"Оноре де Бальзак. Принц богемы" - читать интересную книгу автора

молодых людей в возрасте от двадцати до тридцати лет; все они в своем роде
гениальны, хотя пока еще мало известны; но они еще проявят себя и будут
тогда людьми заметными. На них уже и теперь обращают внимание в дни
карнавала, когда их остроумие, не находящее применения в другое время года,
ищет себе выхода в забавных выдумках и причудах. В какое время мы живем! До
чего нелепа власть, которая заставляет прозябать такие огромные силы! Среди
богемы нашлись бы дипломаты, способные опрокинуть расчеты России, если бы
они почувствовали поддержку французского государства. Там можно встретить
писателей, администраторов, военных, художников, журналистов. Словом, это -
микрокосм, и в нем представлены все виды ума и дарований. Если бы русский
император, потратив миллионов двадцать, купил нашу богему (допустим, что она
согласилась бы расстаться с парижскими бульварами) и переселил бы ее в
Одессу, то через год Одесса стала бы Парижем. Так бесплодно сохнет цвет
великолепной французской молодежи; и Наполеон, и Людовик Четырнадцатый
приближали к себе молодежь, но вот уже тридцать лет ею пренебрегает наша
жеронтократия[2]: при этой власти все во Франции чахнет. Это - та прекрасная
молодежь, о которой профессор Тиссо[3], человек, вполне заслуживающий
доверия, еще вчера говорил: "Услугами этой поистине достойной его молодежи
император пользовался повсюду - в советах, в важнейших государственных
органах, в исполненных трудностей и опасностей переговорах, поручениях,
делах, в управлении завоеванными странами, и всюду она оправдывала его
ожидания. Молодежь была для него тем же, чем missi dominici[4] были для
Карла Великого". Само слово "богема" говорит вам все: богема живет тем, что
у нее есть, а у нее нет ничего. Ее религия - надежда. Ее кодекс - вера в
себя. Основа ее бюджета - пресловутая любовь к ближнему. Эти молодые люди
выше своих несчастий. Не имея средств, они находят средства бороться с
судьбой, живя "на авось", они остроумны, как фельетонисты, и веселы, как
люди, которые кругом в долгах, ну, а в долг они берут столь же часто, как и
пьют! И, наконец, к чему я и веду, - все они влюблены. Но как влюблены!
Представьте себе Ловласа, Генриха Четвертого, Регента, Вертера, Сен-Пре,
Ренэ, маршала Ришелье в одном лице, и тогда вы получите представление об их
любви! Что это за влюбленные! В страстных чувствах они, неисправимые
эклектики, могут угодить любой женщине. Их сердце напоминает ресторанное
меню. Сами того не ведая, они применяют на практике книгу Стендаля "О
любви", даже не прочитав ее, быть может. У них на выбор различные виды
любви: любовь-влечение, любовь-страсть, любовь-каприз, любовь возвышенная и
прежде всего любовь мимолетная. Для них все хорошо; это они пустили в ход
шутовское изречение: "Все женщины равны перед мужчиной". Буквально это
изречение звучит еще сильнее, но так как, по-моему, самая мысль его
несостоятельна, я не придаю значения букве.
Сударыня, моего приятеля зовут Габриэль-Жан-Анн-Виктор-Бенжамен-Жорж-Фе
рдинанд-Шарль-Эдуард Рустиколи, граф де ла Пальферин. Рустиколи приехали во
Францию с Екатериной Медичи после того, как лишились небольших владений в
Тоскане. Будучи в дальнем родстве с д'Эстэ, они примкнули к Гизам. В
Варфоломеевскую ночь Рустиколи перебили немало протестантов, и Карл Девятый
даровал им наследственное графство де ла Пальферин, конфискованное у герцога
Савойского; графство это позднее выкупил у них Генрих Четвертый, оставив
Рустиколи титул: великий король имел глупость вернуть герцогу Савойскому его
владения. Взамен графы де ла Пальферин, имевшие раньше, чем Медичи,
собственный герб (серебряный, увитый лилиями, крест на лазурном поле, - он