"В плену сомнений" - читать интересную книгу автора (Мартин Дебора)

7

Теперь путь братьев Сент-Албанс лежал обратно в «Белый дуб», где все еще оставалась ничего не подозревавшая Джулиана. Младший, Оувертон, предложил просто отделаться тем, что предать Вогана в руки вербовщиков. Но Дарси все же решил уверенности ради дождаться, пока военный корабль с валлийцами на борту не покинет порт. К тому времени, когда братья ступили на постоялый двор, солнце давно уже поднялось над горизонтом.

— Надеюсь, ты поступаешь правильно. — Оувертон покосился на брата, сосредоточенно ехавшего бок о бок с ним. — Шаттеру не понравилось, что они заодно сцапали и Вогана. Тут даже не помогли ни твои денежки, ни его крамольная репутация.

Дарси нахмурился.

— Мне нет до этого никакого дела. Воган увез нашу сестру да еще и строил какие-то планы насчет ее приданого. Что тут непонятного? Он даже успел переспать с ней! Если мы что-нибудь не предпримем, в один прекрасный день он предъявит свои права на Ллинвидд. Вот уж сестрица расстроится, когда наконец сообразит, что в этом деле им двигал голый расчет. Ты этого хочешь?

Нет, Оувертон этого никак не хотел. Однако вся эта затея с похищением Вогана не слишком ему нравилась, тем более что тот имел приличное образование и был как-никак благородного происхождения.

— Может быть, Джулиана ему действительно сильно приглянулась?

— Приглянулась дочь того, кто завладел его землями? Что-то не верится, — фыркнул Дарси, направляя лошадь во второй раз за день в ворота постоялого двора. — К тому же Джулиана заслуживает партии получше, чем какой-то валлиец-бунтовщик. Представляешь, от какой ужасной участи мы ее избавили! Поверь мне, если бы мы допустили этот брак, все равно через неделю-другую она бы взвыла и бросилась к нам же за помощью.

Оувертон спешился, не проронив ни слова. По обыкновению во всем и всегда верховодил Дарси; он же, как младший, никогда не задавал лишних вопросов. Однако такая несправедливость со временем начинала весьма тяготить Оувертона.

У самого порога гостиницы он неожиданно схватил брата за руку.

— Постой, я слышал все, что ты говорил Вогану там, в подвале. Я стоял за дверью и все слышал. Не нужно было ему лгать. Этот несчастный еще успеет настрадаться во флоте, так зачем же бить лежачего, как это сделал ты?

— Потому что, если он хоть на минуту поверит, что Джулиана непричастна к его похищению, он обязательно за ней вернется, — терпеливо, словно врач пациенту, объяснил Дарси младшему брату. — Вогану нужно было внушить, что, если ему вздумается вернуться, ничего хорошего из этого не выйдет.

Оувертон вздрогнул, припомнив, какие угрозы насылал на их головы разъяренный Воган.

— А если он все-таки вернется?

— Вернется? Они там, во флоте, умеют обтесывать таких молодцов, как он. Так что он больше не покажется близ английских берегов. — Дарси снисходительно потрепал Оувертона по плечу. — Не бойся, брат. Я не допущу, чтобы он вернулся по наши души.

Видя, как поежился тот от его прикосновения, Дарси сказал:

— Да ну же, неужели ты так испугался какого-то валлийского недоноска? Ты ведь его видел — один из нас таких двоих стоит. Может, Воган и выживет, но, прослужив десяток-другой лет во флоте, он осядет где-нибудь в захолустье, подальше от Англии, и еще будет рад, что так легко отделался от нас.

Самоуверенный тон брата лишь еще больше раздражил Оувертона. Рис Воган совсем не казался ему ни «недоноском», ни тем более трусом. Равно как и его приятель-печатник.

— Аадно, ну а что ты собираешься делать с Морганом Пеннантом?

— Что собираюсь делать? — Дарси пожал плечами.

— А что, если он-то как раз и вернется? Он может быть нам опасен.

— Опасен? Это печатник-то? — Дарси самодовольно ухмыльнулся. — Ты, кажется, уже начинаешь шарахаться от тени.

— Нет, просто я не возьму в толк, зачем тебе понадобилось говорить весь этот вздор про его подружку и наживать себе еще одного врага. Ты ведь уверял меня, что единственная наша цель — это очистить Кармартен от смутьянов, вот и все. — Оувертон вызывающе поглядел на брата. — Теперь я понимаю, зачем тебе все это понадобилось: как я и подозревал, ты просто решил убрать Пеннанта со своего пути и заполучить Летицию.

Дарси высокомерно воззрился на младшего брата.

— Надеюсь, мой дорогой братец, кроме меня, ты никому не заикнулся об этих своих умозаключениях? Советую тебе помалкивать обо всем, что было сегодня ночью. Запомни, после отца я буду распоряжаться всеми деньгами и не потерплю, если со мной не будут считаться.

Услышанное заставило Оувертона побледнеть. Доныне с Дарси у него не было никаких разногласий. Тот никогда не угрожал ему, да в этом до сих пор и не было надобности. Оувертон находил удобным уступать старшему брату право первенства, если речь шла о чем-то важном; в свою очередь, Дарси заботился о том, чтобы младший брат не испытывал недостатка в средствах на охоту и увеселения. Должно быть, Летиция слишком уж поразила воображение Дарси, раз тот, чего никогда раньше с ним не случалось, настроен столь решительно.

— Так ты меня понял, Оувертон? — настойчиво спросил Дарси. — Я должен быть уверен, что ты будешь на моей стороне, что бы ни случилось.

Оувертон собирался было докопаться до истины в этом деле, но раз Дарси пошел на угрозы, то ему, Оувертону, не следовало, пожалуй, противоречить брату. Тем более что он не находил в этом ни малейшего удовольствия.

— Я буду на твоей стороне, — нехотя пробормотал Оувертон.

— Что ж, тогда пошли. — И Дарси решительно вошел в дверь гостиницы.

Они довольно быстро отыскали хозяина, который и подтвердил, что Джулиана по-прежнему у себя в комнате наверху.

— Наверно, она еще спит, — осторожно предположил хозяин. — Что-то уж очень тихо там.

— Вот и славно. — Дарси сунул ему кошель с деньгами и еще раз повторил историю, которую тому следовало рассказать, если кому вздумается интересоваться, как было дело. Напоследок виконт предупредил: — И чтобы прислуга не сболтнула чего лишнего!

Стараясь не шуметь, оба брата поднялись наверх. У самой двери Дарси помедлил и тихо произнес:

— Запомни, мы здесь — в первый раз. И нам ничего не известно об исчезновении Вогана.

Оувертон кивнул. По знаку Дарси хозяин поспешно отомкнул замок, и виконт решительно распахнул дверь в комнату Джулианы.

Хозяин оказался прав: девушка спала мирным сном, однако в ужасе подскочила, когда в комнате прогремел гневный голос брата:

— Где он?

Ничего не понимая, Джулиана села на кровати, и Оувертону пришлось смущенно отвести взор — сестра была совершенно раздета. На ней не было ничего, кроме накинутой простыни, которую она отчаянно прижимала к себе, пытаясь прикрыть свою наготу. Но столь очевидное доказательство победы Вогана привело Оувертона в сильнейшее бешенство.

— Где он, я спрашиваю? — прогремел Дарси и сверкающим от гнева взором осмотрел комнату. — Где этот прохвост Воган?

Дарси так убедительно принялся обшаривать все углы, что Оувертон чуть было не забыл, что брат всего лишь разыгрывает представление на глазах у ошеломленной сестры. Но Джулиана, казалось, искренне верила в то, что происходило. Прижав к обнаженному телу простыню, с округлившимися от страха глазами, она следила за Дарси, исследовавшим комнату дюйм за дюймом. Наконец он с негодованием грохнул кулаком по стене и обратил свой свирепый взгляд на сестру:

— Где Рис Воган, Джулиана?

Джулиана растерянно озиралась вокруг. Она казалась такой беспомощной, такой несчастной, что Оувертону стало не по себе.

— Я… я не знаю, — пробормотала она. — Я заснула, а потом…

Она замолчала, пытаясь понять, что происходит. Когда же наконец остатки сна рассеялись, она обратила негодующий взор на Дарси.

— Что вы оба тут делаете? Кто вам сказал, что мы здесь… то есть я здесь?

— Мама нашла сегодня утром твою записку, вот мы и решили обшарить все постоялые дворы в округе. Здешний хозяин сказал нам, что у него как раз попросила ночлега молодая пара. — И он нагло принялся разглядывать полуобнаженное, едва прикрытое простыней тело сестры. От его пристального взгляда Джулиана густо покраснела. — Вижу, что мы опоздали и этот искатель удачи сделал свое дело. Но, думаю, еще не поздно наказать его за содеянное. Так говори же немедленно, где он?

Джулиана отрицательно покачала головой.

— Который сейчас час? — Она тревожно поглядела на задернутые шторы на окне. — Который час?

— Милорд, — вмешался хозяин, стоявший за дверью, следуя данной ему инструкции. — Кухарка сказала, что мистер Воган некоторое время тому назад спустился вниз, как он сказал, для того, чтобы что-то взять из седельной сумки. Женщина не видела, вернулся ли мистер Воган обратно. Я думаю, что он должен был быть уже здесь…

— Куда он направился, Джулиана? — настойчиво вопрошал Дарси. — Отвечай сейчас же!

Слезы навернулись ей на глаза.

— Не знаю!

Оувертону стало ужасно жаль сестру; Дарси же схватил в охапку ее одежду, разбросанную по полу, и протянул Джулиане.

— Тогда собирайся, мы едем домой.

— Ни за что! Я остаюсь здесь и буду ждать своего мужа.

— Так ты и вправду стала женой этого валлийского проходимца?

— Да, я — его жена. — Джулиана сухо поглядела на братьев. — И тут вам уже ничего не поделать.

— Так докажи это. Покажи свое брачное свидетельство, — беззаботно предложил Дарси.

Оувертон затаил дыхание. Если им удастся выманить у Джулианы это проклятое свидетельство, у них в руках будут все карты, чтобы объявить брак недействительным. При условии, конечно, что епископ станет действовать с ними заодно. Но Джулиана быстро развеяла их надежды.

— У меня ничего нет. Я не представляю, где оно может быть. Наверное, оно у Риса.

Сент-Албансы переглянулись. Им и в голову не могло прийти обыскать Вогана, когда тот был у них в руках. Судно, должно быть, уже под парусом. Оувертон с тревогой поглядел на брата. Если в один прекрасный день Воган вернется и предъявит свое брачное свидетельство… Но ведь Дарси уверял его, что валлиец больше не появится в этих краях. Оставалось надеяться, что старший брат окажется прав так же, как и во всем остальном.

— Так… значит, брачное свидетельство исчезло… и супруг твой исчез, — ледяным тоном констатировал виконт, шагая по комнате. — Судя по всему, мэм, ваш муженек от вас сбежал!

— Неправда! — Джулиана не хотела верить очевидности случившегося, однако в ее голосе Оувертону послышались нотки сомнения. — Он не мог… не мог. Зачем же ему было жениться на мне, чтобы потом бросить?

— Зачем? — Дарси смерил сестру безжалостным взглядом. — Затем хотя бы, чтобы переспать с тобой. И отхватить твои земли. Так что, раз уж он сбежал, мы можем спокойно отправляться домой.

— Я… я не поеду. — Ее умоляющий взгляд обратился к Оувертону. — Мне нужно его дождаться.

Оувертон с трудом сдерживался, чтобы не выложить ей всю правду, так ему было жалко сестру. Но он не посмел этого сделать. Даже если бы он и нашел в себе силы пойти против воли брата, в нынешнем положении это не имело бы никакого смысла. Правда о судьбе ее мужа, сосланного во флот, вряд ли принесет успокоение в душу Джулианы. Но и не сказать ей ничего…

Оувертон велел себе не думать об этом и тут же с удивлением услышал свой голос:

— Послушай, крошка. Тебе нет резона томиться здесь в одиночестве. Тем более что матушка уже извелась от беспокойства. Думаю, тебе следует отправиться поскорее домой, а добряк-хозяин сообщит нам, как только твой… муж вернется, если… он вообще когда-нибудь вернется, — поспешно закончил он.

В продолжение всей речи Дарси насмешливо поглядывал на брата, неожиданно принявшего участие в спектакле.

— Оставим ее, Дарси, пусть она оденется. Но после этого, Джулиана, ты отправишься с нами домой, хотя бы Для того, чтобы успокоить твою мать. Потом я могу снова доставить тебя сюда, если ты так уж настаиваешь.

Благодарность, затеплившаяся в глазах Джулианы, немного успокоила терзаемую виной душу Оувертона. Сестрица и вправду очень мила, так что крайне несправедливым было бы допустить, чтобы она оказалась в Руках этого проходимца Вогана. Тем более что тот, судя по всему, действительно примеривался к Ллинвидду.

И кто же, как не они, должен сделать все возможное, чтобы вытащить сестрицу из неприятной ситуации. Джулиана достойна лучшего мужа. Так рассуждал про себя Оувертон, стараясь заглушить неумолимый голос собственной совести.

В страхе и напряжении Джулиана спускалась на первый этаж, где в своем кабинете ее уже дожидался отец. Многие часы протекли с тех пор, как она покинула гостиницу на кармартенской окраине, но безумная тревога за судьбу Риса по-прежнему не давала ей покоя. При помощи гостиничного грума ей удалось отыскать свой багаж, где она обнаружила нетронутыми и свои вещи, и дарственную на Ллинвидд, что только усилило ее беспокойство. Зажав рот рукой, Джулиана с трудом подавила подступившие к горлу рыдания. Должно быть, с ним случилось что-то непоправимое, и она сердцем чувствовала это. Но что именно?

У самой двери кабинета Джулиана наткнулась на Летицию, прятавшуюся в углу, и с удивлением заметила, что вечно лукавые и живые глаза девушки покраснели от слез.

— Что стряслось? — в тревоге бросилась к ней Джулиана.

— Разве вам еще не сказали? Об этом только и болтают на каждом углу. Дарси с Оувертоном разыскивали повсюду вашего мужа и… — Летиция горько всхлипнула. — О, моя госпожа, говорят, спозаранку в городе рыскают вербовщики. Они схватили уже двоих и под конвоем отправили в лодке на судно. — Голос Летиции дрогнул. — Это были мой Морган… и ваш супруг.

Джулиана схватилась рукой за сердце, чувствуя, что оно готово разорваться от боли.

— О нет… только не Рис… только не мой муж…

— Увы, это так, миледи. — Летиция утерла слезы, текшие у нее по щекам. — Я специально расспрашивала, но никто точно не знает, на какой корабль их увели. Ведь не один, а несколько их стоит под парусом в Кармартенской бухте. Так что лодка могла высадить их на любой из кораблей. Валлийцы подозревают, что члены городского совета проведали, чьих рук дело эти памфлеты, и донесли на виновных вербовщикам.

— Здесь какая-то ошибка! Это точно! Кто же мог знать, где найти Риса?

— Да кто угодно мог донести на него!

Она с ужасом представила себе Риса на одном из этих ужасных военных кораблей. Его, умного, тонко чувствующего дворянина, среди грубых и неотесанных моряков. Господи, ведь он же не выживет!

Неожиданно дверь в отцовский кабинет отворилась, и Джулиана увидела мать. Графиня одарила Летицию укоризненным взглядом и повернулась к дочери:

— Входи, тебя уже ждут.

Кивнув горничной на прощание, Джулиана тайком пожала ей руку и проследовала за матерью в кабинет. К ее ужасу, кроме отца, там уже были Дарси и Оувертон. Старший брат стоял у бюро и мрачно поглядывал на нее. У одного лишь Оувертона она не заметила враждебности на лице, хотя он и пребывал в явно тревожном расположении духа.

Джулиана стояла в молчании под градом упреков, не мешая отцу изливать свое возмущение, вызванное ее безрассудным и неприличным поступком. Она словно бы и не замечала грозы, разразившейся над ее головой, лихорадочно обдумывая то, что только что рассказала ей Летиция. Святой Боже, как, должно быть, они оба нынче страдают! При одной мысли о Рисе душу Джулианы леденил безграничный ужас.

Вот если бы она тогда пошла вместе с ним… Если бы…

Джулиана вдруг осознала, что отец ее о чем-то спрашивает. Она поглядела на него смущенно, не зная, что ответить.

— Да ты меня не слушаешь, гадкая девчонка! — От гнева его глаза налились кровью и походили теперь на два выкатившихся шара.

— Слушаю, папа, — спокойно ответила она, и, как по волшебству, отцовский гнев утих. За одну ночь Джулиану будто бы подменили. Не было больше леди Джулианы Сент-Албанс, но появилась леди Джулиана Воган, супруга Риса. Раз у нее нынче есть муж, то ей более нет дела до того, одобряет семья ее поступки или нет.

Однако отец оставался по-прежнему непреклонен и величествен в своем гневе.

— Сегодня по нашему прошению твой брак признают недействительным. Ты поклянешься в присутствии епископа, что между вами ничего не было и…

— Было!

Граф Сент-Албанс удивленно смотрел на дочь, словно видел перед собой фарфоровую куклу, внезапно обретшую речь. С отцом Джулиана всегда чувствовала себя безответной куклой, механически следовавшей его приказаниям и позволявшей себе жить на свой лад лишь в пределах собственной комнаты.

Теперь с прошлой жизнью покончено. Отныне она замужняя дама и не позволит отцу обращаться с собой словно с маленькой девочкой. Им ведь только и нужно, что признать их с Рисом брак недействительным. Что ж, она сумеет постоять за себя.

— Сейчас уже неважно, спала ли ты с ним или нет, — вмешался Дарси. — Ты скажешь епископу так, как велит тебе отец, и точка.

— Ни за что! — с вызовом ответила Джулиана. — И не позволю вам развести меня с мужем!

— Ну, так ты просидишь остаток дней в своей комнате, непослушная девчонка! — прорычал граф. — Ты не получишь ни крошки хлеба, ни…

— Вам не запугать меня. И даже не пытайтесь. Теперь я замужем, и только супруг мой волен приказывать мне. Что ж, ведите меня к епископу, я расскажу ему всю правду. Вы же сами потом об этом пожалеете.

— Ну же, давай, — лицемерно подбодрил ее Оувер-тон. — Именно так и сделай. Кстати, ты слыхала, муженька-то твоего упекли на военный корабль.

Джулиана вздрогнула.

— Это правда?

Оувертон с удовлетворением кивнул.

— Нам везет, — вставил Дарси. — Сама видишь, тебе нет смысла быть связанной с тем, кого ты все равно больше никогда не увидишь. Теперь ему нет до тебя никакого дела.

— Ему есть до меня дело! — Джулиане была противна уверенность, с которой Дарси судил об ее отношениях с Рисом. — И я по-прежнему ему нужна.

— Сейчас это уже не имеет никакого значения. — Дарси смерил сестру насмешливым взглядом. — Он обречен скитаться по морям целую вечность, хочешь ты того или нет.

— Может, ему еще удастся бежать… — в отчаянии заломила руки Джулиана.

— Он не такой глупец, чтобы на это пойти. За побег его либо повесят, либо, если посчастливится, накажут плетьми. Каждый боцман сможет опустить свою плеть ему на спину.

— Каждый боцман? — с ужасом пролепетала она.

— Именно, — кивнул Дарси. — Корабельный старшина под конвоем протащит его по всем военным судам и позаботится, чтобы на каждом из них он получил изрядную порцию плетей. Мне рассказывали об одном дезертире: этот несчастный не дотянул до конца экзекуции и испустил последний вздох, исполосованный до мяса. Когда беднягу хоронили, у него кости торчали из-под лоскутов кожи.

Это было уж слишком для Джулианы, не имевшей никакого представления о трудностях морской службы.

— О нет… — Слезы выступили у нее на глазах. — О, бедный Рис!

— Даже если он выживет и попытается бежать, — беспощадно продолжал Дарси, — ему придется изрядно попотеть: за малейшее нарушение ему всыплют отменных плетей, заставят глотать тухлую похлебку…

— Прекрати, Дарси! — первым не выдержал Оувертон.

Но Джулиана уже ничего не слышала. Оцепенев от горя, она мучительно пыталась представить, как же ее любимый, драгоценный Рис сможет перенести все эти ужасы.

— Вот видишь, — закончил Дарси, — он не слишком-то уж скоро вернется за тобой. Еще можно облегчить его судьбу, если ты…

— Нет! — в отчаянии выкрикнула она. — Нет. Я люблю его. Мне нет дела до вашей лжи. Когда-нибудь, когда он вернется домой, он увидит, что верная супруга дождалась его. Я знаю, он даст о себе знать при первой же возможности.

— Не сомневаюсь, — не унимался старший брат. — Он обязательно даст о себе знать, ведь все, что ему от тебя нужно, — это Ллинвидд. Не поэтому ли он на тебе женился, сестрица?

— Неправда! Рис не знал тогда, что Ллинвидд принадлежит мне. Он женился, потому что любит меня.

— Черта с два! — фыркнул Дарси. — Неужто все это — лишь простое совпадение: женился, и вот он тебе, твой Ллинвидд? Какой неожиданный сюрприз!

— Он ничего не знал о моем приданом!

— Сейчас же прекратите, вы оба! — вмешался отец. — Ты совершила глупейший поступок, и он не должен быть предан огласке, ясно вам? Не должен! А ты, Джулиана, постараешься забыть про этот брак, иначе мне придется применить силу!

— Гораций, — подала голос мать, — прекрати кричать на девочку. Все равно это уже не поможет.

Слова матери придали немного уверенности Джулиане. Может ли отец без ее желания расторгнуть ее брак с Рисом Воганом? Разумеется, он не в силах вынудить ее согласиться на развод. Но что, если они нажмут на епископа и все устроят просто без нее? В этом случае она обязана будет что-то предпринять.

Джулиана задумалась, пытаясь отыскать какой-то выход. Больше не веря в силу своей правды, она решила солгать.

— Если вы попытаетесь развести меня без моего ведома, я расскажу всему городу, каждой кумушке истинную правду, и пусть все сами убедятся в моей правоте, взглянув на мое брачное свидетельство.

Дарси удивленно воззрился на сестру.

— Ты ведь сказала, что у тебя нет никакого свидетельства, что его мог унести с собой только Воган.

— Я солгала, — как можно спокойнее ответила она. — Оно у меня есть и припрятано в надежном месте, где вы не сможете его найти. Так что выбирайте: или меня оставят в покое, или я опозорю вас на всю округу.

Слова дочери заставили побледнеть старого лорда.

— Ты ведь так не поступишь со своим отцом, милая? — просящим тоном произнес он.

Что-то дрогнуло в душе Джулианы. Отец еще никогда не называл ее «милая», и вот теперь, когда ему от нее что-то понадобилось…

— Я больше не хочу участвовать в скандале, который затеял ты, отец. И тем более не желаю опозорить ни всех вас, ни Риса. Что бы вы ни говорили, я — его жена.

Дарси приблизился к ней, и в его глазах она прочла напряженную работу мысли.

— Послушай, Джулиана. А что, если Воган не вернется? И мы никогда о нем больше не услышим? Что, если он, не приведи Господи, погибнет на море? Откуда тебе это все предвидеть? Ты так и проживешь всю свою жизнь соломенной вдовой, без собственной семьи, без мужа…

Ей так хотелось не слышать горькой правды, прозвучавшей в словах брата, но она не могла не признать, что он прав. Дарси покосился на отца и сказал:

— У меня есть предложение. Оно, думаю, должно прийтись по душе всем заинтересованным сторонам.

Скрестив руки на груди, Джулиана настороженно посмотрела на Дарси:

— Ну и что это за предложение?

— Если ты не желаешь развода, ты его не получишь. С епископом можно договориться, и он будет с готовностью молчать о том, что благословил брак при столь сомнительных обстоятельствах. Уверен, с ним не будет проблем. Что до прочих свидетелей… хозяина «Белого дуба» и других, то я уже позаботился, чтобы они помалкивали.

Джулиана испуганно посмотрела на брата.

— А пока, — продолжал Дарси, — почему бы тебе не забыть о том, что произошло? Подумай, что ты собираешься делать дальше. В таком деле не нужно спешить. Может, ты и сама поймешь, что нет смысла жертвовать своим будущим ради какого-то валлийца.

Нерешительным взглядом она обвела лица родных, ожидавших от нее окончательного ответа. Джулиана чувствовала, что не сможет вынести на суд чужих людей свою любовь, когда в сердце ее осталось место только горю.

— А вдруг у меня… — Она запнулась и тяжело вздохнула. — А вдруг я беременна?

— Святой Боже! — прошептала мать и упала в кресло. Лицо отца стало мертвенно-бледным.

Один только Дарси с каменным выражением на лице сохранял спокойствие духа.

— Если это все же случится, нам придется признать ваш брак действительным. Но то, о чем ты беспокоишься, вряд ли возможно. Ведь спала ты с ним всего один раз?

Густо покраснев, Джулиана кивнула.

— Ну, так что ты намерена делать? — нетерпеливо настаивал Дарси. — Я предлагаю тебе все хорошенько обдумать и не торопиться с решением.

Джулиана внезапно почувствовала, как невыносимая усталость навалилась и овладела ею. Эта ночь и последовавший за нею день показались ей поистине бесконечными. К тому же в словах брата ей слышался здравый смысл, который сейчас ей был так необходим. Будет ли предательством с ее стороны поступить так, как советует Дарси?

Джулиана вздохнула. Пожалуй, да. Но никто ведь не требует от нее окончательного ответа сейчас. Раз ей дают время на размышление, она сможет обдумать возможность выкупить Риса или что-нибудь в этом роде. Как только он напишет, на каком корабле его держат, она сможет помочь ему оттуда поскорее выбраться.

Но, с другой стороны, если она по-прежнему будет Жить с родными, рано или поздно ее обязательно принудят в разводу. Джулиана задумалась, перебирая в голове планы, которые они строили с Рисом еще накануне. Затем ее взгляд просветлел, и она решительно заявила:

— Так и быть, я приму во внимание ваш совет. — Она услышала дружный вздох облегчения, вырвавшийся У родных. — Но при одном условии.

— Условии? — удивленно спросил отец, и Джулиана заметила, что былой гнев вновь возвращается к нему. — При каком условии?

— При условии, что мне будет позволено жить в Ллинвидде.

— В Ллинвидде? — встревожилась мать. — Одной?

— Да, — ответила Джулиана и дерзко посмотрела на родителей. — В конце концов, он принадлежит мне.

— Мне вообще не стоило тебе его дарить, — мрачно заметил отец, — тогда, может быть, ничего бы этого не случилось.

— Может быть. Но ты все же это сделал. И я не позволю тебе отобрать у меня свадебный подарок. Ллинвидд теперь принадлежит мне и моему мужу. И до его возвращения я намереваюсь жить там и посвятить себя тамошнему хозяйству.

— Господи, какая глупость… — начал было глава семейства.

— Если ты не позволишь мне этого, отец, я клянусь — все в городе узнают, что ты сделал с моим мужем. Я расскажу людям всю правду, и мне наплевать, что из этого всего выйдет.

Братья Сент-Албанс переглянулись, но Джулиану интересовало лишь мнение отца. Граф был чрезвычайно сердит на дочь, но она чувствовала, что он уже готов сдаться. Впервые в своей жизни Джулиана с грустью заметила, как постарел и осунулся ее отец, и сердце ее смягчилось.

— Так что ты скажешь, отец?

На какое-то мгновение былой гнев взял над ним верх, но старый граф сумел с ним справиться.

— Будь по твоему, дочка. — И твердым голосом добавил: — Но обещаю, если мне попадется твой муженек, клянусь, я собственными руками сверну ему шею.

— Да, отец, — рассеянно откликнулась Джулиана, не обращая внимания на его последние слова.

Теперь у нее был свой дом, но не было мужа, с которым она могла бы делить этот кров. Не было мужа. Сердце ее сжалось от горя. Рис исчез, и могут пройти годы, прежде чем она увидит его вновь.

Однако у нее теперь оставался Ллинвидд, и хозяйственные хлопоты могли хоть как-то отвлечь ее. Уж если ей удалось получить то, что раньше принадлежало Рису, то, может быть, судьба окажется еще раз благосклонна к ней и вернет обратно мужа.

Только на это ей и оставалось теперь уповать.