"Анатолий Ким. Соловьиное эхо" - читать интересную книгу автора

И правда, вскоре этот простуженный Харон обозначился вблизи пристани,
смутно забелел на темной воде, склоняясь и выпрямляясь, загребая веслами на
невидимой лодке. Вот весло стукнуло о свайное бревно. Привязав лодку к
боковой стенке причала, где едва различимые покачивались еще несколько
лодок, гребец с кряхтением и тихим бормотом взобрался на помост, закинув
сначала ногу, а затем очутившись на четвереньках на его краю. И когда он,
продолжая что-то невнятное бормотать, поднялся на ноги и приблизился к Отто
Мейснеру, путешественник шагнул навстречу ему. Человек что-то гортанно и
испуганно произнес, однако, не получив ответа, робко сунулся вперед и
уставился в самое лицо Отто Мейснеру. Магистр бесстрастно разглядывал близко
перед собою испуганные глаза, выпуклые скулы и козлиную бородку рослого
азиатского старика. Он был под широкой и плоской, как поднос, соломенной
шляпой, привязанной веревочками под нижней губою. Одет был старик в мокрую
белую кофту и такие же штаны. Поглазев достаточно на незнакомца, он отступил
на шаг и что-то опять произнес вопросительное. Отто Мейснер, не понявший ни
слова, заговорил сам и произнес по-русски, стараясь придать голосу как можно
больше убедительности и мира:
- Купец... Где живет купец Пантелеймон Тян?
При этом имени старик живо замотал головою и, словно испугавшись
чего-то, развернулся и умчался с пристани, стуча ногами по мокрым доскам.
Провалившись в толщу тьмы, он еще раз издали напомнил о себе, жестко кашляя
где-то на невидимых холмах высокого берега. Отто Мейснер лишь вздохнул
грустно и вновь принялся тихо расхаживать по пристани. Он подумал, что весь
этот трудящийся простодушный люд Земли на обоих ее полушариях, будь то
черный бушмен, коричневый пеон или белый батрак на прибалтийской мызе, - все
они суетятся от младенчества до старости в тревожных поисках хлеба насущного
и существуют, если представить абстрактно, перемещаясь лишь в направлении
горизонтальном. В то время как человек, рожденный под этим высоким именем,
должен бы устремляться бесконечно ввысь по вертикали. И магистр, вздохнув
еще раз, посмотрел в небо, надеясь увидеть там хотя бы одну звезду. Но
вверху ничего, кроме тьмы и смутного шевеления дождя, не было.
А вскоре он увидел, как на незримых высотах берега появились два ярких
огня и, словно парочка гуляющих духов, неровно поплыли рядышком, повторяя в
пути прихотливую кривизну холмистой земли. Огоньки иногда пропадали,
возникали, вновь исчезали и вдруг надвинулись совсем близко, и Отто Мейснер
увидел, как к пристани торопливо подбегают двое пригнувшихся людей с
круглыми бумажными фонарями в руках. Оскальзываясь на крутизне спуска, они
одолели мокрую глинистую дорогу и один за другим взбежали на помост
пристани. То оказались пожилая женщина в подоткнутой юбке и невысокий
крепкий подросток, оба босиком, накрытые с головою островерхими вывернутыми
мешками. Хотя на дощатой пристани было уже не скользко, они продолжали
двигаться согнувшись, широко расставляя ноги, низко освещая путь перед собою
желтыми фонарями. Они подошли к путешественнику, оба поклонились ему, а
затем, не говоря ни слова, подхватили с пола его багаж. И только подросток,
искоса взглянув на приезжего жаркими и восторженными глазами, сверкнул
мгновенной улыбкой.
Отто Мейснер ни о чем не стал расспрашивать и молча зашагал вслед за
неожиданными носильщиками. При матово-золотистом свете фонаря он видел перед
собою движущийся кусок грязной дороги да мускулистые икры и мокрые пятки
мальчика, который шлепал по вязкой каше, закатав до колен штаны. Женщина,