"Осип Мандельштам. Четвертая проза" - читать интересную книгу автора

так называемая порядочность. Порядочность - это то, что роднит буржуа с
животным. Многие партийцы отдыхают в обществе буржуа по той же причине,
почему взрослые нуждаются в общении с розовощекими детьми.
Буржуа, конечно, невиннее пролетария, ближе к утробному миру, к
младенцу, котенку, ангелу, херувиму. В России очень мало невинных буржуа, и
это плохо влияет на пищеварение подлинных революционеров. Надо сохранить
буржуазию в ее невинном облике, надо занять ее самодеятельными играми,
баюкать на пульмановских рессорах, заворачивать в конверты белоснежного
железнодорожного сна.

2


Мальчик в козловых сапожках, в плисовой поддевочке, с зачесанными
височками стоит в окружении мамушек, бабушек, нянюшек, а рядом с ним стоит
поваренок или кучеренок - мальчишка из дворни. И вся эта свора сюсюкающих,
улюлюкающих и пришептывающих архангелов наседает на барчука:
- Вдарь, Васенька, вдарь!
Сейчас Васенька вдарит, и старые девы, гнусные жабы, подталкивают друг
друга и придерживают паршивого кучеренка:
- Вдарь, Васенька, вдарь, а мы покуда кучерявого придержим, мы покуда
вокруг попляшем...
Что это? Жанровая картинка по Венецианову? Этюд крепостного живописца?
Нет, это тренировка вихрастого малютки комсомола под руководством
агитмамушек, бабушек, нянюшек, чтобы он, Васенька, топнул, чтобы он,
Васенька, вдарил, а мы покуда чернявого придержим, мы покуда вокруг
попляшем...
- Вдарь, Васенька, вдарь...

3


Девушка-хромоножка пришла к нам с улицы, длинной, как бестрамвайная
ночь. Она кладет свой костыль в сторону и торопится поскорее сесть, чтобы
быть похожей на всех. Кто эта безмужница? - Легкая кавалерия...
Мы стреляем друг у друга папиросы и правим свою китайщину, зашифровывая
в животно-трусливые формулы великое, могучее, запретное понятие класса.
Животный страх стучит на машинках, животный страх ведет китайскую правку на
листах клозетной бумаги, строчит доносы, бьет по лежачим, требует казни для
пленников. Как мальчишки топят всенародно котенка на Москва-реке, так наши
взрослые ребята играючи нажимают, на большой перемене масло жмут: - Эй,
навались, жми, да так, чтобы не видно было того самого, кого жмут, - таково
освященное правило самосуда.

Приказчик на Ордынке работницу обвесил - убей его!
Кассирша обсчиталась на пятак - убей ее!
Директор сдуру подмахнул чепуху - убей его!
Мужик припрятал в амбар рожь - убей его!

К нам ходит девушка, волочась на костыле. Одна нога у нее укороченная,