"Дмитрий Глуховский. Случай в зоопарке" - читать интересную книгу автора

Чёрный крест мокрого асфальта на покрытой опавшими листьями земле,
налево слоны, прямо - выход, направо - хищники. Направо! И становится
теплее, и улыбка озаряет лицо. Скорее туда!
Издалека уже, там, за клеткой с ленивыми жирными медведями, за
жмущимися к трубам отопления львами, зелёные огни его глаз. Он не спит. Он
стоит, стоит у самой решётки и смотрит вдаль. Он тоже ждёт, и он чувствует,
и он предвкушает.
Всё ближе и ближе эти глаза, охваченные изумрудным пламенем нетерпения.
Серебристая мягкая шерсть, напряжённые острые уши, чуть приоткрытая
пасть, из которой поднимается полупрозрачный пар.
Руки впиваются в решётку клетки, и взгляд ныряет во взгляд.
Человеческий взгляд - в глаза огромного матёрого волка, пылающие зелёные
глаза с двумя бездонными колодцами зрачков, из глубины которых что-то
начинает медленно подниматься на поверхность.
Губы выталкивают неуклюжие слова: "Я пришёл. Я пришёл. Я обещал тебе, и
я пришёл. Я подарю тебе свободу." Уши волка нервно двигаются, он поводит
носом, вдыхает тревожный запах махорки и слышит, как ближе и ближе скребут
чёрный асфальт калоши. Надо торопиться, времени всё меньше.
Волчьи глаза. Прекрасные, дикие. От них невозможно оторваться. Зрачки
расширяются, шерсть встаёт дыбом, и волк приближается к человеку, насколько
позволяет клетка.
Лоб вжат в в решётку, рук, кажется, не расцепить, они восли уже в чугун
прутьев, и чернота человечьих и волчьих зрачков сливается воедино, чтобы
воссоединиться затем с ночной тьмой.
Жёлтый круг электрического света бродит по дорожке и страстно скрипит
лампа, отдаваясь ветру. И тогда то искристое, что медленно вздымалось,
незаметно приближалось, поднимаясь из бездны волчьих глаз, к поверхности,
выплёскивается наружу, зрачки озаряются изнутри и свет устремляется во
внешний мир, истребляя мрак и наполняя своим лучистым ликованием глаза
человека.
С трудом разжимаются зажившие руки, взор взмывает в бесконечность
осеннего неба, не встречая преград. Ноги делают неловкие непривычные
движения, наполненные новой, неведомой доселе силой, унося прочь, через
сонных грифов, встрепенувшихся орлов, через жалких львов, дремлющих горилл,
обречённых лебедей, чтобы единым могучим прыжком преодолеть двухметровый
ржавый забор, и только одна мысль будет биться в мозгу: "Свобода!", омывая
сознание волнами невыразимого блаженства.
А волк будет долго смотреть вслед погасшими усталыми глазами, и оскал
его пасти будет разительно напоминать тихую улыбку. А потом он уляжется на
подстилку и примется вылизывать ржавчину из глубокой раны на лапе, потому
что теперь можно, теперь есть время, много времени, целая жизнь.