"Юний Горбунов. Софья Палеолог " - читать интересную книгу автора

коим терепетал иконный лик Спаса.
Нежданно-упоительное чувство испытала Софья на берегу Омовжи -
пленительную новизну. Которая не только не страшит, но желанна ей. Не зная
речи окружавших ее людей, по одним только взглядам и жестам Софья вдруг
ощутила себя здесь первой. Заискивающая ухмылка вдруг появилась на лице
Джана Батисты. Где-то чуть в стороне и как бы не у дел оказался даже легат
Антоний, папский посланник, всю дорогу из Рима не снимавший маску
значительности своей миссии. Теперь все взгляды - на нее, все кубки тянутся
к ней. Стоит ей сделать маленький шажок, как уже перед ней расступаются.
Пьянящая и такая желанная иллюзия избранности! Она, оказывается,
затаившись на время, жила в ней. И теперь птичкой забилась внутри,
запросилась наружу. Иллюзия, ради коей она, ромейская принцесса Зоя
Палеолог, ведь и была рождена на свет в Царьграде. Ведь и была!.
Не для того ли ее предок Михаил VII Палеолог отобрал у крестоносцев
Константинополь и восстановил восточную империю ромеев? Не для того ли два
столетия сопротивлялись Палеологи варварской силе турок-османов? А ее отец
Фома Палеолог, деспот Морейский ***, не за тем ли искал дорогу в Рим, к папе
и сохранил для нее, Софьи, и ее потомства права на византийский престол? Не
продал, не прокутил, как прочие. Не потому ли, наконец, дальновидный
кардинал Виссарион, покровитель и наставник осиротевшей принцессы, одному за
другим отказывал в ее руке женихам-латинянам, пока не высмотрел Иоанна
московского, почуяв в его, как на дрожжах растущем княжестве, будущего
исполина, а может... А может и третий Рим?
Державная принцесса до поры дремала в бесприданнице Зое, но дремала,
оказывается, чутким сном.

Путь озером на большом, ярко размалеванном, насаде* стал для нее еще
одним подарком великого князя. Занавесил собой всю тревожную дорогу от Рима.
Она вдруг ощутила себя безмятежной девочкой, ребенком, каким не была даже в
окружении старших братьев и сестры на венецианском острове Керкире**. Она
шла, куда хотела, капризно отмахивалась от легата, не снимавшего своих
красных перчаток, озорно старалась выговорить пару-другую цокающих здешних
слов. Приставленная к ней боярыня напомнила ей мать. Напомнила своей полной
противоположностью - была улыбчивая, безоглядная, словно бы всегда готовая
пуститься в пляс.
А Керкир... Нет, она не хотела вспоминать Керкира, этого унылого
прибежища побежденных и изгнанных Палеологов. Раннее замужество и скорое
вдовство сестры Елены, ушедшей затем в монастырь; неутолимая тоска и
одиночество матери... Вечные ожидания вестей из Рима, куда отправился за
покровительством ее отец с латинскими святынями...
Там, на Керкире, могила матери.
Там похоронена и ее, Зоина, молодость...
А теперь корабль нес ее в другой мир, и сам был уже островком другого
мира. Незнакомый избранник Софьи как бы незримо присутствовал, реял над нею
в облике Спаса.

***

Первый русский город, увиденный Софьей, был Псков. После тяжелых камней
Рима и Болоньи, Виченцы и Нюренберга, которые ей пришлось миновать, Псков