"И заплакал палач..." - читать интересную книгу автора (Дар Фредерик)4Она ела с аппетитом, даже к какой-то жадностью, что при ее обычной сдержанности выглядело довольно странно. Должно быть, она здорово проголодалась... Этот скрипичный футляр никак не выходил у меня из головы. И вправду удивительно: молодая девушка болтается ночью по испанским дорогам и вместо багажа таскает за собой скрипку. Может, она скрипачка и приехала на сезон поиграть в Коста-Брава? Или ее уволили, и она решилась на отчаянный шаг? – Откуда вы? Вопрос прозвучал неожиданно. Я нарочно спросил будто мимоходом, во время еды, в надежде таким образом оживить ее воспоминания. И она тотчас же ответила, тоже с полным ртом: – Я из... Но запнулась. Даже чуть отпрянула, как будто ее ударили кулаком по лицу. И быстро проглотила кусок бутерброда, который мешал говорить. – Это ужасно, – вздохнула моя безымянная гостья. – Забыла... Все как в тумане... В пелене... На кончиках длинных ресниц появились две слезинки; я смотрел, как они скатываются по щекам, и мучился от того, что ничего не мог поделать. Я тихо прошептал: – Ну, не плачьте, я же с вами... Довольно самонадеянное, конечно, заявление, однако ничем другим подбодрить ее я был не в силах. Она снова принялась за еду, уставившись на свою чашку кофе, вокруг которой, как звездочки масляно поблескивали маленькие тартинки. Я грустно посмотрел на нее. Судя по одежде, она была из средних слоев, по крайней мере, из небогатой семьи. Юбку и кофточку, наверное, купила на распродаже в каком-нибудь большом магазине. Надо бы взглянуть на ярлыки... Может, хоть это наведет на какой-нибудь след. – Можно? – я отогнул воротничок блузки. Она сидела покорно, безучастно, как больная. Под воротничком был пришит квадратик ткани с надписью: «Магазин „Феврие“, Сен-Жермен-ан-Лэ, департамент Сена и Уаза». – Вы бывали в Сен-Жермене? Она не услышала вопроса. Думала о чем-то своем и жевала. – Скажите: Сен-Жермен-ан-Лэ... Ничего не припоминаете? Короткое «нет» скользнуло вниз, как нож гильотины. Я не стал настаивать. Наконец она закончила свой плотный завтрак, и ныряльщица Пилар провела ее к туалету. Техеро явился убирать со стола. Указав на пустой стул незнакомки, он затем покрутил пальцем у виска. – Loca![7] Я пожал плечами. Остальные постояльцы посматривали на меня с явным неодобрением. Не знаю, что уж они там себе вообразили, но мое поведение явно не соответствовало местным строгим нравам. Как все они меня раздражали! Даже сеньора Родригес, и та дулась! А ведь сама тоже не могла похвастать расположением этого общества, потому что каждое воскресенье к ней приезжали мужчины, и всегда разные! Я вышел из столовой. Мамаша Патрисио, как обычно, готовила к обеду рыбу. На этот раз она даже не ответила на мою улыбку... А дурачок Пабло, когда я проходил мимо, низко опустил глаза. Боже милостивый! Ну что они себе думают?! Будто я для своего удовольствия стараюсь задавить женщину, чтобы она потом потеряла память и оказалась в моей власти? Весь кипя от бешенства, я вывел машину из тростникового загончика и закурил испанскую сигарету с горьковатым привкусом горелой травы, ожидая, когда раненая наконец закончит свой туалет. Вот она появилась под палящим солнцем. Я увидел светлые волосы, собранные на затылке и блестящую, будто совсем новую кожу и остолбенел. Захотелось остановить ее и немедленно начать писать портрет этой изумительной девушки. Я погудел, привлекая ее внимание. Она козырьком приставила ко лбу перебинтованную руку и заметила меня... Я открыл дверцу. – Садитесь... – А куда мы поедем? – В Барселону. Упавшим голосом она повторила: – Барселона. Мне показалось, что она все еще до конца не верит, что мы в Испании. – Попробуем немного прояснить ваш случай... – А как? – Поставим в известность французское консульство и испанскую полицию... Не свалились же вы, черт побери, с неба! А даже если и так, то при этом все равно кто-нибудь да присутствовал! Она виновато улыбнулась, и от этой улыбки мне стало еще хуже, чем от ее слез. – Правда, странно, что со мной произошло? – Нечасто, конечно, такое случается, но все-таки подобные случаи бывали, и не раз... Машина запрыгала по ухабистой дороге, что вела через сосновый бор к шоссе. Мы медленно продвигались вперед, поднимая за собой целые столбы желтой пыли. Даже цвет машины изменился. Теперь она больше походила на раскрашенный для маскировки бронетранспортер. Пыль забивалась в глаза, в горло, вызывая кашель. Наконец мы выбрались на асфальт. Деревья по обеим сторонам дороги были все в цветах, повсюду щебетали птицы. Мимо нас то и дело с диким лязгом проезжали какие-то древние удивительные автомобили. – Красиво тут, – заметила моя жертва. Она с интересом глядела вокруг, жадно вбирая в себя новую, такую необычную для нее жизнь. А я подумал, что, возможно, в это самое время в тысяче двухстах километров отсюда, в Сен-Жермен-ан-Лэ кто-то вспоминал об этой женщине. Я взглянул на нее. Солнце озарило одну сторону ее лица, вычертив точеный профиль. Если она и сейчас так хороша, то какой красавицей будет, когда все образуется! – Мне хочется написать ваш портрет. Она повернула в мою сторону задумчивое лицо. – Зачем? – Но у вас такая интересная внешность... Казалось, она очень удивилась. – Да, да! Ваше лицо должно вдохновлять всех артистов... Можно нарисовать его, написать о нем или сыграть... Не знаю, понятно ли вам, о чем я говорю... – Я поняла, что вы хотите сказать, но не могу поверить, чтобы мое лицо... – Но ведь это так и есть... По дороге попался свинарник: от отвратительного запаха горячего навоза чуть не стошнило... Потом появилась развилка: ответвление дороги вело к барселонскому аэропорту. Я инстинктивно кинул взгляд на другое шоссе, стараясь отыскать обломки скрипичного футляра. Нет, ничего не было видно. На дорогах ведь все так быстро меняется! С тех пор, как случилось происшествие, здесь побывало много людей. Первые прохожие, наверное, подобрали обломки инструмента, а потом автомобили окончательно раздавили колесами то, что оставалось от него. Мы доехали до плаза де Эспанья. Мусорщики как раз заполняли запряженные осликами тележки и поливали тротуары. В этом уголке большого города приятно запахло влагой. На перекрестке полицейский в белой форме и каске, словно автомат, регулировал движение. Я подъехал и остановился. – Вы говорите по-французски? – No. – Do you speak english? – Yes. Позади отчаянно зазвенел кремовый трамвай. Полицейский сделал ему знак подождать. Я спросил, как проехать к консульству Франции, и он указал дорогу. Моя спутница заметила слева арены на плаза де Эспанья. – Это арены? – Да. – А я думала, они другие... Ну, как-то больше похожи на римские. А эти как цирк, правда? Когда я впервые попал в Барселону, у меня сложилось точно такое же впечатление. – Правда. – А вы бывали на корридах? – Каждую неделю езжу. – Ну и как? – Если любишь такие зрелища, то просто замечательно. Ведь художник не может их не любить... – Мне тоже хочется посмотреть корриду... – Завтра как раз будет одна на плаза Каталан. Я свожу вас. Вырвавшееся обещание удивило меня самого. Я ведь только хотел поскорее отыскать для этой девушки, словно выпорхнувшей из ночи, соответствующую ячейку в обществе, которую она занимала перед тем, как броситься под колеса моей машины... А тут вдруг чуть ли не планы на будущее с ней стал строить! То собирался писать ее портрет, то приглашал на состязания тореро... Она задумалась. На улицах почти не было машин. Десять часов – это для Испании еще раннее утро. – Вы зарабатываете живописью? – Да... Редкий случай... я знаю. Но мне повезло: в прошлом году один туз прямо влюбился в мои картины. Галерея мной заинтересовалась, и мы заключили контракт. Платят, конечно, не ахти, но достаточно, чтобы заниматься живописью и не думать, как заработать на кусок хлеба с маслом или как оплатить счет за газ... Вот и путешествую... Люблю здешнее солнце... Вот это настоящий свет! – Вы как Ван Гог! Просто непостижимо! Не знает, как ее зовут, а вот Ван Гога помнит! Нелегко будет найти психиатра, который разберется в лабиринтах ее подсознания! Мы подъехали к зданию с французским флагом. Я помог ей вылезти из машины и провел в ворота, возле которых стоял на страже довольно добродушный полицейский. Он как раз скручивал сигарету из черного табака. Я велел девушке подождать в приемной, а сам отправился к консулу. Лучше было поговорить с ним наедине, чтобы не приходилось каждую минуту подбирать слова. Консул оказался мужчиной неопределенного возраста. На улице, я бы ни за что не отличил его от испанца. Консул держался любезно, но холодно, и вид у него был недовольный. Наверное, он был из тех людей, которые, завидев посетителя, немедленно включают свой хронометр, ожидая его ухода. – В чем проблема? Я подробно рассказал ему о происшествии. Он слушал, не прерывая, только время от времени бросал взгляд на часы. Когда я наконец умолк, консул чуть заметно покачал головой. – Это не относится к моей компетенции, – заявил он. – Простите? – Ничто не доказывает, что эта женщина-француженка. – Но господин консул, она говорит только по-французски, и одежда ее была куплена в парижском пригороде! – Все это не может служить доказательством. – Но ведь, господин консул... Но он прервал меня, отрезал тоном, не допускающим возражений: – Заявите о происшествии в свою страховую компанию. Я разозлился. – Страховая компания не возьмется устанавливать ее личность. Не одна же она живет на свете! Кто-то, наверное, ее ждет! – Обратитесь в здешнюю полицию... Хотя, подождите, я сам этим займусь. Он снял трубку и набрал номер... На том конце провода ответили. Консул стал что-то говорить по-испански. Время от времени он, прикрывая трубку рукой, задавал мне вопросы: – В каком месте произошел несчастный случай? Как ваше имя? Где вы остановились? Приметы потерпевшей... А может, отвезете ее в больницу? Я подробно отвечал, но на последний вопрос отчеканил очень сухо: «Нет». Консул поговорил еще немного, а потом бросил трубку на рычаг. – Ну вот, остается только ждать. Если появится что-нибудь новенькое, власти вас предупредят. – Я хотел бы, чтобы эту девушку осмотрел хороший врач. Не знаете ли здесь такого? Он что-то написал на листке из блокнота. – Надеюсь, доктор понимает по-французски? – проворчал я. – Не беспокойтесь, он учился в Париже... – Прекрасно, благодарю вас... Дипломат проводил меня до приемной. И там прямо остолбенел, увидев мою потерпевшую. Наверно, и не предполагал, что она может быть так красива, а теперь вконец растерялся. – До свидания, господин консул... Я подхватил незнакомку под руку и потащил ее на улицу. В конце концов все эти проволочки были мне даже на руку. Что-то не хотелось так скоро расставаться с ней. |
|
|