"Тёмный день" - читать интересную книгу автора (Сербжинская Ирина)

Глава 5

— Ты? — выдавил Дарин, круглыми глазами уставившись на своего собственного раба. Басиянда, несмотря на то, что на нем нитки сухой не было, пребывал в прекраснейшем настроении. Он поудобней перехватил неизвестно откуда взявшийся у него коврик, свернутый в трубку и отвесил Дарину глубокий поклон.

— Да, господин, я! Мне стоило немалого труда отыскать тебя! Но я…

— Ты зачем приперся?! — зашипел «господин», оглядываясь через плечо: Фендуляр и Тохта о чем-то оживленно беседовали. — Говорил тебе: не нужны мне никакие рабы! Я ж тебя освободил! Освободил! Приказал начать новую жизнь, найти какое-нибудь дело по душе, работу… ты хоть что-то делать умеешь? Есть у тебя призвание?

Басиянда выпрямился. С его волос за шиворот стекала дождевая вода, но он не обращал на это никакого внимания.

— Я — раб, — горделиво проговорил Басиянда. — В этом мое призвание! И это дело мне по душе!

Он привстал на цыпочки и заглянул через плечо Дарина в дом. Уютная комната с камином, в котором горел огонь, произвела на него самое приятное впечатление. — Можно мне войти, господин? На улице темно и идет дождь. Или ты желаешь, чтоб я остался на ночь здесь?

И Басиянда с готовностью бросил на крыльцо ветхий коврик.

Дарин понял, что отделаться от раба будет не так-то просто.

— Здесь?! Еще чего! — воскликнул он. — Мы тут ждем… гм… одного… одного гостя. Не хватало еще, чтоб он запнулся за тебя! Ладно уж, заходи…

Он посторонился, пропустил Басиянду, потом просунул голову в дверь и тревожно оглядел пустую темную улочку.

— Порядок… вроде нет никого.

Дарин захлопнул дверь, посмотрел на мокрого, как мышь, Басиянду и вздохнул.

— Что ты провалился… только тебя мне не хватало! Явился на мою голову! И как ты меня нашел?!

— Это было нелегко, господин, — отозвался тот. — Пришлось, конечно, побегать, порасспрашивать! Но я справился, — он выпрямился и расправил плечи. — Помни — я твой раб и буду служить тебе, во что бы то ни стало!

Басиянда аккуратно пристроил коврик возле порога, огляделся по сторонам и потер руки.

— Время ужина, господин, — многозначительно проговорил он. — Все порядочные хозяева в это время кормят своих рабов.

И он выжидательно уставился на Дарина.

…Ночью Дарину было не до сна. Он ворочался с боку на бок, вставал, подходил к окну и долго смотрел на тихую улицу, залитую дождем, потом садился на постель и вытаскивал из-под подушки амулет. Камень слабо светился в темноте, золотые пылинки кружились в хороводе и неясные тени скользили по стенам крохотной комнатки с наклонным потолком и полукруглым оконцем.

Под утро ливень утих и Дарин ненадолго задремал.

Проснувшись, он первым делом осторожно выглянул в окно: не прогуливаются ли по улице незваные гости? Серое небо только-только начинало светлеть, и стояла такая тишина, какая бывает только перед рассветом. Но кое-кто уже проснулся: по переулку, стуча колесами, медленно проехала тележка молочника. Дарин подозрительно уставился на сидевшего в повозке человека, но, похоже, это был именно молочник и больше никто. Это он каждое утро оставлял на крылечках крынки с молоком, вполголоса бранясь на кошек: из-за них приходилось накладывать на каждый горшок специально купленное охранительное заклинание, а оно, между прочим, стоило недешево! К тому же, то ли сила заклятья быстро исчезала, то ли проклятые кошки научились его преодолевать, но только справиться с любительницами молока и сливок не было никакой возможности. Дарин проводил взглядом удаляющуюся тележку и прислушался к тишине в доме. Радуясь, что все еще спят, он завернулся в длинный старый халат, некогда принадлежавший Дадалиону, и на цыпочках сбежал вниз.

— Приветствую, приветствую! — бодрым голосом воскликнул Дадалион, на мгновение отрываясь от письма и взмахивая роскошным серым пером. — Сказал бы тебе «желаю процветания», да не хочу кривить душой. Не грозит тебе процветание, сам понимаешь! Ни процветание, ни долгая жизнь… уж не обессудь!

— Ну, спасибо, — кисло отозвался Дарин. — Дай угадаю, чем ты занимаешься. Строчишь еще одно завещание? Какое же оно по счету… шестнадцатое?

Из-за дивана выбрался въерошенный кобольд, встряхнулся всем телом, как собака, и вспрыгнул на стул.

— В остальных пятнадцати были кое-какие недоработки, — признался Дадалион. — Зато в этом я решил учесть решительно все. Но сам посуди: как же тебе без завещания-то? Я ведь догадываюсь… нет, я точно знаю: скоро у нас случится большая потеря, — Дадалион отложил перо, сочувственно оглядел Дарина с головы до ног и печально вздохнул. — Большая потеря и страшное горе! Не могу же я допустить, чтоб такое событие застало нас врасплох, — он снова потянулся за пером. — Хорошее продуманное завещание, вот что тебе сейчас нужнее всего! Прекрасная возможность обратиться к потомкам и…

— К каким потомкам?! — взвыл Дарин.

— … и оставить за собой последнее слово! — продолжил Дадалион. — Кстати, вот слушай историю: в прошлом году в квартале Магов скончался весьма известный чародей Гаргуд. Дожил до преклонных лет, сколотил недурной капитальчик… торговал заклинаниями, да, кроме того, и сам изобрел парочку довольно удачный заклятий… словом, обеспеченный был человек. Незадолго до смерти составил, как и полагается, завещание. Написал, что весь его капитал — золото, ценные бумаги, разработки заклинаний — хранятся в сейфе в его кабинете. Надежнейший сейф гномской работы, да… Можешь себе представить, с каким нетерпением родственники ждали кончины Гаргуда!

Дадалион задумался.

— Я их понимаю, — признался он. — Когда в родне имеется богатенький родственник преклонных лет, поневоле начинаешь думать, что долголетие — это, в общем-то, не так уж и хорошо. Богатый родственник и сам должен это понимать и не особенно задерживаться на этом свете… неприлично заставлять людей ждать! Так вот, Гаргуд скончался, толпа родственников ликует… я хотел сказать, скорбит, — поправился Дадалион. — Гном-стряпчий вскрывает сейф и…

— И что?! — тявкнул Тохта, слушавший историю с горящими глазами.

— Сейф оказался пуст! Ни золота, ни драгоценностей — ничего!

Дадалион окинул слушателей торжествующим взглядом.

— Вот это я и называю: оставить последнее слово за собой! Капитал Гаргуда так и не нашли, — он обмакнул перо в чернила, приписал к завещанию еще пару строк и сменил тему разговора. — Кстати, Дарин, ты уже обдумал свои предсмертные слова? Раз уж ты собираешься придержать амулетик у себя… так?

— Ну, так…

— Значит, пора всерьез заняться обдумыванием предсмертных слов, — озабоченно сдвинул брови Дадалион. — Не откладывай, это очень важно. Может понадобиться в любой момент!

Он задумчиво покусал перо.

— Мне кажется, что, умирая, ты должен произнести твердо и четко: «Покупайте чернила и пергамент только в лавке Дадалиона! А еще там есть прекрасные подержанные магические товары за полцены»! А, как тебе? Кстати, слово «подержанные» можешь и опустить. К чему такие подробности?

— Отлично, — мрачно сказал Дарин.

— А меняльная лавочка? — горячо возразил Тохта. — Мне кажется, гораздо лучше, если он, умирая, скажет про меняльную лавочку!

— Протестую! — прогудел из-под потолка Фендуляр. — Лучше о соседях пусть перед смертью скажет! Например: «Истребление соседей — святой долг каждого благородного человека»! Мои соседишки….

— Погоди ты со своими соседишками, — отмахнулся Дадалион.

— Почему? — искренне удивился Фендуляр.

Он плавно спланировал из-под потолка и завис прямо перед Дарином.

— Послушай, друг! — прочувствованно сказал призрак. — Я рад, что ты все еще жив! Радуюсь, ликую, можно сказать! Ведь это невероятно: у тебя такой опасный амулетишко, а ты умудрился прожить с ним целую ночь! Изумлен, прямо скажу, поражен до глубины души!

Дарин машинально нащупал под рубашкой амулет.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя придурковатый юмор? — недовольно осведомился он у Фендуляра. — Ведешь себя, как дурак!

Призрак нисколько не обиделся.

— Дружище, вчера вечером, когда ты решил оставить у себя амулет, ты вел себя ничуть не лучше. Ты был просто королем дураков!

— Это еще почему?

— Да потому, что любой здравомыслящий человечишко не стал бы рыться в книгах, выясняя, что за штука попала ему в руки. Он бы просто отдал амулетишко — и дело с концом!

— Любой здравомысляший человек ухватился бы за такой шанс, — огрызнулся Дарин. — Это моя единственная возможность вернуться домой!

Фендуляр описал круг по комнате и вернулся к столу.

— Поверь, мертвым совершенно все равно где находиться, в этом мире или в том. Взгляни на меня. Я…

— Знаешь, Фендуляр… — едва сдерживаясь, начал Дарин, но призрак перебил его.

— Придумал! Придумал! — он сделал еще пару кругов по комнате. — Отлично может получиться! Дарин, если первым за амулетом явится Риох, то до того, как он тебя прикончит, попытайся с ним поторговаться. Поговорить! Пусть дракон разрешит твоему духу остаться на этой половине жизни. Ну, мы вчера с тобой говорили об этом, помнишь? И ты обещал подумать. Так как?

Тохта вытаращил глаза.

— Поговорить?! С др… с Риохом?! Фендуляр, да ты спятил!

— Ну, что «спятил», — недовольно сказал тот, опускаясь в кресло. — Подумал просто, что Риох так изумится тому, что услышит, что может и разрешит. У драконов вообще странное чувство юмора!

Дарин понял, что пора брать дело в свои руки.

— Все, — решительно объявил он. — Можете сколько угодно чесать языки, а я иду завтракать. Иду на кухню, ясно? А вы…

— Стой! — приказал Дадалион.

Парень остановился.

Дадалион вытянул руку и величественным жестом указал на порог.

— Вот с этим что прикажешь делать?

Дарин взглянул, куда указал Дадалион и скривился, как от зубной боли. На коврике под дверью мирно почивал раб Басиянда, подаренный накануне купцом Меркателем.

Прибыв вчера поздно вечером в дом с синими ставнями, Басиянда освоился на удивление быстро: перезнакомился со всеми его обитателями, слопал на ужин огромную краюху хлеба с сыром, запил крынкой молока — и при этом не переставал рассуждать о том, как сказочно повезло Дарину с рабом. Уминая хлеб, Басиянда пространно описывал свои достоинства, которых у дареного раба оказалось не счесть, и угомонился только тогда, когда разъяренный рабовладелец пообещал его придушить.

— Нам всем надо что-то решить, подумать, — озабоченно проговорил Дадалион. — Куда его девать? Почему он не хочет стать свободным человеком?

Дарин покосился на Басиянду.

— Он профессиональный раб, что ты хочешь? И как все профессионалы не желает терять квалификацию. Я его вчера полдня уламывал, золотые горы сулил… говорил, что в Лутаке он всегда сможет заработать себе на кусок хлеба. Не тут-то было — не соглашается — и все! И вот, как видишь, явился! Интересно, как он дом отыскал?

Басиянда зашевелился, потянулся, громко зевнул и открыл глаза.

— Приветствую, почтительно приветствую всех собравшихся! — Он уселся на коврике, скрестив ноги, и обеими руками пригладил волосы. — А тебя, мой хозяин, я приветствую гораздо более почтительно, чем всех остальных! И прямо сейчас, подкрепившись, как следует, я готов служить тебе не на жизнь, а на смерть.

— Вот! — вскричал Дарин, тыча пальцем в его сторону. — Вот видите! Опять! Он снова за свое! Басиянда, пойми, наконец, в Лутаке нет рабов!

— Уже есть, — непреклонно ответил тот. — Вот посмотришь, господин, как замечательно я буду служить тебе! А со временем, и другие граждане Лутаки поймут, что они сильно заблуждались и тоже приобретут себе отличных рабов. Конечно, до меня им будет ой как далеко! — Басиянда скромно опустил глаза.

Дадалион задумчиво пожевал губами.

— Кажется, я начинаю понимать, почему купец так стремился всучить тебе его, — многозначительно проговорил он. — Очень коварно с его стороны. Чем ты так насолил Меркателю, Дарин?

— Сам хочу узнать, — горько ответил тот. — Встречу в Морском Управлении — спрошу. Но сейчас-то что с этим подарком делать?! Только раба мне не хватало!

Фендуляр неторопливо взмыл к потолку.

— Прирезать его, да и все дела, — зловещим голосом посоветовал призрак. — Всадить нож в…

Басиянда заволновался.

— Господин, — сказал он, преданно глядя на Дарина. — Ты ведь не последуешь этому совету? Я ведь могу быть так полезен! Многое умею, многое могу… я же был купцом у раба…. то есть, рабом у купца! Когда я волнуюсь, я всегда путаю слова, — торопливо объяснил он. — Подумай сам, господин: если у меня в спине будет торчать нож, я не смогу качественно и хорошо прислуживать тебе!

Дарин только рукой махнул, и раб тут же приободрился. Он поднялся на ноги, отряхнул свое мешковатое одеяние, свернул коврик трубочкой, аккуратно пристроил возле порога и скромно кашлянул.

— Осмелюсь напомнить, господин, — почтительным голосом проговорил Басиянда. — Сейчас время завтрака. Все приличные хозяева кормят в это время своих рабов. А если я не позавтракаю, то не смогу служить тебе так замечательно, как ты того заслуживаешь!

Дарин подавил желание стукнуться головой о стену.

— Но может быть, — с надеждой начал он. — Может быть, ты все-таки попробуешь начать новую свободную жизнь, а? Найдешь свое место под солнцем…

— Мое место здесь, рядом с тобой, господин, — твердо заявил Басиянда. — У каждого приличного человека обязательно должен быть раб. Каждый почтенный господин кормит своего раба, одевает и обувает.

— Прирезать, — настойчиво посоветовал из-под потолка Фендуляр. — Взять кинжалишко и…

— Согласен, — кивнул Тохта. — Фендуляр дело говорит!

Мгновение Дарин сверлил сердитым взглядом Басиянду, потом обреченно вздохнул.

— Дадалион, осталось у нас что-нибудь от вчерашнего? — мрачно поинтересовался «рабовладелец». — Придется его покормить.

Через несколько минут Басиянда, всем своим видом выражая полное довольство жизнью, уже сидел на полу возле порога и уписывал холодную кашу, черпая ее из горшка прямо руками.

— А дальше что? — спросил кобольд, неодобрительно наблюдая за действиями Басиянды.

Дарин почесал в затылке.

— Ну что… блин, вот ведь привязался… не до него мне сейчас. Что ж делать-то? Схожу в Морское управление, разыщу Меркателя и верну ему подарочек.

— Вот это правильно, — кивнул Дадалион. — Ни к чему нам в хозяйстве раб. Лично мне и волшебного зеркало хватает… знал бы ты, какие ужасы показывало оно вчера очередному покупателю! И видел бы ты, с какой скоростью несчастный покупатель покинул нашу лавку! Как будто за ним по пятам бешеный грифон гнался.

— А, по-моему, гораздо проще прирезать, — встрял Фендуляр. — И ходить никуда не надо.

— Тоже неплохо, — Дадалион задумался и потянулся за чистым листом. — Напишу-ка я между делом новое завещаньице…

Он окунул перо в чернильницу.

— Начну так: «Я, раб Басиянда, находясь в здравом уме и твердой памяти»… гм…

Дадалион посмотрел на Басиянду.

— А, если поразмыслить, что может завещать раб? У него и имущества-то никакого нет! Строго говоря, он сам и является имуществом Дарина.

Дадалион решительно отодвинул листок.

— Нет, не годится. В плане завещания раб — абсолютно бесполезный человек. А вот в твое завещание, Дарин, надо внести некоторые уточнения!

Он порылся в груде бумаг и вытащил большой желтоватый лист, исписанный мелким почерком.

— Так. Вот оно. Нужно сделать приписку, относительно раба. Раз ты им обзавелся, то должен подумать, кому ты его завещаешь, если что. Сам понимаешь, вопрос не праздный!

Он снова макнул перо в чернильницу и вопросительно взглянул на Дарина.

— Ну? Так кому? Предупреждаю сразу, даже не вздумай завещать его мне. Последняя воля, дело, как говорится, святое, но только не в этом случае.

— Прекрасно, — пробормотал Дарин. — Наконец-то у меня имущество появилось! Да еще какое, блин… врагу не пожелаешь!

— Тохте подари, — ехидно посоветовал Фендуляр.

Кобольд встрепенулся.

— Что? Мне? Раба? Ты что, спятил?! Фендуляру отдай, пусть он мучается!

— Что? Мне? — встревоженно загудел тот. — Я — призрак, зачем мне раб? Да еще такой прожорливый?

— А куда его девать, по-твоему?!

— Тихо! — воскликнул Дарин. Все умолкли. — Вы можете заниматься, чем хотите: писать завещания… кстати, какое это уже по счету? Обсуждать мои предсмертные слова, а я, пока еще жив, отправляюсь по делам! Подарочек Меркателю вернуть надо, — Дарин покосился на Басиянду, доедающего кашу. — В Магический квартал заглянуть… как думаете, разрешат мне в библиотеке книгу чародея Попуция почитать?

— Вряд ли, — покачал головой Дадалион, не отрываясь от завещания. — Библиотека — для магов, а чтоб обычных людей туда пускали — не слышал такого.

Он отложил перо и пристально посмотрел на Дарина.

— Мой тебе совет, — голос Дадалиона звучал очень серьезно. — Отдай амулет — и забудь про него. Перемещение в мирах, о котором болтал полоумный Полпуций — это, конечно, замечательно…. но драконы и феи? С ними, знаешь ли, шутить опасно.

— Попробую все же в библиотеку зайти, — сказал Дарин, не слушая. — Попытка — не пытка.

— Пытка? — Дадалион снова обмакнул перо в чернила, добавил к завещанию еще строчку, потом покосился на Басиянду и спросил, понизив голос: — Гм… это ты к чему? Вижу, тебя не переупрямить. Скажи тогда, если повелитель ламий наведается — что передать? Сам понимаешь, он… гм… не очень доволен будет, если на месте тебя не обнаружится.

Дарин на мгновение задумался.

— Дадалион, мы же вчера договорились? Тесс не знает, что я все про амулет разузнал, стало быть, я должен вести себя, как обычно! Встал утречком и в Морское Управление направился. Не могу же я дома целый день торчать и его ждать… Тессу это показалось бы странным. Он бы сразу заподозрил, что тут что-то не то!

Дадалион с сомнением покачал головой.

— Ну-ну…

— Что? Мне действительно в Морское Управление надо: Басиянду вернуть и документики кое-какие Барклюне отнести. Он просил несколько доверенностей перевести, я и перевел.

— Эх, кабы не моя проклятая прозрачность! — с досадой воскликнул Фендуляр. — Полетел бы я с тобой! Прошвырнулся бы по городишку, народишко посмотрел! Да пока на улице солнце, я и носа высунуть не могу!

Дадалион возвел глаза к потолку, отыскивая устроившегося между балками призрака.

— Клиент сегодня придет, помнишь об этом? Тохта, кто будет?

— Купец из Пяти Княжеств Дакена.

— Опять купчишка! — недовольно прогудел Фендуляр. — Надоели они мне, ничего не слышали о бароне Патоне Пике…

— А ты все же возвращайся побыстрей, — посоветовал Дадалион Дарину. — Не очень мне хочется с повелителем ламий беседу вести.

— Я быстро, быстро. Сейчас, соберусь только, — пообещал Дарин и понесся наверх, в свою комнату.

Сборы были недолгими. Из корзины с бельем он вытащил зеленую рубаху, мельком оглядел ее и признал вполне чистой: пятно от чернил на воротнике все равно никто не заметит, а следы от горячего воска на рукаве — и вовсе ерунда. Поверх рубахи набросил кожаный жилет Дадалиона, рассовал по карманам мелочь, прихватил несколько листов бумаг — документы для Барклюни и еще успел заскочить на кухню, отломить кусок булки.

— Не задержусь, — пообещал он, набивая рот хлебом. — Только в библиотеке разузнаю, что к чему, да Меркателя найду. Басиянда, собирайся!

Раб с готовностью отставил пустой вылизанный горшок и подскочил к Дарину.

— Я готов, господин, следовать за тобой куда угодно!

— И я пойду, пожалуй, — небрежно проговорил кобольд, спрыгивая со стула. — Дела у меня… а по дороге поговорим про меняльную лавочку, — пробормотал он сквозь зубы, бросив на парня многозначительный взгляд.

— Чародеишки тебя к библиотеке и близко не подпустят, — прогудел Фендуляр в качестве доброго напутствия. — Не разрешат они, кому попало их магические книжонки читать. Так что лучше сиди дома да повелителя ламий жди. Отдашь амулетишко — и дело с концом! А, может, тебя все-таки прикончат? — с надеждой спросил он.

Дарин наградил призрака сердитым взглядом.

— Знаешь, Фендуляр, я иногда очень хорошо твоих соседей понимаю. Ты кого угодно достать можешь!

Тот пожал плечами.

— Просто дал тебе дружеский совет… советишко, так сказать! Иди, да расскажи потом что и как. Изнываю от любопытства!

— Ладно, ладно… Басиянда, за мной!

Дарин торопливо выскочил за дверь, с грохотом сбежал по ступенькам и у калитки нос к носу столкнулся с Тайей.

— Э… м-м-м… — промычал он, с досадой подумав, что встречи, пожалуй, можно было бы избежать, если б покинуть дом через задний ход.

— Ты что, дар речи потерял? — насмешливо спросила девушка.

— Потерял, ага, — пробурчал Дарин и посторонился, пропуская ее. — И найти никак не могу. Дадалион в лавке.

Тохта потянул носом.

— Опять булочки? Дарин, хочешь булочку?

— Нет уж, спасибо, — пробурчал тот, незаметно проглотив слюнки. — Надоело: каждый день булки и булки. Терпеть их не могу!

Кобольд задумчиво почесал бок.

— Вчера вечером ты их уписывал, будь здоров!

Дарин незаметно пихнул его ногой и понятливый Тохта тут же умолк.

— А это кто? — Тайя кивнула на Басиянду.

— Ч-черт… это… все тебе знать надо! Знакомый это мой, поняла? Знакомый!

Басиянда протиснулся мимо Дарина и отвесил девушке поклон.

— Я — раб этого господина! Уже второй день я — его раб и могу сказать, это были счастливейшие дни моей жизни, госпожа!

Глаза «госпожи» округлились.

— Как это?

— Басиянда! — процедил Дарин, сверля глазами раба. — Кто тебя за язык тянул?!

— У тебя теперь есть раб?!

Дарин закатил глаза.

— Да! У меня теперь есть раб! Будет мне еду готовить, рубашки стирать и… Басиняда, чем там еще рабы занимаются?

— Господин, — почтительно, но твердо ответил тот. — У рабов очень, очень много дел! Но готовить еду и стирать, это, господин, обязанность твоей жены!

— Ага. Вот только жены мне не хватало, — недовольно проворчал Дарин. — Ладно, пора нам. У нас, рабовладельцев, дел полно, болтать некогда. Поняла?

Вот так-то. Привет жениху!

Первые несколько минут на улице Дарин чувствовал себя не очень-то уютно: трудно радоваться жизни, когда ежеминутно приходится ожидать таких неприятных гостей, как ламии или драконы. Но долго унывать он не умел и, в конце концов, решил так: что будет, то и будет, главное — попытаться успеть сделать то, что задумал. Да и трудно унывать, когда начинается прекрасное утро и теплый летний ветер несет запахи моря и цветущих садов! Дарин и Тохта почтительно поприветствовали гоблина-сапожника, уже открывшего свою лавку, кивнули водоносам, топившимся у круглых колодцев, прошли до конца переулка и повернули на широкую, вымощенную камнями улицу. Тут народу было побольше: все спешили к Привратной площади, надеясь купить что-нибудь в последний день Летней Ярмарки.

Басиянда, шедший, как и подобает благовоспитанному рабу позади, вдруг откашлялся.

— Господин, я приступаю к своим обязанностям, — громко объявил он.

— К каким еще обязанностям? — осведомился Дарин, отвлекаясь от разговора с Тохтой.

Вместо ответа Басиянда приосанился, набрал в грудь побольше воздуху и заголосил.

— Дорогу, дорогу моему господину!

Он неожиданности Тохта подпрыгнул, упал на все четыре лапы и зашипел.

Басиянда же проворно проскочил мимо остолбеневшего Дарина и, расталкивая людей, завопил дальше:

— Вот идет мой господин! Уступите ему дорогу! — он отпихнул мальчишку-посыльного, оттеснил в сторону гнома, катившего ручную тележку, и повернулся к Дарину. — Проходите, господин, путь свободен!

— Басиянда… — пролепетал изумленный «рабовладелец». — Ты чего?

— Я счастлив служить моему господину! Я самый прилежный раб и самый счастливый из всех существующих! Следуйте за мной, господин!

И он устремился вперед.

Дарин опомнился, в два прыжка нагнал «прилежного раба», ухватил за полу одеяния, оттащил в сторону и прижал к стене.

— Ты что, сдурел? — прошипел он, оглядываясь по сторонам. — Чего ты орешь? Проходите, проходите! — махнул Дарин остановившимся зевакам. — Чего уставились? Большой человек, что на него глазеть?

— Я прославляю тебя, мой господин, — непреклонным тоном объявил Басиняда. — Так положено. Я вижу, что ты, мой господин, еще не до конца понимаешь, что долг каждого раба — прославлять своего…

Он набрал побольше воздуху и заголосил так, что у парня зазвенело в ушах:

— Я — счастливый и преданный раб моего…

Дарин скомкал листок бумаги и ловко запихнул комок Басиянде в рот. Раб поперхнулся и протестующее замычал.

— Чего он вопит, как голодный драконид? — сердито тявкнул Тохта. — Если он заорет еще раз, я его укушу! Разорву на части, как крысу!

— Басиняда, — проникновенным голосом начал Дарин, глядя в серенькие глазки преданного раба. — У меня к тебе две просьбы. Первая: заткнись и прекрати орать! Я по некоторым причинам… гм… не хочу к себе лишнего внимания привлекать. И вторая просьба: не вздумай проглотить документ Морского управления! Я три дня этот перевод делал. Если ты его сейчас сожрешь, я без денег останусь! Понял?

Басинда с готовностью закивал.

Дарин вытащил у него изо рта комок бумаги и осторожно расправил.

— Отлично… даже чернила не расплылись…

— Почему господин не желает, что я прокладывал дорогу для него и прославлял? — беспокойно спросил Басиянда.

— Прославлял, ага… этого только не хватало! У господина сейчас небольшие проблемы, — честно признался Дарин. — Поэтому господин желает понезаметней быть. Ясно?

— Попробуй еще хоть раз крикнуть! — сердито рявкнул Тохта, сверкая рубиновыми глазами. — Я тебя придушу, как кролика!

— Тогда я не смогу служить моему…

— Заткнись, наконец! — потерял терпение Дарин. — Закрой рот и иди молча! Я приказываю! А ты, как прилежный раб, обязан подчиняться своему хозяину!

Дальнейший путь прошел без особых приключений. Басиняга, изнывая от невозможности восхвалять господина, то плелся позади, то, подобрав полы своей диковиной одежки, обгонял Дарина и Тохту и безмолвно вздымал руки к небу, вращая глазами.

— Он похож на помешанного, — неприязненным тоном заметил кобольд.

— Лишь бы молчал, — угрюмо отозвался Дарин, настороженно наблюдая за действиями раба. — Ничего, доберемся до Морского Управления, верну его Меркателю. Еще и деньги с него стрясу — за моральный ущерб, так сказать!

Услышав про деньги, Тохта немного оживился. Настроение у него улучшилось: он вспомнил упитанную аппетитную кошку, что жила в доме напротив, жирную, молоденькую… по негласному уговору, кобольды не охотились в городе на домашнюю живность, но наглая кошка постоянно крутилась возле дома с синими ставнями, прямо-таки сама напрашивалась на то, чтоб ее съели… просто вынуждала…

Кобольд мечтательно облизнулся.

— Эй, Тохта! — донесся до него голос Дарина. — Проснись!

Кобольд стряхнул с себя задумчивость и огляделся: они входили в квартал Магов.

Дарину заглядывать сюда еще не доводилось, но Тохта бывал тут частенько. Он уверенно шел по улицам, сворачивал в переулки, пересекал небольшие площади, пока, наконец, не оказался возле красивого старинного особняка с остроконечными башнями, стрельчатыми окнами и цветными витражами.

— Вот, гляди, — ткнул он лапой. — Вот эта она самая и есть. Магическая библиотека!

Дарин остановился. Неизвестно почему, он вдруг почувствовал странную робость: уж очень величественно выглядело это огромное здание, почти до крыши густое увитым темно-зеленым плющом.

— А что… прямо так можно взять и зайти? — неуверенно спросил он. — Я думал, тут охрана… стражники?

— Магам охрана без надобности, — деловито пояснил Тохта. — Тут все заколдовано и без приказа чародея ни одна дверь не откроется! Плющ, опять же… — кобольд покосился на резные листья. — Не обычный, а… ты от него подальше держись. На всякий случай.

— А что?

— Да рассказывал кто-то с год тому назад… кто — не помню, — он почесал лапой за ухом, пытаясь припомнить. — Нет, из головы вылетело. В общем, какой-то бедолага пытался редкие книги украсть. Уж не знаю, как ему удалось в библиотеку проникнуть? — Тохта посмотрел на высокие окна со свинцовыми переплетами и цветными стеклами. — Словом, прихватил что нужно, а когда стал обратно по стене спускаться, тут-то плющ его и подкараулил! В одно мгновение оплел…

Басиянда поспешно отступил и спрятался за спину Дарина.

— Господин! Давайте не будем приближаться, давайте лучше вот тут, в сторонке постоим…

— Умолкни, Басиянда, — велел Дарин, однако, на всякий случай решил и близко к плющу не подходить. — Дальше что было?

— Ну, что, — уклончиво ответил кобольд. — То ли плющ его продержал до прихода дежурного мага-библиотекаря. То ли того…

— Что — того?

— Съел, — скучным голосом сказал Тохта и покосился на Басиянду. — Это же плющ-хищник и для того он тут посажен, чтоб незваных гостей ловить.

Кобольд дернул Дарина за полу рубахи и добавил сквозь зубы:

— Давай, скормим ему твоего раба?

Басиянда в ужасе уставился на Дарина круглыми глазами.

— Господин… я же такой хороший раб… делаю все, что скажут… приказаю выполняния… то есть, выполняю приказания…

— Заткнись. Он шутит, не видишь что ли? Шутит!

— Не шучу, — твердо сказал Тохта.

Парень вздохнул.

— Как вы мне надоели… ну, вот что! Я зайду в библиотеку и спрошу, можно ли… разрешат ли мне…

— Я с тобой, господин! — поспешно сказал Басиняда. — Нипочем не останусь наедине с… — он указал дрожащей рукой на менялу. — Он не любит рабов, я сразу заметил! И как только ты уйдешь, скормит меня плющу! И у тебя, господин, не будет верного преданного раба — и все почему?!

Дарин отмахнулся.

— Надеюсь, эта книга там есть, — пробормотал он и двинулся к крыльцу. Басиянда немедленно устремился следом, то и дело испуганно оглядываясь на кобольда, трусившего позади.

— Может, и есть, да только тебе ее не дадут, — буркнул Тохта.

— Но почему? — рядом с хозяином Басиянда сразу осмелел. — Кто же осмелиться отказать в такой малости уважаемому человеку? Позволь, господин, я выскажусь, — решительно сказал он, подергав Дарина за рукав. — Войти следует важно, пышно, как подобает знатной персоне! А ведь ты — важный господин, у тебя даже есть свой раб, — многозначительно прибавил Басиянда.

Услыхав это, Дарин вздохнул, а кобольд насмешливо фыркнул. Басиянда же, нисколько не смутившись, продолжил:

— И все тотчас же падут ниц, и принесут тебе все книги, какие только есть в этой… как ее? Библиотеке!

В просторном холле было пустынно и сумрачно, солнечный свет пробивался сквозь высокие стрельчатые окна, украшенные витражами, и падал на пол радужными пятнами. Широкая лестница из серого мрамора уводила наверх, а возле резной дубовой двери стояли позолоченные латы громадных рыцарей с алебардами, будто охраняя драгоценные книги от посягательств самозванцев, не имевших чести состоять в Гильдии магов.

— К кому бы обратиться, — пробормотал Дарин, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Ведь ни одной живой души кругом!

Тохта хмыкнул.

— Зачем она тебе нужна, живая-то душа? И без нее обойдемся.

Он просеменил к одному из рыцарей и деловито постучал лапой в рыцарский сапог.

— Пропуск в библиотеку по личному делу.

Что-то громыхнуло, звякнуло, и доспехи отозвались металлическим голосом.

— Благоволите обождать!

Басиянда от неожиданности подскочил, а Дарин уставился на говорящие латы по все глаза.

— Благоволим, конечно, чего уж там, — поспешно сказал он.

— Подождем, — согласился Тохта. — Да все равно, зря это все, вот увидишь, — пробормотал он и снова погрузился в приятные кулинарные мечтания о соседской кошке.

Ожидание затянулось.

Кобольд уже мысленно обсудил сам с собой степень упитанности кошки, сам с собой поспорил, как лучше ее съесть — свеженькую или все-таки дать полежать тушке денек-другой, чтоб у мяса появился тот непередаваемый аромат, который так высоко ценят кобольды-гурманы, и совсем было решился побеспокоить рыцаря еще раз, как вдруг дверь возле мраморной лестницы распахнулась, и появились двое.

Первым важно выступал высокий и дородный человек. Лицо его было чистым и холеным, редеюшие каштановые кудри окаймляли розовую лысину, а над аккуратно постриженной и завитой бородой явно потрудился модный цирюльник. Бархатное одеяние винного цвета спадало почти до пола, давая, однако, возможность полюбоваться прекрасными кожаными сандалиями, украшенными мелким жемчугом, на груди лежала массивная цепь с бляхой. На бляхе был изображен морской змей — символ Гильдии магов Лутаки.

Следом за ним спешил тощий и загорелый мужчина, одетый гораздо скромнее: полинявшая от времени рубаха да штаны из парусины, «украшенные» неумело нашитыми заплатками. Деревянные башмаки громко стучали по каменному полу. К груди человек прижимал целый ворох свитков из бумаги и дешевого пергамента.

— Но послушай, Форин, — беспокойно говорил тощий, пытаясь заглянуть собеседнику в глаза. — Разве я многого прошу? Я всего лишь хочу, чтоб эти свитки — мои чертежи и описания изобретений — хранились бы в магической библиотеке! Ведь она отлично защищена и от пожаров, и от потопов, и от воров! Мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что они хранятся не в моей хижине на берегу моря, а в таком надежном месте. И, кто знает, может быть, много лет спустя, когда нас с тобой уже и в живых-то не будет, чей-нибудь пытливый ум заинтересуется ими? Прочитает свитки, задумается?

Форин развел белыми пухлыми руками.

— И рад бы тебе помочь, Хиндус, да не могу!

— Не может быть, — в отчаянии воскликнул Хиндус, пытаясь удержать расползающиеся свитки. — Чтоб в такой большой библиотеке не отыскалась свободная полочка… где-нибудь в уголке… в каком-нибудь дальнем хранилище… куда бы я мог бы положить…

— Не могу, Хиндус и не проси! Сам господин Схипхол строго-настрого запретил брать на хранение твои бумаги. Скажу по секрету, — Форин понизил голос. — По старой дружбе: господин Схипхол очень тобой недоволен. Ты его ужасно раздражаешь!

Хиндус вздохнул.

— Вот как? — в голосе его послышалась ирония. — Я живу в крохотной деревушке на берегу, в Лутаке бываю раза два в год — чем же я могу раздражать главу Гильдии магов?

Форин любовался, как солнечный луч играет в камнях перстней, украшавших его пальцы, потому ответил не сразу.

— Знаешь, Хиндус, — доверительным тоном проговорил он. — Думаю, это все из-за твоих идей да изобретений, — Форин кивком указал на свитки. — Помнишь, что ты заявил на одном из собраний магов нашей Гильдии? Ты сказал, что магия тормозит… этот… как его… прогресс нашего мира! Тормозит, так ты и сказал! Задерживает развитие!

Форин неодобрительно покачал головой.

— Вот за такие слова господин Схипхол и выгнал тебя из Гильдии магов и лишил лицензии на право заниматься волшебством.

— Но ведь это так, Форин! — с жаром воскликнул Хиндус. — Мы привыкли во всем полагаться на магию, а не на самих себя, понимаешь? И не только мы, чародеи, но и люди, у которых нет никаких способностей к магии! — он поправил свитки, которые так и норовили выскользнуть. — И вместо того, чтобы думать, изобретать что-то, человек просто идет в квартал магов, и покупает нужное заклинание!

Форин воздел руки вверх.

— Но ведь так и заведено испокон веков! Люди покупают у нас заклинания, да. Так положено! И все довольны: люди — тем, что получили то, что им было нужно, а мы — тем, что заработали деньги! Кроме того, Хиндус, насчет развития ты не прав. Магия развивается! Заклиная, которые разработали наши чародеи, ни в какое сравнение не идут с теми, что использовали волшебники древности!

— Ах, Форин, я не о том…

— А я — о том, — назидательно проговорил Форин. Он потрепал собеседника по плечу. — Послушай, Хиндус. Ты же маг, мы вместе учились в школе при нашей Гильдии. Ты подавал прекрасные надежды! Сам господин Схипхол не раз отмечал тебя, как лучшего ученика. Ты был самым способным! Все другие и в подметки тебе не годились. Какое будущее тебя ждало! Карьера! Слава! Богатство! — Форин мечтательно зажмурил глаза. — А вместо этого ты вдруг увлекся какими-то изобретениями и стал твердить, что магия мешает развитию мира! Что люди должны полагаться не на магию, а на свои собственные силы!

— Так и есть, Форин, так и есть!

Форин смахнул с бархатного рукава невидимую пылинку.

— Ты не прав, дружище, и время это доказало, — вальяжным голосом проговорил он. — Взгляни на меня. В школе магов я, как говорится, звезд с неба не хватал… но посмотри, кто ты, — Форин окинул взглядом Хиндуса сверху донизу, от растрепанных поседевших волос до разбитых деревянных башмаков. — И кто — я! Я — старший хранитель библиотеки магов, в Гильдии на хорошем счету и сам господин Схипхол мною очень доволен. А ты? Тебя, между прочим, он не велел и близко к библиотеке подпускать. Но ты опять явился, да еще и свитки принес. Снова очередное нелепое изобретение? Что они тебе дали, Хиндус? Такой ли судьбы ты себе желал?

Форин умолк, с сожалением глядя на собеседника, потом сцепил пальцы на животе, снова полюбовавшись блеском драгоценных камней.

— Что там у тебя на этот раз? — снисходительно спросил он.

Хиндус оживился.

— Эй, парень! — кивнул он Дарину, стоявшему в стороне. — Иди-ка сюда! Держи!

Тот подошел и Хиндус поспешно сунул ему охапку свитков.

— Вот, посмотри, ты только посмотри, Форин! — Хиндус развернул один из пергаментов.

— Это мое последнее изобретение, — со сдержанной гордостью произнес он. — Я работал над ним почти полгода, ах, замечательное было время! Не может быть, чтоб тебе это было неинтересно!

Форин покосился на дешевый пергамент, испещренный буквами, цифрами и рисунками.

— У нашего монарха Бутфарпа четырнадцатого, имеются, как тебе известно, специальные люди, которых называют «королевскими ушами», — торопливо начал Хиндус. — Если нужно срочно передать какое-то важное сообщение… донесение или приказ… «королевские уши» забираются на вершины холмов, на сторожевые башни… в пределах слышимости друг друга, разумеется… и кричат во все горло, передают друг другу сообщения, предназначенные королю или его подданным. Ты знаешь, Форин, что именно так передают срочные сообщения из Лерема в Лутаку.

— Это все знают, — кивнул Форин. — Но гораздо удобней пользоваться магическими хрустальными шарами: ты одновременно и видишь и слышишь собеседника.

— Ах, Форин, опять ты за свое. А если человек не маг и у него не хрустального шара? И не король и у него нет на службе целого отряда «крикунов»?

— Тогда пусть идет в квартал магов, покупает заклинание и чародей даст ему возможность ненадолго воспользоваться хрустальным…

— Нет, нет! Вот посмотри на чертежи! Я придумал такую штуку, при помощи которой можно говорить и без магических шаров! — Хиндус ткнул пальцем на чертеж. — Конечно, изобретение пока несовершенно и требует доработки… но главное, что это несложное устройство передает звук! Посмотри: вот это корпус… он, конечно, довольно громоздкий… вот эту трубку нужно поднести ко рту, а вот эту — к уху и… конечно, слышимость будет неважной, но со временем…

Дарин изумленно уставился на чертежи.

— Ну, как тебе идея, Форин?! Не знаю, пока, как назвать мое изобретение, но…

— Телефон? — вполголоса подсказал Дарин. — Ничего себе…

— А вот еще, — Хиндус выдернул из охапки очередной свиток. — Посмотри, Форин, ты только посмотри!

Он принялся разворачивать листок.

— С глубокой древности люди мечтали подняться в воздух, чтобы парить там подобно птицам или драконам! Именно им люди подражали в своих первых попытках оторваться от земли. Но, увы…

Фрпмн поджал губы.

— Да, да. Я прекрасно помню, Хиндус, твое предыдущее изобретение. Кажется, это были крылья? Ты делал их из деревянных планок, натягивал пергамент, прицеплял к рукам и пытался взлететь.

Хиндус отмахнулся.

— Я потерпел неудачу — ну, и что?! Признаться, до сих пор не могу понять, в чем дело: ведь птица летает при помощи крыльев, так почему же человек не может?! Я попробую еще раз…

Форин посмотрел на него с жалостью.

— Хиндус, в прошлый раз, когда ты забрался на высокую крышу и спрыгнул оттуда, пытаясь взлететь, ты стал посмешищем всей Лутаки. Вспомни, над тобой смеялись даже овражные гномы! Ты свалился на землю, сломал несколько ребер, а потом…

— Форин, человек будет летать, будет, я знаю точно! Прогресс…

— … а потом от тебя ушла жена. Она сказала, что с нее хватит. Почему ты не хочешь быть, как все?

— Погоди, Форин. Вот посмотри!

Их охапки бумаг, которые держал Дарин, он выхватил еще один свиток.

— Как-то раз я шел мимо бассейнов, где стирают прачки. Стоял прекрасный солнечный день, ветерок и вдруг… что я увидел?

— Что же? — вздохнул Форин.

— Как летят по воздуху мыльные пузыри! И тут же меня осенило! А если создать такой пузырь, но большой, понимаешь, Форин? И поднять в воздух? И я придумал! Вот чертеж… смотри. Я сделал такой шар… оболочка была из шелка, изнутри оклеенного бумагой. Над нижним его отверстием я укрепил решетку из виноградных лоз, на которую поставил жаровню.

— Жаровня-то зачем?

— А! Горячий воздух наполнил шар и поднял его в воздух! И он полетел!

— Прекрасно. Значит, опыт удался?

— Не совсем, — признался Хиндус. — Пролетел он совсем немного, потом воздух остыл, и шар упал на поле, возле соседней деревушки. Там как раз работали крестьяне… разумеется, они и понятия не имели о моем изобретении. Они решили, что на них напало какое-то чудовище, вроде драконида, набросились на него с цепами и вилами и растерзали на клочки. Когда я примчался, нашел лишь жалкие его лохмотья.

Он умолк и повесил голову.

Форин выразительно кашлянул.

— Впрочем, — приободрившись, сказал Хиндус, — Если не считать этого грустного финала, в целом опыт прошел успешно. В следующий раз, к такому шару я привяжу корзину, заберусь туда и все-таки взлечу! Я уверен, что в будущем такие воздушные шары будут перевозить людей по воздуху! Надо только научиться управлять ими.

Форин посмотрел на чертежи и погладил ухоженную бороду.

— М-да… но для чего все это, Хиндус? Какая нам от этого выгода? Взять, к примеру, эти летающие шары — какой от них прок? Какая прибыль?

Хиндус отмахнулся:

— Не следует судить об изобретениях только с точки зрения практической выгоды!

— А, по-моему, следует.

— Нет, нет! — с жаром воскликнул Хиндус. — Придет время и кто-нибудь из потомков доработает мои изобретения, придумает то, чего не мог придумать я, и прогресс…

— Опять ты о прогрессе… бедняга Хиндус! Если бы ты поменьше забивал себе голову своими никчемными изобретениями… ведь признайся, они тебе и медного лемпира не принесли… ты был бы сейчас преуспевающим магом, богатым и…

— Ах, Форин, деньги — это не главное. Представь только: ведь воздушный шар даст людям возможность оторваться от земли и взмыть под облака, подобно птице! Ведь каждый человек мечтает о полете!

— Я не мечтаю, — отрезал Форин. — О полете, еще чего… человек должен ходить по земле, а не летать, подобно глупым птицам. Вот что, Хиндус, — решительно сказал он. — Пришла пора закончить нашу беседу. Забирай свои чертежи и…

Хиндус поник.

— Форин! Ради нашей старой дружбы, разреши оставить их в хранилище! Здесь они будут в полной сохранности, а в моей лачуге…

Однако, главный хранитель был непреклонен.

— Сам господин Схипхол запретил мне брать твои свитки, я уже говорил. Более того, он будет очень недоволен, когда узнает, что ты был здесь. Понимаешь, дружище? — Форин снова потрепал приятеля по плечу. — Без обид, Хиндус. Я бы и сам рад, места мне не жалко, но порядок есть порядок! Если б я не подчинялся приказам главы Гильдии магов, то не занимал бы сейчас такой высокий пост!

— Господин Схипхол, — сердито проворчал Хиндус, забирая у Дарина свитки. — Пусть говорит что угодно — прогресс не остановишь! Прощай, Форин!

Бормоча что-то себе под нос, Хиндус пересек просторный холл и скрылся за дверью. Дарин проводил его взглядом.

Выдворив из библиотеки несчастного изобретателя, старший хранитель неожиданно для себя обнаружил в вестибюле посетителей. Удивленно подняв брови, Форин оглядел пеструю компанию и сухо осведомился:

— Что угодно?

— Мне… — начал было Дарин, но Басиянда опередил его. Он проворно подскочил к Форину и отвесил поклон.

— Я — счастливый раб этого господина, — он указал рукой на Дарина. — Я служу ему и неустанно благодарю небо за милость служить ему! Моей господин почтил вас своим присутствием…

«Господин» поспешно оттащил его в сторону.

— Извините, — сказал он. — Это мой ра… э… он немного не в себе, так что не обращайте внимания.

— Изложите просьбу, — несколько раздраженно велел старший хранитель.

Дарин изложил.

— Понятно, — промолвил Форин, не дослушав. — Вы, юноша, не являетесь ни учеником школы магии нашей Гильдии, ни чародеем. Поэтому, прошу вас удалиться.

— Да, я не маг, но…

— Ксаверий, — повернулся Форин к рыцарским латам, стоявшим в углу. — Проводи!

Рыцарские латы скрежетнули, грохнули и рыцарь сделал шаг вперед.

Дарин поспешно отступил.

— Уходим, уходим! — заторопился Тохта и вся троица мгновенно оказалась за дверью.

Удалившись от квартала Магов на безопасное расстояние, компания остановилась. Басиянда на всякий случай выглянул из-за угла, проверяя, не преследует ли их громыхающий Ксаверий, убедился, что погони нет, и немного успокоился.

— Господин, этому слов нет! — возмущенно заявил он, предварительно отвесив Дарину почтительный поклон. — Не дали тебе нужную книгу!

— М-да, — промычал «господин», почесав в затылке. — Не дали. Что ж делать-то? Надо подумать. Знаешь, Тохта…

— И теперь господин не сможет прочитать о чародее Попуции! Не разузнает про амулет! — продолжал негодовать раб. — Какое непочтение к тебе! Этого Форина нужно бы примерно наказать и покарать за неуважение! Он…

Дарин замер с открытым ртом.

— Погоди-ка… стоп, стоп! — еле выговорил он. — Ты-то откуда знаешь про Попуция, про амулет?

Он глянул на Тохту, кобольд, прищурившись, в упор смотрел на Басиянду, нервно подергивая хвостом.

— Мы вчера разговаривали в комнате шепотом. А ты спал возле порога. Так как же…

— А я подслушивал! Я подслушивал, господин, — с гордостью поведал Басиянда. — Чтобы быть в курсе твоих дел!

— Что? Что?!

— Первое правило раба! — самодовольным тоном пояснил он. — Настоящий раб всегда должен быть хорошо осведомлен о делах хозяина!

— Нет, он надо мной издевается… — не веря своим ушам, бормотал Дарин, пытаясь уразуметь, что происходит. — Он подслушивал!

— Само собой!

— Подслушивал! Погоди-ка… а сколько всего этих правил?

— Тридцать шесть, господин. Желаете, расскажу?

— Э… нет, — выдавил Дарин. — Может, потом как-нибудь, при случае…

— Господин, не могу выразить, как я счастлив, что служу именно вам! — неунывающим тоном продолжал Басиянда.

— Чего это ты счастлив? — подозрительно осведомился кобольд.

— Я раб и мой долг выражать радость по поводу служения господину, — с готовностью объяснил Басиянда.

— Вот как? — продолжал Тохта. — А если к другому хозяину перейдешь, то будешь счастлив служить и ему?

— Разумеется! Я предан каждому своему хозяину. В этом-то и есть мое предназначение и оттого-то я всегда счастлив!

— Тьфу, — с отвращением плюнул кобольд. — Попался бы ты мне возле моей норы, я б тебя крысам скормил!

Басиянда на всякий случай отступил поближе к Дарину.

— Очень, очень опрометчивый поступок! Я говорю про крыс. Господин, можно я попраславляю тебя немного?

— Еще чего! — недовольно отозвался Дарин. — И думать забудь. В крайнем случае, можешь прославлять меня молча, про себя.

Басиянда тут же отошел в тень раскидистого платана, присел на корточки и принял черезвычайно задумчивый и сосредоточенный вид — приступил к прославлению.

Тохта недовольно покосился в его сторону.

— Ух, как мне хочется устроить кое-кому хорошую взбучку! — признался кобольд. — Верни его как можно скорей купцу. У меня чесотка начинается от одного его вида. Так и кажется, что сотни блох по мне скачут! Верни — и пойдем домой, Тесса ждать. А то нехорошо получится: повелитель ламий явится, а тебя нет! Он подумает что-нибудь… решит, что ты хочешь амулет в своих целях использовать. И ведь прав будет!

Дарин вздохнул.

— Господин, — почтительно проговорил Басиянда, по-прежнему сидя на корточках. — Если эти ничтожные людишки не хотят давать тебе книгу, то возможно, надо навестить самого чародея? Уверен, он будет польщен визитом, ведь не каждый день к нему приходят такие важные господа, как ты!

— Чародей умер давным-давно, — рассеянно отозвался Дарин. — Он жил в Лутаке лет сто пятьдесят назад.

Басиянда удивился.

— Умер? Ну и что?

Мгновение Дарин недоуменно смотрел на него, потом вдруг хлопнул себя по лбу.

— Как я сам не догадался! Слышишь, Тохта?! Это, конечно, маловероятно, но может, и сработать! Давай-ка бегом — к главным воротам!

— Зачем?

— На ходу расскажу! Торопись!

— Я и не отстаю, — негодующе буркнул Тохта.

И они помчались по улицам: впереди несся Дарин, за ним скакал кобольд, а замыкал процессию раб Басиняда, стуча новенькими деревянными башмаками, выданными ему напрокат Дадлионом. Башмаки оказались гораздо большего размера, чем те, что носил обычно Басиянда, но раб так пленился обновкой, что и слышать не желал о том, чтоб расстаться с нею. Ходить в дареных башмаках было одно удовольствие, а вот бегать — никак: деревяшки так и норовили слететь с ног. Поэтому, Басиянда немного помучился, потом сбросил башмаки, сунул за пазуху и припустил за хозяином босиком.

На Привратной площади возле ворот было шумно и многолюдно: шел последний день Ярмарки. На высоком шесте уже развевался сине-белый флаг — знак того, что праздничная торговля подходит к концу. Бесцеремонно расталкивая народ, Дарин пробился к пестрой будочке, над которой висела, поскрипывая на легком ветерке, вывеска «Компания „Нетопырь“. Проводники по городу, за город и куда угодно».

Ехидна, сидевшая в будочке, только отправила с проводником в Морской квартал гоблина-торговца и обратила взор на Дарина.

— Приветствую, желаю процветания. Что, нужен проводник по городу? Но постой-ка… а разве ты не житель Лутаки? Я вроде тебя несколько раз на площади замечала.

— Да я…

— А! — догадалась вдруг ехидна. — Небось, после дружеской попойки память отшибло? Понимаю, бывает, бывает такое! — она саркастически хмыкнула. — После праздников иной раз — прямо очередь! Все хотят взять проводника — до дому дойти.

Ехидна покачала головой.

— Вот что делает молодое вино: пара кружек, и ты уже забыл, где живешь!

— Да… то есть, нет. Я, вообще-то…

— Так да или нет?

Тут вмешался раб Басияда. Он считал, что уже довольно долго не прославлял своего господина и горел желанием наверстать упущенное.

— Мой господин, чьим рабом я имею счастье быть, обстоятельным тоном начал он.

— Басиняда, замолчи, — Дарин отодвинул настырного раба в сторону. — Послушайте, вот тут у вас небольшое уточнение…

Он указал на вывеску.

— «Особые услуги: проводим не только по городу, но и куда угодно». Так?

— Так, — кивнула ехидна.

— Так вот, мне нужно именно «Куда угодно», — Дарин понизил голос и оглянулся: — Лет сто пятьдесят назад в Лутаке жил один чародей. Попуций его звали. Но он вроде как того… помер. Как бы его навестить? Это возможно?

Ехидна подумала, потом аккуратно почесала изогнутым когтем за ухом.

— Отчего ж невозможно, — сказала она. — Еще и не туда провожали!

— Мой господин образован, — встрял в разговор Басиянда. — И я очень, очень счастлив быть его рабом! И поэтому я…

— Заткнешься ты или нет?!

— Я уверен, мой господин всегда мечтал о таком рабе, как я…

Терпение Тохты лопнуло. Он ухватил раба за полу его странного одеяния и оттащил в сторону.

— Встрянешь еще раз и я лично отгрызу тебе язык! — свирепо прорычал он, прижав уши. — Уж тогда ты никогда не сможешь восхвалять своего господина! А раб, который не может, как следует восхвалить — никому не нужен!

Басиянда испуганно заморгал глазами.

— Да, ты прав, — признал он и надолго умолк.

— Желание клиента — закон для нас, — продолжала ехидна. — Желаете — проводим! Но, имейте в виду, — строго добавила она. — Ответственности за результат встречи не несем! Ясно?

Дарин кивнул.

Ехидна высунулась из палатки и окинула взглядом нетопырей, мирно висевших вниз головами на дереве, подобно диковинным спелым плодам.

— Номер пятый! — скомандовала она. — Проводи!

Номер пятый встрепенулся, сорвался с ветки и описал перед Дарином плавный полукруг.

— Интересное задание, — проговорил проводник, выслушав указания ехидны. — Могу заявить с полной ответственностью — такие поручения я люблю. Горд! Прямо скажу — горд, что выбрали именно меня! А, впрочем, чему же удивляться, я, как-никак, лучший проводник! — он важно посмотреть на Дарина. — Ну что ж, благоволите лететь за мной.

— Щас, полечу, — недовольно пробурчал Тохта. — Рога только почешу.

— Прошу покорно извинить, оговорился, — сдержанно сказал номер пятый. — Благоволите следовать за мной.

Он полетел, взмахивая перепончатыми крыльями.

Дарин поспешил следом.

— Басиянда, не отставай! Потеряешься в толпе, ищи тебя потом. Тохта, — он понизил голос. — Ты… гм… ты поглядывай на всякий случай по сторонам, вдруг ламии или еще кто…

— Гляжу, — коротко отвечал кобольд.

И они направились за номером пятым.

— Куда летим? — осведомился Дарин, поспевая за нетопырем и пробиваясь сквозь толпу.

— На городское кладбище, разумеется, — любезно сообщил тот. — Какая толчея на площади, просто диву даюсь. Жители провинций ежедневно прибывают в Лутаку со все концов света… едут и едут, точно им тут медом намазано… кстати, верите ли, провинциалы почему-то называют кладбище последним приютом! Приютом — да, но последним? С какой стати?

— Действительно, — промямлил Дарин. — Даже странно…

— Совершенно верно. Сами посудите: надоело человеку покоиться на одном месте, появилась у него охота к перемене мест. Так что ж ему, лежать на одном и том же кладбище? Год за годом, год за годом… кому угодно надоест! Всегда же можно выбрать климат получше, обстановку поспокойней… почву, опять же — некоторые любят песок… да и перебраться на новое место!

Он сделал пару плавных взмахов крыльями.

— Благоволите посмотреть налево. Что вы видите перед собой?

— Э…

— Совершенно верно. Опять приезжие. Понаехали тут… право, уже пора принимать какие-то меры, вводить лимит, что ли… ограничение на въезд. Вчера, представьте, один из купцов-гномов пытался доказать мне, что он — коренной житель Лутаки, только на том основании, что он тут живет каких-то жалких двести лет, — нетопырь презрительно засопел. — Эти провинциалы просто смешны, когда пытаются держаться, как мы, столичные жители!

— А вот мой господин, — воинственным тоном начал было Басинда, но встретился взглядом с горящими глазами кобольда, поперхнулся и умолк.

— Да, да, — проговорил Дарин. — А вы уверены, что… э… тот, кто нам нужен… он именно на этом кладбище? Я ведь и не знаю где он… э…

— Абсолютно уверен.

— Хорошо… а вы его знаете… я хотел сказать — знали?

— Не имел чести, — с достоинством отвечал номер пятый. — Он, я слышал, провинциал, в свое время прибыл в Лутаку из Доршаты. А я провинциалов не жалую. Я все-таки, столичный житель…

От такого снобизма Дарин слегка растерялся.

— Гм… да, — забормотал он. — Действительно…

— Обратимся к дежурному некроманту, — вполголоса, чтобы не услышал нетопырь, пояснил кобольд. — Пусть только эта летающая крыса доведет нас куда надо, а там видно будет!

Возле дубовой рощи, где было расположено одно из трех кладбищ Лутаки, проводник завис в воздухе, помахивая крылья.

— Мы прибыли к месту назначения, — объявил он. — Желаю процветания!

И неспешно полетел обратно.

Дарин и Тохта переглянулись. Басиянда обул дареные башмаки, пригладил волосы и выжидательно уставился на хозяина.

— Ну, вперед, что ли, — неуверенно проговорил Дарин и они двинулись по дорожке, посыпанной черным песком. Басиянда поспешил следом.

Сразу за тяжелыми коваными воротами обнаружилась небольшая, но, судя по всему, процветающая лавка погребальных принадлежностей. Тут же присутствовал и хозяин: пожилой солидный некромант в черной одежде.

— Интересуетесь ассортиментом? — приветливо спросил он, завидев посетителей. — Разнообразие товара вас приятно удивит. Позвольте, я кратенько перечислю… вот погребальные урны: роскошно, стильно, броско! Могильные надгробия: выполнены с учетом последних веяний моды! А вот новинка, — в голосе некроманта прозвучала сдержанная гордость. — Мраморные изваяния, плачущие настоящие слезами и издающие время от времени душераздирающие рыдания или вздохи — по желанию заказчика! Не угодно ли послушать?

— Нет, спасибо, — поспешно отказался Дарин, едва взглянув на изваяния. — То есть, я бы рад, но мы спешим. Может, в другой раз?

— А вот мой господин…

— Умолкни, Басиянда!

— Для солидных клиентов имеются исключительно удобные саркофаги, — многозначительно проговорил седовласый некромант. — Можно так же соорудить уютный фамильный склеп, где усопший будет приятно коротать время, куда не стыдно пригласить друзей вечерком на дружескую…

— Пригласить друзей?!

— Разумеется, — метелочкой из перьев некромант смахнул пыль с полированного мраморного надгробья. — Надо же упокоившимся чем-то заниматься, надо же, в конце концов, девать куда-то массу свободного времени! На нашем кладбище очень насыщенная жизнь. Постоянно встречи, приемы, дружеские посиделки. Недавно даже хор свой организовали. Конечно, для тех обитателей, что любят уединение, отдохновение и покой найдется на кладбище и тихий уголок.

Он положил метелочку на плиту.

— Так как насчет саркофага? Нужная вещь, поверьте. Рекомендую приобрести.

Дарин занервничал.

— Думаете, пора?

Во взгляде некроманта появился профессиональный интерес.

— Я бы на вашем месте не тянул долго, — сказал он, внимательно разглядывая парня. — Советую подумать. Можно купить и поставить во дворе, временно. Поверьте, ничто так не успокаивает нервы, ничто не настраивает на философский лад лучше, чем собственный саркофаг. Купите, поставите под окном — и так спокойно и мирно будет на душе!

— Хорошо. Я… э… я подумаю. А пока нам бы знаете, — он замялся. — Переговорить тут кое с кем.

Некромант не выразил ни малейшего удивления.

— Желаете побеседовать с кем-то из усопших? — буднично осведомился он.

— Если можно, — осторожно отозвался Дарин: он совершенно не представлял, как проходят такого рода переговоры.

— Нет ничего проще. Идите по этой аллее прямо, потом первый поворот направо. Встретите там дежурного по кладбищу, изложите просьбу, и он все сделает. Стоит это недорого — пять лемпиров.

Дарин кивнул.

— А про саркофаг — подумайте, — отеческим тоном напутствовал некромант. — Предчувствие у меня, что скоро он вам понадобится. Ну, всего хорошего, — бодро добавил он. — Желаю процветания! До встречи!

При этих словах, Дарин, припустивший что было духу по дорожке, споткнулся.

За «первым поворотом направо» Тохта остановился и огляделся по сторонам.

— Так… где же этот дежурный? — бормотал он себе под нос. — Не приходилось мне как-то с усопшими разговаривать, — признался меняла. — Да и не для нас такое. Это кладбище человеческое, а мы, кобольды…

— А вдруг чародей… если он откажется со мной говорить? — вполголоса спросил Дарин. — А ведь он, блин, моя последняя надежда! Откажется — и что тогда делать? Домой идти да своим руками Тессу амулет отдавать. А в свой мир уже никогда и не вернуться… придется жить тут…

— Проживешь, — утешил приятеля кобольд. — Все живут. Домик купишь, женишься…

— Чего? — опасливо протянул Дарин. — Вы что, сговорились, что ли? «Женишься»… сам сперва женись… и на какие это деньги, интересно, я домик покупать стану?

— Господин, мы можем прекрасно торговать чем-нибудь, — бодро подхватил Басиняда. — Я не зря, не зря столько лет был рабом у купца! Откроем свою лавочку…

— Чем торговать? У меня из имущества — только раб! И тот со вчерашего дня появился.

Басиянду это не смутило.

— Господин, тогда тебе надо жениться на богатой невесте! — посоветовал он. — За такого завидного жениха любая красавица пойдет! Ты молод, хорош собою, образован! К тому же, почтенный рабовладелец, а не какой-нибудь…

Он выразительно покосился на кобольда.

— Умолкни, Басиянда! Твоих советов мне только не хватало…

— Саркофаг купи в первую очередь, — деловито сказал Тохта. — Потому что если Тесс узнает, что ты сделать пытался, вместо того, чтоб амулет ему отдать, то саркофаг тебе очень понадобится!

Дарин вздрогнул.

— Ладно, хватит болтать, идите за мной!

Они свернули на тихую аллею и снова остановились. Возле аккуратно постриженной живой изгороди раскинулся нарядный цветник, шумел фонтан, а на чугунной скамье в резной тени раскидистого платана сидел молодой некромант и с увлечением читал толстую книгу.

Увидев посетителей, он поднял голову.

— Чем обязан?

— Это мой господин, — зачастил подскочивший Басиняда. — Я счастлив быть…

— Басиянда, замолчи! Нам бы… э… переговорить бы нам, — промямлил Дарин, ломая голову, как бы поприличней оформить столь необычную просьбу.

— С обитателем… жильцом… в общем…

Он невольно покосился на книгу: на черной обложке кровавыми буквами было написано: «Вампирские страсти».

Тохта, напротив, ничего необычного в просьбе не видел. Он решительно отодвинул Дарина в сторону и выступил вперед.

— Имеем необходимость переговорить!

— Но он умер, — поспешно уточнил Дарин. — Не могли бы вы его…. Временно… некоторым образом…

— Для того я тут и сижу, — вздохнул некромант, откладывая «Вампирские страсти». — Дежурю до наступления ночи.

— И что, много бывает посетителей? — не удержался Дарин.

— А как же. Родные усопших навещают, партнеры по торговле, деловые клиенты. По завещаниям частенько недоразумения возникают, стряпчие приходят разбираться. Имущественные вопросы, опять же. Да и просто так живые заглядывают: с друзьями поговорить, пообщаться. Потому наша Гильдия некромантов тут ежедневно дежурного и выставляет: оживить на определенный срок кого надо, а после разговора — снова упокоить.

— И что? Вы оживляете, они уходят…

— Э, нет, — покачал головой молодой некромант. — Уговор такой — только в пределах кладбища. За черту — ни шагу. Можем, конечно, поднять усопших и хоть куда отправить, но лишний раз стараемся этого не делать. Ни к чему миру живых с миром мертвых смешиваться.

— Да, это… разумно, — ответил Дарин, представляя себе подобное «общение». Некромант встал и глянул в сторону кладбищенских аллей.

— Кого поднимать будем? — деловито спросил он.

— Видите ли… мне сказали, что тут проживает… вернее, упокаивается человек один, — волнуясь, начал Дарин. — Чародей Попуций…

Лицо у молодого некроманта сделалось такое, будто он хлебнул уксуса.

— А, этот…

— Вы его знаете?!

— Знаю, как же, — кисло проговорил некромант.

— Характер склочный, скандальный, всех соседей из могил поблизости выжил. До смешного доходило: жаловаться на него усопшие приходили! Никакой, говорят, жизни нет! Ну, отселили их, конечно, подальше. Так что он теперь один на всей аллее.

— А часто к нему ходят?

— Вы — первые. Нет желающих с ним общаться. Неприятная личность… жалобы строчит каждый день, всю Гильдию кляузами завалил.

Он вздохнул.

— Ну, что? Поднимать?

— Да, только… погодите, — заторопился Дарин. — А как с ним… как общаться-то? Понимаете, я первый раз вот так, с усопшими…

— Все мы когда-нибудь в первый раз, — философски заметил молодой некромант. — Чародей будет в виде духа. Привидение, — пояснил он, видя, что Дарин все равно не понял. — Призрак!

— Призрак? — на душе у Дарина немного полегчало: благодаря Фендуляру кое-какой опыт общения с призраками у него уже имелся. — Погодите-ка, разве они не боятся солнечного света?

— Недолюбливают, — согласился некромант. — Но ваш-то усопший — он как-никак маг! У него и положение другое…

— А, вот как…

— К тому же, как не неприятно говорить, магом Попуций был довольно сильным. Ну, к делу, — решительно сказал некромант, покосившись на «Вампирские страсти».

Он повернулся лицом к кладбищу, пробормотал что-то и плавно повел рукой.

— Прямо по этой аллее идите, доберетесь почти до самого конца и там сразу за поворотом. Увидите.

— И это все? — разочарованно спросил Дарин, ожидавший каких-то невиданных спецэффектов.

— Он нас уже ждет? И будет с нами говорить?

— Насчет «говорить» — ничего не могу вам сказать. В моей власти его поднять, вернуть в мир живых на какое-то время. А будет он с вами общаться или нет — это большой вопрос, — некромант усмехнулся. — Но если хотите знать, когда я его поднимал… вот только что… сообщил, как предписано, что к нему гости… он буркнул что-то вроде: «Чтоб их тролль сожрал, этих гостей»!

Тохта и Дарин переглянулись.

— М-да…

— Он еще кое-чего добавил, — некромант деликатно кашлянул. — Но уж это я не стану повторять. В общем — удачи! Желаю процветания!

Он уселся на скамейку, открыл книгу и погрузился в чтение.

Дарин помялся, потоптался на месте, потом собрался с духом и решительно двинулся по аллее, по направлению к нужной могиле. Он очень волновался, представляя предстоящий разговор. Следом трусил Тохта, бдительно поглядывая по сторонам, точно ожидая, что из кустов вот-вот выскочат ламии, а замыкал процессию раб Басиняда.

— Наверное, и говорить с нами не захочет… пошлет куда подальше… — пробормотал Дарин.

— Ты ошибаешься, господин, — авторитетно сказал Басиянда. — Каждый чародей будет счастлив поговорить с таким важным человеком!

Возле нужной могилы они остановились. На кладбище царила тишина, только шуршал ветерок в кустах, да распевали на все голоса птицы.

— И что? — растерянно спросил Дарин, озираясь по сторонам. — Где он?

Они подождали еще немного и тот самый момент, когда Дарин уже собирался уходить несолоно хлебавши, из-под могильной плиты выползла струйка белого дыма, заклубилась, потом дым сгустился, сделался плотнее, и принял вид невысокого остороносого старика с глазами навыкате, облаченного в халат и ночной колпак с кисточкой.

— А! — набросился старик на посетителей. Голос у него был на редкость сварливым. — Явились! И ста лет не прошло! Впрочем, ничего другого я и не ожидал! Ну-с, послушаю, что скажете в свое оправдание?!

Тохта и Дарин переглянулись.

— Оправдание?!

— Сколько я прошений подавал, сколько раз пытался привлечь внимание! Бочку чернил извел! Я писал, что усопшие ведут себя шумно, еженочно устраивают попойки с гостями, а ваша Гильдия и ухом не вела! Вы чем там занимаетесь?! А дежурные некроманты?! Невежественные ослы, позор Гильдии! — призрак грозно навис над Дарином. — Я подробно описывал, чем они тут занимаются по ночам! Вы читали?

— Нет, — оторопев, признался Дарин. — Не читал.

Призрак метнулся и завис над могилой.

— Нет?! Так зачем же я писал? — раздраженно выкрикнул он. — Я указывал на недостатки, а вы мои послания даже и не читаете? Ну, я этого так не оставлю! Я на вас управу найду, даже если мне придется подавать прошение самому королю! Кто нынче у власти?! — рявкнул он, поправляя сползающий на ухо ночной колпак.

— Э… Бутфарп четырнадцатый, — поспешно ответил Тохта.

Чародей хмыкнул.

— Небось, такой же болван, как его папаша. Знавал я Бутфарпа тринадцатого, вот уж дубина, так дубина! Решено — сейчас же напишу жалобу королю!

— А чем некроманты занимаются но ночам? — поинтересовался любопытный кобольд.

— Играют в азартные игры с усопшими! — отрезал призрак. — В кости и карты! Режутся до первых петухов!

— На деньги?

— И на деньги — тоже. Недавно один упокоившийся купец собственное могильное надгробие проиграл… вот до чего дошло! Ну, правда, на следующую ночь отыгрался. Но я этому положу конец! Я тут порядок наведу! — он погрозил кому-то кулаком. Басиянда поспешно отступил.

— А мои соседи?! Ведь слова доброго ни о ком сказать не могу, все, как один — скандалисты, пьяницы и дебоширы! Бирюзовые рудники по ним плачут! И где они? Отвечаю: разбежались все до единого! Побросали могилы — и дали деру! Жаловались некромантам, врали, что у меня невыносимый характер!

Призрак умолк и сложил руки на груди, сверля сердитым взглядом пришедших.

— Ну, — молвил он. — Хорошо, что руководство соблаговолило, наконец, прислать проверяющих. Хотя, — он по очереди оглядел Дарина, Тохту и Басиянду. — И так вижу, что вы олухи, каких мало. Могли прислать кого-нибудь посолидней. И с каких это пор кобольды служат в Гильдии некромантов?! Что за новшества?!

— Вы извините, — проговорил вконец растерявшийся Дарин. — Но мы совсем по другому вопросу…

— По другому? А! По поводу моей последней жалобы? — догадался чародей. — Наконец-то! Заявляю еще раз: эти рыдающие статуи кого угодно из себя выведут! Я их тут не потерплю! Убрать с глаз долой! Развели сырость! У меня от их слез не могила стала, а болото!

— Нет, не из-за статуй…

Чародей разъярился окончательно.

— Тогда что вы вообще тут делаете?! Явились отнимать мое время?! Думаете, у меня его так много? А кто за меня жалобы писать будет? Еще три штуки состряпать нужно, да не как попало, а с выдумкой, с подковыркой! Кляузы писать — дело нелегкое!

Призрак метнулся к могильной плите.

— Мы по поводу вашей волшебной книги, — поспешно крикнул вслед ему Дарин. Он испугался, что чародей нырнет сейчас под плиту — и поминай, как звали.

— «Попуций и неведомое», это же вы ее написали? Выдающийся вклад в магическую науку внесли!

Призрак застыл.

— Ну, внес, — осторожно проговорил он, колыхаясь над могилой, как встревоженное облако. — То есть, это я так считаю. А наша Гильдия магов, конечно же, другое мнение на этот счет имеет! Само собой, их мнение в корне неверное, да они, упрямые ослы, не хотели признавать, что как маг и мыслитель я — величина незаурядная, а они все и в подметки мне не годятся!

— А о путешествии в другой мир вы писали? — Дарин не сводил глаз с чародея.

— Ну, писал, — согласился Попуций. — Но Гильдия — настоящие остолопы! Сказали, что я это выдумал все! — он гневно фыркнул. — Глупцы! Целая Гильдия слабоумных идиотов! Никто мне не поверил! Твердили, что это неправда, да еще и обижались, почему я бросаюсь на них с кулаками. Косные умы! — яростно вскричал он. — Не могут вообразить, что вселенная не ограничивается одним-единственным миром! Не могут поверить, что есть и другой мир!

— Так это правда, что вы там были? — быстро спросил Дарин. — Были?

Призрак медленно подплыл к нему и белые глаза в упор уставились на парня.

— Вот оно что, — сказал чародей дрогнувшим голосом. — Как я сразу не догадался! Ты ведь тоже оттуда?