"Дойдем до неба" - читать интересную книгу автора (Абакумов Игорь)

Пролог


6.59.56 Воскресенье 8 мая 1988 г. Киевское высшее военное авиационное инженерное училище (КВВАИУ). Курсантское общежитие, 4-й этаж.


Сон удивителен именно своей обыденностью. То, что во сне творится, конечно же, не лезет ни в какие ворота. Вот только спящий не удивляется тому, что происходящее происходить совсем не может…

Он стоял на краю огромного, недавно убранного поля и смотрел на заходящее солнце. Или это восход? Без разницы – во сне такие вопросы не возникают. И не стоял. Шел. Туда, к горизонту, к солнцу. А позади топали маленькие ножки.

– Папа, папа, а ты куда?

Папа? Да нет у него детей. Он это знает, но… папа, так папа.

– Туда. К солнцу.

– Я с тобой, – и детская ладошка протискивается во взрослую. – Папа, папа, а зачем?

А не знал он, зачем. Но, опять же, не удивился, отвечая:

– Там небо. Хочу дойти до неба.

– Ой, папа, папа, я хочу.

Маленькая ладошка выскользнула из его пальцев, оставив на коже прохладный след.

– Я побежу! Я побежу до неба…

Россыпь частого топота унеслась вперед, а он, наконец, увидел того, кто называл его папой. Маленький… Сын, которого у него нет.

Не удивился он и тому, что знает голос, окликнувший его сзади.

– Слава, куда вы?

Голос жены, которой нет, да и не было никогда.

Он оглянулся, пытаясь разглядеть ее лицо. И увидел только пепельные волосы, чуть подкрашенные янтарем заходящего солнца.

– Мы хотим дойти до неба…

Он так и не смог разглядеть ее черты. Солнце погасло, и серая мгла размыла тонкую фигурку в неярком сарафане…

– Курс… Подъе-о-о-ом!


21.07. Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет. Факультет технической кибернетики. Кафедра автоматики и вычислительной техники.


– Сергей Анатольевич, дорогой, мы не первый раз с вами беседуем. Ну, не быть вам магистром с такой темой на нашем факультете. Обратитесь на кафедру биоинженерии.

– Был я там, Вячеслав Соломоныч.

Будущий магистр разве что слезу не пустил.

– Футболят еще похлеще, чем здесь. Вы-то хоть слушаете, а они, как слышат "программирование", так сразу начинают руками махать.

Сказать по правде, паренек Вячеславу Соломоновичу Кроткову нравился. Настырный и увлеченный, совсем как он сам после армии. Может, потому и слушал его до сих пор. Опять же, безотцовщина, и в этом они похожи. Да и… не дал Славе бог ни семьи, ни детей, а после сорока все чаще стало мечтаться о сыне, и виделся он в мечтах ну вот, примерно, таким. Но с другой стороны, бредовей тему не то что выбрать, а и придумать невозможно. Вячеслав вздохнул в очередной раз.

– Послушайте, Сергей. Может, буду несколько резок, но уж извините. Лема начитались? "Бесконечно большая программа может работать совсем без компьютера"? Если вы еще не заметили, у нас кафедра автоматики и вычислительной техники, – он сделал ударение на словах "автоматики" и "техники". – А то, что вы предлагаете, даже если это вообще возможно, совсем новое направление. По меньшей мере, в известных мне науках. И если вы все же умудритесь доказать свои выкладки положительными результатами практического эксперимента, то в любом случае это будет не магистерский уровень. Беритесь уж сразу за кандидатскую. Только, извините, не у нас на кафедре.

– У меня есть результаты, – чуть обиженно пробурчал студент и, поймав вопросительный взгляд, уже тверже повторил: – Есть результаты, Вячеслав Соломоныч. Хоть и небольшие, но есть.

Отметив про себя молчание собеседника как разрешение продолжать, Сергей взахлеб, пока не остановят, начал вываливать приготовленную заранее речь.

– Поймите, Вячеслав Соломоныч, любую биологическую систему можно рассматривать как компактный и очень мощный компьютер. Есть аналоги всех необходимых устройств: процессор, постоянная и оперативная память, устройства ввода-вывода. Есть заложенные и приобретенные программы, формирующие модель поведения субъекта. Есть огромная сеть и какие-то правила, обеспечивающие сетевое взаимодействие. У человека очень много ограничений, но все они, так или иначе, прописаны в заложенных в него программах. И вы только представьте, чего можно достичь, научившись такому программированию и сняв ненужные ограничения! – заметив попытку хозяина кабинета прервать этот монолог, Сергей заговорил еще быстрее. – Да-да, результаты. Я пошел по пути поиска команд управления и способа их ввода. Я больше года разрабатывал программу анализа, вы видели ее текст. А когда она, наконец, стала выдавать первые понятные результаты, я вдруг понял, что все это уже было. Оказалось, что такими командами управления биологическими системами являются, по сути, самые обыкновенные магические заклинания. Просто те, кто ими пользуется, не понимают их су…

– Стоп! – Вячеслав хлопнул ладонью по столу. – Ша, я сказал. Молодой человек, вы хотите, чтобы я подписался в качестве на-уч-но-го, – он выговорил слово "научного" по слогам, – руководителя под диссертацией, в которой за результаты практических исследований выдаются сказки о колдунах? И выпустил вас с ней на защиту? Вы о чем думаете?

– Вы меня неправильно поняли, Вячеслав Соломоныч, – студент, похоже, опять был готов расплакаться. – Я и хочу рассказать о практике. Я сформировал несколько программ, корректирующих некоторые функции человеческого мозга. Их загрузка осуществляется при помощи колебаний звукового диапазона. Потому я и сравнил их с заклинаниями. И одну из этих программ я опробовал. Она должна была сделать мою память абсолютной. И, в общем-то, получилось. Только… только я обнаружил побочный эффект, и не могу сам с ним разобраться. Мне нужна ваша помощь, Вячеслав Соломоныч…


6.18. Вторник 15 ноября 1966 г. Метеорологическая станция. Озеро Байкал, Бурятская АССР.


– Ну, слава те, Господи, разродилась, – бабка-повитуха, доставленная из ближайшего поселения на дохлом катере, все еще несколько нервничала, вспоминая эту жуткую поездку. – Мальчик. Ух, богатырь какой… Фунтов двенадцать, пожалуй.

Акушерка плюхнула младенца на живот роженицы и, сложив пальцы щепоткой, быстро оглядела углы комнаты в поисках образов. Не обнаружив искомого, она трижды с поклонами перекрестилась на окно, за чернотой которого не виделось, но явно ощущалось рассерженное верховиком Море.

– Слава те, Господи…

– Пусть и будет Славой, – тихо пробормотала роженица и, с трудом подняв руку, прикоснулась к маленькой мокрой головке. – Почему он не кричит?

– Не бойсь, бранька, живой мужичок, здоровый. А то, что не плачет, так эт не беда. Баргузин его братцем признал, ветром будет. А верховик не плачет, он Море плакать заставляет… Сгинь, окаянный! – бабка притопнула ногой на мелькнувшего в дверном проеме начальника станции, очередной раз сунувшего в комнату свою бороду с дежурным вопросом: "Ну, как?"

Молодая женщина прислушивалась к вою ветра и дыханию младенца, медленно забываемой боли и новым, неведомым ранее ощущениям. В этот момент она всех и все простила. И ребенка, испинавшего ее изнутри в последние месяцы и так жестоко по отношению к ней вырвавшегося на свет Божий. И заезжего бородатого геолога Соломона, уехавшего, не попрощавшись ни с ней, ни с будущим сыном, ковырять другие горы в других, неведомых местах. Простила и себя за давние мысли об аборте и за решение оставить ребенка. Простила начальника станции Лешу за попытки выдворить ее на Большую Землю. Простила всю свою прошлую жизнь, остановившись чуть отдохнуть на пороге следующей.

Славка. Сыночек. Жизнь моя новая.


21.43. Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет. Факультет технической кибернетики. Кафедра автоматики и вычислительной техники.


Вячеслав уже минуты три сидел неподвижно и рассматривал удивленно-выжидающее лицо студента. Он только что прослушал, просто прослушал один из звуковых файлов с принесенного Сергеем диска и вдруг отчетливо понял: несколько минут назад его жизнь разделилась на "до" и "после". Он бы, наверно, испытал гораздо меньшее потрясение, если бы ему удалось вдруг шагнуть в Зазеркалье.

Он отчетливо помнил всю свою жизнь. Ту, которая "до". В мельчайших подробностях. Все, что когда-либо видел, слышал, читал, осязал. Он помнил и то, чего помнить никак не мог: сны, забытые сразу по пробуждении, взгляды, брошенные в затылок, троекратное крестное знамение бабки-повитухи, выпустившей его в жизнь…

Но это еще не все. Появился огромный пласт воспоминаний о том, чего он просто не мог помнить, чего еще и не было. Воспоминания о жизни "после". Они были не такие яркие и, скорее, напоминали его прежнюю память. С провалами, белыми пятнами, расплывчатые и неопределенные – в этом "после" присутствовали различные варианты одних и тех же событий. И эти воспоминания затухали со временем. Чем дальше от настоящего момента, тем туманнее. Конца своей жизни Вячеслав не видел вовсе.

– Ну? – не выдержал студент. – Тут у меня есть еще программка для повышения скорости мышления и реакции. Но я боюсь ее пробовать…

И он вывел на экран модуль упомянутой программы, который Кротков тут же и запомнил.

– Блин… – Слава хотел бы помолчать еще чуток, еще немножко покопаться в своей новой памяти. – Сдается мне, Сережа, что ты не совсем понимаешь, что натворил. Да и я, собственно, пока тоже. Но то, что это касается не только человеческих возможностей, могу гарантировать. Похоже, что ты, играясь лопатой, копнул слишком глубоко. Копнул само мироздание. Ты понимаешь, что все наше представление о времени, мягко говоря, не совсем верно?

– Так и я о том же. Побочный эффект, – Сергей очень смешно развел руками. – Как будто существует еще какое-то сверхвремя, вневременье, с позиции которого наше времяощущение рассматривается всего лишь точкой на плоскости… Как в игре-стратегии: ежели что-то не понравилось, всегда переиграть можно. С любого момента.

– Как в игре…

– А ведь можно и доиграться, ребята.

Вячеслав и Сергей одновременно повернули головы на звук чуть хрипловатого голоса.

В коридорах университета давно никого не было, ВУЗ уже спал. И поступь любого человека, идущего по коридору, разносилась бы громом по всему зданию. Никаких шагов ни Слава, ни Сергей не слышали, да и старая дверь не скрипела. Тем не менее, возле стола стоял человек. Самый обыкновенный человек в форме старшины милиции. Он медленно снял фуражку, положил ее на стол и вытер высокий лоб, плавно переходящий в лысину, не очень свежим платком.

– Так вот, я и говорю, – как ни в чем ни бывало, продолжил старшина, – не стоило вам влезать в эти игры.

То, что должно произойти в ближайшие мгновения, Слава и Сергей увидели одновременно. И одновременно вскочили с мест.

– А пока не доигрались, мне придется вас остановить, – незваный посетитель эффектно щелкнул пальцами.

И время замерло. Весь мир остановился. Только новые свойства мозга позволили Вячеславу увидеть, как старшина еще раз вытер лысину и, забыв на столе фуражку, обойдя зависшего в прыжке Сергея, со вздохом удалился через неподвижную запертую дверь.

А потом мир потух.