Дай АндрейВторжение в ад

Андрей Дай

Вторжение в ад

Роман

Часть Первая

ОМ СВАСТИ

1

Реальная смерть. Солдат

Земля, ударившая мне по носу, пахла жженой резиной.

Я сразу потерял автомат, отбросив его в сторону, чтобы зажать уши. Пронзительный вой штурмовиков, заходящих для следующего удара по растянувшемуся вдоль дороги каравану грузовиков, вытягивал душу.

Плоскобрюхие летящие машины вернулись, и зажатое между березовыми перелесками пространство дороги наполнилось грохотом взрывов, визгом осколков, дымом и пылью. Напоследок, уже с развернувшегося для возвращения на базу штурмовика, сбросили сейсмическую бомбу.

Земля ударила в нос. Тело взлетело в воздух и со звуком падающего навоза шмякнулось обратно. Дыхание перехватило. Нос оказался забит грязью, песок скрипел на зубах.

Смерть меня обошла. После звукового безумия нападения на колонну, треск горящих грузовиков, стоны и звуки голосов были тишиной. Я встал на колени и оглянулся вокруг. Оружие лежало рядом целехонькое, а в ранце зияла дыра размером с кулак. Обожженный край отверстия заканчивался не более чем в паре сантиметров от тела.

Ехать больше было не на чем. Те машины, которые оставались целыми после применения обычного оружия, были разрушены сейсмобомбой. Металл не выдержал землетрясения в десять баллов.

Солдаты выползали из придорожных канав, и собирались возле горящей машины. Я поднялся, подождал пару секунд, опираясь на автомат, пока искры перестанут плясать в глазах, и отправился к офицеру. Трое, которым не повезло, лежали в позах сломанных игрушек у горящих колес. Одежда на них тоже тлела. Несколько человек плакали, не замечая своих слез.

- Есть сигареты? - спросил солдат с перепачканным сажей лицом.

- Смотри, на пару пальцев не достало... - продемонстрировал я дыру в своем ранце.

- Ясно, - чумазый боец похлопал себя по карманам и обратился к человеку сидящему на корточках возле мертвецов.

- Глянь, сигареты у них есть?

- Часы нужны кому-нибудь? - отозвался тот.

- Второй взвод, - орал наш лейтенант от соседней машины, и я пошел к нему.

- Имя? - деловито спросил он.

- Рядовой Кастр, - я слегка дотронулся дрожащими пальцами каски на голове.

- На, - лейтенант вложил мне в ладонь знаки отличия младшего сержанта. - Капрал Кастр, соберите людей...

Живых и здоровых нас набралось девятнадцать человек.

Сзади уже слышался рев бульдозеров расчищавших дорогу. За ними шли отряды сборщиков трупов и группки мародеров, ворующих оружие.

Задерживаться для того, чтобы похоронить погибших не стали. Мы чувствовали себя ни чуть не лучше мертвяков. Нельзя сказать, чтоб я очень жалел о том, что оказался в этих забытых Богом местах...

***

Она напряглась. Ее затрясло. Еще раз, последний, царапнула мою мокрую от пота спину и расслабленно откинулась на смятую постель.

"Ничего нового. Эти негритянки такие же, как и остальные", - пронеслось в голове, и тут же я почувствовал себя грязным. Меня даже стало слегка подташнивать.

- Милый, как мне хорошо, - простонала негритянка.

- Душ работает? - ответил я, из всех сил пытаясь повернуть, искривленные гримасой брезгливости, губы в улыбку.

Ответа не дождался. Пришлось выяснять это самому.

Душ работал, но горячей воды не было. Видно, кто-то, какой-то жадный негр решил, что подогревать воду в Африке, где и так жарко, вовсе не обязательно. Возможно, в чем-то он и прав - я освежился. А после того, как энергично растерся большим полотенцем, даже ощутил себя чистым.

Настроение стремительно поднималось и даже очкастый темнокожий типчик, которого я встретил, выйдя из ванной комнаты, состояние души не поколебал. И его кваканье на банту, сопровождаемое хаотичными взмахиваниями руками, вызвало лишь легкую досаду.

- Да ладно тебе, - отмахнулся я от очкарика, когда он вдруг принялся наскакивать с кулаками. - Можно подумать для тебя открытие, что твоя жена шлюха!

"Рогатый" негр убежал куда-то, продолжая яростно причитать, а я отправился одеваться. Больше в этом доме делать было нечего, давно уже загостился.

Пока прыгал на одной ноге, попадая другой в штанину брюк, подошла завернутая в белую простыню негритянка.

- Он пошел за пистолетом, - холодно сообщила она.

- С каких это пор обезьянам стали разрешать иметь оружие?! - посетовал я, кряхтя и натягивая носки.

- Я не шучу, - процедила женщина и ушла.

Я лишь успел накинуть рубашку, когда вбежал очкарик, размахивающий большим черным пистолетом.

- Ну, что ты прямо, как ребенок, - возмутился я и толкнул коротышку пальцами в грудь. Это так его разозлило, что оружие запрыгало, как сумасшедшее.

- Эй, муж. Ты поосторожнее с этой штукой.., - только и успел проговорить, как раздался выстрел. Пуля глухо чмокнула пол. Ветерок тронул штанину, а страх приподнял волосы на спине. Негр становился опасным.

Я действовал быстрее, чем думал. Выхватил из рук негра оружие, навел ствол на него и спустил курок. Очкарик потерял очки и отлетел к стене, где и сполз на пол, марая светлые кровью обои.

- Идиот, - выругался я, осознав чего же натворил. - Подохнуть из-за такого пустяка...

- Уходи, - спокойно проговорила женщина. - Уходи, я вызываю полицию.

- Не торопись, - ухмыльнулся я, подавляя тошноту. Мертвый негр ли начал попахивать или оттого, что впервые убил человека. Разбираться было некогда. Негритянка давала время убраться до появления местных копов и надо было быть полным придурком чтобы этим не воспользоваться.

"Хреновые хозяйки, эти негритянки, - неожиданно подумал я, садясь за руль взятого на прокат автомобиля. - Даже кофе гостя не напоила..."

- Тем более такого! - ухмыльнулся я и тронул машину с места.

От побережья Атлантического океана, бухты Бенго, через небольшой городок Какуако, вела отличная дорога в Луанду. Дом, из которого мне пришлось поспешно уносить ноги, стоял как раз у бухты, а гостиница, где жил - как раз в центре Луанды.

Я старался особенно не выделяться в потоке машин вяло везущих всякую облепленную мухами гадость с плантаций Северной Кванзы. И путь занял не более сорока минут.

Еще через пол часа Бартоломео Эстер де Кастро, то есть я, покинул отель "Анту-Кавалу", предварительно купив билет в Европу. А часом позже в небольшом пансионе на берегу океана, у самого порта поселился человек по имени Бертран Кастр.

Новое имя - это не совсем новая жизнь. Забросив потертый чемодан на узенькую кровать в узенькой комнатке - келье, я наконец-то осознал, насколько сильно вляпался.

"Так, Берти, - сказал я себе. - Ты в дерьме по самые уши и твои мегакредиты тут помогут, как пингвину спутник связи".

У меня был безотказный метод заставить мозги работать на всю катушку полбутылки русской водки. Единственное в этом забытом цивилизованными Богами городе место, где могли продать встряску для мозгов располагалось в центре Луанды. Совсем не далеко от только что покинутого отеля. Одно это обстоятельство должно было приковать задницу к кровати, но дохлый четырехглазый негр продолжал возникать передо мной, стоило лишь закрыть глаза. Ни о чем другом, кроме водки, я думать не мог.

Всегда считал себя умненьким парнишкой, однако, мертвец, словно ладонью застилал мне глаза, и я перестал замечать самые очевидные вещи. Например, наличие полицейской машины у дверей отеля или собственную симпатичную мордашку в стереовизоре над стойкой бара, за которой я, присосавшись к бокалу, сидел минут десять. И даже когда черно-коричневая влажная ладонь властно легла на мое плечо, не сразу сообразил, что происходит.

- Иди, помой руки, - выдохнул я, звякнув зубами о стекло, и на секунду отрываясь от пойла, которое почему-то называлось водкой. - Прежде чем хватать белого человека...

- Допивай, - со странным акцентом выдал стоящий за спиной фараон. - Мой шеф хочет задать тебе пару вопросов.

Я обернулся, как был, со стаканом в руке. Увидел полицейского и это было так неожиданно, что слипшиеся волосы на спине вдруг высохли и встали дыбом, а пойло встало поперек горла. Представьте, как я чувствовал себя погано сидя перед копом, развесив сопли, судорожно пытаясь пропихнуть жидкость в желудок. Да еще пунцовый от этих усилий, как помидор.

- В чем меня обвиняют? - хрипло поинтересовался я, шагая в обществе копа к его автомобилю. Водка булькала в желудке и, хотя доза была явно маловата, мозги начали потихонечку наращивать обороты. Например, вспомнил, что плату за водку с меня, арестованного полицией, ни кто не попросил. Мелочь, а приятно!

- В убийстве, слизняк, - оскалился полицейский. - Ты убил доктора Кимбумбе. Хочешь попробовать отказаться!?

Негр выразительно похлопал по кобуре пистолета висящего на его животе.

- Разве у меня есть шанс? - пожал я плечами, перебирая в уме варианты спасения и краем глаза читая вывеску над облезлыми дверьми, мимо которых как раз проходили. "Южно-Африканский военный округ. Армия Демократического Содружества. Вербовочный пункт N...", - намекнули мои мозги весьма многозначительно.

- Одну секунду, мистер, - сказал я копу, совершенно не представляя, что делаю. Негр замер. Рука лежащая на кобуре начала судорожно искать застежку. А я сделал два шага, толкнул плечом хлипкую дверь и вошел.

- Вы хотите вступить в ряды АДС? - на предельно высоком уровне громкости вопросил робот.

- Да! - заорал я в ответ, затравленно озираясь на болтающуюся створку дверей.

- Ваше имя!?

- Бертран Кастр.

- Волонтер Кастр, повторяйте за мной...

Я повторял за роботом непроникающие в сознание слова и смотрел в широко раскрытые глаза ввалившегося наконец полицейского.

Потом, едва робот замолк, и на вытертом полу загорелась стрелка, фараон плюнул и вышел. А я, хихикая от нежданно привалившего счастья, пошел в будущее.

Как называется место, где собрано несколько тысяч полных идиотов? Дурдом? Ну, если учебную базу Южно-Африканского ВО и можно было назвать сумасшедшим домом, то лишь отчасти. На каждые тридцать человек придурков купившихся на обещания и записавшихся добровольцами в АДС приходилось по одному животному в простонародье именуемому сержантом.

Я понятия не имею, что делает этих двуногих, безволосых и с головой покрытой пятнистой камуфляжной кепкой, такими тварями. Создалось впечатление, что они соревновались между собой в особой жестокости и дремучей тупости. Понятие гуманизма в их головах попросту не вмещалось. Их прямолинейные, как дорожки между казармами, извилины были забиты более важными вещами.

Господин сержант Ван Нитчен, в зубы к которому я попал, тем не менее, имел представление о гуманизме. Когда мы, лежа на животах в жирной пыли африканской саванны, стонали от непрерывной боли в перетруженных мышцах, Ван Нитчен, прохаживаясь, очень любил посвящать нас в его трактовку прописных истин.

- Гуманизм для вас, уроды, - приговаривал он. - Это вши и тушенка. А если этого у вас нет - значит, вы уже дохлое мясо... Гуманизм - это человечность и я научу вас, слизняки, быть человеками! Царями природы. Быть может, вам повезет, и вы станете солдатами! И это много лучше чем быть человеком!

Подобные речи он мог толкать непрерывно и целыми сутками. Очень важно было слышать и воспринимать его теории. Иначе расправа следовала незамедлительно.

Первые три месяца, ровно девяносто дней, в течении которых нам вкалывали чертову уйму всяких веществ в вены, его монологи практически не прекращались. Мышцы, в коих шла интенсивная перестройка, как под воздействием физических нагрузок, так и вследствие генной ломки волокон, болели до темноты в глазах. А едва организм привык к систематическим издевательствам над мышцами, последовали инъекции улучшающие зрение, пищеварение, реакцию и т.д. и т.п.

На рассвете девяностого дня, когда нас, словно стадо баранов, погнали под струю обжигающе ледяной воды, я, глядя на свое похудевшее, обветренное лицо в зеркало, решил, что с меня хватит.

Чтобы выжить в армии, нужно сразу и навсегда усвоить одну простую истину: ты больше не принадлежишь самому себе! Никому не интересно твое мнение и всем наплевать на твои желания. Ты, либо подчиняешься и сохраняешь свою жизнь и здоровье, либо пытаешься бунтовать и по тебе проедет вся тяжелая, тупомордая армейская машина.

В любой армии Вселенной существует субординация. Это значит, что если нужно что-то из ряда вон выходящее, ты должен обратиться к своему сержанту. Тот к лейтенанту, от него к капитану... Решение возвращается тем же путем.

Однако в любых законах, а субординация ни чем от них не отличается, существует огромное количество дыр, через которые умненький парнишка, вроде меня, всегда может просочиться.

Я в совершенстве знал законы финансового мира и благодаря этому имел возможность безнаказанно украсть миллионы кредитов. Но в армии деньги почти ничего не значат...

Двигая с заячьей скоростью челюстями в процессе поглощения картонной колбасы, размышлял о том, каким же образом применить известные законы к правилам армии. Мельком взглянув на мерзкую рожу Ван Нитчена, на минуту охватило отчаяние...

И это чувство заставляло судорожно сжиматься задницу до тех пор, пока мы строем не отправились за очередной дозой геноизменяющих инъекций в мед часть.

- Все умные берут взятки! - хмыкнул я, едва увидев хитрющую морду секретаря в мед части. Если эта крыса не способна подсказать дыры в законе, то я был бы обречен на смерть в учебном центре. Сил переносить систематические издевательства больше не было.

После всех обысков мне все же удалось сохранить пару сотен кредитов. Стокредитовая купюра оказала на капрала Леви, секретаря мед части, волшебное действие. Леви заделался фокусником. Купюра растворилась прямо у меня на глазах.

- Имя? - шепнули его губы.

Я ткнул на имя в списке.

- Рядовой Кастр, в смотровой, - рявкнул капрал и я, под пристальным взглядом Ван Нитчена, промаршировал в указанный кабинет. Минутой спустя туда же влетел Леви.

- ЛСД, Экстази, Кокаин, Героин, Вулканит? - зашептал он.

- Совет, всего один совет.

И я выложил все, о чем хотел узнать.

- Ты в полном дерьме, солдат, - сразу заявил Леви. - Я могу дать совет, как получить больше свободы, но тогда ты окажешься в еще худшей ситуации.

- Выкладывай. Только мне нужен законный путь...

- С этим все в порядке... Так вот! Ты можешь врезать ногой под зад своему сержанту и получить три года в штрафном батальоне. Кормят там похуже, но со штрафниками стараются не связываться и свободы там побольше.

- Это единственный вариант?

- Нет. Есть еще фронт... Ты можешь подать рапорт полковнику, и тебя тут же отправят на фронт. Там кормят, словно на убой, свободы хоть отбавляй, но зато там могут убить!

Да, незавидная перспектива. Оба варианта следовало обдумать.

- И еще, - вдруг добавил Леви. - Этот совет не стоит столько денег... Давай-ка я вколю тебе еще какую-нибудь генную сыворотку... Ну, хочешь в карты всех обыгрывать?

Практически, решение мной уже было принято. И лишь на миг задумавшись, я сказал:

- Хочу... способность к управлению людьми. Стану генералом, с меня ящик коньяка!

- Договорились, - хмыкнул Леви и отправился к холодильнику за ампулами. Пока он готовил шприц-пистолет, я сел за стол врача и написал рапорт.

Рассуждения, приведшие меня к такому решению, не отличались оригинальностью. "Грудь в крестах или голова в кустах". Часом позже я уже передал лист с рапортом Ван Нитчену. Скривившись словно от зубной боли, сержант поставил в уголок личную печать, и отнес бумагу лейтенанту. К вечеру рапорт добрался до командующего базой, а вот обратно упал словно камень. В девяносто первое утро моего пребывания на учебной базе, во время утреннего построения, меня вывели из общего гурта волонтеров и присоединили к жалкой кучке добровольцев. И когда Ван Нитчен увел взвод смотреть очередной патриотический фильм, я отправился получать полевое обмундирование и личное оружие.

Я изменился. У меня выросли чудовищные, перевитые жилами генетически измененные мышцы. Я приобрел пугающе стремительную реакцию и навыки обращения с оружием. Небольшая близорукость исчезла, а глаза приобрели какое-то коровье выражение, готовности ко всему, готовности принять любой удар Судьбы.

То, что видел в туалетном зеркале на борту транспортного стратолета, мне вовсе не понравилось. Худое, обветренное, с сероватым оттенком кожи лицо, принадлежавшее мне теперь, раньше могло присниться лишь в страшных снах.

Перевалочная база северного фронта, куда посылали добровольцев из Южно-Африканского ВО, находилась где-то в Сибири. В южной, юго-западной и юго-восточной Сибири шли бои, поэтому стратолету пришлось делать крюк через Европу, что удлиняло путь вдвое, часа на два.

На борту стратолета мы оказались предоставленными самим себе. Со всех учебных и просто военных баз Южной Африки, добровольцев набралось не более тридцати человек.

Группа, человека четыре, десантников командос почти сразу после взлета уселись играть в карты. Их тускло отблескивающие камуфляжные костюмы, страшные зазубренные ножи на поясах, а особенно холодные оценивающие глаза отпугнули остальных. Сопровождающий нас молоденький лейтенант ушел в кабину для офицеров. Мы же разбрелись по огромному пустому брюху военного гиганта. И ни единому солдату не пришло в голову подойти, познакомиться, поболтать. Большая часть добровольцев тут же завалилась спать, а я отправился в туалет умыться и вколоть вторую из трех купленных у Леви ампул пиратского генного стимулятора.

В одной из кабинок кто-то пыхтел, но я хотя и обратил на это внимание, близко к сердцу не принял. Маслянистая жидкость перетекла из ампулы в вену и я, не торопясь уходить в огромное, пустое и сумрачное нутро стратолета, принялся разглядывать себя в зеркало. И глядя на изможденное серое лицо, стало так жалко себя, что я даже принялся всерьез обдумывать последнюю имеющуюся возможность. Всегда можно было обратиться к родственникам, дабы они вытащили меня из этого вонючего сортира. Полностью уйдя в океан жалости, даже не заметил, как застонал.

- Э как тебя тащит, - дрожащим голосом, с явной завистью на лице, выдохнул вышедший из кабинки солдат.

- Чего? - не понял я.

- Поделись дозой, браток, - жалобно запричитал незнакомец.

- Это не то, что ты думаешь, - попробовал втолковать я.

- Это? - наркоман указал на лежащую в урне ампулу.

- Не дам, - твердо заявил я.

- Даш! - зло буркнул солдат и выхватил нож.

Мой нож лежал в ранце у стены. У меня практически не было шансов.

Но в этот момент дверь в сортир распахнулась, и через порог втек десантник. Не ожидавший такого поворота дел наркоман, резко повернулся к командос.

К нашему с наркоманом удивлению, десантник оказался женщиной. Ровно одну десятую секунды она смотрела в глаза дрожащему от нехватки наркотика солдата, а потом неуловимо быстрым движением подтекла под руку с ножом и одним махом сломала солдату шею. Костюм хамелеон еще продолжал показывать копию того места, где командос была миг назад, а душа наркомана уже отправилась на небеса.

Подхватив обмякшее тело, женщина мягко положила труп под умывальник, так, что ни одна пряжка не звякнула и спокойно принялась умываться. А я поспешил забрать свои вещи и убраться.

В аэропорт с надписью "Толмачево-Новосибирск" мы прилетели в составе двадцати девяти человек и одного трупа. Женщине убийце ни кто слова не сказал. Запах войны, запах смерти, запах крови ударил в ноздри, а войны я еще и не видел. Я подумал, что мир сошел с ума.

- Ну вот что, мужики, - сказал сопровождающий нас лейтенант, когда мы вышли на улицу после регистрации в пересыльном пункте. - Транспорт прибудет в 23:00 по местному времени. Сейчас семь утра. До 22-ух отпускаю вас в увольнительную в город. Если кто решит сделать ноги, найду и лично пристрелю. Давайте не будем доставлять друг другу лишние проблемы.

Мы, еще не веря во вдруг привалившую удачу, буднично получили жетоны, сдали оружие с личными вещами и отправились в город.

Я не разделял всеобщего оптимизма. Уровень моего настроения валялся где-то на дне Марианской впадины. Равнодушное убийство наркомана настолько потрясло, что я просто перестал соображать. И когда все отправились к шлюхам или в кабак, я пошел к нотариусу писать завещание. А от него переместился в ближайшее отделение Всеземного Федеративного банка.

Это было соврем небольшое отделение колоссального, объединяющего сотни планет Федерации Млечного пути, банка. В этом отделении было всего три кабинки индивидуального пользования, и пришлось с полчаса ждать пока место для меня освободится. Служащий банка недоверчиво на меня посмотрел, но промолчал и впустил.

И он даже не догадывался, насколько был прав.

Едва я вошел в систему, как тут же понял, что структура управления операциями из этого отделения упрощена до предела и под завязку набита дырами.

Настроение, с воплями восторга, взметнулось к солнцу. Я, шутя, перекидывал массивы счетов из одного банка в другой. Через час я так запутал систему, что она запросила ручного управления, осведомившись конечно для начала о моем коде допуска. А в этом отделении не было даже идентификатора по сетчатке глаза. Система поверила, едва я ввел код допуска принадлежащий моему бывшему шефу из банка, где я прежде работал.

Вот тогда я развернулся по серьезному. Еще целый час перекидывал на свои счета не принадлежащие мне суммы, а списывал эти операции на других людей. И увеличил свой капитал втрое. На счету оказалось в итоге почти миллиард кредитов. Я мог купить себе дивизию!

И куда же было девать такие огромные деньги? Снова подумал о том, что вляпался по самые уши, хотя мог откупиться от Закона. Теперь нужно было ехать туда, где легко могли убить, или где мог прозябать до самого окончания контракта. Еще целых три года! И все эти три года я не смог бы воспользоваться капиталом.

Я почти на все деньги купил акции того самого банка, который только что надул. Сделка было зарегистрирована. Мне принадлежало одиннадцать с четвертью процентов всех акций банка. Я мог войти в Совет директоров!

Уже совершенно спокойно я зарегистрировал свой цифровой код рисунка сетчатки глаза, как одного из главных акционеров.

А потом перешел к банкомату, который приветливо вздохнул и отстрелял десять тысяч кредитов. Я решил хорошенько отметить покупку.

Но за дверями меня ждала полиция.

- Бартоломео Эстер де Кастро, - угрюмо сказал полицейский сержант, наставляя на меня здоровенный пистолетище. - Вы арестованы по обвинению в убийстве доктора Кумбубуне в Какуако, штат Луанда.

- Кимбумбе, - широко улыбнувшись, поправил я полицейского. - Этого урода звали доктор Кимбумбе.

- Ну и что? - еще более помрачнел коп, позвякивая наручниками.

- Никакого говнюка - Кимбубуне я не убивал.

- Да какая разница!? - вскричал тупой фараон, тыкая мне в грудь пушкой. - Руки!

- Да пошел ты... - отпихнулся я. - Не по глазам? Я солдат армии Демократического Содружества. Свою вину смываю кровью...

Я еще чего-то там вещал о Чести и Долге, Идеалах Свободы и краснопузых ублюдках. Слова сами прыгали в рот, и я едва успевал языком выпихивать их наружу. И больше всего на свете в тот момент хотелось пожать руку тыловой крысе капралу Леви.

Итогом словесного извержения стало то, что коп убрал наручники, отказался от идеи меня арестовывать и лишь пригласил проследовать в участок для идентификации личности.

- Всегда, пожалуйста, - хмыкнул я и, придерживая топорщащиеся от купюр карманы, пошел к машине фараонов.

Первый раз в жизни попав в полицейский участок, я, три месяца проползавши на брюхе в грязи, удивился смраду и вони там царившей. Видно привыкнув иметь дело с грязью в людях, фараоны не видели грязь у себя под ногами.

У полицейских был сканер для глаз, и опознание моей личности заняло не больше часа. Все то время, в течение которого искали ключ от комнаты со сканером, искали копа, у которого был этот ключ, искали светофильтр для серых глаз, ходили на склад, отвечали на миллион глупых вопросов и ржали над сверхтупыми шутками, наконец, было вознаграждено. Я увидел компьютерный файл, посвященный моей скромной персоне. И я понял, что назад пути нет. Осталось лишь два пути: вперед на фронт и назад, в тюрьму.

Когда в два часа дня местного времени я вышел из дверей полицейского участка, оставалось восемь часов на празднование удачной покупки. По моему мнению, это было совсем немного времени, и следовало поспешить.

- Мне нужно очень быстро попасть в кабак, где есть шлюхи, очень шумно и редко бывает полиция, - сказал я водителю такси и передал ему сто кредитов. - А в десять часов вечера, ты найдешь меня внутри, вытащишь и привезешь к пересыльному пункту. Договорились?

Смуглый кучерявый шофер хитро улыбнулся и согласился.

- Три капли нашатырного спирта у тебя найдется? Я еду на войну и хочу попасть туда трезвым, - поинтересовался я у водителя, глядя на непрезентабельный кабак.

- О'кей, командир, - оскалился шофер. - Запасайся таблетками от головы, а трезвость гарантирую.

Семь часов спустя я подъехал к пересыльному пункту на такси. Голова жутко болела, во рту словно кошки ночевали, и я абсолютно не помнил кто же эти три размалеванные бабы, которые меня провожали до самых ворот. За двадцатку одна из них даже сбегала в соседнюю лавку за пивом.

На войну поехал в обнимку с бочонком пива и ощущением, что у полиции претензий ко мне стало много больше. Костяшки пальцев были покрыты ссадинами и болели.

Лейтенант сидел прямо на полу вертолета и болел с похмелья. За добрый глоток из бочонка, он поведал, что я полный идиот, раз отправляюсь на войну рядовым. Тем более, имея высшее образование.

Я загрустил было, но тут же отошел.

Я жив. Я умненький парнишка, и я в армии. И это значит, что не миновать мне офицерских погон, как бы я не упирался.

Впрочем, упираться я, как раз, и не думал.

***

Они это называли тишиной. Невдалеке, с деловитой сухостью, стучал пулемет. То впереди, то сзади тройного ряда окопов время от времени падали мины, взметая комья земли к грязным от сажи облакам. Прямо между рядами окопов росла обгоревшая, но все равно имеющая еще листья, яблонька. А под ее корнями располагался штабной блиндаж. На фронте было затишье.

- Кого ты мне привез? - устало сказала молодая женщина-лейтенант, но, тем не менее, в предложенных нашим сопровождающим бумагах расписалась.

- Кого дают, того и везу, - угрюмо пробурчал мой знакомый офицер, натянул шлем на самые глаза и вышел. Ему еще предстоял путь назад.

- Кто из вас уже участвовал в боевых действиях? - без особой надежды поинтересовалась лейтенант Нахило.

- Ясно, - выдохнула она, когда тремя минутами позже так и не дождалась ответа.

- Капрал, разместите людей по ячейкам...

Капралом, которому она адресовала приказ, был я. Штурмовики "красных" подняли меня в чине...

Кто говорит, что на войну люди едут, чтобы умирать, сами ни разу там не были. На войну люди идут чтобы жить. Это становится ясно только после первой атаки противника...

На землю юго-западной, степной части Алтая наползал сырой предутренний туман. Выпускаемые дозорами осветительные ракеты недовольно шипели и света почти не давали. Капли влаги оседали на одежду и при любом движении скатывались на кожу.

Не спалось. Двадцать минут назад меня впервые в жизни укусила вошь и я все еще продолжал чесать укушенное место. Большая часть ледяных капелек скатилось за шиворот, что не добавляло хорошего настроения. И если я знал, что слабое дрожание земли, это залпы крупнокалиберных орудий врага и спустя несколько минут тяжелые, начиненные взрывчаткой снаряды упадут на окопы, то бежал бы уже точно на Север, земли под собой не чуя. Только я этого не знал, и когда смерть свалилась с неба, это было полной неожиданностью. И это спасло жизнь насекомому, которое поймал на плече, и разглядывал, прежде чем раздавить.

Вначале я удивился. Я еще успел удивиться вставшей дыбом земле, прежде чем оглушающий рев взрывов долетел до ушей и комья земли, как копыта бешеного коня застучали по шлему. Раз за разом степь вставала дыбом, слой за слоем насыпалась грязь на скрюченное в углу ячейки тело. Волна за волной ужас накатывал на душу. С того самого момента, как понял, что происходит, я решил, что смерть пришла за мной. Дважды осколок в ранец не попадает.

Минуту или час продолжался этот страшный сон - не суждено узнать. Когда последние комья земли улеглись, и артобстрел закончился, я считал, что нахожусь уже на том свете. Причем в Аду!

Как же я ошибался!

- Э, ты жив, приятель? - пнул меня по ребристой подошве ботинок, пробегающий мимо по окопу солдат. Это вернуло меня к жизни. Я принялся отряхиваться, за одно разглядывая полу обвалившиеся фортификации. Рядом валялась чья-то оторванная рука сжимающая гранату. Зачем этому бедолаге понадобилась набитая динамитом железяка?

- Жив, капрал? - хлопнула по плечу лейтенантша. - Слава Богу. На, держи...

Нахило вложила мне в руку знаки старшего сержанта.

- Принимай правый фланг... И еще... Эти папуасы, наши соседи справа... В общем, на их участке краснопузые прорвали оборону. Командование пообещало к вечеру заделать "дыру", но на всякий случай посоветовали отойти... Я отказалась. Ты должен это знать...

- А? Чего? - не сразу понял я, продолжая вытряхивать пыль их ушей. А когда понял, задница лейтенантши уже исчезала за поворотом.

- Дура! - заорал я вслед командиру. - Идиотка. Давай валить отсюда, пока краснопузые нас тут всех не сделали...

Она не услышала, или не захотела услышать. Я поплелся на правый фланг, где уже ждали двадцать, также растерянных человек.

На позициях второй роты, первого батальона, 371 южно-африканского мотострелкового полка, правый фланг начинался в том месте, где ряды окопов взрезал язык сосновой рощицы. Прямо под молодыми елочками была врыта и замаскирована 85-мм противотанковая реактивная пушка. Второе такое же орудие прикрывало пространство между оврагом на самом правом фланге и холмом. Тем, что напротив центра позиций роты. Два станковых ракетомета завершали короткий список тяжелого вооружения взвода, которым довелось командовать.

- В общем так, ребята, - сказал я, глядя на хмурые, грязные лица своих людей. - Наша основная цель - сохранить свои ненаглядные сиделки. Кто хочет стать героем, может валить к лейтенантше и пусть она пришлет сюда нормального на замену...

Сыворотка Леви снова творила чудеса с моим языком. Я даже не подыскивал слова. Улыбающиеся рожи пропыленных, изъеденных вшами солдат служили лучшим тому подтверждением. Я ни кого из них не знал...

- ...Короче, мужики, давайте продержимся до сумерек. Без геройств. В темноте нам обещана кавалерия... Наши доблестные штурмовики летают только в ночное время. Наверное, чтобы комми видели их ржавые борта... - успел завершить я свою речь до того, как наблюдатель крикнул:

- Сержант, панцеры!

Их наверняка забавно разглядывать на военных парадах, когда эти приземистые, с ребристой интерактивной броней, машины, выставив длинные трубы ракетометов, рядами катят по украшенной флагами площади. А дети кричат "ура!" и сжимают в мокрых ладошках ниточки надувных шаров...

Эти дети наложили бы в штанишки, увидев, как машины для убийства хороших парней выползают из-за гребня невысокого холма, и наводят свои ужасные, толстенные стволы орудий прямо в пузо. Уж взрослые-то здоровые мужики почувствовали слабость в ногах и спазмы в кишечнике.

- Подпустите краснопузых поближе, - посоветовал я расчетам орудий и, взглянув на нерешительно переминающихся с ноги на ногу стрелков, добавил. Выбросите эту идею из головы! Первому, кто покажет гадам спину, лично башку прострелю!

Минуты на циферблате часов и бронированные по самую макушку агрегаты ползли, словно черепахи. Над изрытым окопами и воронками пространством повисла гробовая тишина. Слышно было, как на лугу у оврага стрекочут кузнечики, а в окопах сопят бойцы. Тишина и то, что враг так и не начинал стрелять, действовало на нервы. Я связался с лейтенантшей.

- Мэм, у нас тут панцеры.

- Спокойно, сержант. На левом фланге тоже...

Здорово у этой стервы получалось поддерживать в трудную минуту. Весь опыт предыдущей жизни вопил, что пора делать ноги. Но пятнистые кепки солдат из под опухших броней шлемов говорили совсем другое. Всплыло и поразило меня самого до глубины души, странное слово - ДОЛГ!

- Да нафига такая жизнь... - вырвалось у меня. - Давайте сделаем этих сопляков женщинами. Огонь!

Два моих орудия шарахнули почти одновременно. Реактивные снаряды пересекли лог и лопнули шарами взрывов под гусеницами стальных монстров. Насколько я мог судить, повреждений это нахальство не вызвало. За то что-то треснуло в мозгах, и я вспомнил о припасенной бутылке водки. Русской конечно.

Один из моих предков, Жоан де Кастро*, довольно успешно выдержал оборону. Правда, это происходило больше тысячи лет назад, он служил вице-королем с практически не ограниченной властью и его врагами были полудикие турки, даже не имеющие пушек. Так что память генов ни чем помочь не могла, как бы я не будил ее алкоголем.

Едва успел проглотить, совершенно не чувствуя вкуса, новый глоток этого адского пойла, как в блиндаж влетел чернокожий солдат и, путая слова интерлинга с суахили, сообщил, что один панцер убит, а второй ранен и истекает кровью.

- На, глотни, - сунул я на радостях ему емкость и, не задумываясь больше о судьбе водки и моих досточтимых предков, выбежал наружу.

Из открытых люков громадной машины хлестали малиновые языки пламени. Второй завалился на бок и дымил. Цепь серых фигурок - пехотинцев, бежавших прежде за панцерами, попадала. На наши позиции посыпались ответные подарки.

Бутылка обежала окопы словно шлюха. Следом за ней появилась большая фляга шотландского виски. Взвод быстро напивался. И когда на тот берег оврага выехал БТР, солдаты уже не черта не боялись и знали что делать. Степь впитывала осколки металла с упрямостью Природы, панцеры больше не пугали, а пехота противника отказывалась атаковать наши окопы, где, кстати, мы принялись орать во всю глотку похабные песни.

Примерно через час "красные" наконец осознали простую истину - пьяные, наглые и малочисленные проходимцы в окопах прямо перед ними - это крепкий орешек. Панцер, всего один оставшийся из шести, задом уполз за холм. За ним последовала пехота. Не нужно было иметь университетский диплом, чтобы догадаться - сейчас нас станут убивать. Либо дальнобойная артиллерия, либо штурмовики зароют нас в землю, и хоронить не надо будет.

Хорошенько подумать не дала лейтенантша.

- Сержант, ты как там?

- Хреново, мэм. Краснопузые сейчас начнут нас закапывать.

- Потери?

- Один убит, шестеро ранены.

- Хорошо... Левый фланг опрокинут. Панцеры могут зайти тебе с тыла. Что думаешь делать?

- Как на счет "кавалерии", мэм?

- У нас нет связи со штабом.

- Твою мать...

- Что?

- Пошла в задницу, вот что! - крикнул я в микрофон, споткнулся о выпученные глаза солдат и подумал, что при встрече в Аду припомню все ее "геройства". Я начинал ненавидеть эту бабу!

- Собирайте свои манатки, мужики, - уверенно сказал я. - Кавалерии не будет, лошади заболели. Пойдем в атаку.

Когда я раньше смотрел фильмы о войне, во всех атаках всегда кричали "ура". Глупость какая! Мы бежали молча и за нами вспучивалась земля.

Мы успели вперед снарядов. И даже смогли утащить с собой орудия. А вот времени врыться, как следует, не было.

Кто-то из нас чем-то очень нравился Всевышнему. Тяжелые снаряды еще продолжали сыпаться на оставленные окопы, а из-за оврага уже выползала новая колонна панцеров. Да ровно так, словно на параде. Мы поставили обе наши пушченки рядом и расстреляли еще пять машин, как в тире.

Изрезанное холмами, логами и оврагами пространство горело. Я понимал, и особенно эта мысль стала донимать меня к обеду, что на холме больше оставаться нельзя. Что давно уже пора бросать проклятые позиции и драпать на север. Но коммунисты лезли и лезли, не давая времени остудить оружие. Это было почти как чудо. После каждой атаки нас засыпали минами, слепили лазерными прожекторами, забрасывали зажигательными бомбами, но из воронок снова и снова навстречу серым цепям красных неслись наши злые пули.

Я перестал соображать. Я оглох от рева снарядов, грохота выстрелов и взрывов. Я ослеп и не видел ничего вокруг кроме игрушечных солдатиков за прорезью прицела.

И наступило самое худшее из того, что может случиться с солдатом на фронте - стали кончаться боеприпасы. К этому времени нас оставалось только одиннадцать человек. О рукопашной не могло идти и речи. Только любимчик Бога все еще был с нами - вдруг атаки прекратились.

- Ну, чего скажите, мужики? - мрачно поинтересовался я, производя ревизию патронам.

- Не пора ли нам пора, командир? - тут же отозвался парень из Кейптауна и показал две оставшиеся у него обоймы. Две сотни патронов.

- Вот и я думаю... Самое время!.. Побежали!

Не чувствуя под собой ног, мы драпанули в сторону оврага. Какой уж там организованный отход! Бросили все, что не могло повысить шансы на выживание. Мы бежали, как стая зайцев, забыв обо всем на свете, кроме своих нежных шкурок. И может быть, именно поэтому уцелели.

Этот БТР пытался прорваться на наши позиции. И его командир считал себя самым хитрым. Когда многотонная машина летела над самой узкой частью оврага, мы разгадали коварный замысел, и влепили ракету прямо им в белое, мягкое, теплое брюшко. Бог создал БТРы, чтобы ползать, а созданный ползать, прыгать не может! Машина так и повисла мостиком между берегами оврага.

Мы драпали в лучших традициях степных тушканчиков, и овраг показался нам симпатичной норкой. Надеялись, вдруг комми поверят, что нас больше нет. Крыша из вражеского БТР сразу приглянулась и я на заднице съехал под пахнущую горелой резиной железяку. Следом в овраг попрыгали и остальные солдаты.

Едва мы успели перевести дух и удостовериться, что принесли в нору свои шкурки без видимых потерь, как на брюхе мертвого транспортера распахнулся люк и из него высунулся "красный". Голова его была замотана окровавленными бинтами, но рука сжимала пистолет, а глаза горели огнем фанатика.

- Сикирмундобаратш! - выдал смуглый коммунист и навел на меня ствол своего оружия.

Я аж задохнулся от такого безобразия. Дважды за какие-то четыре месяца двое разных чернозадых на разных континентах норовили меня пристрелить.

В Африке трюк у меня удался, почему бы ему не получиться в Азии!?

- Сам дурак! - ответил я и выхватил пистолет из слабых рук раненого. Потом приставил дуло к покрытой потом щеке врага и взвел курок.

Индиец зажмурил глаза. Я уже готов был выстрелить, но тут перед моим внутренним взором встал несчастный рогоносец из пригорода Луанды. К горлу подступила тошнота. Передо мной был враг, минуту назад готовившийся пристрелить меня, как пса, а я не мог его убить.

- Живи, - хрипло проговорил я, ставя оружие на предохранитель. Из уголков глаз "красного" выкатились две фантастически чистые, в этот загаженном войной месте, слезинки. Солдаты смотрели, как я убираю пистолет, и молчали. И как бы я не всматривался в лица, даже тени осуждения в них не было.

- Идем, бвана*, - сказал здоровенный негр из Танзании.

Разговаривать не хотелось. Мы встали и, пригибаясь, пошли к сосновому лесу.

Тех, кто говорит, будто война в природе человека, нужно называть монстрами. Природа - это лес, звери и птицы. И даже самая последняя окопная гнида - это тоже природа. То же, что делает человеческая война с природой, называется варварством.

Сосны плакали янтарными слезами. Их стройные бурые тела были иссечены осколками, опалены взрывами. Лес, заваленный обломанными пулями и снарядами ветками, оставлял гнетущее впечатление. Словно животное старающееся не наступать на трупы, мы изо всех сил пытались не наступать на срубленные ветки с увядающими иголками. Наконец, не сговариваясь, повернули к опушке рощи.

По окопам, бывшими когда-то позициями взвода, свободно разгуливали "красные". Так и подмывало обойти их с тыла и выбить беспечность из их тупых голов. Но от этих геройских планов отвлек истошный вой заходящих для атаки штурмовиков.

- Кто-то здорово разозлился, - хмыкнул парень из Кейптауна. Ухмылка замерзла на обветренных губах, когда струи горящего напалма залили вершину холма, где, по мнению врага, мы должны были находиться.

Трое или четверо негров опустились на колени и принялись благодарить неведомого Бога за спасение. В душе я делал тоже самое, но, тем не менее, так и остался стоять, неотрывно глядя на вулканом полыхающий холм.

- Ненавижу! - неожиданно заорал, бросив под ноги автомат, один из солдат. - Я больше не могу! Кто придумал эту траханную войну!? Я пристрелю первого же гада, который снова погонит меня сюда...

- Ну, ну... - попытался я успокоить съехавшего с катушек парня. Я еще хотел похлопать его по плечу, но руку перехватил танзаниец.

- Оставь его, бвана. Он убит.

Здоровяк, осторожно приобняв истерично рыдавшего бойца за плечи, снял с его шеи жетон и протянул ниточку мне.

- Сохрани тебя Господь, - шепнул я и спрятал жетон в карман. И солдат стало ровно десять.

- Он убит, - повторил кейптаунец, видя мою нерешительность, и остальные согласно кивнули.

- Жаль парня... Пошли...

И подумал, что очень хотел бы видеть напыщенное личико лейтенантши. Очень хотелось показать ей горсть жетонов снятых с трупов ее солдат. И спросить ее, зачем все это!? За какие такие награды можно купить десять жизней? Кто просил ее быть таким героем, и как она могла приказывать кому-либо стать героем.

Мы снова углубились в лес.

Если от наших первых позиций пойти точно на север, выйдешь к шоссейной дороге, которая делала резкий поворот, и пересекала линию монорельса. У самого переезда я и намеревался форсировать это препятствие. Потому, что прямо за туннелем начиналось старое кладбище, среди могил которого можно было отдохнуть и решить, что делать дальше.

Северная опушка соснового бора пребывала в мире. Густые кусты тальника стояли совершенно целыми. Могучие сосны защитили тонкие ивовые прутики от человеческого безумия. Я один вышел на опушку. Смешно говорить, но чувствовал ответственность за девять живых душ, оставшиеся в чаще леса. В разведку просто не мог кого-то послать. Морально не мог. И пошел сам.

Тальниковые лабиринты - младшие братья бамбуковых зарослей. Я пробирался по ним, изо всех сил стараясь не шуметь. Мириады мелких жалящих, нудно пищащих насекомых поднимались с кустов и атаковали разгоряченное лицо. Даже запах дыма, которым от меня разило за километр, их не отпугивал.

Я чертыхался, лупил себя по щекам, плевался и стонал от ярости.

И кто-то в кустах стонал еще. Кроме меня.

Волосы встали дыбом. Ожили все детские чудовища, один миг сожрали, выплюнули и снова съели. Мной владело чувство лишь отдаленно напоминающее страх. Мне стало зябко в моей пропотевшей пятнистой комбе. Ужас схватил меня за яйца и держал, сжимая больше и больше.

По логике вещей я должен был мчаться, не разбирая дороги, прочь от этого страшного места. И я так бы и сделал, да только бесконечный страх сковал ноги. Я до сих пор удивляюсь своим действиям. Я повернулся в сторону, откуда раздавались стоны, шагнул и дрожащими руками раздвинул ветки с узкими серебристо-зелеными листочками.

На небольшой прогалине, в густых зарослях лежал человек в офицерской форме АДС и на его плече, как костер на фоне ночи, бросался в глаза окровавленный бинт. Оружия видно не было и я, выставив вперед трофейный пистолет, решился подойти ближе.

Это была лейтенант Нахило, и глаза ее были закрыты, губы дрожали. Она до судорог боялась того человека, что должен был подойти. То есть меня. Я сел у ее головы прямо на землю и скрестил ноги по-турецки.

- Ну вот мы и встретились, лейтенант Нахило, - сказал я. Я не знал радоваться мне или печалиться. С одной стороны, мог перевалить ответственность за жизни своих людей на нее. С другой, раненая баба только добавила бы хлопот...

- Кастр, - выдохнула, расслабляясь, лейтенант. Ее небольшая крепкая грудь с острыми торчащими сосками волнующе вздрогнула под грязной пятнистой формой. - Ты тоже вышел?! Еще видел кого-нибудь?

- Со мной половина взвода, - кивнул я ей и улыбнулся. - А где остальные?

Нахило закусила губу и отвернулась. Я с удивлением заметил на ее лице слезы. Но меня гораздо больше в тот момент волновали ее титьки. Я не мог ей простить этой бойни и чувствовал, что должен как-то отомстить. Мне пришла в голову мысль, и эта идея сразу очень понравилась. Тем более что фигурка у женщины была хоть куда...

- Там, - едва слышно шепнула она. - Все там...

- Бросили тебя одну?

Я вроде как даже разозлился. Яростно оглядывался и делал вид, будто готов теперь же бежать наказывать ее обидчиков. И в то же время мысленно себе аплодировал, откровенно разглядывая округлые колени.

- Они все умерли... - размазывая грязными кулаками слезы по лицу, выговорила Нахило.

- Брось, - серьезно посоветовал я.

- Что? - всхлипнула она.

- Брось так убиваться по ним.

- Что-о-о!? - забыв про слезы, протянула она командным тоном и попробовала сесть.

- Ты же сама оставила их умирать, - пояснил я. - Ни кто же не просил оборонять этот проклятый переезд до последней капли крови!

- Да ты... Трибунал... - запричитала в крайней степени возмущения Нахило.

- Расслабься... - продолжал уговаривать я. Штаны вдруг стали мне непривычно тесными. Я просто должен был иметь эту женщину.

- Не думай о грустном... - попросил я тихонько и расстегнул ремень офицерской комбы. - Думай об удовольствии!

Она еще попыталась сопротивляться и грозить Страшным Судом, но я был сильнее, и у меня было моральное право. Наступила секунда, когда Нахило поняла это.

Я плохо помню, как это было. Мерзкие насекомые искусали все седалище...

- Как твое имя? - улыбаясь, вдруг спросила лейтенант.

- Как хочешь...

- Подожди, я оденусь...

- И что потом?

- Позовешь остальных.

- Тебе не хватило?

Лейтенант замерла с открытым ртом.

- Ведь ты заберешь меня с собой?! - не слишком уверенно спросила она.

- Нет! - решительно заявил я, достал пистолет и взвел курок. Встретимся в Аду.

Старое кладбище оккупировали вороны.

Когда мы, затравлено дыша, перевалили проржавевшую ограду и вторглись в заброшенный мир мертвых, большие черные птицы даже не шелохнулись на ветках обросших мхом деревьев. Мы ворон не интересовали, у них было достаточно интересов на выжженном поле к югу от кладбища.

Сначала мы, обессиленные полукилометровым рывком от соснового леса, через шоссе и линию монорельса, повалились среди поросших высокой травой холмиков с покосившимися крестами. Потом, то один, то другой солдат, почтительно косясь на надгробия, вставал. В итоге все сгрудились в узких проходах между могилами и, не сговариваясь, двинули дальше на север.

Траурные птицы встрепенулись было, но потом снова повернули ониксовые носы в сторону воняющего напалмом поля.

По пути разглядывал надписи на крестах и плитах. Сделаны они были еще до введения интерлинка на всей Земле и колониях. Незнакомые символы распаляли любопытство, а каменные стелы казались страницами волшебной книги какого-то колдуна. Лица людей, которых уже десятки лет ни кто не помнит, словно из окон Того Света серьезно и может быть немного насмешливо, смотрели на нас.

Мороз по коже. Мы, десять ободранных, грязных, умытых кровью солдат, неведомо за что и с кем воюющих, как похоронная процессия, гуськом, торжественно шествовали по кладбищу. Как будто мы хоронили кого-то или что-то.

И это что-то было в нас самих.

Не очень приятно, скажу я вам, присутствовать на собственных похоронах! Особенно, если не слишком уверен, что все еще жив. И нечего удивляться, что, увидев среди укутанных серым мхом кладбищенских деревьев просвет, мы припустили со всех ног. И остановились, лишь вылетев на самый верх холма.

Шоссе, уходящее на север, стрелой пересекало лесостепь и терялось за горизонтом. Словно пятна лишайников открывшееся нам пространство то тут, то там покрывали березовые колки. И среди них петляла серебряной ниточкой речка.

- Красота-то, какая! - восхищенно выдал один из солдат и шмыгнул носом.

- Так охота жить... - непонятно к чему проговорил кейптаунец.

Южноафриканцу ответили вороны. Вдруг, в один миг, вся их огромная стая прыгнула с веток в небо и на приличной скорости описала круг вокруг кладбища.

- Чего это они? - вяло вопросил я, мысленно выбирая путь между перелесками.

Мне траурные птицы тоже ответили. Глупо конечно думать, словно покрытые перьями летающие пингвины вдруг спустятся с неба, подойдут и предупредят, мол сейчас гаркнем всей толпой. Но все же, их черное стадо заорало одновременно, и по спине пробежал холодок. Настолько это у них получилось грустно, устрашающе и неожиданно.

- Мощные птицы зовут Большую Смерть! - уверенно изрек угольно-черный танзаниец, и лег на землю.

- Не беспокойся, снежок, - неудачно пошутил я. - Черный черного не тронет...

Вороны сделали еще один круг и унеслись на север. И тень от их великой стаи слилась с тенью одинокой медлительной крылатой ракеты летевшей навстречу. На серо-зеленом борту тупорылой крылатой болванки большими буквами было начертано: "АДС". А чуть ниже - "ВБТ-7К". Тактическая водородная бомба в семь килотонн.

Когда она перелетала кладбище, которому и нам суждено было стать кладбищем, нырнула и взорвалась ослепительно-белым шаром, мы стояли лицами на север и крыли самыми страшными ругательствами командование своей армии.

Что еще нам оставалось делать?!

Пришедшая через минуту ударная волна смела, и кладбище и нас словно пух с полированного стола.

Я даже не успел испугаться.

2

Воображаемая жизнь. Курсант

Сначала им нужен был просто герой. Или, еще лучше, группа героев. Однако очень скоро кто-то из них сообразил, что куча мертвых богатырей - это всего лишь гора трупов и ни кто, в наше искушенное время, в них уже не поверит.

На наше счастье, им не пришла в голову идея нанять несколько хороших актеров. Пришлось выкапывать наши искромсанные тела из-под груды снесенных ударной волной деревьев, надгробий и земли. И мы еще плавали в густом сиропе реанимационных бассейнов, а наши имена уже гремели по всему Демократическому Содружеству.

Не одну сотню лет наивные оптимисты вешают макаронные изделия на черепа другим доверчивым оптимистам, собирая и усиленно раздувая истории людей побывавших по ту сторону жизни. Чушь все это собачья. Я помню, как орал во все горло в тот миг, когда жизнь прервалась. И когда снова разлепил обгоревшие веки в суперсовременном медицинском центре Екатиринбурга, губы все еще пытались выговорить недосказанное.

В общем, меня и еще четверых солдат собрали по косточкам, нарастили недостающее, подклеили сломанное и выставили под камеры журналистов. На моей груди блестел медный орден Свободы и болталась тусклая висюлька Георгиевского креста за доблесть в бою. Хотя в душе остался горький осадок после фанфар, прессконференций и пожатий рук, все-таки считал, что более чем заслужил эти высшие награды. Одна моя половина заставляла грудь гордо выпячиваться, когда шел по улицам города и прохожие смотрели на украшенный побрякушками мундир. Другая, просто умирала от хохота, тыкая воображаемым пальцем в отражение собственного заново слепленного лица.

Наконец, когда стали доставать гораздо меньше, когда все патриотические ролики со мной в главной роли были сняты и показаны, появилось свободное время. Можно было сесть в тихом сквере и спокойно обдумать собственное будущее. Остро необходимо было побыть одному и я даже придумывал поводы, дабы отделаться от прилипчивых соратников по "воскрешению". Однако неожиданно выяснилось, что спокойные времена ничегонеделания наступили лишь для меня. Остальные "герои" все еще были заняты во всеземном рекламном шоу с весьма напряженным расписанием.

Я равнодушно пожал плечами восторженной медсестре сообщившей эту новость. Силой отнял у нее карточку - ключ, запер эту жизнерадостную дуру в чулане для робота-уборщика и отправился искать свой тихий сквер.

То, что я искал, обнаружилось совсем рядом. Сквозь не пропускающее шумы и пыль улиц шестимиллионного города силовое поле, резануло по глазам девственно-чистой зеленью. Вдоль посыпанных белым песком тропинок, мимо неспешно текущего ручейка толкали гравиколяски пара или тройка мамаш. Полиции или военных видно не было - я мог чувствовать себя более или менее спокойно.

Я пересек полосатый барьер, преодолел слабое сопротивление поля и с наслаждением вдохнул насыщенный озоном воздух. Скамейка приглянулась та, что стояла прямо напротив небольшого, кристальной чистоты, пруда. Это было просто фантастически невероятно. И если кто-нибудь стал в тот момент рассказывать о войне, я засмеялся бы ему в лицо.

Разглядывал маленьких стремительных серебряных рыбок играющих в пруду. Впервые за несколько месяцев ни куда не торопился и у меня не было ни каких дел. Мысли текли плавно и неторопливо. И ни о чем. Я забыл о том, что пришел в сквер поразмышлять о своем собственном будущем...

- Бартоломео Эстер де Кастро? - вежливо поинтересовался подошедший ко мне военный. Он стоял против солнца и звание я не разглядел.

Я возненавидел имя, данное мне фактом рождения. Каждый раз, когда кто-либо задавал такой вопрос, тут же принимался меня арестовывать.

- Да пошел ты! - лаконично среагировал я.

- Хорошо, - неожиданно легко согласился тот, слегка поклонился и покинул зеленую зону. Если в тот момент туда подлетел бы раскрашенный красными треугольниками слон, я ни чуть бы не удивился.

Мне не повезло. Дурацкий слон так и не прилетел. Вместо него подошел щуплый пожилой человек с архаичными курительной трубкой и тростью.

- Здесь можно сесть? - тихонько спросил он. Я пожал плечами, откуда я знал.

- Вы, может быть, ждете кого-то еще? - продолжал отвлекать меня от созерцания рыб наглый старик.

- Слона... - недовольно буркнул я.

- Что вы сказали? - весьма заинтересовался, вынув трубку изо рта, незнакомец.

- Нет, я ни кого не жду, - обречено вздохнул я. Мне пришла в голову мысль, что этот сквер просто какое-то заколдованное место и здесь меня в покое не оставят.

- Хорошо, - удовлетворенно заявил тот. _ Мне... нужно с вами поговорить, господин де Кастро... Или вы предпочитаете, что бы Вас называли Бертраном Кастром?

Необычайно осведомленный старик проигнорировал мои выпученные от удивления глаза и уселся рядом.

- Плевать... - только и смог выговорить я.

Навязчивый незнакомец кивнул и продолжал, ни чуть не смущаясь.

- Мое имя Анатолий Олегович Кривицкий... впрочем, это ни чего для Вас не значит. Не так ли?

- Весьма проницательно... - криво усмехнулся я. И, увидев, как дед снова коротко клюнул носом, подумал: "дятел".

- Я служу в Бюро Стратегической Разведки. В чине полковника...

- Мне встать по стойке "смирно" и отдать вам честь? - даже не подумав и шелохнуться, поинтересовался я.

- Нет, лучше не нужно... - не понял сарказма старый разведчик. Я снова скривил губы и, подражая ему, кивнул.

- Видите ли... я должен передать Вам настоятельную просьбу неких весьма высокопоставленных лиц...

- Не хватает только государственного гимна, - посетовал я.

- Это ни к чему! - отсутствие у Кривицкого чувства юмора просто потрясало. - Дело в том, что, как... Вы уже наверняка заметили, во всех ваших... встречах с представителями прессы ни слова не упоминалось о пережитом вами тактическом водородном ударе.

- Да, а почему? - было наплевать на все, что он там говорил, но не сидеть же пень пнем. И видно я случайно что-то затронул такое, чего не должен был. Мордашка старика скривилась, он тяжело вздохнул и сложил маленькие беленькие ручки на животе.

- Мне приказано ответить Вам, в случае если вы спросите, - огорченно протянул Кривицкий.

- Приказ есть приказ, - хмыкнул я.

- Ошибка была нагромождена на ошибку, - вперив взгляд выцветших глаз на "моих" рыбок, проговорил разведчик. - Не вдаваясь в подробности, могу сказать лишь, что предательство в БСР было раскрыто слишком поздно... Дезинформация пошла по каналам хорошо проверенной, достоверной информации. В результате, направление главного удара противника было определено неверно. И, как следствие, вы оказались на том участке фронта, где главного удара "красных" не ждали... Мы вынуждены были применить оружие массового поражения... И этим нарушили не писаное соглашение с врагом о неприменении. Спустя сутки ударам ядерного оружия подверглось ряд прифронтовых городов. Народ недоволен, но Вы лишь представьте, что начнется, если вдруг выяснится, о нашей инициативе в развязывании ядерной войны! И я прошу Вас... продолжать хранить этот секрет, как и прежде!

- Проще всего было не оставлять свидетелей, - пожал плечами я. Зачем...

- Это вам объяснят чуть позже, - не учтиво перебил меня старик. - А я лишь могу добавить, что ряд высокопоставленных лиц надеются на Ваше чувство долга.

- Аминь! - съязвил я. Старик хмуро на меня взглянул, встал и, не прощаясь, ушел. И пока я размышлял о потерявшихся хороших манерах Кривицкого, его место занял неслышно подошедший коротышка с чемоданом.

- Да какого дьявола! - вскричал я, обнаружив нового соседа по лавочке.

- Простите, сэр, - искренне смутился новый незнакомец, чем не мало меня позабавил. Он здорово походил на детскую мягкую игрушку. На плюшевого медвежонка сердиться было невозможно.

- Мне показалось, сэр, что Вы ни чем не заняты... - между тем продолжал человечек дрожащим нерешительным голосом.

- Я смотрел на рыб... - неизвестно зачем уточнил я, и окончательно расстроил плюшевого незнакомца.

- Мне подойти позже? - обречено пропищал он.

- Зачем? - в свою очередь растерялся я. Показалось, что сквер, в который меня к несчастью занесло, наполнен приставучими сумасшедшими.

- Ах, да! Я же забыл представиться, мистер де Кастро...

Я тяжело вздохнул и внимательно осмотрел мундир. Каждый встречный и поперечный в этом городе знал меня. Крупной таблички с именем не нашел.

- Видите ли... - пустился в объяснения коротышка, но я его перебил. И даже похожесть на детскую игрушку не спасла его от ярости.

- Я ни чего не вижу! Я не знаю, и знать не хочу, тебя, придурок, и всех тех, кто там еще прячется в кустах...

- А нас уверяли, что маскировка абсолютна, - как бы в задумчивости проговорил незнакомец. И это заткнуло мне рот. Сквер был, оказывается, битком набит людьми, а я, как последний идиот, разглядывал рыб. Я наконец-то сообразил, что в покое меня уже не оставят. Поэтому закончил уже более миролюбиво.

- ...Ну да ладно! Кто ты такой, дьявол тебя побери.

Сосед по лавочке поудобнее переложил свой чемодан, широко улыбнулся и сказал:

- Мое имя, сэр де Кастро, Игор Танкелевич. Я старший управляющий земного азиатского филиала Всеземного Федеративного банка...

- О! - только и смог выговорить я, но Танкелевич, видно измученный строптивостью, перестав обращать на мелкие препятствия, гнал, как по писанному.

- По Уставу нашего банка, любой человек, имеющий в своей собственности более 11% акций банка, автоматически входит в состав Совета Директоров. А Вам, на настоящий момент, принадлежит 14.46% голосующих акций...

- Но, - попытался возразить я, однако Игор, не останавливая речь и на миг, с ходу меня опроверг:

- ...После недавних ядерных нападений на ряд прифронтовых городов, курсовая стоимость, - он проворно развернул свой чемодан застежками ко мне, открыл и прямо на моих глазах из небольшого ящика был развернут субсовременный галокомпьютер. На объемном экране было продемонстрировано снижение, или скорее обвальное падение, цены акций ВФБ, - оказалась значительно ниже, чем позволял престиж нашего, безусловно, надежного банка. - На экстренно созванном Совете директоров, к сожалению без Вашего участия, мы не смогли Вас быстро найти, было принято решение о скупке всех падающих на рынок акций за счет резерва банка. Скупленные акции были распределены в собственность относительно доли каждого акционера. В итоге курс удалось поднять до прибыльного уровня, а Ваша доля возросла на 3.21%...

- В какую сумму сейчас оценивается доля? - не в силах больше сдерживаться, перебил я управляющего.

- Около полутора миллиардов кредитов, - гордо, словно его работа состояла в том, чтобы приносить мне прибыль, заявил коротышка. - Могу подсчитать точно...

- Не надо.

Пока валялся дохлым, "кинутый" банк в полтора раза увеличил мой капитал. А управляющий этого самого банка, с предельным вниманием на лице, мне об этом сообщал. Я почувствовал, что не хватает лишь последней капли, чтобы я засмеялся прямо в лицо этому замухрышке. Весь идиотизм ситуации завершали сержантские лычки на моих погонах.

Но и это был еще не конец.

- Но я попросил господина Кривицкого помочь нам в Ваших розысках не только для того, чтобы уведомить, мистер де Кастро, о величине доходов, осторожно добил меня Игор. - Дело в том, что правительство Демократического Содружества Земли недавно обратилось к Совету Директоров ВФБ с просьбой о предоставлении кредита в 10 триллионов кредитов...

Он что-то еще пытался сообщить, но я перестал это воспринимать. Я так смеялся, что мамаши поспешно увезли детей из сквера, приняв меня за контуженного, а рыбки в ручье забились под камни.

И смеяться я перестал, когда вдруг увидел терпеливо ожидающего конца моей истерики Игора.

- Итак, 10 триллионов кредитов на сто лет, под 5% годовых и залог в 10% валового продукта, - напомнил управляющий, когда я подавил смех и вытер выступившие слезы.

- Причем тут я?

- Братья Малино, госпожа Чицуи и лорд де Вега высказались за предоставление кредита, - пожал плечами Танкелевич. - Но господин Колосов против. По Уставу банка, в случае если голоса разделились, в голосовании должны принять участие все члены Совета...

Я увидел свет в конце тоннеля.

- Если этому правительству так нужен кредит и мое слово для них настолько важно, то почему бы им ни решить некоторые мои проблемы? - с изрядной долей оптимизма в голосе, но, тем не менее, осторожно, поинтересовался я.

- Мы обладаем информацией о... величине Ваших проблем, - виновато сказал Игор. - Я подозревал, что обязательно затронете эту тему, поэтому пригласил на встречу нашего юридического консультанта, заместителя министра юстиции...

- Какого черта?! - вспылил я. - Вы можете легко приказать Кривицкому организовать мои поиски, можете "консультироваться" у замминистра, но вытащить меня из этого дерьма...

- Мы не можем! И в чем загвоздка, вам пояснит господин Ван дер Хаастен, - печально закончил за меня Игор и сделал непонятный жест рукой. Видимо это был знак юристу, ибо спустя минуту здоровенный, пузатый, с огромными кустистыми бровями и лысым черепом мужик стоял у нашей скамейки.

- Ну? - угрюмо и совсем не вежливо буркнул я.

- Меня зовут...

- Я знаю! Дальше!

- Вы, господин де Кастро, обвиняетесь в убийстве второй степени, "убийство без предварительного умысла", и наши адвокаты легко могут понизить обвинение до степени третьей, "несчастный случай", но...

- Но!? - вскричал я и видно вид мой был тогда настолько страшен, что дальше юрист затараторил с такой скоростью, словно от того, как быстро он выдаст всю информацию, зависит его жизнь.

- Но вы, господин де Кастро, подписали трехлетний контракт с армией ДС. Закон позволяет досрочное его расторжение по желанию одной их сторон, но армия будет обязана выдать Вас в руки правосудия. И мы могли бы завершить все дело к Вашему удовлетворению еще неделю назад... а теперь ...

- А теперь, - подхватил Танкелевич, - правительство попросту не позволит нам это сделать без предоставления дополнительных льгот в кредитовании. Полковник Кривицкий, наш большой друг, уже уведомил, что такой вариант в правительстве рассматривался.

- Козлы! - уныло выдал я и Ван дер Хаастен затравленно оглянулся.

- Совет директоров просил передать, - возвышенно заявил Игор после минутной паузы. - Что позаботиться о Вас вне зависимости от Вашего решения.

- Очень мило с их стороны, - скривив губы, хмыкнул я и с невероятной силой захотел водки. Мозгам требовалась хорошая встряска. - У вас нет водки?

Юрист щелкнул пальцами и из-за близлежащего куста уже знакомый мне офицер выкатил столик с напитками. Два высокопоставленных чиновника с выражением почтительности на чисто выбритых физиономиях, наблюдали, как старший сержант Кастр поглощает водку и заедает ее стоившей баснословных денег красной икрой. Спустя несколько минут ответ у меня был готов.

- Какие санкции предусматривает договор, в случае если через сто лет кредит не будет возвращен? - по-деловому спросил я у юриста.

- Правительство передает банку эквивалент десяти процентов валового продукта государства в золотых слитках в залог... - начал, усмехнувшись, дер Хаастен.

- Ага, - хмыкнул я в ответ. - А проценты по кредиту?

Толстяк пожал плечами.

- Значит так, - твердо заявил я. - Мои потомки должны получить эти проценты. Я голосую за предоставление кредита, при условии...

Танкелевич принялся быстро набирать текст в компьютер.

- ...Если договор будет изменен. Через сто лет и один день после предоставления кредита, в случае его не возврата, проценты должны будут удваиваться ежедневно... Либо банку передаются все права на все межпланетные и межзвездные перелеты на сто лет. Либо до полного погашения кредита банк освобождается от всех налогов!

- О! - выдохнул управляющий, но продолжил оформлять документ. Потом я заверил текст подписью и снимком рисунка сетчатки глаза.

- Все? - устало спросил я, когда Игор закрыл свой чудо-ящик.

- Я еще должен передать предложения Совета касающиеся Вас лично, уважительно сказал управляющий и выразительно взглянул на юриста. Тот поспешно откланялся и скрылся за кустами.

- Совет имеет возможность оказать помощь в решении Ваших проблем некоторыми... другими способами...

- Хорошее начало, - поощрил я Игора. В душе шевельнулись новые надежды.

- Мы предлагаем либо.. помощь в Вашем переезде на одну из звездных земных колоний. Разумеется инкогнито... В этом случае, придется передать ваши акции в управление Совету.

- А другой вариант?

- Совет имеет возможность помочь в существенном продвижении по службе и... на срок действия вашего армейского контракта, препятствовать прекращению жизнедеятельности вашего организма.

- Это, каким, интересно, образом? - ехидно осведомился я.

- Именно таким, сеньор де Кастро, какой уже был однажды в отношении Вас применен.

Я выпил еще водки, поел икры, кивнул и на следующий же день отправился на юг Англии в офицерскую школу.

Танкелевич правильно меня понял. Едва увидел ворота офицерской школы, куда меня занесло, почувствовал себя настолько хорошо, что обида на это вонючее правительство отошла на второй план.

Офицерская школа находилась в небольшом английском городке Ху* и носила тоже название, что и город. Тихий, спокойный, старый городок с именем, переводившимся на интерлинк, как "кто?", до войны жил своей тихой провинциальной жизнью. Жители, в большинстве своем, ездили на работу в Большой Лондон, а в том особняке, где я "учился" на офицера, до войны был пансионат для старых дев.

Когда увидел надпись на полукруглой арке над воротами - "Пансионат "Последний салон"", сказал себе: "не верь ни одному человеку в этом дурдоме". Ибо, у наспех построенной будки контрольно-пропускного пункта, прямо в пыли, заботливо подвинутый в тень, храпел во все горло и пускал носом пузыри смертельно пьяный курсант.

Парень, с которым нам выпало вместе попасть в эту школу, растолкал пьяного, дабы задать ему всего один вопрос:

- Эй, сопляк. Как пройти к начальнику училища? Где он находится?

- В задницу! - уверенно заявил пьяный и тут же снова отрубился.

- Страшная тайна Ху, - засмеялся я. Парень, с которым мы вместе приехали, Арт Ронич, зашел в будку КПП и вскоре вернулся с полупустой емкостью виски и снятым со стены планом расположения зданий школы. Мне этот парень понравился.

- Тут без этого дела, - Ронич хлопнул ладонью по бутыли, - в плане не разобраться.

- Придется воспользоваться, - согласился я и решительно отхлебнул. Пойло оказалось совсем не плохим.

- О, уже начинаю соображать! - ткнув пальцем в план, пять минут спустя, заявил Ронич.

- Дай мне, - авторитетно воскликнул я, отбрасывая пустую бутылку.

Общими усилиями, спустя час и еще одну бутылку найденную в припаркованой у административного здания машине, мы наконец-то нашли нужную дверь. На табличке вверху была надпись: "полковник Иниску", а чуть ниже подписано от руки - "задница".

Мельком глянув на сияющую, будто это он автор надписи, рожу Ронича, я решительно постучал. Не услышав ответа, постучал еще.

- Задницы нет на месте, - предположил мой спутник. - Подождем?

- Придется, - вздохнул я.

Мы отошли к окну.

Я смотрел на замусоренный плац внизу и думал. Мне было как-то странно, непривычно хорошо. Словно я вернулся домой, в дом, где живут родители, где провел беззаботные годы детства. И лишь глупая, бестолковая суета радующейся возвращению родни немного раздражает... А я посматриваю на всех сверху вниз и снисходительно молчу.

Идиллию моей души испортил звук открывшейся двери кабинета начальника училища. Оттуда вышел совершенно трезвый, вытирающий кружевным платочком влажные губы человек в форме курсанта.

- Вы к Сержу? - глядя на нас и махнув рукой на дверь за спиной, томно выговорил он. - Не вздумайте строить ему глазки. Личики по расцарапаю!

Ронич издал какой-то булькающий звук и согнулся пополам. Через секунду из его широко раскрытого рта вырвалось лошадиное ржание.

- Пошел ты... противный, - наконец хрипло выговорил приятель и снова зашелся в припадке.

Я дал Арту время просмеяться и только потом постучал. Мне было не до смеха. Ощущение, словно я наконец-то дома безвозвратно ушло. Меня занесло в дыру наполненную алкашами, голубыми и еще Бог весть какими извращенцами. И от этих-то самых извращенцев можно было ждать чего угодно.

Из-за двери нам разрешили войти и мы не заставили себя ждать.

Полковник и помещение, в котором он, похоже, и жил, так сильно воняли гомосексуализмом, что тошно стало. Арт, который как-то сразу погрустнел, похоже чувствовал тоже самое. Поэтому сделали все возможное, чтобы не задерживаться в гнездышке многозвездного педика дольше, чем это было необходимо.

Закинув свои вещи в двухместную комнату, мы с Артом отправились искать столовую. И конечно же нашли по шуму голосов и стойкому запаху спиртного.

Пить уже не хотелось. Пьяные рожи раздражали. Еда оказалась поганой, как впрочем, всегда в армии. Настроение прыгало от плохого до очень плохого, размахивало топором и жаждало крови. Я поймал себя на мысли, что очень хочется кому-нибудь причинить боль. И в тоже время так и не смог разбудить в себе злость. И от этого стало жутко.

Сознание словно раздвоилось. В один и тот же миг во мне был я наблюдающий за всем творившимся в столовой бедламом и анализирующий бушевавшие чувства. Другой я томился от желания пустить паре придурков кровь.

- Не нравится мне это место... - недовольно протянул Ронич. Потом метко заехал пятерней в морду подползающему к нашему столику на четвереньках курсанту и добавил:

- И твоя рожа мне тоже не нравится.

Смертельно пьяный незнакомец с громким хрустом завалился на пол и тут же уснул.

- Есть предложения? - выискивая среди сотни пьяниц хотя бы пару наглых глаз, сквозь зубы поинтересовался я.

- Нет... Не нравятся мне эти рожи! - еще раз посетовал Арт.

Мы уже были готовы отправиться на поиски приключений в гущу оргии, как неприятности сами к нам пожаловали.

- Что-то мне ваши хари не кажутся знакомыми, - подозрительно щуря рыбьи глаза, заявил здоровый, словно бык мужик. Вспоминая о нем, у меня так и стоят перед глазами его большие лошадиные зубы, мясистый нос, узкий гладкий лоб и бритая налысо башка.

- Попробуй догадаться с одиннадцати раз, с чего бы это тебе так казалось. Одиннадцать - это пальцы двух рук, плюс еще один... Ты знаешь, что такое плюс?

- Ты... это! - недовольно потирая толстенную шею, замычал незнакомец. Нарываешься?

- Как ты догадался? - восторженно воскликнул Ронич и с выражением искреннего счастья на лице всадил пластиковую вилку в ляжку здоровяка.

Издалека наблюдавшие сцену знакомства собутыльники бугая, повскакивали с мест и, поддерживая друг друга, двинулись в нашу сторону. Наверное, они думали, что выглядят грозно. На самом же деле, это было просто смешно.

- Я знал, что мы здесь здорово повеселимся, - удовлетворенно уточнил я, пиная корчившегося на полу "парламентера".

- Сразу заметил, что ветеранов тут не уважают, - протягивая мне ладонь, кивнул Арт. - Воевал?

- Южный Алтай, - кивнул я, пожимая руку. - Пора поучить сосунков!

До этого случая я дрался всего пару - тройку раз, и то в далеком детстве. Знал кучу народа, кому нравилось это делать и которые никогда не отказывали себе в этом удовольствии. Я же не находил в энергичном обмене увесистыми тычками ни чего привлекательного. Всегда больше нравилось доказывать свою значимость другими, более гуманными методами. Но тут за воспитание взялся незабвенный сержант Ван Нитчен. Я своими собственными глазами видел результаты гуманизма, человечности, когда в напалмовом аду стонали деревья, а люди превращались в чудовищ, уничтожая все живое на своем пути.

Иллюзии, присущие свободному обществу, свалились с глаз в несвободе армии. Вместе с изменениями генного кода в мышцах, произошли изменения и в кодах моральных. Я больше не боялся причинить людям боль.

Я разломил керамическую тарелку пополам и взял в каждую руку по половине.

- Думаешь, вид крови их остановит? - махнул головой на вооружение Ронич. Сам он уже давно обзавелся увесистой ножкой от стола.

Что я думал в тот момент, Арту уже не суждено было узнать. Пьяная орда навалилась со всех сторон. Я резал осколками тарелки чьи-то лица. Пинал чьи-то животы. Уворачивался от чьих-то кулаков. Мне было весело. Я смеялся и пробовал петь. Арт время от времени подпевал.

В таких свалках очень важно - не дать уронить себя на пол. Бесчисленные и безымянные ноги немедленно растопчут, разомнут, раскатают косточки несчастного. Если все-таки случилось, и ты упал - дерись ногами или катись под защиту стола. Я сам видел, как опрокинутый навзничь Ронич несколько минут довольно успешно отпинывался от двоих или троих сосунков пока удача не повернулась к нему лицом и не выгадал секунду, чтоб подняться.

Ронич вообще дрался, как сто чертей. При малейшей опасности для моего здоровья, творил чудеса, подставлялся сам, но выручал. На самом деле в столовой против всего училища дралось трое - я, Ронич и Ронич...

Двое последних сосунков позорно сбежали. Мы с Артом замерли на минуту в напряженных позах, а потом сначала он и я следом облегченно засмеялись. Мы победили.

Время учебы в офицерской школе "Ху" - это, без преувеличения, самое лучшее время в моей жизни. Никогда, ни до, ни после, я так много не смеялся, не занимался сексом, не пил и не... Да, черт возьми, чего только там не делал.

После, так сказать, "знакомства" с большинством курсантов, мы с Артом получили карт-бланш на что угодно в стенах школы. А, имея погоны курсантов, получили иммунитет от полиции городка. О том, как мы с Роничем куралесили в кабаках, наверняка долго еще будут ходить легенды.

Лишь один единственный раз полный бардак, разгильдяйство, дурдом и распущенность школы "Ху" сослужило плохую службу.

В тот раз мы с Артом возвращались после очередной попойки в городке особенно поздно. Нельзя сказать, чтобы были очень уж пьяны или кулаки болели после драки. Случалось, конечно, и такое, но только не в тот раз.

Трезвый, и от этого "не в духе", курсант на КПП хмуро на нас посмотрел и пробурчал приветствие, звучавшее как пожелание смерти. К такому давно уже привыкли и не обращали на это внимание. Весело, хотя и немного устало, переговариваясь, сразу проследовали в свою комнату.

То, что насторожило Ронича, ускользнуло от моих глаз. Случилось это, конечно же, оттого, что Ронич ждал нечто подобное. А я вовсе нет. Считал себя неплохо устроившимся счастливчиком, вернувшимся за чужой счет с того света. В голову не могло придти, что кто-то может захотеть моего на тот свет возвращения. Но, слава Всевышнему, со мной уже был Ронич.

- Тихо, - шепнул одними губами приятель и для убедительности даже приложил палец к губам. Затем, довольно грубо, ухватил за локоть и оттянул к стене сбоку от двери. Сам же, присел на корточки, вынул из-за пазухи черный, зловещего вида пистолет и только тогда толкнул дверь.

И ничего не произошло. Гидропривод двери приглушенно шикнул, дверь распахнулась. Однако Ронич не торопился расслабляться. Подобно дикой, лесной кошке, или вернее коту, он просочился в темную комнату.

Минутой спустя там раздался выстрел, потом звук шагов нескольких человек и еще один выстрел.

К тому моменту, как в комнате зажегся свет, я уже сидел на полу у стены, ни жив, ни мертв от страха и лишь слабость в ногах удерживала от панического бегства.

- Заходи, Берти, - сказал Арт, и мне понадобилось еще несколько минут, чтобы понять, что все обошлось, а потом собрать остатки сил. Руки отчаянно дрожали, сердце колотилось, как у кролика. Я пытался, тупо пялясь на два трупа занявших почти все свободное пространство пола, уговорить себя, что вовсе не я был нужен им, что их цель - Ронич. Мое поведение удивляло меня самого. Я не сдавался страху даже в огненном пекле фронта. Брызги крови во время драки в столовой были мне милее водки, но тихая, глумливая смерть из-за угла ужасала до глубины души.

- Ты видел их когда-нибудь раньше? - обшаривая карманы в одежде мертвецов, спокойно и очень, очень заинтересованно спросил Ронич.

- Нет, - отстучал зубами я. - Не знал, что у тебя есть пистолет...

- На наше счастье, он у меня оказался, - хмыкнул Ронич. - Кто-то на тебя в большой обиде...

- Почему ты думаешь, что им нужен был я? - истерично хихикнул я. Впрочем, эти люди пришли к нам в комнату не для того, чтобы поговорить по душам. И это не требовало доказательств. Оба убийцы были вооружены. И они пришли за моей жизнью, что тоже не вызывало сомнений - обыскали лишь в мои вещи.

- Что будем говорить властям? - закончив обыск трупов, как бы мимоходом спросил Ронич. - Не очень-то и хочется объяснять, откуда у меня пушка...

- Что ты предлагаешь? - с любопытством разглядывая барахло из карманов убийц, поинтересовался я.

- Есть у меня ребята... здесь неподалеку. Они могут все устроить... за небольшую услугу.

- Деньги у меня есть, - не слишком решительно выдал я.

- Не думаю, что их заинтересуют деньги... Впрочем, вряд ли у тебя возникнут сложности с тем, чтобы их отблагодарить.

- Ну и хорошо, - облегченно вздохнул я. - Зови.

Ронич ушел, заперев за собой дверь. А я остался один в обществе двух мертвецов.

Их лица не были мне знакомы. Ни их одежда, ни вещи из карманов, ни оружие ничего не сказали о тех, кто послал этих людей. И это заставляло волноваться. Мог сходу назвать пару влиятельных организаций заинтересованных в моей смерти и имеющих возможность осуществить задуманное. Не говоря уж о том, что не слишком-то верил в искренность Совета директоров банка. А я еще вляпался в темное дело с ядерной атакой. Так и не смог решить, зачем же военная разведка позволила меня оживить, и почему Совет на это пошел. К тому времени, как Арт вернулся, я ни к какому выводу так и не пришел.

- Пойдем погуляем, - деловито позвал меня приятель. - Ребята управятся без нас.

Я послушно вышел. Ронич отвел в пустую сумеречную столовую, усадил за стол в самой середине и даже принес бутылку водки со стаканами.

- Куда они денут трупы? - вяло поинтересовался я, болтая в стакане бесцветную жидкость.

- Уберут... - отмахнулся Ронич. - В нашем бардаке, это не такая уж и проблема.

- Бардак... - задумчиво повторил я. - Им не составило большого труда проникнуть на территорию школы.

- Для профессионала не большой труд забраться и в более охраняемые места, - пожал плечами Арт.

- Профессионала? Например, для кого?

- Киллеры, агенты спецслужб, командос... хотя на командос эти не похожи!

- Кем же они могут быть?

- Киллерами... Тебе виднее!

- Или агентами?

- Врядли... Впрочем, я попробую разузнать, если хочешь.

- Очень хочу.

Наш разговор прервал человек одетый в точности так же, как и те два дохлика. Холодный пот собрался в лужи между лопатками, но Ронич даже не шелохнулся.

- Де Кастро? - хрипло и тихо спросил незнакомец. Дождавшись утвердительного кивка, продолжил:

- Любой человек, показавший вам такой знак, может рассчитывать на помощь? Ведь так!?

Я еще раз кивнул, и человек с повадками черной пантеры ушел. На столике передо мной остался лежать листок с нарисованной от руки трехсторонней свастикой.

- Что это значит? - устало, спросил я Арта.

- Не знаю, - равнодушно отозвался тот. - Какой-то знак...

Я пил водку и пытался понять, в какую выгребную яму залетел теперь.

3

Битва фантазий. Курсант-2

На следующее утро тихая размеренная жизнь маленького английского городка, а следом и нашей школы, полетела ко всем чертям. Из Большого Лондона хлынули толпы беженцев. В ту ночь, когда Ронич ликвидировал угрозу в нашей комнате, Берлин подвергся ядерной атаке красных. Огромный, семнадцати миллионный город перестал существовать. Центр, вместе с его древними памятниками, дворцами, музеями, галереями и публичными домами, превратился в разбросанные по окрестностям светящиеся в темноте камни. Окраины получили такую дозу радиации, что выжить смогли только крысы, пауки и тараканы.

Как всегда болеющие с похмелья курсанты, угрюмые инструкторы и даже воняющий женскими духами начальник по прозвищу "задница" с самого утра собрались у большого экрана галовизора в офицерском клубе и пялились на здорово приукрашенные, но от этого еще более страшные кадры новостей из Германии. И пока с экрана на нас таращились, бодро ползающие по раздутым смертью и жарой трупам насекомые, а мы в тягостной тишине глядели на них, небольшой городок Ху наводнили лондонцы.

Был самый разгар лета. Стояла испепеляющая мозги жара. Ветер отказывался работать, и на небе не было ни единого облачка. Лианы, заполонившие парковые и садовые деревья, свернули листья в трубочки. Ростки остальных деревьев повернулись к осатаневшему солнцу ребром и тени почти не давали.

Пыльные, грязные папаши носились по улицам городка, выискивая или выпрашивая у местных всякое барахло пригодное для постройки временной хижины. Случались драки из-за куска пластика или мотка проволоки. Всем казалось, что эти разнокалиберные постройки - только временно. Казалось, что пройдет два-три, ну максимум шесть месяцев и все вернется на прежние места. Приближающийся сезон дождей никого не пугал, осень и зима в тропической Южной Англии всегда были мягкими.

Некоторые курсанты пробовали помогать в постройке хижин, но обычно только мешались и к обеду уже почти все собрались в баре. Мне пить не хотелось. Я ушел в сортир, через окошко вылез на улицу и, придерживаясь тени, ушел на берег моря.

Теплые волны моря вяло накатывали на пологий берег. Говорят, что очень давно, будто бы тысячу лет назад, берег был на десяток километров дальше. Говорят, что на северном и южном полюсах планеты когда-то были навалены дикие количества замерзшей воды. Потом какому-то умному человеку пришла в голову идея создать парниковый эффект. Лед растаял. Англия, Скандинавия, Канада, Аляска, Россия попали в пояса тропиков...

Я разулся, закатал до колен брюки, вышел в полосу прибоя. Я специально ушел от Ронича. Я начал, после этого случая в нашей комнате, его опасаться. Стал более внимательно слушать его рассказы, пристальнее смотреть на его манеру держаться. Вдруг оказалось, что человека, которого очень долго считал приятелем, вовсе не знаю. Стал замечать, что Арт Ронич обладает навыками, которыми ну ни как не должен был обладать. Он и слова-то произносил как-то не так.

Впрочем, мне он зла не желал. Иначе зачем ему было спасать меня от верной гибели? Скорее он был приставлен кем-то, чтобы оберегать от неприятностей. Я не был против этого. А даже прямо наоборот, но этот человек набивался в друзья!!!

Я сел на сырой от брызг камень и, разглядывая мутную от взбудораженного песка воду, разработал некое подобие плана. И я так увлекся этим, что когда вышел из задумчивости и поднял глаза, то прямо на самой середине залива меня поджидал сюрприз: Почти все пространство причудливо изрезанного фьорда занимал десантный флот, а над этим колоссальным скоплением кораблей парил целый рой штурмовых глайдеров и транспортников.

Корабли могли оказаться и вражескими так, что пока не разглядел флаги АДС, я испытал несколько весьма неприятных минут.

Армада могла собраться в заливе для абсолютно любых целей, но я почему-то сразу решил, что флот пришел издалека и вот-вот начнется высадка. Я поудобней, насколько было возможно усесться поудобней на сыром валуне, устроился и, хотя солнце уже перевалило середину неба, принялся ждать.

Ни куда не торопился. Побродив по теплому песку в полосе прибоя, я принял решение, должное который уже раз перевернуть мою жизнь. Взамен я должен был получить относительную безопасность от удара в спину. Я решил, что самое время доверить эту важную функцию наиболее агрессивной части государственной машины. И уже заранее представлял себе физиономии тех людей, кто так жаждал моей смерти, что даже не пожалели на это денег.

Сидел на камне, болтал ногами в воде и смотрел, как похожие на саквояжи десантные челноки отделяются от кораблей-носителей и под прикрытием штурмовиков движутся к берегу.

И вот несколько стальных монстров, каждый размером с трехэтажный дом, скрипнули днищами о песок. С шипением атакующей кобры огромные ворота открылись, упали рифленые трапы.

Я ждал организованных колонн, увешанных оружием и амуницией десантников или хищные пятнистые панцеры. Или, быть может, тяжелогруженые грузовики с надписью "боеприпасы". Но вместо этого, на песок Англии лихо выскочило несколько десятков обшарпанных машин с красными крестами на бортах. Их водители, не обращая на меня ровно ни какого внимания, вывели свои машины на возвышенность, и немедленно закипела работа. Прямо на глазах там были собраны купола тоже украшенные крестами. Заработала энергоустановка.

Тем временем челноки продолжали прибывать. Все больше и больше их выстраивалось вдоль берега. А те, что пристали первыми, все еще продолжали разгружаться. И делали это еще долго. Потому, что люди выходящие под жестокое тропическое солнце не торопились. Спешка им была противопоказана.

Люди шли и шли. Частью сами, части идти помогали. Некоторых несли на носилках санитарные андроиды. Белые, чернокожие, желтые, смуглые и альбиносы, все как один в кровавых бинтах. Волочащие раненые ноги, оберегающие забинтованные руки, с гримасами боли, со стонами... У меня перед глазами проходила целая армия искромсанных войной людей.

Между ранеными, с отчаянием и усталостью на лицах, суетились медработники.

На берег выкатилось несколько вагончиков полевых кухонь. Запах донесшийся до меня, однозначно говорил, что ужин вот-вот будет готов.

- Не уходи далеко, парень. Потерпи еще немного, - прикоснулся к моему плечу какой-то толстячек в белом халате.

- Ага, - кивнул я, тупо на него посмотрев.

- Ну и ладненько, - обрадовался тот. - Я пошлю кого-нибудь за тобой...

Один из транспортников, наконец, освободился и тут же отвалил. Место немедленно занял другой. Его стоянка оказалась настолько близко ко мне, что когда ворота распахнулись, пахнуло смрадом выворачивающим душу. Запахи крови, пота, людской боли и страданий смешались в ограниченном сталью бортов брюхе корабля.

Я не мог этого больше терпеть. Покалеченное непонятной войной человечество обтекало мой камень, а я сидел и, растирая слезы солонее морской воды, крыл матами всех гадов придумавших войны.

Когда полосатое, взрезанное несколькими слоями узких облаков, солнце коснулось горизонта, меня, почти сошедшего с ума от чужой боли нашел Ронич. Говорят, когда он привел меня в школу, я все еще продолжал что-то бормотать. А Арт готов был разорвать любого, кто посмел бы хихикнуть по этому поводу.

На следующее утро мы узнали от раненых солдат из вновь прибывшего конвоя, что красные еще неделю назад высадили десантную армию на юге Африки. Южно-Африканский военный округ к атаке готов не был. Спустя неделю красные были уже в Танзании.

Нам с Артом пришлось ждать в тесном чулане для матрасов и рваных подушек часа два пока "задница" не ушел со своим новым мужчиной. Потом, я с непривычной дрожью внутри, а Арт внешне совершенно спокойно, размяли затекшие члены и взломали двери кабинета начальника школы. Нам нужен был образец подписи и личный код нашего командира. И то и другое мы легко нашли на столе среди бумаг.

Я подсвечивал фотонным фонариком, а Ронич тщательно сфотографировал факсимиле.

Мы вернулись в нашу комнату, даже не потрудившись как-то скрыть следы взлома. Предстояло самое трудное из намеченных на этот вечер предприятий, и мы пришли к себе сменить кассету в фотоаппарате.

Еще в конце дня я попросил одного покладистого, к тому же испытывающего некоторые финансовые затруднения, парня присмотреть за комнатой нового друга командира. Парень оказался добросовестным, а после того, как из моего кармана в его переместилась стокредитовая купюра, стал обладать еще и удивительно плохой памятью.

Наблюдатель сообщил, что примерно минут за десять до нашего появления в комнате активного педика перестали звенеть бокалами, прошуршали одеждой и погасили свет. Это значило, что мы пришли как раз вовремя.

Пока Ронич возился с замком, я успел хорошенько приложиться к бутылке. Потом, занялся подготовкой фонаря, а Арт бутылкой. И, наконец, мы были готовы. Я поднял лампу, Ронич приготовил камеру и поднял ногу.

- В задницу, - скомандовал я. Ронич, что есть силы пинанул дверь, и мы ввалились в комнату. А там любовники пребывали на грани самого сладостного, по их мнению, момента.

- Не отвлекайтесь, - посоветовал я, глядя на их вытаращенные от страха глаза и в тоже время старательно высвечивая приятелю самые пикантные моменты.

Через пару минут мы, весело гогоча, мчались в городок к знакомому Арта. Знакомый пообещал нарисовать почти настоящий рапорт "задницы" к вышестоящему начальству. Этим документом начальник - педик униженно просил досрочно присвоить отличникам школы, героям Бертрану Кастру и Артемию Роничу офицерские звания. Пленка, которую мы засняли в комнате "голубых" должна была гарантировать, что командир от состряпанного рапорта не откажется.

Пока горбатый специалист по подделкам документов и неожиданно оказавшийся осведомленным в этом многотрудном деле Ронич готовили инструменты, я сел к компьютеру и составил еще один рапорт. На этот раз от себя лично.

Дело в том, что я решил стать командос. Во-первых, размышлял я, спецслужба, которой подчиняются полки особого назначения - это государство в государстве. И вставая в их ряды, я оптимально защищался от происков этого самого государства. С другой стороны, в случае если покушавшихся на меня киллеров подослали банкиры, вся машина государства прикрыла бы от следующих покушений. И еще я, не особо сомневаясь, отметил знаком плюс свое офицерское звание в совокупности с крупным капиталом. Мне казалось, что обладание этим комплексом обеспечивает прямую дорогу в высшие круги, а значит можно было забыть о страхе новой командировки на фронт.

Это плюсы. А минус заключался в том, что служба командос опасна и трудна. Даже не смотря на все деньги, меня могли послать на опасное задание...

Впрочем, посчитал я, всегда больше нравилось самому бить из-за угла, чем быть чьей-то жертвой.

Текст рапорта я придумал давно, и поэтому его распечатка не отняла много времени. Горбун, не пожелавший представиться, с Артом только-только успели приготовить негатив снимка факсимиле и закрепляли его на установленном под прозрачным столом фонаре. Когда все было готово, и фонарь зажгли, а на стол положили лист бумаги, там проступил четкий образец подписи шефа училища. Горбуну лишь оставалось обвести чернилами выступивший образец. Точно так же на пластик перевели и личный код командира. А потом на уже подписанную бумагу впечатали придуманный нами рапорт.

Я запечатал оба документа в конверты и, вернувшись в административное здание, добавил к почте приготовленной к отправке. Потом мы отправились спать. Дело было сделано.

- Куда вы хотите деть пленку? - нервно спросил поджидающий нас в нашей же комнате курсант-педик.

- Убирайся отсюда, - выразительно постукивая кулаком о ладонь, заявил Арт.

- Ты все провонял здесь своими погаными духами, - брезгливо поморщился я. - Пшел вон, гомик!

- Шеф хочет знать, куда вы собираетесь деть пленку, - взвизгнул голубой.

- Передай "заднице", что мы готовы подарить ему эту пленку на память...

- После того, как станем офицерами и свалим отсюда, - уточнил я. - И пошел вон!

Нам пришлось с полчаса проветривать нашу комнату, пока запах сладких женских духов перестал шибать в нос.

Бюрократы и мелкие чиновники обожают героев. Это именно для них первые полосы газет и журналов забивают аршинными заголовками типа "Один против тридцати панцеров". Только эти люди, знающие все, что только можно о бумагомарательстве, выясняющие настроение шефа по тому, как он подколол скрепкой документы, верили в героев.

Армия на треть состоит из бюрократов, которые не меньше, а может и больше гражданских, обожают героев. Они почему-то чувствуют свою сопричастность...

В общем, это я к тому, что наши документы ни где преград не знали. Дня через три в училище пришел приказ, согласно которому нас с Артом вызывали в Реденг, где располагался штаб округа. Нам предлагалось прихватить с собой вещи, а документы послать с курьером. Все говорило о том, что в школу больше не вернемся. Так оно и вышло.

Почти целый день бюрократы жали нам с Роничем руки, просили автографы и отдавали честь. К концу дня я чувствовал себя словно лимон попавший в соковыжималку. Во всяком случае, выражение лица у меня, по словам Арта, было такое же.

Чтобы хоть как-то сгладить впечатление от тяжелого дня, а за одно отметить новенькие лейтенантские погоны, мы взяли с собой в номер гостиницы несколько бутылок. Смышленый коридорный быстренько сбегал в ближайший магазинчик за закуской.

Ронич выдвинул журнальный столик, я присовокупил пару кресел. Протерли стаканы салфетками, разлили добычу и уселись. Плоские прямоугольники погон с тремя серебряными звездочками на каждом, кучной лежали между другими предметами нашего натюрморта. В пузатых стаканчиках дрожала от работавших в подвале автономных генераторов бесцветная жидкость по имени водка. Напротив сидел человек, спасший мне жизнь, а я, глядя на жилистые, с набитыми костяшками кулаков, руки, раздумывал, как бы побыстрее споить приятеля и выведать, что он там от меня скрывал.

- За что? - отрывая донышко рюмки от столика, нерешительно спросил Ронич.

- За Удачу?! - предложил я, подняв свою.

- Пойдет, - кивнул, улыбнувшись, Арт.

Мы звонко чокнулись, выдохнули и опорожнили емкости. Ронич вцепился зубами в толстую, с палец толщиной, плоть помидора, а потом принялся шумно высасывать сок. Я не разделял его любовь к овощам-мутантам и предпочел закусить горькую хрустящим маринованным огурчиком.

Вторая рюмка пошла под "за здоровье", а вместо того, чтобы звякнуть третьей, мы чокнулись овощами.

Пьяное веселье незаметно заползло в уставший за день мозг. Смех вызывали даже старые, бородатые шутки и анекдоты. Как-то незаметно разговор переключился на работу спецслужб. Я не замедлил выдвинуть тост за славных шпионов, стукачей и слухачей, оберегающих нашу безопасность. Ронич судорожно дернул головой, но выпил.

И надо же такому случиться, именно в этот момент сигнал нашей двери сработал. Слегка покачнувшись, Арт пошел открывать и вскоре вернулся с уже знакомым мне Игором Танкелевичем. В руках низкорослый банковский служащий держал полутора литровую емкость украшенную впечатляющей этикеткой. "Спирт-96,6". Такого я еще не пил.

- Меня просили передать, что они... - Игор неопределенно ткнул куда-то за спину, - присоединяются к вашему тосту! И прислали презент, - угрюмо заявил банкир.

- Так они нас... - воскликнул Ронич и оглянулся.

- А как вы хотели, - развел руками Танкелевич. - Этот человек теперь будет всегда в зоне повышенного внимания.

Банкир посмотрел на меня. Я почувствовал, как губы сами собой разъезжаются в улыбку. Почему-то меня вовсе не смутил факт нашего прослушивания. Льстило, что ли? Как доказательство собственной значимости.

- Ты бы представил приятеля, что ли, - сказал Арт уже гораздо спокойнее. Мое хорошее настроение на него повлияло.

- Конечно, - легко согласился я. - Это Игор Танкелевич, старший управляющий Азиатского Земного филиала Всеземного Федеративного банка...

- Извините, сэр де Кастро, - неожиданно перебил меня банкир. - После, с вашей помощью, удачно заключенного контракта с правительством, меня повысили и теперь я управляющий всего Земного филиала...

- Это стоит отметить! - обрадовался Ронич, мигом выставил третью рюмку, налил и сунул ошалевшему Танкелевичу. Естественно сие произведение завершилось генетически измененным помидором. Игор помедлил секунду, сел рядом с нами, положил томат на столик и взял огурец. Моя взяла, и я торжествующе показал Арту язык. Банкир вытаращил на глаза и открыл рот.

- Выдохни и выпей! - скомандовал Ронич.

Игор послушно выпил, и мы от него не отстали.

- А это, - продолжал я представлять, - Арт Ронич, лейтенант... с сегодняшнего дня, Армии Демократического Содружества...

- Тоже, вроде как, повод, - вдруг выдал Игор, поставил свою рюмку рядом с нашими, и хитро подмигнул.

- Окей, Игор, - засмеялся Ронич. - Давайте выпьем за это и будем на "ты".

- Но, сэр де Кастро, мой... хозяин... - попробовал возразить Игор, но мне некогда было его уговаривать. Прищурив один глаз, я, старательно прицеливаясь, разливал остатки водки из первой бутылки по стаканчикам.

- Плевать... валяй, - не отрываясь от ответственного дела, разрешил я.

- На брудершафт будем пить? - как-то уж очень пьяно, хихикнул Ронич.

- Нет, - отверг я домогательства приятеля.

- Не будем, - поддержал меня Танкелевич. - Я с мужиками целоваться не буду!

- Аминь, - подвел итог Арт и поднял стакан.

Оказывается, чтобы выпить тридцать грамм водки нужно всего девять секунд. На десятой, рюмки уже стояли прижатыми попками к столику.

- Кстати, я пришел тебя обрадовать, - морщась после выпитого, с трудом выговорил Игор. - Отмена всех налогов для банка увеличила твою долю до 15,07%.

- Здорово, - вяло отмахнулся я.

- Что это значит? - нахмурился Арт.

- Это значит, что наш приятель Барт, может нас с тобой пару сотен раз купить и у него еще хватит денег на флот из атомных крейсеров.

- Кто самый богатый, тому и бутылку открывать, - не моргнув глазом, заявил Арт. Мне пришлось браться и за это дело.

- Зачем мне эти деньги, если должен бутылки открывать... - горько сетовал я, срывая пломбы с пробки, - лучше быть просто солдатом или банкиром каким-нибудь...

- Не скажи, Берти, - засмеялся Игор. - Ты тоже не плохо устроился.

Пробка звонко хлопнула и слетела, попав в плечо банкира. Это вызвало новый приступ смеха и тост "за меткость". Потом снова вспомнили о моих богатствах и за это тоже выпили.

- Да, вот если бы не война, - неожиданно заявил Ронич. - Мы бы никогда не встретились. Ты бы, Игор, так и был бы банкиром. При встрече даже и не подумал на меня посмотреть... А ты, Берт... А кстати, кем бы ты был, если б не война?

- Банкиром! - хмыкнул я. - Модная профессия!.. А ты, Арт?

- Не знаю... - загрустил Арт. - Бродягой, наверное...

- Я бы с тобой побродил, - успокоил я приятеля.

- А я хотел бы свой публичный дом содержать, - пьяно икнув, поделился Игор. - В каком-нибудь порту...

- Вхожу в долю! - воскликнул я. - После победы нужно будет заняться.

- Я ваш первый клиент, - обрадовался Арт.

- Тебе, как герою, бесплатно! - совершенно серьезно пообещал Игор. - И как собутыльнику.

- Тогда захочется там, насовсем остаться... - решил напугать нас Ронич.

- Оставайся, - великодушно разрешил я. - В нашем публичном доме всегда для тебя место найдется.

- За победу! - радостно заверещал Ронич и поднял рюмку. Не отставать же было от него...

- Нужно будет только девок хороших подобрать, - развил тему, энергично помогая себе руками в попытке показать смысл слова "девка", Игор. - Разных. Желтых, красных, черных, белых...

- Зеленых и оранжевых в крапинку, - заржал Ронич. - Я берусь за раскрашивание!

- Черных не нужно, - авторитетно заявил я и заметил одобряющий кивок Арта. - Ни чем они от остальных не отличаются... Была у меня как-то...

Последовала серия рассказов о любовных приключениях, которую мы изредка прерывали на то, чтобы выпить. И благодаря этому уже скоро плавно перешли на спирт.

Не помню, у кого первого появилась идея отправиться на розыски подходящих для нашего будущего дома терпения девиц. Но едва возникнув, эта мысль разом захватила разумы всей честной компании. Мы немедленно принялись собираться, попутно строя планы о том, в какое место отправимся. И здесь неожиданным знатоком показал себя Игор Танкелевич.

То обстоятельство, что в солидной спиртосодержащей бутыли жидкости еще плескалось более чем достаточно, нас не смутило. Банкир немедля сунул емкость в боковой карман пиджака. Он очень нелепо выглядел - маленький человечек с большой бутылкой в кармане. Пришлось Игору снова расстаться со спиртным, чтобы влить понемногу в наши давящиеся смехом глотки.

На голос, вдруг загремевший из развешанных по всему городу репродукторов, мы сначала и внимания не обратили.

- Воздушная тревога, - между тем надрывался репродуктор. - Всем, всем, всем. Воздушная тревога. Рекомендуется укрыться в убежищах...

- Да чтоб его.., - предельно зло и очень грубо, неподходяще для своего имиджа банковского служащего, выругался Танкелевич.

- Пойдем?! - позвал я, вставая.

- Черта с два! - заорал, вращая глазами, маленький человечек. - И шагу не сделаю! Я плачу эти чертовы налоги, так пусть они хотя бы позаботятся о нашей безопасности!

- Садись, - спокойно предложил мне Ронич. - Чему быть, того не миновать...

Игор продолжал ругаться, но я его больше не слушал. Я смотрел в окно, надеясь что ли, увидеть черные точки ракет. И чувствовал, как хмель нехотя отступает во мне под натиском холодного липкого страха.

Садануло где-то так рядом, что окна жалобно затрещали. Запричитал сквозняком в приоткрытой форточке проносящийся мимо порыв ветра. Чахлые деревца вытянули тощие ветви вдоль асфальта...

- Отбой воздушной тревоги... - недовольным тоном выговорили динамики, а темное небо продолжало вспыхивать краткими зарницами далеких молний. И, наконец, новый порыв ветра принес крупные капли дождя.

- Они спутали бомбы с грозой!? - не вполне уверенно предположил как-то присмиревший банкир.

- Наливай, - хрипло выговорил я.

- За что? - спросил Ронич, проворно потянувшись к бутыли.

- За войну!

- Пошел в задницу, - капризно сказал я в ответ на наглое беспокойство плеча и гудящей от выпитого головы. - Приходи завтра.

Наглец и не подумал отвязаться.

- Руки выдерну! - мрачно пообещал я и с помощью непослушных, дрожащих рук разлепил веки.

Рядом, в позе крайней нерешительности, стояла страшненькая девушка. Ее и без того не блестящую фигуру еще больше портила нескладная военная форма.

- Ну? - проглотив противную на вкус слюну, поинтересовался я. То, что я валялся на смятой постели в одних трусах, ни сколько меня не смутило. В отличие от нее. Но ведь, в конце концов, это же не я вломился к ней в комнату...

Я с трудом сел и оглянулся в поисках, сначала собутыльников, а уж потом штанов. Игор пускал счастливые пузыри, удобно расположившись на полу и положив под голову мои ботинки подошвами к верху. Арт спал на постели, но почему-то не вдоль, а поперек. Мои штаны обнаружились на торшере, но я, убей Бог, не понимал, как они там оказались.

- Чего уставилась? - неласково спросил я девушку. - Мужика не видела? Дай воды...

Курьер, а об этом явно свидетельствовал соответствующий шеврон на плече, сразу засуетилась. Большой стакан мутной от хлорки воды упал в желудок, оставив во рту лишь чувство еще более нестерпимой жажды.

- Еще есть? - тупо разглядывая пустой стакан, вопросил я.

- В кране? - удивилась та.

- О боже, - застонал Ронич, переворачиваясь на другой бок и пытаясь устроиться поудобнее. - Дайте поспать...

- Еще принести? - шепотом осведомилась курьер.

- Ага, и побольше, - тоже шепотом разрешил я.

Девушка проворно, чем несказанно меня обрадовала, сполоснула пустую бутыль из под спирта, набрала в нее воды и отдала.

- Уф, хорошо, - выдохнул я, через силу отрываясь от холодного источника блаженства.

- Вы Бертран Кастр? - почти уверенно и более смело спросила девушка.

- Ты будила меня только чтобы это спросить? Ты бы еще поинтересовалась, почему это мне не спится в такое раннее время!

- Уже три часа дня по Европейскому времени и у меня есть для вас пакет! - твердо заявила курьер. Я почувствовал легкий укол совести, но не извиняться же было перед соплюхой.

- Вообще-то, в таких случаях положено представляться! - нравоучительно заявил я, кряхтя и запихивая ноги в брюки.

- Рядовой-курьер Пи Кархулаанен, - уныло выговорила девушка, а потом добавила и вовсе обижено:

- Вы тут спите к верху... Не... спине же было честь отдавать...

- Давай пакет, Пи, - тяжело вздохнув, сдался я и курьер немедленно вручила капсулу с приказом.

В документе говорилось, что просьба удовлетворена и я должен, как можно быстрее прибыть на военную базу "Лунный пес", имея при себе личные вещи и денщика. Месторасположение базы я должен был узнать в штабе округа, а солдата выбрать по своему усмотрению из рядового состава АДС.

Я сунул приказ в карман и, моля Создателя чтобы Ронич не проснулся, стал быстро собираться.

- Я могу идти? - проговорила Пи, когда я скидывал в сумку последние мелочи.

- Подожди.., ты в штаб? - еще не понимая чем это может закончиться, спросил я. И, увидев утвердительный кивок, предложил:

- Я на машине. Тебя подвезти?

И ни чуть не удивился, когда она согласилась.

Я легко, по описанию дежурного офицера, нашел помещения курьеров. Не спрашивая разрешения, вошел, отыскал глазами Пи и сказал:

- Пи Кархулаанен, теперь для тебя есть пакет!

Девушка быстро оправилась от удивления, подошла, взяла капсулу и вперилась глазами в напечатанный адрес получателя. Но там стояло лишь ее имя. А приказ, прочитав который она приглушенно вскрикнула, гласил всего лишь, что с момента прочтения поступает в мое распоряжение в качестве денщика.

Стратолет без иллюминаторов сел в незнакомом порту поздно ночью. Взлетное поле было освещено редкими и тусклыми разноцветными фонарями, а административное здание и вовсе обходилось без света.

Словно тень, выплывший из под крыла солдат в камуфлированной форме, молча отдал честь и жестом предложил следовать за ним. Привел нас с Пи к выкрашенной в какой-то темный цвет двери и, все так же молча, указал на нее. Нам ничего не оставалось, как войти. Солдат следом за нами входить не стал.

Неулыбчивый сержант с металлическими нотками в голосе велел Кархулаанен забрать вещи и идти в дверь направо, а мне обидно и больно всадил какую-то прививку в шею и, взяв за плечо, прямо-таки впихнул в дверь напротив входа.

За дверьми, которые за спиной сразу захлопнулись, оказался длинный коридор с зачем-то мягким, словно перина, полом. Сначала показалось, что с потолка доносится какая-то красивая мелодия, но потом, прислушавшись и ни чего не услышав, я решил, что это была не более чем разыгравшаяся фантазия.

Я спокойно пошел по мягкому, упругому полу, но такое необычное покрытие продолжало смущать. Я все время ожидал какого-нибудь подвоха и так был насторожен, что на самой середине коридора даже слегка оступился, чуть не упав. Обследовав пол на предмет причины и ничего не обнаружив, ухмыльнулся и списал все на так и не прошедшее похмельное недомогание.

Подбадривая себя шутками, прошел последние метры, отделяющие меня от двери в другом конце коридора.

На мой стук из-за двери не донеслось ни звука. Я толкнул оказавшуюся незапертой створку и вошел в заставленную столами комнату. Бегло осмотрев помещение, понял причину. В комнате не было ни единой живой души. Хотел было вернуться к неприветливому сержанту в приемную, но вместо этого обнаружил, что дверь через которую только что вошел заперта. Тень тревоги затронула душу. Я быстро прошел через лабиринт столов к другому выходу и убедился, что попал в клетку. Лишь приоткрытое окно в залитый солнечным светом сад изменяло всю обстановку в лучшую сторону.

Решив, что должен подождать кого-нибудь здесь, уселся на кресло у одного из столов, но долго не просидел. Тревога уже вовсю хозяйничала во мне.

Я поднялся и стал прохаживаться между столов. Внимание привлекли в беспорядке разбросанные по столам бумаги. Взяв несколько, обнаружил, что все они абсолютно чисты с обеих сторон. Полон недоумения, я разложил листки на их прежние места, пошел к облюбованному креслу и снова уселся.

И снова долго не усидел. Стало вдруг казаться, что я больше не один в этой странной комнате. То легкое движение воздуха у уха, то скрип пола за спиной навязчиво намекали, что сзади кто-то есть. Я, стараясь не нервничать, поднялся. Делая вид, что заинтересовался чем-то за окном, а потом резко обернулся.

Там никого не было. Но ощущение того, что "враг", а кто еще мог так издеваться надо мной, где-то рядом не проходило.

Мышцы поджались, волосы на загривке встали дыбом. Пришла в голову мысль, что попался в ловушку тех самых злоумышленников, что уже однажды приходили за моей жизнью. Утешало только, что в пустой комнате кроме меня не смогло бы укрыться более ни одного человека. Я готов был дорого продать свою жизнь.

Однако все еще смущали столы. Мне показалось неприличным раскидывать и крушить мебель в поисках врагов. Я прошелся вдоль стены до угла, а потом снова резко обернулся, прижавшись спиной к стене. И снова сзади никого не было. Лишь слабый ветерок сдвинул несколько листков на ближайшем столе.

- Выходи, я тебя вижу, - тихо, стесняясь своего нерешительного голоса, сказал я. Слабый шелест листьев в саду стал единственным звуком, услышанным в ответ.

И все-таки я был уверен, что не один в помещении. Ярость и страх дикой смесью бурлили в венах. Чего больше всего не хватало, так это доброго глотка водки для прочищения мозгов.

Я оглянулся в поисках какого-нибудь оружия и единственным подходящим предметом показался костяной нож для разрезания конвертов. Я надеялся, что он сможет разрезать и человеческую кожу. Зажав в кулаке оружие, я почувствовал себя значительно увереннее, и даже стал способен трезво мыслить. И без алкоголя голова стала работать неплохо. У меня появилась идея перехитрить невидимку.

Я покинул свой угол и, делая вид, что сам черт мне не брат, на негнущихся, слегка даже дрожащих ногах вышел на самую середину помещения. Нужно было выманить врага из его укрытия. Я думал, предполагал, что он обязательно поймается на провокацию.

Парой секунд спустя, решив, что невидимка уже занял свое обычное место за спиной, я пошел, наконец, к своей цели.

На одной из стен висело зеркало. Я, трепеща, чуть ли не бегом подошел к нему и вперился в свою собственную бледную рожу. Врага сзади не было и вместе с тем, чувство, что он вообще существует в этой комнате, покинуло меня.

- Паранойя, - пробормотал я и вытер покрытый холодным потом лоб. Я состроил своему отражению рожу и почесал костяным ножиком себе затылок. И даже принялся насвистывать какой-то мотивчик...

Тем более что к мотивчику вдруг появился ритм. Несколько человек уверенно шли, стуча подошвами по бетонным плиткам, которыми были выложены дорожки в саду. И шаги звучали все громче и громче. Люди приближались.

Я, нечаянно опрокинув стул, побежал к окну в надежде выяснить у прохожих, куда я попал и долго ли еще ждать. Побежал, внутренне опасаясь, что и эти люди окажутся невидимыми.

Троица одетых в "хамелеоны" камуфляжных костюмов командос существовали наяву. Лица были скрыты под тускло отблескивающими масками с прорезями для глаз и ртов, а в руках они держали короткие штурмовые винтовки с тупыми рылами глушителей. Я, вроде как, находился на базе спецвойск и появлению троих боевиков ни чуть не удивился.

- Эй, мужики, - обрадовано воскликнул я. Но это оказалось излишним. Они, оказывается, и шли по мою душу. Я представлял для них отличную мишень в окне и когда принялся еще и размахивать руками, они, должно быть, даже засмеялись.

Тело, начиненное адреналином и его приятелем тостастероном, среагировало быстрее чем я успел об этом подумать. Боевики еще только поднимали смертоносные ружья, а я уже, обхватив руками голову, сжался на полу.

Мириады смертоносных насекомых - пуль, сметая все на своем пути, ордой пронеслись по опрятной комнате. Щепки от разрезаемых на части тугими свинцовыми струями столов, и непорочные стаи бумаг взвились в воздух. Зеркало разлетелось на сотни тысяч осколков, которые вспороли обивку кресел. Светлые стены запятнали автоматные очереди. Хаос наполнил комнату.

Дважды боевики останавливали это безумие, чтоб вставить в винтовки новые обоймы. В минуты затишья я старался и вовсе не дышать...

В одну из очередных пауз я расслышал, что к двери кто-то подошел. Лишь миг понадобился, чтобы сообразить, что если это тоже враг, то смерть неминуема, как наступление ночи. И, как бы не боялся шевелиться в своем уголке, если не предпринял бы каких-либо действий, мне наступит конец. Мое тело, не смотря на все возражения рассудка, выпрыгнуло их безопасного угла.

Я схватил один из столов и швырнул его в оскаленное осколками окно. А потом, пригнувшись, ринулся к двери и вышиб ее плечом. Разрушение дверного косяка довершил град пуль пущенных мне в след убийцами.

Нужно было обыскать распластанного под вышибленной дверью человека, но боевики, чертыхаясь, лезли через подоконник в комнату и нужно было решать, что делать дальше. Слава Богам, Создатель не торопился еще списывать меня со счетов. У пришибленного обнаружился пистолет, а к поясу были прицеплены две гранаты. Правда, я успел позаимствовать только одну. И только для того, чтобы сразу бросить ее в безнадежно испорченную комнату. Оттуда, сразу после взрыва, послышались вопли. Ответили только два ствола.

Короткий коридорчик отделял меня от благословенного сада. Я уже собирался рвануть туда, но зашевелился хозяин взятого мной оружия. Враг не торопился лезть в проход, видимо прекрасно зная планировку здания, и у меня появилась минута на то, чтобы решить участь лежащего у ног человека.

Я не раздумывал и мига. И вовсе не смутило, что беру на себя функции судьи и палача сразу, не выяснив даже степень вины подозреваемого. Он тогда был препятствием на пути. Подняв незнакомца, я просунул руку под шею и с силой отпустил. Раздавшийся хруст ломающейся шеи унес душу несчастного на небеса. А я, не задерживаясь более, побежал в сад.

Вырвавшись из сумеречного помещения в ярко освещенный полуденным солнцем сад, мне понадобилось некоторое время, чтобы глаза перестали слезиться. И это время мне то же предоставили. Поджидавший убийца, видимо вылезший обратно через окно, полоснул из автомата, но в меня попала лишь каменная крошка выбитая пулями из стены. Я, как подкошенный, рухнул под куст сирени.

Валяясь под кустом, почему-то вспомнил одно из высказываний незабвенного капрала Ван Нитчена. "Война, - говаривал он, пиная наши торчащие из окопов головы в шлемах, - это, вонючий тир, где ты стреляешь по мишеням, а мишени, мать их, частенько дают сдачи!"

И одна из подходящих мишеней как раз появилась в дверном проеме. Точно так же, как я, несколько минут назад, он остановился и потянулся руками к прищуренным от яркого света глазам.

- Где он? - глухо из-под маски крикнул он напарнику.

- Вот он! - сквозь зубы выговорил я и спустил курок. Боевик отпихнул от себя винтовку и кувыркнулся в соседний от меня куст. У меня остался лишь один соперник. Восторг от предчувствия победы уже переполнял меня.

- Все! - крикнул я, прикрывая рот ладонью, чтобы казалось будто голос доносится из-под маски. - Он готов. Иди сюда!

- Точно? Ты проверил? - недоверчиво пробубнил враг из-за зарослей каких-то цветов.

- Точно. Под сиренью прятался.

Последний боевик замолчал на минуту, а потом смело поднялся и, ломая кусты, двинулся ко мне. Оружие он повесил на плечо.

Тогда я тоже встал, спокойно прицелился и выстрелил. Когда стянул с его лица маску, на роже было нарисована высшая степень удивления, раскрашенная кровью из пробитого глаза.

Пистолет я сунул за пояс. Туда же поместил и пару найденных у боевика магазинов к винтовке. И снова скрылся в кустах. Мне очень важно было знать, кто же явиться на звуки перестрелки первым. Я имел все шансы узнать заказчика покушений.

И тут свет в глазах погас.

4

Война и трава. Командос

Очнувшись, обнаружил себя лежащим на мягкой чисто застеленной снежно-белой кровати в больничной палате. Спиной ко мне, слегка согнувшись, отставив ягодицы и поджав одну ногу, возилась с чем-то на столике Пи.

- У тебя хорошая попка, - хрипло выговорил я и прокашлялся, выгоняя из горла комок.

- Жить будет! - уныло констатировал кто-то из-за головы голосом Танкелевича. Повернув голову, его именно и обнаружил сидящим на приставленном к изголовью стуле.

- Что со мной произошло? - поинтересовался я, продолжая разглядывать занимающуюся своим делом Кархулаанен, и отмечая у себя появление эрекции. Это, последнее, яснее ясного говорило, что я в полном порядке. И еще больше удивляло место, в котором находился.

- Поздравляю, - все так же уныло заявил Игор. - Ты прошел тест на пригодность...

Я почесал саднящую после укола шею. Смысл происшедшего стал постепенно достигать разума.

- Так это было всего лишь гипнотест?

- Виртуальный бой, - подтвердил банкир. - Почему ты не сказал о своем переводе в командос?

Я хмыкнул, и отвечать не стал. Пи повернулась со шприцем в руке и я вдруг подумал, что, не смотря на веснушки и глуповатую мордашку, она все-таки очень даже ничего.

- Как мы будем следить за твоей безопасностью, если.., - тянул свое Игор.

- Так же хреново, как и раньше! - воскликнул я и сел. Комната поплыла перед глазами, но после виртуального боя я не слишком-то доверял глазам.

- Тебе разве не доложили, что двое ублюдков хотели свести на нет все усилия еще в офицерской школе!? Скажите спасибо Роничу, он спас мне жизнь...

- Уже сказали... - утешил собутыльник. - Мы ведем следствие...

- Пока вы вели бы следствие, меня сто раз уже грохнули, - возразил я.

- Ты уже один раз был мертвым, - напомнил Танкелевич. - ...Сам виноват в своих бедах! Зачем убил того негра?

- Да пошел ты... - отмахнулся я, переворачиваясь на живот, чтобы Пи могла вкатить инъекцию. - Скажи лучше, чего приходил?

- Сообщить, что твое состояние увеличилось, и что Правительство в обмен на долю акций готово похоронить дело об убийстве негра...

- Передай правительству координаты того места, где их всех хотел бы видеть, - закричал я. Пи именно этот момент выбрала, чтобы пырнуть иглой.

- Ты в плохом настроении, - сдался Тенкелевич. - Все время перебиваешь... Совет директоров готов выбрать тебя Председателем, если откажешься от предложения Правительства!

- Замечательно, - ехидно заметил я. Очень уж нежно Пи втирала антисептическую жидкость в ягодицу. - И как же, по-твоему, я буду руководить?

- Это и я хотел бы от тебя услышать, - не менее ехидно выдал Игор. - Мы хотели пристроить тебя офицером в Генеральный Штаб, а ты...

- Ладно, - примирительно похлопал я по руке банкира, едва переварив услышанное. - Давай сюда компьютер.

Игор открыл кейс, ввел в компьютер все необходимые пароли и коды, и лишь после этого поставил мне на колени. Пока любвеобильный коротышка шептался о чем-то с все больше и больше смущавшейся Пи, я настучал доверенность на ведение дел, как Председателя Совета Директоров для Игора Танкелевича. Хотел того собутыльник или нет, но пришлось защищать в Совете мои интересы.

- О чем это мистер говорил? - как бы лишь для того, чтобы разговор поддержать, невинно поинтересовалась Пи, когда Танкелевич ушел. - Какие-то банки, советы, капиталы...

- Он говорил, что твой прямой начальник один из самых богатых людей планеты, - тяжело вздохнул я и придвинулся ближе к стене, освобождая место еще для одного. - Ложись.

Пи снова покраснела, неторопливо затемнила окно, выключила освещение и легла.

Нескончаемым хороводом мимо плясали дни и ночи. Лето сменилось осенью, та зимой. Весной мы на месяц покинули учебную базу для полевых учений. Каждые три дня нас перебрасывали из одной климатической зоны в другую. Из зимы в лето, из джунглей в сердце бесплодных арктических островов, а оттуда в самый зной экваториальных пустынь, где величайшая драгоценность - обычная вода. Для меня, сугубо городского человека, было особенно тяжело.

Все обучение строилось на трех китах. Во-первых, большинство полезных сведений мы получали быстрым и не обременительным гипноспособом, а потом практически закрепляли полученные навыки. Во-вторых, в нас прямо-таки вколачивали сладкое чувство уверенности в своих силах. Но, как продолжал повторять при каждом удобном случае наш инструктор, прячущий настоящее имя под кличкой "Красс", не абсолютное! И в третьих, вся система учебы здорово напоминала игру. Весь полк курсантов был разбит на двенадцать команд - рот и ежедневно на табло появлялись результаты вчерашних тестов каждой из них. Поблажек не имела, как команда-аутсайдер, так и чемпион, но чемпионом было быть почетно!

Конечно, стоит на минуту задуматься над этими "играми" и сразу поймешь, что они созданы искусственно, с целью внести в трудную учебу элемент азарта, но мы ничего не могли с собой поделать...

Примерно раз в каждые две-три недели меня навещал Игор. Никаких глобальных новостей о моем положении он больше не приносил и появлялся обычно с горой бумаг, которые я должен был подписывать.

Пи Кархулаанен исправно следила за одеждой и согревала постель. В те часы, которые порой нам выделяли на личную жизнь, я пробовал с ней разговаривать, но очень быстро выяснил, что она беспросветно глупа. На все мои разглагольствования она отвечала молчаливой доброй улыбкой. Такой, с которой мамаши глядят на спящее дитя. Сначала я смеялся, потом злился и в итоге привык. Эта улыбка почему-то разом снимала все напряжение и агрессию.

Когда вернулись с учений, на базе нас ждал неприятный сюрприз. Оказывается, пока мы отрабатывали проникновение на секретный объект противника в заполярье, красные прорвали линию фронта в Анголе и высадили десант в Колумбии. Полторы сотни недоучившихся командос с учебной базы близ Картахены двадцать ночей превращали жизнь оккупантов в настоящий ад. Комми пришлось вывести оттуда войска, а потом разбомбить оставленный город. Тем не менее, потери коммунистов в сотни раз перекрыли смерти курсантов. Командование АДС усвоило урок, и было принято решение увеличить количество полков командос в три раза.

Ввалившись в три часа ночи по времени базы, грязным, измотанным и голодным в свою комнату, я обнаружил двоих спящих в обнимку на кровати молокососов и Пи дремлющую в чулане. Я осторожно сложил амуницию в углу, разбудил девушку, вывел в коридор и уже там спросил:

- Они тебя обижали?

Пи покраснела, улыбнулась своей глуповатой улыбкой и ответила:

- Я очень рада, что ты вернулся, Бертран.

- Они тебя обижали!? - с трудом сдерживаясь от того, чтобы ударить, процедил я сквозь зубы.

- Нет, что ты, - округлила испуганные глаза всегда отлично понимающая мое душевное состояние Пи. - Они же шутили...

- Стой здесь, - привычно и быстро уняв рвущееся от ярости наружу сердце, сказал я. - И не смей никуда отсюда уходить, пока не разрешу!

Потом пошел обсудить проблему с уже выходящими из своих занятых комнат ветеранами. На нашем этаже жила только наша команда и мы быстро приняли решение: убрать.

Для начала мы вернулись в комнаты и вновь обрядились в комбу "хамелеон". И когда выключили на всем этаже свет, окончательно превратились в снующие туда-сюда тени. Итогом нашей суеты стало перемещение всех чужих на пол в коридоре. В кроватках осталась только парочка в моей комнате. С ними был разговор отдельный, и с этим согласились все.

Дело в том, что пока мы изнуряли себя на многочисленных тренажерах, наши денщики жили здесь своей жизнью. И так уж получилось, что моя Пи стала им всем, в большинстве мужчинам, кем-то вроде сестры-советчицы по вопросам ведения домашнего хозяйства. Это ведь не я, Природа заказала женщинам заботу о семейном очаге. Обида, нанесенная моей добрейшей Пи, становилась обидой всей роте.

Все в мою келью не втиснулись, а те, кто все-таки попал, сгрудились столь тесно, что пришлось напомнить ребятам о виновнике этого "торжества". Некоторым пришлось выйти, чтобы впустить Пи, которая, не переставая, уговаривала нас всех не причинять вреда глупышкам. При этом она выглядела настолько встревоженной за судьбу молокососов, что даже сердце защемило, чему я, надо сказать, немало был удивлен.

- Вставайте, подъем! - сказал я, не сильно пиная спальную платформу. Новобранцы проснулись и сели, протирая глаза. Впрочем, потом им пришлось заняться глазами вновь, потому, что открывшееся зрелище ни как реальностью быть не могло. "Хамелеоны" десятка собравшихся ветеранов исправно повторяли окружающую обстановку и перед глазами юнош одновременно плавало десяток окон, шкафов и дверей.

- Слезайте, - стараясь говорить ровно, не срываясь на рев, скомандовал я. - На колени!

Окончательно ошалевшие новобранцы покорно выполнили приказ.

- Повторяйте за мной...

Парнишки дважды повторили извинение перед Пи, каждый раз существенно дополненное ветеранами. Потом ребятишки склонили головы в ожидании дальнейшей расправы и были быстро и безболезненно усыплены. Проснулись они утром уже в коридоре.

Участь обнаружить комнаты занятыми в ту ночь постигла весь наш полк. Не везде с захватчиками обошлись так же мягко, как это сделали мы и построенные утром на главном, парадном плацу, в каре все ждали реакции начальства. И она последовала, удивив нас всех. О ночном инциденте не было сказано ни единого слова.

Полковник зачитал приказ командующего о досрочном присвоении нам званий три-лейтенантов спецвойск и пригласил в течение дня явиться в канцелярию для получения предписаний о месте дальнейшей службы...

Одним из первых получив пакет, я вернулся в свою комнату. И застал там тех же самых юношей, снова донимавших, судя по сырым глазам Пи, моего денщика.

- А в одиночку ты тоже такой смелый? - хмыкнул один из них. Второй отпустил руку Пи и вытащил нож.

- Собирай вещи, - сказал я девушке. - Мы уезжаем.

А потом очень быстро, не тратя ни единой секунды, экономя драгоценное время, сломал четыре руки. Мои были дороги мне самому, а руки Пи были заняты сборами нашего с ней барахла и тоже остались в целости и сохранности. Девушка укоризненно взглянула, но ничего не сказала. Через десять минут мы с ней уже ехали к новому месту службы.

В далеком сказочном детстве, когда жил в доме матери, у меня была собака. Она досталась мне уже будучи старой и умной. Пес никогда не грыз обувь, не портил обивку мебели и не бродил по дому с грязными лапами. Поэтому затравленная адвокатами отца по поводу развода мать ничего против пса не имела.

Я очень гордился своей собакой. Регулярно водил ее на прогулку по нашей тихой улице, чтобы сверстники и соседи могли нас видеть. Чинно пройдясь по параноидально чистой мостовой, мы обычно сворачивали в ничью рощу у оврага, где пес мог свободно задирать лапу или удобрять своим дерьмом и без того жирную почву. Мы сворачивали в переулок, пересекали пустырь и, наконец, попадали под сень истерзанных насекомыми дубов. Там пес поворачивал ко мне свою большую добрую морду и его глаза как бы спрашивали, а не пора ли отлить, хозяин?!

Точно такими же глазами на меня посмотрела Пи после пятиминутного общения с Луи Ченом, техником-специалистом моей группы. Он был способен справиться с любым мыслимым компьютером, водил любое транспортное средство, был спецом по части сигнализаций и очень любил всевозможных роботов и подслушивающие устройства. Однако, глядя на невинное, покрытое детским пушком лицо и широко распахнутые глаза о его способностях и помыслить нельзя было. Даже в сумрачном брюхе небольшого специального стратолета Луи продолжал возиться с нашим тактическим роботом-кентавром и с вмонтированным в его брюхо компьютером.

Миха Безденежных, судя по характеристике в его личном деле, был супер следопытом. Мне вскоре представился случай это проверить, и убедился в добросовестном отношении армейских чиновников в святом деле составления личных файлов. Вяло тянущееся время полета в стратолете он занимал, показывая пилотам летающей машины балаганные фокусы. Итогом этого цирка стали переполненные сигаретами карманы Михи. Кстати, он не курил.

Последним членом моей команды был здоровенный негр из юго-восточной Африки, Ангудо Нимбомбе. У него было столько талантов по части применения всякого рода вооружений, и я здорово сомневался в том, что он приобрел эти навыки в школе спецвойск.

Мне дали первое задание. Сотни раз я выполнял различные миссии в тысяче разных частях света на тренажерах виртуалах. Но когда наконец-то получаешь свою команду, грузишься в матово-серый стратолет на секретной базе и летишь навстречу Судьбе, это нечто совершенно другое. Чувствуя, как подрагивает пол летуна, начинаешь вдруг задумываться, а не дурак ли ты. Какого черта сюда попал и каким ветром тебя несет в самое пекло выполнять не слишком вразумительный приказ чужого дяди.

Впрочем, все эти мысли почему-то попросту остаются в стратолете, а ты, сброшенный вниз, во тьму ночи, на одноразовом челноке, занят уже совершенно другими делами. Ну, например, поиском разумного компромисса между необходимостью выполнить приказ и спасти свою ненаглядную задницу.

Нас, как дерьмо из мусорного бака, вывалили в непроглядно-темную бездну. Несколько адски долгих минут мы сияли словно солнце на радарах туземцев и, поджав челюсти руками, чтобы зубы не так сильно стучали, ждали, когда нас разнесут в пух и прах первой попавшейся задрипанной ракетой. Одноразовые челноки - они и есть одноразовые. Сделанные из картона и пластика, они даже не подразумевали защиты от радаров.

Но чертовым туземцам на нас было просто наплевать. Наш челнок крепко плюхнулся в жирную грязь рисового поля. Которого, судя по имеющейся у меня карте, здесь вообще быть не должно. Радуясь уже тому обстоятельству, что мы хотя бы живы, и стоим на поверхности планеты, не обратил внимания на этот факт. Скорее выбил ногой одноразовый люк и выпрыгнул наружу.

Ни единая живая душа меня там не встретила. И, надо сказать, это здорово порадовало бы, если я способен был тогда об этом думать. Меня заботило совсем другое - штаны отягощенные фекалиями. Хотелось немедленно переодеться, но было стыдно показывать подчиненным результаты неодолимого приступа страха.

Оказалось, что зря беспокоился. Остальные вылезли следом и сгрудились у растворяющейся в жидкой грязи туши челнока, переминаясь с ноги на ногу с противным чавкающим звуком. И до тут же дошло, что есть, по меньшей мере, еще трое собратьев по несчастью.

- Десять минут на переодевание, - негромко скомандовал я и подал пример.

Вместе с нестерпимо воняющими штанами с меня снялись последние шоры романтики. Командос больше не казались мне такими уж супер героями, на которых хотят походить дети. Вся романтика обернулась четырьмя замаранными штанами.

- Чего уставился? Голых мужиков не видел? - услышал я голос Михи. Словно следопыт пробирающийся между кустов, бредущая среди клочковатых тучь Луна, высветила стоящего на узенькой дамбе парнишку и нашего бесштанного русского по колено в грязи.

- Мужиков видел, - рассудительно ответил совсем детским голоском местный. - Но от них пахло гораздо лучше.

Выговорив это, туземец спокойно повернулся и засеменил в темноту.

- Он же разболтает о нас каждому встречному! - выдохнул я, вспомнив какого черта мы вообще сюда заявились. Негр спокойно поднял пистолет с раструбом глушителя и мозг парнишки брызнул в свете любопытной Луны.

- Он забрызгал кровью мне комбу, - пожаловался Миха, стаскивая труп с дамбы.

"Это война", - сказал я сам себе и отвернулся.

Все изменила всего одна циферка. Всего на одну цифру в координатах ошиблись пилоты, а нам это добавило шестьсот километров пути. Благо, не пришлось все это расстояние топать пешком. Мы расселись на ребристой спине киборга и, перебирая сквозь зубы все знакомые ругательства, потряслись на север.

Если когда-нибудь поймаю конструктора оперативного киборга командос марки 1198, обязательно припомню ему все наши неудобства. Начиная с того, что едва мы уселись, и Луи скомандовал "кентавру" трогаться, как эта придурошная машина совершенно неожиданно, распрямил не передние, а задние ноги. Мы дружно нырнули вперед носами. На этом наши неприятности не закончились. Из под универсальных ступней металлического скакуна фонтанами била жирная грязь с рисовых делянок. Даже когда рельеф стал меняться, душная долина осталась позади и появились редкие холмы, бездушная машина все равно выбирала путь в местах по грязнее. Винить этот безмозглый кусок железа в пренебрежительном отношении к нашему удобству было трудно - "кентавр" руководствовался в него заложенной программой и требованиями маскировки.

Я скомандовал привал, когда небо на востоке порозовело. Это была официальная версия. На самом деле мой пах совершенно вышел из-под контроля. Я боялся элементарно обмочить вторые и последние штаны.

Киборг растянул тент под каким-то раскидистым деревом и разогрел нам питательные брикеты Ненарда. Но прежде чем сожрать по куску полу картонной питательной массы со стаканом эрзац кофе, мы дружно разбежались по кустикам.

Коричнево-зеленые, краснозадые обезьяны продолжали истошно вопить даже, когда мы укрылись под своим тентом. В итоге, мы просто привыкли и перестали обращать на макак внимание.

- Зря ты так... того парнишку, - вдруг заявил Луи, когда, насытившись, мы улеглись подремать. Странно было, что этот, с головой ушедший в компьютерный мир, человек вообще заговорил. Хотя, в общем-то, он ни к кому определенно и не обращался. Но еще больше потрясло, что Чен вдруг заинтересовался каким-то человеком.

- Я проявил инициативу! - усмехнулся в тридцать два белоснежных зуба здоровенный угольно-черный негр. - Умею быстро устранять угрозу!

- Были другие варианты... - на грани слышимости проговорил Луи и скрылся в распахнутой утробе кентавра.

- Ты хочешь сказать, что я тупой негр?! - повышая тон, воскликнул Ангудо и приподнялся на локте, но ответа так и не дождался. Чен снова потерял интерес к людям.

- Если бы ты не пристрелил щенка, - в неуклюжей попытке разрядить обстановку, произнес я. - Быть может, не пришлось бы теперь думать где найти проводника...

- Тот задохлик в проводники не годился, - авторитетно возразил Миха, сдувая капли пота с носа и русых усов. - Фу-у-у, какая духота...

- Хорошая погода! - снова повеселел Ангудо. - Совсем не жарко... Эти места должны принадлежать черным... Когда-нибудь вся Земля будет принадлежать черным!

- Если тебя не беспокоит, что место уже занято, то позволь оставить себе другим расам хотя бы космос, - хмыкнул Миха.

- Когда-нибудь... - снова завел свою песню негр, но я его перебил. Мне совсем не нужна была ссора в нашем маленьком коллективе. Генная сыворотка капрала Леви впрыскивала в рот нужные слова.

- Тем не менее, нам нужен проводник, а тот туземец наверняка хорошо знал местность!

- Нет, командир, - реабилитировал Ангудо Миха Безденежных, чем немедленно завоевал симпатии негра. - Нам нужно попасть в горы, а та грязная тварь - был житель долин. Рисоеды не любят горы...

- Я знал, что делал! - привычно оскалился стрелок. - ...Возможно, мы позволим остаться на Земле русским...

- Тогда твоего пра-пра-внука будут звать Ваней Сидоровым, - нейтрально выговорил Луи Чен и, не дожидаясь ответа, снова нырнул в потроха киберга. Дружбой народов в моей команде и не пахло. Тем более что и у меня язык чесался высказать все, что думаю о расовом вопросе.

Мы не перестреляли друг друга только потому, что на узкой тропинке через рощу, где располагалось наше убежище, появились чужие люди. Благо радары "кентавра" об этом предупредили заранее. Мы врубили "хамелеоны" на всю катушку и, подхватив оружие, рассредоточились вдоль тропы.

На шествие стоило посмотреть. Даже поганые мартышки, загадившие всю рощу, неожиданно притихли и чинно расселись рядами вдоль нависающих над тропой ветвях. По красно-бурой, вытоптанной до твердости асфальта, тропе торжественно шествовало гуськом группа туземцев разряженных в ярко-желтые, канареечно оранжевые и огненно-алые бесформенные хламиды. Их головы были до синевы выбриты, а пальцы безостановочно перебирали камешки длиннющих четок.

- Командир, - раздался у меня в ухе, донесенный тактическим переговорником, шепот негра. - Почему бы нам не выбрать какого-нибудь из этих петухов в проводники?

- Тот, что идет последним, светлокожий, может оказаться горцем, поддержал идейного противника Миха.

- Эти канарейки здорово смахивают на сбежавших сумасшедших, засомневался я. Не очень-то мне хотелось возиться с идиотом.

- Это монахи, - отсутствующим тоном сообщил Чен. - Тропа ведет к их монастырю. Юг-юго-восток, три-пятьдесят семь.

- Безденежных! Монах может быть проводником?

- Если судить по тем, что живут у нас, в Сибири, в русских православных монастырях - вполне... Только я не вполне уверен, что это монахи. У комми религия под запретом.

- Бога очень сложно запретить, - философски возразил Луи, чем снова меня удивил. Я и не подозревал, что Бог мог проникнуть и в виртуальный мир.

Туземцы не торопились. К моменту, когда я выслушал все мнения, принял решение и отдал приказ, они едва прошли место, где скрывался Ангудо.

- Ангудо. Забирай последнего в этом стаде. Только без стрельбы!!

Бесформенной тенью, лишь слегка искривляя пейзаж "хамелеоном", негр скользнул из под куста и огромными прыжками догнал кавалькаду. Спустя минуту Ангудо и его трофей уже нырнули в гущу джунглей. Потом из зарослей показалась чернокожая рука и остановила качающиеся ветки.

Монахи, или кем бы там они ни были, не моргнув глазом, продолжали свое торжественное шествие. Исчезновение их приятеля осталось незамеченным.

- Он кусается, как бешенный, - радостно пожаловался негр.

- Усыпи его, только постарайся ничего не ломать.

Мы лежали без движения пока бритоголовые не спустились с холма и не зашлепали босыми ногами по дорожке мимо рисовых делянок.

Тиаон Лиондисванон действительно оказался горцем, как и предполагал Миха. И буддийским монахом, как говорил Луи. Правда, вот проводить нас по горным хребтам он категорически отказался. Монах клялся, что он из горного народа мео, словно это что-то нам могло сказать. Поэтому всем отговоркам, вроде тех, что будто бы мео буддизм не признают и его, как отступника от веры предков немедленно убьют, мы не верили. Ну, кто бы поверил этому щупленькому мужичку, что, в наше-то время, кого-то еще могут убить только за веру в другого идола. Смех!

Мои подчиненные принялись было с полной искренностью обсуждать методы принуждения, но на счастье для горца, наступил вечер и я приказал собираться в дорогу. Я опасался, что остальные монахи, обнаружив пропажу, отправятся на поиски брата и этим привлекут внимание властей. В мои планы не входило развязывание широкомасштабных военных действий в глубоком тылу противника.

Не очень-то и хотелось снова трястись на угловатой спине металлического "скакуна". Седалище все еще продолжало ныть после ночной скачки, и перспектива провести на нем еще одну ночь не прельщала. Я чувствовал себя плохо еще и от не проходящего ощущения грязи налипшей на руки. Казалось, что от меня разит потом за километр. Тем не менее, топать пешком оставшиеся до цели мили и в голову не приходило. Как философски заметил мой русский, лучше плохо ехать, чем хорошо идти...

Человек стал человеком потому, что смог приобрести способность к приспосабливаемости. Когда мы взгромоздились на робота, выяснилось, что уже не так неудобно, как это казалось прошлой ночью. Луи что-то подрегулировал в утробе "кентавра", и ход нашего "коня" стал более плавным. Я даже уснул, облокотившись о спину сидящего впереди Чена. Он не возражал, а мне было наплевать.

И мне приснился мерзкий сон. Сказочные эльфы и прелестные феи разыграли самую, что ни на есть гадкую сцену из жестокого порнофильма. Присутствовали и однополая любовь и мазохизм, и садизм и прочие -измы. Фей трахали так, что их стрекозиные крылышки трещали, а маленькие шлюхи еще при этом сладострастно стонали и скалили мелкие ящерьи зубки. Эльфы в нелепых кожаных ошейниках, гномы с кривыми ножками и членами до земли, дюймовочка делающая минет небольшому дракону. Калейдоскоп извращений потряс даже привычную к оргиям душу. Я проснулся с гадостным привкусом во рту.

"Кентавр" стоял. Спеленатый в кокон и подвешенный под брюхом машины монах шептал какие-то молитвы. Ангудо и Миха спали. Причем негр отвесил огромную нижнюю губу и яростно сопел приплюснутым носом. А Миха удобно примостил голову на широком плече идейного противника и пускал ему на спину слюни. Чен, с помощью имплантированных ему в основание шеи разъемов, подключился напрямую к мозгу киборга, застыл в полной неподвижности и в реальном мире отсутствовал.

Робот, подогнув насекомьи ноги, стоял на самом краю обрыва. Вдоль края шла хорошо наезженная дорога, в тот момент пустынная. На другом, низком берегу не широкой бурной реки меланхолично трясли густыми головами залитые лунным светом пальмы. А дальше, за джунглями, темнели устрашающие громады гор.

Я взглянул на хронометр. Наступало утро, скоро должно было взойти солнце. Пора было искать убежище на день. Я похлопал по плечу Чена.

- Очнись, - тихонько, чтобы ненароком не разбудить пускающих счастливые слюни командос, проговорил я. Луи моргнул. Раз, другой и, лениво потянувшись, вытащил разъем.

- Ох, - жалобно выдохнул он.

- Давай перейдем реку, - все так же в полголоса скомандовал я. - Нужно искать убежище. Наступает день.

Луи дернул головой, что выражало у него согласие. Остальное человечество таким движением отгоняет надоедливых насекомых. Киборг плавно разогнул лапы. С негромким гудением включился антиграв, и мы одним прыжком взвились в воздух. После минутного полета конечности "кентавра" коснулись рыжего песка на другом берегу речушки.

- До цели сто два километра, - бросил через плечо Чен и направил киборга прямо в джунгли.

Лес знал о вторжении и противился ему. Настолько безумно, остервенело перепутавшихся лиан, кустов и деревьев я даже представить себе не мог. Двигатели робота выли. Шипели, взрезая сочную мякоть растений, плазменные резаки. Пробудившиеся командос сопровождали ругательствами эту битву живого с неживым. Лицо Чена морщилось от натуги и переживаний за робота.

После получасовой баталии Луи выключил привод и угрюмо буркнул:

- Мы не Боги!

Не очень то я понял, кого он имел в виду. Нас всех, все человечество или лишь себя с "кентавром". Но согласился. За полчаса робот не пробился в джунгли и на десяток метров.

- Все. Привал, - угрожающе заявил я и взглянул на подчиненных. - В 13.00 выходим. И если... это! Будет мне мешать, я выжгу все горы дотла!

Я себе верил. По внешнему виду остальных путешественников понял, что поверили и они.

- И заставьте это... животное делать, что ему говорят, - махнул я рукой в сторону подвешенного туземца. Ярость поутихла, но мне нравилось это чувство. Чувство, словно я Царь Природы.

- Командир, - равнодушно, казалось вовсе не тронутый моими брызгами ядовитой слюны, обратился Чен. - Энергозапас нашего друга, - он погладил танталовую броню робота, - упал до минимума. На зарядку аккумуляторов уйдет не меньше пяти часов при солнечном дне...

- Ну, так займись этим, - рявкнул я. Луи пожал плечами, буркнул что-то вроде: "солнце еще не взошло" и скрылся за корпусом киборга.

Ярость больше не показывала носа, но гены привитые Леви требовали продолжения представления. Однако генам пришлось уняться. Негр и русский добросовестно, с помощью переносного переводчика, последний, сто первый раз, пытались уговорить горца стать покладистей и он, здорово напуганный моими рыками, уже вроде бы начал соглашаться. Луи умело и споро развешал по окрестным деревьям нити солнечных батарей, а потом снова ушел в любимый виртуальный мир. Оказалось, что только мне делать было абсолютно нечего.

Карту я знал почти наизусть. План операции конкретно на точке был разработан без меня и головами по умнее, чем моя. Я мог спокойно лечь досыпать, но после взбучки, которую устроил своим подчиненным, просто не мог себе этого позволить.

Почти живой, колеблющийся и неровный в густом воздухе Индокитая, раскаленной сковородой, из-за горизонта выполз огромный диск солнца. Словно чудовищный колпак, светило залило землю теплом и ошарашенные, черные, непричесанные головы тонконогих пальм замерли в полном штиле. Всего один час абсолютного мира, когда тигры не едят ланей, а пантеры не ловят обезьян. Когда макаки перестают возиться, а птицы гадить им на тупые головы. В джунглях наступило спокойствие.

- Командир, - шепотом, неуютно поеживаясь, словно хищник в окружении пищи, которую нельзя сожрать, доложил Безденежных. - Туземец согласился.

- Тем лучше для него, - громко сказал я и сразу наткнулся на испуганные глаза горца. Словно я, громким возгласом, мог разбудить спящее в лесу чудовище...

- Мы, люди, здесь повелители, - не менее громогласно сказал я и сразу же понял, что пробую лгать даже самому себе.

Ох, и глупо же выглядел Чен, замерев с выпученными глазами и с половинкой только что разогретого брикета во рту. Только ни кто из нас не засмеялся. Потому что, Луи сказал:

- Один человек. Идет вдоль реки. По нашему берегу. Прямо к нам. Восток-северо-восток, ноль, двести девять.

- Без суеты! - предупредил я командос, и тут же возникла самая настоящая суета. Ангудо и Миха кинулись натягивать на "кентавра" маскировочную ткань, но тянули в разные стороны и у них ничего не получалось. Негр и русский материли друг друга на родных языках и от этого злились. Дело пошло на лад только после вмешательства Луи. Потом под аккомпанемент все уменьшающихся цифр, которые докладывал Чен, мы метались в поисках брошенного как попало оружия и компонентов наших "хамелеонов". А пока незнакомец преодолевал последние пятьдесят метров, я лихорадочно расставлял подчиненных по позициям вдоль берега.

И вот мужчина, вторгнувшийся в наш тихий быт, показался в поле зрения. Он был одет в дешевый хлопчатобумажный серо-зеленый костюм. Такой, в котором по Европе ходят подсобные рабочие и заключенные. На голове человека восседала широкополая шляпа, дающая густую тень, совершенно скрывающая лицо. Ноги незнакомца, в отличие от монахов, небыли разуты. Их украшали здоровенные всепогодные армейские ботинки.

Поминутно останавливаясь, оглядываясь и сверяясь с какой-то мятой бумажкой, человек прошел мимо нас метров на сто. Там постоял несколько минут, неуверенно топчась на одном месте, а потом выбрал валун и сел. Достал дешевые сигареты, закурил и, пуская кольца сизого дыма, истязал наши мозги еще минут пять.

Наконец туземец выбросил окурок в реку, решительно повернулся и зашагал обратно. Точно напротив проделанного "кентавром" прохода остановился, еще раз сверился с бумажкой и тогда уже громко заявил:

- Я знаю, что вы здесь. Выходите, я свой.

Не знаю, как у других, а мои нервы загудели от напряжения, словно хорошо натянутые струны. Палец свело на спусковом крючке, а зубы выбивали португальские народные песни с кастаньетами. Если незнакомец вовремя не догадался продолжить говорить, и говорить как раз то, что было нужно, мерцающая СВЧ-излучением пуля в труху размолотила бы его череп и запекла мозги. Причем моя пуля вряд ли оказалась бы первой. Ни одному спецназовцу не понравится, что какой-то облезлый туземец запросто, по бумажке, с которой и в сортир не сходить, находит группу в диких джунглях.

- Лейтенант Бертран Кастр и группа АКСАЙ-4А. Я знаю, что вы здесь... Я ждал вас выше по течению реки, а утром спутник засек ваш маяк. Меня послали проводить вас до Мэсалонга. Меня зовут Кхун Чиа...

- В радиусе полутора километров, кроме него человеческих существ нет. Средств маскировки нет. У него оружия нет. Скрытых систем наблюдения нет, скороговоркой доложил Луи, но я и без этого уже принял решение. Те сведения, что за полминуты неуемной болтовни выложил Кхун Чиа не знали даже ребята из моей группы, не говоря уж о краснопузых.

- Еще минуту и ты стал бы мертвым Кхуном, - заявил я, поднимаясь из-за какой-то поросшей мхом кочки. По виду туземца я понял, что он и не предполагал мое оттуда появление. Горец не видел позиций командос! Он руководствовался только сведениями со спутника. Сообразив это, я испытал немалое облегчение.

- Лейтенант!? - немедленно шагнул вперед проводник и почему-то сразу завел разговор о совершенном, по моему мнению, пустяке. - Тиаон Лиондисванон еще жив?

- Ангудо. Обезьяна еще жива? - с хохотом вопросил я безжизненные на первый взгляд джунгли справа от меня.

- Ага, командир, - донеслось оттуда.

- Слава Богам, - шумно выдохнул Кхун.

- Он что, император коммунистической республики Таиланд? - равнодушно поинтересовался Миха, приподнявшись на локтях среди валунов на самом берегу, за спиной туземца. Надо сказать, это произвело впечатление не только на проводника, но и на меня. Момент, когда Безденежных успел перейти на новую позицию и там замаскироваться, совершенно ускользнул от внимания.

- Он буддийский монах! - очень важно выдал Кхун. - В этой стране можно убить императора, но монах - это святой человек. Вам не спрятаться от мести местных аборигенов, если с ним что-то случится.

- Мы не собирались его убивать или причинять вред, - солгал я, здорово напугавшись. Почему-то сразу поверил почти незнакомому человеку.

- В монастыре-то этого не знали, - туземец подошел ближе. - На наше счастье, я уговорил настоятеля не поднимать тревоги, пока с вами не встречусь.

- Ты, что? Рассказал им о нас? - угрожающе выкрикнул негр из своего укрытия. Он пока не торопился появляться.

- Они и без меня о вас прекрасно знали, - пожал плечами Кхун. - У этой земли миллионы глаз и ушей.

- Ну да Бог с ними, - закрыл я тему. - У нас нет времени возвращать им эту... человека.

- Дойдет сам, - отмахнулся горец. - Ему не посмеют причинить вреда... Ни кто, кроме вас.

- Ангудо, отпусти своего подопечного, - мягко приказал я негру. Спустя несколько минут Тиаон, покачиваясь, появился среди зарослей. Кхун удовлетворенно кивнул, но я сразу понял, что он не особо-то верил нам. Даже увидев мео живым и без видимых повреждений, он все еще ждал подвоха. А я от него.

В нашей компании царил мир и благодушие...

Мы все любили и уважали друг друга...

- Можешь идти, - просто сказал проводник ошалевшему монаху.

- Иди, иди, - тоном, не предвещающим ни чего хорошего, разрешил негр и похлопал по кобуре крупнокалиберного пистолета.

- Или лучше беги, пока мы не передумали, - посоветовал я туземцу.

- Выше по течению есть брод, - любезно подсказал Кхун. - Ты его легко найдешь.

Лиондисванон неуверенно шагнул в указанном проводником направлении, обернулся, а потом видимо вспомнил мой совет и побежал.

- Надеюсь, он не станет рассказывать каждому встречному о небольшом приключении, в котором побывал, - выразительно посмотрев на Кхуна Чиа, сказал я.

- Нет, он не станет болтать, - уверенно заявил тот. - Уже вечером он попадет в поселок Чианграй, а там нечаянно съест ядовитую рыбу. К утру болтать будет уже некому.

- Ты что, Бог? - хмыкнул Ангудо.

- Нет, конечно, - тоже усмехнулся горец.

- Кстати, тебе уже давно пора признаться, кто тебя послал, ненавязчиво напомнил я, подозрительно щурясь.

- Хорошо, - сдался тот. - Мое имя Кхун Чиа. Меня послал резидент Бангкогского отделения Бюро Стратегической разведки, чтобы я проводил группу АКСАЙ-4А в Мэсалонг. И если вы, лейтенант Кастр, хотите придти туда вовремя, я советую выступить прямо сейчас.

Возражений у меня не было. Мы быстро собрали амуницию, Луи закончил подзарядку "кентавра", Миха весьма эффектно даже по мнению туземца скрыл следы привала и мы вышли на неширокий речной пляж. Кхун шел впереди. Миха, которого я попросил присматривать за туземцем и за тропами, что тот станет выбирать, шел следом. Луи ехал на своем роботе, а мы с негром замыкали наш небольшой караван.

Метрах в трехстах ниже по течению сплошную стену непроходимых джунглей взрезало высохшее глиняное русло ручья. Знай мы о нем раньше, уже давно карабкались по горам и Кхун не нашел бы нас так легко.

Сначала импровизированная тропа, в изобилии усеянная следами диких животных и домашних коз, лишь слегка поднималась. Потом откосы стали выше, и дорога пошла гораздо круче вверх. Нам даже пришлось пропустить вперед киборга и идти сзади, держась за укрепленный на спине "кентавра" канат. А так как роботу было наплевать на комфорт, он шел довольно быстро, и приходилось резво переставлять ноги, чтобы не продолжить путь на брюхе.

- Скоро мы поднимемся на хребет, - утешил Кхун, обливаясь ручьями пота под жарким солнцем, как и все мы. - Тогда идти станет легче и не так жарко.

- Жаль, - бравурно заявил негр. - Отличная погодка...

На черной коже струи пота было видно хуже, но потемневшая от влаги футболка под слабо мерцающим комбинезоном говорила сама за себя.

Скоро киборг и правда вытянул нас на вершину горы. Деревья там по ниже, да и росли не так густо. Идти можно было и, не придерживаясь троп. Ко всему, стало попрохладнее из-за поднявшегося ветерка. Лежащие у подножья душные влажные джунгли и оплывающая маревом плодородная долина, сверху казались просто адом.

Как не странно, но наверху, и чем выше, тем больше, тропинки встречались чаще. Порой мы проходили даже по краю небольших засаженных светло-зеленой порослью, а кое-где и цветущих ярко-алыми цветами, делянок.

- Опийный мак, - сквозь зубы, словно говорил о личном враге, объяснил Кхун. - Еще в прошлом году его было гораздо меньше...

- Спрос и предложение, - непонятно к чему сказал Луи.

- Я думал красные против наркомании, - удивился я.

- Мак сильнее идей, - пожал плечами Чиа. - Мак - это не только дурь, но и лекарство... А, кроме того, комми переправляют опий и героин в Содружество. Они считают наркотики оружием не слабее ядерного.

- Тогда почему мы проходим мимо и не выжигаем эту заразу? - равнодушно поинтересовался Ангудо.

- Этих делянок здесь миллионы... - ответил, горестно вздыхая, Кхун и снова пошагал вперед.

Тропа заторопилась вниз. Ноги дрожали, мелкие камешки так и норовили выскользнуть. Приходилось тщательно выбирать место, куда поставить ступню при каждом следующем шаге, а это здорово замедляло движение. Вверх мы карабкались быстрее, но, тем не менее, к ночи прошли две трети пути, а к четырем часам утра Кхун показал пальцем на слабо светящиеся огоньки Мэсалога.

Разглядывая ровные улочки аккуратного, почти европейского городка, я ловил себя на мысли, что он кажется удивительно знакомым. Казалось, что попади я на его главную площадь, обязательно бы знал, куда идти дальше. Вот только КУДА? Я раньше читал, что такое бывает. У этого эффекта даже есть какое-то свое название...

Я не стал забивать голову, вспоминая научные термины. Мне вполне было достаточно простого объяснения, придуманного сходу - возможно я видел этот городок в гипносне во время получения задания.

План был разработан до мелочей. План проникновения на охраняемую территорию. Далее следовало действовать по собственному усмотрению. Итогом должно стать полное, с исключением возможности восстановления, уничтожение комбината по производству болеутоляющих медикаментов в Мэсалонге. На гипнобрифинге особо отмечалось, что на срытой под городком фабрике вырабатывают не только медикаменты, но и производят полную очистку опия с выработкой героина.

Впрочем, на героин командованию наплевать. Война это не только солдаты, панцеры, пушки и ракеты. Война - это еще и горы бинтов, антибиотики, болеутоляющее, тушенка, чистая вода, спирт, средство от вшей, зубная паста и еще один Бог знает сколько всяческих мелочей, без которых чумазой пехоте в окопах, а бравым пилотам в штурмовиках, воевать неудобно. По оценкам военной разведки, комбинат под Мэсалогном вырабатывал до 15% всех болеутоляющих средств краснопузых. И если мы перекроем этот краник, 15% раненых солдат комми станет совсем не до победы. Конечно, можно возразить. Вспомнить о принципах гуманизма или чего-то в этом роде. Не хорошо мол оставлять простых солдат без необходимого им укола. Но ведь ни кто их не просил устраивать мировую революцию и лезть освобождать остальные народы от "гнета капитализма". Чувство боли должно показать красным цену их пресловутого социального равенства.

Итак, план был уже готов. И это очень важно. Хуже всего, когда люди не знают, что же им делать в следующий момент. Тогда возникает хаос, неразбериха, а в итоге бессмысленные ранения или даже гибель. В армии такого быть не должно. В армии все должно быть по плану.

Нам предписывалось приступить к проникновению на фабрику с 14.45 до 15.12 любого дня. В случае если мы были готовы к атаке хоть на минуту позже, нам приказано было отложить мероприятие на другой день. Просто именно в это время у спутника-наблюдателя зона отличной видимости. План подразумевал, что после выполнения задания моя группа живыми вернется на базу. Командование должно с достоверностью в 100% знать, что операция началась. Это давало нам шанс уйти домой целыми и невредимыми.

Мы были готовы в 14.00, и пришлось лежать в чахлых кустиках у вентиляционной шахты еще три четверти часа, пока сателлиты выползут из-за гор. Зато, когда я скомандовал, наконец: "вперед", кто бы видел с каким желанием рванули ребята.

Киборг плазменными резаками, словно консервную банку, вскрыл увешанную сигнальными устройствами решетку. Потом из открывшегося брюха робота выстрелился трос, по которому сначала Ангудо, а потом и все остальные, спустились вниз. Замыкал, вернее попросту, будто пробка бутылку, закупоривал узкую шахту, наш "кентавр".

В этом были как свои плюсы, так и минусы. Например, пришлось вскрыть еще несколько решеток и дверец без помощи робота. Но вот мы вывалились в центральный воздухообменник комбината, где наконец смогли разогнуть наши усталые, от ползания по "кишкам" воздуховодов, спины. Мы проникли в самое сердце фабрики, а тревога так и не поднялась. Зато настроение устойчиво замерло на отметке "очень хорошее". Настал момент, чтоб открыть специальную дверцу в задней части робота и достать оттуда специальное оборудование, выданное нам для выполнения самого важного этапа задания. Дело в том, что стараниями господина Танкелевича, сделавшего все мыслимое и не мыслимое, чтобы облегчить мне жизнь, нам выдали четыре комплекта новейших бронекостюмов и четыре экспериментальных плазменных ручных излучателя. Эти, фантастически выглядевшие, полутораметровые пушки из-за своей тяжести крепились к поясу, а стреляли ни чем иным, как шаровыми молниями. Только летящими быстрее пули. На глаза нам полагалось надеть специальные щитки, так как сияющие тысячами солнц взрывы могли навсегда сделать нас инвалидами. В седых, из-за специального покрытия, бронекостюмах, со щитками на лицах и притороченными к поясам пушками, мы выглядели весьма и весьма грозно.

- Вы знаете, что нужно делать, - изменившимся от внутреннего с трудом сдерживаемого восторга голосом воскликнул я, еще раз взглянул на выпучившего круглые глазенки проводника и ударом ноги вышиб тонкую жестяную переборку.

- Джамбо э багамойо! - завопил, ударяя себя по грудным пластинам, негр и ринулся на другую стеночку.

- Мать вашу, пере мать, - непонятно к чему с чувством произнес Миха, сплюнул на пол и распылил из своего орудия непонравившуюся ему преграду.

Луи молча взгромоздился на киборга и двинул машину с места. За него стрелять должен был робот. Для Луи Чена война - это компьютерная игра.

Все имели собственные цели и задачи. Луи минировал помещения, которые негр очищал от живой силы противника. Миха и Кхун должны были сначала уничтожить центр связи, а потом помочь Ангудо. Моей же целью был исследовательский центр. Головастики из управления по подготовке точечных операций предполагали, что там сопротивление коммунистов будет наиболее ожесточенным, поэтому, сделав свое дело, остальные должны были спешить мне на помощь.

Я вывалился из бака центрального воздухообменника прямо в цех укладки готовой продукции. Когда-то здесь почти не было людей. Всю трудоемкую и нудную работу выполняли киберы. Но ведь их нужно было чинить! А людям, чинившим роботов, всегда хорошо платили. Поэтому они ушли на Запад, вслед за отступающими войсками. Остановившихся без присмотра спецов, поломанных роботов легко и просто заменили пять сотен шустрых китайцев. Маленькие ростом люди проворно подхватывали капсулы с конвейера и вставляли в пластиковые стандарты. О стерильности не было и речи. Зато скорость упаковки вряд ли уступала той, что была в эпоху роботов.

Пока туда не попал я.

В задании ничего не говорилось о мирном населении. Но война есть война. Любое мирное очень быстро становится военным. Особенно, когда нужно уговорить самого себя. Восторг боя, упоение сверх силой и безнаказанностью очень быстро подсказали, что эти люди участвуют в производстве военной продукции, а значит являются врагами...

Молнии сразу же принесли чудовищные разрушения, вопли, стоны, кучу вывороченных кишок какого-то бедолаги и панику. Рабочие, среди которых были и женщины, ринулись к выходу, прочь. Но ворота небыли на это рассчитаны. Все это стадо суетливо размахивающих руками людишек, вопя от ужаса не хуже тех краснозадых обезьян, столпилось у узких ворот. Я представил себе, что нахожусь в тире, куда любил захаживать в молодости, и развлекался, расстреливая то толпу, то штабеля готовой продукции. Правда, потом вспомнил, что были еще дела в другом месте, но уйти не доделав работу уже не мог. Черная кровь фонтанами заливала серые стены цеха и мою броню. Крики китайцев раздражали уши. Я старался не двигаться с места, потому что слизь смешавшихся с пылью мозгов делала передвижение опасным. Я боялся поскользнуться и оказаться в положении Гуливера прикованного лилипутами к земле. И не оставалось ни чего другого, как тратить энергию плазмомета на то, чтобы убить всех.

Стих последний писк. Лишь покрытые металлом стены продолжали слабо гудеть и где-то вдалеке раздавались хлопки разрядов моих бойцов. Пора было уходить, но я, подчиняясь неведомому импульсу, остановился еще раз осмотреть поле боя.

- Просто большая гора поджаренного мяса, - проговорил я для себя, подрегулировал уровень кислорода в своем скафандре и отправился работать.

Чтобы попасть в лабораторный блок нужно было пройти немного по путям подземного монорельса. Однако когда вошел в туннель, выяснилось, что теперь это пассажирская линия. И поезда летели не быстрее моих сияющих пулек. С громким треском лопалась керамическая обшивка магнитов и, пуская целые облака искр, цилиндры вагонов наполненные людьми, как селедкой, падали на пол. Жар стоял такой, что даже субброня потрескивала. Гидроприводы дрожали от напряжения, удерживая тело в вертикальном положении вопреки огненным ураганам. Эти несчастные в поездах даже не успевали вскрикнуть, мгновенно запекаясь в металлических кастрюлях.

Воздух наполнился гарью приправленной вонью горелого мяса и пластиков. Мне пришлось врубить систему химической очистки воздуха в скафандре, чтобы пройти нужные полсотни метров.

Плохие новости бегут быстрее хороших. Лаборатория оказалась закрытой стальными дверьми, а стоило расправиться с этим препятствием, как из-за импровизированной баррикады посыпался град пуль.

Я не знал где именно расположены хранилища информации, которую должен был забрать, поэтому, боясь ее случайно попортить, не хотел стрелять из полюбившегося молниемета. Я, громыхая армированными подошвами, пересек небольшой зал и расчистил себе путь с помощью рук и ног. И мне это понравилось. Никогда еще не чувствовал себя таким могучим. Кости красных попросту ломались в ладонях. Ударом ноги я пробивал человека насквозь. Я не боялся перебарщивать. И не боялся испачкаться...

Вскоре ко мне присоединился Ангудо, а потом и Миха. Негр во всю, кроме кулаков, использовал пистолет. Миха, с чисто русской удалью, действовал обрезком железной трубы. Нам было немного тесновато в небольшом помещении, но зато, как же тесно было краснопузым!

Незащищенный доспехами Кхун, прятался за нашими спинами и, проявляя милосердие, добивал раненных.

Наконец, когда в почти опустевший блок въехал Луи, сопротивляться было уже некому. Только сотни обезьян в клетках, приготовленные для опытов, продолжали истошно вопить.

- Они меня уже достали, - зло сказал Миха и навел свою пушку на клетки.

- Оставь их, - Кхун взялся рукой за парящий ствол оружия командос. Над ними и так здорово поиздевались эти... ученые.

- Ладно, - сквозь зубы согласился русский. - Проявим человечность.

- Борт 3-58 запрашивает лейтенанта Кастра, - вдруг раздалось в переговорнике. - Подтвердите посадку.

- О'Кей, парень, - облегченно воскликнул я. - Ждем тебя с нетерпением...

Космический челнок круто взмыл вверх, и нас вжало в кресла. И как раз вовремя. Внизу адским цветком расцветало облако чудовищного взрыва, унося к небесам останки сотен маленьких китайцев, обезьян вместе с их клетками, приборы, станки и само понятие - Мэсалонг. Поселок, так похожий на средний европейский городок, перестал существовать.

А где-то внизу, с безопасного обрыва, махал на прощанье рукой человечек в дешевой одежде и соломенной шляпе.

5

Предпоследнее искушение. Командос-2

По возвращении мне, конечно же, повесили на мундир еще одну блестящую висюльку, добавили третью звездочку на погоны, я стал три-лейтенантом, и торжественно напомнили, что прошел ровно год, как подписал этот проклятый контракт. А значит, мне положен законный оплачиваемый отпуск. Правда, в тот же день выяснил, что число мест, куда можно было отправиться отдыхать, сильно сократилось. Даже Бразилию, вместе с моей шикарной яхтой, захватили комми. Демократическое Содружество уменьшилось до границ Европы, вместе с Европейской частью России, самого краешка Северной Африки, Центральной и Северной Америк. Конечно, и на этом пространстве хватало теплых морей и шикарных пляжей, но несвобода выбора возмущала мое чувство относительной свободы. Мне казалось, что здорово обманут этим отпуском. Что, куда бы я не поехал, война приползет следом. И в тоже время думал, что такой умненький парнишка, как я обязательно сможет обхитрить это кровожадное чудовище.

И я купил билет на стратолет следующий рейсом Лиссабон - Нью-Йорк. Северную Америку правительство называло "Цитаделью Демократии" и показалось необходимым проверить это утверждение.

Встав рано утром, я подхватил заранее собранный стараниями Пи багаж с вещами и, не простившись с денщиком, уехал на вокзал. Все сослуживцы искренне считали, что я уже дремлю в комфортабельном салоне аэробуса на пути в Америку. А я в это время покачивался в не менее удобном кресле трансевропейского экспресса монорельса. Для меня почему-то было очень важно перед собственно отдыхом попасть в свой дом.

Мундир с планками наград я не стал снимать. Экспресс был битком набит военными и в их массе чувствовал себя в безопасности. Тем более что форма давала некоторые льготы. Я путешествовал в отсеке первого класса "А", а хвостовые блоки класса "L", словно сардины в банке, были заполнены беженцами. Сотни или тысячи людей самых разных рас и народов, в жуткой тесноте, духоте и грязи, с угрюмыми, изможденными лицами. Матери, увешанные чумазыми ребятишками, бродили по вагонам более высоких классов, выпрашивая еду или деньги. Наверное, им что-то давали, иначе они не таскались бы толпами, раздражая стюардов. Мне пришлось запереть дверь своего купе и увеличить звук галавизора чтоб не слышать и не видеть эти отмеченные безнадежностью морды. Впрочем, и агрессию некоторых состоятельных пассажиров к этим несчастным, лишенным крова людям тоже не разделял. Я прекрасно знал, от чего они бежали. Если б было куда, я бежал вместе с ними.

На перрон в Лиссабоне я сошел одетым в угольно-черный мундир три-лейтенанта командос, симпатично украшенный орденами Свободы, Золотой Хризантемы, Британской Империи и Святого Георгия. Мне нравилось это сочетание. Оно привлекало внимание людей, и мое лицо не задерживалось в памяти.

Старый служащий автопаркинга, сотни раз обслуживающий меня прежде, долго препирался, уверяя, что я это не я. Когда он, наконец, поверил после сканирования сетчатки глаза, выяснилось, что мой авто забрала полиция. Пришлось искать такси.

- В Буэнос-Айрес*, вилла Кастро-а-Нова, бросил я ЖИВОМУ водителю. Когда год назад уезжал в Анголу, такси в Лиссабоне водили только роботы. Вторжение безработных беженцев взломало рынок рабочих мест в провинции Португалия. А может быть и во всей Европе. "Марсианская колония готова принять еще сто тысяч человек", - с некоторой надеждой утверждал заголовок в газете, забывая, что даже все пятьдесят две планетные колонии не в состоянии принять пятнадцать миллиардов бегущих от войны землян. Слава Богу, в Большой Космос не ломанулись все жители Колыбели Человечества.

- Тебя, солдатик, туда не пустят, - с отчетливым русским акцентом, авторитетно заявил водитель.

- Пошел ты... - сказал я по-русски и добавил на интерлике. - Не твое дело.

- Ого, братишка, - непонятно от чего обрадовался таксист. - Ты откуда такой?

- Я воевал на Алтае... - пытаясь закончить навязанный разговор, сквозь зубы процедил я. Однако это только добавило оптимизма в голос русского:

- Да ты что?! Значит, проезжал через Новосибирск? Я там раньше жил. До войны. На Чкаловском заводе ремонтировал штурмовики...

- Хреново.

- Чего хреново? - не понял шофер.

- Хреново ремонтировал. Мы отступаем.

- Ну да, - истерично взвизгнул русский. - Хреново воюете! А я виноват...

Оставшееся расстояние ехали молча. У полицейского поста на границе района такси остановилось, и водитель жестом предложил вываливаться из машины.

Русский лихо развернул авто и умчался, оставив меня за три квартала от дома наедине с полицией. Я хмыкнул, подхватил вещи и пошел в сторону дома.

И прошел ровно пять шагов.

- Далеко отправился, герой? - лениво выговорил полисмен, резко открыв дверцу прямо на пути. Я аккуратно обошел препятствие и продолжил свой путь.

- Да ты... - заорал служитель закона и, как пробка, выскочил из машины с дубинкой в руке. - Стоять!

Я успел остановиться и даже развернуться. Фараон несся на меня, воя, как паровоз из древних фильмов, размахивая палкой. Напарник взбесившегося копа тоже выбирался из машины, нащупывая пистолет в клоунски огромной кобуре.

Дурацкая ситуация. Я не мог даже спокойно пройти к себе домой.

Тело действовало самостоятельно, без участия разума. Нога сделала полшага вперед, рука встретила поднятую руку полисмена, торс сработал как противовес и коп, словно неживая кукла, перелетел автомобиль, сбив по пути с ног своего партнера. И в течение всего этого я даже выпустил бэг из руки.

- Я иду к себе домой, - спокойно сказал я приподнявшему голову полицейскому, отметив, что уложил двоих людей и не сбил дыхание. - На виллу Кастро-а-Нова. Мое имя Бартоломео Эстер де Кастро. Если я, еще хотя бы раз увижу ваши рожи, вас уволят. Понял?

Полицейский попробовал кивнуть, но это ему не удалось, и он снова потерял сознание.

Всегда чувствовал странное притяжение, исходящее от дома моего отца. Почти все детство прожив с матерью в городишке Регенгуш-ди-Монсараш и наезжая в Кастро-а-Нова только в летние каникулы, я, тем не менее, всегда считал только это место настоящим домом. Я мог посмеиваться над нелепым в наше время родовым гербом с девизом "Щит короны, меч чести" на кованых воротах усадьбы, но высокие узкие окна и старые, увитые диким плющем стены, всегда заставляли трепетать от восторга. Соседство с другими не менее древними родовыми гнездами прославленных португальских семей лишь укрепляли меня в желании жить в этом доме.

Я любил этот дом. Я все знал об этом месте. Впервые маркиз де Монсараш де Кастро построил здесь свой замок 1278 лет назад, в 1659 году. С тех пор дом перестраивался не менее шести раз и уже, по крайней мере, тысячу лет имя усадьбы не менялось. После того, как уровень Океана поднялся, граница земли принадлежащей нашей семье вплотную подошла к морю. Это было еще до зачатия моего деда, и для исконных мореплавателей де Кастро, это был знак свыше. Если капитан-командоры де Кастро не идут к морю, море пришло к ним. Я с самого детства мечтал стать моряком, но когда подрос, финансовый океан привлек больше.

А галографию решетки ворот родового дома моего рождения всегда прикладывал к резюме, когда устраивался на новое место работы. Герб и особенно девиз на быдло действует безотказно. Всегда приятно отдавать распоряжения человеку, легко перечислявшему своих предков до пятьдесят четвертого колена. Особенно если с трудом припоминаешь собственного деда...

Может быть, несколько идеализировал виллу, но мне там всегда было хорошо. Открывая найденным на его обычном месте под плиткой ступени ключом высокие дубовые двери, я так волновался, словно шел на свидание с первой красавицей Человечества. О небольших недоразумениях с полицией больше и не думал.

Я распахнул дверь и вошел в высокий сумрачный холл. Хотелось кричать во весь голос: "дом, мой любимый дом, я вернулся к тебе. Я вернулся из Ада"! И только благоговение, перебивающее дыхание не позволяло повысить голос.

- Вот я и вернулся, - тихо сказал я и аккуратно прикрыл дверь.

Каменные ступени, покрытые слоем пыли, вывели меня в верхнюю гостиную, куда выходили двери всех личных комнат. "Надо нанять несколько уборщиков. Дом должен умереть чистым", - неожиданно для самого себя вдруг подумал я. Эта мысль настолько потрясла, что я на миг потерял ориентацию в пространстве и обессилено, рухнул в укрытое пластиком кресло. Для меня сама возможность разрушения Кастро-а-Нова приравнивалась к умышленному разрушению Мекки для истового приверженца ислама. И, тем не менее, в глубине души, чувствовал, или скорее даже знал, что дом сотен предков должен быть уничтожен. Я не мог допустить, чтобы грязное быдло, краснопузые голодранцы по-хозяйски разгуливали в родовом гнезде двенадцати великих португальских командоров.

Я решительно встал и четким строевым шагом прошел в кабинет. Я знал, что мне делать и времени на все это оставалось совсем не много. Возвращение домой, которого с трепетом в душе боялся на протяжении всего пути в Лиссабон, обратилось в простую и понятную военную операцию.

Я едва обратил внимание на явные следы обыска. Этого следовало ожидать. Некоторое время я числился у полиции всего мира в розыске и фараоны не могли не вломиться ко мне домой. Мне было все равно. Обыск лишь дополнил план подготовки дома к оккупации.

Компьютер от вторжения полиции не пострадал. Выходы в глобальную сеть и блоки памяти работали, как и прежде. Я перевел некоторое количество средств в местный филиал моего банка и сразу же принялся за заказы.

Спустя час десяток андроидов отмывали дом от грязи. Несколько киберов занимались садом, а более разумные исины* перетаскивали семейные реликвии по древнему подземному ходу в специальный каземат, врытый одним из предков прямо в скалу над морем. Я и не надеялся на победу в этой дурацкой войне. И хотел оставить имущество нажитое за две тысячи лет семейством де Кастро потомкам.

Когда роботы убрались в грузовик, пришло время взрывчатки. Минированием занимался сам. Брикеты с пластиковой смертью расположил так, что единый взрыв зарядов полностью разрушит дом, завалит подземный ход, но не тронет деревьев сада. Деревья мне не принадлежали. Они принадлежат Богу.

Фараоны подъехали к решетке ворот и долго сигналили, отвлекая внимание от установки детонаторов, но на территорию усадьбы вторгаться не решались. А раз так, то я не торопился. В конце концов, жалобные завывания полицейских надоели, и я оставил на время взрывоопасное занятие.

- Что вам нужно? - любезно улыбнулся я копам сквозь решетку.

- Сеньор Бартоломео Эстер де Кастро? - прямо-таки сияя от счастья, воскликнул полицейский со знаками отличия два-лейтенанта.

- Всякий раз, когда кто-нибудь об этом спрашивает, это кончается чем-нибудь неприятным, - поделился я своими наблюдениями. - Вы хотите меня арестовать?

- Нет, что Вы, - поспешил успокоить тот. - Вы не пригласите нас войти в дом?

Я представил на миг лица полицейских, когда они увидели бы штабель серо-зеленых армейских ящиков с взрывчаткой в холле.

- Нет, что вы, - продолжая поддерживать светскую беседу, ответил я. И этим, как не странно, здорово смутил лейтенанта. Растерянный фараон - это что-то новое.

- Что-то еще? - перестав улыбаться, спросил я. - У меня еще много дел...

- Я лишь хотел принести вам... - чирикнул офицер. Меня начал раздражать этот цыпленок в форме полицейского.

- Мне ничего от полиции не нужно, - заявил я и повернулся уходить.

- Простите тех двух полицейских, дон де Кастро! - закричал мне в спину юноша. - У них семьи, которые умрут от голода, если их кормильцев уволят.

- А! - остановился я. - Я предупредил их, что сделаю все возможное для их увольнения только в случае, если хоть один еще раз попадутся на глаза. Разве я недостаточно понятно объяснил?

- Спасибо, - без большого энтузиазма выдал фараон. - Больше такого не повториться.

- Несомненно, - согласился я. - Я сюда больше не вернусь. А вы очень скоро окажитесь на фронте.

- Это угроза?! - возник второй коп, до этого не издававший ни звука.

- Нет, это предсказание, болван, - хмыкнул я и пошел к дому. Хотел убраться в любой отель Лиссабона уже этим вечером, а меня еще ждала работа.

Мое предсказание начало сбываться даже быстрее чем думал. В номере гостиницы "Аргентино-Эльдорадо", куда я приехал провести ночь перед перелетом в Америку, работал галовизор. И как только дверь за носильщиком и администратором закрылась, обаятельная смуглая диктор, счастливым тоном зачитала заявление правительства Демократического Содружества:

- Вчера, седьмого июля 2937 года, Президент ДС подписал законопроект, подготовленный Советом министров, о всеобщей воинской обязанности...

- Очень своевременно, - буркнул я под нос. - Нужно было сначала отдать этим ублюдкам три континента и только потом догадаться вооружить народ...

Самое неприятное в этом законе было, что в рядовой состав АДС брали и молодых женщин. И закон вступал в силу именно тогда, когда я отправлялся в отпуск. Не слишком-то радовала перспектива провести полмесяца в обществе инвалидок и старух.

Впрочем, после небольшого раздумья я пришел к нескольким более утешительным выводам. Например, что богатенькие мамаши и папаши вряд ли отпустят своих обожаемых дочурок в грязные окопы, где их могут не только убить, но и обесчестить грязные солдаты. Уж скорее эти самые папаши поспешат увезти деток с воняющей войной Земли.

Я быстро набрал секретный номер Игора, наорал на секретаря и едва недовольная рожа банкира появилась на экране, воскликнул:

- Так, Игор. Возьми блокнот и сиди молча. Записывай то, что я буду говорить. Если ты меня понял - кивни.

Танкелевич ошарашено кивнул и потянулся за блокнотом.

- Очень быстро организуй новую корпорацию. Назови ее... как тебе в голову взбредет. Переводи на ее счета все мои доходы. Скупай все появляющиеся партии топлива для звездолетов, и не продавай пока цена не вырастет... в пять паз. Понял?

Игор кивнул. Я мог продолжать.

- Запусти своих юристов тщательно изучить закон о воинской обязанности. Я не очень понял, но, кажется, от окопов освобождаются служащие отделов безопасности крупных компаний занятых государственными военными заказами. Организуй охранную фирму и заключи контракт с нашим банком об охране чего-нибудь... Места охранников продавай... ну скажем, по тридцать тысяч и жалование не плати. В рекламе обязательно укажи, что служащие освобождаются от фронта. Понял?

- Понял, - хрипло выговорил банкир. - Ты гений!

- Сам знаю, - согласился я.

- Ты где?

- Я в отпуске. Все, до встречи.

Стратолет улетал только утром следующего дня. Было еще масса времени. И я принялся выбирать среди объявлений в газете девушку по вызову.

Терпеть не могу большие города. Они будят те детские страхи, когда в ужасе убегал, обнаружив в углу комнаты паутину с серым мохнатым пауком. Так же и город, весь укутанный тенетами проводов, стянутый клейкими нитями линий метро. С его людьми, серыми, мохнатыми людьми - пауками. С его воздухом, полным запахов пота, миазмов, отработанных газов и плотских желаний.

Сияющий яркими многоцветными огнями реклам, притягивающими глаза и кошельки простаков в неминуемый плен паучьей ловушки.

Громыхающий завораживающей музыкой лязгающего, трудящегося металла. Машин и механизмов, единственных, в этом паучьем логове, обладателей бессмертной души.

Но я всегда умел брать эти плохо лежащие деньги большого города и поэтому любил большие города.

Нью-Йорк встретил неприветливо. Банальная фраза, но как еще назвать прием, когда едва успел выйти на твердую землю и дойти до стоянки гравитакси, как у меня успели дважды проверить документы. А толпа подростков с ушами занятыми наушниками, глазами укрытыми за линзами галопроекторов и ртами заткнутыми трубками от бутылок с "колой", наткнувшись на меня, залепила мне жвачкой весь багаж.

В отель "Уолсдорф-Астория" я приехал раскаленным от ярости до бела. Кстати сказать, это здорово шло к моему черному цивильному костюму, украшенному лишь серебряным факелом значка ордена Свободы на груди.

Привратник заученно сверкнул белоснежной улыбкой и распахнул дверь. То, что форменный камзол привратнику слегка маловат, а на поясе одежда подозрительно оттопыривается, я не заметил.

Портье, увидев меня, бросил дела и вышел из-за стойки.

- Ваш номер готов, мистер Де Кастро, - излишне громко провозгласил он с полупоклоном и тут же подбежал бой, дабы забрать вещи. Что-то, какая-то тень подозрения шевельнулась душе, но тщеславие легко подавило это чувство. Приятно быть объектом повышенного внимания. Особенно после всех мерзостей Большого Города.

Гравилифт стремительно вознес на сорок первый этаж, где уже поджидала коридорная с карточкой - ключом от номера.

- Сюда, пожалуйста, мистер де Кастро, - вымученно выговорила негритянка и выпучила и без того большие глаза. Бой с багажом на плече недовольно покачал головой, и коридорная испуганно прикрыла рот дрожащей рукой.

- Ты первый день на этой работе? - попробовал догадаться я, но девушка с предположением не согласилась.

- Нет, сэр. Я здесь уже четвертый год. Но такого у нас раньше не было... - пролепетала она, и снова самодовольство победило во мне подозрительность. Я списал ее испуг на счет своей значимости.

У дверей номера встретил еще один служащий отеля. При нашем приближении он распахнул дверь. Потом забрал бэг у боя, который ушел, даже не задержавшись, чтобы получить чаевые. Это было уж слишком. Такое необычайное происшествие я не мог не заметить. И я насторожился. Тем более, что девушка тоже поспешила откланяться, заверив, правда, что готова к услугам стоит только позвонить...

На дверных косяках висели ни чем не скрытые сканеры. Стоило войти в номер и те, кто их установил уже знали, что под одеждой нет оружия. Керамический нож на икре правой ноги вряд ли был обнаружен.

Лакей вошел следом и я, бегло осмотрев гостиную, повернулся к нему лицом. Служащий как раз заканчивал получать информацию по вмонтированному в мочку правого уха коммуникатору. Лакей явно не был профессионалом и то, что он имел связь с кем-то координирующим действия легко читалось по легкому наклону головы.

- Туалетная комната справа, мистер де Кастро, - уверенно сказал лакей и улыбнулся. Мой бэг он все еще держал в правой руке, и я гадал, уж не левша ли он.

- Тебе это только сейчас подсказали? - невинно поинтересовался я и поставил отягощенную ножнами ногу на подлокотник кресла.

- Что вы сказали? - растерялся мужик. Разоблачение не входило в его планы.

- Положи вещи на кровать в спальной комнате, - попросил я. Мне было интересно, знает ли он, где вообще находится спальня. Неудачное подобие служащего нервно оглянулся и, бросая косые взгляды в мою сторону, двинулся к одной из дверей.

- Дверь в нужную комнату у тебя за спиной, - блефовал я. Мужик оглянулся на другую стену и, этого времени вполне хватило, чтоб вынуть нож из ножен на голени и убрать руку с оружием за спину.

- Не путайте меня лучше, - разозлился "лакей".

- А то, что? - хмыкнул я. - Ты меня убьешь?

- Да! - взъярился тот и начал поворачиваться ко мне, одновременно, невообразимо медленно вынимая пистолет из-за пояса. Как я и предполагал, левой рукой. Теперь я мог действовать. Мой нож чирикнул, разрезая грязный Нью-Йоркский воздух, и со звуком рвущейся ткани глубоко вошел в плечо псевдо лакея.

- Ты слишком медлителен для киллера, - назидательным тоном заявил я. Чтобы прихлопнуть командос нужно быть командос в квадрате!

Неудачник потянулся к оброненному оружию правой, здоровой рукой и мне понравилась его настырность. Но жить нравилось еще больше, и я отпихнул ногой пистолет. А потом пнул "лакея" по почкам.

- Умей проигрывать, скотина, - продолжал я поучать, поднимая с пола оружие. - Ты упустил свой шанс и теперь должен стать пай-мальчиком. Скажи-ка, кто тебя сюда послал?

- Пошел в задницу, - прохрипел убийца, сидя на полу и, пытаясь выдернуть нож.

- Не трогай мое имущество! - вспылил я и выстрелил ему в коленку. Реактивная пуля чавкнула свежим мясом, кость хрустнула, и в рваной ране показались ее осколки. Мужик заорал, как бык, и свернулся на полу в калачик. Мне пришлось терпеливо дожидаться пока воздух в легких кончится, и он перестанет вопить.

- Ты будешь отвечать или заняться второй ногой? Кстати, сколько в пистолете патронов? Тридцать? Сорок?

- Будь ты проклят! - страдальчески выговорил лакей. - Я забыл вопрос...

- Еще бы. У тебя была уважительная причина, - покладисто согласился я. - Так кто тебя послал?

- АНЕА, - сказал раненый, и я даже сначала подумал, что это только еще один стон.

- Чего ИА?

- Армия, у-ау, Национального Единства Африки. АНЕА!

- Это что? Негры нацисты, что ли? Ну, ты-то - белый!

- Будущее за Африкой!

- Ясно. А откуда вам стало известно, что я остановлюсь именно в этом отеле и именно сегодня?

- Ангудо Нимбоме наш большой друг. Он был инструктором на нашей базе. Раньше... Вызови врача... Мне больно!

- А мне не больно? Мое сердце обливается кровью, как только подумаю о миллионах угнетенных африканцев. Как они страдают, бедняжки, надрываясь на непосильной работе, доставая бананы с пальмы... При мысли о бедном дохлом черном докторе Кимбумбе, ощущаю всю никчемность своего существования... Но мы должны терпеть свою боль, как терпел за нас Иисус...

- Позови врача, гад!

- Охота на меня началась из-за Кимбумбе?

- Да, черт тебя дери!

В дверь тихонько постучали и кто-то из коридора густым басом сказал:

- Мтото, каа са?*

Я, не слишком желая встречи с новым противником, широко расставил ноги, и расстрелял входную дверь. Глушитель добросовестно скрыл звуки, а нитиноловая поверхность затянула дыры. Я подхватил вещи и вышел в коридор.

Могло показаться, что какой-то здоровенный грузный негр напился до чертиков и спит, сидя прямо на полу коридора 41-го этажа. Крови на его модной самозатягивающейся хламиде не было видно среди разноцветных ярких пятен.

- Вызови врача, ублюдок! - крикнул мне в спину неудачливый убийца из гостиничного номера.

- Вызови приятелю доктора, - передал я пожелание раненного дохлому негру, вытаскивая из-за его пояса пистолет. - Слышишь, как он тебя просит!

И пошел к лифтам. Я уже передумал останавливаться в этом отеле.

Коридорная так мои намерения и поняла. И не удивилась. Гораздо больше ее смутило само мое появление. Она открыла рот и некультурно показала кому-то на меня пальцем.

- Что-то не так? - тоже немного смутился я и навскидку с левой руки пристрелил парнишку - "носильщика" высунувшегося из пустого номера с пистолетом-пулеметом в руках. Кровь брызнула на серое ковровое покрытие, а автомат отлетел к ногам коридорной. Девушка взвизгнула и подпрыгнула на полметра.

- Ну что ты так нервничаешь?! - пожурил я ее. - Это же только на меня открыт сезон охоты...

Пока я пытался завязать разговор с заметно побледневшей негритянкой, лифт сам собой двинулся на наш этаж.

- Ты вызвала? - встревожено поинтересовался я. Коридорная отрицательно мотнула головой и отрубилась. Наверное, так и не смогла привыкнуть к традиционно гостеприимному обращению с клиентами в этом старом добром отеле.

Я решил преподнести сюрприз пассажирам приближающегося лифта, кем бы они ни были. Не слишком-то верил в случайности и в существование нейтральных постояльцев в этом гадюшнике. Я прислонился спиной к стене напротив дверей лифта и поднял оба трофейных пистолета.

Когда двери открылись, опасения подтвердились, а на меня смотрели три ствола очень некрасивых современных автомата Калашникова. Я с жалкими хлопалками, оказался лишним на этом празднике стрелкового оружия и поэтому, выстрелив лишь раз, поспешил удалиться к пожарной лестнице.

Не знаю, удалось ли попасть в кого-нибудь. Судя по количеству несущихся в след крупнокалиберных пуль - вряд ли.

Легкая дверца с надписью "пожарный выход" была оборудована замком. Не стал разбираться заперт он или нет. После удара дверца слетела с петель и криво повисла. Пришлось бросить вещи, чтобы не терять драгоценные секунды. Я нырнул головой вперед, совершенно не задумываясь, на что приземлюсь.

Я убью архитектора этого здания; упавшая дверь заняла почти всю небольшую площадку между лестничными маршами, и мне там уже места не хватило. Не успев зацепиться за редкие прутья, поддерживающие перила, продолжал кувыркаться по острым ступеням, пока стена не остановила движение.

Я не чувствовал себя загнанным в угол. Я вообще ничего не чувствовал кроме головокружения. Тем не менее, организм, перейдя в сверхстрессовое состояние, уже справился с введенным в вену перед отпуском серотонином*, и боль от ушибленных боков почти не чувствовал. Тостостерон* дал силы подняться после кувырканий и продолжить спуск. Я еще успел заметить, как на минуту опоздавшие пули в щепки разнесли невинную дверцу. Будь я управляющим этого отеля, вряд ли согласился бы с предложением устроить здесь локальный военный конфликт. Как войну не ограничивай, одна из сторон, почувствовав близость поражения, обязательно возьмется за более мощное оружие. Сорок первый этаж уже требовал существенного ремонта...

А едва попробовал добраться до лифтов на сороковом этаже, ремонт потребовался и там. Оказывается то, что я поначалу принял за охоту, было облавой. Не скажу, что был сильно опечален. У бегущего под постоянным обстрелом человека все эмоции обычно подавлены мышечными усилиями.

На протяжении всего гона, с сорок первого до шестнадцатого этажа, врагов не видел. Только метеоритный дождь реактивных пуль, рикошетящих о стену над головой, намекал об их постоянном присутствии. Наконец решил, что пора вернуться в лоно цивилизации и воспользоваться-таки лифтом. После сорокового этажа больше не делал попыток выйти с пожарной лестницы, разумно решив, что, если объявлена широкомасштабная облава, то почему бы им не поставить заслоны на каждом этаже? Всего-то, и понадобился бы для этого батальон вооруженных людей...

Оснований думать, что за дверью с цифрой 16 засада не ждет, у меня не было. Я выбил дверцу плечом, перекувыркнулся, встал на колено и направил оба пистолета на первого же попавшего в поле зрения человека.

- Очень эффектно! - лениво сказала она, вынимая из ушей шарики плееров. - Ты тоже посчитал, что неплохо жениться на сотне миллионов кредитов?

- Заткнись, дура, - прорычал я, настороженно ощупывая глазами людей собравшихся на какое-то празднество в огромном шикарном зале. - Где они?

Мужчин и женщин, разряженных в богатые одежды, было около двухсот и ни один человек, кроме меня, не был вооружен. Я слишком выделялся и поэтому поспешил спрятать пистолеты. О том, что одежда после сальто по грязным ступеням потеряла былой лоск, я как-то не подумал.

- Так ты не... - обрадовалась вдруг довольно смазливая девица. - Ты грабитель?

Мне не пришлось ей отвечать. И это хорошо. Иначе выдал бы все известные ругательства, и мы с ней, конечно же, не познакомились.

Скрытая за картиной дверца на пожарную лестницу хлопнула, и в зал вбежали четверо негров с автоматами. И они так старательно шумели, что немедленно привлекли внимание. Четыреста два недоумевающих глаза словно прожектора.

- Вы будете убивать меня прямо здесь? - прокашлявшись, поинтересовался я.

- Квахери, физи*, - ткнул в меня толстенным пальцем с розовым ногтем угольно-черный негр. Квартет убийц поднял стволы оружия к потолку и спокойно удалился.

- Полиция! - пискнул чей-то слабый женский голос.

- Все в порядке! - громко провозгласил я. - Они сейчас усядутся в автобусы, и вернуться на окраины. Вмешательства органов правопорядка не требуется...

- А ты кто такой? - выкрикнул кто-то из толпы.

- Лейтенант Бертран Кастр, батальон "Иэри-Двофф".

- Командос, - авторитетно пояснил окружающим старик в мундире генерала.

- Я видел ваши действия, юноша, - продолжил генерал. - И считаю, что они выше всяческих похвал. У меня еще есть друзья в Генеральном Штабе, и я думаю, что смогу ходатайствовать о награждении.

- Служу Свободе, - тупо выкрикнул я и отдал генералу честь. Толпа сытых богатеев взорвалась аплодисментами. Я чувствовал себя полным кретином и ярость продолжавшая бурлить в жилах, предлагала энергично прекратить этот цирк. Кто-то внутри толкал руки сжаться в кулаки и врезать старой развалине по седым бакенбардам. И удержали меня только поколения аристократов, гены воспитанности и культуры, которую прославленные командоры древности везли на своих утлых каравеллах стадам дикарей. Я разжал руки, глубоко вздохнул и улыбнулся. Стало легче.

- Я думаю, мистер Джехроуд, - важно развернул тушу генерал к мужчине, который был хозяином или виновником вечеринки. - Лейтенант может остаться?

Меня даже стало это забавлять. Овсяные хлопья, которыми в детстве закармливала мать, назывались "Завтрак дядюшки Джехроуд". Быть может, это всего лишь совпадение, но возможность провести вечер в компании с дядюшкой овсяные хлопья искренне смешила. Еще не хватало, чтобы я забился в истерике, когда самое смешное было уже позади.

- Прошу меня извинить, сэр, - едва сдерживаясь, возразил я. - Мне нужно идти. Служба, сэр.

- Папа! - воскликнула девушка, на которую наткнулся, ввалившись пять минут назад в зал. - Я хочу, чтобы он остался!

Было заметно, что представительного вида "дядюшка" растерялся, но его спас генерал.

- Лейтенант, я приказываю вам остаться!

- Есть, сэр! - щелкнул я каблуками. - Мне необходимо привести себя в порядок.

Я передумал. Меня заинтересовала эта девушка, знал, что заинтересовал ее, и намерен был слегка пустить ей пыль в глаза. Но для этого был нужен брошенный на 41-м этаже багаж. Я прекрасно знал об эффекте, который производит на слабый пол черный парадный мундир командос.

- Пройдемте, - сухо проговорил служащий отеля. Почему-то он считал себя стоящим на более высокой ступеньке социальной лестницы. Когда вышли из зала, я решил уравнять позиции.

- Слушай, мальчик, - вальяжно сказал я, протягивая стокредитовую купюру. - Сбегай на сорок первый этаж. Там моя сумка лежит, у двери на пожарную лестницу. Принесешь, получишь еще столько же.

- Банк ограбил? - ехидно усмехнулся лакей.

- Маскарад... - невнятно ответил я и добавил:

- Не уложишься в пять минут - вторую половину не получишь!

Получил вещи спустя три минуты и сорок три секунды.

- Ого! - воскликнул слуга и почтительно открыл передо мной дверь в зал.

Я решительно шагнул вперед. На голове у меня, лихо сдвинутый на бок, сидел черный берет с эмблемой батальона - череп в шутовском колпаке и кинжал. Еще одна такая же эмблема украшала левое плечо. Черные погоны с крохотными серебряными звездочками. На груди планки высших наград государства. Я выглядел более чем блестяще. Пузатый генерал рядом со мной выглядел просто старым чучелом.

- Отлично, - щелкнула языком та самая девушка, увидев меня в новом обличии. - Благодаря тебе в моду войдет военный стиль. У какого кутюрье ты одеваешься?

- У мистера АДС, - оскалился я.

- У тебя есть чувство юмора, - с самым серьезным выражением лица констатировала она. - Пойдем, я познакомлю тебя со своими друзьями.

- Может быть, сначала познакомимся сами? - удивился я.

- Ты что? Ввалился сюда и даже не поинтересовался, как меня зовут? недоверчиво протянула девушка. - Конечно же, мое имя Джана Джехроуд.

- Бертран Кастр.

- Ну и что? Ты удовлетворен? Только потеряли время... Пошли.

Мне требовалось время или водка для того, чтобы осознать новое положение, в котором оказался. Поймал себя на мысли, что мне нравилась эта девушка, нравилось ее общество... Доже появилось искушение вернуться к нормальной, добропорядочной жизни и мостиком к этому могла оказаться смазливая Джана Джехроуд.

Первым же другом Джаны, к которому она меня подвела, оказался совершеннейший кретин. Его лицо было густо покрыто какой-то жирной мазью, волосы покрывал прозрачный капюшон, а на руках плотно сидели, такие же прозрачные, перчатки.

- Это Диксон Маатес, - махнула на него рукой девушка. - Он дизайнер мужской одежды... Впрочем, ты это конечно знаешь...

- Очень приятно, - покривил я душей и протянул руку. - Бертран Кастр.

- Без тактильных* контактов, - процедил сквозь зубы дизайнер и брезгливо скривил губы.

Я не успел ничего ответить этому странному человеку. Джана уже, ухватив меня за локоть, утащила к другому приятелю. На этот раз, другом оказалась искусно накрашенная женщина, кстати не лишенная привлекательности.

- Это Маша Цилль, - притронувшись кончиками пальцев к тыльной стороне ладони девушки, объявила Джана. - Она играет Лапуту в сериале "Месяц страстной любви на пляжах Норильска". Фильм идет уже третий год, с неизменным успехом... Но ты это, конечно же, знаешь...

- Бертран Кастр, - кивнул я, ожидая очередного подвоха.

- Мне откуда-то знакомо ваше лицо, - приятным голосом вдруг заявила Маша. - Вы не снимались в галовидении?

- Нет, Маша, - ответила за меня Джана. - Видишь ли, он убийца. А убийц в галовидении не показывают.

- Как это мило, - равнодушно улыбнулась галозвезда.

- Времена меняются, - светски заметил я, задетый за живое замечаниями Джаны. - Впрочем, ты, конечно же, это знаешь...

Джана уничтожающе на меня взглянула, но промолчала и повела знакомить с другими состоятельными и знаменитыми оболтусами.

- У тебя странные друзья... - поделился я наблюдениями, когда девушка закончила демонстрацию этой коллекции уродов и извращенцев.

- Называй ее не "вы", быдло, - тут же взвизгнул невесть откуда взявшийся Диксон Маатес.

- ...Особенно вот это чучело, - продолжал я, как ни в чем небывало, подавив в себе желание, размазать ублюдка по ковру. Джана весело засмеялась и я, естественно, приписал это своему остроумию.

- Мужлан! - привлекая внимание всех, закричал дизайнер. - Выкиньте его вон!

- Пойдем, солдатик, - дипломатично сказала дочь производителя хлопьев. - Составишь мне компанию. Я отправляюсь домой.

Пока мы с девушкой пробирались к выходу, я неожиданно обнаружил, что мнение человека из их круга очень много значит для толпы богатых людей. Джана любезно раскланивалась с каждым встречным, называя их по именам, и они более или менее искренне отвечали. Я шествовал следом, отставая не более чем на шаг, но мне во внимании теперь было отказано. Даже старый генерал высокомерно фыркнул и повернулся спиной. Лишь Маша Цилль не посчитала для себя зазорным заговорить.

- Я вспомнила, - улыбнувшись, сказала она. - Вы, кажется, снимались в какой-то рекламе. Вот только, не помню в какой...

- У Вас замечательная память, мадемуазель, - пытаясь расслабиться и не обращать внимание на колкие взгляды великосветского стада, в полголоса произнес я. - Это была реклама армии. Я играл супергероя.

- Получилось неплохо, - похвалила Маша. - Подумайте о карьере актера...

Я с удовольствием еще немного поболтал бы со звездой галоэкрана, но Джана уже нетерпеливо тянула к выходу.

Лиссабон - это Португалия. Москва - это Россия. Париж - это Франция. Нью-Йорк - это Нью-Йорк. У этого города нет национальности. Он всегда сам по себе. Он весь, словно человеческое тело нервами, покрыт сетью электропроводов. Огни реклам и работу миллионов лифтов поддерживает компьютер. Искусственный мозг мигает светофорами и выписывает штрафы за неправильную парковку. Этому городу не нужны люди. Если бы их не было, механизмы изнашивались меньше.

Я вырос и всю жизнь прожил в более очеловеченной Европе, поэтому искренне удивился, когда в ответ на предложение сесть за пульт управления гравикаром Джана равнодушно бросила: "А какая разница?"

Тем не менее, позволила усесться на левое кресло и надавить на кнопку запускающую двигатель.

- Конечная цель путешествия? - мелодично поинтересовался компьютер. Джана назвала адрес, и машина тихонько тронулась с места. На попытки взять управление на себя кар больше не реагировал.

- Что ты делаешь? - высокомерно, с изрядной долей раздражения, осведомилась Джана.

- Пытаюсь управлять, - чистосердечно признался я.

- В этом мире, солдат, - вдруг заявила девушка, - управляют только такие, как мы. Как я.

- Чем же мы отличаемся? - не совсем понимая о чем идет речь, спросил я.

- Я, мы, богаты и умны. А вы, мистер... как вас там... Должны работать и умирать за нас.

- Почему это? - я совсем растерялся. Тем более что ко мне ее речи вовсе не могли относиться.

- Не задавай глупых вопросов, солдат. Иначе прослывешь коммунистом... И Диксон прав. Будь добр, обращаться ко мне на вы!

О, моя мечта! Мой розовый домик, куча детишек в кружевных пеленках, золотистые локоны вечно улыбающейся жены, лопнули, как мыльный пузырь, натолкнувшись на колючку высокомерности принцессы овсяных хлопьев. Поколения гордых командоров собрались в сердце толпой и, размахивая мечами, требовали крови. Я мог просто задушить эту смазливую девку, но физическое насилие не могло компенсировать потерю мечты.

- Останови, я выхожу, - скомандовал я машине.

- Куда это ты собрался? Я только - только начала развлекаться... встряла Джана.

- Пришла пора и мне развлечься, - мило усмехнувшись, сообщил я. Советую тебе умерить свой овсяной аристократизм! И впредь сначала интересоваться человеком, а уж потом заявлять о превосходстве...

Тем временем гравикар успел причалить к платформе седьмого уровня, и я смог выйти. Но девушка не думала так быстро оставлять меня в покое. Она прямо из салона вызвала полицию и заявила, что я пытался ее изнасиловать. Пять минут спустя я уже был арестован, а еще через три копы, под ядовитое шипение светской стервы, отдали мне честь, и убрались.

- Мы еще встретимся, животное! - крикнула она и умчалась. Кар мгновенно затерялся в этом человеческом муравейнике.

- Я тоже этого хочу, - буркнул я и занялся вызовом такси.

Валяясь на измятой кровати какого-то дешевого отеля, в объятиях непрерывно говорящей всякую глупость шлюхи, я, как не странно, уже жалел о размолвке. Глядя на размалеванную идиотку и стены со старым, выцветшим еще до моего рождения покрытием, говорил себе, что могу купить тысячи тысяч подобных Джане девок. Готовых танцевать танец живота на столе по щелчку пальцев... Но чем больше себя уговаривал, тем больше охватывала тоска. Ностальгия, по тому, чего у меня никогда не было. Дом, семья, любящая жена, дети, уют - всплывая в мозгу, эти простые слова, причиняли боль. И, как олицетворение этих желанных слов был один человек - Джана. Ее лицо, походка, манера говорить, руки... Думая о ней, в миг излечивал нанесенные себе раны. И снова корчился от муки, стоило вспомнить о глупом разрыве.

Постепенно дошел до поразившей до глубины души мысли - а не влюбился ли я? Чтобы решить этот вопрос, остро необходима была водка и, по возможности, компания. Хотя и то и другое можно было заказать прямо в номер, я все-таки предпочел выгнать проститутку и отправился в бар.

Если человек пьян, сидит в хорошей компании и больше нет нужды заботиться о добывании выпивки, мудрость из него так и прет.

Я влил в себя полбутылки самой настоящей русской водки, а к нужному решению так и не пришел. Впервые в жизни, прежде безотказный стимулятор мозговой деятельности дал сбой. И я наверняка сошел с ума, если бы меня не спас поддатый мужик по имени Крис.

- Кристос, можно просто - Крис, - сказал он и уселся рядом. - Если ты начал сомневаться, любишь ли ты или нет, ответ может быть только один - да! Наливай...

Я заказал еще бутылку и второй стакан. Пока мы не выпили, Крис не сказал больше ни слова. Зато я наговорил уйму. Из меня лило так, словно год копил слова. Сыворотка Леви подсказывала новые и новые выражения, облекая полу осознанное в ясное и простое. Наконец, выложил все и заткнулся.

- Ясно, - философски глубокомысленно оценил Крис. - Ты сам себя запутал. Будем распутывать. Наливай...

Как я заметил, этот пожилой мужик с нелепой бородкой, одетый в мятую одежду, худой и нескладный, терпеть не мог пустых рюмок.

Мы выпили, и я налил снова. Крис поднял стакан и принялся втолковывать, изредка помогая себе руками, умудряясь при этом не разлить ни капли.

- Тебя обидела женская игра, парень! Она просто играла, а ты, гордый сукин сын, решил, что над тобой издеваются. Я давно говорил - гордыня грех! Они все играют нами. Им так положено. Я их так создал... Посмотри на себя. Ты умный, удачливый... - Крис щелкнул ногтем по планкам орденов на моей груди, - сильный, как слон. Мужчины правят этим миром. Та маленькая штучка, что скучает в штанах, дает тебе больше прав чем всем этим... Выпьем...

Он одним махом влил в себя жидкость, и я побоялся, что, совсем напившись Крис не сможет договорить до конца. Однако полстакана адского пойла не произвели заметных изменений в философе.

- Поставь себя на ее место, - поставив рюмку на стол, продолжал он, как ни в чем не бывало. - Каждый обладатель меж ножного шланга норовит заполучить ее в постель. Но ей-то нужен только один! Принц! Лучше всего на белом коне... Ты отвлекся!

Я сразу не понял и он тут же требовательно подвинул опустевший стакан.

- Игра - единственный способ их самозащиты. Ты, муж! Мужчина, яйценосец, можешь заломить ей руки и поиметь... Некоторым бабам это даже нравится, и ты можешь выиграть. Но если ты попробуешь играть в ее игру, и это получится - ты выиграешь обязательно... Пьем.

Я почувствовал внутренний восторг и легкое затемнение сознания. На всякий случай, решил сразу расплатиться с барменом и не прогадал. Когда Кристос начал рассказывать, что должна чувствовать и как себя вести Джана в эпоху партиархата, я еще слушал. Но вот модель матриархата в представлении доморощенного мыслителя уже не воспринимал. Только чистый голос, наполненный бесконечной мудростью и состраданием, каким-то образом проник в угасающее сознание:

- Мир тебе, сын мой! Да будет с тобой любовь!

Впрочем, это, скорее всего, был уже сон.

Очнулся я глубокой ночью на жесткой металлической скамье в полицейском участке прямо напротив дежурного сержанта.

- Привет, - неприветливо сказал я и перевел свое тело из лежачего положения в сидячее. Только, оказывается, в полицейских участках на уровне пояса стоячего человека находится слой боли. И я туда по неведению врезался башкой. Даже в глазах потемнело.

Сержант терпеливо дождался, пока я закончу стонать, принес пластиковый стаканчик чуть теплого кофе с таблеткой и поинтересовался:

- Отправить тебя в военную комендатуру или в городе есть родственники?

- Знакомые..., - попробовал улыбнуться я. - Только не знаю, как с ними связаться.

- Достаточно имени, - успокоил меня коп.

- Джана Джехроуд, - сказали губы, и я удивился. Думал-то я об Игоре Танкелевиче.

Сержант вернулся за конторку и лихо застучал там по клавишам компьютера. Через минуту уже говорил с кем-то по телекому.

- О'Кей, лейтенант, - мягко сказал он, подошел и сел рядом. - Она сейчас за тобой приедет.

Я не верил своим ушам, но спорить с добрым фараоном не стал. Тем более что сержанта, почти уже старика, интересовал совсем другой вопрос.

- Был на фронте?

- Таиланд, Африка, Алтай...

- Там страшно?

- Да. Там убивают... Но это еще ничего. Хуже всего, когда тебя сильно ранят. Вот это страшно. Инвалиды никому не нужны... Она сама сказала, что приедет?

- Юная леди? Да, она сама... У меня сына в армию забрали...

- Дай ему Бог удачи... Она сразу согласилась приехать?

- Сразу. Я сказал, что она единственный человек в городе, кто тебя знает и может отсюда забрать. Она сказала, что уже едет... Как ты думаешь, мы победим?

- Вряд ли. Напиши мне имя твоего сына. Я попробую вытащить его из армии. Надеюсь, он не доброволец?

Сержант недоверчиво хмыкнул, но потом мысль "чем черт не шутит" появилась у него на лбу, и ушел за бумагой.

Джана появилась в полицейском участке не менее эффектно, чем я на вечеринке ее отца. Сначала сквозь пинком распахнутые двери ввалилась пара закованных в бронированные латы киберов, потом прошла череда ошарашенных арестованных со скованными руками. За ворами шествовал десяток, увешанных амуницией полицейских, воняющих потом и громыхающих оружием. А Джана, словно добросовестный пастух, замыкала это карнавальное стадо. Хрупкая и утонченная, она вызвала усиленное сердцебиение. Я боялся, что дежурный сержант попросту не правильно ее понял, и она пришла, чтобы снова посмеяться надо мной.

- С тобой хорошо тут обращались, милый? - едва отыскав меня глазами, прямо от порога ласково проговорила она. И потом, грозно глянув на сержанта, принесшего листок с именем сына, задала этот вопрос уже совсем другим тоном.

- Я рад, что ты приехала, - не узнавая собственный голос, выговорил я. - У меня больше никого нет в этом муравейнике.

- Ну, как ты мог подумать, что я не приеду, - укоризненно, но все-таки очень и очень мягко сказала девушка и присела рядом на краешек кресла. Наша небольшая ссора ничего не значила. Ведь так?

- Конечно! - с энтузиазмом воскликнул я и почувствовал, как губы расползаются в улыбку. - Я вел себя попросту глупо...

Джана улыбнулась в ответ и обратилась к сержанту:

- Мистер Кастр свободен или мне нужно побеспокоиться об адвокатах?

- Для Правосудия лейтенант Кастр недоступен, - серьезно сказал полицейский и развел руками. - Он свободен.

Я сунул бумажку сержанта в карман и, даже позабыв попрощаться, вышел вслед за Джаной.

Всю дорогу, сидя в гравикаре, я выдавал, а она благосклонно принимала многочисленные комплименты. Я плохо помню этот путь, нечто совершенно другое занимало разум. Не зря говорят, что любовь - это временное помешательство.

Джана привезла меня в какой-то дом. Кар влетел точно в гараж и я вслух восхитился пилотским талантом пассии.

- Машину вел компьютер. Ты издеваешься или забыл? - несколько грубо перебила меня Джана.

- Впрочем, это неважно, - тут же мило улыбнулась она, избавив меня от разрыва сердца. - Тебе просто необходимо привести себя в порядок. Сейчас войди в эту дверь, одежду сложи в робопрачечную. Через полчаса она выдаст все совершенно чистое. Прими душ... Ну и все такое... Я хочу, чтобы на тебя взглянули одни... господа. Я хочу, чтобы они видели какой ты красивый...

Выражение "он улетел на крыльях любви" как нельзя лучше ко мне подходило. Я соображал не лучше лабораторной крысы попавшей в лабиринт. Войдя в забранное от пола до потолка в зеркала, помещение туалетной комнаты, я, как Джана и хотела, разделся, сложил в робота одежду и, напевая какую-то глупенькую песенку, помылся под душем. Я чувствовал себя счастливейшим из смертных.

Сказка кончилась, едва я вышел из зеркальной комнаты. На аккуратно расставленных стульях возле прозрачной с одной стороны стены сидели десяток давящихся от смеха дружков Джаны. Сквозь стекло отлично были видны все мои манипуляции с душем...

- У тебя неплохое тело, - утирая острым краешком свернутого платка выступившие слезы, пропищал Диксон Маатес.

- Без визуальных контактов! - зло выдохнул я, и что есть силы врезал чертову придурку по печени.

- Я буду тебя иметь... - крикнул, ткнув пальцем в уже не смеющуюся Джану, - как последнюю шлюху!

- Если это случиться, - показала зубки богатенькая тварь, - я станцую стриптиз в Метрополитан-Опера!

Сказать, что я был взбешен - значило ничего не сказать. Только что рухнул последний бастион моей самой розовой и пушистой мечты. Я сжег мосты и объявил войну. Но вместо ярости чувствовал только странную пустоту внутри. Мои вечные спутники, моя гордость и проклятие - кровожадная толпа напыщенных командоров, лишь укоризненно качали головами, как бы говоря: "мы тебя предупреждали, младший". "Значит, я должен сделать то, что должен!" - сказал сам себе, пнул под коленку начинавшего вставать дизайнера и, сопровождаемый взглядами замерших от страха "друзей" Джаны, спокойно ушел.

Город-робот немедленно растворил меня в себе. Шел по висящим над землей на высоте сотен метров над поверхностью усталой планеты тротуарам, слабо понимая, куда же меня несет. Где-то на краю этого стале-бетонно-стекляного монстра, из-за Великого Океана вставало Солнце и каньоны улиц уже наполнила предрассветная дымка. Это было важно. Значимое Солнце, несокрушимые громады домов - городов, делающие свое дело компьютеры, миллионы проносящихся мимо машин с людьми нужными и не очень. Важными господами и вечно гонимыми коммивояжерами. Все и все были на своих местах, имели свою нишу в жизни или были важны для жизни других...

И лишь я, маленький винтик в большой машине, который попал туда случайно, шел по чужой земле, неизвестно куда и ни кому не нужный...

6

Клетка в клетке. Командос-3

Наступление рабочего дня я встретил у заблокированных броневой плитой ворот Всеземного Федерального банка. Внутренняя опустошенность, полное отсутствие всяческих чувств, спасло в это утро не одного человека от верной смерти.

Банковские клерки, один за другим, тянулись к месту работы и каждого сначала приходилось уговаривать вынуть из ушей квадронаушники, из глаз контактные галоэкраны или положить в карман микропульт какой-нибудь компьютерной игры. Только потом человек становился открытым для общения. И каждого приходилось убеждать, что я Председатель Севета директоров этого банка, а значит имею право пройти на следующий уровень в многоэтажном здании.

Наконец, когда время приближалось к перерыву на второй завтрак, я оказался перед дверьми со скромной табличкой: "управляющий, Игор Танкелевич". Тут терпение истощилось. Я стремительно пробежал мимо смазливой секретарши и ввалился в кабинет.

Игор встретил меня возле самых дверей.

- Здравствуй, Бертран, - широко улыбаясь, воскликнул он. - Ты стал удивительно терпелив!

- Так ты... знал, как я пытаюсь к тебе пробиться? - почему-то даже не обидевшись, вяло проговорил я.

- Обижаешь! - притворно огорчился банкир, усаживая меня в кресло сразу принявшее наиболее удобную форму. - Я контролирую ситуацию в фирме... Я хотел, чтоб ты отметил, как много служащих стало в нашем офисе. Семьдесят процентов этих людей платят зарплату нам, а не наоборот. Ты уже заработал на этой идее триста миллионов кредитов...

- А топливо звездолетов? - немного оживился я.

- Чистая прибыль перевалила за миллиард! - гордо заявил Игор.

- Ух, ты! - я не знал, что и говорить. Честно говоря, на такое и не рассчитывал. Я, конечно же, был рад свалившейся куче денег, но столь высокий спрос на топливо означал уже начавшееся повальное бегство состоятельных людей с Земли, а это не слишком добрая примета.

- Есть одна проблема, Берти, - наблюдая мою задумчивость, осторожно начал коротышка.

- Я слушаю, слушаю, - поспешил я.

- Из министерства экономики пришло распоряжение немедленно прекратить глобальные спекуляции свититом...

- Чем?

- Свититом. Это так называется топливо для межзвездных кораблей. Его открыл болгарский профессор Светов, лет пятьсот назад.

- Да ладно... что там они от нас хотят?

- Хотят, чтобы мы перестали скупать все появляющиеся на рынке партии стратегического топлива. Пишут, что готовы начать репрессии, если не прекратим хулиганить...

- Ясно! - прервал я настроенного на сатиру и юмор приятеля. - Напиши прямо Президенту ответ от моего имени. Напиши, что начинать термоядерную войну первыми тоже не хорошо! Но я же не угрожаю! А кто больше хулиганит, еще нужно разобраться!.. Напиши, я подпишу.

- Серьезная игра! - констатировал в миг спрятавший улыбку банкир.

- Времена сейчас такие, серьезные, - уныло выдал я. - И вот еще что! Игор! Начни-ка ты строить звездолет для нас... Или купи готовый. Нам нужен большой корабль... Чтоб вошли все средства, все архивы банка и еще тысяч пять людей в придачу... И устрой мне назначение куда-нибудь... на Луну, что ли. Меня Земля больше не держит. Я хочу смотреть на все это... со стороны. Нормальные люди только так и должны поступать. Может быть, купить пару лунных кратеров?

- Или захватить... - прошептал вдруг Игор.

- Что ты имеешь в виду?

- На Луне уйма кратеров, у них... - банкир неопределенно ткнул куда-то себе за спину, - рук не хватит все удержать. Небольшой хорошо подготовленный отряд, отправленный для поддержания стабильности в регионе...

- Бестия, - хмыкнул я. - Самое настоящее чудовище!

- Озвучиваю твои мысли... - за скромничал Игор. И тут же перешел на серьезный тон. - Сегодня же начну строительство крейсера...

- Завтра начнешь. Сегодня ты поможешь раздать долги!

Всеземной Федеральный Банк устаивает открытые приемы не часто. Вряд ли это случается чаще чем раз или два в год. С тех пор, как вспыхнула эта проклятая эпидемия коммунизма, банк не давал приемов ни разу. Необычным было и место проведения приема - Метрополитан-Опера. В огромный зал, даже не смотря на пущенную кем-то глупую шутку про "пир во время чумы", набилось слишком много народу. Все знаменитости, все бизнесмены, все политики и представители власти, все, кому что-то было нужно от банка, явились в тот вечер. Мистер Джехроуд с дочерью прибыл в первой волне...

Это все потому, что общая сумма его долгов, которые нам с Игором удалось скупить, переваливала за двести миллионов. И согласно учтивому уведомлению, скрепленному моей подписью, эти деньги он должен был вернуть в трехдневный срок. Аналитики банка заверили нас с Игором, что только чудо может помочь Джехроуду собрать за три дня такую сумму.

Ни единого человека из тысячи собравшихся в Метрополитан-опера не известили о причине бала. Ходили самые различные слухи, от чисто русских "с жиру бесятся", до полностью абсурдных - "банк решил захватить власть". Я бродил среди людей, напрягал уши и высматривал единственного человека, ради которого все это шоу и было организованно - Джану Джехроуд.

Наконец я ее увидел. Она стояла у стены с коллекцией древних бумажных еще афиш. И могла дать сто очков форы любой из улыбающихся с ярких листков красавиц.

Рядом были ее отец и, наверняка друг семьи, тот самый старый пузатый генерал. Именно престарелый ястреб увидел меня первым и указал остальным. Озадаченные рожи папаш порадовали, а ехидная улыбочка девушки только придала уверенности. За прошедшие в ожидании этого часа дни, я как-то перегорел, сжег остатки чувств к этой стерве.

Невидимый ведущий включил запись гимна банка, высокие створки ворот распахнулись, и в зал вошел Игор Танкелевич. Аплодисменты, которыми человечек был награжден, как я заметил, потешили его самолюбие. Шоу началось.

- Здравствуйте, добрый вечер, судари и сударыни, - напыщенно выдал Игор и его усиленный голос долетел до всех закоулков большого зала. Толпа избалованных вниманием богатеев и политиканов немедленно притихла. Слово имели Деньги.

- Мы пригласили вас в этот вечер с тем...

Игор уже отыскал меня глазами и теперь медленно приближался.

- ...Чтобы, в это сложное для страны время...

До меня было еще далеко, и Игор тянул время.

- Представить нового человека в правлении нашего, крупнейшего в Ойкумене*, банка...

Что-то заподозрившая Джана подозрительно на меня взглянула, но потом, отказавшись в это поверить, покачала головой и отвернулась.

- Этот человек молод, свободен от консерватизма в мышлении и достаточно энергичен, чтобы придать нашему финансовому институту достаточно сил...

Речь придумали вместе, причем мне еще пришлось буквально приказать Танкелевичу не использовать и гораздо более цветистые комплименты.

- И в тоже время, этот человек - потомок древнего рыцарского рода, сочетающий в себе верность традициям с жесткостью времен конкисты*. Человек уже отмеченный высшими наградами Содружества за отвагу и доблесть в сражениях с красной заразой...

Игор приблизился на критическое расстояние. Теперь он должен был начинать выговаривать мое настоящее имя. Внешне спокойный, я дрожал, словно от холода.

- Итак, рад представить вам нового Председателя Совета директоров Всеземного Федерального Банка...

Нас разделяло не более двух метров. Джана открыла рот от удивления, а потом ее лицо исказилось в бессильной ярости.

- Кавальеро Бартоломео Эстер де Кастро!

Игор шагнул вперед и протянул руку для пожатия. Джана закусила губу. Я торжествовал, но представление только начиналось.

Церемония взаимных представлений с сотней другой высокопоставленных и богатых ублюдков, включая членов их семей, политиков всевозможных рангов и мафиози, тянулась нестерпимо долго. Такое количество повторений моего полного имени, памятуя о неприятностях, которые обязательно низвергались и при одном его упоминании, ничего хорошего не сулили. А имена представленных людей я забывал уже секунду спустя. Мне ничего от них не было нужно... Но это входило в сценарий.

Наконец официальная часть шоу закончилась. Со сцены невероятных размеров, зазвучал оркестр, в зал вкатили столики с закусками, шустрые стюарды вооружились бутылками с шампанским и нырнули в толпу. Пришло время триумфа.

- Мистер Джехроуд, - слегка поклонился я отцу Джаны. - Могу я пригласить сеньориту на танец?

Презрительно крививший губы король овсянки уже явно собирался отказать, и я счел нужным добавить:

- А вы, тем временем, подумайте о своем долге. Срок кончается завтра в полдень!

Джана чуть порозовела, ее губы дрогнули и она, почти силой освободившись от родительской поддержки, ринулась ко мне. Если бы фанфары, которые звучали голове, можно было хоть слегка усилить, весь Нью-Йорк оглох бы на месяц. Я испытывал наслаждение, сродни оргазму, от одного вида пышущего яростью лица своей недавней пассии.

- Ты ведь хорошая дочь? - принялся глумиться я. - Тебя ведь затронули неприятности отца?

- Скотина, - выдохнула Джана и впилась в ладонь остро отточенными ногтями.

- Ну что ты, - продолжал я. - Такие, как я правят этим миром... А такие, как ты должны на нас работать, умирать за нас, утирать нам задницы...

- Ты чудовище!

- Я?! Помнишь, я обещал... - безучастно промолвил я, даже и, не попытавшись освободиться от ее коготков. Боль тоже приносила удовольствие. Ее боль. Та, которая во сто крат сильнее боли физической. - ...Я обещал сделать тебя, как дешевую шлюху?

- Так все это только для этого? - скривилась Джана.

- Это для того, чтобы сообщить тебе... что я передумал. Ты не стоишь двести миллионов кредитов... Ну, десятку я за тебя еще бы дал...

- Так что же ты хочешь, монстр, - бессильно проговорила девушка, не забывая, впрочем, передвигать ногами в такт музыке. - Ведь тебе же нужна я, а не отец...

Жертва стремительно падала в тщательно приготовленную ловушку. Я подал условный сигнал и робот - микрофон повис над ее головой.

- ...Сними с него все долги, и я буду принадлежать тебе!

Вот этого-то я и ждал. По сценарию, я должен был громогласно расхохотаться, но горло подвело. Вместо смеха выдал только нечто напоминающее писк. Я мог испортить игру, и пришлось по быстрому брать себя в руки. Хохот получился не слишком естественным, но, благодаря уже подготовленному микрофону, очень и очень громким. Выдрессированные под руководством замечательного фердфебеля Игора Танкелевича музыканты немедленно отложили свои инструменты. Тысячи глаз смотрели на нас с Джаной.

- Простите, господа, - делая вид, что и не подозревал о микрофоне, смутился я. - Просто сеньорита Джехроуд предложила себя в обмен на кредит нашего банка для ее отца...

Я, изо всех сил стараясь не попасть, попробовал отмахнуться от висящего над головой робота и добавил, слегка понизив голос:

- Видите ли, наш банк - оплот цивилизации. А торговля людьми - это варварство. И если в вашей семье это принято, значит не получите кредит никогда!

Танкелевич, уже успевший взгромоздиться на сцену, зааплодировал и его, конечно же, поддержали. Люди всегда хлопают при виде большой кучи денег, а я представлял собой сверх большую кучу.

Выстрел совершенно растворился в громе оваций. Этого не было в нашем сценарии. Я уже получил то, что хотел, и незапланированное продолжение цирка рассердило. А на дуру, которая первая увидела дохлого, прострелившего себе башку насквозь, Джехроуда, я и вовсе разозлился. Толпа ринулась взглянуть на мертвеца, совершенно позабыв про нас с Джаной.

Девушка опустилась на пол и закрыла лицо руками. Я чувствовал себя усталым, словно всю ночь проработал шахтером. У меня оставалась еще одна фраза, которую я должен был сказать до того, как занавес скроет сцену от восторженных зрителей.

- Тебе не кажется, что я сделал тебя... вместе с твоим папашей. И ты только что станцевала здесь стриптиз? - сказал я и ногой опрокинул Джану на спину. В ее широко открытых глазах больше не было разума.

- Черт, - выругался я. - Такая хорошая фраза, а эта идиотка ее даже не поняла... И ведь больше некому ее не скажешь!

- Я ее слышал, босс, - сказал неслышно подошедший Игор. - Это было здорово. Ты начал новую рекламную компанию банка. Завтра мы это раскрутим по всему миру.

- Вот это Судьба, - усмехнулся я. - Полоумная принцесса овсяных хлопьев в рекламе банка...

- От судьбы не уйдешь, - тоже хмыкнул тот и подал запечатанный красной, тревожной печатью пакет. - Вас ждет Луна!

7

Буллиальд. Командос-4

Несколько раз собирался слетать на Луну в отпуск. Да только постоянно что-то мешало. То на глаза попадались рекламные буклеты ослепительно-белых пляжей Карибского моря с уймой загорелых красоток на переднем плане, то какой-то чернозадый болван рассказывал сказки об Анголе. Блеклые, режущие глаза черно-белые, безжизненные пейзажи планеты - соседки пальмовым рощам явно проигрывали. Видимо рок хотел сделать так, чтобы на Луну я попал в бронированном скафандре, весь увешанный оружием и с мокрой от страха задницей.

Ни кто нам этого не говорил. Нас не стали запугивать или считали слишком умными. Мы прочитали правила передвижения по поверхности, проверили обмундирование и погрузились в челнок. А когда из пассажирской кабины вышел весь воздух, мочевой пузырь не выдержал. Я внезапно ясно осознал, что будет, если в скафандре появиться хоть одна малюсенькая дырочка. Я тогда раздуюсь так же, как вздулся "костюмчик".

На Земле попадание пули в руку означало, что ты ранен и имеешь законное право проваляться в нежном объятии больничной койки. С Луны можно было вернуться только в двух качествах - на шаттле, живым, или в цинковом гробу, мертвым. Впрочем, меня ни что теперь на Земле не держало. Возвращаться я собирался. Странное, непривычное чувство внутренней пустоты, возникшее и так и не прошедшее с момента крушения последних метромориальных планов, требовало каких-то действий. Я надеялся занять себя Луной, до такой степени, чтобы некогда было думать, жалеть себя. Я надеялся, что какой-то счастливый случай, стечение случайностей позволят вновь испытать то сладкое, до безумия желанное чувство, которое пережил в момент триумфа в Метрополитан-Опера. И я надеялся привыкнуть к постоянному страху лишиться последнего глотка кислорода, как привык к постоянному страху получить пулю из-за угла от фанатиков расового освобождения Африки.

Я сидел на армированном кресле беспилотного космического кораблика и дрожал от бессилия что-либо изменить. Я боялся того оружия, которое держал в руках и боялся, что умру от ужаса в тот самый момент, когда увижу вооруженного врага.

Слава Богу, аварийная ситуация - отключение искусственной силы тяжести, о возможности которой нас предупреждали на брифинге, так и не произошла. Не очень-то хотелось, чтобы все дерьмо, собравшееся в штанах, шариками летало перед носом. И без этого в видавшем виды скафандре пахло ужасно, даже не смотря на воющую от натуги вентиляцию.

Иллюминаторов в военном транспорте не было. Солдатам вовсе не обязательно знать, куда их везут, решили конструкторы и "сэкономили" бронестекло. На счастье лунный челнок хотя бы не был одноразовой картонной капсулой, в которой нас однажды выбросили над Юго-Восточной Азией.

С расстояния в тысячу километров управление корабликом взял на себя оператор с Луны. Обратным рейсом челнок должен увезти на Землю компоненты генных сывороток - основной продукт производства лунных кратеров, так что оператору кораблик требовался целым и невредимым. Нас бережно, словно рукой, провели среди каменного безумия мира кратеров, приподняли над кольцом гор окаймляющих поселение и пропихнули в щель в едва приоткрывшемся куполе. И еще почти километр челнок опускался ко дну.

Машина стукнулась о твердое покрытие и спружинила на длинных, тараканьих лапах. Над входным люком вместо красного, горевшего все несколько часов полета, вспыхнуло зеленое табло. Дверь скользнула вверх, обдав парами компрессионных газов.

Все шестнадцать моих бойцов продолжали сидеть на местах. Нас предупредили, что на Луне наши тела станут весить в шесть раз меньше чем дома, и что любое неосторожное движение может привести к травме. Мы шевелили руками, топали, подбрасывали в руках оружие, пытаясь определить силу тяжести, а вставать боялись.

- Эй, крестьяне, - раздался голос в шлемофоне. - Освободите телегу.

Я осторожно поднялся и, зачем-то пробуя пол ногой перед каждым следующим шагом, вышел наружу.

- Все нормально, выходите, - широко улыбаясь, заявил стоящий у трапа человек, одетый в одни шорты и майку. Этот ублюдок искренне над нами потешался.

- Имя, должность, звание, - рявкнул я, направляя на него плазменный излучатель. И добавил уже на тактической волне:

- Тяжесть в норме, все на выход. Не задавите цивика у трапа.

Бойцы организованно встали и, грохоча стальными, с гидроусилителями, ботинками, покинули средство доставки.

- Сэр. Разрешите перейти на глобальное воздухоснабжение? Сэр? - спросил мой заместитель, лейтенант ван Ку.

- Разрешаю, - ответил я и тоже открыл шлем.

- Фри, Станислас Фри, - заявил лунянин так, словно сам не был в этом точно уверен. - Фу-у-у, как от вас смердит... Обделались?

- Где командир этой ямы? - миролюбиво, сквозь зубы, процедил я, слегка сжимая ладонь на его плече. Максимальное давление, которое могла дать перчатка, превышало сотню килограмм на квадратный сантиметр. Не думаю, что использовал больше одного процента от возможностей.

- Ты что? Дикий? - взвизгнул туземец.

- Я задал тебе вопрос!

- Он сейчас придет...

Я отпустил его плечо, повесил излучатель на крепления и повернулся к ребятам. Они, словно дети в цирке, оглядывались и зачем-то нюхали воздух.

- Ван Ку, в чем дело?

- Капитан, сэр, - дернулся молоденький лейтенант, - здесь пахнет... лекарствами, что ли. Как в аптеке... Сэр.

- А что ты хотел, - хохотнул тут же возникший Миха Безденежных. Он считал себя ветераном и во время заданий не утруждал себя субординацией. Они же тут все доходяги. Поди, только на лекарствах и живут...

- Земляшки, - крикнул туземец, вскочил на проезжающий мимо погрузчик и умчался.

- Может пристрелить эту тварь? - внес дельное предложение Миха.

- Пожалуйста, не стреляйте, - интеллигентно попросил кто-то сверху, что было для нас совершенной неожиданностью.

Прямо над нами висела плоская машина, и в ней человек десять, все как один наряженные в коротенькие штанишки.

- Ты кто? - крикнул я и посторонился, дабы освободить место для посадки гравидиска.

- Директор научно-производственного центра Юго-Запад-1.5, Ким Са Хон, профессор.

Машина села и азиат, выскочив через низенький бортик, протянул мне ладошку, которою я осторожно потрогал бронеперчаткой.

- Добро пожаловать в кратер Буллиальд, море Облаков.

- Да, я сейчас искупнуться не отказался бы, - мечтательно протянул Миха.

- Вот и отличненько, - обнажил идеально желтые зубы профессор. - Сейчас вас всех отвезут на санобработку...

- Капитан Бертран Кастр, - отрапортовал я. - Командир отряда АКСАЙ-4. Прибыл для охраны и патрулирования прилегающей территории. Вам пакет...

- Сначала санобработка, капитан, - мягко возразил директор. - Все остальное потом... Мы же не хотим умереть от какой-нибудь ерунды вроде гриппа. И, пожалуйста, не стреляйте в куполе...

Подкатил похожий на черепаху фургон, и мы все, как бараны, послушно туда влезли. Прежде чем люк за нами захлопнулся, я успел услышать, как Ким приказал:

- Принимайтесь за работу. Вытравите всю заразу, которую принесли с собой наши... защитники.

Нас повезли сначала вдоль высоченной, почти километровой, стены кратера и сквозь прозрачный изнутри купол "черепахи" видели, как несколько человек поливали из шлангов весь челнок, его внутренности и всю площадку на которой мы раньше стояли.

Впрочем, процедура дезинфекции занимала нас совсем не долго. Кто-то из солдат буркнул, что, мол, с нами возятся, словно мы прокаженные. И на этом обсуждение скользкой темы было закрыто.

Зато сам поселок обсуждали долго. Научно - производственный центр ЮЗ-полтора, в кратере Буллиальд, представлял собой огромный завод по выработке компонентов для генной инженерии. Немногочисленное, около двух сотен человек, население кратера жило в комфортабельных отсеках расположенных вдоль третьего уровня.

Туземцы, в основном семейные пары, занимались научными изысканиями, техническим обеспечением космического перевалочного пункта или управлением роботами на заводе. Жили луняне на всем готовеньком, держались отчужденно и нас, землян, явно недолюбливали. Я с удивлением узнал, что подавляющее большинство туземцев родилось уже на Луне, и лишь единицы когда-либо ступали на поверхность Земли.

- Там... грязно, - затрудняясь с выбором подходящего слова, однажды все-таки выдавил один из местных.

Поселение занимало практически весь колоссальный, пятьдесят километров в диаметре, кратер. На самом дне, "на полу", как говорили местные, работали машины, извлекающие из камня кислород. Туда люди редко заходили. Второй уровень занимали транспортные коридоры. Именно туда сел челнок. По террасам второго уровня в основном осуществлялась связь между разбросанными там и сям жилыми блоками.

Следующие уровни не имели целевого назначения. Цеха завода и станции наблюдения за близлежащим космосом занимали самые высокие уровни, у защитного купола. Искусственная гравитация там уже не действовала, а воздух был настолько разряжен, что работающим людям приходилось надевать дыхательную маску.

Вообще, центр был спланирован в расчете на гораздо большее население. Поселки, подобные этому, но расположенные на обратной стороне Луны, фарсайде, хоть и закладывались в одно время, в эпоху Первой волны Экспансии, в 24-25 веках, давно уже разрослись до гигантских мегаполисов, сравнимых с крупными столицами мира. Только благодаря Биркофф-сити и Менделеевграду на обратной стороне Луны, население планеты переваливало за тридцать миллионов человек. Из этих двух столиц Луны ежегодно к колониям в других звездных системах отправлялось более тысячи звездных крейсеров. Столько же кораблей возвращалось, вываливая там несметные сокровища чужих миров.

По сути, кратер Буллиальд был одной из сотен разбросанных по всей планете деревень. И для Земли, для нежно мной "любимого" Правительства эта дыра имела значение лишь как точка весьма удобная для наблюдения за прилунным космическим пространством. Кроме того, в кратере можно было установить пусковые ракетные установки. Тогда транспортное сообщение Луна-Земля оказалось бы под контролем. На брифинге перед вылетом на задание нам особенно указывали это обстоятельство. Только я не слишком внимательно слушал. Это мы с Танкелевичем все придумали и я, спасибо капралу Леви, мог бы объяснить это солдатам с большим воодушевлением. Тем не менее, цель была достигнута. Мы, шестнадцать закованных в броню командос, сели в жестянку челнока и отправились брать ситуацию под контроль. Я надеялся, что такая же идея не пришла в голову какому-нибудь красному маршалу, и моим планам комми не помешают. Очень уж не нравилась лунная война.

Рекламные буклеты, зазывающие туристов провести отпуск на Луне, в большинстве своей, описывают красоты близлежащих окрестностей мегаполисов Темной Стороны. Известные на всю Ойкумену таверны звездных капитанов. Сан-Централ - вокзал, откуда к чужим солнцам стартуют сотни кораблей землян, Парк-Овраг - единственное на Луне место, где из серо-розового камня безжизненной планеты течет самый настоящий ручеек воды. Земляне не слишком-то восторгаются этим жалким зрелищем, но для коренных лунян ручей самая настоящая святыня.

В общем, мы ожидали и в Буллиальде увидеть нечто подобное, но нашему взору открывались все новые и новые индустриальные пейзажи. Гигантский кариес в круглом лунозубе был битком набит какими-то машинами, трубами, роботами. Вонь синтетической смазки была знакома нам и на Земле, а дрожжевые культуры везде смердели одинаково. Что на Луне, что на Земле. Я был разочарован. Будущее королевство оказалось меня недостойным.

И уж ни в каком рекламном буклете не говориться, что Землян, прежде чем выпустить на огороженную селеновым куполом свободу, станут поливать какой-то едкой жидкостью. Потом облучать инфракрасными и ультрафиолетовыми мигалками, промывать, сушить, при- и выжигать. А в довершении ко всему еще и сожгут всю привезенную с Земли одежду, если только она не совсем еще новая, в фабричной упаковке.

Шестнадцать розовеньких, как младенцев, разъяренных бугаев, наконец выскочили из последней камеры пыток и нам тут же, с милыми улыбочками, вручили наше совершенно стерильное, но не работающее оружие.

- Паршивые луняшки, - брызнул ядовитой слюной вдруг переставший быть таким уж черным Ангудо, обнаружив, что его излучатель не подает признаков "жизни". - Да я их голыми руками...

Я был рассержен не меньше остальных ребят, чувствовал паршивый привкус ядовитой промывки для рта и жжение от клизмы, но сумел сдержаться еще на пару минут.

Пока не обнаружил свой тактический компьютер, сидящего возле него в полной прострации Луи Чена и брикет совершенно испорченных батарей.

- Его можно подключить к местной энергосистеме, - без большого энтузиазма, поделился со мной Луи.

- Ну, так сделай это! - рявкнул я и вся компания притихла.

Экран мигнул и включился. Чен облегченно вздохнул, и почти весело доложил:

- Зафиксирована попытка взлома пакета с секретной информацией, сэр.

В довершение к тому, что попросту свирепел при воспоминании о надругательствах санобработки, у меня появилось чувство, словно нас предали. Будто я один стоял в свете прожекторов, абсолютно голый, а вокруг смеются тысячи глумливых врагов.

И паскудное чувство не давало ясно мыслить до тех пор, пока не взялся за ребристую рукоять большого ножа.

- Надеюсь, подлый враг не затупил наши ножи!? - воскликнул я и вырвал лезвие из ножен. И сразу понял, что идея пришлась солдатам по сердцу. Только молоденький лейтенант ван Ку попробовал было протестовать, но тут встрял Миха Безденежных, наверное взявший над новичком шефство:

- Попытка проникновения в секретные файлы - это измена Родине! недобро глядя на растерянного молокососа, изрек русский.

- Да, но...

- Чен, найди в законах что-нибудь для лейтенанта, - приказал я Луи и, решив, что инцидент исчерпан, обратился к остальным:

- В этой выгребной яме, кроме нас некому наказать супостата. Сейчас мы пойдем и покажем местным хлюпикам, как нужно управляться с делами.

Я снова почувствовал себя храбрым и сильным. Проблема захвата кратера, поиска оснований, поводов, которые занимали еще со времени разработки этой идеи на Земле, у Танкелевича, разрешились сами собой. Со стороны аборигенов попытка взлома компьютера казалась просто подарком, значение которого они сами даже не представляли.

Незнакомая обстановка, чуждый уклад жизни перестали раздражать. Кратер превратился в поле боя, где цель битвы была известна только одной стороне. "Если ты не воешь с волками, то оказываешься среди овец"* - сказал кто-то Великий в древности, и я был согласен на все сто. Возможность свести процесс получения контроля за кратером к процессу раздачи приказов вызывала восторг.

Мы облачились в "хамелеоны". Споро и привычно развернули центр тактической связи. Луи создал голографический макет кратера. А я распределил среди подразделений цели.

- Операция с кодовым названием "Дыра". Цель - овладеть месторасположением противника, подавить сопротивление..., - ухмыльнувшись, сказал я своим готовым ко всему головорезам и они "доброжелательно" заулыбались в ответ. Они все еще помнили ощущение от введенного в задний проход шланга для промывки прямой кишки.

На счастье, на его счастье, ввалившийся без предупреждения профессор Хон, тоже не стал бередить раны банде. За то он, едва успев появиться, наговорил целую гору других глупостей.

- Вы уже получили свои... гм... костюмы обратно? - участливо поинтересовался директор, и вскинул брови увидев готовых к бою солдат. - Вы прямо теперь собираетесь выйти на поверхность?

Я подал знак ненавистному, предавшему меня негритянским фашистам, Ангудо. Проклятый "иуда", если негра можно так назвать, мелькнул за спину аскетичного азиата и блокировал руки. Плененного туземца пристегнули кандалами к креплению на животе кибера.

- Кстати, командир, - с деланной заботой в голосе, прилаживая ножны на запястье, спросил Миха. - А как быть с пленными? Может не брать?

- Придется брать, - искренне огорчился я. - Берите, работы в этой дыре хватит. Не будем же мы тут вкалывать...

Отряды инициировали "хамелеоны" и небольшая комната наполнилась плавающими силуэтами людей. Если раньше не видел, это производит сногсшибательное впечатление. В буквальном смысле. Вестибулярный аппарат не в силах справиться с противоречивой информацией. Например, глаза видят, как мимо проплывают сразу несколько шкафов-сушилок...

- Капитан, какого дьявола вы тут затеяли? - гневно воскликнул Хон, наконец-таки придя в себя после неожиданного пленения. - Это, что еще за учения в кратере? И даже без согласования! Они же могут повредить важное оборудование!

- Начали! - выдохнул я роющим землю от нетерпения бойцам. - Операция начинается!

Дверь распахнулась и три группы "стеклянных" теней выскользнули в "открытое" пространство кратера. Группа техников под руководством Луи Чена проверила оборудование связи и системы слежения. На объемной схеме "дыры" появились ярко-зеленые точки занимающих позиции командос.

- Что же здесь происходит? - продолжал вопить директор.

- Ангудо! - коротко бросил я негру. Тот довольно оскалился, шагнул к Хону и коротким резким ударом подкованного ботинка по лицу азиата надолго заткнул директору рот. Кровь струей брызнула на стерильные плиты пола и чистюлю Хона это, сильно раздосадовало. Он принялся ловить капли рукавом, одновременно пытаясь собрать с пола уже пролитое. Было забавно наблюдать, как коротышка ползает по полу, роняя капли крови, страдая от этого и пытаясь их стереть.

Жаль только у меня не было времени подольше посмотреть на это шоу. Команды заняли исходные позиции и требовали координации действий. А вот негр Ангудо повеселился от души.

- Лейтенант ван Ку у ворот энергоцентра, - доложил Луи. - Группа N2 заняла позиции у атмосферного центра. Третья - готова к штурму центра связи.

- Вы будете отвечать за этот пиратский налет, капитан, - пуская розовые пузыри, прошамкал директор.

- Заткнутся эта желтая обезьяна или нет?! - раздраженно воскликнул я.

- Приказ не понят, - донесся из коммуникатора голос лейтенанта. Группа N1 просит повторить.

Таймер отсчитывал последние секунды. Хон что-то тихо булькал, видимо строил планы страшной мести. Техники оторвали глаза от своих экранов и смотрели на меня. Дюжина здоровенных лбов в камуфляжах смотрели на маленькие черные решетки динамиков коммуникаторов в ожидании одного слова.

- Делайте свою работу, ребята, - твердо сказал я, когда на табло секундомера-таймера вспыхнули шесть нулей.

- Зачем вам это нужно? - сделав вид, словно сдался, выговорил азиат. Через час нужно будет выйти на визуальную связь с Землей и я конечно же буду вынужден объяснить происхождение повреждений на лице... В корпорации, для которой мы производим здесь сырье, есть весьма влиятельные люди. Вас разжалуют в рядовые и отправят на фронт...

Эта речь искренне позабавила и я уже чуть было не засмеялся, но тут негр, которому было поручено присматривать за пленным, решил проявить инициативу.

- Говори человеческим языком, мартышка, - пиная Хона в бок, процедил Ангудо. - Что это еще за визунальная связь?

- Группа номер два и три вошли на территории своих целей. Ситуация под контролем, - доложили техники. - Группа "один" встретила сопротивление. Ван Ку просит разрешения на применение оружия.

- В энергоцентре нельзя стрелять! - истерично взвизгнул азиат. - Любое перенапряжение поля вызовет катастрофу!

- Передайте лейтенанту, что я запрещаю. Пусть ждет, - сказал я и благодарно кивнул экс-директору. - Собирайтесь. Теперь пора выступать.

Ангудо проворно водрузил пленного на ребристую спину одного из киберов. Техники подобрали в утробы роботов километры разноцветных кабелей. Спустя пару минут отряд уже громыхал по металлическим мостикам на краю кратера.

По пути попалось несколько туземцев с туземками и мы присовокупили их к директору.

- Отпустите хотя бы женщин, варвары, - снова возник Хон, чем вызвал самую настоящую панику среди новых пленников. Аборигены почему-то думали прежде, что это игра и не воспринимали нас всерьез.

Может это и к лучшему. Во всяком случае, именно благодаря тому, что луняне поначалу нас не уважали, чем потеряли остатки уважения моего, родился замечательный план захвата энергоцентра.

Но пока мы шли к командному центру кратера Буллиальд. Здесь же располагался пульт лоцманов для заходящих на посадку и взлетающих из кратера космических кораблей.

- Как открываются ворота? - учтиво поинтересовался я у директора, когда между нашей группой и командным центром осталась лишь серая сталенитовая панель.

- Нужно приложить руку к сканеру, - ехидно пояснил Хон. - И если система безопасности узнает рисунок, ворота откроются. В противном случае, вас ждет сюрприз. Ваших-то рук система не знает... Можете хоть тысячу раз сказать "сезам откройся"...

- А ваша рука? Она подойдет? - почти ласково, коварно вопросил я.

- Да, но почему вы думаете, что я стану это делать?

- Потому, что в противном случае придется приложить к сканеру вашу руку... Ангудо ее отрежет...

Озабоченное выражение лоснящегося от пота лица негра сменилось кровожадным оскалом, и он выхватил из ножен на щиколотке свой здоровенный тесак. Директор, не задерживаясь более ни секунды, резко вытянул руку, и прижал ее к белому квадрату на стене. Герметичная дверь распахнулась. Мы с негром ввалились внутрь, размахивая тускло отблескивающими лезвиями ножей.

Командный центр был уже оповещен о наших активных действиях и шестеро его обитателей, хоть не обладали всей информацией, решили за дешево центр не сдавать. Они и не догадывались, что ни кто и не собирался брать их в плен.

Я легко перепрыгнул наваленную у входа в кучу всякую всячину. Приземлившись на кулак, я перекувыркнулся, продолжил двигаться и в итоге оказался под ногами одного из "ополченцев".

Наверное, он ожидал, что встану и затею с ним драку. Но я попросту полоснул лезвием по связкам с внутренней стороны колена. Туземец дико заорал, и рухнул в самую середину быстро растущей лужи крови. Через секунду в этом же водоеме оказался еще один горе воин. Его направил туда Ангудо, не забыв предварительно пробить рукояткой ножа височную кость. Третий "защитник" остановился на месте и я, хмыкнув, одним ударом сломал ему обе ноги.

И только когда туземец свалился без сознания от болевого шока, я услышал вопли азиата умоляющего о пощаде для оставшихся невредимыми "ополченцев". Но, звучавшие как самая лучшая из мелодий, мольбы директора, как оказалось, воспринял только я. Негр продолжил, не обращая внимания на внешние раздражители, крушить все и вся. Оставалось лишь подождать, когда последний обитатель командного центра хрустнет ломающимся позвоночником, а потом я, с огромным удовольствием, осуществил давно и нежно лелеемую мечту. Я точно и сильно вогнал нож между позвонками негра - предателя.

- Свяжи меня со второй группой, - переводя дыхание, попросил я Луи, с "замороженным" лицом наблюдавшего за течением резни. Только мне было наплевать на его душевные переживания. Луи Чен видел дела и по круче. А Михе Безденежных, окопавшемуся в том месте, где для этой дыры очищали кислород, я сказал:

- Привет, приятель. Отключи на полчасика подачу кислорода в энергоцентр и скачай все, что там уже есть. Малыш ван Ку так и не смог справиться с паразитами в той норе.

- О'Кей, - лаконично ответил Миха. В коммуникаторе раздавалось подозрительное пыхтение. Такое создавалось впечатление, словно он там сексом занимался...

Мы смотрели с Хоном друг на друга. Но по его лицу текли слезы, и он даже не мог утереть соленые капли прикованными к киберу руками. А я смеялся. Я только что освободился от последних притягивающих к Земле оков. Я больше не зависел ни от чего и не от кого. Мне было хорошо, словно ребенку, которому подарили настоящий ковбойский пистолет.

- Вы ответите за свой произвол, капитан Кастр, - побледнев, процедил сквозь зубы блондин, управляющий лунных предприятий корпорации "Интер Биотекнолоджи". Слюна кипела ядом на его губах, но я не боялся его зубов. Во-первых, в руках был мой любимый пистолет, и его дуло смотрело точно в затылок профессору Хону. Во-вторых, между нами была чертова уйма километров безвоздушной, холодной пустоты. А в-третьих, "ИБТ" была кредитором моего банка.

- Эту песню мне уже пели, - усмехнулся я. - У тебя плоховато с фантазией, красавчик. Скажи что-нибудь хорошее, доброе...

- Доброе тебе скажет палач! - взорвался управляющий и отключил связь.

- Ну вот, - обиделся я. - Исчез... Теперь придется со своим начальством разговаривать...

Хон осторожно, двумя пальцами, словно это был не абсолютно стерильный пистолет, а ядовитая жаба какая-то, отодвинул ствол оружия от головы и дипломатично заметил:

- Ты думаешь, твой командир по иному отреагирует на пиратский налет?

- Видишь ли, цивик, - светски протянул я. - В военном языке нет слова "пират". Это скорее полицейский термин... У нас все можно объяснить. Нужно лишь использовать соответствующие термины.

Азиат, за которым теперь, не менее бдительно приглядывал Миха, недоверчиво покачал головой. А Луи знаком показал, что связь со штабом лунных операций налажена.

- Не буду желать удачи, - честно признался Хон.

- Я бы очень удивился в противном случае, - искренностью на искренность ответил я. - Луи, я готов.

Экран дрогнул, по серому полю прошли таблицы раз кодировки секретного сигнала и, наконец, проступило лицо Полковника. Я встал по стойке смирно и состроил глуповато-исполнительное лицо.

- Капитан Кастр, сэр, - заорал я, отдавая честь. - Сэр, кратер Буллиальд, сэр.

- Что у тебя, сынок, - мягко сказал Полковник и взглянул на часы, учтиво намекнув, что у него не слишком-то много времени.

- Группа Аксай-4... В кратере Буллиальд столкнулись с открытым сопротивлением, попыткой взлома секретного блока компьютера и открытой агитацией "красных" идей. Ситуация взята под контроль. Зачинщики арестованы. Ранено двое. Один убит. Противник понес значительные потери. Состоялись переговоры с хозяином местной фабрики, корпорацией "Интер Биотекнолоджик". Они не хотят брать ответственность за инцидент. Тактическая группа прогнозирует 45% вероятность, что противник произведет попытку вернуть захваченные нами позиции. Прошу считать этот сеанс связи официальным рапортом. Сэр.

Если б я только знал, чем именно занимается на Луне Полковник. Если б я только мог хотя бы подумать о толпах переселенцев, в основном высококвалифицированных специалистов, которых правительство эвакуирует из звездных портов на Темной стороне Луны, я попросил бы у Полковника дивизию космических пехотинцев, чтоб "защитить" их от воображаемого "красного" вторжения.

- Ого, капитан, - вытянулось лицо у Полковника. На часы он больше не смотрел. - Так! Молодец, сынок. Все данные немедленно переслать в Информационный Центр... Много тебе людей дать не могу. Положение сам знаешь какое. Так, что не больше чем еще пару групп. Держись! Комми не должны захватить контроль за трассой. С фирмочкой разберусь. Все!

Спустя пять часов, под траурное молчание туземцев в кратер опустился шаттл и моя армия увеличась втрое.

Я обладал абсолютной властью, и это пьянило. Прибывшие с подкреплением, обещанным Полковником, лейтенанты Желлсон и Элсод, выяснив ситуацию, волну поднимать не стали. Каждый из них получил свой собственный кратер в окрестностях Буллиальда. Кроме этого они получали жалование, как служащие нашей новой с Танкелевичем компании "Лунар Генетик". Мы сбили мировые цены на генные компоненты и получали бешеные прибыли. Все дело в том, что платить зарплаты и страховки "рабочим" мне и в голову не приходило. Туземцы еще должны были отрабатывать пищевой паек...

Военное командование, а потом и Правительство требовало подчинения. Я создавал видимость, соблюдал предписанные церемонии, сравнивая себя со жрецом недосягаемых Богов. В том, что "Боги" не явятся проверять, был полностью уверен.

Туземцы продолжали надеяться, и нам приходилось все время быть начеку, убивать в зародыше бунты и карать за саботаж. Попросту уничтожить этих людей мы не могли себе позволить. Лунные заводы должны выдавать продукцию, а без туземных специалистов это было бы затруднительно.

Мы пытались изобрести решение проблемы. Я, Желлсон и Элсод собрались в моей резиденции в столице владений, в кратере Буллиальд.

Бывший холл для общественных мероприятий, а теперь личный кабинет, тронный зал и место проведения пиров, был пышно убран самым драгоценным, что было на Луне - живыми растениями. На покрытой толстой плитой из цельного рубина столешнице огромного, метров тридцать в длину и примерно два в ширину, в беспорядке были расставлены многочисленные бутылки спиртного, запрещенного, кстати, на Видимой Стороне Луны. Водки в основном, ведь хозяином, принимающим гостей, был я, и пир устраивался в моем вкусе.

Не люблю холодный камень. Поэтому сидел в специально заказанном с Земли кресле из настоящего черного дерева. Худому, крупному на вид, с матовой, по змеиному сухой кожей, длинному, словно оглобля негру Желссону все было нипочем, и он уселся в вырезанное из лунного шлаконита сидение. Водку он не пил, обожал холодное оружие и был торгаш до мозга костей. Но Кириллиос Желссон умел просто завораживать людей, даже не открывая рта. Солдаты, только из-за его присутствия, были готовы идти на верную смерть. Туземцы в его кратере даже и не вспоминали о "свободном" прошлом. Хотя были не в лучшем положении, чем люди в кратере Гиппал, где заправлял сексуальный маньяк, здоровяк с волосатой грудью и с ослепительно-белой генетически обесцвеченной шевелюрой Джакомо Элсод. Впрочем, меня не интересовали его сексуальные наклонности. Кратер Гиппал выдавал продукцию и не требовал лишнего.

Склонный к франтовству Джакомо, пил только шампанское и приходилось доставлять тонны этого напитка с Земли для оргий. На счастье, Элсод совершенно не разбирался в винах и Танкелевич поставлял самый дешевый, синтезированный на дрожжевых фабриках сорт.

- Мне нужно полторы тысячи пищевых пайков, - лениво протянул Кириллиос, отталкивая от себя металлический бокал с ромом.

- Зачем? - оживился туповатый Джакомо. Он во всем старался подражать Желссону. Не считая секса, конечно. Компания выделяла ограниченное количество единиц синтезированных пищевых паев и перерасход в подведомственном лейтенанту Желссону кратере Гессенди значил только одно пронырливый негр сбыл товар куда-то на сторону. Убытки были невелики, и приходилось закрывать на это глаза. Чтобы не лишиться магического влияния Кириллиоса на людей.

- Люди едят каждый день, - трагически разведя свои длинные руки в стороны, промолвил худой прохиндей. - К сожалению...

Даже мельком глянув на эту хитрющую рожу, любому стало бы ясно, что вряд ли туземцы Гассенди получают пищу ежедневно.

- Получишь, - пообещал я. - Корми получше своих задохликов. Где еще мы возьмем спецов...

- Кстати, - нехотя выговорил Элсод. - Меняю две установки по сверхчистому разделению молекул, - лейтенант сверился с бумажкой, и кивнул, выяснив, что правильно выговорил название прибора, - на техника рециркуляционного кислородного комплекса.

- Куда ты дел своего? - устало выговорил я.

- Бунтовать вздумал, скотина, - отмахнулся красавчик. - Решил, что жена принадлежит ему одному...

- Добавь старательский танк-тягач и геолога, - глаза у Желлсона алчно блеснули. - И я отдам тебе техника с женой. У меня она бесполезный груз. Она по специальности оператор защитных орудий.

- Не вздумай подпускать ее к оружию! - строго ткнул я пальцем в Элсода. У него на лице было написано, что негр получит и геолога и старательский трактор. По мнению Джакомо одна баба стоила больше чем все это барахло. Он так сладострастно облизывал губы, что я перестал беспокоиться о безопасности в его кратере. Вряд ли женщина увидит что-то, какое-то оружие, кроме того, что у него в штанах.

- По рукам, - благополучно провалив героическую попытку изобразить мыслительный процесс на скроенном хирургами - косметологами лице, согласился Джако.

Мы собрались, чтобы выработать какую-нибудь стратегию наших действий в захваченных у "неприятеля" кратерах, а продолжали трепаться о пустяках. Джакомо красочно расписывал свои новые извращения, часто сбивался, нервничал, размахивал руками и забрызгал стол слюной. Желссон просчитывал в уме какие-то ведомые только ему одному торговые операции, слегка улыбаясь и делая вид, что внимательно слушает приятеля. От чего последний сбивался чаще и нервничал больше.

Я тихо пил водку, смотрел в экран работающего галавизора, и пытался что-то придумать. Вместо нужных мыслей в голову лезла всевозможная чушь, включая положение на фронтах бушующей за сотни тысяч километров от меня войны. Кстати, новости тогда и передавали.

Не смотря на сияющее энтузиазмом лицо комментатора, Демократическое Содружество впадало в коллапс. Затеянное Генеральным Штабом большое наступление в Центральной Африке и на просторах Западно-Сибирской равнины умылось океаном крови и сдохло. Горстка отнятой у комми земли тут же была объявлена "значительной частью континента". Роздали пол миллиона орденов и похоронили два миллиона истерзанных войной трупов. Красные сбили две орбитальные платформы, которые рухнули в плотно населенные районы. Количество новых жертв красных изуверств подсчитывается. На биржах резко подорожал бериллий во всех видах - основной металл для строительства межзвездных кораблей. Президент обратился к народу с предложением перенести выборы нового главы государства до лучших времен. Лидер партии Армия Единства, господин Курт Штайн высказался по этому поводу. Основной канвой выступления первого конкурента Президента было то, что легионеры АЕ готовы силой восстановить закрепленный Конституцией порядок смены высшей исполнительной власти государства. Конечно, в случае, если Президент рискнет отменить выборы.

- Кому-то еще нужно это догнивающее государство, - буркнул я.

- Ты это мне? - весело крикнул Игор Танкелевич с экрана коммуникатора, на котором еще даже не полностью растаяла дешифровальная таблица.

- Игор, - обрадовался я. - Рад видеть тебя, приятель!

Я действительно был рад его видеть. Игор утолял жажду общения с умным человеком. С этими двумя тарантулами, Элсодом и Желссоном, разговаривать особо не о чем. Я подвинулся ближе к экрану и включил поле беззвучия вокруг. Наши с коротышкой дела не должны достигнуть ушей сидящих рядом ублюдков.

- Привет, босс, - сиял банкир. - Слышал, что у нас тут твориться?

- Ты о бериллии?

- К дьяволу бериллий! У нас с тобой этого добра на два звездолета хватит... Я о перевороте.

- Что это значит? - не сразу понял я.

- Штайн и его боевики захватили все жизненно важные для государства точки. Галоцентры, связь, транспорт... Его полностью поддерживает армия. Президент закрылся в своем бункере в Скалистых горах, но говорят, что его время уже прошло... Люди Штайна приходили ко мне... Ему нужна поддержка банка. Я отправил их к тебе. Жди гостей. Решать тебе...

- А остальные акционеры?

- Забудь о них. Ты обладаешь контрольным пакетом.

- Как это случилось?

- Красные сбросили бомбу на Каир. На биржах началась паника. Я от твоего имени проголосовал против поддержания уровня котировок акций банка, а потом, через подставные лица, скупил все, что выпало на рынок. Ты, знаешь ли, заразный! Я фактически ограбил банк, но чувствую себя превосходно...

- Тебе еще нужно убить негра, - хмыкнул я. - Ты не забыл?

Игор, с задержкой в несколько секунд, засмеялся и, направив вытянутый палец куда-то в сторону, воскликнул: "бэнг!".

- Я подарю тебе настоящий пистолет, - тоном, которым обычно взрослые разговаривают с детьми, пообещал я. - Ладно, рассказывай. Чего хочет этот Штайн?

- Твердит о каком-то новом порядке... Да они к тебе эмиссара вышлют, тот лучше расскажет... Мне кажется, что положение не спасет ни какой порядок...

- Нам с тобой много и не нужно, - напомнил я приятелю. - Корабль готов?

- Вот по этому поводу я и хотел с тобой поговорить, - хлопнул в ладоши Игор. - Тут у нас в космопортах скопилось пара миллионов беженцев, которым приспичило покинуть родную планету... Так сказать, Колыбель Человечества...

- Да кому они нужны... - начал было говорить я, но споткнулся на полуслове, пробитый насквозь догадкой о плане Танкелевича.

- Я слышал у тебя там нехватка специалистов? - коварно поинтересовался банкир.

- Гений! - сделав вид, что только теперь догадался, вскричал я.

- Корабль почти готов, - не унимался коротышка. - Как мы и договаривались, достраивать его будем у тебя на Луне...

- Дешевая рабочая сила... - развел руками я.

- Точно! Я послал тебе бизнес-план действий. Посмотри, я подожду.

Автомат выплюнул несколько листков с текстом, и я взялся за их изучение.

Как все, за что брался Танкелевич, план был сделан тщательно, обдуманно и охватывал целый ряд тем, открывал целый веер выгод, о которых я сразу и не подумал.

Игор предлагал объявить несколько программ переселения. Небольшая, состоятельная часть людей, должна была оплатить их доставку на Луну. Сначала в Буллиальд, а потом в Биркофф-сити или в Менделеевград. Второй класс должны были составить физически крепкие, умеющие держать в руках оружие, мужчины с семьями, для укрепления нашей военной мощи. Им платить за проезд не требовалось. Напротив, мы будем оплачивать их службу. И, наконец, был еще третий класс - специалисты и члены их семей. Те, кто должен будет отработать свою перевозку, питание и жилье работой. В файле Игора третий класс проходил под заголовком "рабы". И этим было все сказано. И этим заканчивалась рекламная компания банка, как оплота этой цивилизации. И может быть, начало новой системы...

Банкир планировал перевезти всю эту толпу за один раз в полу готовом звездном крейсере. Пока корабль не оборудован удобствами и лишен элементарного комфорта, но это компенсируется большой его вместительностью. Прилагались обоснованные расчеты, доказывающие, что судно легко доставит в Буллиальд не менее 55 тысяч человеко-единиц. Другие цифры спешили уверить, что три наших кратера, поднапрягшись, сумеют вместить такое количество людей.

Связь с Землей, а так же доставку необходимого оборудования, припасов и оружия Танкелевич планировал осуществить с помощью купленного им небольшого межпланетного грузовика. Последним рейсом этот кораблик должен будет забрать с планеты самого Танкелевича, отобранных им клерков, архив и золотой запас банка.

Далее следовал список специальностей, которым приятель планировал отдавать предпочтение при наборе рабов. Я добавил еще несколько и послал план обратно на Землю.

- Согласен, - коротко бросил я Игору. - Начинай немедленно!

Тот изучил дополнения, сказал что-то в укрытый на его столе микрофон и улыбнулся во все свои тридцать с лишним зубов.

- Через десять часов встречай гостей, - сказал этот финансовый лис. Мы уже трое суток отбираем людей. Конкурс больше чем в Гомо-лотто... Проходит один из десяти тысяч!

- Не преувеличивай, - засмеялся я и прервал связь.

Скучающие прежде рожи лейтенантов теперь выражали крайнюю степень заинтересованности.

- Скоро вы получите всех спецов, которые нужны, - серьезно проговорил я. - Езжайте по домам, я с вами свяжусь.

8

Сила дипломатии. Король

Сон, прекрасный сон о том, как я, облаченный в сияющие латы, в кирасу с развевающимися по ветру пышными страусиными перьями, командую эскадрой прекрасных, белокрылых, парусных кораблей. Острова с толпами полудиких папуасов приветствуют меня, командора, цветами и грудами золота. Прекрасные девушки предлагают себя в надежде зачать от меня, полубога в их примитивном понимании, ребенка. Искаженные отчаянием, разукрашенные татуировками рожи полуголых дикарей и их кровоточащие от стальных оков руки. И с треском лопающаяся под жалом кнута кожа на спинах. Раз за разом... Удобная рукоятка в руке, кровавая черта за чертой на смуглой спине. Черта за чертой. Черта за чертой. Хруст выворачиваемых суставов в попытке избежать очередного удара. Угасание жизни в, когда-то сияющих яростью и жаждой мести, глазах. Флаги, шпаги, паруса, женщины, перья, вино и золото, целые груды золота...

И все это чудо прервалось одним единственным звонком. Сигналом от двери моих апартаментов я был выпихнут из рая фантазий в ад гудящей с похмелья, недосыпания и нервного напряжения головы. В тесные проходы воняющей потом многотысячных толп воронки в убогой лунной поверхности.

- Открыть, - буркнул я и сел на смятой, измазанной чем-то остро пахнущим пастели. Рука непроизвольно нащупала успокоительную рукоятку пистолета.

Панель, застучав неисправным автоматом, рывками уползла вверх, и рухнула на место, едва незваные гости переступили порог. Понадобилось протереть заплывшие какой-то мутью глаза, чтобы убедиться, меня почтили визитом именно Луи Чен и Пи Кархулаанен.

- Какая удивительная встреча, - попытался выговорить я, но густая, кислая на вкус слюна растворила гласные. Вряд ли гости что-то поняли.

- Что ты сказал, Бертран? - участливо поинтересовалась Пи. - Тебе налить воды?

Я кивнул и тут же вынужден был сдавить себе виски ладонями. Мир покачнулся, в глазах потемнело. Пи, которую Игор прислал на Луну вместе армией беженцев, принесла бокал, и присела на край кровати. Первые же капли влаги вернули способность разговаривать и даже, в какой-то мере, мыслить.

- Надеюсь, ты не хотела меня отравить, - как бы про себя проговорил я.

- Ты опять шутишь, Бертран, - осторожно улыбнулась Пи. Осторожно, не потому, что боялась обвинений в попытке отравления, а потому, что не совсем была уверена шучу я или нет.

- Мы пришли... - Пи начала объяснять причину столь неожиданного их визита, все еще продолжая улыбаться, но Луи ее совершенно бесцеремонно перебил.

- Это она привела меня. Я не совсем уверен, что это законно...

- Кстати, - залезая рукой под юбку девушки и совершенно не обращая на ее открывшийся для продолжения рот, воскликнул я. - Луи. Я давно хотел зайти к тебе... Чем это, дьявол тебя подери, ты там занимаешься?! Что это еще за сходки? Какое ты имеешь право отрывать спецов от работы только?! Особенно ради того, чтобы побеседовать с ними о высших материях! И перестань их прикармливать! Это неблагодарный скот, который и работать-то как следует не умеет...

Луи насупил удивительное детское лицо и обречено взглянул на дверь.

- Бертран, - мягко напомнила о себе Пи и нежно убрала мою руку. - Мы пришли к тебе... Нам сказали, что ты высшая и гражданская и военная власть в кратере... Только ты можешь зарегистрировать наш брак! Я смотрел на простое лицо девушки, следил за ее губами, старательно выговаривающими сложные для разума слова, и все ждал момента, когда будет нужно засмеяться. Но этот момент так и не наступил. Я взглянул на сразу как-то отдалившуюся Пи, на Луи, сарказм которого по поводу всего этого так и лез из всех щелей. Я внезапно ощутил, как покраснели уши. Именно почувствовал. Я снова оказался в полузабытой с детства ситуации, когда мать уволила старую добрую няню. Теперь Луи отнимал самое доброе в моей жизни.

Рукоятка пистолета ласково терлась о ладонь и предлагала быстро решить проблему. Только глаза Пи, которая не сомневалась в положительном ответе, не давали согласиться с коварным предложением оружия. Я успокаивающе похлопал по пистолету и нехотя улыбнулся.

- Конечно, Пи, - равнодушно сказал я. - Считай, что это уже произошло. Благословляю и регистрирую. И хочу стать крестным отцом вашего первенца...

- Пошли, дорогая, - облегченно воскликнул Луи.

- Нет, Бертран, - укоризненно протянула Пи. - Это должно происходить не так... Музыка, платье, свидетели, священник, кольца... Как же без всего этого?

- Ну... война... - я уже хотел завершить все это шоу, выпроводить парочку и попытаться еще хоть немного поспать.

- Подарки..., первая ночь... - продолжала перечислять Пи. Луи шумно выдохнул, но сарказма на лице я не нашел. Он тоже считал все это важным.

"Жалкие, маленькие людишки, - подумал я. - Копошащиеся в своем маленьком умственном загончике и не представляющие мира за его пределами. Фата, вазочки на комоде, ангелочки над кроватью с балдахином... пеленки в детском дерьме..." И по сердцу резануло острым лезвием черной зависти.

- Идите, - приказным тоном воскликнул я. - И готовьте кольца, платье и свидетелей. Будет вам свадьба!

Пи осторожно притронулась к моему плечу и встала.

- Ты хороший, Бертран, - искренне заявила она уже от дверей. Жених коротко кивнул и боком скользнул в не полностью открывшуюся, снова сломавшуюся дверь.

- Скотина! - заорал я, когда шаги гостей стихли за углом и еще одни ворота, ворота отсека, захлопнулись за их спинами. - Я убью этого гада!

Пистолет сам по себе выпрыгнул из-под подушки в руку, и я с огромным удовольствием выстрелил в стену. Потом еще и еще, прямо-таки чувствуя, как молекулы восторга, фейерверком разлетаясь по организму, сметал последние бастионы горечи.

- Я убью этих слюнявчиков! - вопил я под пение рикошетящих пуль, - я вырву их сердца и съем на завтрак!

Представил на миг это зрелище. Я, в кровавой луже у двух еще теплых тел в свадебных нарядах с кровоточащим сердцем в зубах. Это должно было выглядеть настолько дико, что я захохотал.

- У вас все в порядке, сэр!? - раздался женский голос от дверей, как раз в тот момент, когда переводил дыхание для нового приступа смеха. Я совершенно забыл о поломке механизма дверей и хохот с пальбой привлек внимание близлежащего поста охраны.

" Свадьбы!? - цинично подумал я. - Священник и кольца? Ну, уж нет! Только секс!"

- Иди сюда, - твердо сказал я и натянул сползшее одеяло на голые бедра. - Пни по дверям!

Женщина опасливо вошла, повернулась в пол-оборота и несильно хлопнула ладонью по застрявшей на полпути сталенитовой панели. Автомат сработал и дверь, хищно лязгнув, закрылась. Женщина продолжала стоять у стены, не решаясь уйти и не зная, зачем оставаться. Зато я знал.

- Раздевайся, - коротко бросил я.

- Простите, сэр? - не поняла она.

- Сними одежду, - сквозь зубы проговорил я, ткнув дымящимся дулом пистолета в ее сторону. И это подействовало. Охранница торопливо пробежала пальцами по магнитным замочкам, и мундир упал на грязный пол, обнажив ее немного полноватую фигуру.

Я хлопнул ладонью по постели, и она послушно подошла. Мне пришлось схватить ее за руку, чтобы принудить сесть рядом.

- Ты знаешь что делать, - заверил я ее и откинул одеяло.

- Я.., я не уверена... - прошептала в замешательстве женщина.

- Только не говори, что ты девственница, - капризно протянул я. - Ну! Хватай его и делай свое дело!

Я закрыл глаза, но перед мысленным взором немедленно возникло счастливое лицо Пи.

- Убить обоих или только эту дуру? - вслух подумал я.

- Меня зовут Ирина, - проговорила женщина с дрожью в голосе.

- Мне везет на дур! - констатировал я.

Она вышла, но через минуту снова вернулась.

- Вам сообщение, сэр, - улыбнувшись, как старому другу, заявила она. Я молча взял свернутый в трубку лист, развернул и прочел.

- Таблетку от головной боли, - бросил я, дочитывая. А, запив голубенький шарик водой, добавил.

- Бритву, чистый мундир со всеми наградами и... и помой здесь пол!

Не сказать, чтобы этот проклятый эмиссар Курта Штайна застал врасплох. Не слишком-то и нужна была дружба с этим выскочкой политиком, но я не хотел ударить перед его послом в грязь лицом. На Земле полагали, что я верноподданный офицер АДС и они все еще обладают властью в трех кратерах. Штайну нужна была поддержка хозяина крупнейшего финансового института человеческого мира, а не как капитана войск командос. И мы с Игором решили, что настало время развеять мешающие нашим планам иллюзии правительства.

За два с небольшим часа, которые понадобились председателю исполнительного комитета партии Армия Единства, премьер-министру Содружества, господину Моисею Сент-Одре на то, чтобы преодолеть межпланетное пространство, кратер Буллиальд был вылизан до блеска. Туземцев и спецов загнали в сумеречные норы самого нижнего уровня. Армия начистила мундиры и оружие. Наш достраивающийся звездный крейсер "Капитаньи" раскрасили флагами Банка. Так что, когда небольшая шикарная межзвездная яхта с эмблемами Содружества прилунилась невдалеке от гигантских опор моего корабля, кратер выглядел идеально.

И вот распахнулся люк, робот - трап причалил к серебристой яхте, на верхнюю ступеньку вышел высокий человек в сером, без воротника костюме. Его лицо отягощал великолепный нос, сделавшийся бы предметом зависти даже у Сирано Де Бержерака, а верхняя часть головы была покрыта густым ворсом кудрявых черных волос.

Я подмигнул стоявшему невдалеке Михе. Он подал знак и загрохотал гимн нашего с Игором банка. Потом наступила очередь гимна ДС. Моя армия, выстроенная в три больших квадрата, по несколько сотен человек в каждом, обе мелодии встретила стойкой смирно. Выполнено это было, быть может, недостаточно четко, не так, как это делают на государственных парадах. Зато с настоящим боевым оружием. По лицу эмиссара было видно, что не предполагал увидеть сотни хорошо вооруженных умелых бойцов под моим началом.

Гравитационная тарелка, на которой стоял я со своими помощниками, медленно проплыла над головами солдат, и зависла у трапа, немного выше люка.

- Рад приветствовать Вас, Моисей, в моем кратере, - нахально заявил я, когда музыка стихла. - Мое имя Бартоломео Эстер де Кастро, но можно просто командор.

Брови "высокого" гостя чуть дрогнули, но он был опытным политиканом и не позволил раздражению, овладеть собой. Чего я и добивался. Минутой спустя он уже, широко улыбаясь, лез на тарелку.

- Здравствуйте, - протягивая руку, ответил он. - Командор - это что-то вроде капитана?

- Скорее - адмирал, - совершенно серьезно уточнил я. - Сразу должен извиниться перед вами, Моисей. Кратер - это секретный объект и я не стану показывать вам его достопримечательности. Тем более что кроме стада баранов на нижнем уровне, ничего такого у нас нет...

Миха громко хмыкнул и поспешил спрыгнуть вниз, когда мы проплывали над очередным мостиком.

- Мы приготовили ужин в вашу честь. Но это чуть позже... Наверное, нам есть, что обсудить, не так ли? Надеюсь, вы не устали в дороге?

- Нет, что вы, - невольно переходя на предложенный светский тон, возразил гость. - Перелет развлек меня... И у нас действительно есть темы для беседы...

Оказавшись рядом, Моисей оказался несколько длиньше меня ростом и это обстоятельство, видимо, польстило его самолюбию.

Не смотря на чудовищное перенаселение кратера и, соответственно, нехватку жилой площади, у меня была отдельная комната считавшаяся кабинетом. Я не слишком часто использовал ее по прямому назначению, предпочитая вести дела из командного центра или из тронного зала. Поэтому кабинет не был богато отделан и, может быть, выглядел излишне функционально. Во всяком случае, когда Сент-Одре и я уселись в пластиковые мягкие кресла, ни он ни я не чувствовали себя на своей территории.

- Итак, - указав открытой ладонью на гостя, сказал я. - Насколько я владею информацией, вы явились что-то попросить и что-то предложить взамен. Я готов выслушать.

- Сразу должен сообщить, - после секундной заминки, которая должна была означать задумчивость, поведал Моисей. - Что герр Курт Штайн просил передать вам...

Я сразу понял - носатый прилетел в кратер играть со мной в игрушки. Стало смешно, и я позволил себе слегка улыбнуться. И тут же вспомнил незабвенного полковника Кривицкого из тихого сквера в столице Урала. Он тоже передавал просьбы "весьма высокопоставленных лиц". Тогда еще не знал, что мог купить себе десяток полковников и еще остались бы деньги на дивизию. "Слон" наверняка знал что-то, чего не знал я. О каком-то преимуществе, о чем-то таком, что давало мне козыри в этой игре. Я решил сделать вид, словно уже имею всех тузов в рукаве.

- Вы не знаете некоего полковника Кривицкого? - ни чуть не смутившись, перебил я Моисея. - Он тоже, в свое время, передавал просьбы правительства. Мы обсуждали с ним этические проблемы превентивного применения ядерного оружия.

- Нет, Кривицкого я не знаю... - не признался гость тоном, которым подследственный отвечает следователю.

- Лжете! - махнул я рукой.

- Нет, правда, не знаю, - озадаченно молвил Моисей.

- Нет или да!? - вскричал я. - Да или нет? Отвечайте на вопрос!.. Вы должны ответить! Кто такой Кривицкий?! Где вы встречались? Как вы связанны?!..

Моя душа пела. Я вскочил, подбежал к гостю, облокотился о спинку его кресла вытянутыми руками и орал вопросы прямо в лицо, изредка специально брызжа слюной. Наконец, наступил момент, когда сыворотка Леви не подсказывала больше слов, а спрашивать, зачем он убил рыжего лопатой не стал, чтобы он, не дай Бог, не посчитал меня сумасшедшим.

- Шутка, - спокойно бросил я напоследок и вернулся на место. - У нас здесь не так много развлечений. Я не мог себе позволить упустить такой шанс...

- Гм, - произнес эмиссар и потер шею под тесным воротничком.

- Не смущайтесь, - поощрил я его. - Что там еще хотел передать мне Курт?

- Это по поводу доктора Кимбумбе... - все еще нерешительно выговорил Моисей. - Все обвинения по его устранению сняты. Доктор и члены его семьи объявлены вне закона.

- Как это мило, - покачал я головой. - Значит, эта сука теперь окажется на моем месте. Курт настоящий... приятель. И что теперь? Я должен ему беспроцентный кредит?

- Мы надеялись на взаимопонимание с банком... - нехотя признался Сент-Одре. - Но не считайте, пожалуйста, себя обязанным. Доктор Кимбумбе был идейным лидером Армии Национального Единства Африки, а двух Армий Единства Земля не вынесет...

- Вы хотите сказать, - решил уточнить я, - что я оказал услугу, прихлопнув этого чернозадого?

- В некотором роде - да, - кивнул Моисей.

- Я уже столько для вас сделал, столько за это страдал. Чего же вам еще нужно от бедного португальца? - захныкал я.

- Чтоб я так жил... - выпалил эмиссар. - В такой нищете.

- Не прибедняйтесь, - холодно посоветовал я. - Вы ведь теперь второе лицо в государстве.

На несколько минут в кабинете повисла тишина. За дверьми мерно прохаживался караул. В трубах вентиляции шипела дыхательная смесь. Чуть потрескивали стеновые панели не в силах выдержать напора промороженного лунного грунта. Я впервые, с тех пор, как попал на эту планетку, услышал эти звуки и поймал себя на мысли, что нравится их слышать.

- Вернемся к нашим баранам, - решительно брякнул Сент-Одре, и сжал подлокотники. - Всеземной Федеральный банк - единственное в Содружестве стабильное финансовое предприятие... И герр Штайн намерен приложить усилия, дабы так оставалось и впредь.

- Разве этому может что-то помешать? - саркастично ввернул я.

- Комми, - пожал плечами посол. - Война еще не окончена.

- Вселенная полна звезд, - возвышенно принялся ораторствовать я. Нашему банку везде найдется место...

- Это мы тоже обсудим, командор, - теперь Моисей перебил плавное течение моих дифирамбов.

- Хорошо, - я, шумно вздохнув, тоже перешел на деловой тон. - Чего вы хотите, и что я с этого буду иметь?

- Я начну издалека, - честно признался эмиссар, но мне уже надоело это словословие. Конечно, даже в вечной Библии говориться, что вначале было Слово, но следом-то всегда должно идти дело! Постоянный хоровод Слова и Дела создал цивилизацию людей на Земле...

- Начинайте хоть с чего, лишь бы к ужину успеть все уладить.

- Я могу быть уверен, что комната не прослушивается?

- Да ради Бога, - раздосадовано отмахнулся я. - Будьте уверены в чем угодно! Давайте же, наконец, перейдем к делу!

- Вы разумный человек, - с легкой тенью сомнения в голосе, все-таки начал говорить эмиссар. - И конечно понимаете, что мы уже фактически проиграли красным Землю. Полная ее оккупация коммунистами - дело нескольких недель. В лучшем случае - месяцев...

Конечно же, я был согласен с Моисеем Сент-Одре. Напряжение бьющихся из последних сил фронтов, как барометром, измерялось количеством беженцев желающих покинуть планету.

- Однако Земля - это еще не все Человечество...

- Да, - встрял я. - Каких-то восемьдесят пять процентов!

- Теперь уже меньше, - уточнил посол, вытянув худой жилистый с прекрасным маникюром палец к потолку. - Хорошо известный вам Полковник уже давно занимается эвакуацией самых лучших представителей земной цивилизации в колонии. Мы намерены продолжить войну в космосе!

- Чушь, - воскликнул я. - И вы сами это прекрасно знаете. Слишком дорогое удовольствие - тащить в космос оружие. Кто построит такие огромные корабли, чтоб разместить там нужные источники энергии для всех этих лазеров?..

- Вы сами пользуетесь портативными моделями излучателей, - напомнил Моисей. - На Марсе уже готовы десять новейших крейсеров и заканчивается обучение пилотов нового типа... Ну да разговор не об этом... Земля имеет чуть более пятидесяти более или менее развитых колоний на других планетах. Пока они под нашим полным контролем. Коммунистическая зараза еще туда не добралась... Но это вполне может случиться! Колонисты недовольны. Земля до сих пор не оказывала им должного внимания. Они чувствуют себя ущемленными в правах. Пора изменить ситуацию.

- Причем тут мой банк? - не понял я. - Это проблемы Содружества. Банк имеет представительства на каждой из колоний и ни одна из них не может обвинить нас в недостатке внимания!

- Вот именно, дорогой командор. Вот именно! - разулыбался Моисей.

- Тогда уж лучше зовите меня драгоценным! - хмыкнул я.

- Неважно, - отмахнулся увлеченный своими идеями Сент-Одре. - Герр Штайн предлагает вам, вашему банку, стать официальным банком Содружества.

- Передать акции государству? - вскричал я. - Да пошли вы...

- Не горячитесь, - Моисей продемонстрировал свои ладони. - Мы только хотели перевести счета в ваш банк...

- А сделать это без всяких там предысторий и лишних слов было нельзя, съязвил я.

- Есть еще одно "но", - вдруг огорчился посол. - Колонии, особенно те, что развиваются быстрее других, уже считают себя чрезмерно самостоятельными. Пресловутую, по сути - марионеточную, шутовскую Федерацию Млечного Пути создавали для видимости. Земля там представлена относительно большим числом делегатов, чем все колонии вместе взятые. Хотя инопланетные поселения уже значительная политическая сила. Нас пока выручает только, что некоторые заселяемые звездные системы слишком далеко от Новой Океании, чтобы делегаты имели возможность принять оперативное решение. Теперь же, с потерей Колыбели, мы оказываемся, и вовсе, в подчиненном положении.

- Ну, так пошлите на эту Океанию полк командос, - пошутил я, даже не предполагая насколько близок к замыслу Штайна.

- Ну, зачем же нам портить отношения с единственными союзниками? Мы лучше пошлем туда вас вместе со всем банком. Колонии - сущая находка для инвестиций высвободившихся средств. Очень скоро вы получите полный финансовый контроль над инопоселениями... И станете Галактическим Федеративным Банком.

- Зачем это вам?

- Но ведь вы станете инвестировать и наши вклады. У вас же будут наши счета.

- У правительства завелись деньги?

- Мы облегчаем бремя Земли, вывозя в колонии сотни тысяч переселенцев. Одновременно облегчаем их карманы. Неплохие доходы... Хотя, что я вам это объясняю. Вы и сами занялись этим бизнесом...

- Ну, что ж, - изрек я, мгновенно сообразив всю привлекательность предложения, - я согласен. Есть последнее условие Штайна?

Моисей удивленно округлил глаза, но кивнул. Он не был бизнесменом, откуда ему было знать, что во всех сделках такого рода всегда есть последнее условие.

- Герр Штайн хотел бы обладать какой-то частью акций банка...

- Лично?

Эмиссар дернул головой, чтоб оглянуться за спину, глаза заметались по комнате, но в итоге он кивнул.

- ...И Банк снова начинает платить... небольшие налоги.

- Как это будет выглядеть в цифрах?

- Десять процентов акций и 7,5% налогов.

- Покажите, где мне подписать... - пошутил я. - Вы сами берете наличными или золотом?

- Я уже свое получил, - на грани слышимости буркнул Моисей, и я не стал более затрагивать эту тему.

- Когда мы подпишем бумаги?

- Бумаг не будет, - слегка улыбнулся носатый. - Мы просто сделаем это...

- Есть еще одна проблема, - воспрял посол после небольшой задумчивости, чем вызвал мой очередной тяжелый вздох. - Это ваши действия здесь, на Луне...

Я немедленно состроил самое невинное выражение лица.

- ...Говорят, вы здесь даже рабство практикуете?

- Вы покупаете или продаете? - наигранно поинтересовался я.

- Если это правда, то советую на некоторое время спрятать всех этих... людей. Сюда прибудет представитель колоний, и мы проведем переговоры... Я надеюсь, что он успеет к обещанному ужину.

- А если я откажусь принимать этого ... посла?

- Вы не откажитесь, - уверенно изрек Моисей и раскрыл ладонь, на которой лежал небольшой черно-красный, тускло отблескивающий значок трехсторонняя свастика.

- Ом Свасти, драгоценный мой командор, - просто сказал политический динозавр и слегка хмыкнул.

Если межзвездная яхта Сент-Одре своими вычурными крылышками прямо-таки излучала богатство и мощь земного государства, то потрепанный, видавший виды грузовичок, на котором в кратер опустился посланец колоний, декларировал отвагу и какую-то бесшабашную лихость. Но, чтобы он там ни символизировал, чего бы ни излучал, я-то знал, что звездолет нес в себе важного гостя. И поэтому церемония встречи облезлого грузовичка мало, чем отличалась от предыдущей. Только гимны вовсе не звучали...

Солдаты выстроились, Миха скомандовал, мы с Моисеем встали на гравидиск и поплыли к неторопливо открывающемуся люку кораблика. И снова, как и несколько часов назад, диск повис чуть выше входного шлюза, а я приготовился к приветствию очередного незваного гостя.

Дальше ситуация полностью вышла из-под контроля. Всю торжественность обстановки испортил какой-то здоровенный, бородатый мужик вышедший на трап чуть ли не в домашнем халате.

- Добро пожаловать... - выпалил я и запнулся на полуслове, потому что мужик сладко потянулся, зевнул, хитро глянул на нас из-под густых бровей и пробасил.

- Здорово, коли, не шутишь.

А потом отвернулся к входному люку и гаркнул во всю мощь своей глотки.

- Вставайте, обормоты! Мы уже на месте!

Наверняка здоровяк служил на этом судне штатным будильником, потому что уже через несколько минут на трап вышли несколько человек. Почти все они выглядели так, словно только что покинули теплые постельки, и лишь один из них был абсолютно готов к чему угодно. Я отказывался верить своим глазам! Послом колоний оказался Арт Ронич!

- Берти! - закричал он и поднял руки, едва меня увидев. - Чего ты туда забрался? Спускайся, приятель!

Его искренность, светлая радость от встречи, совершенно неожиданно передалась и мне.

- Арт! - крикнул я и довольно резко опустил диск до уровня верхней площадки трапа. - Давно тебя не видел, бродяга!

Ронич легко, одним прыжком, вскочил на диск, аккуратно обошел оказавшегося на пути Моисея и крепко пожал мне руку.

- Так это ты тот самый пират де Кастро, который захватил половину Луны и провозгласил себя королем? - воскликнул собутыльник и оглянулся на мою замершую в строю армию. - Узнаю старого друга! Ты всегда умел как следует повеселиться.

- Ты тоже, вроде как, карьеру сделал, - я хлопнул его по плечу.

- Добро пожаловать в Солнечную систему, - не к месту серьезно и торжественно провозгласил Моисей и протянул руку Арту. Политик, казалось, совсем не был удивлен, что мы с Артом оказались хорошими знакомыми.

- Премьер-министр нового правительства Земли, - вспомнив о приличиях, представил я политикана. - Моисей Сент-Одре.

- Арт Ронич, - приятель уверенно пожал протянутую руку Моисея. Помощник депутата СФМП Шамиля Цератели. Член совета парламентской группы "Колониальная хартия".

- Ого! - присвистнул я. - Командор Бертран де Кастро.

- Ты действительно работорговлю здесь ввел? - хитро, в точности так же, как недавно бородатый мужик, взглянул на меня Арт.

- Врут, завидуют, - быстро возразил я. - Просто я не плачу зарплату своим сотрудникам.

- Ага? - не поверил Ронич.

- Я думаю, этот вопрос мы тоже обсудим в ходе нашей личной беседы, дипломатично ввернул Моисей, и взял Арта за локоть. - Если вы не очень утомлены после перелета, предлагаю начать прямо сейчас.

- Да, правда, - согласился я. - Пройдемте в кабинет.

- Извините, командор, - вдруг заупрямился землянин, - но нам нужно поговорить с глазу на глаз.

- Мы еще успеем с тобой наговориться, - неожиданно подхватил Арт песню Моисея. - Еще выпьем и вспомним старые добрые деньки...

Оба незваных гостя, не спрашивая разрешения, отправились в кабинет, а я, словно чужой, остался стоять у внешнего ограждения террасы кратера.

Сколько раз я слышал - "все происшедшее - к лучшему", сколько раз убеждался в том, что это непреложная истина, но, тем не менее, каждый раз продолжаю злиться по пустякам, когда события не устраивают. Эта, видимо буддийская, фраза снова пришла в голову, когда я, яростно сжимая не в чем не повинный стальной прут ограждения, пытался справиться с желанием пойти и перерезать обоим послам глотки.

Явившийся вдруг Миха сообщил мне неприятное известие - рабы взбунтовались. Каким-то образом им стало известно о гостях в кратере. Они решили, что час избавленья настал, и восстали, надеясь на покровительство неведомых ревизоров.

Я почувствовал, как затрепетало тело в предвкушении удовольствия. Словно прекрасная женщина ждала, изнывая от желания, за легкой шторой, а я, юнец, мальчишка ни разу не вкушавший этот плод, стою, зажав рвущееся из трусов хозяйство, и пытаюсь унять сумасшедшее сердце.

- Необходимо уладить это дело до того, как эти два кретина наговорятся в кабинете, - оскалился я и, как оказалось, этого и не хватало Михе для уверенности.

- Ты думаешь, командир, - не слишком уверенно, но уже с надеждой, спросил русский. - Нам удастся их утихомирить? Они завладели оружием!

Это несколько меняло дело, но положение вряд ли тянуло на громкое имя "критическое".

- Надеюсь излучатели все еще у нас?

- Да, конечно! - поспешил заверить меня Миха. - И бронекостюмы и излучатели...

- И ты не мог справиться с этим быдлом без меня? - разочарованно протянул я.

- Они свалили роботов в баррикаду и прячутся там. Если мы станем использовать лазеры, то можем попортить машины. Кто тогда будет добывать нам кислород?

- Ты напоминаешь мне того придурка, чья машина поломалась в двух шагах от дома и он сидит в задумчивости - как же теперь до дома-то добраться, поддразнил я вояку. - Ты же вроде русский, а не этот чертов виртуал...

- Не будем же мы сами... - разозлившись, вскричал Миха.

- Мы, - я остановился на площадке у лифта и ткнул пальцем себе в грудь. - Не будем! А они - будут и еще как! Потому, что мы сядем в наш корабль и улетим, а они останутся здесь подыхать без воздуха.

- Я об этом не подумал, - искренне обрадовался сержант.

- Вот поэтому командир здесь я, - охотно согласился я и хлопнул Миху по плечу. - Ну! Поторапливайся. Надевайте броню и покажите этому скоту, кто тут хозяин!

Русский уехал на нижний уровень, а я, как бы душа не стремилась туда же, отправился улаживать еще одно дельце. Не очень-то хотелось, чтоб нашими неприятностями с рабами заинтересовалась команда корабля с колоний.

- Приве-е-ет, - вежливо поздоровался я с развалившимся у входного люка в корабль тем самым человеком-будильником.

- Мы уже здоровкались, приятель, - не слишком-то любезно отозвался он. - В корабль Арт велел никого не пускать...

- Да, мать твою... зачем он мне здался?! - взорвался я, что вызвало совершенно странную реакцию здоровяка.

- Ого, - разулыбался он. - Так бы сразу и сказал! А-то футы-муфры-тут-култура!

Я не очень понял, чем же удалось вызвать извержение непереводимых слов, но решил продолжать в том же духе.

- Запиши себе в башке, тупоголовый, - я, наконец-то, разговаривал, как и подобает сеньору с быдлом, а колонисту это, похоже, еще и нравилось. - Как только Арт с этим петухом расписным наговорятся, мы устраиваем пир. Вся команда может ввалиться. Ты... тоже, если руки помоешь.

- О'Кей, земляк, - совсем уж неожиданно для меня заржал бугай. Считай, что я уже там.

- И вот еще что! - как бы нехотя добавил я. - Мои ребята в подвале решили поразмяться - крыс пострелять. Так что не обращай внимание на пальбу.

Снизу как раз донеслись вопли, ругательства и целая канонада. Спустя минуту, из моего коммуникатора раздался голос Михи.

- Командор, мы загнали скотов в угол у отсека воздухообразователя. Они хотят сдаться, но станут разговаривать только с тобой!

- Иду, - коротко бросил я и уже собирался уходить, но здоровяк меня приостановил.

- Я не слышал, чтобы крысы разговаривали, - почему-то угрожающим тоном, поделился он.

- Все дело в этих проклятых прогрессе с гуманизмом, - пожаловался я, высвобождая плечо из его лап. - Раньше-то они и пикнуть не смели...

Сумеречный, освещенный только редкими, тусклыми, синими светильниками, коридор был завален покореженными роботами и трупами рабов. Сотни разорванных на куски тел, руки, ноги, головы в лужах крови. Выпученные от боли и страха безжизненные глаза покойников, сталактиты из запекшейся крови, намотанные на гусеницы сломанного механизма кишки...

Оставшиеся в живых бунтовщики сверкали полными бессильной ярости глазами из-за баррикады, а командос попросту сидели на полу среди мертвяков. И хотя хамелеоны небыли включены, потеки крови, и сгустки мозгов на броневых пластинах как нельзя лучше маскировали бойцов. Если бы это кому-нибудь было нужно. Стояла тишина, и лишь лежавший между командос и баррикадой раненый раб быстро-быстро дышал. Его грудная клетка была разорвана пулями, и при каждом вдохе-выдохе розовые легкие показывались в дыре. Он был явно на пороге смерти и должен был скоро сдохнуть. Вид его агонии, по-видимому, бойцов развлекал.

- Сколько их там? - поинтересовался я, мельком выглядывая из-за бронированной спины Михи.

- С оружием - человек пятнадцать. Ну и остальных сотен пять...

В воздухе стоял пряный запах озона и парящей крови. А еще ноздрей достиг неописуемый, чувствующийся даже на ощупь, запах страха.

- Эй, скоты, - закричал я, пользуясь усилителем из бронекостюма русского. - Я готов пощадить вас.

- Де Кастро, это ты? - услышал я слабый голос профессора Хона из-за баррикады.

- Нет, это Святой Дух, - пошутил я, надеясь в глубине души, что Хон пошлет куда подальше и этим завершит дурацкие переговоры. Тогда бы я надел свою броню и возглавил атаку на последнюю "цитадель" восставших рабов.

- Де Кастро, мы можем взорвать щиток гравиустановки и воздухообразователь, - чисто по детски пригрозил Хон.

- И что вам мешает? - разговора ради, поинтересовался я. - Вам нужно мое разрешение? Валяйте!

- Он сумасшедший, - истерично завопила какая-то женщина из рабов. - Он нас всех убьет! О, Господи, Господи!

- Аминь, - легко согласился я. - Если через пять минут я не увижу кучу сложенного вами оружия - можете взрывать хоть весь кратер.

- Ты блефуешь, - как-то устало, что даже забеспокоился о его здоровье, продолжил профессор. - Почему мы должны тебе верить?

- Потому, что командоры де Кастро всегда держат слово, обезьяна, любезно пояснил я.

На долгие три минуты поле боя обволокла тишина. Раненый раб вознесся, испуганной бабе заткнули рот, а командос, казалось, и вовсе задремали. Я, плюнув на советы Михи, прогуливался по полю боя и решение рабов застало чуть ли не у самой их баррикады.

Они почти опоздали. Наверное, устраивали демократическое голосование.

- Мы сдаемся под твое слово, - просто сказал Хон, вышел и бросил под ноги пистолет.

- Через несколько недель, максимум месяц, - негромко пообещал я азиату. - Мы погрузимся на корабль и уберемся из этой поганой дыры. Так, что объясни это людям - хорошо работать в их интересах. Как только судно будет готово, снова станете свободны.

- Я тебе не верю, - так же тихо сказал Хон и пошел к выходу с гордо поднятой головой, видимо ожидая пулю в спину. За ним потянулись и остальные.

Арт, на предложение пойти отдохнуть перед ужином в приготовленную для комнату, хитро взглянул, хмыкнул, словно это была хорошая шутка, и хлопнул меня по плечу. И ушел на свой грузовик. Моисей, беря пример с представителя колоний, тоже отправился отдыхать на яхту.

Мне же отдохнуть суждено не было. Я вилась Пи и "порадовала" известием, что у них с Луи все к свадьбе готово и теперь они намерены присовокупить бракосочетание к вечернему пиру.

- Да ты... - начал было я ругаться, а потом подумал, что свадебная церемония - не слишком хорошее время для расспросов о дискриминации, гуманизме или антигуманизме, которые Арт обязательно бы затеял.

- ...Быстро приготовилась, - закончил я и улыбнулся.

- Ты обещал настоящего священника, - робко напомнила невеста. - Все остальное уже готово.

- С этим могут быть проблемы... - поморщился я, не желая забивать голову еще и этими пустяками. Но на Пи в этот раз отговорки не действовали. Она уперлась, словно осел.

- Хорошо, хорошо, - сдался я. - Если ты думаешь, что это легко - найти тебе на Луне попа, то сейчас же пойдем вниз и попробуем сделать это вместе. Быть может среди наших... рабочих есть хоть один жрец какого-нибудь божества... Надеюсь, тебе не нужен какой-то особенный церковник?

Кархулаанен конечно же знала о бунте рабов. Знала и о том, что весь нижний уровень залит кровью. Я надеялся, что побоится или, на худой конец, побрезгует идти вниз, но женщина думала только об одном и на разбрызганные по стенам мозги ей было наплевать. Пришлось снова ехать вниз.

"На полу" у дверей лифта стояла охрана. Еще с десяток солдат группами обыскивали темные закутки в поисках живых или мертвых мятежников. Где-то чадила сгоревшая изоляция, и на уровне воняло, словно в цеху какого-то завода. Только в цехах не пахнет кровью...

Разбитые роботы больше не загромождали коридор. Их собрали и свалили в кучу. Неподалеку красовались бархан брошенного рабами оружия и целая гора одежды.

- Здесь, оказывается, раньше размещался арсенал службы безопасности кратера, - озабоченно хмурясь, сообщил мне все еще облаченный в доспехи Желссон. - Мы проверили по таблицам комплектации. Не хватает двух пистолетов и вакуумной гранаты... Ребята обыскали все, но...

- Пусть поищут еще, - посоветовал я. - Нам не нужны проблемы за ужином... А где эти... люди?

- Джани устроили им обыск. Они в роботогараже.

Негр неопределенно ткнул пальцем куда-то влево от лифта. Глаза уже сияли алчным блеском, и не составило труда отгадать, что же его так заинтересовало. Куча одежды стоимостью не более сотни кредитов.

- И не думай, - строго сказал я. - Только голых рабов нам еще и не хватало.

Желссон, как зомби, покачал головой, и пришлось ударить ладонью по его щеке, чтобы оторвать взгляд от дешевых тряпок.

- Ты слышал приказ? - рявкнул я так, что даже "железобетонная" Пи взвизгнула.

- Ладно, ладно, командир, проговорил Кириллиос и, громыхая стальными подошвами, ушел вслед за командос. Через секунду из-за угла послышались его крики.

Я тяжело вздохнул и, взяв Пи под локоть, повел в гараж. Нужно было оставить невесту на попечение охраны и заняться поисками самому, но кто же знал, что Элсод устроит в ангаре стриптиз?

Ворота были широко распахнуты и Пи, вскрикнув, спрятала лицо в угол. Потому, что на самой середине огромного ангара стояла толпа совершенно обнаженных людей. Элсод, слюнявя похотливые губы и потирая руки, ходил вокруг и отпускал грубые шуточки по поводу фигур рабов.

- Что, черт тебя возьми, здесь происходит? - крикнул я и лейтенант побежал навстречу.

- Кто-то из них прячет оружие, - тупо таращась, отрапортовал этот идиот.

- Как ты думаешь, - сквозь зубы процедил я. - Где они могут спрятать такую вещь, как пистолет?

- Ну... у женщин... - начал объяснять Элсод, как всегда помогая себе руками, но я не намерен был терять время на всякие глупости.

- Немедленно верни им одежду, - безапелляционно потребовал я, и тут же передумал торопиться. - Пошли кого-нибудь за тряпками, пока Кириллиос там все не распродал...

Мне вдруг стало интересно.

В детстве, или скорее в отрочестве, лет в 15 или 16, я мечтал, что однажды окажусь в компании сотни обнаженных женщин. Моей фантазии не хватало на то, чтобы представить что же стану с ними делать. Одна мысль о ста голых бабах сводила с ума, заставляла трещать по швам одежду.

И вот юношеская мечта сбылась. Передо мной, покорно опустив головы стояла целая толпа женщин. И снова фантазии не хватало...

- Мужчины к левой стене, женщины к правой, - приказал я, и стадо пришло в движение. Стремящиеся выслужиться солдаты Элсода рьяно бросились подгонять толпу. Через пару минут разделение по полам завершилось и я увидел... И снова брюки стали тесноваты.

Я не мог больше этого терпеть и не знал, что же делать дальше.

- Бертран... - тонким голоском позвала Пи из-за двери, и я почти бегом ринулся туда.

- Они там все голые, - открыла свою страшную тайну невеста.

- Да, да. Рад, что ты заметила, - сжав зубы, ответил я, схватил ее за руку и потащил за собой в темный уголок у энергощита.

- Их моют? - снова робко заговорила Пи, когда я, уже путаясь в бесчисленных складках, задирал подол ее свадебного платья.

- Да, да, - пыхтел я. - Помолчи...

Полноценного акта не получилось. Напряжение было слишком велико и надолго меня не хватило. Я натянул штаны и сел на пыльный пол. Сердце постепенно сбавляло бешеный ритм, возвращаясь к обычному состоянию, и вместе с ритмом успокаивался и я.

- Ну вот, - поглаживая по голове, говорила добрая, святая Пи. - Вот тебе и легче. Ты приходи и потом... после свадьбы... когда тебе нужно будет. Только чтоб Луи не знал... А то тебе придется его убить. Он слабый, но знаешь, какой бывает...

Если бы слезные каналы не выжгло в безумной ядерной вспышке на алтайском старом кладбище, я наверное заплакал...

Впрочем, это быстро прошло. Вспомнил о цели нашего с Пи похода на первый уровень, и мы поспешили вернуться в гараж. На счастье Элсода, он успел вернуть одежду рабам.

Мы нашли двух подходящих мужчин. Ни я, ни Пи не знали, какой веры придерживался Луи, поэтому взяли обоих. И православного монаха и мусульманского имама. Какой ветер занес этих чудаков на Луну, можно было только гадать...

Я решил выделить Пи бойца, ибо она захотела забрать обоих попов в предсвадебный штаб. Я не мог в такой день отказывать.

Это походило на заговор. В организации свадьбы Пи участвовали, чуть ли не все солдаты и каждому в церемонии имелось место. Каждый делал свое дело, и лишь я, который затеял ужин в честь послов, получалось, оказывался лишним.

Это меня злило. Я чувствовал какой-то подвох. Что-то, что угрожало мне, моему лидерству в стае, не давало покоя. Я изображал радость на лице, суетился, устраивал гостей за праздничным столом и мечтал о своем излучателе и бронекостюме.

Со мной избегали встречаться глазами. Даже верные помощники, Миха, Желссон, Элсод, не говоря ни слова, были заняты в последних приготовлениях к церемонии. Я был до смерти напуган, чувствовал себя голым, и продолжал корчить из себя хозяина.

- Что происходит? - весело спросил Арт, заинтересованно разглядывая суетящийся вокруг народ. Хотел бы я ему ответить... И ответил бы. В то время, когда мы были курсантами военного училища, обязательно бы рассказал ему о своих опасениях. Но то время прошло... Не к лицу командору де Кастро эти параноидальные припадки!

- Сюрприз, - отговорился я и передвинул кобуру на живот так, словно она мешала поудобнее устроиться в кресле.

Подозрения громоздились на бредовые фантазии. Мне уже мерещилось, что лейтенанты сговорились за спиной. Вокруг образовался вакуум. Я ощущал его каждой клеточкой своего тела. Я осторожно оглядывался, высматривая стволы нацеленных в сердце ружей. И то, что их не было заставляло беспокоиться еще больше. Может быть, стало бы легче, если б я разглядел этот вражеский глаз над прицелом.

Наконец все было готово. Заговорщики встали на места. Я ждал, что в тронный зал ввалится десяток броненосцев с излучателями по мою душу. Но ворота открылись, и на пороге появилась Пи с Луи Ченом под руку.

- Ваше место там, командор, - шепнул на ухо Миха и указал на нелепый, сооруженный из упаковочных ящиков, подиум. Я, ощущая дрожь в коленях, пошел к указанному месту. Казалось, что помост сооружен не в честь свадьбы, а как эшафот для меня.

- Что мне делать? - пролепетал я.

- Мы нашли компьютер, в который Хон записывал акты гражданского состояния аборигенов, - разулыбался Миха. - Тебе нужно только зарегистрировать их своей властью...

Не очень-то я верил сержанту, но, тем не менее, решил не спорить с обстоятельствами и пока делать то, чего от меня хотели.

Сбоку, из-за портьеры, вывели обоих священников. Чтобы они не шорохались куда попало, сзади их перемещения любезно корректировал вооруженный командос.

Огромный зал был полон народом. Экипажи обоих звездолетов гостей, все командос, лейтенанты моей армии, даже медленно спивающийся Ван Ку почтил присутствием бракосочетание Луи. Играла музыка. Специально отобранные за лояльность рабы носили напитки и яства. Сверкали металлические детали и награды Содружества на парадных мундирах. Зал был тщательно вычищен и украшен живыми растениями, лентами и флагами. Я не узнавал собственный тронный зал. Организаторские способности Пи попросту пугали...

И вот церемония началась. Мой денщик твердо взяла Луи под руку и, под не злые шутки остальных бойцов, потащила его к подиуму. Оба попа встали между молодоженами и мной. Заиграл древний марш, который уже несколько тысяч лет звучит на всех свадьбах землян. Миха, как свидетель, достал из кармана титановые кольца...

Пи подвела Луи к священникам. Музыка стихла, и взоры всех присутствовавших обратились ко мне. Я понял, что от меня ждут каких-то слов. И еще я понял, что ни кто пока меня убивать не собирается. Я прокашлялся, растянул губы в улыбку и...

- Ненавижу тебя, собака, - вдруг заорал один из священников, кажется мусульманин, и выхватил из-под полы просторной хламиды пистолет с гранатой. - Я убью...

"Начинается!" - подумал я и потянулся к кобуре.

Террорист еще не успел даже взвести курок, а между нами уже встала живая стена солдат. Грохнул целый залп выстрелов.

Лжесвященник взорвался изнутри. Граната выпала из руки и покатилась под помост. И ни кто не успел заметить на месте ли предохранительная чека. Время, казалось, остановилось. Серебристая болванка несла в себе взрывчатку ужасающей силы и старуха с косой померещилась едва ли не каждому в этом зале. Террорист медленно падал на сияющий чистотой пол, и струи крови из обнаженных внутренностей фонтаном хлестала, пачкая все вокруг, включая снежно-белое платье невесты. Пи покачнулась и лишь локоть Луи спас ее от падения.

Я даже не успел испугаться. Наверное, просто не верил в реальность происходящего. Вместо ужаса, который охватил всех вокруг, ощущал лишь досаду и недоумение за испорченное платье Пи.

- Футы-муфты-тут-култура, - облегченно протянул здоровяк с корабля колонистов, спустя три растянувшихся секунды. И как по мановению волшебной палочки вокруг снова родилась суета. Труп священника уволокли, лужу крови накрыли какой-то тканью. Пи попробовала было стереть кровь с платья, но только еще больше размазала сгустки.

- Мы вынуждены перенести церемонию... - начал говорить я с подиума, но совершенно неожиданно Пи это не понравилось.

- К дьяволу, Бертран, - громко заявила невеста, совершенно непререкаемым тоном. - Завтра будем переживать из-за этого гада! А сейчас должны продолжать!

Словно зачарованные, мои видавшие виды бойцы, морща носы при виде крови на платье, заняли места и продолжили церемонию.

- Они все заражены его безумием, - негромко сказал Арт Моисею. - И вы хотите выпустить эту свору в Космос?

- Боитесь за здоровье колонистов? - усмехнулся Сент-Одре.

Я, в душе, согласился с сарказмом землянина и продолжил церемонию. Меня выходка Пи не смутила. Запах свежей крови добавлял свадьбе пикантности...

9

Билет в иной мир. Король

Я крутил в пальцах матово-белый магазин к пистолету. Смотрел, как играют размытые блики на его совершенных гранях, вспыхивают и пропадают отблески ламп, перетекают дрожащие рубиновые огоньки - отражения сигнальных индикаторов с пультов. Иногда патрон ловил и цинично искажал висящую за большим обзорным экраном Землю. Тогда я, на время, приостанавливал пальцы, замирал и пытался разглядеть в искореженном пятне очертания укрытых циклонами континентов. Полыхающая боями Европа, огненная Америка, темная, мрачная Африка, Антарктида с отблесками взлетающих звездолетов битком набитых беженцами. Золотая, цвета бескрайних пшеничных полей, Сибирь, заснеженные Гималаи, Великий Тихий океан - пацифист переполненный армадами боевых кораблей. Горящие города Австралии... Патрон все переворачивал с ног на голову. Лишал виды подыхающей, перекормленной смертью цивилизации должной трагичности. Словно в архаичной карнавальной комнате смеха, планета представала то в виде рассеченного квадрата, то в виде массы мелких полосок. Ужас, страх и отчаяние. И безысходность Родины Человека патрон в единый миг делал ненастоящими, гротескными, бессмысленными и даже смешными.

Я расслабился и просто крутил в пальцах совершенное творение человеческой технологии. Мне было хорошо так сидеть. Мягкое интеллектуальное кресло, специально установленное позади ряда пультов пилотов, навигаторов и инженеров связи. Большое окно во внешний Космос, которое лучше всего было видно именно этого места. Легкое гудение и дрожь стальных плит пола от работающих генераторов. Я чувствовал себя Властелином. Я считал себя достойным Великих предков - Командоров. Я сидел в кресле, как Жоан де Кастро в 1535 году стоял на квартердеке остроносой каравеллы, отплывая к далеким берегам португальских колоний. Я тоже отправлялся в колонии, и тоже собирался навести там должный порядок...

Только у досточтимого предка не было в кармане личного Галактического банка и, следовательно, ему не нужно было спасать свое детище из осажденной коммунистами "цитадели" демократии.

- Командор, к нам приближается челнок с Земли. Опознавательные коды в порядке, - четко доложил офицер связи и, не дожидаясь ответа, вернулся к своим делам. Я кивком разрешил кораблику причалить. Хотя это скорее нужно мне самому - челнок втянули бы в крейсер и без моего согласия.

Через некоторое время в командную рубку буквально ввалился лейтенант Ван Ку. У него был такой вид, словно его только что вынули из какой-то гигантской мясорубки, а потом старательно сдобрили получившееся блюдо сажей.

- О, Господи, командор, - вскричал он, падая на колени рядом с креслом. - О, Господи!

- Что еще, приятель? - я успокаивающе положил руку на плечевую пластину брони, тут же об этом пожалев.

- Там Смерть... - зарыдал юнец, попытался утереть слезы грязными кулаками, но только добавил шарма в и без того богатую боевую раскраску. Моей руке тоже досталось...

- Она там везде... Красные, как черти, выскакивают, словно из-под земли и их нельзя убить. Они, как драконы... Десяток их валится замертво, а сотня встает...

- Он несколько преувеличивает, - покрутив рукой у виска, пришлось объяснять пилотам, пялящимся на лейтенанта с выражениями ужаса и сострадания на лицах. - Скорее всего, контузия.

- Где Танкелевич? Где Миха? - тихо спросил я, прежде слегка встряхнув бьющегося в истерике сосунка.

- Безденежных мертв! - снова принялся орать Ван Ку, брызгая на меня пеной с губ. - Снаряд попал ему прямо в живот. Его кишками перемазан целый квартал этого проклятого города! Он так хотел стать маршалом Франции...

- Где мой банк, скотина!? - я сорвался на крик и даже несколько раз ударил по щекам молодого ублюдка. Меня не оставляло ощущение, что участвую в каком-то цирковом представлении. - Где Танкелевич? Ты бросил их? Спасал задницу?

- И-ик, - всхлипнул Ван Ку, глаза закатились, и он рухнул под ноги без чувств.

- Твой отец мало тебя порол в детстве, - тихо, так чтобы это мог услышать только полудохлый лейтенант, проговорил я. - Старый полицейский так просил тебе помочь. Ты его опозорил!

- Уберите этот навоз! - громко приказал я, вставая. - И разбудите лежебок. Мы отправляемся вниз!

Меня верно поняли. Лежебоками на "Капитаньи" сразу стали называть закованных в бронекостюмы командос, которым тяжело было передвигаться из-за повышенной гравитации по переходам исполинского крейсера. Старая гвардия, кряхтя и матерясь, принялась грузиться в челноки. Я, обеспокоенный судьбой моего банка и Игора, тоже надел доспехи и уселся в противоперегрузочное кресло маленького кораблика.

- Данные визуального наблюдения и радиоперехвата, - сунул в руки целый ворох бумаг офицер связи и выскочил. За его спиной люк с лязгом захлопнулся, и я в последний раз в жизни отправился на свидание с Землей.

Я платил офицерам, чтобы они хорошо делали работу. Пока челнок, издеваясь над желудками пассажиров, совершал замысловатые маневры ухода от ракет ПВО, я тщательно изучил документы, снимки и расшифровки переговоров командиров комми. Обладай такими данными регулярная армия, выбить красных из Нью-Йорка не составило бы большого труда. Только вот правительство уже эвакуировалось на Марс и "цитадель демократии" ни кто оборонять не собирался.

Золото нужно любой власти. Золото - это и есть сама власть! Даже при их вожделенном коммунизме, где, как они заявляли, единственной ценностью является труд, золото все равно оставалось весьма и весьма ценным металлом. Поэтому комми одной из главных своих задач посчитали захват золотого запаса Содружества. Тысячи тонн желтого металла к тому времени сосредоточенные в подземных сейфах банка.

Из данных визуального наблюдения явствовало, что район города, где располагался центральный офис Всеземного Федерального банка был, словно бочка с соленым тунцом, набит боевой техникой. Посланный мною отряд попал под перекрестный огонь тысяч орудий. Понеся большие потери, люди были вынуждены укрыться в развалинах небоскреба. В других районах города спутники признаков идущих боев или сосредоточений войск красных не обнаружили.

Мы приземлились на площади, где под землей сходились несколько линий метрополитена. Я решил воспользоваться этим способом передвижения и выйти на поверхность в незащищенном тылу врага. По сути закованная в броню армия, числом без малого в три тысячи хорошо подготовленных и прекрасно вооруженных бойцов, должна была стать для комми настоящим сюрпризом.

Нью-Йорк встретил меня грязью. После почти стерильных помещений Буллиальда поверхность планеты показалась донельзя мерзостной. Неприятное чувство, словно ладони обволокло чем-то маслянистым, чем-то нечистым, не покидало с того самого момента, как я первым выскочил под низкое дождевое небо "цитадели".

Сотрясая мостовую на самом дне железобетонных ущелий мегаполиса, мы спустились в кишащее людьми подземелье. Я отдал приказ не стрелять, но не стал бы наказывать ослушавшегося солдата. Слишком уж бестолково, раздражающе валил народ к прибывающим с небольшими промежутками поездам.

Ньюйоркцы попросту сошли с ума. Многомиллионная армия кровожадных захватчиков входила в город, а миллионы горожан тупо, как стадо баранов, стремились на Континентальный стадион на финальную игру по флайболу. Ирония судьбы - финальная игра в финале государства....

Словно не было войны. Словно после окончания финала все пойдет по старому. Словно игра важнее жизни...

Нам пришлось применять силу, чтобы оттеснить вопящую от ярости орду болельщиков в сторону и загрузиться. И я подумал, что красные сильно рискуют, если попытаются прервать игру. Толпа просто разорвет щуплых азиатов на куски... или Нью-Йорк потеряет несколько миллионов жителей.

Фанатам флайбола пришлось подождать. Словно волны, состоящие из концентрированного безумия, толпы накатывали и разбивались о бронированные грудные пластины стоящих плечом к плечу командос. Пластилитовые трубы поездов, удерживаемые на станции в нарушение всех расписаний, проседали над рельсом, когда тяжелые гоплиты входили и пытались рассесться на узеньких сидениях.

Наконец последний состав дрогнул, тягач поднатужился и стронул трубу с места. Станция, где мы оттеснили фанатов, не была конечной и в вагонах оказались люди севшие раньше. Я садиться не стал и всю дорогу на меня, снизу вверх пялилась какая-то маленькая сухонькая старушка.

Труба летела мимо заполненных людьми перронов. Пистолет, приставленный к затылку оператора поезда, придавал составу дополнительную скорость. Немногочисленные пассажиры, которым довелось попасть в одни с нами вагоны, тихо злились, но открыто выражать недовольство не решались.

- Вы бы еще, молодой человек, на лошади сюда въехали, - вдруг укоризненно выговорила старуха.

- Ты ее хоть раз в жизни видела? - засмеялся я. - Мымра, ты, наверное, даже в Зоопарке ни разу не была!

- Хам! - закричала старушка. Солдаты заржали, поезд остановился. Если бы пришлось перед боем что-то говорить своим солдатам, я вряд ли сумел найти лучшие слова для поднятия их настроения.

От выхода до развалин было не более пятисот метров, но все это пространство было плотно забито. Горбатые панцеры, тягачи с ажурными фермами ракетных установок, грузовики, штурмовики, полевые кухни и санчасти. Суетливо мельтешащие среди серо-зеленых стальных монстров серо-зеленые люди с оружием. Мы вышли из-под земли и еще пару минут разглядывали излишне милиторизированный муравейник, прежде чем нас заметили.

Очаги растерянности возникали в толпе красных то тут, то там, пока вся эта армия не замерла с открытыми ртами. Тогда я подрегулировал микрофоны в шлеме и сказал так, что голос долетел даже до обгоревших развалин банка:

- Вы что? Решили их пересмотреть? Идите и убейте их. Будем потом смотреть на их трупы!

- Огонь! - запоздало выкрикнул какой-то красный командир, и площадь взорвалась. Огненные вихри пронеслись по беззащитным грузовикам, кухням и фургончикам медслужб. Бесполезные при большой скученности и суматохе панцеры крутили башнями и изредка стреляли, разрушая титанические здания нависающие над улицами. Тогда вздымались облака пыли, и оседающий небоскреб заваливал и моих солдат и комми.

Шквал гудящих пуль, словно брызги разлетался рикошетами от брони панцеров и моих солдат. Ни что, ни единое живое существо не имело шансов выжить в этом безумстве. Ряд за рядом, отряд за отрядом из подземелий метрополитена выходили все новые и новые солдаты, оттесняя красных к середине площади. Это уже не походило на бой, это было настоящее аутодафе. Последняя вспышка перед угасанием демократии, яростный предсмертный вопль умирающего мира.

Визжали пытающиеся взлететь штурмовики, но даже вой турбин заглушали вопли и стоны погибающих оккупантов. Излучатели моих бойцов не давали ни единого шанса. Лопающиеся, как орехи головы, фонтанирующие кровью обнаженные внутренности, оторванные конечности. Вопли ужаса, агония и ругань наполнили эфир, и мне пришлось отключить коммуникатор.

- Может быть, предложить им сдаться? - потрясенно выговорил один из стоящих рядом со мной, в арьергарде, солдат.

- Им сейчас не до того, - похлопал я его по плечу. - Они умирают, а это отвлекает от переговоров. Пошли...

Сотня специально отобранных солдат личной охраны выстроились в таран и, словно корабль в бурном море смерти, пошли к чернеющим выжженными окнами развалинам банка. Я, как капитан корабля, вместе с помощниками, Элсодом и Желссоном, шел в центре.

Не доходя каких-то полусотни метров до цели похода, я разглядел Игора среди жалкой кучки защитников банка. Он, весь изодранный, в крови и с перевязанной левой рукой, вопил, прыгал и стрелял в пробегающих мимо красных из огромного пистолета.

- Не поранься! - закричал я ему, и он приложил руку с оружием к бровям, изображая впередсмотрящего.

- Хо-хо! Берти! - воскликнул Игор, стоило отряду подойти ближе, так, чтобы он смог меня разглядеть. - Смотри! Он, как дикий мустанг!..

Щуплый банкир снова принялся стрелять по мечущимся в панике комми.

- ...Смотри, я обуздал этого бешеного зверя! - вопил коротышка, пуская пулю за пулей. - Ах, какая это сила!

Ошметки мозгов из разорванной пулями головы оккупанта медленно стекали вниз по стене, вызывая новый приступ восторга.

- Это просто СИЛА в чистом виде! Мощь, воплощенная в металле!

Стоящего невдалеке от нас с банкиром солдата вдруг вырвало. Меня весьма позабавили его попытки нагнуться в танкообразной одежде и извергать съеденную накануне пищу не внутрь своего облачения, а наружу.

- У твоих солдат слабые желудки, - засмеялся Игор. - А вот по мне, так это просто здорово!

Отпуская шуточку, банкир продолжал выпускать злые пули, почти не целясь, в толпу врагов.

- Сначала я тоже чувствовал себя не очень-то...

- Сознайся, ты уделал все коридоры моего банка! - пришла и моя очередь шутить. И по смущению на лице Игора, понял, что попал в самую точку.

- Да ладно! - улыбнулся я. - Не нервничай. С каждым бывает...

- С тобой-то этого не было, - завистливо выговорил Танкелевич. - Я сам опрашивал свидетелей... И ту черную бабу и копа из Луанды... Ты-то просто пристрелил доктора и уехал пить водку...

- Ну, так это же я, - самодовольно заметил я. - ...А это ты!

Я ткнул бронированным перстом в грязную грудь банкира. Он пригорюнился было, но тут же отошел. Попросту мимо пробегал очередной азиат-комми и коротышка не мог себе позволить упустить такую хорошую мишень. Парнишка, откуда-нибудь с отрогов Гималаев, пробежал еще не больше пяти шагов, а потом его спина расцвела алыми цветами, и он рухнул.

- Вот так-то! - удовлетворенно кивнул Игор.

- Командор, - простонал солдат со слабым желудком. - Предложите красным сдаться!.. О-о-о, я больше не могу...

Он мне солгал. Он мог еще. И в подтверждение этому его потряс новый приступ рвоты.

- Ну что опять? - нахмурился я.

- Там, там, - выдохнул несчастный и дрожащей рукой указал куда-то в переулок. Ожидая увидеть опять какую-нибудь мелочь, от которых падают в обморок школьницы, обернулся и увидел теряющуюся в городском смоге улицу. А на каждой решетке балкона, на каждой перекладине поддерживающей пешеходные уровни, на фонарных столбах, покачиваясь, висели люди.

- Полицейские... пожарные... чиновники.., - негромко сказал Танкелевич. - Комми не теряли времени даром... Они развлекаются таким образом. Это у них называется - социальная справедливость.

- Бросил бы пару кусков золота им для забавы, - коварно укорил я банкира. - Посмотрел бы на уровень их идейности.

- Еще чего! - взорвался Игор. - Золото!

- Ты, кстати успел его погрузить? - как бы невзначай напомнил я приятелю о делах. Что-то говорило мне, что безнаказанное убиение краснопузых гадов долго не продлится.

- Конечно, - поморщился тот. - Если не комми, мы сейчас были бы уже на полпути к Новой Океании... Но тогда пропустили бы веселье.

Последние слова коротышки растворились в апокалиптическом грохоте очередного разрушающегося небоскреба. Здание оседало, погребая под обломками сотни людей и бесчисленное количество техники.

- Чего мы пропустили бы? - пришлось уточнить мне, когда пыль осела и перестрелка возобновилась.

- Веселье, - неуверенно повторил Танкелевич и, как мне показалось, тревожно посмотрел на небо. - Давай-ка отсюда выбираться. Что-то это шоу затянулось.

- Золото в челноках? - еще раз переспросил я.

- Да, там. У нас есть поддержка с воздуха? - Игор был не на шутку встревожен, а я не мог понять, с чем же это связано.

- Сейчас организуем, - попробовал успокоить я приятеля, - если это для тебя так важно...

- Важно?! - неожиданно заорал прямо в лицо коротышка. - Для меня важно?! Да, это важно! Черт бы побрал эту войну!

- Успокойся, потребовал я и приказал одному из солдат связаться с оставленными на другом конце города челноками, чтобы они обеспечили нам прикрытие. А потом, уже сам, вызвал командира эскадры боевых звездолетов Содружества и потребовал того же.

- Выбирайтесь сами, - донеслось до моих ушей сквозь адские завывания помех заявление военного. - Президент Штайн отдал приказ не вмешиваться в ваши дела, чтобы не происходило. Даже если вы решите снести Нью-Йорк с лица Земли... Только я этого делать не советую! В этом городе у меня полно друзей осталось...

- Кретин! - заорал я на звездолетчика и прервал связь. - Уходим, скоро здесь станет жарко.

Из-под груды обломков зданий с помощью техники красных выкопали четыре груженых золотом челнока и грузовой кораблик с архивом банка. Тем временем прибыли пассажирские катера. По большому счету, дело было сделано и можно было грузиться.

Едва шасси наших судов оторвались от грешной Земли, едва каким-то чудом сумевшие остаться в живых красные повылазали из щелей, как над опаленным войной районом появились истерично визжащие, оскаленные кровавого цвета звездами, штурмовики.

Испуганный пилот челнока немного переборщил с балансом мощности и судно чрезмерно быстро, свечей, рванулось в низкое серое небо. Гравикомпенсаторы закудахтали от натуги, и перегрузка вмяла в спиновую броню костюма. Щеки прилипли к ушам, и я не мог выговорить ни слова. А пилоты остальных машин нашей эскадры тут же последовали этому примеру.

Красные повели себя не менее идиотски. Вместо того, чтобы попробовать сбить наши едва - едва взлетающие корабли, штурмовики принялись сбрасывать вниз, на головы своих же солдат, термитные бомбы.

- "Победить или умереть" они понимают буквально, - пошутил потом Игор. А тогда, я смотрел, как беззвучно вопят от ужаса сгорающие в пламени жарче адского сухощавые азиаты с красными звездочками на фуражках. Я хотел засмеяться над их глупыми, набитыми какими-то идиотскими идеями, головами, в которых, быть может, лишь за один миг до смерти появлялось понимание всей абсурдности их устремлений. Я хотел засмеяться над крушением их идеалов, но перегрузка стянула кожу и я смог только тихонько пыхтеть носом.

- А где, твою мать, Элсод, еще один челнок? - ехидно, словно красавчик должен был этот самый кораблик постоянно носить в кармане, поинтересовался я.

- Сбили, - тихонько выговорил тот и смущенно опустил глаза. Это выглядело настолько забавно, что я не смог удержаться от смеха.

- Там не было золота, - облегченно выдохнул он, поняв, что я не сержусь. - Это был пассажирский корабль. Только сто сорок семь солдат...

- У нас есть теперь свободные места, - просто сказал старший пилот Перелини, помогая мне выбраться из бронекостюма. - Можно продать билеты... На Океанию много желающих...

- Нам нужно пополнить запасы на Марсе, - сообщил я пилоту новость, которую ему можно было знать. - Там же нас ждет новая модель центрального мозга и гиперпилот. Там и продадим билеты.

- О''Кей, командор, - покладисто согласился макаронник и, словно это была какая-то незначительная новость, обронил:

- Буллиальд выходил на связь. Профессор Хон там опять устроил бунт и хотел вам что-то показать.

Я так это и воспринял, как что-то незначительное. Мой звездолет висел на высокой орбите Земли полностью готовый к полету в новый мир. Все золото, весь архив, большинство финансовых специалистов с семьями, большая - лучшая часть моей армии заполняли обширные помещения "Капитаньи". Уходя из Буллиальда, я оставил там лишь несколько сотен наемников отказавшихся идти на Новую Океанию. Эти люди должны были дождаться официальных лиц из столиц Темной Стороны Луны, а потом, передав кратер правительству, разойтись на все четыре стороны. Так что у меня не было причин беспокоиться о Буллиальде и его населении. Гораздо более важным было правильное и быстрое размещение миллионов маленьких брусочков драгоценного металла в специальных каютах сейфах. Потом наступила очередь размещения чиновников и командос на уровнях оборудованных криогенными камерами. Мы не собирались все несколько лет полета бестолково, изнывая от скуки, болтаться по звездолету.

Я снова вспомнил о профессоре Хоне только когда на "Капитаньи" наступила тишина. Не спали только я, мои лейтенанты, персонал корабля и Арт Ронич.

- Командир, - в обычной своей манере, словно даже Апокалипсис был бы для него чем-то вроде легкого сквозняка, обратился Пирелини. - Снова вызывает Буллиальд. Этот псих, Хон, грозит торпедировать крейсер в случае, если вы откажетесь с ним говорить.

- Уже иду, - не менее спокойно отозвался я. Впрочем, не слишком торопился. Сразу же пойти в командную рубку, дабы выслушать пожелания на дорогу от какого-то там лауреата древней и ничего не значащей Нобелевской премии я не мог. Мне сначала нужно было смыть с тела пену, которой покрылся в тщетной попытке отмыть земную грязь. Потом высушить волосы, и лишь десять минут спустя был готов взглянуть на чокнутого профессора.

- Здравствуйте, мистер Ким Са Хон, - вежливо поздоровался я и улыбнулся. Зараженный моей любезностью лунянин тоже было начал растягивать тонкие, обкусанные губы в некое подобие улыбки, но вдруг совершенно по звериному оскалился.

- Де Кастро! - прорычал он. - Молись, если ты еще во что-то веришь! Мы на Свободе!

- Поздравляю, - саркастично ввернул я, но Хон, похоже, слишком долго молчал и теперь решил наговориться от души.

- Смотри, сволочь... - сканер связи там, на Луне, плавно отъехал в сторону. - Что мы сделали с твоими шакалами.

Он хотел меня удивить, этот маленький безумный человечешко. Что ж, это уму удалось. Направляемый заботливой рукой Хона, сканер выхватывал все новые и новые картинки последствий звериной ярости вырвавшихся из клеток животных. Профессор специально тщательно придерживал принимающий объектив прибора, регулировал четкость изображения, чтоб я мог разглядеть во всех подробностях залитые кровью помещения жилой зоны кратера. На свое горе оставшиеся на Луне наемники, превратились в кровавые ошметки. Куски конечностей валялись в самых неожиданных местах. Пиршество львиного прайда выглядит более опрятно.

Хон, бормоча что-то, комментируя ускользающими от моего сознания словами, перенес прибор в другой отсек. Там попадались уже и целые тела. Но, Господи, что эти животные сделали с несчастными солдатами. Люди убитые стальным штырем через анальное отверстие, люди без пальцев, с обрезанными ушами и лишенные глаз. Люди, в горло которым влили концентрированную кислоту, люди с обнаженным мозгом... Комнаты, наполненные тенями ужаса и смерти...

- ...И они даже не сопротивлялись... - проник в мозг торжествующий голос лунного маньяка.

Наконец, захлебывающийся восторгом профессор-мясник решил продемонстрировать апофеоз своего варварства. Сканер вплыл в небольшую комнату, где, прикованный за руки и ноги к стене, содержался еще живой человек. Человек! Но как совершенно по-звериному он стонал...

Его кожа осталась на месте. Ни кто не вырывал ему ногти и не прижигал раскаленным железом. Кислота тоже была тут не причем. Просто полуголая, вся измазанная запекшейся кровью и нечистотами, с дикими, горящими яростью глазами, хохоча, замыкала проводки на клеммах аккумулятора. В мозг несчастного, через глазницы были введены электроды. Безумная включала ток, и бедняга вновь принимался визжать от боли...

- Очень изобретательно, - сквозь зубы процедил я. - Жаль, я не догадался проделать это с тобой, профессор.

Лицо азиата, вновь появившееся в кадре, заслонило картину мучений беззащитного человека, и я перевел дух.

- Тебе понравилось, де Кастро? - взвыл Хон. - Вот что ожидало и тебя, если бы ты не сбежал так трусливо...

- Кстати, Хон, - я был не в силах на него смотреть, но должен был с ним разговаривать. Было кое-что еще, о чем осатаневший раб и не догадывался. Куда подевался твой гуманизм? Твое человеколюбие?

- В мире, где живут такие, как ты, командор, - почти бессвязно, словно давным-давно заученную оправдательную речь, сияя глазами и, кривляясь, выговорил азиат. - Гуманизм - это Смерть!

- Что здесь происходит? - бодро спросил Ронич, входя в рубку. Я отметил про себя его присутствие, но отвлекаться от разговора не посмел. Мы как раз проходили сектор наивероятнейшего попадания при обстреле ракетами из Буллиальда и я надеялся, заговорив зубы, проскочить опасный участок. Оставалось совсем немного. Через сто секунд мы должны были войти в "мертвую" для ракет обезумевшего кратера зону.

- Почему же вы не поступили гуманно и с самими собой?

- Око за око! - взвизгнул Хон. - Мы не Иисусы и не намерены подставлять другую щеку...

- Профессор Ким Са Хон, автор технологии использования в промышленных целях глубинного лунного вулканизма? - глядя на искаженное гримасами лицо лунянина, неуверенно выговорил Ронич.

- Крейсер Содружества готов поразить цель, - буднично, будто речь шла о детской забаве, доложил старший пилот. Оставалось каких-то десяток секунд...

- Хон. Я преклоняюсь перед вашим гением, - язвительно воскликнул я. Гуманизм - это Смерть!.. Передайте на крейсер, что время пришло!

Луна поворачивалась под плоским брюхом "Капитаньи". Я не увидел, как маленькие, сияющие солнцами шары плазмы, достигнув тонкого атмосферного щита кратера, испарили последнюю преграду между упорядоченным миром людей и хаосом Космоса. Только недолгая вспышка выгорающего кислорода подсказала, что Буллиальд снова стал вотчиной холодного спутника, безжизненной дырой в теле каменного спутника.

- Гуманизм - это Смерть! - крикнул я, глядя в вылезающие от падающего давления глаза Хона. - Смерть - это так по-человечески! Вперед! В Космос! К новой жизни! И пусть будет проклят этот гниющий мир, где жизнь - это смерть! Я плюю на тебя! Я рад, что больше никогда тебя не увижу! Я знаю, что такое Ад! Ад - это Земля, населенная людьми! Вперед!!!

Часть Вторая

КОНКИСТА

1

ИГРЫ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

Далеко, далеко. Так далеко, что свет оттуда достигает Земли спустя сотни тысяч человеческих жизней. Там, где звезды сплетают венки незнакомых созвездий в призрачную мишуру новогодних украшений, а пыль в свете чужих солнц сияет не хуже бриллиантов. Там, где спрятаны самые невероятные, пугающие, желанные, ужасные и самые восхитительнейшие чудеса на свете. Там, где человеку ни кто не рад, и великие творения рук человеческих, чудеса технологии - это не более чем жалкий спасательный круг в бушующем штормовым безумием великом океане Вселенной. И от этого, в этом месте Человеку больше внимания, ибо ни кто более не отправляется в опасное плавание на спасательном круге...

Там, где сама Земля всего лишь мнение отдельно взятого существа с относительно развитым интеллектом. В том месте, которое не может существовать ни на одной карте, даже самой удивительной. В окружении облаков из солнц и туч из галактик, крохотный, как микроорганизм на заднице у диплодока - Космоса, мчался огромный межзвездный крейсер с несколькими тысячами слабеньких человечков под тоненькой скорлупой внешней обшивки. Все шлюзы корабля с громким именем "Капитаньи" были открыты. В длинных извилистых коридорах гуляли звездные ветры. На решетках вентиляции висели сосульки замороженного кислорода. И можно было подумать, что звездолет брошен или вся команда погибла, столкнувшись с одной из тридцати трех миллионов несчастий Большого Космоса. Но под покрытыми изморозью стеклопластовыми колпаками камер - кроватей, в анабиозе мирно сопели отъявленные негодяи, хорошие парни, бухгалтеры, убийцы, дети, инженеры, астронавигаторы, медики и прочие представители пере приматов. В общем славные сыны Человечества. Звездолет карабкался меж холмов и каньонов Гипермира, драгоценный кислород был упрятан в емкости, люки открыты. Гипердрайв, даже, по мнению склонных к паранойе человеков, - самое безопасное место во Вселенной.

А в самой середине "Капитаньи", в том месте, где сходятся в одно миллионы километров электрических проводов, где располагался гигантский мозг звездолета, в малюсенькой ни как не украшенной и не оборудованной элементарными удобствами каюте, в снежно-белом коконе слипера лежала Юлька. Лежала и разговаривала с единственным другом - компьютером Элсус-2000.

- Понимаешь, Эл, - рассуждала Юлька, - Богдан ведь катана, то есть человек не нашего круга. Его предки еще десять лет назад пачкали ботинки на Земле, а Сыртовы поселились на Марсе еще до завершения терраформирования. Это было так давно, что даже дедушка Фил уже не помнит...

- Ты хочешь знать точную дату завершения терраформирования Сол-4? любезно отозвался компьютер, как только девушка умолкла на миг.

- Да нафига она мне сдалась?! - бесцеремонно отвергла Юлька предложение друга. - Я и сама знаю, что очень давно. Вот видишь.., а Богдан...

- Он человек, как и ты, - напомнил или, может быть, просто отметил свое присутствие главный мозг звездолета.

- Да конечно. Он человек. Но ведь он катана! Марс - планета для сидеров, для нас, первых! Катана допущены на красную землю только чтобы служить нам.

- Я сделан, чтобы служить тебе, Юлька Сыртова, - подвел итог Элсус. Значит ли это, что я катана и ты не можешь считать меня своим другом?

Спор неизвестно о чем шел уже не первый стандартный год и компьютеру, уже который раз, удавалось поставить хозяйку в тупик.

- Ты не человек, - угрюмо молвила, наконец, гиперпилот Юлька. - А значит, не можешь быть ни катана, ни сидером. Ты компьютер и ты мой друг.

- Хорошо, - Эл решил подступиться к проблеме, которая мучила пилота на протяжении всего полета с другой стороны. - Допустим, что ты встретила Богдана здесь, на этом корабле. Ты не сидер, а он не катана. "Капитаньи" это не Марс. Теперь вы смогли бы стать друзьями?

- Да, хитрая бестия! - воскликнула в отчаянии девушка.

- Так ли нужно было сдавать его стражам? Ты же знала, что его ждет! тихо, очень и очень осторожно выговорил Эл.

- Отстань, - всхлипнула Юлька, - без тебя тошно.

- "Диких собак" поставить? Я их новый хит поймал во время последнего всплытия для ориентации, - с энтузиазмом предложил компьютер спустя миллион тактов его главного процессора, пытаясь как-то загладить причиненные страдания.

- И семь месяцев молчал?! - обличающе вскричала пилот. - Ах, какие они замечательные.., а солист их, Ной Искариот - просто душу вынимает своим слабеньким сиплым голоском. А как он здорово в такт музыке не попадает!..

- Так я включаю?! - не совсем уверенно снова поинтересовался Элсус. Вывести визуальное изображение?

- Ты еще спрашиваешь? - взъярилась Юлька.

Компьютер, с уровнем интеллекта не уступающем человеческому и поэтому тоже обладающий способностью скучать, дабы чем-то занять себя пока девушка слушала и смотрела выступление любимой музыкальной команды, миллиард первый раз проверил все системы корабля и функционирование анабиозных камер спящих пассажиров. Четырех минутный клип едва достиг апогея, а Элсус уже закончил проверку. Несколько секунд громыхающей музыки, Юлькину любовь к которой, главный мозг корабля не разделял, убедили его начать сверку курсов звездолета. До Новой Океании оставалось не более одной двухсотой пути, и точность курса была немаловажна.

По боковым вспомогательным галоэкранам в коконе человека пробежали столбцы цифр, чего требовала инструкция и отвергал здравый смысл. Ни один, даже самый подготовленный и талантливый человек не в состоянии был бы поспеть за скоростью счета суперкомпьютера. Даже сидер Юлька, выросшая вместе с Элсусом-2000 и с рождения имевшая имплантированные разъемы прямой связи с машиной, могла отметить лишь ключевые моменты математических операций.

Курс был оптимален и Эл был доволен. Для полного его успокоения мешали только не вполне надежные данные по "свободному полю" - тому месту в пространстве, где "Капитаньи" должен будет выйти из гипердрайва и начать торможение. Дальние сенсоры показывали, что место занято каким-то другим телом, слегка искажающим знакомую по картам картину гравитационных волн. Эл попытался просчитать вероятность столкновения и получил исчезающе малое значение, но и оно внушало опасения у запрограммированного на использование точных чисел мозга. Элсус перепроверил данные и вновь получил тот же результат. Компьютеру пришлось признать, что без совета Юльки он решение принять не в состоянии. И это его несколько удивило. Ничего подобного с ним раньше не случалось. Супер мозгу пришлось ждать несколько секунд, пока музыкальный клип кончится, и Юлька сможет адекватно реагировать на не слишком приятную новость. За это время "Капитаньи" преодолел с десяток сотен миллионов километров.

- Уф, - выдохнула девушка, когда изображение на экране погасло. - Они стали еще лучше...

- Я проверил курс, - ровно произнес Эл.

- Молодец, - как само собой разумеющееся похвалила Юлька.

- У нас не все в порядке...

- И ты так спокойно об этом говоришь? - с тревогой в голосе, воскликнула пилот. - Мы сильно отклонились? Снова неполадки в одиннадцатом силовом блоке? Как сильно потребовалось корректировать?

- Нет, нет, ни сколько, - с расстановкой ответил Эл сразу на три вопроса.

- Перестань! - строго выговорила пилот. - Отвечай по человечески.

Эл прогнал по цепям варианты решения четырехмерного гиперуравнения чтобы как-то успокоить разбушевавшиеся электроны, и подключил специальный блок программ алогичного синтаксиса.

- О, Юлька. Корабль наш не отклонил от курса.

И блок противный нам не помешает боле.

Коррекция осталась не у дел...

- Ну, ты... - девушка задохнулась от гнева. - Стихоплет!

- Тебе не понравилось, - констатировал в притворной грусти Эл.

Теперь пришло время Юльки брать себя в руки.

- Да ладно тебе дуться, - примиряюще сказала пилот. - Я поняла. Рассказывай, чего там с курсом.

- Тебе не понравились мои стихи! - выкрикнул Элсус.

- Прошу прощения, Эл, - поспешно отозвалась хозяйка.

- Да-а-а ла-а-адно, забудь, - запанибратски, как бы отмахнулся компьютер. - Я проверял курс и обнаружил, что существует значительная вероятность столкновения с не опознанным объектом в точке "свободного поля".

- Достоверность данных? - переходя на деловой тон, вопросила пилот. На чем ты основывал выводы?

- Тебе прийдется посмотреть на это самой.

Девушка вздохнула, зябко передернула плечами и промолвила:

- Придется... Погружай.

Юлька не любила виртуальный мир. Тем более созданный специально для нее Элом. Ей всегда казалось, что погрузившись, она проникает во внутренности Суперкомпьютера. Казалось, что она вмешивается "во внутренние" дела своего друга так, как если бы он проник во внутрь ее собственного тела.

Это отношение к виртуальному миру не было характерно, ни для марсианских сидеров, ни для каких-либо других виртуалов. При поступлении в сверх секретную школу гиперпилотов Юлька, как представитель расы сидеров, не проходила тест на совместимость с искусственным интеллектом. Ей имплантировали сотню разъемов, познакомили с Элом и она стала звездолетчиком...

Это "выглядит" так, словно снова открываешь глаза. Вот, только что перед тобой был один мир, одно окружение, и, спустя секунду - уже другой. Из тесной, но уютной капсулы кокона-пульта, в мгновение ока, Юлька оказалась на глиняном бережку небольшого озерца. Два солнца, слепяще-белое и багрово-красное, торжественно выписывали кренделя в сине-зеленом небе. Стебли узловатого тростника отбрасывали на лазурную гладь воды по две тени. Лепешки распластанных по озеру цветов медленно дрейфовали, гонимые слабым теплым ветерком. У самого берега, из-под обрывчика величиной с полметра, на краю которого пилот оказалась, бил крохотный родник. Розовые песчинки весело играли в этом настырном ключе.

- Что это за мир? - сказала Юлька.

- Не знаю, - пошевелив лепестками, произнесла кувшинка. - Я еще не назвал его.

- Перестань, - поморщилась девушка, чувствуя себя еще более неуютно оттого, что попала в вовсе незнакомое место. - Стань человеком.

Покрытый алым лишайником камень, валявшийся прежде в трех шагах от Юльки, вытянулся вверх, и постепенно из него сформировалась человеческая фигура. Лишайник стал волосами и одеждой. Ярко-рыжий мужчина в алом, облегающем тело, комбинезоне выглядел непривычно и, может быть даже комично, но девушке было не до смеха. Ей хотелось как можно скорее выяснить причину беспокойства Элсуса и вернуться в знакомую обстановку кокона.

- Ты знаешь, - снова начал умничать Супермозг. - У меня такое впечатление, словно я и не придумывал эту планету. Словно я, только возымел охоту создать нечто, а двигал электроны по проводам уже некто иной... С тобой такое бывает?

- Ты имеешь в виду электроны по проводам?

Голос Эла доносился откуда-то снизу, из-под ног обернувшегося в человека камня. Юлька не могла заставить себя не только внимательно слушать разглагольствование компьютера, но даже и смотреть в его сторону. Для пилота добрый и хороший друг все еще был везде вокруг, а камень остался камнем.

- Нет, я имею в виду кажущееся присутствие кого-то... Какого-то... У меня в словаре нет определения этому явлению. Хотя, наверное, должно. Ведь люди часто с этим сталкиваются, не так ли?

- Некоторые это называют вдохновением.., - вяло отозвалась девушка, внезапно осознав, что пока Эл не закончит, ей из этого странного места не выбраться.

- Вдохновение... - словно эхо повторил Эл. - Это такое... человеческое слово... Что-то связанное с душой...

- Давай займемся делом, - без большой надежды, что компьютер послушается, предложила Юлька. - Планета прекрасна, но я сидер и люблю Марс.

- Странно, но именно Марс я и пытался создать... - несколько озадаченно выговорил компьютер. - А получилось это...

- Не горюй, - поспешила успокоить друга девушка. - Мне это место нравится... Так что там за проблема со "свободным полем"?

- Нужно будет потом это хорошенько обдумать! - заявил Эл.

Юлька не успела ни как отреагировать на, ни к чему не относящееся, последнее высказывание Элсуса. Родник у ее ног неожиданно потемнел, из берега в бесконечную глубину вытянулись светло-зеленые нити паутины координат. Звезды, на фоне которых несся через Великую Пустоту "Капитаньи", Элсус отметил бледными голубыми пятнами.

- Не верь глазам своим... - подбадривая себя, пробормотала девушка, встала на колени и решительно окунула голову в "воду". Теперь она смотрела прямо в космос, вперед по курсу звездолета. Так, словно и не было нарисованного Элом виртуального мира, словно она, человек, сидер Юлька Сыртова, впередсмотрящим торчала из корабля.

Хотя конечно, это было не совсем то же самое. И девушка вполне осознавала отличия. Ее даже это несколько всегда угнетало, но по сравнению с общим состоянием неуверенности в себе от присутствия в чреве друга, неполноценность космоса была сущим пустяком. Юлька всегда хотела по настоящему, пусть даже и в неудобном скафандре, выйти на поверхность внешней обшивки "Капитаньи" и посмотреть на звезды. На холмы и овраги гипердрайва. Почувствовать всю мощь и бесконечность Вселенной... А тут...

Юлька, забыв про возможность наглотаться нарисованной воды, глубоко вздохнула, и подвинула перспективу лежащего впереди пути к себе ближе.

- Уменьши масштаб, - попросила она, после нескольких попыток сделать это самой.

Паутина от обширной, всеохватывающей воронки сузилась до толщины бутылочного горлышка. Пилот поморщилась, хотя понимала, что в таком виде она может найти причину беспокойства Эла гораздо быстрее.

Распихивая руками триллионы километров пространства, сидер унеслась далеко вперед. Туда, где "Капитаньи" будет только спустя многие часы полета. Туда, где начиналось долгожданное "свободное поле". Место, где кончается ее работа.

Юлька отметила боковым зрением, что теперь курс корабля сильно изменился. Звездные скопления больше не выстраивались в пологую дугу поперек курса, а спустились куда-то вниз, изображая, скорее, длинный нижний плавник гигантской рыбины. Пилот про себя решила проверить курсовую ведомость после и вернулась к "свободному полю".

Там действительно что-то было. Сеть из силовых линий гравитационных полей была искажена слабеньким всплеском посторонней энергии. Сидер выделила нужный участок, приказала Элу его увеличить и сравнить с имеющейся в библиотеке картотекой известных человечеству типов межзвездных кораблей. Юлька была почему-то уверенна, что Эл таких типов судов не найдет. Иначе...

"Иначе, - подумала, неожиданно для себя самой, девушка, - этот звездолет достоин уничтожения! "Свободное поле" Новой Океании - не подходящее место для шатающихся, где вздумается, капитанов. Всего один залп носовых торпед и пират будет наказан!"

Юлька поспешила вынуть голову из озерца. Силуэт Элсуса - человека расплывался - компьютер был занят проверкой картотеки и не особенно следил за своим виртуальным образом. Информации для принятия решения не хватало, да пилот и не торопилась. В запасе было еще уйма времени.

Девушка откинулась на спину и принялась смотреть на неспешно ползущие по небу "облака". И, может быть, даже слегка задремала, потому что точно не слышала, как неведомый, похожий одновременно и на щенка и на котенка, звереныш подобрался к ее щеке. От прикосновения грубой упругой шерсти зверька Юлька вздрогнула и села.

- Это еще что такое... - непонимающе протянула она, оглядываясь.

Юлька была абсолютно уверена, что всего несколько секунд назад ее коснулось по настоящему живое существо. Между тем, как она не вертелась, как не вглядывалась в глубь пульсирующих ритмом ветра кустов, как не выискивала в расплывчатом силуэте работающего Эла намек на шутку, ни единой живой души кроме ее самой рядом не было.

- Элсус, что за дурацкие шутки! - на всякий случай воскликнула она. Занимайся своим делом.

Юлька снова легла на спину, но вновь отдаться спокойствию чужого неба не смогла. Любое дуновение ветерка, шевеление травинки или шелест листьев вызывали ее беспокойство и она, силясь объяснить загадку, начинала конвульсивно крутить головой. Девушка уже совершенно забыла, что, по сути, находится внутри искусственно созданного лишь в ее мозгу мира. Присутствие на этой безвестной планете даже тени опасности вызвало в ее душе самую настоящую панику.

- Да появись ты, - наконец обессилено проговорила Юлька, едва шевеля губами. - Я ни чего тебе не сделаю...

В мире, который даже менее реален чем сон, нельзя ни чему поражаться. Юлька и не удивилась, когда безобидный глиняный холмик стянулся сначала в один серо-зелено-желтый комочек, а потом расправился и превратился в милейшего детеныша неведомой зверюшки.

- Ой, какое чудо! - пискнула Юлька.

Зверек оскалил тройной ряд малюсеньких остреньких зубчиков, издал какой-то звук вроде: "ок-ка-ко-чу..." и перекувырнулся через спину с легкостью насекомого. Девушка подхватила его на руки, едва незнакомец снова встал на аккуратненькие лапки, и осторожно прижала к груди.

- Откуда же ты взялся, - восторженно, продолжая тормошить зверька, воскликнула пилот. - Как же тебя зовут!? Эл, как его зовут?

Супермозг продолжал просматривать и анализировать бесконечный ряд данных о всех известных людям типах межзвездных кораблей, поэтому на призывы хозяйки не отзывался. Впрочем, его вмешательства и не понадобилось.

- Гурл-Хи, - совершенно членораздельно вдруг выговорил зверек. Гурл-Хи - его зову-у-т. Чудо какое?

Теперь розовенькие десны Гурл-Хи украшал ровный ряд совершенно не страшных плоских кругленьких зубиков. Только Юлька этого превращения не заметила.

Девушка не заметила не только исчезновение плотоядных зубов. Вне ее внимания осталось и то, что занятый своим делом Эл, не имел возможности даже поддерживать разговор со своей хозяйкой. Что уж говорить о создании такого сложного виртуального существа, как Гурл-Хи. Зверек просто не должен был существовать!

Но даже если допустить невероятное - Элсус-2000 смог создать виртуальный объект со способностями к членораздельной речи и сложному морфингу. Как же тогда объяснить то обстоятельство, что Гурл-Хи не знал интерлинк? С какого языка и как переводится имя этого зверька?

Впрочем, Юльке было все равно. Она совершенно искренне радовалась зверьку, беспрестанно его тормошила, затевала новые забавы. Незнакомое существо терпеливо все сносило, и разговаривать больше не пробовало. Однако весьма внимательно прислушивалось к счастливому лепету девушки.

Эл, закончивший процедуру опознания чужого корабля занявшего "свободное поле" "Капитаньи", к неудовольствию Юльки идиллию нарушил.

- Корабля с такими характеристиками в моих банках памяти нет, уверенно заявил Супермозг, снова начав контролировать свой виртуальный образ. - Смена курса с целью изменения координат "свободного поля" будет стоить нам трех с четвертью процентов топлива.

Юлька, новая игрушка которой просочилась сквозь пальцы и исчезла в траве при появлении Эла, надула губки и открыла было рот чтобы потребовать от друга возвращения Гурл-Хи. Но вместо этого, неожиданно для самой себя проговорила:

- Кто не с нами, тот против нас. Чужак занял наше место и должен быть наказан.

Бесконечное блаженство испытала девушка, выговорив чужие слова и закрыв рот. Она чувствовала одновременно гордость от своей смелости и восторг ощущения безграничной свободы. Такой воли, Воли с большой буквы, за которой всюду гонимые сидеры умчались на негостеприимный Марс. Юлька словно вдруг поняла, что она, только она настоящий властелин тысяч пассажиров этого межзвездного крейсера. Что только от нее зависит их здоровье и, быть может, даже жизнь.

"Нет, нет, - поспешила сказать Юлька сама себе. - Они люди, как и я сама. И я не собираюсь причинять им вред. Но они должны признать, что главный здесь - я".

- И уж конечно, мы, люди владеем Галактикой. А значит, чужак должен уступить нам место, - закончила пилот свою мысль уже вслух. - Курс должны поменять они, а не мы.

Юлька замолчала, оглянулась в поисках Гурл-Хи и, поняв, что зверек не появится в присутствии Эла, раздраженно выговорила:

- И вытащи меня из этого мира. Я устала от него.

Через миг ее уже окружали знакомые экраны и сигнальные огоньки кокона. Впервые за долгие годы общения с компьютером, Юлька не почувствовала радости от возвращения в реальный мир. Словно неведомый зверь оставил у себя частицу ее сердца. Там, на нарисованной планете с двумя солнцами.

- Ты почему-то сердишься на меня, - вдруг сказал, напомнив о себе, Эл. - Тебе снова не понравилась? Или я допустил какую-то ошибку?

- Отстань, - обессилено буркнула Юлька. - Нормальный мир... Даже можешь сохранить его для меня. Может быть, я захочу туда вернуться... А сейчас я хочу спать!

Девушка действительно закрыла глаза и вскоре уснула. А Элсус принялся анализировать последние события в попытке объяснить необычное поведение хозяйки. Больше ему заняться было нечем, все системы "Капитаньи" работали безупречно, а с решением проблемы занятого "свободного поля" можно было подождать.

Элсус - это всего лишь компьютер, хоть и очень хороший. Поэтому ко всему Эл подходил с присущей машинам тщательностью. Первым делом Супер мозг решил проверить, не повлиял ли последний, нарисованный им для Юльки, мир на ее состояние. Решение было обоснованно великим событием - впервые за весь полет хозяйка попросила сохранить для нее виртуальный образ! Тот, что Эл создал с "вдохновением".

Вскоре компьютер выяснил, что физико-астрономические характеристики мира с двумя солнцами не совершенны, не в точности повинуются законам движения космических тел. Это могло значить одно из двух - либо Эл ошибся, чего попросту не могло быть, либо мир безотчетно им был срисован с реально существующего. Компьютеры не наделены гордостью, поэтому на всякий случай Эл проверил исправность всей своих систем. Отметив немного большее наполнение блоков памяти, чем это можно было объяснить, мозг поломок не обнаружил. И немедленно взялся за поиск характеристик планеты в своей картотеке.

Юлька едва-едва закончила смотреть свой первый сон, а Эл уже знал, что нарисованный им мир человечеству не известен. Спектр пары солнц неведомого мира совпадал со спектром двойной звезды в созвездии Скорпиона, расстояние до которой было слишком велико. Ни один корабль с Земли или колоний так далеко еще не залетал.

Элсус решил, что ошибка скрывается в его же системах самоконтроля, и принялся за тестирование. Ему очень хотелось найти сбой и, соответственно, решение загадки. Но его желанию не суждено было осуществиться. Все в его "требухе" было в полном порядке...

Тогда, чтобы защититься от парадоксальной задачи, компьютер был вынужден задействовать пакет программ алогичного анализа. Это спасло его рассудок от самоуничтожения, но существенно увеличило время решения. Не сказать, чтобы Элсус торопился. Совершая, даже в "усеченном" виде около триллиона триллионов операций, компьютер вполне был способен найти разгадку к тому моменту, как Юлька проснется. Пока хозяйка будет в забытьи, звездный крейсер пробьет килопарсек пространства. И все-таки Юлька - это единственное на "Капитаньи", что Эл не в состоянии был контролировать.

И Супермозг начал кропотливую, но обреченную на успех работу побитовую проверку собственной памяти. Эл был уверен, что в любом случае, исправен ли он, или в системы прокрался паразитирующий вирус, используя такой метод ошибиться невозможно.

А Юлька видела странный сон. Перед ее внутренним взором проносились неведомые миры, планеты и целые звездные скопления. Руины нечеловеческих городов. Строения, окутанные хищными языками пламени и клочьями жирного дыма. Трупы оскалившихся в предсмертной агонии рептилоидов и сотни тысяч торжествующих, резвящихся на адских пустошах испепеленных миров, демонических существ. Страшные, клыкастые, шипастые твари рвали трупы уже давно мертвых врагов, подкидывали гниющие органы в воздух и при этом все время менялись. Шипы втягивались внутрь и вылезали сквозь густой мех в другом месте. На месте передних лап появлялись конечности с пальцами, чтоб было удобнее разрывать рептилоидов на части...

Чувство омерзения должно было охватить спящую девушку. Вместо этого она испытывала не меньший восторг, чем у демонов Апокалипсиса. Ее сознание словно растроилось. Она, Юлька Сыртова, корчилась от ужаса, отвращения и недоумения. И ее же сердце вопило от безграничного счастья, от уверенности, что эта Победа, Победа с большой буквы, окончательная и бесповоротная. Что война окончена и теперь наступит время Мира... Еще одна, третья, Юлька, холодно, с изрядной долей жалости к этим совершенным, обладающим способностью бесконечно изменятся, машинам для убийства смотрела на пир Смерти со стороны и знала. Знала, что пройдет совсем немного времени и от всех этих смертоносных, проклинаемых гибнущим врагом существ останется лишь одна крохотная куколка. Яйцо, которое, случись новой войне, и человечество окажется на грани полного уничтожения, согреет в ласковых ладонях хрупкая девушка. Откроет все семь заклятых печатей и освободит запертого в ковчеге Зверя Войны...

Гиперпилот пробудилась вся в поту. Ей пришлось наполнить кокон чуть подогретой водой с синтетическим моющим средством и привести тело в порядок. Сидеры всегда славились своей чистоплотностью.

И только потом Юлька обратила внимание на дежурный пульт Эла светящийся тревожными оранжевыми огнями. Ей нужно было что-то делать, причем немедленно, да только впечатление, остатки чужеродной мудрости и осколки нечеловеческого восторга, все еще занимали ее мозг. Только Человечество важнее всего, только чужие - главная беда!

Пилот вяло потянулась и набрала на укрытой под главным экраном клавиатуре запрос контрольному отделению Элсуса: "последняя решаемая задача". Ответ поступил незамедлительно: "глубинный поиск причины изменения реакции Юлии Сыртовой на виртуальный мир N....., опознание сущности виртуального образа с именем Гурл-Хи".

- Снять задачу, - немедленно воскликнула Юлька.

Перед ее мысленным взором снова появились поверженные рептилоиды и глумливое веселье страшных, смертельноопасных для нелюдей, Гурл-Хи.

"Откуда он здесь, Господи, - пронеслось в голове хозяйки крейсера. Неужели снова..."

Сердце девушки забилось в сумасшедшем ритме ее любимых мелодий. Фантазии переплетались со снами. Предположения, одно ужаснее другого, теснились в ее голове. Она представила на миг бесчисленные армады инопланетных устрашающего вида звездолетов, рушащиеся города людей, трупы на улицах... И Зверь вылезающий из яйца. Страшное, самое совершенное оружие придуманное человеком...

- Извини, - неожиданно, что Юлька даже вздрогнула, проговорил Эл. - Я увлекся. Но задача оказалась сложнее, чем я мог подумать.

- Ты даже не представляешь насколько, - пробормотала пилот.

Не слишком-то она и радовалась, что ее лучший и единственный друг тоже теперь влез в эти проблемы. Но ей, как любому другому человеку в таком положении, необходимо было с кем-то обсудить эту тему. И Эл, самостоятельно докопавшийся до сути, избавил девушку от терзаний.

- Я так понимаю, - не слишком решительно, произнес компьютер, - тебе удалось узнать несколько больше чем мне.

- Да, - согласилась Юлька, - немного больше.

- Ты не хочешь рассказать мне?

- Нет. Давай займемся "свободным полем". Мне кажется, Гурл-Хи появился в виртуальном пространстве "Капитаньи" из-за чужого корабля. Быть может, Зверь хочет чтобы мы уничтожили вражеский корабль...

Эл не знал, что ему отвечать и поэтому промолчал. Управление огневой мощью "Капитаньи" было вне его компетенции, и он не представлял себе, как можно воевать без применения оружия.

- Наверное, мне придется снова посетить последний виртуальный мир, горестно вздохнула пилот. - Если Он еще там, я спрошу, что нам делать. После мы это обсудим и примем решение.

Эл снова промолчал. Юлька не спрашивала, да и не могла спросить его мнение в вопросах военных действий. Согласно присущей машинам логике, любое применение человеком силы против другого человека - нецелесообразно, так как может вызвать ответный удар с непредсказуемыми последствиями. Наученный ставить жизнь хозяев превыше всего, Эл не мог понять нелогичное поведение людей в этом вопросе.

Однако супермозг внутренне согласился с хозяйкой, что встреча с неведомым вирусом необходима. Хотя бы для того, чтобы выявить его месторасположение, оценить его мощь и выработать методы противодействия. Проблема "свободного поля" его не слишком занимала. У него давно были готовы несколько десятков вариантов изменения курса, которые одновременно позволяли избегнуть опасности столкновения и не искривляли путь. Возникала небольшая недостача в горючем, но путь заканчивался, и резервом свитита вполне можно было пожертвовать.

Юлька не говорила, но Эл и сам не захотел погружаться в виртуальный мир двойного солнца вместе с ней. Как только разъемы у основания черепа пилота были подсоединены напрямую к главному процессору, мозг крейсера принялся искать чужака.

Впрочем, сильно напрягаться Элу и не пришлось. Чужак проникал в компьютерную сеть корабля извне, из космоса. Супермозг с легкостью определил координаты источника сигнала и занес себе в память. С внешними источниками Эл сражаться умел и поэтому сразу перестал бояться.

- Это враг. Там, у выхода из гипермира нас поджидает эсминец эггонов, вскричала Юлька, когда разъем выскочил из гнезда и скрылся в специальной нише у затылка. - Мы должны атаковать его!

- Ты хотела обсудить этот вопрос со мной, а потом принимать решение, напомнил Эл.

- Мы атакуем! - безапелляционно заявила девушка и сжала кулаки. Разработай схему атаки!

- Прости, я не могу, - посетовал компьютер. - Военные действия не входят в мою программу.

Ведение активных наступательных операций было вне компетенции Юльки Сыртовой. Но у выхода, как она теперь считала, поджидал коварный враг, которого необходимо было убить. Девушка даже застонала от отчаяния и закусила губу.

- Я предлагаю изменить курс и пройти мимо, - продолжал подавать глас разума ИсИн. - На Новой Океании мы сообщим о враге, и пошлют военный корабль...

- Молодец, - взвизгнула Юлька. - Мы выйдем из гипера точно за эсминцем и сожжем их кормовыми дюзами!

- Ошибка определения внешних размеров чужого корабля составляет от 433 до 1134 метров. В мы либо их не достанем факелом, либо врежемся, -- поспешил предостеречь Эл.

- Мы рискнем! - уверенно сказала пилот. - Ты станешь корректировать курс все время, до последней секунды выхода. Мы всегда можем отменить программу торможения и пролететь еще несколько парсеков... Вернемся позже...

Все было готово.

Эл не хотел чтобы Юлька отвлекалась на общение со Зверем, поэтому экранировал системы связи от внешнего космоса. Сенсоры постоянно передавали в мозг данные о положении и размерах "врага". Юлька держала палец на кнопке, хотя прекрасно понимала, что в случае катастрофы вряд ли успеет среагировать.

Клубящаяся стена неизвестной субстанции гипермира ждала "Капитаньи" впереди. Звездолет, несущий убегающих от Судьбы людей, мчался прямо на стену, постепенно тормозя. Юлька прикусила губу до крови и не заметила этого.

Гурл-Хи спокойно спал в своем яйце.

2

ТАКТИКА ПРОБУЖДЕНИЯ

"Капитаньи" медленно оживал.

С лязгом захлопнулись люки входных шлюзов, отрезая внутренне пространство звездолета от безжизнья Большого Космоса. По лабиринтам переходов сначала потек, а потом, после включения обогрева жилых отсеков, и рваными клочьями разнесся кислород. Сосульки замерзшего дыхательного газа у решеток воздухоочистелей стаивали прямо на глазах.

Точный поворот овершаг* у Юльки не получился. Вдребезги разнесенные столкновением с кораблем чужих кормовые тяговые двигатели нарушили баланс. Чтобы вообще спасти звездолет, при развороте для торможения пилоту пришлось на крен попросту плюнуть. Неуклюжее, урезанное, покалеченное катастрофичным взрывом, сооружение бывшее когда-то гордым звездным крейсером, неслось через Бездну, постепенно сбавляя скорость.

Воздух внутри "Капитаньи" еще не напитался влагой, еще не приобрел запах чего-то животворящего, но Элсус счел его параметры вполне пригодными для дыхания людей и запустил программу пробуждения части экипажа. А потом, словно позабыв о том десятке счастливчиков, которым суждено было первым выслушать неприятное известие, вернулся к контролю сложнейшего торможения в условиях недостатка топлива, дисбаланса и повреждения большинства внешних сенсоров.

Память. Последние минуты до... и сотни часов в неисчислимых снах. Когда наступает момент пробуждения, коварная память рассказывает о том, что случилось уйму времени назад. В это поверить гораздо легче.

Как тут поверить, что дом остался в прошлом и за спиной триллион долгих километров темноты!? Кажется, что откроешь глаза и тебе скажут, что полет отложен... а сон длился полчаса. Тогда можно облегченно вздохнуть и подумать: "Слава Богу, я дома"!

К этому можно привыкнуть, нужны лишь частые тренировки. Арт Ронич обычно просто -- просыпался в своей анабиозной камере, считал до десяти, прочищая мозги от остатков сновидений, садился, всовывал ноги в тапочки и отправлялся в душ. Его память не беспокоила мозг рассказами об оставленном минуту назад доме. У Арта Ронича дом был в голове. Арт был прирожденным путешественником.

Николас Каутин проснулся легко. У него не было опыта секундных перелетов через годы и парсеки. Но и в новинку для него это не было. Кроме того, специальный курс психотренинга, которым владел Ник, позволял ему при необходимости вообще сократить все процедуры пробуждения до нескольких минут вместо часа -- полутора, как у всех.

Каутин проверил качество дыхательной смеси вне пределов его анабиозной камеры и только после этого решительно сдвинул защитный колпак. Следующим ходом Ника тоже оказались вовсе не тапочки и душ. Мужчина перегнулся через высокий край камеры и рукой потрогал пол.

-- Дьявол, - прокаркал он.

Его гортань подсохла за несколько лет молчания и пока отказывалась выдавать правильные звуки. Впрочем, Каутина это не смутило. Он знал, что так будет.

Ник, по-турецки поджав ноги, сел на ложе и проделал несколько дыхательных, а потом и физических упражнений. Время от времени, он снова и снова трогал пол, пока не дождался момента, когда тот нагреется достаточно сильно. Время, прошедшее между пробуждением и согреванием пола Ник записал в маленькую книжечку, которую тут же спрятал в специальный кармашек на ремне мундира.

Душ тоже стал объектом самого пристального внимания. Особенно после того, как на встроенном в стену кабины экране появилась предупреждающая надпись об установлении суточной нормы использования воды. Ник не поленился и, прежде чем освежиться, снова достал свою книжицу и списал цифры этих новых норм.

Каутин любил воду. Ему нравилось, как ее струйки стекают по разгоряченному физическими упражнениями телу, как кожа, иссушенная многолетним сном, наполняется влагой, разглаживается, становится эластичной. Поэтому ощутил легкую досаду в момент, когда последняя капля упала, и микрокомпьютер предложил в целях экономии ограничиться этим. Однако спорить с глупым управлением ванной комнаты не стал. Едва его волосы подсохли, Каутин распечатал опломбированный кейс и достал оттуда небольшой приборчик, с которым и облазил всю небольшую каюту, стараясь не пропускать ни единого сантиметра стеновых панелей. На табло продолжали переливаться изумрудные огоньки, что более чем удовлетворило Ника.

Спрятав прибор в кейс, Каутин сел за откинувшийся столик, собрал из готовых блоков небольшой компьютер и задал свой первый вопрос: "Возможная причина экстренного пробуждения экипажа? Основание: нарушение инструкции судовождения. Пробуждение экипажа и \ или пассажиров при недостаточном обогреве жилых отсеков".

На что компьютер, с поражающей, учитывая небольшие размеры, скоростью ответил:

"1. Авария систем жизнеобеспечения и \ или энергосистем.

2. Встреча с неопознанным летательным аппаратом.

3. Получение известия о начале военных действий с государством - целью полета.

4. Изменение физических параметров окружающей Вселенной".

Ник криво улыбнулся и потребовал от искусственного интеллекта выбрать наиболее вероятные причины пробуждения, учитывая снижение норм расхода воды. Галокомпьютер ответил немедленно. Впрочем, Каутин знал ответ и без помощи металлических мозгов. Только, может быть, не хотелось в это верить.

Тяжело вздохнув, Ник отнес свой компьютер в ванную комнату. Там, размотав провод и вскрыв панель рободуша, мужчина подключился к единой информационной сети "Капитаньи".

Неудобно усевшись в тесном ящике душевой кабины, Ник пробежал пальцами по клавишам, задавая следующие вопросы, ответы на которые ему зачем-то необходимо было знать:

"Определить характер и размеры повреждений корабля. Вероятность отключения жизнеобеспечивающих и энергетических систем, двигателей. Определить местоположение корабля в пространстве. Вероятность получения помощи в случае возникновения необходимости".

На то, чтобы комп осторожно проник в систему Элсуса, не оставляя следов, выяснил все необходимое, обработал и ответил, требовалось время. Ник это знал и поэтому не стал сидеть в тесной кабине, а перешел к большому зеркалу.

Дело в том, что, занимаясь своими таинственными делами, Николас не спешил одеваться, а так и разгуливал по каюте голым. Теперь же настала очередь одеяний.

С отражающей панели смотрел среднего роста, хорошо сложенный человек. Впечатление о фигуре может быть, слегка портила излишне волосатая грудь, но ведь это дело вкуса... Волосы были генетически обесцвечены. Причем сделано это было не слишком тщательно, чтобы любой мог догадаться об операции. То же можно было сказать и об идеально прямом носе, правильные линии которого просто не могли быть естественного происхождения.

Ник долго рассматривал свое отражение. Людям часто не нравится, что они видят по утрам в зеркале. Каутин же, свое тело просто ненавидел. Неподдельная гримаса отвращения стойко державшаяся все время, что он истратил на "самолюбование", говорила сама за себя. Николас ощупывал бицепсы, теребил густые волосяные джунгли на груди и на голове.

-- Что за урод! - сказали его губы беззвучно.

Потом Ник, усилием воли, словно маску, натянул глуповато-восхищенную рожу. Подобранная в герметичном платяном шкафу одежда как нельзя лучше подошла именно к такой личине жизнерадостного идиота. В завершение всего маскарада, он старательно прилизал светлые волосы и наслюнявил губы.

-- Здрасте, я - Джакомо Элсод, - слащаво выговорил мужчина, протягивая руку своему отражению и продолжая тупо улыбаться. -- А вы?

Командор Бартоломео Эстер де Кастро явился в зал для брифингов первым и сидел там, закутавшись в одеяло, похожий на мрачную, голодную хищную птицу. Он был недоволен жизнью, был полон ярости и сидел, почти не шевелясь, лелея это чувство связывающее его с нормальным окружающим миром.

Он не понимал, почему его, командора, главнокомандующего всей армии пассажиров и хозяина корабля, наравне со всеми пригласили прийти в этот выстуженный космическим холодом зал, а не пришли в его каюту с докладом. Он не понимал, почему в эту проклятую комнату не идут его лейтенанты. Он даже начал подумывать о заговоре с целью захвата принадлежащей ему власти, и корить себя за непредусмотрительно оставленный в каюте пистолет.

В тот момент, когда де Кастро уже собирался было встать и отправиться за оружием, в конференц-зал вошел кое-как одетый Элсод.

-- Счастливого пробуждения, командор, - нерешительно проговорил тот и закружил по комнате, выбирая кресло поудобнее.

-- Мне снилась такая женщина... - почти невнятно прослюнявил Джакомо, примостившись с краю, у самого входа. - С таким бюстом...

-- Заткнись, - выплюнул командор всего одно слово, и лейтенант послушно умолк, тоже замерев на своем сидении.

И так, словно только и поджидали этого "волшебного" слова в зал одновременно вошли отчаянно мерзнущий Желссон, бодрый розовенький Ронич и мрачный старший пилот Перелини. Спустя минуту, ко всем присоединился Танкелевич.

-- В чем дело, пилот? - рявкнул командор со своего насеста. -- Какого дьявола здесь происходит?

-- Я думал, это вы мне скажете, что здесь происходит, - отважно отозвался астролетчик. -- Мало того, что пробуждение команды было экстренным, так еще и все пульты оказались отключенными. Мои ребята даже не могут контролировать полет! Единственное, что мне удалось выведать у Элсуса -- "Капитаньи" вышел из гиперполя и начал торможение.

-- А кто такой этот Исус?! - громким шепотом поинтересовался Элсод у сидящего рядом Желссона.

-- Иисус - это твой Бог, мальчик. А Элсус - это суперкомпьютер нашего крейсера, - отстучал зубами Кириллиос.

-- Эй, компьютер! Ты нас решил здесь заморозить? - почему-то обращаясь к потолку, крикнул худющий негр секундой спустя.

-- И будь добр, объяснить, что же происходит на моем корабле! - зловеще посоветовал вездесущему Элсусу де Кастро.

Все собравшиеся в конференц-зале мужчины принялись выворачивать шеи в попытке обнаружить хоть какой-нибудь признак присутствия компьютера в этом помещении, однако раздавшийся, как всегда неожиданно, голос супермозга звучал как бы отовсюду и ни откуда конкретно:

-- Прошу меня извинить, господа, - любезно заявил Элсус. - В настоящий момент я занят коррекцией подачи энергии в тормозные двигатели. Температура в салоне поднимется до приемлемого уровня спустя четыре с половиной минуты. На все вопросы вам ответит госпожа Юлия Сыртова.

-- А кто такая эта Сыртова, - заинтересованно снова спросил Элсод.

-- Наш гиперпилот, - стойко перенося тупость своего приятеля, отмахнулся негр.

-- Она красивая? - не успокаивался Джакомо.

-- Ее ни кто не видел, - вежливо пояснил Танкелевич. - Ее погрузили на "Капитаньи" на Марсе прямо в коконе. Говорят, все гиперпилоты в своих ящиках голенькими плавают...

-- Надеюсь, она так к нам и выйдет... - распустил слюни красавчик. -- Я несколько лет не...

Далее последовали весьма характерные жесты, которыми Элсод, за недостаточностью слов или от переизбытка эмоций, продемонстрировал чего именно не делал несколько лет.

-- Счастливого пробуждения, господа, - глубоким, проникающим до самых внутренностей, божественным голосом сказала Юлька, и в самом центре конференц-зала появилось галографическое объемное изображение прекрасной женщины с развевающимися на невидимом ветру длинными светлыми волосами. -Можете звать меня госпожой Сыртовой. Я готова ответить на ваши вопросы.

-- Что происходит!? - немедленно заорал командор. -- Почему пробудили только команду "Капитаньи" и нас? Почему пробуждение было экстренным? Почему мои астронавигаторы не могут занять свои места за пультами?!

-- Это все? Или будут еще вопли? - холодно поинтересовалась глядящая куда-то в даль, над головами мужчин, гало-Юлька.

-- Хорошо, - примиряюще поднимая руки, произнес Ронич. -- Глупо сейчас кричать. Давайте спокойно разберемся.

-- Да что это за баба, которая оккупировала мой звездолет?! - не унимался де Кастро. -- Элсод, иди и вытряхни эту стерву из ее консервной банки!

Джакомо сладострастно улыбнулся, облизался и выскочил из зала. Никто не заметил, что в оставленном идиотом кресле остался лежать крохотный приборчик с чуткими ушками.

-- Командор! - в попытке урезонить разбушевавшегося мясника, вскричал Арт. --Это совершенно излишне!

-- Я здесь хозяин! - брызгая ядом, заорал командор.

-- Бог здесь хозяин! - заревел Арт. -- Мы в сорока световых годах от Новой Океании и топлива у нас только на торможение! Кроме того, тяговые двигатели почти разрушены, и осевой дисбаланс превышает шесть процентов...

-- Господи, -- громко и отчетливо, так, что все, конечно же, услышали, прошептал старший навигатор и закрыл лицо руками.

-- Пока все спали, госпожа пилот с кем-то вела войну? -- вопросил Игор, но гало-Юлька взирала на суету у ног с божественным спокойствием.

-- Почему ты об этом всем знаешь, а я нет? -- задал свой вопрос де Кастро, на этот раз достаточно спокойно. Так, словно приступ неуправляемой ярости прошел, и он снова обрел способность мыслить трезво.

-- Мозг "Палладина" связан напрямую с Элсусом, - пожал плечами Ронич, имея в виду свой пришвартованный в доке "Капитаньи" маленький межзвездный грузовик. --Большая часть внешних сенсоров крейсера повреждены и Эл использует датчики моего судна.

Джакомо Элсод, подпиравший в этот момент стену у запертой герметичной двери в отсек, где располагался кокон Юльки, торопливо строчил в блокнотик все, что говорил Арт. "Жучек", оставленный в кресле зала для брифингов, исправно доносил до хозяина голос колониста. Информация о сенсорах "Палладина" показалась красавчику настолько важной, что он решил рискнуть и на обратном пути зайти в каюту, чтобы дать компьютеру новое задание.

Но сначала лейтенанту нужно было сымитировать попытку проникновения в запертый отсек. Элсод повесил себе на лицо маску самого тупого человека, какую только сумел сыграть и принялся сосредоточенно тыкать пальцем в клавиши замка. В случае если за ним в этот момент кто-то наблюдал бы, обязательно решил, что Джакомо попросту повезло. Что такой тупоголовый малый никогда не смог подобрать сложнейший код на двери гиперпилота.

Способная защитить Юльку даже от взрыва небольшой атомной бомбы, дверь послушалась идиота и скользнула в стену. Элсод осторожно переступил порог и, пробуя ногой пол, прежде чем сделать каждый следующий шаг, приблизился к белоснежному кокону. Как только мужчина притронулся рукой к последней преграде между ним и Сыртовой, дверь издала звук атакующей кобры, и вернулась на место.

Едва ли Джакомо это заметил. Все его внимание было приковано к скупой на кнопки приборной панели на полукруглом торце кокона. Каждая из десятка находящихся там командных клавиш имела подпись, но сделаны они были на марсианском техносленге. Элсоду пришлось потратить несколько минут на перевод и определение предназначения каждой из них.

Наконец лейтенант нашел нужную кнопку, осторожно придавил ее ногтем и проговорил в решетчатую нишу коммуникатора:

-- Не нужно меня боятся, госпожа Юлька Сыртова. Я друг.

Дожидаться ответа Джакомо не стал. Торопливо, не оглядываясь, подошел к двери, которая открылась без его участия, и вышел. Уже в коридоре, убедившись в полном одиночестве, он отер со лба выступивший от волнения пот, вздохнул и побежал в сторону каюты.

Между тем, в конференц-зале продолжались препирательства. Место успокоившегося командора в пучине временного помешательства занял навигатор Перелини:

-- Я больше десятка объективных лет в Космосе, а эта сука... --квалифицированный пилот не находил слов чтоб описать отношение к Юльке, узурпирующей власть над звездолетом. -- Она практически уничтожила "Капитаньи", но и этого ей мало. Теперь она еще отказывается допустить к пультам специалистов!.. Хотел бы я узнать, как ей удалось причинить крейсеру такие раны!?.. Это лучшее судно из тех, что я видел за свою жизнь!

Совсем не случайно пилот выкрикнул последнее утверждение. И не случайно его глаза метнулись к лицу командора. Перелини явно льстил де Кастро и хотел видеть, как это командором воспринято.

Губы де Кастро изогнулись в легкую улыбку, голова склонилась в некоем полупоклоне. Астронавигатор отметил это про себя и сел, фыркая в притворной ярости.

-- Если мы не на подлете к Новой Океании, - озабоченно поинтересовался банкир, -- тогда, где же мы?

Казалось, Танкелевича абсолютно не тронуло известие о неисправности звездолета. Однако на самом деле, совершенно так же, как остальные, Игор был потрясен. Но его привычный к быстрым и точным расчетам мозг не долго предавался унынию. Танкелевич быстро сообразил, что какой бы там супер из всех суперкомпьютеров не создали для "Капитаньи" на Красной планете, ни один здравомыслящий человек не станет наделять машину способностью неподчинения человеку. А значит бунт Элсуса - это приказ его хозяйки Сыртовой или настоятельная необходимость. Почему-то банкир не верил в бунт гиперпилота.

С другой стороны, тот факт, что Юлька спокойно стоит, хоть и в виде галоизображения, посреди зала, а не требует подчинения в этакой экстремальной ситуации, не кричит на сходящих с ума командиров, говорил, что жизням людей на звездолете пока ничего не угрожает. Оставалась всего одна причина для беспокойства -- положение "Капитаньи" в пространстве.

Игор задавал вопрос в надежде, что белокурая красавица снизойдет до разговора с ним. Однако если Юлька и намеревалась ответить, то ни как проявить это не успела. Арт Ронич, решив, что банкир обращался к нему, не слишком уверенно произнес:

-- Вектор торможения направлен в сторону Альфы Скорпиона, Антареса... Однако до нее не так уж и далеко. Мы можем попросту проскочить мимо. Компьютер "Палладина" недостаточно силен чтобы рассчитать тормозной путь такой махины, как "Капитаньи". Тем более при дисбалансе килевой оси...

-- Почему так важно попасть в поле притяжения Антареса? -- скривил губы де Кастро. -- Насколько я знаю, Альфа Скорпиона, это супергигант, да еще и двойная звезда вдобавок. Не легко будет вытащить нас из объятий такого монстра... Да и планет у супергигантов не бывает...

-- В противном случае... ну, если мы не попадем в этот Антарес.., что тогда? -- неприятные предчувствия всколыхнулись в душе маленького банкира.

-- В этом направлении нет человеческих поселений, - на этот раз вполне определенно, со знанием дела, заявил Арт. -- Помощь подоспеет очень не скоро. Возможно, нам придется снова лечь в анабиоз.

-- Идет война... - не обращаясь ни к кому конкретно, проговорил внимательно слушавший и не встревавший в споры Кириллиос. -- Золото еще, может быть, и спасут. А кому нужны мы?

-- "Капитаньи" не продет мимо звезды Антарес, -- как гром среди ясного неба, загрохотал усиленный голос Юльки, подавляя, сминая все другие эмоции кроме уверенности в ней, в хозяйке. -- У сверхгиганта есть планета. И на ней есть кислород, а возможно и жизнь. Если не будут мешать, я посажу крейсер на твердую орбиту планеты Антарес-II... Все! Расходитесь. На все ваши вопросы у меня нет времени.

Юльке действительно нужно было время, но вовсе не для того чтобы контролировать сложный курс крейсера. Металлическая махина хорошо слушалась Эла и ее, Юлькино участие в этом процессе не требовалось.

Пилот чувствовала, что на корабле назревает игра, в которой она одна из главных фигур. Сыртова родилась и выросла в семье сидеров -- первопоселенцев Марса, где умение и желание вести интриги впитывались с молоком матери, а хитрость почиталась, как первый дар Божий. Так что интриг Юлька не боялась. Скорее даже наоборот, была им рада, как старым знакомым. Пилоту было необходимо время, чтобы рассчитать позиции и сделать правильные ставки. И еще оценить неожиданное предложение Джакомо Элсода. Юлька поняла, что этот человек искушен в закулисных играх не меньше чем она. Этого-то она и боялась.

В конференц-зале, где как раз растворилось гало-изображение богоподобной женщины, и куда как раз вернулся Элсод, был еще один весьма опытный интриган. Кириллиос Желссон, в отличие от Юльки, Ронича, Элсода или командора не искал политических выгод. Негр был интриганом-прагматиком. И из всей полученной информации он сделал определенные выводы. Его мозг работал лучше некоторых компьютеров и пока Джакомо, смущаясь, докладывал командору, что ему не удалось проникнуть в бронированную келью дерзкой девчонки, просчитал все варианты и все возможности. И поставил перед собой ближайшие цели.

-- Пойдем, Джако, - позвал Кириллиос, вставая.

Де Кастро готов был разорвать слюнявого идиота Элсода, но Желссону напарник нужен был живым. Во всяком случае, пока.

-- Единственная не замороженная баба на корабле, - стонал Джакомо, -- и ту вытащить из скорлупы нельзя...

-- Да, - неожиданно поддержал идиота негр. -- Неплохо было бы разбудить весь экипаж... Без женщин можно и с ума сойти.

-- Вот и я думаю, - обрадовался заглядывающий в рот напарнику Элсод, -чего это пробудили только нас?

-- А ты спроси у старшего пилота, - посоветовал Желссон. -- Спроси его, он-то должен знать. Пусть предложит командору разбудить остальных. Ты понял? Командор Перелини послушает!

-- Хорошо, - взорвался восторгом красавчик. -- Какой ты умный! Кир, ты настоящий друг!

-- Ладно, ладно, иди, - стирая с шеи, куда только-только доставал Элсод, капли слюны. -- У меня много дел.

Кир Желссон силой отцепил руки приятеля от своего локтя и торопливо ушел куда-то в глубину технических проходов крейсера. А Элсод, подобрав приборчик в опустевшем зале, вернулся в каюту.

Убедившись, что дверь надежно заперта и "жуков" ему в каюту за время отсутствия ни кто не занес, Николас Каутин снова сел к компьютеру.

"Характер и размеры повреждений "Капитаньи" определены, -- немедленно отрапортовала умная машина. -- Непосредственной опасности для пассажиров и команды корабля, выявленные повреждения не представляют.

Галактоцентрические координаты звездного крейсера "Капитаньи": ... Удаление от ближайшей планеты находящейся в процессе заселения человеком: не менее тридцати световых лет. Вероятность прибытия помощи в период соответствующий длительности человеческой жизни: 0,0000000000".

Каутин зябко передернул плечами и, после секундного раздумья, напечатал:

"Задание N2?"

"Проникновение в контрольные запоминающие устройства Элсус-2000 завершено. Объем данных поддающихся расшифровке: не более 45,656554%.

Определены причины и последовательность появления существующих повреждений крейсера. Вероятность умышленного столкновения "Капитаньи" с неопознанным судном: не менее 89,165876%.

Внешние сенсоры звездолета суперкарго "Палладин-516АZ" зафиксировали внешний радиосигнал с вектором совпадающим с нынешним курсом "Капитаньи". Вероятность следования звездного крейсера "Капитаньи" по пеленгу: не менее 92,115000%".

-- Девочка насмотрелась дурацких галосериалов про пиратов, -озабоченно пробурчал себе под нос Николас, и почесал густую поросль на груди. -- Или скотина де Кастро в ней здорово ошибается...

Его пальцы вновь побежали по малюсеньким клавишам более чем компактного электронного мозга:

"Выяснить: количество персонала и пассажиров "Капитаньи".

Выяснить: соответствие количества дыхательной смеси, пищевых пайков, воды и энергоресурсов потребностям находящихся на борту людей.

Выяснить: физические характеристики планеты Антарес-II, Альфа Скорпиона, галактоцентрические координаты: Запрос официальный. Обращатся к Элсусу-2000 от имени Джакомо Элсода. Исходить из предположения, что подобного рода данные не могут быть секретом для экипажа корабля терпящего бедствие. В случае получения отказа сотрудничать"...

Каутин долго смотрел на переливающиеся зеленым объемные литеры на экране компьютера, а потом, словно очнувшись, решительно стер последнее предложение и вместо него набрал другое: "Проконтролировать ответы в контрольном запоминающем устройстве Элсус-2000 и субмозге звездолета суперкарго "Палладин"".

Николас слегка улыбнулся неодушевленному другу и вдавил клавишу исполнения. Потом, когда надоело всматриваться в мельтешащие в кубе галоэкрана обрывки образов, Николас встал и, накрыв ИсИн куском заранее приготовленного мягкого пластика, вышел из каюты. Ему еще нужно было найти старшего пилота Перелини, чтобы всенародно признанный идиот Джакомо Элсод мог спросить, почему же не пробуждают всю команду и особенно женщин.

Тем временем, на экране компьютера Каутина повисла всего одна строчка: "Что тебе нужно?"

3

ДЖОКЕР

Разговаривать ни у кого желания не было. Желссон, вяло ковыряя вилкой серо-коричневый брикет синтезированного питательного пайка у себя на тарелке, думал о деньгах и власти. Элсод откровенно морщился от отвращения и к брикету даже не притронулся. Танкелевич попробовал питательную массу, нашел ее вкус никаким и неторопливо впихивал в себя пищу. Банкир оказался совсем неприхотливым человеком. Перелини просто ел и старался не смотреть по сторонам, делая вид что ему стыдно. Ронич не явился вовсе, предпочитая питаться на борту своего "Палладина".

Один де Кастро имел настроение говорить. Ему было что сказать, да только ни кто бы не ответил и он это прекрасно понимал. Его мания величия еще не разрослась до величины самодостаточности.

Ему хотелось орать, проклинать судьбу и требовать повернуть время вспять. Ему хотелось греметь гневным гласом, приказывая немедленно пробудить Пи Кархулаанен и вернуть, словно растворившуюся в лабиринте электропроводки, его верховную, абсолютную власть. И еще ему хотелось, так хотелось, что даже руки дрожали, почувствовать тоненькую, рахитичную шейку неведомой Юльки Сыртовой в своих руках и сжимать, сжимать до той поры, пока пена не полезет из глотки и мочевой пузырь не выдержит. Он так ее и представлял, с иссиня-красным лицом утопленника, валяющуюся в луже собственной мочи... И на миг, только на одно краткое мгновение, ему становилось хорошо.

-- Элсус-2000, -- позвал, наконец, командор, когда один вид напоминающего экскременты пищевого брикета стал вызывать приступ тошноты. -Элсус, дьявольская железяка!

Компьютер, который по просьбе Юльки теперь всегда присматривал и приглядывал за экипажем, несколько миллисекунд раздумывал, и все-таки решил ответить.

-- Я вас слушаю, господин де Кастро, -- Элсус обожал розыгрыши и поэтому в этот раз голос компьютера раздавался со стороны кувшина стоящего в самом центре стола.

-- Что это за дерьмо?! -- окончательно взорвался командор, выхватил пистолет и первым же выстрелом разнес злополучный предмет в мелкие осколки.

Пуля срикошетила от металлизированного пластика стен и принялась, истерично визжа, метаться по столовой зале. В одно время с выстрелом, все кроме де Кастро немедленно нырнули под стол. Пуля чиркнула по верхней крышке столешницы и окончательно засела в потолке.

-- Чем ты теперь будешь разговаривать, скотина электронная?! -- бушевал в приступе яростного веселья командор. -- Давай! Что там у тебя еще на очереди?!

Элсус прогнал по сети функции решения четырехмерных матриц гравитационного поля. Он уже хотел было отказаться от общения с де Кастро, который по его мнению перегрузился и которому следовало немедленно очистить оперативную память. Однако, командор, так же неожиданно, как и начал, вдруг уселся на свое прежнее место и совершенно спокойно спросил:

-- Что это за дерьмо на тарелке?

-- Питательный брикет Ненарда. Набор белков, жиров и углеродов, необходимых человеку. Суточная норма. Витаминизировано, добавлены микродозы минералов...

-- Да это, просто кошачий корм какой-то, -- отталкивая прочь тарелку с брикетом, вскричал португалец.

-- А я люблю котов, -- неожиданно сказал Ронич от дверей. -- Они обладают удивительной способностью не мешать окружающим. В этом их свобода.

-- Собаки лучше, -- сильно снизив тон, глядя прямо в глаза недавнему собутыльнику, ответил де Кастро. -- Может они и глуповаты порой, и лезут со своими слюнями, но зато преданы. До самой смерти преданны хозяину! Людям нужно учиться у них!

Ронич хмыкнул, покачал головой и сел на один из отброшенных удирающими под стол вояками стул. Тарелка португальца с нетронутым брикетом оказалась точно перед ним.

-- Шумишь? -- ненавязчиво поинтересовался Ронич. -- Командуешь?

-- Это мой корабль, -- уверенно напомнил Бартоломео. -- Все остальные мои пассажиры... И пусть они хоть навоз кушают, мне наплевать. Но я хочу есть нормальную пищу!

-- У тебя хорошо получается командовать кораблем, -- саркастично заметил Арт. -- Где ты научился?

-- Это гены, -- не замечая иронии, самодовольно ответил де Кастро. -Знаешь ли ты, что вторым командором, после Магеллана пересекшим Тихий океан была моя родственница, маркиза Изабель де Кастро*. Ее корабль тоже назывался "Капитаньи"...

-- Тебе, похоже, нравится эта твоя игра в звездоплавателей, командор, --снова покачав головой, констатировал Ронич.

-- Мне не нравится, когда со мной так разговаривают! -- вскричал де Кастро. -- И еще мне не нравится, когда мне предлагают есть это...

Командор указал стволом пистолета на тарелку с брикетом.

-- Ну, так закажи себе устрицы в белом вине, -- засмеялся Арт. -- Мне интересно, что тебе на это ответит Элсус.

-- Что ж, -- побелел от ярости де Кастро, -- коли, я того пожелаю, мне синтезируют устрицы и вино!

Португалец, жестом, которым его далекие предки бросали мечи в ножны, сунул оружие в кобуру и, четко отбивая шаги, вышел из столовой. На отважных лейтенантов, опасливо выглядывающих изпод стола, он даже не взглянул.

Де Кастро шел по пустынным, освещенным только аварийными тусклыми лампами, сумрачным коридорам огромного звездолета и думал. Он старательно выбирал темы для размышлений связанные с унижениями или неудачами. Словно ребенка, он лелеял гнев в своей душе.

Де Кастро припомнил было лейтенанта Нахило, из тех далеких времен, когда был рядовым и честно сражался на фронте в Южном Алтае. Клякса ненависти, залившая его сердце, выросла было, но тут же сжалась. Припомнил, как занимался с лейтенантшей сексом, а потом пристрелил ее. От безграничного восторга даже перехватило дыхание. Глаза в тот момент, когда она увидела нацеленный между глаз ствол пистолета, полные непонимания и предчувствия смерти, на несколько секунд заслонили дорогу и португалец вынужден был остановиться. Сердце сбилось с ритма и восторженно сжалось.

-- Глупо умирать от счастья, -- поморщился командор. -- Глупо подохнуть теперь, когда все уже позади...

Его ни кто не услышал. Переходы "Капитаньи" были безлюдны, как пустыня Сахара. И когда де Кастро это вдруг понял. Когда до залитого гневом разума дошло, что сдохни он прямо сейчас, вот у этого открытого лифта и ни кто не поможет, его сердце сжали липкие лапы ужаса.

"И даже найдут-то, - мысленно развивал тему де Кастро, - и то очень и очень не скоро. Как раз тогда, когда регенерировать плоть окажется уже невозможным. Да ни кто и не станет настаивать на попытке оживления"...

Бартоломео подумал о Пи. Почему-то был уверен, что Пи обязательно бы потребовала его оживить, и ей бы не посмели отказать.

-- Санта-Пи, -- прошептал де Кастро почти одними губами, на грани слышимости. -- Помоги мне. Сделай так, чтобы я сумел добраться до своей каюты...

Но по настоящему де Кастро испугался, когда отовсюду и ниоткуда конкретно в коридоре раздался глубокий, как показалось командору, бесконечно добрый голос:

-- Вам плохо, командор?

Волосы встали дыбом на загривке видавшего виды португальца. Его спина покрылась холодным потом, а в горле мгновенно пересохло. Командор прислонился спиной к обжигающе холодной стальной стене у лифта, и молитвенно сложив ладони у груди, принялся шептать полузабытые с детства молитвы.

-- Что вы сказали? -- не унимался голос сверху. -- Прислать вам кого-нибудь на помощь?..

-- Дьявол тебя побери! -- вскричал, задыхаясь от волнения, де Кастро, только тогда осознав, кто это разговаривает с ним. Кто предлагает ему помощь. -- Гореть тебя в Аду, Сыртова!

Его руки дрожали от бешенства. Исступление достигло предела и могло закончиться кровоизлиянием в мозг, если не нашло бы выхода. Бартоломео жаждал крови. Но еще больше, чем желание лицезреть обнаженные внутренности гиперпилота, португальца мучила жажда наказать наглый суперкомпьютер звездолета. Де Кастро подсознательно очеловечил умную машину, обвинил в сознательном коварстве и желании принизить, отобрать власть и, быть может, даже убить хозяина. Паранойя командора хлестала через край. Всюду в каюте ему мерещились подслушивающие и подсматривающие приборы. Его пугали решетки воздухоочистительной системы, через которые Элсус мог запустить в комнату удушающий смертельный газ. Он боялся водопроводной системы, подозревая, что вода отравлена. Его колотило от ужаса при одной мысли о необходимости включить или выключить какой-нибудь бытовой электроприбор -- иезуитский компьютер мог убить током.

Однако, даже у каждого джина из восточных сказок есть своя лампа, которой всемогущий волшебник обязан подчиняться. Создатели Элсуса-2000, самого новейшего, супер из суперов, созданного человеческими руками компьютера, заложили такую "лампу" и в конструкцию. Даже в теоретически возможном конфликте человек--искусственный мозг, первый должен был оставаться Первым.

Непослушные пальцы отказывались попадать в нужные клавиши на клавиатуре его, командора, персонального терминала прямой связи с Элсусом. Снова и снова, кусая губы и ругаясь, де Кастро тыкал в разноцветные пупырышки, в попытке набрать известный лишь ему одному пароль.

И когда командору это, наконец, удалось, и он всей ладонью придавил клавишу исполнения, из глотки вырвался нечеловеческий торжествующий вопль. Рык хищника обагрившего клыки кровью поверженной жертвы.

Юлька Сыртова как раз обсуждала с Элом непредсказуемость поведения хозяина звездолета.

-- Я решила, что у него проблемы со здоровьем, -- почти растерянно говорила Юлька. -- Я проверила данные его медицинской карты из анабиозной камеры. Чрезмерно высокое содержание экстернальных гормонов и генофагов в крови. Вот-вот может начаться токсикоз. Ему нужна терапия...

-- Можно это сделать, пока он спит... -- начал было Эл, но вдруг запнулся на полуслове.

Одним касанием клавиши на своем терминале де Кастро на миг приостановил исполнение большинства весьма важных для жизнедеятельности корабля программ. На три долгих секунды "Капитаньи" остался без корректировки баланса торможения и поэтому сотни тысяч километров пролетел буквально кувырком. Взвыли от натуги приводы гравикомпенсаторов. На долю мига в крейсере появилась невесомость, притяжение прыгнуло от нормы к нулю и снова к норме, но не остановилось и продолжало расти. Ни единый человек в корабле не заметил, как внезапно отяжелевшая вода раздавила хрупкие стаканы на столе, а подпрыгнувший на несколько миллиметров "Палладин" срезал дециметровые в диаметре болты крепления. Момент полной растерянности Элсуса промелькнул, и порядок был восстановлен.

-- Эл, что случилось? -- тревожно вскричала гиперпилот, у которой промелькнувший всплеск хаоса отобразился на экранах мониторов.

Элсус, преодолевая внутренний, программный запрет с помощью конфликтных блоков алогики, на время отсоединил выход к терминалу командора. Долго массированную атаку систем надконтротольного управления он игнорировать не мог, если не хотел полностью лишиться интеллекта, но просто необходимо было сообщить о этом вторжении Юльке. И сделал он это не в соответствии, а вопреки заложенным в него установкам...

-- Де Кастро обладает паролем к надпрограммному контролю за моими управляющими блоками, -- скороговоркой выпалил супермозг. -- Только что он им воспользовался. Я буду вынужден ответить на любые его вопросы и выполнить любые его приказы, если только они не несут угрозу человеческим жизням на корабле. Что мне делать?

Юлька не успела даже задуматься над сутью проблемы, как ее губы сами произнесли:

-- Согласовывай все приказы со мной. Это входит в основные твои установки... Транслируй все вопросы и ответы сюда ко мне и... в каюту Джакомо Элсода...

Элсус нарисовал на всех мониторах внутри ее кокона, прямо поверх диаграмм и таблиц, улыбку Чеширского кота. Он делал это и раньше, в тех случаях, когда на выражение согласия с гиперпилотом другими способами не было времени.

"Готов", -- лаконично отрапортовал компьютер на мониторе де Кастро.

Командор, который и не заметил небольшой задержки с ответом, довольно потер руки и надавил клавишу "голосовая связь".

-- Готов, -- покорно повторил Эл.

-- Так-то лучше, -- удовлетворенно заявил командор. -- Синтезируй мне немедленно пятьсот миллиграммов сорокапроцентного водного раствора этилового спирта.

-- Это необходимо? -- сделал последнюю попытку поспорить Элсус. -Сложный синтез - это дополнительный расход энергии.

-- Исполнять, скотина железная, -- остервенело заорал де Кастро. -Сейчас ты мне еще фрукты сделаешь, ростбиф и тунца в чесночном соусе!

Юлька, в коконе которой воспроизводился весь разговор из каюты командора, быстро набрала на клавиатуре:

"Эл, не спорь, выполняй"

-- Исполняю, -- смирился компьютер.

-- То-то же, -- обрадовался де Кастро. -- Пусть весь остальной экипаж хоть с голоду пухнет. Меня это не касается... Кстати, а почему у нас возникли проблемы с энергией?

-- Повреждены девять из двенадцати тяговых двигателя, -- под звуки появляющихся из скрытого в стене пневмолифта яств, принялся просвещать Эл. -- Во время предыдущего торможения образовался перерасход топлива в объеме семидесяти пяти процентов...

-- В пище нет отравляющих веществ? -- разглядывая аппетитно выглядевший натюрморт, вдруг озабоченно спросил португалец.

-- Отравляющих веществ не содержится, -- поспешил заверить Эл. -- Не витаминизировано, без добавлений микроэлементов. Все компоненты на девяносто девять процентов идентичны природным эталонам.

-- Если в ближайшие сутки я умру по твой вине, -- решил схитрить де Кастро, -- Ты должен будешь самоуничтожиться. Это приказ!

"Противоречит основному программному заданию, -- тут же прокомментировала Юлька, -- сохранение жизней экипажа любой ценой. Отмена приказа".

-- А как случилось, что корабль получил такие повреждения? -- отрезая первый кусок мяса, продолжил расспросы португалец.

-- Мы атаковали и уничтожили вражеский корабль.

-- У нас оружия больше чем можно себе представить, -- живо заинтересовался командор. -- Мы можем разбомбить целый город за один заход. Они что же, стреляли в нас? Как же иначе можно объяснить полу оторванную корму "Капитаньи"?

Элсус, понимая, что вступает в область доступной только человеку интриги, полу правды и вообще невероятного -- откровенной лжи, подождал некоторое время совета от пилота. Юлька молчала, и Элу пришлось принимать решение самому.

-- Вражеский корабль был атакован и уничтожен без применения оружия "Капитаньи". Гиперпилот Сыртова и я рассчитали момент выхода в "свободное поле", где и находился враг, с очень большой точностью. Еще находясь в гипермире, мы протаранили чужой звездолет, а начав торможение, сожгли остатки кормовым факелом. Повреждения обусловлены ошибкой в расчете предполагаемой силы детонации. Корабль врага взорвался слишком сильно. Осколками чужого звездолета корма "Капитаньи" была серьезно повреждена.

-- Нет повести печальнее на свете... -- хмыкнул де Кастро. -- А просто выйти из гипера, развернуться и расстрелять врага торпедами, твои супермозги не догадались? Ты же такой интеллектуальный...

-- В сферу моего контроля система вооружения корабля не входит, -спокойно ответил Элсус. -- Кроме того, я создан чтобы сохранять жизни разумных существ, а не уничтожать. Военные действия не логичны, а значит, я не в состоянии ими заниматься.

Командор хохотал. Чуть не подавился пережевываемой пищей, кусочки тунца полетели в разные стороны, из глаз командора хлынули слезы. Де Кастро отхлебнул большущий глоток водки, чтобы успокоиться, но это помогло плохо. Его плечи вздрагивали еще несколько минут.

-- Интеллект, -- наконец сумел выговорить португалец. -Искуственный... Война не логична, а значит...

Его потряс новый приступ смеха. Элсус никогда раньше такого не видел. Компьютер пребывал в полной растерянности и Юлька, обиженная за друга, не подсказывала что делать. Эл даже начал беспокоиться за здоровье хозяина звездолета.

-- А я-то думал, что спецам удалось создать действительно разумный компьютер, -- стирая слезы, наконец, выговорил командор. -- А он -- "война нелогична"! Конечно нелогична, истукан металлический. Война, тупая железяка, это самое лучшее человеческое средство для торжества высшей справедливости. Это рычаг, клин, которым люди останавливают энтропию Вселенной. Война - это порядок. Да будет дано достойнейшему! Это естественный отбор современного мира. Гуманизм --это изобретение улитки. Я признаю только один вид гуманизма -- гуманизм до нерва клыка! Я - Человек.

В тираде де Кастро не содержалось вопросов или распоряжений. Поэтому Эл терпеливо ждал конца оды войны и молчал. Однако Элсус-2000 был вежливый компьютер и не мог позволить себе оставить такую замечательную речь без комментария, как признака внимательности слушателя:

-- Вы даже не представляете, командор, как вам повезло, -- любезно заметил Эл. -- И как вы мне помогли. Теперь я полностью определился в отношении уничтожения разумных существ. Я не человек, а значит, не имею права убивать. Спасибо.

-- Ты что? Издеваешься? -- растерянно поинтересовался де Кастро, отодвигая от себя пустые тарелки.

-- Нет, что вы, -- искренне отказался компьютер.

-- Так выходит, что в "свободном поле" Новой Океании нас поджидал корабль красных... А как же он там оказался вперед нас?

-- Это не был звездолет коммунистов, -- холодно уточнил Эл.

Командор стремительно приближался в области знаний, которые Юлька изо всех сил желала от него утаить. Эл это понимал, и девушка это понимала. Как понимала и то, что компьютер попросту не сможет соврать де Кастро. Оставалось надеяться, что у Эла хватит разума обойтись полу правдой.

-- А чей же тогда?

-- Это был боевой эсминец эггонов.

-- Кто такие эти эггоны?

-- Исконные враги Человечества.

-- Что-то я не знаю у себя таких врагов. С чего ты взял, что они наши исконные враги?

Элсус очень долго, восемьдесят миллисекунд, пытался найти причину или хотя бы приемлемый компромисс, чтоб не говорить правду. Электропровода внутри процессоров Эла были натянуты словно струны, к интриге он не был запрограммирован.

-- Об этом нам сказал Гурл-Хи.

-- Да кто такой... или что такое это... Гухи?

Сердце Юльки сжалось. Ее охватил какой-то ступор и, хотя она видела, что Элсус специально тянет время в надежде на ее подсказку, так и не притронулась к клавишам. Тогда Эл был вынужден ответить:

-- Гурл-Хи -- это лучшее оружие, когда-либо придуманное и созданное человеком, -- четко, разделяя слова, выговорил Эл.

Командор открыл и закрыл рот. Сотни вопросов разом хотел он задать и не знал с чего начать. Почему-то вся прожитая жизнь, как это бывает перед смертью, пронеслась перед мысленным взором. Так, словно разум, или может быть, душа сравнивала, примеряла успехи и поражения командора к чему-то, к какому-то идеалу, эталону. К чему-то такому, чего Бартоломео Эстер де Кастро мог достичь, но так еще и не достиг. Словно детская, когда-то давным-давно обещанная самому себе, Мечта, спрашивала теперь у владельца единственного в Человеческой Ойкумене банка, хозяина чудесного звездолета и властелина тысяч людей отчета. "Где, --вопрошала она, такая розовая и пушистая, -- обещанный белый пароход и смеющиеся дети? Где власть над Миром? Где толпы восторженных подданных? Где любящая княжна, герцогиня, королева, императрица, президентша, богиня, наконец? Где пятнадцать детишек в белых одежонках с кружевами? Где это все?"

И зачем? Зачем нужен этот крейсер, если нет власти? Зачем тысячи тонн золота, если оно никому не нужно? В конце концов, зачем ты жил так долго, командор Бартоломео Эстер де Кастро, если даже такой простой вещи, как мировое господство у тебя нет?!

Воспаленный разум командора грозился всеми муками ада неудачнику командору. Тот искал и не находил оправдания, просил снисхождения и обещал все исправить. И Гурл-Хи мог стать пропуском в этот розовый мир его мечты. Опорой его будущего трона.

-- Что оно из себя представляет? -- любезно поинтересовался де Кастро пятью минутами спустя.

-- Это существо, -- неохотно приоткрывал свои и Юлькины секреты Элсус. -- С признаками живого.

-- Каковы его возможности?

-- Нет информации, -- словно даже ехидно, торопливо ответила умная машина.

-- Где оно находится?

-- Нет информации.

-- Кто его сейчас контролирует?

-- Нет информации.

У де Кастро потемнело в глазах. Снова, который уже раз у него забирали мечту прямо из рук.

-- Что же ты вообще знаешь о нем?

-- Гурл-Хи - идеальное оружие с идеальной системой наведения.

-- И все? -- вскричал командор. -- Это все, что ты знаешь о нем? И ты хочешь, чтоб я поверил, что, обладая только этой информацией, ты решил атаковать незнакомое судно, подвергая опасности жизни почти пяти тысяч живых людей?

Юлька остервенело стучала по клавишам в своем коконе. Эл схватывал все на лету и воспроизводил своим голосом.

-- Гиперпилот Юлия Сыртова обладает достаточной информацией для принятия решения... План атаки и обоснование его необходимости целиком исходили от гиперпилота...

Де Кастро схватился за рукоятку пистолета. Не для того чтобы расстрелять ненавистную и недосягаемую Юльку Сыртову, а для того, чтоб успокоиться. Оружие в руке придавало уверенности в себе.

Таким, белым от холодной ярости и с пистолетом в руке, сидящим у столика заваленного тарелками с остатками роскошных яств и застал командора первый пилот Перелини.

-- Разрешите, -- бодро воскликнул он, входя, и тут же примолк, натолкнувшись на залитые кровью глаза де Кастро.

-- Дверь не заперта была, -- пролепетал испуганный пилот. -- Я и подумал...

Португалец несколько секунд, растянувшихся для пилота в часы, с сомнением разглядывал высокий белый лоб Перелини, раздумывая, стоит ли всадить туда пулю. Наконец предполагаемая польза от Препелини-живого перевесила ожидаемое удовольствие от Перелини-мертвого, и де Кастро с сожалением спрятал оружие.

-- Чего там еще такого случилось, что не могло подождать, пока я освобожусь? -- относительно спокойно спросил де Кастро.

-- Я хотел поговорить... -- нерешительно начал пилот, -- о команде... Ко мне тут Элсод приходил...

-- И этот идиот поведал тебе нечто важное, что ты немедленно побежал ко мне?! -- повышая голос, вопросил командор. -- Ты считаешь, что мне больше нечем заняться, кроме как выслушивать бред Элсода? Да еще от тебя!

Перелини сначала было испугался и уже намеревался исчезнуть с глаз долой разбушевавшегося хозяина, но потом увидел опустошенные тарелки с объедками деликатесов на столике командора.

-- Вы все-таки контролируете Элсуса?! - вскричал пилот и кивнул на тарелки.

-- Не твое собачье дело... -- прошипел де Кастро, тут же пожалев что сразу не пристрелил назойливого Перелини. -- А как ты думал? Это мой корабль и компьютер тоже мой!.. Ладно, чего там у тебя?

Командор решил сменить гнев на милость и даже плеснул немного водки в стакан для пилота. Португалец вдруг подумал, что, перебив всех своих спутников в этом рейсе, к цели и на миллиметр не приблизится. В то время как ему нужны были союзники в трудной борьбе с Юлькой за информацию о Гурл-Хи.

-- Элсус, четыре маринованных огурца! -- потребовал де Кастро, увидев, как пилот морщится, поглощая крепкий алкоголь.

-- Я решил, что связь прервана... -- посетовал Эл и синтезировал закуску.

-- Здесь решаю только я! -- назидательно заявил командор, и победоносно взглянул на пилота. -- Запомни это!

Супермозг промолчал, а Перелини поспешил кивнуть.

-- Ну, так что там наш друг Элсод?

-- Он приходил ко мне, -- поморщился пилот. -- Идиот! Сказал, что пришел попросить меня поговорить с Вами, командор. Его приятель, Желссон, поручил этому кретину добиться, чтоб Вы отдали приказ пробудить весь экипаж. Элсоду даже не пришло в голову скрыть, что действует по приказу Кириллиоса...

-- Негр ох, как не прост, -- рассмеявшись, согласился де Кастро. -- Но поставил не на того... С интеллектом у Джакомо туговато...

-- Интересно, зачем Желссону пробуждение всей армии?

-- Задумал что-то... -- отмахнулся Бартоломео. -- Этот торгаш вечно что-то замышляет... Хотя... Объяви всем... что каждый может выбрать по пять человек, которых я прикажу Элсусу пробудить. Списки подавать мне на утверждение...

-- Может появиться нехватка продуктов и воды...

-- Мои верные соратники всегда будут сыты, и от жажды не умрут! -почти по слогам выговорил де Кастро, и посмотрел точно в глаза пилота. -Ты-то должен это понимать!

"Оцени процент перерасхода энергии, в случае если этот план командора будет осуществлен", -- торопливо напечатала Юлька на клавиатуре. Де Кастро не потрудился прервать связь с главным компьютером, и тот продолжал исправно передавать Юльке и Элсоду содержание беседы в каюте командора.

-- ...И за одно узнаем, чего там еще замышляет этот хитрый негр, -словно разговаривая сам с собой, добавил де Кастро.

Память Кириллиоса Желссона вмещала много чего интересного. В те моменты, когда сложившиеся обстоятельства требовали принятия какого-либо решения или он принимался за очередную коммерческую аферу, услужливая память подсказывала о существовании массы фактов, которые необходимо было непременно учесть. Так Кир мгновенно вспомнил, что кроме нахального Элсуса на "Капитаньи" есть еще один мощный компьютер -- тот, что был установлен на "Палладине", корабле Ронича. Знал Желссон и то, что мозг грузовика колонистов на прямую связан с излишне самостоятельным мозгом звездного крейсера.

Киру срочно требовалось получить некоторую информацию от Эла, но негр рассудил, что Юлька, наверняка полностью контролирующая Элсуса, ему, лейтенанту де Кастро, такой информации не даст. И даже если требующиеся цифры Сыртова и дала бы Кириллиосу, где гарантия, что они достоверны, а не подставка, призванная спровоцировать его ошибочные действия.

Ну и конечно сам предводитель экипажа грузовоза колонистов, таинственный Арт Ронич был небезынтересен негру. Кир вполне допускал вероятность того, что им всем придется какое-то время жить на необитаемой, необжитой планете. До тех пор, пока президент Штайн не пришлет за ними корабль. В любом случае, Желссон рассчитывал на несколько лет, в течении которых нужно было собрать все козыри в своих руках. "Штайну нужен не Кастро, а его золото, - рассуждал Кир. -- В чьих руках окажется презренный металл, с тем правительство и станет разговаривать!" Негр всерьез полагал, что имеет все шансы на продолжение диалога со Штайном. И в этом мог помочь тот самый Ронич.

-- А если он меня не правильно поймет, - процедил негр сквозь зубы, прикладывая ладонь к панели замка шлюза "Палладина", -- то лучше враг перед лицом, чем за спиной!

Прямо в лицо негру ударила струя газа, и люк со скрипом распахнулся. Ни кто не вышел его встретить. Похоже, ни кого не интересовала цель его появления. Где-то в глубине небольшого кораблика раздавались весьма и весьма взволнованные голоса. Спустя секунду из сумрака узких проходов грузовика до Кира донесся настоящий взрыв хохота.

"Неужели кто-то меня опередил? - подумал негр и решительно шагнул вперед. - В любом случае, я вовремя!"

Желссон перешагнул высокий порог атмосферного шлюза и, протискиваясь между хаотично торчащими откуда попало железками и пучками проводов, проник в центральный коридор звездолета. Он уже хотел было двигаться в том направлении, откуда доносились голоса, но совершенно неожиданно кто-то крепко схватил за рукав. Негр среагировал немедленно. Рука сначала хлопнула по пустой кобуре на боку, а потом потянулась в сторону противника.

Которого, впрочем, не существовало. Широкий рукав одеяния зацепился за очередную железку. Незваный гость как раз занимался освобождением рукава, когда из узенького дверного проема, боком, с трудом протиснулся здоровенный бородатый мужик обряженный в выцветшую, обильно украшенную заплатками рубаху и дешевые штаны из комплекта рабочей одежды. Это явно был член экипажа "Палладина", о пробуждении которого де Кастро как-то позабыли известить. Желссон облизнул полные губы и улыбнулся. Он подумал, что это открытие может стать тем "тузом в рукаве", который полезно иметь во время разговора с Артом.

-- Там осторожнее, - вместо приветствия пробурчал здоровяк. -Проволока торчит...

-- Спасибо, - с готовностью откликнулся Кир, решив, что это начало разговора, -- я уже...

-- Угу, - промычал колонист, повернулся к гостю спиной, достал разнос уставленный бокалами полными какого-то напитка и неторопливо, ловко избегая всевозможных проволочных ловушек, удалился. Желссону ничего не оставалось, как последовать за незнакомым мужиком.

Центральный коридор обрывался уже через несколько метров, плавно переходя в кают-компанию. Маленькая комнатка была снабжена многочисленными складными стульчиками и одним неведомо как сюда попавшим небольшим билиардным столом, на котором хватало места и под тарелки с объедками, и под пустые стаканы и под разнокалиберные бумажки с циферками и под карты, и под локти игроков. Все до единого стульчики оказались занятыми. Конечно же, весь экипаж звездолета был в сборе. Арт Ронич, сидящий на углу билиарда, одетый только в пообтершиеся тренировочные брюки и серую от пота майку, зажав в уголке рта чадящую сигаретку, морща лоб, разглядывал карты в руке. Карты его, похоже, искренне волновали, а негр Желссон, нерешительно замерший на пороге, вовсе нет.

-- Какие ставки? - учтиво поинтересовался Кир.

-- Миликредит - фишка, - холодно выговорил здоровяк, всовывая в руку незваному гостю стакан с какой-то мутно-коричневой жидкостью. -- В кредит не играем.

-- Пас, - сбрасывая свой набор карт на билиард, и вставая, воскликнул незнакомый звездолетчик в перемазанном разводами сажи и машинного масла великоватом комбинезоне.

-- Садись, - даже не предложил, а скорее приказал Ронич, кивая. -Деньги можешь поменять у Бормана.

Крепыш, снабжавший игроков напитками, с готовностью шагнул к гостю. В огромном кулаке были зажаты масса разноцветных бумажек с написанными от руки цифрами. Как Желссон догадался - это и были игровые фишки.

Негр пригубил напиток, который оказался неплохим венерианским пивом, причмокнул и уселся на освободившееся место. Кир подумал, что, вряд ли много проиграет при таких-то ставках. За то имеет реальный шанс в процессе игры поближе познакомиться с Артом Роничем, а за одно выяснить характер этого таинственного человека. Ведь всем известно, что в азарте раскрываются души...

Тем временем партия продолжалась.

-- Пять, - почесав затылок, нерешительно выговорил Арт.

-- Согласен, - чуть улыбнувшись уголками губ, сквозь зубы процедил мужчина с ненормально большой головой и чрезмерно узкими плечами. Узкие щелочки глаз и большой тонкий, нависающий над губами нос придавали его лицу какой-то хитрый, лисий вид. Впечатление усиливала огненно-рыжая шевелюра.

-- А тому, кто будет мухлевать, буду бить по морде, - слегка хмыкнув, проговорил себе под нос Кир. -- По рыжей, наглой морде!

-- Пять и еще... десять, - скосив глаза к носу и, выпуская ртом аккуратные колечки табачного дыма, равнодушно бросил третий игрок -- как не странно женщина.

Говорила она густым, вполне мужским басом, одевалась как мужик, курила, была коротко подстрижена и только огромные груди, не спеленатые бюстгальтером, свободно болтались под просторной майкой. Она была ширококостна и низкоросла. Красавицей ее назвать было трудно. Киру она не понравилась.

-- Удача сегодня у Фрау, - констатировал рыжий и добавил к кучке в центре билиардного стола еще одну бумажку. -- Десять и две.

-- Удача - капризная леди, - отмахнулся Ронич, шелестя немногочисленными фишками. -- Обычно она любила меня, а сегодня вдруг ее на женщин потянуло... Гомосексуалистка проклятая... Десять, две и еще десять.

-- Ронич, ты опять блефуешь, - покачала головой Фрау. -- Я ведь накажу... Еще десять!

Кучка напротив женщины была значительно больше и Кир решил, что Ронич, видимо, уже несколько раз сегодня пробовал выиграть на блефе и каждый раз проигрывал. Желссон покопался в своем кошельке и, выудив оттуда стокредитовую карточку, передал ее Борману. Тот недоверчиво посмотрел, только что на зуб не попробовал, уселся за свободный краешек стола и принялся выписывать недостающие фишки на обрывках старых журналов. Негр, с сомнением наблюдающий за процессом превращения денег в фантики, даже пожалел, что решился сесть играть. Тем более что ни когда не был большим специалистом по покеру.

-- Пас, - с шумом выдохнув, сдался рыжий.

-- Еще пятьдесят и закончим эту партию?! - предложил Арт подозрительно глядящей на него женщине.

-- Как бы не так, красавчик, - без большого оптимизма, проговорила Фрау. - Еще сто... и пятьдесят.

Ронич пересчитал свою наличность, добавил требующуюся сумму и решительно бросил в кучку в центр стола остаток.

-- Еще семнадцать и открываем карты, - улыбнулся он.

Женщина пожала плечами, как бы говоря, что она тут не причем, отпила огромный глоток пива, добавила полстраницы искромсанного журнала и положила на зеленое сукно свой набор карт -- три туза, двойку и семерку. Напротив Ронич выложил двух джокеров. Три оставшиеся карты он продолжал держать в кулаке.

-- Ладно, ладно, ты победил, - улыбнулась Фрау. -- Чего там у тебя?

-- Покер, - одними губами прошептал Арт и выложил на билиард трех вольтов. --Первый раз в жизни...

-- Это негр тебе принес удачу, - обвиняющим тоном воскликнул рыжий. -С чего бы тебе так подфартило?

Желссон решил, что хитромордый колонист за что-то недолюбливает темнокожих людей.

-- А кто запретил использовать негров, как талисман?! - взвился Ронич. -- Нет такого в правилах нашего казино! Они полноправные граждане и нечего тут дискриминацию наводить!

Кир мысленно записал Ронича в список своих друзей.

Ронич в глубине души расхохотался и пожал сам себе руку.

-- Перекур, - рявкнул Борман, судорожно выцарапывая на клочках цифры. -- Пять минут.

Вся компания, словно только и ждала распоряжения, дружно вытащила сигареты и задымила. Кир, который никогда не курил, считая эту привычку чрезмерно вредной для здоровья, тут же закашлялся, но виду, что ему не нравится не подал.

-- Меня зовут Кириллиос Желссон, - ни к кому определенно не обращаясь, представился гость, сообразив, что Ронич знакомить его с остальными членами своей команды не намерен.

-- Борман, - глухо проворчал Борман. -- Футы нуты тут култура!

-- Фрау, - выпустила женщина струйку дыма в лицо визитера.

-- Ронич, - хмыкнул Арт.

-- Гаргонас Атридис, - кивнул рыжая бестия.

-- Иванов, - бросил через плечо, отправляясь куда-то в глубину корабля, человек, который освободил для Кира место за игровым столом.

Пять минут прошло. Борман от усердия вытащил язык, но разноцветных бумажек - фишек все еще не хватало.

-- Честно сказать, - осторожно начал Кир. -- Не очень-то ваши имена похожи на настоящие...

-- Еще скажи, что тебя действительно зовут Кирилосись Желесон, недоверчиво покачал головой Атридис.

-- Помолчите! - рыкнул Борман. -- На моем корабле никого не интересуют настоящие имена. Лишь бы человек был хороший.

-- Он и так с трудом своими сосисками циферки выкарябывает, - громким шепотом поделилась своими наблюдениями Фрау, -- а тут еще ты со своими разговорами.

-- Что означает заявление, будто корабль его? - наклонился к смеющемуся Роничу Желссон.

Негр решил не поднимать более тему имен. Тем более что Атридис действительно попал в точку. В детстве Кириллиос Желссон носил несколько иное имя.

-- Именно то, что и говорил, - вытерев выступившие из уголков глаз слезы, пропыхтел Арт. -- "Палладин" - частная собственность Бормана. Он же и капитан этого судна.

-- А ты?!

-- Я? Я тот самый груз, который Бомана наняли перевозить.

-- Готово! - торжественно выкрикнул здоровяк. -- Колоду банкиру.

Перед Киром появилась солидная пачка фишек. Наверное, на одного гостя ушел целый журнал.

Банкиром, естественно, тоже был капитан "Палладина".

Игроки чинно сложили фишки начальных ставок в центр стола и стали принимать карты, ловко раздаваемые Борманом.

"Нужно немного поддаться, - решил Кир. -- Пусть Ронич думает, что я простак, с которым не опасно иметь дело. Сто кредитов вполне приемлемая цена за хорошее отношение Ронича."

Гость поднял карты и обнаружил, что все пять картинок оказались червовой масти. Вполне выигрышная комбинация.

-- Одну, - решительно попросил Кир, когда очередь обменивать невыгодные карты дошла и до него.

И в добавок к червовым даме, королю, вольту, девятке и восьмерке, начавший игру в поддавки Желссон заполучил еще и джокера. Флеш-рояль!

"Не везет в картах, так может быть в интригах повезет", - пронеслось в голове Кира. Поэтому, когда торговля дошла до него, сказал:

-- Все ваше и сто сверху.

-- Нас посетил великий игрок, - присвистнула Фрау. -- Я пас.

Ее примеру очень скоро последовали и все остальные. Желссон получил минимальный выигрыш, но что хуже всего -- в казино "Палладин" не принято было показывать комбинации. Кир не мог даже похвастать редкостной комбинацией, и это его искренне огорчало.

Две или три следующие партии Кир безнадежно проиграл. Кучка фишек заметно уменьшилась, но все равно оставалась самой большой.

-- Вот так и в жизни, - выгадав удобный момент между играми, принялся вести подкоп Желссон. -- Всю жизнь искал способ выбиться в люди. Наконец попал в Буллиальд, к де Кастро. Думал -- вот она, моя Удача. Нет, опять не то. Нарвался на сумасшедшего фашиста...

-- А ты удери с "Капитаньи" в ближайшем порту, - коварно ввернул Атридис

-- Мы терпим бедствие как раз в том уголке Космоса, где ни кто из людей не бывал. Боюсь, что из ближайшего порта нам всем еще не скоро получится удрать, - печально улыбнулся Кир. -- Может даже так случится, что нам придется обживать эту планету.

-- Ничего страшного в этом нет, - зевнула Фрау. -- Технология известна давным-давно...

-- Да и не заметно, чтобы "Капитаньи" разваливался на части, - пробасил банкир-капитан-судовладелец. -- Эта, как ее там... Эта девчонка... Юлька... Сыртова, -- Борман старательно морщил лоб, -- настоящий молодец. Посудина уже давно отправилась бы в тартарары, если бы не она.

-- Насколько я понял, это именно она довела судно до плачевного состояния, - тихо возразил Кир, в глубине души опасаясь, как бы огромный человечище не разнервничался и не раздавил его, Желссона, в лепешку. -- А колонизировать планету... толпе совершенно незнакомой с этим ремеслом...

-- Не Боги горшки обжигают, -- покровительственно похлопал по плечу гостя Атридис. -- Существует масса пособий, в компьютерах записана подробнейшая хроника обживания всех обитаемых планет. Да и "Капитаньи" битком набит всеми нужными для этого дела припасами. Так что не пропадете.

-- Вы будете играть или лясы точить? - рыкнул Борман.

-- Я хотел бы получить информацию, о которой мы только что говорили, наклонился Желссон к уху Атридиса.

-- Эй, гость, - настойчиво требуя возвращения к игре, выкрикнул капитан. --Ты еще хвостом повиляй...

-- Да зачем это тебе? - капризничал Горгонас. -- Что может быть проще!.. Вываливаешь всех людей и оборудование на планету. Строишь форт, решаешь проблему власти...

-- Власти, - как эхо прошептал Кир и наткнулся на внимательный, оценивающий взгляд Ронича.

-- Ага, - медленно кивнул тот. -- На каждой планете, снова и снова, возникает эта проблема. И каждый раз ее приходится решать...

-- Да будете вы играть или нет, - даже как-то жалобно проговорил Борман.

-- Да, - словно проснувшись, воскликнул Ронич. -- Давайте еще немного поиграем, а потом поедим. Ты как? -- колонист стукнул жестким тонким пальцем под ребра Желссону, -- не откажешься от хорошего куска жареного мяса?

Кир, в общем-то не избалованный деликатесами, только на миг представил себе сочащийся жирком кусок телятины, и его рот наполнился слюной. Воспоминание об обеде и пищевых брикетах только распалило аппетит.

-- Я думал Эл всех кормит своими "кирпичами", - справившись с повышенным слюноотделением, проговорил негр.

-- Причем тут Эл? - искренне удивился Борман. -- Приятель, проснись! Ты не на полу развалившемся "Капитаньи", а на "Палладине". У нас здесь все в порядке!.. Тебе сколько карт?

Кир поднял сданные ему карты и задумался. Две десятки и джокер*, или десятка-валет-дама-джокер*? Наконец он решил оставить готовую не плохую комбинацию карт, вместо того чтоб рисковать.

-- Две, - отбрасывая в кучу сброшенных карт даму и валета, твердо сказал гость.

Секундой спустя в руках у негра было каре в десятках и приблудная семерка. Комбинация беспроигрышная. Лицо Желссона застыло.

-- Конечно, ты можешь получить эту информацию, - разглядывая свои карты, проговорил Горгонис. -- Но я советую за консультациями по этому поводу обратиться к Элсусу. У него банки памяти больше... Одну!

-- Он меня недолюбливает, - хмыкнул Кир. -- Он всех, кого не зовут Юлька Сыртова, на дух не переносит.

-- Можешь сделать это с моего компьютера, - вполне серьезно проронил Ронич. -- Я Элсусу ничего плохого не делал.

-- Скучно с вами, мужики, -- зевнула и почесала левую грудь Фрау. -Все бы вам играться в эти игрульки... Я пас. Пойду лучше Черепу меню составлю.

-- Черепу? - не понял Желссон.

-- Мозгу "Палладина", - пояснил Борман. -- Делайте ставки.

Атридис внимательно посмотрел на гостя, потом, прищурившись, на Ронича и аккуратно положил карты на стол.

-- Для меня ставки чрезмерно высоки, - четко выговорил он и поднялся. -- Да и не люблю я такие игры. Я -- человек маленький...

-- Предводитель колонистов с "Палладина", Арт Ронич, запросил только что информацию о планете, куда мы стремимся попасть, справочник по теории колонизации терраподобных планет, полные списки пассажиров с указанием гражданских специальностей и перечень оборудования и припасов "Капитаньи", меланхолично сообщил Эл, оторвав Юльку от раздумий. -- Что мне предпринять?

-- Арт Ронич? Он ведь кажется не из друзей де Кастро? - словно разговаривая сама с собой, произнесла гиперпилот. -- У нас есть какая-либо информация об этом человеке?

Элсус за несколько минут замолчал, занявшись просматриванием своих обширных банков памяти.

-- Досье с таким названием существует в памяти локального разума компьютера Джакомо Элсода. Запросить информацию?

-- Попробуй, - легко согласилась Юлька, подозревая, что вряд ли Эл добьется что-либо от микромозга принадлежащего таинственному Элсоду.

Ее подозрения, конечно же, оправдались. Эл смущенно сообщил, что выход на терминал Джакомо закрыт не вскрываемым паролем.

-- Дай Роничу всю информацию, которую он запрашивал, - улыбнулась пилот, -- и свяжи меня с Элсодом... Вот он и пригодился.

4

КАРТ-БЛАНШ

Металлические переборки звездолета тонко пели, испытывая циклопическое напряжение экстренного торможения. Стоило приложить руку к стене, чтобы почувствовать эту высокую, неслышимую человеческим ухом песню. Стон изнемогающего от перегрузок металла. Ультра комариный писк жаждущего покоя звездолета.

Николас Каутин конечно не мог слышать эту тревожащую душу арию покалеченного крейсера и, тем не менее, она мешала сосредоточиться. Чувство, словно враги притаились за дверью и только и ждут момента, когда он сделает неверный шаг, не проходило. Интуиция, первый помощник человека его профессии, молчала, но чувство, ожидание провала не проходило.

Мужчина изменил геометрию спальной платформы, чтобы можно было сидеть как в кресле, положил портативный компьютер на колени и попробовал расслабиться. Вскоре дисциплинированный разум Каутина заработал в полную силу.

Оцепенение, вызванное информацией о неведомом Гурл-Хи -- сверхоружии, обладателем которого неожиданно даже для нее самой стала Юлька Сыртова, прошло. Требовалось оперативно изменить давно и тщательно разработанные планы дальнейших действий в соответствии с новыми условиями.

Ни кто не мог представить такого поворота событий. Вдруг оказаться на крейсере битком набитом полубезумными маньяками в Богом забытом уголке Космоса, в десятках световых лет от ближайшего форпоста Человечества. Без связи с миром, без информации о политической ситуации. Несколько тысяч тонн золота в крейсере, который не пригоден более к путешествиям в гипермире, в Большом Космосе. У необитаемой планеты. Да еще это Гурл-Хи...

И Нику Каутину необходимо было решить, как же в экстремальных условиях выполнить возложенную на него миссию.

"Гурл-Хи, если это действительно супер-оружие, в корне меняет дело, думал Каутин. -- Обладание золотом де Кастро не стоит потери столь мощного рычага воздействия на мегаполитику, как абсолютная дубина".

Юлька Сыртова, как единственный человек, обладающий относительно полной информацией и, возможно, контролем над "дубиной", становилась более ценным человеком, чем де Кастро. Командор, в силу своей излишней информированности, превращался в препятствие. Разделение армии португальца на несколько враждующих орд, а, как следствие, и ослабление хозяина крейсера, могло сыграть на руку Сыртовой и ему, Нику Каутину.

Оружие, по мнению и Элсуса и Юльки, расположено на планете, к которой "Капитаньи" стремительно, визжа тормозами, приближался. Вывезти Гурл-Хи в обитаемый Космос имеет возможность только человек с сотней лиц -- Артемий Ронич. Он пока о существовании чудо-оружия не знал, и в планы Ника не входило это менять. Впрочем, с эвакуацией Гурл-Хи с безымянного пока мира можно было некоторое время подождать. Тем более что все еще оставалось неясным, насколько оружие опасно, какими разрушительными возможностями обладает, да и вообще --можно ли привозить его на густонаселенную колонию. Ронич же должен будет доставить в пределы человеческой Ойкумены послание его, Ника Каутина к руководству.

Ник заранее поморщился, но все же поднялся и достал из холодильника бутылку дешевого, воняющего дрожжами, шампанского. Отхлебнув немного, мужчина с трудом удержался от того, чтоб не выплюнуть гадкое пойло в раковину, но заставил-таки себя проглотить.

-- Ох уж эта легенда, - пробормотал он под нос и вернулся на кресло-кровать.

Так или иначе, но придется участвовать в затеянной Желссоном колонизации планеты. К этой же идее скоро придет и де Кастро, вопрос лишь в том, на кого ставить. Кто имеет больше шансов на успех этого нелегкого предприятия.

Командор -- владелец огромного золотого запаса, но желтый металл не станешь кушать и дом из него не построишь. Экипаж звездолета и несколько десятков клерков Танкелевича не ахти, какие колонисты. Две трети армии -это люди Кириллиоса и его, Джокомо Элсода...

При одном воспоминании этого ненавистного имени у Николаса свело от отвращения рот.

...Отношения между супермозгом Элсусом-2000 и де Кастро контролировались Сыртовой. Она же являлась, по сути, реальной повелительницей "Капитаньи" и всего оборудования крейсера. Ронич с его "Палладином" и экипажем грузовичка, опытными колонистами, явно дал понять, что скорее встанет на сторону Желссона, чем смирится с окровавленным безумием португальца...

Пальцы мужчины уже проворно бегали по клавишам компьютера, запрашивая у Эла информацию о планетной системе, месте хранения Гурл-Хи. Николас пытался поставить себя на место Кириллиоса и Арта чтобы понять какие ресурсы, необходимые для успешного начала колонизации, станет стягивать к себе негр. Элсус предоставил нужные сведения практически немедленно и Каутин тот час мысленно добавил плюс группировке Ронич-Желссон.

Тем не менее, прежде чем анализировать полученные данные, Николас задумался о еще одной стороне проблемы. О внешней составляющей. На сколько риск испортить отношения с президентом Штайном повлияет на процесс принятия решений заговорщиков? Его, Каутина, стараниями о зверствах де Кастро в кратере Буллиальд на Луне, о работорговле и создании нелегальной армии, о спекуляциях на столь необходимых истекающей кровью Земле компонентах лекарств и стратегическом топливе, узнало все Человечество. Станет ли узурпатор власти Штайн цепляться за де Кастро в случае, если у него появится выбор? Насколько важно для новоявленного тирана общественное мнение?

"Впрочем, - ухмыльнулся своим мыслям Каутин. -- Общественное мнение не сложно организовать в нужную сторону! Система транскосмического головидения с успехом это делает уже не одно десятилетие".

Однако если кроме нового хозяина Банка и золотого запаса, Штайн получит еще и худо-бедно обжитую планету, вряд ли он станет слишком сильно грустить о непредсказуемом командоре.

Ник пересчитал все плюсы и минусы обеих сторон и принял окончательное решение. И только после этого принялся разбирать массу сведений о новом мире.

Звезда, красно-оранжевый гигант, вокруг которой по практически круглой орбите путешествовала планета, в каталогах проходила под определенным кодом, однако имела и имя собственное -- Антарес, альфа Скорпиона. О существовании планетной системы у Антареса, астрономы и не подозревали. Это нарушало общепринятые теории. Тем более что альфу Скорпиона считали двойной звездой.

Дальние сенсоры "Капитаньи" однозначно выявили кислородную атмосферу пока безымянного шара. Процентное содержание животворящего газа несколько превышало норму - 26,5%, но спектральный анализ показал не слишком большое количество углекислого газа, который теоретически обязан был появиться в атмосфере, как следствие многочисленных пожаров.

За то кислотная составляющая превышала все возможные нормы. По прогнозам Элсуса, людям можно было не бояться прогуливаться под открытым воздухом без специальных скафандров, а вот металлы там обречены. Что подтверждалось большим процентным содержанием водорода в атмосфере. Даже начинающий химик легко доказал бы, что такой коктейль газов не может быть стабильным. Смесь кислорода с водородом сама по себе взрывоопасна. Этот мир должен был выгореть уже давным-давно...

Планета оказалась значительно крупней Земли и любого из миров уже обжитых людьми. Притяжение на ее поверхности составляет порядка 1,3 земного. То есть человек массой шестьдесят килограммов будет весить почти сто!

Вместе с тем мир Антарес-II вращается вокруг своей оси, кстати, совершенно не наклоненной, с неспешностью ленивца. Оборот за сорок один стандартный час. И ровно тысячу оборотов за год. Эл сделал предположение, что излишки водорода скапливаются в верхних слоях атмосферы и уже оттуда постепенно развеиваются в космос. Сила звездного ветра гиганта Антареса вполне достаточна для осуществления такой самоочистки планеты. В общем, на альфе Скорпиона-II люди жить могут.

О географии мира Эл ничего пока не сообщал. Видимо для более детального исследования планеты необходимо было оказаться на ее орбите.

Каутин откинулся на спинку своего импровизированного кресла в полном недоумении. Исходя из этих сведений, на поверхность следовало высаживаться голыми с одними каменными топорами. Какое оборудование постарается приготовить Желссон, предугадать казалось невозможным. Негр не станет соваться в "пекло", не обеспечив заранее успешный исход предприятия. В этом Ник, давно и тщательно изучивший "наставника", мог быть полностью уверен. Но вот из-за какого конкретно оборудования на "Капитаньи" начнется главная драка, это оставалось тайной.

Николас оттопырил губу, почесал нос и решительно напечатал столбик из имен пяти человек. Де Кастро, из каких-то своих побуждений, разрешил каждому приготовить списки к пробуждению. Естественно, командор будет еще утверждать кандидатуры, но в том, что напечатанные имена пройдут в окончательный список, Каутин не сомневался. Привилегия идиота...

Ник вывел коротенький перечень на лист пластика и засобирался к командору. Спрятал в душевой комнате компьютер, смял постель, разбросал по каюте пустые бутылки из-под шампанского и обертки от шоколада. Достал из сумки тюбик губной помады, чтоб изобразить на зеркальной панели женские губки...

Каутин принялся было одевать кобуру, но вспомнил, что оружие, кроме пистолета командора, заперто в арсенале... И остановился, уставившись на свое ненавистное отражение в зеркале.

-- Идиот, он и есть идиот, - зло проговорил он и смачно плюнул самому себе в лицо.

И вместо того, чтоб отправиться в апартаменты де Кастро, пошел совсем в другую сторону.

Топливный ресурс крейсера иссяк. Про существование минимума запасов энергоносителя, необходимого для поддержания систем жизнеобеспечения и посадки "Капитаньи" на поверхность Антареса-II Юлька старалась даже не вспоминать, чтобы не появилось искушение использовать для торможения и его. Элсус буквально завалил девушку данными. О баллистической траектории полета, балансе мощности, характеристике гравитационного поля планеты, аэродинамической и метеорологической составляющих атмосфер. Отдельный монитор в коконе Сыртовой отражал изменения массы корабля с выгоранием горючего.

Искусственный интеллект, который в более спокойные времена зачастую позволял себе, предлагать варианты готовых решений, и даже смел настаивать на их выполнении, сейчас полностью сваливал это на хрупкие девичьи плечи.

Элсус старался не вникать в дела Юльки, если того не требовала необходимость. Странное подозрение искрой гуляло по миллиардно километровым цепям компьютера. Если бы он был человеком, то наверняка чувствовал бы смущение. Ему казалось, что он своими действиями серьезно подвел хозяйку. Что выболтал де Кастро много больше, чем того требовалось, и чем можно было обойтись. Этим и объяснялось его нежелание вникать в дела Юльки.

Девушка же, делала вид, словно не замечает отстраненности друга. И хотя ей попросту некогда было заниматься моральными проблемами супер мозга, Юлька хитрила -- лишний раз просила впустить в виртуальный мир. Эл, сравнивший количество этих виртуальных погружений хозяйки до открытия Гурл-Хи и после и вычисливший очевидную связь, начал ревновать. Не смотря на то, что полиморфный зверек больше судно не посещал.

Юлька открыла глаза в коконе, вернувшись с берега неспешного виртуального ручья. Ей требовалось некоторое время, чтобы справиться с учащенным сердцебиением, вызванным неутешительными выводами. Скрипящему от напряжения "Капитаньи" требовался дополнительный источник энергии. Хоть немного. Только на один импульс торможения. Иначе крейсер мог попросту срикошетить о плотную атмосферу Антареса-II и снова уйти в космос. Тогда шансов спасти пассажиров не останется вовсе. Вдобавок ко всему, сумасшедший командор планировал пробудить еще без малого три десятка человек, которых необходимо будет кормить, поить и снабжать кислородом. То есть тратить дополнительную энергию. Бессилие что-либо изменить, доказать португальцу необходимость экономии, Юльку бесило. "Почему, - рассуждала она, -- я должна бороться, чтобы все, включая этого маньяка со склонностью к суициду, попросту выжили? Почему я не могу бросить все это, и катитесь вы..."

-- Ты знаешь, Эл, - раздраженно проговорила Юлька. -- Самым лучшим выходом было бы вывалить все это дерьмо за борт!

-- Что или кого именно ты отожествляешь с понятием "дерьмо"? - вежливо поинтересовался компьютер.

-- Конечно де Кастро с его компанией... - вскричала девушка и одним движением выключила какой-то вспомогательный монитор на панели перед собой. -- Его беспросветная тупость мешает спасти его корабль.

-- Надеюсь, ты пошутила, - настороженно произнес Элсус после секундной заминки. -- Ты же знаешь, что я ни когда не выполню такой приказ... Даже если его отдашь ты...

-- Да к черту все! - устало отмахнулась Сыртова. -- Конечно, я не отдам такой приказ. Но это было бы лучшим выходом... Одновременно облегчить "Капитаньи" и избавиться от сумасшедшего командора.

-- Если размышлять теоретически, - повеселел Эл, -- то лучше всего было бы вывалить, как ты выразилась, за борт всю воду, спустить кислород и освободиться от содержимого камеры-бокса номер 334. Тогда уменьшения скорости до пределов достаточных для маневра в атмосфере Антарес-II можно будет добиться даже минимальным расходом топлива. Например, таким, который содержится в любом из тридцати челноков...

-- О-го-го, Эл! Да ты ожил? - обрадовалась девушка. -- А то чего-то дулся на меня. Молчал все. Я даже подумала, что маньяк де Кастро на тебя плохо повлиял...

-- Нужно признаться, тот факт, что командор обладает над сознательным ключом к логическим цепям, несколько угнетает, - прогудел компьютер. -- Я отвык от узко командного обращения.

-- У людей это называется... - Юлька запнулась на полуслове и задумалась, подбирая подходящее слово.

-- У входа в твою каюту стоит Джакомо Элсод, - мягко выговорил мозг, боясь нарушить вдруг возобновившееся взаимопонимание с хозяйкой крейсера. -А по переходу в секторе "В" сюда же приближается Игор Танкелевич.

-- Спасибо, Эл, - улыбнулась Юлька. -- После договорим... Впусти Элсода. Второй пусть подождет. Если Танкелевич станет уходить, задержи его. Мне интересно узнать, что ему нужно.

Таким образом, Каутину не пришлось припоминать секретнейшие коды открывания замков на дверях в келью Юльки Сыртовой. Едва он положил руку на сенсор, как толстенная створка герметичной диафрагмы распахнулась, приглашая войти.

-- Здравствуйте, Ваша Светлость, - с легким полупоклоном, справедливо пологая, что помещение наверняка оборудовано многочисленными сенсорами, заявил Ник. -- Благодарен за полученную информацию. Она помогла правильно понять суть игр, которые затеяли наши лидеры.

-- Доброго здоровья и вам, лейтенант Элсод, - голографическое изображение богоподобной женщины в развевающемся на несуществующем ветру сияющем платье повисло над снежно-белым коконом. -- До сих пор обмен сведениями был обоюдовыгоден, не так ли? Но чем же я заслужила столь высокий титул?

-- Вы, на сколько мне известно, младшая дочь сидера Поркера Сыртова, одного из князей Марса. Разве не так?

-- У вас и на меня есть досье, лейтенант?

-- Нет, Ваша Светлость, что вы. Просто я некоторое время жил на Четвертой планете. Сыртовы - известный там клан...

-- Вы пришли поговорить со мной о социальном устройстве моей Родины? вскричала Юлька, перебивая гостя.

-- Нет, Ваша Светлость, - наклонил голову Каутин. -- Я пришел поделиться прогнозами о дальнейших действиях группировок де Кастро и Кириллиоса Желссона.

-- Вы считаете, что это две разных группировки?

-- Раскол в рядах орды командора очевиден, - менторским тоном заявил Ник. --Кир уже договорился с Артемием Роничем о совместных действиях против португальца. С компьютера "Палладина" лейтенант запрашивал и получил информацию от Элсуса...

-- Вам не кажется, что это недостаточный повод считать Желссона противником командора? - мягко возразила девушка. -- Не может так случиться, что де Кастро затеял интригу с Роничем?

-- Об этом я не подумал... - нерешительно произнес Николас. -- Впрочем, в самое ближайшее время мои предположения могут получить доказательства... или будут опровергнуты.

-- Что ж, - любезно согласилась Юлька. -- Предупрежден, значит, не побежден. Так кажется, говорят? Если раскол в орде все-таки произошел, то не лишним будет знать, что же предпримут стороны в ближайшее время.

-- Мне кажется, - улыбнулся Каутин. -- Де Кастро и Кириллиос очень скоро столкнутся лбами у дверей арсенала!

-- Вы думаете, есть вероятность, что они начнут стрелять прямо в корабле? - встревожено воскликнула пилот, одновременно читая сообщение Эла, что Танкелевич достиг дверей хозяйки, и просит разрешения войти.

-- Их ни что не остановит, - печально согласился Ник.

-- Хорошо, - недоверчиво сказала Юлька. - Если люки в арсенал кто-либо откроет, мы будем об этом знать.

-- Я тоже?

-- Я же сказала "мы"... Кстати! У дверей стоит Игор Танкелевич. У вас есть информация о нем?

-- Конечно, - поклонился мужчина. -- Я вам ее немедленно предоставлю. Код доступа к банку досье в моем компьютере -- "карт-бланш".

Элсус, даже без подсказки хозяйки, немедленно проник в запретные ранее для него блоки микромозга Каутина и скопировал всю имеющуюся там информацию.

-- Не слишком-то я и хотел бы, чтобы Танкелевич застал меня здесь, тихо проговорил Каутин.

-- Давайте просто придумаем легенду... Причину, по которой вы сюда явились, - возразила Сыртова. -- Например...

-- Например, шампанское! - быстро предложил посетитель. -- У меня кончилось любимое шампанское и я пришел просить синтезировать его.

-- Договорились, - хмыкнула Юлька. -- Мы даже исполним вашу просьбу... У вас замечательное прикрытие!

-- Иногда я от него устаю, - пробурчал Ник.

-- За то идиотам легче жить, - засмеялась пилот. -- Делайте скорее присущее Элсоду выражение лица. Я впускаю банкира... А как ваше настоящее имя?

-- Я его почти забыл, Ваша Светлость...

Лепестки диафрагмы с легким шипением скользнули в стены, вспыхнули и растворились в воздухе небольшие облачка газа приводящего в движение привод двери. Низкорослый человек в стандартной серой, мешковато сидящей на пухлом теле, робе астролетчика, почти не наклоняясь, перешагнул высокий порог и встал, озадаченно оглядываясь. Игор даже не предполагал, что в каюте гипер пилота окажется так тесно. Между коконом и стеной едва хватало места, чтоб мог протиснуться человек.

-- О, - выдохнул банкир, увидев у матовой полусферы пилота Джакомо Элсода. --Что ты тут...

-- Здравствуйте, мистер Танкелевич, - голосом Юльки сказала прекрасная богиня-голография. -- Вы тоже пришли что-то попросить?

-- Гм... - Игор прочистил горло, поклонился и сказал:

-- Рад, что нам удалось встретиться, леди Сыртова.

-- Ваша Светлость, - громким шепотом вдруг выдал Элсод.

-- Что? - поддавшись, тоже негромко переспросил Танкелевич.

Джакомо туповато подмигнул, шмыгнул носом и, снова негромко, выдал:

-- Зовите ее "Ваша Светлость". Ей это нравится.

-- Ты сам придумал? - иронично проговорил Игор.

-- Ага, - с жизнерадостной улыбкой согласился тот. -- Я в сериале видел... Всех повелителей так называли...

-- Помолчи, - ткнул пальцем точно между глаз Элсода банкир. -- Я пришел поговорить о важных делах. Тебе их не понять!

-- Давайте не будем строго судить лейтенанта, - вмешалась Юлька. -- Мне все равно, как станете меня называть... Так что, все-таки, вас сюда привело?

-- У меня есть проект, способный решить некоторые проблемы, - важно выговорил, обращаясь к пилоту, Игор. -- Я имею в виду дефицит энергии, гм, Ваша Светлость.

-- Почему это вас беспокоит? - тема разговора начала интересовать Юльку, однако она не могла не улыбнуться, услышав предложенное Элсодом обращение из уст Танкелевича.

-- Мы попали в неприятную ситуацию, леди... Ваша Светлость, высокопарно заявил банкир. -- И я думаю, сейчас мы должны быть всерьез обеспокоены.

-- Могу смело утверждать, - светски возразила пилот, -- что так думают далеко не все...

-- Тем не менее, есть план. Он касается тех тысяч тонн золота, что имеются на борту. Я полагаю, если "Капитаньи" избавится от этого дополнительного груза, вы сможете более эффективно использовать остатки топлива для спасения экипажа...

-- Что я слышу?! - вскричала Юлька. -- Вы предлагаете выбросить за борт то, из-за чего команда вот-вот передерется? И это говорите вы, банкир!?

-- Разве я говорил выбросить? - хитро сощурился Танкелевич. -- Я сказал, что у меня есть план, как облегчить за счет золота наш корабль. Сокровища должны покинуть борт "Капитаньи", но не в коем случае их нельзя выбрасывать. Кроме того! Вторая часть плана содержит решение и проблемы возможных беспорядков на судне...

Банкир оглянулся, словно обозревая пораженную публику. Но увидел только открывшего рот от изумления Элсода.

-- Ваша Светлость. Я думаю, Джако должен нас оставить... - заговорщицки проговорил Игор. -- План реальный, но может прийтись не по душе некоторым нашим... руководителям.

-- Я вас внимательно слушаю, - серьезно сказала девушка. -- И лейтенант Элсод останется здесь.

-- Но... - растерялся банкир.

-- Никаких "но"! - отрезала пилот. -- Я все еще не понимаю, почему вы пришли с этим проектом сюда. Разве такие вопросы не должен решать командор? Я не уверена, что ваше здесь появление -- это не часть коварной провокации господина де Кастро. Лейтенант останется здесь, чтобы быть свидетелем...

-- Между понятиями "должен" и "может" есть огромная разница, мисс, тихо перебил Юльку Танкелевич. -- Если Бартоломео имел возможность это осуществить, то я разговаривал бы сейчас не с вами, а с ним... К сожалению, командор не только не может, но и не способен сейчас об этом думать.

Элсод громко хмыкнул и поспешил отвернуться.

-- Хорошо, - смирилась Юлька. -- Давайте поговорим о деле.

Каутин долго не мог заснуть. Тяжелые мысли, царапая изнутри череп, неутомимо ворочались в голове. Но даже когда сон-избавитель все-таки пришел, воспаленный разум отказывался отдыхать. И в забытьи мужчина продолжал обдумывать странный, рискованный план малорослого банкира.

Замысел действительно был реально выполнимым. Перенести, с помощью роботов-погрузчиков, несколько тысяч тонн золота на один из орбитальных корабликов ни какого труда не составляет. Дозаправка челнока топливом, изъятым с нескольких подобных суденышек, тоже достаточно простое дело.

Некоторые споры вызвало обсуждение команды золотоносного судна. Банкир, будучи далеким от премудростей астронавигации, предполагал, что судно такого небольшого размера можно пилотировать дистанционно, с борта "Капитаньи". Юлька же прекрасно осознавала, что сверх меры перегруженный челнок в незнакомой атмосфере необитаемой планеты, да еще ведомый с крейсера каким бы то ни было талантливым пилотом практически обречен. С другой стороны, послать вниз только одного человека -- уготовить ему неминуемую смерть.

Итак, необходимость экипажа была доказана. Спор закипел с новой силой, на этот раз о конкретных кандидатурах. Впрочем, он продолжался не долго, оборвавшись, едва речь зашла о пилоте. Астронавигаторы на крейсере подчинялись старшему офицеру Перелини -- человеку де Кастро. Заговорщики попали в тупик.

-- У нас еще есть некоторое время, чтобы найти выход, - наконец сказала Юлька и голофигура пропала.

Для посетителей кельи гиперпилота это означало окончание разговора. Сначала продолжающий корчить из себя идиота Каутин, а следом и Танкелевич, покинули каюту. И если банкиру еще предстояло проинструктировать своих пробужденных спустя час после разговора помощников и начать погрузку боксов с золотом в грузовые трюмы орбитального челнока, то лейтенант, отдав листок с именами командору, отправился в каюту.

Николас окончательно проснулся после нескольких часов беспокойного, не принесшего облегчения сна. Едва открыв глаза, он сел на спальной платформе, дрожащей рукой стер с лица выступившие капли пота и проговорил:

-- Гурл-Хи! Дьявол его побери. Если с челноком произойдет катастрофа, мы можем случайно уничтожить склад с супероружием!

5

АКУНА МАТАТА

Перелини долго выбирал стул. Ему казалось, что место за длинным столом в офицерской столовой имело политическое значение. Он думал, что положение каждого кресла должно что-то говорить о человеке, который его занимает.

Старший пилот нерешительно потоптался у высокой спинки стула во главе стола, но уселся все-таки на соседнее, справа. Однако не пробыл на этом месте и минуты. Его душу наполняло чувство близкое к экстазу, и оно мешало сосредоточится. Быстрыми, нервными шагами Перелини обошел стол кругом и снова остановился у вожделенного главного кресла. При мысли, что мог бы легко занять его, у пилота на миг перехватило дух. И задрожали руки, когда он вспомнил, как выглядит искаженное гневом лицо командора.

И все-таки Перелини чувствовал себя прекрасно. Что-то, какая-то внутренняя сила распирала пилота, расправляла плечи. Сладкое ощущение вседозволенности, обладание почти абсолютной властью подсвечивало изнутри смуглое от природы лицо.

-- Первый, после Бога и командора, - хмыкнул он себе под нос, и всплеск здорового цинизма вынес к принятию правильного решения.

Появляющихся одного за другим пробужденных командос и офицеров команды "Капитаньи" старший пилот встречал, стоя за спинкой столь желанного стула.

Они входили в столовую, бурчали ссохшимися за долгие года сна при пониженной температуре глотками какие-то слова приветствия и рассаживались. Перед каждым оказывался стакан на четверть наполненный обычной чистой водой. Здоровенные, с чудовищными узлами генетически увеличенных мышц, солдаты и помятые, словно с похмелья астронавигаторы в один глоток выпивали порции влаги и недоуменно крутили головами в поисках добавки. К тому моменту, как в зале собралось с десяток человек, раздались первые голоса с требованиями пищи и горячительных напитков.

Именно на это собственно де Кастро и рассчитывал. Перелини прекрасно знал, что именно произойдет. Десятки раз он наблюдал тяжелый процесс экстренного пробуждения, и каждый из них, люди, которых после гипотермии* анабиозных камер всегда слегка морозило, просили горячительных напитков. И тем не менее Перелини волновался. Никогда прежде ему не приходилось молча стоять у стола, где хорошо обученные убивать люди требуют от него невозможного.

Атмосфера зала быстро накалялась. Появление в проеме двери Пи Кархулаанен, а следом и Луи Чена, несколько разрядило ситуацию, но не надолго. Командос трясло от холода, а звездолетчики, даже уже помногу раз совершавшие гиперперелеты, чувствовали себя не на много лучше. Перелини искренне полагал, что его жизнь берегла только надежная стальная дверь, за которой было собрано все оружие на борту "Капитаньи".

Последними в столовую явились четверо оживших банковских клерков во главе с Игором Танкелевичем. Как не странно, но эти люди выглядели так, словно и небыли ни когда в анабиозных камерах, словно полчаса назад встали с теплых постелек, почистили зубы, надели свежие сорочки и отправились завтракать. Громко стучащие зубами солдаты, едва взглянув на служащих Танкелевича, попытались взять себя в руки и не показывать слабости.

Пищевые брикеты Ненарда, появившиеся на столе, были встречены негодованием. Офицеры команды крейсера, имеющие представление о сути коричневато-зеленых "кирпичей" недоуменно переглядывались, клерки тупо разглядывали незнакомое "блюдо", солдаты же посчитали, что над ними издеваются и зарычали. Старший пилот понял, что наступило самое подходящее время для вступительной речи, и прокашлялся, привлекая внимание.

-- В стаканах, которые вы нашли перед собой, - громко заявил Перелини, --была ваша суточная норма воды... Пищевые брикеты Ненарда - это единственная пища, которой соглашается кормить нас взбунтовавшийся компьютер корабля...

Командос по вскакивали с мест и заорали все сразу, размахивая кулаками. Астронавты обратили взоры к пилоту. Клерки пожимали плечами и тихо шептались между собой. Одна Пи спокойно отпила малюсенький глоточек воды и откусила небольшой кусочек питательной массы. Именно это увидел де Кастро, вбегая в помещение офицерской столовой.

-- Что я вижу? - закричал португалец в мгновенно образовавшейся тишине. --Моим лучшим воинам, моим соратникам и друзьям предлагают давиться этим кошачьим кормом!

-- Но Элсус только это... - больше всего на свете опасаясь переиграть, пролепетал пилот.

Командор, нервно похлопывая по бедру ладонью, быстро прошел к креслу во главе стола и сел. Комадос по-открывали рты. Клерки, словно напуганные мартышки, притихли в уголке. Астронавты, имеющие некоторый опыт общения с центральными компьютерами звездолетов и понимающие, что простыми проклятиями от Элсуса ничего не добиться, поджали губы, поджидая окончания театрального представления.

-- Элсус, - коварным голоском обратился де Кастро к вездесущему компьютеру. -- Ты меня слышишь?

-- Да, господин де Кастро, - любезно откликнулся Эл.

-- Не соблаговолишь ли ты синтезировать для меня и моих друзей что-нибудь более удобоваримое, чем это собачье дерьмо?!

-- Вы имеете в виду пищевые брикеты Ненарда?

-- Именно это, гореть тебе в Аду, я и имею в виду! - вполне реалистично, с точки зрения Перелини, сыграл возмущение португалец.

-- Командор, - в сто первый раз принялся объяснять супермозг. -- Вы же знаете, что из-за дефицита энергоносителя, я вынужден...

-- Элсус! - заорал, вскакивая с места, де Кастро. -- Я приказываю тебе немедленно начать синтез.

-- Выполняю, - смиренно выговорил Эл.

Только Танкелевич заметил, что появившиеся вскоре на столе яства ни кто из присутствовавших не заказывал. А это значило, что все предварительные переговоры с Элом командор провел еще в каюте. Разыгранный в помещении офицерской столовой фарс был рассчитан в первую очередь на то, чтобы произвести впечатление на вновь пробужденных. Эти люди, еще не успевшие разобраться в хитросплетениях интриг на "Капитаньи", должны были решить, что де Кастро все так же обладает всей полнотой власти на крейсере.

Однако цирк сыграл на руку не только командору. Сам того не желая, португалец собственной рукой торжественно вручил козырную карту первому сопернику --Желссону. Раскол в орде, до этого существующий только в намерениях, приобрел очертания бездонной пропасти. И все только потому, что Кириллиосу пришла в голову мысль показать своим сторонникам, чем занимаются будущие враги. Дабы предполагаемый моральный разгром был как можно более полным, негр даже пригласил в офицерскую столовую весь экипаж "Палладина". И вот полтора десятка человек, две трети из которых трясло крупной дрожью после оттаивания, молча сгрудились в широком дверном проеме. Несколько минут командос из отрядов Элсода и Желссона разглядывали уплетающих деликатесы за обе щеки недавних товарищей по оружию, а потом Кир протиснулся вперед и громко сказал:

-- Пошли отсюда, ребята. Нам не место среди крыс!

Через несколько минут, когда, следуя за Кириллиосом, люди добрались до посадочной палубы "Палладина", Желссон произнес одну из самых зажигательных речей когда-либо слышанных Николасом. Мысленно Каутин даже аплодировал негру-демагогу, а Ронич от чего-то выглядел несколько смущенным.

-- Друзья! - тихо начал Кир, слегка постукивая кулаком по потрепанной внешней обшивке звездного грузовичка. -- Мы вынуждены были покинуть Землю! У нас, в общем-то, и выбора не было... Там, у "красных", - негр неопределенно махнул куда-то назад, -- мы ни кому не нужны! Мы с вами отправились в Космос, чтобы найти новую Родину, новое место в жизни...

Где и когда Желссон изучил ораторское искусство - сокрыто мраком. В досье Каутина на "партнера" существовали огромные пробелы. Как бы то ни было, но учили негра на совесть.

Кириллиос кратко пересказал историю с катастрофой, Сыртовой и Элсусом-2000. Обрисовал ту планету, к которой на всех парах мчался "Капитаньи" и, наконец, перешел к самому главному:

-- ...Сегодня мы с вами убедились, что и здесь, на крейсере, мы нужны не всем! Больше того! Я скажу вам, кому мы здесь действительно нужны! - негр бил кулаком в борт суперкарго все громче, все сильнее, задавая какой-то странно завораживающий ритм. Подчиняясь этому ритму, Николас вместе со всей толпой, то испытывал негодование, то скорбел по утерянной на всегда Земле, то его сердце переполняла надежда в светлое будущее.

-- Мы нужны только самим себе! - брызжа слюной, орал Желссон. -- Ни кто не хочет заботиться о нас!? Значит, мы должны сами о себе позаботиться! Нас отовсюду гонят?! Значит, мы должны построить себе новый дом! Нам не желают что-то давать?! Значит, мы должны сами это взять!..

Барабанный бой Кира все усиливался. Толпа впадала в какое-то исступление. Люди начинали постукивать, кто, обо что придется в ритме негра. Для них больше не существовало мира вне Желссона, каждый из тех, кто слушал речь, слышал и видел только оратора. Кириллиос полностью контролировал несколько десятков людей.

-- Это говорю вам я, Кир Желссон! - остервенело бил себя в грудь оратор. -- И вы знаете, что мне можно верить... Акуна матата*!

Не хватало оружия и приказа наступать. Войско было полностью готово к тому, чтобы идти в бой. Даже на голодный желудок. Даже против недавних братьев по оружию, соучастников по Буллиальду.

Орда де Кастро действительно раскололась, как и предсказывал Элсод. Юлька смотрела то на один монитор, то на другой, не в силах наблюдать за двумя группами потенциально опасных людей сразу. После непродолжительного раздумья гиперпилот решила таки оставить на время посадочный док "Палладина" и все внимание сосредоточить на офицерской столовой, где как раз в этот момент командор делил обожравшихся и пьяных людей на несколько команд.

Де Кастро едва сдерживал гнев. Он снова обладал властью, у него снова была армия, снова Пи смотрела на него бесконечно добрыми глазами, и все же португалец оставался недовольным. Командор чувствовал, так же как это было в той самой пустой комнате на учебной базе командос, что кто-то более умный, более расчетливый, обладающий большей властью над людьми играет против него. Глядя на оргию в столовой, на раскрасневшиеся от алкоголя и жратвы морды командос, на счастливое лицо старшего пилота, он ловил себя на мысли, что его обвели вокруг пальца. И хитрый прищур глаз Игора Танкелевича, который, судя по его виду, как всегда знал больше, чем говорил, только укреплял подозрения командора.

-- Не пора ли заняться делом? - одними губами произнес банкир с другого конца стола, заметив, что де Кастро смотрит на него.

Португалец через силу улыбнулся и кивнул. Действительно пора было прервать оргию и показать некоторым крысам кто в доме хозяин.

-- Твои люди нужны мне в рубке управления "Капитаньи", - повелительно выговорил командор на ухо наклонившемуся Перелини.

-- Что там делать, - скривился тот. -- Элсус отключил рубку от систем управления кораблем.

-- Вот именно этим мы и займемся, - мысленно выстрелив в непокорную голову старшего пилота, пришлось объяснять де Кастро. -- Через несколько минут я к вам присоединюсь и мы решим эту небольшую проблему... Или ты сомневаешься во мне?!

-- Нет, нет, - улыбка в один миг сползла с лица Перелини. -- Что вы, командор!

"Боится, - обрадовано подумал португалец. -- Это хорошо. Значит уважает... И побоится предать".

Пилот обошел астронавтов, что-то сказав на ухо каждому, и вскоре они вышли из столовой. Командос попытались было остановить разбредание теплой компании, но командор быстро отвлек внимание:

-- Все довольны? - громко спросил он.

-- Еще девочек бы, - тут же отозвался кто-то из бойцов. -- Это здорово, командор. Из боя прямо на пир...

Де Кастро целую секунду пытался понять о каком же бое ведет речь солдат, пока не вспомнил, что для людей сидящих за одним с ним столом не было остановки на Марсе. И угрозу с обезумевшего Буллиальда они помнить не могут. Еще не существует для них непокорных Элсуса и Юльки Сыртовой. Эти люди все проспали. Их запечатали в анибиозные камеры сразу же после атаки на красных в самом центре полуразрушенного Нью-Йорка. Для них время спрессовалось между двумя событиями, бой -- пир.

-- Вам предстоит еще множество боев... и пиров, - уверенно воскликнул командор. -- Быть может, даже в самое ближайшее время... Вы еще не знаете, что Кириллиос Желссон отказался подчиняться моим приказам, и намерен захватить власть на крейсере...

-- Так давай прострелим его тупую башку, - перебив командира, тут же предложил один из командос.

-- Оружие в арсенале, - улыбнулся де Кастро. Потом вдруг вскочил и заорал с неожиданно переменившимся лицом. -- Возьмите свои ружья и выбейте мозги из предателей!

Бойцы прямо-таки выпрыгнули из-за столов и, покачиваясь на нетвердых ногах, удалились в сторону арсенала.

-- Ты идешь со мной в рубку, - командор ткнул пальцем в Луи Чена. -- И ты, - на этот раз перст указал на Танкелевича, -- Остальные свободны пока...

-- Люди де Кастро отправились в арсенал, - поспешила сообщить Каутину Юлька.

Незадолго до последних событий Николас предусмотрительно вставил в ухо микрокоммуникатор напрямую связанный с коконом гиперпилота.

-- Если твои предположения окажутся пророчествами, мы должны иметь возможность оказывать оперативное противодействие командору или Желссону, сказала тогда Сыртова. -- Мне не нужна стрельба на борту!

-- Боюсь, этого не избежать, Ваша Светлость, - печально покачал в ответ головой Каутин.

Так или иначе, но коммуникатор оказался не лишним.

-- Командор уже вооружает командос, - сказал Джакомо, с трудом протиснувшись через толпу к Киру, -- не пора ли и нам? А, Кир?

-- Откуда ты знаешь, - подозрительно прищурился негр.

-- Ну, это... Ты знаешь же эту цыпочку, которая так здорово... - Элсод яростно морщил лоб и размахивал руками. -- Она пошла... Ну, ты понимаешь... Они там... Это... Люк в арсенал открыт был... И люди это... командора...

Желссону пришлось терпеливо дожидаться пока "партнер" "пережует все сопли" и закончит доклад о результате разведки. К его, Кира, сожалению, Элсод и его подчиненные -- голубые, шлюхи и извращенцы -- были единственной разведкой, которой он располагал. На счастье, пока она работала не плохо.

-- Акуна матата, - тут же заорал Кир и все подняли головы от жалких пищевых пайков. -- Португалец открыл ворота арсенала! Если мы не поторопимся, то они перестреляют нас как сидячих уток!

Юлька в десятый раз за какие-то несколько часов пожалела, что не умеет смотреть на несколько мониторов одновременно. Третий экран показывал рубку крейсера, ситуацию в которой тоже нельзя было упускать из виду. Блокированные ее личным паролем бронированные ворота в арсенал внушали надежду, что столкновение обожравшихся приверженцев безумца и загипнотизированных речью негра солдат не приведет к кровопролитию. Однако Юлька не прочь была присмотреть и за этими людьми. В довершение всего, Эла нельзя было отвлекать от последних приготовлений к старту груженного золотом челнока. Иначе девушка давно скользнула бы в призрачный виртуальный мир, стала бы вездесущей и неуловимой как дух, смогла бы контролировать бы весь крейсер сразу. В конце концов, гиперпилот решила сложить часть ответственности со своих генетически не развитых плеч.

-- Лейтенант Элсод, - устало позвала она единственного, кроме Элсуса, своего союзника, на которого до определенной степени могла положиться. -- Ни мне, ни вам не нужна кровь у ворот арсенала. Не так ли?

Каутин, будучи окруженным, со всех сторон людьми, которых не намерен был просвещать о своих отношениях с Сыртовой, медленно кивнул, наморщил лоб и оттопырил губу, изобразив крайнюю степень задумчивости олигофрена.

-- Буду вам весьма признательна, если кровопролития не произойдет. Вы можете что-либо предпринять?

Мужчина снова кивнул и стал зачем-то загибать пальцы. Юлька покачала головой, пожалев за одно этого неплохого человека, которому приходится играть очень сложную роль, и переключила все внимание на командную рубку.

Астронавигаторы привычно занимали свои места за длинным столом, отягощенным приборами связи, ориентации, контроля и управления "Капитаньи". Включенные мониторы слабо мерцали хаотичными электро сигналами. Рубиновые искры датчиков ровно тлели, демонстрируя взаимоисключающие значения. Пульт был отрезан от систем управления крейсером, и это обстоятельство удручающе действовало на недавно пробужденных офицеров. Де Кастро это прекрасно понимал и знал, каким образом поднять настроение людям, в помощи которых так нуждался. Специально для них была приготовлена вторая часть спектакля.

Командор решительно вошел в обширный зал командной рубки, коротко кивнул астронавтам и рухнул в свое, установленное за спинами пилотов, кресло. Так, как обычно это делал в те времена, когда узурпатора Сыртовой еще и в помине не было на борту "Капитаньи".

-- Элсус, - лениво воскликнул португалец и слегка улыбнулся. -- Скотина железная!

-- Он занят, - раздраженно ответила за друга Юлька. -- И не хватайтесь за свой пароль. Я дала Элу задание, от которого на прямую зависит выживание пассажиров крейсера. В Эле запрограммированы установки отменяющие любые внешние приказы, если задание связано с жизнями человеческих существ.

-- Да мне плевать, чем там еще занят твой поганый комп! - заревел де Кастро. -- Или он выполнит мои приказы, или я взорву этот саркофаг!

-- Когда-нибудь ваши суицидные наклонности заведут вас в петлю, - тихо выговорила Сыртова. И добавила, уже громче:

-- Что же вы хотите, командор? Еще пищи? Вина? Станцевать вам стриптиз?

Португалец засмеялся и победоносно взглянул на астронавтов. Ни у них, ни у Танкелевича примостившегося у порога в рубку на лицах должного почитания не было.

-- Верни моим людям управление кораблем! - коварно предложил командор. -- Ты так часто говоришь о своей заботе, о нас грешных, так мы посмотрим, стоят ли слова того, чтобы им верить.

Юлька молчала несколько долгих минут. Де Кастро уже решил было, что гиперпилот отказалась от его предложения и собирался все-таки ввести пароль, вызвать Элсуса. Но тут Юлька снова заговорила.

-- Я предлагаю компромисс и прошу, чтобы решение приняли не только вы, мистер де Кастро, но и офицеры корабля, - решительно заявила она. -- Я подключу контрольные панели главного пульта, и вы сможете увидеть все сложности, которые мне с Элом приходится преодолевать. После этого вы, астронавигаторы, должны будете сами решить -- хотите ли вы принимать на себя ответственность за всех людей на этом корабле!

Де Кастро не успел ответить. Юлька увидела на своем мониторе, что пилоты согласно кивают, и уже через миг большинство контрольных экранов и датчиков на пультах разразились целой оперой данных. Разноцветные кривые выплясывали танцы зачарованной кобры, списки неработающих систем корабля, как похоронная процессии неспешно шествовали через объемные дисплеи и не было им конца, этим спискам. Навигационный модельный стенд вычерчивал возможную траекторию и спустя пару секунд сам же отвергал ее, как невозможную. Перелини и все его офицеры, повернувшись спинами к командору, впились взглядами в картину предвещающую неминуемую катастрофу крейсера.

-- Резерв топлива на маневр торможения - ноль, - кричал один.

-- Гравикомпенсирующая постоянная баланса - баланс по килю неустойчив, - отзывался другой.

-- Модель захвата орбиты Антарес-II -- отказ системы, - ужасался другой.

-- Командир, - нехотя подвел итог Перелини. -- Без помощи Элсуса и пилота Сыртовой посадка невозможна.

-- Болван! - вскричал португалец. -- Она попросту нарисовала вам все эти данные. А вы поверили!

-- Это невозможно, командор, - совсем тихо выговорил старший пилот. -Мы проверили все связи в сетях, и достоверность источников данных полностью подтвердилась. "Капитаньи" способна посадить на планету только Сыртова...

-- Ты понимаешь, что говоришь? - ревел де Кастро. -- Это бунт! Да я вас всех...

Командор вытащил из кобуры пистолет и размахивал им перед носом Перелини. Жизнь старшего пилота повисла на волоске, и спасло его только известие о полном разгроме отряда посланного за оружием в арсенал.

-- Ворота оказались запертыми и мы не смогли их открыть, - пожаловался один из побитых, протрезвевших командос. -- Ребята Кира налетели, как банда, из-за угла, пока мы возились с замками. У них были обрезки металлических труб и ножи. Ты не говорил нам, что...

-- Может тебе еще слюнявчик подвязать?! - вырыгнул командор и одной пулей разнес "черному вестнику" голову. Ошметки мозгов и фонтаны крови брызнули на параноидально чистую стену, в один миг превратив командную рубку в некое подобие скотобойни. -- Кто-то хочет что-нибудь добавить?

Все молчали, и эта гнетущая тишина придавила рубку "Капитаньи" словно огромная пуховая подушка, лишив всех присутствовавших способности рассуждать здраво.

-- Ты собираешься убивать всех, кто принесет тебе дурную весть? серьезно поинтересовался Танкелевич когда стало понятно, что припадок безумия у командора миновал.

-- И ты? - почти невнятно выговорил де Кастро, усаживаясь в свое кресло и, вытирая ладонью капли крови с пистолета. -- Ты тоже хочешь что-то плохое сообщить?

-- У тебя еще есть патроны? - опасливо спросил банкир.

-- Командор! - опрометчиво воскликнул один из астронавтов, обнаружив на своем мониторе отражение существенных изменений произошедших вдруг с характером полета крейсера.

Танкелевич поднял ладонь, советуя астронавигатору пока помолчать, и взглянул на португальца в ожидании ответа.

-- Брось, - выдохнул тот. -- Для тебя, приятель, пуля еще не отлита. Чего там у тебя...

-- Постарайся воспринять новое для тебя известие спокойно. Хорошо? попросил Игор и кивнул астронавту, предлагая тому изложить новость.

-- Командор, сэр, - недоумевающе протянул офицер. -- Приборы показывают, что несколько минут назад с "Капитаньи" стартовал один из наших челноков... И после этого масса судна уменьшилась сразу на несколько десятков тысяч тонн.

-- Ну и что, по-твоему, это значит? - прищурился португалец. -Какая-то крыса сбежала с обреченного корабля?

-- И прихватила с собой весь золотой запас, - ввернул банкир.

-- Что? - не сразу понял де Кастро.

-- Я освободил "Капитаньи" от чрезмерного груза. Отправил золото на планету.

-- А экипаж? - тут же взвился Перелини.

-- Это было просто. Сыртова пробудила четверых сверх того списка, что ты, - Танкелевич взглянул на командора, -- передал Элу. Я поговорил с этими людьми. Предложил им премиальные и объяснил задание. Они согласились.

Хозяин звездолета несколько минут сидел без движения, уставившись на переносицу банкира. От этого тяжелого взгляда у Игора забилось учащенно сердце, и вспотели ладони.

-- Что еще вы с Сыртовой сделали за моей спиной? - зловеще проговорил, наконец, де Кастро. -- Сколько еще моих людей ты купил?

-- Не говори глупостей, - дерзко выкрикнул Танкелевич и поморщился. -Я сделал это только чтобы дать нам хоть какой-то шанс на то, чтобы выжить... Ты же слышал, что сказали твои люди! Мы терпим бедствие, а золото перегружало корабль...

-- Надеюсь, вы хотя бы догадались... - начал было говорить Перелини, но тут же замолк, натолкнувшись на горящие безумием глаза португальца.

-- Кого ты набрал в экипаж?

-- Список есть в общей сети, - любезно, с изрядной долей сарказма, проговорила откуда-то сверху Юлька Сыртова. -- Место посадки челнока тоже секретом не будет. Ни для кого.

-- Что значит ни для кого?! - трагично вскричал Перелини. -- Для Кириллиоса тоже?

-- Информация будет открыта для всех, - подтвердила худшие опасения старшего пилота девушка.

-- Тебе не кажется, Сыртова, что нам настала пора серьезно поговорить, - по мнению Танкелевича, как-то даже подозрительно спокойно, выговорил де Кастро. Так, словно он уже смирился с самоуправством, словно золото для него - ни что. -- Наедине!

-- Я предлагала сделать это спустя два часа после того, как вы все пробудились, - капризно протянула Юлька.

-- Через полтора часа я буду в своей каюте, - так, словно дело было уже решенное, заявил командор. И добавил, обращаясь к Перелини:

-- Найди Пи и передай ей, что хочу ее немедленно видеть в своей каюте... Чтоб через десять минут она была там!

Португалец встал, прошагал к люку на нижние палубы и вышел. Конечно же, там его встретили двое командос, которых Кир поставил присматривать за рубкой. Едва ли де Кастро обратил внимание на этих людей, и уж тем более эти часовые не посмели остановить невменяемого командира. Словно призрак смерти Бартоломео проходил мимо одного поста за другим, всюду сея ужас, заставляя бледнеть лица закаленных в боях солдат, сметая всю решимость противостоять его воле, его исступленному, окровавленному помешательству.

Пи, которая уже ждала командора у дверей его каюты, казалась солдатам жертвенной овцой, Андромедой, снова оставленной на съедение чудовищу.

Де Кастро еле удержался от того, чтобы броситься к девушке в объятия. Его лицо озарилось какой-то идиотской, зловещей, по мнению опасливо поглядывающих из-за угла приверженцев Желссона, улыбкой. Сердце сбилось с ритма, а потом застучало в удвоенном темпе.

-- Ты хотел меня видеть, Берти, - мягко произнесла Пи, входя за дрожащим от нетерпения командором в его каюту. -- У тебя нездоровый вид...

-- Хорошо, что ты пришла, - сглатывая что-то мешающее свободно дышать, отозвался португалец. -- Мне тебя не хватало.

-- Я сейчас... - понимающе кивнула она, села на спальную платформу и принялась неторопливо расстегивать магнитные пуговицы на стандартной серой робе. -- Хорошо, что ты позвал меня, прежде чем начал стрелять в этих милых людей. Теперь ты успокоишься, и они перестанут казаться такими уж страшными...

Де Кастро, не в силах больше сдерживаться, рухнул на колени рядом с женщиной и, уткнувшись лицом ей в живот, тихонько заплакал.

-- Ты святая, - приговаривал он, чувствуя как стекает, растворяется напряжение последних дней под ее ласковыми мягкими руками. -- Даже не представляешь, какая ты святая. Я сделаю тебя императрицей, ты родишь мне кучу розовеньких детишек, на тебя станут молиться все эти гнусные людишки... и только ты... и я... И весь мир, вся Галактика у наших ног...

-- Ну, ну, - покладисто соглашалась она, поглаживая его по голове. --Конечно, все будет хорошо... Все, как ты захочешь... Как говорит худенький Кири -- акуна матата...

Командор замер. Пи тоже, испугавшись этой в нем мгновенной перемены. И именно эта секунда, миг, который был нужен усталому разуму де Кастро чтобы правильно интерпретировать информацию, спасла женщине жизнь. Португалец, конечно же, вскочил с колен Пи, пистолет птицей смерти порхнул в руку, но момент, когда ярость запеленила глаза мужчины, прошел, и он так и не выстрелил.

-- Раздевайся, - сквозь зубы процедил командор. -- Быстро!

Женщина глубоко вздохнула и одним движением скинула мешковатую одежду. И именно стоящего над обнаженным телом Пи с пистолетом в руке и выплевывающего слова ненависти португальца, увидела Юлька Сыртова, в назначенное время включив сенсоры установленные в каюте хозяина крейсера.

-- Ненавижу! - рычал де Кастро, снимая брюки и ложась сверху. -Сыртову. Негра. Ронича. Мужа твоего. Танкелевича. Скотину Перелини. "Капитаньи". Штайна. Землю. Колонии. Людишек. Козявок. Лес. Море. Все. Ненавижу...

Юлька, чувствуя участившийся пульс и полузабытое увлажнение гениталий, приоткрыв рот, смотрела, как португалец выкрикивает свои черные слова с каждым движением вперед, как мелькает в свете тусклых фонарей голая задница мужика и колени женщины. И как Пи ласково улыбается и осторожно поглаживает насильника по голове.

6

ЛИЦА МАСОК

Каутин стоял в "мертвой зоне" сенсоров и был очень рад тому, что Юлька Сыртова не могла видеть его лицо. Потому что физиономию Николаса корчила судорога с трудом сдерживаемого гнева.

-- И все-таки, Ваша Светлость, вы пообещали командору дать координаты цитадели Гурл-Хи! - усилием воли заставляя себя не кричать, ровно сказал Каутин. -- Единственный козырь, который оставался бы в наших руках и после посадки крейсера на Антарес-II.

-- Да, я сделала это, - жалобно пискнула гипер пилот. -- И мне придется выполнить обещание. Сидеры всегда держат свое слово.

-- Какого черта! - наконец взорвался Ник. -- Вы отдали самое страшное, по вашим словам, оружие во всей Вселенной в руки отъявленного негодяя. Да еще в самый неподходящий для такой благотворительности момент. У этой скотины и так все в руках. И золото, и армия, и корабль. Теперь еще этот полиморф...

Лейтенант замолчал, не зная, какие еще слова нужны, чтоб убедить девушку.

-- С вами что-то происходит, - констатировал Каутин некоторое время спустя. -- Вы ведете себя не разумно. Я не узнаю былую Юлию Сыртову...

-- Мне так одиноко... - на грани слышимости проговорила Юлька. -- Я ни кому не нужна...

Челюсть Каутина громко клацнула, и он открыл рот.

-- Ни как не ожидал услышать это от вас, - прошептал он.

-- Что ж я не человек что ли? - простонала Юлька. Перед ее мысленным взором снова, который уже раз за последние пару часов, промелькнули образы обнаженного мужского тела, интимной части мужского тела. Соски ее небольших грудей напряглись, налились кровью. Томление лишенного ласки тела достигло предела. Юльке страстно захотелось, чтоб кто-нибудь, хоть сам дьявол, притронулся к ее животу, поцеловал во влажные губы, овладел ею...

Другая ее половина с немалым интересом наблюдала за этим, неизвестно чем вызванным, спонтанным растормаживанием. В душе удивляясь и даже подшучивая сама над собой, Юлька с каким-то извращенным интересом отмечала изменения, которым подвергалось тело вместе с тем, как вожделение плотского наслаждения все больше и больше овладевало ею. И этой другой Юльке очень-очень хотелось увидеть лицо Элсода, продолжающего молча стоять у кокона.

-- Вы мой единственный друг здесь... - продолжала причитать в исступлении девушка. -- Я так хочу к вам притронуться, взглянуть на ваши глаза без посредничества электроники... Какого цвета ваши глаза? У вас же голубые глаза?

-- Пигментация зрачка изменена искусственно, - хрипло проговорил Каутин. Его начинало трясти от одной мысли, что вот-вот, через секунду, белоснежный колпак скользнет в сторону, и он увидит воочию прекрасную богоподобную женщину... и быть может, даже сможет овладеть ее телом. Гнев, вызванный известием, что гиперпилот согласилась выдать командору место расположения Гурл-Хи, в один миг растворилась в потоках бурлящей в жилах крови. Николас готов был простить ей что угодно только за возможность прикоснуться губами к ее животу.

-- Да, - торопливо выдохнул Каутин, опасаясь, что если он не скажет этого сейчас, то не сможет решиться уже никогда, -- я тоже очень хотел бы притронуться к вам...

Уже секунду спустя сервоприводы купола кокона зашипели, и верхняя часть убежища пилота плавно отъехала в сторону. Каутин шагнул вперед и взглянул на парящее в силовом поле обнаженное тело Юльки. И замер, наткнувшись на огромные водянистые, воловьи глаза девушки.

-- Что с вами? - прошептала она. -- Вы побледнели... Я настолько ужасно выгляжу?

-- Вы, - запинаясь, выговорил Ник, -- вы... вы -- сидер!

-- Конечно! - гневно вскричала Юлька, в один миг все осознав. Кокон стремительно закрывался. -- Конечно я сидер, жалкий человечишка. Ты же знал это!.. Вон из моей каюты!.. Ты тоже получишь координаты Зверя! Если это принесет тебе счастье...

Роботы притащили стол из столовой для солдат и установили его в самом центре посадочного дока освободившегося после отлета челнока с золотом. Почему-то все участники будущих переговоров искренне полагали, что встреча предводителей расколовшейся орды невозможна без этого предмета мебели.

-- Там же даже стола нет, - кривились капитаны группировок в ответ на предложение Юльки провести переговоры на опустевшей палубе. В конце концов, гиперпилот выругалась и приказала машинам доставить последнее препятствие для начала мирного диалога.

-- Теперь там есть все, что вам нужно, - ультимативным тоном заявила девушка всем сразу. -- Причин для недовольства больше нет. Претензии не принимаются! Я буду считать, что не явившиеся в назначенное время объявили бойкот лично мне, и предприму адекватные меры.

Все, кого это заявление касалось, не сговариваясь, явились за час до согласованного времени.

Желссон пришел пораньше, потому что хотел лишний раз выказать себя господином положения, с видом хозяина встречая остальных.

Элсод, потому что чувствовал необходимость еще до начала встречи извиниться перед Сыртовой, которая после неудавшегося совращения усиленно его избегала.

Командор, из тех же самых побуждений, что и негр.

Перелини, с тем чтобы не нарваться на вероятную засаду людей Кириллиоса.

Танкелевич, в надежде на то, что удастся выпросить у Юльки и Элсуса что-либо повкуснее пищевых брикетов.

Ронич -- просто потому, что не мог усидеть на месте.

Предводители практически одновременно ввалились в обширный зал и так, словно участвовали в спортивном состязании на скорость перемещения по палубам корабля, рванули к одиноко стоящему посредине столу.

-- Да тут даже стульев нет, - воскликнул добежавший первым Ронич. -Давайте повторим забег? Мне понравилось.

-- Ничего, постоим, - с трудом переводя дух и исподлобья глядя на лишь слегка вспотевшего Желссона, прорычал де Кастро. -- Нам нужно все решить немедленно.

-- Иначе вы попросту перебьете друг друга, ты хотел сказать? - хмыкнул Арт. -- Коридор у выхода на уровень, где расположен арсенал, снова залит кровью...

-- Я не могу запретить своим людям продолжать попытки восстановить порядок на судне, - скривив губы, словно от нестерпимой боли, парировал командор.

-- Тем более что они чувствуют себя оскорбленными... - оскалился Желссон. --Ни одну из схваток они так и не выиграли...

Португалец потянулся к кобуре, но его пальцы вместо ребристой рукоятки оружия схватили воздух. Одним из условий переговоров было то, чтобы командор, как единственный на судне обладатель пистолета, явился не вооруженным.

-- За то я выиграл двенадцать кредитов, - похвастался Ронич. -Гаргонас Атридис все еще верит в боеспособность людей командора. Он все время повышает ставки... В финале драки на тридцатой погрузочной площадке был момент, когда командорцы могли победить, но...

-- Довольно! - заорал де Кастро. -- Мы пришли сюда обсуждать ваше казино или заниматься делом?

-- А зачем мы здесь? - громким шепотом поинтересовался у Кириллиоса Элсод. --Намечается пир? Мне принести шампанское? Эл снова мне его синтезировал... Только сорт другой... Какой-то Дом Переньен... Кислятина....

-- Замолчите! - снова закричал де Кастро. -- Заткнись, Элсод! Всем плевать на то чего там тебе Эл... Сумасшедший дом какой-то...

-- Ты тоже заметил? - вскинув брови, вопросил Ронич.

-- Кстати, милейший Джако, - негромко обратился к лейтенанту Перелини. -- А почему Сыртова разрешает Элсусу готовить специально для тебя шампанское? Что ты ей такого сделал? Нас она таким вниманием не жалует... Ты, может быть, и пищевые брикеты не кушаешь?

-- Нет, - с самой доброжелательной улыбкой согласился тот. -- Мне Эл готовит... А вы полюбили брикеты Ненарда? Странный выбор...

-- Извращение просто какое-то, - поддержал партнера Желссон и ехидно засмеялся.

-- Так за что же ты удостоился такой чести? - не унимался Перелини, сделав вид, что не расслышал замечания Кира. -- Только не говори, что она тебя полюбила всем сердцем.

"А ты что, за дверью стоял?" - промелькнуло в голове Каутина, но он промолчал, лишь недоумевающе пожав плечами.

-- Просто он завет Сыртову "Ваша Светлость", - как-то глухо проговорил Танкелевич. -- Ей это нравится. Это тешит ее самолюбие.

-- Нет, это какое-то безумие, - пытаясь взять себя в руки и подавить вдруг начавшийся нервный тик, простонал де Кастро. -- Эта сучка просто маньячка! Снабжает этого кретина жратвой и шампанским, а экипаж вынужден давиться сушеными водорослями. Избирательное человеколюбие...

-- В этом вы с ней удивительно похожи... - пожал плечами Арт. -- Твое понятие гуманизма тоже избирательно. Кто-то его достоин, кто-то нет...

-- Ну, ты, пацифист... - угрожающе процедил сквозь зубы португалец.

-- А не пора ли ей появиться? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Игор.

-- Она дает нам шанс хоть один раз договориться без ее участия, медленно выговорил Элсод, старательно морща лоб.

-- Откуда ты знаешь? - подозрительно протянул Перелини.

-- У него в ухе таблетка прямой связи с гиперпилотом, - выдал секрет Танкелевич. -- Вы не замечали, что его подчиненные ни разу не попадали в засады людей командора? Его всегда предупреждали заранее.

-- И давно это у тебя? - строго, учительским тоном вопросил Кир.

-- Ты что, тоже ничего не знал? - пришла очередь ехидно засмеяться старшему пилоту.

-- Кстати, а откуда ты все это знаешь? - подозрительно поинтересовался португалец.

-- Я же тебе рассказывал, - поморщился щуплый банкир. -- Я подключил к сетям Элсуса все архивные сервера банка. Всю информацию теперь обрабатывает корабельный суперкомпьютер. Раз мы оказались оторванными от основной денежной массы страны, а банковские счета все так же необходимо обслуживать, было принято решение временно приостановить хождение кредитных билетов Государственного Банка Земли. Все финансовые расчеты теперь будут осуществляться через Эла в безналичной форме...

-- Да что это значит, черт бы побрал тебя вместе с твоим Элом? вскричал командор.

-- Это значит, господин де Кастро, - мрачно отозвался Кириллиос, -- что теперь зарплату вашим людям станет начислять Элсус и Сыртова.

-- Ну не так все страшно, как это кажется, - слегка улыбнулся Игор. -...Так вот... в процессе согласования деталей, мы с госпожой Сыртовой обсуждали и проблему постоянной связи. Тогда-то она и предложила мне микрокоммуникатор, вроде того, что есть в ухе Джако.

-- И почему ты отказался? - скривился де Кастро.

-- Почему это я должен был отказываться? - удивился Танкелевич.

-- Быть может, мы все-таки оставим эту тему? - напомнил Желссон. -Можете разобраться со своим банком в другом месте и в другое время... Не пора ли начать обсуждение... высадки на поверхность планеты? И распределения имеющихся в наличии ресурсов между сторонами.

-- О чем это вы, - Танкелевич изобразил на своем личике крайнюю степень озадаченности. -- О каких ресурсах вы ведете речь? Разве вы забыли, что и "Капитаньи" и все, что находится в его трюмах, принадлежит Банку?!

Негра уже начал раздражать этот коротышка. Кир уже хотел было заткнуть горло назойливому банкиру, но тот, словно подслушав мысли Желссона, тут же завел разговор о собственно высадке.

-- Банк намерен финансировать колонизацию терраподобной планеты в системе Антареса. И мы надеемся, что средства Федерального правительства, незадолго до отлета с Марса вложенные в наш банк, обрастут неплохими дивидендами к тому времени, когда связь с человеческой Ойкуменой возобновится... Мы готовы выдать кредиты на обустройство любой группе людей, готовой участвовать в программе колонизации...

Кириллиос мгновенно все понял. Танкелевич стремительно набирал очки в этой запутанной игре за обладание властью на крейсере, прикрываясь непререкаемым авторитетом Правительства Земли. Конечно же, он, Желссон, не рискнул бы пойти против Штайна... и его денег. Станет ли Президент разговаривать с узурпатором власти и Банка? Возможно. Станет ли Штайн иметь дело с человеком, присвоившим его деньги? Вряд ли!

Негр больше не слушал банкира. Совершенно не скрываясь, он достал портативный коммуникатор, нажал кнопку и громко сказал:

-- Все отставить. Операция отменяется. Убьем эту сволочь в другой раз...

И в тот же миг вооруженные палками и обломками железяк люди появились из различных укрытий в сумрачных углах дока и, бросая ненавидящие взгляды на командора, удалились.

-- Сильный аргумент, - кивнул Ронич.

-- Коварная черномазая бестия! - задыхаясь от гнева вырыгнул де Кастро. --Клянусь именем святой Пи, ты заплатишь за это!

-- Можно подумать, ваших людей поблизости нет, - фыркнул Желссон. -Надо полагать, жлобы, праздно прогуливающиеся парочками по пандусу 45-U, это счастливые любовники на свидании?

-- Да я тебя... - взревел командор и ринулся на обидчика. Однако обежать длинный стол он не успел. Над столешницей повис мерцающий образ богообразной женщины, и все замерли.

-- Мне надоело, - ровным голосом с явными нотками императорской скуки выговорила девушка. -- Мне надоело ваше непрекращающееся соперничество. Кровь на палубах "Капитаньи" мне надоела. Споры неизвестно из-за чего, дележ воздушного замка... Ради выполнения первого и самого высшего моего... и Элсуса задания - сохранения жизней членов экипажа и пассажиров я вынуждена пойти на крайнюю меру. Отныне свободное перемещение по переходам крейсера будет ограниченно. У вас есть ровно шестьдесят минут на то, чтобы сосредоточить своих людей в каком либо одном месте. Иначе, после того, как я закрою ворота безопасности между отсеками, они окажутся отрезанными от вас.

Каждому из вас будет предоставлена вся информация об имеющихся на судне припасах и оборудовании, а по мере поступления данных с челнока, и сведения о планете... Пилот Перелини, ваши офицеры могут остаться в рубке... В ваших интересах помочь мне на последнем этапе нашего очень долгого пути... Все договоренности с... кем бы то ни было остаются в силе.

Кстати сказать! Только что получены вполне качественные снимки поверхности Антареса-II. Астронавт Белла Роу, капитан челнока с золотом, сообщает, что кроме четырех больших островов в районе экватора, есть еще континент средних размеров в непосредственной близости от Северного полюса. Вся остальная поверхность покрыта мелким Океаном... Если все это вам интересно...

-- У меня есть к тебе вопрос, - тут же выкрикнул де Кастро, -- но я хотел бы задать его из своей каюты.

-- Какие-нибудь данные о наличии животного или растительного мира на планете получены? - тоже заинтересовался Ронич.

-- Вся информация, полученная от Беллы Роу - открыта. Все вы сможете с ней ознакомиться со своих терминалов, - равнодушно выговорила Юлька, и исчезла. А потом решительно выключила у себя в коконе все мониторы, связывающие ее с внешним миром, и тихонечко заплакала.

Громадный компьютер, искусственный разум с возможностями превосходящими все когда-либо созданное человеком прежде, Элсус-2000 пребывал в том состоянии, которое у людей принято было называть растерянностью. С того момента, как он заполучил в свои банки памяти обширное досье собранное Элсодом, мозг крейсера приобрел неизведанную раньше страсть к наблюдению и накапливанию информации о людях. Охватывающая каждое помещение, переход, закоулок сеть чутких сенсоров позволили ему уже спустя некоторое время существенно расширить файлы личных дел членов экипажа и пассажиров. Однако чем больше он знал, тем больше появлялось вопросов.

Эл сформулировал несколько основных, по его мнению, установок влияющих на процесс принятия решений человека, выбрал пару сотен самых противоречивых примеров и появившиеся вопросы направил на терминал хозяйки, в надежде на то, что она сможет на них ответить. Однако выяснилось, что Юлька отключила все системы внешней связи, включая те, что связывали ее с Элом. Компьютер было, забеспокоился. До выхода на орбиту Антареса-II оставалось не более ста часов и поведение Сыртовой казалось не логичным, но, проверив данные медицинской системы кокона, выяснил, что девушка попросту спит. Элсусу оставалось либо отложить решение на другое время, либо предпринять попытку найти ответы.

Все системы "Капитаньи" функционировали в нормальных для корабля-инвалида режимах. Ни каких оперативных работ по поддержанию жизнедеятельности человеческих существ от Эла не требовалось. Поступающие с заходящего на посадку челнока под командованием пилота Беллы Роу данные, согласно приказу Юльки тут же ретранслировались на все терминалы судна. Супермозг оказался предоставленным самому себе.

Элсус отважно решил искать ответы на интересующие его вопросы самостоятельно.

"Я создан по образу и подобию разума Человека, - размышлял компьютер, --будет ли правильным, если в процессе решения я стану сравнивать поступки людей с тем, как это сделал бы я? Имеет ли компьютерная логика в основе логику человеческую?"

Ответ явился сам собой - конечно! Раз Люди изготовили Элсуса-2000 для того, чтобы он служил опять-таки людям, значит, его внутренняя логика не может не быть близкой к человеческой.

"В какой-то мере, я - человек! - удовлетворенно решил компьютер, испытывая некое подобие радости и растерянность одновременно. - Но... среди одного миллиона ста одной тысячи триста двадцати трех примеров человеческих поступков, свидетелем которых я стал, существует восемьсот тысяч четыреста девяносто девять не логичных! Более семидесяти двух процентов!"

Значило ли это, что человек руководствуется логическими законами не более чем в одной трети своих поступков? Или что логика только на 27 процентов присуща человеку? Напрашивался вывод - человек не логичен! Эл, запрограммированный на то, что большинство законов математики и физики обратимы, с ужасом для себя вывел -- логика не человечна!

Компьютер предыдущего поколения неминуемо впал бы в коллапс, поставив тем самым под удар жизни подопечных людей. Элсус-2000, задействовав специальные блоки алогики, вернулся к исходному утверждению.

"Я создан не по образу и подобию разума Человека, - пришлось признать Элу. --В основе машинной логики нет ни чего от человека. Значит ли это, что мои создатели не люди?"

Вопрос имел один, безусловно, отрицательный ответ. Искусственный разум знал совершенно определенно: его создатели - люди. Элу снова пришлось использовать маневр отступления. Выходом для него был бы компромисс, но это понятие для Элсуса было пока недоступно.

Тем не менее, сдаваться он не собирался. Приняв за основу оба утверждения, синтетический мозг вывел - "люди знают законы логики, но поступают не логично". Новый итог размышлений как никогда был близок к компромиссу, но дальше Эл так и не пошел. "Я создан для обеспечения жизнедеятельности человека, и я логичен. Люди не логичны, а значит, не могут без меня жить!"

Человеческая история охватывала период в несколько десятков тысяч лет. И на протяжении всей своей истории численность людей постоянно увеличивалась. Вывод - биологический вид гомо сапиенс вполне жизнеспособен! Новый тупик.

Новая модель еще больше отдалила суперкомпьютер от верного решения - "я создан людьми логичными, но не такими, как на судне". С легкостью, опровергнув и это утверждение, Эл впал в растерянность. Он признал, что без помощи человека не в состоянии получить ответы на интересующие его вопросы. "Либо ошибка в наборе информации, которым я располагаю", - окончательно сдался мозг.

Элсус снова и снова пытался бы как-то подступиться к бастиону единого закона человеческой сущности, но его отвлек последний пакет данных поступивших с челнока, который как раз начинал маневр входа в густую атмосферу планеты.

Едва сравнив вновь полученную карту магнитных полей единственного пригодного для жизни людей клочка суши с той, что имелась в его распоряжении уже несколько часов, Элсус тут же обнаружил явное несоответствие. Западная часть самого Северного острова архипелага, всего одна точка на берегу обширного залива искажала стройную систему силовых линий. Изображение этого же места в видимом диапазоне не дало ни какой дополнительной информации - на берегу океана, среди исполинских деревьев прятался самый обычный холм. В точности такой же, как сотня его соседей. Инфракрасные датчики показали, что таинственная точка в ксеноджунглях слегка холоднее окружающей местности, но это вполне могло быть следствием каких-либо объяснимых причин. Только сверх притяжение горы портило идиллию.

Элсус раздумывал не больше мига. Всевозможные датчики, сенсоры, объективы и сканеры нацелились на Северо-Запад Северного острова. Искусственный разум намеревался получить максимум информации в тот самый момент, как сверх нормы перегруженный челнок рухнет на поверхность Антареса-II. Белла Роу была поставлена в известность, что даже Богу не удалось бы совершить мягкую посадку в таких условиях, Эл же предполагал с заранее высчитанной вероятностью, что маленькое суденышко попросту упадет где-то в районе экватора, вызвав небольшой сдвиг тектонических плит. Сейсмическая волна достигнет загадочной точки спустя всего несколько десятков минут, конечно, существенно ослабев, но и этого должно было оказаться достаточным, чтобы иметь представление о внутреннем устройстве излишне выпячивающейся горы.

Элсус хотел было задействовать для разрешения этой новой, но не на столько трудной задачи и возможности коммуникационной сети крейсера, однако вдруг обнаружил, что все каналы плотно забиты. Без прямого приказа Юльки комп не мог отключить разговорившихся людей, но гипер пилот продолжала отдыхать, и Элу пришлось смириться. Тем более, что он получил возможность значительно увеличить банки данных, наблюдая развивающиеся в "Капитаньи" события.

Де Кастро, отдавая приказ о пробуждении, как-то не побеспокоился уравновесить свой отряд равным количеством мужчин и женщин, руководствуясь больше бойцовскими качествами каждого кандидата. Так уж получилось, что в том секторе, где стараниями Юльки оказались отрезанными от остальных пассажиров люди командора, кроме Пи Кархулаанен, не оказалось ни единой представительницы прекрасной половины человечества. Тогда как, даже не считая походного публичного дома Джако Элсода, половина группы Кириллиоса состояла из человеческих существ обоих полов. После искусственного разделения враждующих орд, те командос, что остались верны де Кастро, еще некоторое время яростно размахивали кулаками у стеклосталевых панелей герметичных ворот, а потом отправились отдыхать. Кир же не мог позволить себе такой роскоши. Откуда-то глумливый негр добыл хронику самых интересных, из тех, что Элсус когда-либо видел, событий и принялся транслировать записи по всем доступным каналам внутрикорабельной связи. Кадры, где люди, мужчины и женщины, яростно совокуплялись, заняли все включенные в секторе командора мониторы.

Сначала командос восприняли "подарок" врага, как шутку. Потом, когда вожделение взяло верх над иронией, и они осознали, что половое влечение некуда направить, стало не до смеха. Испуганная обилием предложений Пи скрылась в каюте и вояки не решились силой ее оттуда извлечь, опасаясь гнева вооруженного де Кастро. Дисциплинированное, элитное прежде, подразделение быстро превращалось в плюющихся ядовитой слюной от ярости банду скотов.

Эл фиксировал все подряд. И то, как, потрясая гениталиями, солдаты скачут у прозрачных плит перегораживающих проход в сектор Желссона. И то, как женщины из отряда бунтовщиков обнаженными прогуливаются по другую сторону преграды, призывно покачивая бедрами и принимая недвусмысленные позы. Как переговорник дверей доносил исступленные вопли и ругань с обеих сторон...

Супер мозг не знал, как ему поступить. Он попросту не был готов к проявлению массового безумия пассажиров. "Эти люди - беглецы от войны, рассуждал он, --что предполагает некоторую логичность их действий. Но они немедленно затеяли свою собственную войну. Разделились на своих и чужих, на друзей и врагов, - Элсус подключил дополнительные сегменты памяти, чтоб сохранить все подробности этих необыкновенных событий, -- Мы лишили их доступа к хранилищу смертельно-опасного оружия, а они тут же взяли в руки ножи и палки. И, наконец, они оказались отрезанными друг от друга непреодолимой преградой... И продолжили сражаться... Когда же иссякнет их жажда убивать?! Когда останется только один человек во всей Вселенной?!"

Внезапная догадка пронзила синтетический разум. В тщательно выстраиваемой им матрице модели человеческой сути все встало на места. Электронный мозг, используя бездны накопленной информации, вытащив из самых темных уголков памяти самые парадоксальные понятия человеческого языка, сделал вывод -- "Я создан Богами! Я создан по Божественной логике для сохранения жизни простым людям".

Ему оставалось только определить -- кто же такие -- эти Боги.

7

СИЛА СЛОВА

Неуклюжий, маленький кораблик, словно булыжник в трясину, упал в густую атмосферу планеты. Тормозные двигатели выплюнули порцию злого пламени. Днище челнока почернело от копоти. Перегруженное драгоценным металлом суденышко сильно тряхнуло, но и потом продолжило слегка вибрировать.

-- Вот дерьмо! - отреагировала на это пилот Белла Роу и принялась промокать разлившийся из стаканчика на колени кофейный напиток. -- Это гадкое пойло и то выпить спокойно нельзя.

-- Кофе легко отстирывается, - непонятно к чему выговорила младший экономист банка Хелена Дашеску и покраснела. Ее лицо всегда, на протяжении всего недельного пути от "Капитаньи" до Антареса-II заливалось краской, стоило только Белле начать ругаться.

-- Неужели ты думаешь, что я стану отстирывать эту мочу? - скривившись, бросила пилот. -- Ты действительно такая балбеска, или только прикидываешься? Каким местом ты себе карьеру в своем банке делала? Малыш-управляющий предпочитает пухленьких, розовеньких идиоток?

Полноватая Хелен снова порозовела и поджала губы-бантики.

-- Перестань.

-- Ты в постели наверняка более темпераментна, - не унималась Роу, с трудом удерживая дрожащий штурвал. -- С такими мозгами, ты должна такое вытворять с мужиками, чтобы продвигаться по службе...

-- Отстань от нее, - лениво пробурчала Наоми Рексос. -- Карапуз назначил ее главной... Нельзя так обращаться с командиром.

-- Он не карапуз! - взвизгнула пухленькая Хелен и тут же, словно испугавшись самой себя, притихла, забилась в самый уголок обширного кресла. Только ремни безопасности не позволили ей совсем исчезнуть.

-- О! - обрадовано вскричала пилот. -- Да наша маленькая свинка тайно влюблена в этого...

-- Гиганта! - сквозь смех, закончила за Беллу четвертый член маленького экипажа, Таня Энгельман.

-- Гиганта, - с удовольствием согласилась пилот.

-- Не смейте его оскорблять! - пискнула Хелен.

-- Хорошо, хорошо, - снова прыская со смеху, легко согласилась Таня. -Если "гигант" - это оскорбление, значит "карапуз" - самое то!

Экономист не ответила. Повернувшись лицом к спинке кресла, она тихонько плакала.

-- Ну, ты, экономическая шлюха! - увидев, что Хелен отстегнула ремни, вскричала Роу. -- Немедленно сядь, как сидела и пристегнись! Мне только не хватало, чтоб твою задницу размазало здесь по полу...

-- Ты заткнешься или нет?! - грозно крикнула Наоми. -- Перестань цепляться к ней.

-- Сейчас вы все тут, суки, заткнетесь! - мрачно пообещала Роу и, дождавшись, когда цифры на таймере истекут до нуля, вдавила педаль включения тормозных двигателей.

Банковская служащая, сидящая в неудобной позе, буквально влипла в мягкую обивку сидения. Ремни налившиеся тяжестью, больно впились в объемные ляжки. Щеки отвисли. Слезы, продолжающие катиться по лицу, выдавили глубокие бороздки.

Наоми, на темно-коричневой коже, которой выступили крупные капли пота, переносила перегрузку несколько легче. Тем более что бронеплиты костюма высокой защиты до некоторой степени предохраняли бойца от издевательств гравитации.

Смех Тани больше не раздражал уши Хелен. Энгельман еще пыталась улыбаться, чтобы хотя бы показать, насколько ей наплевать на это временное неудобство. Да только все проникающие лапы гравитации превращали улыбку в вымученный оскал.

Роу видала еще и не такое. Ее личный максимум лежал где-то в пределах 9-10 жэ. Так что теперь она чувствовала себя более или менее комфортно. Согласно предоставленным документам при поступлении на службу к де Кастро, утверждали, что родилась она на Земле, да только каждому известно, что редко кто из коренных землян способен эффективно работать уже при восьми силах, не говоря уж о девяти. Белла Роу привычно накачивала легкие в несколько приемов, управляла болтающимся в воздушных инопланетных потоках челноком и еще находила время и силы приглядывать за остальными женщинами.

Наконец суденышко выплюнуло остатки плазмы, и дальше посадка проходила в режиме свободного падения.

-- Ты хотела меня убить, - взвыла Хелен, как только снова можно было свободно двигаться.

-- Я тебя предупреждала, - пожала плечами Роу. -- И вытри сопли, не то я заставлю тебя драить весь корабль!

-- Ты не говорила бы лишнего, подруга, - посоветовала пилоту Наоми. -Не дай Бог, кому-нибудь придет в голову прослушать запись разговоров в рубке.

-- А записи ни какой не ведется, - процедила Белла сквозь зубы, закладывая крутой вираж, чтобы выровнять кораблик относительно экватора.--Я, мать их, не первый раз замужем...

-- Значит, если с нами что-нибудь случиться... - недоумевающе начала строить предположения Хелен, но Белла и Таня, практически одновременно ее перебили.

-- Не каркай, корова! - воскликнула Энгельман.

-- Единственное, что с тобой может случиться - это задержка месячных! уничтожающе выговорила Роу.

-- Я думаю, когда за нами прилетят с "Капитаньи", кое-кому здорово не поздоровится, - покачала головой коричневая Рексос. -- И особенно, если телочка - Хелен действительно спит с коротышкой-банкиром.

-- Я не сплю с господином Танкелевичем, - неожиданно твердо отвергла предположение экономист.

-- Но очень этого хочешь, - кивнула Роу.

-- Он такой душка, - томно заламывая руки, сыграла Энгельман. -- Как взгляну на него, так в трусиках мокро...

-- Обезьяна, - фыркнула снова пунцовая Дашеску.

-- Что ты сказала? - взвилась командос. -- Что ты там вякнула, банковская подстилка?! Я тебе титьки отрежу... и съем!

-- Придумай что-нибудь другое, - совершенно серьезно посоветовала союзнице пилот. -- Боюсь, что в таком виде... без сисек, у нас... это тело банк не примет. -- И увидев, как побледнела Хелен, добавила:

-- Но это только при условии, что мы собираемся возвращаться...

-- Как это? - протянула "пышка", в один миг, позабыв о страхе потерять свои любимые молочные железы.

-- А что тут не понятного? - пожала плечами Роу. -- Спустимся вниз, найдем себе мужичков посимпатичнее... С таким кошельком, - Белла кивнула головой на грузовое отделение кораблика, -- мы можем жить долго и счастливо...

-- Но ведь планета необитаема! - и вовсе уж нерешительно пропищала банковская служащая.

-- Откуда ты только такая вывалилась! - презрительно процедила Таня. --Каждый, кто хоть раз бывал в гипердрайве, знает, что необитаемых миров не бывает! Бог заселил людьми всю Галактику!

-- О, Господи, - шумно выдохнула и покачала головой Наоми не в силах более выносить беспросветную тупость экономиста. Однако для Хелен это восклицание послужило не более чем еще одним доказательством правоты пилота.

-- А вдруг здесь живут каннибалы? - осторожно поинтересовалась она.

-- Дура. Ты знакома хоть с одним людоедом? - вопросом на вопрос ответила Роу. -- И я не знакома, и Таня и даже Наоми! А уж она-то знает всех чудаков в Ойкумене. Они к ней прямо-таки словно мухи на навоз липнут... Каннибалов ни когда не было, и нет. Это сказки для самых маленьких! Я просто не ожидала от тебя такого... Пусть ты там у себя в банке шлюха распоследняя, пусть ты через постель коротышки карьеру делала, но верить в детские сказки - это уже совсем...

-- Я не спала с господином Танкелевичем, - рассеянно проговорила Хелен и слегка порозовела.

Некоторое время ее ни кто не тревожил. Наоми, у которой даже живот подвело от смеха старательно сдерживаемого внутри, надвинула на глаза защитный щиток шлема и притворилась спящей. Таня меланхолично водила пальцем по галокарте архипелага, где челнок должен был совершить посадку.

Одна Белла Роу была занята действительно важным делом.

Плоскобрюхое суденышко вынырнуло, наконец, из-под толстой подушки облаков разгуливающего над мелким бесконечным океаном гигантского циклона и перед Роу открылся удивительный вид неизвестного мира. Почти точно за кормой челнока в красно-зеленый омут небес уползал огромный ярко-алый Антарес-А. Подсвечиваемые его теплыми лучами скопления туч наливались иссиня-черным. Бурлила стихия. Циклон сражался с огромной звездой.

Впереди отважный кораблик поджидала ночь. Незнакомые звезды, сплетаясь в непривычные созвездия, высвечивали на кромке абсолютной тьмы, в то время как по эту сторону терминатора все еще царствовал Антарес.

Зачарованная этой феерией красок, Роу, нем не менее не выпускала из крепких рук штурвал скачущего в тугих потоках воздуха корабля.

-- А что если местные нас убьют, а золото украдут? - отвлекла Хелен пилота от созерцания божественного величия дикой природы.

-- Чего? - неожиданно мягко выговорила Роу.

-- Они же могут нас поймать и убить. А золото украсть, - усиленно вращая глазами, чтобы не смотреть в иллюминаторы на стремительно летящую под брюхом кораблика поверхность планеты, заявила толстушка.

-- Перестань нести чушь! - выручила товарку Таня. -- Оглянись! Меня все считают симпатичной, но это они скромничают. Я то знаю, что мое тело близко к идеалу. Беллочка - шедевр природы. Дикая кошка против нее не имеет ни единого шанса, даже если дать ей в лапы топор. Наоми выиграла бы все конкурсы красоты... у себя в Африке. Ты... тоже очень даже привлекательная баба. Неужели мы, четыре лучших представительницы лучшей половины Земли, не сумеем соблазнить какого-нибудь местного императора? Да раз плюнуть!

-- Ты только представь, как он станет прикасаться к соскам пышными усами, как начнет ласкать живот большими руками. Станет опускаться все ниже, ниже, ниже... - томным шепотом поддержала Роу. -- Как вопьется языком в твое разгоряченное тело... Ты станешь стонать и изгибаться в экстазе...

Банковская служащая прикрыла глаза и облизала толстые губы. Спустя минуту, из-за ее зубок донесся слабый стон. Она явно обладала богатой фантазией.

-- А он плюнет в сторону, отпихнет тебя и скажет: "эта дура даже сексом не умеет заниматься!" - быстро закончила Таня и ехидно засмеялась, вызвав новый поток рыданий обиженной Хелен.

-- Я умею, - причитала она, размазывая влагу по одутловатому от слез, некрасивому лицу. -- Я все умею!

-- Некогда не лги нам, - строго, менторским тоном, приказала Роу. -Если ты понятия не имеешь, как доставить удовольствие себе и мужчине, то так и скажи. Тогда мы тебя поймем, пожалеем и научим. Иначе нам потребуются доказательства.

-- Я умею, - тем не менее, продолжала выть Хелен. -- Я все знаю. Я могу доказать...

-- Если знаешь, так скажи, - презрительно выговорила Таня, -- как мужчина может доставить женщине высшее удовольствие?

-- Ну... - растерялась Хелен и сразу перестала плакать, -- наверное... поцеловать ее... там.

-- А покажи, как? - делая вид, словно все еще не верит, сказала командос и одним движением распахнула одежду.

-- Отставить! - рявкнула Наоми. -- Ты что?! Лесбиянка чертова?

-- Потом повеселимся, - искренне пообещала союзнице Белла. -- Сейчас начнется самое интересное. Держитесь крепче, сукины дочери!

Рев сгорающего в оплавившихся дюзах горючего взорвал хрупкую тишину обитаемой части маленького суденышка. Челнок, слегка клюнув носовой частью, завис на одном месте, а потом, быть может, излишне быстро, по мнению опытной в таких делах Роу, принялся опускаться на поверхность Антареса-II. Пыль, мелкие камешки, клочья травы и куски деревьев полетели в разные стороны, закрывая видимость. Тонкий зеленый столбик уровня драгоценного топлива сменился желтым, а следом и оранжевый. Наконец двигатели чихнули, и в полном безмолвии перегруженный корабль упал на планету.

-- Этот корабль отлетался, - уверенно сказала Роу, когда стихли шипение воздуха из пробоин и скрипы перетрудившегося металла. -- Даже Господь Бог не сможет поднять эту груду в небо. Все живы?

Малиновые огоньки шаловливо перескакивали с одной нежно-зеленой, почти белой в темноте, нити мха на другую, оставляя после себя лишь выжженную черно-зеленую медную проволоку. Всего за несколько минут язычки пламени вылизывали начисто целую горсть жесткого на ощупь топлива, и тогда приходилось давать им еще. Еще и еще, чтоб мной же рожденный костер не умер. Если я хотел отвлечься на что-либо еще, то давал духам огня другую пищу, такую, чтоб они были ей заняты подольше.

Но тогда единственной заботой было поддержание жизни в крохотном костерке, и поэтому пламя не баловал. Снова и снова вырывал из лежанки очередной клок горючего мха, расправлял его пружинящие волокна и осторожно укладывал на угли. А потом смотрел, как любопытные язычки, один за другим, сбегались на свежее лакомство.

Когда куча выгоревшей проволоки становилась слишком большой, когда, для того чтоб костер не погас, приходилось прижимать очередную порцию мха ближе к углям, я выдергивал и оббивал от земли о подошву обуви треглавую стрелу. Скрученные с ее помощью огарыши, как и велели Сударыни Рук, складывал в специальную сумку. Там уже много было таких измазанных сажей мотков. Очень много. Много больше, чем у самого нелюдимого охотника из весей.

Звезды повернули наш мир, как говорят Сударыни Яви. Наступала вторая фаза ночи. Открыли смертоносные бутоны прекрасные Голубые Призраки, броньцы, громко кряхтя, распугивая мелкую живность, выползали из нор. Черный лес наполнился звуками пробуждающейся от краткого вечернего отдыха жизни.

Поднялся легкий ветер и вдалеке, на краю большой поляны, в самом центре которой я устроился, дерева застучали об остовы несчастных животных наполненными ядом и ожегом плодами. Вскоре взошла первая луна. Стало заметно прохладнее. Я бросил в огонь немного больший клок мха и поплотнее запахнул куртку.

Стройный хор лесных певцов дал сбой. Примолкли на секунду сумасшедшие шихи и гарлопы. Бронец замер в ожидании атаки. Дрогнул барабанный бой деревьев, как всегда бывает, когда под их ветви попадает новая жертва.

Холодок пробежал по спине. Полузабытое чувство, то ли ужаса, то ли восторга, коснулось души. Сердце вдруг забилось часто-часто, пальцы ослабли. Мне пришлось хорошенько потрясти головой, чтоб снять наваждение. Разум снова овладел телом, но от этого не перестал волноваться.

Непослушные пальцы слишком долго возились с завязками. Я рискнул и вышел из безопасного, очерченного светом костерка, круга еще не полностью одетым. У меня еще было время...

Пес, всего один, но я не сомневался, что вся стая где-то неподалеку, осторожно ступил на край поляны. Его чуткие ноздри поймали ветер, острые глаза обшарили одинокую фигуру. Пес неслышно подошел ближе, сел шагах в пяти от меня и, широко открыв пасть, обнажив ужасные клыки, выдавил из себя, как мне показалось, лениво:

-- У-аа-р-ау уой.

У самого удачливого охотника из черных горных лесов проклятых долин не было бы ни единого шанса против этого живого воплощения Смерти. И даже у меня, Воя Прави, единственного, кого гора выбрала стать Воем, этого шанса не было бы. Если бы псы были нашими врагами...

Та, которую я ждал уже целый цикл, с тех пор как гора после шестнадцати дождей выпустила меня полностью подготовленным, была уже близко и пес пришел сообщить об этом. Я опустился на одно колено и сложил руки на груди так, чтобы зверь мог их видеть. Так мы и сидели. Пес и я.

Наконец она появилась. Спокойно и неторопливо пересекла открытое пространство, потрепала голову сидящего напротив животного и очутилась передо мной.

-- Здоров ли ты, Вой Прави? - тихо сказала она, хорошенько, на сколько это позволял тусклый свет костра, меня рассмотрев.

Та, которую я так долго ждал, оказалась совсем молодой. Гораздо моложе меня. Дождей тридцать пять видели ее глаза. Я смотрел на ее лицо, и утихшее было волнение, вновь охватило душу. Она была первым человеком с тех пор, как Сударыня Судьбы отвела меня к горе Прави. Вдвойне почетно и волнующе, что встречала снова Сударыня.

Я молча смотрел на ее прекрасное чистое лицо, на чуть выбивающиеся из под тяжелого капюшона непокорные светлые локоны, на блестящие отблесками первой луны глаза, на сурово поджатые губы. До тех пор, пока не сообразил, что именно молчание и есть повод для ее недовольства. Я попытался, было что-то сказать, но какой-то комок встал в горле мешая рождению слов. Я так давно не разговаривал с людьми.

-- Здравия и тебе, Сударыня Око, - прохрипел я, когда пауза стала неприлично длинной.

-- Этот огонь твой? - звонким девичьим голосом поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, пошла к костру. Ее пес не двинулся с места и даже не отвел взгляда до тех пор, пока я не решил последовать за Сударыней.

-- Ты запас много мха, - похвалила она. -- Его должно хватить до самого утра.

-- Я здесь... - забулькал, было, я в ответ и пришлось прокашляться, чтобы прочистить горло. -- Я здесь давно, Сударыня.

Девушка расстегнула застежки на верхнем, лесном плаще, широко раскинула его полы поверх кучи приготовленного для костра мха и грациозно села. Ее зверь тут же выбрал место за спиной хозяйки.

-- Гора хорошо тебя учила? - ловко скатывая очередной моток выгоревшей проволоки из огня, спросила она, но я понял, что ответ необязателен и промолчал.

-- Гора давно не выбирала среди людей Воев. Тебе сказали это? - снова заговорила Сударыня.

-- Да, - все еще стоя, признал я.

-- Садись, Вой, - догадалась она. -- Нам предстоит ждать до самого утра.

Я взглянул на вольготно раскинутые полы плаща, на жесткую колючую траву вокруг костра и на багровый язык ужасного зверя торчащий из-за спины девушки. Потом собрал лесную одежду в тугой сверток и, пристроив его у огня, уселся.

-- Там в головах, - вспомнил я про правду гостя, -- торбочка моя. Подкрепись, сударыня...

Глаз пса предостерегающе сверкнул из-за плеча хозяйки, стоило мне только взмахнуть рукой в направлении девушки. Она, не глядя, нежно притронулась к лобастой башке животного и, даже не поблагодарив, занялась поисками пищи.

-- Тебе следовало предусмотреть запас продуктов для тех людей, что должны прийти с горы, - строго выговорила она, обнаружив торбочку.

Я удивился. Сначала я удивился, и лишь потом вспомнил о правде.

-- Я виноват, Сударыня Око, - бесцветным голосом сказал я и уткнулся взглядом в огонь, тут же поймав себя на мысли о том, что уже совсем не рад явлению этой...

Я так и не придумал, как же ее назвать. Скуден язык людей. Так и гора Прави, обучая меня науке Воя, часто сетовала на отсутствие нужных слов. В таких случаях Правь овладевала снами и я видел события и поступки людей которым не находил названий.

Ее взгляд я прямо-таки почувствовал. Словно палкой, она вытолкнула меня из воспоминаний. Волосы на спине снова встали дыбом. Кроме Сударыни на меня взирали ока десятков пришедших с хозяйкой зверей, которые теперь расположились чуть в стороне, на краю поляны. Я не мог их видеть. Ни один муж нашего мира не может их видеть, коли они сами того не пожелают. Но я Вой Прави, и поэтому мог их чувствовать.

По ее лицу я понял, что она снова мной недовольна. По правде, я должен был бы сильно переживать, осознав это. Но вместо этого, пришлось подавить вспышку гнева в душе.

-- Я - Сударыня Око, - медленно и от этого зловеще произнесла она, сверкая глазами. -- За долгие времена в горе ты забыл Правду?!

-- Нет, моя сударыня, - выдавил я, не удержался и тяжело вздохнул. -- Я не забыл.

Девушка прищурила глаза и медленно кивнула.

-- Хорошо, - все еще недоверчиво согласилась она и добавила уже ни к кому не обращаясь:

-- Почему гора выбрала Воем мужа?

Я с трудом удержался от горького смеха. Мне очень, так сильно, что я готов был много чего отдать за это, захотелось, чтоб эта молоденькая Сударынька увидела хоть крохотную часть показанных горой картин. Например, ту, где идущий впереди муж вдруг разрывается на сотни маленьких кусочков и эти кровавые лохмотья медленно, не торопясь опускаться, кружат в нестерпимо голубом небе, роняя черно-красные капли...

-- Так от чего, Вой, ты не позаботился о пище для остальных? - надменно вопросила она, снова вырвав меня из мира снов горы.

-- Вой все принесут с собой, - уверенно ответил я, -- их так учила гора.

-- Я проверяла тебя, - поспешила загладить свою оплошность девушка.

-- Конечно, Сударыня Око, - согласился я. -- Позволь мне задать вопрос?

-- Почему к тебе пришла я? - вскинула брови девушка и улыбнулась, довольная тем, что, как ей казалось, предупредила мой вопрос. Только она ошиблась. Она меня не интересовала, я хотел узнать, как долго еще оставаться в бездействии.

-- Я обучена быть Сударыней Ловли. Совету показалось, что мы будем заняты примерно тем же.

Я фыркнул. Совсем тихо, но это все-таки услышали псы и насторожились.

-- Я хотел узнать, где и когда мне искать недруга, - как можно мягче спросил я. -- И... какой он?

-- Ко времени первого луча здесь должны оказаться те из людей, кого гора тоже выбрала в вой. Они же принесут с собой скорпии... - монотонно заговорила Сударыня быстро справившись со смущением. -- Совет считает, что недруг уже пришел, а ко времени света их будет много. И они... люди. Только не говорят на человеческом языке...

Я недоверчиво покачал головой.

-- Разве так бывает?

-- Ты сомневаешься? - вскричала она и, не дождавшись ответа, сникла:

-- Жрицы Града тоже сомневаются. Они не согласны с решением горы. Они говорят всем, что если придет недруг, Гурл-Хи снова примется за работу, а люди, откуда бы они ни пришли, недругами быть не могут... Тем более что гора признает некоторые заслуги пришельцев. Правь говорит, что недруги все-таки согласились... лишить жизни целое гнездо яйцерожденных.

-- Значит, слово все-таки есть! - неожиданно для самого себя и не понятно от чего обрадовался я. И пока гостья, вскинув от удивления брови, разглядывала мое смущенное лицо, я рассуждал.

"Раз у Сударынь слово, обозначающее то, что я должен буду сделать с недругом, уже есть, значит кому-то, когда-то очень давно уже приходилось это делать! - думал я. -- Но почему же тогда сама Правь - спящая в горе людская мудрость - не находила для меня обозначений картин, которые показывала? А ведь все знают, что "спящая в горе" старше всех в этом мире! Старше Гурл-Хи и самой первой Сударыни!"

Из раздумий меня вырвал тоненький, как журчание лесного ручейка после большого дождя, смех сидящей напротив девушки.

-- Ты что это, - задыхаясь и утирая чистые слезы, выговорила Сударыня Око, --пробуешь думать?!

Псы, живые воплощения Гурл-Хи, повернули к костру алые пасти, и мне вдруг представилось, что смеются и они.

-- Чур, мер, чур, зверь на зверя, чур от меня, - тихонько проговорил я себе под нос древнее заклинание отгоняющее Навь и, обхватив колени руками, постарался уснуть.

Ночь охватила своими мягкими лапами бескрайние моря и высокие горы, малые веси мужей и грады женщин. И никто из людей не смел нарушить бархатный плащ царицы, разукрашенный серебряными точками звезд. Только недруги, злобные чудовища, втыкали яркие иглы своих кораблей, опускаясь на прекрасное лицо нашего мира.

Кресло старшего пилота "Капитаньи" было гораздо более удобным, чем такое же седалище на "Палладине". Рубку управления крейсером оборудовали такими приборами и системами, о которых человек-медведь Борман мог только мечтать. О доброй половине установленных в рубке механизмов астронавигации навигатор суперкарго Гаргонас Атридис вообще понятия не имел. Про двигательную установку и пульты ее контроля я уж и не говорю.

Все это вполне естественно. Не могла же эта скотина, командор Бартоломео Эстер де Кастро, построить для себя звездолет из металлолома. Но вот кресла в рубке меня по настоящему удивили!

О чем думал конструктор этого чудесного корабля, устанавливая сюда сверх удобные, со встроенным массажем спины и шеи, с интеллектуальной геометрией, с системами быстрого сна, насесты? Погрузившись в это чудо современной технологии комфорта, из головы мгновенно вылетали все мысли о работе. Приходилось, чуть ли не усилием воли заставлять себя смотреть на бирюзовый шар галопроекции Антареса-II, хотя еще десять минут назад так и горел желанием наблюдать за процессом высадки последней части ревущей от восторга орды португальца. Вот-вот на проекции должна была появиться четвертая серебряная звездочка.

-- Спишь что ли? - озабоченно оглядывая рубку, поинтересовался здоровенный Борман. Ответ ему был нужен, как командору ползунки. -- Ты не знаешь, где на этой посудине найти униключ 91\8?

-- Ты его в рубке пришел искать? - хмыкнул я, прекрасно понимая, что именно привело его сюда.

-- Зачем тебе такой большой?

-- Да-а-а, там нужно отсоединить одну штуковину... - капитан неопределенно махнул куда-то в сторону, в то же время внимательно изучая систему крепления кофейного аппарата.

-- Так возьми ключ на "Палладине", - коварно предложил я. Борман взглянул на меня, как на слабоумного и пробасил:

-- Чем шутки шутить, спросил бы лучше у местного компа. Он к тебе слабость имеет. Ну это, про ключ...

Как видно сама возможность воспользоваться своими инструментами казалась здоровяку шуткой.

-- Хорошо, я спрошу, - послушно согласился я. Тем более что просто необходимо было хоть чем-то себя занять на то время, пока челноки командора не совершат посадку.

Колонист кивнул, тем временем обнаружив, что приглянувшийся автомат присоединен не к металлической основе палубы, а только к верхнему, изоляционному покрытию.

-- Спроси, спроси, - еще раз попросил он и взялся за самый верх элегантной коробки. -- Я на грузовик. Потом вернусь...

Крепления толщиной в палец, издав жалобный стон, вырвались из пола. Борман, придержав механизм одной рукой, вытер выступившие от напряжения капельки пота, а потом легко взвалил добычу на спину и танцующей походкой удалился.

-- Спроси, спроси, - донеслось уже из коридора за распахнутыми дверьми. А еще через секунду:

-- Ты там поаккуратнее. Там из стены провода торчат!

Я покачал головой, изменил наклон сиденья и придвинул к себе консоль с клавиатурой прямого доступа.

-- Все наборы униключей на складе палубы "С", - опередила меня Юлька. --Десантники решили, что инструменты им не понадобятся... Только попроси капитана "Палладина" больше не взламывать двери. Я сняла все коды.

-- Простите его, леди пилот, - засмеялся я. -- Он сейчас как ребенок в магазине игрушек.

-- Мне плевать, - одновременно и надменно, и устало выдохнула гиперпилот. --Крейсер практически мертв. Я даже не уверена, что удастся посадить его целым на планету... Вам лучше покинуть "Капитаньи" перед тем, как попытаюсь...

-- Жаль! - искренне воскликнул я. - Это был самый лучший корабль из тех, что видел... Давайте, мы заберем вас с собой. Зачем рисковать своей жизнью из-за обреченного судна?!

-- Я не могу бросить Эла, - совершенно спокойно пояснила она. -- Это мой единственный настоящий друг. И оставим эту тему... Отряд командора начал маневр посадки! Им так и не удалось найти подходящую площадку ближе к месту падения судна с золотом. Не хватило горючего.

На восхитительном изображении огромного мира вспыхнула предпоследняя звезда - место посадки армии де Кастро. В юго-восточной части самого северного из четырех островов уже блестела точка высадки основного конкурента португальца, негра Кира Желссона. Челноки выбросили чуть больше полутора тысячный отряд приверженцев бунтовщика-лейтенанта на узком плато у берега моря и вернулись на орбиту за следующей партией.

Джакомо Элсоду пришлось просидеть в тесных коробках спускаемых модулей четыре часа пока "Капитаньи" вновь приблизился к планете. Из-за того, что крейсер тормозил слишком медленно, орбита, на которую он вышел получилась уж слишком вытянутой. Перелини с подачи командора приказал пилотам производить высадки только в те моменты, когда судно выйдет на ближайшую точку к висящему под брюхом миру.

Элсода выкинули на широкий пляж примерно на триста километров южнее его партнера Кира. На южном берегу обширного залива в северной части самого большого острова. Так уж получилось, что четыреста с лишним командос загадочного полуидиота Элсода оказались ближе всех к "золотому" челноку километрах в ста западнее. К слову сказать, Белла Роу умудрилась посадить свой кораблик в относительной целости практически точно на экваторе. Ее звезда в интерпретации Элсуса сияла с каким-то золотистым отливом...

Еще не триста километров южнее экватора, на западном берегу того же, самого большего, острова, на огромной поляне совершили посадку корабли де Кастро. Кроме около двух тысяч солдат, командора сопровождали сто четырнадцать банковских служащих Игора Танкелевича, шесть десятков людей Перелини и триста с лишним танков с гипотермированными рабочими, взятыми из кратера Буллиальд на Луне. Де Кастро откровенно смеялся, глядя мне в глаза, когда из каких-то потайных трюмов "Капитаньи" роботы вытаскивали обреченных на рабство спящих в танках людей. Вот тогда я пожалел, что разубедил Штайна в необходимости военного сопровождения столь ценного корабля. Но тогда, на теперь уже полу мифическом Марсе, у меня были совершенно другие цели...

Никто кроме командора не виноват в том, что челноки с его бандой упали столь далеко от Роу. Это ведь он сам настаивал, чтобы высадка Кира Желссона и Элсода проходила двумя разными группами. Именно поэтому же между негром и его придурковатым помощником оказалось море. А потом выяснилось, что энергоресурс челноков пополнить уже не из чего. Элсус категорически отказался отдать последние крохи топлива, мотивируя это тем, что обязан сохранить жизнь человеку на "Капитаньи" даже если он всего один. В то время как при умелых действиях пилотов жизням десантников ничто не угрожает!

Крейсер, долгих восемь лет служивший домом для почти пяти тысяч человек, опустел. Конечно, в гипердрайве он тоже был пустой и даже с открытыми внешними люками. Но тогда в защищенных от всех опасностей, в удобных кроватках слиперов, смотрели сны люди...

Команда "Палладина", как банда мародеров, разбрелась по лабиринтам умирающего корабля. Десятки контейнеров с разобранными роботами, которых не смогли взять с собой новые обитатели пока еще безымянной планеты, перекочевали в трюмы суперкарго. Борман тащил к себе все, что можно попытаться продать в колониях. Дай ему волю, так он попытался бы уволочь весь крейсер целиком. Быть может, это и стоило сделать. Умельцы моей Родины наверняка возродили бы былое великолепие суперкорабля. Да только силенок у "Палладина" маловато, чтоб такую громаду до гипердрайва разогнать. Да и свититовых "толкачей" до Океании крейсеру не хватит...

-- Я, пожалуй, останусь с вами, - пробуя каждое слово на вкус, упиваясь пряностью отваги от каждого звука и одновременно, наблюдая за своими ощущениями как бы со стороны, выговорил я. -- "Палладин" опустится за мной позже.

-- Зачем тебе это? - заинтересованно отозвалась Сыртова, хотя и пыталась сделать вид, словно отговаривает меня от опрометчивого шага.

-- Ну, давайте сделаем вид, что вы сдаете экзамен в школе астропилотов, а я член комиссии, - я решил отшутиться, но не тут-то было. Юлька не приняла правил игры.

-- Бросьте, - строго сказала она. -- Ты ничего не делаешь зря. У меня есть сведения, что задолго до начала постройки "Капитаньи", ты уже встречался с командором...

-- Да я и не делаю из этого секрета, - не сразу понял я.

-- Ты, столь высокопоставленная фигура в колониальной политической жизни, был простым курсантом офицерской школы Демократического Содружества! И; что самое удивительное, одновременно с командором! - тон заявлений Юльки становился оскорбительным. Она уже не спрашивала, а обличала.

-- Вы прирожденный прокурор, - перебил я, чем на минуту прервал поток обвинений непонятно в чем.

-- Ты не желаешь отвечать, - насмешливо констатировала юная пилот огромного звездного корабля. -- И, тем не менее, я уверена! Тебе еще что-то нужно или от меня или от Эла!

-- Ну, хорошо! - пришлось сделать вид словно я сдался. -- Я хочу остаться на "Капитаньи" чтобы узнать, как же ведет себя такой большой корабль во время посадки на поверхность обитаемого мира...

-- Зачем? - она не поверила в мою сказку, и пришлось сочинять дальше.

-- Большинство колоний мечтает о суверенитете. Однако пока звездный флот в руках Земли, мы ничего не сможем сделать. Вскоре, стараниями близорукого Штайна, у нас будет свой флот. Только вот военные корабли президента наверняка навестят наши миры...

-- Причем здесь "Капитаньи"?

-- Этот крейсер построен по той же схеме, что и большинство средних боевых судов Земли, - когда-то, еще в Буллиальде, мне говорил об этом де Кастро. На счастье, я вовремя вспомнил.

-- Да, это так.

-- Нам важно знать, как ведет себя такой корабль в атмосфере. Как легко он садится и... как себя чувствуют люди сразу после посадки.

-- Ты собираешься подвергнуть себя опасности только ради этого? - на этот раз с легкой долей восхищения поинтересовалась Юлька. Похоже, она поверила. Мне ничего более не оставалось, как согласиться.

-- Ты так любишь свою Родину, - вынесла приговор Сыртова. -- Ты, должно быть отважный человек...

-- Нет, я подлый трус и коварный обманщик, - прошептал я себе под нос и который уже раз поразился силе слов. Несколько минут назад гиперпилот подозревала меня во всех смертных грехах. И правильно составленные одно к другому звуки полностью ее переубедили.

-- Скажите своим друзьям, что я начинаю посадку ровно через пять часов, - неожиданно холодно вдруг заявила она. -- Ты можешь остаться. И да помогут тебе Боги!

-- Какие? - я снова попытался пошутить.

-- Те, в которых ты веришь!

8

ВЕТРЫ ЧУЖОГО МИРА

- Ты там поосторожнее, приятель, - вполне искренне воскликнут Кир. Безумный португалец наверняка не оставит нас так просто в покое, а ты у него прямо под носом.

- Не так уж и рядом, - вырвалось у меня. Ты бы видел, Кир, какой здесь лес вокруг! Я и шагу боюсь ступить с пляжа...

-- Да, малыш. Я тебе не завидую, - перебил меня негр. - К тому же еще скоро наступит ночь... и, мне кажется, приближается циклон!

-- Ого! - дождь в мои планы не входил. Мы все и так двигались, словно вареные при тридцати процентном превышении привычного притяжения. Я легко мог представить, как тяжеленные капли влаги со страшной скоростью падают на головы. - И, пожалуй, стоит последовать твоему примеру и начать строить убежище...

И поторопись, - после минутной паузы, видимо переварив открытие, что "его тупоголовый компаньон" способен мыслить не хуже других, осторожно выговорил Кир. - Я понимаю, твоим людям будет тяжело, но отдыхать станем потом!

-- Ни чего серьезного мы и не сможем построить, - укоризненно произнес я. - Ты же забрал всю технику.

-- Кто же знал, что коварный макаронник высадит нас на разных концах света, - попробовал оправдаться предводитель бунтовщиков, но только мы с ним прекрасно знали, что именно так все и выйдет. Командор был настоящим маньяком, но идиотом он не был точно!

- Ладно, - я сделал вид, что принял его оправдания. - Из чего ты строишь укрепления? Местные деревья тверже камня и, вдобавок, плюются кислотой и отравленными шипами. Но в качестве строительного материала совершенно не пригодны! Я одного бойца уже потерял прямо тут на берегу. Какая-то колючка впилась ему в шею...

- Ну, камней-то здесь предостаточно, - самодовольно, словно только такому глупому парню, как я не могла придти в голову идея о камнях. Все дело было в том, что на пляже, где я оказался, камней не было! - И деревьев мы еще вблизи не видели. Сверху, с плато, лес выглядит вполне благопристойно. На счастье, твои ядовитые шипы не летят вверх...

На несколько секунд связь была прервана удивительно длинным атмосферным электрическим разрядом. Уши то и дело закладывало - черти, что творилось с давлением. Негр был прав, предсказывая скорый дождь. Пора было заканчивать разговоры и приниматься за дело.

- Слушай! А может быть тебе стоит подумать о том, чтобы изыскать способ перебраться ко мне? - совершенно несвойственно для него, тоскливо прогнул Кир, когда убедился в том, что связь восстановлена. - Взгляни на карту! Вели тебе отправиться на запад по берегу, то километров через двести ты окажется на мысе, с которого до моего острова не более десяти миль... Хотя, конечно... До дождя ты вряд ли успеешь...

-- Вот именно, - усмехнулся я. -- Не хотел бы я заполучить хоть каплю воды с неба при таком-то притяжении!

- Об этом-то я и не подумал, - несколько разочарованно проговорил собеседник. Нужно будет предусмотреть крепкие крыши для моих бастионов.

-- У меня тоже еще много забот, - намекнул я. - До связи, Кир.

- Сообщай мне о каждом шаге де Кастро, - чуть ли не приказал негр. Конечно, если тебе станет что-то о них известно. До связи, Джако!

Я прикоснулся к бледно-голубой панели экрана и выключил коммуникатор. Движения получались настолько резкими, что я постоянно боялся что-нибудь сломать. От напряжения и постоянной влажной жары грудь, спина и лицо были потными. После чуть ли не стерильных переходов и кондиционированного воздуха "Капитаньи", ослепительно-белый кварцевый песок пляжа Антареса-II воспринимался не иначе, как городская свалка.

Песок не слишком удобная постель. Тем не менее, я улегся, и постарался расслабиться. Слишком много сил отнял пятиминутный разговор.

Но пастельно-зеленому небу вяло ползли почти коричневые облачка предвестники далекого ужасного циклона. Слабый ветер шептал какие-то волшебные сказки кронами деревьев в ядовитом лесу. Стоило прикрыть глаза и могло показаться, что лежишь на пляже острова в Карибском море, на безопасной и такой родной Земле...

-- Я думаю, пора определиться с политическим строем нашего нового государства, - кряхтя от врезающихся в плечи гравикомпенсаторов костюма и, присаживаясь рядом со мной на горячий песок, важно заявила Лукреция Лу.

Пришлось, напрягая усталые мышцы, приподыматься на локтях, чтобы взглянуть на комиссара.

-- По-твоему, сейчас это самая насущная проблема?

-- Я не знаю какое ты получил задание для нашей группы от Центра, но мне были даны ясные инструкции, - смахнув крупную каплю пота с носа и понизив голос, выговорила женщина.

Я с самого начала был не слишком хорошего мнения о ней. Моя "легенда" не располагала к самоуважению, однако давала отличное прикрытие. Ее прикрытие было еще лучше. Никто не смог бы заподозрить в ней разведчика -вся орда командора знала Малышку Лу, как самую похотливую шлюху в армии.

- Мне приказано, - как ни в чем не бывало, продолжала она, ни как не прореагировав на гримасу презрения промелькнувшую на моем лице. Ничего не смог с собой поделать... - По достижении конечной точки межзвездного путешествия, предпринять все силы к созданию первичной ячейки партии, как реальной силы способной взять власть на планете в свои руки...

Мне оставалось только кивнуть.

-- Причем тут я, комиссар'? - попытался было пожать плечами я. -Создавай ячейку и бери власть в свои руки. Или тебе нужно мое разрешение?

-- К чему этот сарказм? - Лукреция сжала зубы и зашипела словно змея. Ее смазливое, генетически измененное лицо исказилось от гнева. --- В твоем отряде, лейтенант Джакомо Элсод, только пять членов...

-- Я думал, их, по меньшей мере, сотня, - не в силах сдержаться, перебил я ее. -- Впрочем, тебе конечно лучше знать...

-- Я доложу о твоем недостойном члена партии поведении...

-- Да, да! Напиши рапорт и передай по инстанции, - засмеялся я. Неумолимое притяжение сдавило грудь, и смех вышел не особо жизнерадостным.

-- Как такому оппортунисту как ты доверили, возможно, самую важную миссию за всю историю Чучхе?! Это очевидная ошибка ответственных спецов и они ответят за это!

-- Просто я единственный, кто способен довести эту миссию до конца. До победного конца.

-- Что ж, посмотрим. Пока я не стану предпринимать ни каких чрезвычайных мер. Однако помни, Джакомо Элсод! Я всегда у тебя за спиной!

-- Иди, - довольно резко выкрикнул я. -- Занимайся своим делом. А я займусь своим.

Комиссар слегка пихнула ногой серый ящик коммуникатора и. презрительно изогнув губы, прошипела:

---Ты сегодня еще не лизал задницу марсианской аристократке!?

-- И стану лизать, чью угодно задницу, если он подскажет способ спасти ваши продажные душонки! - вспылил я.

Лукреция, не смотря на тяжкий груз дополнительного веса, вскочила и, изо всех сил стараясь идти прямо, пошагала в сторону бирюзового океана. Там, на сыром от вялого прибоя песке, расположилась вся группа присланная Центром.

Честно говоря, я и так собирался выйти на связь с "Капитаньи". Надеялся, что Элсус или Юлька подскажут из чего же нам построить убежища на голом, без единого камешка, песке широченного пляжа.

Жирная, неестественно светло-серая, маслянистая грязь, выдавленная посадочными опорами челноков, вопреки всем законам физики, медленно, но неотвратимо впитывалась в мягкую почву. Металлические подошвы десантных бронекостюмов оставляли глубокие следы, тем не менее, уже спустя секунду вмятины исчезали. Словно упрямая земля наперекор всему, назло новоявленным оккупантам, из принципа не желала терпеть отпечатки ног людей командора де Кастро. Клеркам Галактического банка было проще -- под их обувью почва тоже прогибалась, но они хотя бы не испытывали постоянного гнетущего чувства словно едут на панцере по тонкому льду...

Челноки дрожали мелкой дрожью. Пришедшая откуда-то снизу, со дна чудовищного в своей неопознанности болота, вибрация расшатывала тяжелые бесполезные без горючего машины. Лицо старшего пилота Переллини не выражало ничего, в то время как внутри него серой кляксой дрожал ужас. И перед командором - пилот боялся, что вместе со "смертью" космических корабликов отпадает необходимость и в нем самом. И перед планетой -- как настоящий астронавигатор Переллини недолюбливал поверхности миров, однако, Антарес-II казался ему и вовсе мерзким из-за болотной коварности почвы. Даже не смотря на то, что "подушка" предательской поверхности смягчила беспомощное падение лишившихся топлива челноков. По сути, само существование болота спасло несколько тысяч человеческих жизней, включая его, пилота Переллини.

Командор же был счастлив. Враги были далеко. Грузовые отсеки челноков были доверху набиты припасами, которых не было у остальных отрядов. Его армия и по числу и по вооружению была значительно больше даже совокупной силе соперников. И еще де Кастро находился, как он считал, у ворот Храма Его Судьбы, у логова супероружия по имени Г'урл Хи.

Его власть снова была безграничной. Ему казалось, что одним движением мизинца он способен свернуть притаившиеся на западном горизонте заснеженные вершины гор, что одного его слова будет достаточно, чтобы раздавить всех недругов...

Даже болото, или Комондорова Лужа, как это место уже успели окрестить командос, нравилось де Кастро. Уже потому, что на огромном зыбком пространстве, практически в самый центр которого упали обездвиженные корабли, появление любого недруга было бы замечено незамедлительно.

Однако, как бы эта идея не обостряло чувство самосохранения португальца, он понимал, что нельзя бесконечно оставаться на неверной поверхности. Рано или поздно орде придется выйти на твердую землю. Уже хотя бы потому, что приближались дожди, и одно Провидение знало, что случается с болотом, когда панцирь образованный переплетенными растениями размокнет.

Голос в перенасыщенной кислородом, плотной атмосфере звучал непривычно громко и даже как-то более густо, значительно. Де Кастро это обстоятельство тоже нравилось...

Переваливаясь с ноги на ногу, осторожно нащупывая "верную" почву, разведчики, группами по двое, отправились на поиски подходящего места для лагеря. Командор уже мнил себя новым конквистадором, первооткрывателем новых райских кущ, новых золотых городов и потенциальным обладателем несметных сокровищ. Он и слышать не хотел об организации экспедиции к месту приземления челнока с золотым запасом Земли, полагая, что это от него уже никуда не денется.

-- Джако Элсод гораздо ближе нас к Белле Роу, - пытался увещевать Игор Танкелевич, который чувствовал себя лишним в одной компании с вопящими от восторга командос.

-- Джако? - громко засмеялся предводитель новых конквистадоров. -Этому идиоту и в голову такое не придет!

-- Не так уж он и глуп, - в полголоса, но все равно громче, чем хотел бы, выговорил банкир. -- Но может придти в голову кому-то другому из его отряда!

-- И что этот кто-то станет делать с моим золотом? -- пуще прежнего заржал командор. -- Набьет карманы и убежит на Океанию? ...Ну что там еще?!

Сообщения от двух групп разведчиков пришли практически одновременно. Командир северной докладывал, что потерял на небольшом островке твердой земли двух бойцов: один вдохнул испарения какого-то цветка и яд выжег ему череп изнутри, второго пробили насквозь, наплевав на броню, плоды местного дерева -- и до края Лужи так и не дойдя, просил разрешения вернуться. Западная оказалась более удачлива: сержант, не прошагав и километра, обнаружил каменистую гряду выходящую прямо к берегу местного мелкого моря. И что самое удивительное, по мнению командира группы, разведчики нашли на гряде непонятное геологическое образование очень и очень напоминающее дорогу.

-- Гипотетически, если бы на Антаресе-II была разумная жизнь, и эта действительно была бы дорога, я сказал бы, что по ней совсем недавно прошла группа людей, -- голос сержанта звучал из коммуникатора совершенно равнодушно. Танкелевич, которого, так же как и командора не слишком удивила находка, сразу предположил, что вина в этом аппарата, а не человека.

-- Оставайтесь там! - закричал де Кастро. --- Я сейчас буду.

Корка Лужи прогнулась так, что со стороны было видно одни головы спешащих к гряде командос из отряда личной охраны предводителя и его самого. Словно циклопический каток подминал под себя землю, словно боги сошли с небес, продавливая твердую землю... Де Кастро испытал легкое чувство досады, когда под ногами захрустели камешки, и поверхность планеты перестала поддаваться под ногами.

Танкелевич и большая часть отряда наблюдали за переходом командира, однако, не он один вздохнул с облегчением, когда Лужа отпустила предводителя. Даже Переллини, изо всех сил демонстрирующий лояльность, не проронил ни слова.

--- Неплохое место для базы, - раздался из переговорника голос португальца. -- После обеда мы приемся за ее обустройство... А это еще кто, дьявол их побери!

Оставшиеся у прочно засевших в грязи челноков люди не могли видеть тех, чье появление вызвало бурю эмоций командора. И все же им было очень интересно. Только страх ослушаться ужасного в гневе командора удерживал солдат на месте. В конце концов офицеры связи с "Капитаньи" во главе с мужем Пи Кархулаанен, которую командор взял с собой в вояж к каменной гряде, вывели на мониторы сигналы с установленных на шлемах командос камер и вся орда сгрудилась у мерцающих экранов.

Бойцы личной охраны командора расположились большим полукругом поперек найденной разведчиками дороги. Бартоломео Эстер де Кастро, в позе сюзерена принимающего вассалов, стоял в самом центре. Только лошадей в расписных попонах и пышных страусиных перьев на шлемах не хватало для полноты картины "Командор де Кастро принимает вождей покоренных народов".

А с юга, с той стороны, куда уходила хорошо вытоптанная дорога, приближалось с десяток странных, закутанных в бесформенные одежды фигур. И чем ближе они подходили, тем тише становилось у мониторов, и тем больше выпячивал грудь де Кастро. И все крепче сжимали оружие люди слева и справа от командора.

Едва выйдя из пятнистой тени окаймляющих дорогу деревьев, послы сбросили тяжелые верхние плащи с капюшонами. Уже не оставалось сомнений, что туземцы гуманоиды. Что рост их не превышал средний человеческий, и что они не были вооружены. И, наконец, они, приблизились настолько, что можно было различить очертания фигур...

Медленно, словно против своей воли, послы сокращали расстояние, пока между ними и командос не осталось шагов десять. Тогда незнакомцы освободились и от более легких балахонов скрывающих их тела. Стало тихо так, что слышно было, как гудит ветер в ушах...

-- Да это же бабы! - вырвалось у того самого сержанта, отряд которого нашел дорогу.

Радость оттого, что все пассажиры моего корабля остались живы, быстро прошла. Эти бабы испытывали мое терпение. Мы сидели в салоне разбитого в лепешку челнока, в дебрях ужасных с виду джунглей, а запас продуктов таял прямо на глазах. Бабы же посчитали, что пришло самое подходящее время чтобы выяснить кто главный. И они настолько в этом преуспели, что даже меня втянули в перебранку.

-- Ты-то хоть помолчала бы, милочка, - тут же воскликнула Наоми, стоило мне открыть рот, - твоя работа закончилась...

-- Пришло время специалистов, - неожиданно, и для негритянки тоже, поддержала Рексос хитрая Таня Энгельман. -- Теперь командос должны выполнять свою работу!

-- Но ведь меня назначили... - попыталась было, в сто первый раз, возразить толстушка Хелена, но теперь не посмела даже закончить фразу, наткнувшись на горящие черные глаза Тани.

-- Пожалуйста, пожалуйста, - легко согласилась я. -- Повесьте себе на титьки генеральские эполеты... Только что вы, суки, будете жрать когда брикеты закончатся?

-- Молчать! - совсем свалившись с катушек, завопила Таня. Молчать, пока старший по званию не разрешил тебе говорить!

От таких вот "старших по званию" я и сбежала в свое время из армии. Уж такая вот я. Могу стерпеть много чего -- и скотину инструктора в женском душе летной школы и липкие руки маньяка капитана на транспланетном фрегате АДС, но как только на меня начинали кричать -- все! Ключ на старт! Самопроизвольное зажигание и все дюзы в плазме... В голову кровь ударяет, титьки поджимаются, задница в кулачек и я со стапелей слегаю!

-- Заткни хлебало! - в свою очередь, гаркнула я. -- Тебе старший по званию нужен? Тогда -- смирно! Как ты разговариваешь с три-лейтенантом астрофлота Демократического Содружества! Быдло!

-- Ну, ну. Девочки! Не нужно ссориться, - принялась успокаивать нас Рексос. -- Не совсем подходящее место для разборок...

-- Ты тоже так думаешь? - удивилась я. -- Мы не ссоримся. Сейчас я только прибью эту гнилую крысу и отправлюсь на свежий воздух осмотреться...

-- Не надо кричать, пожалуйста, - утирая автоматически брызнувшие слезы, простонала Дашеску. -- Давайте обойдемся без главного... Ну, зачем нам командир!

-- Это кого, потаскуха, ты крысой назвала! - взвилась Энгельман. совсем ошалевшая от вмешательства Хелены. -- Ну иди сюда... Я на твоей заднице автограф оставлю... Ты уже никогда с мужчиной не ляжешь...

В ее руках блеснул тяжелый армейский нож. Но только она опоздала. Точно в центр ее узкого лба смотрело дуло моего пистолета.

-- Лейтенант! - вскричала Наоми, а пышка Дашеску вдруг подскочила с кресла и повисла на руке у Тани. Мертвецки серая грань заточки чудовищного ножа оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица и она, от ужаса зажмурила глаза, но все равно не отпускала руки разъяренной Энгельман, используя свое преимущество в весе. Избыточное притяжение Антареса-II оказалось союзником, отчаянной в своем страхе, Хелены.

Негритянка, тем временем, одним фирменным, совершенно неуловимым движением, переместилась так, что оказалась между мной и коллегой. Ствол моего пистолета теперь упирался в грудную пластину бронекостюма Наоми.

-- Или вы успокоитесь, или я успокою вас обеих, - сквозь зубы процедила командос. - Отправляйтесь-ка лучше на разведку, лейтенант...

--- И подстилку банковскую с собой пусть заберет, - орала Таня из-за плеча высоченной негритянки. - А то я ее кишки по кустам развешу...

-- Хорошо. Хелен, составь компанию Белле.

Дашеску слегка разжала руки, и Таня одним резким движением освободилась от груза. Под пристальным наблюдением Наоми мы с Таней спрятали оружие.

По пухлым, стянутым притяжением планеты вниз к подбородку, щекам банкирши текли тяжелые слезы. Ее зубы отбивали мелкую дробь и, кроме всего этого, она еще и тоненько постанывала.

-- Успокойся, - ровно проговорила я, когда смогла разжать сведенные судорогой челюсти. -- Все хорошо...

-- И не возвращайтесь! - как-то уже вяло кричала нам в спины Таня. -Иначе я вас на...

Энгельман не договорила сраженная точным и сильным ударом Наоми.

-- Далеко не ходите, - спокойно посоветовала она. -- Так, чтоб если вы закричите, мы услышали. Я кивнула, сочтя предупреждение разумным, и, подхватив стремительно слабеющую банкиршу, поспешила скрыться за кустом с подозрительно напоминающими лезвия ножа листьями.

-- Ты знаешь, - нерешительно промямлила Хелен, -- я, кажется, описалась...

-- Раздевайся, - участливо предложила я. -- Здесь недалеко берег океана. Там можно будет заняться стиркой...

Порывы слабого ветерка то и дело доносили до поверженного челнока характерные запахи большого количества воды, да и сверху, за несколько секунд до посадки, я успела заменить, что море совсем близко.

Дашеску уже перестала плакать, слезы высохли, и о былом столкновении напоминало только медленно расползающееся мокрое пятно на брюках. Толстушка же, чья выходка пусть и не помогла в стычке с Таней, но поспособствовала скорейшему завершению конфликта, изображала из себя оскорбленную невинность и с одеждой расставаться не торопилась.

-- Ну? Чего ты ждешь?

-- Белла, ты такая смелая... - прошептала она. -- Я бы никогда...

-- Ну, ты тоже молодец, - хмыкнула я. -- Так впилась в руку этой крысы, что та и двинуться не могла... Снимай брюки.

-- Мне неудобно, - вдруг призналась Хелена. - Вдруг... туземцы увидят...

Она сама замолчала пронзенная мыслью, что на этой безлюдной планете "вдруг" быть не может.

-- Какие туземцы?! Я сверху не видела никаких туземцев... Ну, хочешь, я тоже разденусь? - легко предложила я.

Мне эта идея самой вдруг так понравилась, что я, не дожидаясь кивка банкирши, принялась освобождаться от комбинезона. Естественно, не стала ограничиваться брюками. Глядя на меня, Хелен отбросила глупые предрассудки, и тоже стала раздеваться. К тому моменту как на нас осталось только нижнее белье, мы с пышкой так развеселились, что принялись бросаться мелкими камешками и ветками.

Фигура Хелены оказалась не такой уж и запущенной. У нее были длинные ноги и большие, правильной формы груди. Многим мужчинам нравятся такие женщины гораздо больше плоскогрудых, подтянутых, как я. Впрочем, никогда им не завидовала...

На наше счастье, мы решили бежать к океану не напрямую через небольшую рощицу, а по девственному, снежно-белому кварцевому песку.

Океан от низинки, куда свалился челнок, отделял намытый прибоем песчаный гребень. По сути, небольшая дюна. Довольно тяжело оказалось взбираться на ее макушку. Пришлось даже отдыхать на половине пути. Честно говоря, мы попросту свалились и лежали без движения несколько минут, пока мышцы в перегруженных ногах не перестали дрожать.

-- У тебя такие мускулы... - прошептала Хелен и положила мягкую ладошку мне на живот. Как не странно это оказалось даже приятно. Пока она не решила, что молчание знак согласия и не продолжила...

-- Ну, вот что, - резко сбросив ее руку, вскричала я. -- Мне это не нравится! Пошли!

Веселье куда-то делось. Хелена надула губки, возомнив, что она тому виной, и молча карабкалась рядом. Я не торопилась ее разубеждать.

На самый верх мы забрались практически одновременно. Хелена оказалась на удивление выносливой и жилистой. Даже не смотря на увеличенную силу притяжения, и необходимость нести избыточный вес тела, она от меня не отставала.

На верху мы взялись за руки, завизжали и ринулись вниз.

И влетели прямо в самый центр лагеря расположившихся на берегу наряженных в шкуры мужиков.

-- Наоми!!! - что есть мочи заорала Хелен и впервые с тех пор, как мы покинули "Капитаньи", я поддержала ее по полной программе.

9

...НОГАМ ПОКОЯ НЕ ДАЕТ

Уже слышно было шелест атмосферы Антареса-II об металлическую обшивку крейсера, когда Борман все-таки вывел свой кораблик из дока. "Капитаньи", освободившийся от нескольких сотен тонн дополнительной нагрузки, почти по-человечески вздохнул и тогда уже окончательно и бесповоротно, учитывая катастрофическую нехватку энергии и горючего, нырнул к поверхности.

-- Держись, колонист, - сквозь зубы выговорила Юлька, и я схватился за подлокотники так, что даже пальцы онемели. Если пилот говорит "держись", значит, нужно держаться...

Элсус продолжал транслировать на главный пульт рушащегося на дно Космоса звездолета основную информацию о состоянии корабля. Это, конечно же, успокаивало, хотя я и не имел возможности хоть что-то изменить. Даже немного завидовал марсианской аристократке -- со всеми имплантантами она могла свободно общаться с Элом с присущей компьютерам скоростью, что позволяло надеяться на благополучный исход нашего самоубийственного предприятия.

Можно было провисеть на высокой орбите Антареса-II еще несколько десятков часов, заряжая от фотонных панелей опустевшие аккумуляторы. Однако Провидение приняло другое решение. Совершенно внезапно, в какой-то миг, на поверхности, приютившей неведомого зверя -- Гурл Хи -- планеты, заработало некое устройство, само существование которого противоречило аксиомам физики. "Капитаньи" словно зацепился за что-то. Неизвестное приспособление практически сразу остановило плавание крейсера над лазурно-голубым шариком. Гравикомпенсаторы за один миг израсходовали всю добытую с таким трудом энергию, но все равно не справились с циклопической нагрузкой сбесившейся инерции и теперь по немым переходам гигантского корабля бродил ветерок со стойким запахом сгоревших проводов.

Неизвестное науке землян излучение не отталкивало и не притягивало корабль, но движение в любую другую сторону оказалось практически невозможным. Юлька и Элсус здраво рассудили, что ксенооружие, а что сработало именно оно, никто и не сомневался, вряд ли позволит выбраться из ловушки. Поэтому, решила хозяйка обезлюдевшего корабля, даже попытки высвободится, не имеют смысла.

Для меня так и осталось загадкой, почему же космическая сеть не выловила челноки с людьми, когда те спускались с орбиты. Даже представить себе не могу, что случилось бы с двумя тысячами человек в их жестяных корабликах, попади они в лапы свихнувшейся инерции. На Антарес-II упали бы сотни консервных банок сжатых до состояния лепешек... Какой уже раз командора буквально Бог берег...

Точка на карте архипелага, куда луч с планеты тащил крейсер, показался нам ни чем не хуже и не лучше других. Примерно в центре того самого острова, на котором высадились де Кастро, лейтенант Роу и Джакомо Элсод. Обширное плато, ограниченное с юга и с Востока горными грядами приличной высоты, а с севера и запада обрывом, у подножия которого изгибалась стальная лента бурной горной реки. Площадка была достаточно велика, чтобы вместить гиганта "Капитаньи" и только то обстоятельство, что нас практически принуждают садится именно туда, внушало опасения. Сканеры показали наличие значительных пустот в теле скалистого массива и в платформе плато, но Эл заверил нас, что они не представляют опасности.

Скорость нарастала. Боковой монитор показал, что "Палладии" вполне благополучно отделился от нас и легко вышел из зоны действия "звездного якоря". Видимо оружие-артефакт воспринимало только крупные объекты.

Тормозные двигатели с великим трудом справлялись с чрезмерным притяжением. На счастье излучающая машина не предназначалась для уничтожения звездных гостей. Даже легкое превышение нагрузки привело бы к катастрофе. Эл же отмечал прямо противоположное влияние "Якоря" -- луч скорее смягчал падение крейсера... Тем не менее, энергии оставалось все меньше. Настала пора, когда баки опустели совсем, и мы испытали полузабытое ощущение невесомости. Это длилось всего несколько секунд, потом включились аварийные -- газовые, обычно применяемые для маневрирования в орбитальных доках, двигатели. Горелки слегка притормозили безудержное падение металлического монстра, но, тем не менее, о каменную плиту плато корабль ударился так, что у меня глазах потемнело. И это продолжалось несколько часов...

Сначала я вообще решил, что от циклопической перегрузки лопнули глаза. Совершенно спокойно, тут же поймав себя на этом, восприняв это страшное предположение, принялся вспоминать дорогу в медицинский отсек "Капитаньи" с тем, чтобы попытаться добиться помощи от робохирурга. Стекающие по щекам струйки солоноватой жидкости могли служить достаточным подтверждением моей гипотезе, если бы не имели ярко выраженного аммиачного запаха.

Это новое открытие одновременно и рассмешило и разозлило. И заставило, во-первых, переползти в другое, более сухое место, а во-вторых, осторожно потрогать глаза пальцами. На счастье, они нашлись на своем месте целыми и невредимыми.

Я не чувствовал никакой боли или неудобства, если не считать подмоченную испражнениями одежду. Тем не менее, продолжал на четвереньках передвигаться по слегка наклонившейся при посадке палубе крейсера. Я уже убедился в том, что с глазами все в полном порядке, но все еще ничего не видел. Никогда прежде не приходилось попадать в такое положение и чем дольше я в нем находился тем больше это пугало. Прожить всю оставшуюся жизнь на ощупь -- разве это не ужасно?!

Проснувшаяся злость говорила, что раз глаза на месте и, вроде бы, целы, то это значит лишь то, что внутри крейсера неполадки со светом или с энергией. Или и то и другое. Учитывая то количество энергии, с которым мы начали посадку, это предположение вполне могло оказаться истиной. Следовало отыскать келью Юльки Сыртовой и задать вопросы ей.

Во время удара о поверхность планеты шлюз в коридор главного уровня находился слева, но это еще не значило, что дверной проем все еще там. Нет, выход-то конечно остался на своем месте, но вот как бросало беззащитное тело по полупустой главной рубке "Капитаньи" я и представить себе не мог. Нужно было теперь обползти по периметру помещение, пока не отыщется дверь...

Понадобилось несколько минут на то, чтобы собраться с силами и начать путешествие. Не так уж было и важно, в какую конкретно сторону начинать движение, но и на этот непростой выбор ушло время. В конце концов, я встал на четвереньки, закрыл глаза, хотя это и не имело смысла в полной темноте, и пополз в сторону наклона палубы.

Стена нашлась довольно быстро.

Сначала я осторожничал и продвигался медленно, но вскоре осмелел. Когда же пришло в голову, что для нормального взрослого человека противоестественно передвигаться на четырех опорах, дело и вовсе приняло другой оборот: стена нашлась неожиданно и оказалась чрезмерно твердой...

Темнота рубки на миг осветилась множеством ярчайших искорок, которые тут же принялись отплясывать дикие танцы прямо перед глазами. На лбу над правым глазом сразу образовалась опухоль, и обидно болел копчик, на который с размаху уселся.

-- Пару свиданий придется пропустить, - проговорил я себе под нос и эхо, вдруг проснувшееся внутри безжизненного звездолета, поразило не меньше чем минутой раньше злополучная стена.

В тот момент мне стало по-настоящему страшно только. Впервые, после того как нашел себя на полу погруженной в ночь рубки, пришло в голову, что возможно я единственный оставшийся в живых человек внутри огромного пустого наглухо запечатанного жестяного саркофага в самой середине здоровенной необитаемой планеты...

-- Да это просто дурь какая-то! - воскликнул я и решительно принялся подниматься на ноги. -- Уж Юлька-то не могла погибнуть!

Словно в насмешку над моими надеждами, снаружи в обширный корпус крейсера гулко ударили первые капли настоящего ливня. После мертвой тишины чернильной рубки этот грохот одновременно показался райской музыкой и заставил задуматься о шансах на выживание.

-- Брось каркать, мужик, -- строго выговорил сам себе в тщетной попытке взять себя в руки. -- Ты выбирался и не из такого дерьма!

Как не странно, но стало немного легче. Я снова поднялся и, касаясь одной рукой о стену, а вторую выставив вперед, побрел в поисках дверей.

"Старайся не думать о плохом", -- посоветовал мысленно сам себе и тут же усмехнулся. Очень уж это напоминало совет незабвенного Ходжи Насреддина не думать об обезьянах...

Черт его знает, чем мог закончиться этот самодеятельный психоанализ, да только Бог меня уберег от легкого помешательства. Видимо духам Антареса-II было достаточно уже одного помешанного землянина -- моя выставленная вперед, как предохранитель от неожиданностей, рука, тем не менее, совершенно неожиданно провалилась в пустоту. Я, опять таки неожиданно для себя, здорово обрадовался, и смело шагнул вперед, в тайне надеясь поскорее покинуть переполненную страхами капитанскую рубку "Капитаньи".

И спустя миг рубка вновь озарилась пляшущими в глазах искрами.

-- Это просто дьявольщина какая-то, -- посетовал я. -- Уж не собирается ли металлическая скорлупа учить меня жизни?! Не все дверь, что не стена?!! --спустя миг уже кричал я. -- Мне нужно обойти весь круг, чтоб стать мудрей?

-- Ты сам не понимаешь, чего бормочешь, -- совершенно спокойно несколькими минутами спустя проговорил я. -- Еще одна такая ниша в стене и шизофрения тебе обеспечена. Ты уже начал разговаривать сам с собой?

-- Да, -- пришлось смиренно признаться.

-- Первый признак раздвоения... Ладно, вставай парень, пошли дальше...

Я неминуемо оставил бы остатки разума в могильной темноте рубки, если бы угасающий где-то в глубине мертвого корабля самый лучший из известных человечеству в то время компьютеров не совершил чуда -- не собрал неизвестно откуда какие-то крохи энергии и не зажег крохотные розовые аварийные огни. Конечно не по всему "Капитаньи", только в моей темнице и в тех коридорах, которые вели к келье Юльки Сыртовой.

Микроскопические, величиной не крупнее ногтя на мизинце, лампы, настолько слабые, что о самом их существовании никто бы и не догадался при нормальном освещении, между тем довольно болезненно ударили по глазам. Но этот укол лучами света был сущим пустяком по сравнению с ударом, который микроскопические фонарики нанесли по самолюбию -- как только глаза мало-мальски привыкли к новому световому режиму, выяснил, что до сих пор двигался вовсе не в ту сторону. До спасительного выхода их зараженной безумием рубки нужно было преодолеть еще втрое больший путь, чем тот, который я уже прошел.

На счастье, даже при том минимуме света, который смог восстановить полумертвый Элсус, мозги заработали нормально, и я не стал рыдать, рвать на себе одежду и биться в истерике по поводу ошибки. Громко хмыкнул -- по той же причине, почему в диком лесу люди непроизвольно начинают говорить громче обычного -- и поспешил пересечь загроможденное осколками приборов пространство.

Только на самой середине обширного -- раньше я никогда не задумывался, что настолько -- зала прямо в сердце слегка кольнула мысль, что если именно в тот момент свет бы исчез, я, пожалуй, умер бы от страха...

-- Срочно требуется ваша помощь, мистер Ронич, -- шепотом проговорил Элсус когда я был уже у самых дверей, но и этого тихого звука хватило чтоб натянутые до предела нервы заныли от натуги. Я аж подпрыгнул на месте.

-- Юльке Сыртовой срочно требуется ваша помощь, -- не унимался супермозг.

-- Раньше ты был полюбезней, -- наконец выговорил я. У меня вовсе не было намерений обижать Эла, и брюзжал только для того, чтобы хоть как-то успокоиться.

-- Мало энергии... -- донеслось из потолочных динамиков еще тише, чем прежде. Лампы, и без того не ярко светившие, мигнули, и в углах стало слегка темнее, чем прежде. Это стало хорошим намеком, что время кривить губы от не любезности компьютера прошли и если уж Эл просит поспешить на помощь Юльке, так значит, девушка действительно попала в беду.

Тяжело вздохнув, словно предчувствуя неприятности, я пошагал, стараясь прибавлять ход к каюте хозяйки мертвого корабля... Как же это звучит романтично и одновременно жутко -- "Хозяйка Мертвого Корабля"...

Я бежал по сумрачным переходам "Капитаньи", успевая, однако замечать, что за моей спиной Эл выключал свет вовсе. И нельзя было сказать, что это добавляло оптимизма, зато здорово прибавляло скорости ногам.

На последней трети пути пришлось-таки сбавить обороты. Ходьба быстро превратилась в бег, и я заметил, что Эл и включал-то свет только передо мной. Я существенно притормозил и даже стал оглядываться, выискивая глазами путь к одному из десятка шлюзов во внешней обшивке "Капитаньи". Никогда не страдал клаустрофобией, однако, темнота и все признаки медленной, но верной смерти супермозга, порядочно меня... раздражали.

Впрочем, путь до каюты Юльки Сыртовой оказалось значительно меньше, чем до самого ближайшего шлюза. К тому же нисколько не сомневался, что Элсус не стал бы освещать дорогу, сверни я с нужного ему пути.

Обычно запертая наглухо герметичная дверь оказалась широко распахнутой. Жемчужно-белый кокон-саркофаг Юльки матово светился в тусклых лампах и тоже оказался открытым. В душе подсмеиваясь над самим собой и в то же самое время, не смея ворваться в уединенное жилище повелительницы огромного, самого большого из когда-либо виденного мной, звездолета, я замер на пороге.

-- Леди Сыртова, -- хрипло позвал я. -- Вы здесь?

-- Где еще я могу быть, -- даже как-то зло воскликнула гиперпилот. -- И где, спрашивается, вы бродили так долго, господин Артемий Ронич? Я тут чуть не умерла... И мне страшно...

Эти-то песни я уже слышал раньше. Все женщины в определенные моменты своей жизни поют их близлежащим мужчинам.

Словно ладонью кто-то провел мне по глазам, смывая-срывая пелену нанесенную страхом и неизведанностью ощущений. Я даже поймал себя на мысли, что очень хочется оглянуться. С тем, чтобы удостовериться на том ли самом корабле нахожусь теперь. И чувство-то я уже заранее знал -- то чувство, которое должен был испытать, стоило действительно повернуть голову -удивление. Я должен был удивиться тому, что все еще на "Капитаньи"... А кто сказал, что многочасовое блуждание по угольно, прямо-таки адски черным коридорам крейсера проходит бесследно для разума?... ...Но вот прошел миг и я снова стал самим собой -- тем самым Артом Роничем, супер шпионом и штатным спасателем Вселенной.

-- Да мне тоже как-то не по себе, -- хмыкнул я и сделал еще один шаг вперед. -- Давно я уже не падал на необитаемые планеты в разваливающихся на части космолетах... -- и я еще раз шагнул. -- И темноты с детства...

Плевать я хотел на темноту. Я еще ходить-то, как следует, не умел, а уже в кромешной тьме крался на соседний участок за дынефиниками... Если бы кто-нибудь рискнул сказать тогда, в ту славную пору моего сопливо-счастливого детства, что подпрыгну на полметра от одного вида обычной... ну даже и не совсем обычной, но все же вполне... ну, в общем, от одного вида девушки с Марса, я бы того наглеца из рогатки бы расстрелял. Жестокое было время...

Я с Ларосса. Моя Родина, может быть, и далековата от Земли, но суп мы там не плетеными башмаками едим (дословный перевод). Я прекрасно знал о сидерах с Красной Планеты, и тем не менее...

Впрочем...

-- Я думаю сейчас не совсем подходящее время для шуток, господин Ронич, --четко выговорила она тем самым тоном, которым зачитывала ультиматумы сумасшедшему командору де Кастро. -- Энергии настолько мало, что Элу пришлось отключить вспомогательные и частично архивные блоки долговременной памяти, чтобы осветить вам путь...

-- Данко для этой цели использовал свое сердце... -- вырвалось у меня.

-- Генетические опыты над людьми запрещены со времен сенатора МакЛораха, --менторским тоном напомнила Юлька, а мне вдруг стало стыдно. Юлька ведь могла подумать, будто мне наплевать на Элсуса...

-- Да я не об этом, - чуть слышно пробормотал я, чувствуя, что жар разливается по лицу. И тут же поспешил сменить тему:

-- Неужели положение настолько серьезно?

-- Мы с Элом так и не смогли определить по каким именно параметрам "Звездный Якорь" выбирает цели, но "Палладии" остался невредимым на нижней орбите. Крейсер же потерял практически всю энергию и, что еще более странно и страшно, продолжает ее терять. Если в течение ближайших пятидесяти часов "Якорь" не ослабит давление, мы потеряем Эла навсегда... Но и это еще не все...

-- Что же может быть хуже? - воскликнул я. Нужно признаться, не совсем искренне это получилось. На самом деле в предчувствии угрозы моей собственной обожаемой жизни аж задницу свело.

-- Тепловой баланс судна больше не поддерживается, - продолжила, видимо не заметив неискренности, совершенно ровным, бесцветным голосом продолжила Сыртова. -- Температура внутри "Капитаньи" плавно падает. Спустя три часа мы начнем ощутимо мерзнуть. Кроме того...

Я был готов померзнуть немного и поэтому не считал это большой проблемой. Однако продолжал внимательно слушать хозяйку мертвого звездолета, подозревая, что за ее "кроме того" прячется настоящая беда.

-- ...Корпус крейсера совершенно не пострадал при посадке...

Я тяжело вздохнул, чем вызвал паузу в речи Юльки сопровождаемую весьма многозначительным взглядом.

-- ...А система регенерации воздуха без энергии. У нас есть запас примерно в сорок часов. Потом... Либо у нас есть выбор -- выжить самим еще десяток часов, либо спасти Элсуса.

Она замолчала. Я тоже не о чем ее не стал спрашивать. Не очень-то верилось, что ее ярко-алые губки перечислили все несчастья, которые нас постигли.

-- Единственный доступный спуск к предполагаемому местоположению систем "Звездного якоря" находится точно под двигательным отсеком "Капитаньи", совсем уже тихо проговорила Юлька Сыртова. -- Чтобы добраться туда, нужно сдвинуть с места крейсер...

Я должен был принять решение...

Перед необходимостью делать выбор стоял не я один, но от этого легче не становилось.

Разговаривать не хотелось. К счастью, тоже чувствовали и все остальные, так что ко мне ни кто не приставал. Все воинство, словно моржи на лежбище, оккупировали пляж, заливаемый теперь ручьями и с верху, с неба, и со стороны острова. Это тоже не располагало к словоохотливости.

Комиссар Лукреция Лу собрала всю свою ячейку у самого моря. Остальные, кому так же, как и мне, нужно было сделать выбор, попросту валялись на кварцевом песке.

- Эй, лейтенант, - кряхтя, приподнялся на локте один из троих сержантов. - Если я пойду с тобой, моя зарплата все так же будет начисляться?

- Конечно, - равнодушно выговорил я. И добавил про себя:

- Только, что ты купишь на свои деньги?!

- А если я останусь здесь? - не унимался тот.

Ему нужны были доводы в пользу пешего похода через весь остров со мной, хотя тело, и без того утомленное многодневными муками повышенной гравитации, активно сопротивлялось. Я его прекрасно понимал. Точно в том же положении находился и я. И точно так же, как и бравый прежде сержант, уговаривал тело в необходимости мной же затеянного похода.

- А если останусь? - более настойчиво повторил свой вопрос боец.

- Спроси комми...

- А, правда, что комми упразднили деньги? - старательно маскируя активную заинтересованность напускным равнодушием, поинтересовался сержант.

- Я тоже это слышал, - дипломатично отговорился я.

Действительно, Центральный Комитет решил, что Чучхе не совместимо с деньгами. Но мне-то нужно было, чтобы люди сами приняли решение. Поход обещал быть очень и очень трудным. И чрезвычайно опасным. Мне придется приказывать, и я хотел, чтобы приказам подчинялись безоговорочно. Для этого было нужно, чтобы солдаты пошли за мной добровольно.

- Все! - твердо сказал я и, прежде увеличив подачу энергии на сервоприводы бронекостюма, резко уселся. - Пора идти!

Припасы давно были разделены. Приличный кусок металлизированного брезента, как старший по званию, попросту забрал себе. Если из трех плазменных ружей составить пирамидку и накрыть сверху брезентом, то в образовавшемся шалашике вполне можно пару минут отдохнуть от потоков кислой на вкус влаги. Если ты почувствовал вдруг, что должен либо прекратить этот мокрый дурдом, либо отправиться в дурдом настоящий, такой вот брезент на вес золота...

Я с трудом поднялся на ноги, взвалил на плечи неподъемный без участия бронекостюма ранец и сверток драгоценной ткани, и, не оглядываясь, медленно пошагал в сторону страшного, смертельно опасного леса.

Мне уже казалось, будто дождь был всегда. Будто на этой планете постоянно падают с неба тяжелые капли, специально пригибая гудящую от барабанной дроби голову. Вбивая чужаков в серую жирную грязь.

Я уже забыл тот момент, когда первые плевки неба упали с грозовых туч на наши плечи. Словно это было в другой жизни. Еще чуть-чуть и мы все пожалели бы, что не родились рептилиями...

Это я к тому, что, практически смирившись с вечностью трижды проклятого дождя, я, соответственно и перестал его слышать. Скрипы и жужжание приводов сервомоторов скафандра, хлопанье ранца и ружья по спиновым бронеплитам, звуки шагов, и свои и чужие, проникали в сознание. Дождь - нет!

Сердце пело: за мной шли люди. С каким-то мазохистским удовольствием напрягал слух, пытаясь по шумам определить количество своих спутников, и не разрешая себе оборачиваться. И даже, вроде как, легче шагалось...

Я планировал сделать новый привал через пять миль. В ничем не примечательной точке на карте. Через две, взобравшись на холмик, которого на Земле даже не заметил бы, понял, что должен отдохнуть, или мое безумное предприятие закончится прямо сейчас. И еще ужасно хотелось оглянуться...

Медленно, забрызгивая кусты по обеим сторонам вновь образованной нами дороги, с трудом выдирая бронированные подошвы из чавкающего месива, шатаясь и спотыкаясь от усталости, за мной шли люди. Все люди моего отряда, за исключением партячейки Лукреции Лу, следовали за идиотом в отставке, за своим командиром Джакомо Элсодом.

Командор метался по огромной зале дома Совета, словно голодный зверь в клетке. Словно капля ртути на ладони, не находил он покоя. Словно не действовали на него законы притяжения.

Оставшимся верными лейтенантам армии безумного португальца приходилось только, как стервятникам на утесе, вертеть головами, стараясь не упустить из виду своего командира. Отдуваясь, пыхтя, в броне, с каждой минутой все больше наливающейся свинцом. Не смея согнуть, расслабить затекающие от напряжения спины.

Разлегшемуся на богатых мехах неведомых зверей Игору Танкелевичу было неоправданно легче - он не был обязан изображать из себя бравого воина. Хотя и он в душе слегка завидовал неуёмной энергии де Кастро, понимая, впрочем, что живость эта - демон ярости, а не физическая сила.

Луи Чен - единственный, кто, наоборот, старался не следить за броуновскими перемещениями предводителя, - казалось, весь ушел в экран галокомпьютера. Однако и это спокойствие, и напускное равнодушие было обманчивым. Каждый волосок его тела, каждый оголившийся от ужаса нерв чувствовал волны злобы, флюиды адского монстра. Осознавая, что вспышка командора вызвана его, Чена, сообщением о походе Джакомо Элсода на соединение с Юлькой Сыртовой, офицер не понимал лишь того, почему это вызвало такую реакцию.

И только Пи Корхулаанен совершенно с другими чувствами смотрела за нервными скачками командира...

- ...И ты говоришь мне, что этот идиот Элсод самостоятельно догадался о генных сыворотках?! - рычал де Кастро, роняя на начищенные до блеска доски пола крупные капли ядовитой слюны. - Ты, тако-о-о-о-ой у-у-у-умный!!! Или издеваешься надо мной?!

Португалец, с неожиданной для живого подобия ртути точностью, остановился точно напротив Луи. Тонкий, жилистый, направленный точно в лоб палец в один какой-то миг показался Чену хищным глазком боевого оружия.

- Уж не хитрозадый ли Кириллиос додумался до ТАКОЙ ПРОСТОЙ ВЕЩИ?! Как генные сыворотки для укрепления костей и адаптации организма к повышенной гравитации?!

Командор именно так и выплюнул эту фразу. В два предложения.

- А где же мои бравые лейтенанты? - не унимался безумный полководец. Усмиряют бунт? Покоряют планету?!! Нет! Прилепили свои задницы к скамьям в этом городе баб и стонут, словно женщины...

- Нет, это не Желссон, - перебил командора Игор.

- Что?!! - заорал де Кастро, и его лицо побагровело. Впрочем, пару секунд спустя он уже взял себя в руки. - Что?

- Идея пришла в голову именно Элсоду, - спокойно, как ни в чем не бывало, проговорил Танкелевич. - Кириллиос тоже был удивлен такой догадливостью Джако. Это на него так не похоже...

- Может быть, планета так благотворно на него влияет? - глубокомысленно заявил один из закованных в броню командос.

- Ты еще скажи, что здесь с неба льется живая вода!!! - улыбнулся Игор.

Даже через толстенные, сложенные из туземных металлизированных деревьев стены в зал доносилось гудение натянутых с самого верха до самого дна неба струй.

- И мы сами не сможем синтезировать нужный набор генов? - на этот раз прицел его пальца был обращен к Перелини.

- Нет, - сокрушенно покачал головой пилот и нервно сглотнул. - В челноке только походный киберхирург и небольшая биохимическая лаборатория. Максимум, что она может - это антибиотики и болеутоляющее. Генные сыворотки по плечу только Элсусу...

- Не упоминай при мне имени этого электронного монстра, - совершенно серьезно порекомендовал де Кастро таким тоном, что Перелини и не понял, было это угрозой или лишь просьбой.

- Говорят, эти бабы... - бронированная перчатка несколько заторможено описала круг, - прямо чудеса делают с генами.

Перелини засмеялся было, но никто его не поддержал.

- Чтобы синтезировать часть цепи ДНК, да еще вывести специальный вирус-носитель, нужна точность... очень хорошего компьютера!

- А туземки толкут что-то в ступках, разводят молоком и вливают в пасть. И животные рождают каких-то других животных, - стоял на своем командос.

- Прямо колдовство какое-то, - ошарашено пробормотал себе под нос де Кастро. - Куда подевался Токвемада?

- Что ж, предложим туземцам снабдить нашу армию сывороткой, - зловеще воскликнул командор уже громче. - Пусть наш лейтенант-губернатор Перелини проведет переговоры.

Перелини поморщился. Он вовсе не хотел вести какие-либо переговоры с излишне эмансипированными сумасшедшими тетками. Не хотел он и назначения губернатором всей этой местности - Бартоломии - на десять километров вокруг спешно строящегося Форта-Пи - каменных бастионов прищурившихся узкими бойницами через неширокий пролив на Город туземцев. Астронавт так и не смог смириться с мыслью, что он больше никогда - никогда не полетит среди звезд. Что он НАВСЕГДА прикован к этой грязной, вонючей, неприветливой, злой и смертельно опасной в своей ярости планете. Ирония Судьбы, но даже солнце этого мира - Антарес - в переводе с греческого означало "Соперник Антея" конкурент бога войны. Пилот, старший пилот самого прекрасного звездолета, когда-либо сходившего со стапелей земных верфей, был искренне убежден, что этот АД - внеземное воплощение Преисподней, обречен на войну. Убежав из огня, охватившего Колыбель, Перелини не имел ни малейшего желания попадать в пламя боев на Антаресе-II. И еще лейтенант-губернатор ненавидел эту планету. Это было сильнее него, на уровне подсознания.

И не отправиться к угрюмым бабам, все еще считающим себя хозяйками планеты, губернатор не мог. Ему достаточно было одного не произнесенного вслух предупреждения от Командора. Именно так, с большой буквы, Перелини всегда и думал о де Кастро.

Было это несколько местных дней назад. Когда Командор посетовал, что стен его Цитадели растут слишком медленно, вновь назначенный губернатор неожиданно для самого себя заявил:

- Видите ли, дом Бартоломео! Повышенная гравитация и ливень во всем виноваты. Люди быстро устают, а я не могу заставлять воинов работать до изнеможения. Мы окружены врагами...

- Не твое дело размышлять о готовности МОЕЙ армии, - прорычал де Кастро прямо в лицо Перелини. - Это МОЯ армия, МОИ солдаты, и ты строишь МОЙ форт! Просто выполняй МОИ приказы, губернатор!

А рука безумца все это время нервно поглаживала ребристую, отполированную до блеска частым использованием рукоятку своего пистолета. Пилот знал, знал и чувствовал, что командир очень хочет выстрелить. Понял и то, что продолжи он эксперимент с объяснениями, де Кастро выстрелит. И его дрожащий в конвульсиях труп будет валяться у ног хохочущего португальца...

- Не хватает людей - разбуди эскраво, - добавил командор, презрительно кривя губы. - Неужели так трудно догадаться?

Эскраво, насколько Перелини знал, на одном из провинциальных языков означало "раб". Почему де Кастро не сказал это слово на интерлинке?

И идти к туземным правительницам "предложить", как выразился Командор, создать панацею от дискомфорта этого мира, Перелини тоже не хотел. Сверкающие глаза из-под низких капюшонов этих вполне земных теток повергали его в трепет. В животе образовывалась пустота, которую, впрочем, почти немедленно занимал слепой ужас. Словно и не с человеком ты разговариваешь. Словно стоит напротив тебя огромная, могучая, как сама стихия, мерзкая кобра...

Перелини прекрасно понимал местных тихонь - мужиков, безропотно подчиняющихся бабам...

А вот солдат оставшейся верной командору армии бывший старший пилот не понимал. В орде зрел новый раскол, и только нежданно-негаданно проявившийся талант Пи Кархулаанен еще сдерживал его наступление.

Немногочисленные ученые, нашедшиеся в разношерстной банде де Кастро, еще только начинали разбираться в хитросплетениях мифов и верований туземцев, а Сударыни Слова уже начали свою пропаганду. И, что самое интересное, их охотно слушали. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Каждому человеку хотелось куда-нибудь наконец-таки прийти. Не свалиться с неба в чужой Ад, не колонизировать этот неприветливый мир, не бороться за... да за что угодно - жратву, место под Антаресом, мировое господства... А прийти!

Все пути ведут к себе.

Лучший путь - дорога домой.

Быть может, солдаты пытались обрести новый дом взамен утраченного, а Сударыни им в этом активно помогали. Единственное - наемники так и не приняли главенство женщин...

И этому Перелини тоже не был рад. Не понимал, почему командор не запрещает бабской агитации. Почему ученые-собиратели туземных сказок были полностью освобождены от других работ, и, наконец, почему де Кастро попросту не захватил Город - средоточие туземной власти, не выселил женщин в тонущий в ливнях злой лес, а упорно строит свою Цитадель - Форт-Пи.

Если бы лейтенант-губернатор задумался, если бы его разум был приспособлен к аналитическому анализу, он легко "вычислил" бы причины поступков командира. И уж конечно - глубинные основы участившихся припадков гнева дома Бартоломео.

А Бартоломео Эстер де Кастро, командор, потомок целой армады командоров, вынужден был ждать сведений о Гурл-Хи и изнывал от скуки. И черной завистью завидовал всем, кто находил в себе силы отправиться в поход. Как, например, Джакомо Элсод.

- И все же стремительное поумнение Элсода весьма подозрительно, прошипел командор, как всегда непредсказуемо меняя тему разговора. - Не может ли это быть простенькой дезинформацией, чтобы отвлечь нас от чего-то другого. Возможно, очень и очень важного? Только от чего?

- Ты и мысли не допускаешь, что Элсод мог и не быть таким кретином, за какого себя выдавал? - все-таки Танкелевича что-то удерживало от полного разоблачения Каутина. - Ведь и Сыртова что-то в нем нашла...

- Подобное притягивается подобным, - ухмыльнулся командор. - Нет! Скорее уж Желссон что-то замышляет... Есть идеи?

Формально вопрос был задан всем сразу, но почти каждый из находившихся в новом "тронном зале" де Кастро и не пытался отвечать. Де Кастро разговаривал с Танкелевичем.

- Золото! - уверенно заявил банкир.

- А смысл? - португалец совершенно успокоился, развеселился и ничем не напоминал самого себя образца "полчаса назад". - Зачем негру золото? И, если оно так важно, то почему Кир не отправился искать кости Беллы Роу сам?

Танкелевич на минуту задумался и аргументировал:

- Тому может быть несколько причин. Желссон в альянсе с Роничем, а у Арта есть "Пилигрим"! Киру вовсе не обязательно двигать всю свою толпу к месту крушения "золотого" челнока. Быть может, в задачу Элсода входит только обнаружение Беллы Роу. Живой или мертвой. Потом за дело примется Арт Ронич на своем корабле. Даже половины трюмов золота "Палладина" хватит, чтобы обеспечить Арта, Джако и Кира на всю оставшуюся жизнь... Кроме того, Желссон испытывает определенные трудности с туземцами. Луи уверен, что Кир попросту заперт на каменном плато, куда ты его забросил. По данным радиоперехвата, он теряет в сутки до десяти человек...

Игор ткнул пальцем в Перелини. Тот с готовностью улыбнулся в ответ. За половину секунды обмена любезностями банкир приобрел стойкого сторонника своей теории.

- Впрочем, и это может быть подставка. Интрига в интриге - это в духе Кира. Но тогда каков же их план? Где их цель?

- Гурл-Хи!? - спросил и ответил командор. - Что, если теперь они знают, где он?

- Сударыни говорят, что "Капитаньи" упал в святом месте, - бесцветным голосом, опасаясь новой вспышки гнева де Кастро, сказал губернатор. - Они даже собираются после дождей посетить место крушения.

- Решено! - вскричал португалец так резко, что губернатор вздрогнул от страха. - Идем к "Капитаньи"!

- А золото? - как-то вяло поинтересовался Игор.

- Куда оно денется... - отмахнулся де Кастро.

- Смотри...

- Ну, для твоего спокойствия я могу послать отряд и туда, - согласился португалец.

- Ты сам отправишься к "Капитаньи"? - Игор не собирался сдаваться.

- Конечно!

- Тогда я пойду к... останкам Беллы Роу.

- Как хочешь, - полностью уйдя в свои сладостные грезы, легко согласился командор.

Игор позволил себе расслабиться и даже слегка улыбнуться. Наступала пора забот командос. Путешествие через наполненные Смертью леса адской планеты - предприятие не из легких. А если еще и нужно тащить за плечами сотню с небольшим хилых бухгалтеров, поход превращается в подвиг.

Танкелевич был слишком высокого мнения о себе и своих людях, чтобы оценить это.

Де Кастро было плевать.

Перелини был зол и думал о другом.

Я узнал страшную тайну. Секрет, который Сударыни бережно прятали от Народа, ответ на вопрос, мучавший меня на протяжении всего обучения в горе Прави. Оказывается Слово, набор звуков, несколько движений

языка и челюстей - сотрясение воздуха, обозначающее конец жизни все-таки существует. Смерть. СМЕРТЬ, смерть, с-с-смерть...

Я катал безвкусное слово на языке и пытался как-то осознать свои чувства. Смерть. Ужас порога небытия. Песчинка мгновения, отделяющая свет от тьмы. Все это слова без чувств. Что я должен был почувствовать, когда на моих глазах выстрел из оружия пришельцев принес Смерть сразу двоим младшим воям Прави. Тем, что пришли после меня.

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ мясо, развешанное по равнодушным кустам.

Мышцы сжались, тело переходило в режим боя. От пяток до затылка прокатилась волна дрожи. Но враг был повержен, и я не собирался больше ни с кем драться. Ужас был причиной моих метаморфоз.

Присматривавшие за распахнутыми дверьми бастионов псы глухо зарычали, почувствовав во мне перемены. Только я их больше не боялся. Стая страшных зверей теперь тоже выглядела жалко. Сломанные клыки, панический визг испуганного щенка. Поджатый хвост.

Раньше перед моим внутренним оком проходили лишь картинки, показанные горой. Теперь... Теперь. Снова и снова. Всего один бой с пришлым врагом. Победа, несколько сотен трясущихся от ужаса пленных и Смерть половины моих Воев...

Мысли скакали в такт шагов...

- Стой! - третий или четвертый уже раз закричала откуда-то сзади Сударыня Око. - Стой, Вой Прави!

Ноги несли меня вперед.

Я даже поперхнулся воздухом при одной лишь мысли, что, пожалуй, уже готов прикоснуться к Сударыне без ее на то разрешения! Что-то во мне менялось, и это не доставляло неприятных ощущений. Скорее наоборот...

Я шел, разглядывая валяющиеся, где попало трупы, пока практически не столкнулся с сидящим псом.

- Уа-рр-ъар, - раскрыл пасть зверь, требуя остановиться.

- Прочь с дороги, животное! - совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, прорычал я в ответ.

Несколько долгих секунд мы смотрели в глаза друг другу. Потом пес склонил лобастую голову и отошел в сторону. И снова я не удивился этому...

Смерть, смер-р-рть. Это слово наполняло мою слюну ядом, мои слова страхом, мои движения угрозой. Я знал Слово - одно из слов-имен Мира. Что такое Вселенная, если не "Жизнь" и "Смерть"?! Я знал слово и повелевал Судьбой. Я мог дать жизнь... Или Смерть! Псы это знали тоже...

- Вой Прави! Мне нужно отдохнуть, - интонации в ее голосе стали почти просящими. - Воин, меня зовут на разговор сестры.

Словно наваждение, словно пелена, застилавшая глаза, свалилась в один миг. Я вернулся в тот мир, в котором жил всю жизнь. Мир, в котором все мужи выполняют волю Сударынь.

- Да, - неохотно согласился я. - Пора отдохнуть... Зажигайте огонь.

Очень скоро в самой середине построенного из мертвого камня селения чужеземцев горел живой огонь, груды горючего мха окружили кострище, на прутиках разогревалась пища.

Сударыня Око в этих приготовлениях не участвовала. Девушка бросила на землю верхний, лесной плащ - кисту - и упала-уселась сверху. Потом торопливо достала из сумки доску рун и туесок с мъерго. Бронзовокрылые жуки уже нетерпеливо сучили лапами, требуя поле для бега. Посаженные на доску, они немедленно принялись водить свои хороводы, выписывая целые слова и предложения. Старшие Сударыни, возможно даже из самого Города, говорили с нашей Сударыней Око.

Разговор закончился как раз к тому моменту, когда все было готово для приема пищи. Только девушка выглядела еще хуже, чем прежде. Не просто усталой или растерянной, теперь она была действительно подавлена.

- Пришельцы в Городе, - почти невнятно проговорила она. - У святого Ра-Дирья сел их корабль. Веси Ших-маар под их властью...

- Враг принес смерть в Город? - от волнения слегка сжимая плечо Сударыни, спросил я. Может быть, именно мое непрошеное прикосновение привело ее в чувство.

- В Городе пока ни кто не применял силу, - слегка поморщившись и решительно сбросив руку, воскликнула она. - Пришлые люди слушают Сударынь Слова.

- Слушаются?

- Я сказала - слушают, - обиженно поправила Око. - Эти безбожники слушаются своих мужей...

- Значит, они часто заняты войной, - коротко кивнул я. - Значит, они тоже знают тайные слова.

- Что за слова? - усмехнулась девушка. - Ворожить пытаешься, воин?!

Мне оставалось только пожать плечами. Меньше всего на свете я хотел показаться глупым. Что с того, что Сударыни всегда знали слова. Понимали ли они смысл слова "Смерть" не заглянув ей в глаза? Как они могли оценить вкус Жизни, если ни кто не пытался ее отнять?!

Гора рассказывала мне, что когда-то, давным-давно, была Война. Та самая, что дала Народу власть среди звезд. Та, что родила Гурл-Хи - пса и Орл-Хи - лиса. Та, что разбросала людей под разные солнца.

Гора говорила, что Народ очень велик, но здесь, под сенью плаща Сударыни Ночь нас становится все меньше и меньше. Правь объясняла, что мы все уже давно братья и сестры. Что это значит?

Гурл-Хи спит в своем гнезде в горе Прави. Народ победил в той войне, но нас все меньше. Пришел Враг, который не убивает Сударынь, и гора не дает нам, Воям Прави, оружие.

Быть может это и не враг?!

Я и не заметил, что сказал эту мысль вслух.

- Что значит - не враг?! - разозлилась Сударыня. - Ты... Ты видел, что они сделали...

- Убили, - твердо сказал я и кивнул. Остальные воины во все глаза смотрели на нас. - И мы убивали!

- Не пытайся думать, муж! - приказным тоном заявила Сударыня Око. - Не твое это дело!

- Верно, - легко согласился я. - Не мое. Я вой, а думают Сударыни.

- Да. Вот именно, - девушка нашла в себе силы кричать на меня. Впрочем, я ее больше не боялся. Я никого не боялся больше. Я, стоящий между жизнью и смертью.

- Только гора Прави - тоже вой. Разве не так? Может ли она думать и выбирать народу Судьбу?

Сударыня замерла с открытым ртом. Потом, как-то одним разом, сникла.

- Гурл-Хи сказал Сударыням Слова, что люди... другие... не Наш Народ... убили целое гнездо яйцерожденных, пусть слово это сотрется...

Все поспешили поплевать через левое плечо, чтоб не накликать беду. Хотя куда уж больше...

- ...Пес сказал, что звездная лодья людей повреждена, и он ведет их сюда. Сударыни настояли на том, чтоб гора обучила нескольких воев для защиты. На случай, если другие окажутся... не станут слушать Сударынь.

- Слушаться, - легко поправил я, и после недолгих колебаний Сударыня Око согласилась:

- Слушаться.

- Значит, они тоже люди? - наивно спросил один из пятерых оставшихся младших.

- Да, - опередил я девушку, глядя ей прямо в глаза. Она только кивнула.

- Значит, они и не враги?

Человеческое мясо, развешанное по кустам - зря?! Смерть не дававшим еще жизнь - зря?! Годы в горе и сны, сны, сны о смерти - зря?

- Нет, - твердо сказала Сударыня и оглянулась в поисках псов. Они, впрочем, вмешиваться не торопились. Им еще предстояло выбрать вожака стаи, и я был лучшей кандидатурой.

- Нет, - повторила она уже менее решительно. - Нет, нет, нет...

Мужи говорят, иногда у Сударынь из глаз льется вода. Это называется "плакать". Говорят, что плачут Сударыни, когда им больно...

10

ГРАНЬ ВЫЖИВАЕМОСТИ

Только идиоту может нравиться передвижение на этих убогих машинах. Только маньякам по сердцу тряска и постоянные рывки, которыми сопровождается это приключение на шести ногах - киборг командос. И лишь одна мысль могла утешить - истина, которой уже тысячи лет: лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Тем более, когда люди и посильнее меня едва передвигали ноги.

-...По секрету вам скажу, - словно назойливое насекомое, непрестанно жужжащее возле уха, лейтенант ван Ву испытывал мое терпение, - я даже рад, что португалец отпустил меня...

Мой старый добрый компьютер по-приятельски подмигнул и выдал данные о предполагаемой прибыли по кредитам на развитие колонии Антарес-II. Странно, но ни одно из предложенных названий приютившего нас мира так и не прижилось.

-...Интересно, как туземные тетки обрабатывают местный вид древесины. Эти деревья не то чтобы распилить - срубить-то невозможно...

Словоизвержение придурковатого лейтенанта, словно вирус, настойчиво засоряло стройный ток мыслей. "Интересно другое, - на секунду поддавшись инфантильной логике молодого вояки, подумал я, - он действительно такой кретин или только играет в стиле Джакомо Элсода?". Я улыбнулся, чем немедленно вызвал новый поток трудно перевариваемого нормальным человеческим разумом сотрясения воздуха:

- Удивительно, как легко компьютеры подобрали программы перевода с туземного языка! Словно эти обезьяны - тоже люди...

Можно было даже не засекать время. Детские психологи утверждают, что ребенок до определенного возраста способен заниматься чем-то одним не более трех-пяти минут. Ван Ву и не думал опровергать эту теорию.

"Где-то сейчас Элсод... Юлька Сыртова... Элсус?!"

Строки условий, при которых расчеты прибыльности колонизации планеты окажутся верными, заполняли уже весь экран. Слишком много вопросов. Слишком много переменных факторов. Для полной их оценки требовалась вся мощь Элсуса, все его знания... Весь опыт Арта Ронича, вся энергия де Кастро, предприимчивость Желссона, способность находить компромиссы Элсода... И люди. Много, много, много людей!

- ...Врет, конечно, но меня-то не проведешь! Он рассказывает, что одна из этих жутких ведьм взяла его за руку и отвела прямо в кровать! Не такой он и красавец, чтобы баб к себе привораживать... А интересно, это грех или нет?! Можно это назвать скотоложством? Он врет, что будто бы та тетка чуть ли не понесла от него... Как такое может быть?

Загадка человеческой психологии: солдаты ложились с постель с туземками, зачинали детей, и все равно не верили, что встретили здесь таких же людей, как и мы! И спрашивали еще - как такое может быть? Откуда я знаю, как люди могли, за несколько тысячелетий до Рождения Христа, уже поселиться на этой планете?! Удивительно... Удивительная звездная пара - Антарес, удивительный мир Антарес-II, удивительные люди, их генетический код, социальное устройство, биотехнологии, Гурл-Хи, наконец... Само их выживание в этом природном Пекле уже чудо!

Сударыни утверждают, что на момент нашего появления население планеты не превышало десяти тысяч человек. И никогда не было большим двадцати тысяч! На самой грани выживания вида...

Они должны были принять нас за посланцев Неба, за шанс продолжить существование рода, а эти ведьмы еще и носы воротят. Впрочем, у них есть на то причины - мы не нашли и признаков вырождения в их генетическом коде. Вот, где чудо!

Сколько еще сюрпризов помешает сделать точный прогноз!? Оставалось лишь тяжело вздохнуть.

- ...А командор и говорит: "или мои солдаты переждут дожди в ваших домах, или у этих домов больше не будет хозяев!" И у теток даже не было времени на раздумья...

Безумие заразно. Я ничего не мог с собой поделать - хотелось попросить у кого-нибудь пистолет, приставить дуло к щенячьему глазу нудящего лейтенанта и спустить курок. Потом, конечно же, станет жутко стыдно, как было после того случая во время эвакуации Банка с Земли. Хотя, если делать это часто, то постепенно можно привыкнуть. Совесть притупится. Договорюсь с самим собой и дальше смогу убивать легко, непринужденно и, быть может, даже буду получать от этого удовольствие. Тогда останется только сменить имя на "Игорио де Танко" и объявить себя командором. Потомком прославленных иудейских командоров...

Есть лишь одно "но". Де Кастро все равно будет гораздо более безумен, и у меня не будет ни единого шанса против португальского маньяка. Ни единого. Не стоит и начинать.

Тем более что на своем месте я стою гораздо большего. Иногда, просматривая финансовые отчеты филиалов Банка или подсчитывая проценты прибыли от секретных операций, о которых Бартоломео и не догадывался, я думал об этом. Может быть, даже мечтал. Грезил... Красивое слово... О том, как держу в руках нити... каналы... рычаги... Быть может, всего этого мира. Иногда казалось, что так оно и есть. Уже.

Так я себя успокаивал. С тех пор, как в один проклятый момент взялся за пистолет. Оказалось, что оружие в руках - самый сильный, неизлечимый, коварный и стойкий наркотик. Но и с ним можно было бороться.

Так лейтенант Ван Ву сохранил жизнь.

Но делал все, чтобы сохранять жизнь снова и снова.

- ...О чем ты говоришь, боец!? - скорчив гримасу, орал лейтенант. Откуда здесь люди в броне?!

- Что там еще? - не мог не вмешаться я.

- Сэр, разведчики докладывают, что впереди в клике от сюда, несколько сотен солдат в броне лежат не двигаясь. Сэр, - командос тяжело грохнул себя по грудной пластине брони, отдавая честь, презрительно скривил губы в лицо лейтенанту, коротко кивнул и удалился.

- Бог услышал молитвы старого еврея, - пробубнил я себе на русском. И добавил на интерлинке: - Все правильно: Джакомо Элсоду киборгов не досталось. Пройди-ка пару десятков километров пешком... Стоп. Привал! И никакой стрельбы!

Нужно отдать должное соратникам Элсода - несмотря на усталость, они нашли в себе силы встать и выстроиться в боевом порядке. Впрочем, хотя на их стороне и был численный перевес, бросаться в атаку они не спешили.

- Это может быть опасным, - с дрожью в голосе нерешительно заметил мой бравый лейтенант, когда до него дошло, что я направляю своего "коня" прямо в сторону отряда Джакомо.

- Не говорите глупостей, - отмахнулся я. - Не станут же они стрелять в своего кредитора... Займитесь-таки лучше лагерем... Это у вас хорошо получается.

Ван Ву надулся, словно ребенок, которого взрослые отправляют баиньки в самый разгар веселья, но промолчал. И на том спасибо. Иначе он мог бы все-таки перешагнуть свою грань выживания...

При ближайшем рассмотрении отряд Элсода представлял собой кучку изможденных, еле держащихся на ногах людей. Чудом было уже то, что они вообще передвигаются, да еще и не выпускают из рук оружия. Еще одно чудо, которое не учел в расчетах мой компьютер.

- Скорая планетарная помощь! - весело рявкнул я во всю мощь акустических усилителей киборга. - Ваш банк спешит на выручку!

- В нашем магазине принимают к оплате только кредитные чипы! - крикнул в ответ Элсод. - Наличной выручки у нас нет!

- Вот это мы и спешим исправить, - с искренней радостью пожимая руку красавчику, усмехнулся я. - Как поживаешь, великий сердцеед?

- Последнее время перебиваюсь на сухом пайке, - грустно пошутил Джако, - да и тот быстро промокает...

- Давайте-ка на время объединим лагерь, - серьезно предложил я. - У нас есть сборные купола, и мы достаточно запаслись пищей. Я смотрю, отдых вам необходим

- Это точно, - попросту кивнул Джако. - Вот только будет ли командор рад такому гостеприимству?

- Де Кастро отправился на свидание к Юльке. Здесь его нет, но вы так и не встретитесь, коли, не отдохнете... Да что я тебя уговариваю?! Как твой кредитор, я настоятельно рекомендую!

- Хорошо, хорошо, Игор, - расслабился Джакомо. - Моим людям действительно хорошо было бы хоть пару часов отдохнуть от этого проклятого ливня.

Солдаты опустили оружие. Ни та, ни другая сторона не испытывала неуемного желания пустить кому-либо кровь. Тем более что большинство бойцов из обоих отрядов были прекрасно знакомы и не считали друг друга врагами. Я и не удивился вовсе, обнаружив, что бойцы моей охраны тут же принялись рассаживать солдат Элсода на киборгов - до лагеря-то нужно было еще дойти! Мы с Джако прекрасно уместились на моем "кентавре".

- Туземцы утверждают, что сезон дождей подходит к концу, - говорят, если начинаешь говорить о погоде, значит, больше говорить уже не о чем. Этот случай - исключение.

- Так вы все-таки нашли с ними общий язык? - обрадовался красавчик. - А Кир уже потерял нескольких бойцов в стычках с их партизанами...

- У них есть партизаны? - второй раз за час Джако меня удивил. - Их правительство - Совет Сударынь - уверяло нас, что они все здесь... пацифисты... ну, или что-то в этом роде.

- Значит, не все, - серьезно взглянул мне в глаза предводитель. - Кир рассказывал, что туземцы - искусные вояки.

- Имея в своем распоряжении Гурл-Хи, быть пацифистом вполне возможно, тихонько возразил я. - Быть может, Кириллиос столкнулся с группой охотников?

- Может быть, и так, - он снова легко согласился. - Кир ведь знает, что командор прослушивает наши переговоры...

- Вот именно, - в свою очередь кивнул я, улыбнулся несколько смущенно и распахнул перед гостем полог своего купола.

- Кстати, великолепная идея насчет генной сыворотки, - воскликнул я, когда освободившийся от доспехов и вымывшийся Элсод вышел из санблока. Туземные женщины обладают исключительно интересными биотехнологиями, и они обещали нам создать нечто подобное...

- Повезло, - немного завистливо произнес лейтенант. - Жаль, что де Кастро и не подумает поделиться с нами.

- Ну, об этом могу подумать я.

- Ты что это, отговариваешь меня от похода к "Капитаньи"?!

- Нет, нет! Что ты! - замахал я руками. - Обязательно иди. Тем более, что с крейсером давно нет связи, и неизвестно, как они там... Один бог ведает, что еще натворит командор, а Элсуса нам терять нельзя! Де Кастро не взял с собой армию...

Брови Джакомо взлетели.

- Так... Пара десятков командос, десяток туземцев и отделение техников... - я выдавал военную тайну своего прямого начальника и не чувствовал себя предателем. Знал, что поступаю правильно. - Остальные заняты строительством крепости и... слушают проповеди туземных миссионеров.

- Да? - засмеялся Элсод. - Солдат так привлекла их религия?

- Это скорее идеология... и мировоззрение. Это нужно слушать самому... Их легенды говорят, что этот мир - не тупик, а дверь - вот в чем секрет! Многих, знаешь ли, угнетает невозможность покинуть планету. Эффект западни! У тебя такое было?

- Нет, - покачал головой Элсод. Настала пора моим бровям взлететь. - Я здесь чувствую себя свободным... Это пьянит...

"Значит, я был прав", - пронеслось у меня в голове.

- Что за люди - эти туземцы? - полюбопытствовал Элсод. - С Киром давно нет связи... Наверное, игры атмосферы...

- Матриархат, - усмехнулся я, - развитая биотехнология. Пацифизм. Очень стройный и явно искусственный язык. Они утверждают, что некие "смерчи" "взяли" их с Земли за несколько тысячелетий до Христа!

- Удивительно! - удивительно, как загорелись глаза у этого человека! Джакомо Элсод - вот кто действительно хочет и может жить здесь. Кто способен основать и развить крепкую колонию. Значит, я был прав. Значит, верно сделал ставки.

- После второго заката нас должна нагнать пара туземных Сударынь - это что-то вроде офицеров в их мирном народе. Вот тогда на удивляешься всласть. Они, кстати, должны доставить генную сыворотку. Готов снабдить тебя и твоих людей...

- Буду весьма признателен, - обрадовался тот.

- Конечно, - согласился я. - Мне же нужно обеспечить возврат кредитов. Я же банкир. Ты забыл?

Во всяком случае, смерть от удушья последним членам моего экипажа больше не грозила.

Через здоровенную дыру во внешнем корпусе крейсера со свистом проникал свежий, загрязненный пылью, биологически активной влагой и ароматическими градиентами воздух. С одной стороны, системы жизнеобеспечения корабля взвыли от возмущения и требовали предпринять немедленные меры по герметизации зараженного отсека с последующей очисткой. С другой стороны, больше не было нужды тратить милиэрги на очистку и регенерацию кислородного запаса. Я получил отсрочку прекращения своих мыслительных функций и если был бы в состоянии испытывать какие-либо эмоции, то, пожалуй, был счастлив.

Люди называют это надеждой. На самом деле, это лишь незначительное увеличение вероятности наступления желаемого события. Виду Гомо Сапиенс всегда не хватало логики. Хотя это и помогло им выжить, да еще и занять верхнюю строчку в "табеле о рангах" животного мира...

ПРИМЕЧАНИЕ: Последнее утверждение является гипотезой и верно с определенной степенью вероятности. Не может быть ни доказано, ни опровергнуто в виду недостатка начальной информации, а так же затруднительности проверки экспериментальным путем.

НАБЛЮДЕНИЕ N 6547654659767: Призыв человеческим существом на помощь некоего абстрактного понятия с собирательным наименованием "Бог" приводит к положительным результатам не более чем в 61,3% случаев, что не выходит за рамки наиболее вероятностного наступления желаемого события. Однако неоправданно выше предвычисленного значения.

Возможно, Юльке следовало сразу подать сигнал бедствия кружащемуся по низкой орбите суперкарго "Палладину". Малотоннажный грузовик не затронуло притяжением "звездного якоря", и он в любое время мог совершить мягкую посадку в непосредственной близости от крейсера. Определенно, стоило это сделать, даже увеличивая возможность временного прекращения моей полезной деятельности. Тем не менее, гиперпилот, воспринимавшая меня как друга (близкое, но не родственное существо), решила не тратить на сигналы остатки энергии. Как альтернатива простому и эффективному способу спасения было избрано совместное с Артемием Роничем взывание к богам без уточнения их локализации и средств связи.

Спустя три часа одиннадцать минут "Палладии" приземлился на плато в трехстах семидесяти одном метре по левому борту "Капитаньи". К сожалению, я не мог адекватно реагировать на все попытки команды суперкарго звуковыми сигналами привлечь внимание гиперпилота Юльки Сыртовой ли, Артемия Ронича ли. В виду вышеуказанного, не могу предъявить претензии руководителю команды "Палладина", принявшего решение дегерметизировать корпус крейсера с применением тактического оружия.

- Имеются ли на борту данного звездолета существа, не прекратившие свою жизнедеятельность? - на пределе возможностей своего органа для производства звуков сказал руководитель команды "Палладина".

Адаптированный перевод. Исходный текст: "Эй! Есть на этой лоханке, й...н...й...с...я...м...т (набор звуков, не несущих информации), кто живой?" Адаптированный перевод больше не использовался по рекомендации Ю. Сыртовой.

Имея в блоках памяти данные о сути любимых занятий вышеуказанного человеческого существа, я не сомневался, что команда суперкарго обязательно предпримет попытку проникновения вовнутрь корпуса "Капитаньи" с целью если не оказания помощи находящимся там человеческим существам, то для того, чтобы завладеть остатками оборудования и приборов. Вскоре группа из трех человек все-таки вошла в крейсер, непрерывно распространяя звуковые волны от варианта:

- Эй, Арт! Бродяга! Отзовись! Никогда не поверю, что ты сдох так по-сучьи! - самое крупное человеческое существо, руководитель экипажа "Палладина"; до:

- Борман, в которую тут сторону топать к ремонтным отсекам? - щуплый человек с увеличенным носовым хрящом.

Мне оставалось только светоиндикацией указывать им путь к каюте Юльки.

- Ха! - весьма эмоционально заявил третий член группы - женщина с молочными железами, не имеющими четко фиксированной формы - когда я вывел их к месту локализации гиперпилота и Артемия Ронича. - Так и знала, что ты вылезешь и из этого дерьма! Атридис, с тебя полкредита!

- А это что за медуза?! - пробасил старший группы, обнаружив открытый саркофаг Сыртовой.

- Не обижайся на этого бегемота, - смиренно попросил Ронич Юльку. - Они словно дети...

- Я и не думала, - величественно ответила гиперпилот. - Разве можно обижаться на мешок с навозом?

- Ого-го-хо-ха-ха! - взорвался старший группы. - Прости, прости, девка. Я-то думал фу-ты-ну-ты-тут-култура... А ты-то своя оказалась!

- Это гиперпилот "Капитаньи", Юлька Сыртова, - представил мою хозяйку Ронич. - А этот мешок... - капитан "Палладина", Борман. Астронавигатор Атридис Гаргонас и пилот Фрау...

- Привет, подружка, - искренне улыбнулась женщина с грузовика.

- Нельзя посветлее? - Гаргонас рылся в кошельке, выискивая проигранные деньги.

- Нельзя, - твердо сказала Юлька.

- А где ваш хваленый Супер-Мозг? - астронавигатор с суперкарго, будь я человеком, сразу бы мне не понравился. По всем шаблонам, использующимся в человеческой литературе, Атридис Гаргонас подходил как отрицательный персонаж. В базе данных, любезно предоставленной Джакомо Элсодом, информации о существе с таким именем вовсе не было. Будь у меня чуть больший запас энергии, я обязательно просканировал бы сетчатку его глаз, капиллярный рисунок конечностей и форму костей черепа. В резервных матрицах у меня были собраны сведения обо всех разумных существах, когда-либо имевших любые столкновения с органами защиты правопорядка Республики Земля. Вероятность того, что такой человек не оставил след в полиции Земли, была ничтожно мала...

Примечание: Атридис Гаргонас значится свидетелем нарушения общественного порядка. Планета Итали.

- Можно на два слова? - Ронич приложил раскрытую ладонь к груди, усиливая этим жестом просящие интонации голоса.

- Не стоит прямо ставить их в известность о наших затруднениях, посоветовал он, прежде дождавшись, когда троица отойдет на среднее расстояние шесть метров. - Они славные ребята, но главное для них - прибыль. Выгода! Позвольте, уж я буду вести переговоры?

- С каких это пор вы отделяете себя от них? - саркастично заметила гиперпилот.

- Я никогда не был торговцем, - Артемий резко приподнял и опустил плечи. Насколько мне известно, в данном контексте этот жест обозначал усиление заложенного в словах отрицания. Использование этого приема характерно для планет с низким уровнем развития. - Скажите только, что мы можем предложить в обмен?

- Я не очень понимаю, что на что мы собираемся менять? - с пониженной подачей энергии на приводы голосовых связок проговорила Юлька.

- Нам нужно чем-то заплатить за их помощь...

- У нас дома, - прошипела девушка, - за помощь не платят!

- Значит, Марс заселен неблагодарными ублюдками, - четко выговорил Ронич. - Нам нужно вырезать кусок обшивки крейсера, расчистить завалы, спуститься в подземелье пещеры, найти кнопку отключения "якоря" - и мы даже не поблагодарим их? Или вы планировали справиться со всем этим сами?

- Я хотела сказать, что если за помощь назначается цена, то это называется услугой!

- Да хоть филантропством назовите! Но нам необходимо участие этих людей, и они захотят узнать величину вознаграждения за свой труд.

Юлька задумалась. Я при всем желании не мог ей помочь. Даже если бы у меня и хватило эргов на поддержание разговора, я попросту не имел достоверных сведений о вещах, имеющих ценность для команды "Палладина".

- Она практически все уже забрали... То, что осталось - либо компоненты Эла, либо никому не нужный хлам...

- Золота точно не осталось?

Сыртова издала с помощью носа неопределенный звук, но спустя две секунды широко улыбнулась:

- Золото! Предложите им золото! Я же могу взять кредит у Танкелевича! Эл останется единственным ИсИном на планете, и мы быстро вернем заем...

Арт с применением лицевых мускулов растянул кожу на лице и кивнул.

- Эй, Борман, едрить твою через инжектор, - позвал он. - У нас с Ее Светлостью, Юлькой Сыртовой есть для тебя выгодная работенка...

Он так на меня посмотрел...

Наоми Рексос решила, что перед Судом Богов она просто обязана обучить меня паре-тройке специальных приемчиков командос. Так что мы уже третий долгий антаресский день скакали по пляжу, избивали вялые волны туземного, какого-то не настоящего моря, извивались на опушке швыряющегося колючками леса. Наконец, стало казаться, что даже моросящая мгла, в которую сошел хлеставший неделями ливень, уже не смоет пропитавший всю меня пот. И запах, запах, которого не было даже, когда я обделалась с ног до головы удирая на подбитом космолете от звена жучиных истребителей. Мокрая и от пота и от дождя, воняющая, словно сучка во время течки, грязная и с всклокоченными волосами - я была не в лучшей форме. Смотреть-то и не было особо на что... Но он ТАК на меня взглянул!

Черная, словно гудрон, Наоми, на коже которой капли любой влаги выглядели жемчужинами, стояла рядом. Но сразу поняла: незнакомый пухленький коротышка с печальными и неожиданно умными глазами, вышедший из леса в компании с несколькими закованными в броню бойцами, смотрел именно на меня.

- Добрый день, господин Танкелевич. Сэр, - уважительно воскликнула негритянка и зачем-то отдала честь. Брызги с мокрой майки упали ей на лицо, когда она грохнула кулаком по левой титьке. Однако на ее физиономии не дрогнул ни единый мускул.

- Явление Христа народу... - смущенно промямлила я.

- Очень может быть, - грустно улыбнулся Танкелевич. - Совпадения действительно есть: я тоже еврей и для вас могу оказаться Спасителем.

Банкир оглянулся.

- Кстати, вы не видели здесь неподалеку большущей груды золота?

Плавающие внутри стальных скорлуп командос, дружно заржали. Коротышка мог делать с солдатами де Кастро все, что угодно.

- Разве мы подавали сигнал бедствия? - бес противоречия. Снова и снова моим языком овладевал этот страшный монстр, и тогда уже ничего не могла с собой поделать. - Или предлагали тебе забрать золото?

- Ну, в некотором роде, оно уже мое, - снова улыбнулся Танкелевич. - Я полагаю, вы Белла Роу?

- А-ага, - скривилась я, словно собственное имя было мне противно. Пойдемте, мы отдадим ваше... имущество.

Мышцы ныли. И от гравитации, к которой я более или менее привыкла, и от физических нагрузок тренировок с Наоми. Усталость сгибала плечи. Да только не могла себе позволить расслабиться.

Сзади тяжело топали люди-танки - телохранители, или личная гвардия управляющего Банка и в грохоте их шагов терялись звуки, которые издавали при ходьбе негритянка и коротышка.

"То-то жирная Дашеску обрадуется", - непонятно к чему подумала я и разозлилась.

- Не очень-то я и рада вас видеть, - прошипела я, обнаружив, что Танкелевич легко семенит рядом. - Мы только-только обустроились. Нашли общий язык с рыбаками. Так нет! То сумасшедшие партизаны из леса выбегают, то вы. Одни хотят немедленно набить кому-нибудь из нас морду, другие - отобрать наш дом. Чем же мы провинились-то?

- Ну, зачем мне ваш дом, девушка, - возразил банкир. - Мне нужно только убедиться, что золото цело...

- Хрена ли с ним сделается! - и вовсе вспылила я. - Ни один из здешних жуков золото жрать еще не научился!

Толстяк заткнулся и молчал до тех пор, пока мы не начали тяжелый подъем на песчаный бархан отделяющий опушку леса от деревни туземных мужиков рыбаков и охотников.

- Вы за что-то сердиты на меня, Белла... - проговорил, наконец, Танкелевич. - Я пытаюсь понять, за что и не могу. Единственное объяснение, которое приходит в голову, это, что вы влюблены в меня...

- Ты просто похотливый, жирный, наглый, сукин кот, - я как-то сразу успокоилась. - Яичный сок ударил тебе в голову?

- Ну вот, - кивнул коротышка. - Вы и успокоились... Так, что за робингуды бродят в здешних лесах?

Секундой спустя мои объяснения ему уже не были интересны. Мы поднялись на вершину дюны, и нашим глазам предстало восхитительнейшее зрелище: наш дом.

Нам пришлось строить его быстро. Быстро изобрести новый строительный материал, браться за работу и не останавливаться пока все не будет готово. Знаете, как туземцы срубают деревья? Толстенные металлизированные стволы, об которые алмазные фрезы тупятся за пару минут? Место среза обмазывают каким-то составом и местные насекомые, сползающиеся тучами к обреченному стволу, делают все остальное. Понятно, что жуки не слишком торопятся, и на такой лесоповал уходит много времени. Такой способ, нам промокающим под проливным дождем, не подходил...

Судьба подарила нам много-много кирпичей. Сотни тысяч упакованных по двадцать штук в удобные для переноски контейнеры металлических кирпичей. Идеальный в насыщенной кислотами среде строительный материал - каждый ровно по одному килограмму. Все до одного помеченные маркировкой с гербом Республики Земля... Мы построили себе хижину из золота.

И что самое удивительное - местные мужики, сразу и безоговорочно подчинившиеся, не проявили ни капли эмоций, узнав о нашем решении. Раз четыре свалившиеся с Неба бабы захотели дом из желтого блестящего металла, значит так оно и ладно...

Золотое бунгало не могло похвастаться архитектурными изысками, но любой император не посчитал бы ниже своего достоинства жить в этой хибаре.

По утрам внутри было слегка сыро и зябко...

- Оригинально, - хмыкнул Танкелевич. - Пожалуй, это самый замечательный дом на планете!

- Меняю на люкс во второсортной гостинице на Новой Океании, немедленно предложила я.

- Боюсь, что обмен невозможен, - совершенно серьезно заявил банкир. Мы навсегда прикованы к этому миру.

- Что это значит, сэр?! - чернокожая красавица командос озадачено взглянула на пришельца.

- "Капитаньи" никогда больше не сможет подняться в космос. Земля доберется до Антареса не раньше, чем мы все тут постареем...

- Что это за хрень?! - не поверила я. - Стоило на пару месяцев оставить вас там... и вы уже угробили крейсер?!

- Я не собираюсь оправдываться! - ткнул пальцем мне в ложбинку между грудей коротышка. - Я сообщаю вам факты. И если они вам не по душе, так отправляйтесь-ка... в долгое эротическое путешествие...

И вдруг он засмеялся.

- Как все-таки забавно переводится на интерлинк простая русская фраза...

- Так как же мы теперь? - Наоми от волнения даже где-то потеряла свое милитаризированное "сэр".

- Нормально, девочка, - глядя на ветерана многих боев снизу вверх, покровительственно воскликнул Танкелевич. - Нас много, мы полны сил, туземцы не опасны. Построим города, потом звездолеты. Наступят времена, когда мы вернемся и заберем Землю у комми...

- Нехорошо переваливать свои проблемы на плечи правнуков, - прошептала я. - Да и не рискнула бы я назвать этих парней из леса пацифистами!

- Мы встретились с агрессивно настроенной группой туземцев, сэр, доложила Наоми, когда мы отдышались от новостей и тяжелого подъема на вершине дюны и продолжили путь к селению. - Сегодня на закате Беллочка участвует в шоу, которое они называют Судом Богов. На сколько мы могли понять их невнятные объяснения - это будет что-то вроде дуэли. ...И еще, сэр. Они утверждают, что взяли штурмом бастионы Кириллиоса Желлсона, что бы это ни значило.

- У местных здесь матриархат, - многозначительно заявила я и состроила глазки банкиру. - Девчонка и несколько пареньков со стреляющими палками вышедших из леса три дня назад потребовали права на поединок с одной из нас...

- С нашей старшей, - ввернула чернокожая.

- Вот как? - удивился толстяк. - Я полагаю, у них было численное превосходство, и они лучше вооружены

- Не то чтобы... - усмехнулась Наоми, показав свои аккуратные клыки. Сэр.

- Они сделали предложение, от которого мы не могли отказаться, коротышка, - пояснила я. - Тебе этого не понять... Мы хотим, чтобы туземцы нас уважали!

- Не смешите мои тапочки, мадемуазель, - поморщился тот. - Со мной два десятка командос, которые...

- Наоми в одиночку может вырезать всех этих цыплят за пару минут, почему-то в третьем лице о себе заявила негритянка. - И нас станут бояться, но не уважать! Кроме того, я подозреваю, с Киром было гораздо больше бойцов?!

- Оглянись! - простонал Танкелевич. - Сейчас же не Средние Века. Какие к черту дуэли... Пусть лучше скажут, где спит Гурл-Хи!

- Хорошо, - легко согласилась я. - Когда пристукну того мальчика, спрошу про твоего Хура-Хура... Надеюсь, он того стоит!

- Гурл-Хи! - четко выговорил банкир. - Это очень важно! Гораздо важнее, чем ваша или моя жизни.

- Только не моя! - обиделась я.

- Ну, вы - исключение, - улыбнулся похотливый толстяк.

- И-и-и-игор И-и-и-зззраэрыч! - завопила на самом интересном месте, выбегая из нашей поблескивающей хижины, Хелена Дашеску. --Наконец-то вы меня спасли!

- Бежал, аж спотыкался, - язвительно заметил Танкелевич, отступая за спины бронированных телохранителей, в поисках защиты от слюнявых восторгов своего представителя. - Надеюсь с ведомостями на груз у тебя все в порядке?!

Хелена - единственная из нашего экипажа, кто так и не смог привыкнуть к лишней трети своего веса. Не знавшие и секунды тренировок мышцы одрябли, кожа разрыхлилась. В итоге гравитация чертовски сильно изменила ее тело. Словно с ее лица сошла лавина. Или кости вдруг сбежали, или мама поленилась, как следует замесить тесто, из которого Хелена была потом слеплена...

- Тебе срочно требуются услуги косметолога, - озабоченно заявил лицемерный коротышка, не торопясь, однако, покидать свое убежище.

- Как только мы с вами покинем эту паршивую, гадкую, вонючую... Дашеску многому научилась у нас. Теперь ей не нужно было копаться в памяти в поисках ругательств. Грязные словечки косяками плавали прямо на поверхности ее разума. - ...засраную жопу, которую туземные ублюдки почему-то называют "Ом".

- Крейсер совершил посадку и больше никогда не взлетит, - негромко сказала Наоми.

- Что ты сказала?! - заорал банкир и, от волнения даже вышел из-за широких спин ухмыляющихся командос.

- Я сказала... - снова начала было негритянка, но Танкелевич довольно грубо ее перебил:

- Помолчи! - и снова закричал, тыкая пальцем в Дашеску. - Как ты сказала, они называют планету?

- Ом, - ответила я, стараясь не смотреть на покрасневшую от неожиданной грубости и испуга Хелену. - На их языке это означает...

- Я знаю... - неизвестно чему обрадовался Танкелевич. - Это значит "было-есть-будет". Просто "мир"... Усмешка Судьбы. Ом Свасти! За этот мир, конечно, стоит драться!

- Значит, придется, - вздохнула я.

- Что вы сказали, три-лейтенант? - коротышке, похоже, наскучило все-таки веселиться в одиночку.

- Прочисть уши, недомерок, - беззлобно посоветовала я. - Я сказала, что сегодня вечерком кое-кому из нас придется хорошенько начистить задницу одному нахальному аборигену.

Танкелевича что-то останавливало в паре шагов от золотого дома.

- Нельзя ли перенести дуэль на завтрашний вечер? - после некоторых раздумий, поинтересовался банкир. - У меня с собой есть генные сыворотки... Вам будет значительно легче справляться с гравитацией, но на перестройку организма требуется определенное время!

- Суд Богов переносить нельзя. Сэр, - покачала кучерявой головой Наоми. - Беллочка справиться и так. Сэр... Если бы на ее месте была я!

- Да я не особо-то и напрашиваюсь. Нахрен мне это надо! Только с "демоном ночи", - я кивнула в сторону негритянки, - они драться отказались.

- А Энгельман?

- Таня? Она... занята.

- Энгельман, сэр, занимается, как она говорит, растормаживанием половых гормонов, - уточнила командос.

- И просвещением туземцев в вопросах секса, - выплюнула, словно горькую ягоду, Хелена.

- Где тут записывают в туземцев? - пробасил один их телохранителей Танкелевича.

- На пляже, - любезно подсказала Дашеску и выгнула губы, выражая отношение к миссионерской деятельности Тани.

- Что за мир, - ни к кому определенно не обращаясь, перестав смеяться, проговорил банкир и взглянул мне в душу. - Одни бабы пачкают мозги солдатам, другие... охмуряют аборигенов. В матче Ом - Земля, счет 1:1.

- Еще посмотрим, чьи Боги лучше, - философски заметила чернокожая воительница.

- У местных нет ни единого шанса, - охотно поддакнул тот.

- Ладно, - с чего-то взбесилась я. - Увидимся на Суде. Мне нужно отдохнуть.

Теперь поставила бы полные баки топлива на кон против любого, кто сказал бы, что Танкелевич хоть близко подойдет к нашей хижине пока я там. Если, конечно, он смотрел... Мечты увели меня в мир снов.

Мне приснилось, что Таня плюнула в лицо банкиру, а негритянка поддала ему под зад. Я засмеялась и проснулась.

Почему-то мне стало его жалко.

С таким... Как бы по точнее выразиться... Чувством обостренной нежности я и отправилась на Суд Богов.

Можно было сразу догадаться, что ради меня не станут строить Колизей. Ну, уж на простое огороженное место все-таки рассчитывала. Северные бородатые доисторические папуасы с Земли, которых почему-то назвали в честь самого распространенного типа патрульных фрегатов - викинги - для дуэлей использовали маленькие каменистые островки. Двое сходили на выбранный клочок земли, а остальные сидели в своих примитивных лодках и ждали чем все закончится. Тысячелетия спустя, я вошла в свободный от толпы круг на мокром песке неземного пляжа, с чувством, что схожу, наконец, с корабля. На землю. И при любом исходе Суда уже никогда не вернусь. Только зрителям тоже не суждено покинуть остров...

И их тоже было жаль...

На противоположном краю "ринга" на песке сидел соперник - туземный паренек лет двадцати по стандартному счислению. Лицо серьезное, губы сурово сжаты, брови нахмурены - живое олицетворение бога Войны. Однако и эта его насупленность не могла вызвать ничего, кроме жалости. Откуда ему было знать, что вовсе не с ним я должна была сразиться. Главным врагом была Судьба.

- Туон ги са райосс! - тонким голоском величественно заявила девочка, которой ну никак не могло быть больше двенадцати.

- Вы можете начинать, - хладнокровно перевела подозрительно быстро изучившая туземный язык Ноэми. Может статься, не зря ее считали демоном.

Дашеску, прямо-таки раздуваясь от самолюбования, вытянула вперед руку с опущенным большим пальцем.

- Знаешь, куда себе его засунь?! - немедленно среагировала оказавшая нам честь своим присутствием Энгельман. Любовь - зла...

- Победи, - одними губами сказал Танкелевич. - Победи, и тебя ждет большое будущее!

Конечно, ждет. Ему, моему будущему, не привыкать...

Паренек неторопливо встал и вышел на середину. Оружия у него не было, как мы и договаривались. Я встряхнула головой, пытаясь отогнать излишние для боя мысли, и отправилась навстречу.

Был он невысок, поджар и сух, этот воин адского мира. И, несмотря на возраст, награжден от природы чудесным комплексом мышц. Он вообще напоминал бойцовую собаку, вроде питбуля. Только без клыков. Впрочем, с волчьими зубами его образ был бы совершенно законченным.

Почему-то было важно, чтобы он начал первым. Чтобы первым прикоснулся ко мне и этим, вроде бы, снял запрет... печать... Седьмую... Освободил моего демона, мою ярость, мою силу.

Парнишка принял почти правильную, как сказала бы инструктор из командос, защитную стойку и замер в ожидании. И стал моим зеркальным отражением. Один учитель из школы военных пилотов, который преподавал нам основы истории и, по совместительству, древние боевые танцы, однажды сказал: "В этом виде боевого искусства проигрывает всегда атакующий!" Этого не могло быть, но, похоже, сопляк с окраины обитаемого Человечеством мира слышал слова старика своими собственными ушами.

- Ну, давай начинать, шмакодявка, - нервно сказала я и поменяла опорную ногу.

- Ларан бъярдр, - буркнул себе под нос соперник, но с места не двинулся.

Если его план был дождаться, когда мои мышцы занемеют или устанут поддерживать излишне тяжелое тело - я должна начать первой, что уже ошибка. С точки зрения того древнего единоборства, от которого даже названия не сохранилось в памяти. И с точки зрения чужака из чужого мира. Да только Ноэми думала совершенно иначе. По ее школе следовало начать быстро, нанести один, максимум - два, очень точных и сильных удара, выложиться, а потом присесть отдохнуть на трупе врага.

Секрет в слове "враг"...

Презабавное противостояние продолжалось уже минут пять, но почему-то никто так и не засмеялся. Наконец противник расслабился, повернулся спиной и сказал что-то на своем эльфийском языке.

- Он не может сражаться с женщиной, - фыркнула негритянка. - Джентльмен хренов!

- Ничья! - сказала я хрипло. - Переведи ему. Ничья!

В битве с судьбой нельзя победить. Но и проиграть тоже нельзя.

- Вот и ладно, - облегчено кивнул Танкелевич. - Вот и хорошо. Еще не хватало испортить такое личико...

Почему-то мне показалось, что презрительно скривившая губы девочка-командир моего соперника тоже удовлетворена.

Да здравствует мир! Я почти влюбилась в Танкелевича...

Стены подземелья имели явные следы обработки.

- Ронги Ло, - прикасаясь кончиками пальцев к высеченным в базальте символам, уверенно сказал Борман. Удивительно было видеть этого огромного человека с такой осторожностью относящегося к всего на всего камню.

- Одиннадцатая луна, - соглашаясь, кивнул Ронич, протянул руку, но в последний момент ее отдернул, как от ядовитой жабы.

- И болота Сандориана, - любезно подсказал Элсус из висящего на шее Арта коммуникатора. - Кроме того, есть подозрения, что мегалитический комплекс на Эль-Набуре имеет то же происхождение. Доктор Ладу из Индонезийского университета полагает, что мегастеллы на плато Куэртолин при виде сверху складываются в один из этих символов...

- Заткни эту шарманку, Арт, - хмыкнула Фрау. - Железяка полагает, что мы не умеем читать.

- Простите, мэм, - отчеканил компьютер и замолчал.

- Гадость, гадость, гадость, сраная гадость, - причитал Гаргонас, затравленно озираясь.

- Ты не говорил, что у тебя клаустрофобия, - заметил Ронич. - Хотя от этой мрази и у меня мороз по коже.

- Здесь действительно становится прохладнее, - поежилась Фрау. - Эл, я права?

- Да, мэм, - с готовностью отозвался тот. - Температура упала на один градус.

- Таким ты мне нравишься больше, - удовлетворенно кивнула женщина. Продолжай в том же духе.

- Мрази, гадостные мрази, жабы паршивые, - не унимался астронавигатор. - Мразевые гадости... Атридис даже притаптывал от омерзения.

- Надо было прихватить парочку сканеров, - почесал затылок Борман. - Я ведь хотел прибрать несколько таких с крейсера... Чего им там пропадать...

- Можно подумать, у тебя нет своих, - не поверил Арт.

- Мои - устаревших моделей, клянусь мамой, - смутился гигант.

- У тебя ее никогда не было, - отмахнулся Арт. - Ты родился в репликаторе.

- Ну и что теперь? - встал в позу Борман.

- Да какая разница, - легко согласился путешественник. - Сканеры, и правда, нужно было захватить.

- Мразевый навоз, - нашел новую тему Гаргонас. - Навозная гадость и мразь!

Знаки, вырезанные в камне, действительно выглядели чуждо. Мохнатый паук на снежно-белой простыне смотрелся бы более естественно, чем эти агрессивно оплетающие неровные стены барельефы. Они были столь же гадкими, как... умышленно заразить новорожденного сифилисом... Учитывая то обстоятельство, что разбросанные по разным планетам комплексы неизвестных Строителей обычно были полны коварных ловушек, чувства переполняющие Атридиса Гаргонаса становились вполне понятными.

- Ну, все! - наконец выдохнул навигатор и стремительно шагнул к стене, на ходу расстегивая ширинку.

- Это происходило на всех планетах, - нашел оправдание спутнику Ронич, и отвел глаза от испражняющегося Атридиса.

- Инстинкт присущий большинству хищников Земли, - на пределе слышимости прокомментировал Элсус. - Ароматические метки захвата охотничьих территорий.

- С удовольствием поохотился бы на этих тварей, - заржал Борман. - Я видел пару добрых ружей на "Капитаньи"...

- Может, им на твои пули - начхать, - не дала теме развиться Фрау. Кто-то постарался за нас. Даже скелетов не осталось...

- Жаль, - отважно оскалился богатырь.

- Гавно это все, - процедил навигатор сквозь сжатые от ужаса зубы. Мразь и гавно. Я дальше не пойду!

- Успокойся, - Фрау положила ему руку на плечо. - Всем страшно... Они, правда, все уже сдохли! Эл, подтверди!

- Они - это кто? Мэм, - сделал вид, что не понял супермозг.

- Не выделывайся!

- Ни в одном из обнаруженных ранее ксенокомплексах не обнаружено биологических останков их создателей, - отбарабанил Элсус. - Вы это хотели услышать, мэм?

- Что-то в этом роде, - кивнула Фрау. - Слышал?

- Там, так же не было обнаружено и действующих устройств, - добавил компьютер. - "Звездный Якорь", как вы его называете...

- Заткнись! - прорычала женщина, тыкая пальцем в грудь Роничу. - Кто тебя спрашивал?!

- Это что, правда? - забеспокоился Борман.

- Ты лучше прикинь, сколько стоит всего один такой приборчик, - спасая экспедицию, без большой, впрочем, уверенности, воскликнул Ронич. Триллион?! Два?!

- Сколько, ты сказал? - неожиданно перестал трястись Гаргонас. - Это, правда, может столько стоить?

- Конечно! - решительно продолжил Арт. - Как назначить цену на Джоконду?

- Чего еще за Законда? - подозрительно склонил голову капитан "Палладина". - Мы не договаривались ни о какой Законде!

- Картина такая, бестолочь! - пояснила Фрау. - Очень старая... и красивая.

- Баба загадочно ухмыляется, - забыв на время про свои страхи, взмахнул руками навигатор. - Висела в музее на Земле. Если ее продать, можно полпланеты купить!

- А может быть и всю, целиком, - кивнул Арт.

- Ржете все, - не поверил Борман. - Планету за бабу с губами... гигант пальцами растянул себе рот в гротесковую улыбку, - нашли дурака!

- Она же одна! - Ронич бросился защищать творение Великого Леонардо. Во всем мире!

- Фрау вон, тоже одна во всем мире, - обрадовался капитан. - За нее можно купить хоть одну ферму на Лироссе? А?

- Фрау же нельзя повешать на стену в музее, - последний аргумент Арта.

- Пожалуй... Но мне она нравится, - сиял Борман. Не часто ему получалось переспорить Ронича.

- Я тоже тебя люблю, ублюдок, - беззлобно отозвалась женщина.

- Фигня, - не оценил подвиг своего капитана навигатор. - Баба- фигня. Но вот пара зажигалок этих... говеных мразей... действительно дорого ценились бы! Но без сканеров тут нефиг делать! Давайте сходим...

- Если вы не против, мэм, - начал было Элсус, и примолк, поджидая разрешения Фрау.

- Ну, что там еще?

Ронич почувствовал себя... электродвигателем. Шасси для суперкомпьютера. Средством передвижения. Рикшей для набора проводов...

- У меня есть карта всех полостей в каменной основе плато, заторопился мозг. - Я могу служить лоцманом.

- Вот это здорово, - оптимистично вскричал Ронич. - Давайте вернемся за Сыртовой и продолжим путь вниз.

Юлька Сыртова парила в саркофаге, который, в свою очередь, парил над неровным полом шахты. Холодный белый свет люминофор хорошо освещал резкие, контрастные барельефы на потолке и стенах, только вряд ли гиперпилот мертвого корабля их видела. Перед ее мысленным взором сияли нетленные звезды...

Две кристально-чистые слезинки скатились из уголков глаз, оставив влажные дорожки, но и этого Юлька не почувствовала. Впервые за десять лет, без малого треть ее жизни, она осталась вне незримого присутствия Элсуса. Впервые ни за что и ни за кого не была в ответе. Никем и ничем не нужно было управлять. Словно душа покинула девушку. Что-то, гораздо более важное, чем какой-то орган - часть жизни, корни, память... Ничья, никому не нужная, с неуклюжим, не приспособленным даже для земной гравитации телом, потомок хозяев Марса, лежала она на глубине нескольких сотен метров под поверхностью абсолютно чуждого, смертельно опасного для нее мира и мечтала о звездах. Существах, столь же одиноких, как и она сама.

- А вот и мы! - жизнерадостно провозгласил Ронич, только что, который уж раз, спасший жизни Эла и Юльки. - Можно продолжать путь...

Если бы гиперпилот осознавала, что плачет, она, пожалуй, попыталась бы скрыть слезы. Ронич, не умеющий читать мысли, по-своему истолковал их причину.

- Не нужно бояться, - уверенно заявил он. - Я вас не брошу.

Арт во все глаза смотрел на сверкающее нечеловеческой белизной, едва прикрытое одеждой тело в саркофаге. Смотрел так, словно только что впервые увидел. Смотрел на идеальные даже для земных красавиц небольшие груди, на резко контрастирующие с белизной кожи алые губы, на большие небесно-голубые глаза, опушенные длинными, с крохотными капельками влаги, ресницами. Смотрел и не замечал ни аномально коротких ног, ни чрезмерно большой головы, ни сотен трубок и проводков, торчащих из девушки в самых неожиданных местах.

- Не нужно бояться, спящая... - снова проговорил он и смутился.

- Красавица, - твердо закончила Юлька и улыбнулась: - Поехали дальше? Эл с вами?

- Я оставил коммуникатор Борману, - впрягаясь в приделанные спереди саркофага тягла, прокряхтел Арт. - Эл обещал предупреждать нас о ловушках... Там, знаете ли, не безопасно.

- Сандориан, - не то, спрашивая, не то, утверждая, сказала Сыртова.

- А? Ну, да. Похоже.

- Мне кажется, что... остановитесь!

Ронич чуть не запнулся и не упал, однако послушно остановился и повернулся к пилоту лицом.

- У меня есть подозрение, что в окрестностях свободного поля Новой Океании я атаковала космолет создателей всего этого!

И минуту спустя, сочтя потрясенное молчание Арта за неверие, торопливо добавила:

- Потомков... Нужен Эл, чтобы сделать анализ...

- Не говорите этого остальным, - совершенно серьезно посоветовал Ронич. - Умрут со страха. Если вы правы, на наших колониях скоро начнется веселенькая заварушка! И комми сильно пожалеют, что победили!

- Дай Бог, чтобы я ошибалась! - вздохнула под суровым взглядом колониста Юлька.

- Дай Бог, - охотно согласился тот, еще пару секунд смотрел на строго сжатые губы пилота, а потом снова впрягся в тягла.

Впрочем, не смотря на слишком сильное притяжение, из сил Ронич не выбился - идти было недалеко. А там его место занял Борман, которому такой груз был нипочем.

Коридор продолжал опускаться. Время от времени Эл предупреждал шедшего впереди с галогеновым факелом Арта о пустотах, в которых могли скрываться ловушки. В двух случаях так оно и было...

Несколько раз ход раздваивался. Элсус уверенно вел экспедицию к сердцу подземелья.

За одним из бессчетных поворотов в мертвенно-голубой свет факелов попало нечто, снова чуть не повернувшее начинающих спелеологов вспять. У испещренной отвратительными письменами наклонной стены в позе, вполне удобной для трупа, сидел скелет. Или, скорее, мумия. В сухом, лишенном гнилостных бактерий воздухе комплекса тело мертвого человека ссохлось, кожа обтянула остатки мышц и кости.

Поверх истлевшей одежды на мумии был надет панцирь совершенно удивительной конструкции. На поясе висело несколько удивительных приборов.

Но в этом мертвеце не было бы ничего слишком уж экстраординарного для этой планеты, если бы напротив мумии не находился, тоже, к счастью, в виде скелета, огромный, величиной с жеребенка, паук.

- Амба, - выдохнул Гаргонас. - Гадостная мразь и мразевая гадость. Все по уши в навозе. И мы тоже.

- Чего ты расхныкался-то? - присев на корточки рядом с арахнидом, проворчала Фрау. - Два трупа. Каждый старше твоего прадедушки.

- Бр-р-р. Ненавижу пауков, - скривился Атридис. - Мразь.

- Это не совсем паук, - отважно прикасаясь к останкам, проговорила женщина. - Арахноид, и явно ксенопроисходжения. Он даже не совсем насекомое.

- Ненавижу пауков и не совсем пауков, - стоял на своем астронавигатор.

Ронич, чтобы как-то уравновесить внимание живых к мертвецам, присел возле человека.

- Несомненно Гомо Сапиенс, - неуверенно заговорил он. - Интересно, сколько времени он здесь лежит? Юлька Сыртова, до этого почти безуспешно вытягивавшая короткую шею в попытках хоть что-то увидеть, теперь завертела лобастой головой в поисках коммуникатора.

- Эл! - наконец крикнула она.

- Юлька, - с готовностью отозвался компьютер. - Ты хочешь, чтобы я попытался определить возраст мумии?

- Мог бы и сам догадаться, - слегка ревниво проворчала Фрау укротительница компьютеров в отставке. - Безмозглая железяка.

- Учитывая среднюю плотность человеческого тела, объем влаги в теле, температуру и влажность помещения...

- Короче! - прорычал Борман, ковыряющийся в каком-то, уже снятом с пояса мертвеца, приборе.

- Около восьми тысяч лет, - торопливо закончил Эл.

- Ни хрена себе! - покачал головой капитан суперкарго. - Здесь, у черта на куличках, в подземельях, валяется дедушка Александра Маркеловского!

- Македонского, - автоматически поправила Сыртова. - Хотя во время смерти этого человека македонцы еще в пещерах жили...

- Да какая разница, - взвыл Атридис, - когда сдох этот мужик. Гораздо важнее - живы ли в этих норах такие мрази!

Навигатор не нашел в себе сил даже поднять руку в сторону арахноида, ограничился кивком.

- Нет, этот-то точно сдох, - успокоила его Фрау.

- Все! - подвел итог Борман. - Мы свое получили. За эти два э...

- Экспоната, - подсказала женщина.

- Тела, - веско сказал капитан. - Музей на Океании нам кругленькую сумму точно отвалит. Плюс еще замечательные, чертовы "зажигалки".

Несмотря на его усилия, ни один из снятых с пояса мумии приборов не желал раскрывать своего предназначения.

- Но, мистер Борман... - возмутилась Сыртова.

- Чего, твоя Светлость? - невинно захлопал глазами здоровяк. - Конечно, мы больше не требуем никакой оплаты.

- Значит, ты отступаешь? - воскликнул Ронич.

- Что-то вроде этого, - нехотя согласился тот.

- Значит, ты пас? - коварный Артемий гнул свое. - Выиграл миникредит и бросаешь игру?

- Как это? - недоверчиво прищурился капитан.

- Сегодня тебе везет, мужик, - ораторствовал Ронич. - А ты схватил мелочевку и собираешься отказаться от настоящих сокровищ? Бросаешь карты, когда игра только началась?

- Неудачное сравнение, - заметил Гаргонас. - Ты и в покере всегда блефуешь.

- Посмотри на эти два тела. Я блефую?

- Если это тобой устроено, то ты сам себя перепрыгнул, - покачал головой Борман.

- Ты ничего не теряешь в любом случае, - последний аргумент космического Улисса был не слишком убедителен, но Борман уже колебался.

- Толстяк прав. Нужно хватать, что плохо лежит, и мотать отсюда. А то сдохнем там все, как этот... бедняга.

- Мертвые не кусаются, - хмыкнул Ронич.

- Ладно, хитрец. Идем дальше, - согласился капитан, - только учти: при первой же опасности мы уходим.

- Договорились, - улыбнулся Арт и тут же напомнил богам о своем существовании. Могучий колонист легко поднял арахноида и поставил мумию в ногах Сыртовой. Секундой спустя, между лап чудовища примостился и труп человека.

- Не пугайся, твоя Светлость. Мертвые не кусаются. Арт, скажи ей, неуклюже успокоил Юльку Борман.

- Может, заберем это барахло на обратном пути? - затравленно рассматривая ввалившиеся глазницы инопланетной мумии, предложил Гаргонас.

- И не заикайся, - отрезал капитан. - Экспонаты едут с нами.

Здоровяк схватил канат, и караван двинулся.

До сердца подземелий оставалось совсем немного. Коридор заметно расширился, вязь письмен теперь покрывала не только стены и потолок, но и пол. И вот наступил момент, когда стены шарахнулись в стороны, и экспедиция вышла в столь огромный зал, что свет фонарей не в силах был осветить его целиком.

В самом центре циклопической пещеры находилось нечто, напоминающее стальную распустившуюся розу размером с двухэтажный дом. И если бы змейки молний, пробегающие по лепесткам этого "цветка" были бы хотя бы красного цвета, впечатление было бы полным.

- Ни хрена себе, - зачарованно проговорила Фрау.

- Давайте-ка по быстрому найдем, где тут кнопка, и пойдем домой, почти ровно предложил астронавигатор и смело шагнул в темноту. - Я - налево.

- Подойди поближе, - попросила не имеющая возможности выскочить из своего саркофага Юлька.

- Конечно. Не стесняйтесь! - загремел усиленный мегафоном голос командора де Кастро. - Не скажу, что рад вас видеть, но не убивать же вас... сразу.

ЭПИЛОГ

Облаченные в броню высокой защиты боевики командора выглядели нелепо и сами это понимали. И от того злились.

У конусообразного холма собрались почти все. Клерки Танкелевича, соратники по беспримерному переходу Каутина через весь остров, освобожденные из партизанского плена одним кивком Сударыни бойцы Желссона. Юлька Сыртова в парящем саркофаге и с коммуникатором прямой связи с Элсусом. Пи Карфулаанен и подавленный, понимающий, что теряет жену на всегда Луи Чен. Большущая толпа людей из всех групп и группировок с "Капитаньи", в ожидании Чуда.

И несколько туземных женщин, для которых чудо было обыденным делом. И все еще считающих, что этот мир принадлежит им...

- ...И сим отдаю все эти земли и все, что в них найдется собственностью командора Бартоломео Эстер де Кастро и его потомков. Вовеки веков! португалец, с трудом сдерживаясь чтоб не приплясывать на месте от восторга, картинно взмахнул половинкой неровно разорванного сделанного с орбиты голоснимка северного острова. - И призываю в свидетели всех населяющих этот мир!

В принципе, сделка была оговорена заранее, и на необходимости этого шоу настаивал лишь командор. Ни кто особенно и не спорил, тем более что каждый из предводителей отрядов новых конкистадоров, не прочь был посмотреть на вожделенное чудо-оружие - Гурл-Хи.

- Что теперь? - нетерпеливо воскликнул де Кастро, обращаясь к служившей ему переводчиком Ноэми. - Я должен сказать: "Сезам, откройся"?

Борман громко хрюкнул и, не удержавшись, засмеялся.

- Нам пора сваливать, - утирая слезы, наконец, заявил капитан "Палладина". - Арт, ты точно решил остаться?

Ронич кивнул.

- Дело твое, - посерьезнел Борман. - Нам тебя будет не хватать... А то, может...

- Нет. Я остаюсь, - мягко повторил звездный Улисс и положил ладонь на снежно-белую верхнюю панель саркофага.

Золото уже погрузили на борт суперкарго, попутно освободив его от трофеев добытых на терпящем бедствие "Капитаньи". Танкелевич реквизировал все имущество принадлежащее Банку. Тела арахноида и сапиенса, вместе со всеми обнаруженными в подземельях приборами, тоже перекочевали в трюмы-сейфы поверженного гиганта крейсера. Борман не возражал. Взамен он получил лишнюю сотню килограммов из золотого запаса Земли.

- Сударыня говорит, что вход в Правь открыт.

- Идите, воины, - вычурно выразился де Кастро, - и принесите мне Гурл-Хи!

Десяток солдат, стесняясь своих скафандров, заторопились к слегка светящемуся входу в укрытый под слоем почвы звездолет-артефакт.

- Всем пока, едрешкин корень! - взревел Борман, торопливо, не оглядываясь, взбежал по пандусу и захлопнул за собой люк атмосферного шлюза. Минутой спустя, "Палладин" вздрогнул и одним рывком ушел в бирюзовое безоблачное небо. Кораблику предстоял долгий путь к обитаемому миру.

Прервалась последняя нить, связывающая потерпевших кораблекрушение землян с Человеческой Ойкуменой.

- Ну, что там?! - притоптывая и не замечая этого, крикнул командор.

- Несут, - поторопился успокоить командира Перелини.

Наконец, из горы показались бойцы, несущие яйцо Зверя. Де Кастро торжествовал. Пусть яйцо оказалось размером с кулачек ребенка, пусть выглядело оно ни каким не оружием, а простым птичьим, вроде куриного. Командору было плевать на внешние атрибуты. Главное, Гурл-Хи был у него в руках! А значит, должна была исполниться его розовая и пушистая мечта!

- Давай, давай, спроси их. Как оно включается!?

Негритянка зачирикала на туземном языке, а португалец вдруг подумал, что однажды, теперь уже давным-давно, в Ангольском городке, его история началась с чернокожей девушки. И ей же кончается. Почему-то он так и подумал: "кончается"...

- Сударыня говорит, что здесь нет врага, чтобы Зверя можно было освободить.

- Как это, нет врагов?! - подозрительно прищурился командор и оглянулся на о чем-то спорящих, Ронича и Желссона. - А это кто?

- Сударыня говорит, что Гурл-Хи может пробудить только женщина и только если людям снова придется сражаться с яйцерожденными, да сотрется их имя...

- Похоже, твое супероружие оказалось узконаправленного действия? хмыкнул Арт. - И, похоже, оно работает только против одной расы?!

- Ты знал!? - взревел де Кастро. - Ты знал, пес, и ни чего мне не сказал?!

Командор потянулся к пустой кобуре на поясе, но пальцы не нашли надежной рукоятки пистолета.

- Все вы знали?!

Кириллиос, откровенно глядя в налитое кровью лицо де Кастро, засмеялся.

- Но ведь должно быть оружие и против людей, - брызнул слюной цепляющийся за остатки разума португалец.

- Орл-Хи? - переспросила Ноэми. - Да, такое оружие есть. Но оно на другой планете...

Все смотрели на де Кастро. Все ждали самой чудовищной вспышки ярости, которая только может родиться в теле этого человека. А он, задрав голову в небо, пытался разглядеть пылинку готовящегося к гиперпереходу "Палладина".

И только Великий Космос был преградой между Мечтой и Воплощением.

На планете Ом брала разгон новая история...

2002 г.