Джуд Деверо Завоевание

Глава 1

На лугу рядом с замком тренировались ратники. Они упражнялись с мечами и копьями. Некоторые сражались верхом, некоторые — пешими. Даже на расстоянии было видно, что замок стар, разрушается и нуждается в ремонте. Но ров, окружавший его, был чист и глубок.

За воинами наблюдали двое. Оба мужчины были высоки, мускулисты. На их привлекательных лицах застыло сосредоточенное выражение. Это были два брата, единственные оставшиеся в живых мужчины дома Перегринов. Остальные были убиты Говардами.

Фамильная распря между Говардами и Перегринами тянулась вот уже три поколения.

— Где Зарид? — встревоженно вскричал старший из братьев, Роган. Солнце блестело в его темных волосах, высвечивая рыжину, унаследованную от отца.

— В замке! — прокричал в ответ младший, Сиверн, и взглянул на брата. — Я видел Зарид, — пояснил он, избегая употреблять местоимение «ее». Он не хотел, чтобы окружавшие их люди знали, что Зарид — женщина.

Роган кивнул и перевел взгляд на сражавшихся неподалеку мужчин. Из-за трусливого вероломства Говардов он уже потерял четырех братьев, а двумя годами раньше чуть было не лишился жены. Он вовсе не собирался потерять по милости этих крыс, действующих исподтишка, еще и младшую сестру и поэтому внимательно следил за ее передвижениями.

Он взглянул на воинов:

— Вы что, женщины? Боитесь сражаться? Что ж, я покажу вам, как это делается. — С этими словами. Роган взял пику у ближайшего ратника. Через секунду другой, пытавшийся отразить натиск Рогана, был на коленях. Роган с отвращением поглядел на него, поднял пику, притворившись, что хочет ударить «врага», но вместо того, чтобы нанести удар, швырнул оружие на землю и отошел.

Как сможет он защитить те небольшие владения, что еще оставались у Перегринов, если его солдаты так слабы?

Роган вскочил на коня и двинулся в направлении замка. Его остановил Сиверн.

— Ты хочешь увидеть ее? — воинственно спросил Сиверн, когда они остались одни. Он рассердился, что брат не принял на веру его слова о том, что их маленькая сестра в безопасности.

— Она отказывается повиноваться, — нахмурился Роган. Три недели назад Зарид решила пойти поплавать и ускакала одна, верхом, без охраны и защиты. В семнадцать лет она со всем пылом юности верила, что ей никто и ничто не причинит вреда.

— Я присмотрю за ней, — пообещал Сиверн, стремясь избавить брата хотя бы от одной заботы.

Роган кивнул, и Сиверн направил коня прочь. Сиверн прекрасно понимал, каково приходится его сестре, ибо ему тоже приходилось нести на своих плечах груз фамильной ненависти к Говардам. На протяжении многих лет он наблюдал, как Говарды уничтожали его близких, одного за другим. Он видел, как были убиты его старшие братья, как его отец и мачеха умерли от голода по вине Говардов. Он видел, как страдал Роган, когда его первая жена, а потом и вторая, были захвачены Говардами в плен.

С того момента как родилась Зарид, единственная дочь их отца, вся семья сплотилась, чтобы защитить ее. С самого начала они никому не позволили узнать, что в семье Перегринов появилась девочка, существо хрупкое и уязвимое. Они распространили слух, что родился седьмой сын.

Когда мать Зарид умерла от голода в осажденном Говардами замке, сестру воспитали шесть старших братьев. Они растили ее так, как растили бы маленького брата, одевали, как мальчишку. Когда девочке исполнилось четыре года, ей дали в руки меч. Когда она падала с лошади, все смеялись. Зарид не знала роскоши почувствовать себя слабой, нежной женщиной.

Но теперь братьям приходилось расплачиваться за это. Зарид вела себя столь же независимо, как любой семнадцатилетний парень. Она считала, что имеет право в любой момент покинуть замок, носила на поясе меч, прятала в сапоге кинжал и считала, что сможет защитить себя от армии Говардов.

И Сиверн, и Роган тщетно спорили с Зарид. В то время как той нравилось думать, что она сильна и прекрасно владеет оружием, на деле она оставалась всего лишь слабой девушкой. Жена Рогана, Лиана, много раз пыталась поговорить об этом, но Сиверн считал, что Лиане все равно о чем говорить, лишь бы высказаться.

— Неужели вы думаете, что девушка, выросшая с мечом в руке, будет сидеть взаперти с другими женщинами и довольствоваться шитьем? — спрашивала Лиана. — Она такая, какой вы сами ее воспитали, упрямая всезнайка и гордячка.

Сиверн скривился, вспомнив Лиану и в сотый раз подумал, что Рогану не мешало бы взять в руки свою жену. Уж слишком у нее острый язычок.

Так вот и вышло, что братья (словно других забот им мало!) были вынуждены постоянно следить за Зарид и точно знать, что ей не пришло вдруг в голову прогуляться одной.

Когда копыта его коня загрохотали по подъемному мосту, Сиверн улыбнулся. Два дня назад у него появилась идея, как уберечь Зарид от опасности быть выслеженной Говардами, а себе в то же время добыть богатую жену. Он уже поделился своим планом с Роганом. Теперь оставалось рассказать обо всем Зарид. Улыбка Сиверна стала еще шире, когда он подумал о том, как отреагирует на его слова Зарид. Хотя она одевалась, как мальчишка, и вела себя соответственно, она радовалась сюрпризам, как любая девушка ее возраста. Сиверн знал: то, что он затевает, должно порадовать сестренку.

Разумеется, первым делом он должен рассказать о своих намерениях Лиане. Вне всякого сомнения, у нее найдутся возражения, но он справится с ней. «И гораздо лучше, чем это делает Роган», — пробормотал Сиверн, думая о том, что его брат, пожалуй, чересчур мягок с этой женщиной. «Спроси Лиану», — сказал Роган, когда Сиверн поведал ему о своих планах относительно Зарид. Спрашивать что-либо у женщины? «Я поставлю ее в известность», — твердо заявил Сиверн, спешившись и направляясь вверх по лестнице в покои Лианы.

Зарид стояла в дверях, прижавшись щекой к шершавой каменной стене, и молча наблюдала за женщинами, находившимися в покоях Лианы. Они смеялись, хихикали, перешептывались друг с другом, раскладывая и перекладывая платья из роскошного шелка и бархата. Несколько раз Зарид слышала, как они говорили о мужчинах из замка. Зарид выпрямилась, услышав, как в разговоре мелькнуло имя Ральфа. Это был молодой рыцарь, недавно нанятый Роганом. Ни один мужчина не действовал на нее так, как Ральф. Когда Зарид проходила мимо него, ее сердце учащенно билось, а к лицу приливала кровь.

— Не хочешь ли примерить это платье?

Зарид не сразу поняла, что женщина обращается к ней. Это была одна из самых красивых дам Лианы. Ее волосы убраны под золотую сетку, талия стянута корсетом, и бархатное платье ниспадало пышными складками. Перед Зарид она развернула изумрудно-зеленый атласный наряд. Хотя принадлежность Зарид к женскому полу и держалась в тайне от воинов; это не было секретом для дам Лианы. Женщины знали правду.

Зарид потянулась было к платью, но резко отдернула руку.

— Нет, — заявила она как можно пренебрежительнее. — Мне не нужна всякая ерунда.

Женщина, которую Зарид намеревалась поставить этим на место, сочувственно поглядела на нее.

Зарид, придав себе как можно более высокомерный вид, отвернулась. Что ей за дело до женских нарядов, до женских сплетен и болтовни?

Девушка побежала по крутым каменным ступеням, но на втором этаже, заслышав голос Лианы, остановилась и юркнула в альков. Когда Лиана проходила мимо, Зарид затаила дыхание.

За два года, прошедшие с тех пор, как старший брат женился, в доме Перегринов произошли значительные изменения: еда стала вкусной, постели чистые, везде хозяйничали женщины. Но Лиане не удалось изменить Зарид. Горячие споры с братьями Зарид не привели ни к чему: они упорно не желали позволить ей вернуться к обычной жизни. Для своей же собственной безопасности Зарид обречена скрываться под маской младшего сына Перегрина.

Конечно же, твердила себе Зарид, мне и самой не хочется попасть в то зависимое, ограниченное положение, в котором находятся остальные женщины. Ей не хотелось быть, как Лиана, заточенной в стенах замка, не иметь возможности свободно, галопом, проскакать на коне по лугу. Такие, как Лиана, и прочие дамы замка, должны сидеть и ждать. Ждать мужчину. А Зарид не приходилось ждать. Если хотелось проехаться верхом, она делала это. Ей не нужно было ждать, чтобы кто-нибудь из мужчин помог сесть в седло, а затем сопровождал ее в поездке.

Но иногда — о, только иногда! — она жалела, что не владеет женскими уловками. Зарид сражалась на мечах с Ральфом, когда одна из дам Лианы проходила мимо. Ральф обернулся, следя глазами за женщиной. Зарид так рассердилась, что плашмя ударила Ральфа мечом по голове. Он свалился на землю, и стоявшие вокруг них воины расхохотались. После этого Ральф не упражнялся с ней. Он старался не садиться рядом и даже, если мог, не оставался с ней в одной комнате. Сиверн говорил, что Ральф считает ее мальчишкой и поэтому так ведет себя.

После того как всю неделю Ральф относился к ней враждебно, Зарид решила попросить у Лианы платье, но никак не могла заставить себя обратиться к той с просьбой. Если она наденет платье, то, возможно, ей удастся привлечь внимание Ральфа, но братья будут очень разгневаны. К тому же она знала, что братья больше не позволят ей выйти за ограду замка. Стоит ли из-за Ральфа рисковать своей свободой?

Зарид так задумалась, что не обратила внимания на то, что голоса в соседней комнате зазвучали гораздо громче.

— И не думай так поступать, — раздраженно проговорила Лиана.

Зарид знала, что ее невестка разговаривает с Сивер-ном. Эти двое вечно конфликтовали. Лиана могла добиться от Рогана всего, чего хотела, чем неизменно приводила в ярость Сиверна. Когда Сиверн заговаривал с Лианой, в его голосе явно слышалась враждебность.

— Она моя сестра, и я возьму ее с собой, — разгневанно проговорил Сиверн. — Мне не нужно спрашивать на это твоего соизволения.

Зарид стала вслушиваться внимательнее.

Голос Лианы стал спокойней, словно она вразумляла деревенского дурачка.

— Ты едва можешь обеспечить ей безопасность, пока она находится здесь, и в то же время собираешься всем ее показать?

— Она будет моим оруженосцем. Я сумею защитить ее.

— В то время как будешь ухаживать за леди Энн? А Зарид придется спать вместе с другими оруженосцами, да? Или же в твоем шатре, вместе с тобой, в то время как ты станешь укладывать в постель своих шлюх? Зарид — не Иоланта, она не будет спокойно смотреть, как ты спишь с другими.

Зарид затаила дыхание. Лиана зашла слишком далеко. Иолантой звали красивую молодую женщину, которая раньше жила в покоях над кухней. Она была замужем, но ее старый дряхлый муж позволял ей жить с Сиверном. Возможно, он даже не знал, где пропадает его жена. Когда старик умер, Сиверн просил Иоланту выйти за него замуж, но та отказалась. Она заявила, что любит Сиверна и всегда будет любить только его, но он слишком беден, чтобы она согласилась выйти за него. И вернулась в дом мужа. Не прошло и года, как Иоланта вышла замуж за толстого, глупого, но очень богатого человека. Когда она захотела встретиться с Сиверном, тот отказался ее видеть. Теперь имя Иоланты избегали даже упоминать.

Зарид не могла видеть Сиверна, но знала, что в настоящий момент он дрожит от гнева.

— Сиверн, — умоляюще прошептала Лиана, — пожалуйста, выслушай меня.

— Нет, я не стану тебя слушать. Я должен жениться. Мне не нужна жена, я видел, как женщина способна изменить мужчину, но наши сундуки должны быть полны, если мы хотим одержать верх над Говардами, если мы хотим…

— Прекрати! — вскричала Лиана. — Я не могу больше! Вечно Говарды. Я ни о чем, кроме них, не слышала с тех пор, как вошла в вашу семью. Я ем с Говардами, сплю с ними. Они ни на секунду не покидают меня. Как ты можешь в своей ненависти к ним рисковать жизнью сестры?

Зарид затаила дыхание. Сиверн вряд ли посмеет ударить жену брата, ведь тогда Роган убьет его.

И все-таки как может Лиана говорить об их врагах с такой легкостью? Как может она недооценивать того, что сделали с ними Говарды?

Зарид облегченно перевела дыхание, когда Сиверн заговорил вновь. По крайней мере, он контролировал себя настолько, что не поднял руки на Лиану. Зарид знала, о чем говорит брат. Месяц назад явившийся герольд принес приглашение на огромный турнир, устроенный в честь бракосочетания леди Кэтрин Маршалл. Среди дорогих призов был даже огромный изумруд, но герольд намекнул, что главным, ценнейшим призом будет младшая дочь хозяина, леди Энн. Ей всего восемнадцать лет, она только что вернулась в Англию, проведя несколько лет при дворе короля Франции, и теперь отец подыскивал ей хорошего жениха.

За ужином, сразу после отъезда герольда, Сиверн объявил, что намеревается отправиться на турнир и вернуться с богатой женой — леди Энн. Это послужило причиной бурного спора между Лианой и Сиверном. Лиана предположила, что Сиверн, должно быть, слишком много возомнил о себе, если считает, что в состоянии завоевать благородную и образованную девушку, лишь выбив из седла несколько грубых, покрытых шрамами мужчин. Сиверн заявил, что собирается сделать то же, что сделал Роган: добыть себе богатую жену. Лиана же ответила, что Рогана выбрала она и сомневается, что Энн выберет небритого, грязного и самоуверенного Сиверна, который к тому же влюблен в другую. Сиверн рванулся через стол к Лиане, и Рогану пришлось удерживать брата.

После этого в доме Перегринов не было мира. Зарид считала, что вина за непрекращающиеся стычки лежит на Лиане. Но именно Лиана взялась готовить Сиверна к турниру. Она заказала для него новую одежду, богато отделанные попоны для лошадей, подумала о шатре и даже о том, как лучше украсить его шлем. Но чем больше трудилась Лиана, тем больше упирался Сиверн. Он отказывался принимать в этом участие. После трехнедельных споров Сиверн заявил, что, если понадобится, он перебросит леди Энн через седло, увезет и заставит выйти за него замуж.

— Только это тебе и остается, — заметила Лиана. — Увезти ее насильно — все, что ты сможешь после того, как она подойдет к тебе настолько близко, чтобы почувствовать, как от тебя пахнет.

Через два дня Сиверн собирался отправиться на турнир. Он отказался взять с собой одежду, приготовленную Лианой.

— Она примет меня таким, каков я есть.

— Зачем ты ей нужен такой? — парировала Лиана. А теперь Сиверн говорил Лиане, что хочет взять оруженосцем Зарид. Зарид счастливо улыбнулась: увидеть мир, послушать музыку, попробовать незнакомые кушанья, по…

— Она не может ехать с тобой, — настаивала Лиана. — Разве ты забыл, что, несмотря на весь этот маскарад, она — девушка. Что, если это станет известно? Кто оградит ее от какого-нибудь подвыпившего мужчины? А если она лишится девственности, у нее не будет шансов на хорошую партию.

quot;Брак?» — подумала Зарид. О браке с ней еще никто не говорил.

Лиана понизила голос:

— А Говарды? Они узнают, что двое Перегринов отправились в путь. Разве они не попытаются добраться до вас? И разве их мишенью не станет тот, кто младше и слабее?

— Даже Говарды не решатся оскорбить короля. А он будет там.

— Подумай о пути туда и обратно, — сердито продолжала Лиана. — Сиверн, пожалуйста, выслушай меня. Не подвергай опасности жизнь ребенка. Не дай твоему гневу на Иоланту стать причиной смерти твоей сестры.

Зарид сжала кулаки, да так, что коротко обрезанные ногти впились в ладони. Ей захотелось выйти из своего укрытия и накричать на Лиану. Сказать ей, что она, Зарид, прекрасно сумеет о себе позаботиться, и если какой-нибудь мужчина осмелится тронуть ее, он познакомится с ее ножом. Как смеет Лиана думать, что она не сможет постоять за себя и что ее надо защищать, как слабейшую из женщин? Она — мужчина!

— Я… — прошептала Зарид и с ужасом почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза. Она была женщиной, но женщиной, способной постоять за себя.

— Она поедет со мной. — Тон Сиверна дал Зарид понять, что этот вопрос обсуждению не подлежит.

Зарид отпрянула от стены и пустилась бегом вниз по ступеням, пока Сиверн ее не заметил. «Черт бы их всех побрал!» — думала она. Только что она была на поле, и Роган кричал, чтобы она выше держала меч, — а через минуту ей приходится слушать Лиану, которая уверена, что она не сможет даже отбиться от пьяного приставалы. Так кто же она: рыцарь или слабая девчонка, мужчина или женщина?

Зарид бежала до самого двора. Там стоял жеребец Сиверна. Оседланный конь ждал хозяина. Проклиная на чем свет стоит свою семью, Зарид взлетела в седло, не обращая внимания на доносившиеся сзади крики, промчалась по мосту.

Она гнала коня так быстро, как могла, не думая о том, куда едет. Замок и земли Перегринов остались позади, а Зарид все пришпоривала коня. Она была уже за несколько миль от дома, когда заметила, что ее преследуют. На троих преследователях были шевроны Говардов и одежда их цветов.

Сердце Зарид екнуло. Роган предупреждал, что Говарды следят за ними, что Говарды только и ждут, чтобы один из Перегринов оказался за стенами замка без защиты и помощи.

Всю жизнь ей говорили о Говардах. С первой минуты рождения, Зарид слышала об их злобном коварстве. Три поколения назад герцог Перегрин, старый и наполовину выживший из ума, вторично женился на молодой красотке из семьи Говардов. Женщина была честолюбива, она заставила престарелого супруга изменить завещание таким образом, чтобы все — деньги, титул, имение — досталось ее сыну, сыну, о котором ходили упорные слухи, что зачат он не от герцога.

Единственный путь, которым представительница семейства Говардов могла достичь цели — заставить мужа лишить наследства старших сыновей, — это убедить старика в том, что он и его первая жена не были по-настоящему женаты. Герцог, чей разум то был ясен, то заволакивался пеленой, потребовал, чтобы ему принесли церковные документы о браке. Он также приказал позвать свидетелей. Но записей в церковных книгах не нашли. Свидетели же все были мертвы — и некоторые скончались буквально на днях.

Старик умирал в мучениях. Он объявил сыновей от первого брака незаконнорожденными. Все его добро было унаследовано его женой и ее родственниками.

С тех пор Перегрины и Говарды воевали за земли, отошедшие к Говардам. Потери с обеих сторон были огромны, и велика была ненависть.

Зарид оглянулась на людей Говарда, преследовавших ее, и поскакала еще быстрей. Ей еще не приходилось так мчаться. Она прильнула к шее коня, грива хлестала ее по глазам. Копыта стучали по пыльному, истоптанному тракту, навстречу попадались люди и повозки. Но вскоре Зарид почувствовала, что конь устал. Люди Говарда нагоняли ее.

— Ну давай малыш, — подбодрила она коня. — Если мы доберемся до королевского леса, они нас потеряют.

Девушка вновь пришпорила коня. Их сердца бились одинаково лихорадочно.

Они уже были почти у цели, Зарид уже видела спасительный лес, но тут конь, попав копытом в яму, упал. Зарид, свалившись с него, покатилась по земле. Когда она смогла осмотреться вокруг, то увидела, что над ней стоят трое воинов и их мечи направлены на нее.

— Это младший Перегрин, — сказал один, не веря, по-видимому, своей удаче. — Нам хорошо заплатят.

— Прекрати считать деньги, да свяжи его покрепче. Я не хочу, чтобы он сбежал прежде, чем мы доставим его на место.

Один из них схватил Зарид за руку и поднял.

— Э, да он совсем малыш!

Зарид попыталась вырваться.

— Эй, не дури, парень, или попробуешь моего ножа. Не думаю, что Говард будет возражать, если Перегрина доставят ему мертвым.

— Тише, — вмешался первый. — Посади мальчишку на своего коня. Надо убраться отсюда, пока не нагрянули его братья.

Упоминание о старших братьях отрезвило остальных. Один из них усадил Зарид в седло, а сам взгромоздился сзади.

Единственное, о чем могла подумать Зарид, было то, что теперь старая распря загорится с новой силой, и прежде чем этому придет конец, она может потерять братьев. Зарид закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы раскаяния. Она должна как можно дольше дурачить своих врагов, выдавая себя за мальчишку. Ей не хотелось даже думать, что произойдет, если такие, как они, поймут, что она — девушка.

Тирль Говард вытянул длинные мускулистые ноги, широко зевнул и снова откинулся на мягкую траву у ручейка. Солнышко припекало, лениво жужжали мухи Слева от себя он слышал бормотание троих людей своего брата.

Тирль намеревался уснуть, хотел провести весь день, валяясь на солнце, но эти голоса не давали ему спать, напоминая о навязчивой идее брата.

Всего два месяца назад Тирль жил во Франции, при дворе Филиппа Доброго. Тирль получил образование и воспитание под надзором своей матери. Он изучал музыку, танцы, и жизнь его, проходящая там, где беседа — целое искусство, была легка, приятна и содержательна.

Но шесть месяцев назад его мать скончалась. Теперь Тирлю незачем было оставаться во Франции. В двадцать шесть лет от роду он заинтересовался своей семьей, которую видел редко и практически не знал. Когда Оливер потребовал возвращения младшего брата, Тирль был польщен и заинтересован. Он возвратился в Англию в сопровождении друзей и тепло приветствовал брата и невестку.

Тирль охладел к брату, когда узнал, что Оливер хочет, чтобы он продолжил войну с семьей Перегринов. Оливер пришел в ужас, обнаружив, что Тирля не научили с детства ненавидеть Перегринов. Если верить Оливеру, Перегрины — дьяволы во плоти, и род их любой ценой должен быть истреблен. Ну а Тирль был в ужасе, узнав, что старшие Говарды пали жертвами этой затяжной войны.

— Разве не настало время прекратить все это? — спрашивал Тирль Оливера. — Ведь причиной вражды является то, что Перегрины считают, что наши владения должны принадлежать им. Так как владельцами поместья являемся мы, логичней, если бы в качестве нападающих выступили они. А на деле атакуем их мы.

Слова Тирля так разъярили Оливера, что его глаза чуть не вылезли из орбит, а в углу рта показалась слюна. Именно тогда Тирль впервые усомнился в его душевном здоровье. Тирль не знал истинных причин ненависти Оливера к Перегринам. Прислушиваясь к некоторым замковым сплетням, он заподозрил, что ненависть Оливера как-то связана с его вечно измученной женой Жанной.

Как бы то ни было, эта вражда столь глубоко въелась в душу Оливера, что Тирль не мог ничего поделать. Жизнь с Оливером, в лучшем случае, была монотонна — когда Тирль старался держаться от брата подальше Тирль видел, что вся энергия Оливера уходила на вражду с Перегринами. На гораздо более интересные вещи, такие, как музыка или приятная беседа, времени не оставалось.

Так что теперь Тирль, посланный сюда с дурацким поручением, просто убивал время по милости своего одержимого братца.

— Иди и посмотри на них, — велел Оливер, словно вместо Перегринов Тирлю предстояло увидеть демонов с красной кожей. — Отправляйся вместе с моими людьми и следи за Перегринами.

— Ты поставил часовых возле замка и ежедневно наблюдаешь за Перегринами? — спросил Тирль. — Считаешь, сколько капустных кочанов они покупают?

— Не смейся над тем, чего не знаешь. — Оливер прищурился. — Два года назад старший из них отправился со своей женой в деревню без охраны. Если б я узнал обо всем заранее, то захватил бы его. Но я захватил его жену, а она… — Оливер умолк и отвернулся.

— Что она? — заинтересовался Тирль.

— Не напоминай мне о том дне. Иди и посмотри, с кем я сражаюсь. Увидишь — поймешь.

Тирля заинтересовали эти Перегрины, поэтому он отправился наблюдать за ними вместе с одной из четырех подготовленных Оливером групп.

Старый, разрушающийся замок, не произвел впечатления на Тирля. Конечно, что-то делалось, чтобы поддержать его в порядке, но крайнее оскудение скрыть было невозможно. Тирль сидел на холме поодаль и наблюдал в подзорную трубу, как трое оставшихся в живых Перегринов ежедневно тренировались вместе со своими воинами. Самый младший из них совсем мальчишка…

В течение трех дней Тирль наблюдал за Перегринами. К концу третьего дня он знал их всех. Кроме двух мужчин и мальчика, там были еще двое незаконных сыновей Перегрина. В бою они очень неловко обращались с оружием.

— Ублюдки их отца, — с сожалением сказал Оливер. — Знал бы я раньше…

— Ты убил бы их, — устало согласился Тирль.

— Не советую тебе слишком долго испытывать мое терпение, — предостерег брита Оливер.

Перегрины несмотря на свою бедность приняли в дом незаконных братьев, а Оливер, обладая огромным богатством, то и дело угрожал выгнать Тирля вон. Поразмыслив, Тирль не стал делиться с братом своими размышлениями.

На пятый день наблюдение за Перегринами больше не интересовало Тирля. Ему самому хотелось поупражняться с оружием, и он был бы не прочь присоединиться к ним. «Я мог бы сразиться с тем блондином», — решил он про себя, следя за тем, как Сиверн повалил на землю уже второго противника. Тирль передал подзорную трубу одному из людей Оливера и отошел в сторону, обдумывая, как бы избавиться от своих обязанностей шпиона.

Он не заметил, как задремал. Его разбудил конский топот. Людей Оливера рядом не было. Тирль немедленно вскочил на ноги. Он схватил подзорную трубу с земли и вгляделся. Перегрины были чем-то обеспокоены: старший, Роган, кричал что-то, вскакивая на коня. Средний брат уже скакал куда-то. Их люди, казалось, не знали, куда ехать, и беспорядочно рассыпались в разные стороны.

quot;Мальчик», — догадался Тирль. Однажды он уже видел, как парнишка ускакал от готовых в любую минуту защитить его братьев, но Тирль не сказал об этом людям Оливера. «Пусть мальчонка встретится со своей деревенской милашкой», — подумал он, и старался отвлекать внимание часовых Оливера до тех пор, пока мальчик не вернулся.

Тирль вскочил в седло и устремился вслед людям Оливера. Конечно, они увидели, куда направился мальчик. Тирлю потребовалось время, чтобы найти их, и в первую минуту он решил было, что опоздал. Люди Оливера уже направлялись к замку Говарда, ведя за собой жеребца, принадлежащего Сиверну.

Сердце Тирля упало. Взяв в плен мальчика, Говарды вновь объявляли войну Перегринам. «Черт бы побрал Оливера и его навязчивые идеи», — подумал он.

Заметив Тирля, люди Оливера неохотно остановились. Их уродливые лица сияли от радости; они захватили в плен худого, слабого мальчика и явно ждали похвалы от Тирля, с триумфом глядя на него.

Впереди одного из них, гордо выпрямившись в седле, сидел мальчик. Тирль едва мог взглянуть на него.

Когда Тирль наконец взглянул в глаза мальчику, то от изумления раскрыл рот. Ибо на него смотрели глаза разъяренной девушки, а отнюдь не мальчишки.

Он удивленно взглянул на мужчин.

— Мы изловили его, господин, — сказал один. — Прикажешь доставить мальчишку к твоему брату или убить его прямо здесь?

Тирль, не понимая, смотрел на них. Разве они не видят, что это девушка? Они что, не в состоянии отличить девочку от мальчика?

— Господин? — настаивал спросивший. — Скоро здесь будут Перегрины.

Тирль пришел в себя. Он не думал, что Перегрины снизойдут до разговоров, когда увидят свою сестренку в плену.

— Я возьму этого… ребенка к брату, — сказал Тирль и подумал: — «Девушку нужно вырвать из лап этих олухов».

Мужчины пребывали в замешательстве.

Нахмурившись, Тирль швырнул им кошелек с деньгами.

— Возьмите это, а с Перегрином я разберусь сам. Мужчины просияли. Они получили то, что хотели, и их не волновало, что Тирль сделает с мальчиком и что произойдет с Тирлем.

Один из всадников подъехал к Тирлю и не то столкнул, не то бросил Зарид к нему в седло. Тирль поморщился, увидев, как туго стянуты за спиной руки девушки.

— Уезжайте, — скомандовал он людям Оливера. — пока Перегрины не нашли вас.

Они, ни секунды не мешкая, пришпорили коней и понеслись прочь. Тирль обнял тонкую талию девушки, прижал ее к себе покрепче и быстро поскакал в королевский лес.