"Темная сторона света" - читать интересную книгу автора (Чемберлен Диана)

38

Алек вытащил из стенного шкафа чемоданчик с инструментами Анни и ее точильный камень и отнес все это в кабинет. Чемоданчик был сделан из мягкой коричневой кожи. Он запылился, и одного его вида оказалось достаточно, чтобы у Алека защемило в груди. Он вытер пыль тряпкой, потом раскрыл чемоданчик на рабочем столе Анни. Его словно парализовало от знакомого запаха, запаха Анни и ее инструментов.

Инструменты не были разложены по ячейкам и валялись в беспорядке, как оставила их Анни. Стеклорезы, кусачки, рулоны стеклянного припоя и медной фольги, ножницы с тремя лезвиями. Алеку стало неловко, что Оливия увидит этот беспорядок, поймет, что Анни не была ярой сторонницей порядка. Он сразу же представил, как жена сидела в кабинете, поминутно отбрасывая рукой волосы, мешавшие ей работать. Она собирала пряди, скручивала и перебрасывала за спину. Это был бессознательный жест. Алек впервые увидел его, когда они только встретились на берегу у Киссриверского маяка. Пусть Оливия возьмет нужные инструменты, пусть пользуется ими, пусть подарит им вторую жизнь.

— Зачем ты вытащил мамины инструменты?

Алек повернулся и увидел Лэйси, стоявшую в дверях. Ее волосы отрастали, сочетание черных и рыжих прядей было почти комическим.

— Оливия Саймон заедет и возьмет некоторые из них на время.

— Почему она не может пользоваться инструментами Тома?

— Том теперь не дает ей уроки, и Оливии нужны собственные инструменты. Я предложил ей заехать и взять то, что нужно.

— Врачиха приедет сюда? — У Лэйси округлились глаза. — Я думала, ты с ней больше не встречаешься.

— На самом деле я с ней никогда не встречался, то есть не ходил на свидания. Оливия мой друг. Я уже объяснял тебе.

Алек задумался, не совершил ли он ошибку, пригласив Оливию в дом. Он мог и сам завезти ей инструменты, но тут в памяти всплыло то, что произошло между ними в ее гостиной, и покачал головой. Правда, Алек мог забросить их ей на работу.

Зазвенел звонок у двери, и Алек услышал, что Клай открыл дверь и поздоровался с гостьей. С сыном он уже поговорил раньше, предупредил, что Оливия заедет, и объясни; зачем. Клай всем своим видом продемонстрировал отцу мужскую солидарность. Алек услышал голос Оливии в гостиной, ответный смех Клая.

— Мне надо заниматься, — объявила Лэйси и прошла на кухню, а не в гостиную, чтобы подняться по лестнице на второй этаж, не встречаясь с Оливией.

Клай и Оливия вошли в кабинет.

— Я ухожу, папа, — предупредил Клай.

Алек поднял голову от чемоданчика с инструментами.

— Повеселись как следует, — напутствовал он сына.

Оливия с улыбкой смотрела вслед Клаю. Она была в платье с заниженной талией в розовую и белую полоску. Отличная маскировка, оценил про себя Алек. Никто не поймет, что она беременна.

— Твой сын так похож на тебя, совершенно невероятное сходство. — С этими словами Оливия поставила сумку на стул у стены и увидела чемоданчик с инструментами. — Вот это да!

— Здесь некоторый беспорядок, — поторопился объяснить Алек. — Анни бы с легкостью нашла все, что тебе нужно, а я тут совершенно беспомощен.

Думаю, я сама разберусь. — Оливия подняла на него глаза и через открытую дверь кабинета увидела овальные окна гостиной. — О Алек! — Она прошла в гостиную, подошла к витражам. На улице было достаточно светло, чтобы как следует рассмотреть рисунок и игру цвета. — Они прекрасны.

Алек остановился рядом с ней.

— Твой муж тоже был ими поражен.

— В самом деле? — Оливия указала на простое стекло в одном из окон и поинтересовалась: — Почему Анни оставила это окно без витража?

— Это я разбил его пару недель назад. Запустил в него стаканом.

Оливия внимательно посмотрела на него.

— Я не думала, что ты можешь буянить.

— Обычно я на такое не способен.

— Ты в кого-то целился?

— В господа бога, я полагаю. Теперь Том пытается реставрировать его для меня. — Алек направился в кухню. Оливия пошла следом. — Хочешь чаю со льдом? — предложил он.

— Спасибо, с удовольствием.

Алек достал из холодильника кувшин с чаем, а из шкафчика над мойкой — два зеленых стакана из толстого стекла.

— Так как все-таки поживает Оливия? — спросил он, разливая напиток. — Я по-настоящему не разговаривал с тобой после той поездки в Норфолк.

Она взяла у него из рук стакан с чаем и прислонилась к рабочему столику.

— Оливия несколько сбита с толку. — Она опустила глаза, и ее ресницы казались удивительно черными и густыми на фоне светлой кожи. — После нашего последнего разговора произошло много всякого, если не считать того, что я стала самым непопулярным врачом на Внешней косе.

Алек сочувственно кивнул.

— Мне жаль.

— Но позавчера я получила заманчивое предложение. Главный врач Мемориальной больницы Эмерсона в Норфолке предложил мне перейти к ним.

— Правда? — Алек растерялся и не знал, что ей на это сказать. — И ты собираешься принять это предложение?

— Не знаю. Мне нравится здесь и понравится еще больше, когда мне снова станут доверять больные. Но это не все. — Оливия сделала глоток чая и посмотрела на Алека поверх стакана. Ее глаза были такими же зелеными, как толстое стекло ручной работы. — Пол вернулся из командировки совершенно другим человеком. Он был очень внимательным ко мне.

Улыбка Алека застыла.

— Это замечательно, Оливия. Он покончил со своей.. как там ее звали?

— Не думаю, что Пол совсем вычеркнул ее из памяти, но он по-настоящему старается. По его словам, проблема в том, что Внешняя коса все время напоминает ему о ней. Поэтому Пол хочет, чтобы мы отсюда уехали.

— Вот как. Значит, работа в Норфолке становится идеальным вариантом. — Алек взял свой стакан и направился в кабинет. — Я так и думал, что вы помиритесь, — сказал он. Ему хотелось знать больше, знать, занимались ли они любовью. — Ты рассказала ему о ребенке?

— Пока нет.

Они снова стояли в кабинете над чемоданчиком с инструментами Анни, и от их вида Алеку вдруг стало не по себе.

— У вас все получится, Оливия, — бодро сказал он. — Пол такой романтик. Когда ты ему скажешь…

— Я не могу.

— Но твой муж скоро и сам все поймет.

Оливия посмотрела вниз, на розовые и белые полоски своего платья.

— Неужели уже заметно?

— Если только смотреть, то пока ничего не заметно. Но… я думал… Он же твой муж. — Алек смутился и замолчал.

— Пока я не позволяю ему настолько приближаться ко мне.

— Понятно. — Алек переставил сумку Оливии на стол. — Садись, пожалуйста.

И тут зазвонил телефон на письменном столе. Алек снял трубку и узнал, что необходима его срочная помощь. В лечебницу привезли собаку с поврежденным глазом.

Алек закончил разговор, объяснил ситуацию Оливии, улыбнулся.

— Ты сама уговорила меня вернуться на работу, — пожал плечами он. — Не спеши, — Алек махнул рукой в сторону инструментов. — Не знаю, как скоро я вернусь, так что, если задержусь, можешь меня не дожидаться. Если тебе что-нибудь понадобится, Лэйси дома.

Он поднялся наверх предупредить дочь, что уходит. Девочка сидела на кровати в окружении тетрадей и учебников, орало радио.

— Меня вызывают в клинику, — Алек постарался перекричать грохот. — Оливия еще разбирается с мамиными инструментами. Я не знаю, когда вернусь.

— Папа! — взвизгнула Лэйси. — Пусть она уйдет! Я не хочу с ней оставаться!

— Но Оливия только что приехала, Лэйси. Я позвоню, если буду надолго задерживаться.

Алек вышел из комнаты, прежде чем Лэйси успела придумать новые возражения, и спустился вниз. Он остановился на пороге кабинета, но Оливия была так увлечена, что не заметила его. У нее на коленях лежал лист миллиметровки, и она склонилась над ним, закусив губу. В руке она держала ножницы. Алек тихо вышел, не стал ее беспокоить.

На крыльце он глубоко вдохнул влажный соленый воздух. «Вольво» Оливии покрылась мелкими каплями воды, блестевшими в лучах заката. Алек погладил еще теплый бок машины, направляясь на улицу к своей «Бронко».