"Фриц Лейбер. Наследство (Журнал "Смена")" - читать интересную книгу автора

ничего не слышал о дяде, за исключением того, что он был старшим братом
отца и служил полицейским. Вы, наверное, знаете, как это происходит: семьи
разделяются, контакт поддерживают только старшие, и очень скоро
родственные связи рвутся. Все время действуют силы, которые разъединяют
людей, разбрасывают их в разные стороны и обрекают на одиночество. Сильнее
всего ощущается это в большом городе.
Так и у меня. После относительно безоблачного детства жизнь становилась
все тяжелее и тяжелее. Великая Депрессия. Смерть родителей. Уход друзей.
Работа, временная и ненадежная. Отсрочка и неудобства правительственной
помощи. Я пытался бродяжничать, но обнаружил, что у меня не хватает
настойчивости. Даже для того, чтобы стать бродягой, бездельником или
мусорщиком, нужны определенные способности.


Я сидел в старом, потертом дядином кресле на фоне темнеющего окна, и
мне было невыносимо одиноко. За стеной кто-то двигался и разговаривал, но
этих людей я не знал и никогда не видел. С улицы доносились неясные звуки.
Слышалось отдаленное пыхтение паровоза; где-то рядом жужжала неисправная
неоновая трубка. Монотонно тарахтел какой-то двигатель, напоминающий
завывание швейной машинки. Эти холодные звуки только усиливали мое
одиночество, вызывая неясное беспокойство. Я размышлял о том, каким
человеком был дядя и как он жил после того, как ушел в отставку. Он,
наверное, был очень одинок в старости. Теперь его одиночество перешло ко
мне.
Я поднялся и начал бесцельно ходить по комнате. Мебель, придвинутая
вплотную к стенам, не создавала ощущения уюта, и я выдвинул стол и кресло
поближе к середине комнаты. Потом подошел к комоду и увидел на нем
фотографию в рамке. Это был мой дядя, так как на обратной стороне
фотографии стояла аккуратная надпись: "Дэвид Род, лейтенант полиции. Ушел
в отставку 1 июля 1927 года". На фотографии дядя был в форме и фуражке;
щеки его казались впалыми, а глаза были более умными и проницательными,
чем я ожидал. Я положил фотографию обратно на комод, но затем передумал и
поставил ее на буфет. После дня, проведенного в суде, следовало прилечь и
отдохнуть, но возбуждение не покидало меня, и я решил исследовать
доставшееся мне наследство. Не для того, чтобы отыскать какие-либо
ценности, просто хотелось разузнать побольше о дяде.
Открыв дверь кладовки, я вздрогнул. На стене висела полицейская форма,
над ней, на крюке, голубая фуражка, на полу стояли тяжелые форменные
ботинки, а на гвозде сбоку висела резиновая дубинка. В сумерках форма
казалась почти новой. Я обнаружил еще штатский костюм, пальто и другую
одежду, но ее было не так много. В ящике, стоящем на полке, находился
револьвер и ремень с несколькими патронами, торчащими из кожаных
кармашков.
Честно говоря, я был несколько ошарашен, обнаружив форму, пока не
догадался, что у дяди, наверное, было два комплекта - один летний, другой
зимний. Вероятно, его кремировали в зимнем.
Не обнаружив в кладовке ничего полезного для себя, я принялся
исследовать содержимое комода. В двух верхних ящиках лежали выглаженные и
аккуратно сложенные рубашки, носовые платки, носки и нижнее белье. Третий
ящик был наполнен газетными вырезками, тщательно разделенными на отдельные