"Петр Иосифович Дубровин. Аннет (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Петр Иосифович Дубровин, литератор, явно не лишенный дарования, умер в
начале шестидесятых. Из всех его произведений, по тем временам не имевших ни
малейшего шанса увидеть свет, сохранилась, видимо, только рукопись этой
повести. Большинства тех, кто знал его при жизни, тоже нет на свете, теперь
уже мало что можно узнать и о биографии этого, по всей видимости,
незаурядного человека. При Сталине он был, подобно многим, репрессирован.
Последние годы жизни работал архитектором в Моспроекте, жил где-то под
Москвой. Это все, что удалось выяснить. Остальное - в повести и более нигде.
Странно подумать, что она писалась в 50-м году, в злую, грубую и нищую
эпоху, и писал ее пожилой, жестоко потрепанный жизнью человек. Это придает
ее несколько наивной стилистике иной, куда более серьезный, волнующий смысл.
Можно считать "Аннет" литературным произведением или человеческим
документом, но в том или ином качестве ее стоит прочесть. Хотя бы потому,что
здесь - не только в бытовых подробностях, но и в самом стиле мыслей и чувств
персонажей в сути их драмы, удивиткельно сохранен колорит времени, ушедшего
навсегда.

Петр Дубровин

АННЕТ
Повесть

Посвящается памяти давно усопшей
в знак бесконечной благодарности.

...Медленно сходили
На землю сумерки зимы.


Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы.

А.Блок, "Стихи о прекрасной даме"

Завтра я покидаю больницу. Не потому, что выздоровел, ибо болезнь моя
неисцелима и быстро ведет меня к гибели, а только потому, что не хочу
портить себе остаток догорающей жизни унынием больничных стен. В
предчувствии своего недалекого конца я хочу воспользоваться досугом, который
дает мне болезнь, чтобы исполнить свой долг перед Давно Усопшей, чей далекий
немеркнущий облик не покидает меня уже несколько дней.
Дорогая моя! То, что я собираюсь рассказать, будет совершенно ново для
тебя, от которой у меня уже двадцать лет нет тайн. Речь идет о событии моей
ранней молодости, о котором я никогда ничего не сообщал никому, в частности,
и тогда, когда симфония великой грозы в моей юношеской душе отзвучала и ей
вторило лишь медленно угасающее эхо. И если я заговорил об этом теперь, то
лишь потому, что чувствую лежащий на мне своеобразный долг. Ведь я облекаю
свое повествование в литературную форму, то есть в форму произведения
искусства, а всякое произведение искусства (пусть никогда не опубликованное)
обладает таинственным свойством придавать объективную, почти метафизическую
реальность своему сюжету и тем самым как бы спасает его от бесследного