"Дуглас Адамс. Долгое чаепитие ("Dirk Gently" #2)" - читать интересную книгу автора

в первый момент, и кусала губы, он заключил:
- Все ясно. Вы едете к какому-то типу, который вас изводит. Знаете что
я вам скажу, пошлите-ка вы его куда подальше. Поезжайте лучше в Тенерифе.
"Это мысль. Тенерифе. Или еще лучше - домой", - мгновенно промелькнуло
у нее в голове.
Глядя из окна такси на беснующееся месиво автомобилей, она думала о
том, что здешняя холодная и гнусная погода, наверное, ерунда по сравнению
с тем, что может ожидать ее в Норвегии.
"Да, в самом деле домой. Дома сейчас, наверно, все покрыто льдом, почти
как в Норвегии; льдом, испещренным гейзерами пара, рвущегося из-под земли,
застывающего в морозном воздухе, а потом оседающего инеем меж застывших
громад Шестой авеню".
Достаточно беглого взгляда на тридцатилетний жизненный путь Кейт, чтобы
безошибочно угадать в ней жительницу Нью-Йорка. Однако она редко бывала
там. Большая часть ее жизни прошла довольно далеко от Нью-Йорка. Она жила
то в Лос-Анджелесе, то в Сан-Франциско или Европе, а пять лет назад
провела некоторое время в беспорядочных блужданиях по Южной Америке,
обезумев от горя после потери своего мужа Люка, попавшего под машину в
Нью-Йорке в тот момент, когда они искали такси. Случилось это вскоре после
их свадьбы.
Ей нравилось считать Нью-Йорк своим домом, думать, что она по нему
скучает, хотя на самом деле единственной вещью, по которой она на самом
деле скучала, была пицца. Не какая-то обычная черствая пицца, а та,
которую вам приносят на дом по вашему заказу. Только такая пицца была
настоящей. Пицца, из-за которой надо выходить из дома, а потом сидеть,
уставившись в стол с лежащей на нем красной салфеткой в ожидании, пока ее
принесут, - это уже не настоящая пицца, сколько бы перцу и анчоусов туда
ни впихнули.
Больше всего ей нравилось жить в Лондоне, если не считать проблемы с
пиццей, сводившей ее с ума. Почему ни в одном ресторане нельзя было
заказать пиццу на дом? Почему никто здесь не понимал, что весь смысл пиццы
именно в том, чтобы ее приносили к тебе домой в картонной коробке еще
тепленькую? В том, как она выскальзывает из оберточной жиронепроницаемой
бумаги, а ты берешь ее ломтики, сложенные вдвое, и поглощаешь прямо перед
телевизором? Что же это за изъян такой у этих англичан с их тупостью,
ленью и гонором, который мешает им вникнуть в такой простой принцип?
Странно, но это была единственная в ее лондонской жизни вещь, с которой
она никак не могла смириться и научиться обходиться без нее, и вот,
примерно раз в месяц, каждый раз, когда она была в особенно мрачном
расположении духа, Кейт звонила в какой-нибудь ресторан-пиццерию и
заказывала самую огромную пиццу, какую только была способна описать; по
существу, пиццу с еще одной пиццей сверху - и сладким голосом просила
принять заказ на дом.
- Что сделать?
- Принять заказ на дом. Разрешите продиктовать адрес...
- Не понимаю. Разве вы не зайдете забрать пиццу?
- Нет. Разве вы не принесете заказ на дом?
- Мм, этого мы не делаем, мисс.
- Не делаете?
- Э... не приносим заказы на дом.