"Безумная полночь" - читать интересную книгу автора (Дэвис Мэгги)

Глава 21

Оркестр дрейтонвиллской школы в полном составе – включая восемь хорошеньких девушек и оранжевой униформе с короткими юбочками, которые таюке выступали как группа поддержки на баскетбольных и футбольных матчах, – целых полчаса громко и весело играл в конце Главной улицы в честь отъезда Рейчел Гудбоди Бринтон в Филадельфию.

Кроме того, оркестр неофициально старался для Тила, который заявил, что не станет возобновлять свой контракт со школой на следующий год. Он собирался переехать со своей семьей в Атланту, чтобы занять в городской администрации пост по связям с общественностью.

Когда на стоянке позади конторы начался пикник, а семьи фермеров все подъезжали на своих грузовиках, председатель правления Билли Йонг пригласил горожан осмотреть новое помещение, а заодно и выставку исторических фотографий округа Де-Ренн, устроенную окружной библиотекой.

Рядом с задней дверью конторы Тео Тернер и Бабба Фалигант вручали желающим красивую, еще пахнувшую типографской краской брошюру, где рассказывалось об успешной деятельности Фермерского кооператива на реке Ашипу.

– Где Тил? – спросила Лоретта Буллок у Рейчел, рядом с которой стояла тоненькая негритянка с подносом жареных цыплят, только что привезенных одним фермерским семейством. Рейчел в первый раз видела, чтобы Лоретта суетилась, на ее льняной юбке лимонного цвета, которую дополняли прекрасно сшитая блузка в цветочек и широкое ожерелье из белого бисера, даже появилось большое сальное пятно.

Рейчел, которая только что показывала выставку мэру и двум членам городского совета, не знала, куда девался Тил.

– Душенька, – проговорила Лоретта, рассеянно озираясь по сторонам, – по-моему, у нас слишком много жареных цыплят. Ничего, кроме жареных цыплят и пеканового пирога, – какая жалость!

Рейчел окинула взглядом длинные складные столы, одолженные у епископальной церкви, и поняла, что Лоретта права. По какому-то странному стечению обстоятельств все принесли на праздник жареных цыплят и сладкие пироги – свои самые любимые и самые дорогие блюда, и почти ничего другого. – Разве ты предварительно не составила список? Не распределила заранее, кому что принести?

Из задних дверей конторы вышла разгоряченная толпа, и Лоретта быстро убрала с прохода блюдо с жареными цыплятами, бросив на Рейчел виноватый взгляд.

– Тил ничего не сказал мне об этом. Зато сегодня изрек: «Не огорчайся, все уладится. Тебе еще повезло, что они не принесли вершков от репы». Но, Рейчел, все эти детишки будут маяться животами, а их матери ругать меня! Только цыплята и пекановые пироги – нет, лучше мне уйти отсюда, пока не поздно. – Не делай этого, – поспешно сказала Рейчел, беря Лоретту за руку, которая оказалась испачканной жиром. В своем роскошном наряде с накладными плечами в стиле сороковых годов Лоретта выглядела великолепно, словно сошла со страниц «Вог», но Рейчел никогда не видела ее в такой растерянности.

Лоретта пыталась приглядывать за толпами детей, черных и белых, которые носились между легковыми машинами, грузовиками и столами для пикника.

– Тил превращает мою жизнь в кошмар. «Учись быть женой политика, – говорит он мне, – это будет для тебя хорошей практикой. Представь себе, что участвуешь в моей избирательной кампании». Уфф, – фыркнула она, – он просто перекладывает все хлопоты на меня!

– Но ты же знаешь, что Тил прав. В любой организационной работе, общественной или политической, есть своя кухня: устройство различного рода собраний, пикников и прочих мероприятий. Мне кажется, ты справишься. – Рейчел сделала глубокий вдох. – Может, организуем какую-нибудь игру для детей?

Лоретта не двинулась с места. Когда она посмотрела на Рейчел, выражение ее лица изменилось.

– Ох, дорогая моя, мы будем скучать по тебе, – сказала она с чувством. – В сегодняшней суете я совсем забыла о самом главном: ты уезжаешь от нас. – Она попыталась куда-нибудь пристроить поднос с цыплятами, чтобы взять Рейчел за руку, но безуспешно. – Зачем вы уезжаете от нас, миссис Рейчел? – сказала она, подражая мягкому южному акценту. – Бросаете нас совсем одних. Нам будет очень-очень грустно.

– Перестань, Лоретта, – торопливо сказала Рейчел.

Она боялась, что на глаза ей навернутся сентиментальные слезы. К тому же ей хотелось избежать вопроса о Бо, застывшего в черных, полных сочувствия глазах. Тил хранил молчание, и Рейчел была благодарна ему за это, хотя, возможно, Тил подозревал, что ее отъезд вызван более серьезной причиной, чем та, на которую она сослалась. Вдобавок скандал, связанный с ее беременностью, мог так или иначе дискредитировать достигнутые ими успехи.

– Пойду в контору, посмотрю, не нужна ли помощь, – сказала Рейчел и направилась к дверям.

Вокруг большого трактора последней модели собралась оживленная толпа. Когда Рейчел проходила мимо, несколько незнакомых людей тепло приветствовали ее. Высокий фермер с красным обветренным лицом заговорил о соевых бобах.

Не останавливаясь, Рейчел улыбнулась. «Была ли эта сцена свидетельством моего триумфа или поражения?» – подумала она устало. За последние несколько недель их кооператив быстро приобрел статус успешно развивающейся сельскохозяйственной компании. Многие фермеры в местечках близ Колумбии и Айкена решили последовать их примеру.

«Возможно, все к лучшему, – подумала Рейчел со вздохом. – Как только пикник и торжественная церемония закончатся, я отправлюсь в Чарлстон на свадьбу Дарси Батлер, а через несколько дней вернусь в дом матери на Мейн-Лейн в Филадельфии и буду строить планы, как устроить судьбу своего ребенка».

Острая, разрывающая сердце боль, которую испытывала Рейчел, думая о Бо и его последних словах, понемногу превращалась в тупую тоску, с которой она способна была справиться. Или так ей казалось.

В последние две недели она не видела Бо, как не видели его и все остальные. Он уединился в старом доме в Тихой Пристани, и даже его джип не появлялся, как прежде, в окрестностях города. «Мне также придется, – повторяла она про себя, – смириться с его ложью о том, что он не способен иметь детей».

Даже теперь Рейчел не переставала удивляться тому, как убедительно звучали его слова, какая неприкрытая боль была в них. Ясно одно: что бы он ни говорил, он не собирался брать на себя ответственность за свое отцовство. Это одно из объяснений. Второе состояло в том, что он не хотел быть связанным с ней – ни в какой форме. Впрочем, он никогда не говорил, что любит ее. Больнее всего было думать о том, что Бо решил, будто она солгала: либо она вообще не ждет никакого ребенка и надеялась просто поймать его на крючок, либо забеременела от кого-то другого. Судя по его последним словам, в своей жестокости он вообразил, что отец ее будущего ребенка Джим Клакстон. Но тогда зачем было сообщать ей о своей стерильности? Прежде он никогда ей не лгал. – Миссис Рейчел?

Черная рука нерешительно тронула ее за плечо. Это был Уэсли Фалигант в накрахмаленной белой рубашке и галстуке. Через его руку был переброшен черный, порыжевший от старости пиджак, который, по собственному признанию дядюшки Уэса, он надевал только по торжественным случаям вроде свадеб и похорон.

– Миссис Рейчел, очень грустно, что вы уезжаете.

Черные, как уголь, глаза дядюшки Уэсли смотрели на нее с сочувствием и тревогой. Рейчел охватило странное чувство, что по причине некоего таинственного дара мудрому старому негру известны почти все тайны Дрейтонвилла.

– Да, дядюшка Уэс? – произнесла она тихо. Ей хотелось обнять его, но она знала, что он принадлежит к старшему, более сдержанному поколению и этот жест может привести его в замешательство.

Прежде чем дядюшка Уэс успел что-то сказать, к нему подбежал маленький негритенок с огромными глазами, в волосах у которого запуталась солома. Мальчик что-то быстро и неразборчиво сказал на местном диалекте.

Дядюшка Уэс попытался ласково его отстранить.

– Не сейчас, малыш. Видишь, я разговариваю с миссис Рейчел. Иди к грузовику.

– В чем дело? – с любопытством спросила Рейчел. Вокруг нового пикапа столпились почти все внуки дядюшки Уэсли и несколько белых подростков. – Я тоже хочу посмотреть на ваш новый грузовик, – Добавила она. – Вы за этим ко мне подошли?

Не дожидаясь ответа, Рейчел направилась к пикапу. Увидев ее, несколько мальчиков бросились к заднему борту с таким видом, будто хотели что-то спрятать. Вдруг Рейчел почему-то подумала, что у дядюшки Уэсли там пиво или самогон, но тут же раскаялась в этих мыслях.

– Какой красивый, – сказала Рейчел, глядя на светло-голубой грузовик, сверкающий свежей краской.

Подростки, стоявшие у заднего борта, неожиданно расступились, и Рейчел смогла увидеть, что они там прятали. Борт был опущен, и у самого края лежало что-то отвратительное. Рейчел едва удержалась от крика.

Это было жалкое, обтянутое черной кожей мертвое существо с липким туловищем и узловатыми конечностями, в которых с трудом можно было узнать недоразвитые ножки.

– Боже мой, что это?

– Черный поросенок, – сказал один из младших мальчиков, косясь на дядюшку Уэсли. – Двухголовый. И шестиногий.

Преодолевая чувство отвращения, Рейчел разглядывала лежащее перед ней существо. Это всего лишь уродливый плод, говорил ей разум, поросята-близнецы, которые вовремя не разделились в матке, поэтому у этой твари две головы и слишком много ног. Старшие мальчики наверняка это знали – проходили с Тилом на уроках естествознания. Но она также поняла, что это была та самая свинья о двух головах, персонаж черной магии гулла. Дурное предзнаменование.

– Мистер Уэс, – слабым голосом произнесла Рейчел. Когда она повернулась к нему, глаза старого негра смотрели прямо на нее с загадочным сверкающим выражением, которого она не видела прежде.

– Скажи ей, дядюшка Уэс, – пробормотал один из его внуков.

Плохо дело, миссис Рейчел, – нерешительно начал тот. Чтобы понять его мягкую южную речь, Рейчел пришлось напрячь все свое внимание. Подняв руки, он описывал в воздухе огромные круги. – Грядут плохие времена. – Темные руки двигались, как у колдуна. – Придет вода, придет дождь, двинется земля и смешает их. Все будет по-другому. Плохо дело, дурной знак, очень дурной.

Она попыталась улыбнуться, но яркое полуденное солнце, стоявшее в небе, вдруг сделалось слишком блестящим, слишком жарким. Рейчел почувствовала приступ тошноты.

– Если вы так говорите, мистер Уэс… – пробормотала она.

Когда она направилась к толпе собравшихся, старый негр последовал за ней.

– Миссис Рейчел… – Прикосновение его руки было настойчивым.

– Пожалуйста, дядюшка Уэс, – начала она, – пусть мальчики… не могли бы вы сказать им, чтобы она закрыли чем-нибудь эту штуку? Я понимаю, это магический знак, дурное предзнаменование и все такое, но скоро начнется ленч и…

Глядя на черное мудрое лицо старика, она остановилась, пораженная внезапной догадкой. Это не Дядюшка Уэс, пронеслось у нее в голове.

– Миссис, – бормотал он, беря ее за руку и вкладывая ей в ладонь что-то тяжелое. – Это тебе, чтобы говорить с тобой, приносить тебе счастье. Горе уйдет, ты получишь то, что хочешь.

Его голос, его тон заворожили Рейчел, она была не в силах оторвать взгляд от черного лица. Дядюшка Уэсли был знахарем, шаманом, догадалась она. Это он сажал магических кукол к ней на крыльцо, чтобы они оберегали ее и следили за дорогой. Неужели он заранее знал о Дарле Джин и ее братьях, знал об их планах? И все это время…

– Горе уйдет, ничего не бойся, – продолжал он свое бормотание. – Скоро придет вода, ты вернешься, все вернутся, ты получишь назад, что ищешь, он будет ждать тебя. Не бойся пересечь воду, следуй зову сердца, и будет хорошо. Он будет ждать.

К ним с решительным видом приближался Тил Коффи.

– Дядюшка Уэс, – нетерпеливо сказал он, – Рейчел не нуждается в ваших предсказаниях, – и повернулся к Рейчел. – Он здешний колдун, миссис Рейчел. Он не думал вас пугать. Дядюшка Уэс не указывает это занятие в своей налоговой декларации, но оно помогает ему пополнять свой бюджет. Дядюшка Уэс, – потребовал он сурово, – уберите отсюда этого» поросенка. Даже если это верный знак грядущей ядерной войны. Его здесь не должно быть.

– Вы знали, что он колдун? – прошептала Рейчел. Ей вдруг показалось, что все они сошли с ума.

– В сущности, мы с мистером Уэсом не говорили на эту тему, – усмехнулся Тил. – Области наших интересов несовместимы, но я не собираюсь спорить с ним. Не хочу испытывать на себе его магическую силу. Что он вам говорил?

– Трудно объяснить, – сказала Рейчел, глядя на предмет, который дал ей дядюшка Уэс.

Старик спокойно направился к грузовику, где толпились его внуки.

– Что-то насчет воды, большой воды, которая все изменит, что для меня настанут лучшие времена и что мне нужно следовать зову сердца. Так, по-моему, – нерешительно закончила она.

Тил принялся разглядывать небольшой предмет, который старик вложил ей в ладонь.

– Что ж, хотя сезон ураганов еще не начался, мистер Уэс почти безошибочно предсказывает погоду. Пожалуй, лучше национального бюро метеопрогнозов. – Он потрогал указательным пальцем примитивную фигурку, вырезанную из сосны, – с огромными глазами, глядящими отрешенно, но твердо, крошечными ручками, скрещенными на выпуклом животе. К деревянной головке был приклеен пучокрыжей пряжи.

– Это мамуа обеа, – объяснила Рейчел, хмурясь, – во всяком случае, так мне сказали.

– Не совсем так. – Янтарные глаза Тила были опущены. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, выражение его лица стало непроницаемым. – Это символ плодородия, чисто африканский, немного напоминает фигурки народов ибо или фон, живущих в Нигерии. Эти люди сохранили свои обычаи и суеверия, хотя прошло столько времени.

Вложив деревянную фигурку ей в ладонь, Тил несколько секунд не убирал руки.

– Рейчел… – начал он, но передумал. Вместо этого дипломатично сказал: – Прощальный подарок дядюшки Уэса не так-то прост. Во чреве у этой фигурки дитя. Это означает, что вам пора остепениться, выйти замуж и последовать ее примеру. Как вы на это смотрите?

К ним спешил Билли Йонг, председатель правления, в руке он держал широкополую шляпу, на обычно суровом лице играла улыбка.

– Для церемонии все готово, – крикнул он, приблизившись на достаточное расстояние. – Люди хотят, чтобы юная леди, которая все устроила, сказала им несколько слов. Мэр тоже собирается выступить.

Только не это, – простонала Рейчел. Она не предполагала, что ей придется произносить речь. Это невозможно – ей просто нечего сказать!

– Послушайте, миссис Рейчел, – сказал Тил, беря ее за локоть и направляясь к собравшимся. – Я предлагал подарить вам атласную подушку с желтыми блестящими оборками и надписью «Округ Де-Ренн, Южная Каролина», но правление выбрало золотой медальон.

– Зачем вы ей сказали? – прорычал председатель правления, надевая шляпу.

– В форме сердца, – прибавил Тил. – И с бриллиантом посередине.

Билли Йонг метнул в него свирепый взгляд.

– Он с дарственной надписью, миссис Рейчел. Правление долго думало, что бы вам такое написать. Потому что, – выпалил он внезапно, уставившись куда-то вдаль и моргая бледно-голубыми глазами, – мы хотим, чтобы вы вспоминали о нас, когда будете его надевать.

На заднем дворе их уже ждала толпа. Солнце пекло вовсю. По пыльной дороге, проходившей позади Главной улицы Дрейтонвилла, проехало несколько машин, и в одном месте голос мэра заглушил грохот мотоцикла, но люди слушали речь с большим вниманием. Матери держали притихших детей, мужчины стояли, опустив руки, с надвинутыми на глаза широкополыми шляпами, защищавшими их от слепящего солнца.

Рейчел обвела глазами собравшихся и ощутила ком в горле. Эти люди оказали ей доверие, которого она не заслужила, великодушно прощали все ее ошибки.

Часть ее души, думала Рейчел, глаза которой наполнялись слезами, навеки останется здесь, в этой дремлющей загадочной стране, с ее сверкающими реками, величественными лесами и бархатными, густо черными ночами. А ее сердце останется здесь навсегда с человеком, который запер себя в Тихой Пристани. Которого она никогда не забудет.

– А теперь, – провозгласил мэр, – мы имеем честь услышать молодую леди, которой мы все признательны за прекрасную организацию этого мероприятия, – миссис Рейчел Гудбоди Бринтон из Филадельфии.

«Я не могу!» – в ужасе подумала Рейчел, когда чьи-то руки подтолкнули ее поближе к мэру и членам правления кооператива. Она смотрела на бесконечное море голов и кусала губы. Встретившись глазами с Тилом Коффи, она прочла в них, что пора начинать.

Внезапно, несмотря на слезы, которые катились по щекам, Рейчел почувствовала непривычное воодушевление.

– Друзья, – начала она неожиданно звонким голосом. Сделав паузу, она обвела глазами заполненную народом площадку. – Мы – все мы – сделали это возможным.

В руке она по-прежнему крепко сжимала магическую куколку с выпуклым животом, подарок дядюшки Уэсли Фалиганта.

Когда Рейчел отъехала со стоянки, облака уже заслонили солнце и холодный ветер с моря принес первые капли дождя – как это часто бывает на побережье.

Ее сопровождало несколько машин: в одной сидели Тил с Лореттой, в другой Билли Йонг со своим отцом, третьим ехал новый пикап дядюшки Уэсли, которым управлял один из его внуков.

Объехав вокруг города, Рейчел повернула свою «Тойоту» на Главную улицу, проследовала мимо современного стеклянного фасада Дрейтонвиллского банка, затем мимо элегантной конторы Пембрука Скривена, располагавшейся в отреставрированном особняке восемнадцатого века, затем вдоль реки, где повернула на сто восемьдесят градусов.

– Возвращайся скорее, дорогая! – кричала Лоретта, высунувшись из окна машины Тила. Она не скрывала своих слез, вытирая их бумажным носовым платком.

Рейчел не рассчитывала на появление Бо Тилсо-на, во время своей речи она не думала, что поднимет глаза и увидит его в толпе, смотрящего на нее золотистыми, как у ягуара, глазами. Но до последней минуты она не переставала в глубине сердца надеяться. Теперь она покидала Дрейтонвилл. «Это конец», – сказала она себе.

Она дотронулась до золотого медальона у себя на шее. По злой иронии судьбы, он имел форму сердца. Посередине поблескивал крошечный бриллиант. На обратной стороне было витиевато выведено: «Помни твоих друзей. Фермерский кооператив на реке Ашипу. Дрейтонвилл. Южная Каролина». И дата.

В конце Главной улицы Рейчел въехала на перекресток со знакомой облезшей вывеской кафе «Белый медведь» и множеством машин на станции обслуживания.

«До свидания!» – сказала Рейчел городу и всему, что в нем было. Когда машины позади нее остановились – Лоретта высунулась из окна ярко-красного «Мустанга», а Билли Йонг и один из Фалигантов жали на гудки пикапов, посылая прощальный салют, – она выбросила из головы образ человека, которого любила.

Свернув направо, Рейчел помчалась на своей ДО» верху нагруженной машине по направлению к шоссе номер семнадцать, ведущему на Чарлстон.