"Письмо Виверо" - читать интересную книгу автора (Бэгли Десмонд)

1

Одеваясь на следующее утро, я задумался о том, как странно порою может повернуться человеческая судьба. Четыре недели назад я был лондонским счетоводом – человеком в шляпе котелком, а теперь я нахожусь в экзотической Мексике и готов совершить высадку на еще более экзотической территории. Из услышанного мною от Фаллона я понял, что за таинственным названием Кинтана Роо скрывается настоящая адская дыра. А что я собираюсь делать в Кинтана Роо? Искать потерянный город, черт возьми! Если бы четыре недели назад кто-нибудь предложил мне такое в качестве серьезного предсказания, то я счел бы его верным кандидатом в сумасшедший дом.

Я поправил галстук и посмотрел оценивающе на человека в зеркале: Джемми Уил, новый елизаветинец, искатель приключений во всей своей красе: "имеет пистолет, готов к путешествию". Эта мысль заставила меня улыбнуться, и человек в зеркале иронично улыбнулся в ответ. У меня не было пистолета, и в любом случае, вряд ли я смог бы использовать его эффективно. Полагаю, что Джеймс Бонд на моем месте давно бы распаковал свой портативный вертолет и, совершив налет на Джека Гатта, вернулся назад с его скальпом и парой роскошных блондинок. Черт, я даже не похож на Шона Коннори.

Так все же, что я намерен делать с Джеком Гаттом? Из сказанного Патом Харрисом ясно, что Гатт находится на неуязвимой позиции с точки зрения закона, далее если он и отдал приказание Нискеми. Против него нельзя выдвинуть ни одного стоящего обвинения. А пытаться вести борьбу с Гаттом его собственными методами было бы с моей стороны невообразимой глупостью – наиболее подходящая аналогия, которую здесь можно привести, это все равно как если бы Монако объявило войну России и Соединенным Штатам.

И вообще, какого черта я делаю в Мексике? Я окинул мысленным взором все неординарные поступки, совершенные мною за последнее время, и решил, что, вероятно, всему виной язвительные слова этой маленькой глупой сучки Шейлы. Многих мужчин убивали в прошлом, однако их братья не носились по всему миру в жажде мести. Слова, небрежно брошенные Шейлой, запали в мое подсознание, и все мои поступки, совершенные с тех пор, были попыткой доказать самому себе, что она неправа. И это только доказывало мою незрелость и, возможно, некоторую мягкотелость.

И все же я уже совершил эти действия и теперь оказался лицом к лицу с их результатом. Если я сейчас остановлюсь и вернусь обратно в Англию, то, полагаю, буду жалеть об этом всю свою жизнь. Меня постоянно будет мучить гнетущее подозрение, что я струсил и вышел из игры, предав тем самым самого себя, а с таким чувством невозможно жить. Меня интересовало, сколько всего людей подвергало свою жизнь ненужным опасностям только из-за того, что они заподозрили покушение на их самоуважение.

За короткий период я многого достиг с помощью слов. Мне удалось заставить миллионера сделать то, что я от него хотел, правда, только благодаря тому, что в моих руках был главный козырь – зеркало Виверо. Теперь Фаллон располагает как зеркалом, так и его секретом, а я отброшен назад к своим собственным ресурсам. Вряд ли он нарушит свое обещание, но я ничего не смогу сделать, если такое вдруг произойдет.

Маленький серый человек все еще был здесь. Он облачился в яркие, плохо сидящие на нем одежды и с щегольством носит свой маскарадный наряд, но в глубине души страстно желает снова одеть строгий консервативный костюм, шляпу котелком и взять в руки сложенный зонтик вместо этой бутафорской пики. Я состроил гримасу человеку в зеркале; Джемми Уил – овца в волчьей шкуре.

Я покинул комнату в состоянии неуверенности и раздвоенности чувств.

Внизу я застал Пата Харриса со стетоскопом на шее и маленькой черной коробочкой в руках, из которой торчала блестящая телескопическая антенна. Увидев меня, он неистово замахал рукой и прижал палец к губам, показывая своей мимикой, что я должен сохранять тишину. Он кружил по комнате, как собака на незнакомом месте, пересекая ее вперед-назад и постепенно концентрируя свое внимание на большом обеденном столе из массивного испанского дуба.

Внезапно он встал на четвереньки и скрылся под столом, завершив тем самым свое сходство с собакой. Все, что я мог видеть, это заднюю часть его брюк и подметки его ботинок; брюки были в порядке, но ботинки нуждались в ремонте. Через некоторое время он показался наружу, улыбнулся и снова приложил палец к губам. Он подозвал меня, показывая, что я должен к нему присоединиться, и, чувствуя себя немного глупо, я тоже встал на четвереньки. Он нажал кнопку, и узкий луч света вырвался из маленького фонарика, зажатого у него в руке. Луч поблуждал по обратной поверхности стола, а затем замер неподвижно. Повинуясь жесту Харриса, я присмотрелся и увидел маленькую серую металлическую коробочку, наполовину скрывшуюся за перекрестьем балок.

Харрис пошевелил согнутым указательным пальцем, и мы выбрались из-под стола, после чего он быстро вышел из комнаты и провел меня по коридору в кабинет Фаллона, который оказался пуст.

– Нас подслушивают, – сообщил он.

Я разинул рот.

– Вы хотите сказать, что этот предмет...

– ...радиопередатчик. – Он вынул из ушей стетоскоп с видом диктора, готового сообщить плохие новости. – Это устройство предназначено для обнаружения микрофонов. Я проверяю все частоты, и если где-то поблизости работает радиопередатчик, в наушниках раздается посвистывание. Затем, чтобы его найти, остается только следить за показанием стрелки индикатора.

Я нервно произнес, окинув взглядом кабинет:

– Не лучше ли нам помолчать? Это место...

– Оно чисто, – сказал он коротко. – Я его проверил.

– Бог ты мой! – воскликнул я. – Что заставило вас подумать о возможности наличия в доме подобных устройств?

Он усмехнулся.

– Недоверчивый склад ума и знание человеческой натуры. Я просто представил, что сделал бы на месте Джека Гатта, если бы мне хотелось быть в курсе событий, происходящих в этом доме. Кроме того, это стандартная процедура в моей работе. – Он потер подбородок. – Вы говорили о чем-нибудь в той комнате – о чем-нибудь важном?

Я спросил осторожно:

– Вы что-нибудь знаете про то, что мы пытаемся сделать?

– Тут все в порядке – Фаллон выложил мне все полностью. Прошлым вечером мы засиделись с ним допоздна. – Его глаза вспыхнули. – Какая необыкновенная история – если это правда!

Я мысленно вернулся назад.

– Мы все стояли вокруг того самого стола, разговаривая о подносах. Именно тогда я сообщил новость, что это на самом деле зеркала.

– Не слишком хорошо, – сказал Харрис.

– Но затем мы перешли в кинозал, – продолжил я. – И я продемонстрировал, что произойдет, если луч света отразится от зеркала. Все остальное было сказано там.

– Покажите мне этот кинозал, – попросил Харрис.

Я показал, и он, вооружившись стетоскопом, несколько минут вращал ручки на своем устройстве. Наконец он снял наушники.

– Здесь ничего, значит есть шанс на то, что Гатту известно только истинное предназначение этих изделий, но он не знает про их необычные свойства.

Мы вернулись обратно в кабинет и застали там Фаллона и Халстеда. Фаллон распечатывал большой конверт, но сразу замер как только услышал то, что ему сказал Харрис.

– Хитроумный ублюдок! – сказал он с некоторым удивлением в голосе. – Вырвите с корнем этот проклятый микрофон.

– Не надо! – возразил Харрис. – Я хочу, чтобы передатчик остался на месте. Он нам еще пригодится. – Он посмотрел на нас с легкой улыбкой. – Никто из вас не представлял себя в роли радиоактера? Я думаю, мы сможем скормить Джеку Гатту кое-какую дезинформацию. Но вы все должны помнить, что в этой комнате нельзя говорить ничего важного.

Фаллон рассмеялся.

– Вы и сами достаточно хитроумны, Харрис.

– Я профессионал, – просто сказал Харрис. – Не думаю, что мы сможем устроить живое шоу; так слишком много шансов допустить оплошность. Здесь требуется хорошо отредактированная пленка, которую мы прокрутим перед микрофоном. – Он сделал паузу. – Я присмотрю за этой комнатой. Кто-то должен сменить батарейки, они не вечны.

– Но куда ведется передача? – спросил Халстед.

– Вероятно в машину, которая припаркована чуть выше по дороге. Двое парней сидят в ней уже второй день. Я полагаю, что в машине установлен приемник, соединенный с магнитофоном. Мы не будем их тревожить до тех пор, пока они не проглотят приготовленную для Гатта историю, а может быть, и после. Одно дело что-то знать, но гораздо лучше, когда твой противник не знает, что ты это знаешь. Мой совет – сохранять невинный вид. Вы даже не подозреваете, что Джек Гатт существует.

Фаллон не ошибался насчет Харриса; это был самый хитроумный человек, которого я когда-либо встречал, и его предусмотрительность не знала просчетов. Узнав его лучше, я понял, что могу доверить ему собственную жизнь, да иначе и не могло быть, поскольку, как оказалось, он знал про меня больше, чем я сам. Его специальностью являлась информация, и он усердно собирал ее на работе и в свободное время. У Харриса был мозг, подобный хорошо организованной компьютерной памяти, но в отличие от компьютера он еще имел возможность прибегнуть к огромному количеству различных уловок.

Фаллон вскрыл конверт.

– Давайте вернемся к делу. Это рентгеновские снимки – в натуральную величину.

Он рассортировал их и раздал нам по одному отпечатку каждого зеркала. Снимки оказались весьма хорошего качества, удивительные по четкости деталей, которые были лишь смутно различимы на экранном изображении. Я сказал:

– Миссис Халстед не ошиблась, здесь и в самом деле какие-то слова возле самого края. – Я пригляделся повнимательнее. – Я не могу читать по-испански.

Фаллон взял увеличительное стекло и что-то зашептал себе под нос.

– Насколько я могу разобрать, здесь написано примерно следующее. На вашем зеркале: "Путь к истинной славе лежит через порталы смерти". А на моем зеркале: "Жизнь вечная ждет за могилой".

– Ужасно, – прокомментировал Харрис.

– Не слишком точные инструкции, – иронично сказал Халстед.

– Это может что-то значить, – произнес Фаллон задумчиво. – Но одна вещь не вызывает сомнений; здесь определенно изображено побережье Кинтана Роо. – Он провел увеличительным стеклом над отпечатком. – Бог ты мой, да тут еще и города отмечены. Видите эти квадратные значки в виде замков?

Я почувствовал, что атмосфера в комнате накаляется.

– Эти два вверху должно быть Коба и Тулум, – произнес Халстед напряженно. – А к западу от них Чичен-Ица.

– И Ичпатуун в заливе Четумал. А что это за город к югу от Тулума? Может быть, Чанауши? – Фаллон поднял голову и устремил взгляд в пространство. – Город, открытый совсем недавно. Существует теория, что он был центром морской торговли на побережье.

Рука Халстеда рывком опустилась вниз.

– Здесь рядом показан еще один город – и вот еще, – Его голос надломился. – А вот еще один. Если эта карта достаточно точная, мы сможем открывать потерянные города целыми пачками.

– Успокойтесь, – сказал Фаллон и отложил отпечаток в сторону. – Давайте взглянем на Уашуанок. – Он взял в руки другой снимок и внимательно на него посмотрел. – Если эта схема соответствует маленькой окружности на мелкомасштабной карте, то мы сможем определить местонахождение города.

Я взглянул на свою копию снимка. На нем были показаны холмы, но из-за отсутствия масштаба их высота оставалась под вопросом. По склонам холмов рассыпались грубые изображения различных строений. Я вспомнил слова Виверо, сказанные им в письме, о том, что город расположен на гряде холмов, протянувшейся с востока на запад.

Халстед заметил:

– Планировка зданий выглядит как смесь Чичен-Ицы и Кобы, но этот город больше. Значительно больше.

– А вот сенот, – сказал Фаллон. – Значит, здесь должен находиться храм Юм Чака, если верить Виверо. Интересно, где расположен королевский дворец? – Он повернулся и взял в руки большую трубу, из которой извлек свернутую в рулон карту. – Я потратил на эту карту большое количество времени, – сказал он. – Целую жизнь.

Он развернул ее и расстелил на столе, прижав углы книгами.

– Все, что построили майя, показано здесь. Вы не замечаете тут ничего странного, Уил?

Я пристально посмотрел на карту и сказал в итоге:

– Похоже, что города сконцентрированы на юге.

– Это Петен – Старая Империя, пришедшая в упадок в одиннадцатом веке. Позднее сюда пришли Ица – свежая кровь, давшая толчок развитию цивилизации майя. Они возродили некоторые старые города, такие, как Чичен-Ица и Коба, и построили новые, такие, как Майяпан. Забудьте про юг, сконцентрируйте свое внимание на самом полуострове Юкатан. Что здесь кажется странным?

– Вот это чистое пространство на востоке. Почему они не строили здесь?

– Кто сказал, что не строили? – спросил Фаллон. – Это Кинтана Роо. У местных обитателей существует глубоко укоренившееся враждебное отношение к археологам. – Он постучал пальцем по карте. – Вот здесь они убили археолога и вмуровали его скелет в стену, нависшую над морем, как своего рода украшение – и в качестве предупреждения другим. – Он усмехнулся. – Все еще желаете поехать с нами?

Маленький серый человек внутри меня издал испуганный крик, но я как ни в чем не бывало улыбнулся в ответ.

– Я поеду туда же, куда и вы.

Он кивнул.

– Это произошло довольно давно. Коренные индейцы порастеряли свою воинственность. Но все равно путешествие будет не слишком приятным. Местные обитатели настроены враждебно – как чиклерос, так и индейцы Чан Санта Розы; но самое худшее там – сама земля. Вот каковы причины наличия этого большого белого пятна – и Уашуанок находится посередине.

Он согнулся над картой и принялся сравнивать ее с отпечатком.

– Я думаю, он расположен где-то здесь – плюс минус двадцать миль. Виверо не имел возможности произвести тригонометрические измерения, когда делал этот набросок; мы не можем полагаться на него чрезмерно.

Халстед покачал головой.

– Нам предстоит адская работа.

Подняв голову, он увидел, что я улыбаюсь. Я не понимал, в чем здесь могут возникнуть трудности. В библиотеке Фаллона мне попадались на глаза картины, изображающие города майя; там были пирамиды размером со здание Пентагона в Вашингтоне, и я не представлял, как можно не заметить одну из них.

Халстед сказал холодно:

– Возьмите окружность диаметром двадцать миль и вы получите триста квадратных миль, которые надо прочесать. Вы можете пройти в десяти футах от структуры майя, не заметив ее. – Его губы растянулись в невеселой улыбке. – Вы можете даже пройти по ней и не узнать об этом. Увидите сами.

Я пожал плечами и решил не спорить, хотя не верил, что на самом деле все так плохо.

Фаллон сказал взволнованно:

– Чего я не понимаю, так это почему такой человек, как Гатт, столь настойчиво проявляет свою заинтересованность. Я не вижу ни одного существенного мотива для его вмешательства.

Я в немом изумлении посмотрел на Фаллона, а затем сказал:

– Золото, разумеется! Гатт охотник за сокровищами.

На лице Фаллона появилось озадаченное выражение.

– Какое золото? – спросил он мрачно.

Теперь настала моя очередь принять озадаченный вид.

– Вы же читали письмо Виверо, черт возьми! Разве он не описывает там королевский дворец, весь покрытый золотом? Разве он не упоминает золото снова и снова. Он пишет даже про золотую гору!

Халстед разразился хохотом, а Фаллон посмотрел на меня так, словно я сошел с ума.

– Где бы майя взяли столько золота, чтобы покрывать лм здания? – спросил он. – Попробуйте призвать на помощь немного здравого смысла, Уил.

На какое-то мгновение я подумал, что и на самом деле схожу с ума. Халстед смеялся, качая головой, а Фаллон рассматривал меня с интересом. Я повернулся к Харрису, который развел руками и выразительно пожал плечами.

– Это выше моего понимания, – сказал он.

Халстед все еще пытался взять себя в руки. В первый раз я видел его искренне веселящимся.

– Не вижу ничего забавного, – сказал я кисло.

– Не видите? – спросил он, вытирая глаза. Он перевел дыхание. – Это самая забавная вещь, которую я слышал за последние несколько лет. Расскажите ему, Фаллон.

– Вы в самом деле думали, что Уашуанок весь пропитан золотом – или что такое когда-то было? – спросил Фаллон. Он тоже заулыбался, словно заразившись от Халстеда какой-то инфекцией.

Я начинал злиться.

– Так написал Виверо, не правда ли? – Я взял снимки и сунул их Фаллону под нос – Вы верите этому, не так ли? Виверо показал города там, где они есть на самом деле, так что в этом вы ему верите. Почему же вас так забавляет остальная часть его истории?

– Виверо самый большой лжец в западном полушарии, – сказал Фаллон. – Он посмотрел на меня с удивлением. – Я думал, вы знаете. Я говорил вам, что он лжец. Вы слышали, как мы это обсуждали.

Я приказал себе расслабиться и сказал медленно:

– Не могли бы вы повторить это снова, по возможности простыми словами? – Я посмотрел на Харриса, который, судя по выражению его лица, был озадачен не меньше меня. – Я уверен, что мистер Харрис тоже хотел бы узнать, в чем соль этой шутки.

– Ох, я понял, – сказал Фаллон. – Вы на самом деле приняли письмо Виверо за чистую монету. – Халстед скова разразился хохотом; я уже начал от этого уставать.

Фаллон продолжил:

– Давайте возьмем одно или два утверждения, встречающиеся в письме. Он говорит, что род де Виверо имеет древние корни, но был разграблен маврами и семейное состояние оказалось потеряно. Он бессовестно лжет. Его отец был ювелиром, но дедушка его был простой крестьянин, ведущий свое происхождение от многих поколений крестьян. Фамилия его отца была Виверо, и Мануэл сам добавил к ней аристократическую частицу, превратив в де Виверо. Он сделал это в Мексике – ему никогда бы не удалось проделать такое в Испании. К тому времени, когда Мервилл посетил мексиканскую ветвь семьи, миф уже окреп. Вот почему он не мог поверить в то, что де Виверо сам изготовил поднос.

– Так значит, он солгал в этом утверждении. Ну и что? Множество людей лгут по поводу самих себя и своих семей. Но как вы узнали, что он солгал насчет золота? И зачем ему сочинять подобные небылицы?

– Все золото, имевшееся у майя, было импортировано, – сказал Фаллон. – Оно поступало из Мексики, из Панамы и с Карибских островов. Эти люди жили в неолите, они не умели обрабатывать металл. Вспомните, как Виверо описывает их оружие – деревянные мечи с каменными остриями. Тут он прав, этот камень был обсидиан.

– Но майя имели золото, – возразил я, – Вспомните, что нашли при обследовании сенота в Чичен-Ице. Я читал про это.

– Ну и что они нашли? Множество различных мелких изделий из золота – все они импортированы, – сказал Фаллон. – Чичен-Ица была религиозным центром, и сенот являлся священным. Вы найдете священные колодцы в любой части мира, где совершаются жертвоприношения, и сеноты имели особенное значение на Юкатане, где так не хватает воды. Паломничества в Чичен-Ицу совершались в течение столетий.

Харрис сказал:

– Нельзя пройти мимо фонтана в Нью-Йорке, чтобы при этом кто-нибудь не бросил в него деньги.

– Точно, – с готовностью согласился Фаллон. – По-видимому, в этом проявляется какая-то примитивная тяга к воде. Три монетки в фонтан – и все такое прочее. Но майя не имели собственного золота.

Я был поставлен в тупик.

– Тогда какого черта Виверо написал, что оно у них было?

– Ох, это поначалу озадачило и меня, но потом мы с Халстедом посовещались и пришли к одной теории.

– Был бы рад ее услышать, – сказал я без особого энтузиазма.

– Виверо обнаружил что-то – в этом нет сомнений. Но что это такое, мы не знаем. Он проявил скрытность, поскольку, очевидно, не хотел разглашать свой секрет любому случайному человеку, в чьи руки могло попасть письмо. Он дает понять достаточно ясно только то, что желает предоставить славу первооткрывателей своим сыновьям – во имя процветания семьи де Виверо. Поэтому, если он не мог открыто рассказать своим сыновьям, в чем заключается этот таинственный секрет, ему оставалось только найти какой-нибудь другой способ привлечь их – тем, что они обязательно захотят найти. Золотом!

Я тяжело опустился в кресло, чувствуя себя удрученным.

– А почему испанцы захотят найти золото там, где его нет? Вы заставляете меня ходить по кругу.

– Это достаточно просто. Испанцы прибыли в Мексику в поисках легкой добычи – и они нашли ее. Они разбили ацтеков и обнаружили большое количество золота в богатых храмах и во дворце Монтесумы. Но они не смогли понять, что его запасы не бесконечны. Они не были чересчур глубокомысленными людьми, и им никогда не приходило в голову, что груда золота, награбленного ими у ацтеков, копилась в течение столетий, постепенно, год за годом. Они считали, что где-то должен быть главный источник, возможно какой-нибудь рудник. Они дали ему имя, назвав Эльдорадо, – и никогда не прекращали его искать. Но Эльдорадо не существует.

Представьте себе этих испанских солдат. Разграбив ацтеков, Кортес решил поделить добычу. После того, как он обманул и обсчитал своих капитанов, капитаны запустили свои липкие пальцы в оставшееся, и простым солдатам досталось совсем немного. Возможно, золотая цепочка или винная чаша. Это были солдаты, а не колонисты, и всегда по другую сторону холма они ожидали найти Эльдорадо. Поэтому они атаковали майя, а затем Писарро напал на инков Перу. Они стирали с лица земли целые цивилизации только потому, что не были готовы заняться добычей золота самостоятельно. Оно было здесь, это верно, но только не на Юкатане. У майя, как и у ацтеков, имелось достаточно много золота, но не в таких количествах, чтобы они могли покрывать ими здания или изготавливать из него желоба для дождевой воды. Аристократы носили небольшие золотые украшения, и жрецы в храмах использовали при совершении обрядов золотую утварь.

Харрис спросил:

– Так значит, все эти рассказы Виверо насчет золота были просто приманкой для его мальчиков?

– Похоже, что так, – сказал Фаллон. – Да, кстати, он и на самом деле удивил майя, когда расплавил золото и отлил статуэтку. Это было нечто такое, чего они раньше никогда не видели. Я покажу вам образец оригинальной работы майя по золоту, и вы поймете, что я имею ввиду. – Он подошел к сейфу, открыл его и вернулся обратно с маленьким золотым диском. – Это тарелка, которой, вероятно, пользовался аристократ. Вы можете видеть, что она покрыта искусной резьбой.

Тарелка казалась тонкой и хрупкой. На ней был изображен воин с копьем и щитом на фоне других фигур, держащих в руках предметы странной формы. Фаллон сказал:

– Вероятно, поначалу это был самородок, который нашли где-то в горном потоке вдали от Юкатана. Майя расплющили самородок, придав ему нынешнюю форму, и вырезали это изображение при помощи каменных инструментов.

Я спросил:

– А как насчет горы из золота? Это что, была очередная ложь Виверо? Там не мог находиться какой-нибудь рудник?

– Ни единого шанса, – сказал Фаллон решительно. – По данным геологии, это невозможно. Полуостров Юкатан известняковый мыс – золотоносные породы там полностью отсутствуют. И других металлов там нет тоже, – вот почему майя, несмотря на высокий уровень своей цивилизации, так и не выбрались из каменного века.

Я вздохнул.

– Хорошо, я все понял. Золота там нет.

– Что приводит нас обратно к Гатту, – сказал Фаллон. – Какого черта ему нужно?

– Золото, – ответил я.

– Но я только что объяснил вам, что золота там нет, – произнес Фаллон раздраженным тоном.

– Да, объяснили, – согласился я. – И вы меня убедили. Так же как и Харриса. – Я повернулся к Харрису. – До того, как вы услышали эти объяснения, вы верили в то, что на Юкатане есть золото?

– Я думал, что все так и есть на самом деле, – признался он. – Сокровище, похороненное в разрушенном городе.

– Вот как, – сказал я. – Тогда почему вы считаете, что Гатт подумает по-другому? Может быть, он и образованный человек, но все же не эксперт по археологии. Я и сам достаточно начитан, но все равно поверил в погребенное сокровище. Я не обладаю техническими знаниями, которые помогли бы мне разоблачить ложь Виверо, так почему это должен сделать Гатт? Разумеется, его притягивает золото. У него менталитет конкистадора – это просто обыкновенный гангстер, жаждущий легкой наживы.

Фаллон выглядел удивленным.

– Конечно. Это не приходило мне в голову. Нужно, чтобы он узнал правду.

Харрис криво усмехнулся.

– И думаете, он вам поверит? – спросил он язвительно. – Только не после того, как он прочитал письмо Виверо. Черт возьми, я до сих пор вижу перед собой королевский дворец, весь сияющий на солнце, хотя знаю, что это неправда. Если вы хотите убедить Гатта, то вам предстоит нелегкая работа.

– Тогда он, должно быть, глупый человек, – сказал Фаллон.

– Нет, Гатт не глуп, – возразил Харрис – Он просто считает, что человек, который тратит на что-то столько усилий, сколько тратите вы, человек, который готов проводить свое время в джунглях, разыскивая что-то, ищет нечто весьма ценное. Гатт не верит в то, что научное знание обладает практической ценностью, поэтому здесь должно пахнуть деньгами. Он просто меряет вас по своим собственным стандартам, вот и все.

– Боже мой! – воскликнул Фаллон.

– У вас возникнут проблемы с Джеком, – сказал Харрис – Он не отстанет так просто. – Он кивнул в сторону отпечатков, лежащих на столе. – Где они были сделаны?

– Я располагаю долей акций одной строительной компании в Тампико. Я попросил использовать металлургическую рентгеновскую установку.

– Мне лучше проверить это, – сказал Харрис – Гатт может до нее добраться.

– Но негативы находятся у меня.

Харрис посмотрел на него с жалостью.

– Почему вы думаете, что эти негативы единственные? Сомневаюсь, что у них все получилось с первого раза – они дали вам лучшие снимки из серии. Я хочу посмотреть, что произошло с остальными и уничтожить их до того, как Гатт начнет разливать пальмовое масло среди ваших плохооплачиваемых техников.

Харрис был профессионал и никогда не забывал про это. Он абсолютно не верил в высокие качества человеческой натуры.