"Масса Причера" - читать интересную книгу автора (Диксон Гордон)

Глава 14

Чаз постарался справиться тревогой. Как ни странно, это оказалось совсем нетрудно. Его вдруг охватило безразличие.

— Значит, ты тоже из Цитадели? — спокойно спросил он. — Может, ты у них даже главный?

— В Цитадели нет главного, — ответил Джай. — У нас здесь все как в обычной деловой организации. Если тебе так хочется, можешь считать меня кем-то вроде председателя совета директоров. А Этрия могла бы сойти за президента компании.

Голос Джая звучал как всегда мягко. Чаз покачал головой.

— И чем же эти подонки сумели подкупить такого одаренного человека, как ты? — спросил он. — Если верить Эйлин, у тебя экстраординарный дар.

— Свободой, — все также мягко ответил Джай. — Некоторые находят свободу в том, что держатся в стороне от остальных. Я же нахожу ее в том, чтобы командовать другими. — Он почти с грустью посмотрел на Чаза. — А твой недостаток, Чаз, заключается в том, что тебя никогда не тянуло управлять другими; но в то же время ты никому не позволял командовать собой. Вот почему в конце концов я проголосовал против тебя — несмотря на то, что вначале выступал за то, чтобы допустить тебя на Массу.

Джай посмотрел на сидевшего справа от него Ваку.

— Не все были со мной согласны, — добавил он. — Наш бедный старый Алекс колебался.

— Зачем было рисковать? — вмешалась Этрия. — Ты сознательно пошел на риск, назначив Ваку его экзаменатором. Нужно было прислушаться к моему совету и уничтожить Чаза, тогда бы он не доставил нам столько неприятностей.

— Теория инвестиций, — начал Джай, — допускает определенный риск ради получения максимальной прибыли. Чаз мог бы сторицей отплатить нам. К тому же мы по-прежнему контролируем ситуацию.

Джай взглянул на техников, которые возились с двумя трехметровыми антеннами. Антенны еще не подключили к источнику питания, и они возвышались в центре комнаты как два серебряных скипетра; но вот между ними появилось и ожило двухметровое изображение. Это была панорама площади перед южной стеной Эмбри-Тауэр. Камера была установлена очень высоко, но благодаря телескопическому объективу казалось, что она висит прямо над головами столпившихся на площади людей.

Тем временем люди, сидевшие за длинным столом, поменялись местами. Этрия уступила свое кресло рядом с Джаем какому-то немолодому плотному человеку с бульдожьей физиономией. Человек кого-то смутно напоминал Чазу. Напрягшись, он вспомнил, что физиономия принадлежит губернатору Большого Чикаго. Значит, Эйлин была права насчет связи Цитадели с правительственными чиновниками.

Чаз снова перевел взгляд на панораму площади. Думай, приказал он себе. Возбужденная и явно настроенная против Эмбри-Тауэр толпа заполонила площадь. Чаз узнал нескольких скитальцев, одетых в обычные серые комбинезоны. Они непрерывно передвигались с места на место, подзадоривая толпу. Но Красного Скитальца среди них не было. Странно, но его отсутствие вызвало лишь легкое удивление... Вспомнив об Эйлин, Чаз оглянулся на девушку.

Она сидела в таком же, как и он, кресле, метрах в трех от него. Когда их глаза встретились, девушка вымученно улыбнулась. Как и его, Эйлин не пристегнули к креслу, хотя в дальнем конце комнаты Чаз заметил худощавого юношу, который держал их под прицелом ручного лазера.

Он снова повернул голову в сторону стола.

— Джай.

Тот оторвался от разговора с губернатором и невысоким седовласым человеком. Седой отошел и сел чуть в стороне. Джай вопросительно посмотрел на Чаза. Тот помолчал.

— Эйлин... — наконец произнес Чаз. — Она тебе здесь не нужна.

Джай покачал головой.

— По правде говоря, — сказал он, — я и сам предпочел бы обойтись без нее. В конце концов, я тоже колдун — по крайней мере был им когда-то. Я стараюсь не причинять людям вред — это очень плохо сказывается на даре. В сенсорных зонах появляются мертвые участки. Но в данном случае нам необходимо создать на твоем примере прецедент. И без Эйлин в этом не обойтись. А жаль... — Джай перевел взгляд на девушку. — У тебя действительно уникальный дар, сестра.

— Не смей называть меня сестрой, — еле слышно произнесла Эйлин. — Ты недостоин зваться колдуном... — Она замолчала и продолжила:

— Мне очень жаль, — сказал Джай. — Я вполне понимаю твои чувства. Но неужели ты не понимаешь, что сейчас ты бессильна? За всю свою жизнь я не встречал никого, кто бы смог потягаться со мной в колдовском искусстве, не говоря уже о том, чтобы причинить мне вред...

И Джай снова погрузился в беседу с губернатором. Тем временем площадь на экране уже заполнилась до отказа. Люди все прибывали и прибывали. На западе черный дым пожарища все еще поднимался над крышами зданий и прозрачными куполами. Чаз догадался, что близится вечер — тусклый зимний день медленно отступал под натиском унылых сумерек. Пронзительная тоска сжала сердце Чаза, внутренний голос шептал ему, что битва проиграна. Проиграна и забыта...

Откуда-то из дальних уголков памяти всплыли строки из старинной баллады. Как же она называлась?.. Ах да... «La Belle Dame sans Merci»[5] Джона Китса...

Чаз горько усмехнулся, припомнив ответ на этот вопрос:

...Только сейчас это была не «La Belle Dame» — Прекрасная Дама, а «Le Beau Jai» — Красавчик Джай, истинный владыка мира.

Из динамиков донесся слабый гул. Чаз посмотрел на экран и увидел раскачивающуюся из стороны в сторону толпу. Очевидно, собравшиеся на площади скандировали какой-то лозунг, их рев доносился монотонным гулом. Слов Чаз разобрать не смог. Неожиданно гул и раскачивание прекратились, камера развернулась, и на экране возникло изображение нижних этажей здания. На стене вспыхнул гигантский экран — Чаз увидел длинный стол и людей, сидящих за ним. Затем крупным планом показали губернатора Большого Чикаго. Он заговорил. Кто-то добавил громкости, и динамик эхом разнес слова, которые Чаз и без того прекрасно слышал, поскольку оратор находился в двух шагах.

— ...И я, как губернатор Большого Чикаго, отдаю себе полный отчет, что, обращаясь к вам посредством канала экстренного оповещения, действую весьма неординарным образом. Однако на данный момент мы столкнулись с ситуацией, которая потребует от всех граждан максимального самообладания и организованности. Вам уже сообщили, что диверсантам из нестерильных территорий удалось пробить брешь в защитном слое Лоуэр-Луп. Как вы понимаете, мы не вправе осуждать этих несчастных людей с нарушенной психикой, которых для общего блага мы были вынуждены интернировать за пределы стерильных зон. И во имя того же общего блага мы должны принять некоторые защитные меры, призванные оградить от опасности граждан Большого Чикаго. Чтобы все жители осознали необходимость подобных мер, я считаю своим долгом проинформировать вас о заговоре, результатом которого уже стал один взрыв. Этот заговор может привести к последующим диверсиям, из-за которых мы все окажемся в смертельной опасности. Поэтому я считаю целесообразным познакомить вас с главными диверсантами, а также с теми последствиями, к которым могут привести их преступные деяния.

Губернатор выждал паузу, рассматривая толпу. Судя по реакции, большая часть людей внимательно слушала губернатора. Чаз с безразличием подумал, что сейчас эту речь слышит весь город.

— Преступники, — продолжал губернатор, — пытались шантажировать людей, угрожая разрушить защитные экраны и превратить наш город в зараженную территорию. Они задумали уничтожить научный проект, с которым связаны чаяния всего человечества; проект, который подарил надежду — пусть не нам, а нашим детям — отыскать новую Землю в чистом, девственном мире. В этом новом мире человеческая раса могла бы начать все сначала, сделав выводы из ошибок наших расточительных предков.

Но прежде чем продолжить, я хотел бы сообщить, что наша полиция, действуя на основании информации, полученной от граждан, которые незамедлительно передали властям обращение диверсантов, обнаружила остальные четыре заряда взрывчатки...

— Этого не может быть! — вырвалось у Чаза. — Никто в стерильных зонах не знал о количестве зарядов — тем более о месте их закладки. Не считая меня, об этом знал лишь один человек снаружи.

— ...А сейчас я переключаю вас на Центральное управление полиции, перед вами выступит шеф полиции, — поспешно закончил губернатор и, плюхнувшись в свое кресло, обернулся к Джаю. — Они его слышали?

Джай посмотрел куда-то мимо Чаза. Повернувшись, тот увидел рыжеволосого толстяка, сидевшего за небольшим столиком и колдовавшего над передатчиком. Покачав головой, толстяк подошел к столу.

— Исключено. Его кресло находится в мертвой зоне. Я могу показать его на экране в любой момент, как только прикажете. Тогда его будет и видно, и слышно, а пока для камеры он просто не существует.

— Сколько времени вы отводите шефу полиции? — взглянув на часы, спросил губернатор.

— Четыре минуты, — ответил толстяк. — Потом снова ваша очередь, вы представите заместителя директора Массы Причера. — Он кивнул в сторону Джая. — Кстати, пока у вас есть немного времени, господин губернатор... если вы слегка пододвинете свое кресло к мистеру Лоссеру, будет проще давать панорамный кадр. Когда мистер Лоссер заговорит, мы покажем ваше озабоченное лицо крупным планом.. Мистер Лоссер чуть-чуть приподнимет указательный палец, что послужит для нас сигналом. Постарайтесь изобразить соответствующий вид...

Чаз перестал прислушиваться к их беседе. Он взглянул на Эйлин и улыбнулся. Девушка вымученно улыбнулась в ответ. Худосочный юнец с лазером насторожился.

Чаз медленно, очень медленно попытался выстроить логическую цепочку возможностей, но обнаружил, что не в состоянии удержать в памяти ее звенья. Он никак не мог сконцентрироваться, его мозг сверлила неотступная мысль о поражении. Собственная участь для него не имела особого значения — его некому оплакивать после смерти. Она мало пугала Чаза. Всю свою жизнь он находился на положении загнанной в угол крысы и поэтому всегда был готов к тому, что однажды весь мир обрушится на него и раздавит. Он знал, что, когда придет время умирать, все его чувства выплеснутся в неистовую ярость, а это не самая худшая смерть. Ему наплевать на то, что с ним сделают. Но оставалась Эйлин. Джай не пощадит девушку, ее ждет та же участь. Однако вряд ли она настолько же безразлична к смерти, как Чаз, — особенно если смерть будет медленной и мучительной.

Чаз взглянул на долговязого с лазером и положил ладонь на край сиденья. Может, если запустить в него креслом, то это на какое-то время выведет стрелка из строя, и он сумеет захватить оружие. Ему хватит нескольких секунд, чтобы выстрелить в Эйлин. Разумеется, она не ждет от него подобной выходки, но это будет лишь акт милосердия. Она даже не успеет ничего понять...

— ...Ну а теперь, когда вы выслушали шефа полиции, — снова заговорил губернатор, — я хочу представить вам человека, которого вы, возможно, уже узнали — это Джай Лоссер, заместитель директора Массы Причера. Тем, кто удивлен присутствием мистера Лоссера на Земле, я должен открыть тщательно охраняемый секрет, к этому меня вынуждает серьезность ситуации. Здание Эмбри-Тауэр, которое диверсанты представили вам как убежище главарей Цитадели, на самом деле является засекреченной штаб-квартирой Проекта «Масса Причера». Заместитель директора проекта, мистер Лоссер, прибыл сюда только потому, что организатор диверсии, который находится здесь же, сам работал на Массе... прошу вас, мистер Лоссер...

Губернатор Большого Чикаго опустился в кресло, и Джай, слегка улыбнувшись, подался вперед.

— Я польщен выпавшей мне честью выступать перед гражданами Большого Чикаго, — мягко начал он. — Хотя хотелось бы иметь для этого более приятный повод. Упомянутый выше организатор диверсии — это человек по имени Чарльз Руми Сант, который раньше работал в Чикаго. К моему сожалению, я когда-то испытывал искреннюю симпатию к нему, отдавая должное его незаурядным способностям.

Джай сделал жест в сторону Чаза. Чаз увидел, как на южной стене Эмбри-Тауэр показалось его увеличенное в несколько раз лицо. Изображение через минуту исчезло, сменившись крупным планом озабоченной физиономии губернатора. Потом на экране снова возник Джай.

— Даже сейчас, — продолжил он, — мне тяжело выступать в роли его обвинителя, хотя тесты доказали его полную вменяемость, что означает ответственность за свои поступки. Мне трудно поверить, что человек в здравом рассудке мог подвергнуть смертельной опасности сотни тысяч ни в чем не повинных горожан только ради того, чтобы добиться высокого положения на Массе Причера и получить возможность эмигрировать в новый мир.

Джай снова указал на Чаза. И еще раз Чаз увидел свое лицо, мелькнувшее на стене небоскреба. Толпа зашумела. Изображение сменилось, и на экране опять появился Джай.

— Подробности его замысла имеют техническую подоплеку, — продолжал он. — Но если говорить вкратце, то Сант пытался укрепиться среди руководства Массы Причера, создав иллюзию, будто он не только вошел в контакт с пригодным для обитания миром, но и с разумными инопланетянами. Он продемонстрировал мне свою мистификацию, когда я вышел с ним на Массу и сам вступил в мысленный контакт с иллюзией. Поначалу я решил, что она вполне реальна, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что ничего нового и необычного в этом мире и его обитателях нет. С помощью художника я получил наглядные изображения так называемых инопланетян в том виде, в котором их представил мне Сант. Они у меня с собой, размером в натуральную величину, и вам их сейчас покажут. Обратите внимание, что один из так называемых «инопланетян» — всего лишь обычное земное насекомое, а второй — широко распространенный у нас моллюск.

Джай указал на левый край стола, и Чаз увидел два больших снимка. На одном был изображен Богомол, а на другом — Улитка из того самого мультяшного мира. Чаз перевел взгляд на Джая.

— Я не знал, что ты был со мной, — сказал он. — У тебя и вправду великий дар. Только зачем тебе понадобилось вытаскивать их на свет Божий... Ах да... Тебе нужно как-то оправдаться перед теми на Массе, кто не имеет отношения к Цитадели. Кроме того, ты почему-то хочешь оборвать контакт с миром, который я обнаружил.

Джай не ответил. Он выдержал паузу, чтобы дать зрителям рассмотреть изображения.

— Когда я объявил Санту, что раскрыл его обман, он во всем признался и принялся умолять оставить его на Массе Причера. Однако я вынужден был отказать. Тогда он вернулся на Землю. Оказавшись в нестерильной зоне в окрестностях Чикаго и собрав шайку диверсантов, Сант принялся за осуществление своего плана. Шантажируя город опасностью заражения, он попытался вынудить вас напасть на это здание. При помощи этой угрозы он надеялся заставить нас вернуть его на Массу Причера, да еще в качестве облаченного властными полномочиями лица.

Джай замолчал и доброжелательно улыбнулся. Чаз увидел, как на экране мелькнуло его собственное застывшее лицо.

— Однако мы, — продолжал Джай, — доверяя здравому смыслу граждан Чикаго, решили раскрыть вам его замысел. Как вам уже доложил шеф полиции, в результате успешных действий пресечены попытки произвести еще несколько диверсий, а сам главарь и его помощница арестованы.

И снова лицо Чаза крупным планом. Неприязненный гул толпы стал еще агрессивней.

— Сант и его помощница будут препровождены под полицейским эскортом в Центральное управление полиции. Можете не сомневаться, что правосудие восторжествует, и общественный порядок будет восстановлен. Поэтому прошу вас спокойно разойтись по домам, а тем, кто испытывает к Санту особую неприязнь, даю свое слово, что суд будет действовать в соответствии с законом. Не поддавайтесь искушению совершить самосуд...

Толпа внизу ревела, как гигантское обезумевшее животное.

— Я доверяю вам, — с грустной улыбкой произнес Джай, — так же, как и ваш губернатор и шеф полиции. И мы надеемся, что вы позволите офицерам полиции отконвоировать преступников в здание Центрального управления...

Чаз с усилием вскочил и швырнул кресло в юнца с лазером. Тот упал. Молнией метнувшись к стрелку — хотя ему казалось, что все происходит как при замедленной съемке, — Чаз вырвал у парня оружие. Но не успел он выпрямиться, как на него навалились сразу несколько человек; они сбили Чаза с ног и отобрали лазер. Потом его снова усадили в кресло. Чаз тяжело осел, ощущая полную неспособность двигаться.

— Только не Эйлин... — вяло пробормотал он. Толпа ревом отозвалась на его слова — видимо, Чаза показывали с того самого момента, как он схватил кресло, чтобы запустить им в стрелка.

Джай вышел из-за стола. Его красивое лицо склонилось над Чазом, а голос эхом вторил с экрана — Джай говорил не только с Чазом, но и со всей толпой.

— Боюсь, что этого не избежать, Сант, — грустно произнес он. — За то, что вы оба подвергали угрозе жизнь невинных людей, твоя сообщница должна в полной мере разделить твою участь.

Джай ласково улыбнулся. Чазу снова пришла на ум слегка измененная строчка из баллады Китса:

И вдруг словно вспышка молнии пронзила плотную пелену, до сих пор окутывавшую сознание Чаза...

Безумная ярость, переполнявшая его, наконец вырвалась на волю.