"«Если», 2010 № 09" - читать интересную книгу автора (, )Хизер Линдсли Куда уходит времяИллюстрация Андрея Балдина Так и убила бы тебя. — Чемберс подошла к Мартину и швырнула заскорузлый носок на его пульт. — Может, малость побудешь мертвым и поймешь, что такую дрянь нельзя разбрасывать по всему кораблю. — Устроим сегодня общую уборку, — отозвался Мартин. Она плюхнулась на обтрепанное сиденье возле него. — Значит, завтра. В таком случае, я убью тебя завтра. — Ну, лады. — Итак, когда мы стартуем? Мартин отодвинул носок в сторону. — В 15:05, - проговорил он, однако ответ его утонул во внезапном и шумном вопле, провозгласившем, что «девушки желают в-е-е-е-сели-и-и-ться!». — Что это еще за чертовщина? — Поставил новый сигнал, — ответил Мартин. — Вытащил из музыкального архива специально для сегодняшнего путешествия. И как тебе? — По мне, так лучше ответить на вызов и отменить эту мелодию, — проговорила Чемберс и слишком поздно добавила: — Постой, а кто это? — Гнор. Противная лягушачья ухмылка Гнора появилась на мониторах кабины. — Чемберс! Мартин! — Гнор наклонился вперед, рождая бледно-желтые водовороты в своей атмосфере. — Как там поживают двое моих любимейших подрядчиков, превосходнейших сборщиков утиля? — Ты льстишь нам, Гнор, — ответила Чемберс. — А я уж подумал, что вы опять набрались на работе. — А пошел ты, жабья морда… — Чем можем служить? — перехватил инициативу Мартин. — Ну да, ближе к делу. — Гнор моргнул по очереди всеми шестью глазами. — Вы должны мне время. — Ну уж нет, — отрезала Чемберс. — Мы заплатили тебе за три месяца вперед. — С тех пор прошло четыре месяца. А теперь вы должны за аренду причала, энергию, подсоединение к атмосфере и девять поездок Рельсом. Плюс проценты. Итого вы должны мне пять сотен часов. — Это чистый грабеж, и тебе это известно, — возмутилась Чемберс. — В любом другом Рельспарке это стоило бы вполовину меньше. — Тогда забирайте отсюда эту мусорную кучу, которую вы называете кораблем, и уматывайте… но только после того, как расплатитесь. — Он многозначительно помахал перед экраном чешуйчатым хвостом. — И возможно, вам потребуется залог для нового владельца. — Тебе известно, что у нас нет времени, пухлый мешок с… — Мы сделаем это, — перебил Мартин. — У вас на все про все два дня. Или вы в пятницу выкладываете пять сотен часов, или я отключаю хлор. — Мы дышим кислородом, — заметил Мартин. Чемберс кисло посмотрела на него. — Отлично, — проговорил Гнор. — Итак, пятьсот часов в пятницу или я В 14:45 Мартин отсоединил корабль от энергопитания и атмосферных разъемов. Чемберс отвела корабль от причала, поставив его последним в небольшую очередь судов, выстроившихся перпендикулярно Рельсу — протянувшейся на сотню миль двутавровой балке, окруженной тысячами миль пустого пространства. Скоростной зеленый спортивный рейлер подрезал их и воткнулся в очередь впереди. Чемберс с размаху шлепнула по кнопке коммуникатора: — Эй, это наше место! — Это племянник Гнора, — напомнил Мартин. — Ты прекрасно знаешь, что ссориться с ним ни к чему. На мониторе появилась ухмыляющаяся рожа. — Было ваше, стало наше, козявка. Едем веселиться. На экране появилась другая рожа, замелькали длинные языки, чуждые для земного глаза конечности и задницы. — Заряжай, — рявкнула Чемберс. — У нас нет никакого оружия. — Тогда дай мне что-нибудь такое, чем можно запустить. Мартин предложил ей грязный носок. Чемберс вздохнула, смяла его в комок и швырнула в ухмылявшиеся с монитора рожи. — Ненавижу этих типов! — Понимаю, — ответил Мартин, отключая коммуникатор. Мартин занялся просмотром регистрационных журналов, а Чемберс тем временем углубилась в составление явно нереальных сценариев отмщения. Она проводила взглядом зеленый кораблик, занявший место на Рельсе, потом ускорившийся, рванувшийся вдаль и тут же исчезнувший из виду. Буквально через несколько секунд кораблик появился снова — потрепанный и покрытый непристойными инопланетными граффити. Чемберс включила коммуникатор. — Туговато пришлось, ребята? Племянник Гнора бросил на нее косой взгляд полудюжины подбитых глаз и высунул свернутый язык. Прежде чем отключиться, Чемберс подняла ладонь и любезно ответила ему жестом, эквивалентным в земной культуре. — Ха-ха. Мартин покачал головой: — Никак не можешь не позлорадствовать. — Дай душу-то отвести. Мартин ответил на вызов коммуникатора, и на мониторе появился оператор Рельса. — Супруги Олрайт, «Ч amp; М, Временной утиль», вы следующие. Куда направляетесь? — На Землю, — ответил Мартин. — Координаты 36,754444 северной широты, 119,774167 западной долготы. — Время? — 1983, 107, 75606796, - протараторил Мартин. — О'кей, — подтвердил оператор. — Это у нас получается парковка возле жилого комплекса во Фресно, Калифорния, 11:08:46 местного времени 17 апреля 1983 года. Подтверждаете? — Подтверждаю, — проговорил Мартин. — И отъезд по-прежнему в 0,28? — Ага. — Принято, старт через минуту. — Не торопитесь, — проговорил Мартин. — У нас есть время. Оператор вежливо хмыкнул, чего, с точки зрения Чемберс, Мартин вовсе не заслуживал. — Ты намереваешься каждый раз пользоваться этой шуткой? — 17 апреля, 1983,28, - объявил Мартин. — Одиннадцать утра по местному времени в прекрасном пригороде Фресно. Или в почти прекрасном пригороде Фресно, — добавил он, бросив взгляд в окно, на размытую серую перспективу. — Ты готова? — Конечно. — Чемберс перебросила через плечо наполовину наполненную брезентовую спортивную сумку и передала Мартину потертый чемоданчик из черной кожи. — Пойдем собирать свой скудный взяток. — Именно, дорогая, — отозвался Мартин. Он поставил дверь корабля на задержку в 0,28 так, чтобы она открывалась солнечным весенним днем в 1983,00. — Запомни время парковки, — проговорил Мартин, когда они двинулись прочь от корабля. Затем он указал на знак перед скоплением уродливых, похожих на коробки двухэтажных строений. Надпись на нем гласила «Версаль». — Вот уж где местные точно не были, — усмехнулся он. — Первая остановка, Ларри Платт, № 108. — Мартин направил Они вошли в квартиру. Застывший во времени Ларри Платт пребывал в эйфории от Данки-Конга [1]. Чемберс сверилась с журналом: сколько времени они имеют право легально скачивать. — Доступен отрезок вплоть до 15:47:05 по местному времени. — Итак, начало отсчета — 11:24:37, конец отсчета — 15:47:05, - отчеканил Мартин, вводя контрольные цифры в паузер. — Настройка с посекундным инкрементом, и… поехали. Все мгновения, присутствующие в названном диапазоне, одновременно наполнили собой квартиру. Человек на кушетке превратился в мясистую сороконожку, сновавшую от кушетки до кухни и обратно. — Инкремент десять секунд, — сказал Мартин, меняя настройку паузера. — Двадцать, тридцать… Некоторые части тела Ларри съежились, превратившись в тонкие светящиеся полоски. Другие остались, образуя последовательность клонов, соединенных светящимися шнурами. Игровое поле на экране телевизора застыло переплетением розового, синего и оранжевого, набранные очки сложились в постоянное 088888. — Приращение одна минута, две, три… Ларри на кушетке превратился в многорукого бога, одновременно державшего джойстик, тянувшегося к чипсам и почесывавшего нос. — Десять минут… двадцать… — Теперь Ларри стало несколько, и все они были соединены сияющими нитями времени. Чемберс открыла потрепанный чемоданчик. Надев по паре толстых перчаток, компаньоны достали из брезентовой сумки ножницы и принялись обрезать нити, по одной опуская их в чемоданчик, пока там не оказался весь запас времени, потраченного Ларри попусту. Мартин запросил у паузера время остановки. 15:47:05, - появилось на экране. Мартин закрыл чемоданчик, Чемберс собрала оборудование. В коридоре Мартин отключил паузер и спросил: — Ну, кто у нас следующий? — Пришли, — коротко бросила Чемберс. — Квартира 310. Янина Коста. Мартин навел паузер. — Начало в 22:16:53. — Ну и бедлам, — воскликнула Чемберс, как только они вошли в квартиру. Она переступила кучку грязных носков на полу. — Ты уверен в том, что мы не вернулись на корабль? Мартин сардонически хохотнул, обходя стопку коробок из-под пиццы и выискивая свободное место для паузера. — Сколько времени у нас осталось? Мартин заглянул в чемоданчик: — Похоже, десять часов. — Итак, нам останется еще четыреста девяносто. — Чемберс бросила яростный взгляд на устроившуюся на кушетке молодую женщину и ниспадающую волну ее покрытых лаком волос. — Не иначе мы навсегда застрянем в этом дурацком году. Мартин глянул в журнал: — Неплохой экземпляр. Выходит, она будет тратить время до четырех утра. — Ого, целых шесть часов! — Итак, я готов начать забор времени. Начало отсчета — 22:16:53. Остановка 04… — Вот дерьмо! — Мартин подпрыгнул. — Что ты сделал? — Чемберс бросилась к сумке с оборудованием. Вскочив, Янина споткнулась о груду заброшенных учебников и теперь стояла, неловко привалившись к стене. — Как вы попали сюда? — Ничего, — ответил Мартин напарнице. — Просто он выключился. — Так включи снова. — Чемберс принялась копаться в сумочке, отчаянно пытаясь высвободить из запутанных проводов ножки складной треноги. — Не работает, — бросил Мартин. — Нам нужен запасной паузер! Заметив, что Янина продвигается бочком к двери, он завопил: — Эй, остановись! Янина швырнула ему в голову баночку флуоресцентного лака для ногтей. — Ну-ка, получи! Чемберс выхватила из сумки первое, что попалось под руку, и навела на Янину словно пистолет. — Застынь! — ткнула она странного вида гаечным ключом в сторону Янины. Та остановилась, выставив перед собой руки. Мартин почесал голову: — С твоей стороны это не очень вежливо. — Что вы делаете в моей квартире? — Эй, мы не причиним тебе зла, — взволнованно произнесла Чемберс. — Мы простые сборщики утиля. Не беспокойся, мы скоро уйдем. — Утиля? Что это значит? Какого еще утиля? — Собираем потраченное попусту время, — пояснил Мартин. Янина пристально посмотрела на него. — Вы свихнулись! — Угу, он свихнулся, я свихнулась, и через минуту мы уберемся отсюда. Кстати, можешь присесть — так удобнее ждать. Янина неторопливо подошла к кушетке и опустилась на нее. — Что это у вас в чемоданчике? — Время. — Мартин… — Вы крадете мое время? — Не крадем, а перерабатываем. Ты тратишь его попусту. — Поменьше говори, Мартин. — Откуда вам известно, что я делаю со своим временем? — Эти сведения публикуются, — Мартин заглянул в журнал. — — Эй, дружок, я же просила помалкивать! Напарница побледнела: — Это плохо. Надо действовать немедленно! Янина нервно пискнула с кушетки: — Знаете, я ничего и никому не скажу о том, что вы здесь были. В самом деле. — Крестный Отец, — проговорила Чемберс. — Не слишком ли круто? — отозвался Мартин. — Он может послать кого-нибудь исправить ситуацию. Нам придется попросить у него о милости. — Не убивайте меня! — Что? — Чемберс и Мартин дружно уставились на Янину. — Не убивайте меня… Клянусь, я ничего не скажу! — Убить тебя? — переспросила Чемберс. — Мы не собираемся убивать тебя. Таким образом можно лишь ухудшить ситуацию. Мартин повернулся к Чемберс: — А что мы — Ну, не можем же мы просто оставить ее в измененной временной линии, так ведь? — Это и есть ваша э… машина времени? — спросила Янина. — Угу, — согласилась Чемберс, помахивая гаечным ключом. — И как она тебе? — Ничего, здесь очень мило. — Спасибо. Садись. — Чемберс указала на отвратного вида кушетку, обитую пледом и снабженную пристяжными ремнями. Подобрав с пола скомканный носок, Янина застыла в полной растерянности, пока Чемберс не выхватила его у нее и не зашвырнула в угол. — Оставайся здесь, — велела она и присоединилась к Мартину у пульта. — Ты готов? — В основном. — Мартин передал Чемберс ярко-розовый блистер. Она сняла с него языком таблетку, Мартин последовал ее примеру. Еще один блистер он подал Янине. — Положи на язык. Янина спрятала руки за спину: — Ой, нет. Я не собираюсь принимать ЛСД с вами, ребята. Ситуация-то достаточно странная… согласитесь. — Ты слыхала когда-нибудь о ДзАМК, дзета-аминомасляной кислоте? — Гм… на полном нуле. К кушетке подошла Чемберс: — Нечего церемониться! Дай ей эту проклятую таблетку. — Она не хочет ее глотать. Чемберс посмотрела на Янину. — Должно быть, девушка хочет, чтобы ее гипоталамус лопнул? — Ну ладно тебе, не надо пугать бедняжку. — Мартин опустился на кушетку возле Янины. — Не лопнет он. Просто вспухнет немного. А потом опять сожмется. Поэтому таблетку надо принять. — Скажите мне, а что от нее будет? Чемберс вздохнула: — Тебе случалось сталкиваться с разницей в местном времени во время дальних перелетов? Янина кивнула. — Тогда тебе известно, как это действует на внутренние часы твоего тела. С путешествием во времени дело обстоит хуже. Оно превращает внутренние часы твоего тела в груду дымящихся пружин и шестеренок, испускающую к тому же жуткие вопли. А поскольку твои внутренние часы также управляют пищеварением, температурой тела и кучей других вещей, о которых в твоем времени еще только начинают догадываться… — То есть заключенные в таблетке вещества защищают внутренние часы? — Как правило. — Чемберс! — Всегда, — поправилась та. — В самом деле. Так что глотай, и все будет в порядке. Янина взяла таблетку у Мартина, скептически осмотрела ее и только после этого поместила на язык. — А вообще-то вкусно. — Это глютамат, — пояснил Мартин. — Вы уверены? Скорее, напоминает волшебную пыль [2]. — Ерунда, — возразил Мартин, — простой глютамат. Он вернулся на свое место за пультом управления и оттуда снова обратился к Янине: — Наверное, тебе лучше пристегнуться. Иногда сильно трясет. Стоя возле Янины в крошечном туалете корабля, Чемберс, стараясь скрыть нетерпение, спросила: — Тебе уже лучше? — Чуть-чуть. А мы действительно совершили прыжок во времени? — Если я скажу «да», тебя снова вывернет наизнанку? — Наверное, нет. — Тогда — да. — А знаешь, я сейчас действительно хочу домой. — Понимаю, — кивнула Чемберс. — Мы как раз работаем над этим. К ним присоединился Мартин, указавший в сторону носовой части корабля небольшим пылесосом: — Ну, думаю, я уже навел там порядок. — Простите за кушетку, — проговорила Янина. — Чего там, — Мартин убрал пылесос. — Она видала и худшее. Чемберс передала компаньону ключ: — Займешься разъемами? Надо подзаправиться, и я хочу приступить к розыскам Крестного. — О'кей, — согласился он и повернулся к Янине: — А тебе лучше пройти со мной. Даже небольшой моцион полезен в твоем состоянии. Мартин направился вперед, а Янина тем временем выудила из кармана большую пачку жевательной резинки. Отправив в рот две пластинки, она предложила пачку Мартину. — Бананово-ягодный пунш, — прочитал он. — И ты смеешь утверждать, что это Янина выхватила пачку из его рук. — Их на шоу «Чокнутый арбуз» рекламировали, — заявила она. — В любом случае они вкуснее, чем ваш антиблев. — Ну, тебе виднее. — Мартин открыл стыковочную панель и подсоединил воздух и энергию, а потом подтянул разъемы ключом. — Ага, — протянула Янина, — значит, это не пистолет. — Ты не права. — Нет же. Это гаечный ключ. — В будущем все инструменты имеют комбинированный характер, — проговорил Мартин, вводя с пульта состав атмосферы. — Это будет у нас ключ-пистолет-шпатель. Он закрыл стыковочную панель. Янина выдула пузырь. — Дерррь… — не договорив, она наморщила нос: — А спичками сейчас положено вонять? — О, нет, опять ты… — завопила Чемберс из главной каюты. — Виноват-виноват-виноват… — протараторил Мартин. — Как-нибудь ты переправишь всех нас на тот свет, — вознегодовала Чемберс. Мартин открыл стыковочную панель и переключил атмосферный селектор с SO2 на О2. — В свое оправдание могу сказать, — обратился он к Янине, — что деления на селекторе находятся слишком близко. — «Временной утиль Ч amp; М», вы следующие. Куда и когда? — Земля, — отрапортовал Мартин. — 37,8501 северной широты, 15,283… Появившийся на экране монитора Гнор столкнул оператора с места в тот самый момент, когда Чемберс выпихнула Янину из поля зрения коммуникатора. Придерживая девицу одной рукой, она дала ей знак помалкивать — без особой нужды, потому что Янина вглядывалась в физиономию Гнора слишком увлеченно, чтобы издать даже звук. — И когда это вы намерены отправиться? — Нам нужно время, чтобы все собрать, Гнор, — ответила Чемберс. — Может быть, ты позволишь этому милому оператору вернуться на свое место, чтобы мы могли стартовать. — Ага, кстати. Как-то не верится, что пара бездельников, которую вы собой представляете, явится ко мне с нужным количеством времени, и поэтому я придумал для вас поручение. — Нам не надо никаких поручений, у нас есть… — Ваши жалкие журнальчики из общественного домена? Где не сыщешь больше двенадцати часов подряд? — Но и этого довольно. — Может быть, но не в том случае, когда вы в долгу передо мной. — Мы не занимаемся сбором нелегального времени. — Работа вполне легальна. Клиент — русский. Я устроил, чтобы он смог выкупить собственное потраченное попусту время. Минус 30 процентов, конечно. Двадцать пять из них мне, остальные пять вам. — Нет уж, спасибо, — сказала Чемберс. — Вы принесли мне мои пять сотен часов? — Нет. — Тогда отправляйтесь в Москву. В 1847 год. Высылаю вам нужные подробности. Собирайте все растраченное время до того, как клиент оставит город в 1849 году, затем перескакивайте в 1868-й и вручите клиенту его долю. Он будет ждать вас. — Гнор… — Найдется у вас на борту лишний — Есть парочка, — кивнул Мартин. — Хорошо. Ему понадобится один. А вам придется научить его пользоваться этой штуковиной. — Что-то слишком много хлопот за пять процентов, — сухо заметила Чемберс. — Неужели вы в самом деле так считаете? — Перегнувшись через оператора, Гнор нажал кнопку старта, добавив уже по-русски: — До свиданья, лузеры. — 5 февраля, 1847,28, - проговорил Мартин. — Местное время 3:40 пополудни. Ставим задержку на ноль… Прибыли! За открытой им дверью обнаружилась серая пелена. — А мне казалось, ты снял задержку, — проговорила Чемберс. — Снял. — Тогда откуда взялась эта серая пустота? Янина выглянула наружу: — Разве это не двор? Из тумана донесся приглушенный грохот колес кареты по булыжной мостовой. — Привет тебе, Москва, — чинно поздоровался Мартин, покидая корабль. — Только ничего не трогай, — приказала Чемберс Янине. — А ты уверена, что мы правильно поступаем, не оставляя ее в корабле? — сказал Мартин, наставляя паузер на дверь. — Ты хочешь, чтобы она натворила дел в наше отсутствие? — Тонко подмечено. Войдя в гостиную, Чемберс обнаружила в ней застывшего молодого человека, чисто выбритого, с оттопыренными ушами. Мартин покачал головой: — Он изо всех сил пытается выглядеть ослепительным кавалером. — Что ему никоим образом не удается, — подметила Чемберс. Янина выдула пузырь. — И кто это у нас будет? — Лев Толстой, — отрекомендовал Мартин. — Тот самый тип, который написал груду толстых-претолстых книг? — Именно так… тот самый тип, который написал груду толстых-претолстых книг, — согласилась Чемберс. — Но несколько последующих лет он будет только играть в карты и закладывать за воротник. И заниматься еще кое-чем. Янина приподняла бровь: — Можно узнать, чем именно? Чемберс настроила линию и указала на клубок переплетенных конечностей в спальне. — Ух ты, — выдохнула Янина. — 22 сентября, 1868,28, - объявил Мартин. — Местное время 7:51 пополудни. Они вышли во двор, и Мартин постучал в дверь. Открыл человек в крестьянской рубахе, темная, еще не разделившаяся надвое борода его уже обнаруживала признаки седины. — Это он хорошо придумал, когда отрастил длинные волосы, чтобы спрятать уши, — заметила Янина. — Спасибо. Обратиться к вам мне посоветовала жена, — с легким акцентом произнес по-английски Толстой. Янина покраснела: — Ох, простите, я и не знала, что вы говорите по-английски. — Я говорю на многих языках. — Толстой распахнул дверь пошире. — Прошу вас, входите. Я ожидал вас. Они проследовали за Толстым в кабинет, Чемберс поставила чемоданчик на стол и откинула крышку. Писатель завороженно смотрел на скопление ярких нитей. — Это и есть моя беспутная юность? — Поймав утвердительный кивок Мартина, он вновь обратил взор к яркой поре своей жизни. — Она куда прекраснее, чем помнится мне. — Толстой повел рукой в сторону светящихся нитей и сразу отдернул ладонь. — Могу ли я прикоснуться к ним? — Только соблюдая меры предосторожности. — Мартин достал из брезентовой сумки пару перчаток и подал их Толстому. — Иначе время рассеется. Он показал писателю небольшую черную коробочку. — Это соединитель. Когда вы захотите воспользоваться временем, поставьте ее сюда. Закройте коробочку, нажмите защелку. Всякий, кто находится в пределах двадцати футов от вас, ощутит поток лишнего времени. Когда вы откроете защелку или когда лишнее время кончится, вас вернут в собственный обыкновенный временной поток в той самой точке, где вы оставили его. Мартин показал, как надо поступать, а потом убедился, что Толстой делает все правильно. — Вы все поняли? — Да, спасибо. Мартин вновь запустил руку в сумку и извлек из нее отливавшую тусклым серебром емкость. — Храните время только в ней и плотно заворачивайте крышку. Он начал перекладывать время из чемоданчика в емкость. Переложив ровно 70 процентов, он закрутил крышку и передал емкость Толстому, с завистью смотревшему на только что закрытый Чемберс чемоданчик. — Приятного времяпрепровождения, — проговорила она, направляясь к двери. Толстой кивнул и с новым вниманием посмотрел на емкость. — Стыдно, — проговорил Мартин, вместе с Яниной следуя за Чемберс. — Он использует это время лучше, чем Гнор, который просто продаст его Барбаре Картленд . — Стыдно не это, а то, что мы получаем только пять процентов, — произнесла Чемберс, остановившись при виде застывшего перед кораблем украшенного шрамами рослого мужчины в темном костюме. Справа и слева от него скучали двое товарищей. — Вы передали время Толстому? — Да. — Это хорошо. Лев должен получить свое время. И кое-что приберегли для себя? Янина шепнула Мартину: — В руке его точно не гаечный ключ? — Абсолютно точно, — согласился он, — не гаечный ключ. — Процент сукиному сыну, пославшему нас, — сказала Чемберс. — А, так вы шестерки. Чемберс вздохнула: — Точно, шестерки. — Тогда живите. — Он протянул руку к чемоданчику. Чемберс выпустила его из руки. — Передайте вашему сукину сыну, что русские принадлежат нам, — проговорил незнакомец. Его спутники отступили в сторону и, не снимая пальцев со спуска, дождались, пока Чемберс, Мартин и Янина окажутся на корабле. Чемберс нажала кнопку коммуникатора. Мартин скривился. — Итак, вы вернулись, — проговорил Гнор. — И где мое время? — Осталось вместе с бластером у покрытого шрамами русского великана. — Орхан Татар. Хороший парень, если его не трогать. И я удивлен, что вы не сумели договориться. Чемберс вспыхнула: — Ты знал, что этот парень крышует Москву, и тем не менее послал нас за временем? — Я не думал, что он станет интересоваться девятнадцатым столетием при всем урожае, который дает ему двадцатое. — Ты сукин… — Вы по-прежнему должны мне. — Нет, это ты должен нам за соединитель, который мы оставили Толстому. — Назовем это процентами с вашего долга. Однако это маленькое недопонимание смущает меня, поэтому я хочу предоставить вам кредит еще на одну поездку по Рельсу. Куда — выбирайте сами, но отправление сегодня. И не возвращайтесь назад без моего времени. — Ну, вот и приехали, — сказал Мартин. — 24 июня 1892,00, местное время 3:17 пополудни. Таормина, Сицилия. Следом за Чемберс и Яниной Мартин вышел из корабля на крутую тропинку, ведущую к развалинам древнего амфитеатра. — Когда Крестный Отец говорил, что возвращается в родные края, он действительно имел в виду это место. Старик, носивший прозвище Крестный Отец Парадокс со вздохом опустился в кожаное кресло. Оркестр вовсю наяривал тарантеллу, собравшиеся на свадьбу гости плясали и веселились на лужайке. — Том, — обратился он к помощнику, — это мне только кажется или день и в самом деле как-то затянулся? — Сегодня и в самом деле долгий день, Крестный. — Кто следующий? — Пара ничтожных сборщиков утиля нуждается в перезагрузке временной линии в 1983 году. — И ты ставишь их первыми, потому что?.. — С ними Янина Коста. — Ага. Пусть войдут. Чемберс и Мартин вошли в обшитую темными деревянными панелями комнату, Янина неуверенно семенила за ними. — У вас проблема, — начал Крестный Отец. — Да, сэр, — кивнула Чемберс. — И вы приходите с ней ко мне. — Да, сэр. — И никто не придет для того, чтобы просто сказать «здрасьте». — Сэр, мы были бы рады зайти… — Ну уж нет, — прогрохотал Крестный Отец Парадокс. — Вы раздражаете меня. Терпеть не могу сборщиков утиля, которые не проверяют свое оборудование. Попытки извинений со стороны Чемберс были погашены одним взглядом Крестного. — Тем не менее, — проговорил он, — эту временную линию следует сохранить. Это я для вас сделаю. — Нет слов благодарности, Крестный. Старик перевел взгляд на Янину и изрек: — Янина Коста. Я знаю тебя. Ты умная девушка. — Она? — переспросила Чемберс и тут же обожглась о яростный взгляд Крестного. Хозяин жестом пригласил Янину выйти вперед, и девушка застенчиво показалась из-за спин Чемберс и Мартина. — Итак, — начал он, — тебе не понравилось учиться на зубного техника. — Откуда вам это известно?.. — Ты ушла оттуда. Значит, тебе там не нравилось. Старику не обязательно становиться абстрактной персонификацией хронологической аномалии, чтобы вычислить это. — Крестный откинулся в кресле. — Итак, никаких зубов. Отлично. Не всякий человек способен проводить день за днем, рассматривая зубы. Этой жилки в тебе нет. Пусть так. Тогда вопрос заключается в следующем: какого рода специалист в тебе заключен? — Не знаю… — У тебя почти вся жизнь впереди. Должна же ты хотеть кем-нибудь стать. Янина разволновалась настолько, что не могла и рта открыть. Крестный улыбнулся… самую малость. — Но те науки, которые ты уже изучала, не сводятся к одним зубам. У тела есть и более интересные части. Колени… легкие… мозги… — Не понимаю… Старик повел рукой: — Ладно, у тебя еще есть время, поймешь. После этого Крестный перевел взгляд на Мартина и Чемберс. — Возвращайтесь назад в тот же день. За десять минут до того, как вы там наследили. Отвезите эту девицу домой, и все будет так, как и должно быть. — Спасибо вам, Крестный, — проговорила Чемберс. — Однажды я попрошу вас кое-что сделать и для меня. Этот день может никогда не настать, но если такому суждено случиться, это произойдет 15 мая 2367 года. Или, возможно, 3 октября 1491-го. Мы свяжемся с вами. — Да, Крестный, — сказала Чемберс. — Спасибо, Крестный, — добавил Мартин. — Ступайте, — молвил Крестный Отец. — И не забывайте вовремя проверять свое оборудование. — Что это он говорил о зубах? — шепнула Мартину Чемберс, пока один из помощников Крестного Отца вел их к выходу из поместья мимо длинной цепочки страждущих посетителей. Ошеломленная Янина шествовала впереди. — Или от того, что он зовется Парадоксом, у него вконец расплавились мозги? — Он говорил не о зубах, но о судьбе, — возразил Мартин. — Но я слышала про зубы. — Ты была невнимательна. — Верно, мне было слишком страшно. — Будем надеяться, что Янина впитывала все, как губка. Помощник вывел их за последние ворота. — Стоя в этой очереди, люди тратят попусту уйму времени, — заметила Янина. — Почему утильщики не собирают его? — Кому хватит ума забирать время у Крестного Отца, — возразил Мартин. — Но вы будете отбирать время не у него. — Нас обыскивали каждый раз, когда мы проходили ворота, — произнесла Чемберс. — Мы не могли пронести внутрь паузер. Янина указала на хвост, тянувшийся наружу из последних ворот. — Похоже, что вам незачем было это делать. Мартин повернулся к Чемберс: — Жуткая идея. — Угу, — согласилась она. — Я хочу сказать… действительно страшная. — Опасная. — Глупая. — Безумная. — Конечно, безумная, — сказал Мартин. — Целиком и полностью. — Абсолютно согласна с тобой, — отозвалась Чемберс. — Неси оборудование. Оказавшись на корабле, Чемберс заглянула в чемоданчик, еще более неряшливый, чем тот, с которым пришлось расстаться в России. Ей не приходилось видеть столько сверкающих нитей времени, плотно уложенных в таком небольшом пространстве. — Здесь должно быть никак не меньше ста тысяч часов. — Вот времени-то… — протянул Мартин. — Годы и годы… — Это прекрасно, — проворковала Янина, лицо которой озаряли отблески времени. — То есть прекрасно, что я повидала Толстого, но видеть сразу столько времени — это просто чудо. Чемберс захлопнула чемоданчик. — Отлично, следующая остановка 17 апреля 1983 года. — Нам надо убить двадцать минут, оставшихся до старта, — сообщил Мартин, раздавая таблетки ДзАМК из стоявшей на пульте коробочки. — Могу подсоединить нас к свежему воздуху, кто хочет, может глотнуть соку. — Мне, э… надо в туалет, — промямлила Янина и направилась в заднюю часть корабля. — Хочешь буррито? — спросил Мартин у Чемберс. — Я бы расправился с разогретой лепешечкой. — Мне казалось, что их уже не существует. Мартин проверил цифры. — Нет, две недельки у нас еще есть в запасе. — А это значит, что за счет сбора временного утиля они просуществовали, по меньшей мере, на год дольше. — На восемь месяцев… и отлично. — Отлично… для твоего желудочно-кишечного тракта. Мартин с дымящимся буррито уселся на кушетку. — Послушай-ка, интересно, сколько замороженных лепешек могли бы мы приобрести на все это время? — Это время мы потратим не на приобретение мексиканских деликатесов. — Я это понимаю… Но просто в качестве мысленного эксперимента? — Это не мысленный эксперимент, а простая математика. — Так сколько же? Чемберс вздохнула: — Семьсот тридцать три тысячи восемьсот двадцать четыре штуки. — Можем отчаливать? — спросила Чемберс у Мартина, когда он вернулся в кабину, освободив атмосферные разъемы. — Действуй. Чемберс подвела корабль к очереди на Рельс. Мартин сел возле нее. — Что-то Янина застряла в туалете. — Должно быть, съела один из твоих буррито. — Перестань осмеивать мое любимое блюдо. — Мартин скороговоркой доложил координаты места назначения оператору Рельса. — А теперь, — продолжил он, глянув на Чемберс, — я вижу улыбку женщины, которая сбором утиля заработала свою свободу. — Ты и сам сияешь, как начищенный пятак, — усмехнулась Чемберс. — А ты хихикаешь, — отреагировал Мартин, прежде чем подтвердить стандартную процедуру отлета. — Я счастлива. Настало время, которое не могло мне и присниться, вот я и хихикаю. — Она направила корабль к Рельсу. — Забавно, — молвил Мартин. — А я бы сказал, что веселящего газа надышалась. — Это я-то надышалась? — За все годы нашей совместной работы ты единственный раз смеялась, когда я случайно напустил в атмосферу закись азота. — Он отдал распоряжение оператору Рельса начинать запуск. — Неужели забыла: ты же сама всегда попрекаешь меня этим случаем. Признайся, ты ведь не из смешливых. — Верно, — согласилась Чемберс. — Я не из смешливых. Мартин поставил задержку. — Прибыли! 17 апреля, 1983,00, 22:06:53. — Он повернулся в кресле. — А знаешь, у меня даже голова покруживается… Чемберс поднялась, а потом рухнула в кресло. — Янина, — выдавила она. — Ее здесь нет, — подытожил Мартин, после того как они с Чемберс ввалились в квартиру Янины. — Что и следовало доказать. — Она забрала учебники. — И оставила коробки из-под пиццы. — Чемберс взяла верхнюю. Янина оставила на ней трогательные послания: ПРОСТИТЕ МЕНЯ и СПАСИБО. — Мы можем вернуться… — Смеешься? — спросила Чемберс. — И опять запутать временную линию? Крестный Отец этого не простит. — Можно иначе. Девица должна проявиться в каких-нибудь регистрационных журналах. Чемберс села на кушетку Янины и вздохнула: — Бессмысленно. Ты был прав. Крестный Отец говорил о судьбе. Он знал, что так и должно случиться. Стало быть, теперь «все будет так, как и должно быть». Мартин сел возле Чемберс. — Собрать временной утиль в очереди нам предложила Янина. — И она оставила нам половину. — Половина чертовой кучи также называется чертовой кучей. Чемберс улыбнулась из глубин своей постазотной головной боли. — Триста шестьдесят шесть тысяч девятьсот двенадцать буррито, — заключила она. Заведующая кафедрой хронобиологии Калифорнийского университета в Беркли, откинула со лба прядь седых волос и обратилась к последней ниточке времени, свернувшейся запутанным клубком на дне тусклой серебряной емкости. — Я не теряла времени даром, — проговорила она. Женщина завернула крышку на емкости и убрала последнюю в ящик стола, где также находились пара перчаток, небольшая черная коробочка, три крохотных поблекших от времени блистера, медаль Нобелевского лауреата и пачка арбузной жевательной резинки. Она вынула эту пачку — как приятно, хотя и неловко снова ощутить себя молодой, — а потом задвинула ящик и заперла его. Физика в ее время сделалась довольно странной, но еще недостаточно странной для рутинного путешествия во времени. Человечество еще не познакомилось с другими разумными существами, и Янине не пришлось более столкнуться со сборщиками временного утиля. Жизнь ее к концу сделалась удивительно рутинной. Тем не менее она хорошо распорядилась своим временем. Исследования привели ее к новым представлениям о влиянии скорости движения на время в пути, а также существованию серьезных, подчиняющихся суточному ритму расстройств, коренящихся в основе десятка умственных и физических болезней. Коллеги-хронобиологи с каждым годом все более расширяли области применения. Откинувшись на спинку кресла, она положила ноги на стол и отправила в рот пластинку жевательной резинки. Физика все догонит, и физиология будет готова. |
||||
|