"Игорь Козлов. Рапорт лейтенанта Климова (Повесть) [D]" - читать интересную книгу автора

лошади, старался укрыть ее полой плаща.
Климов сомкнул тяжелые веки, неторопливо размышлял о превратностях
судьбы пограничника. Месяц служит он на заставе, но, честно говоря, так и
не привык к калейдоскопу событий.
В первый же день граница подарила ему боевое крещение. Климов только
представился капитану Михайленко, и вдруг: "Застава, в ружье!"
Дерзкий лазутчик - днем, в легком водолазном снаряжении - преодолел
пограничную реку. Он тихо вышел к протоке, стал осторожно пробираться в
наш тыл. Контрольно-следовую полосу нарушитель перескочил очень лихо:
только один плоский отпечаток остался в центре бугристой ленты. Его-то и
заметили пограничники, бывшие в наряде. Началось преследование... Климов
прямо в парадной форме поехал с тревожной группой. Лазутчик, зажатый
заслонами, забрался в кусты, вяло отстреливался... Михайленко ломал
голову: как выкурить без потерь нарушителя из его убежища?
И тут Климов вспомнил повесть "Казаки". Еще на первом курсе училища
кто-то из курсантов с удивлением открыл, что она о пограничниках: "Вся
система охраны границы описана!" - радостно восклицал он. Володя тогда
внимательно перечитал сочинение отставного поручика Льва Толстого. И
теперь наскоро пересказал начальнику заставы, как казаки брали противника,
толкая впереди себя арбу с сеном. Плащ-палатки набили землей, связали
узлами, уложили в "уазик", сняли дверцы - ни дать ни взять танк получился!
И вот на полной скорости машина задом влетела в кусты. Она буквально
выдавила из них лазутчика. Михайленко с нарядом наступал с фронта; Климов
выскочил из "уазика", выбил пистолет из рук ошалевшего нарушителя...
Так в настоящем деле познакомился начальник заставы со своим новым
заместителем. Михайленко неделю таскал его по участку, чтобы тот знал
каждый бугорок, каждую ложбиночку, "как дорогу к крылечку любимой". Потом
солдат, который нес службу на наблюдательной вышке, доложил, что границу
перелетел воздушный шар и упал где-то в сопках. Михайленко выделил Климову
опытный наряд и послал на поиски. Несколько дней утюжили они лес и наконец
обнаружили этот проклятый шар: он повис на кедраче, к нему был прикреплен
какой-то контейнер. Находку передали в отряд... Потом внезапно пошли
нескончаемые дожди. Сухие низины превратились в озера, овраги - в бурные
реки. Пришлось эвакуировать склады, восстанавливать линии связи. Дозоры
готовились на службу, как водолазы перед погружением. Основная нагрузка
ложилась на них - потоки воды практически смыли контрольно-следовую
полосу... В общем, забот хватало, и вот теперь геологи эти...


К лагерю геологов добрались только к обеду. Лошади выехали на плоскую
поляну, лежащую уступом на склоне сопки. Здесь стояли две палатки: одна
побольше - над ней торчала жестяная труба, сделанная из консервных банок;
вторая поменьше - видимо, это и была здешняя "канцелярия".
Тихомиров сполз со своей кобылки, громко высморкался, вопрошающе
глянул на Климова:
- Так что... товарищ лейтенант... куда пойдем?
- А где люди?
- Работают... Там, у реки... - Тихомиров махнул рукой в сторону,
откуда доносился гул воды. И тут же раздался глухой взрыв. Прораб
усмехнулся: - Во, Вадим Петрович шурфы рвет.