"Наследники по прямой. Книга первая" - читать интересную книгу автора (Давыдов Вадим)Сталиноморск. 2 сентября 1940Гурьев посмотрел на часы – уроки в 10 «Б» заканчивались через несколько минут. Он спустился по лестнице, подошёл к двери классной комнаты, где шло последнее занятие. Двух ребят оставлю, подумал он. Надо строить защитную цепочку. Завтра разберёмся повнимательнее. Никак не соберусь с Макаровой к её знакомцу отправиться… Мне тоже нужно время, чтобы всё прокачать, я же не Господь, Бог Воинств, в конце-то концов. Он вошёл буквально за несколько секунд до звонка, коротко извинился перед Цысиным, удивлённо посмотревшим на него, и улыбнулся школьникам – всем сразу: – Сомов, Остапчик, Чердынцева. Задержитесь, пожалуйста, на несколько слов. Прозвенел звонок. Ребята покинули класс – все, кроме тех, кого назвал Гурьев. Двое парней и девушка остались на своих местах. В глазах – ожидание, удивление, интерес. А у Даши… Он снова улыбнулся: – Фёдор, Степан, подождите в коридоре. Я вас позову, – и, когда ребята вышли, наставил колючий взгляд на Дашу: – Давай, дивушко, начистоту. Ты мне сказала, что никого из наших пляжных знакомцев совсем не знаешь. А вот они, похоже, тебя знают, и неплохо. Четвёртого дня я за собой «хвост» срисовал. – Что?! – Слежку, Дарья. Слежку. Дилетантскую, но настойчивую. Я слушаю тебя. – Я ничего не знаю, Гур. Честное слово. – Мы ещё в школе, – Гурьев растянул губы в подобие улыбки. – Ты обещала. – Извини…те. Я честное слово ничего не знаю. – Тогда давай думать, Дарья. Угадывать давай. Что такое это может быть. – Я ни с кем из них не водилась, – нахмурилась Даша. – Никогда. – Ну, допустим. Отшила кого-нибудь из них не очень вежливо? – Нет, – упрямо вскинула подбородок девушка. – Никогда я ни с кем из них близко не сталкивалась. Я не знаю. – Я тебе верю, дивушко, – мягко сказал Гурьев. – Верю. Но я беспокоюсь, и не без оснований. Потому что эта публика на тебя определённо нацелилась, и нацелилась весьма конкретно. Ты подумай, пожалуйста, почему. И, как надумаешь, сразу скажи мне. – А Федю со Стёпкой зачем… – Ребята крепкие, будут провожать тебя в школу и из школы вместе с Денисом Андреевичем. Пока я не распутаю эту пинкертоновщину. – Вот ещё! Я… – Цыц, – ласково сказал Гурьев и так посмотрел на Дашу, что ей расхотелось возражать. – Ты обещала не мешать мне работать. Устав учила? – Учила, – Даша чуть-чуть неуверенно улыбнулась и убрала выбившуюся прядку солнечных волос за ухо, – таким безнадёжно знакомым жестом, что сердце у Гурьева метнулось, как птичка в силках. – Выполняй, дивушко. И подожди в коридоре, а ребят сюда пригласи. Парни вошли снова в класс, замялись. – Присаживайтесь, ребята, – вздохнул Гурьев. – Дело такое. К концу своей недлинной повести Гурьев в который раз убедился, что нинсо* – Да мы эту шваль, Яков Кириллыч!.. – Пусть только сунутся! – Ну-ну, спокойствие, бойцы, спокойствие. Скорее всего, кулаками махать не придётся. Но на всякий случай мы сейчас всей командой спустимся в спортзал к Денису Андреевичу и проведём короткий ликбез по самозащите. – С Боцманом?! Ой. – Со мной, – усмехнулся Гурьев. Смотри-ка, угадал я с прозвищем, подумал он. Они вошли к Денису, посмотревшему на них удивлённо: – Что, дополнительные занятия? – Факультатив, – кивнул Гурьев. – Сначала с юношами. Вы можете заниматься своими делами, Денис Андреевич. Даша, посиди, посмотри, тебе полезно будет. – Я тоже посижу. Если разрешите, – расплылся в ухмылке Шульгин. – Ну, как знаете. Гурьев заставил ребят снять обувь и разулся сам: – Показываю сначала быстро, потом медленно и по частям. Через четверть часа Фёдор со Степаном сделались красные и запыхавшиеся. Гурьев расстроенно покачал головой: – Да, с дыханием совсем плохо. Завтра продолжим. Ребята вы ничего, но заниматься придётся всерьёз. – А вы-то и не устали совсем, – завистливо пропыхтел Остапчик. – Это службишка, не служба, – Гурьев, улыбнувшись, чуть наклонил голову к левому плечу. – Идите, ополоснитесь, я пока с Дарьей позанимаюсь. Иди сюда, дивушко. Когда Даша подошла к нему, он спросил, прищурившись: – Знаешь, какое у человека мужчины самое больное место? – Знаю, – кивнула Даша. – Сразу туда бей, – тихо сказал Гурьев. – Не думая и не сомневаясь. Коленом, изо всех сил, а ещё лучше – два раза подряд, потому что нужно обязательно попасть, а это далеко не всегда получается. Давай. Сейчас проработаем. Гурьев уронил Дашу на пол стремительной подсечкой. Не на жёсткие доски – на мат, но всё равно это было чувствительно. И боковым зрением увидел вскочившего Дениса. Ох, боцман, выдержки у тебя ни на грош, опечалился Гурьев, придётся и тебя наставлять на путь истинный. Увидел, как девушка стукнулась головой, увидел изумление в её глазах, мгновение спустя сменившееся страхом. У него всё внутри ныло от жалости, но он знал – надо. Надо! Даша инстинктивно сжала колени, а Гурьев уже был сверху. И таким движением разломил ей ноги… И прорычал: – Бей. Ну?! – Я… не могу… – прошептала Даша. Глаза её наполнились слезами, она закусила нижнюю губу. – Не могу… – Бей!!! – рявкнул Гурьев. Так рявкнул, что Даша, зажмурившись, ударила. Он ушёл от её удара – легко. Встал сам, протянул Даше руку, помогая девушке подняться: – На первый раз сойдёт, но! Плохо, дивушко. Очень плохо. Это не я, понимаешь? Злость должна быть обязательно. Злость, но не ярость. Ярость мешает, а злость помогает. Голова должна оставаться холодной. Страх, если научишься с ним правильно обращаться, удесятеряет силы и стимулирует высшую нервную деятельность. Ещё раз. Снова стремительная подсечка, Гурьев над Дашей, вскочивший Шульгин. На этот раз Даша ударила без напоминаний. – Лучше, Дарья. Почти нормально. Руки освобождаем вот таким способом, – он продемонстрировал выход из блокировки, заставил девушку повторить несколько раз. – Ну, ничего, ничего. А теперь, когда руки свободны, вот так, – он взял руки Даши в свои, поставил её пальцы у себя на лице в нужное положение, зафиксировал: – Это называется – «болевые точки». Если на них давить, человек от боли перестаёт соображать и начинает вопить так, что собаки в радиусе пяти километров сходят с ума от собственного лая. Поняла? – Да. – Тренируем. Он ещё раз уронил Дашу на маты, навис над ней. Девушка вывернулась, вцепилась пальцами ему в лицо. Больно она ему не сделала, но прикосновение он почувствовал, – на не особо подготовленных к сопротивлению хорьков подействует. Он осторожно отвёл её руки и улыбнулся: – Ну, вот. Такой ликбез, дивушко. Не растеряешься? – Нет, – проворчала Даша, поднимаясь с его помощью и одёргивая платье. – Смотри, – погрозил её пальцем Гурьев. – Я в тебя верю. Завтра после уроков – повторение с закреплением. Ну, ты чего? – Ничего, – Даша посмотрела на него и исподлобья и ещё больше нахмурилась. – Ты можешь женщину ударить, да? – Могу, – Гурьев метнул желваки по щекам. – Много чего могу, дивушко. Уж извини. – Я… Я тебе не верю. Ты не такой, – тихо сказала Даша, кинув взгляд на прибалдевшего Шульгина. – Ты просто за меня испугался, вот и… – Ну, и не без этого, – утвердительно опустил подбородок Гурьев. – Но это не принципиально. – Принципиально. – Хорошо, – Гурьев тоже нахмурился, но в этот момент в зал вошли Фёдор со Степаном. Гурьев тотчас же этим воспользовался: – Всё, дорогие. Давайте – Дашу в охапку, доставите до места, потом – по домам, на сегодня достаточно. Завтра после уроков – снова здесь. От Дарьи – ни на шаг. В школу и из школы, до особого моего распоряжения. Денис Андреевич. Вперёд, – он демонстративно кивнул Шульгину и повернулся к школьникам спиной, демонстрируя полное спокойствие и окончание аудиенции. Когда дверь за ребятами затворилась, он посмотрел на Шульгина: – Рот закрой, боцман. Сейчас все вороны туда слетятся. Челюсти Шульгина сомкнулись с таким звуком, что Гурьев едва удержался от усмешки: – Да ладно тебе. – Э-эх! Заходи, кума, любуйся… Ну, ты и зверюга, командир! Это ж дети! – Это дети. А жизнь не детская, Денис. Взрослая. Я бы даже сказал, чересчур, – Гурьев кивнул. – Ты давай, двигай, ребята ждут. К ним не приближайся, делай вид, что погулять вышел. Давай, давай. Всё правильно, подумал Гурьев. И Денис, и дети были частичками того будущего организма, которому только предстояло ещё родиться. Конечно, Гурьев мог и сам сделать эту работу. И куда лучше неопытного в таких делах Шульгина. Но… Во-первых, ещё ничего не известно, сказал он себе. Во-вторых, нарушать принципы Оккама, а также палить из «Эрликонов» по мухам – занятие неблагодарное и малорезультативное. Пока пусть будет вот так. |
||
|