"Оноре де Бальзак. Турский священник" - читать интересную книгу автора

Итак, аббат Бирото направлялся к дому мадемуазель Гамар, где он
проживал уже два года, - а до того времени в продолжение двенадцати лет это
жилище было лишь предметом его вожделений - erat in votis[3], - как ныне -
должность каноника.
Стать пансионером мадемуазель Гамар и стать каноником - к этому
сводились две главные цели его жизни. Быть может, к подобным целям и вообще
сводятся все стремления священников, которые, считая жизнь как бы
странствием в вечность, не могут желать в этом мире ничего, кроме хорошего
ночлега, хорошего стола, чистой одежды, башмаков с серебряными пряжками, -
словом, того, что требуется телесными нуждами, а в придачу - сана каноника,
чтобы удовлетворить честолюбие, это неизживаемое чувство, которое, как
полагают, последует за нами до самого престола господня, ибо есть чины даже
среди ангелов. Но вожделение к жилищу, теперь им занимаемому, - чувство,
которое показалось бы мирскому человеку столь мелким, - было у него какой-то
страстью, чреватой противоречиями, надеждами, восторгами и угрызениями
совести, как все самые преступные страсти.
Внутреннее расположение комнат и вместимость дома не позволяли
мадемуазель Гамар держать более двух жильцов. И вот за двенадцать лет до
того, как Бирото стал пансионером этой девицы, она взялась печься о
довольстве и здравии г-на аббата Трубера и г-на аббата Шаплу. Аббат Трубер
был жив. Аббат Шаплу умер, и ему немедленно наследовал Бирото.
Покойный аббат Шаплу, каноник собора св. Гатиана, был близким другом
аббата Бирото. Навещая каноника, викарий всякий раз восхищался его жилищем,
убранством комнат, библиотекой. Со временем этот восторг породил желание
владеть прекрасными вещами друга. Аббат Бирото был не в силах подавить такое
стремление, хотя жестоко страдал от мысли, что только со смертью его лучшего
друга могло быть удовлетворено это скрытое, но упорно возраставшее желание
получить квартиру Шаплу.
Аббат Шаплу и его друг Бирото были небогаты. Оба были из крестьян и
располагали только скромным священническим жалованьем; небольшие сбережения
помогли им пережить трудное время революции. После восстановления Наполеоном
католического культа аббат Шаплу был назначен каноником собора св. Гатиана,
а Бирото - викарием собора. Шаплу сделался пансионером мадемуазель Гамар.
Когда Бирото впервые пришел навестить каноника в его новом жилище, он
заметил только, что оно очень удачно расположено. Его пристрастие к квартире
друга зародилось, как зарождается любовная страсть у молодого человека: она
часто начинается с холодного восхищения женщиной и лишь впоследствии
переходит в любовь на всю жизнь.
Эта квартира, в которую поднимались по каменной лестнице, находилась в
части дома, обращенной на юг. Аббат Трубер занимал первый этаж, а
мадемуазель Гамар - второй этаж главной части, выходящей на улицу.
Когда Шаплу въехал в свое жилище, стены там были голы, потолки
закопчены. Каменные наличники каминов были грубо отесаны, некрашены. Каноник
разместил здесь кровать, стол, несколько стульев и небольшой шкаф с
книгами - всю свою небогатую обстановку. Жилье походило на красавицу в
лохмотьях. Но два-три года спустя одна старая дама, умирая, завещала аббату
Шаплу две тысячи франков, и он на эти деньги купил себе из обстановки замка,
разрушенного и разграбленного Черной шайкой[4], дубовый книжный шкаф,
украшенный замечательными резными фигурами, способными восхитить глаз
художника. Аббат приобрел шкаф, соблазнившись не столько его дешевизной,