"Никому тебя не отдам" - читать интересную книгу автора (Хэмптон Дэнис)

Глава 13

От волнения у Кейт перехватило дыхание, когда она увидела Рейфа, проехавшего мимо нее. Два отважных рыцаря, претендующих на ее благосклонность, должны были сразиться, чтобы завоевать приз в ее честь! Она сейчас подобна тем благородным дамам из далеких рыцарских времен, о которых рассказывала ей леди Адела. К счастью, все утро ее отец был занят своими делами, не имея времени навязывать Кейт очередных женихов, и она наслаждалась компанией Эмис. Единственным немного омрачающим обстоятельством было то, что они были не одни на женской половине зала. Леди Хейдон усадила их рядом с Эммой и ее мужем, в присутствии которых Кейт не осмеливалась заговорить с Эмис о том, что волновало ее сейчас больше всего, — как вежливо и необидно дать понять мужчине, что она уже не любит его.

— Бедный сэр Джосс. Надеюсь, он не пострадал, — сказала Эмис, глядя на своего героя, когда тот покидал поле в сопровождении друзей и отца. Затем она улыбнулась и коснулась руки Кейт. — Увы, если моему сэру Джоссу и было суждено потерпеть поражение, то хорошо хотя бы, что от Рейфа Годсола. Они лучшие друзья.

— В самом деле? — спросила Кейт, ошеломленная тем, что Эмис известны такие подробности о Рейфе. — Откуда ты знаешь?

В зеленых глазах Эмис сверкнули веселые искорки.

— О сэре Джоссе? — насмешливо поинтересовалась она, хотя прекрасно знала, кого имела в виду Кейт. — Я поняла это, находясь при дворе. Меня интересовали сэр Джосс и все, что касалось его.

Эмма, находясь справа от Кейт, хихикнула и посмотрела на своих соседок. Теперь, разглядев Эмму получше, Кейт отметила, что новобрачная унаследовала от своей матери только рыжие волосы, которые удивительно гармонировали с ее желто-зеленым нарядом. Черты же ее лица с высокими скулами и слегка загнутым книзу носом были схожи, как и у Джосса, с лордом Хейдоном.

— О чем это ты, Эмис? — спросила Эмма язвительным тоном. — Похоже, ты все еще увлечена моим единокровным братом? Хотя хорошо знаешь, что он слишком осторожен, чтобы ответить на твои чувства.

Эмис засмеялась, ничуть не смущенная словами Эммы.

— Возможно, он осторожен, и не без причины, но это только подстегивает меня. Я завоюю его сердце, хочет он того или нет.

Джерард, сидевший рядом с Эммой, немного раздраженно засмеялся. Одетый, как и все побежденные рыцари, в тунику и обтягивающие штаны, он осуждающе посмотрел на свою жену.

— Не пытайся выступать в роли свахи между нашим Джоссом и леди Эмис, любовь моя, — остерег он ее. — У них ничего не выйдет, особенно до тех пор, пока леди Эмис видит в каждом мужчине горную вершину, на которую надо непременно забраться и покорить ее. — Его слова прозвучали с таким откровенным намеком на бесстыдство Эмис, что это явно выходило за рамки хороших манер.

Эмис покраснела, а Эмма опять захихикала. Прислонившись к мужу, она коснулась губами его уха.

— А ты доволен тем, что я хочу забраться только на одну гору? — произнесла она достаточно громко, чтобы леди рядом с ней могли услышать ее.

Джерард вздрогнул и тихо застонал.

— Конечно, — ответил он, хватая жену за талию.

К большому удивлению Кейт, Эмма взвизгнула от удовольствия, когда муж приподнял ее и усадил себе на колени. Новобрачная со смехом обняла мужа за шею и, прижавшись подбородком к его плечу, несколько раз поцеловала его в щеку. То, что Эмма, пользуясь своим положением замужней дамы, откровенно наслаждалась объятиями Джерарда на виду у всех, искренне изумляло Кейт. Леди Адела утверждала, что от брака женщина могла ожидать только боль при потере невинности и при родах — такова женская доля и расплата за грех, совершенный Евой в райском саду. Господь знает, что Кейт уже частично расплатилась за этот грех, будучи замужем за Ричардом и испытав боль при потере девственности. По крайней мере Ричард никогда не бил ее, поскольку был слабее из-за своей болезни. Леди Адела тоже страдала в своем браке. Сэр Гай де Фрейзни был вдвое старше ее и отличался грубостью, избивая свою жену по любому поводу. Кроме того, она не интересовала его как женщина, и он все свое внимание и время отдавал только оружию, лошадям и ястребам. Обмахиваясь рукой, чтобы охладить раскрасневшиеся щеки и скрыть свое возмущение от замечания Джерарда, Эмис глубоко вздохнула.

— Храни нас Господь от новобрачных, — сказала она скорее ласковым, чем раздраженным тоном и поднялась на ноги.

— Пойдем немного прогуляемся, Кейт. С меня достаточно этой парочки и их любовного воркования.

Кейт удивленно посмотрела на Эмис. Ведь любовь должна сопровождаться целомудренными словами без всяких прикосновений, и объяснения в любви происходят только между леди и ее возлюбленным, и лишь, наедине. Все остальное — либо распутство, либо выполнение супружеского долга. Кейт ошеломленно смотрела на Джерарда и Эмму. В их отношениях не было целомудренно и строгости, и, следовательно, их нельзя было назвать любовными. Должно быть, Эмис оговорилась.

— Что я могу поделать, если желаю мою жену? — пробормотал Джерард, поворачиваясь к Эмме и пытаясь поймать губами ее губы.

— Не оправдывайся перед ней, — сказала со смехом Эмма, уворачиваясь от поцелуя мужа. — Мы не виноваты в том, что находим радость в супружестве.

Поднявшись, Кейт заморгала, потрясенная услышанным. Неужели Эмма могла серьезно говорить о том, что ей доставляет удовольствие проникновение Джерарда к ее самому интимному местечку?

Эмис фыркнула.

— Могу сказать только, что если спустя несколько месяцев у вас не появится ребенок, то это не из-за недостатка ваших усилий. Пойдем, Кейт, — сказала она, беря подругу за руку.

Они покинули тень навеса и вышли на солнце, сохраняя некоторое время молчание. Кейт не удивило то, что прогулка как-то сама собой привела их к тому месту, где Джосс теперь уже стоял на коленях на земле, а его друзья помогали ему снять кольчугу.

Все это время Кейт не покидала мысль о том, что кто-то, оказывается, может находить удовольствие в супружеской постели. Она не могла поверить в искренность признания Эммы. В конце концов от этих мыслей у нее разболелась голова. День был слишком хорош, чтобы тратить время на такие болезненные размышления, особенно на виду у своего нового возлюбленного. Она посмотрела на Рейфа, который выглядел настоящим героем на боевом коне. В солнечном свете ярко выделялись эмблемы Годсолов на его щите и накидке, наброшенной поверх доспехов, а в том месте, где накидка расходилась, серебром сверкала кольчуга. Рейф тоже наблюдал за ней. Сердце Кейт едва не выскочило из груди, когда он улыбнулся ей. Щеки ее вспыхнули густым румянцем, и греховное искушение, о котором строго предупреждала леди Адела, охватило все ее существо. Она знала, что это нехорошо, что подобное чувство ведет к распутству, однако ничего не могла поделать с собой. Она жаждала снова ощутить объятия Рейфа и его губы на своих губах. Волнение не покидало ее. Если желание прикоснуться к нему было таким сильным сейчас, то что будет при их следующей встрече? Она поняла, как трудно будет противостоять Рейфу, особенно зная, что они лишатся возможности видеться, едва завершатся свадебные празднества. О, это, несомненно, любовь! Глубокая, трагическая и безнадежная… Эмис засмеялась, заметив смятение подруга.

— Перестань смотреть на него, пока твой отец ничего не заподозрил.

— Не беспокойся об этом, — ответила Кейт с легкой улыбкой, взглянув на другой конец поля. — Мой отец сейчас, слава Богу, занят только сэром Уэрином.

Лорд Бэгот стоял рядом с Уэрином, широко улыбаясь и с гордостью глядя на своего управителя.

Подошел друг сэра Джосса, человек со шрамом на лице.

— Леди, — сказал он, — для нас будет большой честью, если вы присоединитесь к нам, чтобы посмотреть финальный поединок.

— Что ж, с удовольствием, — ответила Эмис так быстро, что стало ясно, с каким нетерпением она ждала приглашения.

Подруга увлекла Кейт за собой.

— Сэр Джосс, как вы себя чувствуете? Я была ужасно огорчена, когда увидела, что вы упали, — сказала она.

Стоя на коленях, все еще в плену кольчуги, Джосс пытался избавиться от своих доспехов. Наконец, тяжело дыша, он освободил голову и плечи из тисков и стянул кожаный подшлемник. Затем, подняв голову, он посмотрел на Эмис. Его светлые волосы были взъерошены, лицо отражало крайнюю досаду.

— Лучше бы вы не видели этого. Я уже в третий раз позволяю Рейфу выбить себя из седла. Боюсь, это может войти у меня в привычку. Леди де Фрейзни, — обратился он к Кейт, — вы знакомы с моими друзьями, сэром Саймоном де Кенифером и сэром Хью д'Анкуром? — Оба приветствовали Кейт коротким поклоном. Она поклонилась сначала сэру Саймо1гу, а затем улыбнулась сэру Хью, узнав в нем партнера по танцу прошлым вечером.

— А я была уверена, — сказала Эмис, снова привлекая внимание Джосса к себе, — что вы завоюете приз в честь своей единокровной сестры.

— Против Рейфа? — усмехнулся сэр Саймон. — Думаю, у него не было шансов.

После знакомства Кейт отошла к временной изгороди вокруг поля, оставив молодых людей, затеявших спор, было ли падение сэра Джосса случайным или это следствие превосходства Рейфа. На другом конце поля, где расположились Добни, Уэрин скова сел в седло. Отец отошел от его лошади, а паж, которого лорд Хейдон предоставил в распоряжение ее отца на этот день, протянул Уэрину длинное копье. Это был тот самый юноша, на которого Эмис в шутку указала ей в первый вечер свадьбы, проча его в мужья. Взяв копье, Уэрин подал сигнал герольду.

— Они уже готовы к поединку, — сообщила Кейт остальным, не отрывая взгляда от соперников. Ее снова охватило волнение. Ей хотелось, чтобы сегодня победителем стал Рейф, а не Уэрин. Да, он был врагом ее отца, не она ничего не могла поделать с собой.

Эмме подошла к ней и встала рядом, а сэр Джосс, все еще в наголенниках, расположился позади. Когда двое других рыцарей присоединились к ним, наступила тишина — слышно было только фырканье лошадей да журчание воды в ручье. Выехав на центр поля, герольд поднял руку, требуя внимания, хотя в этом не было необходимости.

— Со стороны Добни выступает сэр Уэрин де Депайфер. Со стороны Годсолов — cap Рейф Годсол. Начинайте с Богом! — крикнул он и подал сигнал.

Лошади соперников устремились вперед с такой прытью, что их хвосты приняли горизонтальное положение. Все тело Кейт напряглось, а пальцы впились в дерево изгороди.

Копья с грохотом ударились о щиты, и Рейф отклонился назад в своем седле, а копье Уэрина с треском ' сломалось. Он тоже качнулся, но не упал.

— В первом туре только ничья, — крикнул сэр Джосс, разочарованный неудачей друга. Его слова потонули в гомоне толпы, возбужденной зрелищем.

— Боже, они равны, — воскликнул сэр Хью, с тревогой покачав головой. • — Вы видели, как управитель Добни потряс нашего Рейфа?

— Не важно. Рейф все равно победит, — сказал сэр Саймон с непоколебимой уверенностью. Он повернулся к Джоссу: — Думаю, у тебя есть достаточно времени, чтобы снять свои наголенники, прежде чем начнется второй тур.

— Я развяжу твои подвязки. — сказала Эмис, имея в виду полоски кожи, обмотанные вокруг икр Джосса и удерживающие стальные пластины на его голенях. Они вдвоем отошли на несколько шагов в сторону, чтобы заняться этим делом.

А Уэрин продолжал скакать по вытоптанной на поле дорожке прямо в направлении Кейт. Когда до нее оставалось несколько ярдов, он остановил своего черного боевого коня. Уэрин приложил руку к сердцу, напоминая ей, где хранилась ее лента. Кейт почувствовала угрызения совести. О, почему она не поняла, что больше не любит Уэрина, до того, как отдала ему символ своей благосклонности? Однако мысль о том. чтобы вернуть свою ленту и признаться Уэрину, так взволновала ее, что в животе появились спазмы. Она была слишком робка, чтобы сделать это и от одной мысли о предстоящем объяснении ее охватывал ужас.

Несмотря на то что шлем отбрасывал тень на глаза Уэрина, Кейт заметила, как он сощурился, крепко сжав при этом челюсти, О Боже, она так растерялась, что не ответила на его жест. Чувствуя себя безумно виноватой, Кейт прижала руку к груди от стыда, что должна притворяться и изображать чувства, которых не испытывала. Уэрин вышел из себя. Резко развернувшись, он пришпорил коня. Кейт съежилась, наблюдая за ним. Он все понял. Он понял, что она больше не любит его, и воспылал гневом, чего она больше всего боялась. Единственным и очень слабым утешением была мысль о том, что настоящий рыцарь, подобный Ланселоту, никогда бы не рассердился на леди, разлюбившую его. Нет, в душе Ланселота не было бы места гневу в подобной ситуации. Он оставайся бы надолго верным даме своего сердца, даже если бы та отвергла его. Злобный взгляд Уэрина свидетельствовал о том, что он не был столь же благородным рыцарем, несмотря на внешнее сходство с Ланселотом, Учитывая это, лента, отданная Уэрину, была не слишком большой платой за разрыв. Гейтскейлз доскакал почти до конца поля, где располагались Добни, когда Рейф, опустив копье, потряс головой. Это не помогло. В ушах все еще звенело, и, что хуже всего, он утратил уверенность в себе. Святые угодники, его копье ударилось о щит сэра Уэрина, словно о каменную стену. Теперь уже не приходилось думать о призе. Еще одно такое столкновение, и они оба могут погибнуть, хотя концы копий и притуплены. Смерть не входила в ближайшие планы Рейфа, особенно если учесть, что он еще не насладился близостью с Кейт в постели, значит, он должен найти способ не только остаться живым, но и одержать верх над своим противником. В этот момент он вдруг ощутит в своей ладони ленту и вновь воспрянул духом, обрел недавнюю уверенность. Да, именно лента Кейт ему поможет. Если сэр Уэрин увидит ее, он непременно разозлится, а разгневанный боец теряет бдительность, и тогда Рейф получит шанс воспользоваться малейшей ошибкой сэра Уэрина. Несколько лишних минут, чтобы восстановить силы, очень были нужны Рейфу, и он позволил Гейтскейлзу дойти до самой ограды, чтобы затем развернуться и поскакать в обратном направлении. Его уверенность окрепла, когда он вновь двинулся к месту своего старта. Сэр Уэрин тоже только что развернул свою лошадь — это означало, что он был потрясен не в меньшей степени. Рейф усмехнулся. Тем лучше! Самодовольная уверенность, которая раньше ощущалась в каждом жесте и осанке сэра Уэрина, теперь исчезла, вместо нее появились напряжение и стесненность. Он явно сомневался в легкой победе. Не пришло ли время показать ему ленту? Вытянув из перчатки длинную широкую полоску, Рейф свесил ее из своего манжета. Прежде чем противники разминулись в центре поля, Рейф остановил Гейтскейлза и улыбнулся сопернику. — Клянусь, сэр Уэрин, — крикнул он, — вы одолели бы меня, если бы ваше копье не сломалось! Такого признания трудно было ожидать от противника, однако сэр Уэрин даже не взглянул в его сторону и, прищурившись, продолжал смотреть вперед, куда двигалась его лошадь. Рейф мысленно выругался и предпринял еще одну попытку привлечь его внимание.

— Желаю удачи в следующем туре! — крикнул он и с этими словами поднял руку в дружеском приветствии, надеясь, что сэр Уэрин заметит это движение. С Божьей помощью в этот момент подул ветерок и лента, затрепетав, отклонилась в сторону сэра Уэрина.

Рыцарь уловил движение руки Рейфа и резко повернул к нему голову. Глаза сэра Уэрина расширились, и poi открылся от удивления, за которым последовало глухое рычание. Потянувшись за лентой, он едва не выпал из седла. Рейф быстро отдернул свою руку, а Гейтскейлз шарахнулся в сторону, так что оба они оказались вне досягаемости управителя.

Сэр Уэрин поджал губы.

— Негодяй, если ты дорожишь своей жизнью, то лучше признайся, как эта вещь оказалась у тебя, — рявкнул он, и рука его потянулась к поясу, где должен был находиться меч, если бы это были не дружеские состязания.

Рейфа охватил гнев от такого оскорбления, но он собрал все свои силы, чтобы обуздать его. Это Уэрин должен потерять хладнокровие, а сам же он должен оставаться невозмутимым.

— Какая вещь, эта? — небрежно спросил он, запихивая ленту в перчатку. — Я получил ее от леди при дворе, и она служит мне талисманом во время турниров. Эта лента очень помогает мне, и я ни разу не проиграл, пока ношу ее. — В этих словах была доля правды, поскольку до сегодняшнего дня он действительно ни разу не потерпел поражения.

— Ты лжец! — крикнул Уэрин с таким неистовством, что из его рта брызнула слюна. Глаза дико засверкали, и он развернулся в седле, чтобы посмотреть на Кейт. — Да, и ты не единственный, кто способен лгать. Значит, она не потеряла эту ленту, а сама дача ее тебе. Эта шлюшка решила одурачить меня.

Рейф вспыхнул от гнева. Как смел этот негодяй называть Кейт шлюхой! С языка готовы были сорваться резкие слова, но прежде чем он успел что-либо сказать, Уэрин вонзил шпоры в бока своей лошади и поскакал в конец поля к расположению Добни. Рейфа охватило желание не только атаковать его ударом в деревянный щит, но немедленно размозжить ему череп. Пришпорив Гейтскейлза, он достиг своего конца поля чуть раньше сэра Уэрина. Развернув лошадь, Рейф без слов протянул руку, требуя копье. Святоша вложив его ладонь новое оружие, а Стивен с удивлением посмотрел на Рейфа.

— Что, черт побери, ты сказал ему? — спросил Стивен. — Не могу поверить, что этот хладнокровный человек способен потерять самообладание!

Рейф только покачал головой и поднял щит. Кровь кипела в его жилах. Бог даст, на этот раз он выбьет негодяя из седла. На другом конце поля сэр Уэрин пустил свою лошадь по кругу, объехав пажа и лорда Бэгота. Вместо того чтобы остановиться и взять копье, он наклонился и на ходу выхватил новое оружие из рук мальчишки. Гнев охватил Рейфа с новой силой. Этот подлец пустился на хитрость. Не остановив лошадь, противник мог разогнать ее с большей скоростью и, следовательно, нанести куда более мощный удар. Если он, Рейф, не начнет разбег сейчас же, сэр Уэрин будет иметь неоспоримое преимущество. Рейф пришпорил Гейтскейлза, который уже был готов к поединку. Даже после такого трудного дня жеребец легко пустился вскачь длинными прыжками. В центре поля герольд кричал, что это нарушение правил, и требовал остановиться, но толпа ревом заглушила его протест, возбужденная столь необычным поворотом событий.

Рейф сосредоточил все свое внимание на щите сэра Уэрина. От мощного столкновения снова лязгнули зубы, но на этот раз удар Рейфа пришелся в самый центр щита противника в отличие от удара сэра Уэрина. Его копье скользнуло по щиту Рейфа с жутким скрежетом, и он резко отклонился в седле. Рейф торжествовал — этот тур был явно за ним. Достигнув конца поля, он не позволил себе расслабиться. Толпа продолжала возбужденно кричать, одобряя хитрые трюки, которые использовали противники. Некоторые зрители переместились в оба конца поля. Те, что собрались около позиции Рейфа, выкрикивали поздравления в его адрес. Рейф не обращал на них внимания. Отбросив в сторону использованное копье, он держал Гейтскейлза. Все восторженные похвалы окажутся пустым звуком, если сэр Уэрин вновь повторит свой трюк и стартует раньше времени. Оглянувшись, Рейф увидел, что сэр Уэрин уже развернул свою лошадь, чтобы вернуться к месту старта. Направляясь каждый в свой конец поля, соперники мчались почти так же быстро, как и во время атаки. Герольд сидел на лошади в центре поля с крайне мрачным лицом, выражая неодобрение нарушением правил. Когда противники приблизились к нему, он поднял руку, требуя остановиться, но ни Рейф, ни сэр Уэрин и не подумали замедлить скорость. Из зрительских рядов снова раздались восторженные крики, всех взбудоражило развитие драматических событий. На этот раз Рейф поступил подобно сэру Уэрину в предыдущем туре, направив Гейтскейлза по кругу в конце дорожки. Святоша и Стивен были готовы и вместе подняли копье, чтобы Рейф мог подхватить его, не замедляя движения и не наклоняясь слишком низко в седле. Выехав на дорожку, Рейф бросил взгляд на своего противника. Сэр Уэрин тоже сделал круг, но в отличие от друзей Рейфа, паж не ожидал, что его временный хозяин не послушается герольда. В руках мальчика ничего не было, и Уэрин резким криком потребовал копье. . Лорд Бэгот оттолкнул пажа в сторону и проворно подал копье своему управителю. Рейфа буквально захлестнула ярость. На конце копья сэра Уэрина отсутствовал затупленный колпак. Этот проклятый Добни пытается убить его! Даже на большом расстоянии Рейф заметил ухмылку на лице противника, когда тот принял оружие из рук своего хозяина. С диким воплем ярости и гнева направил он свою лошадь вперед. Было слишком поздно останавливаться, хотя Рейф в любом случае не стал бы уклоняться от боя. Никто из рыцарей никогда не отступал перед угрозой смерти. Он поднял свое копье и пришпорил Гейтскейлза.

Боевой конь, напрягая все свои силы, понесся вперед стремительным галопом. Зрители взревели, одни от возбуждения, другие — протестуя, так как заметили, что на копье сэра Уэрина нет предохранительного колпака. Рейф, приняв вызов, не обращал внимания на рев толпы. Пусть кричат. Он выбьет этого бесчестного негодяя из седла в наказание за его вероломство. И совершит круг почета. После этого никто не осмелится вызвать его на бой, даже лорд Бэгот, когда Рейф заберет у него дочь. Кейт похолодела от ужаса, увидев Уэрина, мчащегося навстречу Рейфу. Герольд громко кричал, требуя остановиться. Лорд Хейдон, выскочивший на поле после первого нарушения правил соперниками, теперь бегом бросился к центру. Поднялась суматоха. Сторонники Годсолов, находящиеся в толпе зрителей, вскочили на ноги, проклиная Добни за коварство и предательство. Сэр Саймон продрался сквозь легкую ивовую изгородь, выкрикивая обвинения в попытке убийства, сэр Хью последовал за ним, даже сэр Джосс, еще не пришедший в себя после падения и не имея сил бежать за ними, ударом ноги вышиб большую дыру в изгороди, отделявшей его от поля. Не имея сил от охватившего ее ужаса смотреть на Рейфа, которому угрожала смерть, Кейт перевела взгляд на Уэрина, всем сердцем желая, чтобы ее бывший возлюбленный остановился. Однако Уэрин и не думал сдерживать свою лошадь, он уже слегка приподнял конец копья, готовый столкнуться с соперником.

Однако малейшего отклонения от центра оказалось достаточно, чтобы острый конец оружия, соскользнув со слегка выпуклого щита Рейфа, лишь оставил глубокую царапину на металлической обивке. Копье же Рейфа ударило в самый центр шита Уэрина, и тот, опрокинувшись назад, вылетел из седла, как это случилось ранее с Джоссом. С разных концов поля раздались восторженные крики, насмешливые реплики, яростный вой и свист. Напряжение Кейт спало — Рейф жив. Внезапно колени ее ослабели, и она, тяжело дыша, сползла на землю, не заботясь о своем новом платье. Герольд, лорд Хейдон и многочисленные рыцари, наблюдавшие за поединком, собрались на поле вокруг упавшего Уэрина. Они выкрикивали обвинения в его адрес, хотя Кейт видела, что копье оказалось без защитного колпака не по его вике. Колпак снял другой, и взгляд Кейт устремился на этого бесчестного человека. Слезы выступили на ее глазах. Отец оказался не только конокрадом и убийцей отца Рейфа, но к тому же решил использовать Уэрина и его копье, чтобы попытаться убить того, кого она любила.