"Джек Лондон. Картинки (Очерк)" - читать интересную книгу автора

какой-то вихрь. Панч отлетел, как пушинка, сдунутая ураганом, и огромный
ньюфаундленд устремился к тарелке. Несмотря на свои внушительные размеры,
он, должно быть, привык закусывать на скорую руку, ибо в то короткое
мгновение, какое мне понадобилось, чтоб дать ему пинка в бок, он сожрал
все приготовленное для Панча. На прощание он еще раз любовно прошелся по
тарелке языком, после чего на ней не осталось даже жирного пятнышка.
Подобно тому, как огромный пес распорядился с тарелкой Панча, так я
расправился со всем, что было на столе у добрых харрисбургских дев. Я не
оставил на нем ни единой крошки. Я ничего не разбил, но зато уничтожил все
яйца, весь поджаренный хлеб и кофе. Служанка то и дело убегала за новой
порцией, но я не унимался и требовал все новых и новых подкреплений. Кофе
был отличный, но придет же в голову разливать его по таким крошечным
чашкам! Пока я наливал себе еще и еще, у меня положительно не оставалось
времени на еду.
Тем исправнее работал мой язык. Обеим старым дамам с их бело-розовой
комплекцией и седыми буклями никогда еще не приходилось так близко
заглядывать в сияющее лицо приключения. Всю свою жизнь, как говорится в
<Бродяге из бродяг>, они <просидели на одном стуле>. В душную атмосферу и
узкие рамки их тоскливого существования я внес свежее дыхание ветра,
насыщенное терпким запахом борьбы и пота, ароматами цветов и пряностей
чуждых стран и полей. Я безжалостно мял их нежные пальчики в своих
шершавых ладонях с мозолями в полвершка толщиной, какие натираются, когда
вы подолгу тащите из воды канат, выбирая его обеими руками, или когда
часами ласкаете и нежите ручку лопаты. И то была не юношеская похвальба, -
я хотел доказать им, что право на их подаяние куплено мной ценою тяжелого
труда.
Как сейчас вижу перед собой этих милых старушек, с которыми я
завтракал двенадцать лет назад. Я рассказываю им, как носило меня по
свету, отмахиваюсь от их ласковых советов с беспечностью заправского
сорвиголовы и повергаю их в дрожь повестью о своих приключениях вперемешку
с приключениями других бродяг, с которыми я делил кочевую жизнь и
обменивался рассказами о пережитом. Теперь я их себе все присвоил. Я имею
в виду приключения других бродяг. Если бы почтенные старушки не были так
наивны и легковерны, они бы мгновенно обнаружили путаницу в моей
хронологии. Неважно! Это был честный обмен. Я уплатил им сполна за их
бесчисленные чашки кофе и яйца и невесомые ломтики хлеба. Я предложил им
поистине королевское угощение. Мои рассказы за чайным столом были
величайшим приключением их жизни, - а чего не отдашь за настоящее
приключение!
Я расстался с милыми старушками, вышел на улицу и, прихватив газету,
торчавшую в дверях какого-то любителя поспать, завернул на сквер, прилег
на зеленую травку и погрузился в события, происшедшие в мире за последние
сутки. Здесь же, в парке, я столкнулся с другим бродягой. Он начал с того,
что рассказал мне историю своей жизни, а кончил тем, что стал подбивать
завербоваться вместе с ним в армию Соединенных Штатов. Сам он сдался на
уговоры офицера-вербовщика; не сегодня-завтра ему идти в солдаты, и он не
видел причины, почему бы мне не составить ему компанию. Несколько лет
назад он с армией Кокси* ходил в Вашингтон и пристрастился в походе к
лагерной жизни. Я и сам ветеран этой кампании, ибо разве не был я рядовым
роты <Л>, второй дивизии рабочей армии Келли? Правда, наша рота была более