"Западня свободы" - читать интересную книгу автора (Бэгли Десмонд)2Времени в запасе у нас было много. Изучение плана "Артины" и приложенных к нему описаний позволило сделать вывод, что ее скорость невелика и до Гибралтара ей не меньше четырех суток ходу. Мы решили перестраховаться – прилететь туда через три дня и там ждать прихода яхты. За это время Элисон успела слетать в Лондон, навестить боровшегося за жизнь Макинтоша и заодно раскопать побольше компромата на Уилера. Мы решили, что мне лететь с ней в Лондон в высшей степени неразумно. Пробираться через коркский аэропорт – одно дело, а через Гэтвик или Хитроу – другое. Излишнего риска следовало, по-возможности, избегать. Так что я провел два дня закупоренным в доме на окраине Корка, и моей единственной собеседницей была старая ирландская дама. Должен сказать, что Мейв вела себя исключительно тактично – не приставала с расспросами, не теребила меня и с уважением относилась к моему молчанию. Однажды она, впрочем, сказала: – О, я так вас понимаю, Оуэн. Я сама прошла через это в 1918 году. Ужасно, когда все вокруг ополчаются на тебя, и ты прячешься, как затравленный зверь. Но в этом доме вы можете чувствовать себя спокойно. – Значит, и у вас было развлечение во время смутного времени? – сказал я. – Было. И это мне не слишком понравилось. Но от беды никуда не уйдешь – она рано или поздно случается, не здесь, так в другом месте, не с тобой, так с другим. Всегда кто-то бежит, и кто-то преследует. – Она покосилась на меня. – И всегда так будет с людьми, подобными Алеку Макинтошу и его подчиненным. – Вы его не одобряете? – спросил я с улыбкой. Она задрала подбородок. – Кто я такая, чтобы одобрять или не одобрять? Я ничего не знаю о его делах, кроме того, что они трудны и опасны. Опасны больше для тех, кто ему подчиняется, чем для него, я думаю. Я вспомнил о лежащем в больнице Макинтоше. Одного этого достаточно, чтобы счесть последнее утверждение неверным. – А что вы скажете о женщинах, которые ему подчиняются? Она проницательно посмотрела на меня. – Вы имеете в виду Элисон? Тут дело плохо. Он хотел иметь сына, а получил дочь и постарался воспитать ее по своему образу и подобию. А образ этот жесткий, и девушке ничего не стоит сломаться под этим грузом. – Да, он жесткий человек, – согласился я. – А что же мать Элисон? Она что, ни во что не вмешивалась? В тоне Мейв я почувствовал легкое презрение, правда, смешанное с жалостью. – Бедная женщина! За кого она вышла замуж? Понять такого человека, как Алек Макинтош, ей было не под силу. Их брак, конечно, быстро расстроился, и она еще до рождения Элисон покинула его и перебралась в Ирландию. Она умерла, когда Элисон было десять лет. – И вот тогда за нее взялся Макинтош? – Именно. – А что насчет Смита? – А Элисон вам о нем ничего не рассказывала? – Нет. – Тогда и я не скажу, – решительно заявила Мейв. – Я уже и так достаточно насплетничала. Когда – и если! – Элисон сочтет нужным, она вам сама обо всем расскажет. – Она повернулась, чтобы идти, затем остановилась и посмотрела на меня через плечо. – Я думаю, что вы тоже жесткий человек, Оуэн Станнард. Не уверена, что такой подойдет Элисон. И оставила меня думать по поводу этих слов все, что мне заблагорассудится. Элисон позвонила поздно вечером того же дня. – Я сделала крюк над морем и видела "Артину", – сообщила она. – Они на пути в Гибралтар. – Я надеюсь, ваше наблюдение не было слишком очевидным? – Нет, я прошла над яхтой на высоте пять тысяч футов и по прямому курсу. А разворот сделала, когда они уже не могли видеть. – Как Макинтош? – Ему лучше, но он все еще без сознания. Мне позволили побыть у него две минуты. Это расстроило меня. Макинтош мне нужен был не только живой, но и способный говорить. Это натолкнуло меня на одну малоприятную мысль. – За вами могли следить в Лондоне, – сказал я. – Нет, хвоста за мной не было. В больнице я вообще не видела никого из знакомых, кроме одного человека. – Кто это? – Премьер-министр послал туда своего секретаря. Там я с ним и встретилась. Он сказал, что премьер очень обеспокоен. Я вспомнил об Уилере и о человеке, которого извлекли из тюрьмы специально, чтобы убить, и представил себе Макинтоша, беспомощно лежавшего на больничной койке. – Надо что-то предпринять, – сказал я. – Позвоните этому секретарю и попросите его распустить слух, что Макинтош умирает. Она поняла мою идею мгновенно. – Вы думаете, что отцу грозит опасность? – Если они узнают, что он поправляется, то могут попытаться убрать его. А такой слух, если он дойдет до сообщников Уилера, может спасти вашему отцу жизнь. – Я сделаю это, – пообещала она. – Что-нибудь новое об Уилере? – Пока ничего. Ничего из того, что нам нужно. Элисон вернулась два дня спустя, подкатив к дому на такси. Она выглядела усталой и невыспавшейся, и Мейв при виде ее обеспокоено закудахтала. Элисон сказала: – Проклятые ночные клубы! Это удовлетворило тетушку, и она удалилась. Я удивленно поднял брови. – Развлекались? Она пожала плечами. – Мне же надо было поговорить с людьми, а те, кто мне нужны – завсегдатаи ночных клубов. – Она вздохнула. – Но я только потеряла время. – Никакой информации? – Ничего существенного, кроме, может быть, одного. Ситуации со слугами. – С чем, с чем? – Со слугами. Я провела расследование по поводу тех людей, которые работают у Уилера. Теперь редко у кого встретишь слуг, но у Уилера они есть, и немало. – Она вынула из кармана блокнот. – Все его слуги – британцы и имеют британские паспорта, за исключением одного – шофера, ирландца по национальности. Вы находите это любопытным? – Весьма, – сказал я. – Это его контакт с Ирландией. – Но есть еще более интересные вещи. Как я сказала, все его слуги британцы, но все до единого – получившие подданство и сменившие имена. И как вы думаете, они выходцы из какой страны? Я улыбнулся. – Ну, из Албании, конечно. – Браво! Вы поразительно догадливы. Но и тут есть одно исключение. Один из них изменил имя, потому что это было бы просто смешно. Уилер приобрел интерес к китайской кухне и завел себе повара-китайца. Его имя – Чанг Ли By. – Понятно. Действительно, было бы странно, если б он стал каким-нибудь Мак Тавишем. А он откуда? – Из Гонконга. Это мне ничего особенного не сказало. В общем-то, если какой-нибудь миллионер пристрастился к китайской кухне – не удивительно. Но мысленную заметку об этом я все же сделал. – А может, Уилер просто занимается благотворительностью, – осторожно предположил я. – И эти албанцы, живущие в Англии, – его родичи, всякие там кузены, племянники, кузены племянников и прочее. И он таким образом им помогает. Элисон посмотрела в потолок. – Проблема со слугами состоит в том, чтобы удержать их. Они страшно капризны, постоянно требуют выходных, любят поваляться в постели, требуют в свою комнату телевизор и тому подобное. Поэтому их часто приходится менять. У Уилера такая же большая текучесть среди слуг, как и всюду. – Вот как? – я наклонился к Элисон и пристально посмотрел на нее. – У вас что-то есть. Выкладывайте. Она радостно улыбнулась и раскрыла блокнот. – У него в штате тринадцать британских албанцев – садовники, дворецкий, служанки и так далее. Ни один из них не был при нем больше, чем три года. Последний из них появился в прошлом месяце. Они меняются как обыкновенные слуги. – И уезжают на отдых в Албанию, – вставил я. – У него просто налажена курьерская служба. – И не только это. Кто-то рекрутирует для него людей. – Она опять заглянула в блокнот. – Я наводила справки в местном, Хердфордсширском отделении Министерства социального обеспечения. За последние десять лет через руки Уилера прошло не менее пятидесяти человек. Я, конечно, не могу утверждать, что все они были албанцами – имена, ведь, у них английские, но ручаюсь, что так оно и есть. – Господи Боже мой! – воскликнул я. – Неужели никто даже не споткнулся здесь? Не понимаю, чем занимается специальный отдел! Элисон развела руками. – Они ведь все британские подданные. Если кто-то обратит на них внимание, – в чем я сомневаюсь, – то все легко объясняется благотворительностью. И потом – он спасает своих соотечественников от коммунистических угнетателей. – Пятьдесят! – сказал я. – Куда ж они потом-то все деваются? – Ну, обо всех пятидесяти я не знаю, я проверила только двоих. Оба сейчас служат у других членов парламента. Я не мог сдержать смеха. – Ну и нахал! Просто наглец! Вы видите, что он делает? Он берет этих людей к себе, полирует их, чтобы они вели себя в услужении у джентльменов как джентльмены и затем их к этим джентльменам внедряет. Представьте себе его беседу с одним из коллег по палате общин. "Что, у тебя со слугами нелады, старина? У меня сейчас один как раз освобождается. Да нет, ничего особенного, просто ему хочется пожить в городе. Может, я смогу его уговорить..." – Нет, это что-то неслыханное! – Одно несомненно – он поддерживает отношения с Албанией, – сказала Элисон. – Раньше я не была в этом убеждена, но теперь вижу, что так оно и есть. Я сказал: – Помните Цицерона во время второй мировой войны – слугу британского посла в Турции, который оказался немецким шпионом. Уилер уже в течение двадцати лет при больших деньгах. Он мог уже создать сотню таких Цицеронов. И не только в политических кругах. Интересно, сколько натренированных Уилером людей находится в услужении у наших промышленных воротил? – Все с английскими именами, прекрасно говорящие по-английски, – сказала Элисон. – Уилер об этом непременно должен был позаботиться. – Она хрустнула суставами пальцев. – Они приезжают в Англию и пока ждут получения гражданства, изучают язык и окружение. Став подданными Великобритании, они попадают к Уилеру для шлифовки, и затем он их внедряет в нужные места. – Она с сомнением покачала головой. – Это слишком длительная операция. – Уилер и сам – длительная операция. Я как-то не предвижу, что он соберет свои чемоданы и отправится на родину. Посмотрите на Слэйда! Эти люди работают с перспективой. – Я помолчал. – Когда мы отправляемся в Гибралтар! – Завтра утром. – Хорошо. Мне не терпится настичь этого невероятного негодяя! И на сей раз я проник в аэропорт Корка не обычным путем. Я уже начинал забывать, что это значит, пользоваться "входной дверью". Когда мы покидали дом Мейв О'Салливан, она сильно разволновалась. – Возвращайся скорее, девочка, – сказала она. – Я старая женщина, и кто знает... – на ее глаза навернулись слезы. Вытерев их, она обратилась ко мне: – А вы, Оуэн Станнард, берегите и себя, и дочь Алека Макинтоша. Я улыбнулся. – Покамест это она бережет меня. – Значит вы не тот человек, что я думала, раз позволили ей это, – сказала она сердито. – Ладно, будьте осторожны и избегайте полиции. Мы были осторожны и, наконец, я с облегчением мог наблюдать за тем, как проплывает под крыльями самолета маленький городок Корк. Мы сделали над ним полукруг и взяли курс на юг. Элисон, поработав рычагами и тумблерами, поставила самолет на автомат и отняла руки от рулевой колонки. – Нам лететь около шести часов, – сказала она. – В зависимости от ветра и дождя. – Вы ожидаете ухудшения погоды? – Нет, это я просто так сказала. Кстати говоря, прогноз погоды довольно благоприятный. На высоте 24000 футов ветер северный. – Мы будем так высоко? Я не думал, что такие машины могут это. – У моей двигатель с компрессорным наддувом. Лететь высоко намного экономичнее. Но кабина – не герметическая, и нам придется воспользоваться масками. Посмотрите рядом с сиденьем. В последний раз, когда я видел этот самолет, в нем было шесть сидений. Теперь на месте последних двух стоял большой пластмассовый куб. – Что это? – спросил я. – Дополнительный бак с горючим. Еще семьдесят галлонов, что увеличит длину полета на две тысячи миль. Я подумала, что это может оказаться нам полезным. Энергичная Элисон Смит предусмотрела все. Мне вспомнились слова Мейв: "Элисон сделана по жесткому образцу, девушке ничего не стоит сломаться под таким грузом". Я посмотрел на нее. Она изучала показания приборов, проверяла подачу кислорода, и ее лицо было спокойным и серьезным, ни малейших следов перенапряжения, которые подкрепили бы слова Мейв, Элисон слегка повернула голову, заметив, что я смотрю на нее: – В чем дело? – Кошка может смотреть на короля, пес может смотреть на королеву. Я просто думал о том, что вы красивы. Она улыбнулась и ткнула большим пальцем куда-то себе за спину. – Знаете, рядом с замком в Глэрни лежит большой камень. Говорят, что тот, кто поцелует его, становится завзятым льстецом. Насколько мне известно, вы и близко к этому камню не подходили. Наденьте-ка кислородную маску и будете выглядеть так же прекрасно, как и я. Полет показался долгим и утомительным. Хотя маски снабжены микрофонами, разговаривать было неудобно, и вскоре я задремал в откинутом кресле. Время от времени я открывал глаза и всякий раз видел Элисон, бодрствующую, внимательно смотрящую на горизонт или на приборы. Я касался ее руки, она поворачивала голову, улыбалась мне одними глазами и возобновляла свою работу. После четырех часов полета она ткнула меня локтем в бок и сказала: – Испанский берег. Но мы не пойдем над Испанией. Полетим вдоль португальского берега. – Она развернула карту и с помощью транспортира стала рассчитывать курс. Движения ее были точны и экономны. Затем она включила автопилот и начала делать плавный поворот. – Это мыс Ортегал. Когда появится Финистерр, я снова сменю курс. – Когда вы начали летать? – В шестнадцать лет. – А стрелять из пистолета? Она помолчала, прежде чем ответить. – В четырнадцать. Из пистолета, ружья и винтовки. А что? – Просто любопытствую. Итак, значит, Макинтош считал, что воспитывать профессионала надо с детства. И все же мне не удавалось представить себе девочку четырнадцати лет, целящуюся из винтовки. Между тем, я не сомневался в том, что она знает азбуку Морзе, флажковую сигнализацию, разбирается в программах для компьютеров и может разжечь огонь без спичек. – Вы были в скаутах? Она помотала головой. – У меня не хватало времени. Не хватало времени, чтобы быть скаутом! Она сидела, утонув в книгах, изучая языки, а если нет, то училась летать или стрелять в тире по мишеням. Я бы нисколько не удивился, если в узнал, что Макинтош постарался познакомить ее и с управлением подводной лодкой. Ну и жизнь, черт возьми! – У вас хоть были друзья? – спросил я. – Сверстницы? – Не много. – Она поерзала у кресле. – К чему вы клоните, Оуэн? Я пожал плечами. – Так. Праздные мысли праздного человека. – Представляю, что Мейв О'Салливан пичкала вас всякими жуткими рассказами. Точно? – Она не сказала ничего лишнего, – успокоил я ее. – Но можно ведь размышлять... – В таком случае держите свои размышления при себе. Она отвернулась и погрузилась в молчание. Я решил, что и мне стоит, пожалуй, на некоторое время замолчать. Мы сделали поворот, пошли вдоль Гибралтарского пролива и начали снижаться. На высоте 10000 футов Элисон сняла кислородную маску, и я с радостью сделал то же самое. Впереди показались очертания Гибралтарской скалы, вздымающейся прямо из голубизны моря. Мы сделали круг, и увидели искусственную гавань и взлетно-посадочную полосу, обрывавшуюся прямо над заливом, как на авианосце. Для Элисон, сосредоточившейся на радиопереговорах, это все было явно не ново. Мы зашли на посадку с востока и, немного прокатившись по слишком большой для нашего самолета полосе, остановились. Затем Элисон подвела самолет к аэродромным зданиям. Посмотрев на них и на стоявшие вокруг военные машины, я мрачно сказал: – Здесь, я вижу, служба безопасности на высоте. Как мне удастся просочиться? – У меня есть для вас кое-что, – сказала Элисон, вытащив из папки паспорт и протянула его мне. Я раскрыл его и увидел смотрящее на меня с фотографии свое собственное лицо. Это был дипломатический паспорт. – Он поможет вам быстро пройти таможенников, но не спасет, если вас опознают как Риардена. – Ничего. Если даже они заподозрят что-то, паспорт собьет их с толку. Офицер на паспортном контроле взял мой паспорт и улыбнулся. Стоявший рядом гражданский с суровым лицом скользнул по мне глазами и отвернулся. Вся процедура отняла три минуты. – Мы остановимся в отеле "Скала". Свистните такси. Если из тренированных Уилером албанцев выходили прекрасные слуги, то Элисон была секретаршей от Бога. Мне даже на секунду не пришла мысль о том, где мы преклоним наши головы этой ночью, но Элисон подумала и об этом. Алеку Макинтошу здорово повезло, хотя, впрочем, при чем тут везение? Ведь он же сам воспитал ее. Мы расположились в двух номерах рядом и договорились встретиться в баре после того, как приведем себя в порядок. Я спустился туда первым. В этом отношении, как подумал я не без удовольствия, Элисон ничем не отличается от всех остальных женщин. Женщине нужно в полтора, а то и в два раза больше времени на прихорашивание, чем мужчине. Я уже успел выпить первый стакан холодного пива, когда Элисон присоединилась ко мне. Я заказал ей сухого мартини, а себе еще пива. – Что вы будете делать, когда прибудет Уилер? – Прежде всего нужно выяснить, находится ли на борту "Артины" Слэйд, а затем придется предпринять небольшую пиратскую вылазку. – Я усмехнулся. – Обещаю, что перелезая через борт, не буду держать в зубах нож. – Ну, и если Слэйд там? – Сделаю все возможное, чтобы изъять его оттуда. – А если не сможете? – У меня есть приказ, предусматривающий подобную ситуацию. Она холодно кивнула и мне на мгновение пришла в голову мысль, что может быть Макинтош и ей давал подобные указания. – Исходя из того, кто такой Уилер и что он такое, не удивлюсь, если он член Королевского Гибралтарского яхтклуба – он ведь здесь часто бывает. Тогда, видимо, и станет на якорь где-нибудь поблизости. – Где это? – В полумиле отсюда. – Давайте-ка посмотрим поближе. Я расплатился с барменом, и мы вышли на яркий солнечный свет. Часть порта, предназначенную для яхт, заполнили разнообразные суда – большие и маленькие, парусные и моторные. Я постоял, изучая картину, затем повернулся к Элисон. – Вон там повыше есть удобная площадка, где подают прохладительные напитки. Прекрасное место для ожидания. – Мне надо позвонить, – сказала Элисон и исчезла. Продолжая смотреть на яхты, я размышлял о том, как мне забраться на "Артину", но ничего придумать не мог, так как не знал, где точно она бросит якорь. Вернулась Элисон. – Прибытие Уилера ожидается завтра часов в одиннадцать утра. Он связывался с портом по радио. – Прекрасно! Что будем делать до этого? – Может, искупаемся, – неожиданно предложила она. – У меня нет с собой плавок, – сказал я. – Никак не ожидал курортного отдыха. – Ну есть же магазины, – возразила она. Мы пошли за покупками, и я приобрел плавки, полотенце и мощный немецкий бинокль. Затем отправились на пляж и плавали в Каталонском заливе. Это было очень приятно. Вечером посетили ночной клуб, и это было еще приятней. "Миссис Смит" оказалась человеком, сделанным из такой же бренной плоти, что и все мы. |
|
|