"Фредерик Форсайт. Шантаж" - читать интересную книгу автора

двадцатитрехлетним юношей он вернулся из армии домой в чине капрала. Ему
посчастливилось найти работу - постоянную, сулящую пенсию! Как он был рад
месту клерка в гигантской страховой компании мирового значения - надежной,
как сейф Английского банка, расположенного неподалеку, меньше, чем в
пятистах ярдах! Эта должность открывала ему доступ в Сити - главный нерв
раскинувшегося на квадратную милю экономического спрута, щупальца которого
протянулись во все уголки земного шара.
Он любил Сити конца сороковых, с удовольствием гулял по его
неподвластным времени улицам: Бред-стрит, Корн-хилл, Поултри, Лондон-уолл...
Их начало терялось в глубине веков. Раньше здесь продавали хлеб, зерно,
домашнюю птицу, а Лондон был обнесен городской стеной. Отсюда отплывали
корабли в чужие земли, где предприимчивые купцы вели торговлю с людьми
черного, желтого и коричневого цвета кожи. Отчаянные головы рыли золото,
добывали алмазы, торговали, скупали, крали, перепродавали, а наживу
отправляли в Сити. Здесь открывались банки, страховые общества, делались
вклады в промышленность, большие капиталы пускались в оборот. Наконец,
именно здесь, в конторах Сити, стали решаться судьбы целых племен и народов:
получат они работу или им грозит голодная смерть. Мистер Наткин никогда не
задумывался о том, что эти предприниматели - не кто иные, как самые
удачливые грабители в мире. Мистер Наткин был вполне лоялен.
Со временем очарование рассеялось. Он стал одним из множества служащих
в таком же сером костюме и шляпе, с портфелем и складным зонтиком, слившись
с потоком, наводнявших Сити каждое утро, чтобы в конце рабочего дня
растечься на ночной отдых по городам близлежащих графств.
Соответствуя своему прозвищу, он был миролюбивой, безобидной зверушкой,
обитающей в дебрях Сити. За эти годы он совершенно сроднился со своим
письменным столом. Лоснящийся и кругленький, шестидесятилетний Наткин
неизменно производил приятное впечатление. Когда он собирался более подробно
ознакомиться со служебными бумагами или взглянуть на окружающую его
действительность более пристально, на нос водружались очки, делая его еще
более добродушным. Секретарши, покоренные его галантностью и
предупредительностью, относились к нему с материнской нежностью. Словом, он
был вовсе не из тех, кто читает и, более того, носит с собой грязные
журнальчики. Но в то утро все получилось именно так. Он незаметно
проскользнул в уборную, накинул крючок и окунулся в "Новую жизнь" с головой.
Мистер Наткин был потрясен. Фотографии, как бы любительские, изображали
хозяек дома в нижнем белье... Прилагался перечень услуг, смысл которых, по
крайней мере для Наткина, оставался неясен... Подательницы объявлений искали
великодушных джентльменов с положением... Дочитав до конца, Наткин спрятал
журнал в самом глубоком отделении портфеля. Вечером, после работы, он
благополучно провез журнал в Эденбридж, и полиция не остановила и не
обыскала его. Журнальчик он положил под ковер у камина. Там Летиция никогда
не нашла бы его.
Летицией звали миссис Наткин. Большую часть суток она проводила в
постели, постоянно жалуясь на тяжелейший артрит и сердцебиение. Но, по
мнению доктора Балстрода, причиной всему была ее постоянная ипохондрия.
Худая, остроносая, с вечным раздражением в голосе, она давно уже перестала
доставлять радость Сэмюэлю и как хозяйка дома, и как супруга. Но он был
преданным мужем и готовым на все, лишь бы ее не огорчать. Летиция в жизни
ничего не делала по дому - и поэтому просто не могла заглянуть под ковер.