"ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ И ПИСЕМ" - читать интересную книгу автора (Чехов Антон Павлович)ЯВЛЕНИЕ XVIТе же без О с и п а. В е н г е р о в и ч 1. Кто бы, да не вы, молодой человек, позволяли себе читать мне мораль и еще в такой форме. Я гражданин и, скажу правду, полезный гражданин… Я отец, а вы кто? Кто вы, молодой человек? Извините, хлыщ, промотавшийся помещик, взявший в свои руки святое дело, на которое вы не имеете ни малейшего права, как испорченный человек… П л а т о н о в. Гражданин… Если вы гражданин, то это очень нехорошее слово! Ругательное слово! А н н а П е т р о в н а. Он не перестанет! Платонов, зачем отравлять нам день своим резонерством? Зачем говорить лишнее? И имеете ли вы право? Т р и л е ц к и й. Не покойно живется с этими справедливейшими и честнейшими… Всюду вмешиваются, везде у них дело, всё до них касается… Г л а г о л ь е в 1. Начали, господа, о здравии, а оканчиваете за упокой… А н н а П е т р о в н а. Не следует, Платонов, забывать того, что если гости бранятся, то хозяева чувствуют себя очень неловко… В о й н и ц е в. Это справедливо, а посему с этой же минуты всеобщее тссс… Мир, согласие и тишина! В е н г е р о в и ч 1. Не дает и минуты покоя! Что я ему сделал? Это шарлатанство! В о й н и ц е в. Тссс… Т р и л е ц к и й. Пусть себе бранятся! Нам же веселей. Пауза. П л а т о н о в. Как поглядишь вокруг себя, да подумаешь серьезно, в обморок падаешь!.. И что хуже всего, так это то, что всё мало-мальски честное, сносное молчит, мертвецки молчит, только смотрит… Всё смотрит на него с боязнью, всё кланяется до земли этому ожиревшему, позолоченному выскочке, всё обязано ему от головы до пяток! Честь в трубу вылетела! А н н а П е т р о в н а. Успокойтесь, Платонов! Вы начинаете прошлогоднюю историю, а я не выношу этого! П л а т о н о в (пьет воду). Ладно. (Садится.) В е н г е р о в и ч 1. Ладно. Пауза. Щ е р б у к. Мученик я, друзья мои, мученик! А н н а П е т р о в н а. Что там еще? Щ е р б у к. Горе мне, друзья мои! Лучше в гробу лежать, чем с женою ехидною жить! Опять материя была! Чуть не убила меня неделю тому назад со своим дьяволом, рыжим Дон-Жуаном. Сплю я себе на дворе под яблонькой, сны вкушаю, на прошлые картины во сне с завистью поглядываю… (Вздыхает.) Вдруг… Вдруг как шарахнет меня кто-то по голове моей! Господи! Конец, думаю, пришел! Землетрясение, борьба стихий, потоп, дождь огненный… Открываю глаза, а передо мной рыжий… Схватил меня рыжий за бока, да как даст со всего размаху по этим местам, а потом шлеп меня о землю! Подскочила лютая… Схватила меня за мою невинную бороду (хватает себя за бороду), а тут не пообедаешь! (Бьет себя по лысине). Чуть не убили… Думал, что богу душу отдам… А н н а П е т р о в н а. Вы преувеличиваете, Павел Петрович… Щ е р б у к. Старуха ведь, старей всех на свете, ни кожи, ни рожи у старой кочерги, а туда же… любовь! Ах ты, ведьма! А рыжему это и на руку… Ему денежки нужны мои, а любовь ее ему не нужна… Я к о в входит и подает Анне Петровне визитную карточку. В о й н и ц е в. От кого это? А н н а П е т р о в н а. Перестаньте, Павел Петрович! (Читает.) «Comte Glagolief»*. К чему эти церемонии? Пожалуйста, проси! (Глагольеву |
|
|