"Двойной любовник" - читать интересную книгу автора (Деверо Джуд)

Глава 6

Александр внимательно осмотрелся. Спасение Джорджа Грини из-под кнута оказалось нелегким делом. Помог Николай. Он расставил своих слуг позади толпы, и как только Алекс в костюме Мстителя был готов выехать из своего укрытия, Ник приказал слугам стрелять. Начался переполох, и в суматохе Александру удалось вихрем промчаться через толпу, подхватить в седло Джорджа Грини и ускакать невредимым. Немного больше времени потребовалось, чтобы избавиться от преследования английских солдат. Но они плохо знали местность, и эта игра в смертельные прятки закончилась в пользу Алекса.

Джосайя Грини ждал их на опушке леса. Лошади и пропуск на корабль, отплывавший на юг, были при нем наготове.

— Я знал, что так и будет, — сказал Джосайя. — Я был уверен, вы не позволите пороть моего мальчика за то, что он спас вам жизнь.

Алекс был несколько обескуражен тем, насколько легко и точно Джосайя сумел предсказать его действия, даже место, к которому он выехал. Что сумел один, сумеет и другой. И в следующий раз его может поджидать в засаде целое войско. Не произнеся ни слова, Алекс спустил Джорджа с коня и скрылся между деревьями.

Просто удивительно, как за такое малое время Мститель стал для этих людей символом надежды, подумал Алекс. Они уже рассчитывали на его защиту от всяких несправедливостей. Все, за исключением Джессики Таггерт. Вот так.

«Адам смог бы защитить город, — всплыли в памяти Александра слова Джессики. — Или Кит. Ты никогда не думал немного похудеть, Алекс?» Ему очень хотелось продемонстрировать ей, сколько он весит на самом деле. Элеонора послала его с чистой одеждой для Джессики и наказом, чтобы он заставил ее помыться. Никто из этих женщин его за мужчину совершенно не считает.

Джессика разоблачалась всего в нескольких футах. А тот раз, когда он держал ее за ноги, пока она там ловила свою драную сеть. Он вообще думал, что не переживет этого.

Александр поправил маску, чтобы она надежно закрывала лицо. Иной раз ему отчаянно хотелось схватить Джессику, схватить и показать ей, что он мужчина.

— 0-о-ох!

Алекс услышал возглас, в котором перемешались не то восторг, не то мольба, и немедленно осознал, что он слишком погрузился в грезы по поводу того, что бы он сделал с Джессикой, и совершенно потерял всякую бдительность.

Он придержал коня и застыл на месте. Кто-то явно продирался к нему через кусты. Алекс вытащил из ножен саблю и ждал.

Госпожа Эбигейль Уэнтворт пробиралась сквозь деревья — ее хорошенькое лицо покраснело от напряжения. Едва она увидела Мстителя на вороном жеребце, как прижала руку к груди и начала оседать на землю.

Алекс моментально соскочил с коня и успел подхватить ее, прежде чем она упала на землю.

— Это для меня, — выдохнула Эбигейль, обвиснув в руках Алекса, глядя на обнаженную саблю. — Вы мечом сорвете одежду с моего тела, прежде чем соединиться со мной?

— Почему, нет, я… — Алекс не знал, что сказать Эбигейль, но вид ее вздымающейся груди — она успела снять косынку — и изобилие пышной молодой розовой плоти, весьма откровенно предоставленной его взору, невольно заставило его задуматься над вопросом Эбигейль. — С тобой все в порядке?

Она обхватила шею Александра, прижалась своей грудью к его.

— Я твоя рабыня, твоя пленница. Делай со мною все, что только захочешь.

Алекс поднял брови, но редкий мужчина не воспользовался бы такой удачей. В следующую минуту он целовал Эбигейль. Она ответила на его поцелуй с чрезвычайной страстью, и прежде чем Алекс понял, что происходит, он уже почти лежал на земле вместе с Эбигейль.

Она была жадной, страстной, горячей — и дочерью одного из лучших друзей его отца.

— Эбби, скорее, — простонал Алекс, пытаясь высвободиться из пылких объятий девушки. Эбигейль распустила волосы, и они нежно щекотали щеку Александра. — Эбби!

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Мой дорогой Мститель. Моя единственная любовь, — нашептывала Эбигейль, откровенно прижимаясь бедрами к Александру, стараясь снова поцеловать его, но он вырвался.

— Ступай домой, к матери, — сказал Алекс и обнаружил, что голос его дрожит. И зачем ему только вздумалось быть Мстителем в своем родном городе? В другом месте он, не раздумывая, взял бы эту юную нимфоманку. — Иди домой, Эбби. Пожалуйста, иди домой.

Она прислонилась к дереву, лицо горело, груди почти вывалились из корсажа облегающего платья.

— Какой ты благородный, — прошептала она.

— Или, скорее, какой глупец, — пробормотал себе под нос Алекс, глядя на девушку. Если он быстренько отсюда не уберется, то станет полной тряпкой. Продолжая мысленно называть себя дураком, Александр вскочил в седло. — До свидания, госпожа Эбигейль, — прошептал он, пришпоря коня.

— К черту всех женщин! — негодовал Алекс. Для Джессики он вообще нечто бесполое, для Эбигейль, по меньшей мере, жеребец. Он торчал в седле и раздумывал, обманул бы он ожидания Эбигейль или нет. Все, чего сейчас хотел Алекс, — добраться до острова Призрака. И он молил Бога, чтобы по дороге больше не столкнуться ни с одной женщиной.

Джессика посмотрела на полную корзину ежевики и недовольно сморщилась. У нее было собственное судно, на котором она плавала далеко к югу, даже в Нью-Сассекс, а сегодня ей приходится собирать ежевику, как непослушному ребенку.

И во всем этом виноват Мститель!

Когда было объявлено о публичной порке Джорджа Грини, пошли разговоры, что Мститель спасет его. Все говорили: это дело чести. Мститель должен выручить Джорджа.

Интересно, думала Джессика, как они все за Мстителя решили. И про честь, и про все остальное. Весь город, казалось, приписывал ему какие-то магические способности и прочие таланты, которыми простые смертные были обделены. Люди ждали, что этот человек в маске исправит все ошибки и несправедливости. Надеялись на победу одиночки в войне против всего английского закона и порядка.

Но не все верили в совершенство и непогрешимость Мстителя. Джессика как раз принесла в дом Монтгомери двадцать фунтов пикши, когда ей передали просьбу Сэйера зайти к нему. Джесс не винила старшего Монтгомери, ведь она по его милости искупалась в грязной воде, а потом плакала на плече Сэйера. Джессика улыбалась, входя в комнату Монтгомери-старшего, но вышла очень серьезной.

Сэйер потребовал, — чтобы весь следующий день она держалась подальше от города. У Джессики на кончике языка вертелся вопрос, кто дал ему право требовать что-то от нее, но она сдержалась и не стала высказывать свои мысли вслух. Многие годы они видели только хорошее от семьи Монтгомери, и кроме того, ей не сделало бы чести выказать неуважение пожилому изувеченному человеку, который был озабочен, ее благополучием. Сэйер не хотел даже, чтобы Джессика появлялась на пристани на собственном судне.

И вот теперь она здесь делает детскую работу, и все по милости человека, называющего себя Мстителем.

Подле зарослей ежевики, под купой деревьев, — зеленела обширная моховая подушка, выглядевшая очень заманчиво. Джессика решила немного проучить сестру, заставив поволноваться из-за позднего возвращения. Воровато улыбаясь, она устроилась на мху и через несколько минут уже крепко спала. К огорчению Джессики, ей приснился этот человек в маске, так грубо вторгшийся в ее жизнь. Она вновь переживала во сне свое унижение и его поцелуй, когда она помогла Мстителю скрыться.

— Джессика! Джессика, с тобой все в порядке? Она с трудом вырвалась из объятий сна, ухватившись за сильную руку, тормошившую ее.

— Мне такой сон привиделся, — начала было рассказывать Джессика. — Он… — В ту же секунду она остановилась. Ее держал за руку тот самый мужчина — источник всех ее бед и несчастий — Мститель. — Ты! — выдохнула Джессика. — Ты. — Не раздумывая, она размахнулась и ударила его кулаком в челюсть, — За что, ты, чертенок! — вскипел Мститель, схватил ее за плечи и толкнул на мох. Изношенная ткань платья Джессики лопнула от ворота до пояса; показалась белая нижняя рубашка и розовая нежная кожа.

Джессика почувствовала, что платье разошлось, и увидела блеск в глазах под маской.

— Если ты до меня дотронешься, я…

— Требую компенсации, — сердито сказал Мститель, прижал ее к земле и поцеловал.

Джессика во второй раз ощутила прикосновение его губ и принялась бороться что было сил. Она скорее умрет, чем что-нибудь позволит этому мужчине. Джессика, исступленно брыкаясь, ударила его по голени. Она почувствовала, как мускулы его живота напряглись от боли, но Мститель не отрывался от ее губ.

Он придавил ее ноги, мешая брыкаться. Джессика тщетно пыталась выкрутиться из-под него. Тогда она резко отвернула голову, чтобы избавиться от его мучительного поцелуя.

Мститель зажал в одной руке обе руки Джессики у нее над головой, а другой повернул к себе ее голову. Всем весом он навалился на нее, лишив возможности сопротивляться.

На какой-то момент Джессика затихла. Она испытывала совершенно новые, неизвестные ей ранее ощущения. Может, по поводу этого хихикали новобрачные женщины и мечтательно вздыхали невесты?

Мститель оторвался от ее губ, но не отводил лица. Вечерний свет создал странный эффект. Его маска казалась еще чернее, а глаза еще ярче, чем обычно.

— Джессика, — прошептал Мститель, и в его голосе ей послышался вопрос.

Она моргнула несколько раз, собралась с силами, одним сильным толчком спихнула его с себя и встала.

Мститель уже без улыбки посмотрел на нее и сказал:

— Джессика, несмотря на все мужские замашки, ты все же женщина.

Она схватила горсть ежевики из корзины и приготовилась бросить в него.

Ловко, как большой кот, Мститель вскочил на ноги и поймал руку Джесс. Он сжимал ее своими сильными пальцами до тех пор, пока ежевика не вытекла кашицей из ее ладони. Глядя прямо в глаза Джессики, он стал вылизывать ежевичный сок между ее пальцев. По неизвестной ей причине вид языка Мстителя заставил сильнее забиться сердце Джессики.

Он легко завел ее руку за спину и прижал к себе так, что их тела касались друг друга.

— Кажется, я пропустил несколько ягод, — прошептал он, наклонился, прижал к ней лицо и принялся целовать обнаженный верх волнующейся груди Джессики. Он посмотрел на нее.

Джессика не отрывала широко открытых, изумленных глаз от Мстителя, она никак не могла разобраться в своих ощущениях и не могла сдвинуться с места. Глупо стояла и позволяла этому мужчине дотрагиваться до нее.

— До свидания, моя сладкая Джессика. Я уверен, мы снова встретимся.

С этими словами Мститель вскочил на коня, а она продолжала стоять и смотреть, опустив руки. Раздавленные ягоды ежевики медленно стекали по ее юбке.

Он приложил пальцы к губам и послал Джессике воздушный поцелуй и улыбнулся.

Эта его знакомая нахальная улыбка вывела наконец ее из оцепенения. Джессика схватила пригоршню ежевики и запустила в Мстителя. Точнее, в то место, где он только что был. От него остался только громкий смех, эхом отдававшийся под кронами деревьев.

— Я ненавижу его! Я его ненавижу! Ненавижу, — твердила Джессика, поднимая корзины с собранными ею ягодами. — Я действительно, по правде, честно, ужасно ненавижу его. — Она пошла по тропинке, направляясь к дому, но что-то заставило Джессику оглянуться и вернуться назад, к постели из мха, на которой она лежала с Мстителем. Не думая, что и зачем она делает, Джессика сорвала желтый цветок и воткнула в разорванный корсаж платья.

— Опять на коне душу отводишь? — поинтересовался Николай, появляясь за спиной Алекса. — На это может быть лишь одна причина — леди Джессика.

Алекс продолжал истово чистить коня, доводя его антрацитово-черную шкуру до блеска. Он рассеянно отмахивался от москитов, непрестанно атакующих его разгоряченную голую спину.

— Я слышал, ты сам отличился. Ну как, вымыл пол на кухне?

Ник хмыкнул в ответ и опустил свое крупное тело на самый сухой клочок земли, какой только можно было найти на болотистом островке.

— Эта женщина рискует сама оказаться в роли швабры.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Джессика меня в гроб вгоняет. Одну минуту она холодна, как сама зима, — иней на ресницах, а в следующую — обжигает.

— Элеонора Хотела, чтобы я вычистил камин. Я ей сказал, что раньше только запихивал что-нибудь в камины, но никогда из них ничего не выгребал.

— Конечно, Джессика рисковала жизнью ради Мстителя. Его бы непременно схватили без нее. А он так неуважительно с ней обошелся! Не правильно это.

Ник задумчиво потер рукой подбородок.

— Мне всегда говорили, что у меня царственная осанка. Многие женщины утверждали, что они поняли бы, что я кузен царя, даже если бы я был абсолютно голый. А может быть, именно поэтому. Так почему эта Элеонора Таггерт не замечает ничего и не видит во мне царскую кровь?

Как она только смеет обращаться со мной, как с… как с посудомойкой?

Алекс начал расчесывать гриву коня.

— Она по-настоящему мужественная. Ты знаешь, весь город потешался над ней, когда ее бросили в этот вонючий трюм. Джордж Грини был героем. Мститель был героем, а Джессику Таггерт сочли глупой девчонкой.

— Элеонора, должно быть, слепая. У нее самые — голубые-, самые ясные глаза из всех когда-нибудь созданных Богом. Но она ими ничего не видит.

— Они смеются над тем, как она одевается, и над этой, ее старой посудиной, и из-за кучи младших детей, а она из кожи вон лезет. Маленькая Молли сказала мне, что у нее есть только штаны, которые она постоянно носит, да еще единственное ужасное старое зеленое платье. — Александр перестал чистить коня. — А Мститель его разорвал.

— Элеонора сказала… — Ник осекся, — Вообще-то я думал, что Мститель ты. И ты порвал Джессике платье? Алекс нахмурился.

— Да, порвал. Я не собирался. Это Эбигейль виновата. «Делай со мной все, что захочешь», — передразнил ее Алекс. — А потом там была Джессика, на земле лежала. Она спала, но сначала я подумал, с ней что-то неладное, и Мститель — в смысле я — схватил Джессику, она меня ударила и…

— Ее платье оказалось разорванным. Понимаю. Ты его совсем на клочки порвал?

— Ну конечно же нет! Даже этот ветрогон Мститель не причинит вреда добропорядочной женщине.

— Тебе надо привыкать использовать саблю. Женщины любят эти штуки. Я однажды срубал саблей с одной цыганки платье, слой за слоем, а она танцевала. А потом…

Алекс отбросил скребницу и подскочил к Нику:

— Она не такая! Она храбрая и щедрая; и умная, и…

— А Мститель воспользовался моментом. Может, тебе его на дуэль вызвать? — Глаза Ника смеялись, а губы тряслись от еле сдерживаемого смеха.

Алекс стоял над Николаем с напрягшимися от гнева мускулами, постепенно до него стал доходить комизм его слов и поведения. Он вернулся к коню.

— Я могу быть Мстителем, но я также и Александр.

— Эх, известная дилемма, любит ли женщина самого мужчину или того, кто он, по ее мнению. Или, может, она разрывается между поцелуями одного и умом другого. Кого она выберет, как ты думаешь?

Александр не ответил другу, в этот момент он сам не знал, какое решение Джессики пришлось бы ему по вкусу.

Он громко рассмеялся своим мыслям.

— Какое мне дело до Джессики Таггерт? Я благодарен ей за помощь Мстителю. Мне, я имею в виду. Она красивая и привлекательная, как каждая вторая на белом свете. Отец сообщил мне минувшей ночью, что мне пора жениться и подарить ему наследника или парочку. Он сказал, что не желает умирать, не увидев внуков. Я думаю, он слишком много времени проводит с юным Натаниелом.

— Не упоминай при мне имени этого мальчишки! Он всегда на стороне Элеоноры и не отходит от нее. Вчера я… — Ник остановился, улыбаясь каким-то своим очень личным воспоминаниям. — У меня было бы вполовину меньше неприятностей, если бы он там не сшивался постоянно. — Николай поднял голову и посмотрел на Алекса.

— А почему бы тебе не жениться на твоей Джессике?

— В облике кого? Мстителя или толстого и ленивого, как она думает, Александра. Как ты себе это представляешь? Мститель женится на ней на бегу, перелезая через забор из одного двора в другой, удирая от погони, а толстый Алекс не сможет собраться с мыслями и решить, что же надеть по такому случаю. Сомневаюсь, что она захочет кого-нибудь из них двоих.

— Эх, — вздохнул Ник.

— И что сие означает?

— Эх, ни больше ни меньше.

Алекс еще раз провел скребницей по шкуре коня, завершая свою работу.

— Завтра Александр Монтгомери пойдет ухаживать. В этом городе есть другие женщины помимо Джессики Таггерт. Милые, ласковые, домашние. Женщины, которые судят о мужчине но тому, что у него внутри. Я, может, выгляжу и не очень в набитом виде, да еще и при парике, но под всем этим — мужчина. Джессика увидит, есть женщины, способные разглядеть мужчину под несколькими ярдами атласа.

— Ты больше меня веришь женщинам.

— Я верю только в Джессику. В ней больше здравого смысла, чем у большинства женщин.

— Как и у ее сестры. Кроме некоторых случаев.

— В некоторых случаях Джессика может быть полной идиоткой. Почему она не видит, что я…

И мужчины продолжили изливать друг другу обиды на прекрасный пол.

Элеонора пыталась приготовить обед на том же столе, на котором Джессика занималась подсчетами.

— Ты не могла бы поаккуратнее с этим, — резко сказала Джессика, когда Элеонора плеснула маслом на какую-то драгоценную бумагу. — Не думаю, что старику Клаймеру понравится, что на его расходной книге жарили оладьи.

— Ему наплевать, что на ней. Все, что Клаймеру надо, так это повод тебя увидеть. Он только притворяется, что повредил руку. Я вчера видела, как он топором махал.

— Как бы то ни было, мы можем пользоваться кожей с его кожевни. Детям нужны на зиму новые башмаки.

Элеонора продолжала сбивать масло в большой деревянной кадушке.

— Джесс, ты последнее время виделась с Александром?

— Нет, примерно с неделю, — ответила Джессика, складывая в уме цифры.

— Вы не поссорились?

Джессика поглядела на сестру, как на сумасшедшую.

— Что ты? Из-за чего нам ссориться? Элеонора вылила масло в окованный железом таган возле маленького очага.

— Не знаю. Одно время казалось, вы были такими хорошими друзьями, а теперь вы с ним вообще не видитесь. Ты снова подняла его на смех, да?

Джессика скрипнула зубами:

— Нет, я не смеялась над ним. Я: его пальцем не тронула. Я не пугала его из-за угла. Тебе-то следовало знать, почему я не вижусь ни с ним, ни с кем другим. — Она через стол пристально посмотрела на сестру После заключения Джессики за помощь Мстителю на английском корабле Сэйер Монтгомери прочитал ей нудную лекцию. Причем рядом сидела Элеонора и обливалась слезами, намочив в процессе назидания не меньше полудюжины носовых платков своего хозяина. В назидание для Джессики было достаточно уже изгнания в лес в день, когда должны были пороть Джорджа Грини. Но когда она вернулась в разорванном платье и с ссадиной на шее, Элеонора почти впала в истерику. Джессике пришлось врать про платье, но Элеонора видела ее насквозь и заговорила про Мстителя. Джессика себя выдала с головой, зардевшись как маков цвет.

Сейчас, спустя неделю после налета, Джессика все еще оставалась под домашним арестом. Она не бывала на своем судне, не выходила в город. На ней были все заботы о семи младших детях. И как будто этого было еще недостаточно, явился старый Клаймер и попросил Джессику подвести счета в его кожевенно-бочарном бизнесе в обмен на несколько дубленых кож.

Так что целую неделю Джессика приводила в порядок бухгалтерию Клаймера за два года, оттаскивала детей от огня, складывала колонки цифр, не давала одному из младших укокошить другого, снова складывала цифры, кричала Нату, чтобы он прекратил третировать сестру и шел копать ракушки; опять складывала цифры, шлепала Сэма, который тянул кошку за хвост, затем… И так все семь дней.

А теперь Элеонора спрашивает ее, не поругалась ли она с Александром.

— Я ни с кем не ссорилась. Я была совершенной молодой дамой. Я катала свечи, стирала, мыла физиономии и зады. Я…

— И ты ни разу не попалась на глаза Питману. Ты знаешь, что он подозревает тебя. Только господин Монтгомери…

— Да, я знаю, — вздохнула Джессика. — Я очень благодарна. Я действительно благодарна за все, что он для меня сделал, и очень жалею, что была такой дурой и помогла Мстителю. — Джессика перехватила взгляд сестры. — Есть какие-нибудь новости?

— Повсюду развешаны объявления, обещающие награду за его голову. Питман серьезно собрался поймать твоего Мстителя.

— Не моего! — воскликнула Джессика. — Совсем не моего! Я случайно оказалась не в том месте и не в то время!

Элеонора собралась ответить, но стук в дверь остановил ее. Ей потребовалось некоторое время, чтобы пробраться между детьми, которые ринулись к двери. Она отворила ее и увидела Александра в розовом одеянии из жатого шелка. Кудри завитого и напудренного парика ниспадали на повязанный вокруг шеи атласный галстук. В руке он держал резной деревянный ларец. Александр погладил по головке одного из детей, пока здоровался с Элеонорой, потом посмотрел на руку, которой касался ребенка.

Элеонора протянула ему влажную тряпку:

— Добрый вечер, Александр, что привело вас сюда в такой прекрасный вечер?

— Позвольте мне поинтересоваться, не мог бы я поговорить с Джессикой, — с некоторым затруднением спросил Александр. — На улице, я имею в виду. Думаю, мы пройдемся до мельницы.

— Сэм, прекрати! Я не знаю. Мне надо работать над счетами, — ответила Джессика. — Это важно?

— Она сейчас выйдет, — ответила за нее Элеонора, выталкивая Алекса за дверь и отбирая у него тряпку. — Джессика, — сказала она строго, — бери мою накидку и ступай к нему.

— Мне так опасно покидать дом, но появляется Монтгомери, и я уже в безопасности. Кто защитит меня от колибри, налетевших на его камзол?

— Джессика… — предупреждающе сказала Элеонора. — Иди! Он всю неделю ухаживал за молодыми женщинами.

Глаза Джессики округлились.

— И ты думаешь, настал мой черед? О небеса, Натаниел, ну-ка тащи сюда ведерко с боевой раскраской. Господин Алекс вышел на охотничью тропу.

Элеонора молча стояла рядом и внимательно глядела на сестру.

— Хорошо, я иду. Нат, услышишь мой голос — придешь за мной.

— А колибри? — спросила маленькая Молли. Элеонора выставила Джессику из дома прямо в ее матросских доспехах без всякой накидки.

— Будь с ним подобрее, — прошептала она, закрывал дверь.

— Привет, Александр, трудился? — спросила Джессика, улыбаясь ему, она была бы рада повидаться с ним — хоть какое-то разнообразие, если бы ее только так не заботили счета Клаймера.

— Я слышал, ты виделась с мистером Клаймером на этой неделе, — начал Алекс, стаскивая ларец, примостившийся на его выпирающем животе.

— Чаще, чем хотелось бы, он сказал, что повредил руку и не может управиться со счетами. По четыре раза в день он находит причины являться ко мне.

— Он тебя уже просил выйти за него замуж? — спросил Александр.

— Каждые двадцать минут. Последний раз, когда он это проделывал, Сэм ему ногу описал. Эта рыбья морда Клаймер и ухом не повел, просто стоял и ждал моего ответа.

— Ну и какой был ответ?

— Нет, благодарю вас, мистер Клаймер, но было очень любезно с вашей стороны спросить. Эта канитель тянется уже годы.

— Почему бы тебе не выйти за него? Он богат и может дать вам с Элеонорой и детям хорошее жилье, одежду и все, чего хотят женщины.

— Но не все женщины. После смерти родителей мы с Элеонорой поклялись, что выйдем замуж, только если сами этого захотим, и по своему выбору. Второй сорт нам не нужен.

— А Клаймер второй сорт?

Джессика остановилась и посмотрела на Алекса.

— Алекс, в чем, собственно, дело? И что там у тебя в шкатулке? Элеонора говорит, ты всю неделю ухаживаниями занимался. Что-нибудь не так?

— Не присесть ли нам? Эти башмаки ужасно жмут, — признался Джессике Алекс. Он опустился на плоский камень возле самой дороги. — Правда, Джесс, я пришел к тебе за советом. Мой отец хочет, чтобы я женился. — Алекс вопрошающе смотрел на Джессику, явно ожидая ее реакции.

— И что? — спросила Джессика. Она сидела на траве рядом, покусывая травинку — Здесь женщин хватает. Или тебе никто не по нраву?

— Отчего же? Синтия Коффин чертовски привлекательна.

— Это точно. И хлеб она печет лучше всех. Твоему отцу она понравится. Ну как, ты сделал ей предложение? — Джессика не смотрела на Алекса и поэтому не заметила выражение отвращения на его лице.

— Я еще никому не делал предложения. Так, приглядываюсь. Коффины не прочь заполучить меня в зятья.

— Ну еще бы. Мистеру Коффину не терпится запустить руки в добро Монтгомери. Он-то небось думает, — Джессика оглядела сверху вниз фигуру Алекса, — что если ты такой… то и ума у тебя ни на грош. Новый камзол?

Лицо Алекса чуть просветлело, хотя если бы Джессика была чуть внимательнее, она бы заметила холод в его взгляде.

— Нравится?

— Алекс, почему бы тебе…

— И Эллен Мэйкпис пригласила меня на ужин, — прервал Джессику Александр.

— Эллен — гадюка. На твоем месте я бы не стала на ней жениться.

Алекс сжал челюсти:

— А вот Кэтрин Уэтберн, кажется, вообще не обратила на меня внимания. Джессика зевнула.

— Так она ж втрескалась по уши в Итана Ледбеттера. И не только Кэтрин. Итан тебе доставит еще забот. У тебя есть деньги и имя Монтгомери, но зато Итан… — Джессика улыбнулась.

— Итан что?

— Симпатичный, умный, приятный. Он похож на джентльмена. В последний раз, когда он был па «Мэри Кэтрин», мы…

— Вдвоем на «Мэри Кэтрин»! Что вы с ним там делали? — требовательно спросил Алекс. Джессика удивленно подняла голову.

— Ты что, тоже мне указывать надумал? С меня хватит сестры и твоего отца. Итан приходил со своей матерью купить пикши. Или, по-твоему, ей надо было рыбу тащить?

Алекс расслабился.

— Как он ее только поднял?

— С его-то руками, — проговорила Джессика, мечтательно улыбаясь воспоминаниям, — Итан кашалота поднимет. Знаешь что, Алекс, — Джессика выпрямилась, — мне пару раз приходило на ум, что, может, Итан и есть Мститель. Они похожего сложения, высокие, сильные, оба симпатичные, и, по-моему, Итан ничего не боится. Вот в прошлом году он…

Алекс напряженно застыл на своем камне.

— Откуда ты знаешь, как выглядит Мститель? Последний раз, когда мы виделись, ты говорила, что ненавидишь его.

— И ненавижу, но я не слепая. У Итана хватило бы сил спуститься на одной руке по канату, как Мститель.

— Как и у доброй половины моряков в гавани. Может, Мститель, столь превозносимый тобой, один из них?

— Столь что? — Джессика взглянула в лицо Александра в неверном свете уходящего дня, — Алекс, ты что, ревнуешь?

— К кому, к Мстителю?

— Да нет, к Итану. Многие женщины в городе на него засматриваются. Пойми, когда ты за кем-нибудь ухаживаешь, то поневоле соревнуешься с Итаном. Ну а Итан, он не такой… я имею в виду, что у него…

Джессика старалась проявить тактичность, но это было крайне затруднительно, и она просто выразительно посмотрела на живот и парик Алекса.

Алекс ответил ей пристальным взглядом, затем опустил ресницы.

— Я хочу кое-что сказать тебе, Джессика. Я никому не рассказывал об этом в Уорбруке, даже отцу.. Только мой преданный слуга Николай знает. Видишь ли, когда мой корабль затонул вблизи итальянского берега, я заработал лихорадку. У меня был сильный жар, и я едва не умер.

Алекс взглянул на Джессику сквозь ресницы.

— В результате болезни некоторые мышцы тела у меня ослабели. — Он положил ладонь на живот. — Из-за лихорадки я не могу похудеть, не могу контролировать свои мускулы, они слишком слабы.

В первую минуту Джессика ничего не могла сказать. Острое чувство вины за все насмешки над Алексом охватило ее.

— А волосы? — спросила она.

— Волосы? О да, конечно я их также потерял. Парик прикрывает мой голый череп.

— Алекс, — прошептала Джессика, — мне действительно жаль. Я не знала. Наверное, ты и слабый такой из-за болезни. Поэтому ты не можешь ездить верхом или работать и даже ходить нормально.

— Да.

— Но твоя одежда. Может быть, если бы ты…

— Это единственное, что осталось. Отними у меня эти шелковые костюмы, и что будет? Жирный, лысый, бывший матрос с дряблым телом.

— Я… Может, ты и прав. Мне так жалко. Если бы только эти идиотки знали.

— Женщины?

— Те, к которым ты свататься ходишь. Если бы они знали, то наверняка одна-то уж нашлась, чтобы при муже сиделкой быть. А ты у Нельбы Мэсон был?

— Нельба Мэсон, — вздохнул Алекс. — Да рядом с ней и жаба красотка. У нее под этим ее носярой есть еще что-нибудь? Рот, скажем?

— Есть, только очень маленький и безгубый. Алекс, у ее отца две сотни акров пашни. Ладно, забудь про Нельбу. Кто-то из девушек обязательно польстится на твои деньги.

— Которые не могут сравниться с руками Итана.

— Точно подмечено. Но какая-нибудь за тебя пойдет.

— Вот, — неожиданно сказал Алекс. — Это для тебя.

Джессика приняла у него ларец, открыла и увидела внутри голубое платье из хлопка.

— Это мамино. Она едва надевала его. Совсем не ношенное.

— Алекс, я не могу это взять.

— Моя сестра вышла замуж за Питмана и дала ему власть над городом. Из-за Питмана появился Мститель и порвал твое платье, Элеонора мне рассказала, значит, я должен тебе платье.

— Но, Алекс…

Он накрыл ее руку ладонью.

— Пожалуйста, Джессика, возьми его. И я принес апельсины для детей. Они под платьем.

— Апельсины? — прошептала Джессика и вспомнила один случай из детства, когда она была маленькой девочкой. Ей всегда казалось, что Адам — самый замечательный из всех Монтгомери. Хотя он и был тогда всего лишь долговязым, длинноногим мальчишкой, Джессика хвостиком ходила за ним. Однажды, когда она спешила за Адамом по пристани, Джессика споткнулась и разбила коленку. Ей казалось, что Адам и имени ее никогда не знал, и, уж конечно, не замечал, как она семенит за ним по пятам. Но он повернулся, поднял Джессику, посадил на кнехт, осмотрел ее колено, потом улыбнулся и сказал: «Я буду ходить медленнее». Той ночью он прислал к ней Алекса с невероятной роскошью — ананасом, специально для Джессики.

— Джесс, — спросил Алекс, — ты в порядке? Она подняла на него взгляд и улыбнулась:

— В конце концов ты можешь все же стать Монтгомери.

— Могу? — спросил Алекс, удивленно смотря на Джессику. — А, понимаю. Мне надо дорасти и сравниться с моими выдающимися братьями.

— Ну, Алекс… — попыталась исправить положение Джессика, чувствуя, что опять умудрилась рассердить его. — Я возьму платье и апельсины.

Спасибо тебе за все.

— Вернемся? — натянуто спросил Александр. Джессика не хотела ранить его чувства и на обратном пути взяла Алекса за руку.

Он повернул к ней голову, улыбнулся и задержал на минуту ее руку в своей.

— Не беспокойся, Алекс, кто-нибудь найдется, Вот увидишь. Я поговорю с Элеонорой, и мы прикинем, кого можно подыскать. Я уверена, что на всем огромном пространстве между пристанью твоего отца и его домом мы обязательно сыщем симпатичную молодую женщину, которая ничего не имеет против толстых лысых мужчин. Конечно, может, и южнее придется посмотреть, потому что с женщинами, которые знали Адама или Кита, у нас шансов нет. Но мы кого-нибудь обязательно найдем. Не надо тебе беспокоиться. — Джессика улыбнулась Алексу, но он отвернулся и не смотрел на нее. И он больше не сказал ни слова на всем обратном пути к ее дому. Алекс передал Джессике ларец и попрощавшись, вежливо, но холодно, как ей подумалось, отправился восвояси.

Наступил день. Элеонора настояла на том, чтобы Джессика оставалась дома. Разговоры о Мстителе не затихали. Возникало все больше домыслов, кто он. Часто упоминалось имя Джессики. Элеонора не сказала сестре, что о ней часто говорят со смехом. Джессика стала предметом для упражнений в остроумии.

К ночи Джессику потянуло из дома. У нее разыгралось воображение, и она представляла себе, что дно у ее кораблика прогнило и отвалилось или его захватили английские солдаты. По мнению Элеоноры, судно Джессики годилось только для крыс.

Джессика вышла из дома выплеснуть воду из-под посуды и постояла на краю леса, вдыхая прохладный ночной воздух.

Неожиданно ее схватили за талию и зажали рот рукой.

— Не шевелись и не шуми.

Она бы где угодно узнала этот акцент. Джессика замотала головой, пытаясь избавиться от руки.

— Я ее уберу, если ты не будешь кричать. Если закричишь, накличешь на нас обоих англичан.

Джессике очень не хотелось поддаваться на этот шантаж, но большая ладонь Мстителя мешала ей дышать. Она кивнула.

Мститель убрал руку, Джессика перевела дыхание и… Одним движением он развернул ее, прижал к дереву и надежно зажал одной рукой, оставив другую свободной для маневра.

— Что тебе надо? — выдохнула Джессика, глядя в глаза Мстителю. — Зачем ты здесь? Что опять англичане сделали?

— Я пришел увидеть тебя, — ответил он, касаясь ее всем телом. Пальцы его свободной руки поглаживали талию Джессики. — Я ищу тебя, Джесси, я вижу тебя. Я думаю о тебе.

— А я о тебе не думаю, — Джессика попыталась вырваться, но он крепко держал се.

Мститель наклонился и поцеловал ее в шею, чуть ниже уха.

— Ты никогда обо мне не думаешь? И никогда не вспоминаешь о ежевичных зарослях, как мы были там вместе?

— Нет, — соврала Джессика, чувствуя, как его губы блуждают по ее шее.

Мститель обнял ее, коснулся большим пальцем подбородка, чуть приподняв его, потом его длинные чувственные пальцы пропутешествовали ниже, под косынку, прикрывавшую низкий квадратный вырез платья.

— Это платье вместо того, что я порвал? — спросил Мститель, легкими прикосновениями лаская округлый нежный верх грудей Джессики. — Откуда оно у тебя?

— Александр, — прошептала Джессика. Губы Мстителя продвинулись ниже.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Я видел вас двоих в темноте. Кто он тебе?

— Мой друг.

— Обними меня, Джессика, — негромко приказал Мститель.

Джессика чувствовала себя слишком слабой, чтобы сопротивляться. Она подняла руки и обняла его за шею. Мститель теснее привлек ее к себе, оторвав от дерева, в котором больше не было нужды. Джессика всем своим телом ощутила его, горячего и мускулистого. Его дыхание участилось.

— Ты моя, Джессика, — прошептал он. — Ты моя.

Нежный шелк маски ласково касался ее лица и губ. Джессика хотела, чтобы он поцеловал ее, прижал свои губы к ее губам, но его слова вызвали у нее невольное сопротивление.

— Я не принадлежу ни одному мужчине, — сумела она произнести.

Мститель погрузил пальцы в ее волосы, откинул голову назад и закрыл губы Джессики поцелуем.

Джессика ответила на его поцелуй, вопреки своим намерениям. У него не было никакого права трогать ее, говорить, что она его, но когда его губы касались ее губ, Джессика забывала про все на свете. Ее руки теснее сжались вокруг шеи Мстителя, и когда он притянул ее к себе, она ответила тем же, все теснее прижимаясь к нему всем телом.

— Джесси, — прошептал он, прижав ее голову к плечу так, что она едва могла дышать. — Я не вынесу этого, видеть тебя с другими мужчинами.

— Кто ты? — прошептала Джессика. — Скажи Мне. Я не выдам твой секрет.

— Нет, моя дорогая. Я не стану рисковать твоей жизнью.

Она попыталась оттолкнуть его, но он не позволил.

— Ты можешь появляться в моей жизни, насмехаться, припирать к деревьям, валять по ежевичным кустам и ждать, что я… что я. Не знаю, чего ты от меня ждешь. Я не знаю, кто ты, да и знать не хочу. Я бы желала, чтобы ты, исчез и не возвращался. Англичане тебя ловят и повесят, как нечего делать, ни за понюх табаку.

— А тебе не все равно?

Джессика теснее прижалась к Мстителю, уткнувшись лицом в мягкий шелк его рубашки. Она чувствовала биение его сердца возле щеки.

— А почему мне должно быть не все равно? — опять солгала она. — Я даже не знаю, кто ты такой. Ты бы лучше выбрал себе другую женщину.

Он пальцем приподнял ее подбородок.

— Ты это серьезно? Я пришел сюда только ради тебя, сказать тебе спасибо. Я знаю, ты вынуждена прятаться из-за того, что помогла мне.

— Ты при всех унизил меня на потеху всему городу.

Губы Мстителя, будто изваянные тонким резцом искусного скульптора, сложились в улыбку: легкую, ироничную, исполненную какого-то скрытого смысла.

— Поцеловать тебя означает унизить? — Он игриво покусывал нижнюю губу Джессики, щекоча ее кончиком языка. — Я не смог удержаться тогда, несмотря на опасность. Если бы я не остановился, чтобы поцеловать тебя, мне удалось бы скрыться без проблем. Твоя помощь не понадобилась бы.

— В таком случае ты просто глупец. Рисковать попасть на виселицу ради того, чтобы поцеловать девушку…

Он поцеловал Джессику — раз, два, три, четыре раза. И эти короткие быстрые поцелуи казались более интимными, нежели долгие и чувственные.

— Все зависит от того, какая девушка..

— Джессика, — послышался голос Элеоноры. Джессика опять невольно прижалась к Мстителю. Она смотрела в сторону дома и не заметила его улыбки.

— Тебе надо уходить.

Он дотронулся ладонью до ее щеки:

— Обещай держаться подальше от того, чем я занимаюсь. Я не хочу опять видеть тебя схваченной. Не смей рисковать ради меня своей очаровательной шеей. Если мне суждено болтаться на виселице, пусть я окажусь там один.

Руки Мстителя скользнули ниже, лаская шею Джессики, она чувствовала, что он настороже, и даже не стала пытаться снять его маску, единственное, что занимало ее сейчас, — это тело Мстителя под ее ладонями, такое теплое и живое. Она решительно не хотела видеть веревку на его шее.

— Джессика, — опять, на этот раз ближе, послышался голос Элеоноры.

— Ступай, — прошептала Джессика. — Уходи, пока тебя никто не заметил.

Мститель снова улыбнулся, быстро поцеловал ее и растворился в темноте леса. Джессика постояла немного, прислушиваясь, ее тело тосковало по утраченному теплу его объятий. Умом она понимала, что должна радоваться уходу Мстителя, но ее тело желало его. Она поправила косынку, привела в порядок платье и как раз приглаживала растрепавшиеся волосы, когда появилась Элеонора.

— Где ты была?

— Прямо здесь, — мечтательно ответила Джессика, — тут, неподалеку.

Всю оставшуюся часть вечера мысли Джессики блуждали где-то очень далеко от ее семьи и дома. Как это могло быть? Мужчина, которого она едва знала, занял так много места в ее жизни? А она и его жизни? Да, похоже, что так. Мститель по-настоящему беспокоился за нее.

Конечно, она-то на его счет не очень волновалась. Из-за чего, собственно? Подумаешь, ну храбрости у Мстителя больше, чем у сотни, вместе взятых, уорбрукских мужчин, жизнью рискует ради помощи другим людям, зацеловал ее до потери духа, выбрал из всех женщин Уорбрука, — нет, ей нечего за него беспокоиться!

— Джессика, — вывел ее из мечтаний голос Элеоноры, — если свеклу есть не хочешь, то отдай лучше кому-нибудь из тех, кто хочет.

— Да, — невнятно пробормотала Джессика, выходя на минуту из своего мечтательного забытья, — я ем, ем. — Но она едва притронулась к тарелке, и Нат разделил ее порцию между Молли и Сарой. Джессика даже не заметила.