"Эммануил Генрихович Казакевич. При свете дня (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

Эммануил Генрихович КАЗАКЕВИЧ

ПРИ СВЕТЕ ДНЯ

Рассказ

________________________________________________________________

ОГЛАВЛЕНИЕ:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
________________________________________________________________


1

Наступал час рассвета. Утренняя серость постепенно, но с каждой
минутой все напористее и быстрее вползала во все щели, проникала в темные
подворотни, слизывала густые тени с порогов и стен. Прямоугольные
пространства заполнились еще неопределенным туманом, вовсе не напоминавшим
о солнце, но этот туман понемногу светлел, белел, розовел и вдруг,
неожиданно задрожав, зажегся желтыми солнечными лучами на оконных стеклах
верхних этажей.
Это повлекло за собой целый ряд новых звуков и картин. Ранний храбрец
автомобиль зафыркал в ближнем дворе. Донесся протяжный гудок отдаленного
завода. Захлопали форточки. Зашаркали шаги. Дворничиха в белом фартуке
громким и сладким зевком встречала в воротах встающее солнце. Продрогший
за ночь милиционер гляделся в маленькое зеркальце и поправлял русую
челку - при свете утра он оказался девушкой. С трамвайных рельсов с тихим
шелестом убегали разгоняемые первым трамваем желтые листья.
Человек шел по мостовой, глядя по сторонам с любопытством, выдающим
приезжего. Он был одет в солдатскую шинель, и за спиной у него висел
вещевой мешок - старый, побуревший от пота и дождей. Весь вид этого
человека напоминал о недавно закончившейся войне, и только кепка на
голове - обычная рабочая кепка, по-видимому, совсем новая, - была
единственной данью наступившему мирному времени. Она и выглядела не к
месту, и лицо человека - скуластое, голубоглазое, с добрыми, словно
припухшими губами - из-за этой кепки многое теряло в своей солдатской
выразительности.
Человек внимательно и чуть удивленно приглядывался к оживающим
московским улицам. Большая машина, поливающая мостовую, прошла мимо, обдав
его водяной пылью. Он улыбнулся и приветливо помахал рукой шоферу. В этом
движении чувствовалась свобода - однако не развязность городского жителя,
а скорее независимость исходившего тысячу дорог солдата.
Даже в том, что он шел не по тротуару, а по мостовой, даже и в этом,
пожалуй, сказывалась солдатская закваска, привычка к хождению строем, к
ощущению себя не единицей, а частью колонны, для которой тротуар - слишком
тесное место.
Хотя человек был несомненно нездешний - его мятая шинель
свидетельствовала о сне на вагонной полке - и, возможно, даже приехал в