"Федор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

Федор Михайлович Достоевский

Братья Карамазовы

РОМАН В ЧЕТЫРЕХ ЧАСТЯХ С ЭПИЛОГОМ


* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. *

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
Надрывы

I. ОТЕЦ ФЕРАПОНТ.

Рано утром, еще до света, был пробужден Алеша. Старец проснулся и
почувствовал себя весьма слабым, хотя и пожелал с постели пересесть в
кресло. Он был в полной памяти; лицо же его было хотя и весьма утомленное,
но ясное, почти радостное, а взгляд веселый, приветливый, зовущий. "Может и
не переживу наступившего дня сего", сказал он Алеше; затем возжелал
исповедаться и причаститься немедленно. Духовником его всегда был отец
Паисий. По совершении обоих таинств началось соборование. Собрались
иеромонахи, келья мало-по-малу наполнилась скитниками. Наступил меж тем
день. Стали приходить и из монастыря. Когда кончилась служба, старец со
всеми возжелал проститься и всех целовал. По тесноте кельи, приходившие
прежде выходили и уступали другим. Алеша стоял подле старца, который опять
пересел в кресло. Он говорил и учил сколько мог, голос его, хоть и слабый,
был еще довольно тверд. "Столько лет учил вас, и стало быть столько лет
вслух говорил, что как бы и привычку взял говорить, а говоря вас учить, и до
того сие, что молчать мне почти и труднее было бы, чем говорить, отцы и
братия милые, даже и теперь при слабости моей", - пошутил он, умиленно
взирая на толпившихся около него. Алеша упомнил потом кое-что из того, что
он тогда сказал. Но хоть и внятно говорил, и хоть и голосом достаточно
твердым, но речь его была довольно несвязна. Говорил он о многом, казалось,
хотел бы все сказать, все высказать еще раз, пред смертною минутой, изо
всего недосказанного в жизни, и не поучения лишь одного ради, а как бы
жаждая поделиться радостью и восторгом своим со всеми и вся, излиться еще
раз в жизни сердцем своим...
"Любите друг друга, отцы, - учил старец (сколько запомнил потом Алеша).
- Любите народ божий. - Не святее же мы мирских за то, что сюда пришли и в
сих стенах затворились, а напротив, всякий сюда пришедший, уже тем самым,
что пришел сюда, познал про себя, что он хуже всех мирских и всех и вся на
земле... И чем долее потом будет жить инок в стенах своих, тем
чувствительнее должен и сознавать сие. Ибо в противном случаем не за чем ему
было и приходить сюда. Когда же познает, что не только он хуже всех мирских,
но и пред всеми людьми за всех и за вся виноват, за все грехи людские,
мировые и единоличные, то тогда лишь цель нашего единения достигнется. Ибо
знайте, милые, что каждый единый из нас виновен за всех и за вся на земле
несомненно, не только по общей мировой вине, а единолично каждый за всех
людей и за всякого человека на сей земле. Сие сознание есть венец пути
иноческого, да и всякого на земле человека. Ибо иноки не иные суть человеки,