"Семен Альтов. Из книги Шанс (1990) [humor]" - читать интересную книгу автора

Разбудил Штукина странный звук. На балконе явно скреблись, хотя на зиму было
заклеено в лучшем виде. Значит, попасть на балкон могли только с улицы. Как это
с улицы, когда пятый этаж? Может, птичка шаркала ножкой в поисках корма?
Воробей так греметь лапами никогда бы не стал... "Цапля, что ли? -- туго
соображал со сна Штукин, -- сейчас я ей врежу прямо в ..." Он никогда не видел
цаплю, поэтому смутно представлял, во что ей можно врезать. Штукин подошел к
балкону и долго тер не хотевшие просыпаться глаза: за стеклом вместо цапли
скреблась крохотная дворничиха в желтом тулупе. Ломиком била лед, веничком
посыпала из детского ведерка песком. Штукин, разом проснувшись, с хрустом
отодрал заклеенную на зиму дверь и заорал:
-- А ну брысь! По какому праву скребетесь, гражданка?!
-- Это мой долг! -- сладко распрямилась дворничиха. -- Уменьшается травматизм
на балконах, рождаемость приподнимается. А то жить некому.
-- Чего? Вы б еще на крыше песком посыпали! Люди ноги ломают не там, где вы
сыпите! Ироды! -- свирепел окоченевший Штукин, кутаясь в домашние трусы.
-- А кто вам мешает ноги ломать, где посыпано? -- дворничиха заглянула в
комнату. -- Ох ты! Где ж такую грязь достаете? Не иначе жилец тут холостой! Так
и быть, песочком посыплю. -- Она щедро сыпанула из ведерка на пол. -- Хороший
паркетик, вьетнамский! Его песком лучше, а солью разъесть может. Вот в
сороковой пол посолила, как попросили, а то у них тесть пьяный
подскальзывается. Так верите, нет, -- весь паркет белый стал! Соль, что вы
хотите! Зато тесть пить бросил. Не могу, сказал, об соленый паркет бить челом,
подташнивает! И не пьет третий день! Представляете? -- Дворничиха захлопнула
дверь на балкон и потопала на кухню, по дороге посыпая песком. -- От холода
содрогаетссь или от страсти? Я женщина честная, пять благодарностей. А вы сразу
в трусах. Сначала чаю поставлю. Ух ты! У вас брюква имеется! Сделаю яичницу с
брюквой. Это полезно. А для мужчины вообще! Скушаете и на меня бросаться
начнете! А зовут меня Мария Ивановна!
Как ни странно яичница с брюквой оказалась приличной, к тому же Штукин опять не
поужинал.
-- Ну вот, накормила. Это мой долг. Пожалуй, пойду, пока с брюквы на меня не
набросились! -- Мария Ивановна шагнула к балкону.
-- Нет, нет! Прошу сюда! -- Штукин галантно распахнул дверь. И тут, как нарочно
на площадку выскочила соседская собака с хозяином и замерли в стойке,
принюхиваясь в четыре ноздри, не сводя глаз с дикой пары: Штукин в трусах и
румяная коротышка в тулупе. Покраснев до колен, Штукин захлопнул дверь:
-- На ровном месте застукали, сволочи!
-- По-моему, вы меня опозорили, -- прошептала дворничиха.
-- Чем же это? Вот вы меня опозорили, факт! Как докажу, что между нами ничего
не было, как? Раз ночью в трусах рядом с бабой, -- скажут, развратник!
Дворничиха, сыпанув под себя песку, грохнулась в полный рост и зарыдала.
Крохотная такая дворничиха, а ревела как начальник РЖУ.
Опасаясь, что ворвутся собаки с соседями, Штукин, нагнувшись к лежащей, одной
рукой гладил дворничиху по голове, второй сжимал ее горло:
-- Тихо! Миленькая моя! Заткнись! Люди спят! Что теперь делать?! Не жениться
ведь...
Мария Ивановна, оборвав рев, вскочила и, шмыгнув носом, прошептала:
-- Я согласная на замужество. Ой, полпятого! Скоренько спать! Теперь это наш
долг! Да вы еще после брюквы! Я вас опасаюсь! -- дворничиха хохотнула и, скинув
тулуп, прыгнула в постель, где исчезла.