"Сезон мертвеца" - читать интересную книгу автора (Хьюсон Дэвид)

7

Коста настоял на том, что если Луке так необходимо посетить бар, то это должно быть знакомое ему место. И теперь Росси сердито разглядывал содержимое своего бокала, наполовину наполненного подозрительной жидкостью соломенного цвета. Принюхавшись, он отпил глоток, сморщился, положил на хлеб кусок сыра и жадно откусил, рассыпав вокруг крошки. Полицейские сидели на табуретках за низким столиком в кабачке, который располагался неподалеку от дома Косты в Кампо ди Фьоре. Кроме них, здесь была только женщина, прекратившая протирать пол, чтобы обслужить посетителей.

– Почему бы не завалиться в более приличное заведение? – недовольно пробурчал Росси. – Тебе ведь известна рыночная математика? Зачем платить в два раза больше за сандвич, когда за углом можно купить такой же, только в три раза больше и всего за полцены? А заодно и пива.

Коста легонько шлепнул старшего по огромному пузу. Шутливый жест, снисходительно дозволяемый Росси, говорил об определенной близости их отношений. Словно добродушный лев разрешал ребенку дернуть его за хвост.

– От пива ты еще больше растолстеешь, – сказал Коста. – И станешь портить воздух. Поверь мне как напарнику. Уж лучше тебе, дядюшка Лука, соблюдать диету. Особенно учитывая твой солидный возраст и... положение.

– Меня моя комплекция вполне устраивает, благодарю. И никакой я тебе не дядюшка, – огрызнулся Росси. – Что за причуда – поселиться в Кампо? Копы в такой дыре не живут. Вот почему мне хочется выпить в нормальной обстановке.

– И вовсе не причуда. Просто мне нравится тут жить.

– Ну да, и заодно трахать туристок, когда хватят лишку?

– Ничего подобного. Это место мне по душе, вот и все.

– Ой ли, – недоверчиво произнес Росси. – Похоже, где-то поблизости есть приличные картинки, не так ли?

– Да, в этом районе есть что посмотреть, – согласился Коста.

Толстяк бросил на него уважительный взгляд, словно говоря: "Ну, теперь ясно, какого хрена ты здесь поселился".

– Я ничего не знал о той аварии, Лука. И что там случилось. Прошу прощения.

– Видал я и похуже, – проворчал старший. – Впрочем, мы оба видели. Вчера. Такие вещи невозможно забыть. Поначалу кажется, ничего страшного, а потом... Словно цепляешься за угол. Вдруг понимаешь, какая мерзость царит кругом и всегда царила, а ты просто обманывал себя, что все обойдется.

– Кстати, тут рядом есть интересная картина. Могу показать, если хочешь.

Росси с трудом сдержал смех.

– Мне? Любоваться живописью?

– Почему бы и нет?

– Предложи кому-нибудь другому. Хотя бы уличным отморозкам.

– Стоит подумать. Ну а теперь расскажи мне об этом кардинале Денни.

Росси порывисто схватил его за руку:

– Тише, приятель, ради Христа.

Коста удивленно поднял брови. Кроме них, в баре по-прежнему была только женщина, она протирала пол в дальнем углу.

– Ты что, никогда не слышал про него? – опасливо спросил толстяк.

– А что я должен был слышать?

Росси тряхнул головой:

– Сплетни, что ходили одно время по нашему участку.

– Наверное, был слишком занят и пропустил.

– Черт подери, – проворчал толстяк полицейский. – Прямо святая невинность какая-то. Ну а насчет банка "Ломбардия" ты в курсе?

– Разумеется, – кивнул Коста. – Помнится, у них были крупные неприятности. Что-то связанное с незаконными инвестициями. Подозрение пало на руководителей банка. Тысячи вкладчиков лишились своих денег – и наши, и американские.

– Умница. А теперь слушай. За двух напарников до тебя мне довелось дежурить на машине с парнем, который практически не закрывал рта. Вероятно, даже во сне бормотал, но самое забавное... он умел и слушать. Некоторое время он был приставлен помощником к следователям, разбиравшимся с махинациями в министерстве финансов. Господи, как же он любил потрепаться о секретах, которые ему довелось узнать, и об этих политиках, которых прихватили за жабры. Ему были известны имена всех людей, исподтишка приводивших в движение хитроумный механизм. И знаешь что? У одного из них была красная кардинальская шапочка, и звали его Майкл Денни. В тот раз ему удалось спрятаться под крышей Ватикана, зато теперь, похоже, он угодил в наши сети.

– Ватикана?

– А где же еще? – Росси на несколько секунд задумался, освежая в памяти давние события. – Господи, банкиры – только видимая часть айсберга. Это была всего лишь частная операция, которую Денни тайно прокручивал за спиной официального Ватикана. – Он опустошил бокал одним глотком. – А тут внезапное банкротство. Проблемы ликвидности. В такой суматохе никто не знает наверняка, удастся ли ему выпутаться. Помнишь ту шумную историю?

– Угу. Читал в газетах.

– Ни хрена ты не читал. Слушай, Ник. Этот Денни сунул свои шаловливые ручонки в такое дело, с которым никому не стоит связываться, тем более священнику. Он размещал деньги на оффшорных счетах в местах, где никаких оффшорных фондов официально не существует. Чтобы до них заведомо никто не добрался – ни налоговая инспекция, ни финансовая разведка. После банкротства банка "Ломбардия" к святому отцу выстроилась длинная очередь желающих потолковать. В том числе из нашего ведомства, министерства юстиции, ФБР. И еще, сдается мне, из мафии. Таких промахов с отмывкой денег эти ребята не прощают даже Ватикану. Кардиналу повезло, что он успел спрятаться под крышей папской курии, воспользовавшись дипломатическим иммунитетом. – Он помолчал. – Помнишь, что говорил Фальконе? Насчет Ринальди?

Коста кивнул: несколько месяцев назад профессора вызывали в качестве эксперта как раз по данному вопросу.

– Думаешь, Денни расплатился с ним за поддержку нужного решения? – Росси быстро огляделся, проверяя, нет ли кого рядом. – А даже если и так, что из того? Фактически Денни из священника переквалифицировался в финансиста. И вряд ли мог рассчитывать на дипломатическую неприкосновенность. Поздно корчить из себя святого, когда денежки тю-тю... И огромная куча денежек. Я читал отчет по этому делу.

– А зачем он их украл? Зачем человеку с его положением понадобились такие капиталы? – не понял Коста.

– Все дело в родовых корнях. Денни из ирландско-американской семьи. В годы "сухого закона" его бостонские предки активно участвовали в контрабанде спиртного, каким-то боком они даже были связаны с кланом Кеннеди. Потом занялись политикой, финансами, и все такое прочее. Преступные наклонности, полагаю, у них в крови. Денни еще ребенком наставили на путь священнослужителя. Имя себе он составил, работая в ирландских гетто Бостона. Так сказать, пастор из народа. Особых перспектив это не сулило, и он сделал неожиданный скачок – перебрался в Европу. К тридцати годам оказался в Ватикане, а в сорок пять стал кардиналом. Ему поручили пристраивать деньги папской курии. Вначале он приобрел акции "Ай-би-эм", "Дженерал моторс" и тому подобных солидных компаний, затем решился на более рисковые операции – принялся переводить средства на счета заведомо не существующих организаций. А со временем вообще занялся отмывкой доходов из источников, о которых одному Богу известно. – Росси задумчиво обозрел дно пустого бокала. – Слушай, какого хрена я тебе все это рассказываю?

Коста пожал плечами:

– Захотел.

– Это точно, – пробормотал толстяк. – Так вот, по сведениям одного из моих людей, к началу нового тысячелетия финансовые дела "банковского дома" Денни, как и многих других банков, выглядели далеко не блестяще. Кардинал попробовал подстраховаться, сделав ставку на компании, специализирующиеся на авиационных перевозках и средствах связи, но и тут прогорел. В один ясный сентябрьский денек он включил телевизор и увидел, как два авиалайнера протаранили нью-йоркские небоскребы. После этого в делах кардинала наступил полный облом. Стань его тайные махинации известны общественности, ему грозило бы длительное тюремное заключение. Это не устраивало ни его, ни многочисленных вкладчиков, которые доверили свои сбережения – пусть не всегда трудовые – святой церкви.

– Твой человек неплохо осведомлен, – заметил Коста.

– Да, знающий был мужик. Собственно, почему "был"? Он еще есть.

– Судя по всему, у него отличная память. А чем он сейчас занимается?

– Вероятно, возится с каким-нибудь изворотливым засранцем, который не верит ни единому его слову. Я понятно излагаю?

– Несколько туманно. Ему что, удалось кого-то арестовать?

– Да. Только кого? Ведь официально банк "Ломбардия" до сих пор не объявлен банкротом, его деятельность всего лишь "приостановлена". Почти все деньги переправлялись в такие дивные места, как Лихтенштейн и Большие Каймановы острова. Попробуй разыщи их там. Следователям из финансового управления удалось отыскать мелкого клерка, который согласился кое-что рассказать. Но вскоре его нашли в собственной ванне, плавающим лицом вниз. Диагноз: разрыв сердца. Дело, в общем, обычное. Кто знает! Может, сам Денни руку приложил. Не исключено, что, войдя во вкус, он захочет избавиться и от других нежелательных свидетелей, оказывавших ему определенные услуги.

– Например, от Стефано Ринальди, он ведь отстаивал автономные права Ватикана.

– Выглядит не слишком правдоподобно, тебе не кажется? Впрочем, у Денни обширные связи. Самому ему достаточно тихо сидеть за ватиканскими стенами. Для нас он недосягаем. По крайней мере до тех пор, пока святые пастыри не пожелают избавиться от паршивой овцы. Только вряд ли мы этого дождемся.

– А почему церковь должна его терпеть? – озадаченно спросил Коста.

Росси посмотрел на него, как Фальконе, словно говоря: "Не будь же таким идиотом, парень".

– Тут дело не просто в церкви, а в Ватикане. Как я уже тебе говорил, папская область для нас все равно что Монголия. Без личной заинтересованности там никого не сдают. Возможно, Денни – что-то вроде занавески, за которой скрывается кое-кто покрупнее. А может, и нет. В любом случае нам его не достать, и он вряд ли покинет свое укрытие, понимая, что мы тут же его схватим. Кроме того, он, думаю, боится встречи с бывшими клиентами. Крутые ребята пойдут на все, чтобы вытрясти из него свои деньги.

Коста оставался непреклонен:

– Мы должны все проверить.

Толстяк помахал пальцем у него перед носом:

– Нет и нет! Забыл слова Фальконе? Даже не заикайся, больше мы туда не пойдем. Усек?

– Ты ведь сказал, что это только сплетни. Кстати, я знаю тут еще одно место.

– А как насчет живописи? – попытался Росси сменить тему.

– Все-таки хочешь посмотреть?

– Мой стакан пуст. И ты начинаешь меня пугать. Кроме того, по твоему мнению, на это стоит взглянуть.

Выйдя из бара и перейдя оживленную улицу, они углубились в густую сеть переулков, раскинувшуюся между Пантеоном и площадью Навона. Росси послушно следовал за молодым напарником.

– Это кому же пришло в голову размещать шедевр в такой дыре? – поинтересовался Росси, когда они вошли под сумрачные своды небольшой часовни. – Даже в Неаполе я видел церквушки получше.

– Это храм Святого Людовика Французского. Здесь хранятся два шедевра Караваджо. Он написал их именно для этой церкви.

– Очень любопытно, – сказал Росси без всякого энтузиазма.

Коста бросил несколько монет в щель ящика рядом с выключателем. Под потолком и на стенах вспыхнули электрические огни. Росси, поморгав от неожиданности, увидел огромное полотно: группа людей пересчитывает монеты, лежащие на столе. Трое человек, обернувшись, смотрят на две фигуры, стоящие справа от них. Сзади вошедшую пару освещает поток яркого света.

– Здесь изображены сборщики налогов, – пояснил Коста. – Картина называется "Призвание святого Матвея". Матвей – он сидит в центре – спрашивает, тыча себя в грудь пальцем: "Я?"

– А кто эти двое справа?

– Иисус и Петр, символизирующий церковь. Протянув руку, Иисус говорит Матвею, что тот избран апостолом.

– И как это связано с аварией, о которой я тебе говорил? Ведь ты недаром меня привел сюда?

Коста кивнул: толстяк быстро соображал.

– Глянь на костюмы. На сидящих за столом обычная одежда того периода, когда создавалась картина. А Иисус и Петр облачены в типично библейские одеяния. Караваджо исказил исторический эпизод, но существенно углубил идею. Он изобразил момент божественного откровения, когда Матвей неожиданно понимает: жизнь – это не только материальные блага.

– Ты все больше напоминаешь мне проповедника, – проворчал Росси.

– Прошу прощения.

– Ну а в чем тут конкретный смысл для меня?

– А в том, что надо шире смотреть на вещи. Бывают разные ситуации, но в любой нужно помнить, для чего стоит жить. То есть не просто так изо дня в день трудиться и радоваться, что все в порядке.

– Что ж, в этом есть определенный резон.

– Вот именно, – подхватил Коста. – Только надо разглядеть то, что подскажет тебе верный путь. Может, для этого судьба и столкнула нас с тобой.

Росси глубоко вздохнул. Похоже, до него дошло.

– Ты ведь католик? Эта картина как раз о таких, как ты, старина, согласен? – спросил Коста.

– Нет. Вовсе нет. Мне просто нравится искать и находить во всем конкретный смысл. Своего рода хобби.

Пара зашедших в церковь туристов зажгла лампочки у соседней картины того же Караваджо. Росси оценил про себя и выразительную игру красок, и динамику сюжета. Над стариком, лежащим на полу, занес меч убийца с безумным лицом. Картина вызывала у зрителя глубокое чувство тревоги.

– "Мученическая смерть святого Матфея", – тихо прокомментировал Коста. – История из другого времени.

– Никогда не понимал, почему в религии, основу которой составляют жизнь и мир, так много убийств, – пробубнил Росси. – Ты можешь ответить? Или для этого тебе сначала надо стать католиком?

– Думаю, это связано с мученичеством. Люди приносят себя в жертву во имя чего-то более высокого, чем обычное человеческое существование. Скажем, во имя матери-церкви. А для моего отца это были серп и молот.

– Звучит глуповато, – процедил Росси, вытерев губы тыльной стороной ладони.

Коста сообразил, что старшему хочется пива. Он вывел толстяка на улицу и показал ему ближайшую пивную. Росси взглянул на него влажными подобревшими глазами:

– Если хочешь узнать о деле кардинала побольше, у меня есть предложение.

– В самом деле?

– Угу. Сегодня вечером мы договорились с Бешеной Терезой поужинать. Можешь присоединиться. Услышишь немало интересного.

– Разве Бешеная Тереза назначила свидание нам двоим?

Росси состроил невинные глазки:

– Свидание?

– Да я почти не знаком с ней, – сообщил Коста.

– Да брось ты, это же Бешеная Тереза. Ее всякий знает.

– Я же сказал, мы почти не знакомы.

Росси принял обиженный вид:

– Конечно, это не лучший способ для налаживания отношений. Но ведь я для тебя стараюсь, малыш. Все, что в моих силах. Кроме того, это весьма подходящий вариант. Она любит потрепаться. И вообще не собираюсь я ужинать наедине с Терезой.

Коста не поверил своим ушам.

– Господи, а какого черта я туда попрусь?

– Ну, ты ей нравишься. И не спрашивай меня почему. Смотри на эту встречу как на жест вежливости. Так сказать, укрепление связей между отделами полиции, вот и все.

– Великолепно придумал.

– Значит, договорились?

– Как сказать, – лукаво произнес Коста.

А вдруг Тереза вне службы совсем другая женщина?