"Заступник и палач" - читать интересную книгу автора (Юрин Денис)

Глава 6 СВИНЬИ ГРЯЗИ НЕ БОЯТСЯ

Мужика за соседним столом стошнило. Неприятное зрелище, в особенности если учесть, что опухшая, покрытая красными пятнами рожа горожанина смотрела в этот момент именно в их сторону. Палион отвернулся, едва сдерживая подкативший к горлу ком, а вот на его сотрапезника сей казус не произвел удручающего впечатления, скорее, наоборот, рассмешил и позабавил. Обросшая рыжими бакенбардами физиономия колдуна растянулась в широкой улыбке, а в зеленоватых глазах появились огоньки азарта.

– Ну давай, друг! Ну еще разок! Ну поднатужься! - громко выкрикивал Вебалс, стуча кулаком по столу в такт резких гортанных движений пропойцы.

Странное желание приезжего - взять на себя руководство процессом очищения чужого желудка - вызвало искреннее удивление на лицах присутствующих в этот поздний час в кабаке. Корчмарь, разносчицы и примерно три дюжины шумевших о чем-то своем посетителей мгновенно затихли и повернули головы в сторону омерзительного действа, притом извергавший на стол остатки ужина мужик интересовал зрителей гораздо меньше, чем добровольная группа поддержки в лице одного необычайно активного господина.

– Прекрати, немедленно прекрати балаган! - прошипел Палион сквозь сжатые зубы и пнул компаньона под столом.

– Ну вот и все, мои поздравленьица, господин хороший! - картинно выразил свое удовлетворение по поводу окончания мучительного акта колдун, легко, между делом, убрав свою ногу из-под удара кованого каблука, настороженно озиравшегося по сторонам разведчика.

Пара отекших, слезившихся глаз подмастерья, не моргая, уставилась на рыжеволосого путника, судя по одежде, небогатого торговца; перепачканный рот раскрылся, издав серенаду скрипучих звуков, и голова бедолаги безвольно повалилась на стол в липкую лужу собственного производства. Посетители мгновенно потеряли интерес к происшествию, толстый корчмарь что-то недовольно проворчал себе под нос и вернулся к кропотливому процессу разлива вина по кувшинам. Сновавшие между столами девицы не спешили браться за тряпки и убрать за перепившим посетителем. К чему суетиться, если ночь еще только-только начиналась, если через пару-другую минут все равно кто-нибудь да стукнется лбом о тарелку или деликатно, не создавая прислуге хлопот, повалится под стол.

– Может, на твоей родине так и принято, людей потехи лишать, а в Лиотоне почтенные горожане и мелкие дворянчики типа меня по кабакам затем и шастают, чтобы на скотство голытьбы насмотреться. Острых ощущений нам не хватает, понимаешь? - с важным видом сделал замечание сотрапезнику колдун и, не зная, чем дальше заняться, с печальным видом принялся гонять вилкой по пустой тарелке последнюю горошину.

– Не дури, экстремал, - недовольно проворчал Палион, так и не сумевший отвыкнуть от некоторых неизвестных в этом отсталом мире словечек, и затравленно осмотрелся по сторонам.

Выступление бедного дворянина, странствующего в компании отставного кавалериста, не прошло бесследно. Хозяину заведения не было до них дела, девицам с подносами тоже; храпевшего в луже своих испражнений мужика вообще ничего не волновало, кроме тех бредовых грез, что блуждали сейчас в его одурманенной голове. Однако из-за углового стола, за которым расположилась компания шестерых вооруженных мужчин, за ними внимательно наблюдали две-три пары зорких, недобрых глаз. Пока суровые бородачи в легких кожаных доспехах лишь недовольно косились в их сторону, но кто знает, что может прийти в голову захмелевшим солдатам?

Пугал разведчика не столько вид раскрасневшихся щек, обросших клочками грязных, сальных волос, сколько отсутствие на одеждах мускулистых соседей эмблем и гербов. «Наемный сброд или обычные разбойники, подкарауливающие на выезде из города беспечного купца или богатого ротозея, позабывшего перед дорогой нанять охрану. А может, они сами охранники, но сути дела это не меняет. О дисциплине и сдержанности вольные вояки слыхом не слыхивали. Завяжется потасовка в кабаке, а потом со стражей замучаешься разбираться, еще чего доброго в тюрьму попадешь», - рисовал Палион в голове печальные перспективы.

– Глупый ты, - оставив в покое случайно уцелевшую горошину, Вебалс наконец удостоил внимания своего товарища. - Считаешь, если в уголке тихонько сидишь, то тебя никто и не приметит? А выходит-то как раз наоборот: чем тише мышка шуршит, тем бдительней кошка за ней приглядывает. Те вон, шестеро смелых, - колдун небрежно кивнул в сторону бородачей, - тебя давно заприметили, ждут не дождутся оказии, чтоб кошель из тебя вытрясти.

– Ага, а я-то думал, это они в твою сторону косяка давят. - Палион наморщил лоб, что обычно означало смехотворность аргументов оппонента. - Ты ведь у нас благородным вельможей прикидываешься, у тебя кошель монетами звенеть должен.

Вебалс тяжело вздохнул. С тех пор как он поспешно ретировался из Лютена, его внешность претерпела разительные изменения. Нет, он не отрастил бороды, не обрил бакенбарды и не срезал косичку, которой почему-то гордился. Однако в одежде ранее похожего на столичного франта странника уже не было прежнего лоска. Найденных в тайном логове Кергарна денег едва хватило на покупку видавшего виды платья и невысоких сапог со сбитыми каблуками. Грозный Вебалс из рода Озетов, могущественный колдун, а может, и божество, выглядел жалко и убого, как обнищавший рыцарь из юго-восточных степей королевства.

– Я по достоинству оценил твое жалкое подобие юмора, - ответил колдун, выдержав небольшую паузу, - а теперь давай серьезно. Выглядим мы примерно одинаково, оба в рванье. За ужин ты платил, у тебя кошель толст и окладист, как брюшко городского писарчука, а мой совсем отощал, едва пара синдоров найдется.

– Сам виноват, - почему-то почувствовав себя неловко, буркнул Палион, - меньше нужно было на шмотки тратить.

– Вот именно, шмотки, хламиды, ибо одеждой это тряпье назвать нельзя, - печально вздохнул рыжеволосый колдун, вспомнив ушедшие дни, когда он ходил в бархате да шелках. - Присмотрел лихой люд тебя, поджидают ночные старатели, когда ты из корчмы выйдешь, а уж буду ли я рядом или нет, их не интересует. Шестеро на двоих, по их мнению, то же самое, что шестеро на одного.

– Но ведь мы же не выйдем? - спросил Палион, с опаской глядя на прищурившегося в ожидании предстоящей потехи колдуна.

– Отчего же? Синдорами разжиться, дело хорошее, тем более когда их так легко взять. Разбойничков-то всего шестеро.

– Нет, не надо! - Палион быстро схватил привставшего из-за стола колдуна. - Мы в городе, пусть и на окраине, здесь кругом полно стражи, здесь нельзя!…

– Ты эту помойку городом называешь? - презрительно хмыкнул рыжеволосый смутьян, но присел обратно на скамью. - Что с тобой творится? Тебе не кажется, что уже давно пора оправдать твое грозное прозвище? Какой ты, к Вулаку, палач такой, если кулаки о чужие рожи попачкать боишься?

– Мы прибыли в Дукабес, это крупный населенный пункт Лиотона с весьма строгими нормами поведения, - со злостью стиснув зубы, зашептал Палион. - Здешние законы…

– Да плевать мне на здешние законы! - вновь стукнул Колдун кулаком по столу. - И не только мне, всем остальным тоже плевать! Забудь причудливые понятия чужого мира, забудь об оковах формальностей! Выжить - вот единственный закон, выжить, а уж потом думать о миссии, долге и прочей чепухе! - разбушевавшийся Вебалс неожиданно успокоился и, быстро прильнув к уху партнера, перешел на вкрадчивый шепот: - Ты не хочешь портить отношения со стражей, я уважаю твою осмотрительность, но пойми и ты, наконец, мир так странно устроен: избегаешь конфликтов ты, неприятности сами находят тебя. Кто ведет себя паинькой и чтит закон, влезает в шкуру тупого барана, которого или волки задерут, или хозяева на убой заведут. У нас нет выбора, нет: или мы нападем на бандюг, или они нас в темном переулке подкараулят. Не сегодня, так завтра ночью, но это непременно случится. Избежать боя нельзя, значит, нужно выбрать стратегически верную позицию! Инициатива - половина победы; кто ждет нападения, непременно погибает!

– Предлагаешь напасть самим? - спросил Палион, залпом осушив кубок вина.

– Предлагаю, но не здесь, - кивнул Вебалс. - Неподалеку есть замечательная подворотня: дома заброшенные, овраги, хламу всякого разбросано и не видно ни зги. Заманим дурачков и нападем, пока разбойнички сообразят, что к чему, их уже двое или трое останется.

– Рискованно, - покачал головой Палион, уже почти готовый согласиться на опасную затею. - И зачем мы только в этот проклятый Дукабес приперлись?

– Об этом позже потолкуем, - прошептал колдун, вдруг сильно сжавший плечо наемника. - Они сзади, осторожней, не дергайся, не дай им себя спровоцировать!

Противник перешел от пассивного наблюдения к разведке боем. Давно не мывшиеся бородачи избрали банальную тактику случайного столкновения. Самый рослый и широкий в плечах детина, не спеша поднял свои мускулистые телеса с табурета и, слегка пошатываясь, побрел в сторону прилавка, где предусмотрительный корчмарь уже готовил для разгулявшихся богатырей новый бочонок вина. Палион сжался, мурашки прокатились по позвоночнику разведчика, когда за его спиной, мимоходом рыгая и бурча себе под нос непристойности, прошествовали сто пятьдесят килограммов крепких костей и мяса.

Как и предупреждал Вебалс, великан не напал, лишь слегка задел коленкой скамью, отчего Лачека хорошенько тряхнуло, а на столе зашаталась посуда. Первый ход был сделан. Палион не толкнул и даже не оскорбил неуклюжего недотепу, значит, боялся, а трусы легко отдают кошель, если их, конечно, правильно попросить.

– Это все? - спросил Палион, отирая тряпкой перепачканные холодным жиром рукава.

– Нет, это только начало, - невозмутимо заметил Вебалс, старавшийся не смотреть в сторону верзилы и его дружков. - Они пытаются определить, насколько ты трус, придется ли тебя убить, всего лишь оглушить или просто запугать.

– А ты, конечно, сидишь спокойно и морду воротишь, делаешь вид, что ни при чем и со мной случайно за одним столом оказался! - ехидно прошептал Палион.

– Не-а, дружок, я как раз другую роль играть буду, - заявил Вебалс и многообещающе подмигнул.

Разбойник дошел до стойки и вопросительно посмотрел на своих дружков. Чернобородый боец, сидевший с краю компании, едва заметно кивнул, давая «добро» на начало следующего действа кабацкого трагифарса.

– Что-то серьезное? - спросил Палион, едва сдерживаясь, чтобы не повернуть головы в сгорону стойки. Маневры За спиной всегда вызывают опасения.

– Да, нет, сиди спокойно, всего лишь небольшие водные процедуры, - едва успел предупредить Вебалс, как Палион ощутил легкий толчок в спину и мокрую жижу, покрывшую его затылок.

Неся открытый бочонок обратно к столу, великан немного покачнулся и нарочно вылил на спину и голову разведчика примерно с кружку вина. По залу прокатилась волна дружного хохота, в Палиона тут же полетело несколько огрызков, притом с разных столов. Доблестный карвелесский наемник мгновенно превратился в объект всеобщих насмешек, в шута для пьяного сброда, не догадывающегося, что хотя бы раз в неделю не мешало бы помыться. Лачек сжал кулаки, но, все-таки совладав с гневом, вопросительно посмотрел на улыбающуюся физиономию Вебалса.

«У тебя всего три варианта действий, - прозвучал в голове разведчика спокойный и размеренный глас не открывавшего рот колдуна. - Ты можешь продолжать сидеть и увертываться от огрызков. Можешь накинуться на обидчика, в потасовке тебя наверняка убьют и заберут кошель. А еще ты можешь просто уйти, но тебя вскоре догонят и, отдубасив в темной подворотне, обдерут до нитки. Выбор за тобой, друг!»

– Что посоветуешь?

– Не знаю, выбор за тобой, - пожал плечами колдун. - Как поведешь себя, так оно и будет…

– Ага, значит, божество развлекается, скучно ему! - разозлился бывший солдат на бездействие союзника и одарил колдуна гневным, многообещающим взглядом узко прищуренных глаз.

Свиная кость больно ударила Палиона по левому виску, подав весьма ощутимый сигнал, что бездействие чревато последствиями. Вебалс молчал и, задумчиво подняв невинные глаза кверху, продолжал изучать грязевые разводы на потолке. Лачеку предложили на выбор три стандартных варианта, а следовательно, можно было найти и четвертый, оптимальный с точки зрения трех, противоречащих друг другу показателей: личной безопасности, соблюдения законности и, как ни странно, прибыльности.

Громче всех хохотали, естественно, разбойники-бородачи. Трое из них повскакали с мест и одобрительно захлопали по оголенным плечам силача-виноноса. Тот, в свою очередь, позабыв о бочонке, вскочил на стол и загорланил навесь кабак, как победный гимн, непристойную песню, демонстрируя полнейшее отсутствие слуха, но наличие голоса.

Не встав со скамьи и даже не повернувшись назад, Палион резко выкинул руку. Все та же свиная кость юлою закрутилась в воздухе и, рассекая густые винные пары, завершила полет точно в глотке бородатого ревуна. Грузное тело на секунду застыло, а затем повалилось на стол, свозя посуду, кубки и опрокидывая беснующихся рядом товарищей. Пока разбойники поднимались, певец умер: тяжелый снаряд раздробил ему нижнюю челюсть, а острые края превратили разорванную гортань в кровавое месиво.

– Кто еще потешиться изволит? - раздался в гробовой тишине низкий мужской голос.

Опешившие посетители удивленно моргали глазами, глядя, как еще несколько секунд назад безнаказанно закидываемый объедками солдат в форме карвелесского наемника поднялся со скамьи и, вытащив меч, застыл посредине залы. Больше шутников так и не нашлось, даже разбойники притихли над мертвым телом товарища и не спешили накидываться на смельчака. Пара посетителей с крайних столов стали потихоньку пробираться к выходу, но метко брошенный в их сторону табурет, пресек на корню попытку позорного бегства.

– Разговор еще не закончен, - отчеканил холодный и жесткий голос Палиона, явно не удовлетворенного молчаливым признанием его мужественности. - Мне было нанесено оскорбление. Я не рыцарь, не благородного происхождения, поэтому не беспокойтесь, вашей кровью позор смывать не буду, как-нибудь обойдемся деньгами. С вас, весельчаки, - Палион указал острием меча на разбойников, - по тридцать синдоров, с корчмаря сотня, нечего бардак в заведении разводить, а со всех остальных по десятке!

– Вот это ставки, - присвистнул себе под нос приятно удивленный Вебалс.

– Чего лыбишься, крысохвостый? С тебя тоже причитается… - бросил ему через плечо вошедший в раж Лачек. - Вместе со всеми ржал, так вместе и плати! Карман пуст, куртку снимай!

Рискованная затея удалась, присутствующие предпочли расстаться с деньгами, чем перечить сумасшедшему, так метко бросавшему кости. Собрав богатый урожай медяков и серебра, Палион завернул добычу в куртку колдуна и, не спеша убирать меч, медленным шагом направился к выходу. Единственным, кто не стал жертвой наглого грабежа, был пьяный подмастерье, проспавший на столе в луже своих испражнений до самого утра. Очевидцы утверждают, что в ту ночь на стене корчмы неизвестно откуда появилась выцарапанная мечом надпись: «Здесь откушивал Палач!»

«Что со мной творится? Что происходит? Зачем я это делаю, зачем?» - слишком много вопросов гнездилось в голове Палиона и не давало ему покоя. С момента высадки на Шатуре, или, как принято было называть эту забытую планету в его мире, РЦК678, прошло не более четырех дней, а с ним уже начало твориться что-то неладное. Организм разведчика ощущал странную метаморфозу, происходящую внутри: взгляд стал каким-то другим, изменились походка, движения, заострились черты лица. Быть может, это всего лишь сказывалась слишком быстрая адаптация к новому климату, а может, дело было и в чем-то другом. Палион подозревал, что время от времени Вебалс позволял себе покопаться в его голове, но делал это колдун весьма осторожно, разведчик ничего не чувствовал.

Кроме внешних изменений, которые были слишком незначительными, чтобы делать какие-то выводы, с Палионом творилось что-то еще. Он уже не был прежним майором Лачеком, штрафником-диверсантом, отправленным в одиночку на опасное задание. Мозг солдата постепенно начинал мыслить в иных, непривычных для цивилизованного человека категориях и быстро, очень быстро забывал все то, что осталось на Небесах.

Нет, Палион отчетливо помнил все даты и цифры из своей биографии, мог вывести четкую хронологическую последовательность произошедших с ним за последние три года событий, в точности припомнить мотивацию и причинно-следственную взаимосвязь каждого из своих поступков, но вот актуальность этой информации стала неожиданно стремиться к нулю. Друзья, знакомые, сослуживцы, когда-то любимые женщины - все они превратились в игрушечных марионеток, стали чужими, инородными существами для нынешнего, только формирующегося «я» разведчика.

Непривычное ощущение укреплялось в сознании и росло: все то, что осталось в «большом мире», было не важно, значимыми являлись лишь те события, что происходили здесь, на Шатуре. Он чувствовал, как перерождался, становился другим человеком, и та неизвестность, что поджидала его в тумане грядущего, притягивала его все больше и больше.

Узкая улочка внезапно окончилась, местами уцелевшая мостовая привела разведчика к кромке воды. Впереди простирался небольшой водоем, используемый неприхотливыми жителями Нижнего Дукабеса как источник воды, а заодно бадья для стирки грязного белья и не более чистых тел. Царившее в нищенских кварталах свинство поражало Палиона. Он мог понять многое, представить, что действительно существуют обстоятельства, толкающие людей на нищету и бродяжничество, но несоблюдение элементарных правил гигиены представителями городских низов не укладывалось в узких рамках его восприятия.

Как назло, Вебалс не торопился перебираться в верхние кварталы, и союзникам вот уже целые сутки приходилось обитать среди голытьбы, нечистот и зловонного смрада, исходившего не только от людей и валявшихся под ногами отбросов, но и от прогнивших, перепачканных в испражнениях стен бедняцких халуп. Городская стража, уважающие себя воры и сборщики податей редко посещали Нижний Дукабес, притом избегали визитов исключительно из эстетических соображений.

Мелкие переливы водной глади немного успокоили разведчика. «Вся жизнь основана на двух процессах: возбуждение и торможение. Огонь будоражит кровь, вода нервишки успокаивает, - родилась в голове глазевшего на грязный пруд Палиона далеко не новая идея. - Единство и борьба противоположностей, без них никуда…»

– Это прямо о нас, - раздался за спиной Палиона знакомый голос. - Один приблуда из внешнего мира, а второй раритет давно забытого прошлого. Терпеть друг дружку не можем, но поодиночке сдохнем через денек-другой.

Тихо подкравшийся сзади колдун опять занимался излюбленных делом, бессовестно ворошился в чужих мыслях. Палион уже не злился, а постепенно привыкал кдурной привычке компаньона и относился к «прозрачности» собственной головы, как к неизбежным издержкам походного образа жизни. Если приходится тесно общаться с умалишенным, глупо требовать от него трезвости взглядов и соблюдения общественных норм. Проще самому привыкнуть к чудачествам, чем пытаться вылечить чужой недуг.

– Чего так долго? - не удостоив даже беглым взглядом рыжеволосого компаньона, демонстративно потиравшего замерзшие руки, Палион бросил на землю свернутую в куль толстую куртку колдуна.

Поклажа упала с радующим душу звоном. Относительно честно завоеванная добыча состояла из множества мелких монет, была тяжелой и емкой, ее точно не вместил и не выдержал бы ни один кошелек.

– Да так, - отмахнулся пустившийся в пляс от холода колдун, - корчмаря отговаривал стражу звать.

– Успешно? - без волнения в голосе поинтересовался Палион.

– Одежку отдай, холодно! - не ответив на глупый вопрос, перешел к насущному колдун. - Ты что же думаешь, если колдун, так простыть не могу?

– Колдун может, а ты на божественность претензию имеешь, так вот и терпи, - деловито проворчал в ответ Палион. - Мне деньги нести не в чем.

– Деньги, деньги, да разве ж это деньги, - с сожалением и жалостью к самому себе проворчал Вебалс. - Хотя платье приличное на эти гроши справить можно, только не здесь. В Дукабесе хороших портных нет, одна шантрапа провинциальная…

– Скажи лучше, что мы в этой глухомани забыли, да еще зачем в ее самой вонючей клоаке толчемся?! - спросил Палион, ничуть не волнуясь о пошатнувшемся здоровье колдунам и демонстративно, назло партнеру, садясь на импровизированный денежный куль.

Наглое поведение разведчика и сейчас, и полчаса назад в таверне, можно было легко воспринять, как брошенный вызов. Однако продрогший колдун проявлял недюжинное терпение и не торопился превращать зарвавшегося солдафона с небес в грязнобокую свинью или нечто подобное. Видимо, значимость преследуемой цели была настолько высока, что ее даже на долю секунды не смогли затмить бытовые неудобства вроде мурашек, основательно обосновавшихся на его одеревеневшей спине или не разгибающихся от холода пальцев.

– Ладно, пошли! - не дожидаясь ответа, Вебалс осторожно ступил на шаткие мостки, опасный путь, проложенный горожанами точно посередине гниющего водоема.

– Куда?! - выкрикнул Палион, вынужденный направиться вслед за темнившим товарищем.

– Куда, куда, к теплому очагу, - необорачиваясь, проворчал колдун и тут же разродился длинной, непристойной тирадой.

Его нога соскользнула с мокрой доски и погрузилась по самую коленку в холодную, покрытую тиной воду. Вебалс непременно окунулся бы в водоем по самые бакенбарды, если бы чудом не зацепился левой рукой за поручень. Чудо оказалось двойным: тонкая, местами растрескавшаяся жердь хоть и прогнулась подковой, но все же выдержала вес далеко не тощего тела. Вовремя подскочивший на помощь Палион схватил колдуна за локоть и рывком вытащил из пруда.

Одна неприятность была успешно предотвращена, но ей на смену мгновенно поспешила другая, куда более серьезная. Слова благодарности буквально замерли на трясущихся губах потенциального утопленника. Мостки зашатались, поручни задрожали, и с обеих сторон послышался топот бегущих ног. Яркий свет одновременно вспыхнувших факелов ослепил и на долю секунды парализовал замершую в обнимку парочку. Он исходил отовсюду: спереди, сзади и даже с воды. К ним быстро приближались вооруженные дубинами голодранцы, окружали тактически верно, по четко отработанной схеме, перерезав все мыслимые пути отступления. Наверное, главарь банды из трущоб когда-то был солдатом, а может, просто имел умную голову на плечах. Пара плохеньких, сколоченных на скорую руку из досок старой мебели плотов лишили ночных скитальцев возможности скрыться вплавь.

– Что делать будем? - прошептал Палион, не понимая, что происходит и что этим странным людям было нужно от них.

– А ты можешь предложить другие варианты? - усмехнулся Вебалс, вытаскивая из ножен меч. - Видишь, ты напрасно боялся, стража - не самое страшное зверье в этих угодьях.

Пара добротных, остро заточенных мечей - уважительная причина, чтобы остановиться и немного поумерить воинственный пыл. Вооруженные дубинами, кольями да кистенями головорезы на какой-то миг замерли в нерешительности при виде зловещего блеска стали. Палион не смог точно сосчитать противников, мешал свет факелов, но с обеих сторон моста их было примерно с дюжину. Грязные, обросшие, с опухшими от пьянства лицами и давно немытыми лапищами, по сравнению с этим сбродом наемники из таверны казались потомственными аристократами. Злые, одурманенные ненавистью, голодом и жаждой наживы глаза недвусмысленно взирали на тяжелую ношу, которую Лачек в преддверии боя крепко зажал в левой руке и прикрепил к кисти толстой тесемкой.

Сомнений не было, нападавшие знали, на кого и зачем охотились. Толстый корчмарь внял весомым аргументам колдуна и не послал за стражей, но, видимо, кто-то из посетителей не смог устоять перед соблазном наложить лапу на чужой куш. По меркам вечно голодных трущоб, в руках у Палиона были настоящие деньги, богатство, за которое большинство из здешних обитателей, не задумываясь, могли убить.

«Чо встали, прирежьте их, живо!» - раздался не крик, а скорее звериный рык с одного из плотов. Повинуясь приказу невидимого командира, толпа оборванцев подняла вверх оружие, затрясла нечесаными, слипшимися бородами и, испустив нечто среднее между грозным боевым кличем и безумным визгом закалываемого поросенка, набросилась на двух мужчин, стоявших на пути между ними и баснословной добычей.

Первый натиск оказался не таким уж и страшным. Став спиной к спине, союзники легко отправили в воду по парочке нападавших. Узкие, шатающиеся под ногами мостки не дали разбойникам реализовать численного преимущества, к тому же их умение владеть дубинами и кистенями оставляло желать много лучшего. Основную опасность составляли камни, непрерывно летевшие с приближающихся плотов. Увертываясь от окованного железом и усеянного шипами оружия, Палион щедро одарял противников ответными ударами, в основном быстрыми, рубящими, идущими вскользь. Только так можно было не дать городскому отребью сократить дистанцию и задавить себя массой пахучих тел.

– Я понял, слышь, Палач, я понял, почему пруд-то гниет! - внезапно раздался за спиной наемника радостный крик. - Мостки - излюбленное место ночных ристалищ, а эти дерьмоеды трупы в воду кидают!

Палиону трудно было не согласиться как с метким прозвищем врагов, так и с прозорливой теорией колдуна. Только он отправил в воду уже троих, и их искромсанные мечом тела, естественно, никто не собирался вытаскивать. Однако сам факт, что Вебалс мог думать о чем-то еще, кроме боя, вызвал у разведчика недоумение и злость. Ему вдруг показалось, что колдун дерется не в полную силу, опять развлекается, испытывая в боевой обстановке его выносливость и силу. «Разве тот, кто голыми руками рвет на куски вутеров да оборотней, будет так долго возиться с кучкой оборванных доходяг?!» - едва успел подумать Палион, как тут же получил от компаньона мысленный ответ: «Будет!»

Пара-тройка камней просвистела над самым ухом, а один из снарядов все-таки угодил в предплечье правой руки, вызвав острую боль и мгновенное онемение мышц. Палион ловко подхватил выпавший меч под мышку левой и принял сильный удар дубины на наруч левой. Кисть прикрывшей голову хозяина руки изогнулась гусиной шейкой и повисла плетью. Шок не дал ощутить наемнику острую боль от перелома запястья. На левую руку можно было уже не рассчитывать, но зато за это время правая отошла от онемения.

Вебалс успел прикрыть раненого товарища от бокового удара шестом, дав секунду отсрочки, чтобы наемник снова успел взяться за меч. Положение по-прежнему оставалось тяжелым. Отбиваясь от непрерывных атак, бойцы слабели, а пробиться не хватало сил. Тем временем неуклюжие плоты почти вплотную приблизились к мосткам. Разбойники на них не спешили вступить в рукопашную, видимо, разумно опасаясь, что гнилые доски не выдержат веса их тел. Однако, несмотря на этот положительный момент, броски камней стали более точными и сильными. Отвлекаясь на них, Палион пропустил несколько ощутимых ударов по голове и беззащитно висевшей руке. Исход схватки был предрешен, спасти авантюристов от неминуемой смерти могли лишь решительные и неожиданные для противника действия.

Вогнав напоследок свой короткий и тонкий меч в грудь одного из нападавших, колдун быстро развернулся и, крепко обхватив обеими руками Палиона, бросился в воду. Сначала Лачек не понял, что произошло; он подумал, что сзади напал враг, но тихий, вкрадчивый голос, ворвавшийся в уши вместе с шумом воды, весьма убедительно прошептал: «Не дергайся!»

Подобно хищному крокодилу, которые когда-то, в незапамятные времена, водились на родной планете разведчика колдун тащил товарища на дно. Перед широко открытыми глазами Палиона быстро мелькали пузырьки, очертания каких-то предметов и однородный массив черной воды. По мере погружения звуки с поверхности пропали, но зато голос колдуна все отчетливее и отчетливее звучал в теряющей сознание голове: «Нам нужно переждать… час, быть может, два! Я могу дышать под водой, не трепыхайся, экономь силы!»

Лачек продолжал попытки вырваться, его возмутил такой вопиющий эгоизм товарища. В школе диверсантов-разведчиков его, конечно, учили задерживать дыхание на несколько минут, но рыбьих жабр почему-то не имплантировали. Руки колдуна обладали неимоверной силой, они крепко сжимали тело вырывавшегося разведчика и еще как-то успевали отпихивать в сторону попадавшиеся на пути предметы. Запас воздуха уже подошел к концу. Задыхающийся Палион забился в агонии, но в этот миг благородный «крокодил» и его жертва достигли покрытого илом дна. Колдун легко развернул барахтающееся тело, быстро надавил на кадык разведчика и тут же намертво впился в раскрывшийся рот компаньона губами. Ужас в преддверии жуткой смерти мгновенно сменился яростью от нанесенного оскорбления, однако ни пинки, ни удары лбом по голове колдуна не привели к желаемому результату; любвеобильное божество присосалось, как пиявка.

Лишь через пять-шесть минут упорной борьбы до униженного таким омерзительным поступком разведчика дошло, что он дышит через рот колдуна и до сих пор не чувствует боли от перелома левой кисти.

Камин был ничем не приметный, топился обычными, немного сыроватыми дровами, но пламя, полыхавшее в нем, мерцало каким-то особым, демоническим светом. Багрово-желтые языки не только завораживали взгляд герцога, но и, отражаясь от мрачных каменных стен подземного убежища, создавали впечатление, что вельможа королевских кровей уже попал за грехи свои тяжкие в самую глубь преисподней. Эффект демонического присутствия усиливала фигура молчаливого хозяина, неподвижно сидевшего перед камином и медленно водившего над беснующимися в пляске языками пламени длинными, костлявыми пальцами. Огонь касался фаланг и кистей, но не причинял им вреда. Кожа оставалась по-прежнему неестественно бледной, как будто выточенной из куска льда.

Герцог Самвил ни разу не видел лица создания, с которым у него были общие дела, не видел, но подозревал, что оно уродливо и ужасно, как у мифического Вулака, в существование которого не верили даже пугавшие им народ священники. Иначе зачем повелителю лесных чудовищ понадобилось прятать его под глухим капюшоном? Иначе почему Кергарн никогда не снимал черной монашеской робы и почему всегда садился так, чтобы собеседник не мог разглядеть его черт ни напрямую, ни через зеркало?

«Осторожность… но к чему? Он же ведь понимает, что я его никогда не предам. Для того, кто хоть раз пошел на сделку с колдуном, иного пути уже нет. Меня не простит ни Церковь, ни король, так к чему же играть в глупые игры?» - размышлял герцог, терпеливо ожидая, пока Кергарн осмыслит сказанное им и наконец огласит свой вердикт.

– Глупо, это было очень глупо, - медленно произнес колдун, убирая пальцы от мгновенно потухшего огня.

Небольшая комната тут же погрузилась в полумрак: на смену багровым тонам пришли темно-фиолетовые оттенки. Герцогу показалось, что из преисподней они перенеслись в склеп, в холодную, промозглую могилу…

– Что… что было глупо? - дрожь в голосе выдала волнение вельможи.

– Глупо было злить Меруна, - изрек Кергарн, не удосужившись сменить позы и повернуться к герцогу лицом. Наставник умен, силен и опасен, неосмотрительно наживать себе такого врага. И главное, ради чего?…

– Но я действовал по твоему указанию, я в точности…

– Брось, - колдун махнул рукой, подавая вельможе сигнал прекратить совершенно не нужную истерику, - я не приказывал тебе заваливаться в его шатер и устраивать бордель на его кровати. До этого ты сам… собственным умишком дошел…

– Согласен, но…

– Достаточно, я не желаю слушать оправданий, - властно перебил вельможу Кергарн. - Твоя инициатива - твой враг, меня ваш с Меруном конфликт не касается, я не за тем тебя в лагерь Ордена посылал.

Легкое движение тонкой кисти, и в камине снова вспыхнул огонь, согрев комнату и вернув трясущемуся Самвилу прежнее спокойствие.

– С моим заданием ты справился хорошо. Рыцари, как всегда, проявят завидное упорство и вскоре выйдут на след Вебалса. - Керган замолчал и впервые за время разговора повернул голову под капюшоном в сторону собеседника. - Чего ты хочешь, Самвил: трон твоего брата или что-то еще?

– Трон… и трон тоже, - заикаясь, пролепетал герцог. Кергарн всегда вызывал у вельможи страх, даже сейчас, когда тот был благосклонен к нему и спокоен. Впрочем, Самвил не помнил, чтобы его хозяин хоть раз закричал или просто повысил голос, проявил хоть малую толику эмоциональности, так свойственной людям.

– Чего же еще? Неужто мирового господства? Земли Лиотона слишком малы для нового королька? - из-под капюшона донеслось тихое подобие смеха.

– Нет, я хочу и дальше служить тебе, - преданно смотря в глубь капюшона, ответил Самвил, надеявшийся, что колдун не заметит маленькие капельки пота, катившиеся по венценосному лбу.

– Перестань, служить не хочет никто, все хотят лишь получать вознаграждение… - покачал капюшоном колдун, а потом добавил: -… порой заслуженное. Так чего же желаешь ты: денег, власти, славы? Какая из человеческих слабостей прельщает тебя?

– Знания, - прозвучал неожиданный ответ, прозвучал уверенно и убежденно, - только они могут дать мне настоящие силу и власть, медвежье здоровье и возможность управлять людьми. Знания - инструмент, при помощи которого можно добиться абсолютно всего.

– Ты приятно удивил меня, - произнес колдун после недолгого молчания. - Советую поражать меня так и впредь. Служи мне, и ты узнаешь кое-что, далеко не все, но более того, на что рассчитываешь. А сейчас ступай, пока ты мне не нужен.

Уняв дрожь в коленях, герцог поднялся и направился к выходу. Он до сих пор не мог поверить, что беседа прошла так удачно, что великий колдун согласился когда-нибудь поделиться с ним своей мощью. Герцог не верил и не доверял тому, кому так долго напрашивался в услужение. Страх стать бесполезным хозяину или, что еще хуже, опасным для него, терзал Самвила постоянно, именно поэтому он и держал козырную карту в рукаве; карту, гарантировавшую ему жизнь, свободу и независимость.

Обычно утопленники не жалуются на ломоту в костях, но бывают исключения. Стиснув зубы, Палион терпел ужасные муки и молил всех известных божеств, в том числе Керарна вместе с Вулаком, чтобы покинувший его Вебалс быстрее вернулся обратно.

Пролежав на дне водоема в обнимку с колдуном более двух часов, он так и не смог задать ни одного из мучивших его вопросов, поскольку рот был занят совершенно не тем. Разбойники долго не хотели мириться с потерей добычи. Сначала они бросали в воду камни, а затем принялись нырять, однако ни одному из них не удалось добраться до илистого дна. Плоты плавали на поверхности, а косматые грабители ждали, когда трупы всплывут. Только к утру скрученные веревками доски причалили к берегу, а покорители грязной лужи разошлись по домам. Рыжеволосая амфибия тут же очнулась от спячки: открыла глаза и быстро зашевелила конечностями. Они стали всплывать, быстро, очень быстро, с такой скоростью разрезает воду только снаряд, выпущенный из торпедного аппарата. Разведчик понимал, что подобное сравнение неуместно для этого мира, но ничего иного ему не пришло в голову.

«В конце концов это моя голова! Как хочу, так и думаю, с чем хочу, с тем и сравниваю, а если у всяких уродов, копошащихся в ней, возникают вопросы, то это не моя вина. Слышишь, ты, чудище крысохвостое, мне плевать, что ты не знаешь, что такое „торпеда“!» Вебалс не ответил, лишь моргнул, давая понять, что как-нибудь утихомирит свое любопытство и переживет незнание пары-тройки чужих реалий, слишком сложных и абсолютно бесполезных здесь, на отсталой Шатуре.

Тогда еще Палиона не мучила боль, она набросилась на него потом, едва странная парочка выбралась на поверхность и отковыляла от воды на сто метров. Сначала резануло распухшую кисть, затем заныли ребра, и стало трудно дышать. Колдун бегло осмотрел раны товарища, наспех наложил лангет из подвернувших под руку досок, затащил подранка в старый сарай, забрал деньги и исчез, бросив напоследок сомнительное обещание вернуться через пару-другую часов.

Время тянулось, а не шло. Боль стала совсем нестерпимой. Палион едва сдерживался, чтобы не зарыдать, а проклятый колдун так и не появлялся. В голове разведчика мелькали предположения, одно фантастичней другого: то ему казалось, что Вебалса схватили разбойники или стража, то перед глазами вставала картина, как безоружного товарища окружают бело-голубые плащи Небесного Братства, то мерещились вутеры, разгуливающие по городу среди бела дня. Однако мысль, что колдун просто-напросто бросил его, так и не пришла в одурманенную страданиями голову. Вебалс нуждался в нем, нуждался ничуть не меньше, чем разведчик в помощи колдуна. Без его помощи сумасбродный представитель древнего рода Озетов не только не смог бы покинуть Шатуру, но и не справился бы с десятками преследовавших его механических рыцарей.

Выстраивание нелепых гипотез и их последующее опровержение помогли Палиону кое-как скоротать время и отвлечься от боли, которая не прошла, но стала немного глуше. Наконец-то снаружи послышались легкие шаги, кто-то крался, но недостаточно умело, часто наступая на скрипучие доски и спотыкаясь о мешки с тряпьем. Приготовившись к худшему, Палион положил ладонь правой руки на меч и попытался подняться. Первое удалось, а вот со вторым действием возникли сложности: у разведчика вдруг закружилась голова, и он, как тюк, повалился обратно на гнилую солому.

Дверь распахнулась, на пороге возникло благородное нечто: атласный камзол, рубаха с белоснежными воротом и манжетами, инкрустированный ремень вместе с перевязью, на которой болтался парадный меч и сапоги, высокие дорожные ботфорты с золотыми пряжками. Только рыжие бакенбарды, крысиная косичка и наглая ухмылка уверенного в себе авантюриста выдали в высоком мужчине его соратника-колдуна.

Воздох облегчения мгновенно сменился длинной, непристойной тирадой в адрес расточительных модников, тратящих с трудом заработанные гроши на дорогие костюмы и забывающих своих боевых товарищей в промозглых, грязных сараях. Колдун ухмыльнулся и, жеманно поджав губки как настоящий аристократ, ответил тихим смешком.

– Чо ухмыляешься, хрыч сиятельный?! По портняжным лавкам шлялся, а я тут… подыхаю! - прорычал Палион и закусил губу.

Слишком резкое движение в порыве гнева вызвало острую боль в левом боку. Сломанные ребра возмутились новым нагрузкам, и к их протесту присоединилась ушибленная дубиной ключица. Тело устало, оно просилось на покой и отказывалось понимать, почему его хозяин до сих пор сидит на сырых досках заброшенного сарая вместо того, чтобы давно найти теплую и мягкую постель.

– Хоть тебе и погано, но блажить не нужно, - невозмутимо ответил Вебалс, помогая товарищу подняться на ноги. - Я не просто так шлялся, я делом занимался.

– И каким же это таким делом: выбор кружевного жабо или перчаток? - не унимался раненый ворчун. - Где тебя черти только носили?

– Во-первых, не черти, а Вулак, в здешних местах принято выражаться именно так, - поправил товарища более сведущий в специфике местной речи колдун. - А во-вторых, нам нужно срочно найти жилье, хорошее жилье с приличной кухней, мягкой постелью и уютным очагом. Не с твоими ранениями по кабакам да притонам мотаться.

– Я-то их понятно как получил, в бою, - гордо заявил Палион, опираясь на плечо товарища и начиная долгий, мучительный путь до двери. - А вот как ты из передряги без единого синяка и царапины вышел?

– Чудом, - сухо ответил колдун и вернулся к изложению своей мысли. - Кабаки, таверны, постоялые дворы и притоны отпадают, слишком много там народу разного бывает. Нам нужно какое-то время переждать в безопасном доме, а в сносный дом оборванцев не пустят, тем более в нижнем городе.

– Так, значит, наверх не поднимемся?

– Нет, - ответил Вебалс, вытаскивая соратника из сарая на улицу. - Слишком опасно, мордами мы с тобой для верхних кварталов не вышли, да и дела у нас здесь.

– Какие дела?

– Потом узнаешь, - не дал себя снова отвлечь колдун. - Для того чтобы попасть в сносный дом, нужны не только деньги, но и приличная одежда, вот и пришлось у портного два часа проторчать. Так что, напрасно ты. Я не бездельничал, не деньги на побрякушки растрачивал, а важным делом занимался, внешность создавал, - с гордостью заявил колдун. - Зато теперь мы с тобой под крылышко купеческой вдовушке попали, дамочка не ахти, но в телесах, заботливая и отлично готовит, для простолюдинки, конечно, - уточнил Вебалс, видимо, давно истосковавшийся по изыскам кухни благородного сословия.

– А что же ты для меня одежонки не припас? - поинтересовался Палион, неожиданно ощутивший, что боль куда-то ушла.

Тесный контакт с колдуном, без сомнений, оказывал лечебное воздействие на его потрепанный организм. Боль заметно ослабла, да и опухоль под лангетом начала потихоньку спадать.

– Сэкономил, - честно признался рыжеволосый нахал, - двоим на наши гроши прилично не одеться, да и за пристанище платить надо. Тебе дорогой костюм ни к чему, я же Кергарна в основном искать буду, да с людьми разговаривать.

– А как же твоя пугливая толстушка-хозяюшка такого вот оборванца, как я, на порог пустит?! - открыто возмутился разведчик несправедливому дележу награбленного… то есть относительно честно заработанного.

– Ты мой верный слуга. На нас напали разбойники, ты защищал меня и был ранен, - без запинки изложил заранее продуманную легенду колдун. - Вообще, зачем тебе костюм? Пару-другую деньков нагишом под одеялом поваляешься пока раны не заживут, а там я деньжат раздобуду.

– Колдонешь, что ли?

Вебалс загадочно улыбнулся. Он не хотел врать, но и не горел желанием раскрывать все свои уловки и секреты. Способов пополнить кошель в большом городе множество, но о некоторых стоит деликатно молчать даже в разговоре с самыми преданными товарищами. Одни терпимо относятся к воровству, другие смотрят сквозь пальцы на мошенничество и обман, однако на каждого не угодишь. Вебалс слишком устал, чтобы изучать голову придирчивого компаньона на предмет, какой из видов преступлений вызывает наименьшее отторжение.

– Долго еще? - сдавленно прохрипел Палион, прислонившись спиной к высокому и относительно чистому забору.

– Мы уже пришли. Ты как раз подпираешь ограду нашей приветливой хозяюшки, - улыбаясь, ответил колдун и тихонько постучал в дубовые ворота. - Кстати, она довольно мила… как мне кажется.