"Любовное сражение" - читать интересную книгу автора (Роуленд Мариса)

Мариса Роуленд Любовное сражение


Пролог

Эдит плыла уже долго и, хотя лодку окутывал непроницаемый туман, точно знала, что приближается к своей цели. Она ничего не видела и не слышала — свет и звуки тонули в густой пелене. Даже плеск воды, потревоженной веслами, доносился как будто издалека. Но вот ее век коснулся нежный рассвет, словно омывая глаза родниковой водой, и она увидела зеленые холмы близкого берега. Лодка выплыла из тумана.

Она легко вздохнула. Там, за спиной, осталось ее прошлое. И оно уже затягивалось пеленой забытья. Ей казалось, что жизнь начинается заново. И она была готова к этой новой жизни, ощущала в себе нечеловеческую силу, которая должна была помочь ей преодолеть все грядущие трудности, ослепление счастьем и тяжесть горя.

Девушка нашла пологое место, причалила и легко выскочила из лодки, а затем наклонилась, чтобы вытащить ее на берег. Несмотря на кажущуюся хрупкость, она была крепкой и закаленной, а ее тонкие руки, привычные к тяжелому труду, сильными как у мужчины. Когда она нагнулась, длинные темные косы, мешая, упали ей на грудь. Туман покрыл их каплями влаги, и она, прежде чем отбросить эти тяжелые и влажные канаты за спину, стала отжимать их.

— Помочь? Лодка слишком тяжела для тебя. — Звучный мужской голос заставил девушку вздрогнуть от неожиданности.

Она обернулась, продолжая сжимать в руках косу, да так и замерла. Мужчины, которых она до сих пор видела у себя на острове, были невысокими и коренастыми. Поэтому юноша, стоявший перед ней, показался ей гигантом... прекрасным, как один из древних богов. Он был мощным и стройным, его длинные темные волосы вились, а глаза, похожие на голубые озера, поросшие по краям темным камышом, смеялись. Казалось, он лишь ради Шутки надел простую рыбацкую одежду.

— Кто ты? — спросил он. — Ты красива, как фея. — Потому что и он до сих пор видел только высоких, сильных, рыжеволосых женщин. И эта хрупкая девушка с длинными и темными косами и большими глазами, мерцающими словно звезды, показалась ему сказочной красавицей.

—Я буду жить здесь, — просто сказала она и показала рукой на дом, видневшийся на высоком холме. Наяву она видела его впервые, но сразу узнала.

— Там жила старая колдунья, ее похоронили вчера, — удивленно сказал он.

— Я знаю. Я ее внучка... и седьмая дочь седьмой дочери... — она пристально взглянула на него, проверяя, не испугался ли он. Бабушка явилась ей сегодня во сне и велела приехать сюда, чтобы продолжить ее дело.

Не похоже было, что парень испугался. Он молча кивнул головой, затем помог привязать лодку и стал подниматься вместе с девушкой вверх по холму. Тропа была крутой и каменистой, а ее ноги — босыми, и она невольно вскрикнула, наступив на острый камешек. Тогда он подхватил ее на руки легко, словно она была птичкой или котенком, и понес, бережно прижимая к груди.

Приникнув к нему, она слушала, как гулко и мощно бьется его сердце. И уже знала, что это ее судьба. Та, о которой бабушка сказала: «Ты будешь самой счастливой и самой несчастной. Счастье твое будет недолгим, но оно продлится в веках...»

1

Взглянув на снимок в утренней газете, Джессика едва не поперхнулась глотком кофе. Она со звоном опустила чашку на блюдечко. И застонала от досады. Так, значит, теперь ей нечего надеяться на то, что он ей позвонит. Она почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и отодвинула от себя тарелку с воскресным завтраком.

Подняв глаза, Джессика встретила вопросительный взгляд Бланш, сидевшей напротив.

— Что случилось? Новый скандал в высшем свете?

Джессика снова взглянула на снимок. Сомнений не оставалось, это был он! Высокий, широкоплечий, одет с иголочки. Брови вразлет, темные глаза, тонко очерченная линия носа и тяжелая челюсть. И та же призывная улыбка на чувственных губах.

У нее закружилась голова и сильно забилось сердце. Ей припомнилось, что она почувствовала, когда он в первый раз ее обнял. Ее пронзила дрожь, будто снова она ощутила, как требовательно его губы искали ее губы... а потом его сильные горячие руки начали медленно ее

раздевать...

—Ничего не случилось... ничего, Бланш.

—Ха-ха! Если ничего не случилось, то ты ведешь себя более чем странно. Дай-ка мне взглянуть.

Она перегнулась через стол и взяла в руки газету. Внимательно посмотрела на снимок и вслух прочла подпись под ним:

—Вчера вечером мистера Аллана Теннисона, известного своим экстравагантным поведением, видели вместе с мисс Ариадной Карлайл в ресторане «Феличе». Ариадна — последняя из бесконечной вереницы привлекательных молодых женщин, с которыми самый модный столичный жених появляется в известных ночных ресторанах. Можно ли высказать предположение, что в ближайшее время общество станет свидетелем самой грандиозной свадьбы этого года? Остается только ждать.

Бланш выронила газету и молча взглянула на Джессику.

— Ради Бога, только не говори мне, что ты связалась с этим подонком! Мне не нужно было уезжать на отдых и оставлять тебя здесь одну.

Она сокрушенно вздохнула.

— Давай же, моя красавица. Выкладывай все.

Джессике трудно было сознаться, что она совершила такой легкомысленный поступок, а еще труднее было рассказать об этом Бланш, которая относилась к ней, как к собственной дочери.

— Я познакомилась с ним две недели назад, - начала она дрожащим голосом. — Он...он был таким обаятельным, что не успела я глазом моргнуть, как приняла его предложение поужинать с ним в тот же вечер...

—  Ну? - нетерпеливо спросила Бланш. — Что было потом?

Джессика набрала полные легкие воздуха и начала говорить без остановки:

 — В половине восьмого он прислал сюда за мной машину. И заказал восхитительный ужин. Затем он повез меня в отель и... там мы провели ночь в постели.

Молодая женщина взглянула на Бланш. В глазах ее была мольба — понять ее.

—Он был так добр ко мне и так мил... — продолжала она. — Он дал мне почувствовать, что дороже меня для него нет никого на свете.

Она смолкла и с трудом проглотила комок, застрявший у нее в горле.

—Когда я проснулась, его уже не было. На столике у кровати я нашла записку, в которой было сказано, что ему нужно рано уехать, чтобы успеть на самолет в Мадрид. Он обещал позвонить мне, как только вернется. Тут же лежали двадцать фунтов стерлингов, чтобы я могла заплатить за такси до дома.

Джессика снова судорожно глотнула.

— Я... я на самом деле поверила, что он позвонит мне, когда вернется из Испании. А теперь вот это...

Трясущимся пальцем она указала на газету. Бланш пожала плечами.

—Ну и что? По крайней мере, ты теперь знаешь, что это за тип. Я тебе советую забыть его. Поверь мне, что лучше быть подальше от этого негодяя. Ничего хорошего ты от него не дождешься.

Джессика вдруг часто задышала: видимо, только сейчас до нее начал по-настоящему доходить смысл всего случившегося с нею. Его нежный шепот, обещания, которые он давал, клятвы в вечной любви... Все это было бесстыдной ложью!

В холодной ярости она сжала руки в кулаки... Боль пронзила ее сердце. У нее перехватило дыхание, и она не могла произнести ни слова. Затем слова хлынули из нее потоком:

— До него я не спала ни с одним мужчиной! Он воспользовался моей доверчивостью, а теперь знать меня не желает! Он меня оскорбил! А ты хочешь, чтобы я это забыла!

Джессике тут же удалось взять себя в руки. Она горько улыбнулась.

— Я понимаю, что мне некого винить, кроме самой себя. Ведь в двадцать один год следует быть более сообразительной, так ведь? Теперь я знаю, что имела в виду мама, когда предупреждала, что в Лондоне нужно быть очень осмотрительной.

Бланш глядела на Джессику так, словно не могла поверить ни одному ее слову. Затем достала таблетку аспирина и приняла ее, запив остатками черного кофе. Закурила сигарету и закашлялась.

— Хочешь сказать, что ты была девственницей? В двадцать один год? О, мой Боже! Неужели в той шотландской деревушке, название которой невозможно выговорить, не было настоящих мужчин?

— Называется она Камбартон, — глухо проговорила Джессика. — А я из рода Макколлов, которые никогда не забывают и не прощают, если им нанесено оскорбление. Макколл в переводе — сын главного воина. Если кто-либо из моих родственников узнает, что сделал со мной этот красавчик, ему нечем будет лишать девственности других девушек.

Бланш передернула плечами.

— Да... понимаю... Что до меня, то я утратила свою девственность без всякого сожаления. Попался мне парень, который был барабанщиком в рок-ансамбле, и я ... - Она замолчала, затем усмехнулась. — Впрочем, это совсем не интересно. К тому же я тебе об этом уже рассказывала, так ведь?

Джессика кивнула.

— Да, Бланш, было дело. Ты рассказала мне обо всех своих приключениях. Ничего не скажешь, жизнь у тебя была очень интересная. На твоем месте я бы написала об этом роман.

Бланш рассмеялась, роняя на свой халат пепел сигареты.

—Моя дорогая, — сказала она, - многие в этом городе заплатили бы мне целое состояние только за то, чтобы я ничего не писала. Да ну их всех к черту... Я не собираюсь обо всем этом раззванивать.

Она выпустила изо рта густую струю дыма.

— И как тебя угораздило связаться с Алланом Теннисоном, — продолжала она. - В Лондоне его репутация известна каждому. Я была даже свидетельницей уличной драки, в которой он участвовал.

Джессика не верила своим ушам — такого она не ожидала услышать. Взгляд ее голубых глаз выражал сомнение. Она надеялась услышать опровержение этим словам.

— Ты в этом уверена, Бланш? Неужели он такой распущенный? Мне трудно в это поверить.

Бланш внимательно посмотрела на нее, вздохнула и тихо произнесла:

— Ты действительно в него влюбилась, детка? Джессика в ответ виновато улыбнулась и робко кивнула.

Бланш, несколько ошеломленная, продолжала:

—Любовь с первого взгляда, как в старые добрые времена! Мне казалось, что все это давным-давно забыто. Но я ошибалась. Теперь мне

понятно, почему ты оставалась девственницей в двадцать один год. Заниматься сексом только ради удовольствия — против твоих принципов. Прежде ты должна полюбить мужчину. И конечно же, хочешь быть уверена, что и он тебя любит.

Джессика не отвечала. Ее душил гнев, она чувствовала себя подавленной.

— Боюсь, что твой мистер Теннисон именно такой подлец, каким его изображают, — сказала Бланш. — Ни одно сборище в этом городе без него не обходится. Он непременно является туда с какой-нибудь сногсшибательной красоткой, которая виснет у него на руке. Причем ни одну из них не видели с ним дважды. И даже когда кто-нибудь с ним приходит, он своими хищными глазами высматривает очередную жертву. Он невероятно развратный человек. Настоящий бабник.

Бланш смолкла, наблюдая реакцию Джессики на свои слова. Затем пожала плечами и проговорила негромко:

— Мне очень жаль, что в тот момент меня здесь не было. Я бы тебя предупредила.

Джессика покачала головой.

—Тебе нужно было отдохнуть и погреться на солнышке. А мне необходимо было соблюдать осторожность.

—Ладно, не суди себя слишком строго, — постаралась успокоить ее Бланш. — В твоем возрасте я бы сама, вероятно, поверила его лживым обещаниям. Скорее всего, такая напасть, как он, не обрушивалась на Лондон со времен эпидемии чумы... Но следует признать, что он чертовски привлекателен.

Она посмотрела на кончик своей сигареты и сказала с пренебрежением:

— Его называют Золотым Теннисоном. И не только потому, что он умеет делать деньги. Это аналогия с названием корабля, принадлежавшего знаменитому пирату Фрэнсису Дрейку.

Бланш снова затянулась сигаретой и продолжала:

— У нас поговаривают, что Теннисон бесчестит женщин либо на пари, либо просто хочет выяснить для себя, сколько девушек он может соблазнить в течение года. Лично я думаю, что его нужно кастрировать, чтобы женщины, наконец, могли почувствовать себя в безопасности.

— Думаю, он сделал ошибку, включив меня в свой список, — мрачно проговорила Джессика.

Она снова взяла в руки газету и посмотрела на снимок. Ощутив прилив гнева, сказала с раздражением:

—Ресторан «Феличе»! Туда он пригласил меня в тот вечер, когда это случилось.

—Он водит туда все свои жертвы, — как бы между прочим заметила Бланш. — Это его любимый ресторан. Там у него постоянный столик.

Джессика тем временем разглядывала девушку, сфотографированную рядом с Теннисоном. То была блондинка с осиной талией, которая повисла на руке Теннисона, глядя на него обожающим взглядом.

— Я уверена, что уже видела однажды эту девушку, — сказала она. — Ее лицо кажется мне знакомым.

— Так оно и есть. Она из магазина «Эва», -пренебрежительным тоном сообщила Бланш. — Там торгуют готовым платьем. Девиц берут туда по внешним данным, но я сомневаюсь, что у кого-нибудь из них хватает ума, чтобы удержаться на этой работе. Так что если Золотому Теннисону удается затащить их в постель, я не испытываю к ним никакого сочувствия.

—А я, напротив, им сочувствую, — возразила Джессика. — Никто из девушек не заслужи-

вает, чтобы с ними так обходились. Он — морально разложившийся тип и заслуживает возмездия. И я отомщу ему за всех, если у меня будет хоть какой-нибудь шанс.

Тонкие брови Бланш медленно полезли вверх.

— Хм... Вы, шотландцы, любите выражаться библейским языком.

Джессика почувствовала себя немного неловко после своего эмоционального всплеска и застенчиво улыбнулась.

— Точно, - подтвердила она. - Мы каждое воскресенье ходим в церковь и слушаем захватывающие назидательные речи преподобного отца, обращающегося к нам с кафедры. Если бы он узнал, что со мной сейчас произошло, мне бы не избежать жестокого осуждения.

— А меня никогда не мучили угрызения совести, — с вызовом сказала Бланш. — В те годы, когда я вела себя достаточно неосмотрительно, у меня хватило ума приобрести эту очаровательную квартирку, преуспевающий магазин и небольшой симпатичный пакет акций для утешения в старости. Мне не удалось встретить мужчину, с которым мне хотелось бы прожить до конца жизни, но это не мешало использовать их для достижения собственных целей. Заметь, что я никогда не наживала себе врагов, и с большинством этих мужчин мы до сих пор добрые друзья. Джессика слушала ее с искренним восхищением.

— Мне не важно, Бланш, какую жизнь ты вела. Для меня ты всегда будешь ангелом. Я была в отчаянии, пока не встретила тебя, и готова была уехать домой, как говорится, поджав хвост. Но тут все переменилось. Ты дала мне достойную работу и даже крышу над головой. Я буду вечно тебе благодарна за это.

— Знаешь, у тебя было такое открытое и честное лицо, — с улыбкой сказала Бланш. — Таких сейчас в Лондоне днем с огнем не сыщешь. В наше время нужно чувствовать обман на расстоянии, иначе за это приходится дорого платить.

— Конечно, — проговорила Джессика. — Так со мной и случилось.

— Ну, будь повеселее, девочка. До конца света еще далеко. Понимаю: сердце твое разбито, и мир кругом кажется пустым. Но ты все это преодолеешь. Ты молода, но быстро познаешь жизнь. Так что, если ты прислушаешься к моим советам, все грустное останется позади, а жизнь будет продолжаться.

Джессика потупила взор. Она была благодарна Бланш за ее добрые пожелания. Но та просто ее не понимала. У нее на родине впитанные с молоком матери понятия о гордости и самоуважении считались вопросом семейной чести. Аллан Теннисон втоптал все это в грязь, и, так или иначе, но он должен будет за это заплатить. Джессика еще не знала, что намерена предпринять, но была уверена, что найдет способ добиться того, чтобы этот человек раскаялся в том, что сделал с ней.

Заметив, что Бланш снова потянулась к аспирину, Джессика отодвинула назад кресло, в котором сидела, и поднялась.

— Ты поздно вернулась с вечеринки вчера, а тут еще на тебя влияет погода... Мы собирались сегодня перенести товар со склада в магазин. Не волнуйся, я сама с этим справлюсь. Так что можешь провести весь день в постели.

Бланш одарила ее благодарным взглядом.

— Очень мило с твоей стороны, дорогая. После вечеринок я теперь чувствую себя усталой, не то, что раньше.

Выйдя в вестибюль, Джессика увидела в окно шумную улицу и вдруг остро ощутила приступ ностальгии по знакомым с детства просторам морского побережья и величественным горным вершинам, которые окружали Камбартон. Она тяжело вздохнула. Только неудачники способны жалеть себя и тосковать по родным местам.

Вначале она едва не сломалась. Первые недели, проведенные ею в Лондоне, были заполнены лакейской, плохо оплачиваемой работой, а также поисками мало-мальски приличного жилья. К тому же у нее кончались деньги. Но она осталась, — и не в последнюю очередь из-за предсказания колдуньи, жившей в Камбартоне. Та напророчила Джессике, что девушка встретит человека, который станет ей хорошим другом.

Эдит предсказала также, что Джессика полюбит богатого и красивого господина, забыв упомянуть, что тот окажется лживым подлецом. Но, конечно же, не все, что наобещала колдунья, следовало принимать так уж всерьез. Теперь разговор с ней казался очень далеким, хотя прошло всего несколько месяцев с тех пор, как Джессика решила покинуть родную деревню.

В Камбартоне жили люди, большинство из которых скорее решились бы пройтись босиком по битому стеклу, чем переступить порог дома Эдит на склоне холма. Однако, Джессика нисколько не волновалась, делая это.

Люди старшего поколения, даже ее собственная мать, всегда говорили о колдунье шепотом, оглядываясь назад, через плечо, желая убедиться, что той нет поблизости. Эдит была седьмой дочерью седьмой дочери, а потому никто не удивлялся тому, что она обладает даром предвидения. Ей открывались видения будущего. Ну, это было вполне приемлемо среди людей того

культурного уровня, где миф и легенда свободно уживались с телевидением. Говорили, что Эдит способна видеть то, что делается у человека в голове и в сердце. Естественно, это заставляло людей немного ее побаиваться, поскольку у каждого были свои маленькие секреты, а потому они предпочитали как можно реже попадаться ей на глаза.

Все это Джессику не беспокоило. Старуха, насколько было известно девушке, в жизни никому не навредила, чего нельзя было сказать о других обитателях деревни.

Джессика как-то раз возвращалась домой с почты и вдруг увидела Эдит. Старая женщина шла с сумками, полными покупок, которые оттягивали ей руки. Девушка нагнала ее и предложила помочь донести сумки до дома. Когда они добрались до места, колдунья предложила девушке зайти к ней и выпить чашку чаю. Отказаться было неудобно.

Эдит сняла с себя шаль и приветливо улыбнулась гостье.

— Поставь сумки на пол, Джессика, и отдохни. А я пойду на кухню.

Девушка уселась на стул возле стола из соснового дерева. Было видно, что поверхность его многократно скребли. Она с любопытством огляделась по сторонам. Из окна открывался вид на бухту. Кораблей в ней сейчас не было. И только, чайки, сидя на волноломе, терпеливо дожидались прибытия рыболовецкого судна. В южном направлении были видны темные, причудливые очертания горных вершин, нависших над туманным горизонтом. Что же до комнаты, в которой Джессика очутилась, то она вначале показалась девушке какой-то странной. В ней было чисто, все сияло, но все было каким-то очень... очень старомодным. Словно она попала в другую эпоху. Джессика осмотрелась и увидела, что все вещи в комнате относились к двадцатым годам нашего века.

Тут ей вспомнилось то, что говорили в деревне про Эдит. Рассказывали, что она прибыла сюда с одного из северных островов, когда ей было всего семнадцать лет. Милая темноволосая девушка с тихим голосом, она появилась в бухте из утреннего тумана на своей лодке. Потом влюбилась в молодого красавца-рыбака из этой деревни, и через месяц они поженились.

Но случилась трагедия. Через два дня после свадьбы лодка с рыбаками, среди которых был и ее муж, перевернулась во время шторма. С того ужасного дня она жила здесь одна. Рассказывали, что большую часть времени она проводила у окна, глядя на море и поджидая возвращения своего погибшего возлюбленного.

Эта история всегда до глубины души трогала Джессику, но она часто задумывалась... Если Эдит действительно обладает даром предвидения, то почему она не предупредила мужа в тот день, что опасно выходить в море? С другой стороны, некоторые считали, что именно пережитый Эдит шок разбудил в ней дремлющие способности ясновидения.

Джессика снова в задумчивости осмотрелась. Так ли точно выглядела эта комната, когда она стала новым домом для Эдит? Да, видимо, ничего здесь не прибавилось и не убавилось... ничто не изменилось с тех пор до этой минуты.

Неожиданно Джессике припомнилось кое-что еще. В то время ей было около восьми лет от роду, и стайка таких вот, как она, малышей играла на берегу бухты. Тони Маккой сделал себе рогатку и принялся стрелять из нее по чайкам. В это время рядом появилась Эдит.

— Тони Маккой, — произнесла она тихим голосом. — Известно ли тебе, что в каждой чайке живет душа погибшего моряка, которая ждет момента, когда он снова родится на свет?

Конечно, восьмилетние ребятишки не думали о таких вещах, но Джессика больше ни разу не видела Тони с рогаткой.

Тут в комнату вошла Эдит, прервав воспоминания Джессики. В руках у нее был поднос.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросила девушка.

Эдит улыбнулась.

— Ты уже и так мне помогла. Не настолько уж я стара, чтобы не быть в состоянии принять гостя.

Джессика следила за тем, как Эдит разливала чай по чашкам. Суставы пальцев у хозяйки были распухшими — видимо, она страдала от артрита. Ей должно быть уже лет семьдесят пять. Лицо у хозяйки было морщинистое, но все же, несмотря на очевидную ее болезненность, в этой женщине ощущалась внутренняя сила и неугасимая энергия.

—Ну, вот... — сказала Эдит, осторожно усаживаясь в кресло напротив. — Я уже давно не видела тебя, Джессика. Ты превратилась в настоящую молодую леди. Тебе двадцать один год?

— Да. Исполнилось месяц назад. Эдит кивнула с улыбкой.

— Ты всегда была красивой девочкой. Но ты еще привлекательнее сейчас, когда стала взрослой. У тебя голубые, словно небо глаза, как у твоей матери, и рыжие волосы, как у твоего отца. Настоящая Макколл, можно не сомневаться. Как поживают твои родители?

—Все у них хорошо, Эдит. Как и все здесь живущие, они мечтают о том, чтобы уловы стали богаче. Тогда у всех в карманах будет водиться больше монет.

— Верно... — Эдит вздохнула и посмотрела в окно. — Времена тяжелые сейчас, ничего не скажешь. Родители, наверное, расстроятся, когда узнают, что ты собираешься их покинуть.

Рука Джессики с чашкой застыла в воздухе — она не успела донести ее до рта. Она никому не говорила про чувство опустошенности и беспокойства, которое терзало ее на протяжении последних недель. И только сегодня утром, стоя в очереди на почте, она приняла окончательное решение покинуть Камбартон и попытать счастья на юге.

—Как... откуда вы знаете? — едва слышно спросила она.

Глаза Эдит сверкнули.

— Скажем, я догадалась. Любой поймет, что такая девушка не должна пропадать в глухомани, живя пустыми надеждами. На протяжении последних десяти лет все, кто верил в себя хоть немного, уехали туда, где есть возможность добиться успеха.

Такое объяснение показалось Джессике убедительным.

— Вы правы. В Камбартоне невозможно найти работу.

— И у девушки тут не слишком много шансов найти мужа, — лукаво добавила Эдит.

Эти слова прозвучали неожиданно для Джессики, которая издала негромкий смешок, стараясь скрыть свое смущение.

— Я об этом еще серьезно не думала, - сказала она.

— В самом деле? — спросила Эдит, глядя на девушку с удивлением. — Ну, может быть. Но мне представляется, что там, на юге, тебя ждет встреча с богатым, красивым молодым человеком, который мечтает влюбиться в такую девушку, как ты.

Джессика застенчиво улыбнулась.

— Да полно вам... Вы меня дразните. Впрочем, не обязательно, чтобы он был богатым ... и даже красивым. Я согласна встретить человека с добрым сердцем и с чувством юмора.

Эдит одобрительно кивнула.

— Верно... Я тебя понимаю. Так куда же ты намерена направиться?

Джессика попыталась разобраться в собственных мыслях.

— Еще толком не знаю. Вероятно, в Глазго. Он находится не так далеко от наших мест, так что я в любое время смогу приехать навестить родителей, когда соскучусь по дому.

Эдит покачала головой.

— То, что ты хочешь, найдешь только в Лондоне. И будешь там настолько занята делами, что не останется времени скучать по дому.

—В Лондоне?

Глаза девушки удивленно расширились. Но он же находится на юге Англии! Для нее это все равно, что на другой планете. Она была готова с ходу отказаться от этой идеи, но что-то ее удержало. Уж очень убедительно прозвучали эти слова Эдит.

—Почему в Лондоне? — осторожно спросила она. — Ведь я там никого не знаю.

Эдит только улыбнулась в ответ.

— Отец может довезти тебя до Глазго, когда он повезет туда в очередной раз рыбу. А оттуда в Лондон идет поезд.

Возможно, Эдит знала еще что-то, но держала это про себя. Джессику же все еще мучили сомнения.

— Не знаю... У меня есть немного денег, которые я скопила, но, говорят, жизнь там ужасно дорогая.

Эдит на мгновение прикрыла глаза, словно бы задумавшись, затем открыла их и произнесла с тихой уверенностью в голосе:

— Ты сумеешь устроиться. Знаю, что вначале тебе будет нелегко, но я еще не встречала кого-либо из рода Макколлов, кто испугался бы трудностей. Ты наверняка встретишь человека, который станет твоим хорошим другом. Это будет женщина, она поможет тебе встать на ноги.

Услышав про трудности, Джессика нахмурилась.

—Извините, Эдит. Что вы подразумеваете под «трудностями»?

Эдит перегнулась через стол и ласково погладила руку девушки.

— Я просто хотела сказать, что человек всегда чувствует себя несколько неуверенно, оказавшись в незнакомом месте... среди людей, которых он не знает.

Джессика спросила себя, принимать ли все это всерьез. Может быть, ей свести все к шутке и просто продолжить ни к чему не обязывающий разговор с эксцентричной, но такой симпатичной старушкой, а потом отправиться своей дорогой?

— Да. Мне кажется, Эдит, в этом что-то есть, - согласилась девушка. — Но над этим надо подумать.

Джессика допила чай, затем поднялась и весело сказала:

— Возможно, я действительно поеду в Англию. И если мне удастся встретить того самого джентльмена, который, как вы говорите, ждет меня, я обязательно вам об этом напишу.

На губах Эдит играла едва заметная улыбка.

— В этом не будет нужды, Джессика. Я точно буду знать, когда это случится. А теперь тебе лучше отправиться домой и рассказать родителям о своем решении.

Случилось так, что Джессика отложила разговор с родителями в тот вечер до ужина. Услышав новость про отъезд дочери, оба они словно окаменели. В комнате слышно было только тиканье часов на каминной полке.

Джессика вздохнула.

— Ну, почему вы так растерялись? Я все это обдумываю уже давно.

Оба родителя посмотрели друг на друга как-то отрешенно, затем отец кивнул головой и сказал:

—Да, дорогая. Мы об этом тоже догадывались. Старик пожевал конец трубки, которую курил, потом прокашлялся.

— Куда ты надумала отправиться?

— В Лондон.

— В Лондон! — в ужасе воскликнула мать. — Но это так далеко!

Она повернулась к мужу.

— Запрети ей туда ехать. Ты ее отец. А она еще ребенок!

— Я уже взрослая, — мягко напомнила ей Джессика.

Мать фыркнула:

—Не думаю. Что до меня, то ты все еще ребенок.

—Да? — с улыбкой возразила дочь. — А ты забыла, что тебе было восемнадцать лет, когда ты вышла за отца? Бабушка, вероятно, тогда говорила то же самое про тебя.

Мать снова фыркнула, но отец рассмеялся.

— Ну, Кэтлин, как она тебя отбрила! А ведь, помнится, ты была видной невестой...

Он улыбнулся дочери:

— Не падай духом, девочка. Матери кажется, что ты еще не доросла до того, чтобы ехать в Лондон. А я думаю, что ты одолеешь всяческие тамошние трудности.

— Я слышала, что это самое поганое место, -предупредила мать. - На каждом шагу гангстеры, наркотики, да и воду из крана пить невозможно, пока не пропустишь ее через фильтр. В конце концов, ты родилась и выросла здесь. А там ты пропадешь. И здесь все твои друзья.

— И у них те же проблемы, что и у меня, — ответила дочь. — Здесь нет работы, и потому я долгое время сидела у вас. на шее. Вы же не обязаны содержать меня всю жизнь. Когда-то я сама должна встать на ноги.

Она ласково улыбнулась им обоим и произнесла спокойным голосом:

— И, кроме того, я не хочу вечно оставаться старой девой. Вы ведь хотите иметь внуков?

— Да... — задумчиво согласилась мать. — Но я всегда надеялась, что вы с Тони Маккоем...

Джессика презрительно фыркнула, давая понять, что она думает о человеке, который заставляет собственную мать таскать уголь в дом из дальнего сарая.

—Дочь права, — согласился отец. — В Камбартоне нет парня, который был бы достоин стать моим зятем. Все стоящие ребята уезжают отсюда при первой возможности. Они понимают, что рыбным промыслом теперь не проживешь. И все подались на юг, где в настоящее время работают в банках и на фабриках.

Мать вздохнула.

— Наверное, ты прав. Я даже слышала, что отель скоро пойдет с молотка. Настолько плохи тут дела.

Она окинула Джессику грустным взглядом.

—Так что нет смысла тебя отговаривать. Ты в этих делах вся в отца. Все Макколлы были невероятно упрямыми.

Джессика обняла мать и поцеловала ее в щеку.

— Потому-то ты и вышла замуж за одного из них, верно? Может и мне в этом повезет. Эдит вроде бы мне это напророчила.

Сказано это было как бы между прочим, однако, мать вздрогнула и глаза ее расширились от удивления.

— Когда это ты общалась с Эдит? Не она ли убедила тебя в том, что ты должна поступить подобным образом?

— О, нет, — спокойно ответила дочь. — Просто я помогла ей сегодня утром донести до дома ее покупки. А когда мы пришли, она предложила мне чашку чая.

Наступило напряженное молчание.

— Ты была у нее в доме?

— Конечно. И хочу сказать, что ты поступила бы точно так же, если бы она тебя пригласила. Так или иначе, но к этому времени я уже приняла решение уехать отсюда. И клянусь собственным здоровьем, что я никому об этом не говорила. Но Эдит обо всем знала.

— Она ясновидящая, это точно, — испуганно прошептала мать. — Не удивительно, что наш коротышка священник сразу же напивается, стоит ему ее увидеть.

Мать смолкла, затем спросила, затаив дыхание:

— А как у нее в доме? Джессика постаралась ее успокоить.

— Ну... обстановка очень старомодная, но у нее чисто и все блестит. Что же до черных кошек, хрустальных шаров или же черных свечей, то ничего подобного я там не видела. Это тебя интересовало?

— О... — растерянно произнесла мать. — Так что же она тебе в точности сказала?

— Она заверила, что мне не о чем беспокоиться, потому что я из Макколлов, а Макколлы никогда не теряли голову.

—И это все? — продолжала беспокоиться мать.

— Разве этого недостаточно? — возразила Джессика, умело уходя от прямого ответа. — Ты же сама всегда говорила, что у нее дар ясновидения, и что ей можно доверять.

— Мне это нравится, — твердым голосом сказал отец. Он понимал, что отъезд дочери неизбежен и не хотел ее огорчать. — Мы тебе устроим проводы накануне отъезда.

Мать стояла, прикусив губу, затем согласно кивнула и слабо улыбнулась.

— Ладно... Наверное, ты поступаешь правильно, Джессика. Я знала, что такой день когда-нибудь настанет. Но ты будешь навещать нас по возможности часто... Верно?

— Конечно, мама.

Она обняла и расцеловала родителей. И тут же отвернулась, чтобы они не заметили выступившие у нее слезы.

2

После того, как Джессика убрала и вычистила все в квартире, она заглянула в комнату Бланш. Та тихо похрапывала в постели. Джессика, стараясь не разбудить ее, тихо прикрыла за собой дверь. Затем надела пальто и, выйдя из квартиры, закрыла на ключ входную дверь.

Их магазин находился в десяти минутах ходьбы. Поскольку день был воскресный, обычно предназначенный для отдыха и развлечений, Джессика была одета просто: на ней были джинсы и свободный белый хлопчатобумажный свитер. На душе у нее было тяжело, но она приветливо раскланивалась с людьми, с которыми была едва знакома. Старушка Нелли, владелица цветочного магазина, находившегося рядом с их бутиком, была занята тем, что расставляла на тротуаре перед входом свои великолепные цветы. Джессика попросила составить букет для нее, сказав, что заберет его, когда закончит дела.

Войдя в магазин, она приготовила себе чашку кофе, затем принялась за дела. Достала из закутка, который служил им чем-то вроде офиса, список товаров и принялась сверять с ним наличность в задней комнате.

Сюда она вошла с веселой, беззаботной улыбкой на лице, но это была лишь маска. Теперь улыбка сошла с лица девушки, и в глазах ее проступило выражение горечи.

Она старалась изо всех сил, но по прошествии десяти минут почувствовала, что ничего у нее с работой не получается. Ей просто ничего не лезло в голову. Джессику обуревали мрачные мысли, навеянные предательством Теннисона, и душил гнев.

Какой же глупой она была, что доверилась такому жестокосердному монстру! Ведь Макколлы вроде люди с головой, а вот она подкачала. По всей вероятности, по той простой причине, что была всего лишь доверчивой деревенской девушкой с гор, верящей в сказки о волшебных принцах. Предания горцев рассказывали о прекрасных юношах с темными волосами и о старухах, которые предсказывали будущее. Не по этой ли причине она так беспечно и безоглядно влюбилась?

Судьба, которая их соединила, явилась в образе юного сорванца, мчавшегося на роликовых коньках по тротуару, подвергая опасности жизнь и здоровье окружающих людей.

Джессике удалось вовремя увернуться, и только потому она не была сбита с ног. При этом она столкнулась с высоким незнакомцем, который как раз выходил из двери офиса агентства недвижимости.

Незнакомец крепко обхватил ее руками и придержал, а она пробормотала извинения, уткнувшись носом в узел его шелкового галстука. В этот момент она могла видеть только эту деталь его туалета.

— Извините, — смущенно сказала девушка.

— Ничего страшного, очень приятно, — произнес слегка вибрирующий мужской голос. — Признаться, это самое приятное происшествие за весь сегодняшний день. Вы в любое время можете бросаться в мои объятия.

Джессика хотела было обиженно сказать, что твердо стоит на собственных ногах и нет необходимости так сильно прижимать ее к себе. Тут она с усилием подняла голову, и слова застряли у нее в горле. «Поразительно красив» — была первая пришедшая ей в голову мысль. Незнакомец, иронично изогнув брови, смотрел на Джессику удивительно живыми светло-серыми глазами. Такое лицо способно было заставить беспокойно затрепетать сердце любой женщины.

— Вам не больно? — участливо спросил джентльмен.

От звука его голоса Джессика ощутила внутреннюю дрожь. Она отрицательно покачала головой, с наслаждением вдыхая исходивший от него запах. То был аромат дорогого крема после бритья, а также свежий запах прачечной от его ослепительно белой рубашки.

Был час пик, но звуки мчавшихся мимо автомобилей долетали до нее как бы издалека. Она не замечала людей, которые спешили мимо, к автобусным остановкам, чтобы отправиться домой.

Казалось, во всем мире существовали только они двое, полностью поглощенные друг другом.

Он продолжал смотреть ей прямо в глаза, сверху вниз, отчего у нее стало непривычно сухо

во рту.

— Остается надеяться, что этот хулиган сломает себе ногу раньше, чем кому-либо серьезно навредит, — раздраженно произнес незнакомец.

Джессика наконец ощутила способность хоть что-то сказать.

— Да... В наши дни ходить по улицам небезопасно. Некоторые люди ведут себя очень неосмотрительно.

И была раздосадована тем, что не смогла придумать что-либо умнее, во всяком случае, более интересное. Но непросто было казаться уравновешенной и утонченной, чувствуя, что тебе жарко и ты сбита с толку. А джентльмен тем временем еще не ослабил своих объятий.

— Вы выглядите немного испуганной и бледной, — заметил он. Затем добавил голосом, не допускавшим возражений: — Вам нужен глоток бренди. Идемте.

Джессика открыла было рот, чтобы возразить ему, но ничего не смогла произнести и позволила джентльмену мягко, но настойчиво повести себя по тротуару к ближайшему бару. Он усадил ее в отдельной кабинке в кресло за столом. Тут только Джессика, нервничая и заикаясь, произнесла:

— Я не люблю бренди. И вообще не думаю...

— Может быть, тогда виски? Вам обязательно нужно что-нибудь выпить, — сказал джентльмен, покровительственно глядя на нее. — Исключительно в лечебных целях.

Джессика слабо улыбнулась, покоренная его шармом.

— Хорошо. Маленькую рюмку... и минеральную воду, пожалуйста.

Так обычно пили виски английские туристы в их баре на берегу, чему очень удивлялись местные жители. Вероятно, так поступали люди с тонким вкусом.

Он подозвал официанта и сделал ему заказ, после чего уселся поудобнее и внимательно посмотрел на Джессику. Затем протянул к ней руку через стол и представился:

— Меня зовут Аллан Теннисон. А вас?

— Джессика Макколл, — негромко проговорила она.

Рука нового знакомого была крепкой и прохладной. Джессику словно током ударило при его прикосновении.

Аллан негромко повторил ее имя и улыбнулся.

— Имя красивое. Оно очень вам идет. Джессика чувствовала, как он внимательно разглядывает ее. И тут же подумала, что джентльмен, вроде него, не обратил бы на нее никакого внимания до того, как Бланш взяла ее под свою опеку и дала ей понятие о стиле в одежде и о моде вообще. Именно она снабдила Джессику изысканным гардеробом. При этом она объяснила девушке, что это вовсе не благотворительность, просто так должна быть одета продавщица ее магазина.

Сейчас на Джессике был надет перламутрового цвета жакет поверх шелковой кремовой блузки. Ее рыжие волосы были тщательно уложены, красиво обрамляя лицо, и мягкими волнами ниспадали на плечи.

Аллан продолжал изучать ее, не произнося ни слова, отчего девушке стало не по себе. Ее начала оставлять выдержка, и почему-то левая нога неожиданно задрожала.

Испугавшись, она подумала, что может произвести на него странное впечатление. Вероятно, какая-нибудь щкольница и то вела бы себя более уверенно.

—Здесь очень мило, верно? — спросила она только для того, чтобы хоть что-то сказать. — Я прохожу мимо каждый день, но в первый раз очутилась тут.

О, Боже! Лучше бы ей ничего не говорить... Аллан приподнял одну бровь — он был явно чем-то заинтересован.

— Вы живете в этом районе?

—Да. В нескольких шагах отсюда. Он кивнул.

—Мне нравится это место. Здесь замечательные дома, которыми хотел бы владеть каждый. Я, признаться, сам думаю купить квартиру в этом районе. А вы бы рекомендовали мне тут поселиться? Ведь это было бы неплохое вложение капитала, да?

Джессика почувствовала, что начинает постепенно приходить в себя. Неужели возможно, чтобы такой мужчина мог ею заинтересоваться? В это трудно было поверить, и все же... Она постаралась припомнить все, что произошло с момента их встречи. Вот она направляется домой, погруженная в собственные мысли... И в следующее мгновение так неловко попадает в его объятия. Вряд ли такое начало могло привести к серьезным отношениям, но... Он мог бы просто вежливо улыбнуться и позволить ей идти своей дорогой, не сказав ни слова. Но он этого не сделал. Он поддержал ее, выразил свою озабоченность, потом пригласил выпить, затем поинтересовался, как ее зовут, сделал ей комплимент, а также выяснил, где она живет. А теперь он просит у нее совета. Нет сомнения в том, что это — Тот Самый Человек! Она почувствовала себя витающей в облаках.

Аллан ждал, что она ответит, но Джессика лишь загадочно улыбнулась.

— Я не слишком разбираюсь в проблемах, связанных с собственностью. Лучше вам обратиться к эксперту.

Такой совет вызвал у него ироническую улыбку.

—В наши дни, — сказал он, — в том, что касается собственности, экспертов не существует. Я уже убедился, что обыкновенные люди могут дать более ценную информацию. Может быть, вы окажете мне любезность и как-нибудь пригласите меня к себе домой? Вы живете с кем-нибудь вместе или... вам придется договариваться об этом с родителями?

—Мои родители живут в Шотландии, — торопливо объяснила Джессика, а потом слегка обиженным тоном добавила: — Я уже достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно.

Аллан оживился.

— Конечно же, вы совсем взрослая, Джессика. Мне нравится, когда человек чувствует себя независимым. Так, значит, вы живете в Лондоне совсем одна?

В этот момент Бланш была на отдыхе, и Джессика действительно жила одна. И ей захотелось выглядеть взрослой и самостоятельной, поэтому она решила ничего не говорить про Бланш. Правда, ей не пришлось произносить вслух явную ложь, поскольку в это время подошел официант с их заказом.

Она хотела избежать дальнейших расспросов на эту тему и потому принялась осторожно подливать минеральную воду из бутылки себе в виски.

Аллан следил за ней с явным интересом, затем ободряюще сказал:

— На меня произвело впечатление то, что вы не заказали какой-нибудь коктейль, накрытый сверху бумажным зонтиком, а предпочли выдержанное виски. Сразу видно человека со вкусом.

Этот комплимент вдохновил Джессику. Она почувствовала себя настоящей дамой. Причем, дамой со вкусом — и не иначе! Ее новый знакомый выглядел таким искренним... Нет, все это было слишком хорошо. Наверняка у него есть девушка. Джессика с ходу отбросила эту мысль, пригубила бокал и отпила намного больше, чем собиралась. Она тут же почувствовала, как спиртное ударило ей в голову. Но вода смягчила вкус напитка, и она по крайней мере не закашлялась от его крепости.

— У вас здесь много друзей? — как бы между прочим спросил Аллан. — У такой привлекательной девушки, как вы, должен быть парень, а, может быть, даже два.

— Нет, нет, — торопливо отвечала Джессика. Она постаралась принять беззаботный вид. — Во всяком случае, мне нечего сообщить домой на эту тему.

— Значит, в вашей жизни нет никого определенного?

Девушка пожала плечами.

— Действительно нет.

Она почувствовала, как сильно забилось сердце в ее груди.

— В Лондоне человек может чувствовать себя очень одиноким, — негромко произнес Аллан. — Вы наверняка где-нибудь бываете?

Джессике не хотелось, чтобы он подумал, будто она какая-нибудь затворница, погрязшая в домашних заботах, и потому весело сказала:

— Да, обычно бываю на разных вечерах. Вы же знаете, какой это район? Здесь всегда что-нибудь происходит.

Он улыбнулся и, казалось, был удовлетворен ее ответом. Неожиданно он взглянул на свои золотые часы. Джессика почувствовала, как у нее все внутри похолодело. Он, видимо, собирался допить свой бокал, извиниться и уйти... И она никогда его больше не увидит... Может быть, она что-нибудь не то сказала? Возможно, он догадался, что она говорит ему неправду... Но ведь ее ложь была такой невинной!

— Вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, Джессика? — неожиданно спросил Аллан.

Он смотрел на нее каким-то странным, пронизывающим взглядом.

Джессика улыбнулась в ответ.

— Вполне. Со мной все в порядке, спасибо.

— Рад это слышать.

Аллан вздохнул — вид у него был явно огорченный.

— Мне бы хотелось просидеть здесь с вами целый день, чтобы получше вас узнать... Но, к сожалению, пора уходить. Через пятнадцать минут у меня встреча с клиентом, — сказал он.

Она понимала, что вряд ли это правда, скорее всего, просто предлог. Но смогла еще раз широко улыбнуться ему.

— Я не буду мешать вашим делам, ради Бога. Вы были очень добры ко мне, и я это ценю, мистер Теннисон.

— Очень приятно. Если так, то я просил бы вас отужинать со мной сегодня вечером. Вы согласны?

Джессика внимательно посмотрела на него, чтобы убедиться, что он говорит серьезно.

—С-сегодня вечером? — выдавила она из себя.

— Если быть точным, то через два часа, — произнес он мягко. — Но если вы не сможете закончить свои дела за такой короткий срок, можно договориться на более позднее время.

— Нет! — торопливо заверила его Джессика. - Я хочу сказать... Я уверена, что успею.

— Прекрасно, — энергичным тоном произнес Аллан. Затем добавил с обезоруживающей улыбкой: - День сегодня был не из легких. Ужин с вами воздаст мне сторицей за все труды.

В голове Джессики закружился вихрь лихорадочных мыслей. Что бы ей такое надеть? Есть ли у нее хоть что-то подходящее для такого ужина?

— Предоставляю вам выбор, Джессика, — учтиво сказал Аллан. — Я обычно обедаю в ресторане «Феличе», но, может быть, вы предпочитаете французскую кухню?

— «Феличе» прекрасно подойдет, мистер Теннисон, — весело отвечала девушка.

Она понятия не имела, что это за «Феличе», но раз Аллан обедал там, это означало, что ресторан наверняка был перворазрядным. Аллан, без сомнения, придет в смокинге. Но что наденет она? Ладно, она что-нибудь обязательно придумает.

Он снова улыбнулся.

—И хватит называть меня мистер Теннисон. Зовите меня просто Аллан.

Она надеялась, что он не заметит ее смущения и густого румянца, залившего щеки.

— Очень хорошо, Аллан, — сказала она с улыбкой.

Увидев, что он снова взглянул на часы, она торопливо допила виски и сказала:

— Мне тоже пора.

Джессика вышла из бара, опираясь на его руку. Возле дверей Аллан задержался.

— Я пришлю за вами машину к половине восьмого, — сказал он. — Это вас устроит, Джессика?

—Да... — Голос ее был хриплым от волнения. - Я... я попрошу охранника в вестибюле сообщить мне, когда прибудет машина.

Он снова улыбнулся, затем повернулся и пошел. Джессика проводила его взглядом. Она не сразу двинулась с места, мысленно заново переживая случившееся и боясь в это поверить. Не бывает так, чтобы все было хорошо. Он, к примеру, может передумать. Она нарядится и будет сидеть и ждать машину, а та не приедет... И все же ей на всякий случай нужно быть готовой. Но что бы такое надеть?

Неожиданно ее осенила идея, и она поспешила обратно в магазин. Бланш меня поймет, думала Джессика, направляясь в дальний угол складского помещения, где находился товар, который забраковала хозяйка заведения.

Там она нашла нужное ей платье и взяла его в руки, чтобы как следует рассмотреть. Состояние у нее было нервозное. Осмелится она надеть нечто подобное? Платье было из зеленого китайского шелка, без бретелек. Это была модель одной из ведущих фирм, а за цену, указанную на ярлыке, можно было купить неплохой подержанный автомобиль.

Неискушенный покупатель, вероятно, согласился бы, что это справедливая цена за столь изысканное изделие. Но у Бланш был острый глаз, и она заметила небольшой дефект. Стоимость такого платья сразу становилась намного меньше. В подобных случаях Бланш звонила поставщику и предъявляла ему претензии. Поставщик же неизменно разрешал Бланш избавиться от такого товара любым ей удобным способом. Бланш обычно отдавала бракованные изделия в благотворительные заведения. Было забавно сознавать, что какая-нибудь престарелая уборщица отправляется на работу в пальто стоимостью в пятьсот фунтов, которое она приобрела за какие-то гроши.

Джессика подобрала шелковый палантин в тон платью, упаковала свои приобретения, вышла из магазина и поспешила домой.

Внутренний телефон зазвонил в ее комнате ровно в половине восьмого. Она едва не задохнулась, отвечая на звонок, затем метнулась к окну и увидела длинный черный лимузин, который стоял у подъезда. Джессика постаралась дышать глубже, чтобы успокоиться. И в последний раз взглянула на себя в зеркало.

Когда она только надела платье, отражение в зеркале ее смутило. Да она никогда не решится появиться на людях в таком наряде! Все дело было в глубоком декольте — не потому, что ей не шло платье с глубоким вырезом - просто при этом обнажалось столько, что в таком виде пристойно было появиться лишь перед мужем или врачом. Созерцание собственного обнаженного тела привело Джессику в замешательство. Она долго стояла перед зеркалом, стараясь свыкнуться со своим изображением.

В конце концов, она накинула на плечи палантин и надела пальто Бланш, которое специально подобрала к платью. Затем спустилась на лифте в вестибюль. Она явно произвела впечатление на охранника Чарли, который окинул ее пристальным взглядом, улыбнулся и пожелал приятно провести вечер.

Очутившись на заднем сидении лимузина, Джессика еще раз взглянула на себя в маленькое зеркальце. Лицо ее пылало. Это нервы, решила она про себя. Нужно немного успокоиться и расслабиться.

Ей следует постараться быть привлекательной и казаться утонченной, вроде тех женщин, которые приходили в их магазин. Они говорили нараспев и нарочито картавили... Конечно, без этого можно обойтись, но следует перенять их стиль.

Да, стоило попробовать. Не сидеть же весь вечер со смущенным видом? Аллану может сделаться смертельно скучно в ее обществе...

Она сердито взглянула на свое отражение. И тут словно бы услышала голос Эдит, которая прошептала ей на ухо: «Мне никогда не приходилось встречать Макколлов, которым не хва-тало бы смелости в каком-либо деле!» Эдит, как всегда, была права. Пан или пропал — надо действовать смело.

Вскоре лимузин с Джессикой подъехал к ресторану «Феличе». Шофер открыл перед девушкой заднюю дверцу машины. Не успела она выйти, как к ней приблизился швейцар ресторана, приподнял шляпу и спросил:

— Мисс Макколл? - Да.

— Вас ожидает мистер Теннисон.

Он провел ее в вестибюль, где у нее приняли пальто и палантин. У входа в ресторан Джессику встретил представительный метрдотель и проводил ее к столику в уютном тихом углу зала. Джессика ощутила нервную дрожь. На нее сильно подействовала утонченная аристократическая атмосфера тихого ресторанного зала. В серебре приборов отражался свет свечей... слышался тихий говор за столиками... тонко звенели бокалы, наполняемые вином...

За столиком она увидела Аллана в великолепном смокинге. Таким она себе его и представляла. Он встал при ее приближении, широко улыбаясь.

— Джессика! — сказал он, восхищенно ее оглядывая. — В этом платье вы неотразимы!

— Спасибо, - поблагодарила Джессика, внутренне торжествуя удачу. И она с улыбкой села за стол.

— Мне приятно, что вам нравится мой наряд. Я долго ломала себе голову, думая, что бы мне надеть. И остановилась на этом платье в самый последний момент.

Ах ты, негодная врунья! — тут же укорила она себя.

Официант подал ей меню, но она отложила его в сторону.

— Аллан, я предоставляю выбор вам. Что бы вы порекомендовали?

Он улыбнулся и предложил:

— Утка в апельсиновом соусе. Это фирменное блюдо здешнего шеф-повара.

Когда официант удалился выполнять заказ, Аллан продолжал:

—Еще до вашего прихода я заказал неплохое вино. Оно совершенно сухое, но если вам не понравится, попросим что-нибудь другое.

Джессика следила, как он наливал вино в бокал. Ей было все равно, что это, она готова была сейчас с наслаждением пить воду из-под крана. Поднеся бокал к губам, она отпила вино и сделала паузу, как бы смакуя его.

— Прекрасное вино, - сказала она, - именно такое я люблю.

Можно было подумать, что она разбирается в винах. В действительности, она не смогла бы отличить на вкус кларет от хереса.

На душе у Джессики было спокойно от сознания того, что она, в общем-то, ни в чем его не обманывает. Она не может испортить Аллану вечер. И потому просто обязана постараться выглядеть светской женщиной, а не деревенской простушкой. И, кажется, у нее это получалось! Во всяком случае, он не спускал с нее глаз.

Она слегка напряглась, когда Аллан спросил, в каком именно месте в Шотландии живут ее родители.

— Вряд ли вы слышали о нем, — небрежным

тоном отвечала Джессика. — Деревушка называется Камбартон. Ничем не примечательное место.

— И потому-то вы решили поселиться в Лондоне? — спросил Аллан, понимающе улыбаясь. — Вы действительно не приспособлены к тому, чтобы жить охотой и рыбной лозлей. Я не могу представить вас разгуливающей по своему поместью в резиновых сапогах в сопровождении собаки породы Лабрадор.

Поместье? — удивилась про себя Джессика. -Разве я Говорила ему что-либо про поместье?

Впрочем, даже лучше, если Аллан будет думать, будто она происходит из среды шотландской аристократии. Потом, когда они ближе познакомятся, они оба будут смеяться над этим. Однако его заблуждение свидетельствовало о том, что у нее есть стиль.

Аллан снова наполнил ее бокал. Она отметила, что у него очень красивые руки. Они были хорошо ухоженные, чувствительные и одновременно сильные и энергичные.

Джессика не могла не оценить его особую манеру поведения. От Аллана исходило ощущение силы, хотя он был сдержан. Он, несомненно, пользовался большим авторитетом. Возле них то и дело сновали официанты, подававшие то одно, то другое по первому его знаку. Ей казалось, что в зале не было ни одной женщины, которая не смотрела бы на этого красивого мужчину.

Вспоминая теперь обо всем этом, Джессика никак не могла понять, как она очутилась с ним в номере отеля. Конечно же, вино ударило ей в голову... И она согласилась последовать за ним, когда он сказал, что обидно будет расстаться сразу же после ужина. Да, она целиком попала под его влияние, была им очарована. Он ее пленил, заворожил, привел в состояние экстаза... А о последствиях она даже не задумывалась.

И только, когда они оказались в роскошном номере отеля, и Аллан снял пиджак и развязал галстук, а также предложил ей сбросить туфли и чувствовать себя, как дома, у Джессики появились сомнения относительно того, правильно ли она поступила, дав себя заманить сюда.

Но теперь было уже слишком поздно что-либо изменить, как ей казалось. В конце концов, этот человек — настоящий джентльмен. Это было видно невооруженным глазом. Если он станет слишком навязчивым, Джессика даст ему понять, что она девушка строгих правил, и тогда он от нее отстанет. Ведь он, как будто, относится к ней уважительно?

Наливая вино в бокалы из встроенного в стену бара, Аллан нажал какую-то кнопку. Свет в комнате сразу стал приглушенным, и из спрятанных где-то динамиков полилась негромкая музыка. Оглядывая номер, Джессика поразилась его роскоши и размерам.

— Вы всегда останавливаетесь в таких отелях? — спросила она, чуть нахмурив брови. — Вероятно, они ужасно дорогие. Разве не дешевле было бы иметь собственную квартиру?

— Конечно дешевле, - согласился Аллан. - Но не так удобно.

Он подал ей наполненный бокал, затем ладонью осторожно погладил ее шелковистые волосы.

— Мужчине нужен дом, Джессика, когда он ощущает потребность пустить где-то корни. Но это случается только тогда, когда ему удается встретить женщину своей мечты. Особую женщину, с которой он готов прожить жизнь и создать семью.

Его пальцы приятно щекотали нежную кожу ее шеи. Бокал с вином задрожал в руке Джессики.

— Я уверена, Аллан, что вы найдете такую женщину, — сказала она, чувствуя, как спазм перехватывает ей горло. У нее появилось непреодолимое желание опуститься на что-нибудь... Его глаза завораживали ее.

— Да... — негромко ответил он. — Может быть, Джессика, я ее уже нашел. До сих пор я на это не надеялся.

— В с-самом деле?

—Как вы думаете, почему я спросил вас относительно квартир в вашем районе?

Джессика судорожно глотнула.

— Вы говорили что-то об инвестициях... Аллан улыбнулся, удивляясь ее недогадливости.

— Скажу вам прямо, что в тот самый момент, когда судьба бросила вас в мои объятия, я понял, что мои надежды на будущее не были напрасными.

С этими словами он осторожно принял бокал из ее дрожащих рук и поставил на кофейный столик. Затем он обнял Джессику за плечи и заглянул в ее широко раскрытые голубые глаза.

В голове у Джессики роились хаотичные мысли. Действительно ли он хотел ей сказать, что она — именно та, «особая» женщина? А почему бы и нет? Любовь с первого взгляда — такое в жизни случается. Если это случилось с ней, то почему не может случиться с ним? Она видела перед собой в этот момент только его глаза... И ей очень хотелось верить Аллану.

Внезапно он заговорил низким, исполненным страсти голосом:

— Вы очень красивая женщина, Джессика. Я ни у кого еще не видел губ, которые бы так манили поцеловать их. Они способны свести с ума любого мужчину.

Руки Аллана притянули Джессику, он прижал ее к своей груди. Объятие было настолько крепким, что она почувствовала, как сильно и страстно бьется его сердце. Затем он припал губами к ее губам... Она потеряла способность здраво рассуждать и целиком отдалась тому, что происходило между ними. Язык Аллана раздвинул ее губы, и Джессика издала слабый стон. Ей никогда не приходилось испытывать такой страсти...

От его поцелуя у нее закружилась голова, перехватило дыхание. Она опустила голову на плечо Аллана, надеясь поскорее прийти в себя. Он же не выпускал ее, прижимая к себе обеими руками, затем принялся ласкать губами мочку ее уха.

Затем она услышала его шепот:

— Джессика... Ни с одной женщиной я не испытывал ничего подобного... Я сражен твоей красотой. И любовь наша будет прекрасна, дорогая. Я хочу обладать тобою и никогда, никогда не отпущу от себя.

Как можно было ему отказать, слыша этот страстный призыв, идущий из самого сердца? Не поверить его обещаниям? Он так искренне говорил о своей любви... Мешало только ее старомодное воспитание...

Выбор был прост. Либо отказать ему, схватить пальто и убежать, подобно трусливому зайчишке. Либо поступить, как зрелая женщина, и отдаться ему, чего так властно требовала каждая клеточка ее тела, вибрировавшая от желания.

Она почувствовала, как Аллан потянул вниз замок молнии у нее на спине. А когда шелк платья с шелестом скользнул к ее ногам, обнажая стройное тело, она. повернулась к Аллану, сама ища его губы. И в это мгновение она была полна уверенности в том, что все это было предначертано на небесах.

3

Бланш зашла в магазин и чуть ли не силой заставила Джессику пойти на ланч, оставив вместо себя помощницу.

В ресторане еда была отличная, но им портили аппетит две женщины за соседним столом, без умолку трещавшие.

Джессику это сильно раздражало.

— Ты не поверишь, Бланш, я была похожа на этих болтушек, когда пришла в ресторан с Теннисоном, — сказала Джессика. — Мне думалось, что таким поведением можно привлечь внимание мужчины. Я пыталась казаться светской дамой.

— И он обратил на тебя внимание, — заметила Бланш, окинув ее осуждающим взглядом. Затем, смягчившись, добавила:

— Извини, с моей стороны было глупо так говорить. Но уже прошел целый месяц с тех пор, как ты узнала правду. Пора бы об этом забыть.

Джессика вздохнула и мрачно уставилась в свою тарелку.

— Я пыталась забыть... говорила себе, что это просто жизненный опыт, как ты предлагала сделать... но я не могу. Ночью, лежа в постели, я ощущаю, что он находится рядом со мной в темноте и шепчет мне на ухо свои лживые признания. Я закрываю глаза — и вижу его лицо с предательской улыбкой. А когда я наконец засыпаю, он преследует меня в сновидениях.

— Похоже, что ты до сих пор влюблена в этого негодяя, — сухо заметила Бланш.

На лице Джессики появилось испуганное выражение.

— Я в него влюблена? — В голосе ее звучал протест. — После того, как он со мной так поступил!

— Иногда женщины ведут себя неразумно, — рассудительно сказала Бланш, отпивая большой глоток водки, смешанной с томатным соком. — Они не могут отказаться от удовольствия поиграть с огнем. Чем хуже репутация у мужчины, тем больше их к нему тянет. Они заблуждаются, полагая, что такого мужчину может исправить любовь порядочной женщины.

Джессика опустила глаза, затем с остервенением вонзила вилку в свою порцию цыпленка, жалея, что это не сердце Аллана Теннисо-на. Она все еще его любит! Вот так дела!

— Послушай... — начала она, помолчав. — Я думаю, что ты пригласила меня сюда не просто для того, чтобы сидеть напротив и выслушивать жалобы на жизнь.

—Ты ошибаешься, — с улыбкой возразила Бланш. — Именно для этого я и привела тебя сюда. Но прежде, чем мы начнем это обсуждать... — Бланш достала из своей сумочки небольшую подарочную коробочку. — Это тебе, дорогая. Скромный знак моего к тебе доброго отношения.

Джессика с удивлением посмотрела на Бланш, затем принялась развязывать ленту на коробочке.

— Сегодня утром я разговаривала со своим бухгалтером, — сказала Бланш. — Он сообщил мне, что продажа товаров в нашем магазине выросла на двадцать процентов с тех пор, как ты начала у меня работать.

—В самом деле? Это приятно слышать, но не все от меня зависит. Мне кажется, что дело в этих новых итальянских моделях костюмов с юбками, которые мы начали продавать. Их хватают, как горячие пирожки.

Бланш не обратила на ее возражения никакого внимания, махнув для убедительности рукой с накрашенными ногтями.

— Многое зависит от тебя. Покупателям ты очень нравишься, дорогая. Я следила за тобой во время работы. Ты всегда учтива с людьми. Кроме того, что еще важнее, у тебя природное чувство вкуса. Если покупатели выбирают то, что им явно не идет, ты говоришь им об этом прямо в глаза. — Она издала довольный смешок. — Случается, я знаю, что некоторые из них не слушают тебя и выходят из магазина с задранным носом. Они не привыкли к тому, чтобы продавщицы давали им советы... Но они возвращаются к нам. А потом рассказывают, что нашли магазин, который ценит свою репутацию выше показателей продаж.

— Ну... хорошо, если ты так считаешь... — проговорила Джессика, внутренне очень довольная.

Лента с коробочки была снята, и Джессика открыла крышку. Глаза ее расширились, когда она увидела на черном бархате сверкающий золотой браслет.

— Какая красивая вещь! — Она застенчиво взглянула на Бланш. — Но... это же стоит уйму денег. Ты не должна дарить мне такие дорогие вещи! Я не нахожу себе места от смущения.

— Не учи меня, что мне делать с моими деньгами, дорогая моя, — возразила ей Бланш с милой улыбкой. — Я купила эту небольшую вещицу для того, чтобы приободрить тебя. В последнее время ты ведь не была такой жизнерадостной, как обычно, верно?

Джессика слабо улыбнулась в ответ и сказала:

— Наверное... не была.

— Вот именно, не была. А причина очевидна, правда? — Бланш помолчала, пристально глядя на Джессику, затем продолжала: — Видимо, ты крепко запомнила ту ночь, если у тебя до сих пор стоят слезы в глазах. - Она перегнулась через стол и негромко спросила: — А теперь расскажи мне, как женщина женщине... это правда, что о нем говорят?

— О чем ты? — не поняла Джессика.

— Он действительно так хорош в постели? Если бы такой вопрос был задан ей месяц

назад, она была бы сильно шокирована. Да иначе и не могло бы быть с девушкой, которая вела скромную жизнь в деревне Камбартон. Но теперь она жила в Лондоне и беседовала с Бланш, и за плечами у нее был незабываемый жизненный урок.

— Давай поговорим об этом вечером, когда вернемся домой, — смущенно предложила Джессика.

—Нет. Я уезжаю на несколько дней. Сегодня вечером лечу в Париж. Один мой старый возлюбленный пригласил меня немного согреть его гнездо. Он только что купил себе коттедж.

Джессика улыбнулась. У Бланш хватит душевного огня не только для того, чтобы согреть дом, но и воспламенить мокрый от дождя лес.

—Но это же великолепно! — сказала она. - Надеюсь, ты хорошо проведешь время.

— Не сомневаюсь, — заверила ее Бланш. - Он отличный старикан. А теперь ответь на мой вопрос. Удовлетвори мое любопытство. Твоя оценка Аллана, как любовника?

— Понятия не имею, — сдавленным голосом отвечала Джессика. — Он был первым и, может быть, последним моим любовником. Так что мне не с кем его сравнивать, понимаешь?

Бланш осторожно кашлянула.

— Извини меня. Совсем забыла, с кем имею дело. Поставим вопрос по-другому. Мне не нужны детали. Твое общее впечатление?

Отвертеться было невозможно. Когда Бланш хотела, она могла уподобиться терьеру, гонящемуся за кроликом. Джессика почувствовала, что краснеет, но сохранила спокойствие, хотя на нее волной нахлынули воспоминания и чувства, вызванные ими.

Самым сильным, однако, было ее чувство вины оттого, что она поддалась страсти. Но ведь Аллан использовал все средства и приемы для того, чтобы возбудить ее, зажечь в ней желание, противиться которому было невозможно. От него исходило нечто похожее на электрический ток. Руки его исследовали и ласкали каждый дюйм ее тела. Она закрыла глаза и отдалась мягким волнам чувственного наслаждения... Ощутив, как он весь напрягся от желания, она обвилась вокруг него, дрожа, словно в лихорадке. Затем он подхватил ее на руки и понес в спальню.

Их любовная игра была неторопливой и томительной. Каждый нерв Джессики остро реагировал на прикосновения Аллана. Все ее тело горело, словно в огне. И вот, наконец, он проник в нее... От чувства, охватившего Джессику, у нее, казалось, едва не остановилось сердце, голова пошла кругом. Она стонала, хватая ртом воздух, вонзив пальцы в спину Аллана. Потом до нее глухо донесся его удовлетворенный стон... Голос Бланш вернул ее к действительности:

— Прекрасно! Все написано у тебя на лице. Теперь я могу смело сделать вывод, что разговоры про его мужскую доблесть вполне справедливы-.

Джессика откашлялась и сказала напрямую:

— Он знает, как доставить женщине наслаждение.

Бланш приподняла брови.

— Принимая во внимание его колоссальный опыт в таких делах, в этом не приходится сомневаться.

Джессика нервно вертела в руках вилку. Она больше всего хотела, чтобы Бланш сменила тему разговора, но та не отступалась.

— Мне не понятно только, — продолжала она, - почему ты так удивилась, увидев его фото в газете и убедившись, что он подцепил еще кого-то. Кажется, у тебя уже должны были возникнуть сомнения на его счет, когда ты проснулась утром одна и обнаружила на столике деньги. Я хочу сказать... вероятно, любая девушка должна была воспринять это, как намек.

Джессика прикусила губу и беспомощно взглянула на Бланш. Потом покачала головой, удивляясь собственной наивности.

— Нет... я ни о чем не догадалась. Аллан ведь сказал мне, что он — очень занятой бизнесмен. Подумала, что он решил меня не беспокоить, дать выспаться. Ну, и потом, там же была записка, в которой он обещал позвонить мне, как только вернется. — Она виновато улыбнулась. - Теперь-то понятно, какой я была дурочкой... Верно?

Бланш смотрела на нее с сочувствием.

—Любая другая девушка сразу бы поняла, что ему нужно провести с ней только одну ночь. Но ты такая простодушная и чистая... Знаешь, не стоит так расстраиваться по поводу того, что случилось. Впереди у тебя целая жизнь. Не все мужчины таковы, как Теннисон. Придет день, ты встретишь человека, который тебя полюбит по-настоящему, вы поженитесь, и у вас будет замечательная семья.

— А как отличить честного мужчину от такого вот негодяя, вроде Аллана? — запальчиво спросила Джессика. - Я ошиблась в этот раз и могу ошибиться в следующий, так ведь? — На

лице ее появилось ожесточенное выражение. — Да и вообще, не будет следующего раза. Я твер-до решила.

Бланш озабоченно вздохнула.

— Этого-то я и опасалась. Ты, дорогая моя, рискуешь остаться разочарованной, ворчливой старой девой. Так что нужно будет как-то решать эту проблему, пока не поздно.

Джессика молча смотрела на Бланш потухшими глазами. Теперь это ее личная проблема... проблема, которую она себе создала из-за собственной глупости.

— Ты перестаешь верить в себя, — напрямую сказала Бланш. — Теряешь интерес к окружающему и жизнерадостность молодости, а это отрицательно сказывается на твоей работе.

Отрицательно сказывается на работе? Джессика смерила Бланш изучающим взглядом, затем недоверчиво улыбнулась.

— Ты ужасная лгунья, Бланш. Дело же совсем не в этом. Так ведь?

Бланш пожала плечами.

— Верно, но всегда трудно признать, что ты не права.

— Ха! Мне кажется, что тебя трудно чем-либо смутить.

— Это действительно так, — с довольным видом произнесла Бланш. - Но я всегда была эгоистична. Всегда думала и заботилась только о себе. Говорят, что в каждой женщине живет материнский инстинкт. У меня он появился лет на двадцать позже обычного... Так что, скажем, я сейчас наверстываю упущенное.

Бланш замолчала, на мгновение глаза ее сделались печальными, но она тут же повеселела.

— Давай считать, что я твоя старая добрая крестная мать из сказки, которая сделает все, чтобы ты была счастлива.

Глаза Джессики увлажнились.

— У тебя прекрасная душа, Бланш, и ты лучшая подруга, о которой только можно мечтать. Но я вовсе не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дело. Я поступлю по-своему.

— Ах, да... ты будешь ему мстить. Так ты выразилась, верно? Да восторжествует справедливость... - Она отпила глоток из своего бокала, затем передернула плечами. — Представляю себе племя воинственных шотландцев, которые шагают через границу, размахивая своими кожаными сумками и широкими мечами. Надеюсь, дело не дойдет до подобного набега?

— Даю слово, что ничего такого не случится, — заверила ее Джессика.

Дома никто об этом не узнает, решила она. Когда она вернется в Камбартон, то будет ходить с высоко поднятой головой.

— Я сама никогда не была сторонницей мести, — задумчиво проговорила Бланш. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время и энергию на удовлетворение негативных амбиций. Мой жизненный опыт свидетельствует о том, что людей, подобных Аллану Теннисону, возмездие настигает, независимо от желания их жертв. Но в случае с тобой идея мести заслуживает внимания. Ты на нем зациклилась, и, по-видимому, можешь от этого избавиться только с помощью мести. Так что, чем скорее ты через это пройдешь, тем лучше.

Бланш права, подумала Джессика. Она даст понять этому человеку, что он не должен был выбрасывать ее, словно ненужную вещь, после того, как воспользовался ее неопытностью.

— Я только об этом и думаю, — призналась она. — Но не могу придумать, как за это приняться. Мысли вертятся у меня в голове, но я ни на чем не могу остановиться. Я бы с удо-

вольствием сбросила ему на голову тонну мусора с большой высоты, если бы имела такую возможность.

— Я хочу сказать тебе кое-что на эту тему, — проговорила Бланш. — Один старый майор любил мне повторять, что в любом сражении важно знать своего врага. Нужно узнать о его слабых сторонах и суметь этим воспользоваться.

Джессика сокрушенно покачала головой.

— Я о нем почти ничего не знаю, Бланш. Я даже не могу припомнить название отеля, в который он меня привез.

Бланш усмехнулась.

— Успокойся, детка. У тебя есть я, и я тебе помогу. На протяжении последних недель я только тем и занималась, что выясняла все про нашего друга мистера Теннисона.

Джессика удивленно заморгала ресницами.

— Ты мне ничего об этом не говорила.

—Я надеялась, моя дорогая, что это все же не понадобится.

Бланш отпила еще один бодрящий глоток из бокала и перешла к главному:

—  Аллану Теннисону тридцать два года от роду. Он необыкновенно удачлив в деле приобретения собственности. Специализируется также на индустрии развлечений и отдыха. У него острое чутье на то, куда вложить деньги. А может быть, у него есть свои люди в местной администрации.

— Скорее верно второе, — заметила Джессика. ,  — Он никогда не был женат, — продолжала Бланш. — Никто не знает, была ли у него когда-нибудь постоянная девушка. В общем, он личность несколько загадочная. Родился он в богатой семье. Четыре года провел в Оксфордском университете. Затем ему предложили офицерскую должность в армии. Служил он в полку специального назначения — в одной из тех частей, которые нигде официально не фигурируют. За свои заслуги получил пару медалей, затем ушел в отставку — это было четыре года назад — и начал заниматься бизнесом.

— Наверняка его попросили из армии за то, что он переспал с женой своего командира, — едко заметила Джессика.

— Нет. Говорят, что он отказался выполнять какие-то приказы.

— Ну, это не удивительно. Не могу себе представить, чтобы он подчинялся чьим-либо приказам, — сказала Джессика. - Думаю, я не ошибусь, если скажу, что он — единственный ребенок в семье. Наверняка у него не было сестры, иначе бы он относился к женщинам с большим уважением.

Бланш согласно кивнула.

— Но у него был младший сводный брат. После смерти отца его мать снова вышла замуж. Его брата звали Фредерик. Я говорю «звали» потому, что два года назад он погиб в автомобильной катастрофе. То была ирония судьбы, потому что он был талантливым автогонщиком. Аллан очень переживал его смерть.

Джессика прикусила губу. В ее сердце не должно быть места сочувствию. Так или иначе, но это не имеет никакого отношения к тому, как он с ней обошелся, сначала соблазнив ее, а затем бросив. Она сказала Бланш, что не видит смысла разбираться во всех деталях биографии Аллана.

—Нужно знать всю его подноготную, моя дорогая, — терпеливо начала объяснять Бланш. - Иногда даже, казалось бы, ничего не стоящая информация может оказаться очень важной.

Джессика со вздохом согласилась.

— Да... Думаю, что ты права.

Она отпила глоток минеральной воды и постаралась припомнить, не говорил ли Аллан ей что-нибудь такое, что позволило бы разгадать его слабости. Но все было напрасно. Люди, подобные Аллану Теннисону, делают все возможное, чтобы у них не было уязвимых мест. Стараются, чтобы даже совесть их не беспокоила. Джессика вдруг подумала, что бы она стала делать, если бы сейчас в дверях ресторана появился Аллан под руку со своей новой подружкой. Она прикрыла глаза и дала волю воображению. События начали разворачиваться перед ней, словно на экране, по сценарию, диктуемому ее фантазией...

Аллан остановится в дверях, и говор в зале сразу утихнет. При виде его мощной, харизматической фигуры у женщин участится дыхание, а их партнеры станут враждебно на него поглядывать. Аллан же холодно взглянет по сторонам. Затем он увидит ее, и глаза его вспыхнут... А потом произойдет невероятное... он улыбнется! И приблизится к ее столу. У нее застучит сердце... Она ведь знала! Произошло чудовищное недоразумение! Просто он забыл ее адрес. Он отчаянно искал ее все эти недели, и вот, наконец, нашел!.. ...Он будет стоять в двух шагах от нее, и она окаменеет, поскольку поймет, чем вызвана его улыбка. Она внутренне сожмется и молча будет наблюдать за тем, как он проходит мимо. Он со своей подружкой усядется за соседний стол, и она увидит, как он склоняется к девушке и что-то шепчет ей на ухо. Девушка взглянет на нее, затем ухмыльнется и что-то шепнет ему в ответ. И тут они оба начнут смеяться. А она озлится, вскочит на ноги, подойдет к их столу, схватит графин с водой и опрокинет ему на голову...

— Извини... — вдруг послышался голос Бланш. — Ты что, задремала?

Джессика открыла глаза и виновато улыбнулась.

— Да так... размечталась.

— Хм... Мы говорили об Аллане Теннисоне... Ты не забыла?

— Как я могу об этом забыть? Чем больше я о нем думаю, тем больше злюсь. Если бы только я смогла схватить его за горло... - Джессика скрипнула зубами, глаза ее сузились. - Иногда мне хотелось бы стать мужчиной.

— Нам всем бы этого хотелось, дорогая. Но раз уж мы женщины, то против грубой силы следует использовать тонкий ум. Так уж начертано в книге жизни. Поэтому давай обсудим реальное решение этой проблемы, не полагаясь на полет фантазии.

Джессика кивнула в знак согласия. Рассуждения о тонкости ума ее несколько смутили. Она начала подозревать, что ее способность мыслить здраво осталась в Камбартоне. Но тут ей пришла в голову мысль, от которой у нее перехватило дыхание. Она опасливо оглянулась по сторонам и возбужденно зашептала:

— Есть нечто такое, что нам известно наверняка. Мы знаем, что он каждый вечер обедает в ресторане «Феличе». А что, если однажды вечером я зайду в этот ресторан, подойду прямо к его столику и... вылью ему на голову кувшин воды?

На Бланш это не произвело ни малейшего впечатления.

—Это не годится, — заметила она. Потом задумалась. — Но можно кое-что сделать в этом роде. Ты действительно хочешь унизить этого подлеца?

— Конечно же, хочу. И пусть там будет как можно больше людей. — Глаза ее засверкали. -Заполненный людьми ресторан - самое подходящее для этого место. Не простой ресторан,

заметь. Ведь «Феличе» посещает самая изысканная публика.

На губах Бланш играла озорная улыбка.

— То, что ты придумала насчет «Феличе», великолепно. Но мне кажется, моя дорогая, что мы можем дать представление на более широкую аудиторию. Ведь лондонские газеты с удовольствием напечатают фотографию Аллана Теннисона, получающего заслуженное возмез-дие от женщины. Они тиснут по меньшей мере на полмиллиона больше экземпляров газет, чем обычно.

У Джессики широко раскрылись глаза.

— Но... но как это?

— Я могу это устроить, — весело сказала Бланш. — У меня есть один старый друг, владеющий агентством новостей. Он пошлет в ресторан фотографа, который запечатлеет сцену твоей мести для потомков. — Она хохотнула от удовольствия, затем продолжала: — И это будет нечто похлеще кувшина с водой.

— Но мне трудно придумать что-нибудь пооригинальнее, — призналась Джессика.

Бланш задумалась, потом с улыбкой сказала:

— Я была знакома с женщиной, которая однажды учинила публичный скандал одному мужчине. Это было очень уважаемое лицо, член парламента... В результате этого скандала ему пришлось покинуть парламент... — Она улыбнулась и тряхнула головой. — Но ты, пожалуй, не согласилась бы на такое дело.

— Ты думаешь? — негодующе возразила Джессика. — Макколлы долго запрягают, но если уж их разозлили и они приняли решение, то они ни перед чем не остановятся, чтобы отомстить обидчику.

— Хм...

Бланш задумалась.

— Тебе после этого, по всей вероятности, придется уехать из столицы на неделю-другую. Пока не уляжется пыль. А потом я дам тебе знать, когда ты можешь вернуться, - сказала она.

Джессика вопросительно взглянула на Бланш.

— Я надеюсь, что в таком поступке нет ничего противозаконного? Меня не привлекут...

— Противозаконного нет ничего... Но от тебя потребуется настоящее актерское мастерство.

Джессика вздохнула с облегчением и сказала задорно:

— В школьном спектакле я играла Офелию. Бланш сдержанно улыбнулась.

— В жизни тебе придется сыграть роль женщины намного более мужественной, чем изнеженная Офелия.

Джессика нахмурила брови, затем пожала плечами.

— Я к этому готова.

Бланш окинула ее внимательным взглядом и наконец сказала:

— Вернемся к этому через несколько дней, как только я приеду из Франции.

Она подняла свой бокал и улыбнулась. - Выпьем за гибель Золотого Теннисона.

4

Вечер выдался холодный, дул порывистый ветер, и Джессике было очень неуютно стоять напротив двери какого-то магазина в своем наряде. Он скорее был бы к месту где-нибудь на

узких улочках Парижа, поскольку предназначен был для того, чтобы возбуждать мужчин, а не вызывать чье-то любопытство.

Вернувшись из Франции, Бланш рассказала Джессике о своем плане действий. Та слушала с возрастающим беспокойством. Когда же Бланш продемонстрировала ей наряд, который пред-стояло надеть, Джессика активно воспротиви-лась. Она согласна была надеть ярко-красные туфли на высоченном каблуке. Ничего не имела против сумки через плечо такого же цвета. Но было еще облегающее трико из белых кружев и коротенькая красная курточка. А венчал все это розоватый с платиновым отливом парик, вызывавший у нее омерзение.

Джессика недоуменно посмотрела на Бланш и запротестовала:

— Это просто смешно! Если я не замерзну в нем насмерть, то меня арестуют за непристойное поведение!

— Ничего с тобой не случится. Вечером у ресторанов полно девиц, которые наряжены еще более вызывающе. Между прочим, чем непристойнее ты будешь выглядеть, тем лучше для дела. Когда ты впорхнешь в «Феличе», у посетителей не останется ни малейших сомнений насчет того, чем ты зарабатываешь на жизнь. А теперь перестань капризничать и примерь это.

Джессика нехотя напялила маскарадный костюм. Увидев себя в зеркале, она оторопела.

— Боже мой! Да на мне больше надето, когда я ложусь в постель! Все видно насквозь! Я все равно, что голая!

— Но ведь на пляже ты, не раздумывая, надеваешь узенькое бикини? — спокойно возразила Бланш.

— Это не одно и то же, и ты это знаешь. Бланш не обратила внимания на ее замечание, критически оглядела подругу со всех сторон и удовлетворенно кивнула.

— Все прекрасно. И, конечно же, ты должна как следует намазаться. Не жалей туши для ресниц и яркой губной помады. В парике и размалеванную тебя родная мать не узнает.

Вот и слава Богу, обрадовалась Джессика. Затем с сомнением взглянула на Бланш.

— Но это значит, что Теннисон тоже может

меня не узнать!

— Будем надеяться, что не узнает.

— Но почему же? — растерянно спросила Джессика. - Делать вид, что ты не та, кто есть на самом деле... это трусость!

— Но осмотрительность — лучший признак доблести, как говорится. Поверь, моя дорогая, что так будет безопаснее. Теннисон очень разозлится... Мы назовем тебя Трикси Троттер. Как это звучит, по-твоему?

— Ужасно.

— Ладно... Несколько дней уйдет на то, чтобы все организовать. Так что это время ты можешь посвятить подготовке. Будешь осваивать язык, на котором говорят уличные девицы.

Итак, час мести приближался. Бланш каким-то образом удалось узнать, что Аллан сегодня вечером собирается ужинать в «Феличе» с очередной пассией. Фотографу заказали соседний с Алланом столик. Джессика же расположилась у двери магазина напротив входа в ресторан «Феличе». Отсюда хорошо были видны прибывающие к ресторану такси и выходящие из них пассажиры. Она нервничала — внутри у нее все словно переворачивалось. Сейчас она удивлялась, как это Бланш удалось уговорить ее принять участие в такой авантюре.

Самое неприятное было в том, что она привлекала внимание прохожих. Не успела она пробыть здесь и десяти минут, а к ней уже клеи-лись «клиенты». С первым она разобралась в две секунды. У нее было непреодолимое желание стукнуть его сумкой по голове. Но она сдержа-лась и ответила холодно:

— Извините, я жду своего мужа. Примерно так же она разделалась и со вто-рым. Он повернулся и отправился искать более покладистую девушку.

Ко входу в ресторан тем временем подъехало очередное такси, и Джессика заметила, как к нему метнулся швейцар. Из машины вышел человек. Джессика напрягла зрение — и не на-прасно. Это был он!

Сердце ее бешено забилось, все нервы на-пряглись. Она почувствовала возбуждение и тревогу. Высокую фигуру Аллана было легко узнать даже на таком расстоянии. На нем был бе-зупречно белый смокинг и темные брюки. Eго гибкое тело было исполнено силы и какой-то звериной грации. Во рту у Джессики сделалось сухо. Ах, если бы сбылось предсказание старухи Эдит! Если бы он полюбил ее всем своим сердцем! А ему нужно было только ее тело... У него не было сердца. Он был обманщиком. Эгоцентричным, лживым, жестоким и распущенным подлецом!

Но у него были манеры джентльмена, и он галантно предложил руку своей спутнице. Она была высокая и тонкая, с длинными темными волосами. В душе Джессики шевельнулось ревнивое чувство, но она его тут же прогнала. Эту девушку стоило пожалеть. Возможно, она была такой же мечтательницей, как сама Джессика. Она упрямо сжала губы. Им хватит десяти минут, чтобы расположиться за своим столиком. И они станут смотреть друг на друга при свете свечей и блеске хрусталя и серебра. Вот тут-то она и возникнет перед ними, и тогда мистер Теннисон навсегда распрощается с репутацией респектабельного человека.

— Добрый вечер, мисс.

Она с неохотой повернулась к подошедше-к ней мужчине. Его еще здесь не хватало! Мужчина оглядывал Джессику с вожделением оценивая ее фигуру. Он придвинулся поближе к ней и негромко сказал:

— Тут за углом есть небольшой бар, где можно согреться. Не выпьете со мной парочку рюмок?

Какой он учтивый, подумала Джессика. А у самого наверняка жена и двое детей, а также наполовину выплаченная закладная на жилье.

Ладно, во всяком случае, это доказывает, что она похожа на уличную проститутку. Но умеет ли она себя вести, как проститутка? Сейчас было самое подходящее время это выяснить.

Джессика взмахнула своими густо намазанными ресницами и вызывающе улыбнулась. Затем проговорила низким, хриплым голосом:

— Я люблю дорогие напитки, малыш. Угостишь меня шампанским?

— Самым лучшим.

Мужчина самодовольно улыбнулся и похлопал себя по карману, где, вероятно, у него лежал кошелек.

— Вот увидишь, я добрый. Закажу все, что ты захочешь.

Джессика с улыбкой подбоченилась и ответила:

— Ну, что же, хорошо. Мне нравятся мужчины, которые любят тратить деньги.

Она сама удивилась, как это легко у нее получается. Главное, она не чувствовала никакого смущения. Этот простак готов был поверить чему угодно.

— Меня зовут Трикси, — представилась она. А тебя как?

— Фредди. Ну, так что, пошли?

— Да, Фредди, ты хороший парень... Неожиданно улыбка сошла с лица Джесски и в голосе ее зазвучали властные нотки.

— Возможно, судья примет во внимание тво доброту, но я в этом сомневаюсь. — Она похло пала ладонью по своей сумке. — Здесь у мен удостоверение офицера полиции. Я — констебл Джордан из отдела полиции нравов. Тебе буде предъявлено обвинение в приставании к жен щине с аморальными намерениями.

Лицо Фредди сделалось серым.

— Я не удивлюсь, если завтра тебя покажу в телевизионных новостях, — небрежно бросила Джессика. — Надеюсь, это послужит тебе уро ком на будущее.

Она указала ему место возле двери, где он должен был ждать прихода инспектора полиции. И предупредила, чтобы он не пытался убежать. Сама же тем временем пересекла улицу, заполненную автомобилями, и направилась ресторану.

Первым препятствием на ее пути был швейцар. Было ясно, что он не допустит, чтобы про ститутка разгуливала по святая святых — великолепным залам ресторана «Феличе».

Он загородил ей вход своим грузным телом и сказал:

— Извините мисс. Без сопровождения мужчины такие...

Он критически осмотрел ее с головы до ног, подыскивая нужное слово, затем продолжал с явным презрением:

— Таких женщин мы не пускаем. Если вы голодны, то я бы посоветовал вам найти бар, где продают гамбургеры.

Бланш предвидела подобное развитие событий и у Джессики был план, как действовать в таких обстоятельствах.

Она сокрушенно вздохнула и улыбнулась.

— Этого-то я и опасалась. Моя одежда здесь кажется неподходящей, я понимаю. Но дело в том что это всего лишь костюм. Я работаю в агентстве рассылающем по заказу поздравления связанные с праздничными датами. Насколько мне известно, здесь ужинает мистер Аллан Теннисон. Сегодня у него день рождения и коллеги поручили мне поздравить его и передать дорогой подарок, чтобы выразить ему наше уважение.

Выражение лица у швейцара постепенно менялось. Враждебность сменилась сомнением. Тут Джессика снова вздохнула, что окончательно сбило его с толку.

— Я вас понимаю, — сказала она. — Правила есть правила. Я вернусь в агентство и скажу, что меня совершенно справедливо не пустили в ресторан. Они, конечно же, расстроятся... Да и мистер Теннисон тоже, когда он обо всем узнает. Но ничего не поделаешь. Тут ничем не поможешь. Вы же на работе, верно?

Джессика повернулась, чтобы уйти, но тут швейцар откашлялся и угрюмо сказал:

— Извините, мисс. Я сразу не понял, кто вы такая. Мистер Теннисон, разумеется, один из наших самых уважаемых клиентов. Теперь я уверен, что могу сделать для вас исключение.

Он приподнял шляпу и распахнул перед Джессикой дверь... Она вошла, ожидая, что ей предстоит еще встреча и объяснение с метрдотелем. Но в главном зале его не оказалось, так что отпала необходимость еще в одном объяснении. Он был занят где-то в стороне и стоял к ней спиной, обсуждая меню с посетителями.

Джессика же в точности знала, где находится ее жертва. Аллан был там, где она ожидала. Он сидел со спутницей за своим обычным столом, оживленно беседуя с ней и разливая вино по бокалам. Она уже было направилась к нему через зал, но тут вспомнила совет, данный ей Бланш, и остановилась.

— Нет смысла просто пройти через зал, — поучала ее старшая подруга. — Ты должна в него войти и сделаться предметом всеобщего внимания, моя дорогая. Когда ты перед ним предстанешь, все взгляды должны быть обращены на тебя.

— А как этого добиться? — с сомнением спросила Джессика.

— Ты не должна стремиться кого-то изображать. Этим никого не обманешь. Ты должна перевоплотиться в Трикси Троттер. Должна влезть в ее шкуру и понять, что ею движет. Только так можно убедить присутствующих в том, что их не обманывают.

— Как это сделать? — снова спросила Джессика.

— Все зависит от тебя. Ты должна ее создать. Просто нужно помнить о том, что Трикси не безнадежно падшая женщина, хотя и зарабатывает себе на жизнь проституцией. Девушки, подобные ей, делают это из необходимости, а не для удовольствия. Возможно, от нее ушел муж, оставив ее с двумя детьми и овдовевшей матерью, которая нуждается в поддержке. Они живут в полуразвалившемся муниципальном доме. Престарелая мать искренне верит тому, что ее дочь получила хорошо оплачиваемую работу в качестве официантки в баре. Трикси . экономит каждое пенни, чтобы дети ее не нуждались, и чтобы их судьба была удачливее, чем у нее самой. Жизнь на улицах сделала ее крутой и циничной, но она не упустит случая накормить бездомную кошку.

Вспоминая все это теперь, Джессика положила одну свою руку на сумку, висевшую через плечо, а другую - себе на бедро. Затем она выпятила вперед грудь и принялась выписывать ногами зигзаги между столиками гостей.

На нее сразу же зашикали, послышались приглушенные выкрики. Кто-то пил из бокала и закашлялся, едва не захлебнувшись. Кто-то со звоном уронил на пол нож. Какой-то официант с подносом, полным напитков, засмотрелся на нее, разинув рот.

Разговоры в зале становились все громче. Джессика уже почти вплотную подошла к столику, за которым сидел Аллан. В эту минуту он поднял голову. Их глаза встретились. Она снова увидела его лицо с классически правильными чертами. И снова была поражена, ощутив исходивший от него магнетизм.

На лице Аллана отразилось легкое любопытство. Он был невозмутим и расслаблен, чего нельзя было сказать о его спутнице. У девушки было удивленное и одновременно испуганное выражение лица, поскольку она поняла, что эта непристойная особа приближается именно к их столу.

Неожиданно воцарилась напряженная тишина. Гости за столиками повернули головы и ждали, затаив дыхание, что же произойдет дальше.

Душа Джессики как бы раздвоилась. Одна ее часть готова была удариться в панику. Она захотела вдруг убежать прежде, чем сделается предметом всеобщего посмешища. Но Джессика подавила этот страх. Ею завладело чувство, которое было сильнее страха. Что-то подсознательно заставило ее двигаться вперед, чтобы довести до конца начатое предприятие.

Плавными, скользящими движениями она приблизилась к столу и остановилась. Затем выставила вперед одну ногу, положила руку на талию. Другую же руку приподняла и погрозила Аллану пальчиком.

— Аллан Теннисон, вы очень, очень непорядочный человек, — произнесла она звонким голосом, который разнесся по затихшему залу. — Вы снова меня обманули? Ушли сегодня днем и не оставили мне свою обычную плату. Я проснулась после того, как мы с вами немного вздремнули, и обнаружила, что вы уже оделись и ушли. И нигде не было признаков обычного чека или конверта с деньгами. Хочу вас спросить... как же девушка моей профессии сможет заплатить за свое жилье?

Ей ответила мертвая тишина. Аллан смотрел на нее и молчал. Но Джессике казалось, что в серой глубине его глаз разгорается искорка гнева. Это продолжалось секунду-другую, затем он отвернулся и, как ни в чем не бывало, приложился к своему бокалу.

Это показное безразличие явилось для нее неприятной неожиданностью, но она не считала свое дело законченным.

Джессика шумно вздохнула и обратилась к спутнице Аллана:

— Он часто так поступает. Так что я вас предупреждаю, дорогая. Не спускайте с него глаз. Имейте в виду, это не потому, что он прижимист и не любит расставаться с деньгами. Девушки не могут на него в этом пожаловаться. Я хочу сказать... — Она сделала выразительный жест рукой. — Вы себе представляете, сколько стоит здесь, в таком заведении, поужинать? Боже мой! Я бы хотела, чтобы все мои мужчины были такими же щедрыми, как Аллан в ресторане «Феличе». — Она обворожительно ему улыбнулась. — Но вот о мелочах он иногда забывает. Например, заплатить девушке. Но это не его вина. Он ведь так занят, заколачивая эти свои деньги, дорогая. С клиентами нужно встретиться, с юристами проконсультироваться... Я об этом сказала ему как раз сегодня, когда он у меня раздевался. Всегда поражаюсь, как это он все успевает!

Девушка в растерянности смотрела на Джессику. Губы ее дрожали. Затем она спросила, обращаясь к Аллану:

— Ты... ты знаешь, кто это?

Джессика залилась смехом, словно услышав забавную шутку.

— Знает ли меня Аллан? Ну, это прямо анекдот! Меня зовут Трикси Троттер. И знает каждый. Мы с Алланом — друзья с незапамятных времен. Ведь правда, Аллан? Расскажи своей подружке. Мне было всего шестнадцать лет, когда мы познакомились, и ты был одним из моих первых клиентов. Правда ведь?

Взгляд Аллана, обращенный к Джессике, выражал крайнюю степень презрения. Затем он проговорил тихим голосом, в котором сквозила угроза:

— Я не знаю, кто вы есть, мисс Троттер, но думаю, что вы тут вдоволь натешились и теперь можете убираться. Перестаньте нам мешать, иначе вы можете об этом пожалеть.

Джессика пропустила угрозу мимо ушей. Сначала она сделала вид, что обиделась, затем разразилась хохотом.

— Ну, ты и фрукт, Аллан, с тобой не соскучишься. Всегда скажешь такое, что обхохочешься.

Тут она загадочно улыбнулась и извлекла из своей сумки пестрые трусы.

— Ты их оставил у меня на прошлой неделе... Помнишь? — сказала она, размахивая шортами. — Так ты и брюки у меня можешь забыть. Но я их выстирала и погладила, как всегда.

Она подняла трусы повыше, чтобы все могли их рассмотреть.

— Правда, они просто загляденье? — обратилась она к спутнице Аллана. — Ярко-красные с маленькими желтыми медвежатами. Но у него есть еще трусы с дельфинами и еще одни, мои любимые, с крошечными зелеными лягушками. Мне кажется, что в душе Аллан остался большим ребенком.

В этот момент фотограф произвел серию снимков со вспышкой. Джессика кинула трусы на колени Аллану, а сама капризно надула губы.

—Вот черт! Кто-то фотографирует! Хочется надеяться, что эти снимки не попадутся на глаза моей мамочке...

Аллан продолжал сидеть молча. Вид его был мрачен. Джессика чувствовала, что он пытается угадать, кто она есть на самом деле. Ее подмывало сорвать с себя этот дурацкий парик, отклеить накладные ресницы и вытереть с лица краску. Ей бы очень хотелось взглянуть на него в тот момент, когда он ее узнает. Но в таком случае представление пошло бы прахом. А теперь было самое время поскорее убраться отсюда. Непривычная возня в зале уже привлекла внимание метрдотеля, и он направлялся к месту событий, чтобы выяснить, что там происходит.

Джессика одарила Аллана насмешливой улыбкой и решительно направилась сквозь толпу оторопевших посетителей прямо к выходу из зала.

Выйдя из теплого помещения и очутившись на улице, Джессика задрожала от холода. Швейцар улыбнулся ей.

— Как дела, мисс? Удалось поздравить гостя? Надеюсь, мистер Теннисон оценил неожиданное поздравление с днем рождения?

Джессика улыбнулась в ответ.

— По правде говоря, он сказал всего несколько слов. Конечно же, он был удивлен. Мне кажется, что он был взволнован, но не хотел этого показать окружающим.

— Самое главное, мисс, чтобы он почувствовал себя счастливым. Администрация ресторана «Феличе» гордится тем, что мы даем нашим гостям возможность испытать незабываемые

ощущения.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Мистер Теннисон наверняка долго не забудет этот вечер. А теперь, вы не могли бы вызвать мне такси?

Швейцар дунул в свисток, и к подъезду направилась машина из ближнего ряда стоявших неподалеку такси. Он открыл перед Джессикой заднюю дверцу и приподнял шляпу. Она сунула ему однофунтовую монету. Затем назвала шоферу адрес, откинулась на спинку сиденья и удовлетворенно улыбнулась. Она отомстила Аллану! Все прошло, как по маслу! А теперь ей не терпелось поскорее вернуться домой и рассказать обо всем Бланш.

Когда такси отъезжало от ресторана, Джессика увидела по-прежнему стоявшего напротив входа в магазин Фредди. Вид у него был жалкий.

Ох, эти мужчины! — с презрением подумала Джессика. — Все они одинаковые. Сегодня вечером я двоим из них преподала достойный урок. Аллан Теннисон узнал, как чувствует себя человек, которого подвергают унижению. А когда в газете появятся фотографии, над ним будет смеяться все лондонское общество. И ни одна уважающая себя девушка не появится где-нибудь вместе с ним.

С чувством облегчения она сняла с себя ужасный парик. Ее собственные золотисто-рыжие волосы мягкими волнами опустились ей на плечи.

5

Фотоснимок в вечерней газете появился через сутки. Бланш с удовлетворением его рассмотрела и прочла заголовок: « Определенно в меню у «Феличе» этого не было».

Она поднесла газету поближе к глазам и начала читать напечатанное мелким шрифтом сообщение:

«Мисс Трикси Tpommep, которая призналась в том, что она уличная проститутка, рассказала о своей любовной связи в одном из лучших ресторанов Лондона. Мистер Аллан Теннисон, который, по словам Трикси, был ее клиентом, никак не прокомментировал это заявление, а также то, что он, якобы, остался должен ей деньги за определенного рода услуги».

Джессика уже читала этот текст. На лице ее появилась горькая улыбка.

— Они не соврали, он действительно не сделан никаких комментариев. Да и кто бы ему поверил? И первая ему бы не поверила девушка, с которой он был. У нее был ужасный вид, она готова была упасть в обморок. Я, конечно, сожалею, что поставила ее в такое положение, но у меня не было другого выхода. — Она отпила глоток кофе и продолжала: — Я, Бланш, готова поклясться, что пройдет очень много времени, прежде чем мистер Казанова снова решится появиться в ресторане «Феличе».

Бланш удовлетворенно кивнула головой и отбросила газету в сторону.

— Да, ты рассчиталась с ним по всем правилам. Но ты абсолютно уверена, что он не догадался, кто ты на самом деле?

— Абсолютно. Да и как он мог это сделать? Я

была в таком наряде... Ты сама сказала, что меня родная мать не узнала бы.

— А ты уверена, что не проговорилась... может быть, в твоих словах что-нибудь проскользнуло, какой-нибудь намек... что-нибудь такое, что навело бы его на мысль о тебе?

Джессика поставила на стол чашку с кофе и нахмурилась. К чему все эти вопросы? И почему у Бланш такой озабоченный вид? В любом случае, дело сделано — и конец всему.

— Что-то не так? — спросила она подругу. — Даю гарантию, что он ни о чем не догадается. И потом, он уже не может причинить мне больше вреда, чем сделал.

— Дорогая моя, - оживленно заговорила Бланш, — в последнее время ты жила в большом напряжении. Когда мы в первый раз обсуждали наш план действий, я предупредила тебя, что, возможно, после исполнения наших намерений тебе придется уехать на некоторое время из Лондона, пока уляжется пыль. И вот теперь мне кажется, что пора тебе это сделать.

— Какая пыль? — недоуменно спросила Джессика.'

Бланш улыбнулась и ответила уклончиво:

— Будь умницей. Тебе нужно немного отдохнуть. Возьмешь отпуск на несколько недель и отправишься в Шотландию навестить своих родителей. Я уверена, что они будут тебе очень

рады.

— Так какая же пыль? — снова спросила Джессика, не спуская с Бланш вопрошающих глаз.

Бланш закурила сигарету, не докурив предыдущую. Видно, у нее были какие-то серьезные соображения относительно обстоятельств

этого дела.

— Ты здорово досадила Аллану Теннисону, так что он приложит все усилия для того, что-

бы выяснить, кто такая на самом деле Трикси. И если он это сделает...

—  Да черт с ним! — зло бросила Джессика. - Я же тебе говорила... Мне наплевать, что он там подумает.

— Наплевать, даже если он подаст на тебя в суд? — тихо спросила Бланш.

Джессика заморгала глазами и взглянула на подругу.

— А как он это сделает? Я же не совершила ничего противозаконного. Если помнишь, я тебя сразу же спросила в самом начале... если...

— Ну... не в полном смысле. Противозаконным действием это не назовешь. Но Аллан Тен-нисон может оказаться мстительным человеком. Он может подать гражданский иск...

Джессика взорвалась:

— Это будет очень полезно для него самого! Если он потащит меня в суд, уж тогда-то я расскажу, из-за чего я устроила весь этот спектакль. Тогда сразу все поймут, какой он бессовестный подлец. Лживый соблазнитель невинных женщин!

— К сожалению, соблазнить — не значит совершить преступление. А клевета является преступлением, - усталым голосом произнесла Бланш. — И нужно не забывать о том, что Аллан может нанять за свои деньги лучшего адвоката.

Джессика сникла. Все это было не слишком приятно, но Бланш не была виновата. Она сама должна была отдавать себе отчет, к каким последствиям может привести задуманный маскарад. Тем не менее, она сказала бодрым голосом:

— Ну и черт с ним. Пусть подает в суд. Бланш задумчиво взглянула на подругу.

— Если это дело попадет в суд, о нем станут писать в центральных газетах. Я думаю, что твои родители их тоже читают.

Ну и ну! Джессика не подумала об этом. Бланш решила ее успокоить.

— Послушай, — начала она, — вряд ли на самом деле он подаст в суд. Это может произойти в худшем случае. Но я рассуждаю так... Зачем тебе подвергать себя опасности? Ты уже сделала свой ход и отомстила ему. Теперь нужно на время исчезнуть. Уехав отсюда и вернувшись в родные края, ты почувствуешь себя намного увереннее.

Бланш ободряюще улыбнулась Джессике.

— Вспомни только, какой в Шотландии чудесный свежий воздух! Поживи там с месяц. На время твоего отсутствия я возьму кого-нибудь в помощники.

Она взглянула на часы.

— Сейчас только половина восьмого. У тебя достаточно времени, чтобы собрать чемодан и уехать ночным поездом.

Джессика вздохнула.

— Хорошо. Если ты действительно так считаешь. Но не подумай, что я бегу от него. Я его не боюсь. Я поступаю так только потому, что ты этого хочешь.

Бланш облегченно вздохнула и улыбнулась.

— Вот и прекрасно. У тебя теперь много новых платьев, и ты можешь продемонстрировать их своим родственникам. Я помогу тебе собраться. Затем мы вызовем такси.

Родители несказанно обрадовались неожиданному появлению дочери. А она до поздней ночи рассказывала им, какая у нее чудесная работа, и отвечала на их вопросы. Говорила про Бланш, про удобную квартиру, в которой жила... Но, разумеется, она ни словом не упомянула про Аллана Теннисона и про свою недавнюю

эскападу. Это бы их шокировало, и они приложили бы все усилия, чтобы не дать ей вернуться в столицу Англии.

На следующий день она навещала своих друзей, но обошла стороной дом Эдит. Теперь она сама была хозяйкой своей судьбы, и ничто уже в ее жизни не зависело от старой предсказательницы.

Утро следующего дня выдалось солнечным, безоблачным. На молу в гавани неторопливые рыбаки поглядывали на линию горизонта, втягивали ноздрями воздух и все сходились на том, что надолго установится теплая погода.

Узнав про такой благоприятный прогноз, Джессика решила провести день в одном прелестном местечке на берегу. Она налила в термос кофе, завернула в салфетку несколько сэндвичей, сунула в сумку купальный костюм и отправилась в небольшую песчаную бухточку, расположенную в трех милях он гавани.

День она провела чудесно: ныряла в бодрящую воду и подолгу лежала на серебристом песке, подставляя тело ласковому солнцу. Образ Аллана Теннисона постепенно бледнел перед ее мысленным взором. Бланш была права, дав ей совет уехать и вырвать из сердца этого негодяя. К тому времени, когда она вернется в Англию, Аллан станет для нее всего лишь воспоминанием об одном неприятном жизненном эпизоде. Наподобие свинки, которой она переболела в детстве.

Примерно в пять вечера она окунулась в море в последний раз, затем сняла с себя купальный костюм и как следует растерлась полотенцем. Затем оделась и отправилась домой.

В Камбартоне ее ждала неожиданность. Возле их дома стоял новенький спортивный автомобиль, по всей видимости, очень дорогой. Для Камбартона это было событие, поскольку местные жители ездили, в основном, на потрепанных старых пикапах. Джессика вошла в дом, не переставая удивляться, кто бы к ним мог приехать. И вдруг у нее кровь застыла в жилах. Быть того не может! Это просто немыслимо!

— Джессика! - с лучезарной улыбкой сказала ей мать. — Ты не поверишь! Из Лондона приехал твой друг — специально, чтобы с тобой повидаться.

Сверкая улыбкой, навстречу ей поднялся

Аллан Теннисон.

— Привет, Джессика! Ты не можешь себе представить, как я рад снова тебя видеть!

Джессика от неожиданности онемела. Она просто стояла и смотрела на него, пока мать, не предложила ей сесть за общий стол. Словно издалека до нее долетели слова отца:

— Аллан только что рассказывал нам, какой чудесный вечер вы провели вместе в одном из шикарных ресторанов.

— Он называется «Феличе», — подсказал Аллан. С невинной улыбкой он посматривал через стол на Джессику. — Я уверен, что ты помнишь наш первый вечер. И мне кажется, что мы там встречались еще раз. Верно?

Первое потрясение прошло, и Джессика чувствовала, что начала приходить в себя. Она сжала под столом руки в кулаки и спросила безразличным тоном:

— В самом деле? Аллан рассмеялся.

— Конечно же, мы встретились там еще раз. Как ты могла забыть? На тебе был такой забавный карнавальный костюм, а на голове — светлый парик. И штанишки были кружевные и едва закрывали тебя сзади. Неужели ты это забыла?

Ну, вот и. все. Он узнал, кто такая Трикси Троттер. Одному Богу известно, как ему это удалось. Но позднее она все выяснит. Главный вопрос состоял в следующем: как он узнал, что она находится здесь? Бланш не могла ему этого сказать ни под каким видом. Может быть, сама она рассказала ему об этом при встрече? Да, он точно спрашивал ее, откуда она приехала. А вот что она ответила?.. Неужели он запомнил?..

— Аллан рассказал нам, что у него хороший бизнес — он занимается недвижимостью, — как бы между прочим упомянул отец. — Мне это показалось забавным. В Камбартоне нет недвижимости, которая могла бы его заинтересовать. Это забытое Богом место.

—Пожалуй, вы будете удивлены, когда я вам все расскажу, — ответил ему Аллан доверительным тоном. - Я буду жить в отеле в течение нескольких дней. — Он ласково улыбнулся Джессике. — И нужно, чтобы кто-нибудь показал мне окрестные места. Я надеюсь, поскольку мы с тобой добрые друзья, Джессика, что ты поездишь со мной по окрестностям.

Мать заговорила прежде, чем Джессика успела произнести хоть слово:

— Конечно же, Аллан. Она это сделает с удовольствием. Верно, дочка?

Мать была удивлена тому, что Джессика держится как-то натянуто. Рядом сидел красивый молодой мужчина, явно состоятельный... Достаточно взглянуть на его сверкающую, словно игрушка, машину. У него были хорошие манеры, их дочь ему явно нравилась. А Джессика даже не улыбнулась с того момента, как вошла в дом!

Джессика не понимала, какую игру вел Аллан. Нужно было сначала выяснить, а потом уже решать, как себя вести дальше. На душе у нее было невесело, но она заставила себя улыбнуться и сказала:

— Не имею ничего против. Я в отпуске, и у меня нет никаких дел.

Аллан тоже улыбнулся, но только она заметила, что его улыбка была чуть-чуть насмешливой.

— Ты интересно проводишь время, Джессика! Не удивительно для девушки с твоими талантами! Ты прекрасная актриса, это факт. Здесь нет никакой театральной труппы? Ты бы могла к ней присоединиться!

Родители Джессики, разумеется, ничего не поняли. А ей самой хотелось поскорее оказаться где-нибудь вне дома, чтобы спросить его, какого черта он затеял всю эту игру.

— После чая я провожу тебя в отель, - с холодной вежливостью сказала Джессика. - По дороге мы обсудим, какие места ты хочешь посетить.

— Прекрасная идея, — улыбнулся Аллан. — Но нам некуда торопиться. Твоя мать кое-что рассказала мне о тебе, пока ты отсутствовала. Оказывается, в школе ты была озорная девчонка. Всегда попадала в какие-нибудь истории.

Джессика смотрела на него холодно. Она сидела, положив на колени ладони с переплетенными пальцами. В душе ее нарастал гнев.

— Я вела себя не хуже других, мистер Теннисон. Матери склонны все преувеличивать, рассказывая о детях.

— Но мне кажется, что твой случай особый, — молвил Аллан, с едва заметной улыбкой. — Возможно, все дело в твоих рыжих волосах. Ты же знаешь, что говорят про рыжеголовых?

Она наградила его ледяным взглядом.

— Нет, не знаю. Что говорят про рыжеголовых, мистер Теннисон?

Тут в разговор вмешалась мать.

— У нее эти рыжие волосы от отца. Вам намазать маслом еще лепешку, Аллан?

Предлагая ему угощение, мать неодобрительно взглянула на дочь.

Джессика сделала вид, что не заметила этот взгляд. Она снова подумала, как же это Аллану удалось ее разоблачить? Он явно не узнал ее там, в ресторане, в гриме и в вульгарной одежде. Значит, кто-то ему обо всем рассказал. Бланш, конечно, вне подозрений. Так кто же тогда? Она не могла подозревать никого. Ведь фактически знали об этой затее только Бланш и она сама. Но, в конце концов, какая разница, как он узнал? Самое неприятное было в том, что Аллан здесь, и она ничего не могла с этим поделать. Ее беспокоило то, что она не знала его намерений. Она опасалась всевозможных осложнений. Не исключено было, что он намеревался как-то очернить ее и родителей в глазах людей.

— Аллан, — обратился к гостю отец Джессики, — здешняя жизнь после Лондона может показаться вам очень странной.

Видно было, что Аллан чувствовал себя здесь, как дома. Он непринужденно улыбнулся и ответил:

—Ни в коем случае, мистер Макколл. После окончания университета я провел полгода в Нагете, а вы знаете, что это такое.

Отец Джессики с удивлением посмотрел на него. Это было совершенно необжитое место. Там велись секретные учения британской армии.

— Ваши лепешки просто прелесть, миссис Макколл, - сказал гость. — Я уже забыл вкус настоящей домашней выпечки. Вы отличная хозяйка.

—У нас Джессика умеет очень хорошо готовить, — торопливо произнесла мать. — Надеюсь, вам удастся отведать кое-что из ее стряпни прежде, чем вы вернетесь в Лондон. Мне говорили, что еда в отеле не отличается разнообразием. Уних нет настоящего шеф-повара, поскольку постояльцев всегда мало. Даже в летнее время.

Джессика стиснула зубы. Еще немного, и мать предложит этому подонку свободную комнату в их доме. Нужно будет с ней как следует поговорить и объяснить, что Аллан Теннисон не из тех мужчин, которые нравятся ее дочери.

Аллан насмешливо улыбнулся ей и сказал:

— Если ее поварское искусство так велико, как и другие ее достоинства, то я хотел бы сам в этом убедиться.

— А как вы с Джессикой встретились? — спросил у Аллана отец. Это прозвучало так, словно он уже собирался породниться с этим бизнесменом.

—Мы встретились совершенно случайно, — весело проговорил Аллан. - Можно сказать, что Джессика прямо-таки влетела в мои объятия. Потом мы пошли вместе выпить в бар... а после этого я пригласил ее отужинать в ресторане в тот же вечер, и мы стали... — глаза его холодно сверкнули — ...почти друзьями. Правда, Джессика?

Она хотела сделать колкое замечание, но сдержалась. Вместо этого она чуть заметно кивнула головой. Только подумать — сколько неприятностей ей приходится пережить из-за какого-то не вовремя подвернувшегося психа на роликах! Она готова была разрыдаться.

— Но замечательно то, что она очутилась в компании такого уважаемого человека, как вы, — затараторила мать. — Столько рассказывают историй про молодых девушек, которые в одиночку отправляются в Лондон и становятся жертвами недостойных людей. На их головы сыплются всяческие напасти. Вы понимаете, о чем я говорю, мистер Теннисон.

— Конечно, понимаю, миссис Макколл, — откликнулся Аллан. — Как и в любом большом городе, в Лондоне обретаются многие недостойные люди. Они очень быстро заманивают в свои сети молодых, неопытных девушек, которые не прочь найти себе сомнительные развлечения.

Джессика бросила на Аллана гневный взгляд. Ей просто невмоготу уже было сидеть вот так молча. Он поставил ее в дурацкое положение.

— Случилось так, мистер Теннисон, что я встретила в Лондоне одного проходимца, — холодным тоном начала Джессика. Был риск, что ее родители заподозрят что-то неладное, но тем не менее, Джессика продолжала: — Возможно, вам известны люди такого сорта. Человек подобного рода будет вам лгать, лишь бы добиться поставленной цели.

Мать метнула на нее гневный взгляд.

— Надеюсь, ты тут же поставила его на место! — возмущенно произнесла она.

Аллан рассмеялся.

— Не думаю, чтобы у вас, миссис Макколл, были основания беспокоиться по этому поводу, - сказал он. - Я уверен, что ваша дочь достаточно самостоятельна, чтобы постоять за себя. Она очень умная молодая женщина. — Он улыбнулся Джессике. — Ты же послала его ко всем чертям... Верно?

Она сверкнула на него глазами и постаралась ответить спокойно:

— Ну... ему удалось дурачить меня некоторое время, но когда я узнала о нем всю правду, я с ним рассталась.

— Молодец, — одобрительно произнес он. — Будем надеяться, что больше ты о нем не услышишь. Некоторые люди очень упорно добиваются своего, особенно если хотят свести с кем-нибудь счеты. - Аллан с невинным видом обратился к матери: — Можно просить вас, миссис Макколл, налить мне еще чашечку вашего чудесного чая?

Джессика с досадой наблюдала за тем, как ее мать из кожи лезла вон, стараясь угодить незваному гостю. Интересно, надолго ли он намерен задержаться в Камбартоне? На несколько дней? То, что он рассказал отцу насчет его деловых интересов в этих местах, конечно же, выдумки. Истинная же причина была известна ей одной: он хотел наказать ее за спектакль в «Феличе». Но почему же в этом случае он не обратился за помощью к своим юристам? В суде бы она постояла за себя. Но тут другая ситуация. Может быть, ему захотелось ее помучить, поиграть, словно с рыбкой на крючке, а потом прихлопнуть?

Не желая расстраивать родителей, она сохраняла на лице деланную улыбку. Но тут мать совсем ее огорчила: она направилась к комоду и с гордым видом принесла оттуда семейный альбом с фотографиями.

— Мама! - в отчаянии крикнула Джессика. - Не нужно, прошу тебя. Я уверена, что у мистера Теннисона на это нет времени.

— Брось говорить глупости, Джессика, — оборвала ее мать. — Ты была такая милая девочка. Я уверена, что мистеру Теннисону интересно будет увидеть некоторые снимки. — Она открыла альбом и положила его перед Алланом. — Вот, взгляните, здесь ей всего три годика...

Джессика издала едва слышный стон и вся сникла.

Альбом сам по себе был невелик, но за время, которое понадобилось матери для того, чтобы его просмотреть, можно было прочесть полное собрание сочинений Шекспира. Каждая фотография тщательно изучалась и подробно обсуждалась...

В конце концов, альбом был просмотрен и водружен на место. Аллан поднялся на ноги. При этом Джессика окинула его придирчивым взглядом. Без сомнения, он заранее решил, как ему одеться. В горах никто не носил безукоризненно сидевших деловых костюмов. На Аллане был темно-синий твидовый пиджак фирмы Харрис и белая рубашка. Однако, было не совсем ясно, зачем он нацепил клетчатый галстук клана Стюартов. В этом клане наверняка отродясь не было мошенников, вроде Аллана.

— Ну, куда же вы уходите? - запротестовала мать. Она повернулась к мужу. — Отец, что ты за хозяин такой, где твое гостеприимство? Ты даже не предложил мистеру Теннисону стаканчик виски!

Из груди Джессики снова вырвался стон. Если отец достанет свою заветную бутылку, то это может затянуться надолго! Она вскочила на ноги и, строго глядя на мать, сказала:

— Думаю, что мистеру Теннисону пора заняться делами. К тому же я обещала проводить его до отеля. Нам нужно поговорить, какие здешние места ему стоит посетить. Я не хочу задерживаться допоздна.

— Джессика совершенно права, — с улыбкой проговорил Аллан. — Я благодарю вас за радушное гостеприимство и уверен, что мы еще с вами встретимся прежде, чем я отправлюсь обратно в Лондон.

Попрощавшись с хозяевами, Аллан вышел из дома. Джессика последовала за ним. Когда они отошли от дома на некоторое расстояние, Джессика остановилась и набросилась на Аллана:

— Ну, мистер Теннисон, скажите мне наконец, какого дьявола вы сюда заявились?

Он мрачно улыбнулся ей и сделал вид, что удивился такому вопросу.

— Ты всех своих гостей встречаешь так нелюбезно? А мне казалось, что ты обрадуешься, когда снова меня увидишь.

— Бросьте все эти шуточки, подлый вы человек, — резко сказала Джессика. - Вы можете ввести в заблуждение моих родителей, но я-то знаю вашу натуру.

Глаза Аллана сверкнули гневом. Он сдержанно произнес:

— Ты сильно изменилась. И стала привлекательнее прежнего, я бы сказал. Но откуда эта грубость в выражениях? Прежде такого не было. И я советовал бы тебе не кричать так, чтобы вся деревня не стала свидетелями нашего дружеского обмена любезностями.

Она окинула его гневным взглядом и сдавленно произнесла:

— Я вас презираю. И не воображайте, что я вас боюсь.

— В самом деле? — с насмешкой в голосе произнес Аллан. — Тогда зачем ты уехала из Лондона?

Она ткнула его пальцем в грудь.

— Вас это не касается. Предупреждаю: держитесь подальше от моих родителей/Они порядочные, честные люди. Мне кажется, что вы не имеете понятия, что это такое. И не смейте больше сюда являться.

Джессике трудно было понять этого человека.

— Вы, должно быть, сошли с ума, — сказала она. — Осмеливаетесь еще показываться здесь! Да у меня тут дюжина двоюродных братьев и дядюшек. Они живо соорудят из вас наживку для ловли омаров. Стоит мне только рассказать им, как вы со мной поступили.

Он пожал плечами.

— Было бы другое дело, если бы я овладел тобой силой. Но, насколько я помню, ты отдалась мне весьма охотно, хотя и несколько легкомысленно.

Джессика нетерпеливым движением руки поправила свою прическу и направилась к гавани. Он пошел рядом.

— Вы заманили меня в ловушку, - пробормотала она. — Все у вас было продумано, и вы заставили меня поверить, что... что... — она осеклась, затем сказала раздраженным тоном:

— Вы знаете, о чем я говорю. Не пытайтесь этого отрицать.

— Я ничего не отрицал до сего момента, — хмуро заметил Аллан. — Но перестань мне угрожать. Ты сама попала в незавидное положение. Не ты, а я являюсь пострадавшей стороной. Запомни это на будущее.

— Вы — пострадавшая сторона! Хотите сказать, это из-за того... — она остановилась на середине фразы, увидев приближавшегося к ним навстречу преподобного Маккинли. - Это идет наш проповедник, — громким шепотом произнесла она. — Вы здесь чужой человек, он поинтересуется, кто вы такой, и мне придется ему объяснить. Ни в коем случае не говорите ни слова. Не открывайте рот, я все скажу сама.

Он насмешливо взглянул на нее:

— Почему? Боишься, что я ему что-нибудь расскажу, и твоя добрая репутация пойдет прахом? Чтобы он не подумал, что одна овечка из его паствы заблудилась?

Джессике пришлось все это проглотить. Приближаясь к пастору, она изобразила на лице приятную улыбку.

— Добрый вечер, святой отец! — приветствовала она его.

— И тебе добрый вечер, Джессика.

Голос у пастора никогда не менялся. Хоронил он кого-нибудь или крестил, в нем звучала

печаль и сознание неотвратимости судьбы. Он оглядел Аллана скорбным взглядом. Джессика заторопилась представить гостя святому отцу.

— Это мистер Теннисон из Лондона. В данный момент он не может говорить. У него тяжелейший случай ларингита. И потому врач строго наказал ему беречь голос.

— Ах, вот как... Скажите ему, что я очень сожалею об этом. Надеюсь, что он скоро поправится. У меня у самого часто болит горло после субботней проповеди. И тогда я пью теплое молоко с добавлением ложечки меда.

Пора было расставаться.

— Вы уже сами все ему сказали, святой отец, — вежливо напомнила Джессика священнику. — Он же не глухой. Просто не может сейчас говорить.

— Ага... верно.

— Наш гость приехал сюда по делам, святой отец. Он интересуется недвижимостью. Я показываю ему наши места.

— Да, да... Очень приятно, что вы снова с нами, Джессика. К сожалению, многие молодые люди покидают наши места и едут в большие города, где становятся легкой добычей разных пороков. Я молился за вас и надеюсь, что вам удалось избежать всяческих неприятностей. Порок всегда оставляет свой след в душе человека, но к вам это не относится. Вами могут гордиться родители и все жители Камбартона.

— Спасибо, святой отец, вы очень добры, — пробормотала Джессика, дивясь тому, что не покраснела от стыда. — Я стараюсь.

Когда священник удалился своей дорогой, она вздохнула с облегчением, а Аллан рассмеялся.

— Он всегда произносит подобные речи?

— А что если так? — холодно возразила она. -

Он наш священник, и вам нечего над ним смеяться. Мы любим его таким, каков он есть. Конечно, он уже старый человек, но намного достойнее вас.

— Ну, я не стану с этим спорить. Но скажи мне, каждый раз у меня будет ларингит при встрече с кем-нибудь? Если так, то нам лучше найти спокойное местечко, где мы могли бы поговорить без помех. Мы можем, например, пойти в мой номер в отеле, повесить на дверях табличку «Не беспокоить» и пообщаться.

— Нет уж, вам больше не удастся затащить меня к себе в номер, — с вызовом произнесла Джессика. — Можем продолжить разговор на берегу моря, у входа в гавань. Там никто нам не помешает.

Они прошли мимо опустевшего рыбного рынка, вдоль набережной, и очутились на гранитном волноломе. Море на закате было необыкновенно тихим. Солнечные лучи отражались в нем расплавленным золотом. В воздухе неторопливо кружилась пара чаек... В детстве здесь было одно из любимых мест для ее игр, вспомнила Джессика. Она часто проводила здесь долгие солнечные дни: бегала босиком, пыталась поймать какую-нибудь живность на нехитрую наживку из моллюска на крючке, окуная ее в воду. Ей не удавалось никого поймать, но зато это был хороший предлог, чтобы подольше посидеть на солнышке, предаваясь своим детским фантазиям. Но ей никогда не приходило в голову, что может случиться нечто подобное тому, что происходило с ней сейчас.

Подойдя к концу волнолома, она остановилась, подбоченилась и сказала с вызовом:

— Здесь мы совсем одни, мистер Теннисон, так что давайте решать наши дела. Что касается меня, то я считаю, что мы квиты. На самом же деле я думаю, что вы легко отделались. Теперь мне больше всего хочется, чтобы вы оставили меня в покое. Садитесь-ка в свою машину и исчезните навсегда из моей жизни.

Аллан стоял на пирсе, поставив одну ногу на швартовую тумбу, скрестив руки и внимательно глядя на Джессику из-под насупленных бровей. Выслушав ее, он покачал головой.

— В мои планы не входит оставить тебя в покое. Ты явилась причиной многих моих неприятностей, Джессика. И я не уеду из Камбартона прежде, чем ты не заплатишь мне по счетам.

Джессика подняла голову с высокомерным видом.

— В этом случае, вам придется провести здесь весь остаток своей жизни, - сказала она.

Аллан усмехнулся, обнажив при этом два ряда великолепных белых зубов.

— Возможно, что так мне и придется поступить. После того, как ты так успешно подорвала мою репутацию в Лондоне, мне приходится искать другие возможности для приложения своих способностей в сфере бизнеса. Ваша заброшенная деревушка имеет неплохие потенциальные возможности для будущего развития. Что ты скажешь, если я стану твоим соседом?

Джессика была ошеломлена. Не может быть, чтобы он говорил это всерьез. Должно быть, он шутил. Невозможно было представить себе его живущим здесь и постоянно угрожающим ей своим присутствием. Должно быть, то была пустая угроза. Просто он хотел ее напугать, но она не поддастся на его происки.

— Мы могли бы быть друзьями, по меньшей мере, — произнес он с плохо скрываемым сарказмом. — Подумай об этом. Встречались бы по вечерам в баре отеля. А ты бы могла развлекать публику, изображая Трикси Троттер. Я уверен, что здешние обитатели ничего подобного в своей жизни не видели.

Джессика сделала над собой усилие и сдержалась. А затем задала ему вопрос, который мучил ее с момента появления здесь Аллана:

— Как вам удалось узнать, что Трикси Троттер — это я?

Аллан пожал плечами.

— Это было достаточно просто. Швейцар знал шофера такси, который отвез тебя домой. Нужно было только дождаться момента, когда он снова появится в очереди такси возле отеля. Это случилось на следующий день. Оставалось спросить, куда он тебя подвез. Адрес оказался знакомым. К тому же, шофер запомнил твои рыжие волосы - ведь ты сняла в такси парик. - Он приветливо улыбнулся. — Я поехал к тебе домой, чтобы с тобой объясниться, но охранник в вестибюле сказал, что ты уехала в отпуск

в Шотландию. К счастью, у меня неплохая память, и я запомнил название этой деревушки. Вот такие дела, невесело подумала Джессика. Ей некого винить в случившемся, только себя. Она не слишком заботилась о том, чтобы замести следы. Сейчас она об этом жалела.

Джессика прикусила губу и с вызовом спросила:

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что мне придется платить по счетам? Если вы хотите, чтобы я перед вами извинилась, то можете об этом забыть. Я ни на секунду не раскаиваюсь в том, что сделала. Если бы у меня была возможность, я бы все это повторила.

Губы Аллана шевельнулись. Непонятно было, удивился он или рассердился, услышав сказанное. Но в его голосе прозвучала угрожающая нотка:

— Мне не нужны твои извинения. Ты должна была бы на коленях вымаливать себе прощение. Но не думай, что ты так легко отделаешься.

— Понимаю... — глухим голосом отвечала Джессика. — Значит, вы подадите на меня в суд за клевету?

Именно об этом предупреждала ее Бланш. Если дойдет до суда, то об этом напишут в центральных газетах.

Аллан снова рассмеялся и отрицательно покачал головой.

— Сомневаюсь, что мне стоит это делать. Что толку будет засадить тебя в тюрьму? Ты не сможешь возместить мне те колоссальные убытки, которые я понес.

Джессика почувствовала, что у нее портится настроение от его слов, и она подозрительно взглянула на Аллана.

— В таком случае, что вы намерены предпринять?

В его серых глазах мелькнула наглая усмешка. Снова обнажились белые, хищные зубы.

—Трикси Троттер скорее бы поняла, чего я добиваюсь.

Джессика смотрела на него, затаив дыхание.

— Вы сошли с ума. Это отвратительно. Аллан сделал вид, что оскорблен ее словами.

— Послушай, Джессика, будь умной девочкой. - Он окинул ее критическим взором. — Я — человек, привыкший к простым и естественным жизненным удовольствиям. И регулярным, должен тебе сказать. Однако в настоящее время я лишен всех этих удовольствий из-за небольшого выступления, устроенного тобой в ресторане. И потому я считаю, что будет справедливо, если в настоящее время, вплоть до изменения существующего положения, ты будешь удовлетворять мои физические потребности. Согласись, что я не прошу слишком много. Ну и, кроме того, это будет просто справедливо. Верно?

Его хладнокровию можно только удивляться, подумала Джессика. Она взглянула ему прямо в глаза и тихо сказала:

— Сгинь.

Он напустил на себя нарочито суровый вид, затем полез во внутренний карман пиджака и сказал усталым голосом:

— Очень жаль, что ты ко мне так относишься, Джессика. Конечно же, я предвидел, что мое предложение дружбы может тебе не понравиться, и ты станешь этому противиться. Поэтому я предусмотрительно захватил с собой вот это.

И он с улыбкой, выражавшей сожаление, вручил ей газетную страницу. Джессика раскрыла ее, и неожиданно ей сделалось дурно. В газете была ее фотография, сделанная в ресторане «Феличе», и описание всего там случившегося. — Неплохо, правда? — небрежно заметил Аллан. — Если знать, кто изображал из себя Трикси, то сходство просто необыкновенное. Здесь не получают лондонских газет, так что, как мне кажется, в вашей деревне еще никто этого не видел.

Она метнула на него быстрый взгляд, затем отвернулась, скомкала газетную страницу и швырнула ее в воду.

Аллан следил за летящим комком, наблюдая, как он падал, а затем намокал и опускался вниз, исчезая из вида. Потом безразлично пожал плечами.

— Хорошо, что я захватил с собой несколько экземпляров. Они у меня в чемодане.

Джессика стояла, опустив в отчаянии голову и плечи. Но это длилось лишь мгновение, затем она подняла на Аллана холодный взгляд.

— И что вы намерены делать со своими газетами?

Он продолжал, словно не слыша ее:

— Назовем это «Тайная жизнь Джессики Мак-колл». Она уехала из Камбартона, чтобы сделаться в Лондоне знаменитой и сколотить состояние. Однако, как многие, вроде нее, стала уличной проституткой. Кто бы мог подумать, что она может так кончить? Такое не мог предположить даже преподобный Маккинли! И, конечно же, не могли предвидеть ее добрые, трудолюбивые и верящие в Бога родители. Боюсь, что они сойдут с ума при таком известии.

Глаза Аллана сверкали. Он продолжал:

— Сегодня твоя мать рассказывала мне о том, какая у тебя чудесная работа и прекрасная квартира... и замечательные наряды, которые ты так неожиданно приобрела. Если она увидит твою фотографию в газете, ей все станет ясно, не так ли?

— Я работаю в магазине модного платья, — монотонным голосом произнесла Джессика.

— Разумеется, это так. Я тебе верю, Джессика. Но поверит ли тебе твоя мать? Или кто-либо другой? Ты лучше других можешь оценить, какой урон репутации человека нанесет подобный скандал. Люди всегда склонны верить в самое худшее о своих ближних. Это дает им чувство превосходства.

Джессика вынуждена была признать, что каждое сказанное им слово — правда. Ей трудно было смотреть ему в глаза. Закусив губу, она глядела на дома и магазины по другую сторону бухты. Здесь она чувствовала себя в безопасности вместе со своими родителями и друзьями. Это был ее дом. Здесь жили воспоминания ее детства. А теперь этот человек собирался все это разрушить. Единственное, что ей оставалось

сделать, так это по-воровски исчезнуть в ночи и найти себе какое-нибудь убежище. Если она вернется в Лондон, он найдет способ ее отыскать. Так что прятаться придется в другом месте, там, где никто ее не знает и где она сможет начать жизнь заново. Может быть, ей даже придется взять другое имя?

— Вы на самом деле это сделаете? — спросила она усталым голосом.

— Ну, чего еще можно ожидать от такого гнусного типа, как я? - произнес Аллан, растягивая слова и загадочно улыбаясь. - Я же должен соответствовать своему образу. Так ведь?

— Значит, либо я должна спать с вами, либо вы начнете распространять обо мне всякие пакости.

— Коротко говоря, да, — подтвердил он, иронически улыбаясь. — Пожалуй, сам я не смог бы это удачнее сформулировать.

— Это имеет определенное название - шантаж, - презрительно сказала она. — Вы даже подлее, чем я думала.

Аллан пожал плечами.

— Ты всегда можешь обратиться в полицию, если, конечно, думаешь, что от этого будет польза. Но мне кажется, что ты этого не сделаешь.

Он следил взглядом за чайками, которые кружили у них над головой. Потом негромко сказал:

— А что касается того, чтобы спать со мной... об этом мы поговорим позже. Сейчас я хочу, чтобы ты мне иногда улыбалась, как другу, и проехалась со мной по окрестностям. Увидев эти места, я сразу же подумал, что их нужно вернуть к жизни. У тебя, я надеюсь, есть водительские права?

Джессика с усталым видом кивнула головой. - Прекрасно.

Он кинул ей ключи от машины.

— Мой автомобиль стоит, как ты знаешь, возле вашего дома. Будь добра, утром, после завтрака, пригони его к отелю. Аллан повернулся и пошел вдоль волнолома к отелю. Джессика осталась стоять на месте, глядя ему вслед с ненавистью.

Двумя минутами позже Аллан вошел в бар, поздоровался с местными посетителями, словно со своими лучшими друзьями, уселся на вращающийся стул и заказал себе большую порцию виски.

Жизнь полна неожиданностей, подумал он со сдержанной улыбкой. Решение зайти в бар пришло внезапно. Скорее всего, как он только что осознал, под воздействием гнева. Здравый смысл подсказывал ему, что самое разумное сейчас — просто забыть обо всем, провести ночь в отеле, а завтра утром вернуться в Лондон. Однако впервые в жизни ему не захотелось поступать в соответствии со здравым смыслом.

Здешняя Джессика Макколл вовсе не была похожа на ту, которую он встретил в Лондоне. Ему по-прежнему хотелось преподать ей урок. Но, кроме того, было что-то в ее лучезарных голубых глазах, что его интриговало и притягивало.

6

Большую часть ночи Джессика лежала без сна. Она ворочалась с боку на бок и спала лишь урывками, так что утром с трудом встала с по-

стели. Да и вообще, спала ли она толком с тех пор, как встретила этого человека? Она не могла припомнить ни одной спокойной ночи. Джессика чувствовала тяжесть в голове и во всем теле. Ее немного оживила лишь вода: сначала она приняла горячий, затем - холодный душ. Почистив зубы, она выглянула в окно, интересуясь погодой. Похоже, что день будет жарким. Она надела легкую хлопчатобумажную юбку и блузку без рукавов в яркую полоску. Затем причесалась, энергично работая расческой, и направилась в кухню, где уже была ее мать.

— Я хотела приготовить завтрак, мама. Мне казалось, что еще никто не встал. Ты лучше посиди, а я все сделаю.

Мать тем временем размешивала кашу. Она ворчливо сказала:

— Уже почти семь часов. Лондон приучил тебя к лени. Когда ты жила здесь, то вставала ровно в шесть. Все остальные тоже. - Она кивнула головой на дверь отцовской комнаты.

— Отец на дворе уже целый час чинит ловушки для омаров.

Джессика налила себе чашку чая и присела к столу. Мать ей, вероятно, не поверила бы, что жителям Лондона приходится вставать в половине шестого утра, чтобы вовремя поспеть на работу. Она и сама этому не верила, пока не увидела ранние очереди на остановках автобусов и у станций метро.

—Надеюсь, у тебя сегодня получше настроение, чем вчера вечером, — с упреком в голосе сказала мать. — Из тебя двух слов невозможно было вытянуть. И лицо было какое-то кислое...

— Извини меня, мама. У меня болела голова.

— У всех когда-нибудь болит голова, но это еще не повод для дурных манер, — возразила ей мать. — Только мы с отцом и поддерживали

разговор. Оно и понятно: ведь мы же интересуемся твоими новыми друзьями и людьми, с которыми ты встречаешься. Мы же, в конце концов, твои родители. Джессика вздохнула.

— Я же извинилась, мама. Давай не будем больше об этом говорить. Ладно? Голова у меня еще немного побаливает.

— Только слепой не заметит, что мистер Теннисон очень тобою интересуется, — продолжала мать, не обращая внимания на ее жалобу. — А ты поступаешь так неразумно...

Джессике не хотелось слышать хвалебные речи в адрес Аллана Теннисона, но они продолжались, словно ноющая зубная боль. На самом же деле, она ни в чем не могла упрекнуть свою мать. Аллан Теннисон умел нравиться людям, особенно женщинам — независимо от возраста. Он им напоминал романтического героя. Очаровательный, вежливый, внимательный... В нем было все, что привлекало женщин, о чем они мечтали. Ему удалось обмануть и Джессику. Слишком поздно она обнаружила, что внешность не соответствовала содержанию.

У Джессики не хватало смелости рассказать матери, как та ошибалась. Тогда пришлось бы рассказать все о своих отношениях с Алланом. Нельзя было также забывать, как могут подействовать на родителей разоблачения, которые он готов был сделать в случае, если она станет сопротивляться. Это их убьет. Джессика была в безвыходном положении. Рассказать — плохо, и не рассказать — тоже плохо.

Если бы здесь была Бланш! Она подсказала бы, как Джессике вести себя с Алланом Тен-нисоном, как реагировать на его подлую попытку шантажировать ее. Но ее матери было бы трудно общаться с Бланш. Ведь та постоянно курила и не прочь была пропустить рюмочку. А иногда даже употребляла непристойные словечки. Джессика знала, что о ее подруге сказал бы преподобный Маккинли. Он бы взглянул на Бланш, покачал сокрушенно головой и сказал негромко: «Я вижу лицо человека, который как никто другой нарушил все заповеди».

К счастью, ее мать ни во что толком не вникала. Она представляла себе Бланш в образе доброй, немолодой женщины, владелицы магазина, которая уступила ее дочери свободную комнату в собственной квартире.

Конечно же, можно было позвонить Бланш, рассказать о том, какая ситуация здесь сложилась, и попросить у нее совета. Джессика поразмышляла над этим с минуту, затем решила не звонить. Она не любила навязывать друзьям свои проблемы. Бланш и так уже для нее много сделала. Если Джессика сама не справится с возникшей проблемой, у нее не будет права считать себя зрелой и независимой женщиной, которая способна постоять за себя.

— Джессика!

Дочь вздрогнула.

— Извини, мама. Я задумалась.

— Вижу. Поди скажи отцу, что завтрак готов. И проследи, чтобы он снял ботинки прежде, чем войдет в кухню.

После завтрака Джессика занялась мытьем посуды и уборкой. Она делала все неторопливо, оттягивая время отъезда в отель. Потом помогла матери прибраться по дому, но к десяти часам все дела были уже переделаны и она поняла, что откладывать уход из дома больше уже невозможно.

Джессика вышла на улицу, держа в руках ключи от автомобиля. Солнце сильно нагрело машину, в кабине было невыносимо жарко. Девушка опустила стекло и на несколько минут приоткрыла дверцу автомобиля. Когда кабина проветрилась, она уселась на водительское место. Понадобилось сдвинуть сиденье, чтобы она могла доставать ногами до педалей. Затем она закрыла дверцу и повернула ключ в замке зажигания. Двигатель ожил, издавая приглушенный шум, похожий на кошачье мурлыканье. Джессика с минуту сидела неподвижно, изучая приборную доску. Перед нею было множество циферблатов, о назначении которых она даже не догадывалась. Что означает, например, «TAX»? Для того, чтобы водить такую машину, нужно было иметь права гонщика. То была игрушка для настоящего мужчины. От нее отдавало богатством. В салоне пахло освежителем воздуха с примесью аромата сосны. Затаив дыхание, Джессика выжала сцепление, положила руку на рычаг скоростей и включила первую передачу. Затем отпустила ручной тормоз.

К ее удивлению, этой гоночной машиной управлять было очень легко. Она сравнивала ее с другими машинами, на которых ей приходилось ездить. Когда она подкатила к гавани, ей в голову пришла шальная мысль: пустить машину под откос, а самой выпрыгнуть в последнюю минуту... Пусть лежит себе в воде, на глубине двадцати футов. Тогда, может быть, Теннисон поймет, что она думает о нем и его угрозах.

Она оставила машину перед входом в отель, а сама направилась в бар.

— Доброе утро, Джози. Ты можешь сказать мистеру Теннисону, что я за ним приехала?

Бармен улыбнулся ей. Он как раз приводил в порядок полки с напитками ко времени ланча.

— Поднимись к нему и скажи сама. Он живет в большом номере со стороны фасада.

Убедившись, что просьбы не помогут, Джессика поднялась по лестнице и постучала в дверь Аллана.

— Войдите! — прозвучал властный голос. Расправив плечи, Джессика открыла дверь

и увидела Аллана, стоящего перед зеркалом гардероба и завязывающего галстук. Он повернулся к ней и оглядел ее с головы до ног, словно она была новой моделью автомобиля, которую он собирался купить.

— Доброе утро, Джессика, — приветливо произнес он. — Тебе очень идет эта блузка. Ну, не стой же у входа! Войди и закрой за собой дверь.

Джессика холодно на него взглянула.

— Ни за какие деньги. Я слишком хорошо помню, что произошло, когда я очутилась с вами в номере отеля. Я подожду вас внизу, возле машины.

Она повернулась с высокомерным видом и пошла вниз по лестнице.

Возможно, Аллана смутила такая выходка, но он не показал вида, выйдя минут через пять к машине. Он снова оглядел ее с ног до головы, отчего ей стало как-то не по себе, затем похлопал по крыше машины:

— Тебе понравилось ее вести?

— Я справилась, — сдержанно ответила Джессика. — Как видите, она цела.

— Да, верно. В таком случае, ты можешь быть моим шофером.

— Я вам не слуга, - резко сказала Джессика. — Сами можете сесть за руль.

Аллан все еще смотрел на Джессику с приветливой улыбкой, но в глазах его сверкнул холодный огонек.

— Я чувствую, что между нами отсутствует взаимопонимание, Джессика, — мягко сказал он. — Мне казалось, что я достаточно ясно объяснил, в какое ты попала положение. А.поскольку ты об этом забыла, я беру на себя труд кое-что тебе напомнить...

За ними могли наблюдать, поэтому он дружески похлопал ее по плечу и продолжал:

— Пока я здесь, твоя единственная забота — доставлять мне удовольствие: удовлетворять все мои желания и к тому же не хмуриться, делая это. Если не хочешь выполнять эти простые условия, то последствия будут не слишком приятными. Ну, до тебя дошло, наконец?

Она окинула его враждебным взглядом, затем судорожно глотнула и сказала негромко:

— Ладно... черт с вами.

Аллан покачал головой.

— Так не годится, Джессика, - с укором проговорил он. — Ты должна была сказать: «Конечно, Аллан. Все, что ты пожелаешь, Аллан».

В ее голубых глазах зажегся злой огонек.

— Не заноситесь. Ведь я могу и передумать. Аллан стоял, внимательно вглядываясь в ее лицо и, видимо, желая понять, насколько хватит ее решимости выполнить то, о чем она сказала.

— У тебя есть характер, — заметил он, кивая головой. — Но лучше веди себя разумно.

Он открыл перед ней дверцу автомобиля и жестом пригласил на водительское место.

— Разумнее тебе сесть за руль, так как ты лучше меня знаешь здешние дороги.

Она видела, что из окна бара за ними наблюдает Джози. Лучше было прекратить препирательства. Если бармен заподозрит, что между ними происходит ссора, то к вечеру вся округа об этом узнает. Люди начнут приставать к ней с ненужными вопросами. И особенно будет в этом усердствовать ее мать.

Усевшись рядом с Джессикой, Аллан извлек откуда-то дорожную карту местности и раскрыл ее.

— Куда конкретно вы хотите ехать? — неприветливым тоном спросила Джессика. — Здесь кругом только вересковые пустоши, горы да озера. Мне кажется, что вы с вашим характером вряд ли сможете оценить красоту здешних мест.

— Это свидетельствует только о том, что ты меня очень мало знаешь, — проговорил Аллан, весь погруженный в изучение карты. — Когда ты немного оттаешь, поймешь меня лучше.

— С меня хватит того немногого, что мне о вас известно, — парировала Джессика. — В любом случае, все это пустая трата времени. Вы явились сюда с одной определенной целью, которая никак не связана с делами, имеющими отношение к собственности. И все это придумали для того, чтобы заморочить головы моим родителям. А мне и так все ясно.

Аллан отложил карту в сторону и сказал: - Ты права. Если ты так ставишь вопрос, то

мы можем сейчас же вернуться в мой номер в отеле...

Джессика едва не задохнулась от гнева и готова была ответить ему резкостью. Однако она заметила усмешку на его лице и покрепче сжала губы.

Аллан рассмеялся, увидев ее реакцию, затем продолжал непринужденным тоном:

— В общем, ты права. Когда я сюда приехал, у меня была одна-единственная цель. Но как - только я узнал, что этот отель хотят продать, во мне взыграл мой деловой инстинкт. — Он с нежностью погладил ее по колену. — Ты девушка очень привлекательная, и это главное. Я никогда не смешиваю занятия бизнесом с удовольствиями.

Джессика оттолкнула его руку. Мысль о том, что этот человек может все скупить в Камбартоне, была для нее невыносима. Тогда она никогда не сможет чувствовать себя дома в родной деревне. Он будет вечно торчать у нее перед глазами. И напоминать о ее былом неблагоразумии.

— Семья Маклинсов владела этим отелем на протяжении нескольких поколений, - сухо заметила она. - Если им в настоящее время не удается сделать его рентабельным, как можете рассчитывать на успех вы, человек здесь совсем чужой?

— Нужны свежие идеи, — сказал Аллан. - Следует отдавать себе отчет в том, что современный мир быстро меняется, использовать

новые методы.

— Говорят, что скромность — одна из лучших добродетелей.

Аллан пропустил мимо ушей это едкое замечание и показал рукой вперед.

— Кто-нибудь живет в том доме на вершине холма?

Джессика взглянула в указанном направлении, затем быстро повернулась к Аллану. Он явно заинтересовался этим домом.

— А что?

— Оттуда, вероятно, открывается отличный вид на Камбартон. Поэтому меня интересует этот дом.

— Лучше вам перестать им интересоваться, — насмешливо посоветовала Джессика. — Дом принадлежит старухе Эдит, а с нею шутки плохи. Она ведьма, и легко может превратить вас в червяка. Но, может, оно было бы и к лучшему.

Однако, Аллан, как зачарованный, продолжал разглядывать дом Эдит.

— Я ведь занимаюсь недвижимостью, надеюсь, ты помнишь. Этот дом можно было бы превратить в небольшую гостиницу и заработать на этом целое состояние. Как ты думаешь, согласится старуха продать мне этот дом?

— Никогда, - решительно произнесла Джессика. — Можете об этом забыть.

— Все имеет свою цену, — задумчиво сказал Аллан. — Она наверняка женщина небогатая, так что если я ей предложу приличную сумму...

Джессика рассердилась и повторила, передразнивая его:

— Все имеет свою цену... Типичное рассуждение деятелей, вроде вас. К вашему сведению, здесь живет немало людей, которых не купишь ни за какие деньги. Эдит - одна из них. Деньги ее не интересуют. Ни ваши, ни чьи-либо другие.

— Похоже, что ты хорошо знаешь эту старуху. Однако ты можешь ошибаться.

— Послушайте, — твердым голосом сказала Джессика, — можете подняться к ней и сами в этом убедиться. Но я не хочу, чтобы вы ей докучали. Она — старая женщина, и будет жить в этом доме до конца дней. О ее жизни рассказывают легенды, но такому толстокожему типу, как вы, этого не понять.

Аллан продолжал молча рассматривать дом Эдит, затем повернулся к Джессике. Лицо его было хмурым.

— А может, я пойму. Расскажи мне эти легенды, это поможет мне принять правильное решение.

Может быть, попробовать рассказать? — с сомнением подумала Джессика. — Человек он черствый и жесткий, но кто знает — вдруг в темных глубинах его души осталась хоть капля благородства?

И Джессика неторопливо рассказала Аллану о том, как Эдит приехала сюда с северных островов, будучи еще совсем молодой девушкой. Как она влюбилась в молодого рыбака из этой деревни. Как он погиб во время шторма через два дня после их свадьбы... О том, что она сохранила в доме все в том виде, как оно было в день его гибели. И о том, как она каждый день до сих пор сидит у окна и ждет возвращения

своего Сеймуса.

Джессика была готова к тому, что Аллан станет высмеивать рассказанную историю, назовет все суеверными бреднями, не заслуживающими внимания. И она удивилась, когда он вдруг погрустнел. Некоторое время Аллан сидел неподвижно, как бы обдумывая услышанное. Потом негромко спросил:

— Сеймус — это кельтское имя, верно? По-нашему Джеймс. Так?

Джессика взглянула на него несколько удивленно.

— Верно. Здесь у многих людей старшего поколения кельтские имена.

Аллан продолжал разглядывать дом Эдит. Джессике же казалось, будто она в точности знает, что происходит в его душе. На какую сумму согласится Эдит, и сколько он получит в качестве ренты, если наймет этот дом, превратив его в подобие небольшой гостиницы для какой-нибудь богатой пары англичан с юга. Не удивительно, что его называли Золотым Тен-нисоном. Его вполне можно было сравнить с расчетливым и жадным пиратом.

Тут Аллан бросил на заднее сиденье свой пиджак и сказал:

— Ладно. Сейчас мы поедем на север. Миль через пять примерно повернем вглубь острова. Поезжай спокойно. Мы не торопимся.

Возможно, он не торопился. Но Джессике хотелось как раз именно этого. Чем скорее все закончится, и он отправится обратно в Лондон, тем лучше. Когда они тронулись, Аллан включил кондиционер и с довольным видом откинулся на спинку сиденья.

Здешние дороги были сплошь однорядными, с хорошо обозначенными площадками для разъезда встречного транспорта. Ездить по ним было достаточно безопасно, если не превышать скорость и не срезать закрытые повороты, где могла грозить опасность столкновения со встречным транспортом. При встрече с другими машинами менее настойчивому водителю приходилось давать задний ход и возвращаться на площадку для разъезда.

Солнце уже поднялось высоко в чистом безоблачном небе. Местность купалась в его лучах. Перед ними открылась долина, с обеих сторон окаймленная горными вершинами. Преобладающими цветами здесь были золотистый, зеленый и розовый. Слева от них, на склоне холма, паслось стадо красноватого цвета оленей. Высоко в небе, впереди, парил орел, готовый в любую секунду ринуться вниз, чтобы схватить какого-нибудь зазевавшегося кролика, пробирающегося сквозь вересковые заросли.

— На карте здесь обозначено место, где находилось какое-то старинное строение, — неожиданно сказал Аллан. — Как бы нам туда подъехать?

— Это были владения старого герцога. Но ехать туда не имеет смысла. Там остались одни руины. Половина крыши уже обрушилась.

— И все же, я хочу посмотреть на этот дом. Если, конечно, у тебя нет других желаний...

Джессика указала рукой на купу деревьев, находившуюся примерно в полумиле от них впереди, и торопливо сказала:

— Это там, за деревьями не видно. Подъезд к дому зарос травой и кустарником

до такой степени, что едва угадывался. Дорога вилась между столетними березами и соснами. Наконец, они подъехали к дому. Джессика выключила двигатель.

— Вот мы и на месте. Сами увидите, что осталось от этого старого жилища.

Дом был двухэтажный, сложенный из местного гранита. Входная дверь висела в нем на одной петле, так что ветры гуляли по его комнатам. И, хотя дом был давно покинут обитателями, у него по-прежнему был солидный вид. Было ясно, что он может простоять здесь еще лет пятьсот.

Аллан начал делать набросок фасада здания на бумаге. Джессика, заинтересовавшись, заглянула ему через плечо.

— Кому он может сейчас принадлежать,

Джессика? — спросил Аллан. Она пожала плечами.

— Здесь никто не жил на памяти нынешнего поколения. Отец однажды сказал мне, что дом был построен в прошлом столетии и использовался в качестве охотничьей базы. Принадлежал он какому-то герцогу или кому-то в этом роде.

Джессика никогда прежде здесь не бывала, и ей тоже было все интересно. Аллан пошел вперед и открыл скрипучую дверь. Войдя внутрь, Джессика обратила внимание на то, что со стен была сорвана панельная обшивка, а на главной лестнице не хватало доброй половины перил. Аллан же, казалось, не обратил на это никакого внимания. Он ходил по центральному холлу, проверяя крепость дубового паркета. Так он обошел весь дом, делая в блокноте какие-то пометки и зарисовки. Потом вышел на свежий воздух, чтобы снова взглянуть на дом со стороны. Видно было, что он остался доволен осмотром.

— Дом еще достаточно крепкий. Я могу его отреставрировать за полгода так, что он будет, как новенький.

Джессика взглянула на него, как на ненормального.

— И что вы станете с ним делать потом? — поинтересовалась она. — Мне безразлично, на что вы тратите ваши деньги, но кто пожелает поселиться в таком уединенном месте? Да тут на двадцать миль вокруг не найдешь ни одной живой души.

— Мне это известно, Мисс Всезнайка, - сказал он несколько раздраженно. — Это как раз может служить главным аргументом в пользу задуманного мною дела.

Джессика недоверчиво усмехнулась.

— Я знаю, что здесь будет, — сказала она. — Вы собираетесь устроить здесь гарем для всех своих любовниц. А потом обнесете его забором из колючей проволоки, а вокруг пустите голодных доберманов, чтобы девушки случаем не разбежались.

Аллан одарил ее долгим взглядом. Он до сих пор не мог понять, почему девушка решилась пойти на его публичное осмеяние. Теперь он был склонен думать, что ею двигала скорее ревность, чем обида на то, как он с нею поступил.

Это ему отчасти льстило, а отчасти сбивало с толку. Он считал, что ревность — преимущественно удел женщин. Однако в последнее время он не встречал проявлений ревности у женщин, с которыми имел дело. Женщины, как правило, воспринимали его измену, как условие любовной игры. А это его вполне устраивало. Но он впервые встретил такую женщину, как Джессика Макколл...

Он решил продолжить игру и подхватил с энтузиазмом:

— Это очень удачная мысль, Джессика. Но забор понадобится для того, чтобы в дом не проникли посторонние. Тогда мы с тобой сможем провести здесь вместе спокойную, долгую зиму. Представь себе занесенные снегом дороги и ледяные ветры, гуляющие над вересковыми пустошами. А мы живем уютно, в тепле и довольстве. Греемся у открытого пламени камина. И любим друг друга на овечьих шкурах, расстеленных на полу...

Они смотрели друг другу в глаза. Джессика была не в силах отвести глаз от Аллана. Его взгляд словно парализовал ее, лишал воли. Этот человек опасен, подумала она, ощущая внутреннюю слабость. Если она не будет достаточно осторожна, то может снова угодить в западню. — Скоро наступит время ланча, - торопливо напомнила она ему, — а ближайшее место, где можно перекусить, находится в двадцати пяти милях отсюда.

Аллан неторопливо еще раз обвел взглядом дом и окрестности.

— Хорошо, поехали, — сухо сказал он. — Я не хочу, чтобы ты обвиняла меня в том, что я морю тебя голодом. В добавление ко всему прочему.

Они тронулись. Аллан продолжал изучать

карту местности.

— Тут неподалеку находится отель, — заметил он. — Мы туда направляемся?

— Да, - сухо ответила Джессика. — Но я не знаю, хорошо ли там готовят. Я там никогда не бывала. Отель этот расположен на берегу реки. В нем всегда останавливаются юристы и банковские служащие из Глазго, которые приезжают сюда на ловлю лосося.

Аллан убрал карту и сказал безразличным тоном:

— Мне кажется, что мы могли бы провести

остаток дня, осматривая окрестности, а потом снять номер и переночевать. Это приемлемое предложение?

Джессика обхватила руками рулевое колесо, без слов подъехала к площадке для разъезда и остановила на ней машину. Глядя прямо перед собой на дорогу, она терпеливо произнесла:

— Вы можете заказать две комнаты, если хотите здесь остановиться, а не одну.

— Не нужно ничего осложнять, Джессика, -со вздохом сказал Аллан. — Мне казалось, мы уже обо всем договорились.

— Единственное, на что я согласилась, так это показать вам окрестности, — холодным тоном напомнила она ему.

Аллан нахмурил брови, но затем лицо его прояснилось.

—Ты права! Теперь я помню. Было сказано, что другие твои обязанности мы обсудим позднее.

Он протянул руку и погладил ее по голове.

— Вот теперь и наступил момент, когда нам нужно твердо договориться о правилах игры, — добавил он.

Она гневно отстранила его руку.

— Перестаньте это делать. Мне неприятно, когда вы до меня дотрагиваетесь.

— Тогда почему у тебя перехватило дыхание? — прошептал он ей на ухо. — И почему ты так покраснела?

Легкими движениями пальцев он погладил ее шею.

—Ты вся пылаешь. Это что, лихорадка какая-нибудь?

Спазм перехватил у Джессики горло.

— Нет, черт возьми, — с трудом проговорила она. — Просто я зла на вас.

— Больше похоже на то, что ты меня хочешь. Таковы классические симптомы чувственного возбуждения у женщины.

Джессика старалась пропускать его слова

мимо ушей, но, тем не менее, по ее телу прошла мелкая дрожь.

— Нужно вести себя разумно, - продолжал Аллан. — Давай забудем то, что случилось в прошлом. Оставим в стороне все россказни про меня, которые тебе довелось услышать. А я забуду про Трикси Троттер...

— Послушай, — начал он снова, наблюдая за ее волнением, — давай вообразим, что мы только что встретились. Начнем все сначала и...

Джессика презрительно улыбнулась.

— Я скорее готова представить себе, будто мы никогда не встречались. Встреча с вами была самым большим несчастьем в моей жизни. Второе несчастье случилось, когда вы последовали за мной сюда.

Джессика не скрывала свои чувства, и это нравилось Аллану. Было приятно встретить женщину с настоящим характером. К тому же лучше было, когда она говорила то, что думала, а не просто одаривала его презрительными взглядами. Он заглянул в ее лучезарные голубые глаза, и на сердце у него сделалось тепло. Такого он еще никогда не испытывал...

Однажды он уже путешествовал по этой дороге с одной девушкой из университета. Однако та поездка оставила у него грустные воспоминания. Иллюзии рассеялись, осталась одна боль... Что-то подсказывало ему, что на этот раз все должно быть иначе.

Он снова прикоснулся рукой к ее волосам. Когда пальцы его дотронулись до ее шеи, она едва сдержала дрожь во всем теле. Но тут же вскрикнула, оттолкнула его руку и включила зажигание.

Несколько миль они проехали в полном молчании. Джессика постепенно успокаивалась, кровь перестала стучать у нее в висках.

Неожиданно Аллан спросил:

— Твоя мать рассказала мне про Бланш. Кто эта женщина? Она лучшая твоя подруга?

— Я работаю у нее, — спокойным голосом ответила Джессика. — Ей принадлежит модный магазин в Лондоне. Она взяла меня на работу и предоставила комнату для жилья.

— Значит, это ей принадлежит квартира в том престижном районе?

— Да. А теперь я прошу вас помолчать. Здесь трудный участок дороги.

— Ты великолепно ведешь машину, — негромко сказал Аллан. - Но расскажи мне про эту женщину. Только чистую правду. Хватит всех этих лживых россказней.

Джессика на секунду оторвалась от дороги и метнула на Аллана гневный взгляд:

—Лживые россказни! — воскликнула она. — У вас еще хватает наглости обвинять меня во лжи? Вы — первостатейный лжец, — с горечью произнесла она. — Вы, вероятно, даже не замечаете, как это у вас получается. У такого проходимца, как вы, это — вторая натура.

Аллан спокойно выслушал тираду Джессики, затем задумчиво напомнил:

— А как насчет идеи переодеться в костюм Трикси Троттер и посадить за соседний стол фотографа? Это был настоящий план, заранее продуманный. В одиночку такое тебе было бы не под силу, и я подозреваю, что во всем этом тебе помогала твоя подруга Бланш. Возможно, что это целиком была ее идея. Скажешь, я не прав?

Джессика так крепко сжала руль, что пальцы ее побелели. Если она будет это отрицать, то у него появится повод снова обвинить ее во лжи. Поэтому она негромко сказала:

— А если так, то что?

— Тогда я скажу, что она оказывала дурное влияние на глупую и впечатлительную девушку.

— Вы правы, — перебила его Джессика. — Действительно, я была глупой и впечатлительной. Что же до дурного влияния, так его оказывали только вы. Я сожалею лишь о том, что в момент нашей встречи рядом со мной не было Бланш. Она бы предупредила меня об опасности, которая скрывается в общении с вами. Она знала вашу репутацию... бабника.

— В самом деле? — удивился Аллан. - Что еще она обо мне знает?

— Она знает, что вас прогнали из армии! — злорадно выпалила Джессика.

— Я вышел в отставку, - уточнил Аллан.

— И сделали это только потому, что иначе бы вас отдали под военно-полевой суд за неподчинение приказу. Разве это нельзя назвать словом «прогнали»? — презрительно добавила она.

Он не стал обсуждать эту тему дальше, а лишь издал легкий смешок.

—Кажется, она неплохо обо мне информирована. Говоря по-иному, она заядлая сплетница.

Джессика грудью встала на защиту Бланш.

— Думайте прежде, чем говорить. Это очень достойная женщина. У нее могут быть свои недостатки, но она, по меньшей мере, правдива, чего ни в коем случае не скажешь о вас.

Аллан осклабился и поднял вверх руки, давая понять, что сдается.

— О кей! Твоя взяла. Больше не будем упоминать ее имя.

Джессика внутренне расслабилась, и следующие несколько миль они проехали в молчании. В кабине работал кондиционер, но, несмотря на это, Джессика приспустила боковое стекло. Она почувствовала, как прохладный ветерок начал играть прядями ее волос. Время от времени она украдкой бросала взгляды на Аллана. Иногда он делал какие-то записи. На коленях у него была расстелена карта, и он сравнивал ее с окружающим ландшафтом. Все, что он делал, выполнялось им профессионально. К тому же у Джессики сложилось впечатление, что он всегда доводил до конца любое начатое дело. Особенно когда это касалось совращения женщин, подумалось ей. Тут он пускал в ход всю свою энергию. Но почему? Другие люди влюблялись. Почему же он не влюблялся? Что заставляло его действовать именно таким образом?

Глаза их снова на мгновение встретились, но Джессика тут же отвела взгляд и стала смотреть на дорогу. Ее тонкая юбка задралась высоко, обнажая бедра. Она заерзала на сиденье, стараясь натянуть край одежды на колени.

Скоро они должны были приехать в отель. Сердце Джессики тревожно забилось. Что она станет делать, если Аллан снимет только одну комнату? Согласится ли она на это, сказав себе самой, что делает это против собственной воли, опасаясь его угроз? Но ведь это не так, верно? Правда состояла в том, что что-то в ней ожило, что-то зашевелилось в ее теле. Это что-то было воспоминанием об их первой ночи в Лондоне. И плоть требовала освежить это воспоминание.

Она попыталась отогнать от себя этот позыв, но он не исчезал. Напротив, становился сильнее, по мере того как они приближались к отелю. Джессика решила, что, возможно, так на нее действует жара. Она все бы отдала за то, чтобы с головой окунуться в прохладную реку. Только бы избавиться от тех мук, которые ей доставляло воображение. Она попробовала сконцентрировать все внимание на ложившейся под колеса дороге, но ей мешало отражение Аллана в лобовом стекле.

Предположим, она согласится провести с ним ночь, как он того требовал. Это все, что ему было нужно. Верно? Когда это произойдет, Аллан утратит к ней всякий интерес. Так уже было, и он нашел себе другую. После этого он опять заинтересуется какой-то новой женщиной. Но как Джессика все это перенесет? Как станет жить дальше, сознавая, что поддалась собственной слабости? И хуже всего будет сознание того, что Аллан, в конце концов, победил. В этом случае рухнули бы все ее планы и обещания самой себе отомстить ему. Она бы просто превратилась в еще одну его жертву, которую он использовал не один, а два раза, и от которой избавится с легкостью. Сам же он, словно корабль, победно поднимет все паруса и - с новым флагом на мачте - поплывет навстречу солнцу.

Итак, она размышляла о том, отдаться ли ему. Одно это наполнило ее чувством презрения к самой себе за слабохарактерность и отсутствие силы воли. Ведь наверняка ни один мужчина, каким бы сексуально привлекательным он ни казался женщине, не должен был так на нее воздействовать. Если она хоть что-то понимает в человеческих отношениях, она должна отдавать себе отчет, что это не главное. А как насчет настоящей любви, сострадания и самоотверженности? В конце концов, то были истинные ценности...

Аллан бросил взгляд на приборную доску, чтобы проверить по спидометру пройденное ими расстояние.

— Минут через десять мы будем на месте, — сказал он. — Хорошо, если у них в меню будет что-нибудь приличное. Как ты, Джессика, проголодалась?

— Не особенно, — ответила она, не спуская глаз с дороги. Ее занимали в этот момент совершенно другие мысли, среди которых вопрос о еде стоял на одном из последних мест.

Аллан улыбнулся ей и продолжал:

— Я — прожорливый хищник. И потому мечтаю съесть поскорее хороший кусок мяса.

7

Отель располагался в просторном здании, построенном в раннюю викторианскую эпоху. Оно использовалось некогда в качестве места летнего отдыха одного из сошедших со сцены деятелей промышленности английского Среднего Запада. Интерьер дома был тщательно перестроен. Наружная же его часть сохранила свою элегантность и стиль эпохи: сводчатые окна и длинную, выложенную плиткой террасу. Отель был расположен между шоссе и широкой рекой, стремительно несшей свои воды.

Джессика поставила машину на стоянку, точно вписавшись между чьими-то «мерседесом» и «вольво». Затем она вытащила ключи из замка зажигания и передала их Аллану. То был жест молчаливый и символический, означавший, что на данное время ее работа была завершена и что ни на что иное он претендовать не может. Но было неизвестно, обратил ли он на это внимание.

Они оба освободились от ремней безопасности. Джессика уже готовилась открыть дверцу, но помедлила и спросила негромко:

— Послушайте... Я не захватила с собой сумочку. Мои волосы в ужасном состоянии. Могу я попросить у вас расческу?

— Нужно было держать окно закрытым, — назидательно сказал Аллан. — Все понятно. Конечно, ты не можешь явиться на ланч в таком виде, словно цыганка после драки с пастухом.

Он взял с заднего сиденья свой пиджак и пошарил в его карманах.

— Вот, пожалуйста. Попробуй причесаться этим.

Джессика не любила пользоваться чужими полотенцами или расческами. Потому она придирчиво рассмотрела расческу. К счастью, она была совершенно чистая. Поблагодарив Аллана, Джессика принялась расчесывать свои непослушные рыжие пряди. Возвращая расческу, она заметила:

— Если бы я знала, что мы будем останавливаться на ланч в таком месте, я бы надела что-нибудь более приличное.

Аллан снова окинул ее оценивающим взглядом. Взгляд этот был настолько откровенным, что Джессику бросило в жар, и она покраснела.

— Для меня ты выглядишь чертовски привлекательно, — сказал он. — Созерцаю молодую, непорочную невинность, как сказал бы преподобный Маккинли.

Ей хотелось ответить ему что-нибудь резкое, но она предпочла молча проследовать к входу в отель. Ей невыносимо хотелось пить. Она представила себе высокий, запотевший от холода бокал с каким-нибудь напитком, в котором было множество льда. Только так она могла избавиться от ужасной сухости во рту.

Они пересекли площадку, на которой были припаркованы автомобили, и вошли в отель. Аллан направился наводить справки относительно свободных номеров. Джессика тем временем бегло осмотрела обширный вестибюль. В нем был небольшой бутик и неизменный сувенирный магазин. Был также прилавок, заваленный всевозможными рыболовными снастями. Здесь же располагался огромный камин, не использовавшийся в это время года. Над ним за стеклом было чучело огромного лосося, который скорее походил на детеныша акулы. Надпись на специальной табличке сообщала посетителям, что этот лосось был выловлен в 1960 году в той самой реке, которая находилась позади отеля. Это дополнительный стимул для постояльцев задержаться здесь на несколько дней, — подумала Джессика.

Ее спутник тем временем беседовал с эффектной блондинкой в отделе приема посетителей, которая заметно реагировала на его обаяние. Если бы она только знала, с кем имеет дело...

Спустя некоторое время Аллан вернулся к Джессике с довольным видом.

— Отель заполнен всего лишь наполовину, так что с размещением нет никаких трудностей. Столовая откроется сегодня только вечером, но можно отлично перекусить в баре.

При слове «размещение» Джессика должна была бы поставить все точки над «i», но она этого вовремя не сделала и теперь чувствовала себя какой-то неуверенной. Потом и вовсе было неудобно об этом говорить, так как Аллан взял ее под руку и повел в бар. Джессика нервничала. Еще не было поздно. Ведь он пока что не заказал номер. Так что у нее будет возможность во время ланча заговорить об этом и отказаться ночевать в одном номере. Нужно, чтобы он знал о ее твердом намерении... Но времени для этого оставалось все меньше.

Они нашли столику окна, из которого была видна река. Тут же к ним подбежал официант. Аллан заказал для себя виски с содовой, а для Джессики — охлажденный лимонный напиток. После этого они начали изучать меню.

— Пожалуй, я закажу себе бифштекс из оленины, - сказал Аллан. - В этих местах, должно быть, его неплохо готовят.

Джессика предпочла блюдо, носившее название «обед землепашца», но без огурцов. Официант поспешно удалился, а Джессика уселась поудобнее. Она оглядела бар и отметила про себя, что большинство посетителей были люди среднего возраста, по виду охотники и рыболовы. Женщин среди них было немного, одеты они были в основном в твидовые костюмы и спортивные ботинки. Все люди степенные и уважаемые. Если бы только они знали, кто сидит за соседним с ними столиком... Живое воплощение шантажа, сексуальных притязаний и скандальных историй.

Когда официант принес напитки, она с жадностью набросилась на свое лимонное питье. От холода у Джессики заломило зубы, но она сразу почувствовала себя увереннее.

— В этой части страны не принято селить в отелях гостей, которые прибывают без каких-либо вещей, — небрежно заметила она.

— Даже если они платят вперед? - плутовато улыбаясь, спросил Аллан.

— Особенно если они платят вперед, — сухо ответила Джессика. — В отличие от отелей Лондона, здесь придерживаются еще старых традиций и не пускают гостей определенного сорта. Особенно когда приезжает парочка.

Она бросила выразительный взгляд на свою левую руку и продолжала:

— Ведь здесь каждому ясно, что мы не женаты. Мгновение казалось, что Аллан растерялся,

встретив неожиданное препятствие, которое могло разрушить его планы. Затем лицо его прояснилось и он радостно сказал:

— Значит, нам очень пригодится большой чемодан, который лежит у меня в багажнике. Там у меня чистые рубашки, носки и нижнее белье. Но мне кажется, что они не осмелятся заглядывать внутрь чемодана. Точно так же, как они не станут искать у тебя на руке обручальное кольцо. Служащие отелей не любят ставить гостей в неловкое положение, задавая им каверзные вопросы. Если не будешь совать им под нос свою левую руку, никто ничего не заметит.

— А что ты мне прикажешь надеть? — спросила Джессика. — Я приехала сюда, в чем сижу. У меня нет даже расчески.

— Я уверен, что все это можно достать в отеле. В вестибюле есть магазины. После того, как мы здесь устроимся, ты можешь приобрести себе все, что пожелаешь, попросив включить стоимость покупки в счет номера.

Аллан понемногу отпивал виски из своего бокала. Неожиданно в его голосе зазвучали угрожающие нотки.

— Ты лихорадочно думаешь о том, какие бы новые препятствия изобрести, чтобы помешать тому, что неизбежно должно произойти. Но ничего у тебя не выйдет. Просто ты испытываешь мое терпение.

Он достал из кармана ключи от машины и положил их на стол.

— Ты должна сделать выбор, Джессика, — продолжал Аллан. — Либо ты соглашаешься провести здесь со мной ночь, либо сразу же после

ланча мы едем обратно в Камбартон. Когда мы туда прибудем, я соберу все свои вещи и навсегда исчезну из твоей жизни. Но перед этим я расклею газетные вырезки с твоей фотографией в баре отеля, на почте и у входа в церковь. Взгляд Аллана не предвещал ничего хорошего, и Джессика поняла, что это не простая угроза. То был ультиматум. В первое мгновение она сжала кулаки, затем гнев оставил ее. Она вдруг ощутила странное чувство облегчения. Теперь она могла честно сказать себе, что сделала все возможное, чтобы избежать подобной ситуации. Теперь, что бы ни случилось, совесть ее была чиста.

— Ладно, — устало сказала она, давая понять, что сдается. — Ты получишь то, что хочешь. Я не допущу, чтобы страдали мои родители. Но у каждого должна быть совесть, Аллан. Даже у тебя. У меня есть надежда, что однажды она тебе о себе напомнит.

На лице его появилась насмешливая улыбка.

— Безусловно. Уверен, что пройдут годы, но эта наша ночь не забудется никогда.

Он поднял бокал и провозгласил тост:

— За достойное отмщение! Ты, вероятно, думала то же самое, когда выставила меня посмешищем в ресторане «Феличе».

Джессика ничего не могла на это ответить. Она лишь заерзала в кресле и отвела глаза. Ела она неохотно, тянула время. Аллан же мгновенно опустошил свое блюдо и теперь сидел, наблюдая за своей спутницей, которая гоняла вилкой по тарелке последний кусочек маринованного лука. Неожиданно он перегнулся через стол, схватил пальцами этот кусочек лука и поднес его к ее рту. Глаза их снова встретились, и Джессика, в конце концов, открыла рот и приняла губами подношение.

Аллан рассмеялся и заметил как бы между прочим:

— Некоторые мужчины не могут поцеловать девушку, если от нее пахнет луком. Меня же зто никогда не смущало. Тебе повезло.

— В самом деле? — сухо спросила она. — Наверное, нужно было заказать чеснок.

— Чеснок годится для того, чтобы отпугивать вампиров. Но не беспокойся. Я не стану ночью прокусывать тебе шею. Однако, не даю никаких гарантий относительно других частей твоего тела.

Джессика вспыхнула и прошептала, перегнувшись через стол:

— Не смей говорить такие вещи! Это... — она пыталась подыскать подходящее слово, но так и не нашла его.

— Тебя это волнует? Вижу, что это так, — с улыбкой сказал Аллан. — Тогда вообрази ночью, что ты — Трикси Троттер. Ведь она же ни капельки бы не смутилась... Верно?

Джессика подумала, что лучше ей помолчать, чем говорить разные глупости. Отвечая ему, она лишь провоцировала его на новые выходки.

Они покинули бар и вернулись в вестибюль. Аллан указал рукой на магазины и сказал:

— Поброди здесь и подбери себе все, что нужно. Я тем временем достану из машины чемодан и сниму номер.

И он тут же ушел, всем видом показывая, что не может быть никаких возражений. Джессика осталась растерянно стоять на месте, глядя вслед Аллану. Затем она вспомнила, что уже приняла решение, собралась с мыслями и направилась к магазинам.

В первом из них она купила расческу, зубную щетку и пасту, а также другие приглянувшиеся ей предметы первой необходимости. Однако настоящая трата денег началась лишь в бутике. В конце концов, платил Аллан, а поскольку он хотел, чтобы она изображала из себя Трикси Троттер, она и будет тратить деньги, как уличная девица.

Ко времени возвращения Аллана Джессика накупила уже всякой всячины и была внутренне этим очень довольна.

— Ты купила все, что хотела, дорогая? - вежливым тоном спросил Аллан, окидывая оценивающим взглядом несколько сумок с покупками, которые стояли в ряд на прилавке.

Джессика улыбнулась,

— Да, дорогой. Кажется все. Но если что и забыла, то всегда можно заказать это прямо в номер.

— Конечно, любимая.

Джессика с невинной улыбкой подала ему солидный счет.

— Тебя не затруднит рассчитаться по нему?

— Нисколько, моя радость.

Аллан достал чековую книжку, едва взглянув на покупки.

—Рад видеть, что лечение начало, наконец, действовать, — весело проговорил он.

Затем перегнулся через прилавок к продавщице и сказал голосом, который могли слышать все находившиеся в вестибюле:

— Она ужасно любит все покупать. Ничего с ней не поделаешь. У нее было трудное детство.

Джессика наградила его холодным взглядом, затем схватила в охапку все свои сумки и пошла к лифту. Портье поднялся вместе с ними и открыл их номер. Аллан дал ему щедрые чаевые и плотно прикрыл за ним дверь.

Комната была прекрасно обставлена, на полу лежали ковры. Из окон открывался великолепный вид на долину внизу. Джессика придирчиво обследовала ванную комнату и осталась довольна.

— Ну? - спросил Аллан. — Тебе здесь нравится? Можно хоть сейчас проверить, насколько удобна эта кровать...

— Я хочу принять душ и переодеться, — сказала Джессика. — Ты можешь быть свободен примерно полчаса. Спустись в бар или прогуляйся.

Аллан не тронулся с места. Тогда она повторила громче:

— Ну, иди же! Не стой, как истукан! Девушка с характером, — подумал Аллан. И

ему вдруг захотелось вцепиться зубами в горячее, податливое тело Джессики, чтобы полнее ощутить все ее женское естество.

— А куда торопиться, — сказал Аллан. — Сейчас как раз самое время посидеть и обо всем поговорить.

В глазах Джессики зажегся подозрительный огонек, и она спросила:

— О чем это?

— О том, о сем, — ответил он с невинной улыбкой. — Мы же можем обменяться мнениями по любому вопросу, как цивилизованные люди.

— Мне уже известно твое мнение, - резко сказала Джессика. — Особенно в отношении женщин. И твою точку зрения цивилизованной не назовешь.

Аллан понимал, что в этом вопросе ей ничего не докажешь. Она сама виновата в том, что с нею случилось. Он и раньше пытался ей все объяснить, но она осталась при своем мнении. Слишком уж она вспыльчивая. Но всегда стоит предпринять еще одну попытку.

— Послушай... — терпеливым тоном начал он. - Не будь такой злюкой...

И тут же осекся, увидев, как она вся ощетинилась.

— А чему удивляться? — запальчиво спросила она. — На первом месте всегда ты и твои прихоти...

Аллан почти не слушал то, что она говорила, сравнивая его то с Калигулой, то еще с каким-то садистом. Он с любопытством за ней наблюдал. Было на что посмотреть. Была в ней какая-то... дерзость! Вот точное слово. Почему, черт побери, он не встретил такую женщину много лет назад?

Джессика продолжала говорить ему всякие пакости, а он только улыбался. Постепенно она начала выдыхаться:

— ... для тебя ничего не значит, — проговорила она уже устало. — У тебя на уме только одно. Мы оба знаем что. Сначала шантаж... А теперь тебе хочется, чтобы я села рядом и слушала все твои бредни. Ты думаешь, что я настолько глупа, что... что... — Она судорожно вздохнула и указала на дверь дрожащим пальцем. — А теперь уходи и дай мне спокойно принять душ. Нужно ее слегка проучить, решил Аллан. Он снял пиджак, затем ослабил узел галстука.

— Что ты это такое делаешь? — удивилась

Джессика.

Аллан принялся расстегивать рубашку.

— Как видишь, я раздеваюсь. Мы можем принять душ вместе.

Глаза Джессики широко раскрылись. Она была в смятении.

— Принять душ вместе! Никогда! Это... это... Она хотела сказать «непристойно». Однако,

Аллан ее перебил:

— Это практично. Мы можем потереть друг другу спинку мочалкой.

Он начал медленно наступать на нее, затем положил свои руки ей на плечи, не спуская при этом глаз с ее лица.

— Я уверен, что тебе понравится такая процедура.

Губы его оказались рядом с ее губами. Слишком близко. Джессика почувствовала, что у нее подкашиваются колени. Он сущий дьявол!

— Душ маленький, мы в нем не поместимся вдвоем... — хриплым шепотом сообщила она. — Это и дураку ясно.

— Тем ближе мы будем друг к другу, - смакуя каждое слово, произнес он. И начал расстегивать ее блузку.

Когда ему это удалось, он ловко сунул ей руки за спину и расстегнул бюстгальтер. Она не успела еще перевести дух, как Аллан уже целовал ее взасос. Одновременно свободной рукой он ласкал ей грудь. Тело ее вздрагивало и изгибалось от этих чувственных прикосновений. Затем она не выдержала и прижалась к нему.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил Аллан.

Он принялся ласкать один из ее сосков, и тот отвердел при первом же прикосновении.

— Говорить можно все, что угодно, можно лгать, Джессика; но тело никогда не обманет. Оно сгорает от желания любить. Верно? И для нас обоих существует только один способ осуществить это желание.

Джессика не отвечала, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Где-то в глубинах ее сознания звучал трезвый, холодный голос. То был голос разума, который предупреждал ее, что она не должна поддаваться, иначе совесть замучает ее, и она всегда будет презирать сама себя. И это — ради нескольких минут удовольствия?.. Однако соблазн с каждой минутой становился все невыносимее.

— Ты что, онемела? — хрипло спросил Аллан. - Ведь я говорю правду, а ты боишься это признать... Хотя бы кивнула головой!

Ее юбка спустилась уже до лодыжек. Сердце ее отчаянно стучало. Аллан принялся целовать ее в шею.

Джессика попыталась оттолкнуть его руками, но вместо этого обняла за талию. Она ощутила, как под тонкой рубашкой горит его сильное тело. А секунду спустя, она уже гладила руками напрягшиеся мускулы его спины.

Чувствуя, что Джессика готова ему отдаться, Аллан застонал и нетерпеливо стащил ее трусики с бедер, предоставив ей самой спустить их до самого низа и отбросить в сторону. Голос разума в ней смолк. Все ее существо было охвачено непреодолимым желанием. Она знала, что Аллан — лжец, обманщик и развратник, и еще Бог знает кто. Но ей было уже все равно. Сердце ее тяжело стучало, она ощущала, как кровь горячо струится по ее жилам. Она его хотела. Здесь и сейчас.

Получалось, что после всех ее добрых намерений и протестов она оказалась не лучше всех тех неразумных женщин, относительно которых ее предупреждала Бланш. Подобно им, она поддалась дьявольским чарам Аллана.

Но теперь ей уже было все равно. Ее желание имело какой-то болезненный оттенок, оно выходило из-под ее власти. Она прижалась к нему изо всех сил и губами отыскала его губы. Ее била безостановочная дрожь. Аллан, тем временем, крепко обхватил ее за ягодицы.

Они целовались, как безумные. Пальцы Джессики пытались ослабить ремень на брюках Аллана. — Ты меня хочешь, Джессика? Так ведь? — хрипло спросил он. — Я хочу, чтобы ты это сказала вслух!

Он что, сумасшедший? Конечно же, она его хотела! Разве это было не ясно?

— Да... да, Аллан! Я тебя хочу! — со стоном вымолвила она.

— Хорошо, — сказал он. — Значит, никто не сможет меня обвинять в том, что я беру тебя силой? Ты так же хочешь, чтобы я овладел тобою, как и в первый раз?

В его голосе было нечто такое, что внезапно заставило ее остановиться. Она недоуменно уставилась на него.

— Ты, конечно же, права, — сказал он. — Душевая кабинка слишком мала для таких занятий. Можно нечаянно поскользнуться, наступив на мыло, упасть и сломать себе ногу. Принимая во внимание, что главное — это безопасность, я предлагаю отложить все до вечера. К тому же кровать больше подходит для таких целей.

Джессика вся съежилась от его слов, будто ее обдали ледяной водой, и поспешила прикрыть свою наготу. Только теперь до нее дошел весь ужас ситуации, в которую она попала. Она пыталась подобрать какие-то гневные слова, но у нее ничего не получалось. Затем она приглушенно произнесла:

— Ты свинья! Чертов бездушный ублюдок! Я... я...

Он заглушил ее слова поцелуем, затем повернул к себе спиной и шлепнул по голому заду.

— Порядочная женщина не должна так выражаться, — назидательно сказал он. - А теперь иди и прими душ. Я вернусь через полчаса.

И он подтолкнул ее к душевой кабинке, а сам, приведя себя в порядок, покинул номер.

Душ словно бы очистил Джессику и помог прийти в себя. Одеваясь, она почувствовала, что гнев ее прошел. Она стояла перед зеркалом в только что купленных трусиках и бюстгальтере, когда вернулся Аллан.

Он начал с восхищением ее рассматривать.

— Это чистый шелк? — поинтересовался он. — Ты выглядишь очень аппетитно, Джессика. Жалко, что всю эту красоту приходится прикрывать тряпьем. Если бы ты в таком виде появилась в здешней столовой, твой успех превзошел бы тот, который ты имела в ресторане «Феличе».

Джессика демонстративно пропустила его слова мимо ушей и занялась примеркой новых хлопчатобумажных брюк фисташкового цвета. Однако она не могла долго игнорировать Аллана. Искоса наблюдая за ним, она вдруг заметила, что он раздевается. Сначала он снял туфли, затем носки и рубашку. Дело дошло и до брюк, которые он аккуратно повесил на спинку стула. В конце концов, он безо всякого стеснения снял с себя трусы. Джессика покраснела от смущения и отвернулась, торопливо натягивая на себя кофточку. Потом она услышала, как он рассмеялся и направился в душ.

Аллан вернулся оттуда через десять минут. Джессика стояла у окна с хмурым видом, сложив руки на груди. Она увидела его отражение в стекле и с удовлетворением отметила, что он хотя бы обвязал бедра полотенцем.

Джессика отвела глаза от смущавшего ее отражения и стала смотреть на рыбака, который забрасывал спиннинг далеко на середину реки.

— Теперь можешь ко мне повернуться, — раздался за ее спиной голос Аллана. — Я одет.

Джессика отвернулась от окна, собираясь как следует отругать его, но тут же удивленно заморгала глазами и издала короткий смешок. Аллан стоял перед ней в знакомых боксерских трусах.

— Вижу, что ты их узнала, - с улыбкой сказал Аллан. — Ярко-красного цвета с маленькими желтыми медвежатами по всему полю. Ты мне их швырнула во время представления в ресторане «Феличе». Они, конечно же, не в моем стиле, но я решил их сохранить на память.

— Ты сказал, что одет, — с упреком в голосе произнесла Джессика. - Так надень же брюки!

И с высокомерным видом направилась к двери.

— Я буду ждать тебя в вестибюле.

Очутившись внизу, Джессика удобно расположилась на одном из диванов, взяла наудачу какой-то модный журнал и начала неторопливо его перелистывать. Журнал ее не заинтересовал, и она отложила его в сторону. И тут ей на глаза попался телефон-автомат, находившийся рядом с отделом приема гостей. Она решила позвонить матери и предупредить ее, что сегодня она не будет ночевать дома. Какую бы ей придумать причину? Если бы она сказала правду, то весь клан Макколлов кинулся бы сюда к ней на выручку. И тогда бы все это богатство заполыхало ярким пламенем. Нужно было сочинить правдоподобную историю, чтобы никто не пострадал.

Будь проклят этот Аллан, который причинил ей столько горя и страдания. А сколько еще судеб он сломал исключительно ради своего удовольствия? Интересно, задумывался ли он когда-нибудь над этим? Конечно же, нет. Он привычно плыл по течению, не обращая внимания на стенания несчастных жертв, которым он разбивал сердца.

Она все еще не могла прийти в себя после пережитого унижения. Самолюбие любой женщины было бы уязвлено, если бы она призналась мужчине, что хочет его, а тот ответил бы, что займется с нею этим как-нибудь потом. То, что сказал ей Аллан, было, по меньшей мере, неприлично.

Это могло означать либо то, что у него железная выдержка, либо то, что секс для него — всего лишь забава. И занимается он этим лишь тогда, когда ему удобно. А ею он вертит, как хочет.

Подняв глаза, она вдруг увидела, что к ней направляется объект ее размышлений. Он подошел и одобрительно взглянул на ее наряд. Джессика протянула к нему руку и сказала: — Дай мне несколько монет для того, чтобы позвонить по телефону. Нужно объяснить матери, что я не буду ночевать дома. Иначе она будет волноваться.

Аллан порылся в карманах и тут же предложил:

— А что если я объясню ей причину нашей

задержки?

Джессика выхватила монеты из его рук и резко ответила:

— Нет! Я этого не хочу!

Она решительно направилась к телефону, на ходу сочиняя правдоподобную историю о том, как их автомобиль сломался в дороге. И что необходимые запасные части им доставят лишь на следующий день.

Закончив разговор, Джессика повесила трубку на рычаг и отправилась искать Аллана. Он поджидал ее на террасе.

— Дело сделано, — холодно сообщила она. — Чем мы теперь займемся? Проведем этот незабываемый день, глядя на реку?

Он протянул ей ключи от машины и спокойно сказал:

— Мне хочется как следует осмотреть здешние окрестности. Тебе придется вести машину!

Она безразлично пожала плечами и отправилась за ним на стоянку автомобилей. Ей было очень любопытно узнать, что интересного нашел он в этом необжитом и таком отдаленном месте. Но она решила ни о чем его не спрашивать. Пусть он зря теряет время, она не намерена его останавливать. Во всяком случае, он не станет к ней приставать, когда она будет вестн машину.

Она выслушала его указания относительно маршрута, и они вскоре свернули направо, на узкую дорогу примерно в одной миле от отеля. Тут Джессике пришлось замедлить ход почти до скорости пешехода, поскольку дорога оказалась старая, вся в выбоинах.

— Ты уверен, что мы едем в нужном направлении? — спросила Джессика. — Мне кажется, что эта дорога нас никуда не приведет. Похоже, по ней давно никто не ездит.

Не поднимая голову от карты, Аллан хмуро ответил:

— Поезжай прямо. Я скажу тебе, где остановиться.

Ничего интересного они не встретили. Иногда у подножия горы попадалась окрашенная в белый цвет небольшая ферма, расположенная среди вересковой пустоши и зарослей папоротника. Здесь жили бедные семьи, которым помогали существовать единственная корова, овцы и куры, да несколько акров пашни.

Возле одной из таких ферм Аллан велел ей остановиться, чтобы они могли немного размять ноги. Джессика оглянулась по сторонам и негромко сказала:

— Здесь тебе не Кингз Роуд в субботний полдень. Верно? Я же сказала, что этой дорогой мы никуда не попадем. Придется поворачивать обратно.

Аллан полной грудью вдыхал воздух гор. Прищурив глаза, он осматривал окрестности. Потом негромко сказал:

— Кто-то здесь есть. За нами наблюдают. Джессика оглянулась по сторонам.

— Кто наблюдает? — удивленно спросила она. — Я никого не вижу.

— Кто-то прячется в вереске и осторожно оттуда выглядывает.

Джессика снова огляделась и недоверчиво взглянула на Аллана.

— Здесь никого нет, кроме нас. Ты просто хочешь меня напугать? Да?

— Боится тот, кто за нами следит, — негромко сказал Аллан. — Потому он и прячется. Скорее всего, это браконьер. Он, вероятно, думает, что мы — представители властей.

Аллан взял руку Джессики в свою и улыбнулся.

— Пойдем поговорим с ним.

Они прошли примерно сотню шагов вдоль темной полосы выжженной травы, и только тогда Джессика заметила мальчишку, который прятался в невысоких кустах. У него было перепачканное грязью лицо и копна темных вьющихся волос. При их приближении он поднялся, встал во весь рост — в нем было всего футов пять — и начал с беспокойством их разглядывать. Видно было, что он готов в любую минуту броситься бежать.

— Ну, что, клюет? — спросил Аллан, подходя к мальчишке и беря в руки самодельную удочку, которая лежала у его ног.

Тот подозрительно оглядел их обоих, потом отрицательно покачал головой.

Аллан оценивающим взглядом посмотрел на медленно текущую реку.

— Здесь должно быть полно форели, - сказал он. — Ты на что ловишь? На червя?

— Да, — сказал мальчишка, кивнув головой. Он вытер нос тыльной стороной ладони, пожал плечами и спросил: - А на что еще ловить?

Джессика улыбнулась мальчишке. Видимо, он жил на ферме, в полумиле отсюда. На нем были надеты тщательно залатанные джинсы и видавшая виды рубашка.

— Для того чтобы поймать форель, черви не нужны, сынок, — с улыбкой сказал Аллан. — Достаточно иметь одну руку. Неужели твой отец не показывал тебе, как ловить форель руками?

Мальчик покачал головой и невесело произнес:

—Моего отца убили. Он был солдатом. Они провели у реки целый час. За это время

Аллан научил мальчика нехитрому приему ловли рыбы руками.

На обратном пути Джессика решила задать Аллану давно интересовавший ее вопрос:

— Если тебе нравилось служить в армии, почему ты не стал подчиняться приказам?

Она ждала, что Аллан ответит что-нибудь вроде: «Не твое это дело». Но к ее удивлению он стал охотно ей рассказывать.

—Это случилось во время гражданской войны в одной из стран на юге Европы, — сказал он очень серьезно и даже с некоторым оттенком горечи. — По соседству жили люди, которые придерживались разных религиозных убеждений. И вот они начали убивать друг друга из-за разницы в вере. Вмешалась Организация Объединенных Наций. Было объявлено прекращение огня. Однако взбунтовавшиеся люди продолжали обстреливать одну из деревень, которая находилась на нашей стороне, рядом с военным лагерем. Велся беспорядочный обстрел из орудий, от которого могли погибнуть сотни людей. Я и мои товарищи хотели уничтожить позицию вражеских батарей, но нам был дан строгий приказ ни в коем случае не переходить линию разграничения.

Аллан на мгновение замолчал, устало проведя рукой по лицу.

— Но вот один из снарядов угодил в местную школу. Я и мои товарищи не могли этого стерпеть. Мы послали ко всем чертям наблюдателя ООН, перешли границу и уничтожили артиллерийскую позицию.

Джессика свернула на обочину и остановила машину. Затем повернулась к Аллану и спросила:

— И из-за этого они заставили тебя подать в отставку?

В голосе ее слышалось негодование.

Аллан пожал плечами.

— Для того чтобы утихомирить политиков, нужно было кем-то пожертвовать.

Джессика беззвучно раскрыла рот, затем безапелляционно заявила:

— Чертовы идиоты! Я бы наградила тебя медалью.

— С какой стати?

— Если бы я была солдатом, то поступила бы точно так же, как это сделал ты.

Аллан некоторое время молча смотрел на нее, потом кивнул головой и широко улыбнулся.

—Верю, что так бы оно и было, Джессика. Нравится тебе это или нет, но мы с тобой похожи во многих отношениях.

В этом у Джессики были серьезные сомнения, и она отвернулась от него, промолвив лишь:

—Ну... это как сказать.

Аллан неожиданно наклонился к ней, повернул к себе ее лицо и крепко поцеловал в губы. Затем он отпустил ее и резко спросил:

— Ты из тех, кто не успокаивается, пока не отомстит за обиду? Я тоже из таких. В нашем с тобой соперничестве победителем может стать только один из нас. Остается вопрос: ты сможешь примириться со своим поражением? Она не нашла ничего лучше, чем ответить:

— Я... я не знаю, Аллан. Вероятно, это будет зависеть от того, насколько ты будешь великодушен в роли победителя.

На губах Аллана заиграла довольная улыбка. Джессику смущал пристальный взгляд его серых глаз. Сердце ее учащенно забилось, и она сказала негромко:

— Сделай так, чтобы я могла себя уважать. Это - единственное, о чем я тебя прошу, Аллан. Уничтожь все эти газетные вырезки с моей фотографией, чтобы никто из здешних людей не знал правды. Дай мне возможность жить достойно после того, как ты меня покинешь.

— И это все? — спросил он, удивленно подняв брови. — Ты меня разочаровываешь, Джессика. Мне казалось, что твои жизненные устремления намного масштабнее. В конце концов, ты же в меня влюблена? Или я ошибаюсь?

Этот вопрос поверг ее в смятение. Не из-за его прямоты, но из-за того, что это вызвало у нее смятение чувств, чего она пыталась избежать. До сих пор ей казалось, что ее просто влечет к нему, как к интересному мужчине. Главное, что было в нем, это его сексуальная привлекательность. Теперь Джессика увидела Аллана в новом свете. Это был человек широкой души и обаяния. Он готов был пожертвовать карьерой, но не примириться с варварством и несправедливостью.

Он все еще не спускал с нее глаз, заглядывая, казалось, в самую ее душу. И все еще ждал ответа. Джессика большим усилием воли смогла отвести от него взгляд. Голос наконец вернулся к ней, и она сказала, пересиливая себя:

— Любая женщина, Аллан, которая в тебя. влюбится, сделает большую глупость. Ведь ты не можешь соблюдать верность жене. Так? Да ты и сам сказал, что тебя больше устраивают случайные связи. При этом ты прибавил слово «регулярные». Я точно это помню. Твое понятие о влюбленности отличается от моего. Ты стремишься только к физической близости. Все остальное для тебя - ничто.

Внезапно Алланом овладело чувство тревоги. Так, значит, вот каким она его видела, и в этом он сам был виноват. Но так они ни до чего не договорятся. Она проанализировала его поведение и создала собственное о нем представление.

Однако было одно обстоятельство, которое еще оставляло ему надежду. Джессика не отрицала, что любит его, а скорее старательно избегала говорить об этом. Она сказала лишь о том, что любая женщина поступит неразумно, если влюбится в такого развратника как он, который не понимает, что такое быть верным. Значит ли это, что чувства ее начинают меняться? Нужно будет поскорее это выяснить. Одно лишь Аллан знал наверняка: он ни в коем случае не должен ее потерять. Джессика Макколл - замечательная женщина, и он приложит все усилия для того, чтобы она его не оставила.

8

Они нашли тихий уголок в баре и расположтлтсь в нем.

В ту же секунду перед ними возник опрятно одетый официант, готовый их обслужить. Аллан заказал разные напитки, а также попросил принести меню.

В баре играла тихая музыка, свет был приглушенным. Все это располагало к отдохновению, но Джессика не замечала ничего вокруг. Она была вся взвинченная, колючая. Аллан же по своему обыкновению держался спокойно и уверенно. Он смотрел на Джессику с нескрываемым восхищением, видимо, предвкушая то, что должно было между ними произойти. Это еще больше ее раздражало. Возможно, он взял над нею верх, и впереди его ждала незабываемая ночь, сулившая множество страстных ощущений... Но, черт возьми, нельзя же напускать на себя такой откровенно самодовольный вид!

Официант принес им меню и напитки.

Аплан сказал с улыбкой:

— Виски «Гленливет» и родниковая вода. Как мне помнится, именно это ты заказала в ресторане «Феличе». Или ты сделала это лишь для того, чтобы произвести на меня впечатление?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — негромко ответила Джессика.

— Ты лжешь.

— Не смей со мной так разговаривать! — резко проговорила Джессика.

Он удивленно поднял свои тонкие темные брови.

— Почему бы и нет? Ты и есть лгунья.

Он смотрел на нее с усмешкой, ожидая услышать дерзкий ответ, но она промолчала. Аллан вздохнул и раскрыл меню.

— Ладно, успокойся. Что ты будешь есть? Как насчет отварной лососины? Она здесь настолько свежая, что любой повар может творить из нее чудесные блюда.

— В общем, я не очень голодна, — ответила Джессика, чувствуя растущую уверенность в себе. — Что-то нет аппетита.

— Выпей аперитив, - предложил Аллан, изображая из себя заботливого кавалера. — Тогда захочется есть.

Он тут же подозвал официанта и велел ему

принести аперитив.

— После ужина мы можем спокойно прогуляться по берегу реки и подышать свежим воздухом, — с энтузиазмом объявил он. — День сегодня был чудесный, безоблачный, и мы сможем полюбоваться звездами. Надеюсь, к тебе вернется романтическое настроение.

Романтическое настроение? — с горечью подумала Джессика. — Что он имеет в виду?

Она сделала небольшой глоток из бокала и отодвинула его. Затем вызывающе взглянула на Аллана.

— Ты долго собираешься пробыть здесь, в Камбартоне?

Аллан, казалось, был удивлен.

— Мне кажется, вчера я сказал тебе об этом довольно ясно. Эта часть страны очень перспективна для развития. Здесь не хватает только человека, который помог бы ей войти в двадцатое столетие.

— И этим человеком должен стать ты? — холодно спросила Джессика.

Аллан пожал плечами.

— Почему бы и нет? У меня это неплохо получается. В любом случае, здесь я нахожусь, прежде всего, из-за тебя, так что ты не должна выражать недовольство.

— У меня есть все основания выражать недовольство, — возразила Джессика. — Ничего подобного не случилось бы, если бы ты относился к женщинам с большим уважением и не рассматривал бы их только как объекты для удовлетворения своей похоти.

— Может быть, ты и права, — безразличным тоном произнес Аллан. — Но то, что касается всех этих женщин, о которых ты так беспокоишься... я отношусь к ним так, как они того заслуживают. Большинство из них — авантюристки, но со мной их ждала неудача... Ни одна из них впоследствии не предъявляла мне никаких претензий. Ты первая об этом заговорила.

Джессика была несказанно удивлена. Какое самодовольство, какое высокомерие...

— Ты хочешь сказать, что я тоже заслуживаю такого отношения к себе?! — возмущенно спросила она.

— Скажем... в то время ты вела себя так, что я счел тебя одной из них, — спокойно произнес он. И поднял бокал, словно желая произнести тост. — В любом случае, ничего дурного не случилось. Пострадало только твое чувство собственного достоинства. Так что давай выпьем за твое доброе Здоровье.

Джессика сжала руки в кулаки и очень медленно сосчитала до десяти. После этого сдержанно проговорила:

— Кажется, мне лучше будет вернуться в Лондон. Я уеду туда в конце этой недели.

Аллан на мгновение задумался, затем с сомнением покачал головой.

— Это было бы непростительной ошибкой, Джессика. Будут нарушены все мои планы. Вспомни, что было, когда ты отправилась туда в первый раз. Ты была вроде ягненка, окруженного стаей волков.

На это ей нечего было возразить. Потом она вспомнила про Эдит и сказала:

— В тот раз мне дали неверный совет. Сейчас я буду умнее.

— Все так говорят, — заметил Аллан. — Но продолжают совершать прежние ошибки.

Он перегнулся через стол и по-отечески ласково погладил ее по руке.

— Послушай, что я тебе говорю. Здесь, со мной, тебе будет намного безопаснее. Не так страшен черт, как его малюют.

— А что же ты намерен здесь делать? - спросила она, подозрительно глядя на него. - Неужели ты задумал восстановить охотничий дом старого герцога, а потом в нем поселиться?

Аллан усмехнулся.

— Почему бы и нет? Из меня получился бы неплохой хозяин такого поместья.

— Для человека с твоим характером это было бы слишком обременительно, — со смехом сказала Джессика. — Только представь себе... Нет ресторана «Феличе». Нет возможности завести шашни с очередной молодой красоткой. Так ты и месяца здесь не продержишься.

— Ты права, — со вздохом ответил Аллан. — Но я не собираюсь жить в поместье. У меня другие планы относительно охотничьего дома. — Он помолчал немного, затем продолжал совершенно серьезно: — Несколько месяцев назад ко мне обратились мои бывшие сослуживцы из нашего полка. Все до одного сержанты. Отличные ребята. Стойкие и преданные. Сейчас все они ходят в гражданской одежде, но не хотят, чтобы пропадали специальные навыки, полученные ими в армии. Они задумали создать особый тренировочный центр. И уже кое-чего добились в этом направлении, дело пошло. Крупные международные компании направляют к ним способных молодых специалистов для приобретения навыков лидерства и уверенности в себе. Ребята предложили мне стать их партнером и подыскать подходящее место для такой работы.

Охотничий дом, о котором мы говорим, находится почти в центре самого большого необжитого пространства в Европе. Он идеально подходит для такого предприятия.

Джессика попыталась что-нибудь возразить по поводу устройства такого центра в поместье, но так ничего и не придумала.

— Возможно, что-нибудь у вас получится, — только и оставалось ей сказать.

— А я уверен, что все получится, черт возьми! — воскликнул Аллан. — И для обслуживания такого центра понадобится множество народа. Вполне понятно, что обслуживающий персонал мы станем набирать из близлежащих окрестностей. А ты бы не хотела поработать там по снабжению?

Джессика пропустила последний вопрос мимо ушей.

— А что же будет с Камбартоном? — поинтересовалась она. — Ты, в самом деле, намерен купить отель?

— Завтра из Глазго приедет специалист для того, чтобы его осмотреть. Я хочу расширить этот отель, пристроив к нему два десятка номеров.

— Но зачем? — спросила искренне удивленная Джессика. — Нынешние номера едва окупаются. Летом сюда приезжают слишком мало туристов. Положение спасает выручка от продажи напитков в баре по субботам и воскресеньям. Иначе бы отель закрылся еще несколько лет назад.

— Все дело в том, что сейчас здесь нет ничего, что могло бы привлекать отдыхающих. Кому интересно ехать в маленькую рыбацкую деревушку, которая давным-давно пришла в упадок? Сюда могут заглянуть художники... Или поэты, ищущие уединения... Если все будет продолжаться в таком духе, то лет через двадцать Камбартон исчезнет с лица земли, и от него останутся лишь воспоминания.

Аллан говорил о том, что было известно в Камбартоне каждому, однако, люди боялись рассуждать об этом вслух.

— Ну, и насколько я понимаю, ты. собираешься все это изменить? — иронически улыбаясь, спросила Джессика.

—Надеюсь, ты не станешь возражать, если я предприму такую попытку, - с сарказмом произнес Аллан.

—Не стану возражать, но при условии, что ты оставишь в покое старуху Эдит, - твердым голосом проговорила Джессика. — Я заметила, какими глазами ты смотрел на ее дом. «Оттуда самый лучший вид на весь Камбартон», — сказал ты. И сразу захотел все заграбастать своими ненасытными руками.

Аллан ничего не ответил. Он просто сидел и смотрел на Джессику. Нет. Не на нее. Он смотрел как бы сквозь нее... Она почувствовала себя страшно неловко, но тут он посмотрел ей в лицо.

— Твоей старой приятельнице нечего меня бояться, Джессика. Я и сам ей это скажу. Надеюсь, ты как-нибудь меня с ней познакомишь.

— Обязательно.

Нужно бы его заставить все свои обещания оформлять в письменном виде, — невесело подумала она.

— Ну, так что ты хочешь конкретно сделать для того, чтобы моя деревня поскорее вошла в двадцатое столетие? — спросила она.

— Я превращу здешнее побережье в лучшую пристань для яхт к северу от Средиземного моря, — небрежным тоном произнес он. — Здесь для этого имеется все необходимое. Одна из самых удобных бухт на западном побережье и большой простор для строительства. Через три года ты это место просто не узнаешь.

Джессика удивленно уставилась на него. — Неужели ты это серьезно говоришь? Мы уже здесь видели роскошные яхты и моторные катера, которые прибывали сюда на уикэнд. Они высаживались на берег и вели себя так, словно никого вокруг не существовало. Дорогие продукты и напитки они привозили с собой. Поэтому местная экономика от этого ничего не выиграла. А когда они уезжали, после них на берегу оставались горы мусора. Кроме того, они выбрасывали за борт все, что им не было нужно, всякую дрянь. Так что вряд ли жители деревни будут тебе за это благодарны.

— Я и не жду от них никакой благодарности, — сдержанно ответил Аллан. — Но таких гостей в этих местах не будет. Мне хочется заинтересовать в этом проекте местных жителей. Пригласить сюда высококвалифицированных специалистов с семьями, которые займутся превращением этого местечка в рай для яхтсменов. Думаю, многим придутся по душе тишина и спокойствие западной части Шотландии. Охота, рыбалка, занятия водным спортом — что может быть лучше для деловых людей, утомленных ежедневной суетой?

На лице Джессики появилось выражение крайнего удивления.

— А для связи с цивилизованным миром я создам в Камбартоне деловой центр, оснащенный новейшей техникой. Там будет все, что только может представить себе человеческое воображение. И, понятное дело, это даст работу многим людям.

Джессика была поражена. Кем бы ни был этот человек, ему не откажешь в полете фантазии. И у нее не было никаких сомнений в том, что Аллан способен все это осуществить. Если он в бизнесе такой же целеустремленный и решительный, как в своих отношениях с женщинами, то успех ему обеспечен.

— В случае удачного осуществления этого проекта, тебе, возможно, в будущем воздвигнут памятник на пристани, — с оттенком горечи сказала Джессика. — Надеюсь, ты не будешь на меня в претензии, если я не приду на его открытие?

— Ну же, Джессика, — запротестовал Аллан, играя улыбкой, — зачем портить мне настроение? В конце концов, если этому предприятию суждена удача, то я хочу разделить ее с тобой. Ведь если бы не ты, то я никогда бы не узнал о существовании Камбартона.

— Давай не будем об этом говорить, — тихим голосом сказала Джессика.

Все время за обедом она оставалась какой-то напряженной, рассеянно ковыряя вилкой в своей тарелке. Аллан ей не докучал ненужными вопросами, и она была ему за это благодарна. Это дало ей возможность подумать о ситуации, в которую она попала. Возможно, он намеренно прибегнул к такому приему. Дать ей возможность решить все самой. Тогда, если дело дойдет до пресловутой мести, клан Макколлов не сможет предъявить ему никаких претензий.

Джессика всегда была предельно откровенна с самой собой. Обдумав сложившуюся сейчас ситуацию, она вынуждена была признать, что с нетерпением ждет часа любовного свидания с Алланом. И вины ее в этом вроде не было — она лишь старалась спасти свою семью от позора. Конечно же, это был надуманный предлог, но и его было достаточно. Ее желание снова отдаться ему могло показаться предосудительным, но в ней жил какой-то демон, с которым невозможно было бороться, и о котором нельзя было забыть только потому, что это было дурно.

Неотвратимое было уже рядом. Если он намерен был уехать в Лондон сразу же после того, как получит желаемое, она готова была с этим смириться. Даже если бы он навсегда исчез, она и в этом случае могла приспособиться и жить дальше.

Но он не собирался отсюда уезжать. Только что раскрытые им грандиозные планы указывали на то, что он намерен здесь устроиться надолго. Он дал также ясно понять, что не хотел бы, чтобы Джессика вернулась в Лондон. Что же у него было на уме? Неужели он думает, что она согласится на роль его сожительницы, которая всегда будет к его услугам?

После окончания трапезы они не стали заказывать кофе. Вместо этого они снова перешли в бар, где Аллан заказал виски.

— Ты что, задумал меня подпоить? — негромко спросила Джессика.

— Выбрось это из головы, — посоветовал Аллан. — В этом нет никакой необходимости. Достаточно взглянуть на выражение твоего лица — и все становится ясно. У меня есть полная уверенность, что твое поведение — только маска, а в душе ты страстно жаждешь тех наслаждений, которые ждут нас впереди.

Джессика отвернулась от него и сказала:

— Ты просто невыносим. Позоришь звание мужчины.

— Возможно, — с вызовом в голосе ответил Аллан. — Я, конечно, не ангел, но, во всяком случае, человек честный... В отличие от некоторых я никогда не прикидываюсь тем, кем не являюсь в действительности.

Это походило на обвинение в ее адрес, и Джессика резко ответила:

—Ты все еще не можешь забыть историю с Трикси Троттер?

Аллан отрезал:

— Я имею в виду не тот жалкий маскарад, моя дорогая девочка. Мне припомнился разговор, который произошел между нами в момент нашей первой встречи.

Джессика помрачнела.

— Это случилось всего несколько недель назад, Джессика, — продолжал Аллан. — Ты, конечно же, помнишь, как все это произошло, а также всю ту ложь, которую ты сочинила тогда?

Джессика выпрямилась. Глаза ее метали молнии. Ее не волновали даже бросаемые на нее украдкой взгляды посетителей бара.

— Сегодня ты уже в третий раз обвиняешь меня во лжи! — сказала она, распаляясь. — Это возмутительно! Либо ты сейчас же извинишься передо мной, либо я... я...

— Что ты? — спросил он, насмешливо глядя на нее. Джессика секунду смотрела на него, затем оттолкнула кресло, порывисто поднялась и быстро пошла к выходу.

Аллан догнал ее в вестибюле, крепко схватил за руку и направил к главному входу, а затем на террасу. Там они остановились. Заглядывая в ее покрасневшее от гнева лицо, Аллан сказал:

— Все хорошо. Успокойся и не нервничай так. Я приношу свои извинения. Вероятно, вместо слов о том, что ты лгала мне, я должен был сказать, что ты ввела меня в заблуждение. Ну, так будет лучше?

— Нет, нисколько не лучше! — кипятилась Джессика.

— Ну, тогда, вероятно, поможет вот это... Джессика не успела ничего сообразить, как Аллан вдруг нагнулся к ней, закинул ее голову назад и приник к ее губам страстным поцелуем.

Она быстро опомнилась и попыталась оттолкнуть его, но Аллан был намного сильнее ее. Она старалась не отвечать на поцелуй, крепко сжав губы. Но Аллан проявлял настойчивость, и постепенно Джессика начала сдаваться, ощутив прилив страсти. Ноги ее подкашивались.

В конце концов, он отпустил ее и цинично заметил к ее огромной досаде:

— Сама не знаешь, злишься ты на меня или меня хочешь. С самого начала мне нужно было быть осторожнее с тобой, рыжеголовой. Но теперь я знаю, как прекратить твои выходки. Не помешает, если я начну тебя понемногу воспитывать.

Джессика отдышалась.

— Я тебя презираю! — с яростью проговорила она.

— Ты просто прелесть, — торжествующим голосом объявил Аллан. — Особенно когда возбуждаешься.

Он взял ее пальцами за подбородок, приподнял ей голову и заглянул в глаза.

— Когда в тебе возникает желание, твоя кожа слегка розовеет, а в твоих голубых глазах зажигается огонь... Ты очень красивая женщина, Джессика. Мне никогда не приходилось видеть такие губы, которые прямо просятся, чтобы их поцеловали.

Она оттолкнула его руку и насмешливо произнесла, вспомнив историю их знакомства:

— Это, вероятно, один из твоих привычных приемов... Ты применил его при встрече со мной в Лондоне. Но мне кажется, что такой распутник как ты, обманувший немало женщин, рано или поздно должен потерпеть фиаско.

— Нет... — нисколько не смущаясь, произнес

Аллан. — Просто мне хотелось узнать, хорошо ли ты помнишь все события той первой ночи в Лондоне.

Он снова взял ее за руку и ласково произнес:

— Давай прогуляемся вдоль реки. А ты расскажешь мне, что еще тебе запомнилось.

Джессике не терпелось поскорее уйти с террасы. На них обращали внимание, и ей хотелось скрыться от назойливых взглядов.

— Отпусти мою руку, — негромко сказала Джессика. — Ведь мне некуда отсюда бежать...

Солнце уже стояло низко над горизонтом. Вечер был приятно теплым, воздух напоен непередаваемыми ароматами цветов. Широкая, быстрая река с шумом катила свои воды среди множества валунов. В некоторых местах течение ее замедлялось над глубокими впадинами, над которыми воды ее описывали медленные круги. Джессика и Аллан неторопливо шли вверх по течению реки. Под их ногами мягко пружинила зеленая трава. Джессика держалась от Аллана на расстоянии вытянутой руки — на случай, если ему вдруг захочется снова схватить ее и сделать с ней что-нибудь непотребное. Теперь она могла ждать от него любой безрассудной выходки.

Так они молча прошли несколько сотен шагов. Дойдя до одиноко стоявшей сосны с могучей зеленой кроной, Аллан вдруг остановился и начал обозревать окрестности. Джессика подалась назад и стала с подозрением за ним наблюдать. Она его уже изучила! Гормоны этого мужчины обладали повышенной активностью, и, возможно, он не станет ждать их вечернего свидания...

Глаза Аллана наконец остановились на ней.

Джессика затаила дыхание.

— Что это ты так на меня смотришь? — спросила она с дрожью в голосе.

— Как?

Он притворно нахмурился, но это не могло обмануть Джессику.

— Сам знаешь, как. Ты думаешь только об одном. Других мыслей у тебя нет.

Аллан иронически улыбнулся.

— Мне кажется, что это у тебя нет других мыслей, — сказал он, растягивая слова. — Ты уже пыталась соблазнить меня в номере отеля, а теперь снова принимаешься за свое. А ведь здесь полно народу! Ты очень развратная молодая дама, Джессика Макколл. Если бы об этом узнала твоя мать, она бы с ума сошла. Придется отказаться от удовольствия ради собственной безопасности. Если бы мы занялись любовью на этом самом месте, мне бы пришлось потом всю ночь вытаскивать сосновые иголки из твоей маленькой нежной попки.

От удивления у Джессики отвалилась челюсть. Как еще земля не расступилась и не поглотила ее! Кажется, она сама помогает Аллану издеваться над ней.

Собрав всю свою гордость, Джессика глянула прямо в лицо Аллану.

— Ты сам виноват в том, что я не поняла, зачем мы тут остановились. Мне кажется, что любая женщина на моем месте не чувствовала бы себя в безопасности наедине с тобой.

— А некоторым женщинам нравится, когда с ними обращаются подобным образом. Во всяком случае, большинству женщин. Тогда они, по крайней мере, уверены, что нравятся мужчинам. Ведь не случайно вы пользуетесь косметикой, духами, носите модные платья?

Джессика прямо онемела — так способны были рассуждать лишь самые отъявленные женоненавистники. Жаль, что ей в этот момент трудно было собраться с мыслями. Она лишь сказала резко:

— Я не принадлежу к числу таких женщин.

— Тогда почему на наше первое свидание ты явилась разодетой так, словно только что сошла со страниц модного журнала? — насмешливо спросил Аллан.

Джессика нахмурилась.

— А как я должна была быть одета? Ты меня пригласил на ужин в дорогой ресторан... Не могла же я нарядиться для этого в мешковатый свитер и джинсы. И не говори, что тебе было бы все равно. Ты пригласил меня, а я оделась подобающим образом, и это было данью уважения тебе.

Аллан смерил ее высокомерным взглядом, хмыкнул и пошел дальше. Джессика негодующе посмотрела ему вслед, затем догнала его и загородила дорогу.

— Если ты хочешь обвинить меня в чем-либо, сделай это, а не беги! — запальчиво сказала она. — Я же не могу читать твои мысли.

— Ты опять принялась за свои выходки? — хмуро спросил он. — Помнишь, что случилось в прошлый раз?

Джессика отступила на шаг.

— Никакие это не выходки. Просто мне хочется знать, что тебе тогда не понравилось в моей одежде. Вроде бы ты похвалил мое платье... Или ты, как всегда, лгал мне?

— Нет, это не было ложью. Ты действительно выглядела очень эффектно. Но, конечно же, в то время я совсем тебя не знал. Верно ведь, мисс Макколл?

— А что тебе нужно было знать? Ты знал, как меня зовут и где я живу. Разве этого было недостаточно?

— Мне припоминается роскошное шелковое платье, — сказал Аллан. — Должно быть, оно стоило очень дорого. И ты надела его не только потому, что хотела сделать мне приятное. Ты знала, что в нем будешь выглядеть намного привлекательнее.

У Джессики начало портиться настроение. Она понимала, что высказывая все это, Аллан имел какую-то определенную цель.

— А откуда у тебя это платье, между прочим? — спросил он. — Ты, вероятно, одолжила его в том магазине, в котором работаешь?

— Оно было из числа отбракованного товара, — пояснила Джессика. - В нем был неправильно прострочен один шов.

— Понятно. Но тогда ты мне об этом не сказала. Так ведь? Я помню также, что когда я высказал комплимент по поводу этого платья, ты ответила... Да, ты сказала, что у тебя нет проблем с нарядами и что ты решила надеть это платье в последнюю минуту. Любая женщина не станет говорить ничего в этом роде, если она не хочет произвести впечатление, будто у нее полный гардероб сногсшибательных платьев.

— Ладно! О чем мы говорим? О каком-то платье... Может быть, я немножко и приврала, но это не идет ни в какое сравнение с той ложью, которую наговорил мне ты.

Аллан пожал плечами.

— Как я уже сказал, ты сама во всем виновата. Ты же неглупая женщина, Джессика. Но сама повинна в собственном падении. Если бы ты не выдавала себя за ту, кем на самом деле не была, наши отношения могли бы сложиться совершенно по-другому.

Джессика посмотрела на него недоумевающе.

— Извини, пожалуйста. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Объясни мне все по порядку.

Они продолжали идти по берегу реки. Солнце еще ниже спустилось к линии горизонта, готовясь в любую минуту скрыться за горами на западе. Небо окрасилось в фантастический розовый цвет.

— Платье — это пустяк, — неторопливо проговорил Аллан. — Но если проанализировать все твое поведение, все что ты сказала или о чем умолчала, то создается твой образ, весьма далекий от действительности.

Он издал короткий смешок, словно вспомнив о чем-то.

— Но у тебя все так естественно получалось, что я поверил тебе и, приехав в Камбартон, начал наивно расспрашивать людей, как проехать в поместье Макколлов. Естественно, никто здесь не слышал о таком поместье. И люди знали только одну Джессику Макколл, то есть тебя. Поэтому они показали мне на дом твоих родителей. И только тогда я понял, как ты меня дурачила.

Джессика почувствовала, что краснеет. Все сказанное им было правдой. Обманывать можно не только с помощью слов. Человек может вообразить о вас Бог знает что, и, если вы поддерживаете его заблуждения, это равносильно тому, что вы ему лжете. Так Аллан поверил, что прекрасная квартира в элитном районе принадлежит ей, а Джессика не удосужилась объяснить ему, что она там лишь квартирантка.

Аллан вдруг схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

— Почему ты это сделала?

Он снова встряхнул ее, да так, что у Джессики клацнули зубы.

— Объясни мне, пожалуйста, почему ты так глупо себя вела?

Джессика высвободилась из обхвативших ее рук и крикнула ему в лицо:

— Я желала произвести на тебя впечатление! Ты прав... Мне хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание. Мне казалось, что такой  ши карный мужчина, как ты, не может заинтересоваться моей скромной особой. Я старалась быть привлекательной и казаться утонченной, похожей на тех женщин, которые посещали наш магазин... Надеюсь, ты удовлетворен моими объяснениями. Мне хотелось, чтобы ты любил меня, но вместо этого ты подвергал меня одному унижению за другим... Черт возьми, ты бы мог совершить хоть одно доброе дело, которое пошло бы на пользу всем! Привяжи камень на шею и прыгни в реку...

Аллан рассмеялся. Сначала это был негромкий смешок, словно он находил забавным все, сказанное ею. Затем раздался оглушительный хохот. Джессика погрустнела, и у нее стало тяжело на сердце. Она открыла ему свою душу, а он начал над ней издеваться! Круто повернувшись, Джессика направилась обратно, к отелю.

Через минуту Аллан догнал ее и пошел рядом.

—Дай мне твою руку, Джессика, — попросил он.

Она передернула плечами и сказала негромко:

— Оставь меня в покое. Я тебя ненавижу.

— Ты ведешь себя, словно малый ребенок. Джессика ничего на это не ответила, а лишь ускорила шаг. На глаза ее навернулись слезы.

Когда они вошли в вестибюль отеля, Аллан попытался пригласить ее в бар, но она заупрямилась.

— Нет, спасибо, я устала и пойду в номер. Аллан крепко ухватил ее за руку.

—Нам нужно обсудить еще кое-что важное.

— Нам нечего с тобой обсуждать, - ответила Джессика, упрямо покачав головой. - Мне нужно самой как следует обо всем подумать, а для этого требуются тишина и спокойствие.

Она высвободила свою руку и направилась к лифту.

9

В комнате было темно. Вот уже минут пятнадцать Джессика неподвижно стояла у окна и наблюдала за тем, как гаснет багровый закат и на небе одна за другой появляются звезды. Послышался негромкий скрип открываемой двери, и в комнату проник узкий лучик света из коридора. Дверь снова затворилась. Было слышно, как вошедший осторожно поставил на стол поднос. Затем щелкнул выключатель, и комната озарилась неярким светом.

— Я принес вино и несколько сэндвичей с курятиной. Вдруг нам захочется перекусить позднее, — сказал Аллан. — Это лучше, чем потом беспокоить прислугу.

Джессика продолжала стоять у окна. Ей не хотелось снова встречаться с ним лицом к лицу и опять что-то выяснять. Но она знала наверняка, что рано или поздно это все равно случится.

— Напрасно ты беспокоился, - устало сказала она. — Я не голодна.

— Не слишком вежливо с твоей стороны, — заметил Аллан.

Хлопнула извлеченная из бутылки пробка.

— Но ничего, — продолжал он. — Бокал-другой вина, и все встанет на свои места.

Опять он за свое, с горечью подумала Джессика. Думает, что стоит ему щелкнуть пальцами, и я тут же прибегу к нему, как собачонка. Нет, этому не бывать. С самого начала нужно было себя правильно поставить. Но и теперь не поздно. Хватит плясать под его дудку, и теперь я уже ему не уступлю.

Она решительно повернулась к Аллану.

— Если хочешь, можешь спать на кровати. Я устроюсь на диване. Лучше бы мне вообще перебраться в другой номер, но не стоит сейчас беспокоить обслуживающий персонал.

Он окинул ее безразличным взглядом, затем пожал плечами.

— Какое нам дело до персонала? Для того они здесь и находятся. Это можно легко устроить. Я позвоню в отдел по приему, если ты, конечно, этого хочешь. Они будут только рады сдать нам еще одну комнату.

Аллан разлил вино по бокалам и протянул ей один из них. Отпив глоток из своего бокала, он задумчиво спросил:

— Значит, ты думаешь, что все мои угрозы — просто блеф?

Джессика спокойно ответила:

— Мне все равно, всерьез ты мне угрожаешь или блефуешь. Меня это больше не беспокоит. Завтра мы вернемся в Камбартон, и я сделаю то, что должна была сделать еще в момент твоего приезда. Я расскажу людям правду. Они узнают, какой я была дурой, что согласилась лечь с тобой в постель в первую же ночь нашего знакомства.

Она закусила губу.

— Конечно, моим родителям это будет тяжело услышать. Но ничего не поделаешь. Затем я расскажу, как пыталась тебе отомстить, когда ты меня оставил. А также то, что ты явился сюда для того, чтобы меня шантажировать. Аллан понимающе кивнул головой.

— Да, для тебя это выход из положения. Понятно, своему человеку они скорее поверят, чем какому-то чужаку.

Джессика холодно ответила:

— Ты хочешь сказать, что они поверят правде.

— Удивительно, но некоторые люди склонны слепо верить тому, что им говорят, Джессика, — сказал он с оттенком иронии в голосе. — Это относится и к тебе самой. Ты склонна скорее судить о человеке по его репутации, чем на основании личных впечатлений.

— Что до личных впечатлений от общения с тобой, то их было предостаточно. Они лишь подтвердили твою репутацию. Жаль только, что я слишком поздно узнала истину, — сказала Джессика, ставя свой бокал на стол. — Лучше закажи по телефону пару дополнительных одеял.

— В этом нет необходимости, — с улыбкой ответил Аллан. — Не забывай, что я джентльмен. Если ты серьезно намерена спать отдельно, то займешь постель, а я устроюсь на диване.

Он сделал шаг к Джессике и положил ей руки на плечи.

— Но мне кажется, что до этого дело не дойдет. Уверен, что мы сможем обо всем договориться.

Джессика напряглась от его прикосновения, и тело ее пронзила дрожь.

— Тебе... тебе не удастся заставить меня изменить мое решение, Аллан, — сказала она.

Он нежно прикоснулся своими губами к ее губам, и все поплыло перед глазами Джессики. Однако, у нее хватило сил отвернуться.

— Нет... — глухо проговорила она. - Пусти же меня!

Но он лишь сильнее сжал ее в объятиях и снова отыскал губами ее губы. На этот раз поцелуй был более настойчивым, требовательным... и у нее тут же возникло желание отдаться ему. Она старалась ни о чем не думать, не реагировать на его ласки, но все больше распалялась. Он прижимал ее к себе со всей силой страсти. Она ощущала чувственный трепет его мускулистого тела. И все же последним усилием воли ей удалось освободиться из плена его рук.

Ловя ртом воздух, Джессика сделала шаг назад.

— Из этого не выйдет ничего хорошего, Аллан, — сказала она. — Я не поддамся. Не сейчас. Я должна хоть раз за все время нашего знакомства поступить разумно.

Приглушенный свет в комнате не позволял как следует рассмотреть лицо Аллана. Но одно можно было сказать определенно: на нем не было признаков гнева.

— Тебе не удастся побороть собственное желание,. Джессика, — спокойным голосом произнес Аллан. — Попробуй сама меня поцеловать, и тогда ты вряд ли устоишь.

Сердце ее снова бешено забилось. Еще один поцелуй — и она проиграет. Это было известно им обоим. Джессика отрицательно покачала головой.,

— Нет. Не подходи ко мне.

Наступила напряженная тишина. Потом Джессика с удивлением увидела, как Аллан начинает снимать с себя пиджак и развязывать галстук. Снова? Он не посмеет!

Но он всего лишь ослабил ворот рубашки, затем взял со стола бокал Джессики и протянул ей.

— Выпей, — тихим голосом попросил он. — Нам с тобой нужно о многом переговорить.

Она нехотя приняла бокал и негромко сказала:

— Ничего не изменится, если я выпью это вино. И не помогут никакие разговоры. Я тебе уже все сказала. Решение мною принято.

— В таком случае, Джессика, возможно, ты его изменишь после того, что я тебе скажу.

В глазах его был какой-то особенный блеск, которого она прежде никогда не замечала. Может быть, он решил поговорить с ней откровенно? Но не исключено было, что она видела лишь отражение света в его глазах.

— Можно поговорить, если хочешь, но это будет напрасной тратой времени, — возразила она. — Уже поздно, и я устала, так что говори скорее. И покончим с этим.

— А что, если я скажу, что люблю тебя? — проговорил он низким хриплым голосом.

— Не смеши меня, — ответила она устало. — Ты никак не можешь успокоиться?

— Ну, а если я хочу посвятить остаток своей жизни тебе, и только тебе одной, Джессика?

Он протянул руку и нежно погладил ее по голове.

—Мне хочется, чтобы у нас были дети и чтобы мы их вместе растили. И я хочу, чтобы мы вместе состарились.

Рука Джессики, державшая бокал, задрожала. Но голос ее был твердым:

— Я тебе не верю.

Он скажет все, что угодно, лишь бы затащить меня в постель, — подумала она.

— Теперь все будет иначе! — решительно заявил он. — Еще ни разу в жизни я не говорил так серьезно, как сейчас. Завтра, как только мы вернемся в Камбартон, я буду просить у твоего отца согласия на наш брак. Ведь так это принято в ваших местах? А затем мы нанесем визит преподобному Маккинли и начнем готовиться

к грандиозной свадьбе, какой Камбартон еще никогда не видал.

Горло Джессики сдавил спазм, глаза увлажнились. Зачем он так со мной поступает? — подумала она в отчаянии. — Он уже причинил мне столько горя... Ему нравится, что ли, выматывать мне душу?

Ей с трудом удавалось говорить спокойно:

— Извини, Аллан. Если бы даже я тебе поверила, такого мужа, как ты, мне не нужно. У меня старомодные понятия о жизни, и я считаю, что муж и жена должны быть верны друг другу. Я ни за что не поверю, что ты будешь долго верен своим сегодняшним клятвам. Я тебя ни в чем не обвиняю. Это дело твоей совести. Если ты и дальше хочешь вести подобный образ жизни, продолжай. Но все это будет происходить уже без моего участия.

Аллан тяжело вздохнул.

— Ты опять за свое. Судишь обо мне по моей репутации.

— Не совсем. Я на себе испытала твои методы. Я же твоя жертва. Разве ты забыл?

— Самая красивая из всех жертв, — с улыбкой заметил он.

— Замолчи! - гневно сказала Джессика. — Теперь не время для комплиментов.

— Да... Людям трудно будет поверить в то, что скрывается за моей так называемой репутацией. А ты так убеждена в том, что я лжец, что и вовсе не поверишь в то, каков я есть на самом деле. Что же, я сам во всем виноват. Мне остается только надеяться на твою доброту.

— А как насчет доброты, которую ты проявил в отношении меня, да и других женщин, которых ты использовал? И которые, по твоим словам, получили то, что заслуживали?

— Я не прошу прощения за то, что делал... Ты — единственное исключение.

Джессика собиралась как раз сказать что-то резкое в его адрес, но слова застряли у нее в горле.

—Ты что же, придумал что-то в свое оправдание? Как будто я ничего не понимаю! Или хочешь поклясться, положив руку на сердце, что неожиданно прозрел и теперь раскаиваешься в совершенных ошибках?

— Оправданий не будет. Только доводы, - с серьезным видом произнес Аллан. — Я прошу тебя только об одном: выслушай меня и дай возможность все тебе объяснить.

Джессика пригубила бокал с вином. И окинула Аллана скептическим взглядом.

Любопытно будет его послушать! - подумала она. - Кажется, он собирается рассказать о своих отношениях со всеми теми женщинами, которых соблазнил, а затем бросил. Он привык, конечно, так поступать.

Вслух она сказала:

— Что же, говори. Я слушаю.

Аллан тоже подошел к окну и начал смотреть в ночное небо. Наконец он заговорил, но голос его звучал так тихо, что Джессике пришлось напрячь слух.

—Была вот такая же тихая, звездная ночь, когда мне позвонили из полиции... Нет, пожалуй, нужно все рассказать с самого начала... Ко времени, когда мне исполнилось двадцать лет, моя мать была уже вдовой. Однако она сумела вторично выйти замуж. Так у меня появился сводный брат по имени Фредерик десяти лет от роду. Это был необыкновенный ребенок. Он всегда бывал весел и сам находил для себя занятия. Мы стали с ним близкими друзьями.

Джессика вспомнила, как Бланш рассказывала ей о младшем брате Аллана, который трагически погиб. По ее словам, Аллан тяжело перенес эту утрату. Она поняла, что в данный момент он не собирается вызывать в ней сочувствие. Тогда зачем ему все это рассказывать? Какое отношение имело все это к той ситуации, в которой они оба оказались?

— Фредерик попал в тяжелую аварию, — продолжал Аллан. — Его автомобиль на высокой скорости врезался в бетонную опору моста. К счастью, никто там больше не пострадал. Я вообще не мог понять, как это могло произойти. Во-первых, Фредерик был одним из самых талантливых и многообещающих среди молодых автогонщиков Англии. Он в рот не брал спиртного. В докладе полиции указывалось, что в момент аварии его автомобиль был технически исправен.

— Аллан, — перебила его Джессика, — я разделяю твое горе... однако...

— Позволь мне все рассказать до конца. Джессика была слегка озадачена: их объяснение шло не так, как она предполагала.

Тем временем, голос Аллана стал тверже, в нем появились гневные нотки:

— Мы не пригласили на похороны никого из посторонних. Однако какая-то молодая особа сумела проникнуть в церковь во время траурной церемонии. Я заметил ее и видел, как она плакала. После окончания службы она подошла ко мне и сказала, что знает истинную причину аварии. Я пригласил ее на чашку кофе. Тут-то она мне и рассказала нечто такое, что повергло меня в ужас...

Лицо Аллана исказилось от гнева.

— Случилось так, что в тот вечер нашего Фредерика пригласили потанцевать в хорошо тебе известный район Вест-Энда. На вечеринку прибыла обычная для таких сборищ публика, в том числе множество молодых женщин. Их в любой день недели можно встретить в шикарных кафе и винных барах. Они собираются там для того, чтобы посплетничать и посудачить о том, что их интересует. Единственное, к чему они стремятся в жизни, так это — заарканить какого-нибудь богатого жениха и выйти за него замуж. Разумеется, кандидат в мужья должен быть человеком состоятельным, способным обеспечить им безбедное существование, к которому они привыкли при их стиле жизни.

Джессика ловила каждое слово Аллана. — Девушка эта рассказала мне, — продолжал Аллан, — что во время танцев Фредерик сделал замечание каким-то двум красоткам, когда их громкая и тупая болтовня стала просто невыносимой. Тогда они решили его проучить. Они дождались момента, когда Фредерик встал из-за столика и пошел с кем-то танцевать, и подсыпали в его бокал какое-то снадобье. Те, кто это сделал, задумали потешиться над известным молодым гонщиком. Они надеялись, что когда снадобье подействует, он разобьет машину и лишится права выступать в соревнованиях.

— Но это же злодейский замысел! - в ужасе воскликнула Джессика.

— Вот именно! Будучи полными идиотками они даже не подумали, что Фредерик рискует жизнью!

—А девушка, которая тебе все это рассказала, она не из их числа?

— Она клялась, что не имеет с ними ничего общего. И я ей поверил, — сказал Аллан. - Однако она знала о том, что подстроили эти негодяйки, и теперь ее терзает совесть, что она не рассказала об этом вовремя... Мне так и не удалось узнать, кто бросил отраву в бокал Фредерика. Но я считаю, что все они виновны в случившемся. Девушка, между тем, назвала мне имена многих женщин, которые регулярно принимают участие в подобных сборищах.

Джессика слушала Аллана, потрясенная до глубины души. Она не могла и предполагать, что речь пойдет о столь трагичном происшествии.

— Дело в том, Джессика, что Макколлы — не единственные благородные люди, способные мстить за нанесенное оскорбление. Именно это я имел в виду, когда сказал, что мы с тобой во многом схожи. Женщины, о которых шла сейчас речь, решили зло подшутить над моим братом. Я же, в свою очередь, решил поиздеваться над ними самими.

Джессика сначала не могла понять, что он хочет этим сказать.

— Ты спал с ними, и в этом заключалась твоя месть?

— А что еще можно было сделать? Они понятия не имели, что Фредерик — мой сводный брат. Я был, как писали газеты, «самый желанный холостяк во всем Лондоне». И, понятное дело, если бы кому-то из них удалось надеть на палец подаренное мною обручальное кольцо, то ей до конца дней была бы обеспечена вольготная жизнь. Они просто жаждали заманить меня в свои сети. А я водил их за нос... использовал одну за другой... Таким образом, я подвергал их унижению. Если сопоставить это с тем, как они обошлись с Фредериком, то они еще легко отделались. Но мне кажется, что ты все это не одобряешь?

Джессика мучилась в поисках ответа, но не находила его. Внезапно до нее дошел истинный смысл того, что было сказано, и она вся обомлела.

— Так вот почему ты решил со мной познакомиться? Думал, что я принадлежу к той же компании?

Аллан лишь руками развел. То был жест, который должен был изображать искреннее раскаяние.

— Ты не была в числе тех, кто должен был понести наказание. Но уж больно ты была похожа на представительницу той публики. Ты же сама сказала, что пыталась им подражать, поскольку наивно думала, будто мне нравятся женщины такого типа. Ты даже заикнулась о том, что постоянно бываешь на подобных сборищах.

У Джессики вдруг закружилась голова, и она присела на краешек постели. В такое было просто трудно поверить. В его рассказе была, однако, известная доля правды. Она угодила в собственную западню.

— Кое с чем я согласна, — сказала она наконец. — Но как быть с остальным? Тогда ты меня не любил, как не мог любить, когда явился сюда и начал меня шантажировать. Ведь ты сам сказал, что у тебя целая пачка компрометирующих меня вырезок из газет. Тех, которые лежат у тебя в чемодане. И ты собираешься показать их всем, если я не соглашусь делать то, что ты пожелаешь.

— Ну, это была пустая угроза, — сдержанно проговорил Аллан. — Блеф. Вырезка была только одна, да и ту ты бросила в воду. Сама можешь в этом убедиться, если заглянешь в мой багаж после того, как мы вернемся в Камбартон.

— Я так и сделаю, не сомневайся, - ответила Джессика. — Можем заключить пари. Значит, ты мне солгал относительно вырезок. Так откуда мне знать, что ты не продолжаешь меня обманывать, говоря, что любишь меня?

— Ты должна поверить мне на слово,. Джессика, — сказал Аллан. — Как ты понимаешь, я не могу представить тебе доказательств. По крайней мере, в данный момент. Так что решай сама.

— Нужно сказать, что у тебя странная манера доказывать свою любовь. Понимаешь ли ты, сколько беспокойства и терзаний ты мне доставил? Так не поступают с теми, кого любят.

Аллан сделал шаг к Джессике и осторожно приподнял ее с постели. Он нежно поцеловал ее в лоб, заглянул в печальные глаза и тихо сказал:

— Когда я приехал сюда, мне хотелось достойно наказать богатую и взбалмошную даму, встреченную мною в Лондоне, за тот спектакль с участием Трикси Троттер, который она мне устроила. Вместо нее я встретил тебя. Ты была подобна свежему дыханию ветерка после затхлой атмосферы лицемерия в среде тех женщин, с которыми я общался. Мне оставалось лишь безнадежно в тебя влюбиться.

— Если... если все это правда, так почему же ты мне сразу об этом не сказал, а заставил столько мучиться?

— Да... — сокрушенно произнес Аллан. — В этом моя ошибка. Но ты так враждебно меня встретила в доме своих родителей, что я решил некоторое время играть роль негодяя, и, как видишь, слишком преуспел в этом. Но я надеялся, что ты обо всем догадаешься, и мы потом вместе над этим посмеемся. Но я ошибся в оценке твоего ко мне отрицательного отношения, и ситуация начала выходить из-под контроля. Я пытался исправить положение и сказать тебе правду, но ты уже мне не верила, и все мои старания пропали даром.

Джессика почувствовала дрожь в коленях, с пересохшим ртом она спросила:

— Аллан... Ты действительно хочешь на мне жениться?

Он запечатлел нежный поцелуй на ее губах, а затем прошептал ей прямо в ушко:

— Больше всего в жизни, дорогая. Я только сейчас понял, насколько бесцельным было до сих пор мое существование. Верь мне, дорогая. Как только мы вернемся, сразу же начнем готовиться к свадьбе.

Аллан неторопливо, но настойчиво запустил руки ей под блузку. О, Боже! Ей хотелось верить ему, но стоило ли? Скольким женщинам он уже нашептывал эти самые слова? Аллан между тем начал обеими руками ласкать ее грудь. Ей нужно было на что-то решаться, пока не поздно. Она готова была вот-вот поддаться этим сладким и напористым ласкам.

Джессика попыталась слабо протестовать, но он снова закрыл ей рот поцелуем. Кровь закипела у нее в жилах. Пальцы Аллана ловко расстегнули ей застежку бюстгальтера, и она затрепетала от удовольствия, когда он начал гладить ее тело. Она ощущала биение его сердца. От запаха сильного мужского тела у нее кружилась голова. Неожиданно он расстегнул ей блузку, нагнулся и начал языком ласкать один из ее сосков.

Она откинулась назад, испытывая необыкновенное наслаждение от прикосновения его губ и языка к ее обнаженной груди. Стон сорвался с ее губ. Ладонями она обхватила его голову, пальцы судорожно теребили его темные волосы. Она почти не почувствовала, как он расстегнул молнию на ее брюках, которые сразу же соскользнули с ее узких бедер. Затем он начал нежно гладить ее по животу. Рука его опускалась все ниже, пока не скользнула под краешек ее трусиков.

— Боже! До чего же ты прекрасна, дорогая, - прошептал он ей на ухо. — Ни одна женщина не заставляла меня испытывать такое желание, как ты.

Его слова что-то всколыхнули в ее памяти. Она пыталась прогнать это что-то, охваченная чувством наслаждения. То был прекрасный момент, и нельзя было ничего испортить. Но память ее хранила нечто, что не желало уходить. Затем она отчетливо вспомнила его слова, сказанные в Лондоне в их первую ночь. Тогда он в точности произнес то же самое!

Сомнения с новой силой овладели ею. Значит, это были пустые, ничего не значившие слова. Какая могла быть уверенность в том, что они были правдивыми теперь? Может быть, она слишком осторожна и ранима? Но как бы ей не повторить свои прежние ошибки... Мысль ее лихорадочно работала. Аллан между тем продолжал ласкать интимные места ее тела. Джессика сильно прикусила губу. Был только один способ выяснить истину. Ей придется напрячь всю свою волю, но она должна знать правду. Если он снова ее обманет, она этого не переживет.

Джессика осторожно высвободилась из объятий Аллана и отступила на шаг. Она была почти голая и тут же поспешила снова натянуть на себя трусики. Затем села на край постели и застенчиво взглянула на Аллана.

—Извини меня, пожалуйста. Я не хочу, чтобы это далеко зашло. Во всяком случае, сегодня.

Голос ее выражал сожаление. Глаза Аллана сверкали от возбуждения. Он нахмурил брови и спросил:

— Что случилось? Ведь ты же хочешь меня так же сильно, как я тебя.

— Ничего особенного не произошло, — ответила Джессика. — Просто я... — Голос ее осекся. - Ты прав. Я тебя хочу. Поверь мне, дорогой, я в самом деле испытываю желание. Но я... я не могу. Пока не могу.

Аллан опустился перед ней на колени, взял ее за руку и с беспокойством заглянул ей в глаза,

— Ты, может быть, нездорова, дорогая? Джессика покачала головой.

— Нет. Я чувствую себя хорошо. Он слегка стиснул ей руку.

—  Тогда расскажи мне, в чем дело.

— Ты не поймешь. Скажешь, что я веду себя глупо, как ребенок.

— Я сам во всем разберусь, — хмурясь, сказал Аллан. Джессика снова прикусила губу, затем набрала побольше воздуха в легкие и сказала, потупив взгляд:

— Помнишь ту нашу ночь любви в Лондоне? Со мной тогда такое случилось впервые в жизни. Потом я терзалась по этому поводу. Ведь я всегда хотела сохранить свою девственность для первой брачной ночи со своим будущим мужем. Тебе может показаться странным, но мне думается, что я чувствовала бы себя более уверенно, если бы могла сейчас сдержаться и отложить все до дня нашей свадьбы.

Аллан в первый момент ничего ей не ответил. Лицо его сделалось напряженным, но признаков гнева Джессика на нем не обнаружила. Не было никаких намеков в его поведении и на то, что он собирается взять ее силой.

— Извини меня, пожалуйста, - едва слышно проговорила Джессика. - Может быть, я веду себя глупо...

Аллан заглянул ей в глаза. Взгляд его был каким-то растерянным. Неожиданно он улыбнулся.

— Это так похоже на тебя, Джессика. Ты самая прекрасная девушка из всех созданных Богом.

Он встал и протянул к ней руки, помогая встать на ноги.

— А теперь иди чистить зубы. Я тем временем украду у тебя одно из одеял.

Комнату наполнял призрачный лунный свет. Прошло уже часа два, но Джессика ни на мгновение не сомкнула глаз. Слышно было, как на диване беспокойно ворочался Аллан. Она продолжала обдумывать то, что он ей сказал. Все казалось логичным. Не было никаких указаний на то, что он вновь собирается ее обмануть. Все, как будто, было логично.

Правда, была одна деталь, которая ее немного смущала. Он утверждал, будто и прежде хотел рассказать ей все, как на духу, но что она не была к этому готова. Она, якобы, с самого начала относилась к нему враждебно. Может быть, в этом была доля истины. Но у нее были основания сомневаться.

Прошло еще полчаса. Завтра она все будет знать в точности. Джессика закрыла глаза, но сон не приходил. Она привстала, подперев рукой голову, и тихо спросила:

— Аллан, ты не спишь?

Он помедлил с ответом, потом сказал:

— Нет.

Джессика снова опустила голову на подушку и начала глядеть в потолок.

— Мне очень стыдно за то представление в ресторане «Феличе».

Раздался короткий смешок.

— Об этом пора забыть, — тихо проговорил

Аллан.

— Но я не могу. Пострадала твоя деловая репутация. Я не должна была причинять тебе столько неприятностей.

— Не было никаких неприятностей, — спокойным тоном ответил Аллан. — На следующее утро я позвонил в редакцию той самой газеты и объяснил, что «Трикси Троттер» была моей служащей, и что я недавно уволил ее за недостойное поведение. Поэтому она решила мне отомстить. Конечно же, я не назвал ни одного имени. Издатель любезно согласился напечатать мое объяснение в следующем же номере.

Джессика вдруг страшно рассердилась. Аллан прибег ко лжи для оправдания своих угроз. Но она подумала немножко и промолчала, В самом деле, если бы газета отказалась напечатать такое объяснение, тогда Аллан мог бы приобрести дурную славу в глазах общественности. А этого не случилось.

Она подумала и сказала:

— Но раз твоя репутация не пострадала, ничто не мешает тебе вернуться в Лондон и продолжать вести там привычный образ жизни.

— Действительно, ничто этому не мешает, Джессика, — согласился Аллан. — Но я намерен провести остаток жизни здесь и с тобой.

Джессика полежала молча еще некоторое время, затем позвала:

— Аллан...

—Я не сплю.

— Мне что-то холодно, дорогой, да и тебе, наверное, тоже. Мне кажется, было бы лучше, если бы ты пришел сюда вместе со своим одеялом, и мы бы вместе быстро согрелись.

Аллан ничего не ответил, и Джессика, затаив дыхание, ждала, что он скажет. Как она посмотрит ему в глаза утром, если он сейчас отвергнет ее предложение? Может быть, она допустила еще одну досадную ошибку?

Но тут она услышала, как скрипнули пружины дивана. Аллан встал и направился к ней. В рассеянном лунном свете фигура его выглядела божественно. Джессика сбросила с себя одеяло и протянула руки навстречу любимому.

Они заключили друг друга в объятия.

Аллан негромко сказал:

— Ты больше никогда не будешь мерзнуть в постели, моя дорогая. Это я тебе обещаю.

10

На свадьбу Джессики и Аллана пригласили все население Камбартона. В небольшой церкви некуда было яблоку упасть. Многие ждали появления молодых на улице, а когда те вышли из церкви, забросали их конфетти.

Традиционный свадебный обед был накрыт в большом зале отеля на берегу залива. Гремела национальная шотландская музыка. Гости танцевали всю ночь, до утра. Многие так и не ложились спать, благо, что запас виски был неисчерпаем. Аллан и Джессика уже успели решить, где они проведут свой медовый месяц. Это будет месяц блаженства на одном из уединенных островов в Карибском море.

За обеденным столом Джессика сидела уже не в подвенечном платье, а в хлопчатобумажной блузке и расклешенной юбке. В этой одежде было гораздо удобнее танцевать, а танцевала она сегодня до упаду. Запыхавшись, она наконец присела в сторонке с бокалом в руке и принялась наблюдать за веселящейся публикой.

— Привет, миссис Теннисон! Так вот где вы прячетесь?

Джессика улыбнулась Аллану. Какой он все же замечательный... самый красивый мужчина в этом зале. Да что там в зале — на всей планете, во всей Вселенной! Сердце ее наполнилось гордостью за него.

— Я отплясывала шесть танцев подряд, — с улыбкой объяснила она. — Так что моим ногам нужен десятиминутный отдых, иначе они могут перестать меня слушаться.

— Никогда не ожидал, что соберется столько народу, — заметил Аллан. — Вы здесь всем очень нравитесь, миссис Теннисон. — Люди говорят мне одно и то же: взяв тебя в жены, я стал самым счастливым человеком. Хотя я знаю это и без них.

— А вы, мистер Теннисон, тоже всем очень нравитесь, — сказала Джессика, целуя его. — Особенно мне. Я безумно счастлива! Ты знаешь

об этом?

— Нет, — пошутил Аллан. — Скажи мне это

потихоньку на ушко.

— Я так и сделаю. Но для этого понадобится целая ночь... И существуют способы получше, чем шепот на ушко. Ты убедишься в этом, как только мы останемся одни.

— Это интересно, — заметил Аллан. — Я бы предпочел не слишком долго ждать.

Неожиданно перед ними возникла Бланш, которая с трудом пробралась сквозь плотную толпу гостей.

— Ну, что, голубки, вы так и будете глядеть друг другу в глаза, пока не рассветет?

Она шутливо ткнула Аллана пальцем в грудь

и продолжала:

— Я целый час пыталась с вами потанцевать, но вы были нарасхват.

И Бланш тут же ухватила его за руку и потащила за собой в круг танцующих. Оттуда она мило улыбнулась Джессике и сказала так, чтобы та слышала:

—Не волнуйся. Я не собираюсь его похищать и потом просить за него выкуп. Одалживаю его у тебя на пять минут. А потом он твой — до конца жизни, счастливица.

Толпа танцующих поглотила их. Джессика отпила из бокала и вспомнила о том, как удивилась Бланш, когда она позвонила ей три дня назад и рассказала все новости.

— Ты в субботу выходишь замуж? — переспросила удивленная Бланш. — Ну, это просто замечательно! Я так рада за тебя, Джессика! Но все это весьма неожиданно. И кто же этот счастливчик? Какой-нибудь местный парень?

— Нет, Бланш.

Джессика на секунду заколебалась, думая, как преподнести подруге такую новость. Но потом решила, что Бланш и так много обо всем знает, и потому воспримет новость, как должное.

— Это Аллан Теннисон, — скороговоркой произнесла она. Слышно было, как Бланш судорожно вздохнула. Джессика представила себе, как та быстро достает из пачки сигарету и закуривает ее. Да так оно и было. Послышался знакомый кашель.

Затем Бланш сказала:

— Извини. Что-то плохо слышно. Я готова поклясться, ты сказала, что это Аллан Теннисон.

— Все правильно, Бланш, ты не ослышалась. Можешь мне не верить, но мы любим друг друга, и я — самая счастливая женщина во всем мире. Мы с тобой сильно ошибались на его счет. Как только ты с ним познакомишься, ты убедишься, что я права.

В трубке снова раздался кашель. Затем Бланш произнесла, растягивая слова:

— Тебе виднее, моя дорогая, у тебя своя голова. Я искренне надеюсь, что ты не совершаешь очередную ошибку. Боюсь, как бы он не убежал из-под венца.

— Он этого не сделает, Бланш, — заверила ее Джессика. — Он уже купил мне обручальное кольцо и договорился о венчании в церкви. Всем разосланы приглашения на свадьбу. А после венчания будет грандиозный праздничный обед в здешнем отеле. Все будут петь, танцевать, есть и пить.

— Ну, значит, дело обстоит не так плохо, - заметила Бланш со вздохом облегчения. — Раз он купил кольцо, то ты всегда можешь подать на него в суд, если он вздумает сбежать в последний момент.

Джессика рассмеялась.

— Сколько в тебе цинизма, Бланш! Я настоятельно прошу тебя приехать ко мне на свадьбу. Аллан уже позаботился о том, чтобы ты без помех добралась сюда. В пятницу, сразу после ланча, за тобой заедет лимузин. Ты переночуешь в шикарном отеле в Глазго. На следующее утро, сразу после завтрака, поедешь прямо к нам. Прибудешь сюда задолго до начала свадебной церемонии. Обещай, что приедешь.

Бланш издала короткий смешок.

— Непременно! Нужно видеть, как торжествует Золотой Теннисон, когда похищает самую прекрасную девушку... Конечно же, я приеду. Моя дорогая, неужели я могу пропустить такое событие.

Бланш вовремя добралась до Камбартона и сразу же принялась выпытывать у Джессики, как произошла такая разительная перемена в ее отношении к Аллану. Той пришлось долго

разубеждать Бланш, приводить различные аргументы. Все это ее в конце концов, как будто удовлетворило. Она была довольна тем, что Джессика вела себя достаточно осмотрительно, а Аллан оставался сдержанным и рассудительным, так что дело не дошло до разрыва.

Вслед за этим Бланш была представлена родителям Джессики. Она быстро нашла общий язык со всеми родственниками невесты. Даже воздержалась от курения в присутствии стариков. Мать Джессики приняла ее как родную.

— Какая милая женщина! — сказала она дочери. — Такая интеллигентная и выдержанная! Видно, что она из порядочной семьи. Хорошее воспитание сразу заметно. Я уже поблагодарила ее за то, что она дала тебе работу и приютила у себя в Лондоне. И она так тебя любит!

— А я люблю тебя, мама, — сказала Джессика, обнимая ее.

Бланш и Аллан все еще танцевали вместе со всеми, подражая шотландским народным танцам. Гости их горячо приветствовали. Джессика, между тем, заметила старую Эдит, которая одиноко сидела в другом конце зала.

Она пробралась сквозь толпу и приблизилась к старой женщине.

— Здравствуйте, Эдит! Как вам нравится наша свадьба? Хотите еще что-нибудь выпить? А может быть, кусочек холодной курицы?

Эдит улыбнулась в ответ.

— Спасибо за внимание, Джессика. Ты очень добра. Немного виски пополам с водой вот в этот стакан. Это меня подбодрит.

Джессика взяла из ее рук стакан и кивнула.

— Я сейчас вернусь.

Она пошла в буфет. Там под тяжестью яств ломились столы. На блюдах были разложены ветчина, ростбиф, баранина, оленина, утки, копченая лососина и даже куропатки, охота на которых была запрещена. Сержант полиции делал вид, что ничего не замечает, и даже сам полакомился этой птицей, чем несказанно развеселил собравшихся.

Джози привычно разливал всем напитки. Он наполнил стакан Эдит, и Джессика отнесла его старой женщине. Они стали наблюдать за танцующими. Эдит отпила из стакана и с улыбкой заметила:

— Хорошо танцует твоя лондонская подруга Бланш.

Джессика согласно кивнула.

— Да. Но это не удивительно. Бланш — натура жизнелюбивая. Она способна была бы танцевать и веселиться, даже если бы вдруг оказалась на необитаемом острове в компании с преподобным Маккинли. Она была очень добра ко мне, встретив меня в Лондоне. Бланш — настоящий друг. Именно она... Да, впрочем, зачем я вам все это говорю? Ведь еще до моего отъезда вы предсказали мне, что я встречу там человека, который мне во всем поможет. Вы даже уточнили, что это будет женщина. А также сказали, что я встречу молодого, красивого мужчину, который только и ждет того, чтобы в меня влюбиться. И все, что вы предсказали, Эдит, в точности сбылось.

Старая женщина вопросительно взглянула на Джессику и спросила:

— Ну, а Аллан оказался таким, как ты ожидала?

Джессика кивнула головой.

— Он превзошел все мои ожидания, Эдит. Я о таком даже не мечтала. Он - самый прекрасный человек в мире, и я буду любить его до конца дней. Правда, в самом начале наши отношения были сложными, но потом все уладилось.

— Понятно... — негромко сказала Эдит. — Он — красивый мужчина, и ему нужна такая подруга, как ты. Мне кажется, что вы созданы друг для друга. Он будет хорошим и любящим мужем.

— Теперь я это знаю, — согласилась Джессика. Она хотела рассказать Эдит всю их историю,

но что-то ее удержало. Лучше забыть обо всех глупых ошибках и недоразумениях. Теперь главное — это их будущее. И оно непременно будет прекрасным.

— Хорошо, что вы вчера зашли ко мне, — похвалила ее Эдит. — Кто это придумал? Ты, Джессика? Или он?

На этот вопрос было не так просто ответить.

— Ну... по правде говоря, - несколько смущенно начала Джессика, - это была его идея. Когда Аллан впервые увидел ваш дом на вершине холма, он не мог отвести от него глаз. Потом он спросил меня, кто там живет. Я рассказала ему о вас, и он сказал, что хочет с вами познакомиться. Сначала я была против. Мне казалось, что он просто заинтересован в покупке вашего дома, поскольку из него открывается чудесный вид на окрестности. Он мог бы тогда переоборудовать его в дом для отдыха туристов.

Эдит внезапно погрустнела, потом кивнула и ответила:

— Да, верно, ему понравился вид на окрестности и моя старая мебель. И он чувствовал себя у меня, как дома. Так мне кажется.

В глазах старой женщины зажглись веселые огоньки, и она любовно погладила руку Джессики.

— Потом он сказал мне, что я буду жить в этом доме еще долгие годы, а также, что если мне что-нибудь понадобится, он просит лишь дать ему знать. Это было так мило со стороны совершенно незнакомого мне человека...

— Аллан очень добрый, Эдит, — сказала Джессика.

Теперь-то она это знала наверняка.

В этот момент окончился очередной танец, и к ним присоединились Бланш с Алланом. Лицо у Бланш было раскрасневшееся, и она, блестя глазами, сказала:

— Здесь у вас умеют веселиться!

Потом, уже направляясь в бар, она погладила Аллана по щеке и негромко проговорила:

— Помните, о чем я вам сказала. Будьте добры и ласковы со своей молодой женой, иначе вам придется иметь дело со мной.

Вновь заиграла музыка, но сейчас это был очень медленный, берущий за душу вальс. Аллан повернулся к Эдит. Было видно, что он колеблется. Затем он галантно поклонился ей и предложил:

— Окажите мне честь, станцуйте со мной. Джессика удивленно нахмурилась. Вот уж чего не нужно было Аллану делать! Эдит была уже слишком стара и малоподвижна для того, чтобы пойти танцевать. Джессика готова была прийти на помощь старой женщине, но та вдруг вся просияла, отставила в сторону свой стакан и протянула руку жениху.

— Да... — негромко проговорила она. - С удовольствием. Увидев, что в круг выходит такая необычная пара, все остальные остались стоять на своих местах. Старая Эдит танцует! Это было нечто! Все знали, что ее мучает артрит, и временами она едва ходит.

Затем кто-то, возможно бармен Джози, выключил верхний свет, оставив гореть только небольшую люстру, хорошо освещавшую танцующую пару. Эдит словно сбросила с себя длинную череду прошедших лет. Плечи ее распрямились, и она стала как будто выше. Движения этой женщины, теперь вовсе не казавшейся старухой, были на редкость грациозными. На миг все присутствующие вдруг увидели ее такой, какой она была в молодости — стройной, красивой, легконогой...

Когда музыка смолкла, собравшиеся разразились восторженными возгласами, послышались аплодисменты. Молодой партнер галантно проводил Эдит на ее место.

Колдунья снова взяла свой стакан и обратилась к Аллану:

— А теперь вам следует уделить больше внимания своей жене. Мне кажется, вам нужно на какое-то время исчезнуть из этого зала.

Аллан нежно поцеловал Джессику, и она прижалась головой к его плечу. Они шли вдоль южной оконечности гавани, держась за руки. Слышался тихий плеск волн. В одном месте они остановились, чтобы поцеловаться. Потом стали смотреть на звезды над головой.

— Ты молодец, что сделал это, — сказала Джессика.

— Сегодня был насыщенный день. Все было замечательно, — ответил Аллан. — Было так приятно надеть тебе на палец обручальное кольцо! Но что ты имела в виду?

— То, что ты пригласил танцевать Эдит. Сначала я забеспокоилась. Ведь она такая немощная, и я боялась, что танцевать ей будет не под силу. Но у нее так сверкали глаза от счастья! И я рада, что ты до этого додумался.

— Странно, что ты об этом заговорила. На самом деле, я собирался тебя пригласить танцевать. И вдруг возникло непреодолимое желание пригласить Эдит. Мне неожиданно показалось, что она этого хочет. Еще ни разу в жизни я не испытывал подобных непреодолимых влечений.

Джессика усмехнулась.

—Да. Иногда Эдит способна каким-то необъяснимым образом воздействовать на людей.

Они отправились дальше, держа друг друга за талию. Аллан вдруг остановился и сказал:

— Вот в этом месте будет наш дом.

— Где? Покажи.

Он повел ее в сторону от берега туда, где находилась ровная площадка, заросшая мягкой, зеленой травой. Вокруг росли березы и сосны.

— Вот в этом месте, — улыбаясь, указал он, — Как тебе здесь нравится?

Джессика огляделась по сторонам.

— Мы здесь любили играть, когда были детьми. Мальчиков с нами не было. Одни девочки. Это место называлось у нас волшебным садом. С дороги его не видно из-за деревьев... Место чудесное, мой дорогой. Лучшего не найти. Здесь будет наш маленький рай на земле.

— Уже завтра здесь начнут рыть землю под фундамент, — начал объяснять Аллан. — Вот здесь будет большая гостиная. Там — внутренний дворик с видом на большой сад. А дальше будет расположена кухня и...

— Оставим кухню в покое, — прервала его Джессика и потащила в сторону. — Мне сейчас вовсе не хочется думать о приготовлении еды. Лучше покажи мне, где будет находиться наша спальня.

— Ты как раз стоишь посреди нее. Джессика сделала шаг в сторону.

— Хм... Мне нравится ковер. И шторы.

Она шагнула вбок и открыла воображаемую дверь.

— А здесь, должно быть, ванная комната и душ...

Аллан улыбнулся и покачал головой.

— Ты ошиблась, дорогая. Это встроенный шкаф. А ванная будет здесь.

Он сделал несколько шагов и тоже открыл воображаемую дверцу.

— Какая я недогадливая, — сказала Джессика. - Ты прав, так будет намного лучше.

—Хорошо, что тебе понравилась планировка, - улыбнулся Аллан. — А что если пол будет мраморным, кое-где будет положена плитка светло-зеленого цвета, а краны поставлены позолоченные?

— Позолоченные краны! Ого! Да это просто шикарно!

— А что ты скажешь насчет просторной, как бассейн, ванны?

— У меня просто дух захватывает! Джессика огляделась по сторонам.

— А где будут детские комнаты? Аллан сделал несколько шагов вперед.

— Одна здесь, а вторая там, где так густо разросся папоротник.

— Только две? — удивленно спросила Джессика.

— Детские комнаты будут очень просторными. Одна для мальчиков, другая — для девочек. Ну, а если понадобится, мы можем пристроить еще.

— Что же, тогда все в порядке, — согласилась она. — А кто у нас родится первым? Мальчик или девочка?

— А кого бы ты сама хотела, дорогая?

Джессика задумчиво подняла голову и увидела, как небо прорезал яркий свет, оставляемый метеоритом, который тут же скрылся за горизонтом.

— Я думаю, мальчика. У него будут темные волосы и красивые серые глаза, как у тебя. Девочку тоже было бы неплохо. Старшая сестра всегда следит за младшими братьями.

В небе вспыхнула еще одна падающая звезда.

— Похоже, что там, в небесах, кто-то тоже что-то празднует, — пошутил Аллан. — Это хороший знак!

Он взял Джессику под руку, и они двинулись вперед.

— Ну, вот мы и у главного входа, — сказал он. — Сюда будут подъезжать автомобили, сворачивая с шоссе.

— Все это просто замечательно, любимый. Джессика обняла Аллана за шею.

— Я создам для тебя такой дом, которым ты будешь гордиться.

— Знаю, любовь моя. Просто удивительно, что мне так повезло!

— В самом деле, удивительно! — подхватила Джессика. — То же самое я думаю о тебе. Наверное, это просто судьба. Хотя начало у нас было не самое радужное, — напомнила Джессика.

Аллан улыбнулся.

— Ничего. Когда-нибудь мы будем вспоминать об этом и смеяться. Представь себе, что я рассказываю нашей дочери о том вечере в ресторане «Феличе», куда ее мать явилась, одетая в костюм Трикси Троттер...

— Ты не посмеешь, — перебила его Джессика. — Тогда я расскажу ей, почему так поступила. А тебе это не понравится, верно?

— Хм... Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.

Он припал к ее губам долгим, страстным поцелуем. Джессика почувствовала, как в ней возникает желание, и еще сильнее прижалась к Аллану. Она запустила руки ему под пиджак и обняла за талию. Так они и стояли, тесно прижавшись друг к другу. Джессику захлестывали теплые волны счастья.

— Мне кажется, что все это сон, — сказал Аллан, — и что в любую минуту я могу проснуться, а тебя рядом не будет. Ты похожа на прекрасную богиню, сотканную из лунного света.

— Никакая я не богиня, — прошептала она в ответ. — Я преданная жена и личная собственность мистера Аллана Теннисона. Я его послушная раба, и он волен делать со мной все, что захочет. В любое время и в любом месте. — Она скромно потупила глаза. — Даже здесь, если он пожелает.

—Заманчивое предложение, — заметил Аллан, — и вряд ли я от него откажусь. Но что скажут волшебницы этого сада?

— Ну, местные волшебницы прекрасно разбираются в таких делах, — с улыбкой прошептала Джессика. — Кроме того, они прекрасно воспитаны, и просто сделают вид, что их тут нет.

— Что же, в таком случае...

Аллан поцеловал ее в шею и начал расстегивать ей блузку. Неожиданно он прервал свое занятие и усмехнулся.

— А ты знаешь, что мы стоим в центре парадного зала нашего дома? — сказал он. — Не лучше ли было бы заняться этим в спальне?

Джессика мечтательно улыбнулась.

—Ну, так отнеси меня туда, милый. Я чувствую себя такой беспомощной...

Аллан без видимых усилий поднял ее на руки. Они оба потеряли голову от охватившего их ощущения счастья. Пусть вечно длится это незабываемое мгновение... Аллан сделал несколько шагов со своей ношей, затем опустил Джессику на мягкую траву.

Звезды сияли над их переплетенными телами. Их слияние было не просто данью физической потребности, но и духовным соединением.

Она с благоговением ощущала, как его ладони ласкают ее обнаженное тело... сладкая дрожь пронизывала ее с ног до головы, а его губы искали ее губы, усиливая остроту ощущений... Аллан весь содрогался от охватившего его желания. Джессика осторожным движением направила его восставшую плоть в горячие, жаждавшие его глубины своего тела... Медленно, но верно, словно морской прилив, нарастал желанный экстаз...

Они медленно выходили из сладостного забытья, опустошенные, с бьющимися сердцами. Слышно было, как набегали на берег морские волны. Аллан снова так нежно поцеловал Джессику, что ей захотелось заплакать от счастья.

— Хочешь, вернемся к гостям? — негромко спросил он.

— Нет, дорогой. Не сейчас.

Ей хотелось остановить это драгоценное мгновение.

— Ладно. Мне тоже не хочется уходить отсюда. Он снова поцеловал ее, затем лег на спину

и стал смотреть на звезды.

— Почему мы не встретились намного раньше? Я не забуду эту ночь до конца своих дней.

Джессика приподнялась и погладила его ладонью по груди.

— Я знаю, что ты этого не забудешь. Постараюсь, чтобы не забыл. А что до встречи «намного раньше», то я ведь тогда была еще девчушкой с веснушками на лице, на которую ты бы даже не обратил внимания.

Он схватил ее за руки и притянул к себе, затем начал целовать ей грудь, отчего ее пронзила дрожь. В лунном свете он был похож на молодого бога. Ей казалось странным, что перед ней первый познанный ею мужчина. До встречи с ним она ни с кем даже толком не целовалась. И она знала, что таких чувств, как с Алланом, она бы не испытала ни с кем другим. И никогда не испытает в будущем. Видимо, так было ей суждено.

Джессика лежала рядом с Алланом, положив голову ему на грудь. Она закрыла глаза и слушала, как размеренно бьется его сердце.

Ночь была теплой, не ощущалось ни малейшего ветерка. Временами Джессика уносилась куда-то в неведомую даль, как это бывает только с влюбленными, сжимающими друг друга в объятиях.

Так прошло некоторое время, как вдруг она почувствовала, что Аллан взял ее руку и осторожно положил ее на свою мужскую плоть. Джессика почувствовала, как она пульсировала и увеличивалась в размерах. Она открыла глаза и с радостным удивлением спросила:

— Опять?

— Думаешь, слишком скоро? Если ты устала, можем подождать. У нас впереди целая жизнь.

Джессика села и сказала с деланной озабоченностью:

— Да как же ты натянешь брюки в таком состоянии? Нельзя будет вернуться в отель... Люди сразу заметят.

Аллан приподнялся на локтях и с улыбкой произнес:

— Вот как опасно иметь красивую рыжеволосую, сексуально привлекательную жену... Придется научиться сдерживать себя.

— Пожалуй, это не самое лучшее решение, дорогой, - задумчиво проговорила Джессика. — Сейчас я придумаю что-нибудь подходящее в данных условиях.

Аллан улыбнулся.

— Мне нравится, как ты к этому относишься. Большое дело, когда жена понимает, что нужно ее мужу.

Он сделал движение, чтобы подняться. Од-

нако Джессика уперлась ему ладонью в грудь и заставила снова лечь.

— Ты уже достаточно потрудился, дорогой. А теперь я хочу внести свой вклад.

Неторопливо она приподнялась над ним и оседлала этого горячего жеребца, обхватив коленями его бедра. Глаза ее блестели...

Звезды с небес с улыбкой наблюдали за ними. Ласковая волна набегала на недалекий берег. Шум прибоя смешивался с радостными вздохами двух влюбленных.

Эдит покинула праздничный обед так, что никто этого не заметил. Добравшись домой, она села у огня, держа в руках чашку с горячим сладким чаем. На лице ее сияла довольная улыбка. То, чего она добивалась, осуществилось.

Когда море отняло у нее Сеймуса, она лишилась только его физического присутствия. Любовь мужа осталась с ней, поскольку любовь никогда не умирает. И остается живым его дух. Он дожидался своего физического возрождения и начала новой жизни в земном мире. Так подсказала Эдит ее мудрость, поскольку ей было дано прозрение.

Этот дар позволил ей однажды увидеть переполненную людьми церковь и маленького ребенка, которого в ней крестили. Мальчику дали имя Аллан Теннисон. Случилось это более тридцати лет назад. И все эти годы Эдит следила за тем, как ребенок рос, превращаясь во взрослого мужчину. Он был силен, красив и смел, совсем как ее муж, и был способен горячо любить и сохранять верность. Но она также чувствовала, что в его жизни произошла какая-то трагедия, которая наполнила его душу горечью. И он начал искать ту единственную женщину,

которая была способна вернуть ему чувство любви и уважения к людям, но это казалось ему несбыточной мечтой.

Джессика была именно такой девушкой. Она обладала душевной щедростью и силой воли под стать Аллану. И еще она умела быть любящей и нежной, какой была когда-то сама Эдит, влюбленная в своего красавца рыбака. Джессика и Аллан были словно созданы друг для друга. Так же, как Эдит и ее муж. Только их счастье должно продлиться гораздо дольше...

Попивая чай, старуха направилась к окну. Она долго вглядывалась во тьму ночи, где всплывали перед ней картины прошлого... Потом она с радостью вспомнила о том, как на свадебном пиру превратилась на короткое время в молодую женщину, оказавшуюся снова в объятиях любящего мужа... Потом ощутила, что сейчас там, в ночи, под звездами, зачинается новая жизнь...

Дни старой колдуньи приближались к концу, но она знала, что еще успеет увидеть первенца Аллана и Джессики. Это будет мальчик с темными волосами и голубыми глазами. И назовут его Джеймсом.

Пролог

Эдит плыла уже долго и, хотя лодку окутывал непроницаемый туман, точно знала, что приближается к своей цели. Она ничего не видела и не слышала — свет и звуки тонули в густой пелене. Даже плеск воды, потревоженной веслами, доносился как будто издалека. Но вот ее век коснулся нежный рассвет, словно омывая глаза родниковой водой, и она увидела зеленые холмы близкого берега. Лодка выплыла из тумана.

Она легко вздохнула. Там, за спиной, осталось ее прошлое. И оно уже затягивалось пеленой забытья. Ей казалось, что жизнь начинается заново. И она была готова к этой новой жизни, ощущала в себе нечеловеческую силу, которая должна была помочь ей преодолеть все грядущие трудности, ослепление счастьем и тяжесть горя.

Девушка нашла пологое место, причалила и легко выскочила из лодки, а затем наклонилась, чтобы вытащить ее на берег. Несмотря на кажущуюся хрупкость, она была крепкой и закаленной, а ее тонкие руки, привычные к тяжелому труду, сильными как у мужчины. Когда она нагнулась, длинные темные косы, мешая, упали ей на грудь. Туман покрыл их каплями влаги, и она, прежде чем отбросить эти тяжелые и влажные канаты за спину, стала отжимать их.

— Помочь? Лодка слишком тяжела для тебя. — Звучный мужской голос заставил девушку вздрогнуть от неожиданности.

Она обернулась, продолжая сжимать в руках косу, да так и замерла. Мужчины, которых она до сих пор видела у себя на острове, были невысокими и коренастыми. Поэтому юноша, стоявший перед ней, показался ей гигантом... прекрасным, как один из древних богов. Он был мощным и стройным, его длинные темные волосы вились, а глаза, похожие на голубые озера, поросшие по краям темным камышом, смеялись. Казалось, он лишь ради Шутки надел простую рыбацкую одежду.

— Кто ты? — спросил он. — Ты красива, как фея. — Потому что и он до сих пор видел только высоких, сильных, рыжеволосых женщин. И эта хрупкая девушка с длинными и темными косами и большими глазами, мерцающими словно звезды, показалась ему сказочной красавицей.

—Я буду жить здесь, — просто сказала она и показала рукой на дом, видневшийся на высоком холме. Наяву она видела его впервые, но сразу узнала.

— Там жила старая колдунья, ее похоронили вчера, — удивленно сказал он.

— Я знаю. Я ее внучка... и седьмая дочь седьмой дочери... — она пристально взглянула на него, проверяя, не испугался ли он. Бабушка явилась ей сегодня во сне и велела приехать сюда, чтобы продолжить ее дело.

Не похоже было, что парень испугался. Он молча кивнул головой, затем помог привязать лодку и стал подниматься вместе с девушкой вверх по холму. Тропа была крутой и каменистой, а ее ноги — босыми, и она невольно вскрикнула, наступив на острый камешек. Тогда он подхватил ее на руки легко, словно она была птичкой или котенком, и понес, бережно прижимая к груди.

Приникнув к нему, она слушала, как гулко и мощно бьется его сердце. И уже знала, что это ее судьба. Та, о которой бабушка сказала: «Ты будешь самой счастливой и самой несчастной. Счастье твое будет недолгим, но оно продлится в веках...»

1

Взглянув на снимок в утренней газете, Джессика едва не поперхнулась глотком кофе. Она со звоном опустила чашку на блюдечко. И застонала от досады. Так, значит, теперь ей нечего надеяться на то, что он ей позвонит. Она почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и отодвинула от себя тарелку с воскресным завтраком.

Подняв глаза, Джессика встретила вопросительный взгляд Бланш, сидевшей напротив.

— Что случилось? Новый скандал в высшем свете?

Джессика снова взглянула на снимок. Сомнений не оставалось, это был он! Высокий, широкоплечий, одет с иголочки. Брови вразлет, темные глаза, тонко очерченная линия носа и тяжелая челюсть. И та же призывная улыбка на чувственных губах.

У нее закружилась голова и сильно забилось сердце. Ей припомнилось, что она почувствовала, когда он в первый раз ее обнял. Ее пронзила дрожь, будто снова она ощутила, как требовательно его губы искали ее губы... а потом его сильные горячие руки начали медленно ее

раздевать...

—Ничего не случилось... ничего, Бланш.

—Ха-ха! Если ничего не случилось, то ты ведешь себя более чем странно. Дай-ка мне взглянуть.

Она перегнулась через стол и взяла в руки газету. Внимательно посмотрела на снимок и вслух прочла подпись под ним:

—Вчера вечером мистера Аллана Теннисона, известного своим экстравагантным поведением, видели вместе с мисс Ариадной Карлайл в ресторане «Феличе». Ариадна — последняя из бесконечной вереницы привлекательных молодых женщин, с которыми самый модный столичный жених появляется в известных ночных ресторанах. Можно ли высказать предположение, что в ближайшее время общество станет свидетелем самой грандиозной свадьбы этого года? Остается только ждать.

Бланш выронила газету и молча взглянула на Джессику.

— Ради Бога, только не говори мне, что ты связалась с этим подонком! Мне не нужно было уезжать на отдых и оставлять тебя здесь одну.

Она сокрушенно вздохнула.

— Давай же, моя красавица. Выкладывай все.

Джессике трудно было сознаться, что она совершила такой легкомысленный поступок, а еще труднее было рассказать об этом Бланш, которая относилась к ней, как к собственной дочери.

— Я познакомилась с ним две недели назад, - начала она дрожащим голосом. — Он...он был таким обаятельным, что не успела я глазом моргнуть, как приняла его предложение поужинать с ним в тот же вечер...

—  Ну? - нетерпеливо спросила Бланш. — Что было потом?

Джессика набрала полные легкие воздуха и начала говорить без остановки:

 — В половине восьмого он прислал сюда за мной машину. И заказал восхитительный ужин. Затем он повез меня в отель и... там мы провели ночь в постели.

Молодая женщина взглянула на Бланш. В глазах ее была мольба — понять ее.

—Он был так добр ко мне и так мил... — продолжала она. — Он дал мне почувствовать, что дороже меня для него нет никого на свете.

Она смолкла и с трудом проглотила комок, застрявший у нее в горле.

—Когда я проснулась, его уже не было. На столике у кровати я нашла записку, в которой было сказано, что ему нужно рано уехать, чтобы успеть на самолет в Мадрид. Он обещал позвонить мне, как только вернется. Тут же лежали двадцать фунтов стерлингов, чтобы я могла заплатить за такси до дома.

Джессика снова судорожно глотнула.

— Я... я на самом деле поверила, что он позвонит мне, когда вернется из Испании. А теперь вот это...

Трясущимся пальцем она указала на газету. Бланш пожала плечами.

—Ну и что? По крайней мере, ты теперь знаешь, что это за тип. Я тебе советую забыть его. Поверь мне, что лучше быть подальше от этого негодяя. Ничего хорошего ты от него не дождешься.

Джессика вдруг часто задышала: видимо, только сейчас до нее начал по-настоящему доходить смысл всего случившегося с нею. Его нежный шепот, обещания, которые он давал, клятвы в вечной любви... Все это было бесстыдной ложью!

В холодной ярости она сжала руки в кулаки... Боль пронзила ее сердце. У нее перехватило дыхание, и она не могла произнести ни слова. Затем слова хлынули из нее потоком:

— До него я не спала ни с одним мужчиной! Он воспользовался моей доверчивостью, а теперь знать меня не желает! Он меня оскорбил! А ты хочешь, чтобы я это забыла!

Джессике тут же удалось взять себя в руки. Она горько улыбнулась.

— Я понимаю, что мне некого винить, кроме самой себя. Ведь в двадцать один год следует быть более сообразительной, так ведь? Теперь я знаю, что имела в виду мама, когда предупреждала, что в Лондоне нужно быть очень осмотрительной.

Бланш глядела на Джессику так, словно не могла поверить ни одному ее слову. Затем достала таблетку аспирина и приняла ее, запив остатками черного кофе. Закурила сигарету и закашлялась.

— Хочешь сказать, что ты была девственницей? В двадцать один год? О, мой Боже! Неужели в той шотландской деревушке, название которой невозможно выговорить, не было настоящих мужчин?

— Называется она Камбартон, — глухо проговорила Джессика. — А я из рода Макколлов, которые никогда не забывают и не прощают, если им нанесено оскорбление. Макколл в переводе — сын главного воина. Если кто-либо из моих родственников узнает, что сделал со мной этот красавчик, ему нечем будет лишать девственности других девушек.

Бланш передернула плечами.

— Да... понимаю... Что до меня, то я утратила свою девственность без всякого сожаления. Попался мне парень, который был барабанщиком в рок-ансамбле, и я ... - Она замолчала, затем усмехнулась. — Впрочем, это совсем не интересно. К тому же я тебе об этом уже рассказывала, так ведь?

Джессика кивнула.

— Да, Бланш, было дело. Ты рассказала мне обо всех своих приключениях. Ничего не скажешь, жизнь у тебя была очень интересная. На твоем месте я бы написала об этом роман.

Бланш рассмеялась, роняя на свой халат пепел сигареты.

—Моя дорогая, — сказала она, - многие в этом городе заплатили бы мне целое состояние только за то, чтобы я ничего не писала. Да ну их всех к черту... Я не собираюсь обо всем этом раззванивать.

Она выпустила изо рта густую струю дыма.

— И как тебя угораздило связаться с Алланом Теннисоном, — продолжала она. - В Лондоне его репутация известна каждому. Я была даже свидетельницей уличной драки, в которой он участвовал.

Джессика не верила своим ушам — такого она не ожидала услышать. Взгляд ее голубых глаз выражал сомнение. Она надеялась услышать опровержение этим словам.

— Ты в этом уверена, Бланш? Неужели он такой распущенный? Мне трудно в это поверить.

Бланш внимательно посмотрела на нее, вздохнула и тихо произнесла:

— Ты действительно в него влюбилась, детка? Джессика в ответ виновато улыбнулась и робко кивнула.

Бланш, несколько ошеломленная, продолжала:

—Любовь с первого взгляда, как в старые добрые времена! Мне казалось, что все это давным-давно забыто. Но я ошибалась. Теперь мне

понятно, почему ты оставалась девственницей в двадцать один год. Заниматься сексом только ради удовольствия — против твоих принципов. Прежде ты должна полюбить мужчину. И конечно же, хочешь быть уверена, что и он тебя любит.

Джессика не отвечала. Ее душил гнев, она чувствовала себя подавленной.

— Боюсь, что твой мистер Теннисон именно такой подлец, каким его изображают, — сказала Бланш. — Ни одно сборище в этом городе без него не обходится. Он непременно является туда с какой-нибудь сногсшибательной красоткой, которая виснет у него на руке. Причем ни одну из них не видели с ним дважды. И даже когда кто-нибудь с ним приходит, он своими хищными глазами высматривает очередную жертву. Он невероятно развратный человек. Настоящий бабник.

Бланш смолкла, наблюдая реакцию Джессики на свои слова. Затем пожала плечами и проговорила негромко:

— Мне очень жаль, что в тот момент меня здесь не было. Я бы тебя предупредила.

Джессика покачала головой.

—Тебе нужно было отдохнуть и погреться на солнышке. А мне необходимо было соблюдать осторожность.

—Ладно, не суди себя слишком строго, — постаралась успокоить ее Бланш. — В твоем возрасте я бы сама, вероятно, поверила его лживым обещаниям. Скорее всего, такая напасть, как он, не обрушивалась на Лондон со времен эпидемии чумы... Но следует признать, что он чертовски привлекателен.

Она посмотрела на кончик своей сигареты и сказала с пренебрежением:

— Его называют Золотым Теннисоном. И не только потому, что он умеет делать деньги. Это аналогия с названием корабля, принадлежавшего знаменитому пирату Фрэнсису Дрейку.

Бланш снова затянулась сигаретой и продолжала:

— У нас поговаривают, что Теннисон бесчестит женщин либо на пари, либо просто хочет выяснить для себя, сколько девушек он может соблазнить в течение года. Лично я думаю, что его нужно кастрировать, чтобы женщины, наконец, могли почувствовать себя в безопасности.

— Думаю, он сделал ошибку, включив меня в свой список, — мрачно проговорила Джессика.

Она снова взяла в руки газету и посмотрела на снимок. Ощутив прилив гнева, сказала с раздражением:

—Ресторан «Феличе»! Туда он пригласил меня в тот вечер, когда это случилось.

—Он водит туда все свои жертвы, — как бы между прочим заметила Бланш. — Это его любимый ресторан. Там у него постоянный столик.

Джессика тем временем разглядывала девушку, сфотографированную рядом с Теннисоном. То была блондинка с осиной талией, которая повисла на руке Теннисона, глядя на него обожающим взглядом.

— Я уверена, что уже видела однажды эту девушку, — сказала она. — Ее лицо кажется мне знакомым.

— Так оно и есть. Она из магазина «Эва», -пренебрежительным тоном сообщила Бланш. — Там торгуют готовым платьем. Девиц берут туда по внешним данным, но я сомневаюсь, что у кого-нибудь из них хватает ума, чтобы удержаться на этой работе. Так что если Золотому Теннисону удается затащить их в постель, я не испытываю к ним никакого сочувствия.

—А я, напротив, им сочувствую, — возразила Джессика. — Никто из девушек не заслужи-

вает, чтобы с ними так обходились. Он — морально разложившийся тип и заслуживает возмездия. И я отомщу ему за всех, если у меня будет хоть какой-нибудь шанс.

Тонкие брови Бланш медленно полезли вверх.

— Хм... Вы, шотландцы, любите выражаться библейским языком.

Джессика почувствовала себя немного неловко после своего эмоционального всплеска и застенчиво улыбнулась.

— Точно, - подтвердила она. - Мы каждое воскресенье ходим в церковь и слушаем захватывающие назидательные речи преподобного отца, обращающегося к нам с кафедры. Если бы он узнал, что со мной сейчас произошло, мне бы не избежать жестокого осуждения.

— А меня никогда не мучили угрызения совести, — с вызовом сказала Бланш. — В те годы, когда я вела себя достаточно неосмотрительно, у меня хватило ума приобрести эту очаровательную квартирку, преуспевающий магазин и небольшой симпатичный пакет акций для утешения в старости. Мне не удалось встретить мужчину, с которым мне хотелось бы прожить до конца жизни, но это не мешало использовать их для достижения собственных целей. Заметь, что я никогда не наживала себе врагов, и с большинством этих мужчин мы до сих пор добрые друзья. Джессика слушала ее с искренним восхищением.

— Мне не важно, Бланш, какую жизнь ты вела. Для меня ты всегда будешь ангелом. Я была в отчаянии, пока не встретила тебя, и готова была уехать домой, как говорится, поджав хвост. Но тут все переменилось. Ты дала мне достойную работу и даже крышу над головой. Я буду вечно тебе благодарна за это.

— Знаешь, у тебя было такое открытое и честное лицо, — с улыбкой сказала Бланш. — Таких сейчас в Лондоне днем с огнем не сыщешь. В наше время нужно чувствовать обман на расстоянии, иначе за это приходится дорого платить.

— Конечно, — проговорила Джессика. — Так со мной и случилось.

— Ну, будь повеселее, девочка. До конца света еще далеко. Понимаю: сердце твое разбито, и мир кругом кажется пустым. Но ты все это преодолеешь. Ты молода, но быстро познаешь жизнь. Так что, если ты прислушаешься к моим советам, все грустное останется позади, а жизнь будет продолжаться.

Джессика потупила взор. Она была благодарна Бланш за ее добрые пожелания. Но та просто ее не понимала. У нее на родине впитанные с молоком матери понятия о гордости и самоуважении считались вопросом семейной чести. Аллан Теннисон втоптал все это в грязь, и, так или иначе, но он должен будет за это заплатить. Джессика еще не знала, что намерена предпринять, но была уверена, что найдет способ добиться того, чтобы этот человек раскаялся в том, что сделал с ней.

Заметив, что Бланш снова потянулась к аспирину, Джессика отодвинула назад кресло, в котором сидела, и поднялась.

— Ты поздно вернулась с вечеринки вчера, а тут еще на тебя влияет погода... Мы собирались сегодня перенести товар со склада в магазин. Не волнуйся, я сама с этим справлюсь. Так что можешь провести весь день в постели.

Бланш одарила ее благодарным взглядом.

— Очень мило с твоей стороны, дорогая. После вечеринок я теперь чувствую себя усталой, не то, что раньше.

Выйдя в вестибюль, Джессика увидела в окно шумную улицу и вдруг остро ощутила приступ ностальгии по знакомым с детства просторам морского побережья и величественным горным вершинам, которые окружали Камбартон. Она тяжело вздохнула. Только неудачники способны жалеть себя и тосковать по родным местам.

Вначале она едва не сломалась. Первые недели, проведенные ею в Лондоне, были заполнены лакейской, плохо оплачиваемой работой, а также поисками мало-мальски приличного жилья. К тому же у нее кончались деньги. Но она осталась, — и не в последнюю очередь из-за предсказания колдуньи, жившей в Камбартоне. Та напророчила Джессике, что девушка встретит человека, который станет ей хорошим другом.

Эдит предсказала также, что Джессика полюбит богатого и красивого господина, забыв упомянуть, что тот окажется лживым подлецом. Но, конечно же, не все, что наобещала колдунья, следовало принимать так уж всерьез. Теперь разговор с ней казался очень далеким, хотя прошло всего несколько месяцев с тех пор, как Джессика решила покинуть родную деревню.

В Камбартоне жили люди, большинство из которых скорее решились бы пройтись босиком по битому стеклу, чем переступить порог дома Эдит на склоне холма. Однако, Джессика нисколько не волновалась, делая это.

Люди старшего поколения, даже ее собственная мать, всегда говорили о колдунье шепотом, оглядываясь назад, через плечо, желая убедиться, что той нет поблизости. Эдит была седьмой дочерью седьмой дочери, а потому никто не удивлялся тому, что она обладает даром предвидения. Ей открывались видения будущего. Ну, это было вполне приемлемо среди людей того

культурного уровня, где миф и легенда свободно уживались с телевидением. Говорили, что Эдит способна видеть то, что делается у человека в голове и в сердце. Естественно, это заставляло людей немного ее побаиваться, поскольку у каждого были свои маленькие секреты, а потому они предпочитали как можно реже попадаться ей на глаза.

Все это Джессику не беспокоило. Старуха, насколько было известно девушке, в жизни никому не навредила, чего нельзя было сказать о других обитателях деревни.

Джессика как-то раз возвращалась домой с почты и вдруг увидела Эдит. Старая женщина шла с сумками, полными покупок, которые оттягивали ей руки. Девушка нагнала ее и предложила помочь донести сумки до дома. Когда они добрались до места, колдунья предложила девушке зайти к ней и выпить чашку чаю. Отказаться было неудобно.

Эдит сняла с себя шаль и приветливо улыбнулась гостье.

— Поставь сумки на пол, Джессика, и отдохни. А я пойду на кухню.

Девушка уселась на стул возле стола из соснового дерева. Было видно, что поверхность его многократно скребли. Она с любопытством огляделась по сторонам. Из окна открывался вид на бухту. Кораблей в ней сейчас не было. И только, чайки, сидя на волноломе, терпеливо дожидались прибытия рыболовецкого судна. В южном направлении были видны темные, причудливые очертания горных вершин, нависших над туманным горизонтом. Что же до комнаты, в которой Джессика очутилась, то она вначале показалась девушке какой-то странной. В ней было чисто, все сияло, но все было каким-то очень... очень старомодным. Словно она попала в другую эпоху. Джессика осмотрелась и увидела, что все вещи в комнате относились к двадцатым годам нашего века.

Тут ей вспомнилось то, что говорили в деревне про Эдит. Рассказывали, что она прибыла сюда с одного из северных островов, когда ей было всего семнадцать лет. Милая темноволосая девушка с тихим голосом, она появилась в бухте из утреннего тумана на своей лодке. Потом влюбилась в молодого красавца-рыбака из этой деревни, и через месяц они поженились.

Но случилась трагедия. Через два дня после свадьбы лодка с рыбаками, среди которых был и ее муж, перевернулась во время шторма. С того ужасного дня она жила здесь одна. Рассказывали, что большую часть времени она проводила у окна, глядя на море и поджидая возвращения своего погибшего возлюбленного.

Эта история всегда до глубины души трогала Джессику, но она часто задумывалась... Если Эдит действительно обладает даром предвидения, то почему она не предупредила мужа в тот день, что опасно выходить в море? С другой стороны, некоторые считали, что именно пережитый Эдит шок разбудил в ней дремлющие способности ясновидения.

Джессика снова в задумчивости осмотрелась. Так ли точно выглядела эта комната, когда она стала новым домом для Эдит? Да, видимо, ничего здесь не прибавилось и не убавилось... ничто не изменилось с тех пор до этой минуты.

Неожиданно Джессике припомнилось кое-что еще. В то время ей было около восьми лет от роду, и стайка таких вот, как она, малышей играла на берегу бухты. Тони Маккой сделал себе рогатку и принялся стрелять из нее по чайкам. В это время рядом появилась Эдит.

— Тони Маккой, — произнесла она тихим голосом. — Известно ли тебе, что в каждой чайке живет душа погибшего моряка, которая ждет момента, когда он снова родится на свет?

Конечно, восьмилетние ребятишки не думали о таких вещах, но Джессика больше ни разу не видела Тони с рогаткой.

Тут в комнату вошла Эдит, прервав воспоминания Джессики. В руках у нее был поднос.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросила девушка.

Эдит улыбнулась.

— Ты уже и так мне помогла. Не настолько уж я стара, чтобы не быть в состоянии принять гостя.

Джессика следила за тем, как Эдит разливала чай по чашкам. Суставы пальцев у хозяйки были распухшими — видимо, она страдала от артрита. Ей должно быть уже лет семьдесят пять. Лицо у хозяйки было морщинистое, но все же, несмотря на очевидную ее болезненность, в этой женщине ощущалась внутренняя сила и неугасимая энергия.

—Ну, вот... — сказала Эдит, осторожно усаживаясь в кресло напротив. — Я уже давно не видела тебя, Джессика. Ты превратилась в настоящую молодую леди. Тебе двадцать один год?

— Да. Исполнилось месяц назад. Эдит кивнула с улыбкой.

— Ты всегда была красивой девочкой. Но ты еще привлекательнее сейчас, когда стала взрослой. У тебя голубые, словно небо глаза, как у твоей матери, и рыжие волосы, как у твоего отца. Настоящая Макколл, можно не сомневаться. Как поживают твои родители?

—Все у них хорошо, Эдит. Как и все здесь живущие, они мечтают о том, чтобы уловы стали богаче. Тогда у всех в карманах будет водиться больше монет.

— Верно... — Эдит вздохнула и посмотрела в окно. — Времена тяжелые сейчас, ничего не скажешь. Родители, наверное, расстроятся, когда узнают, что ты собираешься их покинуть.

Рука Джессики с чашкой застыла в воздухе — она не успела донести ее до рта. Она никому не говорила про чувство опустошенности и беспокойства, которое терзало ее на протяжении последних недель. И только сегодня утром, стоя в очереди на почте, она приняла окончательное решение покинуть Камбартон и попытать счастья на юге.

—Как... откуда вы знаете? — едва слышно спросила она.

Глаза Эдит сверкнули.

— Скажем, я догадалась. Любой поймет, что такая девушка не должна пропадать в глухомани, живя пустыми надеждами. На протяжении последних десяти лет все, кто верил в себя хоть немного, уехали туда, где есть возможность добиться успеха.

Такое объяснение показалось Джессике убедительным.

— Вы правы. В Камбартоне невозможно найти работу.

— И у девушки тут не слишком много шансов найти мужа, — лукаво добавила Эдит.

Эти слова прозвучали неожиданно для Джессики, которая издала негромкий смешок, стараясь скрыть свое смущение.

— Я об этом еще серьезно не думала, - сказала она.

— В самом деле? — спросила Эдит, глядя на девушку с удивлением. — Ну, может быть. Но мне представляется, что там, на юге, тебя ждет встреча с богатым, красивым молодым человеком, который мечтает влюбиться в такую девушку, как ты.

Джессика застенчиво улыбнулась.

— Да полно вам... Вы меня дразните. Впрочем, не обязательно, чтобы он был богатым ... и даже красивым. Я согласна встретить человека с добрым сердцем и с чувством юмора.

Эдит одобрительно кивнула.

— Верно... Я тебя понимаю. Так куда же ты намерена направиться?

Джессика попыталась разобраться в собственных мыслях.

— Еще толком не знаю. Вероятно, в Глазго. Он находится не так далеко от наших мест, так что я в любое время смогу приехать навестить родителей, когда соскучусь по дому.

Эдит покачала головой.

— То, что ты хочешь, найдешь только в Лондоне. И будешь там настолько занята делами, что не останется времени скучать по дому.

—В Лондоне?

Глаза девушки удивленно расширились. Но он же находится на юге Англии! Для нее это все равно, что на другой планете. Она была готова с ходу отказаться от этой идеи, но что-то ее удержало. Уж очень убедительно прозвучали эти слова Эдит.

—Почему в Лондоне? — осторожно спросила она. — Ведь я там никого не знаю.

Эдит только улыбнулась в ответ.

— Отец может довезти тебя до Глазго, когда он повезет туда в очередной раз рыбу. А оттуда в Лондон идет поезд.

Возможно, Эдит знала еще что-то, но держала это про себя. Джессику же все еще мучили сомнения.

— Не знаю... У меня есть немного денег, которые я скопила, но, говорят, жизнь там ужасно дорогая.

Эдит на мгновение прикрыла глаза, словно бы задумавшись, затем открыла их и произнесла с тихой уверенностью в голосе:

— Ты сумеешь устроиться. Знаю, что вначале тебе будет нелегко, но я еще не встречала кого-либо из рода Макколлов, кто испугался бы трудностей. Ты наверняка встретишь человека, который станет твоим хорошим другом. Это будет женщина, она поможет тебе встать на ноги.

Услышав про трудности, Джессика нахмурилась.

—Извините, Эдит. Что вы подразумеваете под «трудностями»?

Эдит перегнулась через стол и ласково погладила руку девушки.

— Я просто хотела сказать, что человек всегда чувствует себя несколько неуверенно, оказавшись в незнакомом месте... среди людей, которых он не знает.

Джессика спросила себя, принимать ли все это всерьез. Может быть, ей свести все к шутке и просто продолжить ни к чему не обязывающий разговор с эксцентричной, но такой симпатичной старушкой, а потом отправиться своей дорогой?

— Да. Мне кажется, Эдит, в этом что-то есть, - согласилась девушка. — Но над этим надо подумать.

Джессика допила чай, затем поднялась и весело сказала:

— Возможно, я действительно поеду в Англию. И если мне удастся встретить того самого джентльмена, который, как вы говорите, ждет меня, я обязательно вам об этом напишу.

На губах Эдит играла едва заметная улыбка.

— В этом не будет нужды, Джессика. Я точно буду знать, когда это случится. А теперь тебе лучше отправиться домой и рассказать родителям о своем решении.

Случилось так, что Джессика отложила разговор с родителями в тот вечер до ужина. Услышав новость про отъезд дочери, оба они словно окаменели. В комнате слышно было только тиканье часов на каминной полке.

Джессика вздохнула.

— Ну, почему вы так растерялись? Я все это обдумываю уже давно.

Оба родителя посмотрели друг на друга как-то отрешенно, затем отец кивнул головой и сказал:

—Да, дорогая. Мы об этом тоже догадывались. Старик пожевал конец трубки, которую курил, потом прокашлялся.

— Куда ты надумала отправиться?

— В Лондон.

— В Лондон! — в ужасе воскликнула мать. — Но это так далеко!

Она повернулась к мужу.

— Запрети ей туда ехать. Ты ее отец. А она еще ребенок!

— Я уже взрослая, — мягко напомнила ей Джессика.

Мать фыркнула:

—Не думаю. Что до меня, то ты все еще ребенок.

—Да? — с улыбкой возразила дочь. — А ты забыла, что тебе было восемнадцать лет, когда ты вышла за отца? Бабушка, вероятно, тогда говорила то же самое про тебя.

Мать снова фыркнула, но отец рассмеялся.

— Ну, Кэтлин, как она тебя отбрила! А ведь, помнится, ты была видной невестой...

Он улыбнулся дочери:

— Не падай духом, девочка. Матери кажется, что ты еще не доросла до того, чтобы ехать в Лондон. А я думаю, что ты одолеешь всяческие тамошние трудности.

— Я слышала, что это самое поганое место, -предупредила мать. - На каждом шагу гангстеры, наркотики, да и воду из крана пить невозможно, пока не пропустишь ее через фильтр. В конце концов, ты родилась и выросла здесь. А там ты пропадешь. И здесь все твои друзья.

— И у них те же проблемы, что и у меня, — ответила дочь. — Здесь нет работы, и потому я долгое время сидела у вас. на шее. Вы же не обязаны содержать меня всю жизнь. Когда-то я сама должна встать на ноги.

Она ласково улыбнулась им обоим и произнесла спокойным голосом:

— И, кроме того, я не хочу вечно оставаться старой девой. Вы ведь хотите иметь внуков?

— Да... — задумчиво согласилась мать. — Но я всегда надеялась, что вы с Тони Маккоем...

Джессика презрительно фыркнула, давая понять, что она думает о человеке, который заставляет собственную мать таскать уголь в дом из дальнего сарая.

—Дочь права, — согласился отец. — В Камбартоне нет парня, который был бы достоин стать моим зятем. Все стоящие ребята уезжают отсюда при первой возможности. Они понимают, что рыбным промыслом теперь не проживешь. И все подались на юг, где в настоящее время работают в банках и на фабриках.

Мать вздохнула.

— Наверное, ты прав. Я даже слышала, что отель скоро пойдет с молотка. Настолько плохи тут дела.

Она окинула Джессику грустным взглядом.

—Так что нет смысла тебя отговаривать. Ты в этих делах вся в отца. Все Макколлы были невероятно упрямыми.

Джессика обняла мать и поцеловала ее в щеку.

— Потому-то ты и вышла замуж за одного из них, верно? Может и мне в этом повезет. Эдит вроде бы мне это напророчила.

Сказано это было как бы между прочим, однако, мать вздрогнула и глаза ее расширились от удивления.

— Когда это ты общалась с Эдит? Не она ли убедила тебя в том, что ты должна поступить подобным образом?

— О, нет, — спокойно ответила дочь. — Просто я помогла ей сегодня утром донести до дома ее покупки. А когда мы пришли, она предложила мне чашку чая.

Наступило напряженное молчание.

— Ты была у нее в доме?

— Конечно. И хочу сказать, что ты поступила бы точно так же, если бы она тебя пригласила. Так или иначе, но к этому времени я уже приняла решение уехать отсюда. И клянусь собственным здоровьем, что я никому об этом не говорила. Но Эдит обо всем знала.

— Она ясновидящая, это точно, — испуганно прошептала мать. — Не удивительно, что наш коротышка священник сразу же напивается, стоит ему ее увидеть.

Мать смолкла, затем спросила, затаив дыхание:

— А как у нее в доме? Джессика постаралась ее успокоить.

— Ну... обстановка очень старомодная, но у нее чисто и все блестит. Что же до черных кошек, хрустальных шаров или же черных свечей, то ничего подобного я там не видела. Это тебя интересовало?

— О... — растерянно произнесла мать. — Так что же она тебе в точности сказала?

— Она заверила, что мне не о чем беспокоиться, потому что я из Макколлов, а Макколлы никогда не теряли голову.

—И это все? — продолжала беспокоиться мать.

— Разве этого недостаточно? — возразила Джессика, умело уходя от прямого ответа. — Ты же сама всегда говорила, что у нее дар ясновидения, и что ей можно доверять.

— Мне это нравится, — твердым голосом сказал отец. Он понимал, что отъезд дочери неизбежен и не хотел ее огорчать. — Мы тебе устроим проводы накануне отъезда.

Мать стояла, прикусив губу, затем согласно кивнула и слабо улыбнулась.

— Ладно... Наверное, ты поступаешь правильно, Джессика. Я знала, что такой день когда-нибудь настанет. Но ты будешь навещать нас по возможности часто... Верно?

— Конечно, мама.

Она обняла и расцеловала родителей. И тут же отвернулась, чтобы они не заметили выступившие у нее слезы.

2

После того, как Джессика убрала и вычистила все в квартире, она заглянула в комнату Бланш. Та тихо похрапывала в постели. Джессика, стараясь не разбудить ее, тихо прикрыла за собой дверь. Затем надела пальто и, выйдя из квартиры, закрыла на ключ входную дверь.

Их магазин находился в десяти минутах ходьбы. Поскольку день был воскресный, обычно предназначенный для отдыха и развлечений, Джессика была одета просто: на ней были джинсы и свободный белый хлопчатобумажный свитер. На душе у нее было тяжело, но она приветливо раскланивалась с людьми, с которыми была едва знакома. Старушка Нелли, владелица цветочного магазина, находившегося рядом с их бутиком, была занята тем, что расставляла на тротуаре перед входом свои великолепные цветы. Джессика попросила составить букет для нее, сказав, что заберет его, когда закончит дела.

Войдя в магазин, она приготовила себе чашку кофе, затем принялась за дела. Достала из закутка, который служил им чем-то вроде офиса, список товаров и принялась сверять с ним наличность в задней комнате.

Сюда она вошла с веселой, беззаботной улыбкой на лице, но это была лишь маска. Теперь улыбка сошла с лица девушки, и в глазах ее проступило выражение горечи.

Она старалась изо всех сил, но по прошествии десяти минут почувствовала, что ничего у нее с работой не получается. Ей просто ничего не лезло в голову. Джессику обуревали мрачные мысли, навеянные предательством Теннисона, и душил гнев.

Какой же глупой она была, что доверилась такому жестокосердному монстру! Ведь Макколлы вроде люди с головой, а вот она подкачала. По всей вероятности, по той простой причине, что была всего лишь доверчивой деревенской девушкой с гор, верящей в сказки о волшебных принцах. Предания горцев рассказывали о прекрасных юношах с темными волосами и о старухах, которые предсказывали будущее. Не по этой ли причине она так беспечно и безоглядно влюбилась?

Судьба, которая их соединила, явилась в образе юного сорванца, мчавшегося на роликовых коньках по тротуару, подвергая опасности жизнь и здоровье окружающих людей.

Джессике удалось вовремя увернуться, и только потому она не была сбита с ног. При этом она столкнулась с высоким незнакомцем, который как раз выходил из двери офиса агентства недвижимости.

Незнакомец крепко обхватил ее руками и придержал, а она пробормотала извинения, уткнувшись носом в узел его шелкового галстука. В этот момент она могла видеть только эту деталь его туалета.

— Извините, — смущенно сказала девушка.

— Ничего страшного, очень приятно, — произнес слегка вибрирующий мужской голос. — Признаться, это самое приятное происшествие за весь сегодняшний день. Вы в любое время можете бросаться в мои объятия.

Джессика хотела было обиженно сказать, что твердо стоит на собственных ногах и нет необходимости так сильно прижимать ее к себе. Тут она с усилием подняла голову, и слова застряли у нее в горле. «Поразительно красив» — была первая пришедшая ей в голову мысль. Незнакомец, иронично изогнув брови, смотрел на Джессику удивительно живыми светло-серыми глазами. Такое лицо способно было заставить беспокойно затрепетать сердце любой женщины.

— Вам не больно? — участливо спросил джентльмен.

От звука его голоса Джессика ощутила внутреннюю дрожь. Она отрицательно покачала головой, с наслаждением вдыхая исходивший от него запах. То был аромат дорогого крема после бритья, а также свежий запах прачечной от его ослепительно белой рубашки.

Был час пик, но звуки мчавшихся мимо автомобилей долетали до нее как бы издалека. Она не замечала людей, которые спешили мимо, к автобусным остановкам, чтобы отправиться домой.

Казалось, во всем мире существовали только они двое, полностью поглощенные друг другом.

Он продолжал смотреть ей прямо в глаза, сверху вниз, отчего у нее стало непривычно сухо

во рту.

— Остается надеяться, что этот хулиган сломает себе ногу раньше, чем кому-либо серьезно навредит, — раздраженно произнес незнакомец.

Джессика наконец ощутила способность хоть что-то сказать.

— Да... В наши дни ходить по улицам небезопасно. Некоторые люди ведут себя очень неосмотрительно.

И была раздосадована тем, что не смогла придумать что-либо умнее, во всяком случае, более интересное. Но непросто было казаться уравновешенной и утонченной, чувствуя, что тебе жарко и ты сбита с толку. А джентльмен тем временем еще не ослабил своих объятий.

— Вы выглядите немного испуганной и бледной, — заметил он. Затем добавил голосом, не допускавшим возражений: — Вам нужен глоток бренди. Идемте.

Джессика открыла было рот, чтобы возразить ему, но ничего не смогла произнести и позволила джентльмену мягко, но настойчиво повести себя по тротуару к ближайшему бару. Он усадил ее в отдельной кабинке в кресло за столом. Тут только Джессика, нервничая и заикаясь, произнесла:

— Я не люблю бренди. И вообще не думаю...

— Может быть, тогда виски? Вам обязательно нужно что-нибудь выпить, — сказал джентльмен, покровительственно глядя на нее. — Исключительно в лечебных целях.

Джессика слабо улыбнулась, покоренная его шармом.

— Хорошо. Маленькую рюмку... и минеральную воду, пожалуйста.

Так обычно пили виски английские туристы в их баре на берегу, чему очень удивлялись местные жители. Вероятно, так поступали люди с тонким вкусом.

Он подозвал официанта и сделал ему заказ, после чего уселся поудобнее и внимательно посмотрел на Джессику. Затем протянул к ней руку через стол и представился:

— Меня зовут Аллан Теннисон. А вас?

— Джессика Макколл, — негромко проговорила она.

Рука нового знакомого была крепкой и прохладной. Джессику словно током ударило при его прикосновении.

Аллан негромко повторил ее имя и улыбнулся.

— Имя красивое. Оно очень вам идет. Джессика чувствовала, как он внимательно разглядывает ее. И тут же подумала, что джентльмен, вроде него, не обратил бы на нее никакого внимания до того, как Бланш взяла ее под свою опеку и дала ей понятие о стиле в одежде и о моде вообще. Именно она снабдила Джессику изысканным гардеробом. При этом она объяснила девушке, что это вовсе не благотворительность, просто так должна быть одета продавщица ее магазина.

Сейчас на Джессике был надет перламутрового цвета жакет поверх шелковой кремовой блузки. Ее рыжие волосы были тщательно уложены, красиво обрамляя лицо, и мягкими волнами ниспадали на плечи.

Аллан продолжал изучать ее, не произнося ни слова, отчего девушке стало не по себе. Ее начала оставлять выдержка, и почему-то левая нога неожиданно задрожала.

Испугавшись, она подумала, что может произвести на него странное впечатление. Вероятно, какая-нибудь щкольница и то вела бы себя более уверенно.

—Здесь очень мило, верно? — спросила она только для того, чтобы хоть что-то сказать. — Я прохожу мимо каждый день, но в первый раз очутилась тут.

О, Боже! Лучше бы ей ничего не говорить... Аллан приподнял одну бровь — он был явно чем-то заинтересован.

— Вы живете в этом районе?

—Да. В нескольких шагах отсюда. Он кивнул.

—Мне нравится это место. Здесь замечательные дома, которыми хотел бы владеть каждый. Я, признаться, сам думаю купить квартиру в этом районе. А вы бы рекомендовали мне тут поселиться? Ведь это было бы неплохое вложение капитала, да?

Джессика почувствовала, что начинает постепенно приходить в себя. Неужели возможно, чтобы такой мужчина мог ею заинтересоваться? В это трудно было поверить, и все же... Она постаралась припомнить все, что произошло с момента их встречи. Вот она направляется домой, погруженная в собственные мысли... И в следующее мгновение так неловко попадает в его объятия. Вряд ли такое начало могло привести к серьезным отношениям, но... Он мог бы просто вежливо улыбнуться и позволить ей идти своей дорогой, не сказав ни слова. Но он этого не сделал. Он поддержал ее, выразил свою озабоченность, потом пригласил выпить, затем поинтересовался, как ее зовут, сделал ей комплимент, а также выяснил, где она живет. А теперь он просит у нее совета. Нет сомнения в том, что это — Тот Самый Человек! Она почувствовала себя витающей в облаках.

Аллан ждал, что она ответит, но Джессика лишь загадочно улыбнулась.

— Я не слишком разбираюсь в проблемах, связанных с собственностью. Лучше вам обратиться к эксперту.

Такой совет вызвал у него ироническую улыбку.

—В наши дни, — сказал он, — в том, что касается собственности, экспертов не существует. Я уже убедился, что обыкновенные люди могут дать более ценную информацию. Может быть, вы окажете мне любезность и как-нибудь пригласите меня к себе домой? Вы живете с кем-нибудь вместе или... вам придется договариваться об этом с родителями?

—Мои родители живут в Шотландии, — торопливо объяснила Джессика, а потом слегка обиженным тоном добавила: — Я уже достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно.

Аллан оживился.

— Конечно же, вы совсем взрослая, Джессика. Мне нравится, когда человек чувствует себя независимым. Так, значит, вы живете в Лондоне совсем одна?

В этот момент Бланш была на отдыхе, и Джессика действительно жила одна. И ей захотелось выглядеть взрослой и самостоятельной, поэтому она решила ничего не говорить про Бланш. Правда, ей не пришлось произносить вслух явную ложь, поскольку в это время подошел официант с их заказом.

Она хотела избежать дальнейших расспросов на эту тему и потому принялась осторожно подливать минеральную воду из бутылки себе в виски.

Аллан следил за ней с явным интересом, затем ободряюще сказал:

— На меня произвело впечатление то, что вы не заказали какой-нибудь коктейль, накрытый сверху бумажным зонтиком, а предпочли выдержанное виски. Сразу видно человека со вкусом.

Этот комплимент вдохновил Джессику. Она почувствовала себя настоящей дамой. Причем, дамой со вкусом — и не иначе! Ее новый знакомый выглядел таким искренним... Нет, все это было слишком хорошо. Наверняка у него есть девушка. Джессика с ходу отбросила эту мысль, пригубила бокал и отпила намного больше, чем собиралась. Она тут же почувствовала, как спиртное ударило ей в голову. Но вода смягчила вкус напитка, и она по крайней мере не закашлялась от его крепости.

— У вас здесь много друзей? — как бы между прочим спросил Аллан. — У такой привлекательной девушки, как вы, должен быть парень, а, может быть, даже два.

— Нет, нет, — торопливо отвечала Джессика. Она постаралась принять беззаботный вид. — Во всяком случае, мне нечего сообщить домой на эту тему.

— Значит, в вашей жизни нет никого определенного?

Девушка пожала плечами.

— Действительно нет.

Она почувствовала, как сильно забилось сердце в ее груди.

— В Лондоне человек может чувствовать себя очень одиноким, — негромко произнес Аллан. — Вы наверняка где-нибудь бываете?

Джессике не хотелось, чтобы он подумал, будто она какая-нибудь затворница, погрязшая в домашних заботах, и потому весело сказала:

— Да, обычно бываю на разных вечерах. Вы же знаете, какой это район? Здесь всегда что-нибудь происходит.

Он улыбнулся и, казалось, был удовлетворен ее ответом. Неожиданно он взглянул на свои золотые часы. Джессика почувствовала, как у нее все внутри похолодело. Он, видимо, собирался допить свой бокал, извиниться и уйти... И она никогда его больше не увидит... Может быть, она что-нибудь не то сказала? Возможно, он догадался, что она говорит ему неправду... Но ведь ее ложь была такой невинной!

— Вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, Джессика? — неожиданно спросил Аллан.

Он смотрел на нее каким-то странным, пронизывающим взглядом.

Джессика улыбнулась в ответ.

— Вполне. Со мной все в порядке, спасибо.

— Рад это слышать.

Аллан вздохнул — вид у него был явно огорченный.

— Мне бы хотелось просидеть здесь с вами целый день, чтобы получше вас узнать... Но, к сожалению, пора уходить. Через пятнадцать минут у меня встреча с клиентом, — сказал он.

Она понимала, что вряд ли это правда, скорее всего, просто предлог. Но смогла еще раз широко улыбнуться ему.

— Я не буду мешать вашим делам, ради Бога. Вы были очень добры ко мне, и я это ценю, мистер Теннисон.

— Очень приятно. Если так, то я просил бы вас отужинать со мной сегодня вечером. Вы согласны?

Джессика внимательно посмотрела на него, чтобы убедиться, что он говорит серьезно.

—С-сегодня вечером? — выдавила она из себя.

— Если быть точным, то через два часа, — произнес он мягко. — Но если вы не сможете закончить свои дела за такой короткий срок, можно договориться на более позднее время.

— Нет! — торопливо заверила его Джессика. - Я хочу сказать... Я уверена, что успею.

— Прекрасно, — энергичным тоном произнес Аллан. Затем добавил с обезоруживающей улыбкой: - День сегодня был не из легких. Ужин с вами воздаст мне сторицей за все труды.

В голове Джессики закружился вихрь лихорадочных мыслей. Что бы ей такое надеть? Есть ли у нее хоть что-то подходящее для такого ужина?

— Предоставляю вам выбор, Джессика, — учтиво сказал Аллан. — Я обычно обедаю в ресторане «Феличе», но, может быть, вы предпочитаете французскую кухню?

— «Феличе» прекрасно подойдет, мистер Теннисон, — весело отвечала девушка.

Она понятия не имела, что это за «Феличе», но раз Аллан обедал там, это означало, что ресторан наверняка был перворазрядным. Аллан, без сомнения, придет в смокинге. Но что наденет она? Ладно, она что-нибудь обязательно придумает.

Он снова улыбнулся.

—И хватит называть меня мистер Теннисон. Зовите меня просто Аллан.

Она надеялась, что он не заметит ее смущения и густого румянца, залившего щеки.

— Очень хорошо, Аллан, — сказала она с улыбкой.

Увидев, что он снова взглянул на часы, она торопливо допила виски и сказала:

— Мне тоже пора.

Джессика вышла из бара, опираясь на его руку. Возле дверей Аллан задержался.

— Я пришлю за вами машину к половине восьмого, — сказал он. — Это вас устроит, Джессика?

—Да... — Голос ее был хриплым от волнения. - Я... я попрошу охранника в вестибюле сообщить мне, когда прибудет машина.

Он снова улыбнулся, затем повернулся и пошел. Джессика проводила его взглядом. Она не сразу двинулась с места, мысленно заново переживая случившееся и боясь в это поверить. Не бывает так, чтобы все было хорошо. Он, к примеру, может передумать. Она нарядится и будет сидеть и ждать машину, а та не приедет... И все же ей на всякий случай нужно быть готовой. Но что бы такое надеть?

Неожиданно ее осенила идея, и она поспешила обратно в магазин. Бланш меня поймет, думала Джессика, направляясь в дальний угол складского помещения, где находился товар, который забраковала хозяйка заведения.

Там она нашла нужное ей платье и взяла его в руки, чтобы как следует рассмотреть. Состояние у нее было нервозное. Осмелится она надеть нечто подобное? Платье было из зеленого китайского шелка, без бретелек. Это была модель одной из ведущих фирм, а за цену, указанную на ярлыке, можно было купить неплохой подержанный автомобиль.

Неискушенный покупатель, вероятно, согласился бы, что это справедливая цена за столь изысканное изделие. Но у Бланш был острый глаз, и она заметила небольшой дефект. Стоимость такого платья сразу становилась намного меньше. В подобных случаях Бланш звонила поставщику и предъявляла ему претензии. Поставщик же неизменно разрешал Бланш избавиться от такого товара любым ей удобным способом. Бланш обычно отдавала бракованные изделия в благотворительные заведения. Было забавно сознавать, что какая-нибудь престарелая уборщица отправляется на работу в пальто стоимостью в пятьсот фунтов, которое она приобрела за какие-то гроши.

Джессика подобрала шелковый палантин в тон платью, упаковала свои приобретения, вышла из магазина и поспешила домой.

Внутренний телефон зазвонил в ее комнате ровно в половине восьмого. Она едва не задохнулась, отвечая на звонок, затем метнулась к окну и увидела длинный черный лимузин, который стоял у подъезда. Джессика постаралась дышать глубже, чтобы успокоиться. И в последний раз взглянула на себя в зеркало.

Когда она только надела платье, отражение в зеркале ее смутило. Да она никогда не решится появиться на людях в таком наряде! Все дело было в глубоком декольте — не потому, что ей не шло платье с глубоким вырезом - просто при этом обнажалось столько, что в таком виде пристойно было появиться лишь перед мужем или врачом. Созерцание собственного обнаженного тела привело Джессику в замешательство. Она долго стояла перед зеркалом, стараясь свыкнуться со своим изображением.

В конце концов, она накинула на плечи палантин и надела пальто Бланш, которое специально подобрала к платью. Затем спустилась на лифте в вестибюль. Она явно произвела впечатление на охранника Чарли, который окинул ее пристальным взглядом, улыбнулся и пожелал приятно провести вечер.

Очутившись на заднем сидении лимузина, Джессика еще раз взглянула на себя в маленькое зеркальце. Лицо ее пылало. Это нервы, решила она про себя. Нужно немного успокоиться и расслабиться.

Ей следует постараться быть привлекательной и казаться утонченной, вроде тех женщин, которые приходили в их магазин. Они говорили нараспев и нарочито картавили... Конечно, без этого можно обойтись, но следует перенять их стиль.

Да, стоило попробовать. Не сидеть же весь вечер со смущенным видом? Аллану может сделаться смертельно скучно в ее обществе...

Она сердито взглянула на свое отражение. И тут словно бы услышала голос Эдит, которая прошептала ей на ухо: «Мне никогда не приходилось встречать Макколлов, которым не хва-тало бы смелости в каком-либо деле!» Эдит, как всегда, была права. Пан или пропал — надо действовать смело.

Вскоре лимузин с Джессикой подъехал к ресторану «Феличе». Шофер открыл перед девушкой заднюю дверцу машины. Не успела она выйти, как к ней приблизился швейцар ресторана, приподнял шляпу и спросил:

— Мисс Макколл? - Да.

— Вас ожидает мистер Теннисон.

Он провел ее в вестибюль, где у нее приняли пальто и палантин. У входа в ресторан Джессику встретил представительный метрдотель и проводил ее к столику в уютном тихом углу зала. Джессика ощутила нервную дрожь. На нее сильно подействовала утонченная аристократическая атмосфера тихого ресторанного зала. В серебре приборов отражался свет свечей... слышался тихий говор за столиками... тонко звенели бокалы, наполняемые вином...

За столиком она увидела Аллана в великолепном смокинге. Таким она себе его и представляла. Он встал при ее приближении, широко улыбаясь.

— Джессика! — сказал он, восхищенно ее оглядывая. — В этом платье вы неотразимы!

— Спасибо, - поблагодарила Джессика, внутренне торжествуя удачу. И она с улыбкой села за стол.

— Мне приятно, что вам нравится мой наряд. Я долго ломала себе голову, думая, что бы мне надеть. И остановилась на этом платье в самый последний момент.

Ах ты, негодная врунья! — тут же укорила она себя.

Официант подал ей меню, но она отложила его в сторону.

— Аллан, я предоставляю выбор вам. Что бы вы порекомендовали?

Он улыбнулся и предложил:

— Утка в апельсиновом соусе. Это фирменное блюдо здешнего шеф-повара.

Когда официант удалился выполнять заказ, Аллан продолжал:

—Еще до вашего прихода я заказал неплохое вино. Оно совершенно сухое, но если вам не понравится, попросим что-нибудь другое.

Джессика следила, как он наливал вино в бокал. Ей было все равно, что это, она готова была сейчас с наслаждением пить воду из-под крана. Поднеся бокал к губам, она отпила вино и сделала паузу, как бы смакуя его.

— Прекрасное вино, - сказала она, - именно такое я люблю.

Можно было подумать, что она разбирается в винах. В действительности, она не смогла бы отличить на вкус кларет от хереса.

На душе у Джессики было спокойно от сознания того, что она, в общем-то, ни в чем его не обманывает. Она не может испортить Аллану вечер. И потому просто обязана постараться выглядеть светской женщиной, а не деревенской простушкой. И, кажется, у нее это получалось! Во всяком случае, он не спускал с нее глаз.

Она слегка напряглась, когда Аллан спросил, в каком именно месте в Шотландии живут ее родители.

— Вряд ли вы слышали о нем, — небрежным

тоном отвечала Джессика. — Деревушка называется Камбартон. Ничем не примечательное место.

— И потому-то вы решили поселиться в Лондоне? — спросил Аллан, понимающе улыбаясь. — Вы действительно не приспособлены к тому, чтобы жить охотой и рыбной лозлей. Я не могу представить вас разгуливающей по своему поместью в резиновых сапогах в сопровождении собаки породы Лабрадор.

Поместье? — удивилась про себя Джессика. -Разве я Говорила ему что-либо про поместье?

Впрочем, даже лучше, если Аллан будет думать, будто она происходит из среды шотландской аристократии. Потом, когда они ближе познакомятся, они оба будут смеяться над этим. Однако его заблуждение свидетельствовало о том, что у нее есть стиль.

Аллан снова наполнил ее бокал. Она отметила, что у него очень красивые руки. Они были хорошо ухоженные, чувствительные и одновременно сильные и энергичные.

Джессика не могла не оценить его особую манеру поведения. От Аллана исходило ощущение силы, хотя он был сдержан. Он, несомненно, пользовался большим авторитетом. Возле них то и дело сновали официанты, подававшие то одно, то другое по первому его знаку. Ей казалось, что в зале не было ни одной женщины, которая не смотрела бы на этого красивого мужчину.

Вспоминая теперь обо всем этом, Джессика никак не могла понять, как она очутилась с ним в номере отеля. Конечно же, вино ударило ей в голову... И она согласилась последовать за ним, когда он сказал, что обидно будет расстаться сразу же после ужина. Да, она целиком попала под его влияние, была им очарована. Он ее пленил, заворожил, привел в состояние экстаза... А о последствиях она даже не задумывалась.

И только, когда они оказались в роскошном номере отеля, и Аллан снял пиджак и развязал галстук, а также предложил ей сбросить туфли и чувствовать себя, как дома, у Джессики появились сомнения относительно того, правильно ли она поступила, дав себя заманить сюда.

Но теперь было уже слишком поздно что-либо изменить, как ей казалось. В конце концов, этот человек — настоящий джентльмен. Это было видно невооруженным глазом. Если он станет слишком навязчивым, Джессика даст ему понять, что она девушка строгих правил, и тогда он от нее отстанет. Ведь он, как будто, относится к ней уважительно?

Наливая вино в бокалы из встроенного в стену бара, Аллан нажал какую-то кнопку. Свет в комнате сразу стал приглушенным, и из спрятанных где-то динамиков полилась негромкая музыка. Оглядывая номер, Джессика поразилась его роскоши и размерам.

— Вы всегда останавливаетесь в таких отелях? — спросила она, чуть нахмурив брови. — Вероятно, они ужасно дорогие. Разве не дешевле было бы иметь собственную квартиру?

— Конечно дешевле, - согласился Аллан. - Но не так удобно.

Он подал ей наполненный бокал, затем ладонью осторожно погладил ее шелковистые волосы.

— Мужчине нужен дом, Джессика, когда он ощущает потребность пустить где-то корни. Но это случается только тогда, когда ему удается встретить женщину своей мечты. Особую женщину, с которой он готов прожить жизнь и создать семью.

Его пальцы приятно щекотали нежную кожу ее шеи. Бокал с вином задрожал в руке Джессики.

— Я уверена, Аллан, что вы найдете такую женщину, — сказала она, чувствуя, как спазм перехватывает ей горло. У нее появилось непреодолимое желание опуститься на что-нибудь... Его глаза завораживали ее.

— Да... — негромко ответил он. — Может быть, Джессика, я ее уже нашел. До сих пор я на это не надеялся.

— В с-самом деле?

—Как вы думаете, почему я спросил вас относительно квартир в вашем районе?

Джессика судорожно глотнула.

— Вы говорили что-то об инвестициях... Аллан улыбнулся, удивляясь ее недогадливости.

— Скажу вам прямо, что в тот самый момент, когда судьба бросила вас в мои объятия, я понял, что мои надежды на будущее не были напрасными.

С этими словами он осторожно принял бокал из ее дрожащих рук и поставил на кофейный столик. Затем он обнял Джессику за плечи и заглянул в ее широко раскрытые голубые глаза.

В голове у Джессики роились хаотичные мысли. Действительно ли он хотел ей сказать, что она — именно та, «особая» женщина? А почему бы и нет? Любовь с первого взгляда — такое в жизни случается. Если это случилось с ней, то почему не может случиться с ним? Она видела перед собой в этот момент только его глаза... И ей очень хотелось верить Аллану.

Внезапно он заговорил низким, исполненным страсти голосом:

— Вы очень красивая женщина, Джессика. Я ни у кого еще не видел губ, которые бы так манили поцеловать их. Они способны свести с ума любого мужчину.

Руки Аллана притянули Джессику, он прижал ее к своей груди. Объятие было настолько крепким, что она почувствовала, как сильно и страстно бьется его сердце. Затем он припал губами к ее губам... Она потеряла способность здраво рассуждать и целиком отдалась тому, что происходило между ними. Язык Аллана раздвинул ее губы, и Джессика издала слабый стон. Ей никогда не приходилось испытывать такой страсти...

От его поцелуя у нее закружилась голова, перехватило дыхание. Она опустила голову на плечо Аллана, надеясь поскорее прийти в себя. Он же не выпускал ее, прижимая к себе обеими руками, затем принялся ласкать губами мочку ее уха.

Затем она услышала его шепот:

— Джессика... Ни с одной женщиной я не испытывал ничего подобного... Я сражен твоей красотой. И любовь наша будет прекрасна, дорогая. Я хочу обладать тобою и никогда, никогда не отпущу от себя.

Как можно было ему отказать, слыша этот страстный призыв, идущий из самого сердца? Не поверить его обещаниям? Он так искренне говорил о своей любви... Мешало только ее старомодное воспитание...

Выбор был прост. Либо отказать ему, схватить пальто и убежать, подобно трусливому зайчишке. Либо поступить, как зрелая женщина, и отдаться ему, чего так властно требовала каждая клеточка ее тела, вибрировавшая от желания.

Она почувствовала, как Аллан потянул вниз замок молнии у нее на спине. А когда шелк платья с шелестом скользнул к ее ногам, обнажая стройное тело, она. повернулась к Аллану, сама ища его губы. И в это мгновение она была полна уверенности в том, что все это было предначертано на небесах.

3

Бланш зашла в магазин и чуть ли не силой заставила Джессику пойти на ланч, оставив вместо себя помощницу.

В ресторане еда была отличная, но им портили аппетит две женщины за соседним столом, без умолку трещавшие.

Джессику это сильно раздражало.

— Ты не поверишь, Бланш, я была похожа на этих болтушек, когда пришла в ресторан с Теннисоном, — сказала Джессика. — Мне думалось, что таким поведением можно привлечь внимание мужчины. Я пыталась казаться светской дамой.

— И он обратил на тебя внимание, — заметила Бланш, окинув ее осуждающим взглядом. Затем, смягчившись, добавила:

— Извини, с моей стороны было глупо так говорить. Но уже прошел целый месяц с тех пор, как ты узнала правду. Пора бы об этом забыть.

Джессика вздохнула и мрачно уставилась в свою тарелку.

— Я пыталась забыть... говорила себе, что это просто жизненный опыт, как ты предлагала сделать... но я не могу. Ночью, лежа в постели, я ощущаю, что он находится рядом со мной в темноте и шепчет мне на ухо свои лживые признания. Я закрываю глаза — и вижу его лицо с предательской улыбкой. А когда я наконец засыпаю, он преследует меня в сновидениях.

— Похоже, что ты до сих пор влюблена в этого негодяя, — сухо заметила Бланш.

На лице Джессики появилось испуганное выражение.

— Я в него влюблена? — В голосе ее звучал протест. — После того, как он со мной так поступил!

— Иногда женщины ведут себя неразумно, — рассудительно сказала Бланш, отпивая большой глоток водки, смешанной с томатным соком. — Они не могут отказаться от удовольствия поиграть с огнем. Чем хуже репутация у мужчины, тем больше их к нему тянет. Они заблуждаются, полагая, что такого мужчину может исправить любовь порядочной женщины.

Джессика опустила глаза, затем с остервенением вонзила вилку в свою порцию цыпленка, жалея, что это не сердце Аллана Теннисо-на. Она все еще его любит! Вот так дела!

— Послушай... — начала она, помолчав. — Я думаю, что ты пригласила меня сюда не просто для того, чтобы сидеть напротив и выслушивать жалобы на жизнь.

—Ты ошибаешься, — с улыбкой возразила Бланш. — Именно для этого я и привела тебя сюда. Но прежде, чем мы начнем это обсуждать... — Бланш достала из своей сумочки небольшую подарочную коробочку. — Это тебе, дорогая. Скромный знак моего к тебе доброго отношения.

Джессика с удивлением посмотрела на Бланш, затем принялась развязывать ленту на коробочке.

— Сегодня утром я разговаривала со своим бухгалтером, — сказала Бланш. — Он сообщил мне, что продажа товаров в нашем магазине выросла на двадцать процентов с тех пор, как ты начала у меня работать.

—В самом деле? Это приятно слышать, но не все от меня зависит. Мне кажется, что дело в этих новых итальянских моделях костюмов с юбками, которые мы начали продавать. Их хватают, как горячие пирожки.

Бланш не обратила на ее возражения никакого внимания, махнув для убедительности рукой с накрашенными ногтями.

— Многое зависит от тебя. Покупателям ты очень нравишься, дорогая. Я следила за тобой во время работы. Ты всегда учтива с людьми. Кроме того, что еще важнее, у тебя природное чувство вкуса. Если покупатели выбирают то, что им явно не идет, ты говоришь им об этом прямо в глаза. — Она издала довольный смешок. — Случается, я знаю, что некоторые из них не слушают тебя и выходят из магазина с задранным носом. Они не привыкли к тому, чтобы продавщицы давали им советы... Но они возвращаются к нам. А потом рассказывают, что нашли магазин, который ценит свою репутацию выше показателей продаж.

— Ну... хорошо, если ты так считаешь... — проговорила Джессика, внутренне очень довольная.

Лента с коробочки была снята, и Джессика открыла крышку. Глаза ее расширились, когда она увидела на черном бархате сверкающий золотой браслет.

— Какая красивая вещь! — Она застенчиво взглянула на Бланш. — Но... это же стоит уйму денег. Ты не должна дарить мне такие дорогие вещи! Я не нахожу себе места от смущения.

— Не учи меня, что мне делать с моими деньгами, дорогая моя, — возразила ей Бланш с милой улыбкой. — Я купила эту небольшую вещицу для того, чтобы приободрить тебя. В последнее время ты ведь не была такой жизнерадостной, как обычно, верно?

Джессика слабо улыбнулась в ответ и сказала:

— Наверное... не была.

— Вот именно, не была. А причина очевидна, правда? — Бланш помолчала, пристально глядя на Джессику, затем продолжала: — Видимо, ты крепко запомнила ту ночь, если у тебя до сих пор стоят слезы в глазах. - Она перегнулась через стол и негромко спросила: — А теперь расскажи мне, как женщина женщине... это правда, что о нем говорят?

— О чем ты? — не поняла Джессика.

— Он действительно так хорош в постели? Если бы такой вопрос был задан ей месяц

назад, она была бы сильно шокирована. Да иначе и не могло бы быть с девушкой, которая вела скромную жизнь в деревне Камбартон. Но теперь она жила в Лондоне и беседовала с Бланш, и за плечами у нее был незабываемый жизненный урок.

— Давай поговорим об этом вечером, когда вернемся домой, — смущенно предложила Джессика.

—Нет. Я уезжаю на несколько дней. Сегодня вечером лечу в Париж. Один мой старый возлюбленный пригласил меня немного согреть его гнездо. Он только что купил себе коттедж.

Джессика улыбнулась. У Бланш хватит душевного огня не только для того, чтобы согреть дом, но и воспламенить мокрый от дождя лес.

—Но это же великолепно! — сказала она. - Надеюсь, ты хорошо проведешь время.

— Не сомневаюсь, — заверила ее Бланш. - Он отличный старикан. А теперь ответь на мой вопрос. Удовлетвори мое любопытство. Твоя оценка Аллана, как любовника?

— Понятия не имею, — сдавленным голосом отвечала Джессика. — Он был первым и, может быть, последним моим любовником. Так что мне не с кем его сравнивать, понимаешь?

Бланш осторожно кашлянула.

— Извини меня. Совсем забыла, с кем имею дело. Поставим вопрос по-другому. Мне не нужны детали. Твое общее впечатление?

Отвертеться было невозможно. Когда Бланш хотела, она могла уподобиться терьеру, гонящемуся за кроликом. Джессика почувствовала, что краснеет, но сохранила спокойствие, хотя на нее волной нахлынули воспоминания и чувства, вызванные ими.

Самым сильным, однако, было ее чувство вины оттого, что она поддалась страсти. Но ведь Аллан использовал все средства и приемы для того, чтобы возбудить ее, зажечь в ней желание, противиться которому было невозможно. От него исходило нечто похожее на электрический ток. Руки его исследовали и ласкали каждый дюйм ее тела. Она закрыла глаза и отдалась мягким волнам чувственного наслаждения... Ощутив, как он весь напрягся от желания, она обвилась вокруг него, дрожа, словно в лихорадке. Затем он подхватил ее на руки и понес в спальню.

Их любовная игра была неторопливой и томительной. Каждый нерв Джессики остро реагировал на прикосновения Аллана. Все ее тело горело, словно в огне. И вот, наконец, он проник в нее... От чувства, охватившего Джессику, у нее, казалось, едва не остановилось сердце, голова пошла кругом. Она стонала, хватая ртом воздух, вонзив пальцы в спину Аллана. Потом до нее глухо донесся его удовлетворенный стон... Голос Бланш вернул ее к действительности:

— Прекрасно! Все написано у тебя на лице. Теперь я могу смело сделать вывод, что разговоры про его мужскую доблесть вполне справедливы-.

Джессика откашлялась и сказала напрямую:

— Он знает, как доставить женщине наслаждение.

Бланш приподняла брови.

— Принимая во внимание его колоссальный опыт в таких делах, в этом не приходится сомневаться.

Джессика нервно вертела в руках вилку. Она больше всего хотела, чтобы Бланш сменила тему разговора, но та не отступалась.

— Мне не понятно только, — продолжала она, - почему ты так удивилась, увидев его фото в газете и убедившись, что он подцепил еще кого-то. Кажется, у тебя уже должны были возникнуть сомнения на его счет, когда ты проснулась утром одна и обнаружила на столике деньги. Я хочу сказать... вероятно, любая девушка должна была воспринять это, как намек.

Джессика прикусила губу и беспомощно взглянула на Бланш. Потом покачала головой, удивляясь собственной наивности.

— Нет... я ни о чем не догадалась. Аллан ведь сказал мне, что он — очень занятой бизнесмен. Подумала, что он решил меня не беспокоить, дать выспаться. Ну, и потом, там же была записка, в которой он обещал позвонить мне, как только вернется. — Она виновато улыбнулась. - Теперь-то понятно, какой я была дурочкой... Верно?

Бланш смотрела на нее с сочувствием.

—Любая другая девушка сразу бы поняла, что ему нужно провести с ней только одну ночь. Но ты такая простодушная и чистая... Знаешь, не стоит так расстраиваться по поводу того, что случилось. Впереди у тебя целая жизнь. Не все мужчины таковы, как Теннисон. Придет день, ты встретишь человека, который тебя полюбит по-настоящему, вы поженитесь, и у вас будет замечательная семья.

— А как отличить честного мужчину от такого вот негодяя, вроде Аллана? — запальчиво спросила Джессика. - Я ошиблась в этот раз и могу ошибиться в следующий, так ведь? — На

лице ее появилось ожесточенное выражение. — Да и вообще, не будет следующего раза. Я твер-до решила.

Бланш озабоченно вздохнула.

— Этого-то я и опасалась. Ты, дорогая моя, рискуешь остаться разочарованной, ворчливой старой девой. Так что нужно будет как-то решать эту проблему, пока не поздно.

Джессика молча смотрела на Бланш потухшими глазами. Теперь это ее личная проблема... проблема, которую она себе создала из-за собственной глупости.

— Ты перестаешь верить в себя, — напрямую сказала Бланш. — Теряешь интерес к окружающему и жизнерадостность молодости, а это отрицательно сказывается на твоей работе.

Отрицательно сказывается на работе? Джессика смерила Бланш изучающим взглядом, затем недоверчиво улыбнулась.

— Ты ужасная лгунья, Бланш. Дело же совсем не в этом. Так ведь?

Бланш пожала плечами.

— Верно, но всегда трудно признать, что ты не права.

— Ха! Мне кажется, что тебя трудно чем-либо смутить.

— Это действительно так, — с довольным видом произнесла Бланш. - Но я всегда была эгоистична. Всегда думала и заботилась только о себе. Говорят, что в каждой женщине живет материнский инстинкт. У меня он появился лет на двадцать позже обычного... Так что, скажем, я сейчас наверстываю упущенное.

Бланш замолчала, на мгновение глаза ее сделались печальными, но она тут же повеселела.

— Давай считать, что я твоя старая добрая крестная мать из сказки, которая сделает все, чтобы ты была счастлива.

Глаза Джессики увлажнились.

— У тебя прекрасная душа, Бланш, и ты лучшая подруга, о которой только можно мечтать. Но я вовсе не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дело. Я поступлю по-своему.

— Ах, да... ты будешь ему мстить. Так ты выразилась, верно? Да восторжествует справедливость... - Она отпила глоток из своего бокала, затем передернула плечами. — Представляю себе племя воинственных шотландцев, которые шагают через границу, размахивая своими кожаными сумками и широкими мечами. Надеюсь, дело не дойдет до подобного набега?

— Даю слово, что ничего такого не случится, — заверила ее Джессика.

Дома никто об этом не узнает, решила она. Когда она вернется в Камбартон, то будет ходить с высоко поднятой головой.

— Я сама никогда не была сторонницей мести, — задумчиво проговорила Бланш. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время и энергию на удовлетворение негативных амбиций. Мой жизненный опыт свидетельствует о том, что людей, подобных Аллану Теннисону, возмездие настигает, независимо от желания их жертв. Но в случае с тобой идея мести заслуживает внимания. Ты на нем зациклилась, и, по-видимому, можешь от этого избавиться только с помощью мести. Так что, чем скорее ты через это пройдешь, тем лучше.

Бланш права, подумала Джессика. Она даст понять этому человеку, что он не должен был выбрасывать ее, словно ненужную вещь, после того, как воспользовался ее неопытностью.

— Я только об этом и думаю, — призналась она. — Но не могу придумать, как за это приняться. Мысли вертятся у меня в голове, но я ни на чем не могу остановиться. Я бы с удо-

вольствием сбросила ему на голову тонну мусора с большой высоты, если бы имела такую возможность.

— Я хочу сказать тебе кое-что на эту тему, — проговорила Бланш. — Один старый майор любил мне повторять, что в любом сражении важно знать своего врага. Нужно узнать о его слабых сторонах и суметь этим воспользоваться.

Джессика сокрушенно покачала головой.

— Я о нем почти ничего не знаю, Бланш. Я даже не могу припомнить название отеля, в который он меня привез.

Бланш усмехнулась.

— Успокойся, детка. У тебя есть я, и я тебе помогу. На протяжении последних недель я только тем и занималась, что выясняла все про нашего друга мистера Теннисона.

Джессика удивленно заморгала ресницами.

— Ты мне ничего об этом не говорила.

—Я надеялась, моя дорогая, что это все же не понадобится.

Бланш отпила еще один бодрящий глоток из бокала и перешла к главному:

—  Аллану Теннисону тридцать два года от роду. Он необыкновенно удачлив в деле приобретения собственности. Специализируется также на индустрии развлечений и отдыха. У него острое чутье на то, куда вложить деньги. А может быть, у него есть свои люди в местной администрации.

— Скорее верно второе, — заметила Джессика. ,  — Он никогда не был женат, — продолжала Бланш. — Никто не знает, была ли у него когда-нибудь постоянная девушка. В общем, он личность несколько загадочная. Родился он в богатой семье. Четыре года провел в Оксфордском университете. Затем ему предложили офицерскую должность в армии. Служил он в полку специального назначения — в одной из тех частей, которые нигде официально не фигурируют. За свои заслуги получил пару медалей, затем ушел в отставку — это было четыре года назад — и начал заниматься бизнесом.

— Наверняка его попросили из армии за то, что он переспал с женой своего командира, — едко заметила Джессика.

— Нет. Говорят, что он отказался выполнять какие-то приказы.

— Ну, это не удивительно. Не могу себе представить, чтобы он подчинялся чьим-либо приказам, — сказала Джессика. - Думаю, я не ошибусь, если скажу, что он — единственный ребенок в семье. Наверняка у него не было сестры, иначе бы он относился к женщинам с большим уважением.

Бланш согласно кивнула.

— Но у него был младший сводный брат. После смерти отца его мать снова вышла замуж. Его брата звали Фредерик. Я говорю «звали» потому, что два года назад он погиб в автомобильной катастрофе. То была ирония судьбы, потому что он был талантливым автогонщиком. Аллан очень переживал его смерть.

Джессика прикусила губу. В ее сердце не должно быть места сочувствию. Так или иначе, но это не имеет никакого отношения к тому, как он с ней обошелся, сначала соблазнив ее, а затем бросив. Она сказала Бланш, что не видит смысла разбираться во всех деталях биографии Аллана.

—Нужно знать всю его подноготную, моя дорогая, — терпеливо начала объяснять Бланш. - Иногда даже, казалось бы, ничего не стоящая информация может оказаться очень важной.

Джессика со вздохом согласилась.

— Да... Думаю, что ты права.

Она отпила глоток минеральной воды и постаралась припомнить, не говорил ли Аллан ей что-нибудь такое, что позволило бы разгадать его слабости. Но все было напрасно. Люди, подобные Аллану Теннисону, делают все возможное, чтобы у них не было уязвимых мест. Стараются, чтобы даже совесть их не беспокоила. Джессика вдруг подумала, что бы она стала делать, если бы сейчас в дверях ресторана появился Аллан под руку со своей новой подружкой. Она прикрыла глаза и дала волю воображению. События начали разворачиваться перед ней, словно на экране, по сценарию, диктуемому ее фантазией...

Аллан остановится в дверях, и говор в зале сразу утихнет. При виде его мощной, харизматической фигуры у женщин участится дыхание, а их партнеры станут враждебно на него поглядывать. Аллан же холодно взглянет по сторонам. Затем он увидит ее, и глаза его вспыхнут... А потом произойдет невероятное... он улыбнется! И приблизится к ее столу. У нее застучит сердце... Она ведь знала! Произошло чудовищное недоразумение! Просто он забыл ее адрес. Он отчаянно искал ее все эти недели, и вот, наконец, нашел!.. ...Он будет стоять в двух шагах от нее, и она окаменеет, поскольку поймет, чем вызвана его улыбка. Она внутренне сожмется и молча будет наблюдать за тем, как он проходит мимо. Он со своей подружкой усядется за соседний стол, и она увидит, как он склоняется к девушке и что-то шепчет ей на ухо. Девушка взглянет на нее, затем ухмыльнется и что-то шепнет ему в ответ. И тут они оба начнут смеяться. А она озлится, вскочит на ноги, подойдет к их столу, схватит графин с водой и опрокинет ему на голову...

— Извини... — вдруг послышался голос Бланш. — Ты что, задремала?

Джессика открыла глаза и виновато улыбнулась.

— Да так... размечталась.

— Хм... Мы говорили об Аллане Теннисоне... Ты не забыла?

— Как я могу об этом забыть? Чем больше я о нем думаю, тем больше злюсь. Если бы только я смогла схватить его за горло... - Джессика скрипнула зубами, глаза ее сузились. - Иногда мне хотелось бы стать мужчиной.

— Нам всем бы этого хотелось, дорогая. Но раз уж мы женщины, то против грубой силы следует использовать тонкий ум. Так уж начертано в книге жизни. Поэтому давай обсудим реальное решение этой проблемы, не полагаясь на полет фантазии.

Джессика кивнула в знак согласия. Рассуждения о тонкости ума ее несколько смутили. Она начала подозревать, что ее способность мыслить здраво осталась в Камбартоне. Но тут ей пришла в голову мысль, от которой у нее перехватило дыхание. Она опасливо оглянулась по сторонам и возбужденно зашептала:

— Есть нечто такое, что нам известно наверняка. Мы знаем, что он каждый вечер обедает в ресторане «Феличе». А что, если однажды вечером я зайду в этот ресторан, подойду прямо к его столику и... вылью ему на голову кувшин воды?

На Бланш это не произвело ни малейшего впечатления.

—Это не годится, — заметила она. Потом задумалась. — Но можно кое-что сделать в этом роде. Ты действительно хочешь унизить этого подлеца?

— Конечно же, хочу. И пусть там будет как можно больше людей. — Глаза ее засверкали. -Заполненный людьми ресторан - самое подходящее для этого место. Не простой ресторан,

заметь. Ведь «Феличе» посещает самая изысканная публика.

На губах Бланш играла озорная улыбка.

— То, что ты придумала насчет «Феличе», великолепно. Но мне кажется, моя дорогая, что мы можем дать представление на более широкую аудиторию. Ведь лондонские газеты с удовольствием напечатают фотографию Аллана Теннисона, получающего заслуженное возмез-дие от женщины. Они тиснут по меньшей мере на полмиллиона больше экземпляров газет, чем обычно.

У Джессики широко раскрылись глаза.

— Но... но как это?

— Я могу это устроить, — весело сказала Бланш. — У меня есть один старый друг, владеющий агентством новостей. Он пошлет в ресторан фотографа, который запечатлеет сцену твоей мести для потомков. — Она хохотнула от удовольствия, затем продолжала: — И это будет нечто похлеще кувшина с водой.

— Но мне трудно придумать что-нибудь пооригинальнее, — призналась Джессика.

Бланш задумалась, потом с улыбкой сказала:

— Я была знакома с женщиной, которая однажды учинила публичный скандал одному мужчине. Это было очень уважаемое лицо, член парламента... В результате этого скандала ему пришлось покинуть парламент... — Она улыбнулась и тряхнула головой. — Но ты, пожалуй, не согласилась бы на такое дело.

— Ты думаешь? — негодующе возразила Джессика. — Макколлы долго запрягают, но если уж их разозлили и они приняли решение, то они ни перед чем не остановятся, чтобы отомстить обидчику.

— Хм...

Бланш задумалась.

— Тебе после этого, по всей вероятности, придется уехать из столицы на неделю-другую. Пока не уляжется пыль. А потом я дам тебе знать, когда ты можешь вернуться, - сказала она.

Джессика вопросительно взглянула на Бланш.

— Я надеюсь, что в таком поступке нет ничего противозаконного? Меня не привлекут...

— Противозаконного нет ничего... Но от тебя потребуется настоящее актерское мастерство.

Джессика вздохнула с облегчением и сказала задорно:

— В школьном спектакле я играла Офелию. Бланш сдержанно улыбнулась.

— В жизни тебе придется сыграть роль женщины намного более мужественной, чем изнеженная Офелия.

Джессика нахмурила брови, затем пожала плечами.

— Я к этому готова.

Бланш окинула ее внимательным взглядом и наконец сказала:

— Вернемся к этому через несколько дней, как только я приеду из Франции.

Она подняла свой бокал и улыбнулась. - Выпьем за гибель Золотого Теннисона.

4

Вечер выдался холодный, дул порывистый ветер, и Джессике было очень неуютно стоять напротив двери какого-то магазина в своем наряде. Он скорее был бы к месту где-нибудь на

узких улочках Парижа, поскольку предназначен был для того, чтобы возбуждать мужчин, а не вызывать чье-то любопытство.

Вернувшись из Франции, Бланш рассказала Джессике о своем плане действий. Та слушала с возрастающим беспокойством. Когда же Бланш продемонстрировала ей наряд, который пред-стояло надеть, Джессика активно воспротиви-лась. Она согласна была надеть ярко-красные туфли на высоченном каблуке. Ничего не имела против сумки через плечо такого же цвета. Но было еще облегающее трико из белых кружев и коротенькая красная курточка. А венчал все это розоватый с платиновым отливом парик, вызывавший у нее омерзение.

Джессика недоуменно посмотрела на Бланш и запротестовала:

— Это просто смешно! Если я не замерзну в нем насмерть, то меня арестуют за непристойное поведение!

— Ничего с тобой не случится. Вечером у ресторанов полно девиц, которые наряжены еще более вызывающе. Между прочим, чем непристойнее ты будешь выглядеть, тем лучше для дела. Когда ты впорхнешь в «Феличе», у посетителей не останется ни малейших сомнений насчет того, чем ты зарабатываешь на жизнь. А теперь перестань капризничать и примерь это.

Джессика нехотя напялила маскарадный костюм. Увидев себя в зеркале, она оторопела.

— Боже мой! Да на мне больше надето, когда я ложусь в постель! Все видно насквозь! Я все равно, что голая!

— Но ведь на пляже ты, не раздумывая, надеваешь узенькое бикини? — спокойно возразила Бланш.

— Это не одно и то же, и ты это знаешь. Бланш не обратила внимания на ее замечание, критически оглядела подругу со всех сторон и удовлетворенно кивнула.

— Все прекрасно. И, конечно же, ты должна как следует намазаться. Не жалей туши для ресниц и яркой губной помады. В парике и размалеванную тебя родная мать не узнает.

Вот и слава Богу, обрадовалась Джессика. Затем с сомнением взглянула на Бланш.

— Но это значит, что Теннисон тоже может

меня не узнать!

— Будем надеяться, что не узнает.

— Но почему же? — растерянно спросила Джессика. - Делать вид, что ты не та, кто есть на самом деле... это трусость!

— Но осмотрительность — лучший признак доблести, как говорится. Поверь, моя дорогая, что так будет безопаснее. Теннисон очень разозлится... Мы назовем тебя Трикси Троттер. Как это звучит, по-твоему?

— Ужасно.

— Ладно... Несколько дней уйдет на то, чтобы все организовать. Так что это время ты можешь посвятить подготовке. Будешь осваивать язык, на котором говорят уличные девицы.

Итак, час мести приближался. Бланш каким-то образом удалось узнать, что Аллан сегодня вечером собирается ужинать в «Феличе» с очередной пассией. Фотографу заказали соседний с Алланом столик. Джессика же расположилась у двери магазина напротив входа в ресторан «Феличе». Отсюда хорошо были видны прибывающие к ресторану такси и выходящие из них пассажиры. Она нервничала — внутри у нее все словно переворачивалось. Сейчас она удивлялась, как это Бланш удалось уговорить ее принять участие в такой авантюре.

Самое неприятное было в том, что она привлекала внимание прохожих. Не успела она пробыть здесь и десяти минут, а к ней уже клеи-лись «клиенты». С первым она разобралась в две секунды. У нее было непреодолимое желание стукнуть его сумкой по голове. Но она сдержа-лась и ответила холодно:

— Извините, я жду своего мужа. Примерно так же она разделалась и со вто-рым. Он повернулся и отправился искать более покладистую девушку.

Ко входу в ресторан тем временем подъехало очередное такси, и Джессика заметила, как к нему метнулся швейцар. Из машины вышел человек. Джессика напрягла зрение — и не на-прасно. Это был он!

Сердце ее бешено забилось, все нервы на-пряглись. Она почувствовала возбуждение и тревогу. Высокую фигуру Аллана было легко узнать даже на таком расстоянии. На нем был бе-зупречно белый смокинг и темные брюки. Eго гибкое тело было исполнено силы и какой-то звериной грации. Во рту у Джессики сделалось сухо. Ах, если бы сбылось предсказание старухи Эдит! Если бы он полюбил ее всем своим сердцем! А ему нужно было только ее тело... У него не было сердца. Он был обманщиком. Эгоцентричным, лживым, жестоким и распущенным подлецом!

Но у него были манеры джентльмена, и он галантно предложил руку своей спутнице. Она была высокая и тонкая, с длинными темными волосами. В душе Джессики шевельнулось ревнивое чувство, но она его тут же прогнала. Эту девушку стоило пожалеть. Возможно, она была такой же мечтательницей, как сама Джессика. Она упрямо сжала губы. Им хватит десяти минут, чтобы расположиться за своим столиком. И они станут смотреть друг на друга при свете свечей и блеске хрусталя и серебра. Вот тут-то она и возникнет перед ними, и тогда мистер Теннисон навсегда распрощается с репутацией респектабельного человека.

— Добрый вечер, мисс.

Она с неохотой повернулась к подошедше-к ней мужчине. Его еще здесь не хватало! Мужчина оглядывал Джессику с вожделением оценивая ее фигуру. Он придвинулся поближе к ней и негромко сказал:

— Тут за углом есть небольшой бар, где можно согреться. Не выпьете со мной парочку рюмок?

Какой он учтивый, подумала Джессика. А у самого наверняка жена и двое детей, а также наполовину выплаченная закладная на жилье.

Ладно, во всяком случае, это доказывает, что она похожа на уличную проститутку. Но умеет ли она себя вести, как проститутка? Сейчас было самое подходящее время это выяснить.

Джессика взмахнула своими густо намазанными ресницами и вызывающе улыбнулась. Затем проговорила низким, хриплым голосом:

— Я люблю дорогие напитки, малыш. Угостишь меня шампанским?

— Самым лучшим.

Мужчина самодовольно улыбнулся и похлопал себя по карману, где, вероятно, у него лежал кошелек.

— Вот увидишь, я добрый. Закажу все, что ты захочешь.

Джессика с улыбкой подбоченилась и ответила:

— Ну, что же, хорошо. Мне нравятся мужчины, которые любят тратить деньги.

Она сама удивилась, как это легко у нее получается. Главное, она не чувствовала никакого смущения. Этот простак готов был поверить чему угодно.

— Меня зовут Трикси, — представилась она. А тебя как?

— Фредди. Ну, так что, пошли?

— Да, Фредди, ты хороший парень... Неожиданно улыбка сошла с лица Джесски и в голосе ее зазвучали властные нотки.

— Возможно, судья примет во внимание тво доброту, но я в этом сомневаюсь. — Она похло пала ладонью по своей сумке. — Здесь у мен удостоверение офицера полиции. Я — констебл Джордан из отдела полиции нравов. Тебе буде предъявлено обвинение в приставании к жен щине с аморальными намерениями.

Лицо Фредди сделалось серым.

— Я не удивлюсь, если завтра тебя покажу в телевизионных новостях, — небрежно бросила Джессика. — Надеюсь, это послужит тебе уро ком на будущее.

Она указала ему место возле двери, где он должен был ждать прихода инспектора полиции. И предупредила, чтобы он не пытался убежать. Сама же тем временем пересекла улицу, заполненную автомобилями, и направилась ресторану.

Первым препятствием на ее пути был швейцар. Было ясно, что он не допустит, чтобы про ститутка разгуливала по святая святых — великолепным залам ресторана «Феличе».

Он загородил ей вход своим грузным телом и сказал:

— Извините мисс. Без сопровождения мужчины такие...

Он критически осмотрел ее с головы до ног, подыскивая нужное слово, затем продолжал с явным презрением:

— Таких женщин мы не пускаем. Если вы голодны, то я бы посоветовал вам найти бар, где продают гамбургеры.

Бланш предвидела подобное развитие событий и у Джессики был план, как действовать в таких обстоятельствах.

Она сокрушенно вздохнула и улыбнулась.

— Этого-то я и опасалась. Моя одежда здесь кажется неподходящей, я понимаю. Но дело в том что это всего лишь костюм. Я работаю в агентстве рассылающем по заказу поздравления связанные с праздничными датами. Насколько мне известно, здесь ужинает мистер Аллан Теннисон. Сегодня у него день рождения и коллеги поручили мне поздравить его и передать дорогой подарок, чтобы выразить ему наше уважение.

Выражение лица у швейцара постепенно менялось. Враждебность сменилась сомнением. Тут Джессика снова вздохнула, что окончательно сбило его с толку.

— Я вас понимаю, — сказала она. — Правила есть правила. Я вернусь в агентство и скажу, что меня совершенно справедливо не пустили в ресторан. Они, конечно же, расстроятся... Да и мистер Теннисон тоже, когда он обо всем узнает. Но ничего не поделаешь. Тут ничем не поможешь. Вы же на работе, верно?

Джессика повернулась, чтобы уйти, но тут швейцар откашлялся и угрюмо сказал:

— Извините, мисс. Я сразу не понял, кто вы такая. Мистер Теннисон, разумеется, один из наших самых уважаемых клиентов. Теперь я уверен, что могу сделать для вас исключение.

Он приподнял шляпу и распахнул перед Джессикой дверь... Она вошла, ожидая, что ей предстоит еще встреча и объяснение с метрдотелем. Но в главном зале его не оказалось, так что отпала необходимость еще в одном объяснении. Он был занят где-то в стороне и стоял к ней спиной, обсуждая меню с посетителями.

Джессика же в точности знала, где находится ее жертва. Аллан был там, где она ожидала. Он сидел со спутницей за своим обычным столом, оживленно беседуя с ней и разливая вино по бокалам. Она уже было направилась к нему через зал, но тут вспомнила совет, данный ей Бланш, и остановилась.

— Нет смысла просто пройти через зал, — поучала ее старшая подруга. — Ты должна в него войти и сделаться предметом всеобщего внимания, моя дорогая. Когда ты перед ним предстанешь, все взгляды должны быть обращены на тебя.

— А как этого добиться? — с сомнением спросила Джессика.

— Ты не должна стремиться кого-то изображать. Этим никого не обманешь. Ты должна перевоплотиться в Трикси Троттер. Должна влезть в ее шкуру и понять, что ею движет. Только так можно убедить присутствующих в том, что их не обманывают.

— Как это сделать? — снова спросила Джессика.

— Все зависит от тебя. Ты должна ее создать. Просто нужно помнить о том, что Трикси не безнадежно падшая женщина, хотя и зарабатывает себе на жизнь проституцией. Девушки, подобные ей, делают это из необходимости, а не для удовольствия. Возможно, от нее ушел муж, оставив ее с двумя детьми и овдовевшей матерью, которая нуждается в поддержке. Они живут в полуразвалившемся муниципальном доме. Престарелая мать искренне верит тому, что ее дочь получила хорошо оплачиваемую работу в качестве официантки в баре. Трикси . экономит каждое пенни, чтобы дети ее не нуждались, и чтобы их судьба была удачливее, чем у нее самой. Жизнь на улицах сделала ее крутой и циничной, но она не упустит случая накормить бездомную кошку.

Вспоминая все это теперь, Джессика положила одну свою руку на сумку, висевшую через плечо, а другую - себе на бедро. Затем она выпятила вперед грудь и принялась выписывать ногами зигзаги между столиками гостей.

На нее сразу же зашикали, послышались приглушенные выкрики. Кто-то пил из бокала и закашлялся, едва не захлебнувшись. Кто-то со звоном уронил на пол нож. Какой-то официант с подносом, полным напитков, засмотрелся на нее, разинув рот.

Разговоры в зале становились все громче. Джессика уже почти вплотную подошла к столику, за которым сидел Аллан. В эту минуту он поднял голову. Их глаза встретились. Она снова увидела его лицо с классически правильными чертами. И снова была поражена, ощутив исходивший от него магнетизм.

На лице Аллана отразилось легкое любопытство. Он был невозмутим и расслаблен, чего нельзя было сказать о его спутнице. У девушки было удивленное и одновременно испуганное выражение лица, поскольку она поняла, что эта непристойная особа приближается именно к их столу.

Неожиданно воцарилась напряженная тишина. Гости за столиками повернули головы и ждали, затаив дыхание, что же произойдет дальше.

Душа Джессики как бы раздвоилась. Одна ее часть готова была удариться в панику. Она захотела вдруг убежать прежде, чем сделается предметом всеобщего посмешища. Но Джессика подавила этот страх. Ею завладело чувство, которое было сильнее страха. Что-то подсознательно заставило ее двигаться вперед, чтобы довести до конца начатое предприятие.

Плавными, скользящими движениями она приблизилась к столу и остановилась. Затем выставила вперед одну ногу, положила руку на талию. Другую же руку приподняла и погрозила Аллану пальчиком.

— Аллан Теннисон, вы очень, очень непорядочный человек, — произнесла она звонким голосом, который разнесся по затихшему залу. — Вы снова меня обманули? Ушли сегодня днем и не оставили мне свою обычную плату. Я проснулась после того, как мы с вами немного вздремнули, и обнаружила, что вы уже оделись и ушли. И нигде не было признаков обычного чека или конверта с деньгами. Хочу вас спросить... как же девушка моей профессии сможет заплатить за свое жилье?

Ей ответила мертвая тишина. Аллан смотрел на нее и молчал. Но Джессике казалось, что в серой глубине его глаз разгорается искорка гнева. Это продолжалось секунду-другую, затем он отвернулся и, как ни в чем не бывало, приложился к своему бокалу.

Это показное безразличие явилось для нее неприятной неожиданностью, но она не считала свое дело законченным.

Джессика шумно вздохнула и обратилась к спутнице Аллана:

— Он часто так поступает. Так что я вас предупреждаю, дорогая. Не спускайте с него глаз. Имейте в виду, это не потому, что он прижимист и не любит расставаться с деньгами. Девушки не могут на него в этом пожаловаться. Я хочу сказать... — Она сделала выразительный жест рукой. — Вы себе представляете, сколько стоит здесь, в таком заведении, поужинать? Боже мой! Я бы хотела, чтобы все мои мужчины были такими же щедрыми, как Аллан в ресторане «Феличе». — Она обворожительно ему улыбнулась. — Но вот о мелочах он иногда забывает. Например, заплатить девушке. Но это не его вина. Он ведь так занят, заколачивая эти свои деньги, дорогая. С клиентами нужно встретиться, с юристами проконсультироваться... Я об этом сказала ему как раз сегодня, когда он у меня раздевался. Всегда поражаюсь, как это он все успевает!

Девушка в растерянности смотрела на Джессику. Губы ее дрожали. Затем она спросила, обращаясь к Аллану:

— Ты... ты знаешь, кто это?

Джессика залилась смехом, словно услышав забавную шутку.

— Знает ли меня Аллан? Ну, это прямо анекдот! Меня зовут Трикси Троттер. И знает каждый. Мы с Алланом — друзья с незапамятных времен. Ведь правда, Аллан? Расскажи своей подружке. Мне было всего шестнадцать лет, когда мы познакомились, и ты был одним из моих первых клиентов. Правда ведь?

Взгляд Аллана, обращенный к Джессике, выражал крайнюю степень презрения. Затем он проговорил тихим голосом, в котором сквозила угроза:

— Я не знаю, кто вы есть, мисс Троттер, но думаю, что вы тут вдоволь натешились и теперь можете убираться. Перестаньте нам мешать, иначе вы можете об этом пожалеть.

Джессика пропустила угрозу мимо ушей. Сначала она сделала вид, что обиделась, затем разразилась хохотом.

— Ну, ты и фрукт, Аллан, с тобой не соскучишься. Всегда скажешь такое, что обхохочешься.

Тут она загадочно улыбнулась и извлекла из своей сумки пестрые трусы.

— Ты их оставил у меня на прошлой неделе... Помнишь? — сказала она, размахивая шортами. — Так ты и брюки у меня можешь забыть. Но я их выстирала и погладила, как всегда.

Она подняла трусы повыше, чтобы все могли их рассмотреть.

— Правда, они просто загляденье? — обратилась она к спутнице Аллана. — Ярко-красные с маленькими желтыми медвежатами. Но у него есть еще трусы с дельфинами и еще одни, мои любимые, с крошечными зелеными лягушками. Мне кажется, что в душе Аллан остался большим ребенком.

В этот момент фотограф произвел серию снимков со вспышкой. Джессика кинула трусы на колени Аллану, а сама капризно надула губы.

—Вот черт! Кто-то фотографирует! Хочется надеяться, что эти снимки не попадутся на глаза моей мамочке...

Аллан продолжал сидеть молча. Вид его был мрачен. Джессика чувствовала, что он пытается угадать, кто она есть на самом деле. Ее подмывало сорвать с себя этот дурацкий парик, отклеить накладные ресницы и вытереть с лица краску. Ей бы очень хотелось взглянуть на него в тот момент, когда он ее узнает. Но в таком случае представление пошло бы прахом. А теперь было самое время поскорее убраться отсюда. Непривычная возня в зале уже привлекла внимание метрдотеля, и он направлялся к месту событий, чтобы выяснить, что там происходит.

Джессика одарила Аллана насмешливой улыбкой и решительно направилась сквозь толпу оторопевших посетителей прямо к выходу из зала.

Выйдя из теплого помещения и очутившись на улице, Джессика задрожала от холода. Швейцар улыбнулся ей.

— Как дела, мисс? Удалось поздравить гостя? Надеюсь, мистер Теннисон оценил неожиданное поздравление с днем рождения?

Джессика улыбнулась в ответ.

— По правде говоря, он сказал всего несколько слов. Конечно же, он был удивлен. Мне кажется, что он был взволнован, но не хотел этого показать окружающим.

— Самое главное, мисс, чтобы он почувствовал себя счастливым. Администрация ресторана «Феличе» гордится тем, что мы даем нашим гостям возможность испытать незабываемые

ощущения.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Мистер Теннисон наверняка долго не забудет этот вечер. А теперь, вы не могли бы вызвать мне такси?

Швейцар дунул в свисток, и к подъезду направилась машина из ближнего ряда стоявших неподалеку такси. Он открыл перед Джессикой заднюю дверцу и приподнял шляпу. Она сунула ему однофунтовую монету. Затем назвала шоферу адрес, откинулась на спинку сиденья и удовлетворенно улыбнулась. Она отомстила Аллану! Все прошло, как по маслу! А теперь ей не терпелось поскорее вернуться домой и рассказать обо всем Бланш.

Когда такси отъезжало от ресторана, Джессика увидела по-прежнему стоявшего напротив входа в магазин Фредди. Вид у него был жалкий.

Ох, эти мужчины! — с презрением подумала Джессика. — Все они одинаковые. Сегодня вечером я двоим из них преподала достойный урок. Аллан Теннисон узнал, как чувствует себя человек, которого подвергают унижению. А когда в газете появятся фотографии, над ним будет смеяться все лондонское общество. И ни одна уважающая себя девушка не появится где-нибудь вместе с ним.

С чувством облегчения она сняла с себя ужасный парик. Ее собственные золотисто-рыжие волосы мягкими волнами опустились ей на плечи.

5

Фотоснимок в вечерней газете появился через сутки. Бланш с удовлетворением его рассмотрела и прочла заголовок: « Определенно в меню у «Феличе» этого не было».

Она поднесла газету поближе к глазам и начала читать напечатанное мелким шрифтом сообщение:

«Мисс Трикси Tpommep, которая призналась в том, что она уличная проститутка, рассказала о своей любовной связи в одном из лучших ресторанов Лондона. Мистер Аллан Теннисон, который, по словам Трикси, был ее клиентом, никак не прокомментировал это заявление, а также то, что он, якобы, остался должен ей деньги за определенного рода услуги».

Джессика уже читала этот текст. На лице ее появилась горькая улыбка.

— Они не соврали, он действительно не сделан никаких комментариев. Да и кто бы ему поверил? И первая ему бы не поверила девушка, с которой он был. У нее был ужасный вид, она готова была упасть в обморок. Я, конечно, сожалею, что поставила ее в такое положение, но у меня не было другого выхода. — Она отпила глоток кофе и продолжала: — Я, Бланш, готова поклясться, что пройдет очень много времени, прежде чем мистер Казанова снова решится появиться в ресторане «Феличе».

Бланш удовлетворенно кивнула головой и отбросила газету в сторону.

— Да, ты рассчиталась с ним по всем правилам. Но ты абсолютно уверена, что он не догадался, кто ты на самом деле?

— Абсолютно. Да и как он мог это сделать? Я

была в таком наряде... Ты сама сказала, что меня родная мать не узнала бы.

— А ты уверена, что не проговорилась... может быть, в твоих словах что-нибудь проскользнуло, какой-нибудь намек... что-нибудь такое, что навело бы его на мысль о тебе?

Джессика поставила на стол чашку с кофе и нахмурилась. К чему все эти вопросы? И почему у Бланш такой озабоченный вид? В любом случае, дело сделано — и конец всему.

— Что-то не так? — спросила она подругу. — Даю гарантию, что он ни о чем не догадается. И потом, он уже не может причинить мне больше вреда, чем сделал.

— Дорогая моя, - оживленно заговорила Бланш, — в последнее время ты жила в большом напряжении. Когда мы в первый раз обсуждали наш план действий, я предупредила тебя, что, возможно, после исполнения наших намерений тебе придется уехать на некоторое время из Лондона, пока уляжется пыль. И вот теперь мне кажется, что пора тебе это сделать.

— Какая пыль? — недоуменно спросила Джессика.'

Бланш улыбнулась и ответила уклончиво:

— Будь умницей. Тебе нужно немного отдохнуть. Возьмешь отпуск на несколько недель и отправишься в Шотландию навестить своих родителей. Я уверена, что они будут тебе очень

рады.

— Так какая же пыль? — снова спросила Джессика, не спуская с Бланш вопрошающих глаз.

Бланш закурила сигарету, не докурив предыдущую. Видно, у нее были какие-то серьезные соображения относительно обстоятельств

этого дела.

— Ты здорово досадила Аллану Теннисону, так что он приложит все усилия для того, что-

бы выяснить, кто такая на самом деле Трикси. И если он это сделает...

—  Да черт с ним! — зло бросила Джессика. - Я же тебе говорила... Мне наплевать, что он там подумает.

— Наплевать, даже если он подаст на тебя в суд? — тихо спросила Бланш.

Джессика заморгала глазами и взглянула на подругу.

— А как он это сделает? Я же не совершила ничего противозаконного. Если помнишь, я тебя сразу же спросила в самом начале... если...

— Ну... не в полном смысле. Противозаконным действием это не назовешь. Но Аллан Тен-нисон может оказаться мстительным человеком. Он может подать гражданский иск...

Джессика взорвалась:

— Это будет очень полезно для него самого! Если он потащит меня в суд, уж тогда-то я расскажу, из-за чего я устроила весь этот спектакль. Тогда сразу все поймут, какой он бессовестный подлец. Лживый соблазнитель невинных женщин!

— К сожалению, соблазнить — не значит совершить преступление. А клевета является преступлением, - усталым голосом произнесла Бланш. — И нужно не забывать о том, что Аллан может нанять за свои деньги лучшего адвоката.

Джессика сникла. Все это было не слишком приятно, но Бланш не была виновата. Она сама должна была отдавать себе отчет, к каким последствиям может привести задуманный маскарад. Тем не менее, она сказала бодрым голосом:

— Ну и черт с ним. Пусть подает в суд. Бланш задумчиво взглянула на подругу.

— Если это дело попадет в суд, о нем станут писать в центральных газетах. Я думаю, что твои родители их тоже читают.

Ну и ну! Джессика не подумала об этом. Бланш решила ее успокоить.

— Послушай, — начала она, — вряд ли на самом деле он подаст в суд. Это может произойти в худшем случае. Но я рассуждаю так... Зачем тебе подвергать себя опасности? Ты уже сделала свой ход и отомстила ему. Теперь нужно на время исчезнуть. Уехав отсюда и вернувшись в родные края, ты почувствуешь себя намного увереннее.

Бланш ободряюще улыбнулась Джессике.

— Вспомни только, какой в Шотландии чудесный свежий воздух! Поживи там с месяц. На время твоего отсутствия я возьму кого-нибудь в помощники.

Она взглянула на часы.

— Сейчас только половина восьмого. У тебя достаточно времени, чтобы собрать чемодан и уехать ночным поездом.

Джессика вздохнула.

— Хорошо. Если ты действительно так считаешь. Но не подумай, что я бегу от него. Я его не боюсь. Я поступаю так только потому, что ты этого хочешь.

Бланш облегченно вздохнула и улыбнулась.

— Вот и прекрасно. У тебя теперь много новых платьев, и ты можешь продемонстрировать их своим родственникам. Я помогу тебе собраться. Затем мы вызовем такси.

Родители несказанно обрадовались неожиданному появлению дочери. А она до поздней ночи рассказывала им, какая у нее чудесная работа, и отвечала на их вопросы. Говорила про Бланш, про удобную квартиру, в которой жила... Но, разумеется, она ни словом не упомянула про Аллана Теннисона и про свою недавнюю

эскападу. Это бы их шокировало, и они приложили бы все усилия, чтобы не дать ей вернуться в столицу Англии.

На следующий день она навещала своих друзей, но обошла стороной дом Эдит. Теперь она сама была хозяйкой своей судьбы, и ничто уже в ее жизни не зависело от старой предсказательницы.

Утро следующего дня выдалось солнечным, безоблачным. На молу в гавани неторопливые рыбаки поглядывали на линию горизонта, втягивали ноздрями воздух и все сходились на том, что надолго установится теплая погода.

Узнав про такой благоприятный прогноз, Джессика решила провести день в одном прелестном местечке на берегу. Она налила в термос кофе, завернула в салфетку несколько сэндвичей, сунула в сумку купальный костюм и отправилась в небольшую песчаную бухточку, расположенную в трех милях он гавани.

День она провела чудесно: ныряла в бодрящую воду и подолгу лежала на серебристом песке, подставляя тело ласковому солнцу. Образ Аллана Теннисона постепенно бледнел перед ее мысленным взором. Бланш была права, дав ей совет уехать и вырвать из сердца этого негодяя. К тому времени, когда она вернется в Англию, Аллан станет для нее всего лишь воспоминанием об одном неприятном жизненном эпизоде. Наподобие свинки, которой она переболела в детстве.

Примерно в пять вечера она окунулась в море в последний раз, затем сняла с себя купальный костюм и как следует растерлась полотенцем. Затем оделась и отправилась домой.

В Камбартоне ее ждала неожиданность. Возле их дома стоял новенький спортивный автомобиль, по всей видимости, очень дорогой. Для Камбартона это было событие, поскольку местные жители ездили, в основном, на потрепанных старых пикапах. Джессика вошла в дом, не переставая удивляться, кто бы к ним мог приехать. И вдруг у нее кровь застыла в жилах. Быть того не может! Это просто немыслимо!

— Джессика! - с лучезарной улыбкой сказала ей мать. — Ты не поверишь! Из Лондона приехал твой друг — специально, чтобы с тобой повидаться.

Сверкая улыбкой, навстречу ей поднялся

Аллан Теннисон.

— Привет, Джессика! Ты не можешь себе представить, как я рад снова тебя видеть!

Джессика от неожиданности онемела. Она просто стояла и смотрела на него, пока мать, не предложила ей сесть за общий стол. Словно издалека до нее долетели слова отца:

— Аллан только что рассказывал нам, какой чудесный вечер вы провели вместе в одном из шикарных ресторанов.

— Он называется «Феличе», — подсказал Аллан. С невинной улыбкой он посматривал через стол на Джессику. — Я уверен, что ты помнишь наш первый вечер. И мне кажется, что мы там встречались еще раз. Верно?

Первое потрясение прошло, и Джессика чувствовала, что начала приходить в себя. Она сжала под столом руки в кулаки и спросила безразличным тоном:

— В самом деле? Аллан рассмеялся.

— Конечно же, мы встретились там еще раз. Как ты могла забыть? На тебе был такой забавный карнавальный костюм, а на голове — светлый парик. И штанишки были кружевные и едва закрывали тебя сзади. Неужели ты это забыла?

Ну, вот и. все. Он узнал, кто такая Трикси Троттер. Одному Богу известно, как ему это удалось. Но позднее она все выяснит. Главный вопрос состоял в следующем: как он узнал, что она находится здесь? Бланш не могла ему этого сказать ни под каким видом. Может быть, сама она рассказала ему об этом при встрече? Да, он точно спрашивал ее, откуда она приехала. А вот что она ответила?.. Неужели он запомнил?..

— Аллан рассказал нам, что у него хороший бизнес — он занимается недвижимостью, — как бы между прочим упомянул отец. — Мне это показалось забавным. В Камбартоне нет недвижимости, которая могла бы его заинтересовать. Это забытое Богом место.

—Пожалуй, вы будете удивлены, когда я вам все расскажу, — ответил ему Аллан доверительным тоном. - Я буду жить в отеле в течение нескольких дней. — Он ласково улыбнулся Джессике. — И нужно, чтобы кто-нибудь показал мне окрестные места. Я надеюсь, поскольку мы с тобой добрые друзья, Джессика, что ты поездишь со мной по окрестностям.

Мать заговорила прежде, чем Джессика успела произнести хоть слово:

— Конечно же, Аллан. Она это сделает с удовольствием. Верно, дочка?

Мать была удивлена тому, что Джессика держится как-то натянуто. Рядом сидел красивый молодой мужчина, явно состоятельный... Достаточно взглянуть на его сверкающую, словно игрушка, машину. У него были хорошие манеры, их дочь ему явно нравилась. А Джессика даже не улыбнулась с того момента, как вошла в дом!

Джессика не понимала, какую игру вел Аллан. Нужно было сначала выяснить, а потом уже решать, как себя вести дальше. На душе у нее было невесело, но она заставила себя улыбнуться и сказала:

— Не имею ничего против. Я в отпуске, и у меня нет никаких дел.

Аллан тоже улыбнулся, но только она заметила, что его улыбка была чуть-чуть насмешливой.

— Ты интересно проводишь время, Джессика! Не удивительно для девушки с твоими талантами! Ты прекрасная актриса, это факт. Здесь нет никакой театральной труппы? Ты бы могла к ней присоединиться!

Родители Джессики, разумеется, ничего не поняли. А ей самой хотелось поскорее оказаться где-нибудь вне дома, чтобы спросить его, какого черта он затеял всю эту игру.

— После чая я провожу тебя в отель, - с холодной вежливостью сказала Джессика. - По дороге мы обсудим, какие места ты хочешь посетить.

— Прекрасная идея, — улыбнулся Аллан. — Но нам некуда торопиться. Твоя мать кое-что рассказала мне о тебе, пока ты отсутствовала. Оказывается, в школе ты была озорная девчонка. Всегда попадала в какие-нибудь истории.

Джессика смотрела на него холодно. Она сидела, положив на колени ладони с переплетенными пальцами. В душе ее нарастал гнев.

— Я вела себя не хуже других, мистер Теннисон. Матери склонны все преувеличивать, рассказывая о детях.

— Но мне кажется, что твой случай особый, — молвил Аллан, с едва заметной улыбкой. — Возможно, все дело в твоих рыжих волосах. Ты же знаешь, что говорят про рыжеголовых?

Она наградила его ледяным взглядом.

— Нет, не знаю. Что говорят про рыжеголовых, мистер Теннисон?

Тут в разговор вмешалась мать.

— У нее эти рыжие волосы от отца. Вам намазать маслом еще лепешку, Аллан?

Предлагая ему угощение, мать неодобрительно взглянула на дочь.

Джессика сделала вид, что не заметила этот взгляд. Она снова подумала, как же это Аллану удалось ее разоблачить? Он явно не узнал ее там, в ресторане, в гриме и в вульгарной одежде. Значит, кто-то ему обо всем рассказал. Бланш, конечно, вне подозрений. Так кто же тогда? Она не могла подозревать никого. Ведь фактически знали об этой затее только Бланш и она сама. Но, в конце концов, какая разница, как он узнал? Самое неприятное было в том, что Аллан здесь, и она ничего не могла с этим поделать. Ее беспокоило то, что она не знала его намерений. Она опасалась всевозможных осложнений. Не исключено было, что он намеревался как-то очернить ее и родителей в глазах людей.

— Аллан, — обратился к гостю отец Джессики, — здешняя жизнь после Лондона может показаться вам очень странной.

Видно было, что Аллан чувствовал себя здесь, как дома. Он непринужденно улыбнулся и ответил:

—Ни в коем случае, мистер Макколл. После окончания университета я провел полгода в Нагете, а вы знаете, что это такое.

Отец Джессики с удивлением посмотрел на него. Это было совершенно необжитое место. Там велись секретные учения британской армии.

— Ваши лепешки просто прелесть, миссис Макколл, - сказал гость. — Я уже забыл вкус настоящей домашней выпечки. Вы отличная хозяйка.

—У нас Джессика умеет очень хорошо готовить, — торопливо произнесла мать. — Надеюсь, вам удастся отведать кое-что из ее стряпни прежде, чем вы вернетесь в Лондон. Мне говорили, что еда в отеле не отличается разнообразием. Уних нет настоящего шеф-повара, поскольку постояльцев всегда мало. Даже в летнее время.

Джессика стиснула зубы. Еще немного, и мать предложит этому подонку свободную комнату в их доме. Нужно будет с ней как следует поговорить и объяснить, что Аллан Теннисон не из тех мужчин, которые нравятся ее дочери.

Аллан насмешливо улыбнулся ей и сказал:

— Если ее поварское искусство так велико, как и другие ее достоинства, то я хотел бы сам в этом убедиться.

— А как вы с Джессикой встретились? — спросил у Аллана отец. Это прозвучало так, словно он уже собирался породниться с этим бизнесменом.

—Мы встретились совершенно случайно, — весело проговорил Аллан. - Можно сказать, что Джессика прямо-таки влетела в мои объятия. Потом мы пошли вместе выпить в бар... а после этого я пригласил ее отужинать в ресторане в тот же вечер, и мы стали... — глаза его холодно сверкнули — ...почти друзьями. Правда, Джессика?

Она хотела сделать колкое замечание, но сдержалась. Вместо этого она чуть заметно кивнула головой. Только подумать — сколько неприятностей ей приходится пережить из-за какого-то не вовремя подвернувшегося психа на роликах! Она готова была разрыдаться.

— Но замечательно то, что она очутилась в компании такого уважаемого человека, как вы, — затараторила мать. — Столько рассказывают историй про молодых девушек, которые в одиночку отправляются в Лондон и становятся жертвами недостойных людей. На их головы сыплются всяческие напасти. Вы понимаете, о чем я говорю, мистер Теннисон.

— Конечно, понимаю, миссис Макколл, — откликнулся Аллан. — Как и в любом большом городе, в Лондоне обретаются многие недостойные люди. Они очень быстро заманивают в свои сети молодых, неопытных девушек, которые не прочь найти себе сомнительные развлечения.

Джессика бросила на Аллана гневный взгляд. Ей просто невмоготу уже было сидеть вот так молча. Он поставил ее в дурацкое положение.

— Случилось так, мистер Теннисон, что я встретила в Лондоне одного проходимца, — холодным тоном начала Джессика. Был риск, что ее родители заподозрят что-то неладное, но тем не менее, Джессика продолжала: — Возможно, вам известны люди такого сорта. Человек подобного рода будет вам лгать, лишь бы добиться поставленной цели.

Мать метнула на нее гневный взгляд.

— Надеюсь, ты тут же поставила его на место! — возмущенно произнесла она.

Аллан рассмеялся.

— Не думаю, чтобы у вас, миссис Макколл, были основания беспокоиться по этому поводу, - сказал он. - Я уверен, что ваша дочь достаточно самостоятельна, чтобы постоять за себя. Она очень умная молодая женщина. — Он улыбнулся Джессике. — Ты же послала его ко всем чертям... Верно?

Она сверкнула на него глазами и постаралась ответить спокойно:

— Ну... ему удалось дурачить меня некоторое время, но когда я узнала о нем всю правду, я с ним рассталась.

— Молодец, — одобрительно произнес он. — Будем надеяться, что больше ты о нем не услышишь. Некоторые люди очень упорно добиваются своего, особенно если хотят свести с кем-нибудь счеты. - Аллан с невинным видом обратился к матери: — Можно просить вас, миссис Макколл, налить мне еще чашечку вашего чудесного чая?

Джессика с досадой наблюдала за тем, как ее мать из кожи лезла вон, стараясь угодить незваному гостю. Интересно, надолго ли он намерен задержаться в Камбартоне? На несколько дней? То, что он рассказал отцу насчет его деловых интересов в этих местах, конечно же, выдумки. Истинная же причина была известна ей одной: он хотел наказать ее за спектакль в «Феличе». Но почему же в этом случае он не обратился за помощью к своим юристам? В суде бы она постояла за себя. Но тут другая ситуация. Может быть, ему захотелось ее помучить, поиграть, словно с рыбкой на крючке, а потом прихлопнуть?

Не желая расстраивать родителей, она сохраняла на лице деланную улыбку. Но тут мать совсем ее огорчила: она направилась к комоду и с гордым видом принесла оттуда семейный альбом с фотографиями.

— Мама! - в отчаянии крикнула Джессика. - Не нужно, прошу тебя. Я уверена, что у мистера Теннисона на это нет времени.

— Брось говорить глупости, Джессика, — оборвала ее мать. — Ты была такая милая девочка. Я уверена, что мистеру Теннисону интересно будет увидеть некоторые снимки. — Она открыла альбом и положила его перед Алланом. — Вот, взгляните, здесь ей всего три годика...

Джессика издала едва слышный стон и вся сникла.

Альбом сам по себе был невелик, но за время, которое понадобилось матери для того, чтобы его просмотреть, можно было прочесть полное собрание сочинений Шекспира. Каждая фотография тщательно изучалась и подробно обсуждалась...

В конце концов, альбом был просмотрен и водружен на место. Аллан поднялся на ноги. При этом Джессика окинула его придирчивым взглядом. Без сомнения, он заранее решил, как ему одеться. В горах никто не носил безукоризненно сидевших деловых костюмов. На Аллане был темно-синий твидовый пиджак фирмы Харрис и белая рубашка. Однако, было не совсем ясно, зачем он нацепил клетчатый галстук клана Стюартов. В этом клане наверняка отродясь не было мошенников, вроде Аллана.

— Ну, куда же вы уходите? - запротестовала мать. Она повернулась к мужу. — Отец, что ты за хозяин такой, где твое гостеприимство? Ты даже не предложил мистеру Теннисону стаканчик виски!

Из груди Джессики снова вырвался стон. Если отец достанет свою заветную бутылку, то это может затянуться надолго! Она вскочила на ноги и, строго глядя на мать, сказала:

— Думаю, что мистеру Теннисону пора заняться делами. К тому же я обещала проводить его до отеля. Нам нужно поговорить, какие здешние места ему стоит посетить. Я не хочу задерживаться допоздна.

— Джессика совершенно права, — с улыбкой проговорил Аллан. — Я благодарю вас за радушное гостеприимство и уверен, что мы еще с вами встретимся прежде, чем я отправлюсь обратно в Лондон.

Попрощавшись с хозяевами, Аллан вышел из дома. Джессика последовала за ним. Когда они отошли от дома на некоторое расстояние, Джессика остановилась и набросилась на Аллана:

— Ну, мистер Теннисон, скажите мне наконец, какого дьявола вы сюда заявились?

Он мрачно улыбнулся ей и сделал вид, что удивился такому вопросу.

— Ты всех своих гостей встречаешь так нелюбезно? А мне казалось, что ты обрадуешься, когда снова меня увидишь.

— Бросьте все эти шуточки, подлый вы человек, — резко сказала Джессика. - Вы можете ввести в заблуждение моих родителей, но я-то знаю вашу натуру.

Глаза Аллана сверкнули гневом. Он сдержанно произнес:

— Ты сильно изменилась. И стала привлекательнее прежнего, я бы сказал. Но откуда эта грубость в выражениях? Прежде такого не было. И я советовал бы тебе не кричать так, чтобы вся деревня не стала свидетелями нашего дружеского обмена любезностями.

Она окинула его гневным взглядом и сдавленно произнесла:

— Я вас презираю. И не воображайте, что я вас боюсь.

— В самом деле? — с насмешкой в голосе произнес Аллан. — Тогда зачем ты уехала из Лондона?

Она ткнула его пальцем в грудь.

— Вас это не касается. Предупреждаю: держитесь подальше от моих родителей/Они порядочные, честные люди. Мне кажется, что вы не имеете понятия, что это такое. И не смейте больше сюда являться.

Джессике трудно было понять этого человека.

— Вы, должно быть, сошли с ума, — сказала она. — Осмеливаетесь еще показываться здесь! Да у меня тут дюжина двоюродных братьев и дядюшек. Они живо соорудят из вас наживку для ловли омаров. Стоит мне только рассказать им, как вы со мной поступили.

Он пожал плечами.

— Было бы другое дело, если бы я овладел тобой силой. Но, насколько я помню, ты отдалась мне весьма охотно, хотя и несколько легкомысленно.

Джессика нетерпеливым движением руки поправила свою прическу и направилась к гавани. Он пошел рядом.

— Вы заманили меня в ловушку, - пробормотала она. — Все у вас было продумано, и вы заставили меня поверить, что... что... — она осеклась, затем сказала раздраженным тоном:

— Вы знаете, о чем я говорю. Не пытайтесь этого отрицать.

— Я ничего не отрицал до сего момента, — хмуро заметил Аллан. — Но перестань мне угрожать. Ты сама попала в незавидное положение. Не ты, а я являюсь пострадавшей стороной. Запомни это на будущее.

— Вы — пострадавшая сторона! Хотите сказать, это из-за того... — она остановилась на середине фразы, увидев приближавшегося к ним навстречу преподобного Маккинли. - Это идет наш проповедник, — громким шепотом произнесла она. — Вы здесь чужой человек, он поинтересуется, кто вы такой, и мне придется ему объяснить. Ни в коем случае не говорите ни слова. Не открывайте рот, я все скажу сама.

Он насмешливо взглянул на нее:

— Почему? Боишься, что я ему что-нибудь расскажу, и твоя добрая репутация пойдет прахом? Чтобы он не подумал, что одна овечка из его паствы заблудилась?

Джессике пришлось все это проглотить. Приближаясь к пастору, она изобразила на лице приятную улыбку.

— Добрый вечер, святой отец! — приветствовала она его.

— И тебе добрый вечер, Джессика.

Голос у пастора никогда не менялся. Хоронил он кого-нибудь или крестил, в нем звучала

печаль и сознание неотвратимости судьбы. Он оглядел Аллана скорбным взглядом. Джессика заторопилась представить гостя святому отцу.

— Это мистер Теннисон из Лондона. В данный момент он не может говорить. У него тяжелейший случай ларингита. И потому врач строго наказал ему беречь голос.

— Ах, вот как... Скажите ему, что я очень сожалею об этом. Надеюсь, что он скоро поправится. У меня у самого часто болит горло после субботней проповеди. И тогда я пью теплое молоко с добавлением ложечки меда.

Пора было расставаться.

— Вы уже сами все ему сказали, святой отец, — вежливо напомнила Джессика священнику. — Он же не глухой. Просто не может сейчас говорить.

— Ага... верно.

— Наш гость приехал сюда по делам, святой отец. Он интересуется недвижимостью. Я показываю ему наши места.

— Да, да... Очень приятно, что вы снова с нами, Джессика. К сожалению, многие молодые люди покидают наши места и едут в большие города, где становятся легкой добычей разных пороков. Я молился за вас и надеюсь, что вам удалось избежать всяческих неприятностей. Порок всегда оставляет свой след в душе человека, но к вам это не относится. Вами могут гордиться родители и все жители Камбартона.

— Спасибо, святой отец, вы очень добры, — пробормотала Джессика, дивясь тому, что не покраснела от стыда. — Я стараюсь.

Когда священник удалился своей дорогой, она вздохнула с облегчением, а Аллан рассмеялся.

— Он всегда произносит подобные речи?

— А что если так? — холодно возразила она. -

Он наш священник, и вам нечего над ним смеяться. Мы любим его таким, каков он есть. Конечно, он уже старый человек, но намного достойнее вас.

— Ну, я не стану с этим спорить. Но скажи мне, каждый раз у меня будет ларингит при встрече с кем-нибудь? Если так, то нам лучше найти спокойное местечко, где мы могли бы поговорить без помех. Мы можем, например, пойти в мой номер в отеле, повесить на дверях табличку «Не беспокоить» и пообщаться.

— Нет уж, вам больше не удастся затащить меня к себе в номер, — с вызовом произнесла Джессика. — Можем продолжить разговор на берегу моря, у входа в гавань. Там никто нам не помешает.

Они прошли мимо опустевшего рыбного рынка, вдоль набережной, и очутились на гранитном волноломе. Море на закате было необыкновенно тихим. Солнечные лучи отражались в нем расплавленным золотом. В воздухе неторопливо кружилась пара чаек... В детстве здесь было одно из любимых мест для ее игр, вспомнила Джессика. Она часто проводила здесь долгие солнечные дни: бегала босиком, пыталась поймать какую-нибудь живность на нехитрую наживку из моллюска на крючке, окуная ее в воду. Ей не удавалось никого поймать, но зато это был хороший предлог, чтобы подольше посидеть на солнышке, предаваясь своим детским фантазиям. Но ей никогда не приходило в голову, что может случиться нечто подобное тому, что происходило с ней сейчас.

Подойдя к концу волнолома, она остановилась, подбоченилась и сказала с вызовом:

— Здесь мы совсем одни, мистер Теннисон, так что давайте решать наши дела. Что касается меня, то я считаю, что мы квиты. На самом же деле я думаю, что вы легко отделались. Теперь мне больше всего хочется, чтобы вы оставили меня в покое. Садитесь-ка в свою машину и исчезните навсегда из моей жизни.

Аллан стоял на пирсе, поставив одну ногу на швартовую тумбу, скрестив руки и внимательно глядя на Джессику из-под насупленных бровей. Выслушав ее, он покачал головой.

— В мои планы не входит оставить тебя в покое. Ты явилась причиной многих моих неприятностей, Джессика. И я не уеду из Камбартона прежде, чем ты не заплатишь мне по счетам.

Джессика подняла голову с высокомерным видом.

— В этом случае, вам придется провести здесь весь остаток своей жизни, - сказала она.

Аллан усмехнулся, обнажив при этом два ряда великолепных белых зубов.

— Возможно, что так мне и придется поступить. После того, как ты так успешно подорвала мою репутацию в Лондоне, мне приходится искать другие возможности для приложения своих способностей в сфере бизнеса. Ваша заброшенная деревушка имеет неплохие потенциальные возможности для будущего развития. Что ты скажешь, если я стану твоим соседом?

Джессика была ошеломлена. Не может быть, чтобы он говорил это всерьез. Должно быть, он шутил. Невозможно было представить себе его живущим здесь и постоянно угрожающим ей своим присутствием. Должно быть, то была пустая угроза. Просто он хотел ее напугать, но она не поддастся на его происки.

— Мы могли бы быть друзьями, по меньшей мере, — произнес он с плохо скрываемым сарказмом. — Подумай об этом. Встречались бы по вечерам в баре отеля. А ты бы могла развлекать публику, изображая Трикси Троттер. Я уверен, что здешние обитатели ничего подобного в своей жизни не видели.

Джессика сделала над собой усилие и сдержалась. А затем задала ему вопрос, который мучил ее с момента появления здесь Аллана:

— Как вам удалось узнать, что Трикси Троттер — это я?

Аллан пожал плечами.

— Это было достаточно просто. Швейцар знал шофера такси, который отвез тебя домой. Нужно было только дождаться момента, когда он снова появится в очереди такси возле отеля. Это случилось на следующий день. Оставалось спросить, куда он тебя подвез. Адрес оказался знакомым. К тому же, шофер запомнил твои рыжие волосы - ведь ты сняла в такси парик. - Он приветливо улыбнулся. — Я поехал к тебе домой, чтобы с тобой объясниться, но охранник в вестибюле сказал, что ты уехала в отпуск

в Шотландию. К счастью, у меня неплохая память, и я запомнил название этой деревушки. Вот такие дела, невесело подумала Джессика. Ей некого винить в случившемся, только себя. Она не слишком заботилась о том, чтобы замести следы. Сейчас она об этом жалела.

Джессика прикусила губу и с вызовом спросила:

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что мне придется платить по счетам? Если вы хотите, чтобы я перед вами извинилась, то можете об этом забыть. Я ни на секунду не раскаиваюсь в том, что сделала. Если бы у меня была возможность, я бы все это повторила.

Губы Аллана шевельнулись. Непонятно было, удивился он или рассердился, услышав сказанное. Но в его голосе прозвучала угрожающая нотка:

— Мне не нужны твои извинения. Ты должна была бы на коленях вымаливать себе прощение. Но не думай, что ты так легко отделаешься.

— Понимаю... — глухим голосом отвечала Джессика. — Значит, вы подадите на меня в суд за клевету?

Именно об этом предупреждала ее Бланш. Если дойдет до суда, то об этом напишут в центральных газетах.

Аллан снова рассмеялся и отрицательно покачал головой.

— Сомневаюсь, что мне стоит это делать. Что толку будет засадить тебя в тюрьму? Ты не сможешь возместить мне те колоссальные убытки, которые я понес.

Джессика почувствовала, что у нее портится настроение от его слов, и она подозрительно взглянула на Аллана.

— В таком случае, что вы намерены предпринять?

В его серых глазах мелькнула наглая усмешка. Снова обнажились белые, хищные зубы.

—Трикси Троттер скорее бы поняла, чего я добиваюсь.

Джессика смотрела на него, затаив дыхание.

— Вы сошли с ума. Это отвратительно. Аллан сделал вид, что оскорблен ее словами.

— Послушай, Джессика, будь умной девочкой. - Он окинул ее критическим взором. — Я — человек, привыкший к простым и естественным жизненным удовольствиям. И регулярным, должен тебе сказать. Однако в настоящее время я лишен всех этих удовольствий из-за небольшого выступления, устроенного тобой в ресторане. И потому я считаю, что будет справедливо, если в настоящее время, вплоть до изменения существующего положения, ты будешь удовлетворять мои физические потребности. Согласись, что я не прошу слишком много. Ну и, кроме того, это будет просто справедливо. Верно?

Его хладнокровию можно только удивляться, подумала Джессика. Она взглянула ему прямо в глаза и тихо сказала:

— Сгинь.

Он напустил на себя нарочито суровый вид, затем полез во внутренний карман пиджака и сказал усталым голосом:

— Очень жаль, что ты ко мне так относишься, Джессика. Конечно же, я предвидел, что мое предложение дружбы может тебе не понравиться, и ты станешь этому противиться. Поэтому я предусмотрительно захватил с собой вот это.

И он с улыбкой, выражавшей сожаление, вручил ей газетную страницу. Джессика раскрыла ее, и неожиданно ей сделалось дурно. В газете была ее фотография, сделанная в ресторане «Феличе», и описание всего там случившегося. — Неплохо, правда? — небрежно заметил Аллан. — Если знать, кто изображал из себя Трикси, то сходство просто необыкновенное. Здесь не получают лондонских газет, так что, как мне кажется, в вашей деревне еще никто этого не видел.

Она метнула на него быстрый взгляд, затем отвернулась, скомкала газетную страницу и швырнула ее в воду.

Аллан следил за летящим комком, наблюдая, как он падал, а затем намокал и опускался вниз, исчезая из вида. Потом безразлично пожал плечами.

— Хорошо, что я захватил с собой несколько экземпляров. Они у меня в чемодане.

Джессика стояла, опустив в отчаянии голову и плечи. Но это длилось лишь мгновение, затем она подняла на Аллана холодный взгляд.

— И что вы намерены делать со своими газетами?

Он продолжал, словно не слыша ее:

— Назовем это «Тайная жизнь Джессики Мак-колл». Она уехала из Камбартона, чтобы сделаться в Лондоне знаменитой и сколотить состояние. Однако, как многие, вроде нее, стала уличной проституткой. Кто бы мог подумать, что она может так кончить? Такое не мог предположить даже преподобный Маккинли! И, конечно же, не могли предвидеть ее добрые, трудолюбивые и верящие в Бога родители. Боюсь, что они сойдут с ума при таком известии.

Глаза Аллана сверкали. Он продолжал:

— Сегодня твоя мать рассказывала мне о том, какая у тебя чудесная работа и прекрасная квартира... и замечательные наряды, которые ты так неожиданно приобрела. Если она увидит твою фотографию в газете, ей все станет ясно, не так ли?

— Я работаю в магазине модного платья, — монотонным голосом произнесла Джессика.

— Разумеется, это так. Я тебе верю, Джессика. Но поверит ли тебе твоя мать? Или кто-либо другой? Ты лучше других можешь оценить, какой урон репутации человека нанесет подобный скандал. Люди всегда склонны верить в самое худшее о своих ближних. Это дает им чувство превосходства.

Джессика вынуждена была признать, что каждое сказанное им слово — правда. Ей трудно было смотреть ему в глаза. Закусив губу, она глядела на дома и магазины по другую сторону бухты. Здесь она чувствовала себя в безопасности вместе со своими родителями и друзьями. Это был ее дом. Здесь жили воспоминания ее детства. А теперь этот человек собирался все это разрушить. Единственное, что ей оставалось

сделать, так это по-воровски исчезнуть в ночи и найти себе какое-нибудь убежище. Если она вернется в Лондон, он найдет способ ее отыскать. Так что прятаться придется в другом месте, там, где никто ее не знает и где она сможет начать жизнь заново. Может быть, ей даже придется взять другое имя?

— Вы на самом деле это сделаете? — спросила она усталым голосом.

— Ну, чего еще можно ожидать от такого гнусного типа, как я? - произнес Аллан, растягивая слова и загадочно улыбаясь. - Я же должен соответствовать своему образу. Так ведь?

— Значит, либо я должна спать с вами, либо вы начнете распространять обо мне всякие пакости.

— Коротко говоря, да, — подтвердил он, иронически улыбаясь. — Пожалуй, сам я не смог бы это удачнее сформулировать.

— Это имеет определенное название - шантаж, - презрительно сказала она. — Вы даже подлее, чем я думала.

Аллан пожал плечами.

— Ты всегда можешь обратиться в полицию, если, конечно, думаешь, что от этого будет польза. Но мне кажется, что ты этого не сделаешь.

Он следил взглядом за чайками, которые кружили у них над головой. Потом негромко сказал:

— А что касается того, чтобы спать со мной... об этом мы поговорим позже. Сейчас я хочу, чтобы ты мне иногда улыбалась, как другу, и проехалась со мной по окрестностям. Увидев эти места, я сразу же подумал, что их нужно вернуть к жизни. У тебя, я надеюсь, есть водительские права?

Джессика с усталым видом кивнула головой. - Прекрасно.

Он кинул ей ключи от машины.

— Мой автомобиль стоит, как ты знаешь, возле вашего дома. Будь добра, утром, после завтрака, пригони его к отелю. Аллан повернулся и пошел вдоль волнолома к отелю. Джессика осталась стоять на месте, глядя ему вслед с ненавистью.

Двумя минутами позже Аллан вошел в бар, поздоровался с местными посетителями, словно со своими лучшими друзьями, уселся на вращающийся стул и заказал себе большую порцию виски.

Жизнь полна неожиданностей, подумал он со сдержанной улыбкой. Решение зайти в бар пришло внезапно. Скорее всего, как он только что осознал, под воздействием гнева. Здравый смысл подсказывал ему, что самое разумное сейчас — просто забыть обо всем, провести ночь в отеле, а завтра утром вернуться в Лондон. Однако впервые в жизни ему не захотелось поступать в соответствии со здравым смыслом.

Здешняя Джессика Макколл вовсе не была похожа на ту, которую он встретил в Лондоне. Ему по-прежнему хотелось преподать ей урок. Но, кроме того, было что-то в ее лучезарных голубых глазах, что его интриговало и притягивало.

6

Большую часть ночи Джессика лежала без сна. Она ворочалась с боку на бок и спала лишь урывками, так что утром с трудом встала с по-

стели. Да и вообще, спала ли она толком с тех пор, как встретила этого человека? Она не могла припомнить ни одной спокойной ночи. Джессика чувствовала тяжесть в голове и во всем теле. Ее немного оживила лишь вода: сначала она приняла горячий, затем - холодный душ. Почистив зубы, она выглянула в окно, интересуясь погодой. Похоже, что день будет жарким. Она надела легкую хлопчатобумажную юбку и блузку без рукавов в яркую полоску. Затем причесалась, энергично работая расческой, и направилась в кухню, где уже была ее мать.

— Я хотела приготовить завтрак, мама. Мне казалось, что еще никто не встал. Ты лучше посиди, а я все сделаю.

Мать тем временем размешивала кашу. Она ворчливо сказала:

— Уже почти семь часов. Лондон приучил тебя к лени. Когда ты жила здесь, то вставала ровно в шесть. Все остальные тоже. - Она кивнула головой на дверь отцовской комнаты.

— Отец на дворе уже целый час чинит ловушки для омаров.

Джессика налила себе чашку чая и присела к столу. Мать ей, вероятно, не поверила бы, что жителям Лондона приходится вставать в половине шестого утра, чтобы вовремя поспеть на работу. Она и сама этому не верила, пока не увидела ранние очереди на остановках автобусов и у станций метро.

—Надеюсь, у тебя сегодня получше настроение, чем вчера вечером, — с упреком в голосе сказала мать. — Из тебя двух слов невозможно было вытянуть. И лицо было какое-то кислое...

— Извини меня, мама. У меня болела голова.

— У всех когда-нибудь болит голова, но это еще не повод для дурных манер, — возразила ей мать. — Только мы с отцом и поддерживали

разговор. Оно и понятно: ведь мы же интересуемся твоими новыми друзьями и людьми, с которыми ты встречаешься. Мы же, в конце концов, твои родители. Джессика вздохнула.

— Я же извинилась, мама. Давай не будем больше об этом говорить. Ладно? Голова у меня еще немного побаливает.

— Только слепой не заметит, что мистер Теннисон очень тобою интересуется, — продолжала мать, не обращая внимания на ее жалобу. — А ты поступаешь так неразумно...

Джессике не хотелось слышать хвалебные речи в адрес Аллана Теннисона, но они продолжались, словно ноющая зубная боль. На самом же деле, она ни в чем не могла упрекнуть свою мать. Аллан Теннисон умел нравиться людям, особенно женщинам — независимо от возраста. Он им напоминал романтического героя. Очаровательный, вежливый, внимательный... В нем было все, что привлекало женщин, о чем они мечтали. Ему удалось обмануть и Джессику. Слишком поздно она обнаружила, что внешность не соответствовала содержанию.

У Джессики не хватало смелости рассказать матери, как та ошибалась. Тогда пришлось бы рассказать все о своих отношениях с Алланом. Нельзя было также забывать, как могут подействовать на родителей разоблачения, которые он готов был сделать в случае, если она станет сопротивляться. Это их убьет. Джессика была в безвыходном положении. Рассказать — плохо, и не рассказать — тоже плохо.

Если бы здесь была Бланш! Она подсказала бы, как Джессике вести себя с Алланом Тен-нисоном, как реагировать на его подлую попытку шантажировать ее. Но ее матери было бы трудно общаться с Бланш. Ведь та постоянно курила и не прочь была пропустить рюмочку. А иногда даже употребляла непристойные словечки. Джессика знала, что о ее подруге сказал бы преподобный Маккинли. Он бы взглянул на Бланш, покачал сокрушенно головой и сказал негромко: «Я вижу лицо человека, который как никто другой нарушил все заповеди».

К счастью, ее мать ни во что толком не вникала. Она представляла себе Бланш в образе доброй, немолодой женщины, владелицы магазина, которая уступила ее дочери свободную комнату в собственной квартире.

Конечно же, можно было позвонить Бланш, рассказать о том, какая ситуация здесь сложилась, и попросить у нее совета. Джессика поразмышляла над этим с минуту, затем решила не звонить. Она не любила навязывать друзьям свои проблемы. Бланш и так уже для нее много сделала. Если Джессика сама не справится с возникшей проблемой, у нее не будет права считать себя зрелой и независимой женщиной, которая способна постоять за себя.

— Джессика!

Дочь вздрогнула.

— Извини, мама. Я задумалась.

— Вижу. Поди скажи отцу, что завтрак готов. И проследи, чтобы он снял ботинки прежде, чем войдет в кухню.

После завтрака Джессика занялась мытьем посуды и уборкой. Она делала все неторопливо, оттягивая время отъезда в отель. Потом помогла матери прибраться по дому, но к десяти часам все дела были уже переделаны и она поняла, что откладывать уход из дома больше уже невозможно.

Джессика вышла на улицу, держа в руках ключи от автомобиля. Солнце сильно нагрело машину, в кабине было невыносимо жарко. Девушка опустила стекло и на несколько минут приоткрыла дверцу автомобиля. Когда кабина проветрилась, она уселась на водительское место. Понадобилось сдвинуть сиденье, чтобы она могла доставать ногами до педалей. Затем она закрыла дверцу и повернула ключ в замке зажигания. Двигатель ожил, издавая приглушенный шум, похожий на кошачье мурлыканье. Джессика с минуту сидела неподвижно, изучая приборную доску. Перед нею было множество циферблатов, о назначении которых она даже не догадывалась. Что означает, например, «TAX»? Для того, чтобы водить такую машину, нужно было иметь права гонщика. То была игрушка для настоящего мужчины. От нее отдавало богатством. В салоне пахло освежителем воздуха с примесью аромата сосны. Затаив дыхание, Джессика выжала сцепление, положила руку на рычаг скоростей и включила первую передачу. Затем отпустила ручной тормоз.

К ее удивлению, этой гоночной машиной управлять было очень легко. Она сравнивала ее с другими машинами, на которых ей приходилось ездить. Когда она подкатила к гавани, ей в голову пришла шальная мысль: пустить машину под откос, а самой выпрыгнуть в последнюю минуту... Пусть лежит себе в воде, на глубине двадцати футов. Тогда, может быть, Теннисон поймет, что она думает о нем и его угрозах.

Она оставила машину перед входом в отель, а сама направилась в бар.

— Доброе утро, Джози. Ты можешь сказать мистеру Теннисону, что я за ним приехала?

Бармен улыбнулся ей. Он как раз приводил в порядок полки с напитками ко времени ланча.

— Поднимись к нему и скажи сама. Он живет в большом номере со стороны фасада.

Убедившись, что просьбы не помогут, Джессика поднялась по лестнице и постучала в дверь Аллана.

— Войдите! — прозвучал властный голос. Расправив плечи, Джессика открыла дверь

и увидела Аллана, стоящего перед зеркалом гардероба и завязывающего галстук. Он повернулся к ней и оглядел ее с головы до ног, словно она была новой моделью автомобиля, которую он собирался купить.

— Доброе утро, Джессика, — приветливо произнес он. — Тебе очень идет эта блузка. Ну, не стой же у входа! Войди и закрой за собой дверь.

Джессика холодно на него взглянула.

— Ни за какие деньги. Я слишком хорошо помню, что произошло, когда я очутилась с вами в номере отеля. Я подожду вас внизу, возле машины.

Она повернулась с высокомерным видом и пошла вниз по лестнице.

Возможно, Аллана смутила такая выходка, но он не показал вида, выйдя минут через пять к машине. Он снова оглядел ее с ног до головы, отчего ей стало как-то не по себе, затем похлопал по крыше машины:

— Тебе понравилось ее вести?

— Я справилась, — сдержанно ответила Джессика. — Как видите, она цела.

— Да, верно. В таком случае, ты можешь быть моим шофером.

— Я вам не слуга, - резко сказала Джессика. — Сами можете сесть за руль.

Аллан все еще смотрел на Джессику с приветливой улыбкой, но в глазах его сверкнул холодный огонек.

— Я чувствую, что между нами отсутствует взаимопонимание, Джессика, — мягко сказал он. — Мне казалось, что я достаточно ясно объяснил, в какое ты попала положение. А.поскольку ты об этом забыла, я беру на себя труд кое-что тебе напомнить...

За ними могли наблюдать, поэтому он дружески похлопал ее по плечу и продолжал:

— Пока я здесь, твоя единственная забота — доставлять мне удовольствие: удовлетворять все мои желания и к тому же не хмуриться, делая это. Если не хочешь выполнять эти простые условия, то последствия будут не слишком приятными. Ну, до тебя дошло, наконец?

Она окинула его враждебным взглядом, затем судорожно глотнула и сказала негромко:

— Ладно... черт с вами.

Аллан покачал головой.

— Так не годится, Джессика, - с укором проговорил он. — Ты должна была сказать: «Конечно, Аллан. Все, что ты пожелаешь, Аллан».

В ее голубых глазах зажегся злой огонек.

— Не заноситесь. Ведь я могу и передумать. Аллан стоял, внимательно вглядываясь в ее лицо и, видимо, желая понять, насколько хватит ее решимости выполнить то, о чем она сказала.

— У тебя есть характер, — заметил он, кивая головой. — Но лучше веди себя разумно.

Он открыл перед ней дверцу автомобиля и жестом пригласил на водительское место.

— Разумнее тебе сесть за руль, так как ты лучше меня знаешь здешние дороги.

Она видела, что из окна бара за ними наблюдает Джози. Лучше было прекратить препирательства. Если бармен заподозрит, что между ними происходит ссора, то к вечеру вся округа об этом узнает. Люди начнут приставать к ней с ненужными вопросами. И особенно будет в этом усердствовать ее мать.

Усевшись рядом с Джессикой, Аллан извлек откуда-то дорожную карту местности и раскрыл ее.

— Куда конкретно вы хотите ехать? — неприветливым тоном спросила Джессика. — Здесь кругом только вересковые пустоши, горы да озера. Мне кажется, что вы с вашим характером вряд ли сможете оценить красоту здешних мест.

— Это свидетельствует только о том, что ты меня очень мало знаешь, — проговорил Аллан, весь погруженный в изучение карты. — Когда ты немного оттаешь, поймешь меня лучше.

— С меня хватит того немногого, что мне о вас известно, — парировала Джессика. — В любом случае, все это пустая трата времени. Вы явились сюда с одной определенной целью, которая никак не связана с делами, имеющими отношение к собственности. И все это придумали для того, чтобы заморочить головы моим родителям. А мне и так все ясно.

Аллан отложил карту в сторону и сказал: - Ты права. Если ты так ставишь вопрос, то

мы можем сейчас же вернуться в мой номер в отеле...

Джессика едва не задохнулась от гнева и готова была ответить ему резкостью. Однако она заметила усмешку на его лице и покрепче сжала губы.

Аллан рассмеялся, увидев ее реакцию, затем продолжал непринужденным тоном:

— В общем, ты права. Когда я сюда приехал, у меня была одна-единственная цель. Но как - только я узнал, что этот отель хотят продать, во мне взыграл мой деловой инстинкт. — Он с нежностью погладил ее по колену. — Ты девушка очень привлекательная, и это главное. Я никогда не смешиваю занятия бизнесом с удовольствиями.

Джессика оттолкнула его руку. Мысль о том, что этот человек может все скупить в Камбартоне, была для нее невыносима. Тогда она никогда не сможет чувствовать себя дома в родной деревне. Он будет вечно торчать у нее перед глазами. И напоминать о ее былом неблагоразумии.

— Семья Маклинсов владела этим отелем на протяжении нескольких поколений, - сухо заметила она. - Если им в настоящее время не удается сделать его рентабельным, как можете рассчитывать на успех вы, человек здесь совсем чужой?

— Нужны свежие идеи, — сказал Аллан. - Следует отдавать себе отчет в том, что современный мир быстро меняется, использовать

новые методы.

— Говорят, что скромность — одна из лучших добродетелей.

Аллан пропустил мимо ушей это едкое замечание и показал рукой вперед.

— Кто-нибудь живет в том доме на вершине холма?

Джессика взглянула в указанном направлении, затем быстро повернулась к Аллану. Он явно заинтересовался этим домом.

— А что?

— Оттуда, вероятно, открывается отличный вид на Камбартон. Поэтому меня интересует этот дом.

— Лучше вам перестать им интересоваться, — насмешливо посоветовала Джессика. — Дом принадлежит старухе Эдит, а с нею шутки плохи. Она ведьма, и легко может превратить вас в червяка. Но, может, оно было бы и к лучшему.

Однако, Аллан, как зачарованный, продолжал разглядывать дом Эдит.

— Я ведь занимаюсь недвижимостью, надеюсь, ты помнишь. Этот дом можно было бы превратить в небольшую гостиницу и заработать на этом целое состояние. Как ты думаешь, согласится старуха продать мне этот дом?

— Никогда, - решительно произнесла Джессика. — Можете об этом забыть.

— Все имеет свою цену, — задумчиво сказал Аллан. — Она наверняка женщина небогатая, так что если я ей предложу приличную сумму...

Джессика рассердилась и повторила, передразнивая его:

— Все имеет свою цену... Типичное рассуждение деятелей, вроде вас. К вашему сведению, здесь живет немало людей, которых не купишь ни за какие деньги. Эдит - одна из них. Деньги ее не интересуют. Ни ваши, ни чьи-либо другие.

— Похоже, что ты хорошо знаешь эту старуху. Однако ты можешь ошибаться.

— Послушайте, — твердым голосом сказала Джессика, — можете подняться к ней и сами в этом убедиться. Но я не хочу, чтобы вы ей докучали. Она — старая женщина, и будет жить в этом доме до конца дней. О ее жизни рассказывают легенды, но такому толстокожему типу, как вы, этого не понять.

Аллан продолжал молча рассматривать дом Эдит, затем повернулся к Джессике. Лицо его было хмурым.

— А может, я пойму. Расскажи мне эти легенды, это поможет мне принять правильное решение.

Может быть, попробовать рассказать? — с сомнением подумала Джессика. — Человек он черствый и жесткий, но кто знает — вдруг в темных глубинах его души осталась хоть капля благородства?

И Джессика неторопливо рассказала Аллану о том, как Эдит приехала сюда с северных островов, будучи еще совсем молодой девушкой. Как она влюбилась в молодого рыбака из этой деревни. Как он погиб во время шторма через два дня после их свадьбы... О том, что она сохранила в доме все в том виде, как оно было в день его гибели. И о том, как она каждый день до сих пор сидит у окна и ждет возвращения

своего Сеймуса.

Джессика была готова к тому, что Аллан станет высмеивать рассказанную историю, назовет все суеверными бреднями, не заслуживающими внимания. И она удивилась, когда он вдруг погрустнел. Некоторое время Аллан сидел неподвижно, как бы обдумывая услышанное. Потом негромко спросил:

— Сеймус — это кельтское имя, верно? По-нашему Джеймс. Так?

Джессика взглянула на него несколько удивленно.

— Верно. Здесь у многих людей старшего поколения кельтские имена.

Аллан продолжал разглядывать дом Эдит. Джессике же казалось, будто она в точности знает, что происходит в его душе. На какую сумму согласится Эдит, и сколько он получит в качестве ренты, если наймет этот дом, превратив его в подобие небольшой гостиницы для какой-нибудь богатой пары англичан с юга. Не удивительно, что его называли Золотым Тен-нисоном. Его вполне можно было сравнить с расчетливым и жадным пиратом.

Тут Аллан бросил на заднее сиденье свой пиджак и сказал:

— Ладно. Сейчас мы поедем на север. Миль через пять примерно повернем вглубь острова. Поезжай спокойно. Мы не торопимся.

Возможно, он не торопился. Но Джессике хотелось как раз именно этого. Чем скорее все закончится, и он отправится обратно в Лондон, тем лучше. Когда они тронулись, Аллан включил кондиционер и с довольным видом откинулся на спинку сиденья.

Здешние дороги были сплошь однорядными, с хорошо обозначенными площадками для разъезда встречного транспорта. Ездить по ним было достаточно безопасно, если не превышать скорость и не срезать закрытые повороты, где могла грозить опасность столкновения со встречным транспортом. При встрече с другими машинами менее настойчивому водителю приходилось давать задний ход и возвращаться на площадку для разъезда.

Солнце уже поднялось высоко в чистом безоблачном небе. Местность купалась в его лучах. Перед ними открылась долина, с обеих сторон окаймленная горными вершинами. Преобладающими цветами здесь были золотистый, зеленый и розовый. Слева от них, на склоне холма, паслось стадо красноватого цвета оленей. Высоко в небе, впереди, парил орел, готовый в любую секунду ринуться вниз, чтобы схватить какого-нибудь зазевавшегося кролика, пробирающегося сквозь вересковые заросли.

— На карте здесь обозначено место, где находилось какое-то старинное строение, — неожиданно сказал Аллан. — Как бы нам туда подъехать?

— Это были владения старого герцога. Но ехать туда не имеет смысла. Там остались одни руины. Половина крыши уже обрушилась.

— И все же, я хочу посмотреть на этот дом. Если, конечно, у тебя нет других желаний...

Джессика указала рукой на купу деревьев, находившуюся примерно в полумиле от них впереди, и торопливо сказала:

— Это там, за деревьями не видно. Подъезд к дому зарос травой и кустарником

до такой степени, что едва угадывался. Дорога вилась между столетними березами и соснами. Наконец, они подъехали к дому. Джессика выключила двигатель.

— Вот мы и на месте. Сами увидите, что осталось от этого старого жилища.

Дом был двухэтажный, сложенный из местного гранита. Входная дверь висела в нем на одной петле, так что ветры гуляли по его комнатам. И, хотя дом был давно покинут обитателями, у него по-прежнему был солидный вид. Было ясно, что он может простоять здесь еще лет пятьсот.

Аллан начал делать набросок фасада здания на бумаге. Джессика, заинтересовавшись, заглянула ему через плечо.

— Кому он может сейчас принадлежать,

Джессика? — спросил Аллан. Она пожала плечами.

— Здесь никто не жил на памяти нынешнего поколения. Отец однажды сказал мне, что дом был построен в прошлом столетии и использовался в качестве охотничьей базы. Принадлежал он какому-то герцогу или кому-то в этом роде.

Джессика никогда прежде здесь не бывала, и ей тоже было все интересно. Аллан пошел вперед и открыл скрипучую дверь. Войдя внутрь, Джессика обратила внимание на то, что со стен была сорвана панельная обшивка, а на главной лестнице не хватало доброй половины перил. Аллан же, казалось, не обратил на это никакого внимания. Он ходил по центральному холлу, проверяя крепость дубового паркета. Так он обошел весь дом, делая в блокноте какие-то пометки и зарисовки. Потом вышел на свежий воздух, чтобы снова взглянуть на дом со стороны. Видно было, что он остался доволен осмотром.

— Дом еще достаточно крепкий. Я могу его отреставрировать за полгода так, что он будет, как новенький.

Джессика взглянула на него, как на ненормального.

— И что вы станете с ним делать потом? — поинтересовалась она. — Мне безразлично, на что вы тратите ваши деньги, но кто пожелает поселиться в таком уединенном месте? Да тут на двадцать миль вокруг не найдешь ни одной живой души.

— Мне это известно, Мисс Всезнайка, - сказал он несколько раздраженно. — Это как раз может служить главным аргументом в пользу задуманного мною дела.

Джессика недоверчиво усмехнулась.

— Я знаю, что здесь будет, — сказала она. — Вы собираетесь устроить здесь гарем для всех своих любовниц. А потом обнесете его забором из колючей проволоки, а вокруг пустите голодных доберманов, чтобы девушки случаем не разбежались.

Аллан одарил ее долгим взглядом. Он до сих пор не мог понять, почему девушка решилась пойти на его публичное осмеяние. Теперь он был склонен думать, что ею двигала скорее ревность, чем обида на то, как он с нею поступил.

Это ему отчасти льстило, а отчасти сбивало с толку. Он считал, что ревность — преимущественно удел женщин. Однако в последнее время он не встречал проявлений ревности у женщин, с которыми имел дело. Женщины, как правило, воспринимали его измену, как условие любовной игры. А это его вполне устраивало. Но он впервые встретил такую женщину, как Джессика Макколл...

Он решил продолжить игру и подхватил с энтузиазмом:

— Это очень удачная мысль, Джессика. Но забор понадобится для того, чтобы в дом не проникли посторонние. Тогда мы с тобой сможем провести здесь вместе спокойную, долгую зиму. Представь себе занесенные снегом дороги и ледяные ветры, гуляющие над вересковыми пустошами. А мы живем уютно, в тепле и довольстве. Греемся у открытого пламени камина. И любим друг друга на овечьих шкурах, расстеленных на полу...

Они смотрели друг другу в глаза. Джессика была не в силах отвести глаз от Аллана. Его взгляд словно парализовал ее, лишал воли. Этот человек опасен, подумала она, ощущая внутреннюю слабость. Если она не будет достаточно осторожна, то может снова угодить в западню. — Скоро наступит время ланча, - торопливо напомнила она ему, — а ближайшее место, где можно перекусить, находится в двадцати пяти милях отсюда.

Аллан неторопливо еще раз обвел взглядом дом и окрестности.

— Хорошо, поехали, — сухо сказал он. — Я не хочу, чтобы ты обвиняла меня в том, что я морю тебя голодом. В добавление ко всему прочему.

Они тронулись. Аллан продолжал изучать

карту местности.

— Тут неподалеку находится отель, — заметил он. — Мы туда направляемся?

— Да, - сухо ответила Джессика. — Но я не знаю, хорошо ли там готовят. Я там никогда не бывала. Отель этот расположен на берегу реки. В нем всегда останавливаются юристы и банковские служащие из Глазго, которые приезжают сюда на ловлю лосося.

Аллан убрал карту и сказал безразличным тоном:

— Мне кажется, что мы могли бы провести

остаток дня, осматривая окрестности, а потом снять номер и переночевать. Это приемлемое предложение?

Джессика обхватила руками рулевое колесо, без слов подъехала к площадке для разъезда и остановила на ней машину. Глядя прямо перед собой на дорогу, она терпеливо произнесла:

— Вы можете заказать две комнаты, если хотите здесь остановиться, а не одну.

— Не нужно ничего осложнять, Джессика, -со вздохом сказал Аллан. — Мне казалось, мы уже обо всем договорились.

— Единственное, на что я согласилась, так это показать вам окрестности, — холодным тоном напомнила она ему.

Аллан нахмурил брови, но затем лицо его прояснилось.

—Ты права! Теперь я помню. Было сказано, что другие твои обязанности мы обсудим позднее.

Он протянул руку и погладил ее по голове.

— Вот теперь и наступил момент, когда нам нужно твердо договориться о правилах игры, — добавил он.

Она гневно отстранила его руку.

— Перестаньте это делать. Мне неприятно, когда вы до меня дотрагиваетесь.

— Тогда почему у тебя перехватило дыхание? — прошептал он ей на ухо. — И почему ты так покраснела?

Легкими движениями пальцев он погладил ее шею.

—Ты вся пылаешь. Это что, лихорадка какая-нибудь?

Спазм перехватил у Джессики горло.

— Нет, черт возьми, — с трудом проговорила она. — Просто я зла на вас.

— Больше похоже на то, что ты меня хочешь. Таковы классические симптомы чувственного возбуждения у женщины.

Джессика старалась пропускать его слова

мимо ушей, но, тем не менее, по ее телу прошла мелкая дрожь.

— Нужно вести себя разумно, - продолжал Аллан. — Давай забудем то, что случилось в прошлом. Оставим в стороне все россказни про меня, которые тебе довелось услышать. А я забуду про Трикси Троттер...

— Послушай, — начал он снова, наблюдая за ее волнением, — давай вообразим, что мы только что встретились. Начнем все сначала и...

Джессика презрительно улыбнулась.

— Я скорее готова представить себе, будто мы никогда не встречались. Встреча с вами была самым большим несчастьем в моей жизни. Второе несчастье случилось, когда вы последовали за мной сюда.

Джессика не скрывала свои чувства, и это нравилось Аллану. Было приятно встретить женщину с настоящим характером. К тому же лучше было, когда она говорила то, что думала, а не просто одаривала его презрительными взглядами. Он заглянул в ее лучезарные голубые глаза, и на сердце у него сделалось тепло. Такого он еще никогда не испытывал...

Однажды он уже путешествовал по этой дороге с одной девушкой из университета. Однако та поездка оставила у него грустные воспоминания. Иллюзии рассеялись, осталась одна боль... Что-то подсказывало ему, что на этот раз все должно быть иначе.

Он снова прикоснулся рукой к ее волосам. Когда пальцы его дотронулись до ее шеи, она едва сдержала дрожь во всем теле. Но тут же вскрикнула, оттолкнула его руку и включила зажигание.

Несколько миль они проехали в полном молчании. Джессика постепенно успокаивалась, кровь перестала стучать у нее в висках.

Неожиданно Аллан спросил:

— Твоя мать рассказала мне про Бланш. Кто эта женщина? Она лучшая твоя подруга?

— Я работаю у нее, — спокойным голосом ответила Джессика. — Ей принадлежит модный магазин в Лондоне. Она взяла меня на работу и предоставила комнату для жилья.

— Значит, это ей принадлежит квартира в том престижном районе?

— Да. А теперь я прошу вас помолчать. Здесь трудный участок дороги.

— Ты великолепно ведешь машину, — негромко сказал Аллан. - Но расскажи мне про эту женщину. Только чистую правду. Хватит всех этих лживых россказней.

Джессика на секунду оторвалась от дороги и метнула на Аллана гневный взгляд:

—Лживые россказни! — воскликнула она. — У вас еще хватает наглости обвинять меня во лжи? Вы — первостатейный лжец, — с горечью произнесла она. — Вы, вероятно, даже не замечаете, как это у вас получается. У такого проходимца, как вы, это — вторая натура.

Аллан спокойно выслушал тираду Джессики, затем задумчиво напомнил:

— А как насчет идеи переодеться в костюм Трикси Троттер и посадить за соседний стол фотографа? Это был настоящий план, заранее продуманный. В одиночку такое тебе было бы не под силу, и я подозреваю, что во всем этом тебе помогала твоя подруга Бланш. Возможно, что это целиком была ее идея. Скажешь, я не прав?

Джессика так крепко сжала руль, что пальцы ее побелели. Если она будет это отрицать, то у него появится повод снова обвинить ее во лжи. Поэтому она негромко сказала:

— А если так, то что?

— Тогда я скажу, что она оказывала дурное влияние на глупую и впечатлительную девушку.

— Вы правы, — перебила его Джессика. — Действительно, я была глупой и впечатлительной. Что же до дурного влияния, так его оказывали только вы. Я сожалею лишь о том, что в момент нашей встречи рядом со мной не было Бланш. Она бы предупредила меня об опасности, которая скрывается в общении с вами. Она знала вашу репутацию... бабника.

— В самом деле? — удивился Аллан. - Что еще она обо мне знает?

— Она знает, что вас прогнали из армии! — злорадно выпалила Джессика.

— Я вышел в отставку, - уточнил Аллан.

— И сделали это только потому, что иначе бы вас отдали под военно-полевой суд за неподчинение приказу. Разве это нельзя назвать словом «прогнали»? — презрительно добавила она.

Он не стал обсуждать эту тему дальше, а лишь издал легкий смешок.

—Кажется, она неплохо обо мне информирована. Говоря по-иному, она заядлая сплетница.

Джессика грудью встала на защиту Бланш.

— Думайте прежде, чем говорить. Это очень достойная женщина. У нее могут быть свои недостатки, но она, по меньшей мере, правдива, чего ни в коем случае не скажешь о вас.

Аллан осклабился и поднял вверх руки, давая понять, что сдается.

— О кей! Твоя взяла. Больше не будем упоминать ее имя.

Джессика внутренне расслабилась, и следующие несколько миль они проехали в молчании. В кабине работал кондиционер, но, несмотря на это, Джессика приспустила боковое стекло. Она почувствовала, как прохладный ветерок начал играть прядями ее волос. Время от времени она украдкой бросала взгляды на Аллана. Иногда он делал какие-то записи. На коленях у него была расстелена карта, и он сравнивал ее с окружающим ландшафтом. Все, что он делал, выполнялось им профессионально. К тому же у Джессики сложилось впечатление, что он всегда доводил до конца любое начатое дело. Особенно когда это касалось совращения женщин, подумалось ей. Тут он пускал в ход всю свою энергию. Но почему? Другие люди влюблялись. Почему же он не влюблялся? Что заставляло его действовать именно таким образом?

Глаза их снова на мгновение встретились, но Джессика тут же отвела взгляд и стала смотреть на дорогу. Ее тонкая юбка задралась высоко, обнажая бедра. Она заерзала на сиденье, стараясь натянуть край одежды на колени.

Скоро они должны были приехать в отель. Сердце Джессики тревожно забилось. Что она станет делать, если Аллан снимет только одну комнату? Согласится ли она на это, сказав себе самой, что делает это против собственной воли, опасаясь его угроз? Но ведь это не так, верно? Правда состояла в том, что что-то в ней ожило, что-то зашевелилось в ее теле. Это что-то было воспоминанием об их первой ночи в Лондоне. И плоть требовала освежить это воспоминание.

Она попыталась отогнать от себя этот позыв, но он не исчезал. Напротив, становился сильнее, по мере того как они приближались к отелю. Джессика решила, что, возможно, так на нее действует жара. Она все бы отдала за то, чтобы с головой окунуться в прохладную реку. Только бы избавиться от тех мук, которые ей доставляло воображение. Она попробовала сконцентрировать все внимание на ложившейся под колеса дороге, но ей мешало отражение Аллана в лобовом стекле.

Предположим, она согласится провести с ним ночь, как он того требовал. Это все, что ему было нужно. Верно? Когда это произойдет, Аллан утратит к ней всякий интерес. Так уже было, и он нашел себе другую. После этого он опять заинтересуется какой-то новой женщиной. Но как Джессика все это перенесет? Как станет жить дальше, сознавая, что поддалась собственной слабости? И хуже всего будет сознание того, что Аллан, в конце концов, победил. В этом случае рухнули бы все ее планы и обещания самой себе отомстить ему. Она бы просто превратилась в еще одну его жертву, которую он использовал не один, а два раза, и от которой избавится с легкостью. Сам же он, словно корабль, победно поднимет все паруса и - с новым флагом на мачте - поплывет навстречу солнцу.

Итак, она размышляла о том, отдаться ли ему. Одно это наполнило ее чувством презрения к самой себе за слабохарактерность и отсутствие силы воли. Ведь наверняка ни один мужчина, каким бы сексуально привлекательным он ни казался женщине, не должен был так на нее воздействовать. Если она хоть что-то понимает в человеческих отношениях, она должна отдавать себе отчет, что это не главное. А как насчет настоящей любви, сострадания и самоотверженности? В конце концов, то были истинные ценности...

Аллан бросил взгляд на приборную доску, чтобы проверить по спидометру пройденное ими расстояние.

— Минут через десять мы будем на месте, — сказал он. — Хорошо, если у них в меню будет что-нибудь приличное. Как ты, Джессика, проголодалась?

— Не особенно, — ответила она, не спуская глаз с дороги. Ее занимали в этот момент совершенно другие мысли, среди которых вопрос о еде стоял на одном из последних мест.

Аллан улыбнулся ей и продолжал:

— Я — прожорливый хищник. И потому мечтаю съесть поскорее хороший кусок мяса.

7

Отель располагался в просторном здании, построенном в раннюю викторианскую эпоху. Оно использовалось некогда в качестве места летнего отдыха одного из сошедших со сцены деятелей промышленности английского Среднего Запада. Интерьер дома был тщательно перестроен. Наружная же его часть сохранила свою элегантность и стиль эпохи: сводчатые окна и длинную, выложенную плиткой террасу. Отель был расположен между шоссе и широкой рекой, стремительно несшей свои воды.

Джессика поставила машину на стоянку, точно вписавшись между чьими-то «мерседесом» и «вольво». Затем она вытащила ключи из замка зажигания и передала их Аллану. То был жест молчаливый и символический, означавший, что на данное время ее работа была завершена и что ни на что иное он претендовать не может. Но было неизвестно, обратил ли он на это внимание.

Они оба освободились от ремней безопасности. Джессика уже готовилась открыть дверцу, но помедлила и спросила негромко:

— Послушайте... Я не захватила с собой сумочку. Мои волосы в ужасном состоянии. Могу я попросить у вас расческу?

— Нужно было держать окно закрытым, — назидательно сказал Аллан. — Все понятно. Конечно, ты не можешь явиться на ланч в таком виде, словно цыганка после драки с пастухом.

Он взял с заднего сиденья свой пиджак и пошарил в его карманах.

— Вот, пожалуйста. Попробуй причесаться этим.

Джессика не любила пользоваться чужими полотенцами или расческами. Потому она придирчиво рассмотрела расческу. К счастью, она была совершенно чистая. Поблагодарив Аллана, Джессика принялась расчесывать свои непослушные рыжие пряди. Возвращая расческу, она заметила:

— Если бы я знала, что мы будем останавливаться на ланч в таком месте, я бы надела что-нибудь более приличное.

Аллан снова окинул ее оценивающим взглядом. Взгляд этот был настолько откровенным, что Джессику бросило в жар, и она покраснела.

— Для меня ты выглядишь чертовски привлекательно, — сказал он. — Созерцаю молодую, непорочную невинность, как сказал бы преподобный Маккинли.

Ей хотелось ответить ему что-нибудь резкое, но она предпочла молча проследовать к входу в отель. Ей невыносимо хотелось пить. Она представила себе высокий, запотевший от холода бокал с каким-нибудь напитком, в котором было множество льда. Только так она могла избавиться от ужасной сухости во рту.

Они пересекли площадку, на которой были припаркованы автомобили, и вошли в отель. Аллан направился наводить справки относительно свободных номеров. Джессика тем временем бегло осмотрела обширный вестибюль. В нем был небольшой бутик и неизменный сувенирный магазин. Был также прилавок, заваленный всевозможными рыболовными снастями. Здесь же располагался огромный камин, не использовавшийся в это время года. Над ним за стеклом было чучело огромного лосося, который скорее походил на детеныша акулы. Надпись на специальной табличке сообщала посетителям, что этот лосось был выловлен в 1960 году в той самой реке, которая находилась позади отеля. Это дополнительный стимул для постояльцев задержаться здесь на несколько дней, — подумала Джессика.

Ее спутник тем временем беседовал с эффектной блондинкой в отделе приема посетителей, которая заметно реагировала на его обаяние. Если бы она только знала, с кем имеет дело...

Спустя некоторое время Аллан вернулся к Джессике с довольным видом.

— Отель заполнен всего лишь наполовину, так что с размещением нет никаких трудностей. Столовая откроется сегодня только вечером, но можно отлично перекусить в баре.

При слове «размещение» Джессика должна была бы поставить все точки над «i», но она этого вовремя не сделала и теперь чувствовала себя какой-то неуверенной. Потом и вовсе было неудобно об этом говорить, так как Аллан взял ее под руку и повел в бар. Джессика нервничала. Еще не было поздно. Ведь он пока что не заказал номер. Так что у нее будет возможность во время ланча заговорить об этом и отказаться ночевать в одном номере. Нужно, чтобы он знал о ее твердом намерении... Но времени для этого оставалось все меньше.

Они нашли столику окна, из которого была видна река. Тут же к ним подбежал официант. Аллан заказал для себя виски с содовой, а для Джессики — охлажденный лимонный напиток. После этого они начали изучать меню.

— Пожалуй, я закажу себе бифштекс из оленины, - сказал Аллан. - В этих местах, должно быть, его неплохо готовят.

Джессика предпочла блюдо, носившее название «обед землепашца», но без огурцов. Официант поспешно удалился, а Джессика уселась поудобнее. Она оглядела бар и отметила про себя, что большинство посетителей были люди среднего возраста, по виду охотники и рыболовы. Женщин среди них было немного, одеты они были в основном в твидовые костюмы и спортивные ботинки. Все люди степенные и уважаемые. Если бы только они знали, кто сидит за соседним с ними столиком... Живое воплощение шантажа, сексуальных притязаний и скандальных историй.

Когда официант принес напитки, она с жадностью набросилась на свое лимонное питье. От холода у Джессики заломило зубы, но она сразу почувствовала себя увереннее.

— В этой части страны не принято селить в отелях гостей, которые прибывают без каких-либо вещей, — небрежно заметила она.

— Даже если они платят вперед? - плутовато улыбаясь, спросил Аллан.

— Особенно если они платят вперед, — сухо ответила Джессика. — В отличие от отелей Лондона, здесь придерживаются еще старых традиций и не пускают гостей определенного сорта. Особенно когда приезжает парочка.

Она бросила выразительный взгляд на свою левую руку и продолжала:

— Ведь здесь каждому ясно, что мы не женаты. Мгновение казалось, что Аллан растерялся,

встретив неожиданное препятствие, которое могло разрушить его планы. Затем лицо его прояснилось и он радостно сказал:

— Значит, нам очень пригодится большой чемодан, который лежит у меня в багажнике. Там у меня чистые рубашки, носки и нижнее белье. Но мне кажется, что они не осмелятся заглядывать внутрь чемодана. Точно так же, как они не станут искать у тебя на руке обручальное кольцо. Служащие отелей не любят ставить гостей в неловкое положение, задавая им каверзные вопросы. Если не будешь совать им под нос свою левую руку, никто ничего не заметит.

— А что ты мне прикажешь надеть? — спросила Джессика. — Я приехала сюда, в чем сижу. У меня нет даже расчески.

— Я уверен, что все это можно достать в отеле. В вестибюле есть магазины. После того, как мы здесь устроимся, ты можешь приобрести себе все, что пожелаешь, попросив включить стоимость покупки в счет номера.

Аллан понемногу отпивал виски из своего бокала. Неожиданно в его голосе зазвучали угрожающие нотки.

— Ты лихорадочно думаешь о том, какие бы новые препятствия изобрести, чтобы помешать тому, что неизбежно должно произойти. Но ничего у тебя не выйдет. Просто ты испытываешь мое терпение.

Он достал из кармана ключи от машины и положил их на стол.

— Ты должна сделать выбор, Джессика, — продолжал Аллан. — Либо ты соглашаешься провести здесь со мной ночь, либо сразу же после

ланча мы едем обратно в Камбартон. Когда мы туда прибудем, я соберу все свои вещи и навсегда исчезну из твоей жизни. Но перед этим я расклею газетные вырезки с твоей фотографией в баре отеля, на почте и у входа в церковь. Взгляд Аллана не предвещал ничего хорошего, и Джессика поняла, что это не простая угроза. То был ультиматум. В первое мгновение она сжала кулаки, затем гнев оставил ее. Она вдруг ощутила странное чувство облегчения. Теперь она могла честно сказать себе, что сделала все возможное, чтобы избежать подобной ситуации. Теперь, что бы ни случилось, совесть ее была чиста.

— Ладно, — устало сказала она, давая понять, что сдается. — Ты получишь то, что хочешь. Я не допущу, чтобы страдали мои родители. Но у каждого должна быть совесть, Аллан. Даже у тебя. У меня есть надежда, что однажды она тебе о себе напомнит.

На лице его появилась насмешливая улыбка.

— Безусловно. Уверен, что пройдут годы, но эта наша ночь не забудется никогда.

Он поднял бокал и провозгласил тост:

— За достойное отмщение! Ты, вероятно, думала то же самое, когда выставила меня посмешищем в ресторане «Феличе».

Джессика ничего не могла на это ответить. Она лишь заерзала в кресле и отвела глаза. Ела она неохотно, тянула время. Аллан же мгновенно опустошил свое блюдо и теперь сидел, наблюдая за своей спутницей, которая гоняла вилкой по тарелке последний кусочек маринованного лука. Неожиданно он перегнулся через стол, схватил пальцами этот кусочек лука и поднес его к ее рту. Глаза их снова встретились, и Джессика, в конце концов, открыла рот и приняла губами подношение.

Аллан рассмеялся и заметил как бы между прочим:

— Некоторые мужчины не могут поцеловать девушку, если от нее пахнет луком. Меня же зто никогда не смущало. Тебе повезло.

— В самом деле? — сухо спросила она. — Наверное, нужно было заказать чеснок.

— Чеснок годится для того, чтобы отпугивать вампиров. Но не беспокойся. Я не стану ночью прокусывать тебе шею. Однако, не даю никаких гарантий относительно других частей твоего тела.

Джессика вспыхнула и прошептала, перегнувшись через стол:

— Не смей говорить такие вещи! Это... — она пыталась подыскать подходящее слово, но так и не нашла его.

— Тебя это волнует? Вижу, что это так, — с улыбкой сказал Аллан. — Тогда вообрази ночью, что ты — Трикси Троттер. Ведь она же ни капельки бы не смутилась... Верно?

Джессика подумала, что лучше ей помолчать, чем говорить разные глупости. Отвечая ему, она лишь провоцировала его на новые выходки.

Они покинули бар и вернулись в вестибюль. Аллан указал рукой на магазины и сказал:

— Поброди здесь и подбери себе все, что нужно. Я тем временем достану из машины чемодан и сниму номер.

И он тут же ушел, всем видом показывая, что не может быть никаких возражений. Джессика осталась растерянно стоять на месте, глядя вслед Аллану. Затем она вспомнила, что уже приняла решение, собралась с мыслями и направилась к магазинам.

В первом из них она купила расческу, зубную щетку и пасту, а также другие приглянувшиеся ей предметы первой необходимости. Однако настоящая трата денег началась лишь в бутике. В конце концов, платил Аллан, а поскольку он хотел, чтобы она изображала из себя Трикси Троттер, она и будет тратить деньги, как уличная девица.

Ко времени возвращения Аллана Джессика накупила уже всякой всячины и была внутренне этим очень довольна.

— Ты купила все, что хотела, дорогая? - вежливым тоном спросил Аллан, окидывая оценивающим взглядом несколько сумок с покупками, которые стояли в ряд на прилавке.

Джессика улыбнулась,

— Да, дорогой. Кажется все. Но если что и забыла, то всегда можно заказать это прямо в номер.

— Конечно, любимая.

Джессика с невинной улыбкой подала ему солидный счет.

— Тебя не затруднит рассчитаться по нему?

— Нисколько, моя радость.

Аллан достал чековую книжку, едва взглянув на покупки.

—Рад видеть, что лечение начало, наконец, действовать, — весело проговорил он.

Затем перегнулся через прилавок к продавщице и сказал голосом, который могли слышать все находившиеся в вестибюле:

— Она ужасно любит все покупать. Ничего с ней не поделаешь. У нее было трудное детство.

Джессика наградила его холодным взглядом, затем схватила в охапку все свои сумки и пошла к лифту. Портье поднялся вместе с ними и открыл их номер. Аллан дал ему щедрые чаевые и плотно прикрыл за ним дверь.

Комната была прекрасно обставлена, на полу лежали ковры. Из окон открывался великолепный вид на долину внизу. Джессика придирчиво обследовала ванную комнату и осталась довольна.

— Ну? - спросил Аллан. — Тебе здесь нравится? Можно хоть сейчас проверить, насколько удобна эта кровать...

— Я хочу принять душ и переодеться, — сказала Джессика. — Ты можешь быть свободен примерно полчаса. Спустись в бар или прогуляйся.

Аллан не тронулся с места. Тогда она повторила громче:

— Ну, иди же! Не стой, как истукан! Девушка с характером, — подумал Аллан. И

ему вдруг захотелось вцепиться зубами в горячее, податливое тело Джессики, чтобы полнее ощутить все ее женское естество.

— А куда торопиться, — сказал Аллан. — Сейчас как раз самое время посидеть и обо всем поговорить.

В глазах Джессики зажегся подозрительный огонек, и она спросила:

— О чем это?

— О том, о сем, — ответил он с невинной улыбкой. — Мы же можем обменяться мнениями по любому вопросу, как цивилизованные люди.

— Мне уже известно твое мнение, - резко сказала Джессика. — Особенно в отношении женщин. И твою точку зрения цивилизованной не назовешь.

Аллан понимал, что в этом вопросе ей ничего не докажешь. Она сама виновата в том, что с нею случилось. Он и раньше пытался ей все объяснить, но она осталась при своем мнении. Слишком уж она вспыльчивая. Но всегда стоит предпринять еще одну попытку.

— Послушай... — терпеливым тоном начал он. - Не будь такой злюкой...

И тут же осекся, увидев, как она вся ощетинилась.

— А чему удивляться? — запальчиво спросила она. — На первом месте всегда ты и твои прихоти...

Аллан почти не слушал то, что она говорила, сравнивая его то с Калигулой, то еще с каким-то садистом. Он с любопытством за ней наблюдал. Было на что посмотреть. Была в ней какая-то... дерзость! Вот точное слово. Почему, черт побери, он не встретил такую женщину много лет назад?

Джессика продолжала говорить ему всякие пакости, а он только улыбался. Постепенно она начала выдыхаться:

— ... для тебя ничего не значит, — проговорила она уже устало. — У тебя на уме только одно. Мы оба знаем что. Сначала шантаж... А теперь тебе хочется, чтобы я села рядом и слушала все твои бредни. Ты думаешь, что я настолько глупа, что... что... — Она судорожно вздохнула и указала на дверь дрожащим пальцем. — А теперь уходи и дай мне спокойно принять душ. Нужно ее слегка проучить, решил Аллан. Он снял пиджак, затем ослабил узел галстука.

— Что ты это такое делаешь? — удивилась

Джессика.

Аллан принялся расстегивать рубашку.

— Как видишь, я раздеваюсь. Мы можем принять душ вместе.

Глаза Джессики широко раскрылись. Она была в смятении.

— Принять душ вместе! Никогда! Это... это... Она хотела сказать «непристойно». Однако,

Аллан ее перебил:

— Это практично. Мы можем потереть друг другу спинку мочалкой.

Он начал медленно наступать на нее, затем положил свои руки ей на плечи, не спуская при этом глаз с ее лица.

— Я уверен, что тебе понравится такая процедура.

Губы его оказались рядом с ее губами. Слишком близко. Джессика почувствовала, что у нее подкашиваются колени. Он сущий дьявол!

— Душ маленький, мы в нем не поместимся вдвоем... — хриплым шепотом сообщила она. — Это и дураку ясно.

— Тем ближе мы будем друг к другу, - смакуя каждое слово, произнес он. И начал расстегивать ее блузку.

Когда ему это удалось, он ловко сунул ей руки за спину и расстегнул бюстгальтер. Она не успела еще перевести дух, как Аллан уже целовал ее взасос. Одновременно свободной рукой он ласкал ей грудь. Тело ее вздрагивало и изгибалось от этих чувственных прикосновений. Затем она не выдержала и прижалась к нему.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил Аллан.

Он принялся ласкать один из ее сосков, и тот отвердел при первом же прикосновении.

— Говорить можно все, что угодно, можно лгать, Джессика; но тело никогда не обманет. Оно сгорает от желания любить. Верно? И для нас обоих существует только один способ осуществить это желание.

Джессика не отвечала, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Где-то в глубинах ее сознания звучал трезвый, холодный голос. То был голос разума, который предупреждал ее, что она не должна поддаваться, иначе совесть замучает ее, и она всегда будет презирать сама себя. И это — ради нескольких минут удовольствия?.. Однако соблазн с каждой минутой становился все невыносимее.

— Ты что, онемела? — хрипло спросил Аллан. - Ведь я говорю правду, а ты боишься это признать... Хотя бы кивнула головой!

Ее юбка спустилась уже до лодыжек. Сердце ее отчаянно стучало. Аллан принялся целовать ее в шею.

Джессика попыталась оттолкнуть его руками, но вместо этого обняла за талию. Она ощутила, как под тонкой рубашкой горит его сильное тело. А секунду спустя, она уже гладила руками напрягшиеся мускулы его спины.

Чувствуя, что Джессика готова ему отдаться, Аллан застонал и нетерпеливо стащил ее трусики с бедер, предоставив ей самой спустить их до самого низа и отбросить в сторону. Голос разума в ней смолк. Все ее существо было охвачено непреодолимым желанием. Она знала, что Аллан — лжец, обманщик и развратник, и еще Бог знает кто. Но ей было уже все равно. Сердце ее тяжело стучало, она ощущала, как кровь горячо струится по ее жилам. Она его хотела. Здесь и сейчас.

Получалось, что после всех ее добрых намерений и протестов она оказалась не лучше всех тех неразумных женщин, относительно которых ее предупреждала Бланш. Подобно им, она поддалась дьявольским чарам Аллана.

Но теперь ей уже было все равно. Ее желание имело какой-то болезненный оттенок, оно выходило из-под ее власти. Она прижалась к нему изо всех сил и губами отыскала его губы. Ее била безостановочная дрожь. Аллан, тем временем, крепко обхватил ее за ягодицы.

Они целовались, как безумные. Пальцы Джессики пытались ослабить ремень на брюках Аллана. — Ты меня хочешь, Джессика? Так ведь? — хрипло спросил он. — Я хочу, чтобы ты это сказала вслух!

Он что, сумасшедший? Конечно же, она его хотела! Разве это было не ясно?

— Да... да, Аллан! Я тебя хочу! — со стоном вымолвила она.

— Хорошо, — сказал он. — Значит, никто не сможет меня обвинять в том, что я беру тебя силой? Ты так же хочешь, чтобы я овладел тобою, как и в первый раз?

В его голосе было нечто такое, что внезапно заставило ее остановиться. Она недоуменно уставилась на него.

— Ты, конечно же, права, — сказал он. — Душевая кабинка слишком мала для таких занятий. Можно нечаянно поскользнуться, наступив на мыло, упасть и сломать себе ногу. Принимая во внимание, что главное — это безопасность, я предлагаю отложить все до вечера. К тому же кровать больше подходит для таких целей.

Джессика вся съежилась от его слов, будто ее обдали ледяной водой, и поспешила прикрыть свою наготу. Только теперь до нее дошел весь ужас ситуации, в которую она попала. Она пыталась подобрать какие-то гневные слова, но у нее ничего не получалось. Затем она приглушенно произнесла:

— Ты свинья! Чертов бездушный ублюдок! Я... я...

Он заглушил ее слова поцелуем, затем повернул к себе спиной и шлепнул по голому заду.

— Порядочная женщина не должна так выражаться, — назидательно сказал он. - А теперь иди и прими душ. Я вернусь через полчаса.

И он подтолкнул ее к душевой кабинке, а сам, приведя себя в порядок, покинул номер.

Душ словно бы очистил Джессику и помог прийти в себя. Одеваясь, она почувствовала, что гнев ее прошел. Она стояла перед зеркалом в только что купленных трусиках и бюстгальтере, когда вернулся Аллан.

Он начал с восхищением ее рассматривать.

— Это чистый шелк? — поинтересовался он. — Ты выглядишь очень аппетитно, Джессика. Жалко, что всю эту красоту приходится прикрывать тряпьем. Если бы ты в таком виде появилась в здешней столовой, твой успех превзошел бы тот, который ты имела в ресторане «Феличе».

Джессика демонстративно пропустила его слова мимо ушей и занялась примеркой новых хлопчатобумажных брюк фисташкового цвета. Однако она не могла долго игнорировать Аллана. Искоса наблюдая за ним, она вдруг заметила, что он раздевается. Сначала он снял туфли, затем носки и рубашку. Дело дошло и до брюк, которые он аккуратно повесил на спинку стула. В конце концов, он безо всякого стеснения снял с себя трусы. Джессика покраснела от смущения и отвернулась, торопливо натягивая на себя кофточку. Потом она услышала, как он рассмеялся и направился в душ.

Аллан вернулся оттуда через десять минут. Джессика стояла у окна с хмурым видом, сложив руки на груди. Она увидела его отражение в стекле и с удовлетворением отметила, что он хотя бы обвязал бедра полотенцем.

Джессика отвела глаза от смущавшего ее отражения и стала смотреть на рыбака, который забрасывал спиннинг далеко на середину реки.

— Теперь можешь ко мне повернуться, — раздался за ее спиной голос Аллана. — Я одет.

Джессика отвернулась от окна, собираясь как следует отругать его, но тут же удивленно заморгала глазами и издала короткий смешок. Аллан стоял перед ней в знакомых боксерских трусах.

— Вижу, что ты их узнала, - с улыбкой сказал Аллан. — Ярко-красного цвета с маленькими желтыми медвежатами по всему полю. Ты мне их швырнула во время представления в ресторане «Феличе». Они, конечно же, не в моем стиле, но я решил их сохранить на память.

— Ты сказал, что одет, — с упреком в голосе произнесла Джессика. - Так надень же брюки!

И с высокомерным видом направилась к двери.

— Я буду ждать тебя в вестибюле.

Очутившись внизу, Джессика удобно расположилась на одном из диванов, взяла наудачу какой-то модный журнал и начала неторопливо его перелистывать. Журнал ее не заинтересовал, и она отложила его в сторону. И тут ей на глаза попался телефон-автомат, находившийся рядом с отделом приема гостей. Она решила позвонить матери и предупредить ее, что сегодня она не будет ночевать дома. Какую бы ей придумать причину? Если бы она сказала правду, то весь клан Макколлов кинулся бы сюда к ней на выручку. И тогда бы все это богатство заполыхало ярким пламенем. Нужно было сочинить правдоподобную историю, чтобы никто не пострадал.

Будь проклят этот Аллан, который причинил ей столько горя и страдания. А сколько еще судеб он сломал исключительно ради своего удовольствия? Интересно, задумывался ли он когда-нибудь над этим? Конечно же, нет. Он привычно плыл по течению, не обращая внимания на стенания несчастных жертв, которым он разбивал сердца.

Она все еще не могла прийти в себя после пережитого унижения. Самолюбие любой женщины было бы уязвлено, если бы она призналась мужчине, что хочет его, а тот ответил бы, что займется с нею этим как-нибудь потом. То, что сказал ей Аллан, было, по меньшей мере, неприлично.

Это могло означать либо то, что у него железная выдержка, либо то, что секс для него — всего лишь забава. И занимается он этим лишь тогда, когда ему удобно. А ею он вертит, как хочет.

Подняв глаза, она вдруг увидела, что к ней направляется объект ее размышлений. Он подошел и одобрительно взглянул на ее наряд. Джессика протянула к нему руку и сказала: — Дай мне несколько монет для того, чтобы позвонить по телефону. Нужно объяснить матери, что я не буду ночевать дома. Иначе она будет волноваться.

Аллан порылся в карманах и тут же предложил:

— А что если я объясню ей причину нашей

задержки?

Джессика выхватила монеты из его рук и резко ответила:

— Нет! Я этого не хочу!

Она решительно направилась к телефону, на ходу сочиняя правдоподобную историю о том, как их автомобиль сломался в дороге. И что необходимые запасные части им доставят лишь на следующий день.

Закончив разговор, Джессика повесила трубку на рычаг и отправилась искать Аллана. Он поджидал ее на террасе.

— Дело сделано, — холодно сообщила она. — Чем мы теперь займемся? Проведем этот незабываемый день, глядя на реку?

Он протянул ей ключи от машины и спокойно сказал:

— Мне хочется как следует осмотреть здешние окрестности. Тебе придется вести машину!

Она безразлично пожала плечами и отправилась за ним на стоянку автомобилей. Ей было очень любопытно узнать, что интересного нашел он в этом необжитом и таком отдаленном месте. Но она решила ни о чем его не спрашивать. Пусть он зря теряет время, она не намерена его останавливать. Во всяком случае, он не станет к ней приставать, когда она будет вестн машину.

Она выслушала его указания относительно маршрута, и они вскоре свернули направо, на узкую дорогу примерно в одной миле от отеля. Тут Джессике пришлось замедлить ход почти до скорости пешехода, поскольку дорога оказалась старая, вся в выбоинах.

— Ты уверен, что мы едем в нужном направлении? — спросила Джессика. — Мне кажется, что эта дорога нас никуда не приведет. Похоже, по ней давно никто не ездит.

Не поднимая голову от карты, Аллан хмуро ответил:

— Поезжай прямо. Я скажу тебе, где остановиться.

Ничего интересного они не встретили. Иногда у подножия горы попадалась окрашенная в белый цвет небольшая ферма, расположенная среди вересковой пустоши и зарослей папоротника. Здесь жили бедные семьи, которым помогали существовать единственная корова, овцы и куры, да несколько акров пашни.

Возле одной из таких ферм Аллан велел ей остановиться, чтобы они могли немного размять ноги. Джессика оглянулась по сторонам и негромко сказала:

— Здесь тебе не Кингз Роуд в субботний полдень. Верно? Я же сказала, что этой дорогой мы никуда не попадем. Придется поворачивать обратно.

Аллан полной грудью вдыхал воздух гор. Прищурив глаза, он осматривал окрестности. Потом негромко сказал:

— Кто-то здесь есть. За нами наблюдают. Джессика оглянулась по сторонам.

— Кто наблюдает? — удивленно спросила она. — Я никого не вижу.

— Кто-то прячется в вереске и осторожно оттуда выглядывает.

Джессика снова огляделась и недоверчиво взглянула на Аллана.

— Здесь никого нет, кроме нас. Ты просто хочешь меня напугать? Да?

— Боится тот, кто за нами следит, — негромко сказал Аллан. — Потому он и прячется. Скорее всего, это браконьер. Он, вероятно, думает, что мы — представители властей.

Аллан взял руку Джессики в свою и улыбнулся.

— Пойдем поговорим с ним.

Они прошли примерно сотню шагов вдоль темной полосы выжженной травы, и только тогда Джессика заметила мальчишку, который прятался в невысоких кустах. У него было перепачканное грязью лицо и копна темных вьющихся волос. При их приближении он поднялся, встал во весь рост — в нем было всего футов пять — и начал с беспокойством их разглядывать. Видно было, что он готов в любую минуту броситься бежать.

— Ну, что, клюет? — спросил Аллан, подходя к мальчишке и беря в руки самодельную удочку, которая лежала у его ног.

Тот подозрительно оглядел их обоих, потом отрицательно покачал головой.

Аллан оценивающим взглядом посмотрел на медленно текущую реку.

— Здесь должно быть полно форели, - сказал он. — Ты на что ловишь? На червя?

— Да, — сказал мальчишка, кивнув головой. Он вытер нос тыльной стороной ладони, пожал плечами и спросил: - А на что еще ловить?

Джессика улыбнулась мальчишке. Видимо, он жил на ферме, в полумиле отсюда. На нем были надеты тщательно залатанные джинсы и видавшая виды рубашка.

— Для того чтобы поймать форель, черви не нужны, сынок, — с улыбкой сказал Аллан. — Достаточно иметь одну руку. Неужели твой отец не показывал тебе, как ловить форель руками?

Мальчик покачал головой и невесело произнес:

—Моего отца убили. Он был солдатом. Они провели у реки целый час. За это время

Аллан научил мальчика нехитрому приему ловли рыбы руками.

На обратном пути Джессика решила задать Аллану давно интересовавший ее вопрос:

— Если тебе нравилось служить в армии, почему ты не стал подчиняться приказам?

Она ждала, что Аллан ответит что-нибудь вроде: «Не твое это дело». Но к ее удивлению он стал охотно ей рассказывать.

—Это случилось во время гражданской войны в одной из стран на юге Европы, — сказал он очень серьезно и даже с некоторым оттенком горечи. — По соседству жили люди, которые придерживались разных религиозных убеждений. И вот они начали убивать друг друга из-за разницы в вере. Вмешалась Организация Объединенных Наций. Было объявлено прекращение огня. Однако взбунтовавшиеся люди продолжали обстреливать одну из деревень, которая находилась на нашей стороне, рядом с военным лагерем. Велся беспорядочный обстрел из орудий, от которого могли погибнуть сотни людей. Я и мои товарищи хотели уничтожить позицию вражеских батарей, но нам был дан строгий приказ ни в коем случае не переходить линию разграничения.

Аллан на мгновение замолчал, устало проведя рукой по лицу.

— Но вот один из снарядов угодил в местную школу. Я и мои товарищи не могли этого стерпеть. Мы послали ко всем чертям наблюдателя ООН, перешли границу и уничтожили артиллерийскую позицию.

Джессика свернула на обочину и остановила машину. Затем повернулась к Аллану и спросила:

— И из-за этого они заставили тебя подать в отставку?

В голосе ее слышалось негодование.

Аллан пожал плечами.

— Для того чтобы утихомирить политиков, нужно было кем-то пожертвовать.

Джессика беззвучно раскрыла рот, затем безапелляционно заявила:

— Чертовы идиоты! Я бы наградила тебя медалью.

— С какой стати?

— Если бы я была солдатом, то поступила бы точно так же, как это сделал ты.

Аллан некоторое время молча смотрел на нее, потом кивнул головой и широко улыбнулся.

—Верю, что так бы оно и было, Джессика. Нравится тебе это или нет, но мы с тобой похожи во многих отношениях.

В этом у Джессики были серьезные сомнения, и она отвернулась от него, промолвив лишь:

—Ну... это как сказать.

Аллан неожиданно наклонился к ней, повернул к себе ее лицо и крепко поцеловал в губы. Затем он отпустил ее и резко спросил:

— Ты из тех, кто не успокаивается, пока не отомстит за обиду? Я тоже из таких. В нашем с тобой соперничестве победителем может стать только один из нас. Остается вопрос: ты сможешь примириться со своим поражением? Она не нашла ничего лучше, чем ответить:

— Я... я не знаю, Аллан. Вероятно, это будет зависеть от того, насколько ты будешь великодушен в роли победителя.

На губах Аллана заиграла довольная улыбка. Джессику смущал пристальный взгляд его серых глаз. Сердце ее учащенно забилось, и она сказала негромко:

— Сделай так, чтобы я могла себя уважать. Это - единственное, о чем я тебя прошу, Аллан. Уничтожь все эти газетные вырезки с моей фотографией, чтобы никто из здешних людей не знал правды. Дай мне возможность жить достойно после того, как ты меня покинешь.

— И это все? — спросил он, удивленно подняв брови. — Ты меня разочаровываешь, Джессика. Мне казалось, что твои жизненные устремления намного масштабнее. В конце концов, ты же в меня влюблена? Или я ошибаюсь?

Этот вопрос поверг ее в смятение. Не из-за его прямоты, но из-за того, что это вызвало у нее смятение чувств, чего она пыталась избежать. До сих пор ей казалось, что ее просто влечет к нему, как к интересному мужчине. Главное, что было в нем, это его сексуальная привлекательность. Теперь Джессика увидела Аллана в новом свете. Это был человек широкой души и обаяния. Он готов был пожертвовать карьерой, но не примириться с варварством и несправедливостью.

Он все еще не спускал с нее глаз, заглядывая, казалось, в самую ее душу. И все еще ждал ответа. Джессика большим усилием воли смогла отвести от него взгляд. Голос наконец вернулся к ней, и она сказала, пересиливая себя:

— Любая женщина, Аллан, которая в тебя. влюбится, сделает большую глупость. Ведь ты не можешь соблюдать верность жене. Так? Да ты и сам сказал, что тебя больше устраивают случайные связи. При этом ты прибавил слово «регулярные». Я точно это помню. Твое понятие о влюбленности отличается от моего. Ты стремишься только к физической близости. Все остальное для тебя - ничто.

Внезапно Алланом овладело чувство тревоги. Так, значит, вот каким она его видела, и в этом он сам был виноват. Но так они ни до чего не договорятся. Она проанализировала его поведение и создала собственное о нем представление.

Однако было одно обстоятельство, которое еще оставляло ему надежду. Джессика не отрицала, что любит его, а скорее старательно избегала говорить об этом. Она сказала лишь о том, что любая женщина поступит неразумно, если влюбится в такого развратника как он, который не понимает, что такое быть верным. Значит ли это, что чувства ее начинают меняться? Нужно будет поскорее это выяснить. Одно лишь Аллан знал наверняка: он ни в коем случае не должен ее потерять. Джессика Макколл - замечательная женщина, и он приложит все усилия для того, чтобы она его не оставила.

8

Они нашли тихий уголок в баре и расположтлтсь в нем.

В ту же секунду перед ними возник опрятно одетый официант, готовый их обслужить. Аллан заказал разные напитки, а также попросил принести меню.

В баре играла тихая музыка, свет был приглушенным. Все это располагало к отдохновению, но Джессика не замечала ничего вокруг. Она была вся взвинченная, колючая. Аллан же по своему обыкновению держался спокойно и уверенно. Он смотрел на Джессику с нескрываемым восхищением, видимо, предвкушая то, что должно было между ними произойти. Это еще больше ее раздражало. Возможно, он взял над нею верх, и впереди его ждала незабываемая ночь, сулившая множество страстных ощущений... Но, черт возьми, нельзя же напускать на себя такой откровенно самодовольный вид!

Официант принес им меню и напитки.

Аплан сказал с улыбкой:

— Виски «Гленливет» и родниковая вода. Как мне помнится, именно это ты заказала в ресторане «Феличе». Или ты сделала это лишь для того, чтобы произвести на меня впечатление?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — негромко ответила Джессика.

— Ты лжешь.

— Не смей со мной так разговаривать! — резко проговорила Джессика.

Он удивленно поднял свои тонкие темные брови.

— Почему бы и нет? Ты и есть лгунья.

Он смотрел на нее с усмешкой, ожидая услышать дерзкий ответ, но она промолчала. Аллан вздохнул и раскрыл меню.

— Ладно, успокойся. Что ты будешь есть? Как насчет отварной лососины? Она здесь настолько свежая, что любой повар может творить из нее чудесные блюда.

— В общем, я не очень голодна, — ответила Джессика, чувствуя растущую уверенность в себе. — Что-то нет аппетита.

— Выпей аперитив, - предложил Аллан, изображая из себя заботливого кавалера. — Тогда захочется есть.

Он тут же подозвал официанта и велел ему

принести аперитив.

— После ужина мы можем спокойно прогуляться по берегу реки и подышать свежим воздухом, — с энтузиазмом объявил он. — День сегодня был чудесный, безоблачный, и мы сможем полюбоваться звездами. Надеюсь, к тебе вернется романтическое настроение.

Романтическое настроение? — с горечью подумала Джессика. — Что он имеет в виду?

Она сделала небольшой глоток из бокала и отодвинула его. Затем вызывающе взглянула на Аллана.

— Ты долго собираешься пробыть здесь, в Камбартоне?

Аллан, казалось, был удивлен.

— Мне кажется, вчера я сказал тебе об этом довольно ясно. Эта часть страны очень перспективна для развития. Здесь не хватает только человека, который помог бы ей войти в двадцатое столетие.

— И этим человеком должен стать ты? — холодно спросила Джессика.

Аллан пожал плечами.

— Почему бы и нет? У меня это неплохо получается. В любом случае, здесь я нахожусь, прежде всего, из-за тебя, так что ты не должна выражать недовольство.

— У меня есть все основания выражать недовольство, — возразила Джессика. — Ничего подобного не случилось бы, если бы ты относился к женщинам с большим уважением и не рассматривал бы их только как объекты для удовлетворения своей похоти.

— Может быть, ты и права, — безразличным тоном произнес Аллан. — Но то, что касается всех этих женщин, о которых ты так беспокоишься... я отношусь к ним так, как они того заслуживают. Большинство из них — авантюристки, но со мной их ждала неудача... Ни одна из них впоследствии не предъявляла мне никаких претензий. Ты первая об этом заговорила.

Джессика была несказанно удивлена. Какое самодовольство, какое высокомерие...

— Ты хочешь сказать, что я тоже заслуживаю такого отношения к себе?! — возмущенно спросила она.

— Скажем... в то время ты вела себя так, что я счел тебя одной из них, — спокойно произнес он. И поднял бокал, словно желая произнести тост. — В любом случае, ничего дурного не случилось. Пострадало только твое чувство собственного достоинства. Так что давай выпьем за твое доброе Здоровье.

Джессика сжала руки в кулаки и очень медленно сосчитала до десяти. После этого сдержанно проговорила:

— Кажется, мне лучше будет вернуться в Лондон. Я уеду туда в конце этой недели.

Аллан на мгновение задумался, затем с сомнением покачал головой.

— Это было бы непростительной ошибкой, Джессика. Будут нарушены все мои планы. Вспомни, что было, когда ты отправилась туда в первый раз. Ты была вроде ягненка, окруженного стаей волков.

На это ей нечего было возразить. Потом она вспомнила про Эдит и сказала:

— В тот раз мне дали неверный совет. Сейчас я буду умнее.

— Все так говорят, — заметил Аллан. — Но продолжают совершать прежние ошибки.

Он перегнулся через стол и по-отечески ласково погладил ее по руке.

— Послушай, что я тебе говорю. Здесь, со мной, тебе будет намного безопаснее. Не так страшен черт, как его малюют.

— А что же ты намерен здесь делать? - спросила она, подозрительно глядя на него. - Неужели ты задумал восстановить охотничий дом старого герцога, а потом в нем поселиться?

Аллан усмехнулся.

— Почему бы и нет? Из меня получился бы неплохой хозяин такого поместья.

— Для человека с твоим характером это было бы слишком обременительно, — со смехом сказала Джессика. — Только представь себе... Нет ресторана «Феличе». Нет возможности завести шашни с очередной молодой красоткой. Так ты и месяца здесь не продержишься.

— Ты права, — со вздохом ответил Аллан. — Но я не собираюсь жить в поместье. У меня другие планы относительно охотничьего дома. — Он помолчал немного, затем продолжал совершенно серьезно: — Несколько месяцев назад ко мне обратились мои бывшие сослуживцы из нашего полка. Все до одного сержанты. Отличные ребята. Стойкие и преданные. Сейчас все они ходят в гражданской одежде, но не хотят, чтобы пропадали специальные навыки, полученные ими в армии. Они задумали создать особый тренировочный центр. И уже кое-чего добились в этом направлении, дело пошло. Крупные международные компании направляют к ним способных молодых специалистов для приобретения навыков лидерства и уверенности в себе. Ребята предложили мне стать их партнером и подыскать подходящее место для такой работы.

Охотничий дом, о котором мы говорим, находится почти в центре самого большого необжитого пространства в Европе. Он идеально подходит для такого предприятия.

Джессика попыталась что-нибудь возразить по поводу устройства такого центра в поместье, но так ничего и не придумала.

— Возможно, что-нибудь у вас получится, — только и оставалось ей сказать.

— А я уверен, что все получится, черт возьми! — воскликнул Аллан. — И для обслуживания такого центра понадобится множество народа. Вполне понятно, что обслуживающий персонал мы станем набирать из близлежащих окрестностей. А ты бы не хотела поработать там по снабжению?

Джессика пропустила последний вопрос мимо ушей.

— А что же будет с Камбартоном? — поинтересовалась она. — Ты, в самом деле, намерен купить отель?

— Завтра из Глазго приедет специалист для того, чтобы его осмотреть. Я хочу расширить этот отель, пристроив к нему два десятка номеров.

— Но зачем? — спросила искренне удивленная Джессика. — Нынешние номера едва окупаются. Летом сюда приезжают слишком мало туристов. Положение спасает выручка от продажи напитков в баре по субботам и воскресеньям. Иначе бы отель закрылся еще несколько лет назад.

— Все дело в том, что сейчас здесь нет ничего, что могло бы привлекать отдыхающих. Кому интересно ехать в маленькую рыбацкую деревушку, которая давным-давно пришла в упадок? Сюда могут заглянуть художники... Или поэты, ищущие уединения... Если все будет продолжаться в таком духе, то лет через двадцать Камбартон исчезнет с лица земли, и от него останутся лишь воспоминания.

Аллан говорил о том, что было известно в Камбартоне каждому, однако, люди боялись рассуждать об этом вслух.

— Ну, и насколько я понимаю, ты. собираешься все это изменить? — иронически улыбаясь, спросила Джессика.

—Надеюсь, ты не станешь возражать, если я предприму такую попытку, - с сарказмом произнес Аллан.

—Не стану возражать, но при условии, что ты оставишь в покое старуху Эдит, - твердым голосом проговорила Джессика. — Я заметила, какими глазами ты смотрел на ее дом. «Оттуда самый лучший вид на весь Камбартон», — сказал ты. И сразу захотел все заграбастать своими ненасытными руками.

Аллан ничего не ответил. Он просто сидел и смотрел на Джессику. Нет. Не на нее. Он смотрел как бы сквозь нее... Она почувствовала себя страшно неловко, но тут он посмотрел ей в лицо.

— Твоей старой приятельнице нечего меня бояться, Джессика. Я и сам ей это скажу. Надеюсь, ты как-нибудь меня с ней познакомишь.

— Обязательно.

Нужно бы его заставить все свои обещания оформлять в письменном виде, — невесело подумала она.

— Ну, так что ты хочешь конкретно сделать для того, чтобы моя деревня поскорее вошла в двадцатое столетие? — спросила она.

— Я превращу здешнее побережье в лучшую пристань для яхт к северу от Средиземного моря, — небрежным тоном произнес он. — Здесь для этого имеется все необходимое. Одна из самых удобных бухт на западном побережье и большой простор для строительства. Через три года ты это место просто не узнаешь.

Джессика удивленно уставилась на него. — Неужели ты это серьезно говоришь? Мы уже здесь видели роскошные яхты и моторные катера, которые прибывали сюда на уикэнд. Они высаживались на берег и вели себя так, словно никого вокруг не существовало. Дорогие продукты и напитки они привозили с собой. Поэтому местная экономика от этого ничего не выиграла. А когда они уезжали, после них на берегу оставались горы мусора. Кроме того, они выбрасывали за борт все, что им не было нужно, всякую дрянь. Так что вряд ли жители деревни будут тебе за это благодарны.

— Я и не жду от них никакой благодарности, — сдержанно ответил Аллан. — Но таких гостей в этих местах не будет. Мне хочется заинтересовать в этом проекте местных жителей. Пригласить сюда высококвалифицированных специалистов с семьями, которые займутся превращением этого местечка в рай для яхтсменов. Думаю, многим придутся по душе тишина и спокойствие западной части Шотландии. Охота, рыбалка, занятия водным спортом — что может быть лучше для деловых людей, утомленных ежедневной суетой?

На лице Джессики появилось выражение крайнего удивления.

— А для связи с цивилизованным миром я создам в Камбартоне деловой центр, оснащенный новейшей техникой. Там будет все, что только может представить себе человеческое воображение. И, понятное дело, это даст работу многим людям.

Джессика была поражена. Кем бы ни был этот человек, ему не откажешь в полете фантазии. И у нее не было никаких сомнений в том, что Аллан способен все это осуществить. Если он в бизнесе такой же целеустремленный и решительный, как в своих отношениях с женщинами, то успех ему обеспечен.

— В случае удачного осуществления этого проекта, тебе, возможно, в будущем воздвигнут памятник на пристани, — с оттенком горечи сказала Джессика. — Надеюсь, ты не будешь на меня в претензии, если я не приду на его открытие?

— Ну же, Джессика, — запротестовал Аллан, играя улыбкой, — зачем портить мне настроение? В конце концов, если этому предприятию суждена удача, то я хочу разделить ее с тобой. Ведь если бы не ты, то я никогда бы не узнал о существовании Камбартона.

— Давай не будем об этом говорить, — тихим голосом сказала Джессика.

Все время за обедом она оставалась какой-то напряженной, рассеянно ковыряя вилкой в своей тарелке. Аллан ей не докучал ненужными вопросами, и она была ему за это благодарна. Это дало ей возможность подумать о ситуации, в которую она попала. Возможно, он намеренно прибегнул к такому приему. Дать ей возможность решить все самой. Тогда, если дело дойдет до пресловутой мести, клан Макколлов не сможет предъявить ему никаких претензий.

Джессика всегда была предельно откровенна с самой собой. Обдумав сложившуюся сейчас ситуацию, она вынуждена была признать, что с нетерпением ждет часа любовного свидания с Алланом. И вины ее в этом вроде не было — она лишь старалась спасти свою семью от позора. Конечно же, это был надуманный предлог, но и его было достаточно. Ее желание снова отдаться ему могло показаться предосудительным, но в ней жил какой-то демон, с которым невозможно было бороться, и о котором нельзя было забыть только потому, что это было дурно.

Неотвратимое было уже рядом. Если он намерен был уехать в Лондон сразу же после того, как получит желаемое, она готова была с этим смириться. Даже если бы он навсегда исчез, она и в этом случае могла приспособиться и жить дальше.

Но он не собирался отсюда уезжать. Только что раскрытые им грандиозные планы указывали на то, что он намерен здесь устроиться надолго. Он дал также ясно понять, что не хотел бы, чтобы Джессика вернулась в Лондон. Что же у него было на уме? Неужели он думает, что она согласится на роль его сожительницы, которая всегда будет к его услугам?

После окончания трапезы они не стали заказывать кофе. Вместо этого они снова перешли в бар, где Аллан заказал виски.

— Ты что, задумал меня подпоить? — негромко спросила Джессика.

— Выбрось это из головы, — посоветовал Аллан. — В этом нет никакой необходимости. Достаточно взглянуть на выражение твоего лица — и все становится ясно. У меня есть полная уверенность, что твое поведение — только маска, а в душе ты страстно жаждешь тех наслаждений, которые ждут нас впереди.

Джессика отвернулась от него и сказала:

— Ты просто невыносим. Позоришь звание мужчины.

— Возможно, — с вызовом в голосе ответил Аллан. — Я, конечно, не ангел, но, во всяком случае, человек честный... В отличие от некоторых я никогда не прикидываюсь тем, кем не являюсь в действительности.

Это походило на обвинение в ее адрес, и Джессика резко ответила:

—Ты все еще не можешь забыть историю с Трикси Троттер?

Аллан отрезал:

— Я имею в виду не тот жалкий маскарад, моя дорогая девочка. Мне припомнился разговор, который произошел между нами в момент нашей первой встречи.

Джессика помрачнела.

— Это случилось всего несколько недель назад, Джессика, — продолжал Аллан. — Ты, конечно же, помнишь, как все это произошло, а также всю ту ложь, которую ты сочинила тогда?

Джессика выпрямилась. Глаза ее метали молнии. Ее не волновали даже бросаемые на нее украдкой взгляды посетителей бара.

— Сегодня ты уже в третий раз обвиняешь меня во лжи! — сказала она, распаляясь. — Это возмутительно! Либо ты сейчас же извинишься передо мной, либо я... я...

— Что ты? — спросил он, насмешливо глядя на нее. Джессика секунду смотрела на него, затем оттолкнула кресло, порывисто поднялась и быстро пошла к выходу.

Аллан догнал ее в вестибюле, крепко схватил за руку и направил к главному входу, а затем на террасу. Там они остановились. Заглядывая в ее покрасневшее от гнева лицо, Аллан сказал:

— Все хорошо. Успокойся и не нервничай так. Я приношу свои извинения. Вероятно, вместо слов о том, что ты лгала мне, я должен был сказать, что ты ввела меня в заблуждение. Ну, так будет лучше?

— Нет, нисколько не лучше! — кипятилась Джессика.

— Ну, тогда, вероятно, поможет вот это... Джессика не успела ничего сообразить, как Аллан вдруг нагнулся к ней, закинул ее голову назад и приник к ее губам страстным поцелуем.

Она быстро опомнилась и попыталась оттолкнуть его, но Аллан был намного сильнее ее. Она старалась не отвечать на поцелуй, крепко сжав губы. Но Аллан проявлял настойчивость, и постепенно Джессика начала сдаваться, ощутив прилив страсти. Ноги ее подкашивались.

В конце концов, он отпустил ее и цинично заметил к ее огромной досаде:

— Сама не знаешь, злишься ты на меня или меня хочешь. С самого начала мне нужно было быть осторожнее с тобой, рыжеголовой. Но теперь я знаю, как прекратить твои выходки. Не помешает, если я начну тебя понемногу воспитывать.

Джессика отдышалась.

— Я тебя презираю! — с яростью проговорила она.

— Ты просто прелесть, — торжествующим голосом объявил Аллан. — Особенно когда возбуждаешься.

Он взял ее пальцами за подбородок, приподнял ей голову и заглянул в глаза.

— Когда в тебе возникает желание, твоя кожа слегка розовеет, а в твоих голубых глазах зажигается огонь... Ты очень красивая женщина, Джессика. Мне никогда не приходилось видеть такие губы, которые прямо просятся, чтобы их поцеловали.

Она оттолкнула его руку и насмешливо произнесла, вспомнив историю их знакомства:

— Это, вероятно, один из твоих привычных приемов... Ты применил его при встрече со мной в Лондоне. Но мне кажется, что такой распутник как ты, обманувший немало женщин, рано или поздно должен потерпеть фиаско.

— Нет... — нисколько не смущаясь, произнес

Аллан. — Просто мне хотелось узнать, хорошо ли ты помнишь все события той первой ночи в Лондоне.

Он снова взял ее за руку и ласково произнес:

— Давай прогуляемся вдоль реки. А ты расскажешь мне, что еще тебе запомнилось.

Джессике не терпелось поскорее уйти с террасы. На них обращали внимание, и ей хотелось скрыться от назойливых взглядов.

— Отпусти мою руку, — негромко сказала Джессика. — Ведь мне некуда отсюда бежать...

Солнце уже стояло низко над горизонтом. Вечер был приятно теплым, воздух напоен непередаваемыми ароматами цветов. Широкая, быстрая река с шумом катила свои воды среди множества валунов. В некоторых местах течение ее замедлялось над глубокими впадинами, над которыми воды ее описывали медленные круги. Джессика и Аллан неторопливо шли вверх по течению реки. Под их ногами мягко пружинила зеленая трава. Джессика держалась от Аллана на расстоянии вытянутой руки — на случай, если ему вдруг захочется снова схватить ее и сделать с ней что-нибудь непотребное. Теперь она могла ждать от него любой безрассудной выходки.

Так они молча прошли несколько сотен шагов. Дойдя до одиноко стоявшей сосны с могучей зеленой кроной, Аллан вдруг остановился и начал обозревать окрестности. Джессика подалась назад и стала с подозрением за ним наблюдать. Она его уже изучила! Гормоны этого мужчины обладали повышенной активностью, и, возможно, он не станет ждать их вечернего свидания...

Глаза Аллана наконец остановились на ней.

Джессика затаила дыхание.

— Что это ты так на меня смотришь? — спросила она с дрожью в голосе.

— Как?

Он притворно нахмурился, но это не могло обмануть Джессику.

— Сам знаешь, как. Ты думаешь только об одном. Других мыслей у тебя нет.

Аллан иронически улыбнулся.

— Мне кажется, что это у тебя нет других мыслей, — сказал он, растягивая слова. — Ты уже пыталась соблазнить меня в номере отеля, а теперь снова принимаешься за свое. А ведь здесь полно народу! Ты очень развратная молодая дама, Джессика Макколл. Если бы об этом узнала твоя мать, она бы с ума сошла. Придется отказаться от удовольствия ради собственной безопасности. Если бы мы занялись любовью на этом самом месте, мне бы пришлось потом всю ночь вытаскивать сосновые иголки из твоей маленькой нежной попки.

От удивления у Джессики отвалилась челюсть. Как еще земля не расступилась и не поглотила ее! Кажется, она сама помогает Аллану издеваться над ней.

Собрав всю свою гордость, Джессика глянула прямо в лицо Аллану.

— Ты сам виноват в том, что я не поняла, зачем мы тут остановились. Мне кажется, что любая женщина на моем месте не чувствовала бы себя в безопасности наедине с тобой.

— А некоторым женщинам нравится, когда с ними обращаются подобным образом. Во всяком случае, большинству женщин. Тогда они, по крайней мере, уверены, что нравятся мужчинам. Ведь не случайно вы пользуетесь косметикой, духами, носите модные платья?

Джессика прямо онемела — так способны были рассуждать лишь самые отъявленные женоненавистники. Жаль, что ей в этот момент трудно было собраться с мыслями. Она лишь сказала резко:

— Я не принадлежу к числу таких женщин.

— Тогда почему на наше первое свидание ты явилась разодетой так, словно только что сошла со страниц модного журнала? — насмешливо спросил Аллан.

Джессика нахмурилась.

— А как я должна была быть одета? Ты меня пригласил на ужин в дорогой ресторан... Не могла же я нарядиться для этого в мешковатый свитер и джинсы. И не говори, что тебе было бы все равно. Ты пригласил меня, а я оделась подобающим образом, и это было данью уважения тебе.

Аллан смерил ее высокомерным взглядом, хмыкнул и пошел дальше. Джессика негодующе посмотрела ему вслед, затем догнала его и загородила дорогу.

— Если ты хочешь обвинить меня в чем-либо, сделай это, а не беги! — запальчиво сказала она. — Я же не могу читать твои мысли.

— Ты опять принялась за свои выходки? — хмуро спросил он. — Помнишь, что случилось в прошлый раз?

Джессика отступила на шаг.

— Никакие это не выходки. Просто мне хочется знать, что тебе тогда не понравилось в моей одежде. Вроде бы ты похвалил мое платье... Или ты, как всегда, лгал мне?

— Нет, это не было ложью. Ты действительно выглядела очень эффектно. Но, конечно же, в то время я совсем тебя не знал. Верно ведь, мисс Макколл?

— А что тебе нужно было знать? Ты знал, как меня зовут и где я живу. Разве этого было недостаточно?

— Мне припоминается роскошное шелковое платье, — сказал Аллан. — Должно быть, оно стоило очень дорого. И ты надела его не только потому, что хотела сделать мне приятное. Ты знала, что в нем будешь выглядеть намного привлекательнее.

У Джессики начало портиться настроение. Она понимала, что высказывая все это, Аллан имел какую-то определенную цель.

— А откуда у тебя это платье, между прочим? — спросил он. — Ты, вероятно, одолжила его в том магазине, в котором работаешь?

— Оно было из числа отбракованного товара, — пояснила Джессика. - В нем был неправильно прострочен один шов.

— Понятно. Но тогда ты мне об этом не сказала. Так ведь? Я помню также, что когда я высказал комплимент по поводу этого платья, ты ответила... Да, ты сказала, что у тебя нет проблем с нарядами и что ты решила надеть это платье в последнюю минуту. Любая женщина не станет говорить ничего в этом роде, если она не хочет произвести впечатление, будто у нее полный гардероб сногсшибательных платьев.

— Ладно! О чем мы говорим? О каком-то платье... Может быть, я немножко и приврала, но это не идет ни в какое сравнение с той ложью, которую наговорил мне ты.

Аллан пожал плечами.

— Как я уже сказал, ты сама во всем виновата. Ты же неглупая женщина, Джессика. Но сама повинна в собственном падении. Если бы ты не выдавала себя за ту, кем на самом деле не была, наши отношения могли бы сложиться совершенно по-другому.

Джессика посмотрела на него недоумевающе.

— Извини, пожалуйста. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Объясни мне все по порядку.

Они продолжали идти по берегу реки. Солнце еще ниже спустилось к линии горизонта, готовясь в любую минуту скрыться за горами на западе. Небо окрасилось в фантастический розовый цвет.

— Платье — это пустяк, — неторопливо проговорил Аллан. — Но если проанализировать все твое поведение, все что ты сказала или о чем умолчала, то создается твой образ, весьма далекий от действительности.

Он издал короткий смешок, словно вспомнив о чем-то.

— Но у тебя все так естественно получалось, что я поверил тебе и, приехав в Камбартон, начал наивно расспрашивать людей, как проехать в поместье Макколлов. Естественно, никто здесь не слышал о таком поместье. И люди знали только одну Джессику Макколл, то есть тебя. Поэтому они показали мне на дом твоих родителей. И только тогда я понял, как ты меня дурачила.

Джессика почувствовала, что краснеет. Все сказанное им было правдой. Обманывать можно не только с помощью слов. Человек может вообразить о вас Бог знает что, и, если вы поддерживаете его заблуждения, это равносильно тому, что вы ему лжете. Так Аллан поверил, что прекрасная квартира в элитном районе принадлежит ей, а Джессика не удосужилась объяснить ему, что она там лишь квартирантка.

Аллан вдруг схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

— Почему ты это сделала?

Он снова встряхнул ее, да так, что у Джессики клацнули зубы.

— Объясни мне, пожалуйста, почему ты так глупо себя вела?

Джессика высвободилась из обхвативших ее рук и крикнула ему в лицо:

— Я желала произвести на тебя впечатление! Ты прав... Мне хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание. Мне казалось, что такой  ши карный мужчина, как ты, не может заинтересоваться моей скромной особой. Я старалась быть привлекательной и казаться утонченной, похожей на тех женщин, которые посещали наш магазин... Надеюсь, ты удовлетворен моими объяснениями. Мне хотелось, чтобы ты любил меня, но вместо этого ты подвергал меня одному унижению за другим... Черт возьми, ты бы мог совершить хоть одно доброе дело, которое пошло бы на пользу всем! Привяжи камень на шею и прыгни в реку...

Аллан рассмеялся. Сначала это был негромкий смешок, словно он находил забавным все, сказанное ею. Затем раздался оглушительный хохот. Джессика погрустнела, и у нее стало тяжело на сердце. Она открыла ему свою душу, а он начал над ней издеваться! Круто повернувшись, Джессика направилась обратно, к отелю.

Через минуту Аллан догнал ее и пошел рядом.

—Дай мне твою руку, Джессика, — попросил он.

Она передернула плечами и сказала негромко:

— Оставь меня в покое. Я тебя ненавижу.

— Ты ведешь себя, словно малый ребенок. Джессика ничего на это не ответила, а лишь ускорила шаг. На глаза ее навернулись слезы.

Когда они вошли в вестибюль отеля, Аллан попытался пригласить ее в бар, но она заупрямилась.

— Нет, спасибо, я устала и пойду в номер. Аллан крепко ухватил ее за руку.

—Нам нужно обсудить еще кое-что важное.

— Нам нечего с тобой обсуждать, - ответила Джессика, упрямо покачав головой. - Мне нужно самой как следует обо всем подумать, а для этого требуются тишина и спокойствие.

Она высвободила свою руку и направилась к лифту.

9

В комнате было темно. Вот уже минут пятнадцать Джессика неподвижно стояла у окна и наблюдала за тем, как гаснет багровый закат и на небе одна за другой появляются звезды. Послышался негромкий скрип открываемой двери, и в комнату проник узкий лучик света из коридора. Дверь снова затворилась. Было слышно, как вошедший осторожно поставил на стол поднос. Затем щелкнул выключатель, и комната озарилась неярким светом.

— Я принес вино и несколько сэндвичей с курятиной. Вдруг нам захочется перекусить позднее, — сказал Аллан. — Это лучше, чем потом беспокоить прислугу.

Джессика продолжала стоять у окна. Ей не хотелось снова встречаться с ним лицом к лицу и опять что-то выяснять. Но она знала наверняка, что рано или поздно это все равно случится.

— Напрасно ты беспокоился, - устало сказала она. — Я не голодна.

— Не слишком вежливо с твоей стороны, — заметил Аллан.

Хлопнула извлеченная из бутылки пробка.

— Но ничего, — продолжал он. — Бокал-другой вина, и все встанет на свои места.

Опять он за свое, с горечью подумала Джессика. Думает, что стоит ему щелкнуть пальцами, и я тут же прибегу к нему, как собачонка. Нет, этому не бывать. С самого начала нужно было себя правильно поставить. Но и теперь не поздно. Хватит плясать под его дудку, и теперь я уже ему не уступлю.

Она решительно повернулась к Аллану.

— Если хочешь, можешь спать на кровати. Я устроюсь на диване. Лучше бы мне вообще перебраться в другой номер, но не стоит сейчас беспокоить обслуживающий персонал.

Он окинул ее безразличным взглядом, затем пожал плечами.

— Какое нам дело до персонала? Для того они здесь и находятся. Это можно легко устроить. Я позвоню в отдел по приему, если ты, конечно, этого хочешь. Они будут только рады сдать нам еще одну комнату.

Аллан разлил вино по бокалам и протянул ей один из них. Отпив глоток из своего бокала, он задумчиво спросил:

— Значит, ты думаешь, что все мои угрозы — просто блеф?

Джессика спокойно ответила:

— Мне все равно, всерьез ты мне угрожаешь или блефуешь. Меня это больше не беспокоит. Завтра мы вернемся в Камбартон, и я сделаю то, что должна была сделать еще в момент твоего приезда. Я расскажу людям правду. Они узнают, какой я была дурой, что согласилась лечь с тобой в постель в первую же ночь нашего знакомства.

Она закусила губу.

— Конечно, моим родителям это будет тяжело услышать. Но ничего не поделаешь. Затем я расскажу, как пыталась тебе отомстить, когда ты меня оставил. А также то, что ты явился сюда для того, чтобы меня шантажировать. Аллан понимающе кивнул головой.

— Да, для тебя это выход из положения. Понятно, своему человеку они скорее поверят, чем какому-то чужаку.

Джессика холодно ответила:

— Ты хочешь сказать, что они поверят правде.

— Удивительно, но некоторые люди склонны слепо верить тому, что им говорят, Джессика, — сказал он с оттенком иронии в голосе. — Это относится и к тебе самой. Ты склонна скорее судить о человеке по его репутации, чем на основании личных впечатлений.

— Что до личных впечатлений от общения с тобой, то их было предостаточно. Они лишь подтвердили твою репутацию. Жаль только, что я слишком поздно узнала истину, — сказала Джессика, ставя свой бокал на стол. — Лучше закажи по телефону пару дополнительных одеял.

— В этом нет необходимости, — с улыбкой ответил Аллан. — Не забывай, что я джентльмен. Если ты серьезно намерена спать отдельно, то займешь постель, а я устроюсь на диване.

Он сделал шаг к Джессике и положил ей руки на плечи.

— Но мне кажется, что до этого дело не дойдет. Уверен, что мы сможем обо всем договориться.

Джессика напряглась от его прикосновения, и тело ее пронзила дрожь.

— Тебе... тебе не удастся заставить меня изменить мое решение, Аллан, — сказала она.

Он нежно прикоснулся своими губами к ее губам, и все поплыло перед глазами Джессики. Однако, у нее хватило сил отвернуться.

— Нет... — глухо проговорила она. - Пусти же меня!

Но он лишь сильнее сжал ее в объятиях и снова отыскал губами ее губы. На этот раз поцелуй был более настойчивым, требовательным... и у нее тут же возникло желание отдаться ему. Она старалась ни о чем не думать, не реагировать на его ласки, но все больше распалялась. Он прижимал ее к себе со всей силой страсти. Она ощущала чувственный трепет его мускулистого тела. И все же последним усилием воли ей удалось освободиться из плена его рук.

Ловя ртом воздух, Джессика сделала шаг назад.

— Из этого не выйдет ничего хорошего, Аллан, — сказала она. — Я не поддамся. Не сейчас. Я должна хоть раз за все время нашего знакомства поступить разумно.

Приглушенный свет в комнате не позволял как следует рассмотреть лицо Аллана. Но одно можно было сказать определенно: на нем не было признаков гнева.

— Тебе не удастся побороть собственное желание,. Джессика, — спокойным голосом произнес Аллан. — Попробуй сама меня поцеловать, и тогда ты вряд ли устоишь.

Сердце ее снова бешено забилось. Еще один поцелуй — и она проиграет. Это было известно им обоим. Джессика отрицательно покачала головой.,

— Нет. Не подходи ко мне.

Наступила напряженная тишина. Потом Джессика с удивлением увидела, как Аллан начинает снимать с себя пиджак и развязывать галстук. Снова? Он не посмеет!

Но он всего лишь ослабил ворот рубашки, затем взял со стола бокал Джессики и протянул ей.

— Выпей, — тихим голосом попросил он. — Нам с тобой нужно о многом переговорить.

Она нехотя приняла бокал и негромко сказала:

— Ничего не изменится, если я выпью это вино. И не помогут никакие разговоры. Я тебе уже все сказала. Решение мною принято.

— В таком случае, Джессика, возможно, ты его изменишь после того, что я тебе скажу.

В глазах его был какой-то особенный блеск, которого она прежде никогда не замечала. Может быть, он решил поговорить с ней откровенно? Но не исключено было, что она видела лишь отражение света в его глазах.

— Можно поговорить, если хочешь, но это будет напрасной тратой времени, — возразила она. — Уже поздно, и я устала, так что говори скорее. И покончим с этим.

— А что, если я скажу, что люблю тебя? — проговорил он низким хриплым голосом.

— Не смеши меня, — ответила она устало. — Ты никак не можешь успокоиться?

— Ну, а если я хочу посвятить остаток своей жизни тебе, и только тебе одной, Джессика?

Он протянул руку и нежно погладил ее по голове.

—Мне хочется, чтобы у нас были дети и чтобы мы их вместе растили. И я хочу, чтобы мы вместе состарились.

Рука Джессики, державшая бокал, задрожала. Но голос ее был твердым:

— Я тебе не верю.

Он скажет все, что угодно, лишь бы затащить меня в постель, — подумала она.

— Теперь все будет иначе! — решительно заявил он. — Еще ни разу в жизни я не говорил так серьезно, как сейчас. Завтра, как только мы вернемся в Камбартон, я буду просить у твоего отца согласия на наш брак. Ведь так это принято в ваших местах? А затем мы нанесем визит преподобному Маккинли и начнем готовиться

к грандиозной свадьбе, какой Камбартон еще никогда не видал.

Горло Джессики сдавил спазм, глаза увлажнились. Зачем он так со мной поступает? — подумала она в отчаянии. — Он уже причинил мне столько горя... Ему нравится, что ли, выматывать мне душу?

Ей с трудом удавалось говорить спокойно:

— Извини, Аллан. Если бы даже я тебе поверила, такого мужа, как ты, мне не нужно. У меня старомодные понятия о жизни, и я считаю, что муж и жена должны быть верны друг другу. Я ни за что не поверю, что ты будешь долго верен своим сегодняшним клятвам. Я тебя ни в чем не обвиняю. Это дело твоей совести. Если ты и дальше хочешь вести подобный образ жизни, продолжай. Но все это будет происходить уже без моего участия.

Аллан тяжело вздохнул.

— Ты опять за свое. Судишь обо мне по моей репутации.

— Не совсем. Я на себе испытала твои методы. Я же твоя жертва. Разве ты забыл?

— Самая красивая из всех жертв, — с улыбкой заметил он.

— Замолчи! - гневно сказала Джессика. — Теперь не время для комплиментов.

— Да... Людям трудно будет поверить в то, что скрывается за моей так называемой репутацией. А ты так убеждена в том, что я лжец, что и вовсе не поверишь в то, каков я есть на самом деле. Что же, я сам во всем виноват. Мне остается только надеяться на твою доброту.

— А как насчет доброты, которую ты проявил в отношении меня, да и других женщин, которых ты использовал? И которые, по твоим словам, получили то, что заслуживали?

— Я не прошу прощения за то, что делал... Ты — единственное исключение.

Джессика собиралась как раз сказать что-то резкое в его адрес, но слова застряли у нее в горле.

—Ты что же, придумал что-то в свое оправдание? Как будто я ничего не понимаю! Или хочешь поклясться, положив руку на сердце, что неожиданно прозрел и теперь раскаиваешься в совершенных ошибках?

— Оправданий не будет. Только доводы, - с серьезным видом произнес Аллан. — Я прошу тебя только об одном: выслушай меня и дай возможность все тебе объяснить.

Джессика пригубила бокал с вином. И окинула Аллана скептическим взглядом.

Любопытно будет его послушать! - подумала она. - Кажется, он собирается рассказать о своих отношениях со всеми теми женщинами, которых соблазнил, а затем бросил. Он привык, конечно, так поступать.

Вслух она сказала:

— Что же, говори. Я слушаю.

Аллан тоже подошел к окну и начал смотреть в ночное небо. Наконец он заговорил, но голос его звучал так тихо, что Джессике пришлось напрячь слух.

—Была вот такая же тихая, звездная ночь, когда мне позвонили из полиции... Нет, пожалуй, нужно все рассказать с самого начала... Ко времени, когда мне исполнилось двадцать лет, моя мать была уже вдовой. Однако она сумела вторично выйти замуж. Так у меня появился сводный брат по имени Фредерик десяти лет от роду. Это был необыкновенный ребенок. Он всегда бывал весел и сам находил для себя занятия. Мы стали с ним близкими друзьями.

Джессика вспомнила, как Бланш рассказывала ей о младшем брате Аллана, который трагически погиб. По ее словам, Аллан тяжело перенес эту утрату. Она поняла, что в данный момент он не собирается вызывать в ней сочувствие. Тогда зачем ему все это рассказывать? Какое отношение имело все это к той ситуации, в которой они оба оказались?

— Фредерик попал в тяжелую аварию, — продолжал Аллан. — Его автомобиль на высокой скорости врезался в бетонную опору моста. К счастью, никто там больше не пострадал. Я вообще не мог понять, как это могло произойти. Во-первых, Фредерик был одним из самых талантливых и многообещающих среди молодых автогонщиков Англии. Он в рот не брал спиртного. В докладе полиции указывалось, что в момент аварии его автомобиль был технически исправен.

— Аллан, — перебила его Джессика, — я разделяю твое горе... однако...

— Позволь мне все рассказать до конца. Джессика была слегка озадачена: их объяснение шло не так, как она предполагала.

Тем временем, голос Аллана стал тверже, в нем появились гневные нотки:

— Мы не пригласили на похороны никого из посторонних. Однако какая-то молодая особа сумела проникнуть в церковь во время траурной церемонии. Я заметил ее и видел, как она плакала. После окончания службы она подошла ко мне и сказала, что знает истинную причину аварии. Я пригласил ее на чашку кофе. Тут-то она мне и рассказала нечто такое, что повергло меня в ужас...

Лицо Аллана исказилось от гнева.

— Случилось так, что в тот вечер нашего Фредерика пригласили потанцевать в хорошо тебе известный район Вест-Энда. На вечеринку прибыла обычная для таких сборищ публика, в том числе множество молодых женщин. Их в любой день недели можно встретить в шикарных кафе и винных барах. Они собираются там для того, чтобы посплетничать и посудачить о том, что их интересует. Единственное, к чему они стремятся в жизни, так это — заарканить какого-нибудь богатого жениха и выйти за него замуж. Разумеется, кандидат в мужья должен быть человеком состоятельным, способным обеспечить им безбедное существование, к которому они привыкли при их стиле жизни.

Джессика ловила каждое слово Аллана. — Девушка эта рассказала мне, — продолжал Аллан, — что во время танцев Фредерик сделал замечание каким-то двум красоткам, когда их громкая и тупая болтовня стала просто невыносимой. Тогда они решили его проучить. Они дождались момента, когда Фредерик встал из-за столика и пошел с кем-то танцевать, и подсыпали в его бокал какое-то снадобье. Те, кто это сделал, задумали потешиться над известным молодым гонщиком. Они надеялись, что когда снадобье подействует, он разобьет машину и лишится права выступать в соревнованиях.

— Но это же злодейский замысел! - в ужасе воскликнула Джессика.

— Вот именно! Будучи полными идиотками они даже не подумали, что Фредерик рискует жизнью!

—А девушка, которая тебе все это рассказала, она не из их числа?

— Она клялась, что не имеет с ними ничего общего. И я ей поверил, — сказал Аллан. - Однако она знала о том, что подстроили эти негодяйки, и теперь ее терзает совесть, что она не рассказала об этом вовремя... Мне так и не удалось узнать, кто бросил отраву в бокал Фредерика. Но я считаю, что все они виновны в случившемся. Девушка, между тем, назвала мне имена многих женщин, которые регулярно принимают участие в подобных сборищах.

Джессика слушала Аллана, потрясенная до глубины души. Она не могла и предполагать, что речь пойдет о столь трагичном происшествии.

— Дело в том, Джессика, что Макколлы — не единственные благородные люди, способные мстить за нанесенное оскорбление. Именно это я имел в виду, когда сказал, что мы с тобой во многом схожи. Женщины, о которых шла сейчас речь, решили зло подшутить над моим братом. Я же, в свою очередь, решил поиздеваться над ними самими.

Джессика сначала не могла понять, что он хочет этим сказать.

— Ты спал с ними, и в этом заключалась твоя месть?

— А что еще можно было сделать? Они понятия не имели, что Фредерик — мой сводный брат. Я был, как писали газеты, «самый желанный холостяк во всем Лондоне». И, понятное дело, если бы кому-то из них удалось надеть на палец подаренное мною обручальное кольцо, то ей до конца дней была бы обеспечена вольготная жизнь. Они просто жаждали заманить меня в свои сети. А я водил их за нос... использовал одну за другой... Таким образом, я подвергал их унижению. Если сопоставить это с тем, как они обошлись с Фредериком, то они еще легко отделались. Но мне кажется, что ты все это не одобряешь?

Джессика мучилась в поисках ответа, но не находила его. Внезапно до нее дошел истинный смысл того, что было сказано, и она вся обомлела.

— Так вот почему ты решил со мной познакомиться? Думал, что я принадлежу к той же компании?

Аллан лишь руками развел. То был жест, который должен был изображать искреннее раскаяние.

— Ты не была в числе тех, кто должен был понести наказание. Но уж больно ты была похожа на представительницу той публики. Ты же сама сказала, что пыталась им подражать, поскольку наивно думала, будто мне нравятся женщины такого типа. Ты даже заикнулась о том, что постоянно бываешь на подобных сборищах.

У Джессики вдруг закружилась голова, и она присела на краешек постели. В такое было просто трудно поверить. В его рассказе была, однако, известная доля правды. Она угодила в собственную западню.

— Кое с чем я согласна, — сказала она наконец. — Но как быть с остальным? Тогда ты меня не любил, как не мог любить, когда явился сюда и начал меня шантажировать. Ведь ты сам сказал, что у тебя целая пачка компрометирующих меня вырезок из газет. Тех, которые лежат у тебя в чемодане. И ты собираешься показать их всем, если я не соглашусь делать то, что ты пожелаешь.

— Ну, это была пустая угроза, — сдержанно проговорил Аллан. — Блеф. Вырезка была только одна, да и ту ты бросила в воду. Сама можешь в этом убедиться, если заглянешь в мой багаж после того, как мы вернемся в Камбартон.

— Я так и сделаю, не сомневайся, - ответила Джессика. — Можем заключить пари. Значит, ты мне солгал относительно вырезок. Так откуда мне знать, что ты не продолжаешь меня обманывать, говоря, что любишь меня?

— Ты должна поверить мне на слово,. Джессика, — сказал Аллан. — Как ты понимаешь, я не могу представить тебе доказательств. По крайней мере, в данный момент. Так что решай сама.

— Нужно сказать, что у тебя странная манера доказывать свою любовь. Понимаешь ли ты, сколько беспокойства и терзаний ты мне доставил? Так не поступают с теми, кого любят.

Аллан сделал шаг к Джессике и осторожно приподнял ее с постели. Он нежно поцеловал ее в лоб, заглянул в печальные глаза и тихо сказал:

— Когда я приехал сюда, мне хотелось достойно наказать богатую и взбалмошную даму, встреченную мною в Лондоне, за тот спектакль с участием Трикси Троттер, который она мне устроила. Вместо нее я встретил тебя. Ты была подобна свежему дыханию ветерка после затхлой атмосферы лицемерия в среде тех женщин, с которыми я общался. Мне оставалось лишь безнадежно в тебя влюбиться.

— Если... если все это правда, так почему же ты мне сразу об этом не сказал, а заставил столько мучиться?

— Да... — сокрушенно произнес Аллан. — В этом моя ошибка. Но ты так враждебно меня встретила в доме своих родителей, что я решил некоторое время играть роль негодяя, и, как видишь, слишком преуспел в этом. Но я надеялся, что ты обо всем догадаешься, и мы потом вместе над этим посмеемся. Но я ошибся в оценке твоего ко мне отрицательного отношения, и ситуация начала выходить из-под контроля. Я пытался исправить положение и сказать тебе правду, но ты уже мне не верила, и все мои старания пропали даром.

Джессика почувствовала дрожь в коленях, с пересохшим ртом она спросила:

— Аллан... Ты действительно хочешь на мне жениться?

Он запечатлел нежный поцелуй на ее губах, а затем прошептал ей прямо в ушко:

— Больше всего в жизни, дорогая. Я только сейчас понял, насколько бесцельным было до сих пор мое существование. Верь мне, дорогая. Как только мы вернемся, сразу же начнем готовиться к свадьбе.

Аллан неторопливо, но настойчиво запустил руки ей под блузку. О, Боже! Ей хотелось верить ему, но стоило ли? Скольким женщинам он уже нашептывал эти самые слова? Аллан между тем начал обеими руками ласкать ее грудь. Ей нужно было на что-то решаться, пока не поздно. Она готова была вот-вот поддаться этим сладким и напористым ласкам.

Джессика попыталась слабо протестовать, но он снова закрыл ей рот поцелуем. Кровь закипела у нее в жилах. Пальцы Аллана ловко расстегнули ей застежку бюстгальтера, и она затрепетала от удовольствия, когда он начал гладить ее тело. Она ощущала биение его сердца. От запаха сильного мужского тела у нее кружилась голова. Неожиданно он расстегнул ей блузку, нагнулся и начал языком ласкать один из ее сосков.

Она откинулась назад, испытывая необыкновенное наслаждение от прикосновения его губ и языка к ее обнаженной груди. Стон сорвался с ее губ. Ладонями она обхватила его голову, пальцы судорожно теребили его темные волосы. Она почти не почувствовала, как он расстегнул молнию на ее брюках, которые сразу же соскользнули с ее узких бедер. Затем он начал нежно гладить ее по животу. Рука его опускалась все ниже, пока не скользнула под краешек ее трусиков.

— Боже! До чего же ты прекрасна, дорогая, - прошептал он ей на ухо. — Ни одна женщина не заставляла меня испытывать такое желание, как ты.

Его слова что-то всколыхнули в ее памяти. Она пыталась прогнать это что-то, охваченная чувством наслаждения. То был прекрасный момент, и нельзя было ничего испортить. Но память ее хранила нечто, что не желало уходить. Затем она отчетливо вспомнила его слова, сказанные в Лондоне в их первую ночь. Тогда он в точности произнес то же самое!

Сомнения с новой силой овладели ею. Значит, это были пустые, ничего не значившие слова. Какая могла быть уверенность в том, что они были правдивыми теперь? Может быть, она слишком осторожна и ранима? Но как бы ей не повторить свои прежние ошибки... Мысль ее лихорадочно работала. Аллан между тем продолжал ласкать интимные места ее тела. Джессика сильно прикусила губу. Был только один способ выяснить истину. Ей придется напрячь всю свою волю, но она должна знать правду. Если он снова ее обманет, она этого не переживет.

Джессика осторожно высвободилась из объятий Аллана и отступила на шаг. Она была почти голая и тут же поспешила снова натянуть на себя трусики. Затем села на край постели и застенчиво взглянула на Аллана.

—Извини меня, пожалуйста. Я не хочу, чтобы это далеко зашло. Во всяком случае, сегодня.

Голос ее выражал сожаление. Глаза Аллана сверкали от возбуждения. Он нахмурил брови и спросил:

— Что случилось? Ведь ты же хочешь меня так же сильно, как я тебя.

— Ничего особенного не произошло, — ответила Джессика. — Просто я... — Голос ее осекся. - Ты прав. Я тебя хочу. Поверь мне, дорогой, я в самом деле испытываю желание. Но я... я не могу. Пока не могу.

Аллан опустился перед ней на колени, взял ее за руку и с беспокойством заглянул ей в глаза,

— Ты, может быть, нездорова, дорогая? Джессика покачала головой.

— Нет. Я чувствую себя хорошо. Он слегка стиснул ей руку.

—  Тогда расскажи мне, в чем дело.

— Ты не поймешь. Скажешь, что я веду себя глупо, как ребенок.

— Я сам во всем разберусь, — хмурясь, сказал Аллан. Джессика снова прикусила губу, затем набрала побольше воздуха в легкие и сказала, потупив взгляд:

— Помнишь ту нашу ночь любви в Лондоне? Со мной тогда такое случилось впервые в жизни. Потом я терзалась по этому поводу. Ведь я всегда хотела сохранить свою девственность для первой брачной ночи со своим будущим мужем. Тебе может показаться странным, но мне думается, что я чувствовала бы себя более уверенно, если бы могла сейчас сдержаться и отложить все до дня нашей свадьбы.

Аллан в первый момент ничего ей не ответил. Лицо его сделалось напряженным, но признаков гнева Джессика на нем не обнаружила. Не было никаких намеков в его поведении и на то, что он собирается взять ее силой.

— Извини меня, пожалуйста, - едва слышно проговорила Джессика. - Может быть, я веду себя глупо...

Аллан заглянул ей в глаза. Взгляд его был каким-то растерянным. Неожиданно он улыбнулся.

— Это так похоже на тебя, Джессика. Ты самая прекрасная девушка из всех созданных Богом.

Он встал и протянул к ней руки, помогая встать на ноги.

— А теперь иди чистить зубы. Я тем временем украду у тебя одно из одеял.

Комнату наполнял призрачный лунный свет. Прошло уже часа два, но Джессика ни на мгновение не сомкнула глаз. Слышно было, как на диване беспокойно ворочался Аллан. Она продолжала обдумывать то, что он ей сказал. Все казалось логичным. Не было никаких указаний на то, что он вновь собирается ее обмануть. Все, как будто, было логично.

Правда, была одна деталь, которая ее немного смущала. Он утверждал, будто и прежде хотел рассказать ей все, как на духу, но что она не была к этому готова. Она, якобы, с самого начала относилась к нему враждебно. Может быть, в этом была доля истины. Но у нее были основания сомневаться.

Прошло еще полчаса. Завтра она все будет знать в точности. Джессика закрыла глаза, но сон не приходил. Она привстала, подперев рукой голову, и тихо спросила:

— Аллан, ты не спишь?

Он помедлил с ответом, потом сказал:

— Нет.

Джессика снова опустила голову на подушку и начала глядеть в потолок.

— Мне очень стыдно за то представление в ресторане «Феличе».

Раздался короткий смешок.

— Об этом пора забыть, — тихо проговорил

Аллан.

— Но я не могу. Пострадала твоя деловая репутация. Я не должна была причинять тебе столько неприятностей.

— Не было никаких неприятностей, — спокойным тоном ответил Аллан. — На следующее утро я позвонил в редакцию той самой газеты и объяснил, что «Трикси Троттер» была моей служащей, и что я недавно уволил ее за недостойное поведение. Поэтому она решила мне отомстить. Конечно же, я не назвал ни одного имени. Издатель любезно согласился напечатать мое объяснение в следующем же номере.

Джессика вдруг страшно рассердилась. Аллан прибег ко лжи для оправдания своих угроз. Но она подумала немножко и промолчала, В самом деле, если бы газета отказалась напечатать такое объяснение, тогда Аллан мог бы приобрести дурную славу в глазах общественности. А этого не случилось.

Она подумала и сказала:

— Но раз твоя репутация не пострадала, ничто не мешает тебе вернуться в Лондон и продолжать вести там привычный образ жизни.

— Действительно, ничто этому не мешает, Джессика, — согласился Аллан. — Но я намерен провести остаток жизни здесь и с тобой.

Джессика полежала молча еще некоторое время, затем позвала:

— Аллан...

—Я не сплю.

— Мне что-то холодно, дорогой, да и тебе, наверное, тоже. Мне кажется, было бы лучше, если бы ты пришел сюда вместе со своим одеялом, и мы бы вместе быстро согрелись.

Аллан ничего не ответил, и Джессика, затаив дыхание, ждала, что он скажет. Как она посмотрит ему в глаза утром, если он сейчас отвергнет ее предложение? Может быть, она допустила еще одну досадную ошибку?

Но тут она услышала, как скрипнули пружины дивана. Аллан встал и направился к ней. В рассеянном лунном свете фигура его выглядела божественно. Джессика сбросила с себя одеяло и протянула руки навстречу любимому.

Они заключили друг друга в объятия.

Аллан негромко сказал:

— Ты больше никогда не будешь мерзнуть в постели, моя дорогая. Это я тебе обещаю.

10

На свадьбу Джессики и Аллана пригласили все население Камбартона. В небольшой церкви некуда было яблоку упасть. Многие ждали появления молодых на улице, а когда те вышли из церкви, забросали их конфетти.

Традиционный свадебный обед был накрыт в большом зале отеля на берегу залива. Гремела национальная шотландская музыка. Гости танцевали всю ночь, до утра. Многие так и не ложились спать, благо, что запас виски был неисчерпаем. Аллан и Джессика уже успели решить, где они проведут свой медовый месяц. Это будет месяц блаженства на одном из уединенных островов в Карибском море.

За обеденным столом Джессика сидела уже не в подвенечном платье, а в хлопчатобумажной блузке и расклешенной юбке. В этой одежде было гораздо удобнее танцевать, а танцевала она сегодня до упаду. Запыхавшись, она наконец присела в сторонке с бокалом в руке и принялась наблюдать за веселящейся публикой.

— Привет, миссис Теннисон! Так вот где вы прячетесь?

Джессика улыбнулась Аллану. Какой он все же замечательный... самый красивый мужчина в этом зале. Да что там в зале — на всей планете, во всей Вселенной! Сердце ее наполнилось гордостью за него.

— Я отплясывала шесть танцев подряд, — с улыбкой объяснила она. — Так что моим ногам нужен десятиминутный отдых, иначе они могут перестать меня слушаться.

— Никогда не ожидал, что соберется столько народу, — заметил Аллан. — Вы здесь всем очень нравитесь, миссис Теннисон. — Люди говорят мне одно и то же: взяв тебя в жены, я стал самым счастливым человеком. Хотя я знаю это и без них.

— А вы, мистер Теннисон, тоже всем очень нравитесь, — сказала Джессика, целуя его. — Особенно мне. Я безумно счастлива! Ты знаешь

об этом?

— Нет, — пошутил Аллан. — Скажи мне это

потихоньку на ушко.

— Я так и сделаю. Но для этого понадобится целая ночь... И существуют способы получше, чем шепот на ушко. Ты убедишься в этом, как только мы останемся одни.

— Это интересно, — заметил Аллан. — Я бы предпочел не слишком долго ждать.

Неожиданно перед ними возникла Бланш, которая с трудом пробралась сквозь плотную толпу гостей.

— Ну, что, голубки, вы так и будете глядеть друг другу в глаза, пока не рассветет?

Она шутливо ткнула Аллана пальцем в грудь

и продолжала:

— Я целый час пыталась с вами потанцевать, но вы были нарасхват.

И Бланш тут же ухватила его за руку и потащила за собой в круг танцующих. Оттуда она мило улыбнулась Джессике и сказала так, чтобы та слышала:

—Не волнуйся. Я не собираюсь его похищать и потом просить за него выкуп. Одалживаю его у тебя на пять минут. А потом он твой — до конца жизни, счастливица.

Толпа танцующих поглотила их. Джессика отпила из бокала и вспомнила о том, как удивилась Бланш, когда она позвонила ей три дня назад и рассказала все новости.

— Ты в субботу выходишь замуж? — переспросила удивленная Бланш. — Ну, это просто замечательно! Я так рада за тебя, Джессика! Но все это весьма неожиданно. И кто же этот счастливчик? Какой-нибудь местный парень?

— Нет, Бланш.

Джессика на секунду заколебалась, думая, как преподнести подруге такую новость. Но потом решила, что Бланш и так много обо всем знает, и потому воспримет новость, как должное.

— Это Аллан Теннисон, — скороговоркой произнесла она. Слышно было, как Бланш судорожно вздохнула. Джессика представила себе, как та быстро достает из пачки сигарету и закуривает ее. Да так оно и было. Послышался знакомый кашель.

Затем Бланш сказала:

— Извини. Что-то плохо слышно. Я готова поклясться, ты сказала, что это Аллан Теннисон.

— Все правильно, Бланш, ты не ослышалась. Можешь мне не верить, но мы любим друг друга, и я — самая счастливая женщина во всем мире. Мы с тобой сильно ошибались на его счет. Как только ты с ним познакомишься, ты убедишься, что я права.

В трубке снова раздался кашель. Затем Бланш произнесла, растягивая слова:

— Тебе виднее, моя дорогая, у тебя своя голова. Я искренне надеюсь, что ты не совершаешь очередную ошибку. Боюсь, как бы он не убежал из-под венца.

— Он этого не сделает, Бланш, — заверила ее Джессика. — Он уже купил мне обручальное кольцо и договорился о венчании в церкви. Всем разосланы приглашения на свадьбу. А после венчания будет грандиозный праздничный обед в здешнем отеле. Все будут петь, танцевать, есть и пить.

— Ну, значит, дело обстоит не так плохо, - заметила Бланш со вздохом облегчения. — Раз он купил кольцо, то ты всегда можешь подать на него в суд, если он вздумает сбежать в последний момент.

Джессика рассмеялась.

— Сколько в тебе цинизма, Бланш! Я настоятельно прошу тебя приехать ко мне на свадьбу. Аллан уже позаботился о том, чтобы ты без помех добралась сюда. В пятницу, сразу после ланча, за тобой заедет лимузин. Ты переночуешь в шикарном отеле в Глазго. На следующее утро, сразу после завтрака, поедешь прямо к нам. Прибудешь сюда задолго до начала свадебной церемонии. Обещай, что приедешь.

Бланш издала короткий смешок.

— Непременно! Нужно видеть, как торжествует Золотой Теннисон, когда похищает самую прекрасную девушку... Конечно же, я приеду. Моя дорогая, неужели я могу пропустить такое событие.

Бланш вовремя добралась до Камбартона и сразу же принялась выпытывать у Джессики, как произошла такая разительная перемена в ее отношении к Аллану. Той пришлось долго

разубеждать Бланш, приводить различные аргументы. Все это ее в конце концов, как будто удовлетворило. Она была довольна тем, что Джессика вела себя достаточно осмотрительно, а Аллан оставался сдержанным и рассудительным, так что дело не дошло до разрыва.

Вслед за этим Бланш была представлена родителям Джессики. Она быстро нашла общий язык со всеми родственниками невесты. Даже воздержалась от курения в присутствии стариков. Мать Джессики приняла ее как родную.

— Какая милая женщина! — сказала она дочери. — Такая интеллигентная и выдержанная! Видно, что она из порядочной семьи. Хорошее воспитание сразу заметно. Я уже поблагодарила ее за то, что она дала тебе работу и приютила у себя в Лондоне. И она так тебя любит!

— А я люблю тебя, мама, — сказала Джессика, обнимая ее.

Бланш и Аллан все еще танцевали вместе со всеми, подражая шотландским народным танцам. Гости их горячо приветствовали. Джессика, между тем, заметила старую Эдит, которая одиноко сидела в другом конце зала.

Она пробралась сквозь толпу и приблизилась к старой женщине.

— Здравствуйте, Эдит! Как вам нравится наша свадьба? Хотите еще что-нибудь выпить? А может быть, кусочек холодной курицы?

Эдит улыбнулась в ответ.

— Спасибо за внимание, Джессика. Ты очень добра. Немного виски пополам с водой вот в этот стакан. Это меня подбодрит.

Джессика взяла из ее рук стакан и кивнула.

— Я сейчас вернусь.

Она пошла в буфет. Там под тяжестью яств ломились столы. На блюдах были разложены ветчина, ростбиф, баранина, оленина, утки, копченая лососина и даже куропатки, охота на которых была запрещена. Сержант полиции делал вид, что ничего не замечает, и даже сам полакомился этой птицей, чем несказанно развеселил собравшихся.

Джози привычно разливал всем напитки. Он наполнил стакан Эдит, и Джессика отнесла его старой женщине. Они стали наблюдать за танцующими. Эдит отпила из стакана и с улыбкой заметила:

— Хорошо танцует твоя лондонская подруга Бланш.

Джессика согласно кивнула.

— Да. Но это не удивительно. Бланш — натура жизнелюбивая. Она способна была бы танцевать и веселиться, даже если бы вдруг оказалась на необитаемом острове в компании с преподобным Маккинли. Она была очень добра ко мне, встретив меня в Лондоне. Бланш — настоящий друг. Именно она... Да, впрочем, зачем я вам все это говорю? Ведь еще до моего отъезда вы предсказали мне, что я встречу там человека, который мне во всем поможет. Вы даже уточнили, что это будет женщина. А также сказали, что я встречу молодого, красивого мужчину, который только и ждет того, чтобы в меня влюбиться. И все, что вы предсказали, Эдит, в точности сбылось.

Старая женщина вопросительно взглянула на Джессику и спросила:

— Ну, а Аллан оказался таким, как ты ожидала?

Джессика кивнула головой.

— Он превзошел все мои ожидания, Эдит. Я о таком даже не мечтала. Он - самый прекрасный человек в мире, и я буду любить его до конца дней. Правда, в самом начале наши отношения были сложными, но потом все уладилось.

— Понятно... — негромко сказала Эдит. — Он — красивый мужчина, и ему нужна такая подруга, как ты. Мне кажется, что вы созданы друг для друга. Он будет хорошим и любящим мужем.

— Теперь я это знаю, — согласилась Джессика. Она хотела рассказать Эдит всю их историю,

но что-то ее удержало. Лучше забыть обо всех глупых ошибках и недоразумениях. Теперь главное — это их будущее. И оно непременно будет прекрасным.

— Хорошо, что вы вчера зашли ко мне, — похвалила ее Эдит. — Кто это придумал? Ты, Джессика? Или он?

На этот вопрос было не так просто ответить.

— Ну... по правде говоря, - несколько смущенно начала Джессика, - это была его идея. Когда Аллан впервые увидел ваш дом на вершине холма, он не мог отвести от него глаз. Потом он спросил меня, кто там живет. Я рассказала ему о вас, и он сказал, что хочет с вами познакомиться. Сначала я была против. Мне казалось, что он просто заинтересован в покупке вашего дома, поскольку из него открывается чудесный вид на окрестности. Он мог бы тогда переоборудовать его в дом для отдыха туристов.

Эдит внезапно погрустнела, потом кивнула и ответила:

— Да, верно, ему понравился вид на окрестности и моя старая мебель. И он чувствовал себя у меня, как дома. Так мне кажется.

В глазах старой женщины зажглись веселые огоньки, и она любовно погладила руку Джессики.

— Потом он сказал мне, что я буду жить в этом доме еще долгие годы, а также, что если мне что-нибудь понадобится, он просит лишь дать ему знать. Это было так мило со стороны совершенно незнакомого мне человека...

— Аллан очень добрый, Эдит, — сказала Джессика.

Теперь-то она это знала наверняка.

В этот момент окончился очередной танец, и к ним присоединились Бланш с Алланом. Лицо у Бланш было раскрасневшееся, и она, блестя глазами, сказала:

— Здесь у вас умеют веселиться!

Потом, уже направляясь в бар, она погладила Аллана по щеке и негромко проговорила:

— Помните, о чем я вам сказала. Будьте добры и ласковы со своей молодой женой, иначе вам придется иметь дело со мной.

Вновь заиграла музыка, но сейчас это был очень медленный, берущий за душу вальс. Аллан повернулся к Эдит. Было видно, что он колеблется. Затем он галантно поклонился ей и предложил:

— Окажите мне честь, станцуйте со мной. Джессика удивленно нахмурилась. Вот уж чего не нужно было Аллану делать! Эдит была уже слишком стара и малоподвижна для того, чтобы пойти танцевать. Джессика готова была прийти на помощь старой женщине, но та вдруг вся просияла, отставила в сторону свой стакан и протянула руку жениху.

— Да... — негромко проговорила она. - С удовольствием. Увидев, что в круг выходит такая необычная пара, все остальные остались стоять на своих местах. Старая Эдит танцует! Это было нечто! Все знали, что ее мучает артрит, и временами она едва ходит.

Затем кто-то, возможно бармен Джози, выключил верхний свет, оставив гореть только небольшую люстру, хорошо освещавшую танцующую пару. Эдит словно сбросила с себя длинную череду прошедших лет. Плечи ее распрямились, и она стала как будто выше. Движения этой женщины, теперь вовсе не казавшейся старухой, были на редкость грациозными. На миг все присутствующие вдруг увидели ее такой, какой она была в молодости — стройной, красивой, легконогой...

Когда музыка смолкла, собравшиеся разразились восторженными возгласами, послышались аплодисменты. Молодой партнер галантно проводил Эдит на ее место.

Колдунья снова взяла свой стакан и обратилась к Аллану:

— А теперь вам следует уделить больше внимания своей жене. Мне кажется, вам нужно на какое-то время исчезнуть из этого зала.

Аллан нежно поцеловал Джессику, и она прижалась головой к его плечу. Они шли вдоль южной оконечности гавани, держась за руки. Слышался тихий плеск волн. В одном месте они остановились, чтобы поцеловаться. Потом стали смотреть на звезды над головой.

— Ты молодец, что сделал это, — сказала Джессика.

— Сегодня был насыщенный день. Все было замечательно, — ответил Аллан. — Было так приятно надеть тебе на палец обручальное кольцо! Но что ты имела в виду?

— То, что ты пригласил танцевать Эдит. Сначала я забеспокоилась. Ведь она такая немощная, и я боялась, что танцевать ей будет не под силу. Но у нее так сверкали глаза от счастья! И я рада, что ты до этого додумался.

— Странно, что ты об этом заговорила. На самом деле, я собирался тебя пригласить танцевать. И вдруг возникло непреодолимое желание пригласить Эдит. Мне неожиданно показалось, что она этого хочет. Еще ни разу в жизни я не испытывал подобных непреодолимых влечений.

Джессика усмехнулась.

—Да. Иногда Эдит способна каким-то необъяснимым образом воздействовать на людей.

Они отправились дальше, держа друг друга за талию. Аллан вдруг остановился и сказал:

— Вот в этом месте будет наш дом.

— Где? Покажи.

Он повел ее в сторону от берега туда, где находилась ровная площадка, заросшая мягкой, зеленой травой. Вокруг росли березы и сосны.

— Вот в этом месте, — улыбаясь, указал он, — Как тебе здесь нравится?

Джессика огляделась по сторонам.

— Мы здесь любили играть, когда были детьми. Мальчиков с нами не было. Одни девочки. Это место называлось у нас волшебным садом. С дороги его не видно из-за деревьев... Место чудесное, мой дорогой. Лучшего не найти. Здесь будет наш маленький рай на земле.

— Уже завтра здесь начнут рыть землю под фундамент, — начал объяснять Аллан. — Вот здесь будет большая гостиная. Там — внутренний дворик с видом на большой сад. А дальше будет расположена кухня и...

— Оставим кухню в покое, — прервала его Джессика и потащила в сторону. — Мне сейчас вовсе не хочется думать о приготовлении еды. Лучше покажи мне, где будет находиться наша спальня.

— Ты как раз стоишь посреди нее. Джессика сделала шаг в сторону.

— Хм... Мне нравится ковер. И шторы.

Она шагнула вбок и открыла воображаемую дверь.

— А здесь, должно быть, ванная комната и душ...

Аллан улыбнулся и покачал головой.

— Ты ошиблась, дорогая. Это встроенный шкаф. А ванная будет здесь.

Он сделал несколько шагов и тоже открыл воображаемую дверцу.

— Какая я недогадливая, — сказала Джессика. - Ты прав, так будет намного лучше.

—Хорошо, что тебе понравилась планировка, - улыбнулся Аллан. — А что если пол будет мраморным, кое-где будет положена плитка светло-зеленого цвета, а краны поставлены позолоченные?

— Позолоченные краны! Ого! Да это просто шикарно!

— А что ты скажешь насчет просторной, как бассейн, ванны?

— У меня просто дух захватывает! Джессика огляделась по сторонам.

— А где будут детские комнаты? Аллан сделал несколько шагов вперед.

— Одна здесь, а вторая там, где так густо разросся папоротник.

— Только две? — удивленно спросила Джессика.

— Детские комнаты будут очень просторными. Одна для мальчиков, другая — для девочек. Ну, а если понадобится, мы можем пристроить еще.

— Что же, тогда все в порядке, — согласилась она. — А кто у нас родится первым? Мальчик или девочка?

— А кого бы ты сама хотела, дорогая?

Джессика задумчиво подняла голову и увидела, как небо прорезал яркий свет, оставляемый метеоритом, который тут же скрылся за горизонтом.

— Я думаю, мальчика. У него будут темные волосы и красивые серые глаза, как у тебя. Девочку тоже было бы неплохо. Старшая сестра всегда следит за младшими братьями.

В небе вспыхнула еще одна падающая звезда.

— Похоже, что там, в небесах, кто-то тоже что-то празднует, — пошутил Аллан. — Это хороший знак!

Он взял Джессику под руку, и они двинулись вперед.

— Ну, вот мы и у главного входа, — сказал он. — Сюда будут подъезжать автомобили, сворачивая с шоссе.

— Все это просто замечательно, любимый. Джессика обняла Аллана за шею.

— Я создам для тебя такой дом, которым ты будешь гордиться.

— Знаю, любовь моя. Просто удивительно, что мне так повезло!

— В самом деле, удивительно! — подхватила Джессика. — То же самое я думаю о тебе. Наверное, это просто судьба. Хотя начало у нас было не самое радужное, — напомнила Джессика.

Аллан улыбнулся.

— Ничего. Когда-нибудь мы будем вспоминать об этом и смеяться. Представь себе, что я рассказываю нашей дочери о том вечере в ресторане «Феличе», куда ее мать явилась, одетая в костюм Трикси Троттер...

— Ты не посмеешь, — перебила его Джессика. — Тогда я расскажу ей, почему так поступила. А тебе это не понравится, верно?

— Хм... Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.

Он припал к ее губам долгим, страстным поцелуем. Джессика почувствовала, как в ней возникает желание, и еще сильнее прижалась к Аллану. Она запустила руки ему под пиджак и обняла за талию. Так они и стояли, тесно прижавшись друг к другу. Джессику захлестывали теплые волны счастья.

— Мне кажется, что все это сон, — сказал Аллан, — и что в любую минуту я могу проснуться, а тебя рядом не будет. Ты похожа на прекрасную богиню, сотканную из лунного света.

— Никакая я не богиня, — прошептала она в ответ. — Я преданная жена и личная собственность мистера Аллана Теннисона. Я его послушная раба, и он волен делать со мной все, что захочет. В любое время и в любом месте. — Она скромно потупила глаза. — Даже здесь, если он пожелает.

—Заманчивое предложение, — заметил Аллан, — и вряд ли я от него откажусь. Но что скажут волшебницы этого сада?

— Ну, местные волшебницы прекрасно разбираются в таких делах, — с улыбкой прошептала Джессика. — Кроме того, они прекрасно воспитаны, и просто сделают вид, что их тут нет.

— Что же, в таком случае...

Аллан поцеловал ее в шею и начал расстегивать ей блузку. Неожиданно он прервал свое занятие и усмехнулся.

— А ты знаешь, что мы стоим в центре парадного зала нашего дома? — сказал он. — Не лучше ли было бы заняться этим в спальне?

Джессика мечтательно улыбнулась.

—Ну, так отнеси меня туда, милый. Я чувствую себя такой беспомощной...

Аллан без видимых усилий поднял ее на руки. Они оба потеряли голову от охватившего их ощущения счастья. Пусть вечно длится это незабываемое мгновение... Аллан сделал несколько шагов со своей ношей, затем опустил Джессику на мягкую траву.

Звезды сияли над их переплетенными телами. Их слияние было не просто данью физической потребности, но и духовным соединением.

Она с благоговением ощущала, как его ладони ласкают ее обнаженное тело... сладкая дрожь пронизывала ее с ног до головы, а его губы искали ее губы, усиливая остроту ощущений... Аллан весь содрогался от охватившего его желания. Джессика осторожным движением направила его восставшую плоть в горячие, жаждавшие его глубины своего тела... Медленно, но верно, словно морской прилив, нарастал желанный экстаз...

Они медленно выходили из сладостного забытья, опустошенные, с бьющимися сердцами. Слышно было, как набегали на берег морские волны. Аллан снова так нежно поцеловал Джессику, что ей захотелось заплакать от счастья.

— Хочешь, вернемся к гостям? — негромко спросил он.

— Нет, дорогой. Не сейчас.

Ей хотелось остановить это драгоценное мгновение.

— Ладно. Мне тоже не хочется уходить отсюда. Он снова поцеловал ее, затем лег на спину

и стал смотреть на звезды.

— Почему мы не встретились намного раньше? Я не забуду эту ночь до конца своих дней.

Джессика приподнялась и погладила его ладонью по груди.

— Я знаю, что ты этого не забудешь. Постараюсь, чтобы не забыл. А что до встречи «намного раньше», то я ведь тогда была еще девчушкой с веснушками на лице, на которую ты бы даже не обратил внимания.

Он схватил ее за руки и притянул к себе, затем начал целовать ей грудь, отчего ее пронзила дрожь. В лунном свете он был похож на молодого бога. Ей казалось странным, что перед ней первый познанный ею мужчина. До встречи с ним она ни с кем даже толком не целовалась. И она знала, что таких чувств, как с Алланом, она бы не испытала ни с кем другим. И никогда не испытает в будущем. Видимо, так было ей суждено.

Джессика лежала рядом с Алланом, положив голову ему на грудь. Она закрыла глаза и слушала, как размеренно бьется его сердце.

Ночь была теплой, не ощущалось ни малейшего ветерка. Временами Джессика уносилась куда-то в неведомую даль, как это бывает только с влюбленными, сжимающими друг друга в объятиях.

Так прошло некоторое время, как вдруг она почувствовала, что Аллан взял ее руку и осторожно положил ее на свою мужскую плоть. Джессика почувствовала, как она пульсировала и увеличивалась в размерах. Она открыла глаза и с радостным удивлением спросила:

— Опять?

— Думаешь, слишком скоро? Если ты устала, можем подождать. У нас впереди целая жизнь.

Джессика села и сказала с деланной озабоченностью:

— Да как же ты натянешь брюки в таком состоянии? Нельзя будет вернуться в отель... Люди сразу заметят.

Аллан приподнялся на локтях и с улыбкой произнес:

— Вот как опасно иметь красивую рыжеволосую, сексуально привлекательную жену... Придется научиться сдерживать себя.

— Пожалуй, это не самое лучшее решение, дорогой, - задумчиво проговорила Джессика. — Сейчас я придумаю что-нибудь подходящее в данных условиях.

Аллан улыбнулся.

— Мне нравится, как ты к этому относишься. Большое дело, когда жена понимает, что нужно ее мужу.

Он сделал движение, чтобы подняться. Од-

нако Джессика уперлась ему ладонью в грудь и заставила снова лечь.

— Ты уже достаточно потрудился, дорогой. А теперь я хочу внести свой вклад.

Неторопливо она приподнялась над ним и оседлала этого горячего жеребца, обхватив коленями его бедра. Глаза ее блестели...

Звезды с небес с улыбкой наблюдали за ними. Ласковая волна набегала на недалекий берег. Шум прибоя смешивался с радостными вздохами двух влюбленных.

Эдит покинула праздничный обед так, что никто этого не заметил. Добравшись домой, она села у огня, держа в руках чашку с горячим сладким чаем. На лице ее сияла довольная улыбка. То, чего она добивалась, осуществилось.

Когда море отняло у нее Сеймуса, она лишилась только его физического присутствия. Любовь мужа осталась с ней, поскольку любовь никогда не умирает. И остается живым его дух. Он дожидался своего физического возрождения и начала новой жизни в земном мире. Так подсказала Эдит ее мудрость, поскольку ей было дано прозрение.

Этот дар позволил ей однажды увидеть переполненную людьми церковь и маленького ребенка, которого в ней крестили. Мальчику дали имя Аллан Теннисон. Случилось это более тридцати лет назад. И все эти годы Эдит следила за тем, как ребенок рос, превращаясь во взрослого мужчину. Он был силен, красив и смел, совсем как ее муж, и был способен горячо любить и сохранять верность. Но она также чувствовала, что в его жизни произошла какая-то трагедия, которая наполнила его душу горечью. И он начал искать ту единственную женщину,

которая была способна вернуть ему чувство любви и уважения к людям, но это казалось ему несбыточной мечтой.

Джессика была именно такой девушкой. Она обладала душевной щедростью и силой воли под стать Аллану. И еще она умела быть любящей и нежной, какой была когда-то сама Эдит, влюбленная в своего красавца рыбака. Джессика и Аллан были словно созданы друг для друга. Так же, как Эдит и ее муж. Только их счастье должно продлиться гораздо дольше...

Попивая чай, старуха направилась к окну. Она долго вглядывалась во тьму ночи, где всплывали перед ней картины прошлого... Потом она с радостью вспомнила о том, как на свадебном пиру превратилась на короткое время в молодую женщину, оказавшуюся снова в объятиях любящего мужа... Потом ощутила, что сейчас там, в ночи, под звездами, зачинается новая жизнь...

Дни старой колдуньи приближались к концу, но она знала, что еще успеет увидеть первенца Аллана и Джессики. Это будет мальчик с темными волосами и голубыми глазами. И назовут его Джеймсом.