"В плену сомнений" - читать интересную книгу автора (Мартин Дебора)

12

Открывая дверь кареты, Рис улыбался, и это сильно обеспокоило Джулиану. Может, он поразмыслил над ее словами и нашел их разумными? Но, судя по хитрому блеску его глаз, это было не так. И все же что-то в нем изменилось… Она просто не могла определить, что именно.

Джулиана увидела своих слуг, спешивших вниз по лестнице, взбудораженных приездом хозяйки. Их было меньше, чем обычно, — закрывая дом, Джулиана многих на время распустила. Ухоженный, опрятный вид прислуги вызвал у нее чувство гордости. Во всяком случае, Рис не станет говорить, что она наняла нерях.

Едва Джулиана успела выйти из кареты, как к ней бросилась миссис Робертс, экономка.

— Миледи, мы не ждали вас, иначе бы подготовили дом. Боюсь, мебель еще под чехлами и не расставлена. — Она вопросительно посмотрела на Риса. — Но если вы пожелаете остаться, мы быстро приведем все в порядок.

— Спасибо, — произнесла Джулиана. — Мы будем… то есть… мистер Воган и я…

— Моя жена хочет сказать, что теперь мы постоянно будем жить в Ллинвидде и лишь изредка выезжать в Кармартен и Лондон.

Миссис Робертс так и раскрыла рот от удивления.

— В Ллинвидде? — Смысл его слов постепенно дошел до нее. — Ваша жена? — Она взглянула на Джулиану, ожидая ее подтверждения: — Миледи?

Широко улыбаясь, Рис по-хозяйски обнял Джулиану за талию. Он явно наслаждался в предвкушении того, как она будет сообщать слугам о своем замужестве шестилетней давности. Джулиана тяжело вздохнула и пожалела, что в свое время не сообщила ничего болтливой экономке. Теперь та уж наверняка насплетничает всей округе, и это с ее-то живым воображением и страстью посудачить с местными кумушками! Напустив на себя высокомерный вид, Джулиана обратилась к миссис Робертс:

— Это Рис Воган, сын сквайра Уильяма Вогана. Как вы, возможно, слышали, его семья раньше владела Ллинвиддом. — Она перевела дыхание. — Кроме того, мистер Воган — мой муж.

Пока миссис Робертс, с широко открытыми от удивления глазами, вникала в смысл услышанного, Рис нагнулся и прошептал Джулиане прямо в ухо:

— Очень хорошо, дорогая. Наконец-то ты начинаешь учиться компромиссам.

Джулиана бросила на него уничтожающий взгляд, но он уже развернулся и по-валлийски обратился к донельзя пораженной миссис Робертс:

— Вы экономка? — После неожиданного появления Риса в Нортклифф-Холле Джулиана впервые услышала от него валлийскую речь и решила, что ему не слишком уж часто доводилось говорить на родном языке. У него даже появился акцент. Правда, с кем, кроме Моргана, он мог бы поговорить по-валлийски? Однако местный диалект нового хозяина оказался еще одним, не менее шокирующим обстоятельством для миссис Робертс. Слишком уж необычно это казалось для дворянина.

— Да, сэр, — быстро ответила она, — я служу у леди Джулианы вот уже шестой год.

Рис взглянул на нее с сомнением.

— Но вы не были экономкой, когда в поместье жил сквайр Воган?

— Нет… — начала валлийка.

— Миссис Робертс и многие другие слуги были наняты моим отцом, — вмешалась Джулиана, стараясь поскорее завершить церемонию представления, столь тягостную для нее. Хотелось поскорее остаться одной, подальше от посторонних глаз! — Когда отец приобрел поместье, он рассчитал прислугу твоего отца и нанял других. После того, как я сюда переехала, я пыталась разыскать и вернуть прежних слуг, но большинство уже нашли себе работу, в том числе и экономка твоего отца.

Джулиана ждала очередной вспышки гнева, но Воган просто молча пошел вдоль ряда слуг, замерших в почтении у парадной лестницы. Время от времени он останавливался и пристально вглядывался в их лица. Джулиана же отводила глаза, избегая недоуменных взглядов челяди, уже начинавшей коситься на нее. Она прекрасно знала, о чем они думают: они видели ее жениха и помнили, что им был вовсе не Рис. Несколько слуг, работавших еще у старика Вогана, могли бы его узнать, но молодой сквайр слишком изменился с тех пор.

Подарив обворожительную улыбку миссис Робертс, Рис отвел Джулиану в сторону, прочь от любопытных ушей.

— Лучше всего покончить с этим прямо сейчас. Поэтому я хочу, чтобы ты сделала так, как я велю. Объяви всем, что я твой законный супруг и мы женаты уже шесть лет. Объясни им, что ты думала, будто я погиб на море, и поэтому никому ничего обо мне не говорила. Все равно до их ушей дойдут сплетни…

— Разумеется! Ведь ты выложил эту историю всему свету!

Воган сердито нахмурился.

— Да. Но если бы я согласился объясниться с тобой и твоими братцами наедине, меня, возможно, сейчас бы уже не было в живых.

Она открыла было рот, чтобы опровергнуть эти ужасные обвинения, но он безжалостно продолжал:

— Делай что я сказал, Джулиана. Скажи им, что я твой давно пропавший муж, нынче вернувшийся издалека. Рано или поздно, но это должно быть сказано, и лучше пусть это произойдет сейчас. — Он сжал ее руку и притянул ближе к себе. Возможно, окружающим этот жест показался интимным, но Джулиана почувствовала, как его пальцы впились ей в кожу. — И Бога ради, — пробормотал он, — не смотри ты так на них. Ты сейчас похожа на деву, которую ведут на закланье. Покажи им, будто ты и в самом деле рада, что твой муж вернулся.

— Если ты так беспокоишься, то почему не скажешь им все сам? — огрызнулась Джулиана. — Шокирующие публику заявления — это твоя сильная сторона.

Его губы тронула едва заметная улыбка, а в глазах зажглись веселые огоньки, которые он тут же постарался скрыть.

— Для них пока ты хозяйка. Меня они не знают и не поверят мне, если я буду говорить с ними вместо тебя.

— А почему я должна помогать тебе завоевывать их расположение? — Она вырвала у него руку.

— Ты же говорила, что хочешь мира? Покажи мне, что ты имела в виду. Потому что, если ты откажешься поддержать меня, обещаю тебе, мира не будет ни на миг!

Джулиана посмотрела на слуг. На их лицах застыло любопытство, хотя они и избегали смотреть в глаза хозяйке. Она взвесила возможные варианты своего поведения. Собственно, тут не нужно было ничего взвешивать. Нечего было и думать о сражении с мужем на глазах у прислуги. Мало того, что это было бы крайне унизительно, она еще рисковала бы разжечь враждебность Риса, а уж этого-то Джулиана получила в избытке. К тому же ситуация в Ллинвидде не улучшится, если слуги не будут знать, кто здесь командует. И вообще, не стоит выносить на суд посторонних их личные с Рисом проблемы. Она-то уж не доставит ему удовольствия видеть, как стремительно падает ее авторитет в глазах прислуги. Ее люди всегда останутся ей верны, невзирая на все те слова, которые ее самонадеянный муженек заставит ее им сказать. Так что сейчас, пожалуй, можно уступить его просьбе.

Согласно кивнув, Джулиана посмотрела в глаза своим людям. Рис опять положил руку ей на талию жестом собственника. Если бы только он прикасался к ней с нежностью влюбленного мужа…

Но его прикосновение таило в себе скрытую угрозу — посмей она ослушаться, и позорной сцены не избежать. С тяжелым вздохом она проделала все, как он просил, — объявила слугам о своем браке, стараясь вложить в свои слова как можно больше искренности. Едва она закончила, заговорил Рис:

— Никто из вас не должен бояться за свое место, тем более если вы управляетесь с работой. Однако могут быть изменения в методах ведения хозяйства, зависящие целиком от результатов осмотра поместья и беседы с миссис Робертс и управляющим. Отныне со всеми хозяйственными вопросами, вы должны обращаться ко мне, а не к моей жене. Это понятно?

Слуги, несколько напуганные его повелительным тоном, согласно закивали, а Джулиане стоило больших трудов сохранить внешнее спокойствие. Значит, он хочет показать всем, что она была плохой хозяйкой и унизить ее перед собственными слугами…

Неожиданно она поняла, что это было частью его дьявольской спланированной мести. Он хотел лишить ее власти в собственном доме. Конечно, она жаждала мира, как и говорила. Но она не позволит ему из-за глупого каприза уничтожить все то хорошее, что было сделано ее руками в Ллинвидде. Если это входит в его планы, она будет сражаться с ним не на жизнь, а на смерть.

— На этом все, — заявил Рис и указал на двух лакеев. — Ты и ты, распрягайте лошадей. Миссис Робертс, я хочу с вами поговорить. Остальные свободны.

С неутоленным любопытством на лицах слуги послушно отправились справлять свои обязанности, кроме миссис Робертс, которая выжидательно смотрела на хозяйку.

Рис нахмурился, когда увидел, на кого направлен взгляд экономки, но сдержался и произнес:

— Я хочу видеть вас и управляющего в моем кабинете ровно через час. Принесите с собой все учетные книги и прочие бумаги, которые, по вашему мнению, мне следует просмотреть.

Сдержанно поклонившись, миссис Робертс удалилась вслед за остальными. Джулиана осталась наедине с Рисом.

— Давай войдем, прелесть моя, — сладким голосом пропел он.

Его самодовольная улыбка триумфатора вызвала у Джулианы желание залепить ему пощечину, но она сдержалась и решительно направилась к лестнице. Она должна исчезнуть с людских глаз до того, как потеряет контроль над собой. И ей все-таки удалось сдержать себя и достойно переступить порог дома, который она так долго называла своим, — дома, который сейчас захватил этот несносный валлиец.

Едва они вступили в гостиную, Джулиана отшатнулась от Риса, ее глаза засверкали от ярости.

— Я считаю, сначала ты должен был кое-что выяснить, а уж потом все менять по своему вкусу. С тех пор, как я занялась хозяйством, оно приносит твердую прибыль, а это дается упорным трудом. Ведь твой отец разорил, обескровил эти земли.

— Я знаю.

Он подошел к покрытому желтым чехлом столику, сдернул запыленную ткань и бросил свои перчатки на его мраморную поверхность.

— Я знаю, что отец вконец разорил имение оттого, что слишком любил увеселения и крепкие напитки. После его смерти я собирался вернуть Ллинвидду былую славу, как только отберу его у твоего отца. Разумеется, вербовка изменила мои планы, во всяком случае на какое-то время, — горько заключил он, и улыбка исчезла с его лица.

Заложив руки за спину, Воган внимательно оглядел комнату. Хотя мебель по-прежнему была под чехлами, он отметил новые китайские обои и камин, заново облицованный черным мрамором взамен старой, обветшавшей отделки из песчаника.

— Что ж, я вижу, тебе многое удалось здесь восстановить. Но теперь я здесь хозяин и всем заниматься буду сам. Потребуются, разумеется, еще кое-какие изменения.

— Прекрасно, — отрезала Джулиана.

Пусть себе думает, что управляет поместьем. Наивный глупец! Как только он отвернется, любой из слуг прибежит к ней за указаниями! И она станет их давать без всяких угрызений совести. Отлично, мистер Самонадеянность, мы еще посмотрим, как ты будешь управлять поместьем без меня!

— Такое впечатление, что ты удивлена, — нахмурился Рис. — Но ведь ты же понимала, что это произойдет, когда я вернусь. — Он издевательски улыбнулся. — Во всяком случае, ты твердила мне, что первые несколько лет меня ждала. Ты ведь понимала, что я сам буду заниматься Ллинвиддом после возвращения? — Улыбка исчезла с его лица, — Или ты была настолько уверена, что я никогда не вернусь, и об этом просто не думала?

От гнева кровь бросилась Джулиане в лицо, но она сумела сдержаться. Гнев к добру не приведет, напомнила она себе собственный вывод, к которому пришла утром. Правда, безусловно, лучше. Она подняла глаза на мужа и нарочито миролюбивым тоном сказала:

— Когда я думала о твоем возвращении, то всегда представляла, что ты стучишь в дверь и я тебе открываю… Ты заключаешь меня в объятия и целуешь, пока хватает дыхания. А потом рассказываешь обо всех своих злоключениях, а я тебя утешаю. — И заметив, что ее слова привели Риса в настоящее замешательство, добавила: — Клянусь, ни о чем другом я так не мечтала.

Их взгляды встретились, и Джулиане понадобились все силы, чтобы выдержать это испытание. Он подошел ближе. На его лице отражались самые противоречивые чувства, в плену которых он находился в эту минуту, — недоверие, смятение… желание. Последнее чувство, казалось, возобладало над ним.

— Ты ни о чем ином не мечтала, кроме поцелуев? — Он погладил ее по щеке своими огрубевшими пальцами.

Джулиана была совершенно не готова к столь неожиданной ласке. По ее спине побежали мурашки, и он, конечно, это заметил. О Боже, опять это страстное томление, которое он заставлял ее ощущать! Почему шесть лет не смогли разрушить этого чувства? Почему только он один может повелевать ее желаниями?

Инстинктивное чувство самосохранения заставило ее отшатнуться, но Рис уже обнял ее за талию и крепко прижал к своему стройному сильному телу.

— Как я был небрежен! — прошептал он, прижавшись к ее виску. — Я уже много часов с тобой и до сих пор даже не поцеловал тебя!

Джулиана еще не успела сказать, что она вовсе не хочет, чтобы он ее целовал, как он склонился к ней и коснулся ее губ. После прошлой ночи, когда он чуть не изнасиловал ее, она ожидала лишь грубых ласк. Но его поцелуй оказался нежным и ласковым, словно шепот.

В замешательстве она стояла недвижно, с широко открытыми глазами. Рис легко касался ее губ, то дотрагиваясь до них, то на мгновение отстраняясь, распаляя ее этой нежной игрой. Его жаркое дыхание обжигало ей кожу, и она, устав защищаться, расслабилась и закрыла глаза.

Едва ее глаза закрылись, как он с безумной пылкостью овладел ее ртом. Ее пульс участился, грудь стеснилась, и Джулиана почувствовала, как ее все глубже затягивает темный омут соблазна. Но, когда она попыталась сопротивляться, Рис крепко удержал ее голову у себя в руках.

Поцелуй стал горячее, Рис ласкал большими пальцами ее шею, и от его ласк губы Джулианы становились все мягче, все податливее. Побуждая ее сделать поцелуй глубже и чувственнее, он провел кончиком языка по ее сомкнутым губам.

«Я должна его остановить, я не могу позволить ему…» — вяло думала она. Но все происходящее было слишком похоже на мечту, о которой она говорила. Со вздохом она раскрыла губы и услышала стон Риса, с которым его язык проник в восхитительные глубины ее рта.

Собственный стон ей удалось чудом сдержать. Но невозможно было заглушить воспоминания, которые он вызвал в ней этими властными, уверенными ласками, столь же уверенными, как и вступление им несколько минут назад в права владения Ллинвиддом.

Когда он обнял ее за плечи и тесно прижал к себе, шесть лет словно улетучились — шесть долгих одиноких лет. Они словно опять оказались в ее девичьей комнате там, в Нортклифф-Холле. Он опять целовал ее до бесконечности и бесстыдно ласкал, и это заставляло петь ее юное нетронутое тело.

Но сейчас его ласки стали смелее, чем прежде. Одной рукой он сжимал ее талию, а другой держал ее грудь, ласкал и перекатывал на ладони. Хотя их и разделяли одежды, она почувствовала, как ее соски отвердели. На этот раз она застонала, и ей в унисон стон желания вырвался у Риса. Он обхватил рукой ее бедра и прижал к себе с такой силой, что она почувствовала его восставшую плоть.

— Ну, дорогая, вот видишь, что ты со мной наделала, — прошептал он ей прямо в губы.

Его слова разожгли в ней желание еще сильнее. Он хочет ее, что бы он там ни говорил. Он все еще ее раб. Джулиана обвила его шею руками и целиком отдалась во власть его губ, подчинивших ее неистовому ритму, что слаще любых стихов, нежному скольжению его рук, повторяющих каждый изгиб ее тела.

Она не успела запротестовать, как Рис уже расстегнул ей платье и спустил вниз отделанную кружевами сорочку, обнажив грудь. Его губы скользнули ниже и осыпали жаркими поцелуями ее шею, а пальцы нежно и сильно овладели ее соском и возбуждающе его пощипывали. Джулиана застонала и откинулась назад, словно вручая себя ему.

Она, задыхаясь от желания, ждала, что губы его приникнут к ее груди, когда стук в открытую дверь вернул ее к реальности.

Боже праведный, они целовались у всех на виду! Ее лицо вспыхнуло румянцем, и Джулиана в панике попыталась вырваться из его неохотно ослабевших объятий. Воган свирепо посмотрел на открытую дверь и рявкнул:

— В чем дело?

Джулиана, пытаясь натянуть дрожащими руками корсаж, слегка повернулась, чтобы увидеть, кто мог их потревожить. Это был Дэвид, молодой лакей, покрасневший почти так же густо, как она.

— Я… я прошу прощения, сэр, — пробормотал несчастный юноша, — но я не совсем уверен, где лучше разместить сундуки.

— Вы забыли, где находится парадная спальня? — рявкнул Рис. Юноша окончательно смутился и только отрицательно замотал головой.

— Конечно, нет, сэр. Но я не знал, что… ну, я имею в виду, будет ли миледи там спать и…

— Поставьте все сундуки в парадную спальню. Теперь леди Джулиана будет там спать вместе со мной.

Дэвид судорожно закивал головой и бросился прочь.

— Я не думаю, что тебе следовало… намекать… о Боже, они подумают, что… — пролепетала Джулиана.

— Что я собираюсь делить постель со своей женой? — Рис удивленно поднял брови, явно забавляясь. — Надеюсь, они это понимают.

— Но за кого они меня примут… Лечь в постель с тобой на следующую же ночь после помолвки со Стивеном?

Рис мгновенно помрачнел, и Джулиана мысленно выругала себя. Надо же было сболтнуть такую глупость!

Резко отвернувшись от нее, Воган направился к двери и закрыл ее. Когда он снова взглянул на нее, его лицо пылало.

— Они подумают, что ты моя жена, а вовсе не невеста какого-то там маркиза. Они подумают, что я собираюсь лечь в постель с моей женой, и только. Именно это я и намерен делать. Старательно и часто. Начиная с сегодняшней ночи.

Старательно и часто. Джулиана с трудом сдержала дрожь, вызванную его словами.

— Я не хочу делить с тобой постель, Рис. Ты можешь спать в парадной спальне, если желаешь, а я найду для себя другое место. В Ллинвидде достаточно комнат, где я могу спать.

Он загадочно посмотрел на нее.

— Я не разделяю эту новую моду, когда мужья и жены спят и одеваются раздельно. Мои родители спали в этой кровати вместе, и мы последуем их примеру. — Он провел пальцем по ее груди, и его голос стал бархатным. — К тому же ты прекрасно знаешь, что хочешь делить со мной постель. Не отрицай, что минуту назад ты была вполне к этому готова. Думаю, что если бы я уложил тебя тут же, на этом диване, ты бы не стала протестовать.

Грубость и необыкновенная самоуверенность его слов развеяли последние надежды Джулианы на мир. Он видел в ней лишь вместилище для своих страстей, а вовсе не супругу.

— Возможно, и так. Но ничего нельзя знать наверняка. Потому что в следующий раз я уже не буду столь глупа. — Она старалась не обращать внимания на боль, которую он оставил в ее душе. Позже она и с этим разберется.

— Если ты так мудра, то будешь пользоваться своим прекрасным телом, чтобы загладить вину и смягчить мое сердце. — Он скользнул пальцем по ее шее вдоль тонкой жилки, биение которой тут же усилилось. — Я буду очень удивлен, если наше нынешнее слияние больше не повторится.

— Почему? — Она опустила глаза, не в силах встретиться с его испытующим взглядом. — Я не понимаю тебя. Прошлой ночью ты не мог меня даже поцеловать, а сегодня…

— Я хочу тебя, Джулиана. — Он взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза. — Я не мог взять тебя силой, поэтому я возьму тебя по твоему желанию. Но, так или иначе, я заполучу тебя в свою постель. Черт возьми! Для него уложить ее в постель значило покорить ее! Но она хотела совсем иного.

— Ты мог бы заниматься со мной любовью, даже несмотря на то, что считаешь меня взбалмошной и неверной? Несмотря на то, что считаешь, будто я предала тебя?

Суровость залегла в уголках его губ.

— Одно не имеет никакого отношения к другому. Ты можешь быть неверной, но оставаться не менее прекрасной и соблазнительной. И ты понимаешь толк в наслаждениях. Так почему же нам не заняться любовью вместе? Я вполне готов. И ты тоже, что бы ты там ни говорила.

Он с улыбкой провел большим пальцем по ее нижней губе. Помимо воли, ее дыхание участилось. О да! Она, конечно, была готова. Одно лишь его прикосновение — и огонь с новой силой зажигался в ее теле. И Рис это прекрасно видел. Но это ничего не меняло.

— А что, если я скажу «нет»? — прошептала она. — Если буду сопротивляться? Ты опять будешь пытаться взять меня силой?

Его глаза сверкнули холодным голубым блеском, словно вода в Тауи.

— Нет, в этом нет необходимости. Уверяю тебя, ты не захочешь вечно сопротивляться. Ты уже не та капризная восемнадцатилетняя девица, а я не робкий, несмышленый юнец. Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя. И, как ты сказала сегодня утром, у нас впереди многие годы вдвоем. Ты не сможешь вечно отталкивать меня. Однажды ты скажешь «да».

— Не скажу, — слабо запротестовала она.

— Скажешь. — Он отпустил ее подбородок и пошел к двери. Затем повернулся к Джулиане и уверенно произнес: — И, клянусь, ты сделаешь это скоро. Очень скоро.

Когда он вышел, Джулиана смогла наконец глубоко вздохнуть и рухнула без сил в ближайшее кресло с отчаянно колотившимся сердцем.

Она молила небо, чтобы он ошибся. Потому что, если он будет заниматься с ней любовью так, как в ночь их свадьбы, она забудет обо всем на свете. И тогда уж точно пропадет навеки…