"Слуга Дракона" - читать интересную книгу автора (Дрейк Дэвид)

Глава 17

Кэшел ор-Кенсет, закинув посох на плечо, шел по полю колыхавшейся на ветру пшеницы к городу, который висел в небе. Глинистая дорога с обеих сторон сползала в канавы. Дорога была неплохая, но какая-то нехоженая.

Солнечные лучи играли на остроконечных золотых крышах и шлемах солдат, расхаживавших среди городских укреплений. На шпилях развевались флаги всех цветов радуги.

Во всем этом присутствовало что-то необычное.

Кэшел озадаченно поморгал, а затем сам себя высмеял. Нет, в самом деле… Прекрасный, блистающий город висел в воздухе, связанный с землей одной только извилистой лестницей, спускавшейся от городских ворот. И он еще гадает, что в этом странного!

Даже в такой дикой ситуации Кэшел время от времени поглядывал на свой левый мизинец в надежде обнаружить там сапфировое кольцо. Вот еще незадача! Он же никогда не носил кольца, с какой стати ему там взяться?

С городской башни протрубил рог. Откуда-то издалека ему отозвался еще один. Не обращая внимания на весь этот переполох, Кэшел продолжал идти своим обычным шагом. Тем временем на городских укреплениях появлялись все новые люди, некоторые пытались получше разглядеть приближавшегося путника. Женские шелковые шарфы развевались на ветру как боевые вымпелы.

Две дюжины вооруженных воинов вышли из городских ворот и быстрым маршем пошли вниз по лестнице. Шлемы и бронированные наплечники сверкали на солнце, на латах были нарисованы лики каких-то фантастических чудовищ. Большинство из них сжимало мечи (правда, пока в ножнах), один мужчина – судя по всему, старший по званию – шел с копьем.

Кэшел не стал останавливаться, просто чуть замедлил свой и без того неспешный шаг, чтобы подойти к основанию лестницы одновременно с воинами. Похоже, те несколько нервничали… Наверное, чужестранцы нечасто посещали их город.

Кэшел задумался. Честно говоря, он не мог припомнить, чтобы встречал кого-нибудь по дороге сюда.

Затем юноша нахмурился. Как выяснилось, он вообще ничего не помнил. Вроде бы он направлялся куда-то, чтобы встретиться с Шариной. Но не могла же она ждать его в этом городе… Или могла?

Воины остановились перед юношей. Теперь он видел: лестница достаточно широка для того, чтобы все эти люди стали плечом к плечу. Миниатюрной она выглядела лишь на фоне величественного города.

И сделана она была вовсе не из металла, как вначале показалось Кэшелу, а из какого-то блестящего вещества, похожего на стекло. Оно то отражало, то пропускало солнечные лучи, в зависимости от угла их падения. Тот же диковинный материал, похоже, использовали для строительства городских зданий. Он казался настолько гладким, что в нем отражались пшеничное поле и холмы, возвышавшиеся далеко на западе. Здесь заканчивалась дорога, по которой шел Кэшел.

– Остановись, о монстр! – скомандовал предводитель горожан. С обоих плеч у него свешивались золотые кисточки, остальные носили только по одной такой штучке. – Мы убьем тебя, если попытаешься войти в Тиан!

Кэшел выпрямился, уперши свой посох рядом в землю.

– Меня зовут Кэшел ор-Кенсет, – гордо сказал он, – и я не привык навязывать свое общество. Если вы не хотите видеть меня в своем Тиане или поблизости, то я просто пойду восвояси.

Юноша откашлялся, стараясь, чтоб голос звучал не столь угрожающе-хрипло.

– Но мне не нравится, когда меня называют монстром. В моих родных местах так со странниками не обращаются.

– Этот человек не похож на Великана из пророчества, – заметил один из приближенных вождя.

– Однако он достаточно большой, – возразил другой. – Мы не вправе игнорировать такую возможность.

Воины, стоявшие перед Кэшелом, выглядели взрослыми мужчинами – особенно лицо предводителя выдавало его возраст, но ростом они были с мальчишек. Даже самый высокий из них – тот, с копьем – вряд ли потянул на обычного односельчанина Кэшела. Не говоря уж о нем самом и Гаррике, который был еще выше.

– Да, ладно тебе, Пенья, – подал голос третий. – Ну скажи на милость, как он снесет стены Тиана? Кроме того, согласно пророчеству, Великан должен появиться только завтра.

– Возможно, в предсказание вкралась ошибка, Сиа, – возразил предводитель, – и мы не должны…

– А, возможно, все эти пророчества не более чем суеверная чепуха, которой здравомыслящие люди давно уже не придают значения, – огрызнулся Сиа. – Послушай, король Лью, неужели ты веришь в богов, которых никто и никогда не видел…

– Протестую, это богохульство! – вскричал человек с копьем – его широкий наконечник с серебряными вставками был выгравирован в виде облачка.

– Честно говоря, Мэх, у меня нет определенного мнения о богах, – продолжал Сиа. – Но зато я знаю наверняка: убийство мирного крестьянина, по несчастью оказавшегося поблизости, не одобрит ни один из богов… если он только существует.

– Вообще-то, я пастух, – подал голос Кэшел. – И если уж речь зашла об убийстве, то не грех узнать бы об этом и мое мнение.

С этими словами юноша неуловимо поменял позу: теперь он выставил посох на уровне груди. Кэшелу было не привыкать к тому, что люди воспринимают его как кусок окорока, не способный мыслить или говорить. Другое дело – согласен ли он с такой позицией…

– Эй, а Сиа-то дело говорит! – воскликнул еще один воин. – Этот человек не похож на Великана, сегодняшний день не совпадает с предсказанным и вообще… негоже набрасываться с угрозами на первого гостя, который появился в Тиане за долгие-долгие годы. Нам следует принять его с почестями!

Король Лью со вздохом приподнял свой шлем, волосы у него оказались совершенно белые и тонкие, как у ребенка.

– Мы не можем отвергать пророчество, – опечаленным голосом произнес он, – но ты прав, Пенг: этот Кэшел наш гость, и мы должны его принять, как подобает.

И он торжественно протянул руку Кэшелу, тот не мог отделаться от впечатления, что пожимает руку подростку.

– Я король Лью, – представился «подросток», – а эти люди – рыцари Тиана. Сегодня у нас – как обычно в канун пророчества – большой пир. Приглашаем вас присоединиться к нашему празднику.

Кэшел снова откашлялся, горло у него пересохло и голос звучал как… ну, слава Пастырю, хоть вообще как-то звучал. Юноша чувствовал дрожь во всех мускулах – подсознательно он уже подготовился к драке.

– Почту за честь сесть с вами за стол, сир, – ответил он. – А особенно я был бы благодарен за глоток воды, прямо сейчас.

– Воды? – весело вскричал Сиа, он скинул шлем с головы, и остальные последовали его примеру. – Никакой воды! Только самые лучшие вина для нашего странствующего пастуха!

Кэшел обратил внимание на острые черты лица и умные глаза этого человека. Он приметил также, что в ходе спора Сиа стремился не столько помочь ему, чужестранцу, сколько утвердить собственное превосходство над единоплеменниками. Подобные люди уже встречались ему и прежде.

Вся процессия двинулась обратно к городу, Кэшел шел в самой гуще – рядом с королем Лью. Он невольно отметил необычайную тонкость лестницы – не толще лезвия ножа, и тем не менее, материал не пружинил под ногами, а оставался твердым, как камень.

– Не нравится мне все же, что мы пускаем его в город, – ворчал мужчина с копьем, шагавший прямо перед Кэшелом. – Ведь пророчество сделано еще тысячу лет назад. Может, тогда великаны выглядели именно так?

– Слава храбрецу Мэху! – насмешливо воскликнул откуда-то сзади Сиа. – Защитнику Тиана от пастухов!

Кэшел молча слушал препирательства. По правде сказать, этот Сиа нравился ему не больше Мэха с его подозрениями. С другой стороны, он ведь являлся здесь чужестранцем, а чужаков остерегались повсюду. Если не считать, конечно, больших городов, где все были незнакомы друг с другом. И все не доверяли друг другу.

– Мне никогда раньше не доводилось видеть города, висящего в воздухе. – Юноша завел беседу с королем главным образом для того, чтобы положить конец перебранке воинов. – Как это вам удается?

– О Тиан – благословенное место, дар Богов, – серьезно ответил Лью. – Это единственное место, которое можно назвать настоящим раем, создано Небом и Землей для их любимых детей. Первый Священник Города, Лан Ти, воздвиг алтарь Земле и Небу. А наш Тиан возник из дыма от его священного огня.

– И тот же самый Лан Ти предсказал, что через тысячу лет появится Великан, который разрушит Тиан, – пробурчал Пенья, окинув юношу подчеркнуто неприязненным взглядом. – А мы ведем этого Кэшела в город!

– Нам следует разрушить лестницу, – послышался голос из хвоста процессии. – И тогда пусть Великан делает внизу что хочет. Мы вполне можем обойтись и без пшеницы при том изобилии, которое царит в наших садах!

– Наша обязанность как рыцарей Тиана… – прервал его король Лью. Затем продолжал, возвысив голос: – Наша обязанность и честь, Лью, в том, чтобы защищать лестницу – нашими мечами и нашими жизнями. Вот если мы когда-нибудь погибнем, тогда жители города смогут разрушить лестницу и укрыться в городе.

Кэшел задумался над словами короля. Принимая во внимание мрачное пророчество, здравый смысл подсказывал Лью прямо сейчас, не откладывая, разрушить лестницу. Но это означало бы, что все горожане никогда не смогут покинуть своего убежища. Юноша вздохнул. Если бы Шарина тогда не уехала с послами короля Валенса, то он, Кэшел, и не помышлял бы о расставании с родной Баркой. А ведь висячий город ничуть не меньше их деревни.

Лестница впереди делала изящный изгиб и приближалась к городским воротам. Кэшел, которому долгая прогулка помогла изгнать дрожь из мускулов, заметил, что ворота и башни по обе стороны от них выстроены из камня, а не из того блестящего материала. Причем каждый камень имел в центре искусно вырезанный цветочный узор, а по краям – зазубренный бордюр.

На стенах города собралось множество народа: они весело переговаривались и смеялись, женщины махали прозрачными шарфами. Тианцы отличались миндалевидными глазами, волосы у них разнились от темно-медового цвета до черного, как ночь.

Одна из красоток бросила Кэшелу венок из плюща и роз, юноша машинально поймал его в воздухе. И тут же обратил внимание на ревнивый взгляд Мэха.

Под радостные крики король с рыцарями вошли в город, и тут же ворота захлопнулись у них за спиной. Мало того: сверху, из арки опустилась снабженная зубцами решетка. Механизм был настолько отлаженным, что ухо Кэшела не уловило ни скрипа, ни скрежета. И этим воротам тысяча лет?

В толпе изящных, томных горожан в светлых шелках выделялась совсем иная раса: эти люди были пониже ростом и более коренастые. Но еще больше их отличали темные одежды и смуглый цвет лица. Когда Кэшел глядел на них, ни один из них не отвечал прямым взглядом, обычно они опускали глаза или смотрели в сторону.

Группа рыцарей продолжала свое шествие по широкой улице меж зданий с выступающими верхними этажами. Все они были построены из того же твердого рыжеватого песчаника. Юноше Тиан напомнил пчелиный улей: одно здание, разделенное на множество секций, обнесенное одной городской стеной.

– Сир? – спросил Кэшел. – Я вижу людей в шелках… – Будучи достойным братом Илны, юноша умел, как немногие, различать ткани – даже на расстоянии, – … и других: в темных холщовых одеждах. В чем разница между ними?

– Люди в холщовых одеждах? – переспросил Лью. – А, я понимаю вас. Это просто слуги. Они берут на себя работу, которую мы, горожане, не можем выполнять – ну, там уборка, приготовление пищи и всякое такое.

– Ага, – Кэшел одобрительно кивнул, уж это он отлично понимал. И все-таки, куда ни пойди, везде одно и то же!

Горожане спускались с балконов и стен, чтобы поприветствовать короля и его свиту. Слуги уступали им дорогу, с улыбкой отходя в сторону и кланяясь своим изящным хозяевам, которые их почти не замечали.

Легкая улыбка тронула губы Кэшела. С ним аристократы Тиана обращались по-другому – оттого что он оказался одним из немногих чужестранцев в их городе… ну и еще, наверное, из-за его высокого роста.

Процессия приближалась к входу в здание, обрамленное колоннами. Его крыльцо было затейливо украшено все тем же цветочным орнаментом, покрывавшим камни.

К Кэшелу приблизилась женщина – будто повеял ветерок с запахом лаванды – и взяла его за руку. Отняла у него венок и, поднявшись на цыпочки, водрузила его на голову парню.

– Глупенький, – промолвила она нежным голосом. – Я подарила тебе венок не затем, чтоб ты носил его в руках. Меня зовут Лия.

– Видите ли, – кашлянул юноша, – Мне не приходилось раньше иметь дело с цветами. Позвольте представиться, я… э-э… Кэшел ор-Кенсет.

– А ведь я сама их вырастила, – с улыбкой сказала Лия. – Ты будешь сидеть за столом рядом со мной, дорогой Кэшел. Не правда ли?

Мэх обернулся и уставился на них злыми глазами. В ответ Лия хихикнула и показала ему язык. Мужчина вспыхнул как маков цвет и споткнулся на лестнице. Он выронил свое копье, что вызвало насмешки среди его товарищей.

– Эй, Мэх! – раздались крики. – Смотри под ноги! А то еще ненароком убьешь кого-нибудь!

Вот уж чего ему хотелось в этот момент больше всего, наверное. И когда он поднимал свое копье, Кэшел даже подумал, что без кровопролития не обойдется. Вместо того Мэх оттолкнул смеющихся рыцарей и прошел в украшенные тройной аркой двери.

– Я… э-э… – в замешательстве пробормотал юноша. Он многое сейчас бы дал, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте. Ему было жаль Мэха… Но обида на то, что тианец с самого начала воспринял его в штыки, все же осталась.

Невесело усмехаясь своим думам, Кэшел бок о бок с королем Лью вошел в куполообразный вестибюль здания. Тут же к ним подскочили слуги – по несколько человек к каждому рыцарю – и принялись освобождать их от военных доспехов. Те покорно стояли, как лошади на конюшне. Доспехи, изготовленные из металлических пластин и скрепленные между собой легкими цепями, позванивали, как колокольчики на ветру.

Пара слуг приблизилась с обеих сторон к Кэшелу, и Лия посторонилась. Вначале юноша думал, что его просто хотят поприветствовать, но когда маленький человечек потянулся к его посоху, юноша взревел, как раненый бык:

– Нет!

Все на мгновение замерли. Собственно, это происходило всякий раз, как Кэшел повышал голос, особенно внутри помещения.

– Мы чем-то обидели вас, Кэшел? – вежливо спросил король. – Если так, приношу глубочайшие извинения от имени Тиана. Мои слуги рассматривали ваш посох, как обычную вещь… но если он является религиозным атрибутом, с которым вы не расстаетесь даже во время приема пищи?..

Юноша покраснел от собственной невоспитанности, но тем не менее твердо отвечал:

– Никакой религии, сир. Но если вы не возражаете, я бы хотел оставить посох возле себя. Понимаете, он дорог мне как напоминание о доме.

– О как мило! – воскликнула Лия. – Вы такой чуткий, дорогой Кэшел.

Это смелое утверждение, сам по себе, повергло юношу в замешательство. А когда красавица Лия потянулась, чтобы поцеловать его в щечку, Кэшел и вовсе готов был провалиться сквозь землю.

С антресолей вестибюля грянул хор из труб и рожков. Внутренние двери распахнулись, и король проследовал в пиршественный зал. За ним шел Кэшел, которого вела под руку Лия.

По обе стороны просторного зала располагались колонны, поддерживавшие арочные перекрытия. Меж ними открывался длинный, накрытый всяческими яствами стол. Король Лью прошествовал к середине стола и уселся рядом с красивой женщиной примерно его возраста. Лия подвела Кэшела к месту по правую руку от короля.

Юноша замялся, но король приветственно кивнул и даже похлопал рукой по спинке стула, который предупредительный слуга выдвинул для Кэшела. Держать посох на коленях за столом показалось юноше не очень удобно, поэтому он прислонил его к спинке стула и только потом уселся на предложенное место.

Лия опустилась рядом с Кэшелом. Это не слишком удивило его, но юноша тяжко вздохнул, припомнив Шарину. Как ему хотелось бы, чтобы его любимая оказалась сейчас рядом. Ну, или Гаррик… или хотя бы кто-то, кто мог бы подсказать ему, как вести себя в такой обстановке.

Рыцари входили в зал, причем, как Кэшел обратил внимание, отнюдь не в том порядке, как их разоблачали. Очевидно, на этот счет существовал строгий этикет. На входе к мужчинам присоединялись дамы. Пары усаживались за высоким столом, попеременно то справа, то слева от короля.

Кэшел ухмыльнулся.

– Кэшел, дорогой? – произнесла Лия, прикоснувшись к мочке его уха. – Почему вы улыбаетесь? Что-то обрадовало вас?

– Просто это напомнило мне, – честно ответил юноша, – как стадо коров заходит на вечернюю дойку. Все строго по порядку, если кто-то лезет вперед, остальные очень недовольны.

– Забавно! – ненатурально рассмеялась Лия. – Стадо, говорите?

Кэшелу пришло в голову, что девушка не слышала этого слова раньше. Интересно, она хоть овцу-то видела? Он не видел здесь ни клочка шерсти – или кожи, если на то уж пошло.

Слуги поставили перед каждым фарфоровые кубки, такие тонкие, что сквозь них просвечивало пламя свечи. Кэшел сразу же потянулся к своему: отчасти оттого, что хотел пить, но еще и желая избежать ненужных объяснений со своей дамой. Вино ярко-красного цвета напоминало чистый гранатовый сок, но пощипывало губы и язык.

Постепенно зал заполнился придворными – рыцарями и прекрасными, грациозными женщинами. Они сидели за столом, а вокруг сновали незаметные слуги: проворные, молчаливые, моментально растворявшиеся на фоне бархатных стенных панелей, когда оказывались не нужны. Появились фарфоровые блюда: некоторые белые, но большей частью – нежных оттенков всех цветов радуги. Темноволосые маленькие человечки подносили их и так же молча уносили, уже опустошенные.

Обычно Кэшел за едой обходился ножом и руками, но Рейзе в своей гостинице приучил гостей пользоваться ложками, а на пирах в Вэллисе юноша познакомился с вилками. Однако при дворе короля Лью предпочитали маленькие кинжальчики. Вся еда подавалась мелко нарубленная. Слуги расхаживали с небольшими тюбиками приправ. Они держали их заткнутыми большими пальцами и по желанию гостей подсыпали и подливали на тарелки.

Какое-то время Кэшел не ел, а наблюдал за Лией, желая перенять манеры. Это оказалось ошибкой: любвеобильная дама тут же бросилась кормить парня, будто он был несмышленым младенцем. Юноша покраснел до корней волос, но возражать не решился, боясь только ухудшить положение.

– Скажите, Кэшел, вас привело в Тиан древнее пророчество? – вопрошала Лия, выискивая на тарелке очередной лакомый кусочек.

Поспешно – чтобы опередить услужливую даму – юноша наколол какую-то снедь на кинжальчик и запихал в рот. Старательно пережевывая пищу – кажется, это была смесь грибов и шпината, запеченная в тесте, – он пробубнил:

– Вы имеете в виду великана, пришедшего разрушить Тиан? Нет, госпожа, я никогда даже не слышал о вашем городе.

Он снова погрузился в воспоминания и озадаченно нахмурился, поскольку все, что касалось прошлого, оказалось затянуто какой-то дымкой.

– Честно говоря, я не помню, куда шел… кроме того, что мне надо встретиться с Шариной. Где-то…

– Ну, так или иначе, я рада вашему появлению, – прощебетала Лия. Затем хихикнула. – А может, вы пришли повидать меня?

Посерьезнев, она бросила на него взгляд искоса и громко добавила:

– Я, во всяком случае, считаю все эти разговоры просто глупыми суевериями, и все. Но мне бы очень хотелось, чтобы глубокоуважаемый Лью разрушил лестницу.

– У вас будет для этого время, прекрасная Лия, если я со своими рыцарями потерплю поражение, – склонившись вперед, вмешался в беседу король. – Надеюсь, мы – благодаря мужеству и умению – сумеем защитить город. Даже ценой собственных жизней.

– О, я не желаю слышать ничего подобного! – произнесла королева, чьего имени Кэшел не разобрал. – Меня в дрожь бросает при мысли о завтрашнем сражении с монстром.

– Я уже говорил вам, дорогая, – вступил в разговор мужчина, сидевший по другую сторону от королевы. Он выглядел точной копией Сиа, только постарше и погрузнее. И голос у него, в соответствии с комплекцией, был более звучный и елейный. – Я и мои предшественники на посту Священника Города верим, что так называемое пророчество Лана Ти не более чем аллегорическое утверждение, направленное на сохранение священных основ нашего государства. «Тысяча лет» – это фигура речи, которую буквально надо понимать как «через очень долгий срок» или даже «никогда».

– Ах, Шэн, ваш здравый смысл всегда действует на меня успокаивающе, – вздохнула королева. – Но тем не менее я не могу не волноваться о моем Лью. Увы, мы, женщины, лишены вашей силы.

Кэшел представил, как кто-нибудь взял бы на себя смелость заявить подобное Илне и аж поперхнулся. Уж кто-кто, а его сестра проявляла больше холодной решимости, чем, скажем, ласка или другой какой хищник. В то же время, если только он правильно понял королеву, эта женщина так и не научилась твердости в решениях.

– Когда заявится Великан, – прокричал с другого конца стола Мэх (именно прокричал, дабы ненавистный Кэшел не смог пропустить его заявление), – мы встретим его во всеоружии. Сам по себе большой рост не значит ничего по сравнению с храбростью и истинным благородством рыцаря Тиана!

Кэшел наколол на столовый кинжал нечто, с виду напоминавшее нераскрывшуюся белую гвоздику. Это оказалась репа, обильно посыпанная специями. Справившись с удивлением и тщательно прожевав кусочек, юноша решил, что, пожалуй, ему понравилось. Во всяком случае эти манипуляции позволили ему проигнорировать и хвастовство Мэха, и колкости, которыми обменивался Сиа с другим рыцарем.

– Скажите, Кэшел, вы счастливы сейчас? – спросила Лия, так близко придвинувшись к уху юноши, насколько позволял ее малый рост.

– Конечно, – ответил юноша и так сильно подул на очередной кусок пищи, что ненароком выплеснул вино из своего кубка. Слуги тотчас же наполнили его заново.

Вообще-то, Кэшел не слишком любил вино, но это было таким восхитительно освежающим! К тому же не оставляло неприятного осадка во рту, что прежде отталкивало его в винах. Юноша находил здешнюю еду великолепной, единственное, что огорчало, – так это мизерные кусочки, на которые она нарезалась. Но вино… вино почти убедило Кэшела, что Тиан действительно являлся райским местом.

– Я так рада, – прошептала Лия, снова наклоняясь к парню. Затем, уже другим тоном, спросила: – Кэшел, а вы верите в это пророчество?

Юноша нахмурился – он честно обдумал вопрос дамы. Прежде чем ответить, снова приложился к своему кубку:

– По правде говоря, не знаю. Я ведь только сегодня об этом услышал. Прежде я ничего не знал про Тиан.

– Но что вы об этом думаете? – настаивала Лия. Она стала внезапно серьезной. – Вы многое видели, вам довелось пожить в мире, отличном от нашего. Так что вы думаете, Кэшел ор-Кенсет?

Обернувшись, чтоб посмотреть на собеседницу, юноша пролил вино на руку. Лия была прелестна, как цветок орхидеи… Но, глядя на нее, Кэшел ощущал лишь безнадежное одиночество.

– Леди Лия, – сказал он, – мне ничего неизвестно о великанах. И я не имею привычки размышлять о вещах, которые от меня не зависят. Простите, но это все, что я могу вам сказать.

Кэшел допил свое вино, глядя в глаза девушки.

– Завтра мы все узнаем правду, – заключил он. – И все наши сегодняшние разговоры – что бы ни говорили мы с вами или священник – не изменят ее ни на йоту.

Лия вдруг вздрогнула, рука ее отдернулась от Кэшеловой – будто сама по себе, против воли хозяйки.

Остаток вечера Кэшел помнил смутно. Вино Тиана – несмотря на свежий и тонкий вкус – оказалось намного крепче обычного горького пива. В какой-то момент, уже среди ночи, юношу обожгло тревогой: ему показалось, что десятки маленьких рук несут его куда-то по коридору. Это чувство вернулось еще позже, когда он обнаружил себя лежащим под роскошным балдахином на непривычно мягкой постели.

Но это были отдельные озарения. Большую же часть времени Кэшел спал… Мертвым сном.

В тот момент, когда чары Эвиса сковали ее по рукам и ногам, Илна услышала, как совсем близко, за стеной сокровищницы, закричала Мерота. Тут же, заглушая крик девочки, раздался взрыв уже знакомого безумного смеха. И это сжало ужасом сердце Илны еще сильнее, чем красноватое магическое свечение – ее тело.

Какое-то мгновение девушка еще могла двигаться. Но вместо того, чтобы броситься на хихикающего колдуна – абсолютно бесполезное действие, ведь его чертов костяной шарик сокрушит ее прежде, чем она успеет сделать второй шаг! – нет, вместо этого Илна развернулась к бледной стене с почти неразличимыми дверями. Медленно – ей показалось, что не быстрее, чем тает снег под солнцем, – девушка вытянула указательный палец.

Но Эвис угадал ее намерение. Хихиканье оборвалось, и раздался крик:

– Нет, ты…

Но Илна уже прикоснулась к едва заметному пятнышку на стене. Дверь беззвучно отворилась.

– … не должна… – Голос Эвиса сорвался на душераздирающий визг.

Отшвырнув девушку в сторону, в комнату ворвался худой, как скелет, человек. Вернее, бывший человек… Сейчас это было существо семи футов росту, на шее у него болтался золотой медальон в виде солнечного диска с лучами.

И оно смердело. Корка мерзкой грязи покрывала все его тело. Илна подумала: ни одно животное не довело бы себя до подобного состояния, если только оно не было безнадежно, смертельно больным.

Инстинктивно Эвис махнул рукой, и костяная бусина изменила свой узор. Илна почувствовала, как исчез наведенный на нее паралич. Теперь кокон розового свечения устремился к Верзиле. Еще один взрыв хохота – казалось, смеялись все демоны ада, – и существо метнулось через комнату, прорывая и волоча за собой оказавшиеся недостаточными магические путы. Так могучий кабан ломится сквозь чащу, не замечая тянущейся за ним паутины. Верзила вцепился в колдуна своими похожими на клешни рака руками и принялся жевать его лицо.

– Илна! – раздался крик Мероты. Илна подхватила с полу петлю, которую выронила, когда ее сковало магическое заклятие, и бросилась навстречу девочке. Та как раз показалась в дверном проеме с явным намерением вбежать в комнату.

– Нет, дитя мое! – едва не сбив с ног девочку, Илна схватила ее и увлекла обратно в коридор. Остальные порталы по периметру сокровищницы тоже отворились, и внутрь устремилась целая толпа мужчин, вооруженных мечами и копьями.

Девушка повернулась закрыть дверь и увидела, как дюжина охранников со всех сторон рубили и кололи Верзилу. Тот продолжал дико хохотать, изо рта у него вылетали осколки костей и ошметки мозгов.

Дверь захлопнулась, но смех не стих, просто стал тише. Илна крепко прижала к себе девочку. Затем, не выпуская ее руки, бросилась вниз по темному коридору. По обе стороны – сколько глаз хватало – тянулись голые каменные стены.

– Илна, я так испугалась! – всхлипывала девочка.

– Еще бы не испугалась, – едва смогла выдохнуть Илна. – С мозгами-то у тебя все в порядке! Скажу по секрету: я тоже испугалась.

Она действительно боялась, но не за себя. Ее приводила в ужас мысль, что она навсегда потеряла Мероту. Этого девушка не сказала – просто не могла сказать вслух. У девочки даже мысль не должна была возникнуть, что Илна ее не спасет.

– Кто-то идет, – воскликнула вдруг Мерота, прижимаясь к старшей подруге. Та замерла, настороженно вслушиваясь.

Да нет… она различала лишь собственные шаги, эхом разносящиеся по коридору. И биение крови в ушах…

– Ага, да это, никак, вы, Илна-дорогуша? – раздался из темноты голос Чалкуса. – И, слава Госпоже, девочка с вами. Простите, что так припозднился, но я искал более подходящий для вас проход – не ту кошмарную дорогу, по которой сам спускался.

– Ой, Чалкус! – взвизгнула девочка. – Как я рада, что ты здесь!

– Присоединяюсь, – сказала Илна. – От души надеюсь, что вы лучше меня представляете себе это «здесь»… а также нашли выход отсюда. Нам нужно как можно скорее покинуть Эвиса и его гостя, а та дорога, которой я пришла…

– Пойдем тогда по моему маршруту, – решил Чалкус. Девушка не видела его в темноте, но хорошо представляла его насмешливую улыбку и жесткий блеск в глазах. – Если хотите, я могу взяться за ваш пояс и вести…

– В этом нет необходимости, – отрезала Илна. Мысль, что ее будут вести на поводу, как неразумную овцу, претила ей. К тому же может возникнуть ситуация, когда моряку понадобятся обе руки. – Мы просто будем держаться поближе к вам.

И они – в полной темноте – пошли по коридору. Чалкус использовал свои ножны, как слепец трость. Он шел, выстукивая дорогу по стенке слева от себя. Время от времени железо ударялось об железо, высекая искры.

– А как ты нашел нас, Чалкус? – спросила девочка. – Я боялась, что больше никогда уже не увижу вас.

– О, это очень интересно, моя милая, – принялся рассказывать моряк. – Я отыскал отверстие в скале, за ним обнаружился туннель, который привел меня на галерею. Когда я посмотрел с нее, то увидел под собой огромную гавань. Знаешь, больше я в жизни не видал. И все это вырублено прямо в скале, можешь себе представить? Проход, через который они втащили наши корабли, запирали тяжеленные ворота. Думаю, целая армия не смогла бы их выломать. Но, по счастью, там в скале были вентиляционные отверстия… как раз через одно из них я и проник.

– А я… – прошептала девочка. – Я плохо все помню. Вокруг было темно… и ужасно воняло. Затем распахнулась дверь, и я увидела Илну. А вскорости и ты появился, Чалкус. Госпожа не оставила меня своей милостью!

– Затем мне посчастливилось найти еще один выход с галереи, ближе к земле, – продолжал запевала, – он и привел меня к вам. Я не устаю благодарить за это Госпожу, покровительницу мореходов. Ну и, конечно, Пастыря, который приглядывает за малыми мира сего…

Чалкус обращался в основном к Илне: девочка, очевидно, все еще переживала собственное чудесное спасение и навряд ли могла адекватно воспринимать чьи-то слова. Хотя сама Илна подозревала, что обычные человеческие голоса должны были успокаивать Мероту после того ужасного смеха, который звучал в ее ушах.

– Ну, – уверенный голосом сказала девушка, – если Великие Боги таки снизошли к нуждам простых людей, то это большой прогресс. У нас дома, в Барке, мы такого не видели. Но факт остается фактом: в сокровищнице, где оказались мы с Меротой, было много дверей. И вы безошибочно выбрали те, что нужно.

Где-то впереди забрезжил слабый свет. Вначале Илне показалось, что это ей кажется. И лишь маячивший впереди силуэт Чалкуса убедил девушку в правдивости ощущений. Не то чтобы Илна боялась темноты. Но они уже достаточно хорошо изучили это место – этот Йоль, – чтоб убедиться: враг может появиться неожиданно с любой стороны. Конечно, наличие света не убережет их от нападения, но окажет существенную помощь.

– Пришли, – сказал Чалкус, засовывая ножны обратно за пояс. – Вот вам и гавань. Пожалуй, шуметь особо не стоит, но когда я проходил здесь в первый раз, мне не встретилось ни души.

Все трое вышли на балкон шириной восемь футов, являвшийся частью огромной пещеры. Слабый свет проникал сквозь отверстия в ее своде. После полной темноты, которая царила в туннеле, им показалось здесь светло, как в солнечный полдень.

Балкон не имел ограждений, и Мерота в ужасе прижалась к задней стене. Илна решила ни в коем случае не поддаваться страху (а, как известно, эта болезнь заразнее крупа), она подошла к краю и бросила взгляд вниз.

От такой высоты у нее чуть не закружилась голова. Дюжина кораблей, стоявших каждый в своей каменной нише, показались ей совсем крошечными.

– Как могли мы оказаться на такой высоте? – удивилась девушка. – Я ведь все время спускалась, чтобы дойти до сокровищницы.

– Да? – недоверчиво поднял брови Чалкус. – Ну а как же иначе? Вода не заливалась бы в туннель, по которому я шел, а также в вентиляционные отверстия или в тот переход, где я встретил вас.

Тишина в пещере оживлялась лишь плеском волн о причал, которые, возможно, будут накатываться еще тысячу лет.

– Ясно, – кивнула Илна. – Давайте спустимся к кораблям, поищем хоть какие-то следы команды.

И тут она припомнила винтовую лестницу, по которой она спускалась в поисках Мероты. Ей следовало догадаться раньше. «Окна», сквозь которые она наблюдала сцены чужой жизни, явно не являлись частью их реальности.

– Здесь лестница, ведущая вниз, – сообщил Чалкус. – И с другой стороны балкона такая же. – Он обернулся к Мероте: – Возьмите мою левую руку, Ваша Светлость. Нам лучше держаться друг за друга, чтобы не поскользнуться на ступеньках, правда же? И вам, наверное, лучше не смотреть вниз. Отвернитесь к стенке.

Дополнительно инструктировать Илну не понадобилась: кивнув, она заняла ту же позицию. В руке девушка по-прежнему держала аркан, хотя вроде бы непосредственного повода для беспокойства не было. У Илны вырвался резкий смешок, и запевала удивленно вскинул на нее глаза.

– Госпожа?

– Я просто подумала: сейчас мы настолько в безопасности, насколько это вообще возможно в Йоле, – пояснила девушка. – То есть в любую минуту можем подвергнуться нападению.

Чалкус рассмеялся с пониманием, в следующий момент к нему присоединилась Мерота. «Боюсь, с нами бедная девочка усвоила весьма специфическое чувство юмора», – подумала Илна. Если она продемонстрирует его где-нибудь на балу в Эрдине, придворные посмотрят на нее как на двуглавого монстра.

Эта вымышленная ситуация настолько позабавила девушку, что мгновение спустя она тоже смеялась.

Лестница была вырублена прямо в скале, что существенно уменьшало ширину галереи. Сами ступеньки тоже оказались не слишком удобными: узкие и крутые, они скорее напоминали лестницу на сеновал.

– Кстати, госпожа, вы обратили внимание: на поверхности утеса налипли ракушки и рачки? – раздался голос Чалкуса.

Илна не обернулась, все ее внимание занимала очередная ступенька.

– Рачки? – переспросила она. – Нет, а что здесь такого? Вы же сами говорили: месяц назад остров находился под водой.

– Да, но на какой глубине! Там должно было быть не меньше тысячи фатомов, – пояснил моряк. – А рачки обычно прилепляются по линии прилива, если, конечно, они не самоубийцы, решившие заморить себя голодом. Сдается мне, что этот остров не мог подниматься на такую высоту, понимаете? Гавань-то находилась под водой.

– Но кто же тогда построил ее? – спросила Илна. – Ей ведь уже сто лет в обед.

Пожалуй, могущественные маги могли бы, изрядно потрудившись, поднять такую скалу при помощи своих чар. Но дело в том, что девушка видела на стенах следы обычных строительных инструментов. Да и засохший хлам обсыпался повсюду, где ни прикоснись. Это место явно относилось к числу рукотворных.

Вот только человеческих ли рук это дело?

– Да, загадка, не правда ли? – вздохнул Чалкус. – Думается, мы еще поломаем над ней голову… после того как выберемся отсюда. Как вы думаете?

– Отвечу, когда выберусь, – отрезала Илна. Манера поведения ее спутника очень часто раздражала ее, но положа руку на сердце, приходилось признать: это большое благо, что он оказался с ними. По крайней мере, с ним Мероте гораздо спокойнее.

Девушка наконец достигла конца лестницы и сейчас ждала, когда спустятся ее товарищи. Вода здесь имела какой-то особо застарелый запах, ничего подобного она не ощущала ни в одном порту. Даже на берегу при отливе…

– Смотрите-ка, а я и не заметил этого сверху, – удивился Чалкус, указывая на расположенный поблизости каменный слип. – Глубина-то здесь всего один фантом, видите?

– И что?

– Сейчас стоит отлив, – объяснил моряк, – ну или около того. Ворота в скале – это не иначе как шлюзовые ворота. В противном случае здесь будет сухо, как в глотке гребца.

Махнув в сторону кораблей своим кривым мечом, он предложил:

– Давайте осмотрим их. Вдруг нам повезет обнаружить шлюпку на борту одного из «торговцев». По мне, так лучше поскорее покинуть этот остров.

– Этот остров называется Йоль, – машинально поправила его Илна. – Так назвал его Эвис.

И, подумав, добавила:

– Впрочем, это дела не меняет. Яполностью с вами согласна.

В гавани были оборудованы как слипы для парусных судов, так и наклонные пандусы для гребных трирем. Причем в огромном количестве.

В настоящий момент здесь находились два их злополучных корабля и целая куча торговых судов, которые обычно ходили под парусами, а в трюмах вместо гребцов размещали необходимые грузы.

Все корабли располагались неподалеку от входа в гавань. Им пришлось какое-то время шагать вдоль изогнутого причала, чтобы добраться до этого места. Илна и ее спутники по достоинству оценили масштабы подземной гавани.

– Я чувствую себя здесь такой маленькой, – призналась Мерота.

– А мы и есть маленькие люди в огромном мире, дитя мое, – заметил моряк. – Здесь все очень похоже на настоящий морской порт, просто звук прибоя заменяет плеск волн о стены пещеры.

Чалкус погладил девочку по голове: увы, благодаря соленому ветру и песку от ее некогда роскошного чепца немного осталось.

– Мы маленькие, зато держимся вместе, – продолжал он. – И к тому же имеем какой никакой мореходный опыт, не правда ли, госпожа?

– Да, Чалкус, ты прав, – кивнула Мерота, – просто я иногда забываю об этом.

Илна вполуха прислушивалась к их разговору, она ощущала смутную тревогу. Глаза девушки пытались разыскать… а что, она и сама не знала. Наверное, чувство незащищенности вполне естественно: в конце концов, они торчат на фоне открытой береговой линии, без всякого укрытия. Но Илна подсознательно искала не столько опасности, сколько признаки складывающегося узора.

Поймав себя на этой мысли, девушка усмехнулась. Ну да, опасности не надо искать, они и сами появляются.

По периметру пещеры имелось с полдюжины входов в туннели. Некоторые располагались на уровне воды, другие находились значительно выше, к ним вели ступеньки. На противоположной стороне гавани Илна разглядела еще одну лестницу на балкон.

– В выходах недостатка нет, и то хорошо, – радостно заметил моряк.

Или входах, подумала про себя Илна. Возможно, у Чалкуса мелькнула такая же мысль, но озвучивать ее он не стал, чтоб не пугать девочку.

– А мы хотим взять какой-нибудь корабль, да? – спросила Мерота.

Илна улыбнулась: девочка в который раз доказывала свою природную смекалку.

– Да, дорогая, – подтвердила девушка. – Но для этого нам придется дождаться прилива и выяснить, как открываются ворота к морю. Пока же не грех присмотреть себе пути для отхода. Чтобы в случае чего юркнуть туда, как мышка в буфетную.

Моряк улыбнулся обеим женщинам.

Вода, веками сочившаяся по стенам, проложила блестящие дорожки в камне. Даже самые твердые скалы, со временем дают трещины.

Некоторые вертикальные расселины выглядели довольно глубокими. Когда они проходили мимо, из одной такой расселины повеяло сухим теплом. Илна замерла, предостерегающе подняв руку. С правой стороны трещина была несколько выше, чем с левой. Открывался узкий треугольный лаз, в который, пожалуй, мог протиснуться человек.

– Что-то интересное? – спросил Чалкус, пытаясь шутливостью прикрыть напряжение в голосе.

– Нечто созданное помимо творцов этой гавани, – ответила Илна. – И поскольку здешние волшебники – хозяева гавани – не хотят быть нашими друзьями… думаю, да: моя находка представляет интерес. Но давайте посмотрим дальше.

Она отошла в сторону от щели и снова погрузилась в сырую, промозглую атмосферу пещеры. Девушка непроизвольно содрогнулась и поморщилась, недовольная своей реакцией.

Наконец они дошли до кораблей. Большинство из них представляло собой среднего размера суда непонятного назначения. Снасти и паруса в беспорядке валялись на палубе, так что, глядя с высоты балкона, и впрямь можно было заподозрить скрытую под ними шлюпку. Теперь же, при ближайшем рассмотрении, стало ясно, что мечты Чалкуса напрасны.

– Давайте-ка проверим эту красавицу, – нарочито беззаботным тоном предложил он, направляясь к прогулочной яхте. – Не удивлюсь, если ее хозяин-богатей припас кое-что интересное для нас.

Пришвартованные корабли стояли в ряд, по два у каждого слипа. Как правило, между их бортами оставалось расстояние не меньше шести футов. Чалкус, вместо того чтобы переходить по каменной набережной, предпочитал перепрыгивать с судна на судно.

Причем это не являлось юношеской рисовкой – наверняка запевала даже не задумывался, как выглядит со стороны. Меч он не выпускал из рук: похоже, моряка гораздо больше волновала предполагаемая угроза на борту, чем потенциальная возможность поскользнуться и свалиться за борт.

– Чалкус, там есть хоть какие-то следы людей? – крикнула Илна. Она обратила внимание, что держит руку на плече девочки. Конечно, в основном она делала это для успокоения Мероты, но ей и самой не меньше требовалось ощущать живого человека поблизости.

– Большей частью лужи крови, – откликнулся моряк после обследования палубы. На какое-то время он скрылся из виду – очевидно, пустился к переднему иллюминатору, затем снова выскочил на палубу.

– Зато я нашел еду, – сообщил он, направляясь к своим спутницам. – Похоже, там были еще винные кувшины, которые предпочитали вскрывать при помощи молотка, повсюду валяются черепки. От самих кувшинов и следа не осталось, видать, их опустошили и выбросили за борт. В общем, все, как на «Ужасе» и «Разрушителе»…

Чалкус ловко спрыгнул на каменный причал.

– Вода, к сожалению, осталась лишь на донышке бочек и в таком состоянии, что ее, скорее, надо есть, а не пить, – продолжал он свой отчет. – Но она поможет продержаться, пока мы не доберемся до острова со свежей водой. И вот еще что… думаю, я смогу сам управлять шхуной, когда мы выберемся из пещеры.

И он в ожидании посмотрел на женщин.

– Пожалуйста, – умоляюще сжала руки Мерота. – Я так хочу уехать отсюда. Если это возможно.

Несколько мгновений Илна стояла молча, оценивая их шансы: выбирать приходилось между плохим и худшим. Хотя надо еще разобраться, что есть что…

– Да, – решила она в конце концов. – Если мы сможем обойтись без команды, то я первая вздохну с облегчением. А механизм открытия дверей должен быть… у входа, собиралась она договорить, но в этот момент Мерота прервала ее.

– Кто-то приближается! – воскликнула девочка и ткнула пальцем в ближайший туннель.

«Что она может расслышать в этом бедламе? » – удивилась Илна, но на всякий случай быстрым движением изготовила свою петлю. Чалкус тоже переменил позу: теперь он держал меч повыше, на уровне груди. И зловеще улыбался.

Из туннеля показался матрос с абордажной саблей. Девушка узнала его в лицо, хотя имени вспомнить не могла. За спиной матроса толпились его товарищи.

– Далтро! – с заметным облегчением воскликнул Чалкус. – Пьеццо, Кант… какая приятная неожиданность!

Те продолжали молча наступать. Илна насчитала примерно два десятка человек, и все вооруженные. Она напряженно вглядывалась в их лица, пытаясь разглядеть в слабом свете…

– Чалкус, у них глотки перерезаны! – громко крикнула девушка.

В этот момент из туннеля позади ходячих мертвецов показался волшебник в белых одеждах и с раскрашенной кожей.

– Схватить их! – оглушительно заорал он, указывая на троицу. Голос у него был пронзительный, как у чайки. – Убейте их!

– Сюда! – крикнула Илна и потянулась к Мероте. Но Чалкус уже перекинул ее через плечо, словно мешок шерсти. – В трещину! Трупы не устают!

Она обратила на это внимание, когда наблюдала за уборкой урожая в поле на поверхности острова. Как же давно это было! Девушка знала, что погоня не остановится и чары ее не подействуют на сознание мертвецов. Так что единственной надеждой оставалась трещина в скале. Она слишком узкая, преследователи туда могут протиснуться лишь по одному. Опять же трещина ведет в место, где сухо и тепло.

Худой шанс на спасение все же лучше никакого…

– Возьми ее! – скомандовал Чалкус, сбрасывая Мероту у входа в расселину. Но той помощь не понадобилась: девочка резво, как белка, стала карабкаться внутрь щели. Илна, встав на четвереньки, поспешила за ней. Чалкус – лицом ко входу – двигался следом.

Внезапно он зарычал. Затем раздалось лязганье стали о сталь, и звук затих в чем-то мягком.

– Это на какое-то время замедлит их продвижение! – приглушенным голосом пообещал моряк. – Вы, может, удивитесь, дорогие леди… но, оказывается, быть мертвым – это еще не гарантия, что вас снова не убьют.

– Да, – отозвалась Илна, ввинчиваясь в трещину, которая обдирала ей плечи, – я очень рада.

Тьма впереди нее, казалось, дышала, как живая.

На мгновение Шарина зависла в воздухе, затем с громким всплеском шлепнулась в глубокую лужу на полу облицованного камнем помещения. Вода доходила ей до икр, но примерно с середины комнаты дно понижалось, ступенями уходя к дальнему концу. Над головой девушки показались когтистые ноги Далара, и она поспешно отскочила в сторону. Тот факт, что отверстие было проделано в знакомой гранитной плите, ее уже не удивил.

Птица приземлилась – надо сказать, куда изящнее Шарины. Голова Далара мгновенно развернулась: назад на сто восемьдесят градусов и снова вперед, напомнив девушке флюгер в ветреный день. При этом тело птицы оставалось неподвижным, лишь цепь с пирамидками поблескивала в руках. Шарина на всякий случай прижалась к сырой стене – не столько из-за предполагаемого врага, сколько из-за боевой стойки Далара. Позади них вырисовывался дверной проем, откуда падал дневной свет и доносились голоса.

– Так… Мы находимся в баке для воды, – констатировал телохранитель, заметно успокоившись. Затем раздалось знакомое кудахтанье – Далар смеялся: – Благодарение судьбе, что мы приземлились на этом конце… ибо я не умею плавать.

– Такой большой бак? – удивилась девушка. Мельница, которой владели на пару с дядюшкой ее друзья, тоже имела бак, выстроенный еще во времена Старого Королевства. Вода с крыши стекала туда по специальным желобам.

Илна утверждала (а уж она-то знала в этом толк), что дождевая вода гораздо полезнее для полоскания деликатных тканей. Но это помещение выглядело настолько большим, что вполне могло вместить мельницу вместе с постоялым двором. Оно сгодилось бы не то что отдельному дому, а целой деревне.

– Раз Валхокка так перестроилась, – сказала Шарина, – то, думаю, нам не грозит встретить здесь гулей. И… – она похлопала себя по кошельку, – мы сможем найти какую-нибудь еду. Честно говоря, я бы ужасно обрадовалась.

Далар ответил веселым кудахтаньем, шлепая за своей хозяйкой к выходу.

Дверь оказалась запертой снаружи.

– Может, нам удастся выломать ее? – в задумчивости спросил Далар.

Тяжелая деревянная дверь не имела изнутри ни запоров, ни ручки. Похоже, пользоваться ею полагалось лишь чистильщикам бака. Причем, судя по илистому налету на стенках, они вспоминали об этом весьма нечасто.

– В этом нет необходимости, – возразила Шарина, обеими руками поднимая свой нож. Она ударила изо всех сил, подрубая верхнюю петлю и высекая сноп искр. Дверная панель заметно накренилась, девушка присела на корточки и проделала то же самое с нижней петлей.

– Да уж, слуга из меня еще тот, – хихикнул Далар. Вдвоем они толкнули дверь, освобождая ее от засова и крюка. Путь был свободен. Засунув нож обратно под плащ, Шарина шагнула вперед. Но ее телохранитель оттеснил девушку в сторону и занял передовую позицию, держа наготове в руке боевую цепь.

С едва заметной улыбкой Шарина последовала за ним. По идее следовало бы задержаться и привести в порядок лезвие ножа, на котором появилась свежая зазубрина… но уж больно возмущался ее пустой желудок. Чувство голода победило чувство долга.

Стоял ранний вечер, город вокруг них суетился и спешил по своим делам. Причем, если судить по внешнему виду, город, куда более современный, чем та Валхокка, где они повстречались с Даларом. Их окружали трех-, четырехэтажные здания с узкими фасадами и на каменных фундаментах. Верхние этажи были отделаны дранкой и изразцовыми плитками. Некоторые дома имели перед собой крохотные садики, отгороженные ажурными решетками.

– Ага, – с удовлетворением произнес Далар, разглядев постройку, которую они только что покинули. – Это не бак, а водоочистное сооружение для акведука. Вот уж не думал, что здесь, вдали от родины, обнаружу такую же совершенную систему водоснабжения, как в родном Роконаре.

Мимо них по тротуару проследовала пара богатых горожан, за которыми по пятам следовали слуги. Хозяева настолько были заняты своей беседой, что едва не наткнулись на Далара. Увидев его, они так и замерли с открытым ртом. Затем один из них театральным жестом распахнул свой голубой плащ и провозгласил во всеуслышание:

– Смотрите, вот он знак! Боги посылают нам весть о прибытии Микона Защитника!

Шарина сделала еще один шаг и загородила собой своего спутника.

– Мой друг прибыл из далекого края, – объяснила она. Девушка легко понимала речь местных жителей и надеялась в этом смысле на взаимность. – Мы чужестранцы, но не более того. Никакого отношения к Богам мы не имеем!

«По крайней мере, ничего об этом не знаем», – щепетильно добавила про себя.

Неподалеку от них остановился портшез с женщиной. Она что-то прошептала на ухо лакею, который осторожно обогнул оратора в голубом плаще и приблизился к Шарине.

– Скажите, он настоящий? – спросил лакей.

Далар с возмущением отверг попытку человека дернуть его за клюв. Тот, при виде цепи в ладони птицы, счел за благо удалиться.

– Конечно, настоящий! – ответила Шарина. – Он является дворянином из рода Роконара. Сюда прибыл с визитом.

– Каким именно? – поинтересовался мужчина, первым заметивший парочку. – Может, вы явились в Порт-Хокк, чтобы повидать принца Микона?

Шарине доводилось читать о Миконе Защитнике, принце Кордина, но она не предполагала, что это реальная историческая фигура. Согласно источникам, человек по имени Микон объединил под своей властью остров Кордин. И все это произошло в эпоху, предшествующую основанию Лорканом Королевства Островов. Это вполне могло соответствовать истине. Но вот дальше начиналась фантастическая часть истории. Якобы Микон являлся младшим братом Брута, бога Грозы, и пировал с ним в его облачном дворце. Раньше Шарина считала: раз конец истории выдуман, то и вся она – сказка.

Как выяснилось, нет. Так кто знает… может, Микон и впрямь посещал дворец Брута?

– Да ладно тебе, Гарамон, – одернул оратора его спутник. – Не валяй дурака! Скорее всего, это какой-то странствующий фигляр с Лодок. Микону не понравится твоя попытка выставить шута в перьях доказательством божественного происхождения Защитника.

– Боги когда-нибудь поразят тебя, Малат, за твое богохульство, – высокопарно заявил Гарамон. Затем, завернувшись в свой плащ, обратился к Шарине, уже спокойнее: – Это действительно так? Вы с Лодок?

– Да, господин, – ни секунды не колеблясь, ответила девушка. – Не подскажете, где мы могли бы найти пищу и ночлег?

– Не понял вопроса! – с удивлением нахмурился горожанин. – Наверное, в порту, среди своего народа. Где же еще?

Гарамон с товарищем отправились восвояси, лакеи поплелись следом. Собравшаяся толпа тоже стала расходиться, однако то и дело кто-нибудь оборачивался, чтобы посмотреть на Далара и Шарину. Пожалуй, разумные птицы попадались им реже, чем высокие блондинки. Хотя и блондинка весьма неплоха…

– Район порта, скорее всего, изменил свои очертания, – пробурчал Далар, – но, думается, двигать надо на юг.

И они пошли: Шарина впереди, птица за ней, идти бок о бок при таком оживлении на улицах у них не получалось. На противоположной стороне водоочистного сооружения находился бассейн с фонтаном, который питался внутренним сифоном. Здесь толпились женщины: наполняли свои терракотовые кувшины, болтали друг с другом, время от времени перекликаясь со знакомыми на балконах.

– А что такое эти Лодки? – тихо спросил Далар у своей хозяйки.

– Понятия не имею, – усмехнулась та через плечо, – но думаю, это лучше, чем быть предзнаменованием Богов.

Они шли по узкой, пыльной улице – замощена была лишь сточная канава посредине. Улица привела их к набережной, вот здесь все сверкало новеньким покрытием, стояли кирпичные бордюрные столбики. Войска в серебряных латах и с жезлами вместо мечей регулировали движение на набережной, но весь портовый район был забит народом. Здесь прогуливалось немало горожан в узорчатых одеждах, однако большую часть публики составляли сельские жители в домотканом сукне. На ногах их еще сохранилась пыль дальних дорог и грязь коровников.

В порту скопилось множество парусных судов: широкие, с низкими бортами и круто задранными носами, они представляли собой склады всяческих товаров. Окинув баркасы беглым взглядом, Шарина разглядела гончарные изделия, ткани, бесчисленные корзины с фруктами и даже несколько лавочек, где можно было опрокинуть чарку-другую. С корабля, стоявшего несколько на особицу, доносился стук кузнечного молота.

– Не исключено, – деланно безразличным тоном произнес Далар, – что в этом столпотворении я встречу кого-нибудь из соотечественников.

Шарина бросила сочувственный взгляд на товарища:

– Далар, ты же помнишь: от того времени, когда ты потерпел кораблекрушение, нас отделяют тысячи лет.

– Да, я знаю, – так же бесстрастно подтвердил роконарец. – Ну и, в любом случае, Шарина, я принес присягу и последую за тобой туда, куда придется. Хотя… не скрою, мне бы очень хотелось хоть разок еще встретиться с кем-нибудь из своих земляков. Пожалуй, – хохотнул он (несколько принужденно, с точки зрения Шарины), – мне следует определиться, к какому из десяти тысяч наших богов обращаться со своими молитвами.

Баркасы в некотором смысле являлись продолжением причала: они были пришвартованы так плотно, что давали возможность перебираться с одного на другой без всяких сходней. Кивнув в сторону одной из посудин – в третьем от берега ряду, девушка сказала:

– Смотри-ка, кажется, там что-то вроде кухни!

И они с Даларом начали прокладывать себе путь к вожделенной еде.

Вообще-то, по берегу тоже слонялись бродячие торговцы с тележками, но Шарине не хотелось есть на ходу. К тому же она рассчитывала разжиться хоть какой-нибудь информацией о месте, куда они попали. И, в частности, о Лодках. В многочисленных книгах, которые Рейзе читал со своими детьми, нигде не встречалось упоминания о них.

Хотя, если разобраться, это вполне объяснимо: большинство классиков из библиотеки Рейзе писали о Богах и полубогах, славных битвах и дворцовых интригах… ну и, может, о любовных похождениях. Смешно себе представить, чтобы Ригал описывал скитания Данна в поисках рыбной похлебки. Шарина, не удержавшись, хихикнула.

– Госпожа? – удивился ее телохранитель.

– Все в порядке, Далар, – отмахнулась девушка. – Наверное, у меня легкая истерика…

Но это и в самом деле было смешно.

Они спрыгнули с мощеной набережной на борт первого баркаса, где велась оживленная торговля одеждой самых различных покроев и расцветок. Даже не будучи столь искушенной в тканях, как ее подруга Илна, девушка все же понимала: здесь представлены товары с самых разных концов острова (а может, и не одного). Некий грузный мужчина в сопровождении двух слуг – или рабов – пытался всучить хозяину баркаса рулон грубого сукна. Женщины в Порт-Хокке использовали подобную материю для изготовления накладных украшений на одежде. Несомненно, Лодки служили распространению элементов отдельных культур во всем регионе.

Хозяева этих плавучих домов заметно отличались от смуглых горожан более светлым цветом лица и худощавым сложением. Под солнцем их лица приобретали красноватый оттенок. Они бегло болтали со своими покупателями, но Шарина заметила, что между собой эти люди изъяснялись на особом жаргоне, существенно отличавшемся от знакомого ей языка.

Следующая баржа была сплошь гружена картофелем в свободно увязанных тюках. Они перекатывались по палубе, как бурдюки с вином. Хозяин, как раз насыпавший свой товар на обширную чашу подвесных весов, мельком кивнул проходящим Шарине и Далару. Зато его многочисленные потомки побросали все свои дела и откровенно уставились вслед диковинной птице. Если это и было неприятно роконарцу, то виду он не подал: напротив, еще выше задрал голову и на третий корабль перескочил картинно-танцевальным движением.

В плавучей харчевне хозяйничала женщина средних лет. Она стояла у жаровни, а симпатичный юноша лет двадцати помогал ей: мелко рубил рыбу с овощами и заворачивал в лепешки. Тут же суетился десятилетний мальчишка – раскладывал готовые пироги на широких листьях морских растений и получал деньги у покупателей.

Шарина чуть не захлебнулась от набежавшей слюны. Впрочем, она чувствовала себя настолько голодной, что сейчас и сырые водоросли показались бы ей вкуснятиной. Когда опередившая ее пара пожилых крестьян отошла в сторону, с удивлением разглядывая приобретенный пирожок (вот вам и новые городские впечатления!), Шарина поспешила занять их место.

– Мне, пожалуйста, три вон тех… а мой друг будет… – и она вопросительно посмотрела на Далара.

– Тоже три, – кивнул тот, – для начала.

– О-о, вы, похоже, не местные, – подал голос юноша. Он с улыбкой поднял глаза на девушку, в то время как руки проворно продолжали работать. – Я имею в виду, не с наших Лодок.

Мальчишка подал Шарине два пирога, женщина тут же шлепнула еще парочку на жаровню. Она искоса бросила взгляд на чужестранцев, но вмешиваться в разговор не стала.

– Я с Хафта, а мой друг из более далеких мест, – ответила девушка, доставая кошелек. Медяки, которые она хранила в рукаве, растерялись за тысячи миль и лет отсюда. Хорошо еще, что серебро сохранилось. – К сожалению, у меня нет монет. Но, может быть, это…

– О, у нас на Лодках вы гораздо выгоднее продадите свой металл, – улыбнулся юноша. – А-а… Хафт, где же это такой будет?

Тем временем, женщина, все так же молча, сняла очередные два пирожка, отложила их в сторону и потянулась за слитком, который предлагала ей Шарина. Юноша вытер о фартук нож и подал матери. Та расположила слиток на разделочной доске, точным и сильным движением отколупнув крошечный кусочек.

– Чистое? – спросил сын.

– Судя по мягкости, да, – ворчливо ответила женщина. Она вернула серебро девушке, поместила осколок на одну чашечку подвесных весов и уравновесила другую несколькими зернышками овса. Добившись желаемого результата, она смахнула металл в непромокаемый кошелек, который носила под туникой.

– Хафт – это остров, на севере отсюда, – пояснила Шарина.

Женщина подала ей три бронзовые монеты из мешочка, весящего у гриля. Единственной отличительной чертой монет являлась буковка, нацарапанная на лицевой стороне.

– А, мы-то больше плаваем в южном направлении, – продолжал говорить юноша. – На восток несут течения, на запад приходится добираться под парусами. Меня зовут Бантрус, мы вместе с моей матерью Браской владеем «Колумбиной».

Затем он ткнул большим пальцем на мальчишку-помощника:

– А это Пилф, мой племянник. Впрочем, здесь, на Лодках, мы все в той или иной степени родственники. Раз вы с Севера, то можете и не знать этого.

Естественно, они не знали.

– Я Шарина, а моего друга зовут Далар, – проговорила девушка с набитым ртом. После жаровни начинка пирожков, конечно, прогревалась, но пропечься не успевала. В другое время полусырая рыба покоробила бы Шарину, но сейчас она, наверное, проглотила бы кефаль еще живой.

– Вы, наверное, приехали посмотреть процессию Микона? – предположил Бантрус. Он вернулся к работе, но на лице по-прежнему гуляла улыбка как приглашение к продолжению разговора. – Поверьте, это прекрасное зрелище. Говорю вам абсолютно точно, несмотря на то, что уже наблюдал его пять раз.

– Микон следует за нами по всему побережью, – внес свою лепту Пилф, подавая Шарине последнюю пару пирожков. – По словам моего брата Джема, Микон знает, что толпу можно поймать на такой дешевый трюк. Именно поэтому он и тащится вдоль всего побережья.

– Пилф, прекрати болтать о политике с незнакомцами! – крикнула Браска. – И не вздумай обсуждать земельную политику с кем бы то ни было. У Джема мозги морского ежа, но я-то понимаю, что к чему… Так вот: если ты ослушаешься, я спущу с тебя шкуру и вдобавок отправлю обратно на «Попутный ветер».

– Да, госпожа, – пробормотал Пилф. Он без напоминания поджег от жаровни пучок морской травы и, вскарабкавшись на десятифутовую мачту, засветил там фонарь.

В этот момент где-то на набережной взревели трубы. Взошедшие звезды ярко горели на темно-лиловом восточном горизонте.

– Смотрите, начинается процессия! – в сердцах воскликнул Бантрус. – Мам, можно я поднимусь с нашими гостями на мачту? Ведь во время процессии все равно покупателей не будет.

– По мне, так они и сами могут куда-нибудь забраться и посмотреть, – огрызнулась Браска. Пожав плечами, она добавила, очевидно, в продолжение старого разговора: – Ты ведь теперь уже взрослый и не обязан считаться с матерью… Что тебе до нашего дела?

– Мам! Ну сколько раз тебе говорить…

– Думаю, нам лучше уйти, – громко вмешалась Шарина. Она обрела способность говорить таким образом – громко и звонко, с тех пор как стала леди Шариной с Хафта. Не то чтобы она очень хотела превратиться в аристократку или ей очень это нравилось… просто девушка научилась этому так же, как в свое время научилась обслуживать отцовских клиентов во время Овечьей Ярмарки.

Шарина решительно повернулась. И тут же Далар, поспешно запихав в рот последний пирожок, встал между нею и Бантрусом. Типичная реакция телохранителя, даже когда ситуация ничем не угрожала.

– Подождите! Глупо обращать внимание на ее ворчание, – обратился к ним Бантрус, снова понизив голос до нормальной громкости. Теперь с ними снова беседовал обычный паренек, а не разъяренный сын надоедливой матери. – Шарина… э-э… Далар!

Ну да, конечно. Ничего удивительного, что юноша запомнил в первую очередь имя девушки.

– Давайте поднимемся на мачту, и вы насладитесь зрелищем процессии, – говоря это, парень отвесил легкий поклон в сторону Браски. Та с непреклонным видом стояла на корме судна, нарочито не замечая сына.

– Благодарю вас, – ответила Шарина, – с большим удовольствием.

С мачты свисала грубая веревка с узлами – очевидно, она играла здесь роль лестницы. Проигнорировав ее, девушка начала карабкаться по мачте, цепляясь руками и босыми ногами. У себя дома она привыкла лазать по деревьям, и ей хотелось доказать этому Бантрусу, что она не какая-нибудь изнеженная городская девчонка.

Увы, ее прошлое в Барке было так давно… Боль в грудных мышцах напомнила Шарине, что завтра наутро ей придется жестоко расплачиваться за сегодняшнее лихачество.

Взобравшись, она уселась на свернутый парус достаточно далеко от мачты, чтобы там осталось еще место для Далара между ней и Бантрусом. Похоже, юноша предпочел не понять намека (или, может, понял его весьма своеобразно) и устроился рядом с Шариной. Девушка начала что-то говорить, но тут ее телохранитель, совершив героический прыжок снизу, повис рядом – зацепившись когтями и вежливо поглядывая на юношу.

Тот сначала было сердито нахмурился, но затем, рассмеявшись, отодвинулся поближе к мачте и уступил место гостю. Он указал вдаль, откуда раздавался призывный звук труб.

– Смотрите! Скоро начнется.

Набережная была буквально запружена народом, но, насколько Шарина могла разглядеть при свете фонарей, среди наблюдателей собралось гораздо больше сухопутных горожан, чем старожилов баркасов. Она припомнила, что Бантрус рассказывал о Миконе, следующем за Лодками. Процессия приближалась, освещаемая светом дымящих факелов. Теперь девушка могла уже разглядеть лошадей: одна из них вскинула голову и громко заржала. Это вызвало одобрительные крики среди зрителей.

– Микон утверждает, что он брат бога Грозы, – заговорил Бантрус, понизив голос, чтобы мать не могла его расслышать. – Не удивлюсь, если люди верят ему – во всяком случае, обитатели сельской глубинки. Иначе какой смысл устраивать подобный переполох?

– Мой собственный опыт подсказывает: не всегда вы, люди, делаете то, что имеет смысл, – ответил Далар, наблюдавший за столпотворением. – Да и моя жизнь на Роконаре подтверждает это.

Какое-то время Бантрус обдумывал замечание птицы. Шарине юноша показался довольно неглупым, но сейчас он явно был поставлен в тупик. Очевидно, он привык больше ориентироваться на тональность слов, чем на их значение. Далар же принципиально избегал эмоциональной окраски своей речи… Да и вообще подчас вкладывал в слова совсем не тот смысл, который мог бы заподозрить слушатель.

– Ну, так или иначе, это достойное зрелище, – отреагировал наконец юноша. – Особенно когда смотришь впервые.

Он откашлялся и продолжал, снова заговорщицки понизив тон:

– Этот принц Микон… как бы поточнее выразиться. Он не делает ничего плохого жителям Лодок. Пока, во всяком случае… Но он какой-то недружелюбный, что ли. По-моему, он ставит целью подчинить себе весь Кордин. И, возможно, не только. Не удивлюсь, если он не успокоится, пока не доберется до облачного дворца с молнией – или куда там он нацелился…

– Но в вашем распоряжении ведь все море, – возразила Шарина. – Разве вы не можете убраться подальше от этого Микона? В конце концов, уплыть с Кордина?

– Нет, госпожа, не можем, – покачал головой Бантрус. – Лодки всегда останавливаются на ночь в каком-нибудь порту. Посмотрите сами…

И он обвел рукой гавань, забитую плоскими с крутыми носами баркасами.

– Мы можем пришвартоваться просто к берегу, если нам нигде не предоставят места… иногда мы так и делаем. Но плыть от Пэйра до Ноля – нам это не под силу. Мы – торговцы, а не мореходы.

– До Ноля? – вырвалось у Шарины.

– Есть такой остров на востоке, госпожа, – пояснил юноша, очевидно, решив, что она никогда о нем не слышала. – Йольцы торгуют зерном и цитрусами. А также поставляют на рынок так называемое апельсиновое вино.

– Ну да, – кивнула девушка. Она и забыла, что пока Ноль представлял собой просто один из Островов. Пройдет еще несколько тысячелетий, прежде чем ошибка придворного мага приведет к катастрофе. Остров опустится на морское дно и на многие века станет символом воинствующего зла.

– Мы на своих Лодках играем роль посредников для жителей всех Островов, – с гордостью продолжал Бантрус, но в голосе его девушка услышала и тревожные нотки. – Видите ли, все реки, впадающие во Внешнее Море, текут по неудобным скалистым долинам. Крестьянам, обитающим в глубинке, приходится добираться до побережья, обменивать свой товар и затем возвращаться обратно к себе на ферму. Возможно, от соседней долины их отделяет всего несколько миль. Но там дорога пролегает через непроходимые горные хребты, и им проще осуществлять торговлю через нас.

Краем глаза Шарина заметила какое-то движение в дальнем конце набережной, но продолжала, наклонившись вперед, слушать Бантруса. Юноша рассказывал ей совершенно незнакомые вещи. Помимо академического интереса, который Рейзе сумел привить детям, Шарину интересовала и практическая сторона вопроса: в путешествии любая информация ценна. Не исключено, что именно она спасет ей жизнь.

– Выходит, сухопутные люди нуждаются в нас, – продолжал Бантрус. – Но и Лодки не могут существовать без земли. Во времена моего прапрадедушки на каждом клочке суши был свой правитель со своим законом… где лучше, где хуже. Но все они знали, что Лодки необходимы им. Сейчас же… – Юноша пожал плечами. – Микон подминает под себя весь Кордин. Он требует, чтобы все подчинялись ему – поклонялись, как он теперь говорит. Он претендует на роль Бога. А мы, на Лодках, не привыкли кланяться кому-то на суше. Да даже если б мы и хотели… не можем же мы одновременно поклоняться Микону и Жрице Гвельфа на Шенги. А ведь есть еще Рагга на Тизамуре и многие другие. И кто его знает, сколько новых богов появится, прежде чем я доживу до возраста моей матери?

– Возможно, у правителя всех Островов и не возникнет такой нужды в Лодках, как у мелких вождей, – логично предположила Шарина. – Хотя, на мой взгляд, им невыгодно отказываться от ваших услуг.

– Знаете ли, среди моих соотечественников очень часто встречались люди, – снова вступил Далар, – которые скорее бы поступились своими материальными интересами, чем властью над другими согражданами. То же самое я видел и среди людей.

Скривившись, Бантрус махнул в сторону набережной.

– Ладно уж, смотрите представление, а то все пропустите. И, если на то пошло, все эти разговоры бесполезны. Вряд ли вы сможете нам чем-то помочь… если, конечно, вы сами не относитесь к разряду богов.

Трубачи, сопровождавшие процессию, выдули долгую пронзительную ноту и смолкли. Вместо них в рупор взревел глашатай:

– Да здравствует Микон, Защитник Кордина, брат бога Грозы!

– Вы слышите? Гром! – удивленно воскликнула Шарина. Она хорошо видела человека, неподвижно стоявшего в открытой повозке, которая медленно катилась по улице. Его серебряные доспехи ярко блестели в свете факелов. Рядом с повозкой шел закованный в латы эскорт. И этот звук… при совершенно ясном небе!

Затем она разглядела группу слуг в простых туниках и головных повязках. Выбежав из-за экипажа, они бросились вперед, таща с собой…

И тут девушка начала смеяться.

– Смотрите! Да они же несут бронзовые листы и подстилают их под колеса повозки. Немудрено, что раздается такой грохот, будто гремит гром. Вот вам и вся божественность Микона!

– Да здравствует Микон, Защитник и Бог! – продолжал надрываться человек с рупором, его слова едва можно было разобрать из-за искусственного грохота. Впереди повозки шагали солдаты, в чью задачу, помимо приветственных криков, входила еще и расчистка дороги от напиравшей публики.

Собравшиеся горожане тоже надсаживались будь здоров. Шарина вспомнила мужчину, который заговорил с ними, как только они появились из водяного бака.

– Должно быть, некоторые и впрямь верят в Микона, – произнесла она вслух. – Или же решили поддерживать его по каким-то своим соображениям.

– Да, – нехотя согласился Бантрус. – Но даже среди тех, кто не верит… вряд ли сыщется хоть один из десяти, кто рискнет возмутиться, если Микон захочет прибрать к рукам Лодки.

Юноша придвинулся к собеседникам и еще больше понизил голос.

– Нам надо сражаться, если мы хотим выжить, – прошептал он. – По крайней мере, быть к этому готовым. А такие, как моя мать, даже мысли подобной не допускают. Мы же с моими друзьями не можем мириться.

Шарина в ответ серьезно кивнула, но что сказать, не нашлась. Если уж Лодки непригодны к дальним плаваниям, то еще меньше они годятся на роль пиратского флота. Вот и выходит, что правители Островов вполне могут обойтись без Лодок с их обитателями. И те оказываются в полной зависимости от доброй воли – или хотя бы терпения – правителя.

Теперь девушка понимала, почему никаких упоминаний о Лодках не дошло до ее дней. Они попали в разряд информации между правдой и мифом, нечто мимолетное, которое исчезло, испарилось еще на памяти поколения Бантруса. Как он и боялся…

Процессия – все так же медленно и с помпой – продвигалась по набережной. Шарина не могла отделаться от ощущения, будто происходит что-то зловещее.

Проследив за взглядом Бантруса, она заметила человека, который приближался к «Колумбине», пересекая ряды пришвартованных баркасов.

– Это Джем, – пояснил юноша. – Наверное, что-то случилось.

Он начал спускаться, бросив гостям:

– Мне надо поговорить с ним. А вы можете здесь оставаться …

– Думаю, мы увидели уже достаточно на сегодня, – решила Шарина. Ее телохранитель, поняв с полуслова, последовал за Бантрусом вниз по мачте.

Они спустились как раз в тот момент, когда Джем – здоровый парень со шрамом через весь лоб – ступил на палубу. Браска, угрюмо зыркнув на него со своего места, запальчиво заявила:

– И не рассчитывай, что я потерплю тебя здесь с твоими глупостями! Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме? Прекрасно знаю!

– Они здесь! – воскликнул Джем, пожирая глазами Далара. Затем обернулся к Бантрусу: – Он настоящий?

– Вполне, – уверил его Далар и для вящей убедительности дрыгнул правой ногой в воздухе. Из-под другой ноги полетели щепки – никто не посмел бы утверждать, что это переодетый человек.

– Что ты имеешь в виду? Кто здесь? – поинтересовалась Шарина, у нее появились дурные предчувствия.

– Вы – те самые, кого разыскивает Микон! – пояснил парень. – Кто-то сообщил ему, что на Лодках объявилась огромная птица, а с нею прекрасная принцесса. По словам Микона, их послал его брат Брут, бог Грозы. Он уже отправил людей обыскивать порт.

Обернувшись к приятелю, Джем добавил:

– Хоть я считал все это выдумкой, тем не менее понимал: ни с того, ни с сего Микон не устроит такой переполох, должна существовать какая-то причина. Именно поэтому я поспешил сюда предупредить тебя. Вот уж никак не ожидал…

Он снова уставился на Далара. Спросил:

– Так это правда? Боги действительно послали вас встретиться с Миконом?

– Вы должны немедленно покинуть наш корабль! – завизжала Браска. Она выхватила разделочный нож и, не помня себя от страха, замахнулась на Шарину. – Сейчас же! Вон отсюда!

Далар немедленно подобрался для броска, но Шарина встала между ним и обезумевшей женщиной.

– Она права, нам надо уходить, – сказала она. Девушка понятия не имела, каковы у Микона виды на птицу, зато прекрасно представляла себе, какая роль уготована ей самой при дворе правителя. – И не беспокойтесь: мы не собираемся вести дел с Миконом. Скажите, куда мы можем уйти?

– Ей нельзя здесь оставаться! – продолжала вопить Браска. Руки у нее тряслись, глаза остекленели от ужаса. Она была сильной, уверенной женщиной, но сейчас неведомая опасность буквально парализовала ее мыслительные способности.

– Джем? – очнулся Бантрус. – Если сегодня ночью мы выплывем в Клестис, у нас будет время все подготовить. Надо действовать немедленно!

– Точно, – кивнул его товарищ после секундного колебания. Обращаясь к Шарине, он произнес: – Пойдемте с нами на «Попутный Ветер», мы отплываем сегодня же. Они хотят сделать из вас символ… Отлично, но вы станете нашим символом!

Он развернулся и перепрыгнул с носа «Колумбины» на корму соседнего судна, возвращаясь тем же путем, которым прибыл сюда. Без малейших раздумий Шарина последовала за ним. Слабо себе представляя, во что ввязывается, девушка тем не менее прекрасно понимала от чего бежит.

У них за спиной Бантрус торопливо увязывал в узел свои нехитрые пожитки. Его мать, выронив нож из рук, тихо подвывала.

Лорд Валдрон, отвесив поклон принцу Гаррику, произнес:

– Восемь батальонов могут выступить в течение четырех часов…

Скорчив кислую гримасу, он выдавил из себя:

– … Ваше Высочество. Сюда же я включаю фалангу. Практически передовые части готовы к марш-броску немедленно, остальные подтянутся за ними.

Он бросил через стол высокомерный взгляд на лорда Аттапера и спросил.

– Командир Кровавых Орлов с многолетним стажем желает что-нибудь добавить?

Несмотря на ворчливый тон Валдрона, Гаррик оценил его поступок: обращение к извечному сопернику являлось попыткой снизить накал страстей в ходе совещания. Старый аристократ понимал: принц все равно поинтересуется мнением Аттапера. Считая это оскорбительным для себя, он пытался предвосхитить подобное развитие событий собственным вопросом.

– Я бы ввел фалангу в бой без промедления, – ответил Аттапер. – Лорд Зеттин вместе с инструкторами из Кровавых Орлов проделали большую работу и достигли впечатляющих результатов… под общим управлением Королевской Армии.

Легкий поклон в строну Валдрона.

– Ну что ж, тогда сегодня ночью… – начал Гаррик.

Но в этот момент дверь у него за спиной распахнулась, и юноша обернулся. Остальные члены совета были возмущены: Валдрон в гневе даже схватился за меч. Гаррик же почувствовал, как его окатило ужасом. Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы их прервали в такой момент.

На пороге появился его отец в сопровождении человека с наспех перевязанной, головой и в забрызганной кровью одежде. Судя по костюму – туника с белой каймой и высоко зашнурованные сапоги – мужчина служил носильщиком для высокопоставленных придворных лиц.

Рейзе вскинул руку, останавливая лорда Питре, который собирался сказать что-то резкое.

– Перескажи им то, что ты сообщил мне! – велел он носильщику.

– Мы с Хиллером стояли на посту у покоев леди Теноктрис – вдруг понадобится куда-нибудь ее отнести? – когда к ней заявился какой-то мужчина, с виду – жирный деревенщина, – начал рассказывать парень. Невольно содрогнувшись, он прикоснулся к повязке, которая успела уже пропитаться кровью.

Отложив свои записи в сторону и прихватив кувшин со стола, Лиэйн поспешно бросилась к носильщику.

– Мельник Катчин, – пояснил Рейзе сыну и всем остальным. – Прости, Гаррик, это моя оплошность. Часовые на воротах видели, как он приходил ко мне раньше. Поэтому приняли на веру его слова о том, что у него личное дело к господину управляющему.

Гаррик лишь отмахнулся. Сейчас не время искать виноватых. К тому же никто – ни Рейзе, ни он сам – не мог предусмотреть такого подвоха со стороны родственника.

– Я слышал их разговор, – продолжал носильщик с закрытыми глазами. Лиэйн тем временем сняла свой пояс и, разодрав его на бинты, осторожно промакивала рваную рану на голове бедняги. – Он заявил, что вы послали за леди Теноктрис. Якобы необходимо срочно доставить ее в конюшни на Белой улице, те самые, что стоят на развалинах старого храма. Причем немедленно и без охраны.

– Без охраны? – взвился Аттапер, голос его не предвещал ничего хорошего.

– Именно так он сказал, – поспешил поправиться носильщик. – Но стражники отказались отпускать леди одну. Они сослались на приказ командира и сказали, что не посмеют его нарушить, пусть хоть сама Госпожа спустится с неба и потребует иного.

Аттапер удовлетворенно кивнул. Гаррик не решился бы назвать гримасу на лице старого Кровавого Орла улыбкой, но это было максимально к тому близко… если вообще допустить, что гранитная глыба способна улыбаться.

– Мы вышли вместе с этим простолюдином, – рассказывал носильщик. – За воротами его дожидались наемные носилки. Леди Теноктрис захватила с собой свою сумку. Она что-то делала по дороге, но что именно, я не знаю.

Раненый принял чашу из рук Лиэйн и жадно прихлебнул из нее. Девушка поморщилась, заметив, что вода смешалась с капавшей кровью, но сам носильщик, похоже, не обратил на это ни малейшего внимания. Скорее всего, он попросту ничего не видел.

– Мы прибыли на место, – продолжал мужчина. Голос его звучал по-прежнему хрипло, но он немного приободрился. – Это действительно оказались конюшни, как он и говорил. Там было заперто, но незнакомец отпер дверь своим ключом. Он повел леди Теноктрис вниз, и охранники отправились с нею. Мы с Хиллером остались снаружи у носилок, но нам все было хорошо слышно.

«Мы знаем имя его напарника, – подумал Гаррик, – но не его собственное. При других обстоятельствах я никогда вообще бы не обратил внимания на этого человека».

– Так вот, я слышу: леди Теноктрис говорит что-то о камне. А стражник толкует о какой-то статуе. И тут кто-то как закричит… И вспышка красного света, только…

Носильщик поднял глаза на слушателей и замялся в некотором смущении.

– Клянусь Госпожой, милостивые господа: он проявился прямо сквозь камни, а не то, чтобы прошел через обычную дверь, как это делают все. Поверьте, я не лгу. Именно так все и было.

– Продолжай, – спокойно велел Гаррик. Он чувствовал присутствие короля Каруса внутри себя – будто пружина сжата до предела. Но оба: и юноша, и его предок – понимали, что прежде, чем действовать, необходимо получить информацию. Аттапер и Валдрон выслали своих помощников из зала заседания: в случае чего войска должны быть готовы к немедленным действиям.

– Мы с Хиллером побежали к лестнице, – рассказывал носильщик. – Он впереди меня… ну, как мы и шли до того. И увидели перед собой фундамент… а задней стенки нет как нет. Вместо нее: заснеженное поле. И посреди него стоят какие-то ужасные создания – ничего страшнее я в жизни не видел. Знаете, вроде пауков… или еще хуже. Но стоят на задних лапах и огромные, как быки. И эти твари пошли в нашу сторону, а охранники бросились на них.

Мужчина бросил тоскующий взгляд на графин с вином, стоявший на столике. Гаррик потянулся и подал его страдальцу, игнорируя строгий отцовский взгляд.

– Правильно, парень, ну его к чертям собачьим – этот этикет, – проворчал король Карус. – Бедняге просто необходимо выпить.

– Хиллер бросился обратно, а я замер на месте, как примерз, – продолжал носильщик. Лиэйн тем временем оканчивала промывать рану у него на голове. Кинжалом, который всегда носила с собой, она откромсала кусок от подола своей внешней туники. – Тут мы столкнулись и кубарем покатились по лестнице. И увидели… там был какой-то человек, весь в белом. Он появился вместе с монстрами. Леди Теноктрис что-то начала говорить ему… но тот покрутил какую-то штучку перед ней, и леди вроде как окаменела. И этот парень увел ее с собой.

– А что в это время делали стражники? – спросил Аттапер. Он старался говорить бесстрастно, но слова дрожали и рвались вперед, как горячие скакуны на старте.

Носильщик бросил на него странный взгляд.

– Они умирали, милорд, – ответил он. – Я уже говорил вам: эти твари были ростом с быков. К тому же имели жуткие когти на всех шести лапах. Один ударил меня, вот посмотрите, что осталось…

И он осторожно прикоснулся ко лбу, стараясь не мешать Лиэйн, которая накладывала ему новую повязку.

– … сами понимаете: после такого я попытался удрать. И здесь мне повезло больше, чем бедняге Хиллеру.

– Госпожа Милостивая! – вскипел Валдрон. – Ты просто бежал?! Да ты должен…

– Он сделал именно то, что должен был, – вмешалась Лиэйн. Она бросила на вояку взгляд через плечо, в то время как пальцы ее ловко закрепляли повязку золотой фибулой. – А именно: поспешил сюда информировать нас.

– Ты в состоянии ехать верхом? – спросил Гаррик у носильщика.

– Что? – растерянно переспросил тот. – Я верхом? Нет, конечно, милорд.

Как Гаррик и ожидал.

– Тогда мы все пойдем пешком, веди нас! – решил он. Может, лучше положить парня в паланкин? – Ты сможешь проделать этот путь?

– Еще бы, сир, – с неожиданной гордостью ответил мужчина. – Сюда я бежал во весь опор и радовался, что голова осталась на плечах. А вот Хиллер… Подонки! Он валяется там, как головешка! – Вскинув голову, он решительно сказал: – Пойдемте. Я поведу вас!

– Берем с собой всех дежурных Кровавых Орлов, – дал распоряжение Гаррик лорду Аттаперу. – Остальные остаются здесь и ждут дальнейших приказаний.

– Есть, – козырнул тот, еще один его помощник метнулся к двери. – Я уже поднял весь батальон по тревоге.

– Лорд Валдрон, – продолжал принц. – Распорядитесь, чтобы Королевские Войска были наготове в казармах.

– Да, Ваше Высочество. – На этот раз в его обращении не чувствовалось ни зависти, ни иронии. Наверное, дело в серьезности момента, а возможно, в той стальной решимости, которая появилась в голосе юноши – вот он, Карус! – в минуту кризиса. – Сейчас они уже вооружаются.

– Ну все, тогда выходим! – Гаррик поднялся и принял из рук слуги свой меч на перевязи, который снимал на время совещания.