"Буало Нарсежак. Жизнь вдребезги" - читать интересную книгу автора

всей силы влепить ей пощечину. И чтобы сдержаться, он скрестил руки. Она
быстро взглянула на него и поняла, что зашла слишком далеко.
- Ты заработаешь много денег, - сказала она вдруг примирительно, - у
тебя замечательные руки.
- Заткнись!
Множились плакаты, стрелки, фонари с высоты заливали улицу светом
операционной. Дюваль хотел остановиться в Лионе. Оттуда ночным поездом легко
было добраться в Канн. Продолжать отношения с этой женщиной было выше его
сил. Он и так слишком долго боролся с собой. Обманщиками, вот кем они были
друг для друга. И она даже больше, чем он. Намного больше.
- Выпьем кофе? - предложила она.
Он не ответил. Он тоже знал, как ее наказать. Она затормозила и
направилась к стоянке.
- Ну, вот и приехали. Пошли, Рауль, не строй кислую мину. Ладно, я была
не права, беру назад обидные слова. Идешь?
Она вышла из машины, оправляя юбку, и обратилась к служителю в синем
комбинезоне.
- Полный. Посмотрите также воду... А потом поставьте в ряд... Спасибо.
Этот сухой тон, манера распоряжаться казались Раулю невыносимыми. Ведь
она не была даже красивой. И это его жена! На всю жизнь! Всего через полгода
после свадьбы он должен был отчитываться перед ней в своих расходах. Рауль
проводил Веронику к станции обслуживания, заполненной толпой курортников.
Протянул ей мягкий стаканчик с липким кофе, вкусом напоминавшим лакрицу. Она
улыбнулась Раулю светло и открыто. Грязные слова к ней не приставали. Он же
чувствовал себя в грязи до самой глубины души. Нет, непременно нужно вернуть
ей деньги. Пусть ими подавится. Противная сытая буржуйка. В прошлом Рауль
так много распространял листовок и брошюр, что для выражения ненависти у
него не было иного словаря кроме плакатно-политического: "сытые",
"обеспеченные". Вероника относилась к обеспеченным, к тем, кто приказывал,
имея для этого сильный голос и вдоволь презрения.
Вот и сейчас она пила кофе мелкими глотками гурманки, как всегда,
уверенная и невозмутимая, словно позабыла ссору, а может, на время отложила
ее, как откладывают вязание. Вскоре она снова примется за него, пересчитает
петли, нанижет их...Сейчас же ее захватила окружающая суета, снующие вокруг
дети, женщины, подновляющие косметику. Плечи, бедра Вероники неуловимо
танцевали под еле слышную за шумом модную мелодию.
- Ты поведешь, - сказала она, - я сыта по горло. Дюваль галантно
поклонился.
- Слушаюсь, мадам.
Она уставилась на него с внимательным удивлением.
- Ну и глуп же ты бываешь, если хочешь!
Она заплатила служащему колонки, уселась в машину, немного поиграла
застежкой спасательного пояса, потом растегнула его.
- От него очень жарко! Езжай помедленнее.
Он медленно поехал к основной дороге, выжидая просвет в потоке машин,
затем ловко вырулил на шоссе. И снова они были одни среди убегающих огней.
- Что мне делать с оборудованием кабинета? Я не думаю, что останусь в
Канне, он мне опротивел, - сказал Рауль.
- Предупреди поставщика. Ты вправе передумать. Если он не согласится,
что-нибудь предпримем. Во всяком случае, обратись ко мне. Я ведь теперь буду