"Герман Гессе. Душа ребенка" - читать интересную книгу автора

что-то от наказания и нечистой совести. Тысячи раз ты проходил эту прихожую
со смехом. Но иногда ты входил и сразу оказывался подавлен, чувствовал
страх, спешил к освобождающей лестнице.
Когда мне было одиннадцать лет, я как-то пришел из школы домой в один
из тех дней, когда судьба подстерегает нас в каждом углу, когда легко может
что-нибудь произойти. В такие дни любая душевная неурядица и незадача словно
бы отражается в нашем окружении, обезображивая его. Недовольство и страх
гнетут наше сердце, и мы, ища и находя вне себя мнимые их причины, видим мир
плохо устроенным и всюду натыкаемся на препятствия.
Так было и в тот день. С самого утра меня угнетало - кто знает почему,
может быть, из-за ночных снов - чувство, похожее на нечистую совесть, хотя я
ничего особенного не натворил. У отца было утром страдальческое и упрекающее
выражение лица, молоко за завтраком было теплое и невкусное. В школе,
правда, никаких огорчений на мою долю не выпало, но и там все опять казалось
безотрадным, мертвым и удручающим, соединившись в том уже знакомом мне
чувстве бессилия и отчаяния, которое говорит нам, что время бесконечно, что
мы на годы, навеки останемся маленькими и безответными под гнетом этой
дурацкой, противной школы и что вся жизнь бессмысленна и отвратительна.
Досадовал я в тот день и на моего тогдашнего друга. С недавних пор я
дружил с Оскаром Вебером, сыном машиниста, не зная толком, что тянет меня к
нему. Недавно он хвастался тем, что его отец зарабатывает семь марок в день,
а я наудачу ответил, что мой - четырнадцать. Он сразу поверил и проникся ко
мне уважением; с этого все и началось. Несколько дней спустя мы с Вебером
заключили союз, заведя общую копилку, чтобы потом купить пистолет. Пистолет
лежал в витрине скобяной лавки, тяжелая штука с двумя синеватыми стальными
стволами. И Вебер подсчитал, что если экономить по-настоящему, то можно
будет довольно скоро купить его. Ведь деньги случаются всегда, он часто
получает по десяти пфеннигов на карманные расходы, а иногда находишь прямо
на улице или деньги, или какие-нибудь ценные вещи, например, подкову, слиток
свинца и тому подобное, которые вполне можно продать. Десять пфеннигов он
тут же и дал для нашей копилки, и они убедили меня, и весь наш план
показался мне осуществимым и многообещающим.
Когда я в тот день входил в нашу переднюю и холодный, как в погребе,
воздух смутно напомнил мне тысячи неприятных и ненавистных вещей, какие
существуют на свете, мысли мои были заняты Оскаром Вебером. Я чувствовал,
что не люблю его, хотя его добродушное лицо, напоминавшее мне одну прачку,
было мне симпатично. Привлекали меня не его личные качества, а что-то
другое, я бы сказал, его положение - нечто такое, что он разделял почти со
всеми мальчиками его типа и происхождения: какое-то дерзкое умение жить,
нечувствительность к опасностям и обидам, близкое знакомство с практическими
мелочами жизни, с деньгами, лавками и мастерскими, с товарами и ценами, с
кухней, стиркой и тому подобным. Такие мальчики, как Вебер, которым побои в
школе, казалось, не причиняли боли, мальчики, состоявшие в родстве и
дружившие со слугами, извозчиками и фабричными девицами, - они занимали в
мире другое, более твердое положение, чем я; они были как бы взрослее, они
знали, сколько зарабатывает в день их отец, и знали, несомненно, еще многое,
в чем я был несведущ. Они смеялись над выражениями и шутками, которых я не
понимал. Они вообще умели смеяться так, как мне не было дано, на какой-то
грязный и грубый, но бесспорно взрослый и мужской лад. Что из того, что ты
был умнее их и знал в школе больше! Что из того, что ты был лучше одет, умыт