"Буало-Нарсежак. Вдовцы" - читать интересную книгу автора

Если бы я только мог приказать себе раз и навсегда: больше никого не
любить! Кончено. Любовь вычеркнута из жизни. Когда доктор вам говорит:
"Бросайте курить", вы именно так и поступаете. От злоупотребления спиртным
тоже успешно отучают. Почему же нельзя отучиться любить? И в этой гостиной,
тесной от людей и наполненной их гомоном, я вдруг задумался о том, чем
стала бы моя жизнь, если бы я избавился... Тем временем я пробираюсь к
другой гостиной, открывающейся мне за буфетом. Она здесь. Об этом мне
сообщают не глаза, а знакомая острая боль на уровне печени. Матильда - мое
страдание. Она здесь, и я испытываю мучительную боль. Рядом с ней трое
мужчин. Который из них? Я стараюсь не двигаться, хотя меня толкают локтями,
плечами. Один из троих поднимает к окну что-то блестящее. Оказывается,
фотографию. Другие смотрят и одобрительно кивают. Я изображаю улыбку и
подхожу к ним.
- Добрый вечер. Все оборачиваются.
- Ах, Серж! - восклицает Матильда. - Наконец ты решился приехать!
Жан-Мишель, ты не знаком с моим мужем? Жан-Мишель - тот мужчина, с
фотографиями. Он представляется:
- Мериль. - И без всякого смущения пожимает мне руку.
Двое других делают то же самое, пока Матильда сообщает мне их имена:
Робер Легран, Марсель Блондо. Они весьма любезны. Держатся непринужденно.
- Мериль, покажи-ка Сержу свои фотографии, - просит Матильда. - Они
просто потрясающие.
Он поворачивает к свету один из квадратиков, зажав между большим и
указательным пальцами. На снимке Матильда в белом пуловере, который от
плеча до пояса прочерчен разноцветной полосой. Шерсть выразительно облегает
грудь.
- Мы уже готовим зимнюю коллекцию, - поясняет Мериль.
- Лично я предпочитаю красный, - заявляет Блондо.
Мирель копается в квадратиках, сверкающих у него на ладони. И
показывает еще один снимок. Но я почти не смотрю на фотографии, а наблюдаю
за мужчинами. Один копия другого: взлохмаченные шевелюры, водолазки,
золотые браслетки на запястье - своего рода богема, ироничная, со всеми
запанибрата. Я им завидую и в то же время ненавижу, потому что я сам - один
из них, но у них есть деньги, а у меня - нет. Легран смотрит на фото и
тычет ногтем в вырез пуловера.
- А если открыть шею чуть пониже? Это даст большую свободу груди.
- По-моему, тоже, - соглашается Матильда.
- Пожалуй, - поддерживает Мериль.
Он достает из кармана фломастер, подходит к стене и несколькими
быстрыми штрихами набрасывает на ней силуэт - выразительную фигуру
Матильды. Легран забирает у него фломастер и вносит свои исправления,
добавляя развевающийся шарф. Все трое делают шаг назад. При этом Блондо
наступает мне на ногу.
- Извините, - рассеянно бормочет он.
- Надо добавить несколько штрихов яркого цвета тут и тут... - уточняет
Легран.
Его рука сладострастно шастает по непристойно приоткрытой груди. Глаза
Матильды блестят, как у нищенки перед роскошной витриной. Может быть, она
переспала с каждым из них. Я ощупываю револьвер на дне своего кармана.
- Зайди-ка завтра пораньше, - говорит Мериль Матильде. - Посмотрим на