"Оскар Уайльд. Преданный друг" - читать интересную книгу автора

соблазнам. К тому же, если б Ганс пришел сюда, он, чего доброго, попросил бы
меня дать ему в долг немного муки, а я не могу этого сделать. Мука - одно, а
дружба - другое, и нечего их смешивать. Эти слова и пишутся по-разному и
означают разное. Каждому ясно".
"До чего же хорошо ты говоришь! - промолвила жена Мельника, наливая
себе большую кружку подогретого эля. - Я даже чуть не задремала. Ну точно
как в церкви!"
"Многие хорошо поступают, - отвечал Мельник, - но мало кто умеет хорошо
говорить. Значит, говорить куда труднее, а потому и много достойнее".
И он через стол строго глянул на своего сынишку, который до того
застыдился, что опустил голову, весь покраснел, и слезы его закапали прямо в
чай. Но не подумайте о нем дурно - он был еще так мал!
- Тут и конец вашей истории? - осведомилась Водяная Крыса.
- Что вы! - ответила Коноплянка. - Это только начало.
- Видно, вы совсем отстали от века, - заметила Водяная Крыса. - Нынче
каждый порядочный рассказчик начинает с конца, потом переходит к началу и
кончает серединой. Это самая новая метода. Так сказывал один критик, который
гулял на днях возле нашего пруда с каким-то молодым человеком. Он долго
рассуждал на эту тему и, бесспорно, был прав, потому что у него была лысая
голова и синие очки на носу, и стоило только юноше что-нибудь возразить, как
он кричал ему: "Гиль!" Но, прошу вас, рассказывайте дальше. Мне ужасно
нравится Мельник. Я сама преисполнена возвышенных чувств и прекрасно его
понимаю!
- Итак, - продолжала Коноплянка, прыгая с ноги на ногу, - едва миновала
зима и первоцвет раскрыл свои бледно-желтые звездочки, Мельник объявил жене,
что идет проведать Маленького Ганса.
"У тебя золотое сердце! - воскликнула жена. - Ты всегда думаешь о
других. Не забудь, кстати, захватить с собою корзину для цветов".
Мельник привязал крылья ветряной мельницы тяжелой железной цепью к
скобе и спустился с холма с пустою корзиной в руках.
"Здравствуй, Маленький Ганс", - сказал Мельник.
"Здравствуйте", - отвечал Маленький Ганс, опираясь на лопату и улыбаясь
во весь рот.
"Ну, как ты провел зиму?" - спросил Мельник.
"До чего же любезно, что вы меня об этом спрашиваете! - воскликнул
Маленький Ганс. - Признаться, мне подчас приходилось туго. Но весна
наступила. Теперь и мне хорошо, и моим цветочкам".
"А мы зимой частенько вспоминали о тебе, Ганс, - молвил Мельник, - все
думали, как ты там".
"Это было очень мило с вашей стороны, - ответил Ганс. - А я уж начал
бояться, что вы меня забыли".
"Ты меня удивляешь, Ганс, - сказал Мельник, - друзей не забывают. Тем и
замечательна дружба. Но ты, боюсь, не способен оценить всю поэзию жизни.
Кстати, как хороши твои первоцветы!"
"Они и в самом деле удивительно хороши, - согласился Ганс. - Мне
повезло, что их столько уродилось. Я отнесу их на базар, продам дочери
бургомистра и на эти деньги выкуплю свою тачку".
"Выкупишь? Уж не хочешь ли ты сказать, что заложил ее? Вот глупо!"
"Что поделаешь, - ответил Ганс, - нужда. Зимой, видите ли, мне пришлось
несладко, время уж такое - не на что было даже хлеба купить. Вот я и заложил