Глава 11

В фирме акции Сан-Антонио летят вверх, словно курс золота в дни правительственного кризиса. Не успел я появиться, как все свободные парни, толкая друг друга, открывают для меня двери, ведущие к боссу.

Он на месте – серьезный, бледный, с черепом цвета слоновой кости – проверяет, не смылись ли его запонки.

– Слава богу! – восклицает он при моем появлении. Раз уж он упомянул суперглавного патрона, значит, в его Котелке все кипит.

– Ну что? – спрашивает он. – Как прошло похищение?

– Великолепно, – отвечаю. – Я познакомился с Анджелино. Более того, с сегодняшнего дня я на него работаю.

Достаю из кармана сто штук, которые мне дал сицилиец,

– Вот аванс...

– Что вы говорите?

– Он отстегнул мне сто кусков, чтобы скрепить сделку. Отдайте это в благотворительный фонд полиции. Оставьте только одну десятку, чтобы оплатить выпивку для всех. Не каждый день гангстеры проявляют щедрость, а? Я коротко рассказываю ему, что произошло. Он слушает так внимательно, что даже не теребит свои манжеты и не гладит лысину.

– Как видите, – говорю я в заключение, – этот человек – загадка. Под его заурядной внешностью торговца неаполитанским кьянти скрывается один из самых хитрых гангстеров, которых я знаю. Я ничего не понял в его поведении и не знаю, искренен он был со мной или нет. При кажущейся честности и внешнем добродушии любителя подраться это скрытный, хитрый и безжалостный человек... Что вы об этом думаете?

Шеф берет промокашку и начинает разрывать ее на части.

– Что он сказал, когда вы ему открыли, что знаете, что бюст Монтескье на Ке д'Орсей набит взрывчаткой?

– Ничего. Посмотрел с любопытством и интересом... – Я пожимаю плечами. – Откуда мне знать, что он при этом думал? Разве можно прочитать какое-нибудь выражение в его поросячьих глазках? Шеф улыбается.

– Да, он должен уметь скрывать свои мысли...

О себе босс так сказать не может. В его голосе звучит какая-то горечь.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Сан-Антонио, – говорит он, – я посылал туда саперов...

– Хорошо! Ну и как, получилось? Он делает паузу.

– В бюсте ничего не оказалось. К тому же он цельный.

Я как будто сел на провод под высоким напряжением.

В бюсте ничего не оказалось? Но тогда вся моя теория разрушается, а Анджелино посмеялся надо мной, сделав вид, что поверил в мой треп.

Что все это значит?

Если макаронник понял, что я лепил ему горбатого, то почему оставил на свободе, хотя мне известно его укрытие?

Что-то тут не сходится.

Большой босс не нарушает мои раздумья.

– Скажите... – произносит он вдруг.

– Да?

– Недавно, по телефону, вы говорили мне о девушке, изготовившей копию бюста.

– Клод Ринкс?

– Именно...

– Она умерла? – спрашиваю я, сжав кулаки. Он качает головой:

– Час назад ее похитили из версальской больницы. Я просовываю палец под ворот рубашки. Лучше не сделают и в Голливуде. Такое чувство, что на экране вот-вот появится надпись: «Конец первой серии»...

– Похитили?

Я повторяю это слово недоверчивым тоном мужа, видящего свою благоверную выходящей из дома свиданий под ручку с черномазым.

– Ей стало лучше, – говорит шеф, – врачи уже начали проявлять осторожный оптимизм... Два типа, одетые санитарами, переложили ее на носилки и унесли. Во дворе их ждала «скорая»...

Он пожимает плечами.

– Естественно, сценка не привлекла никакого внимания. В больнице санитары и «скорые» – обычная вещь.

Я с этим соглашаюсь.

– Можно задать себе кучу вопросов, – продолжает босс, – но выработать приемлемую версию сложно. Поражает одно обстоятельство. Сначала гангстеры дерзко пытаются застрелить девушку прямо у вас под носом, но она остается жива, и тогда эти же гангстеры снова идут на большой риск и похищают ее из больницы. Таким образом, мы можем предположить, что они больше не желают ее смерти, потому что им было гораздо проще добить тяжелораненую в постели, чем похищать ее. Что же произошло между прошлой ночью и сегодняшним утром, что так изменило их намерения?

Он смотрит на меня.

– Что скажете, Сан-Антонио?

Ничего! Сан-Антонио ничего не говорит и не имеет никаких мыслей. Ему кажется, что он читает разом три полицейских учебника (по строчке из каждого поочередно)...

Нужна большая работа, чтобы разобраться в этой чехарде.

– Номер «скорой» известен?

– Нет, конечно...

Я встаю, потому что чувствую, что у меня начинают затекать ноги.

Я делаю несколько шагов по кабинету, останавливаюсь перед шкатулкой Старика с сигаретами, но вовремя спохватываюсь, что я не у себя. Честное слово, я чуть не залез в нее!

Он это понял и, кажется, развеселился.

– Угощайтесь!

Беру длинную, как карниз для шторы, сигарету. На данный момент, резюмирую я, мы имеем задачку с четырьмя неизвестными. Во-первых, Вольф, исправившийся перед смертью и пробормотавший слова, которым мы нашли логичное объяснение. Во-вторых, малышка Ринкс и ее таинственное приключение. Потом два Монтескье, находящиеся в Лувре и в большой гостиной МИДа. Наконец, неуловимый Анджелино, который радушно принимает меня в квартире обычного мещанина, ведет со мной непонятную игру и...

– Который час, Патрон?

Он сверяется со своей луковицей.

– Полдень с мелочью...

– Конференция начнется в четыре. Вы усилили меры безопасности, проверили всех сотрудников, которые будут находиться в министерстве в это время... Остается только ждать... Ждать и думать...

Я испускаю вздох, способный в безветренную погоду заменить муссон.

– Будем ждать, – повторяю я.

Мои ладони мокрые, как губки.