"Анатолий Фёдорович Кони. Мотивы и приемы творчества Некрасова " - читать интересную книгу автора

грубые проявления власти владельцев крестьянских "душ".
Вот где корни любви и гнева, проникающие поэзию Некрасова, вот
первоначальный источник его любви и сострадания к "Орине-матери
солдатской" и к "некрутиковой жене", - сочувствия тяжкому горю русской
женщины, когда она, выполняя святой подвиг, едет "во глубину сибирских
руд" к сосланному мужу или когда она не в силах забыть своих детей,
погибших на кровавой ниве, подобно плакучей иве, не могущей поднять "своих
поникнувших ветвей". Из этого же источника, наконец, черпает он со
свойственным ему трезвым реализмом свое трогающее участие к молодой
крестьянке, которую будет "бить А если обратиться к молодым годам поэта,
брошенного на "холодные плиты" Петербурга, "пребывающего в неизвестности,
пресмыкающегося в нищете" в соприкосновении со всеми видами испытаний и
страданий, свойственных жизни "рокового" города, то можно ли отрицать
лично пережитую и искреннюю горечь негодования в изображении тех, кого он
имеет в виду, говоря читателю: "Иди к униженным, иди к обиженным, там
нужен ты".
Быть может, недалеко уже то время, когда Некрасов станет вполне и
непререкаемо народным поэтом, и песенка его зазвучит над Волгой, над Окой,
над Камой, но и теперь он яркий и глубоко вдумчивый поэт о народе, о его
нуждах и скорбях. В его "Тишине" и ряде других произведений звучит
неподдельная любовь к родной природе и к своей отчизне. "Пусть ропот
укоризны за мною по пятам бежал, - говорит он, - не небесам чужой отчизны
- я песни родине слагал!". Его лирические вещи, полные грусти о
недостижимом или разбитом счастье, проникнуты заразительным настроением.
Достаточно указать на "Я посетил твое кладбище". Нужно ли говорить о его
гражданской заслуге "толпе напоминать, что бедствует народ в то время, как
она ликует и поет", - напоминать, что в то время, когда, по признанию
самого Николая I, Россия управлялась столоначальниками, а они избирались
преимущественно из городской молодежи, далекой от народа и чуждой ему,
Некрасов говорил ей о нем, пробуждая в ней внимание и любовь к этому
"таинственному незнакомцу".
Выставляя Некрасова "спорным поэтом", некоторые критики нападают и на
приемы его творчества. "Зачем он употребляет стихотворный размер анапест?"
- восклицает один; "Да ведь все, что он говорит стихами, можно изложить
прозой", - восклицает другой Его содержательные и образные прилагательные,
напоминающие пушкинские, заключали в себе не только определения свойства
или качества, но и целый образ, как, например, - беспокойная ласковость
взгляда, поддельная краска ланит и убогая роскошь наряда у несчастной
жертвы общественного темперамента, или врачующий простор родной стороны,
или закушенный калач, дрожащий в руке голодного вора, и проч.
Нельзя не отметить у него и очень удачных звукоподражаний, тоже
напоминающих Пушкина. Таков, например, отзыв простого человека о железной
дороге: "Важная барыня! гордая барыня! ходит, змеёю шипит: "Пусто вам!
пусто вам! пусто вам!" - русской деревне кричит".
Нет и скучного у многих поэтов многословия. Его определения кратки, но
содержательны, - он часто ограничивается общим намеком, предоставляя
читателю самому представить себе настоящую картину. В страдании русской
матери, насильственно разлученной с сыном, "мало слов, а горя реченька,
горя реченька бездонная"; причины, приведшие человека на каторгу, рисуются
так: "Молящий стон, безумный крик, сверканье стали... прочь утонувшие в