"Никому тебя не отдам" - читать интересную книгу автора (Хэмптон Дэнис)

Глава 16

Порыв ветра, насыщенного моросящим дождем, взметнул вуаль Кейт, когда она вышла во двор. Хотя в эти долгие летние дни солнце только начинало клониться к западу, где ему предстояло вступить в единоборство с полчищами густых облаков, тени, отбрасываемые амбарами и прочими хозяйственными строениями, стоявшими в ряд на узком дворе, уже стали блеклыми. Несмотря на то что до наступления темноты было еще далеко, слугам замка Хейдон следовало бы поторопиться завершить свои дела. Однако, кроме стука кузнечного молота, никаких других звуков от производимых работ не было слышно — все люди развлекались, танцуя во дворе. Смеющиеся прачки хлопали ладошками о ладони улыбающихся конюхов, а швеи водили хороводы со свободными от службы воинами. Даже стражники на стенах повернулись спиной к объектам своего наблюдения, чтобы посмотреть на танцующих. В саду было не менее весело, но Кейт вся сжалась от волнения. Она не могла улыбаться и веселиться вместе с другими женщинами, зная, что ее должны выдать замуж за сэра Гилберта. Обойдя толпу веселящихся людей, она направилась к боковому выходу в стене замка. Хотя Кейт вначале колебалась по поводу встречи с Уэрином, сейчас она не считала эту встречу большим прегрешением. Ей хотелось только избавить Уэрина от чувства вины, которую ее отец несправедливо переложил на его плечи, и проводить его в монастырь. А когда он уедет, ей необходимо побыть одной, чтобы примириться с неизбежностью своей судьбы и поплакать, кляня тяжкую женскую долю. В нескольких ярдах от входа Кейт резко остановилась, собрав своими юбками стружки, разлетевшиеся из-под навеса, где работал плотник. Дверь узкого прохода, как и прежде, была открыта, однако она уже не оставалась без присмотра. Одетый в желто-зеленую униформу привратник снова стоял на своем посту, хотя все его внимание было сосредоточено на танцующих. Кейт охватила досада: ведь другого подходящего момента у нее уже не будет. Даже если она попросит разрешения пройти, привратник ни за что не согласится пропустить одну из благородных гостий лорда за стены замка без сопровождения, поскольку в его обязанности входило защищать их, а он дорожил своей должностью. Кейт уже была готова повернуть назад, когда молодая женщина покинула группу танцующих и вприпрыжку направилась к привратнику. Приблизившись к нему, она начала выделывать различные па, покачивая бедрами и зазывно протягивая руки. Кейт удивленно смотрела на нее. В движениях этой женщины что-то напоминало ей ласки Эммы, которые та расточала своему мужу сегодня утром. Молодой и красивый привратник улыбался. Затем женщина схватила его за руку, и спустя мгновение они оба присоединились к остальным танцующим. Не желая упускать своего шанса, Кейт бросилась к проходу так стремительно, что сама не ожидала от себя такой прыти. Оказавшись за стенами замка, она почувствовала, что сердце ее трепещет, как вымпел на ветру. Ей казалось, что стражники на стенах заметили ее и вот-вот поднимут тревогу Пригнувшись, она устремилась вниз к реке по прорытой дорожке. Поросший травой холм, вдоль которого она двигалась, был лишен деревьев, чтобы за ними не мог укрыться неприятель, поэтому Кейт хорошо было видно со стен. С каждым ее шагом музыка все отдалялась и слышалась все тише и тише, пока совсем не исчезла. Вслед ей не прозвучало ни окрика, ни слова. Казалось, прошли часы, хотя на самом деле только несколько минут, когда Кейт наконец остановилась. Слышно было лишь щебетание птиц. Она оглянулась и обнаружила, что спустилась уже настолько низко но склону холма, что отсюда не видно было даже крыши замка, Ее охватило волнение от сознания того, что она свободна — по крайней мере на несколько минут. Улыбаясь. Кейт подняла голову и посмотрела на небо. Над ней на фоне надвигавшихся от горизонта темных облаков мелькали темными полосками ласточки и воробьи. Сердце ее замерло. О, как хорошо быть птицей! Никто не распоряжается их жизнью, не указывает, что им делать и за кого выходить замуж. Какая глупость! Кейт опустила голову и посмотрела на траву под ногами. Лучше провести эти короткие минуты, наслаждаясь свободой, чем тратить их на несбыточные мечты. Продолжая спуск теперь более медленно, она наконец достигла подножия холма. Среди деревьев, растущих вдоль реки, была расчищена широкая полоса для подхода к воде. Эту поляну использовали прачки замка, и потому здесь лежали их стиральные доски, а также стоял большой котел для варки мыла. Кейт осмотрела поляну, но не увидела Уэрина. Затем она вспомнила, что он должен был скрываться, чтобы воины Хейдона не выдворили его за пределы поместья. — Сэр Уэрин? — позвала она.

Слева от нее зашуршали ветки ив и хрустнули сучья, но Уэрин не ответил.

Кейт повернулась на эти звуки.

— Сэр Уэрин? — снова позвала она и шагнула в тень ближайшего дерева. — Это я, Кэтрин. Вы должны знать, что я пришла сюда не за своей лентой, а для того, чтобы вы выслушали меня. Я видела, что это мой отец снял защитный колпак с вашего копья, — сказала она, отодвигая листву ивы и продвигаясь дальше.

Уэрин возник так бесшумно и неожиданно, что Кейт от изумления открыла рот. Oн был в своих доспехах и даже в шлеме. Его голубые глаза холодно блестели. Кейт инстинктивно отступила назад.

— Уэрин! — воскликнула она. — Вы напутали меня.

— Что еще вы отдали этому Годсолу, помимо вашей ленты? — прорычал он, хватая ее за руку. Его захват был таким грубым, что Кейт вскрикнула от боли. Она отдернула свою руку, пытаясь освободиться.

— Нет, на этот раз вы у меня не отвертитесь. Теперь я нуждаюсь в вас и в вашем богатстве еще более, чем прежде, — зло сказал он, притягивая ее к себе. — Ваш отец намеревается избавиться от меня, чтобы оградить себя от неприятностей Но он заплатит мне за все.

Ошеломленная болью и грубостью бывшего любимого, Кейт не могла даже громко закричать, и из ее уст вырвался только слабый звук. Ее туфли заскользили по влажной листве, покрывавшей берег реки, и она едва не упала, но Уэрин снова безжалостно дернул ее за руку, поставив на ноги. Кейт ощутила такую невероятную боль, что перед глазами замелькали черные мушки. Всю свою волю она сосредоточила на том, чтобы не потерять сознание, и нее не осталось сил сопротивляться Уэрину, который заткнул ей рот, использовав ее вуаль в качестве кляпа, а затем, оторвав тесьму от верхнего платья, связал ей руки. Надежда Кейт на спасение пропала вместе с заходом солнца, окрасившего в розовато-лиловые тона густые облака, затянувшие теперь почти все небо. Вокруг нее сгустились тени, и в наступивших сумерках дикие заросли папоротника, кустов и деревьев слились в причудливые нагромождения, которые, казалось, были созданы рукой неумелого плотника. Кейт охватила паника. Она во власти безумца, оскорбленного и возмущенного.

Если отец уже и обнаружил ее отсутствие, то любая погоня и поиски будут приостановлены с наступлением ночи — в темноте не различить никаких следов. А вдруг отец пока даже не хватился ее? Это вполне вероятно: женщины увлеклись танцами в саду дотемна и только теперь присоединились к мужчинам в зале. В этом случае поиски не начнутся до самого утра, а тогда будет уже слишком поздно. Она поступила ужасно глупо, отправившись на встречу с Уэрином без сопровождения, и тем ввела его в искушение, которому он не мог противиться после обиды, нанесенной ее отцом. Теперь ясно, Уэрин намерен насильно жениться на ней, как только они прибудут в Глеверин — ее приданое. Кейт уже в который раз задумалась о своей дальнейшей судьбе. Вероятно, Уэрин потащит ее в часовню Глеверина со связанными руками и кляпом во рту. Она еще ни разу не была в своем поместье, но сейчас в ее воображении рисовалась самая мрачная картина святилища, устроенного в каком-нибудь сарае, где бродят куры, а у алтаря стоит искусанный блохами жалкий священник. Уэрин, все еще одетый в кольчугу и провонявший потом, будет удерживать ее около себя, а она ничего не сможет сделать. Когда священник призовет произнести клятвы, ее бывший возлюбленный силой заставит ее согласно кивнуть, и помимо ее воли она станет его женой. На глаза Кейт навернулись слезы, и она часто заморгала. Зачем только она выражала недовольство возможным союзом с сэром Гилбертом? По крайней мере, выйдя за него замуж по выбору отца, она стала бы законной женой дворянина. А теперь, после того случая, когда Уэрин во время пикника появился в растрепанном виде из леса, куда она направлялась, никто в графстве не поверит, что Кейт насильно обвенчана с ним. Нет, все подумают, что она обманула отца и вышла замуж за своего возлюбленного, чтобы избежать замужества с сэром Гилбертом. Предстоящий брак с Уэрином будет иметь ужасные последствия, так как все порядочные люди станут избегать ее. Отцы и матери будут запрещать своим детям общаться с ней, опасаясь, что их отпрыски могут под влиянием дурного примера устраивать свои браки, пренебрегая волей родителей. И все это в тот момент, когда она только начала приобретать подруг среди женщин графства. Кейт подавила бессмысленную в ее положении жалость к себе. Если никто не спасет ее от судьбы хуже смерти, то нечего зря тратить время на отчаяние и надо еще раз попытаться самой освободиться. Хотя первые две попытки сбежать оказались неударными. Теперь запястья Кейт были привязаны тесьмой к седлу низкорослой дамской лошадки, на которой ока ехала, а поводья последней прикреплены к седлу лошади Уэрина. Поскольку тесьма была из того же материала, что и платье, ее вполне можно было бы разорвать — по крайне мере Кейт так думала несколько часов назад. Она еще раз напрягла кисти рук, разводя их в стороны так, чтобы между ними образовалось хотя бы небольшое пространство. Затем медленно и осторожно, не привлекая внимания своего похитителя, втиснула луку седла между узкими полосками ткани и начала тереть их о дерево. Теперь материал скользил более легко, потому что ее усилиями эта деревянная часть седла была отполирована до блеска. Минуты шли за минутами, и еще три голубые ниточки оказались на темной гриве ее лошади, II это все, чего ей удалось добиться, Кейт в отчаянии потянула в стороны связанные запястья, пока не задрожали руки. Неужели так трудно справиться с этой тесьмой? Такими темпами ей не удастся освободиться до прибытия в Глеверин. Испуганная резкими движениями всадницы, ее лошадка норовисто шарахнулась в сторону к дернула боевого коня Уэрина, жеребец беспокойно заржал. Измученный поединками и долгим переходом, он брел теперь к цели путешествия на север, устало опустив морду.

— Что бы ты там ни делала, немедленно прекрати, — резко сказал Уэрин, повернувшись к Кейт.

Она мгновенно наклонилась вперед, и ее волосы, растрепавшиеся после первой попытки побега, соскользнув с плеч, прикрыли связанные запястья, а также результаты ее трудов темно-коричневым покрывалом.

— Я ничего не делаю, — возразила Кейт. — Это твоя глупая лошадь шарахнулась от тени. А поскольку я не имею возможности управлять ею, — добавила ока, — то не могу остановить ее.

Каждое слово вызывало у нее резь в пересохшем горле, и Кейт инстинктивно потянулась рукой к шее, чтобы облегчить боль, однако ее движение было мгновенно остановлено — тесьма безжалостно врезалась в уже саднящее запястье. Проклятый Уэрин! Он, не имевший права даже прикоснуться к ней, уже в который раз оскорбляет ее! Конечно, он не оставил бы на ней синяков, если бы она не была так глупа во время первой попытки освободиться. В тот момент они находились еще не так далеко от Хейдона. Ее руки были связаны и во рту торчал кляп, однако она не была привязана к седлу. Тогда она могла придумать что-нибудь более подходящее, чем просто соскочить с лошади и броситься к замку. Прежде чем Кейт успела освободиться от пут и вытащить изо рта кляп, Уэрин догнал ее. Она закричала, но он сдавил руками ее горло, пока она не начала задыхаться и перед глазами не замелькали звезды. Сейчас, находясь впереди, Уэрин развернулся в седле и пристально посмотрел на нее. Для удобства он давно снял шлем и в сумерках его золотистые волосы казались белыми, а глаза лихорадочно блестели.

— Однако ты ужасно упрямая сучка, — пожаловался он. — Странно, что отец не порол тебя до крови за твою дерзость.

— Что ж, пользуйся своей властью в полной мере и сделай то, чего он не сделал, — сказала Кейт, хорошо зная, что это пустая бравада.

Его тонкие губы растянулись в ехидную улыбку.

— О, Кейт, тебе не удастся спровоцировать меня. Нет, я позабочусь о том, чтобы на тебе не было ни одной отметины. Синяки свидетельствуют о принуждении, а я не хочу, чтобы наш брак был признан недействительным после того, что мне пришлось проделать, чтобы заполучить тебя.

Кейт усмехнулась, желая, чтобы ее лицо выражало уверенность.

— Моему отцу будет безразлично, есть ли доказательства насилия или нет. Если ты женишься на мне, отец непременно потребует расторжения брака, особенно теперь, когда они с Гилбертом Дюбуа решили породниться. Мой отец едва ли допустит, чтобы ты завладел Глеверином и мною.

Продолжая смотреть на нее, Уэрин рассмеялся, хотя смех получился невеселым.

— Думаю, твой отец позволит мне владеть Глеверином, как только узнает, что я уже в его стенах и между твоих ног. Он сразу сообразит, насколько ему выгодно иметь меня одновременно и в качестве сына, и в роли управителя. Пойми еще одно: я точно знаю, что это он снял предохранительный колпак с моего копья с явным намерением убить Годсола, поскольку признался мне в этом перед самым поединком. Стоит мне заявить об этом во всеуслышание, и его имя будет навеки опорочено, так как он к тому же публично лгал по поводу этого инцидента.

Его слова поразили Кейт в самое сердце. Учитывая, что после турнира общественное мнение повернулось против ее отца, он действительно может поддаться на угрозы Уэрина. Но если отец одобрит этот брак, тогда у нее нет никакой надежды на избавление. Она оказалась в ловушке. От одной только мысли о том, что она брошена в качестве добычи на милость Уэрина, Кейт охватила паника. Под прикрытием своих волос она снова начала тереть тесьму о луку седла. На этот раз ткань еще немного ослабла и уже не так сильно стягивала ее запястья. Кейт удовлетворенно вздохнула. Может быть, тесьма уже начала рваться? Уэрин впереди нее обернулся и, нахмурившись, пристально посмотрел на ее связанные руки. Кейт замерла, затем заговорила, надеясь отвлечь его:

— Я полагаю, что не только мой отец ищет нас, но и все, кто был в замке Хейдон, включая епископа. Свя — щенник наверняка намерен убедиться, что ничего греховного не произошло между нами. Клянусь, я скажу прелату, как ты жестоко обращался со мной. — От своих слов она воспрянула духом. Вполне возможно, епископ выслушает ее, и она все расскажет ему, несмотря на протесты отца.

Уэрин улыбнулся, и его зубы блеснули в сгущающемся сумраке.

— Ну-ну, дорогая. Можешь говорить епископу все, что угодно, А потом, оставшись наедине с ним, я скажу ему, что все твоя жалобы не более чем уловка, чтобы избежать гнева отца по поводу нашего поспешного бегства. Нет, никто не остановит меня, поскольку есть указ короля, дающий тебе право вступать в брак с кем угодно.

Теперь, когда мы все выяснили, — продолжил он, и улыбка исчезла с его лица, а глаза сузились, — попридержи свой язык, иначе, клянусь, я отрежу его, и тогда ты будешь идеальной женой, И не думай, что это пустая угроза. Запомни: затрещина, которую ты получила, покажется тебе нежной лаской по сравнению с настоящей трепкой. Кейт снова инстинктивно попыталась поднять руку, на этот раз для того, чтобы прикрыть подбородок, но это движение опять было остановлено путами. Уэрин ударил ее после второй попытки бежать, когда она вырвала у него из рук поводья своей лошади и пустила ее в галоп. Эта попытка была лучик спланирована и потерпела неудачу только потому, что ее лошадь оказалась ужасно глупым созданием. Вместо того чтобы помчаться в направлении, указанном Кейт, эта скотина сделала круг и ринулась прямо к Уэряну, который без труда схватил ее поводья. Его удар в подбородок был не слишком силен и рассчитан на то, чтобы запугать Кейт и подавить дальнейшие попытки бегства. Издалека донесся раскат грома, и земля как бы тяжело вздохнула, повеяло холодным ветерком, предвещавшим дождь. Над головой Кейт деревья зашелестели ветвями, густая трава заколыхалась внизу. Поскольку она не готовилась к верховой езде, юбки ее наряда оказались недостаточно широки, чтобы прикрывать ноги, когда она сидела на лошади. Холодный и влажный воздух проникал к ее обнаженной коже повыше чулок, собранных под коленями, и по телу шли мурашки. Это было еще одним унижением, которое она испытала в течение дня. Кейт мучилась также от несправедливости Уэрина, злоупотребившего ее доверием, ведь она шла к нему с намерением защитить его от презрения общества. Мерзавец, неблагодарный мерзавец!

— Говоришь, это было нежной лаской? — со злой иронией произнесла она, и ее хрипловатый голос гулко отразился от деревьев, окружавших их. Она вызывающе подняла подбородок — Да в тебе нет ни капли нежности. Это — понятие связано с благородными мужчинами, а ты лишь жалкое подобие рыцаря. Ты предатель, изменивший клятве верности, и нет хуже судьбы, чем стать твоей женой.

Говоря это, Кейт настойчиво подергивала связанными запястьями. Она хотела дать ему понять, что ничуть не запугана его жестокостью и, несмотря на его угрозы, не боится его. Даже в сумерках было видно, как потемнело лицо Уэрина err ее обвинений.

— Я говорил тебе, чтобы ты попридержала свой язык, сучка, — произнес ок низким угрожающим голосом.

Над их головами сверкнула молния, за которой последовал раскат грома, и по листьям деревьев забарабанил дождь. Капли падали на землю, на непокрытую голову Кейт и на ее дорогой наряд, безнадежно портя его. Она наклонилась вперед в седле, уверенная, что ее следующие 'слова нанесут Уэрину особенно сильный удар.

— Я была слишком глупа, думая, что ты достоин моей любви, — язвительно сказала Кейт. Внутренний голос предупреждал ее, что провоцировать Уэрина опасно, однако в гневе Кейт не прислушалась к нему. — Должна сказать, что если в твоих словах есть правда и сэр Рейф Годсол действительно носит с собой мою ленту, то я очень рада этому. Ты своим позорным поступком на турнире запятнал мой символ, а сэр Рейф оказался во всех отношениях первым рыцарем, несмотря на то что он принадлежит роду Годсолов,

— Шлюха! — вскричал Уэрин, и его голос взметнулся к нависшим над ними облакам. Вслед за этим снова полыхнула молния.

Он подтянул поводья лошади, на которой сидела Кейт, и развернул своего боевого коня. Прежде чем она поняла, что Уэрин намеревается сделать, он нанес ей удар, и такой сильный, что голова ее резко качнулась вбок. Она обмякла в седле, щека ее запылала. От такого удара непременно должна остаться отметина.

Ее лошадь слегка взбрыкнула, почувствовав странное поведение седока, и Кейт вцепилась в луку, ощущая звон в ушах. Если бы она вылетела из седла, привязанная к нему руками, то это глупое животное могло затоптать ее. Минуту спустя ее лошадь успокоилась и Кейт, выпрямившись в седле, пристально посмотрела на Уэрина.

— Проси у меня прощения, — потребовал он и снова занес руку для удара, — и знай, если ты еще раз произнесешь имя этого негодяя, я убью тебя.

Вдруг Уэрин резко повернул голову к лесу, оставшемуся позади их, и опустил занесенную руку. Только тогда Кейт услышала шорох и треск, как будто кто-то пробирался через заросли папоротника. В ней вспыхнула надежда на спасение, и она развернулась в седле в направлении непонятного шума,

— Я вижу их! — донесся звук мужского голоса, в котором одновременно звучали и радость, и ярость. — Ко мне! Ко мне! — звал он спутников.

Из леса донеслись крики и свист. Кейт с облегчением вздохнула и улыбнулась. В небе вспыхнула молния, и в этот короткий миг она увидела поднятый меч своего спасителя. Капюшон его плаща был надвинут на лоб, а полы развевались на ветру от быстрой езды. Надежда Кейт сменилась страхом. Она не увидела зеленые и желтые цвета Хейдона, а вместо кольчуги на рыцаре был лишь кожаный панцирь. Значит, это разбойник! Господи, спаек! Со звериным рычанием Уэрин выхватил меч и, пришпорив боевого коня, рванулся навстречу приближающемуся всаднику. Но к его седлу была привязана лошадь Кейт, и он вынужден был остановиться, Уэрин грязно выругался и, освободившись от привязи, поднял щит. Кейт смотрела расширившимися глазами на волочащиеся поводья. Это была долгожданная возможность обрести свободу, которая, однако, появилась слишком поздно и которой она не могла воспользоваться. Ее лошадь, почувствовав, что ею никто не управляет, взбрыкнула, желая избавиться от ненавистного седока. Крепко держась за луку седла и молясь, Кейт услышала лязг металла, когда меч Уэрина ударился о меч атакующего. Новая вспышка молнии, на этот раз более яркая, ослепила ее, а удар грома, прогремевший над самой головой, казалось, расколол небосвод. Ее лошадь в испуге заржала и взвилась на дыбы, а затем рванулась вперед.

Проклиная себя, Уэрина и своего отца, Кейт низко пригнулась в седле, держась за него из последних сил. В лицо хлестал дождь, впереди смутно темнели деревья, а — кусты били и царапали ее ветками. Внезапно рядом с ней появилась еще одна скачущая лошадь. Прикрываясь плащом от дождя, всадник подхватил волочащиеся поводья лошади Кейт, которая покорно замедлила ход, не заботясь о том, что ее новый хозяин — разбойник. Охваченная ужасом, Кейт выпрямилась в седле. Вес самые страшные случаи с беспутными женщинами, о которых рассказывала леди Алела, мгновенно всплыли в ее памяти, Она изо всех сил рванула связанными руками и тесьма, наконец не выдержана. Руки Кейт разлетелись в стороны, и одна из них ударила нападавшего. Тот схватил ее за плечо, и Кейт пронзительно закричала, так: что у нее даже запершило в горле. Затем она резко оттолкнула противника, ко при этом свалилась с лошади. Быстро поднявшись с мокрой земли, Кейт бросилась бежать. Небо, казалось, разверзлось, и дождь полил как из ведра. Кейт устремилась к ближайшим зарослям кустов, надеясь укрыться там. Внезапно она поскользнулась и, вскрикнув, ухватилась за ствол дерева, чтобы не упасть. Жесткая кора ободрала ей ладони, и в этот момент чья-то рука легла ей на плечо. Испуганно шарахнувшись в сторону, Кейт прыгнула через пушистый папоротник, а затем: обогнула толстый ствол дерева. Пальцы нападавшего вцепились в ворот ее платья, и Кейт закричала, молотя руками воздух. Мужчина обхватил руками ее талию, и они вместе рухнули на землю. Извернувшись в его объятиях, Кейт пустила в ход ноги, борясь за свою жизнь,

— Прекрати, Кейт, — сказал Рейф Годсол, тяжело дыша и отворачивая лицо, — это я.