"Больше чем любовь" - читать интересную книгу автора (Робинс Дениз)

6

В тот вечер Питер так и не уехал в Бат. Как, впрочем, и на следующее утро. Он предупредил Фоссетов телеграммой, что приедет к ночи.

В десять утра он вышел из своего клуба и уже через минуту оказался в офисе «Бергман, Каррингтон-Эш и K°», расположенном на Сент-Джеймз-стрит, неподалеку от клуба.

Питер не был в офисе многие годы, по крайней мере он сам не мог припомнить, когда появлялся там в последний раз.

Питера провели в просторный, обшитый дубовыми панелями кабинет Марка Бергмана (сводного брата основного компаньона, контролирующего все дела фирмы после смерти Ричарда), его охватило волнение.

Он пришел немного раньше молодого Бергмана. Секретарша, очаровательная блондинка, предложила Питеру удобное кресло перед электрокамином, подала ему утреннюю газету и попросила подождать. Он сел и стал смотреть в окно на холодное январское утро, предаваясь воспоминаниям о вчерашней неожиданной встрече с Розелиндой Браун.

Теперь он знал все. Он знал, почему Розелинда боялась встречи с вдовой Ричарда и почему она так быстро убежала. Он и сюда пришел по ее просьбе, надеясь добиться успеха там, где она потерпела неудачу.

Питер не мог забыть ни саму девушку, ни ее удивительные глаза, ни ее голос, ни ее просьбу.

За чаем она, отвечая на его осторожные, тактично заданные вопросы, поведала ему о том, что ее так беспокоит.

«У Ричарда в офисе осталась рукопись… Она заперта в его сейфе, – сказала девушка. – В голубом переплете, я ее сама напечатала. Я отдала ее Ричарду до его отъезда в Америку. Он хотел потом вернуть ее мне. Но так и не прочитал: у него не было времени. Вот и запер в сейф. И теперь мне надо забрать ее, она не должна попасть в руки миссис Каррингтон-Эш. Не должна…»

Питер понял, почему рукопись ни в коем случае не должна попасть к Марион: она принадлежала Розелинде Браун и это была история ее любви к Ричарду. Он сам попросил ее написать эту историю.

Розелинда владела литературным даром – ей даже удалось опубликовать пару коротких рассказов и статей, хотя она и работала до встречи с Ричардом всего лишь личным секретарем известного лондонского окулиста.

«Ричард хотел, чтобы я написала свою собственную книгу, нашу книгу, – подчеркнула она, глядя на Питера своими темно-серыми печальными глазами. Это его необычайно растрогало. – Вот я и работала над ней… почти целый год. Книга не закончена, и я уже никогда не закончу ее… теперь… теперь, когда его жизнь оборвалась. Потому что в каком-то смысле и моя жизнь кончена. Конечно же, я никогда не собиралась публиковать эту книгу. Но хочу, чтобы она была у меня. Понимаете?»

Да, он все отлично понимал.

После известия о гибели Ричарда Розелинда пошла в его офис за рукописью. Самого Марка Бергмана она не видела, он был в отъезде, но разговаривала с одним из хорошо знавших Ричарда служащих и просила его вернуть книгу. «Рукопись моя, – сказала Розелинда. – Она называется «История Розы-Линды». Вряд ли она может вам понадобиться».

Но служащий отказал ей. Он не был уполномочен выдавать ей бумаги из личного сейфа Ричарда. С содержимым сейфа сначала должны были ознакомиться его вдова и поверенные.

Розелинда продолжала умолять его, но мольбы не помогли, и она покинула контору в полном смятении. Дома ей в голову пришла отчаянная мысль: в день похорон отправиться на лондонскую квартиру Ричарда и попытаться отыскать там его брата. И она исполнила задуманное.

Питер решил сделать для нее все возможное. Они встретились еще раз в клубе, и, когда он прощался с ней у входа в клуб, она поблагодарила его, и ее большие серые глаза наполнились слезами.

«Вы говорите, что видели меня в церкви… и я уверена, что вас удивило, почему я пришла на панихиду в этом. – Она указала на свое веселое яркое платье. – Наверное, я выглядела странно на фоне всеобщего траура. Но я сделала это ради Ричарда – он ненавидел все печальное».

Питером овладели скорбные мысли: безвременная гибель Ричарда, их вечная разлука и ее горькое отчаяние.

Наконец в кабинет вошел Марк Бергман.

– Как я рад видеть вас, мистер Питер! – радушно воскликнул он. – Чем могу вам помочь? Как это трагично!.. Мы все так любили вашего брата!

Он прошел к столу и сел в свое вращающееся кресло, поворачивая его так, чтобы видеть гостя и огонь в камине.

– Вот смотрю я на вас и вижу какое-то мистическое сходство с Ричардом.

Питер откашлялся.

– Я здесь по довольно деликатному делу, Марк. Буду совершенно откровенен… – И он рассказал Бергману о цели своего прихода. – Я думаю, вы согласитесь со мной, дорогой Бергман, что мы избавим миссис Каррингтон-Эш от… называйте это как хотите… от огорчения или по меньшей мере от смущения и замешательства… мы избавим ее от всего этого, если не допустим, чтобы рукопись попала к ней.

Бергман был очень удивлен и заинтригован. История была довольно пикантная. Хотя Питер и не сказал, что мисс Браун – бывшая подруга Ричарда, но это было очевидно. Все это очень импонировало натуре Марка и его пристрастию ко всему романтическому.

– Ну конечно же, – сказал он. – У меня нет никаких возражений против передачи вам этой рукописи. Дело в том, что вы пришли как раз вовремя. По странному совпадению Диблсдейл – адвокат Ричарда – затребовал большую часть его бумаг, и Хотрайт, наш старший клерк, разбирая дела, обнаружил эту рукопись в сейфе.

Она лежала внизу, под бумагами, и сегодня он принес ее мне, не зная, что с ней делать. Вот она…

Выдвинув верхний ящик стола, Марк достал перевязанный бечевкой коричневый сверток.

– Я этот сверток не открывал, потому что на нем написано имя женщины. – И он прочел: – «Мисс Р. Браун».

Питер посмотрел на рукопись. Его охватило странное чувство облегчения. Вот она, спасена! И Марион никогда не увидит ее… эту повесть о Розелинде и Ричарде. Как он был рад!

– Ну, тогда, Бергман, если вы не возражаете, я позабочусь о том, чтобы эта вещь попала к своему законному владельцу, – сказал он.

Марк Бергман с большой неохотой отдал Питеру рукопись, так как теперь, когда узнал, что содержал сверток, он пожалел, что не полюбопытствовал и не прочитал рукопись накануне вечером. «Подумать только – у старины Ричарда была тайная любовная связь! Его красавица жена холодна как лед, и это очевидно. А Ричард был такой мечтательной, артистической натурой! Да– кто может постигнуть все превратности любви!» – размышлял Бергман.

– Ну что ж, большое вам спасибо, Бергман. Я могу надеяться, что вы сохраните это в тайне?

– Конечно, конечно, – искренне уверил его Марк.

Взяв сверток, Питер поспешил покинуть офис, опасаясь, что Бергман может передумать и потребовать передачи рукописи в руки супруги Ричарда и ее адвоката.

Он не хотел признаваться себе, что был очень рад вернуть Розелинде ее драгоценную тайную рукопись.

Он пришел в клуб за полчаса до того, как должна была позвонить Розелинда. Когда в час дня портье позвал его к телефону, он не услышал ее голос.

– Алло, это вы, мисс Браун? – спросил он.

– Нет, это говорит сестра милосердия из больницы Принцессы Марины. Я говорю от имени мисс Браун. Это мистер Каррингтон-Эш?

Питер насторожился. Казалось, на него повеяло ледяным холодом. Его затрясло.

– Почему мне звоните вы?

– Меня попросила мисс Браун. Он сказала, что вы будете в это время ждать ее звонка.

– Да.

– Очень сожалею, но мисс Браун попала в серьезную автокатастрофу. Вчера вечером, без пятнадцати шесть, на Олд-Бромптон-роуд ее сбил автобус, и пострадавшую привезли к нам. Она только что пришла в сознание. По-видимому, у нее нет близких родственников. Но она попросила меня сообщить именно вам…

Питер вынул из кармана носовой платок и вытер лоб, сердце его забилось от тяжелого предчувствия. Мозг быстро работал: «Вчера вечером, без пятнадцати шесть… Почти сразу же после того, как Розелинда вышла из клуба. Наверное, она шла домой… Боже мой, бедная девочка!»

– Насколько серьезна ее травма? – спросил он.

– У нее поврежден позвоночник. Доктора сделали все возможное, но она вряд ли будет жить. Ей остались считанные часы.

Питер не мог произнести ни слова. У него было слишком живое воображение: он представил себе маленькую фигурку в красном… вот на большой скорости приближается автобус… удар… красное платье, купленное специально для Ричарда… быстро пропитывается еще более красной кровью… большие серые глаза закрываются… физическая боль подавляет боль ее переживаний.

Медсестра сообщила ему как раз то, что он хотел знать:

– Она не чувствует боли.

Вдруг его пронзила страшная мысль: неужели она бросилась под автобус? Неужели отчаяние и боль утраты любимого человека толкнули ее на самоубийство? Но нет… этого не могло быть… ведь ей так хотелось получить свою книгу!..

– Мисс Браун просила передать, чтобы вы оставили у себя какую-то рукопись. Это вы можете сделать?

– Да, да! Она у меня. Пожалуйста, скажите ей об этом.

– Она очень беспокоится. И я рада, что смогу сообщить ей, чтобы она не волновалась, так как рукопись у вас.

– Она не просила принести рукопись? Может быть, мне прийти в больницу сейчас?

Сестра помедлила.

– Можно было бы… Но она не говорила, что хочет вас видеть. И вообще она дала понять, что не хотела бы сейчас никого видеть. И просила передать вам, что даже рада происшедшему с ней. Мисс Браун знает, что не сможет выздороветь. Мы пытались обнадежить ее, но она нам не поверила. Еще она просила передать, что очень счастлива, поскольку скоро будет вместе с Ричардом и… Джоном. Она произнесла по буквам: Д-ж-о-н. Она сказала, что вы все поймете, когда прочитаете рукопись.

– Мне почти все ясно. Джона я не знаю, но по крайней мере я знаю, кто такой Ричард.

– Она такая молодая и красивая, – добавила сестра. – Лицо не повреждено. Какая трагедия! Кстати, она хочет, чтобы вы, прочитав рукопись, уничтожили ее.

– Вы уверены, что я должен прочитать ее?

– Да, она сказала, что Ричард хотел бы, чтобы вы прочитали ее. Она упорно повторяла это. Все так запуганно, но я надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь.

– Да, я понимаю… Что я могу сделать для нее? – спросил Питер.

– Ничего.

– Неужели нельзя прийти… или послать цветы?

– Это бесполезно: к тому времени, когда доставят цветы, ее уже не будет.

Все это просто не укладывалось у него в голове: «Ее уже не будет… застывшая и онемевшая навсегда… эта прелестная фигурка в красном… это живое лицо с выразительным ртом и умоляющими глазами… Роза-Линда, которая принадлежала Ричарду…»

– Я должен хоть что-нибудь сделать для нее, – с отчаянием произнес Питер.

Сестра продолжала:

– Она говорит, что у нее нет близких родственников и нет денег. Если это так, то она будет похоронена очень скромно.

– У нее должно быть все самое лучшее. Я за все заплачу!

– Тогда, может быть, вы придете позже и мы все обговорим, мистер Эш?

– Я обязательно приду, – сказал он.

– Позвонить вам, когда все будет кончено?

– Сделайте одолжение. А пока… если она сможет понять… передайте ей от меня… большой привет… – с трудом выговорил он, и, хотя Розелинда Браун была для него совершенно чужим человеком и до вчерашнего дня он даже не подозревал о ее существовании, ему было очень жаль ее и так хотелось облегчить ее страдания. – Обязательно скажите ей, что все в порядке, что рукопись уже у меня.

– Спасибо. До свидания.

Питер опустил трубку. Он был потрясен и обессилен. Через некоторое время он отправил телеграмму своим друзьям Фоссетам с сообщением, что его отъезд откладывается еще на один день.

Ближе к полудню гнетуще серый туман, нависший над Лондоном, превратился в дождь.

Питер Эш не выходил на улицу. Он ждал телефонного звонка из больницы Принцессы Марины. Несколько раз он порывался выйти, чтобы навестить Розелинду. Но потом вспоминал, что она не хотела никого видеть. «Возможно, – размышлял он, – мое сходство с Ричардом принесет ей новые мучения. Уж лучше не ходить, лучше дать ей умереть спокойно».

Он закутался в плед, включил настольную лампу и открыл рукопись, которую ему передал Бергман. Медленно он развязал бечевку.

Его охватило непреодолимое желание прочитать написанное Розелиндой Браун. Это не было праздным желанием проникнуть в тайную жизнь Ричарда и Розелинды. Чувство это было необъяснимо. Она сама разрешила ему прочитать свою книгу, и он должен сделать это.

Он надел очки и на мгновение задержал взгляд на обложке. Название книги было аккуратно напечатано на маленьком листочке бумаги.


ИСТОРИЯ РОЗЫ-ЛИНДЫ

С чувством какого-то трепетного восторга Питер начал читать чужое повествование.