"Михаил Шолохов. Продкомиссар" - читать интересную книгу автора

Хозяин, чинивший упряжку, обсмоленными пальцами всучил в дратву
щетинку, сощурился:
- Все богатеет... Новую бабу завел, старуха померла давненько, сын
пропал где-то, а он, старый хрен, все по солдаткам бегает...
И, меняя тон на серьезный, добавил:
- Хозяин ничего, обстоятельный... Вам разве из знакомцев?
Утром, за завтраком, председатель выездной сессии Ревтрибунала сказал:

- Вчера двое кулаков на сходе агитировали казаков хлеб не сдавать...
При обыске оказали сопротивление, избили двух красноармейцев. Показательный
суд устроим и шлепнем...

III

Председатель трибунала, бывший бондаръ, с приземистой сцены народного
дома бросил, будто новый звонкий обруч на кадушку набил;
- Расстрелять!..
Двух повели к выходу... В последнем Бодягин отца опознал. Рыжая борода
только по краям заковылилась сединой. Взглядом проводил морщинистую,
загорелую шею, вышел следом.
У крыльца начальнику караула сказал;
- Позови ко мне вот того, старика.
Шагал старый, понуро сутулился, узнал сына, и горячее блеснуло в
глазах, потом потухло. Под взъерошенное жито бровей спрятал глаза.
- С красными, сынок?
- С ними, батя.
- Тэ-э-эк...- В сторону отвел взгляд.
Помолчали.
- Шесть лет не видались, батя, а говорить нечего?
Старик зло и упрямо наморщил переносицу.
- Почти не к чему... Стежки нам выпали разные. Меня за мое ж добро
расстрелять надо, за то, что в свой амбар не пущаю,- я есть контра, а кто по
чужим закромам шарит, энтот при законе? Грабьте, ваша сила.
У продкомиссара Бодягина кожа на острых изломах скул посерела,
- Бедняков мы не грабим, а у тех, кто чужим потом наживался, метем под
гребло. Ты первый батраков всю жизнь сосал!
- Я сам работал день и ночь. По белу свету не шатался, как ты!
- Кто работал - сочувствует власти рабочих и крестьян, а ты с дрекольем
встретил... К плетню не пускал... За это и на распыл пойдешь!..
У старика наружу рвалось хриплое дыхание. Сказал голосом осипшим,
словно оборвал тонкую нить, до этого вязавшую их обоих:
- Ты мне не сын, я тебе не отец. За такие слова на отца будь трижды
проклят, анафема...- сплюнул и молча зашагал. Круто повернулся, крикнул с
задором нескрытым: - Нно-о, Игнашка!.. Нешто не доведется свидеться, так
твою мать! Идут с Хопра казаки вашевскую власть резать. Не умру, сохранит
матерь божия, своими руками из тебя душу выну.

x x x

Вечером за станицей мимо ветряка, к глинищу, куда сваливается дохлая