"Кирилл Казанцев. Ставок больше нет ("Василий Скопцов" #2)" - читать интересную книгу автора

пятидесяти, был подвешен за руки к какой-то трубе, протянувшейся под
потолком тесного, лишенного окон помещения.
Разглядеть лицо жертвы было практически невозможно - сплошная кровавая
маска, какое-то месиво, в котором под ярким светом направленной на него
лампы горел безумием ужаса еще не заплывший глаз.
Беззащитно голое по пояс тело было полным и рыхлым, несло ярко
выраженные следы такого распространенного порока, как чревоугодие. И еще
кое-какие другие следы - на неестественно, нездорово белой коже тут и там
были заметны черно-красные точки ожогов, наливались чернотой кровоподтеки...
Этого мужчину не просто били за какую-либо провинность или просто так, для
души. Его пытали. Причем пытки эти продолжались уже некоторое время...
Сколько - точно вряд ли можно сказать... Но вполне достаточно для того,
чтобы превратить крепкого и не старого еще мужика в аморфное и забитое
существо. Хотя... При наличии некоторых навыков и определенного старания
такое можно проделать в самый минимальный срок...
Судя по всему, усталый здоровяк обладал и старанием, и навыками в
такого рода делах. Плюс еще, как уже говорилось, получал удовольствие от
самого действа... Нравилось, видимо, человеку ощущать свою власть над себе
подобными...
По мере приближения ладони к лицу жертвы, - а палач не спешил,
проделывал все это медленно и демонстративно, - та все сильнее дергалась и
раскачивалась, вертела головой, пытаясь отвести, спрятать лицо. Только все
было зря - толстая веревка хитрым переплетением витков накрепко соединила
между собой руки пытаемого и стальную трубу.
Садист, самодовольно осклабившись, наблюдал за этими жалкими попытками.
Потом с нарочитой, глумливой лаской в голосе спросил:
- Споешь, птычка?..
Привязанный торопливо закивал головой - за лаской он слышал угрозу.
Небезосновательно... Имел уже печальный опыт общения...
- Хорошо! - продолжал палач. - Что надо говорить, помнишь?..
И опять торопливые движения окровавленной головы...
- Молодец! Ну, тогда поехали!..
Жертва с трудом разомкнула разбитые губы, обнажая неровный ряд
сломанных зубов, но вместо членораздельной речи из пересохшего горла
вырвался только надсадный хрип.
- Не пойдет! - послышался мужской голос откуда-то из-за спины садиста,
из дальнего угла помещения, надежно укрытого завесой темноты.
- Ты что, сука?!. - злобно оскалился палач и коротко, почти без
размаха, ударил левой рукой под диафрагму. Послышался гулкий, как будто
ударили по пустой бочке, хлопок. Подвешенное тело подбросило вверх, выгнуло
дугой. Несколько конвульсивных рывков - и пытаемый обмяк, всем своим весом
обрушившись на веревки. Голова его бессильно упала на грудь...
Здоровяк, как хороший художник, любуясь делом рук своих, отступил на
шаг.
- Мясник ты, Лом! - опять послышался голос. - Нет в тебе чуткости, нет
чувства сострадания к ближнему своему!
- Че?!. - развернулся в ту сторону, откуда доносился голос, Лом.
- Убьешь, говорю, клиента, бычара! - В голосе человека-невидимки
послышались стальные командирские нотки. - Тормозить надо! Хватит его уже
калечить - он и так на все готов! Дал бы ему лучше водички...