"Григорий Бакланов. Хороший исход" - читать интересную книгу автора

Боборыкину.
В зале ждут. Сквозь пыльные после целой зимы, еще заклеенные окна
ломится горячее весеннее солнце, в зале будто дым стоит. У экспертов
слипаются глаза, от спины прокурора в шерстяном мундире только что пар не
идет. Народу в зале немного. Рядом слушается дело об убийстве из ревности,
так там и сидят, и стоят, и у дверей толпится народ.
Наконец вернулась эксперт вместе со свидетельницей: в соседнем зале ее
нашла.
Корзун садится на место как свой человек. Боборыкина стоит у всех на
виду, испуганная. Она в готовой драповой красной шубе с пушистым песцовым
воротником, в высокой пушистой шапке: косые черные и белые полосы. За этими
шапками с осени душились в очередях, а теперь их встретишь через две на
третьей.
Обстановка суда вызывает у Боборыкиной робость. Привычные для нее
понятия тут смещены. Когда кто-либо из профессоров появляется в больнице и в
белой шапочке, белом халате идет по коридору во главе целого шествия врачей,
настает тишина, больные в палатах волнуются и ждут. Здесь же профессоров
безо всякого почтения, всех вместе усадили тесно к стене за маленький стол,
а молодая женщина, судья, сидит на возвышении в высоком дубовом кресле, и
стол огромный, и двое заседателей в креслах поменьше так далеко от нее, что
и локтями не касаются.
Боборыкина смотрит на судью и от волнения вначале плохо понимает, что
ей говорят, и только кивает и вся, не сходя с места, с готовностью подается
грудью вперед. И комкает, комкает платочек в потных пальцах.
У нее спрашивают, и она, волнуясь, очень сознательно произносит имя,
отчество свое, фамилию, словно подписку дает. Потом ей показывают, где
расписаться, она расписывается. Пятясь от стола, возвращается на место.
Ждет.
- Скажите, Боборыкина, - обращается к ней судья, - кем вы работаете?
- Лаборанткой, - говорит Боборыкина и при этом отрицательно качает
головой, как бы заранее отметая от себя любые возможные подозрения.
- Вам приходилось прежде встречать профессора Осипова? Вы знаете его в
лицо?
- Как же мы можем не знать? - Боборыкина не столько оборачивается на
профессора, который сидит отдельно ото всех, сколько отстраняется испуганно,
хоть и стоит далеко от него.
Судья облокачивается о стол, ложится щекой на руку, чтоб из-за солнца
лучше видеть свидетельницу, пальцы запускает в свои пушистые волосы. Ее
только недавно научили простому средству: не мылом мыть голову и не
шампунями, а яичным желтком и промывать отваром ромашки. И волосы особенно
золотятся, пушистые-пушистые, ей приятно чувствовать сейчас их пальцами.
- А скажите, Боборыкина, вы помните тот случай с больным Шаничевым?..
- Ну как же этот случай не помнить! - перебивает ее Боборыкина и дышит
чаще.
Адвокат сразу начинает что-то записывать. Боковым зрением судья видит
это, понимает, что он там записывает, какой готовит уличающий вопрос, И, все
так же лежа щекой на ладони, не сводя со свидетельницы своих серых больших
глаз, сама задает этот вопрос:
- А почему он вам так памятен, тот случай? Вы что, уже знали, когда вам
принесли из операционной...