"Книга Лунной Ночи" - читать интересную книгу автора (Дуэйн Диана)

ГЛАВА 9

Рхиоу устремилась к Гранд-Сентрал со всей доступной ей скоростью; быстрее всего было идти по воздуху, и сейчас Рхиоу это беспокоило меньше, чем обычно. Мало кто из людей смог бы заметить в предрассветном сумраке черную кошку на высоте пятидесятого этажа, а все хищные птицы ночью спят.

На углу Лексингтон-авеню и Сорок второй Рхиоу спустилась на землю и сделала «шаг вбок».

Она пробежала мимо небоскреба Хайатт, мимо нескольких пьянчуг, которые сидели, прислонившись к стене, в ожидании, когда откроется вокзал (или скорее находящаяся рядом винная лавка), проникла сквозь запертые двери, вошла в зал ожидания…

…и замерла на месте, опасливо оглядываясь. Что-то здесь переменилось.

Освещение в той части зала, где находились экспонаты выставки, было, конечно, выключено на ночь.

Нет… дело не в этом…

Рхиоу прошла мимо самого большого из водруженных на пьедесталы скелетов, направляясь в заднюю часть зала.

Никто здесь не прячется. – Первое ее впечатление было именно таково: нечто, скрывающееся в темноте. – Да нет, ничего здесь нет. Это просто нервы. Нужно браться за дело.

Рхиоу пошла дальше и снова застыла, глядя на самый большой из скелетов.

Его положение было не таким, как раньше.

Иллюзия, конечно, – рожденная темнотой и натянутыми нервами. То, как гигантская голова склонялась вниз, как смотрели на Рхиоу пустые глазницы, заставило ее ощутить озноб. Выражение морды казалось более сосредоточенным и хищным, чем утром. Мерзкие маленькие передние лапы были подняты в жесте, который у человека означал бы удивление, – только Иау знала, что этим могли выражать древние рептилии. Если и была угроза в этих мертвых костях, то она таилась в огромных челюстях, в рядах острых клыков…

Рхиоу неожиданно вспомнила о пещерах, уходящих в глубь Нижней Стороны, об острых сталактитах, о каменных челюстях, готовых сомкнуться.

Она раздраженно забила хвостом, недовольная собой, – сейчас у нее были заботы поважнее. Рхиоу повернулась и быстро побежала в главный зал, гораздо лучше освещенный, и дальше – к пути 30 и воротам.

Сааш была уже там. Рядом с ней виднелась еще одна фигура: эххиф, также сделавший «шаг вбок», – Том Суэйн, второй советник. Он был ниже Харла ростом и шире в плечах, волосы его посеребрила седина. Уж он-то, в отличие от своего партнера, выглядел достаточно внушительно для мага, ведающего целым регионом, хотя сейчас тоже был одет не парадно – в майку, джинсы и кроссовки. На его добродушном лице были написаны необычные для него напряжение и озабоченность.

– Рад видеть тебя, Рхиоу, – сказал Том, присаживаясь перед кошкой на корточки, – хотя, свидетели мне Вечные Силы, я предпочел бы встретиться с тобой в других обстоятельствах. Сааш уже ввела тебя в курс дела?

– Да. – Рхиоу оглянулась на Сааш, и та сказала:

– Я проверила записи на всех воротах, а команда Пенсильванских по моей просьбе удостоверилась, что и через те он не возвращался. Никаких признаков, что Харл имел дело с какими-то воротами, кроме этих, да и то только для отправки. Сведения, что он вернулся по какому-то другому адресу, тоже отсутствуют.

Откуда-то из-за спины Рхиоу появился Урруах и приветствовал Тома.

– Ты все еще здесь? Харл так и не появился?

– Нет. Его ищут все маги, и никто не может найти… а это довольно необычно. Маги почти всегда находят то, что ищут, особенно если на этом сосредоточиваются усилия многих.

– Его ищут и вне планеты?

Том кивнул.

– Когда исчезает региональный советник, это весьма серьезное дело. Беспокойство испытывают в самых высоких сферах.

– Не может же случиться… – с явной неохотой спросила Сааш, – что он мертв?

– Не думаю, – ответил Том. – Я уверен, что о таком узнал бы.

– Да брось ты, Сааш, – проворчал Урруах, – ты что, свихнулась? Когда это ты слышала о смотрителе, погибшем при исполнении обязанностей?

Том взглянул на Урруаха с печальной нежностью.

– Урруах, – сказал он, – абсолютно все смотрители погибают при исполнении обязанностей. Любое исключение – несчастный случай или неправильное истолкование событий. Такая смерть входит в должностные инструкции, и мы принимаем это условие.

– А кроме того, – добавила Рхиоу, – смотрители выносливы и находчивы. Может быть, они и не так сильны, как были в молодости, но кто не утрачивает силу с возрастом? Не может ли быть, что Харл все еще на Нижней Стороне, но изолирован влиянием какой-то Силы, – Рхиоу пока не собиралась называть имен, – по воле которой кажется, будто его там нет?

– Такая возможность не исключена. Я удивлен другим: ты пожелала предположить подобное, хотя и знаешь, что из этого следует.

– Большого желания у меня нет, поверь, – ответила Рхиоу и взглянула на Сааш и Урруаха. Было ясно, что тут команда придерживается единого мнения.

– Что ж, – тяжело вздохнул Том, – единственный удачный момент во всем случившемся – это что прошлая ночь была спокойной: ни один маг, кроме Харла, воротами не пользовался. Мы не можем быть уверены в связи случившегося именно с Харлом, поэтому нельзя рисковать тем, чтобы так же пострадали и другие маги. Будь это другие ворота, я, может быть, и усомнился бы; но мы имеем дело с главной системой – все ворота мира питает энергией источник, находящийся в корнях Горы. Раз это так, я намерен принять решительные меры: настаивать на закрытии всех ворот до тех пор, пока Харл не найдется и мы не разберемся в случившемся. В конце концов, возможно, ничего серьезного и нет…

– Но ты в это не веришь, – сказала Рхиоу.

– Не верю. Запрет на использование ворот не распространяется, разумеется, на ремонтные команды, и это, естественно, касается вас. Мне жаль снова подвергать вас такой опасности, Рхи, но вы были там последними, а по правилам, установленным Вечными Силами, только вам и удастся добиться нужного результата. Как быстро вы готовы отправиться на Нижнюю Сторону?

Рхиоу посмотрела на Урруаха и Сааш. Урруах пристально разглядывал трещинку в асфальте; Сааш чесалась.

– Что скажете? – мысленно обратилась к ним Рхиоу.

– Скверное дело, – проворчал Урруах.

– Я просто ненавижу сейчас Нижнюю Сторону, – прошипела Сааш. – Я ведь тебе об этом уже говорила.

Кошки уныло посмотрели друг на друга. Рхиоу повернулась к Тому.

– Самый ранний срок – на рассвете. Только я предпочла бы середину дня – тогда мы сможем захватить с собой нового члена нашей команды. От него будет много пользы, но только сначала ему нужно отдохнуть.

Том тоже несколько секунд разглядывал трещину в асфальте.

– Очень не хотелось бы, чтобы следы стерлись…

– Если там остались следы, – возразил Урруах. – На мой взгляд, лучше потратить немного больше времени на приготовления и сделать все как надо, раз уж нам предстоит снова отправиться в пещеры.

– Ты прав, конечно, – кивнул Том, поднимаясь на ноги. – Значит, договорились: в полдень. Я сам на этот раз буду у ворот: мы с Харлом вместе работаем уже давно, и может быть, я смогу чем-то помочь. Кроме того, если понадобится поддержка, я буду готов быстро ее организовать.

Рхиоу согласно взмахнула хвостом, хотя в глубине души сомневалась, что до них можно будет достаточно быстро добраться, если придется спуститься так глубоко, как, она опасалась, этого потребует дело.

– Я хочу, чтобы нам было дано особое разрешение на количество и силу заклинаний, которые мы сможем использовать. На этот раз мы должны быть особенно хорошо вооружены, и хотя мне известно, что Вечные Силы скупятся на магию, трудности и сопротивление, с которыми мы столкнулись, оправдывают такую поблажку.

Том задумчиво посмотрел на Рхиоу, потом кивнул.

– Хорошо, – сказал он, – я поставлю этот вопрос перед смотрителем Северо-Американского региона.

– Поставить вопрос недостаточно, Том. Я хочу, чтобы особое разрешение было нам дано. В противном случае…

Рхиоу не договорила, но по тому, как встала дыбом ее шерсть, и так было ясно, что она имеет в виду.

– Вы готовы заплатить соответствующую цену? – спросил Том.

Рхиоу нервно облизнула нос. Подобные исключения из правил обходились дорого. Конечно, расплачиваться приходилось за любое, даже самое маленькое применение магии; обычно ценой бывали ваша собственная жизненная сила, усилие, требующееся для составления заклинания, а также энергия, уходящая на его осуществление и устранение последствий. Но за особые возможности и цена была особой: платить приходилось днями, а то и месяцами жизни. Это было опасно: ведь никогда не известно точно, сколько вам еще осталось… Однако случалось так, что без особых возможностей было не обойтись.

Рхиоу еще раз облизнула нос.

– Да, – сказала она.

Том взглянул на нее и вздохнул.

– О результате я сообщу тебе в полдень. Сааш, источник энергии ворот я отключу через полчаса – это даст возможность всем завершить переход или пересмотреть свои планы.

– Хорошо, – согласилась Сааш. – Для перехода мы снова воспользуемся воротами на тридцатом пути – мы только что приводили их в порядок, и я в наибольшей мере уверена в их исправности. Если ты позаботишься о том, чтобы в полдень там энергия не была отключена…

– Считай, что это сделано. Послушайте, – Том обвел взглядом трех кошек, – мне искренне жаль, что вся тяжесть ложится на вас. Я высоко ценю то, что вы делаете.

Ну да, как же, – подумала Рхиоу, но тут же упрекнула себя в несправедливости. – Конечно, он нас высоко ценит, – такова его работа. Нам только остается как следует выполнить свою.

– Пошли, – сказала она Урруаху и Сааш. – Нам еще многое нужно подготовить. Том… удачи тебе.

– Удача всем нам не помешает, – ответил он и исчез.

Команда Рхиоу расположилась на крыше поблизости от ее балкона и провела несколько часов, обсуждая, какими заклинаниями им следует вооружиться против силы гораздо большей и гораздо более опасной, чем ящеры, с которыми они столкнулись накануне. В том, что им будет противостоять именно такая сила, сомневаться не приходилось: победа над рептилиями оказалась кровавой, и, что еще хуже, исчезновение Харла выглядело как провокация, имеющая целью снова заманить в пещеру их или их коллег.

– Я бы предположил, что они попробуют на этот раз нечто весьма красочное. Если ты права и им удалось повредить источник энергии, то впереди еще большие неприятности. Нам придется спуститься в самые глубины, и нужно иметь достаточно силы, чтобы справиться с чем угодно.

– Если Том получит для нас особое разрешение, – сказала Сааш, глядя на поднимающееся над крышами солнце, – это очень облегчит нашу работу.

– Нужно планировать наши действия, если особое разрешение мы получим, но нужно иметь план и на случай, если нам откажут, – сказала Рхиоу. – Лично я твердо намерена выжить и не позволю снова захватить себя в кольцо. Да, я знаю: клятва требует, чтобы мы оставляли этих тварей в живых если будет хоть малейшая возможность, – но я не хочу рисковать ни нашими жизнями, ни успехом нашей экспедиции. А потому заклинание, приводящее к параличу нервов, я собираюсь использовать очень широко.

– Я тоже, – сказал Урруах, – но знаешь, Рхи… Даже особое разрешение может не дать нам достаточно силы, чтобы спастись, если наших противников окажется столько, сколько ты ожидаешь.

– И что же ты предлагаешь?

– Объединение магических сил, – ответил Урруах и облизнул нос.

Так же поступила и Рхиоу. Сааш вытаращила на кота глаза, потом резко повернулась и начала вылизывать заднюю лапу.

– Я все думаю о том, что сказал Арху, – продолжал Урруах. – «Он приближается… Отец… Сын…» Нечто гораздо большее, чем остальные ящеры. Нечто несравненно более опасное… По крайней мере такое у меня создалось впечатление.

Рхиоу неохотно согласилась:

– Ты хочешь сказать, что считаешь объединение единственным способом обеспечить достаточную силу, чтобы справиться с чем-то… таким. – Чем бы «такое» ни было, Рхиоу не рискнула продолжить мысль до ее логического завершения – не рискнула даже здесь, при восходящем солнце.

– Даже если один из нас потратит всю энергию, – сказал Урруах, – объединенная сила остальных не даст магии иссякнуть, и заклинание будет продолжать действовать.

Сааш выпрямилась и бросила на него суровый взгляд.

– Это также означает, что если мы отправимся на Нижнюю Сторону, объединенные подобным образом, мы все вместе должны и вернуться; иначе ни один из нас не сможет вернуться вообще! Если один из нас там погибнет, остальные окажутся в ловушке!

Несколько мгновений все молчали.

– Да, – наконец снова заговорил Урруах, – именно так. Но подумай об альтернативе, даже при наличии особого разрешения, которое Том то ли добудет для нас, то ли нет. Ты творишь заклинание, и тебе не хватает сосредоточенности… или силы. Заклинание не срабатывает, и ты гибнешь… остальные, пытаясь тебя спасти, забывают о собственных заклинаниях, и они нарушаются тоже. – Урруах не сводил глаз с Сааш, которая тоже не отводила взгляда; напряжение между ними заставило, казалось, вибрировать воздух. – Погибают все, Саррахх выигрывает. И дело не только в наших жизнях… что бы ни случилось с нами в случае смерти на Нижней Стороне. Погибнут еще многие: все те, кто зависит от возможности перехода через ворота, скорее всего и Харл тоже. При объединении по крайней мере у нас будет лучший шанс поддерживать магию друг друга. Я не герой, но ведь главное – сделать дело, верно? – Урруах повернулся к Рхиоу. – Если мы добьемся успеха, но при этом погибнет один из членов команды, это будет ужасно, конечно… Особенно если погибшим окажусь я. Но разве остальные предпочли бы, чтобы погибли все, – вместо того, чтобы благодаря объединению добиться победы и привести в порядок ворота?

Рхиоу принялась, нервно подергивая хвостом, разглядывать гравий, покрывавший крышу, на которой они сидели. Наконец она подняла глаза.

– Если бы дело было только во мне, – сказала она, – я согласилась бы. Однако есть еще два члена команды, от которых требуется согласие на объединение, и я не могу решать за них. – Сааш не захотела встречаться с Рхиоу глазами. – Я не стану просить вас принять решение сейчас, – продолжала Рхиоу. – До полудня у нас еще есть время. А пока мне нужно все объяснить Арху… что наверняка окажется интересным занятием. – Она взглянула на восток, где всходило Око Рхоуа – всходило безмятежно, словно начинался самый обычный день. С улиц доносился визг тормозов и гудки – наступал утренний час пик, и это усиливало ощущение обычности, хотя и мимолетное. – Как бы там ни было, будущее – во чреве Прародительницы, – сказала Рхиоу. – Нам только и остается, что ждать и смотреть, каким окажется выводок… остря когти и зубы. Сааш, не возвращайся сразу в гараж: мне нужно поговорить с Арху с глазу на глаз.

Рхиоу, как обычно, спустилась по воздушной лестнице. Оставшиеся на крыше Урруах и Сааш старательно избегали смотреть друг на друга.

Прошу тебя, Иау, сделай так, чтобы они смогли договориться, – подумала Рхиоу, хотя и не могла не отдавать себя отчет: именно сегодня это случится едва ли…

Гараж был полон утренней суеты: автомобили выезжали один за другим, и Рхиоу подумала, что работающие там эххифы вряд ли заметят ее, сделает она «шаг вбок» или нет. На всякий случай она осталась невидимой, тем более что на ту высоко расположенную полку, где спал Арху, пришлось подниматься по воздуху.

Усевшись на бетонной поверхности, она несколько минут просто смотрела на котенка. Арху спал более безмятежно, чем раньше: не свернувшись в комочек, а вольготно вытянувшись на боку.

Он немного поправился, – подумала Рхиоу, – хоть прошло всего несколько дней. Еще четыре-пять месяцев жизни с нами, и он станет выглядеть, как и полагается молодому коту.

Если мы проживем достаточно долго…

Неожиданно она обнаружила, что полуоткрытые глаза внимательно смотрят на нее.

– Я слышал тебя, – сказал Арху, не двигаясь с места. Взгляд его был сонным, но тем не менее удивительно проницательным.

Рхиоу вытянула лапу и принялась с рассеянным видом ее лизать.

– Случилось что-то плохое, да? – спросил Арху.

– Все много хуже, чем обычно, – ответила Рхиоу. – Харл пропал.

– Я знаю, – сказал Арху, перекатываясь на живот. – Я вижу. Точнее, знаю, что это случилось… хотя не знаю, как или почему. – Арху помолчал, словно всматриваясь во что-то, потом продолжал: – Вы сейчас не сможете отправиться за ним. Что-то приближается… пытается прорваться.

– Что именно? – спросила Рхиоу.

– Тот, который сделал выбор, – ответил Арху, глядя в полное синего дыма пространство гаража. – И тот, который не выбирал. В ворота рвется тьма; я вижу, как они прогибаются, и еще там есть глаза – они смотрят, они хотят… – Неожиданно Арху вскочил и прижался к стене, забыв, что может сквозь нее проходить, и задыхаясь, как после долгого бега. – Он приближается, – выдохнул Арху, – они идут… сделавшие выбор, глядящие… идут вверх…

– Сядь, Арху, – сказала Рхиоу, подходя к нему и начиная вылизывать ему ухо. Котенок сел, но все еще смотрел в пустоту, быстро переводя глаза из стороны в сторону, следя за тем, чего Рхиоу видеть не могла.

– До чего же жуткий… – пробормотал Арху тихо; дыхание его стало выравниваться, но широко раскрытые глаза все еще были устремлены в точку вне поля зрения Рхиоу, да и кого бы то ни было. – Этот и в самом деле жаждет обрести реальность и сделает это скоро. – Арху еще немного успокоился, но через несколько секунд сказал: – Они не могут пользоваться воротами.

– Я знаю, – ответила Рхиоу. – Том их закрыл.

– Дело не в этом, – возразил Арху, взглянув на Рхиоу, как ей показалось, с некоторой растерянностью. – Все эти выборы… Как мы сделали свой?

Первым побуждением Рхиоу было посоветовать ему заглянуть в древние воспоминания, которые Шепчущая, конечно, ему покажет, но тут Рхиоу сообразила, что на Арху и так обрушилось многоголосие видений, и новые образы могут его только смутить. К тому же нельзя было рисковать тем, что останется незамеченным что-то важное…

Рхиоу заставила котенка подобрать лапы, приняв позу сфинкса, и сама уселась рядом.

– Думаю, что все ситуации выбора были странными, – сказала она, – но наш имел некоторые особенности. Считается, что мы были созданы раньше эххифов, но гораздо позже китообразных и ящеров, конечно. Ко времени нашего появления ящеры уже вымерли: их убил неверный выбор. Были, правда, очень немногие рептилии, которые отвергли соблазн мирового господства, которое им обещала Одинокая Сила. Они выбрали жребий травоядных, чтобы не губить жизни, но их было слишком мало, чтобы заставить остальных отказаться от губительного выбора. Многие погибли от клыков своих сородичей, а остальных прикончила долгая черная зима, посланная Одинокой Силой.

Потом, много позже, когда катаклизм завершился и Земля снова стала зеленой и теплой, появились наши праматери. Тогда еще кошачьи не разделились на множество видов; они походили на нас теперешних, только были крупнее – размером скорее с хоуифф. Кошки жили прайдами, и поэтому, когда они стали разумными, выбор, предложенный Одинокой Силой сделали самки-предводительницы, как и теперь они решают, что делать прайдам.

– Что… Что она им сказала?

– Саррахх говорила, что образ жизни, начертанный для кошек Прародительницей Иау, – убивать умеренно, брать только то, что необходимо, – это просто уловка, имеющая целью сделать их маленькими и слабыми, живущими на подачки, а в конечном счете поработить. Разрушительница и им предложила господство над миром, такую же власть, какой когда-то обладали ящеры, – силу, перед которой в страхе разбегались бы все и вся. И самки-предводительницы древних прайдов, и знакомые, и незнакомые с магией, – а в любом выборе всегда участвовали маги, – стали обдумывать решение. Однако, будучи Народом, они разошлись во мнениях, как то было и с ящерами.

– Значит, некоторые приняли предложение Саррахх… – Взгляд Арху снова устремился в пустоту; Рхиоу понятия не имела, что он может видеть. Она продолжала:

– Предложение приняло большинство, и сделанный ими выбор стал законом. Ненасытные – те, кто сделал такой выбор, – сделались огромными и страшными, они убивали ради власти и успеха, но, как и хищные ящеры, не заметили ловушки, скрытой в обещании Одинокой Силы. Время их владычества оказалось коротким – вскоре с полюсов поползли ледники, погребая под собой леса, где они охотились, истребляя дичь, а вместе с ней и самих Ненасытных. Однако была и другая группа наших предков – те, кто отказался от мирового господства, кто убивал только для пропитания. Они и были Предусмотрительными. Оставаясь по большей части мелкими, они делались все более разумными, так что смогли пережить ледниковый период.

Рхиоу помолчала, гадая, что может означать появившееся на мордочке Арху выражение.

– Но были и другие… – сказал он.

Рхиоу утвердительно взмахнула хвостом.

– Их было немного – Проигравших. Они поняли, какую смертельную опасность таит предложение Одинокой Силы; они напали на нее и погибли. Однако Проигравшие возрождаются снова и снова в каком-нибудь из видов наших родичей.

– Они маги, – неожиданно сказал Арху и пристально посмотрел на Рхиоу.

– Да, – кивнула она. – Но все же мы умираем: никто не может избегнуть общей судьбы. Наш вид отличается от остальных: лишь мы из всех кошачьих можем возвращаться в то время и то место, где тела обретают размер, соответствующий размеру души… А вообще между телом и нравом возникла путаница: Ненасытные рождаются среди мелких видов, а Предусмотрительные – среди огромных. Свирепые и добрые перепутались между собой. Никогда не знаешь заранее, с кем тебя столкнет жизнь. Однако каждый наш родич, велик он или мал, несет в себе всех предков, и все мы должны снова и снова делать выбор – сотни и тысячи раз. Говорят, сосчитай результат за все свои девять жизней, и ты узнаешь свою судьбу. Если ты оказался слаб, тогда в конце тебя не ждет ничего, кроме тьмы и безмолвия. Но выдержи этот последний экзамен перед ликом Иау, и перед тобой откроется последняя жизнь, та, которая не кончается…

– …Десятая, истинная жизнь, – медленно проговорил Арху, – для тех, чей дух могущественнее и долговечнее тела, неутомимых в погоне, не дрогнувших перед выбором, непобедимых в битве; и открыт им путь всюду в мире и за пределами его. Бессмертные, грозные, мудрые – Кошки-Ставшие-Силой, они являются в физическом бытии и вне его, выполняя приказы Прародительницы…

Арху посмотрел на Рхиоу прояснившимся взглядом.

– Помочь нам они не могут, – сказал он. – Что-то прорывается в мир, все меняется, искривляется… нет опоры, куда они могли бы поставить лапу. Другой помощи, кроме той, которую уже имеем, мы не получим.

Замечательно, – подумала Рхиоу.

– Если ты видишь что-то, что могло бы пригодиться нам в том, что предстоит сделать, то сейчас самое время мне об этом сказать.

Арху ответил ей беспомощным взглядом.

– Ты вооружилась не теми заклинаниями, – сказал он. – Тебе не нужно открывать ворота, ты должна их закрыть.

Это обеспокоило Рхиоу.

– Но ворота и так уже закрыты!

– Ненадолго, – возразил Арху и неожиданно зажмурился, словно увидел что-то, что до смерти его испугало.

– Что там?

– Нет… – Арху отвел глаза.

Хотелось бы мне его подтолкнуть, но я не смею, – подумала Рхиоу.

– Ладно, Арху, – сказала она. – Перед нами стоит другая проблема. Что бы ты ни говорил об открытых или закрытых воротах, нам все-таки придется снова отправиться на Нижнюю Сторону, и очень скоро – чтобы найти Харла. Путешествие будет гораздо опаснее, чем в прошлый раз, и чтобы заклинания защитили нас и позволили добиться цели, мы должны особым образом объединиться. Это сделает нас сильнее: каждый сможет черпать силу у других членов команды; однако если один из нас там погибнет, остальные окажутся в западне – они не смогут вернуться.

– Я знаю, – жалобно сказал Арху. – Я вижу.

Рхиоу ощутила озноб.

– Я не говорю тебе, что ты обязан… Ты сам должен решить.

Арху долго молчал, потом резко поднял голову и спросил Рхиоу:

– Что говорит Сааш? – Рхиоу посмотрела на котенка с любопытством. Арху не отрывал взгляда от пола. – Понимаешь, она меня вылизывала… а это, должно быть, было отвратительно на вкус. И она обнимала меня, когда я брыкался и обзывал ее.

Значит, все упирается в Сааш, – подумала Рхиоу. – Только почему это меня ничуть не удивляет?

– Она сердится, – ответила она Арху. – Сааш не хочет снова отправляться на Нижнюю Сторону и еще ничего окончательно не решила. – Арху с сомнением помахал хвостом. – Она скоро будет здесь. Тогда ты и сможешь ее спросить. Когда решишь, мысленно скажи мне об этом или попроси сообщить Сааш. Мы не можем надолго отложить отбытие.

– Хорошо. – Арху отвернулся к стене.

Рхиоу вздохнула и, сделав «шаг вбок», начала спускаться по воздушной лестнице.

– И все-таки у тебя все не те заклинания, – сказал ей вслед Арху.

До чего же обнадеживающе!

– Какие же нам тогда нужны? – спросила Рхиоу.

– Те, над которыми Шепчущая еще работает…

Новость заставила Рхиоу заморгать.

– Я буду в своем логове, – сказала она. – Удачи.

Вернувшись, Рхиоу, к своему изумлению, обнаружила, что Хуха все еще дома. Она беспокойно бродила по комнатам, одетая, как для работы, но явно не собираясь к себе в офис: ее бумаги все еще были разбросаны тут и там, открытый портфель лежал на столе. Происходило что-то необычное, и Хуха выглядела нервной и напряженной.

Может быть, та встреча, которую она наметила, перенесена на другое время? – подумала Рхиоу.

Во всяком случае, она прекрасно знала, что попадаться под ноги Хухе, когда та в таком настроении, не стоит, хотя сейчас голодное бурчание в животе и заглушило бы самое громкое мурлыканье. Рхиоу вскочила на софу и свернулась клубочком.

Хуха остановилась у окна, выглянула наружу, вздохнула, потом подошла к Рхиоу и взяла ее на руки.

– Терпеть не могу говорить, будто больна, когда на самом деле здорова, – пробормотала Хуха, уткнувшись лицом в кошачий мех. – Чувствуешь себя двуличной и мерзкой. Иди сюда, киска, и скажи мне, что я совсем не такая.

– Ты не более двулична, чем большинство кошек, – промурлыкала Рхиоу, как только могла громко и прижалась головой к уху хозяйки. – Так о чем беспокоиться? Для эххифа ты просто образец добродетели. И ты совсем не мерзкая, это тунец мерзкий. Не переживай, моя Хуха, успокойся. – Рхиоу ткнулась носом в шею Хухи. – Да нет, все без толку… Ты беспокоишься, видит Иау, я тоже беспокоюсь, и ничего-то мы сделать друг для друга не можем.

– Кисонька моя, – прошептала Хуха, почесывая Рхиоу за ухом. – Хотела бы я знать, где ты все время пропадаешь. Ты заставляешь меня тревожиться.

– Как бы я хотела все тебе рассказать! Это было бы таким облегчением! Клянусь, я начну учить тебя айлуринскому, когда все успокоится. Уж если Рози сумел освоить наш язык, сумеешь и ты.

– По крайней мере насчет одного я спокойна: ты не бегаешь за котами.

Рхиоу не могла сдержать смех.

– Разве нет у меня перед глазами примера тех гималайцев? Я скорее вырвала бы себе яичники собственными зубами… К счастью, в этом нет необходимости.

– Ну и разговорчива ты сегодня, малышка! Есть хочешь? Того вкусного тунца? Сейчас дам.

– Не хочу я этого проклятого тунца! – завопила Рхиоу, когда Хуха опустила ее на пол и направилась к холодильнику. – Я хочу валяться на ковре и быть обычной домашней любимицей! Еще я хочу сидеть на софе, и чтобы ты гладила меня против шерсти, а я притворялась бы, что сейчас тебя укушу. Хочу сидеть у Йайха на груди, и чтобы он кормил меня пепперони! Хочу… Ой, ты не говорила, что вы вчера ели суши!

– Знаешь, тут осталось магуро. Ты же его любишь. Ну-ка! Служить будешь?

Рхиоу поднялась на задние лапки и схватила кусочек суши передними.

– Ты и представить себе не можешь, что я готова была бы сделать ради магуро, – только мне это запрещается. А ты счистила с него хрен? Я терпеть не могу хрен, от него у меня глаза слезятся… М-м, прелесть!

Хуха села на софу, и они в полном согласии принялись за суши.

– Он вчера заявил, что не любит магуро, – пробормотала Хуха, – вот ему ничего и не достанется. Мы с тобой все съедим. Нет, это ты не станешь есть: это морской еж.

– Дай попробовать!

– Эй, не суй нос в тарелку! Тебе и так досталось три куска, хватит.

– Слишком много суши не бывает.

– Фу, на следующий день это есть невозможно! На, получай.

– Я так и думала, что ты рано или поздно поймешь… О боги, и в самом деле гадость!

– Только не бросай на ковер! А я-то считала, что ты хочешь еще!

– Я передумала.

В этот момент зазвонил телефон. Хуха подскочила, как кошка, за которой гонится хоуфф, и схватила трубку, прежде чем умолк первый звонок.

– Алло… Да, у телефона… Да, подожду. Доброе утро, мистер Левинсон. Конечно. Никаких проблем… Когда? Прекрасно, я там буду. Да. До свидания.

Хуха положила трубку, выбросила несъедобный кусок суши, схватила жакет от своего делового костюма, закрыла портфель, потом с отвращением взглянула на лежащие на столе бумаги.

– Может быть, сегодня последний день, когда мне придется возиться с этой дрянью, – пробормотала она. – Пожелай мне удачи, киска!

– Удачной охоты, Хуха моя, – сказала Рхиоу.

Хуха вышла и принялась запирать замки снаружи. Рхиоу прислушалась к удаляющимся шагам хозяйки, потом принялась умываться. Она еще не кончила приводить себя в порядок, когда в голове ее раздался голос:

– Рхиоу!

– Том?

– Рхиоу, ты здесь нужна. Поторопись. Собирай команду – и сюда. У нас большие неприятности.

Рхиоу еще никогда не слышала, чтобы Том говорил таким голосом. Она промчалась сквозь дверь, не задавая вопросов.

Чтобы собрать всех в гараже, понадобилось двадцать минут. Еще минута ушла на то, чтобы совершить небольшой прыжок – такой же, как использованный командой Рхиоу, чтобы перенести в гараж бесчувственного Арху. Работавшие там эххифы приняли сопровождающий перемещение хлопок воздуха за сбой какого-то механизма, как на то Рхиоу и рассчитывала. Когда кошки с таким же хлопком появились на платформе, его заглушил рев дизелей двух составов – прибывающего на один путь и отправляющегося с другого.

На пустой платформе ожидало много народа. Те, кто был видим, выглядели как обычные пассажиры. Однако видимые или нет, они пришли сюда вовсе не за тем, чтобы сесть на поезд. В любом городе размером с Нью-Йорк с населением в десять миллионов набралось бы сто тысяч магов; в самом же Нью-Йорке, сосредоточившем в себе активные силы и умы, да еще и располагающем необычно большим числом ворот, их было еще больше. Конечно, многие маги обитали не на Манхэттене, а в других районах, или были заняты делами, не допускающими отлагательства, но все же многие оказались готовы откликнуться на зов в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Теперь они прибывали на вокзал, и их вводили в курс дела – или другие маги, или уже появившиеся записи в руководствах.

Том сразу увидел Рхиоу и ее команду и стал пробираться к ним сквозь толпу магов-эххифов.

– Я получил для вас особое разрешение, – сказал он Рхиоу, отводя ее в сторонку, где можно было поговорить. – Боюсь, цена оказалась высока.

Она об этом уже знала. Шепчущая выдохнула словечко в ухо Рхиоу, пока они устанавливали круг для прыжка из гаража на вокзал, – подтвердила, что просьба удовлетворена и что цена назначена… Новость заставила Рхиоу несколько раз нервно облизать нос. Целая жизнь! Можно было, конечно, отказаться, но Рхиоу глубоко вздохнула и согласилась. Теперь обратной дороги не было. Если все получится, тогда, конечно, цена будет и не так уж высока. Просто Рхиоу последние четыре или пять лет думала о себе как о живущей всего четвертую жизнь – еще даже не достигшей середины жизненного пути, – и осознание того, что за одно неуловимое мгновение она пересекла перевал и теперь тратит пятую жизнь, оказалось шоком.

– Мы делаем то, что должны, – сказала она. – Так поступил Харл, и только Прародительница знает, где он сейчас. Разве следует мне сделать меньше? Но не в этом дело. Что происходит? – Рхиоу посмотрела в сторону пути 30; переплетение струн ворот светилось там как обычно. – Я думала, ты перекрыл энергию.

– Энергия перекрыта у источника. – Рхиоу взглянула на Тома с почтением: перекрыть источник энергии могли лишь Вечные Силы, сама Ааурх. – Но только… что-то снова привело ворота в действие.

– Ворота готовы к работе, – осторожно спросил Урруах, – но подчиняются не тебе… не нам?

– Да, – кивнул Том. Рхиоу подумала, что никогда не слышала ничего, что прозвучало бы так мрачно. – Мы пытались снова закрыть ворота. Они не подчиняются.

Сааш хлестала себя хвостом по бокам.

– Если ворота были закрыты, наложенное заклинание не может снова быть приведено в действие никем, кроме того, кто его наложил.

– Так должно быть, но всю эту неделю правила непрерывно меняются. Очевидно, предшествовавшие неполадки были лишь симптомами этой – или теперешняя неполадка самый серьезный симптом чего-то… Кто-то снова привел в действие ворота с той стороны.

– Это можно было бы сделать только с помощью…

– Магии, да. Причем очень могущественной магии.

Рхиоу вспомнила, как главные ворота на Нижней Стороне «сказали» ей: «Кто-то вмешался», и нервно облизнула нос.

И зажженный мной свет погас… – При этой мысли Рхиоу ощутила нешуточную тревогу.

– А не может это быть Харл? – спросил Урруах. – Не он ли пытается выбраться?

– Его заклинания, как и заклинания любого мага, несут на себе личную подпись, – покачал головой Том. – Кто бы или что бы ни было причиной странного эффекта, это не Харл. Но главное не в том. Если бы ворота в самом деле открывал Харл, они бы ему не противились. Та сила, что действует на них с той стороны, чужда воротам: сквозь них пытается прорваться нечто магическое, но не в обычном смысле слова.

– Я вижу, – сказал Арху. – Я еще раньше говорил Рхиоу, что вижу это.

Том задумчиво взглянул на котенка.

– Что именно ты видишь?

Арху с неприязнью махал хвостом.

– Что-то темное… И еще я слышу, как оно скребется.

– Может быть, это Сааш, – пробормотал Урруах. Рхиоу немедленно сильно стукнула его по уху. Урруах припал к земле, но, на взгляд Рхиоу, недостаточно…

– Оно нарочно окружает себя темнотой, – продолжал Арху, глядя во мрак туннеля – туда, где свет люминесцентных ламп уже не отражался в металле рельсов. – Оно хочет выпустить темноту на солнце, но до сих пор проход был слишком узок. А теперь отверстие можно сделать большим… Его цель – выпустить тьму, и тогда она покроет землю навсегда.

Том опустился на колени рядом с Арху.

– Арху, кто это?

Котенок пристально вглядывался вдаль.

– Отец… – наконец прошептал он, – сын…

– Он и раньше такое говорил, – вмешалась Рхиоу. – Мы тогда ничего не поняли.

– Это и есть недостаток такого рода прозрений, – обернулся к ней Том. – Они часто становятся понятны только задним числом. Труднее всего приходится как раз провидцу, который вообще не улавливает смысла. – Он взъерошил шерсть на спинке Арху, однако котенок был так растерян, что даже ничего не заметил. – Остается еще один вопрос… Если мы не сможем предотвратить прорыв, не сможем сдержать силу, которая рвется сюда с другой стороны, что следует нам предпринять, чтобы сохранить этот мир?

Арху перевел взгляд, но посмотрел не на Тома. Когда глаза Рхиоу и Арху встретились, шерсть кошки встала дыбом: кто-то другой смотрел сейчас глазами котенка.

– Ты должна когтями вырвать его сердце, – сказал Арху. – Должна дойти до самых корней. Я слышу, как он их грызет: слишком долго слышу я этот звук, и Дерево покачнулось…

Арху смотрел холодным взглядом каменного изображения Иау из «Метрополитен-музея». Рхиоу хотела отвести глаза и не могла; она склонила голову перед Арху, перед Той, которая сейчас смотрела его глазами. Неожиданно странное наваждение исчезло, и Арху удивленно оглядел остальных, не понимая, в чем дело: Урруах в страхе прижал уши, а Сааш дрожала.

Том судорожно втянул воздух.

– Хорошо, – сказал он, поднимаясь на ноги и оглядывая все увеличивающуюся толпу магов. – У вас четверых – особое задание, поэтому оставайтесь в резерве. Нас здесь достаточно много, чтобы держать ворота закрытыми… я надеюсь. Когда напор с той стороны уменьшится или вовсе прекратится, тогда придет момент вам проскочить на Нижнюю Сторону. А пока… будем делать все, что сможем.

Последовали часы усталого ожидания чего-то, что может и не случиться… если всем повезет. Урруах все это время проспал. Арху тоже дремал или смотрел на суету эххифов в главном зале с удобной для наблюдения позиции на галерее. Сааш сидела рядом и то чесалась, то умывалась, то снова чесалась, пока Рхиоу не стала удивляться, как это у нее сохраняется хоть какая-то шкурка. Однако винить Сааш, которая, вероятно, чувствовала то же, что и она сама, Рхиоу не могла. Стремление кого-то или чего-то прорваться, невыносимое, все увеличивающееся давление снизу – как в чересчур туго накачанной шине, которая вот-вот лопнет; и решительное, неустанное противодействие, не дающее произойти прорыву. Маги приходили и уходили, на смену уставшим вставали другие, но противостояние темной силе, рвущейся сквозь ворота, не прекращалось. Те, кто уходил, казались вымотанными, как после целой ночи любви или сражения, а может быть, и того, и другого; ни на одном лице не было написано удовлетворения: общее дело не было сделано, хотя каждый, возможно, свою роль и сыграл.

Наступил час пик, и через вокзал хлынул поток пассажиров. На полу шевелилась сплошная темная масса, она находилась в непрерывном кажущемся бессмысленным движении – как муравьи, накинувшиеся на оставшиеся от пикника объедки. В этом водовороте были свои приливы и отливы – главный зал то почти пустел, то оказывался забит так, что через него почти невозможно было пройти. Ритм прибытий и отбытий обладал некоторым гипнотическим воздействием, и Рхиоу пожалела, что этот эффект не был более выраженным. Она уже не в первый раз завидовала способности Урруаха спать в любых обстоятельствах, не требующих от него непосредственного участия. Самой ей такое никогда не удавалось – слишком живым было ее воображение.

А может быть, – подумала она после нескольких бесконечных часов ожидания, – он просто видит в этом самый легкий способ справиться с разочарованием.

Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что ему не попасть на концерт эххифов на Овечьей лужайке. Даже если бы ситуация благополучно разрешилась и ворота вернулись в свое обычное состояние, команде Рхиоу пришлось бы как можно скорее отправляться на Нижнюю Сторону в поисках Харла.

Бедный Урруах, – вздохнула про себя Рхиоу, взглянув на часы на башне; они показывали без одной минуты восемь.

– Том, – обратилась она мысленно к магу, – есть новости?

Ответ пришел не сразу. Том большую часть времени стоял «в цепи» с другими магами, удерживавшими ворота закрытыми, – таков был человеческий аналог объединения сил, на котором для своей команды раньше настаивал Урруах. В результате, когда вы обращались к Тому, вы могли услышать от пяти до пятидесяти мысленных голосов магов, с которыми он обсуждал, к какой части сложной матрицы ворот нужно приложить особое усилие. Это делало любой частный разговор невозможным; даже чтобы просто привлечь внимание Тома, приходилось мысленно изо всех сил кричать.

– Прошу прощения, не расслышал.

– Я спросила: как дела?

– Давление с той стороны все время растет, но гораздо медленнее, чем вначале. Может быть, мы и победим.

– Хорошо. Позови нас, когда мы понадобимся.

– Вы и так уже изрядно сегодня потрудились, Рхи.

– Ну да. Но сразу скажи, когда придет наш черед.

Усталый вздох Тома, вернувшегося к своим обязанностям, Рхиоу ощутила, как собственный. Она взглянула на Арху; тот свернулся рядом с Урруахом и сонно смотрел на торопящихся через главный зал эххифов. Часы начали отбивать восемь ударов, но ни Урруах, ни Арху не пошевелились. Повернувшись к Сааш, Рхиоу увидела, что та перешла поближе к эскалаторам и сидела там неподвижно, глядя в зал. Она не вылизывалась и не чесалась, и это само по себе было так необычно, что Рхиоу осторожно, чтобы не побеспокоить Урруаха и Арху, поднялась и подошла к Сааш.

Та ничего ей не сказала, и две кошки какое-то время просто следили за входящими и выходящими с вокзала эххифами, которые и не подозревали о том, что происходит на платформе.

– Устала? – наконец спросила Рхиоу.

– Напряжение сказывается. – Сааш повернула ухо в сторону путей. – Они там так выкладываются… Я чувствую себя виноватой, не оказывая помощи.

Рхиоу согласно взмахнула хвостом.

– С другой стороны, у нас особое задание, – сказала она. – Если мы потратим силы, помогая им, от нас не будет пользы, когда придет наша очередь.

– Пожалуй. – Они обе стали смотреть, как через опустевший зал мать вела троих маленьких детей. У ребятишек в руках были яркие наполненные гелием шары, и малыши весело смеялись, глядя, как они раскачиваются и подпрыгивают. Семейство остановилось у прилавка итальянского ресторанчика, и мать стала что-то говорить официанту – вероятно, заказывая сандвичи.

– Но дело ведь не в этом, верно? – сказала Рхиоу через некоторое время. – Мы с тобой давно друг друга знаем, ты угадываешь мое настроение, я – твое. Что тебя тревожит?

Сааш проследила глазами за матерью с детьми, которые направились к пассажу Грейбар.

– Наша… наша работа. – Рхиоу молча ждала продолжения. – Понимаешь, – Сааш подняла на Рхиоу свои золотые глаза, – я прожила уже много жизней.

Рхиоу посмотрела на нее с удивлением и недоверием.

– Нет, я этого не знала. – Рхиоу помолчала, потом решительно продолжала: – Ты сама заговорила на эту тему. Так скажи: сколько именно?

– Почти все.

Рхиоу была поражена.

– Ты живешь восьмую жизнь? – прошептала она. – Или девятую?

– Девятую.

Рхиоу несколько мгновений не могла найти слов.

– О боги, – выдохнула она наконец, – почему ты не сказала мне этого раньше?

– Нам никогда раньше не приходилось подвергаться особой опасности – до последнего раза на Нижней Стороне. Да разве была бы какая-нибудь разница – для нашей работы, имею я в виду…

– Нет, но… Да, конечно, разница была бы!

– Брось, Рхи. Неужели ты стала бы в последние дни вести себя иначе – только ради меня? Ты же прекрасно знаешь, что не смогла бы этого сделать. У нас есть наша работа: недаром мы маги, недаром мы не отказались от своей силы, как только поняли, что за нее придется расплачиваться. – Сааш снова стала смотреть в глубину главного зала, откуда показались какие-то эххифы. – Рхи, мы просто должны справиться! Если даже Арху выполняет свой долг, кто я такая, чтобы отказаться только потому, что живу свою последнюю жизнь?

– Но… – начала Рхиоу и умолкла.

– Я должна была сказать тебе об этом, – продолжала Сааш. – Когда мы снова окажемся на Нижней Стороне… если со мной там что-нибудь случится, если я неожиданно упаду и станет ясно, что для меня все кончено… я не хочу, чтобы ты думала, будто это твоя вина.

Несколько мгновений Рхиоу не могла найти слов. Потом, наклонившись, она прижалась щекой к щеке Сааш.

– Сааш, как это на тебя похоже: подумать в первую очередь обо мне, о команде. Но есть кое-что… – Рхиоу отстранилась и посмотрела в глаза подруге. – Ты разве забыла? Мы отправляемся туда соединенными. Если ты не вернешься с нами, не вернется никто из нас.

– Не думай, что эта мысль мне не приходила.

– Так что и не думай о том, будто можешь не вернуться. Я и слышать о таком не желаю.

– Слушаюсь, Прародительница Иау, – сухо ответила Сааш. – Как прикажешь, Прародительница Иау. Я обязательно сообщу Ааурх и Храуа Молчаливой, что ты так сказала.

– Вот и сообщи, – пробормотала Рхиоу и со вздохом свернулась клубком.

Где-то рядом раздался вопль. Рхиоу вскочила на ноги, Сааш – тоже, обе начали растерянно озираться. К ним бежал Арху, а Урруах, шатаясь, поднимался на ноги, тряся головой так, словно его ударили.

– Что это было? – прошипела Сааш.

– Не знаю… – начала Рхиоу, но тут поняла, что услышала не звук: вопли раздавались у нее в уме. Голоса эххифов, полные ужаса и боли… и еще – ощущение давления, внезапно исчезнувшее. Что-то взорвалось, что-то прорвалось из какого-то странного места, что-то темное…

– Скорее! – крикнула она и бросилась к лестнице.

Остальные побежали за ней. Рхиоу на бегу раз или два чуть не споткнулась: то, что видели маги там, у ворот, накладывалось на то, что видела она сама. Ворота пришли в действие, переплетение струн выпятилось вперед, в сторону магов, одновременно невероятным образом втягиваясь внутрь; образованная гиперструнами конфигурация была странной, никогда раньше Рхиоу не виданной, – неестественной, поврежденной… и хлынувшие из темноты визжащие фигуры, казалось, возникали из пустоты вокруг ворот, а не проникали сквозь них.

Не выдержали все, – долетела мысль Тома, – все ворота. Берегитесь!

Рхиоу и Сааш первыми добежали до главного зала и собрались свернуть к арке, ведущей к платформам, но навстречу им хлынул поток визжащих и ревущих зеленых, серых, грязно-белых тварей. Эххифы с криками разбегались во всех направлениях – через пассажи Грейбар и Хайатт, на Сорок вторую улицу, вверх по лестнице на Вандербилт-авеню. Ящеры рассыпались по мраморному полу главного зала под высоким синим небом, оглашая все здание яростными голодными воплями. Неожиданно все заполнил странный холодный запах динозавров.

«Холодные твари, – сказал тогда Рози. – Они прошли мимо. Я слышал их рев», – вспомнила Рхиоу.

Вокзал охватила паника. Эххифы в шоке, не веря своим глазам, смотрели на невозможное вторжение из их далекого прошлого. Рхиоу заметила, как один из ящеров кинулся к итальянскому ресторанчику – к матери семейства, полуобернувшейся с сандвичем в руке, к детям, с разинутыми ртами застывшим на месте, забыв о разноцветных шариках. Острые когти вот-вот должны были сомкнуться…

Рхиоу подумала о своей клятве – о необходимости щадить любую жизнь, если только возможно… и произнесла последнее слово заклинания. Это было облегчением: сохранение в себе почти полностью завершенного заклинания требует постоянных усилий, тем больших, чем дольше приходится держать его в готовности. Неукротимая сила словно по собственной воле вырвалась наружу и рванулась к жертвам, оставив на мгновение Рхиоу слабой, еле держащейся на ногах.

По всему залу в пределах круга, центром которого была Рхиоу, ящеры рухнули на пол и остались лежать неподвижно. Однако расстояние, на котором заклинание подействовало, было ограниченным; скоро в зал явятся новые чудовища… Урруаха, который бежал за ними с Сааш, Рхиоу спросила:

– Ты готов произнести заклинание?

– Уж можешь не сомневаться!

– Тогда беги к арке и не давай им проникнуть сюда! Предупреди стольких магов, сколько сможешь. Если с их помощью ты оттеснишь тварей и пробьешься достаточно близко к воротам, ты сможешь уничтожать рептилий по мере появления. Сааш, отправляйся на нижний уровень и делай то же самое. Я слышала, как Том говорил что-то насчет «всех ворот». Может быть, не удалось удержать не только те, что на пути 30. Арху, пошли: несколько ящеров побежали к главному входу.

Сааш и Урруах кинулись к ведущим из зала дверям, а Рхиоу побежала к выходу на Сорок вторую улицу и вверх по пандусу; Арху галопом мчался за ней следом. Откуда-то со стороны огромных медных дверей доносились крики эххифов. Рхиоу увидела двух ящеров – пару дейнонихов, – что-то пинающих задними ногами. Рхиоу сглотнула, почти не сомневаясь, что страшные когти рвут тело эххифа. Однако, подбежав ближе, она увидела, что динозавры на самом деле растерянно сражаются с дверями: вероятно, они не могли понять, почему прозрачное стекло служит преградой. А с другой стороны двери оказалось не изуродованное тело, а сорвавшийся с поводка обезумевший от ярости хоуфф, с отчаянным лаем бросающийся на створку и на своем языке выкрикивающий: «Только дайте мне до них добраться! Разорву!»

– Хорошая собачка! – пробормотала Рхиоу, нечасто испытывавшая подобные чувства к хоуифф, и снова произнесла последнее слово заклинания. Вырвавшаяся из нее сила поразила дейнонихов, и твари рухнули; их конвульсивно дернувшиеся лапы проскрежетали когтями по металлу и стеклу дверей.

Рхиоу остановилась и оглянулась.

– Не думаю, что кто-нибудь из них успел проникнуть дальше, – сказала она Арху. – Если мы…

Слова застряли у нее в горле: ее взгляд упал на фигуру тираннозавра на пьедестале посреди зала ожидания. Те немногие эххифы, кто по пути решил взглянуть на выставленные скелеты, сбились в кучку в дальнем углу, прижимаясь друг к другу с чувством, совершенно несвойственным нью-йоркцам, которые никогда до сих пор друг с другом не встречались. Воздух был полон странного скрежета – так мог бы стонать разрываемый металл.

Он и стонал: Рхиоу увидела, что медленно, со смертоносной целеустремленностью скелет движется. Передние лапы вытянулись, хватая когтями пустоту, шея изогнулась, голова поднялась вверх, челюсти щелкнули; динозавр огляделся, голодный взгляд пустых глазниц обратился на сбившихся в углу людей.

Перед мысленным взором Рхиоу возникли те рельсы, которые она сварила вместе два дня назад. Однако данное заклинание требовало физического контакта, и Рхиоу не слишком высоко оценивала возможность достаточно долго воздействовать на металл, не оказавшись растерзанной на части.

Скелет тираннозавра наклонился вперед и начал царапать когтями пьедестал, потом выпрямился и попытался высвободить задние ноги – сначала одну, потом другую. Раздался похожий на выстрел треск, и один из болтов, крепивших кости левой ноги, вылетел из камня, рикошетом отлетел от травертина стены и осыпал несчастных эххифов, жавшихся в углу, каменной крошкой. Скелет тираннозавра извивался в отчаянных усилиях освободиться; чудовище в ярости запрокинуло голову. Рхиоу показалось, что до нее долетело эхо грозного рева… Потом ящер принялся освобождать другую заднюю ногу более осмысленно – не просто дергал, а принялся помогать ловкими передними лапками. Рывок, новый рывок – и еще один болт вылетел…

Рхиоу затрясла головой, увидев, как вокруг костей возникла и стала густеть дымка; стали видны тени сухожилий, слой за слоем нарастали мышцы, кожа… плоть.

Проклятие, – подумала Рхиоу, – что бы ни рвалось сюда снизу, оно возрождает к жизни своего мертвого кузена. Неужели скоро по вокзалу начнет рыскать подобное чудовище? – Ее передернуло. Дейнонихи и прочие более мелкие виды современных – если можно назвать современными ящеров, обитающих под Горой на Нижней Стороне, – рептилий были достаточно неприятными противниками, но они и сравниться не могли со своими ужасными предками, вроде выставленных в зале ожидания окаменелостей. Тираннозавр быстро становился все менее похож на музейную древность: мышцы росли с каждой секундой, под ними влажно поблескивали внутренние органы, кожа становилась плотнее; впрочем, она формировалась медленнее всего – в конце концов этот орган был самым большим. В какой-то страшный момент череп, до того почти голый, если не считать красных полос челюстных мускулов, неожиданно обрел глаза: маленькие, поросячьи, светящиеся злобным разумом. Один глаз из красной влажной глазницы глянул на Рхиоу. Кожа – темно-красная с синеватыми полосами – окутала голову и плечи, и тираннозавр вытянулся во весь рост и могучим рывком высвободил вторую ногу. Грациозным быстрым движением, как танцор, он повернулся на пьедестале, спрыгнул с него и устремился к эххифам.

Ты в достаточной мере превратился в живого ящера, чтобы теперь умереть, – подумала Рхиоу и уже открыла рот, чтобы произнести последнее слово заклинания…

…Но в этот момент Арху сделал шаг вперед и выкрикнул единственное слово Речи.

Тираннозавр взорвался. Куски плоти, обрывки кожи, разорванные на части внутренние органы, кровь и кости – еще мгновение назад бывшие единым целым – взлетели в воздух. Эххифы попадали на пол и закрыли головы руками в уверенности, что рядом взорвалась бомба. Светлые стены из травертина приобрели мерзкий розовый оттенок; только что выкрашенный потолок казался теперь примером творчества пуантилистов; на опустевший пьедестал пролился дождь ошметков того, что только что было динозавром.

Рхиоу оторопело взглянула на Арху. Тот ухмыльнулся.

– Я увидел это в голове у Сааш, – сказал он. – Она так расправилась с крысами.

– Да, но как ты сумел приспособить заклинание для…

– Приспособить? Да я просто применил его!

Подумать только, и я еще жаловалась, что он мало пользуется магией, – усмехнулась про себя Рхиоу. Вот теперь Арху вел себя как настоящий молодой маг, как вела себя она сама сразу после испытания, еще не зная, что может получиться, а что – нет.

– Ты начинаешь смыслить в деле, – сказала она Арху. – Пошли.

Однако котенок задержался, подбежал к другому выставленному в зале скелету, поднялся на задние лапы и коснулся костей. Скрепляющий их металл тут же расплавился и потек, как вода, кости с грохотом посыпались на пол.

– А это откуда ты узнал? – изумленно спросила Рхиоу подбежавшего к ней Арху.

– Увидел в твоей голове.

Ах ты проныра!

– Не нужно было этого делать. С тем скелетом ничего не происходило.

– Мало ли – могло и начать происходить.

Рхиоу взглянула на останки скелета стегозавра и поневоле согласилась, что в настоящих обстоятельствах нельзя быть совершенно уверенными в диетических предпочтениях и темпераменте ящера, случись ему тоже ожить…

Впрочем, задерживаться было нельзя: другие дела не терпели отлагательства.

– Пошли. Если тебе не терпится еще что-нибудь повзрывать, внизу у тебя будет масса возможностей.

Они пересекли главный зал. Сейчас Рхиоу совершенно не волновало, видимы они или нет: в ближайшее время эххифам будет чем занять свое внимание помимо кошек.

– Ух, ты! – восхитился Арху. – Сколько тут дохлых ящериц! Что теперь эххифы будут с ними делать?

– Ничего – если мы выживем, Том получит разрешение Вечных Сил на «статический» сдвиг, и мы наложим заплату из подходящего куска времени без происшествий, взятого из параллельного мира. Тогда физический ущерб просто никогда не возникнет… и если мы достаточно быстро поставим на место заплату, никто из эххифов ничего и помнить не будет.

– А здорово было бы, если бы помнили!

Рхиоу фыркнула и свернула к выходу на платформы. Оттуда доносилось рычание, визг, крики – битва продолжалась.

– Сааш!

– Я внизу.

– Как дела?

– Бью ящеров направо и налево. Не нравится мне это, Рхи.

– Убивать крыс тебе тоже не нравилось.

– То, что происходит теперь, гораздо хуже. Крысы не обладают разумом. Эти же твари… хотя их разум и затмевается ненавистью.

– Они пытаются убивать эххифов, а эххифы беззащитны. Вот и все, что нужно помнить в настоящий момент. Урруах!

– Я с Томом и его людьми. Замечательная потасовки, Рхи!

– Ох, скажи мне, что вы их одолеваете!

– Ну, этого я не могу утверждать. Динозавров мы прикончили кучу. Очень помогают в этом поезда.

– Поезда!..

– Да ты не беспокойся – с рельсов сошел пока всего один, – жизнерадостно сообщил Урруах.

– О милосердная Прародительница! – Рхиоу кинулась к выходу к пути 30, но тут же остановилась, заметив, что потеряла Арху. Обернувшись, она увидела, что котенок пристально разглядывает одного из мертвых ящеров.

– Арху, – крикнула Рхиоу, – пойдем скорее! Разве ты не слышишь, что там творится? Наша помощь необходима!

– Я видел это и раньше, – пробормотал Арху, глядя на ящера так странно, что Рхиоу подбежала к нему, боясь повторения припадка, случившегося с котенком, когда они возвращались с Нижней Стороны.

– Что? – спросила она, останавливаясь рядом. – В чем дело?

– Это все меняет, – сказал Арху. – Шестой коготь…

Рхиоу заморгала: о шестом когте Арху твердил, когда они возвращались из пещеры. Рхиоу была озадачена и тогда, и теперь: на айлуринском «шестым когтем» назывался рудиментарный отросток в виде пальца, который появлялся у некоторых кошек; в переносном смысле так говорили о чем-то бесполезном. Рхиоу присмотрелась к полосатому зелено-желтому динозавру, лапу которого так внимательно рассматривал Арху.

Действительно, когтей оказалось шесть. Само по себе это было необычным, но едва ли имело особое значение.

Раньше их всегда бывало по пять, – подумала Рхиоу. – Какая-то мутация… – Но все же она присмотрелась повнимательнее.

Шестой выглядел подозрительно похоже на большой палец.

Рхиоу нервно облизнула нос.

– Что это значит? – спросила она Арху.

Тот бросил на нее растерянный взгляд.

– Не знаю, – ответил он, – но это очень важно. Я только о том и слышу в голове с тех пор, как мы вернулись. Как будто кто-то все время выкрикивает… или поет песню.

Хвост Арху взволнованно подергивался.

– Потом разберемся, – решила Рхиоу. – Сражение в разгаре, и мы там нужны. Пошли!

Кошки выбежали через арку, ведущую к платформам, и устремились к пути 30. Весь этот уровень совсем не походил теперь на знакомое чистое, содержащееся в порядке место, по которому Рхиоу проходила каждый день. Повсюду валялись тела ящеров. К счастью, среди магов, похоже, оказалось мало пострадавших; впрочем, может быть, раненых уже унесли для оказания помощи. Никого из станционных служащих поблизости видно не было. Рхиоу предположила, что они заперлись в депо и мастерских и вызвали полицию… хотя интересно было бы услышать, как они объяснили причину вызова. Что ж, по крайней мере служащие успели остановить прибывающие поезда на безопасном расстоянии от вокзала.

Том и его помощники собрались перед воротами рядом с путем 30, из которых, как из пожарной кишки, выплескивались ящеры. Твари умирали сразу же, как появлялись, от нервно-паралитического заклинания, которое по очереди повторяли маги, так что тела образовали высокий вал вокруг ворот, и вновь прибывающим приходилось перелезать через него или расшвыривать тела мертвых родичей. На путях 25 и 18 поезда остановились, не доехав до конца платформы; колеса локомотивов завязли в телах сбитых ящеров. На пути 32 поезд сошел с рельсов. Накренившийся тепловоз, забрызганный кровью динозавров, придавил нескольких чудовищ; из вагонов глухо доносились крики перепуганных пассажиров.

– Что тебя так задержало? – спросил Рхиоу Том.

– Довольно неприятное воскрешение, – ответила она. – Подозреваю, что оно как-то связано с происходящим здесь. Может случиться, что скелет тираннозавра нам не удастся восстановить при наложении заплаты из времени.

– Ну, об этом мы побеспокоимся потом. Часть наших людей выводит пассажиров из пострадавшего поезда, но главная проблема в другом. Скажите мне, специалисты по воротам, как нам их перекрыть? Похоже, с той стороны скопилось еще много тысяч ящеров, и если мы всю ночь будем продолжать их уничтожать, следы в памяти людей станут слишком глубокими, чтобы их можно было стереть.

– Сааш, – мысленно сказала Рхиоу, – ты можешь найти себе замену? Ты нам нужна здесь.

– Другие маги уже пришли мне на помощь. Иду наверх.

– Урруах!

– Я тебя слышал. Сейчас приду.

Сааш появилась через несколько секунд.

– Не придумаешь, как нам их остановить? – спросила ее Рхиоу.

Сааш встряхнулась всем телом и быстро почесалась, потом поднялась на ноги и пристально посмотрела на ворота, в которых продолжали появляться динозавры.

– С какой степенью хаоса, – спросила она Тома, – ты готов примириться?

– Здесь и так уже царит полный хаос, – ответил тот. – Поэтому я буду приветствовать что угодно, что положит конец нашествию ящеров. Нам очень скоро нужно начать накладывать заплату. Если тебе придется что-то разрушить…

– Не в физическом смысле. – В глазах Сааш появился тот же блеск, что Рхиоу заметила накануне, когда Сааш в пещере обрушила на ящеров всю мощь потока энергии. Рхиоу насторожилась. – Представь себе такую картину… Мы привыкли говорить о структуре ворот, как о дереве, но на самом деле она больше похожа на цветок. У ворот есть корень – лежащее в глубине Горы соединение с изначально предназначенным Ааурх для этого источником энергии: пульсаром, белым карликом… теоретические тонкости сейчас не важны. Есть стебель – передающая энергию цепь. И наконец, есть «цветок» на вершине – сам портал, где энергия передается переплетению гиперструн и где сам переход и происходит.

– Я никогда не замечал за тобой таких ботанических склонностей, – пробормотал Том, с несчастным видом наблюдая, как в ворота врывается очередная волна визжащих ящеров, тут же уничтоженных одним из магов.

– Скажи мне, что случится, если портал оторвать от остальной структуры ворот?

Том вытаращил на Сааш глаза.

– Как если оторвать соцветие у ромашки, хочешь ты сказать? И что же тогда случится?

– Ворота закроются, кто бы или что бы ни привело их в действие с той стороны.

– Закроются!.. – выдохнула Рхиоу.

– И до тех пор, пока переплетение гиперструн не будет сделано заново и новый портал не установлен, в ворота никто не сможет пройти.

Том мгновение помолчал, потом сказал:

– Эти ворота такие древние… и были установлены…

– Богами, – закончила за него Сааш, взмахнув хвостом. – К счастью, боги оставили нам, благодаря Шепчущей и «Книге Лунной Ночи», очень полные указания на то, как ворота сконструированы, – ведь в один прекрасный день они могут потребовать серьезного ремонта или обновления.

– Именно это и случится, – сказала Рхиоу, – если ты примешься срывать с ворот порталы. Ты хоть представляешь себе, какую энергию выпустишь на свободу? И если тебе не удастся достичь полной синхронности – отсоединить все порталы абсолютно одновременно, – какие-то из ворот могут сорваться с якоря, удерживающего их в этой вселенной, и переместиться куда угодно, и только Иау знает, где и в каком состоянии они окажутся! Откуда ты знаешь, что они не начнут всасывать через портал все, с чем соприкоснутся?

– Значит, нужно быть особенно внимательными насчет синхронизации, – ответила Сааш.

Рхиоу только беспомощно посмотрела на нее.

– Через сколько времени можно будет снова ввести ворота в действие? – спросил Том.

– Если этим займутся одновременно все имеющиеся специалисты? Через сутки или около того.

– Если все так просто, почему никто никогда раньше такого не делал? – сказала Рхиоу.

– Потому что не возникало надобности: никогда прежде ничто не выводило ворота из строя подобным образом, – ласково ответила Сааш, – и потому что никогда не было ничего похожего на это. – Она взмахом хвоста указала на новый поток ящеров, хлынувший через гору мертвых тел.

Том смотрел на страшную картину; одновременно у него в уме возник образ того, что предлагала Сааш. Этот же образ видела Рхиоу, и он вызывал у нее ужасное беспокойство. Теоретически все было безупречно, практически – осуществимо… И все равно…

– Хорошо, – сказал Том, – я даю разрешение. Рхи, я знаю, что у тебя есть опасения; у меня они есть тоже. Но мы перепробовали все способы закрыть ворота, и ничего не вышло. А ведь часы тикают: начать накладывать заплату мы должны немедленно.

Рхиоу уселась, стараясь вернуть себе самообладание: предстояла серьезная работа. И все же сама мысль – не об уничтожении ворот, конечно, но о причинении им вреда – была ей ужасно неприятна. Ворота не являлись просто созданиями магии; и пусть они не были разумны в полном смысле слова, все же каким-то подобием жизни они обладали.

– Рхи, – беззвучно сказала Сааш, – я слышу, о чем ты думаешь. Однако здесь тоже множество живых существ, и наши товарищи-маги не могут до бесконечности убивать ящеров. Не говоря уже о том, какой траты сил это им стоит, вся жизнь эххифов окажется серьезно нарушена, если позволить осознанию случившегося пустить слишком глубокие корни, так что воспоминания не удастся стереть, И хуже того: пока все это безобразие длится, мы не можем отправиться на помощь Харлу или выяснить причину случившегося.

– Ты права, – наконец согласилась Рхиоу и сказала вслух: – Так что мы должны делать?

– Ворот четыре, – сказала Сааш, – и нас тоже четверо. В физическом контакте нет необходимости: действие нам предстоит достаточно простое и грубое. Рхи, ты лучше всего знаешь ворота на пути 30. Смотри, вот структура портала. – В голове Рхиоу возник образ – не просто последовательность заклинаний, а филигранная светящаяся сфера, имеющая больше трех измерений. Она состояла из переплетающихся цепочек слов Речи, сложных и тонких. – Ты просто держи это в уме. Видишь те свободные концы?

Рхиоу присмотрелась и растерянно сглотнула. Никогда раньше она не замечала, что переплетение портала ворот имеет свободные концы.

– Да…

– Держи их и не отпускай, пока я не скажу. Урруах!

– Готов. Все понял.

– Вон свободный конец – мысленно зажми его в зубах и не отпускай. Арху!

– Э-э… да.

– Видишь у своих ворот тот свободный конец?

– Ага.

– Держи его в зубах.

Котенок замер неподвижно, лишь взгляд его перебегал с одного из членов команды на другого; однако в уме он сделал то, что от него требовалось.

Сааш мгновение молчала.

– Я готова отсоединить портал четвертых ворот, – сказала она наконец. – Я буду вести мысленный отсчет – от четырех до нуля. Когда я скажу «нуль», дерните за свободные концы – ни секундой раньше, ни секундой позже.

– Хорошо, – ответили остальные хором.

Маги вокруг затихли, наблюдая за командой Рхиоу: только те, кто все еще был занят уничтожением появляющихся из ворот ящеров, продолжали делать свое дело.

– Четыре, – сказала Сааш.

– Три.

– Два.

– Один.

– Н…

Раздался оглушительный грохот, исходивший, казалось, из самых глубин земли и медленно распространявшийся вверх. Здание вокзала задрожало, с потолка посыпался мусор, фонари закачались, трубки ламп дневного света мигнули и погасли.

Потом упала оглушительная тишина; всякая вибрация прекратилась, словно кто-то повернул выключатель.

Ворота на пути 30 исчезли, как мыльный пузырь, унесенный ветром.

Все замерли на месте, ожидая, что же будет дальше. По крайней мере новые динозавры из воздуха не появлялись… Стоящие вокруг маги начали тихо поздравлять Сааш, а Том подошел к тому месту, где раньше были ворота.

– Я не ощущаю потока энергии, – сказал он озабоченно.

– Ты и не сможешь его ощутить, – сказала, подходя к нему, Сааш. – Но я могу видеть структуру ворот: гиперструны оставляют отчетливый отпечаток в пространстве, которое занимали, даже когда по ним не течет энергия. Дело в том, что сенсорный компонент обычно проявляется через…

– Через что? Да что случилось?

Сааш смотрела во тьму с выражением все нарастающего ужаса, потом издала тихий, ужасно выразительный визг. Рхиоу подумала, что так взвизгнула бы кошка, которой прищемили дверью хвост; только никакой двери здесь не было, а от Сааш исходил внезапный гнев и страх, совершенно несоизмеримые с болью в хвосте.

– Что? – выдохнула Рхиоу. – Что? Но тут она и сама почувствовала… Ох, милосердная Иау!..

Арху припал к земле. Все его тельце выражало испуг – гораздо более сильный, чем даже при виде ожившего десятитонного тираннозавра. Урруах непонимающе взглянул на него, потом перевел глаза на Сааш.

– Только не это… – прошептала Рхиоу. – Сааш, где ворота номер три?

Арху быстро уходил в глубь асфальта.

– Их крепление оказалось оборвано еще до того, как был отделен портал, – прошипела Сааш. – Они вырвались из матрицы…

От Арху на поверхности были видны уже только кончики ушей.

– Да не твоя это вина, – бросила Сааш, – вылезай, идиот! Кто-то подстроил нам ловушку! – Пока Арху вылезал на поверхность, Сааш пристально смотрела на Тома. – Кто-то знал, что мы поступим именно так. У одних из ворот заранее была еле заметно сбита синхронизация, так что в момент отсоединения порталов они остались действующими… и теперь вся нечисть, проникавшая через другие ворота, хлынет туда.

– О боги… – прошептал Том. – И куда же переместились эти вырвавшиеся на свободу ворота?

Рхиоу в ужасе смотрела на него.

– Освободившиеся от креплений ворота, – сказала она, – обычно имеют тенденцию перемещаться туда, где самая высокая концентрация мысли. В место, где теснее всего сосредоточены умы…

– Могучая Иау и все ее котята! – взвыл Урруах. Все повернулись к нему. Кот оглядел остальных, вытаращив от ужаса глаза. – Где сейчас самая большая концентрация умов? Да на Овечьей лужайке!

Урруах кинулся бежать.

– Быстренько начинайте накладывать заплату, – сказал Том магам-людям, помогавшим ему, а сам с Рхиоу, Сааш, Арху и несколькими другими магами устремился вслед за Урруахом.

Урруах выбрал боковую дорожку, достаточно удаленную от того места, где раньше были ворота, чтобы можно было не опасаться нежелательного эффекта. Может быть, на самом деле никакая опасность им и не грозила, но, как решила Рхиоу, в сложившихся обстоятельствах лучше перестраховаться. Слишком многие и так уже пострадали…

Саботаж… – снова, как и при воспоминании о погасшем огоньке, подумала Рхиоу, пробегая следом за остальными мимо зала ожидания. – Как будто кто-то из своих…

Арху мельком глянул на заляпанные клочьями тела тираннозавра стены зала ожидания.

– Вот это и был, – сказал он Рхиоу, – тот, кого я видел в ту первую ночь. – В его голосе звучала ярость, панику сменило холодное удовлетворение и готовность к действиям, которых в нем Рхиоу раньше не замечала. – Он как раз и появился. Даже крысы от него бежали. А я… – Арху поморщился, потом договорил: – Теперь мы квиты. Дважды сделать такое со мной ему не удастся. – Вместе с остальными они выбежали из дверей центрального входа.

– Арху, – обратилась к котенку Рхиоу, пока Том и Урруах создавали, вызывая любопытные взгляды прохожих, достаточно большой для пространственного скачка их всех магический круг, – имея дело со словами, как это делают маги, очень важно быть точным. Ты видел кого-то похожего на того тираннозавра? Или его самого? Вспомни.

Арху взглянул на нее в полной растерянности.

– Ты хочешь сказать… что есть и другой?

– Откуда мне знать? Я хочу выяснить, что именно ты имел в виду.

– Готово, – сказал Том. – Все сюда, и побыстрее!

Рхиоу с Арху прыгнули в круг следом за Урруахом, Томом и остальными.

– В координатах ты уверен? – спросил Том кота.

– Я выбрал место за кулисами, – ответил Урруах. – Вчера оно было пустым, хотя никакой гарантии, что так оно и остается, нет. Просто шанс по сравнению с остальной Овечьей лужайкой немного больше… Ты же установил «бампер» – чтобы мы случайно не оказались занимающими одно и то же пространство с кем-нибудь?

– Да, но кто знает, что может произойти в таком набитом битком месте? Придется рискнуть. Что бы ни произошло, если это заклинание не сработает, все равно хуже того, что уже происходит, не будет.

Спорить с этим не приходилось. Том произнес три слова, и круг вспыхнул; четвертое слово – и воздух со свистом рванулся в пустоту, образовавшуюся на том месте около Гранд-Сентрал, где только что находились их тела. Свист слился с тяжелым ударом – маги возникли за кулисами сцены в Центральном парке…

…И были оглушены лавиной звуков – отчасти из-за работы усилительной аппаратуры, отчасти из-за того, что оказались в такой близости к сцене. Оркестр мощно аккомпанировал трем голосам – двум более низким, одному очень высокому, – сплетавшимся в безукоризненном трио. Рхиоу обнаружила, что невольно слышит мысли Урруаха – как и всех, кто оказался в магическом круге: обычные фильтры установить не было времени, – и на нее обрушилось внезапное узнавание и восхищение, которые даже в этих ужасных обстоятельствах испытывал кот. Урруах наслаждался совершенством исполнения двумя теххнорами [*Теххнор (звукоподражательн.) – тенор. – Примеч. авт.] и певицей – недавно появившимся в «Метрополитен» ссохпрао – великолепного финала оперы под названием «Ффауст». Два голоса, Одинокая Сила и маг, отчаянно спорили из-за души мага, а третий голос, самый высокий, принадлежащий молодой и несгибаемо невинной кошечке, взывал о помощи к Вечным Силам… Как подсказывала память Урруаха, помощь пришла.

Пусть это окажется добрым предзнаменованием! – с отчаянной надеждой подумала Рхиоу, когда круг распался и маги смогли оглядеться. Несколько охранников и полицейских заметили их и двинулись в их сторону…

Маги-люди, готовые к этому, тут же сделали «шаг вбок». Так же поступили Рхиоу и члены ее команды; все бегом устремились мимо растерявшейся охраны к краю сцены, откуда можно было окинуть взглядом окрестности.

Пробраться между аппаратурой было нелегко, но в конце концов маги увидели перед собой в отблесках света, падавшего со сцены, всю Овечью лужайку. Она была полна, абсолютно полна эххифов, сидевших на складных стульях и просто на земле. В воздухе витал запах еды, и Рхиоу озабоченно посмотрела на Арху, но тот в порядке исключения думал сейчас о других вещах. Уши его были насторожены, он пристально смотрел куда-то вбок.

– Где ворота? – прошептал Том.

– Еще не здесь, – ответила Сааш, – локус еще перемещается.

Послышался какой-то новый звук, отличный от глухого шума, издаваемого более чем сотней тысяч человек, собравшихся в одном месте. Рхиоу трудно было судить о его природе: слишком громко звучал оркестр, не говоря уже об усилительной аппаратуре. Рхиоу взглянула на маленького толстенького человечка, руководящего музыкантами, которого она видела раньше; теперь он был в черной с белым одежде, которую самцы-эххифи носят по торжественным случаям. Он дирижировал, словно не слыша ничего, кроме своей музыки… может быть, так оно и было. Однако с края лужайки доносились хруст и шелест, словно там разгулялся сильный ветер.

Трое на сцене – высокий бледный черноволосый самец-эххиф, более низкорослый и смуглый самец, оба в черном с белым, и высокая красивая темнокожая самка в платье, сверкающем, словно небо в звездную ночь, – не замечали ничего необычного, как и дирижер. Самцы, исполнявшие роли Одинокой Силы и мага, очень мелодично обрушивали друг на друга проклятия; самка, не обращая на них внимания, неумолимо провозглашала собственное спасение и требовала помощи от Вечных Сил. В последнем чистом аккорде все трое обрели свою судьбу под аккомпанемент мощного крещендо оркестра.

Слушатели восторженно заревели и громко зааплодировали; звук напоминал шум огромной волны, перекатывающейся из одного конца просторной лужайки в другой. Теххноры и ссохпрао раскланялись и ушли со сцены. Они прошли так близко от Рхиоу, что она с легкостью могла бы зацепить когтем платье певицы. И все-таки где-то на грани слышимости, откуда-то из восточной части парка долетал странный вой, тон которого, как только что голос ссохпрао, все повышался. Рхиоу, Урруах, Арху, Том, все прибывшие с ними вместе маги смотрели в ту сторону, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

– Он приближается, – выдохнул Арху.

– Что? – прошипела Рхиоу.

В это время третий теххнор, тот большой кудрявый эххиф, которого ей накануне показывал Урруах, прошел мимо нее по лестнице на сцену. При виде его зрители разразились новыми криками и аплодисментами. Этот певец тоже был великолепен в черном с белым одеянии, с длинным белым шарфом вокруг шеи и куском ткани в руке, которым он раньше вытирал пот с лица. Оказавшись на сцене, самец-эххиф махнул платком дирижеру, и сразу зазвучала музыка. При первых аккордах слушатели начали хлопать.

– Ту пуре, о принчипесса, – с улыбкой начал петь теххнор…

– Этого не может быть! – в ужасе и ярости выкрикнул Арху. – Так несправедливо! Он не может появиться… Я его убил!

Теперь уже и на лице певца появилось беспокойство: даже музыка не могла больше заглушить все более громкие вопли, раздающиеся в восточной части парка.

Эххиф умолк, оглянулся – и увидел приближающихся динозавров.

Шум сделался ужасным; теперь уже кричали тысячи голосов – темные силуэты метались среди заполнявших Овечью лужайку людей. Разъяренные голодные ящеры не сразу сориентировались: многие Дети Змеи плохо видят в темноте и охотятся, ориентируясь по запаху. Запахи вокруг были самые разнообразные, и, возможно, аппетитно пахнущая снедь, которую принесли с собой многие слушатели, дала людям необходимые для спасения секунды: ящеры целиком глотали жареных цыплят и коробки с закусками из китайского ресторана. Однако самые крупные из динозавров обладали хорошо развитым зрением, им света вполне хватало; многие из них, в особенности самые свирепые, устремились к лучше всего освещенному месту – сцене. Двадцать или тридцать чудовищ с огромной скоростью неслись сквозь толпу, топча тех, кто не успел отскочить. Крики стали такими отчаянными, что заглушили оркестр.

Некоторые ящеры все же начали падать мертвыми: маги-эххифы, прибывшие вместе с командой Рхиоу, делали короткие прыжки туда, где толпа поредела, зажигали там яркие волшебные огни, привлекавшие динозавров, и когда те оказывались достаточно близко, убивали их нервно-паралитическими заклинаниями. Однако, как и раньше, поток тварей казался нескончаемым.

Рядом с Рхиоу Сааш тихо прошипела:

– Мне нужно подобраться поближе и отсоединить портал от этих последних ворот. Кто-нибудь должен мне помочь с синхронизацией.

– Я с тобой, – сказал Урруах.

– Хорошо. Нам вон туда!

Они исчезли одновременно. Вокруг Рхиоу за кулисами эххифы разбегались во всех направлениях; Рхиоу подумала, что очень хотела бы к ним присоединиться. Огромный самец-эххиф, великий теххнор, всматривался в темноту, скорее удивленный, чем испуганный, если только Рхиоу правильно понимала выражение человеческого лица. Все больше огромных хищников устремлялось к сцене; музыканты оркестра видели их, вероятно, более отчетливо, чем певец, и разбегались направо и налево – двумя охваченными паникой волнами. Впрочем, Рхиоу с мрачной усмешкой отметила, что почти никто из них не расстался со своим инструментом.

Рядом с ней Арху припал к земле, издавая воинственное рычание.

– Видишь, что я имела в виду, – сказала Рхиоу, – когда спрашивала тебя, которого из динозавров ты видел.

– Одного из этих, – с яростью ответил Арху. – Все они – один и тот же.

– Как? Ты хочешь сказать – это клоны?

– Нет. Они один и тот же.

– В таком случае, – Рхиоу присмотрелась к авангарду приближающихся к сцене ящеров: действительно, все это были тираннозавры, идентичные чудовищу в зале ожидания, – ты можешь убить их тем же способом.

На мордочке Арху появилась хищная улыбка, и он сосредоточил внимание на группе ближайших к сцене ящеров, готовя свое заклинание.

С криками и визгом рептилий начал мешаться новый звук: резкие хлопки выстрелов, словно пунктиром прочертившие ночь.

В конце концов это же Нью-Йорк, – подумала Рхиоу. – Очень многие в этой толпе вооружены, на законных основаниях или нет. – Там, где стреляли, раздавалось странное мычание, вопли гнева и боли. К ним добавились стоны людей, придавленных упавшими ящерами. – Да сделает Иау так, чтобы эххифы не запутались и не перестреляли друг друга!

Однако приходилось думать не только об этом. Том появился рядом, взглянул, как идут дела, и тут же снова исчез. Почти в ту же самую секунду из-за сцены, оттуда, где были припаркованы трейлеры, появился ящер: он то ли перепрыгнул, то ли обогнул ограду.

Огромное чудовище нависло над Рхиоу и попыталось схватить ее клыками и когтями. Рхиоу метнулась в сторону и произнесла последнее слово нервно-паралитического заклинания. Напавший на нее динозавр вместе с еще одним, появившимся следом, рухнули на землю.

Слишком близко, – подумала Рхиоу, которую чуть не придавила туша. Она уже чувствовала усталость; к тому же начал проявляться эффект «выгорания»: если маг слишком часто прибегал к одному и тому же заклинанию, расстояние, на которое оно действует, уменьшалось, а эффективность падала, – до тех пор, пока не появлялась возможность отдохнуть и восстановить силы.

Рядом с ней яростно шипел Арху, и на дальних подступах к сцене раздавались мерзкие звуки: огромные тела лопались, как пузыри.

– Теперь… так хорошо уже не получается, – выдохнул котенок. – Думаю, что со всеми не справлюсь…

Чем сильнее заклинание, тем быстрее наступает «выгорание», – подумала Рхиоу. – Особенно тяжело приходится молодым магам, которые еще не научились распределять силы.

– Оставь на некоторое время это заклинание и попробуй какое-нибудь другое, например, нервно-паралитическое, – посоветовала она Арху.

Рхиоу почувствовала, как Арху быстро порылся в ее памяти, извлекая готовое к употреблению заклинание, как он раньше сделал с Сааш; ощущение было не из приятных. Арху произнес последнее слово…

…И еще один огромный динозавр, проникший за кулисы, упал мертвым. Рядом раздался хлопок выброшенного в стороны воздуха, почти заглушённый воплями перепуганной толпы, и рядом с Рхиоу и Арху появился Урруах.

– Сааш вывела ворота из строя, – сказал он. – Больше твари не лезут…

Арху зашипел на следующего тираннозавра, вскочившего на сцену…

…И ничего не произошло.

Великий певец, все еще стоявший неподвижно и растерянно озиравшийся, как будто не в силах поверить собственным глазам, теперь наконец испугался. Он повернулся и побежал к боковому выходу, но бегать он умел гораздо хуже, чем петь…

Огромная голова полосатого темно-красного с синим тираннозавра словно нырнула в ослепительный свет, заливавший сцену; в маленьких свирепых глазках светилась мерзкая насмешка; чудовищные челюсти распахнулись и схватили беглеца.

Два глотка – и от прославленного тенора ничего не осталось.

Урруах, разделавшись с еще двумя динозаврами, как раз в этот момент обернулся и с горечью выругался.

– Замечательные дела! Придется же нам потрудиться, чтобы наложить заплату на подобную дыру!

По всей Овечьей лужайке раздавались вопли еще остававшихся в живых ящеров. Урруах прошипел последнее слово нервно-паралитического заклинания, которое обрушилось на тираннозавра-убийцу, спрыгнувшего со сцены, прямо в воздухе; огромная туша рухнула на столб с громкоговорителями. Столб покачнулся; из разорванных проводов полетели искры. Треск и шипение смешались с постепенно стихающим ревом испуганной толпы: собравшиеся на концерт эххифы, как один, покидали Овечью лужайку.

Рхиоу, Урруах и Арху вскоре нашли Сааш и все вместе отправились искать Тома. Он оказался в самом центре площадки: вместе с магами, прибывшими с Гранд-Сентрал, Том занимался стабилизацией ситуации и наложением заплаты из благополучного времени, взятого из параллельного мира.

– Теперь это проблема не столько снабжения энергией, сколько логистики, – сказал он устало, оглядывая сотни, а может быть, и тысячи тел ящеров, раскиданных по огромному свободному пространству, и раненых и погибших эххифов. – Нам нужно только иметь здесь достаточно магов, чтобы удержать заплату на месте, пока она не прирастет намертво. На вокзале все уже завершено: ни один поезд никогда с рельсов не сходил, никаких мертвых тел. Но цена… – Том тяжело вздохнул. – Сегодня ночью очень многие добровольно расстались с частью своей жизни. Среди магов много пострадавших: они оказались за пределами заплаты, потому что помогали бороться с нашествием, и остались в том времени.

– Есть погибшие? – очень тихо спросила Рхиоу.

– Четверо, – ответил Том. – Нам еще повезло, что не больше. Теперь нам предстоит сделать так, чтобы их смерть при исполнении долга выглядела случайной. – Кончик хвоста Рхиоу задергался; на лице Тома была написала глубокая боль. – К счастью, при вскрытии следов магии обнаружить нельзя: не останется никаких признаков истинной причины их смерти. Но их семьи… – Том горестно покачал головой.

– А как дела в парке? – спросила Сааш.

– Заплата как раз сейчас накладывается, – ответил Том, со вздохом оглядывая полуразрушенную сцену со свисающими с нее телами динозавров, покосившиеся или поваленные столбы с динамиками, разбросанные стулья, опрокинутые музыкальные инструменты. Над парком уже начали кружить полицейские вертолеты, освещая прожекторами очень странную картину: все улицы вокруг парка были запружены народом, но люди не расходились, как обычно после концерта, а торопились скрыться от чего-то, чего не понимали и очень боялись. Гул голосов, испуганных, растерянных, отдавался эхом в каменных каньонах улиц, мешаясь с грохотом винтов вертолетов.

– Удастся ли нам залечить все эти раны? – с тревогой спросил Урруах. – Исправить даже вот то? – Он посмотрел на тело тираннозавра, весьма калорийным ужином которого оказался знаменитый тенор.

Том с усталой улыбкой кивнул.

– Здесь мы работаем быстрее, чем удавалось на вокзале, и пересаженное время привьется легче. Сорвавшиеся с креплений ворота никогда сюда не попадут, и оперная звезда не станет фирменным блюдом. Все эти мертвые и раненые не погибнут и не получат увечий… за исключением наших людей, конечно. – Такова была цена, которую магам приходилось платить за парадокс времени: если вам было известно, что наложение заплаты на время возможно, лично вы (даже случись вам погибнуть) не могли оказаться во вновь созданной реальности: подсознание отказывалось признать возможность парадокса и потому разрывало связь с телом владельца, даже если эту связь удавалось восстановить.

– В будущем тебе не удастся пользоваться заплатами на времени, – тихо сказала Сааш. – Вечные Силы не позволят так широко их применять.

– Я знаю, – ответил Том. – Поэтому-то нам и нужно как можно быстрее восстановить плетение ворот и выяснить, в чем причина неприятностей. Она кроется на Нижней Стороне… и боюсь, очень глубоко. Кто бы ни устроил это нападение, с поражением он легко не примирится. Должно быть, готовится новый прорыв, и мы должны остановить его более традиционными методами, чем наложение заплат из благополучных времен: если слишком часто прибегать к такому в определенном районе, обилие чужеродного времени исказит ход времени естественного, и события, которые на самом деле произошли, начнут исчезать… Ничего хорошего.

От одной мысли о подобном Рхиоу передернуло.

– Я поговорю с командой с Пенсильванского вокзала, – сказала она. – Нам нужен хотя бы небольшой отдых, хотя бы несколько часов сна. После этого мы сразу же приведем в готовность для перехода на Нижнюю Сторону хотя бы одни ворота. – Она оглянулась на членов своей команды. – И отправимся туда… Может быть, Прародительница соблаговолит открыть нам, где искать Харла.

Том кивнул.

– Он жив, – сказал Арху.

Том резко повернулся к котенку; все вытаращили на него глаза.

– Что?

– Он жив, но они его захватили.

– Где он?

– В когтях Старейшей, – прошептал Арху.

Рхиоу снова передернуло. Шепчущая на случай, если вам случится встретиться в битве с Одинокой Силой, предписывала подобающее обращение к ней: «Старейшая, Прекраснейшая, Падшая… Приветствую и вызываю на бой». Считалось, что каждый маг, как и сами боги, должен попытаться победить ее, но не проявляя при этом грубости.

– Как нам его найти? – спросил Том.

– Нужно отправиться на Нижнюю Сторону, – ответил Арху необычно ясным голосом, в котором Рхиоу, впрочем, заметила странную дрожь, – и перейти Реку Огня.

Услышав это, Рхиоу заморгала, но решительно отложила обдумывание загадки на потом.

– Давайте разойдемся по домам и хоть немного поспим, – сказала она. – Я буду готова отправиться в путь на рассвете.

Примерно часом позже Рхиоу проскользнула через балконную дверь в темную квартиру.

Они спят… это хорошо, – подумала Рхиоу.

Однако что-то, по-видимому, случилось. Дверь в спальню оказалась открыта, но там никого не было… До Рхиоу донеслось чье-то дыхание… Йайх сидел в кресле в темной кухне.

Странно, – подумала Рхиоу. – Может быть, у него бессонница? Когда такое случается, он сидит и читает до рассвета. А где Хуха? Может быть, ей пришлось уехать из-за этого ее нового бизнеса?

Рхиоу подошла к хозяину и потерлась о его ногу. Тот не пошевелился. Рхиоу поднялась на задние лапки и передней потеребила его колено.

Очень медленно Йайх опустил голову и взглянул на нее.

Что-то в выражении его лица испугало Рхиоу. Лицо Йайха, обычно такое подвижное, было совершенно окаменевшим, словно превратилось в маску. Рхиоу припала к полу, потом вспрыгнула Йайху на колени, чтобы установить с ним более тесный контакт.

Обычно она такого не делала, но страх заставил ее забыть об осторожности. Рхиоу незаметно заглянула в верхние слои сознания Йайха. Ничего трудного в этом не было: у эххифов все мысли всегда оказывались на поверхности; вот образы иногда бывали странными, а их цвета причиняли боль кошачьим глазам.

…Образы в мозгу Йайха не отличались красочностью. Белый кафель на стенах и потолке… и на холодном стальном столе холодная Хуха. А ее лицо…

– Нет! – взвыла Рхиоу и рванулась с колен Йайха так отчаянно, что даже оцарапала его.

Йайх даже не выругался, как делал всегда, когда Рхиоу забывала убрать когти. Он просто сидел в кресле, глядя в пол… потом закрыл лицо руками и заплакал.

– Неправда, – стонал он, – неправда, неправда…

Рхиоу сидела в темноте, глядя на Йайха, и чувствовала, как все ее тело деревенеет.

Хуха… Умерла…

Не имело никакого значения, как именно.

Ее нет.

В голове Рхиоу звенел наивный голосок Арху: «Ты хочешь сказать, умереть насовсем? Как таракан или эххиф?»

Конечно, никогда не предполагаешь, что такое случится с кем-то из твоих эххифов, – безжалостно сказал Рхиоу внутренний голос. – Они еще молоды, в расцвете сил, их еще ждет долгая жизнь. Если только не случится чего-то неожиданного – сердечный приступ, удар, просто такси, слишком быстро заворачивающее за угол, потому что кто-то торопит водителя… Но, думаешь ты, впереди еще много времени, вполне можно успеть найти ответ на вопрос: куда уходят эххифы, умирая? Должно же где-то быть такое место, хоть у них и всего одна жизнь. Только где?

Йайх плакал горько, мучительно всхлипывая. Рхиоу продолжала смотреть на него, все еще оцепенелая, неспособная примириться с реальностью случившегося. Однако образ, который она видела, был реален, сомневаться в этом не приходилось. Йайх знал правду уже достаточно давно, чтобы и дальше отказываться ее принять. Рхиоу еще не была готова к тому же… но горькое понимание скоро придет.

Очень медленно она подползла к креслу, осторожно вскочила на него и уселась рядом с Йафхом, потом забралась к нему на колени.

– Ох… – простонал Йайх и крепко прижал к себе кошку. Теперь он плакал, уткнувшись лицом в ее шерсть. Образ в его мозгу был безжалостно отчетлив, а единственная мысль повторялась снова и снова: «Все, что мне от нее осталось… Все, что мне от нее осталось… Ох, Сьюзан! Ох, Сью!»

Рхиоу прижалась к Йайху и не шевелилась, хотя ее мех становился все мокрее, а стиснувшие ее руки Йайха причиняли боль. В душе она тоже стонала.

Если бы только я могла сказать тебе, как скорблю! Если бы мне было позволено поговорить с тобой, хотя бы в этот раз! Но даже теперь… Даже теперь…

Падая в пропасть безмолвной скорби, Рхиоу съежилась в руках у Йайха; прося у Вечных Сил недоступной кошкам способности плакать.