"Юрий Нестеренко. Конец каменного века (публицистика)" - читать интересную книгу автора

племенах стали накапливаться люди, подвергающие сомнению эту пер-
вобытную систему. Проблема, однако, в том, что будучи уже доста-
точно разумными, чтобы отвергнуть мораль, они недостаточно разум-
ны, чтобы (простите за тавтологию) руководствоваться вместо нее
разумом. Отсюда и возникают лозунги типа "если бога нет, то все
позволено" (впервые озвученные, кстати, не Достоевским, а марки-
зом де Садом).

К маркизу мы еще вернемся, а пока отметим важное следствие: лю-
бая мораль, будучи системой догм, крайне консервативна, а потому
по сути своей враждебна прогрессу, особенно прогрессу фундамен-
тальному, меняющему базовые парадигмы. Или, что то же самое,
прогресс всегда аморален.

Так вот, маркиз де Сад, будучи наиболее последовательным апологе-
том удовлетворения всех страстей, наиболее наглядно демонстри-
рует другую фундаментальную черту, идущую с первобытных времен.
Как ни печально это сознавать, но наша культура, как и во време-
на каменных топоров, ставит во главу угла не разум, а страсти и
животные инстинкты. В первую очередь - гипертрофированный сверх
всякой необходимой для воспроизводства вида меры сексуальный ин-
стинкт, являющийся причиной перенаселения, внутривидовой агрес-
сии, психических расстройств и многих других бед. Hо, разумеется,
не только его. Идея прославления страстей проходит через всю ли-
тературу, начиная с античных времен и буйно цветя уже во вполне
технократических столетиях. Примечательно, что мораль никогда не
пыталась бороться со страстями как таковыми, а лишь стремилась
заменить одни страсти другими, всячески принижая при этом "холод-
ный", "бесчувственный" рассудок. Отсюда воспитание в духе самопо-
жертвования ради племени (государства, нации). Из этой же серии и
памятный нам лозунг "Голосуй сердцем".

Hаконец, третья фундаментальная черта - само направление прогрес-
са в том виде, в каком он понимался до сих пор. Первобытный охот-
ник не имел возможности сколь-нибудь существенно усовершенство-
вать свое тело; он, конечно, накачивал мускулы, но все равно не
мог тягаться в равном бою с пещерным медведем и саблезубым тиг-
ром. Поэтому, не имея возможности изменять себя, человек с перво-
бытных времен вынужден был изменять окружающий мир, приспосабли-
вая его к своему слабому и несовершенному телу и используя все
более и более сложные костыли - внешние орудия. При этом, как и
во времена пещер, существует культ тела, восходящий к инстинкту
самосохранения. Инстинкт этот формировался, однако, в те времена,
когда всякое вмешательство в устройство тела было однозначно
вредным, и потому среднего человека ужасает мысль об ампутации,
скажем, руки с заменой ее на искусственную, даже если эта искус-
ственная будет в 10 раз совершенней естественной.

Итак, современный человек по сути своей ничем не отличается от
пращура из каменного века; вся разница сводится лишь к использо-