"Охотник за приданым" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

3

Мэт ушам своим не верил. Нет, ему положительно везет! Все происходящее, как ни странно, складывалось в его пользу. Вот уж, воистину, чем хуже, тем лучше!

— Вы хотите сказать, что я должен жениться на ней? — осторожно спросил он, боясь спугнуть удачу.

— Это, по-моему, само собой разумеется. Не думаю, чтобы выбор вас разочаровал. Ни для кого не секрет, что у Лили огромное приданое, а кроме того, она молода и красива. Моя дочь вообще слишком хороша для американца, но, поскольку вы происходите из добропорядочной английской семьи, я не стану возражать.

— Весьма любезно с вашей стороны, — пробормотал Мэт, решив проглотить обиду: отстаивать честь и достоинство своей страны сейчас не время и не место.

— Вы ведь не женаты? — резко спросил лорд Монтегю.

— В Америке у меня нет ни жены, ни даже невесты, — сухо произнес Мэт.

Его ответ, похоже, удовлетворил Стюарта Монтегю.

— Вы, разумеется, понимаете, что неразумное поведение Лили прошлым вечером практически лишило ее возможности удачно выйти замуж. Она виновата, слов нет, но немалая часть вины лежит и на вас.

— Из всего сказанного я делаю единственно возможный вывод, — ушел от обсуждения скользкой темы Мэт, — что, если с моей стороны последует предложение руки и сердца, вы, как отец невесты, не станете чинить мне препятствий. Я прав?

Его смущало только одно — события развивались слишком быстро. Быть может, разумнее отойти на какое-то время в сторону и попросить Криса разузнать, что к чему?

— Я бы предпочел воздержаться от поспешных обещаний.., по крайней мере до того, как упомянутое предложение последует, — отрезал лорд Монтегю.

Мэт немного помолчал, делая вид, что колеблется, а на самом деле лихорадочно соображая, как бы половчее построить следующий, самый главный для него вопрос.

В конце концов он решил плюнуть на околичности и спросил в лоб:

— Мне бы хотелось уточнить одну деталь . Скажите, верно ли, что мужчина, за которого ваша дочь выйдет замуж, будет полностью распоряжаться деньгами, полученными в качестве ее приданого?

— Таков закон, — поджал губы лорд Монтегю.

— Следует сразу оговорить еще вот что, — упрямо продолжал Мэт. — Моя жена отправится со мной в Бостон, на этом я настаиваю.

Стюарт согласно кивнул:

— Ничего не имею против. После того вечера Лили самое время покинуть Лондон. Без нее все сплетни и слухи улягутся сами собой, общество вскоре успокоится, и ее… м-м.., неловкость на балу будет предана забвению.

— Но ваша дочь вполне может отказать по той простой причине, что не испытывает ко мне чувств, необходимых для вступления в брак. И это понятно, ведь мы же едва знакомы! — Мэт как бы в растерянности развел руками, ожидая реакции лорда.

— Я ценю ваше чистосердечие и заботу, капитан, но, поверьте, процент тех, кто женится и выходит замуж по любви, ничтожен, — заверил его Стюарт Монтегю.

«Еще немного, и он начнет меня уговаривать», — подумал Мэт. Он уже узнал все, что хотел, и теперь искал предлог прекратить эту неловкую беседу.

— И все же, раз нам с Лили предстоит стать мужем и женой, было бы неплохо познакомиться получше, — уклончиво заметил он. — У дверей меня ждет экипаж, вот я и подумал, что небольшая прогулка и разговор по душам пойдут нам обоим на пользу.

Стюарт Монтегю задумчиво кивнул:

— Я велю немедленно ее позвать.

Услышав от горничной, что отец желает ее видеть, Лили быстро оделась и привела себя в порядок. Она всем сердцем надеялась, что он смягчился и простил ей тот проклятый бал. Спина по-прежнему болела, желудок сводили голодные судороги — вчера она так и не поужинала, а сегодня еще не успела позавтракать, — во всем же остальном она была готова предстать перед своим разгневанным родителем и покорно снести уготованное ей наказание.

Когда девушка вошла в кабинет, лорд Монтегю и его гость все еще беседовали. Увидев капитана Хоука, она потупилась и покраснела. Мэт смотрел на нее с удивлением, едва узнав в этой строго одетой и аккуратно причесанной юной красавице ту вульгарно накрашенную обольстительницу, с которой он танцевал два дня назад.

— А вот и ты, Лили, — лорд Монтегю встал навстречу дочери. Она сразу поняла, что при посторонних ее ругать не будут, и облегченно вздохнула. Отец между тем продолжал:

— Капитан Хоук приехал пригласить тебя покататься с ним в его экипаже, и я, не усмотрев в этом ничего предосудительного, дал свое согласие.

Лили метнула на капитана испепеляющий взгляд и решительно заявила:

— Я не хочу никуда ехать с этим человеком, отец!

— Я уже дал свое согласие, — веско повторил лорд Монтегю, и в его тоне девушке почудилась скрытая угроза.

Не смея вновь перечить отцу, Лили неохотно подчинилась. Взяв Мэта под руку, она позволила проводить себя до элегантного открытого экипажа. На все вопросы своего спутника девушка отвечала кивком головы — ей не хотелось разговаривать, особенно с капитаном Хоуком. Этот самоуверенный, наглый американец и так доставил ей немало неприятных минут, а теперь еще вывозил на люди, что после недавних событий не пойдет на пользу ее репутации.

Довольно долго они ехали молча. Лили смотрела прямо перед собой, а Мэт, отчаявшись завязать беседу, сосредоточился на управлении лошадьми, лишь изредка посматривая на свою спутницу.

Вскоре город остался позади, и теперь экипаж мирно катил по проселку. Солнце щедро озаряло раскинувшиеся слева поля, вокруг ни души. День был просто чудесным, и Лили уже начала успокаиваться, как Мэт вдруг, глухо выругавшись сквозь зубы, свернул с дороги к купе деревьев, росших на берегу узкой извилистой речушки.

— Что случилось? — встрепенулась девушка, нарушив молчание. — Почему мы остановились? Или вы полагаете, капитан, что у меня короткая память? О, я отлично помню ваше наглое поведение в саду. И сейчас… Зачем вы привезли меня сюда? Чтобы окончательно погубить мою репутацию?

— Вы уже постарались сделать это за меня, Лили, — огрызнулся Мэт, который искренне не чувствовал себя в чем-либо виноватым. — Да что, черт возьми, с вами происходит? Вы и в самом деле не видите, что я пытаюсь помочь?

Он мог говорить все, что угодно, она все равно не верила ни единому его слову — это ясно читалось по ее лицу.

Но он должен был попытаться. Мэт положил свои большие сильные ладони на плечи девушки и легонько встряхнул ее:

— Да очнитесь же. Лили! Оставьте ваши детские обиды на потом и послушайте меня. Дело серьезное, и нам действительно надо поговорить.

Она вздрогнула и побледнела.

— О, пожалуйста, отпустите меня, мне больно!

— Больно? — недоверчиво переспросил Мэт. — Помилуйте, я же едва до вас дотронулся!

Девушка закусила губу: спину жгло огнем. Лишь заглянув ей в глаза, Мэт понял, что это не просто женский каприз или повод уйти от разговора, и сразу убрал руки. Быть может, он не рассчитал их силу, быть может. Лили еще более нежная и хрупкая, чем казалась. И все же это как-то странно. Интуиция подсказывала ему — за вчерашний день случилось нечто такое, к чему он (слава богу!) не имел непосредственного отношения, но что теперь имело отношение к нему.

— Лили, в чем дело? — мягко спросил он. — Вы больны?

— Нет-нет, капитан Хоук, ничего серьезного.., то есть, я хотела сказать, все в порядке.

— Глядя на вас, этого не скажешь, — покачал головой Мэт. — Скажите честно, где болит?

Лили отвела глаза: ей было стыдно и горько признаваться, что отец поднял на нее руку.

— Я же сказала, не стоит беспокоиться, со мной все в порядке.

Мэт скептически взглянул на нее и внезапно снова сжал ей плечи. На этот раз девушка не смогла сдержать крик боли: его пальцы случайно легли на рубец от хлыста, наискосок пересекавший всю спину.

— Ага! — воскликнул он. — Ну-ка повернитесь!

Лили отказалась подчиниться, и ему пришлось применить силу. На спине сквозь тонкую ткань платья косой чертой проступали капельки крови.

— Бог ты мой! — ахнул Мэт. — Это сделал ваш отец?

Да как он мог так жестоко обойтись с собственной дочерью?! — Он расстегнул на ее платье несколько крючков и отогнул края воротника.

— Да нет, ничего страшного, — покорно вздохнула Лили. — Он ударил меня всего раз, а потом опомнился.

Будь на его месте Леония, у меня на спине вообще не осталось бы живого места.

— Мстительная стерва! — пробормотал Мэт себе под нос.

— Я пригрозила ей, что если она меня хоть пальцем тронет, то потом пожалеет об этом, — продолжала Лили. — И она мне поверила.

Мэт осторожно застегнул ей платье.

— Вам известно, что нас видели в ту ночь? Нескольким гостям приспичило подышать свежим воздухом, и наша маленькая тайна тут же стала всеобщим достоянием.

— Господи! — всплеснула руками Лили. — Теперь понятно, почему отец был так зол! А все из-за вас! Не дай вы тогда волю рукам, ничего бы не было.

— Что толку теперь говорить об этом? — пожал плечами Мэт. — Кстати, ваш отец любезно подсказал мне способ загладить мою вину.

— Я даже догадываюсь, какой, — невесело усмехнулась Лили. — Они с Леонией твердо решили от меня избавиться. Рискну также предположить, что отец упоминал о состоянии, доставшемся мне после смерти матери и ставшем теперь моим приданым.

— Не стану отрицать, упоминал, — довольно сухо отозвался Мэт.

— Так вот, капитан Хоук, чего бы ни ожидал от вас лорд Монтегю, вам не стоит идти у него на поводу. Если я когда-нибудь и выйду замуж, то только по любви и лишь за того человека, кому буду нужна я сама, а не мои деньги.

— Любовь! — ядовито усмехнулся Мэт. — Все только и говорят о ней, а что это такое, никто толком не знает.

Это фантом, красивая, но, увы, бесполезная сказка. В жизни есть куда более важные вещи, чем глупые клятвы и пустые обещания, которые все равно после медового месяца мало кто выполняет.

— Например, деньги? — не без сарказма подсказала Лили.

— Разумеется. Я буду абсолютно откровенен, поскольку не хочу вселять в вас ложные иллюзии. Вы достаточно умны и рассудительны, чтобы понять меня правильно, и, бог свидетель, я слишком уважаю ваши чувства, чтобы играть ими. Так вот. Лили, я всерьез намерен на вас жениться. Не обижайтесь, но дело здесь не столько в вас, сколько в вашем приданом. Мне отчаянно, до зарезу нужны деньги. Вам, в свою очередь, нужен муж, а я единственный из всех знакомых вам мужчин, кого совершенно не трогают сплетни и кто готов немедленно сделать предложение.

Я предлагаю вам союз, договор, если угодно, в котором все должно быть ясно с самого начала, чтобы избежать в дальнейшем сцен и взаимных упреков. Если же вы решите отказать мне и остаться в доме отца, то после свадьбы лорда Монтегю и Леонии ваша жизнь превратится в ад.

Подумайте об этом!

— Так, значит, вам все-таки небезразлично, что будет со мной? — наивно спросила девушка. — Вас это заботит?

На какое-то мгновение Мэт даже растерялся. Лишь законченный дурак мог рассчитывать на то, что эта неиспорченная, только вступающая в самостоятельную жизнь девушка способна понять и оценить его простую, довольно бесстыдную философию. Но он не хотел обманывать Лили. Проще всего было бы прикинуться страстно влюбленным, долго и красиво ухаживать, вскружить ей голову и добиться таким образом желаемого, но, во-первых, на это у него не было времени, а во-вторых, ему не слишком нравилось лицемерить. Одно дело обмануть или перехитрить равного тебе по силе и знанию жизни, но врать в лицо чистому, доверчивому созданию — это.., это все равно что ударить старика или младенца.

Он ласково улыбнулся ей и, понимая, что любое неосторожное слово может нанести сокрушительный удар по всем его планам, сказал — Вы очень красивы, мисс Монтегю, и мне будет совсем нетрудно научиться заботиться о вас.

— Но, капитан, если я не ошибаюсь, вас интересует только мое приданое. Неужели вы настолько циничны, что не верите в любовь?

— Если бы любовь существовала, то, так или иначе, я бы об этом знал. Мои родители прекрасно подходили друг другу и жили в согласии, но, честно говоря, вряд ли их связывала большая любовь Люди женятся и выходят замуж по взаимному согласию, по договоренности, если угодно, и брак не несет им разочарования, поскольку они вступают в него с открытыми глазами, заранее зная, чего ждет от тебя супруг и что он может дать тебе взамен. Если вы согласитесь быть моей женой, то станете полновластной хозяйкой Хоуксхевена, моего дома в Бостоне, и я торжественно клянусь относиться к вам так, чтобы вам никогда не пришлось пожалеть о своем выборе Кроме того, мисс Лили, раз уж я обещал быть откровенным до конца, то открою вам один секрет Надеюсь, он вас не обидит… Так вот, мне кажется, я вам нравлюсь.

С этими словами Мэт осторожно обнял ее за плечи, и по телу девушки пробежала сладостная дрожь. Еще минуту назад его прикосновение причиняло ей боль, теперь же она, к своему удивлению, поняла, что оно ей приятно. Он отвел со лба Лили золотистый локон, ласково коснулся пальцами ее нежной щеки и склонился к губам. Она подалась навстречу поцелую с неожиданной для себя готовностью, чувствуя, как каждая клеточка ее тела отзывается на его прикосновение.

Если бы Мэт мог проникнуть в мысли Лили, он был бы приятно удивлен. Она никогда еще не встречала мужчину, наделенного столь могучим обаянием и сексуальным магнетизмом. Он, казалось, излучал силу и уверенность в себе. Даже его прямолинейность, граничащая порой с грубостью и неприкрытым цинизмом, поневоле внушала уважение, поскольку в ней угадывались скорее природная честность и желание быть понятым правильно, чем пренебрежение к собеседнику или намерение оскорбить его чувства. Нет, призналась себе девушка, Мэт определенно не был ей неприятен Более того, он и в самом деле начинал ей нравиться. Затем ее мысли спутались и растворились в его горячем, зовущем поцелуе, который будил в ней неведомые доселе желания и заставлял бешено биться сердце Она поняла, ей не придется делать над собой усилий, чтобы ответить на эту ласку, — тело откликалось само, помимо ее воли. Однако при всей своей неопытности Лили знала, что лишь немногие браки складываются счастливо, опираясь лишь на взаимное физическое влечение супругов.

Она же ждала от своего замужества большего, много большего…

Кончики пальцев Мэта продолжали вальсировать по нежной коже девушки, а губы покрывали легкими, быстрыми поцелуями щеки, шею, подбородок Он уверенно, со знанием дела вел Лили по застланной сладостным туманом тропе соблазна в мир чувственных наслаждений и упоительных грез Дыхание девушки участилось, она закрыла глаза, а с ее приоткрытых, подобно распускающемуся бутону розы, губ время от времени слетал едва слышимый стон Скользнув по шее, по плечу, ладонь Мэта как бы невзначай легла ей на грудь, пальцы очень ласково и осторожно нащупали под тканью затвердевший от возбуждения сосок и слегка надавили на него. Лили едва не вскрикнула — на нее с неистовой скоростью несся огненный вал желания, грозя похоронить под собой последние остатки воли, а вместе с ними и способность контролировать свои поступки. Она испугалась, что через мгновение уже не сможет справиться с этой новой, неведомой ей стихией, и резко отстранилась. Чего бы ни добивался от нее Мэт, он слишком торопился посвятить ее в то, к чему она еще не была готова. Лили понравились новые ощущения, и она страстно желала продолжения — но не сейчас и не здесь. И, разумеется, не с Мэтью Хоуком. Заниматься этим без любви было как-то.., стыдно, а ему нужно лишь ее приданое.

— Довольно! — воскликнула она. — Пожалуйста, отвезите меня домой.

Мэт пристально посмотрел на нее. Она все еще тяжело дышала, ее глаза туманило желание, но плотно сжатые губы говорили о решимости не поддаваться соблазну. Он мысленно проклял себя за излишнюю поспешность и тут вдруг заметил то, на что прежде как-то не обратил внимания: под глазами девушки залегли едва заметные темные круги, а кожа лица приобрела восковатый оттенок. В нем снова поднялась злость на Леонию и Стюарта Монтегю, мучивших это безвинное прелестное создание.

— Вы что-то сегодня бледны, мисс Лили, — мягко сказал он. — Вы плохо спали или, возможно, не успели позавтракать?

— Завтрак немного запоздал, — грустно усмехнулась она. — Не сомневаюсь, что Леония соответствующим образом проинструктировала слуг, и они «забыли» принести мне завтрак, так же как вчера — ужин. А ослушаться не посмели, ведь она скоро станет их госпожой.

— Боже правый! — Мэт в сердцах стукнул себя кулаком по колену. — Есть ли предел подлости этой женщины?! Но не расстраивайтесь, обещаю накормить вас лучшим обедом, какой только можно найти в Лондоне за деньги, Насытившись, Лили откинулась на спинку кресла и блаженно зажмурилась. Мэт заказал поистине королевский обед, который не только отвлек ее от грустных мыслей, но и помог быстро восстановить силы. Жизнелюбивая и веселая по натуре, девушка чувствовала, как к ней постепенно возвращается хорошее настроение. Даже собственное будущее уже не рисовалось ей в столь мрачных красках, и только спина — там, где на нее опустился хлыст отца, — все еще побаливала.

Лили была уже готова предложить уйти из ресторана, как вдруг заметила, что Мэт буквально пожирает глазами очаровательную брюнетку, сидевшую наискосок от них в другом конце обеденной залы. Женщина показалась Лили верхом совершенства, только почему в его взгляде столько злости?

Брюнетке было лет двадцать семь — двадцать восемь, ее волосы цвета воронова крыла матово поблескивали при каждом движении головы, а изящные линии шеи и спины поневоле приводили в восхищение. Внезапно она повернулась, ее темные бархатные глаза остановились на Лили и Мэте, брови чуть приподнялись, а уголки полных коралловых губ раздвинула обворожительная улыбка.

— О, черт! — пробормотал Мэт и отвел взгляд. Его лицо потемнело, на скулах заиграли желваки. — Пойдемте отсюда.

Он бросил на стол салфетку, резко встал и буквально вытащил девушку из ресторана.

— Мэт, вы знакомы с этой женщиной? — с любопытством спросила Лили. — Она очень красива.

— Черт бы ее побрал! — буркнул он невнятно, и Лили, к счастью, не разобрала слов. Что, во имя всего святого, Кларисса Хартли делает в Лондоне? Несколько недель назад, когда он оставил ее в Бостоне, она вроде бы никуда не собиралась, тем более что театральная труппа, в которой она состояла, была ангажирована на весь сезон. Так зачем она приехала? Чтобы сорвать его планы?

— Нет, я никогда ее раньше не видел, — солгал Мэт.

У него просто руки чесались преподать этой чернявой шлюшке урок, несомненно ею заслуженный.

— Почему же она так странно смотрела на нас? — удивилась Лили.

— Забудьте о ней, дорогая, — отмахнулся Мэт. — Она, должно быть, обозналась. Нам пора возвращаться.

У меня есть одно неотложное дело, о котором я совсем забыл.

Кларисса обедала в тот день в ресторане своего отеля, и Мэту не пришлось ее долго искать. Услужливый портье мгновенно сообщил ему, в каком номере она остановилась, и он, перепрыгивая через ступеньки, взлетел на третий этаж.

— Заходи, Мэт, — раздался из-за двери голос Клариссы. — Я ждала тебя.

Он пинком распахнул дверь, переступил через порог и с грохотом захлопнул ее за собой. Его угрюмый, угрожающий вид мог напугать кого угодно, но только не Клариссу, ей доводилось видеть своего любовника и не таким.

— Ах ты, маленькая стерва! — вместо приветствия рявкнул он. — Как ты посмела явиться в Лондон, зная, что здесь буду я?

— Я соскучилась. — Ее улыбка являла собой само очарование. Когда Мэт вошел, она лежала на постели, теперь же села, и легкая полупрозрачная накидка как бы случайно соскользнула с ее левого плеча, открывая красивую упругую грудь с темным соском, окруженным широким розоватым кольцом. Увы, Мэт был слишком зол чтобы обратить на это внимание.

— После твоей сегодняшней выходки мне следовало бы тебя выпороть, — сурово заметил он.

— О чем ты говоришь? — невинным тоном спросила она. — Какой выходки? Что такого ужасного я натворила? Просто пошла пообедать! Откуда мне было знать, что ты заявишься в тот же самый ресторан, да еще и в то же самое время?! А кто твоя спутница? Та женщина, на которой ты собираешься жениться? Побойся бога, Мэт, она совсем еще дитя! Знаешь, что говорят в подобных случаях? Связался черт с младенцем…

— Умерь свой пыл, Кларисса. Отвечай, что ты делаешь в Лондоне?

— Мне предложили место в одной престижной английской труппе, — после секундной паузы сказала она. — Правда, я еще не успела осмотреться и не знаю, стоит ли соглашаться.

— Ложь! Ты приехала потому, что здесь я, и отрицать это бесполезно!

— Думай как хочешь… Кстати, почему бы тебе не раздеться? Мы вполне могли бы обсудить все потом, а сначала… — Она призывно улыбнулась. — Ну, ты и сам понимаешь, мы так давно не виделись…

— Я жду объяснений, — отрезал Мэт, чувствуя тем не менее, что его решимость постепенно угасает.

— Что ж, — вздохнула Кларисса, — хорошо, я скажу тебе правду. Мне страшно хотелось хоть краем глаза взглянуть на мою соперницу. Я ублажала тебя пять лет и, если помнишь, ни на что никогда не жаловалась и не предъявляла тебе никаких претензий. Более того, я надеялась — и надеюсь, — что так же будет и впредь. Ты мой, Мэтью Хоук, только мой, и никому тебя у меня не украсть.

О, она может быть трижды аристократкой, но ты никогда не получишь с ней такого удовольствия, как со мной. Пожалуйста, если надо, женись на ней. Лиши ее невинности, подари ей ребенка, но в конце концов ты все равно вернешься ко мне. Это неизбежно.

— Неизбежна лишь война между Англией и Америкой, — покачал головой Мэт. — Мне надо успеть вернуться домой и снарядить корабли. А сделать это без денег малышки Лили Монтегю просто невозможно. И я предупреждаю тебя — держись от нас подальше. Если я вдруг узнаю, что ты…

— Нет-нет, — протестующе подняла руку Кларисса, — я не собираюсь вмешиваться. Особенно теперь, когда увидела дитя, которое ты выбрал себе в жены. Она мне не соперница. А сейчас — ляг рядом и позволь доказать тебе, как я соскучилась.

Вложив в последние слова как можно больше чувства, Кларисса открыла ему объятия; ее горящие желанием глаза сулили изысканное наслаждение. А дарить его она умела, и он это знал, как никто другой.

При одном взгляде на ее великолепную грудь кровь ударила Мэту в голову, а память услужливо воскресила картины бесчисленных любовных утех, коим они предавались вот уже пять лет. Кларисса была воистину мастером своего дела. Она устраивала его во всех отношениях и ни разу еще не потребовала, чтобы он женился на ней, хотя, разумеется, ни за что не упустила бы шанс стать миссис Хоук, пожелай этого он сам. Ему всегда нравилось спать с ней, ее тело очаровывало, завораживало, дарило наслаждение, которое не только не притуплялось со временем, а всякий раз, подобно Фениксу, возрождавшемуся из пепла, открывалось с новой стороны. У него были и другие женщины, но лишь Кларисса умела разжечь его настолько, что он брал ее по два-три раза за ночь…

Но сегодня он ее не хотел.

По какой-то странной, нелепой, непонятной ему самому причине все его мысли занимала Лили Монтегю. Ее молодость и красота, чистота и невинность будоражили воображение, вызывая непривычные, почти отеческие чувства.

О, он прекрасно понимал, что в искусстве любви неискушенная девушка не сможет дать ему столько, сколько Кларисса, достигшая в этом совершенства. Но ему вдруг захотелось не только брать, но и давать самому. Быть может, поэтому-то сладострастное обаяние Клариссы сегодня не действовало на него так, как прежде.

Внимательно следя за реакцией Мэта из-под длинных густых ресниц, Кларисса внезапно почувствовала, что ее вот-вот могут отвергнуть. В их бурных отношениях случалось всякое, но такого — никогда. До сих пор Мэт был как бы привязан к ней некой невидимой, но тем не менее весьма прочной нитью страсти, дергая за которую она могла управлять им так, как хотела. Существовали, разумеется, и пределы дозволенного, однако в последнее время ей все чаще казалось, что вскоре она преодолеет и их.

И вдруг… Вдруг оказалось, что эта нить не так уж и крепка. В чем дело? У него появился кто-то еще? Видимо, так, но кто? Уж, по крайней мере, не эта зеленая девчонка, что была с ним в ресторане…

Она была бы крайне удивлена, более того, поражена в самое сердце, если бы узнала, что в этот самый момент ее сравнивают именно с той незрелой девчонкой, причем определенно в пользу последней.

— Ну же, Мэт! — томно проворковала она и облизнула соблазнительно приоткрытые губы.

— Прости, Клари, — покачал головой Мэт, смущенный своим внезапным безразличием к ее роскошному телу. — Сегодня я что-то не в настроении. Более того, пока я в Лондоне, нам нельзя больше видеться. Если семейство Монтегю прознает о нашей связи, мне это слишком дорого обойдется. Я окончательно и бесповоротно решил жениться на Лили, так что твое присутствие здесь, мягко говоря, неуместно. Советую не тянуть с возвращением в Америку — военные действия могут начаться со дня на день.

Он повернулся на каблуках и направился к двери.

— Мэтт!! — взвизгнула Кларисса, чувствуя, что теряет его навсегда. — Не уходи, ты нужен мне!

— Если тебе нужен мужчина, то оденься, выйди на улицу и найди кого-нибудь.

— Нет, постой! Хорошо, я уеду, но обещай, что в Бостоне мы увидимся вновь.

Не знаю, Клари. Правда, не знаю.

Мэт ухаживал за Лили с жаром и одержимостью человека, движимого отчаянием. Время шло, скорая война была у всех на устах, и по ночам ему уже мерещился грохот пушечных выстрелов. Единожды поставив перед собой какую-нибудь цель, он привык идти вперед до конца. Так было и на этот раз, однако, несмотря на все его старания, отношения с Лили налаживались убийственно медленно и с большим трудом: это были встречи практически чужих друг другу людей, и оба чувствовали себя довольно скованно.

В течение следующих недель Мэт появлялся в доме Монтегю почти ежедневно. Если позволяла погода, они с Лили отправлялись на прогулку в его экипаже, а когда спина девушки зажила, выезжали верхом.

Лили помнила реакцию отца на свой отказ встречаться с Мэтом и теперь старалась вести себя как послушная дочь, тем более что общество американца со временем перестало быть ей в тягость. Он не переступал больше рамок приличия, она ценила это и по вечерам, перед сном, вспоминала о своем «женихе» с теплотой и симпатией, хотя по-прежнему держалась с ним не более чем любезно, а в светской любезности, как известно, всегда есть некий холодок. Нет, ей и в голову не приходило сознательно мучить его, причина крылась в другом: всякий раз, когда он улыбался, шутил или говорил комплименты, она невольно думала о том, что ему нужны только ее деньги, и.., злилась. Но если дело лишь в богатом приданом, к чему этот горящий, голодный взгляд, которым он буквально раздевает ее, стоит ей сделать вид, что она смотрит в другую сторону?

Одним погожим осенним днем Мэт предложил устроить пикник. Он заранее захватил с собой корзину провизии, и Лили неохотно согласилась. Сердце подсказывало, что благоразумнее всего отказаться, но в ответ на ее слабые возражения лорд Монтегю, лишь снова сдвинув брови, заметил, что в такую чудесную погоду просто глупо сидеть дома.

Они выехали за город и расположились на живописной поляне, рядом с которой весело журчал прозрачный ручей.

Мэт вел себя безукоризненно, еда оказалась на редкость вкусной, и мало-помалу девушка успокоилась. Когда трапеза, сопровождавшаяся легкой, ни к чему не обязывающей беседой, подошла к концу, она прислонилась к стволу огромного дуба и стала лениво наблюдать за игрой солнечного света в хрустальных водах ручья. Тепло и сытость совсем разморили ее, и глаза слипались сами собой.

— Лили, вам не кажется, что пора поговорить с отцом и назначить день свадьбы? — неожиданно сказал Мэт.

— Что?! — Блаженной истомы как не бывало. Если бы ей внезапно плеснули в лицо ковш ледяной воды, она и то не вздрогнула бы сильнее. — О чем вы говорите? Я не собираюсь выходить за вас замуж. — Ее тон был резок и категоричен. — Вы не любите меня, я вас, разумеется, тоже, а брак, построенный лишь на какой-то там «взаимной договоренности», меня совершенно не устраивает.

Я жду от него отнюдь не товарищеских отношений, да в нашем случае и о них-то говорить не приходится, поскольку большую часть времени вы намерены проводить в море.

Нет, капитан Хоук, я не буду вашей женой. Можете считать мой отказ окончательным, и не стоит к этому больше возвращаться.

— Не думаю, что жизнь со мной так уж неприятна, — едва ли не с обидой ответил он, задетый ее словами. — Мы нравимся друг Другу, что для начала не так уж и мало.

Я уже обещал и готов повторить вновь: вам не придется страдать от плохого обращения, и у вас будет большой красивый дом, в котором вы сможете делать все, что захотите. Если у нас появятся дети, они ни в чем не будут знать отказа. Да, вы правы, я почти все время в плавании, но это означает лишь то, что я не буду вмешиваться в вашу личную жизнь.

— То, что вы описали, можно назвать как угодно, но только не семьей. Вы предлагаете мне полную свободу, даже не спросив, нужна ли мне она, и подразумевая, конечно же, что и ваша жизнь, по сути, не изменится. Разве это отношения между супругами? Нет, капитан Хоук, наши взгляды на брак, увы, не совпадают.

— Ваши взгляды на брак! — фыркнул Мэт. — Да что вы можете знать о браке, вы же еще ребенок!

Столь решительный отказ бесил его. Он вообще не привык, чтобы его отвергали, особенно когда речь шла о женщинах. Кларисса ждала подобного предложения пять долгих лет и не помнила бы себя от счастья, скажи он ей, что хочет взять ее в жены, пусть даже на определенных условиях. А эта девчонка воротит нос и читает ему проповеди о любви, семье и браке!

— Я уже достаточно взрослая и знаю, чего хочу, — сухо парировала Лили. — Я не имею ничего против замужества как такового, но связывать свою жизнь с самовлюбленным, циничным человеком, руководствующимся лишь холодным расчетом и готовым жениться хоть на овце, лишь бы та была достаточно богата, извините! Кстати, Мэт, а почему деньги так важны для вас?

— Они нужны мне на благое дело, — еле сдерживаясь, почти спокойно ответил тот. — Море — моя судьба, моя профессия и мое призвание. Я должен снарядить корабли, чтобы бить врага.

— Бить врага? — опешила Лили. — И вы называете это благим делом? Но, помилуйте, какого врага?

— Война между Англией и Америкой неизбежна. Из-за англичан я потерял все свое состояние. Их суда останавливали мои корабли в открытом море, забирали груз и принуждали матросов переходить на службу в британский королевский флот. Но теперь у меня есть лицензия на каперство, и я заставлю вашу страну дорого заплатить мне за каждый украденный цент.

— Боже правый! — ужаснулась Лили. — Так вам нужны мои деньги, чтобы воевать с моей же родиной? Ни за что! Вы не получите ни фартинга на свои грязные цели.

Я скорее уйду в монастырь, но никогда не соглашусь стать вашей женой!

— Сомневаюсь, дорогая, — в голосе Мэта прозвучала странная нотка. — Раз уж вы так настроены, мне придется решать все самому. Не позже чем через час у вас не будет иного выбора, как идти со мной под венец.

Сердце девушки сжал страх.

— Что.., что вы хотите сделать? — пролепетала она.

Вместо ответа, он схватил ее и крепко прижал к себе.

Извиваясь в его сильных руках, Лили отчаянно сопротивлялась, но разорвать объятия было не проще, чем повалить дуб, под которым она только что сидела. Ей не удалось ни на дюйм отстраниться от его широкой груди, и губы, горячие влажные губы, оказавшиеся над самым ее ухом, шепнули:

— Успокойся, дорогая, и расслабься… Это будет приятно. Обещаю, тебе понравится…

Внезапно Лили с леденящей душу ясностью поняла, что он решил ее изнасиловать. Она довольно смутно представляла себе, что это означает, но девочки в пансионе нередко говорили о таких ужасах, а некоторые, более опытные, даже рассказывали о какой-то твердой штуковине, которую мужчины носят между ног и используют для того, чтобы получать удовольствие.

— Нет, не надо, прошу вас! — взмолилась она, судорожно пытаясь высвободиться. — Отпустите меня, Мэт, пожалуйста!

— Я надеялся, что этого не потребуется, однако ты не оставила мне выбора.

Она почувствовала его губы на своей шее, они медленно приближались к подбородку, к щеке, ко рту… Девушка попыталась отвернуться, но он уже поймал ее плотно сжатые губы в плен поцелуя и жадно прильнул к ним. Она хотела позвать на помощь, но вместо крика с ее уст слетел какой-то всхлипывающий стон, и она только облегчила ему задачу: его язык мгновенно скользнул между приоткрывшимися губами и углубился в пьянящие недра рта.

Не размыкая кольца своих рук, Мэт плавно опустил девушку на мягкую траву, и его пальцы быстро и умело начали распускать шнуровку ее платья.

Кулачки Лили истерично застучали по широким плечам американца.

— Прекратите, остановитесь! — задыхаясь под его тяжестью, молила она. — Это.., это нехорошо!

Ладони Мэта уже скользили по шелковистой коже ее упругой груди; внезапно его дыхание участилось, а в пальцах появилась едва заметная дрожь.

— О боже, какие они нежные, — бормотал он, не обращая ни малейшего внимания на ее протесты, — их так приятно трогать…

Его прикосновение было легким и мучительно дразнящим, ладони двигались мягко, ласково, чего от мужчины, решившего взять женщину силой, уж никак нельзя было ожидать.

Лили коротко вскрикнула: он быстрым движением спустил ей платье до пояса, и его горячий язык нашел ее соски.

По телу девушки пробежала сладкая судорога, она изогнулась под ним, чувствуя, как сознание застилает пелена красного тумана. Платье скользнуло еще ниже — к бедрам, а его ладони уже требовательно гладили ей живот; затем, действуя одной рукой, Мэт поднял девушке юбку, кончики его пальцев нежно пробежали по внутренней стороне бедра и устремились к вратам, скрывавшим цветок ее девственности. Когда же он раздвинул ей ноги и Лили почувствовала между ними всю тяжесть его тела, она окончательно уверовала, что уже не уйдет с этой поляны такой, какой пришла.

Мэт изнывал от желания. Когда ему стало понятно, что без каких-либо крайних мер Лили не завоевать, он решил избрать путь самый простой и действенный — изнасиловать ее. Суровый кодекс того времени гласил: девушка обязана сохранить свою невинность до первой брачной ночи, и если лишит ее девственности он, то и выйти замуж она будет вынуждена только за него. Все шло строго по плану, и вдруг… Вдруг с ним что-то случилось. Нечто настолько неожиданное, что застало его врасплох. Едва он собрался заняться с Лили любовью, как в нем вспыхнула такая дикая, оглушающая и иссушающая страсть, какой он не испытывал еще ни к одной женщине. Эта девочка будила в нем чувства, в существование которых он никогда не верил, взывала к тем сторонам его души, что до сих пор дремали в самых потаенных ее уголках. Прекрасное, молодое, гладкое и никем еще не тронутое тело Лили притягивало с бешеной силой, и желание обладать им становилось манией, навязчивой идеей, но.

Но Мэт не мог заставить себя сделать ей больно, хоть чем-то обидеть ее, не мог допустить, чтобы она ненавидела его!

В тот самый момент, когда Лили простилась с последней надеждой сохранить свою честь, она вдруг почувствовала, что тяжесть, вдавливавшая ее тело в землю, исчезла.

Со стоном отчаяния Мэт сел рядом с ней и зарылся лицом в ладони, пытаясь справиться с собой, погасить пылавший в нем пламень. Но как, во имя всего святого, эта неопытная девочка смогла приобрести такую власть над ним?

Второй раз в жизни он сознательно пошел на попятную, отступив перед женщиной! И что самое удивительное, в первом случае это тоже была Лили. Тогда, в саду, он мог легко овладеть ею, стоило только поднажать. Мэт понимал, что Крис, узнай он об этом, горячо одобрил бы его сдержанность и умение держать себя в руках, но это мало утешало и уж совсем никак не помогало справиться с проблемами. Ладно, бог с ним, с Крисом, надо разобраться с самим собой, как в чем же дело? Неужели он, Мэтью Хоук, стареет? Как иначе объяснить, что желание защищать и заботиться пересилило стремление обладать? Всю свою жизнь он ненавидел в людях нерешительность. Презирал мужчин слабых, не способных разобраться в своих чувствах, пасующих перед трудностями лишь потому, что для их преодоления требовалось причинить кому-то боль.

Черт возьми! Похоже, он превращается в мягкотелого, сентиментального дурака. И все из-за чистоты и наивности этой странной девушки, деньги которой так ему нужны… А может быть, дело не только в деньгах?.. Ну вот, еще не хватало! Поздравляю тебя, Мэтью Хоук, к слабоволию вот-вот прибавится еще и слабоумие. Уж не вздумал ли ты влюбиться? Очнись, встряхнись и подумай наконец о том, кого ты любишь больше всего на свете, — о себе!..

Не ведая о том, какие противоречивые мысли терзают Мэта, Лили со страхом наблюдала за ним, полагая, что эта внезапная слабость не более чем какая-то новая, непонятная ей хитрость и что стоит только поддаться, как он снова набросится на нее. Однако минута шла за минутой, а Мэт продолжал спокойно сидеть рядом. Тогда девушка боязливо отползла чуть подальше и, вскочив на ноги, принялась дрожащими руками торопливо приводить в порядок измявшуюся одежду. Она уже зашнуровывала лиф, когда ее пальцы внезапно замерли, словно схваченные морозом: они с Мэтом были не одни.

Чуть выше по ручью, четко выделяясь на фоне ослепительно голубого неба, застыла фигура всадницы, по нелепому стечению обстоятельств приведшей свою лошадь на водопой именно сюда. Ее колючие глаза смотрели прямо на Лили, а на лице застыло брезгливое выражение.

— Леония! — ахнула девушка.

Ее сердце упало. Все кончено. Что-то объяснять или доказывать бесполезно. Теперь ничто уже не может спасти ее от уз ненавистного брака.